Лавка "Любовные снадобья"

Пролог

— Ох, Лизка. Ох, девка. Никакого толку от тебя нет! — причитала баба Прасковья, склонившись над разбитой склянкой молока. — Одни убытки! Не девка, а вредительница.

— Ба, я ж не специально, — виновато оправдывалась Лиза.

— Не специально она! — всплеснула руками баба Прасковья. — Чего встала столбом? Тащи тряпку.

Лиза развернулась на пятках и соскочила с крыльца, собираясь броситься в летнюю кухню, но зацепилась подолом длинной юбки за выступающую кривым концом доску ступени и грохнулась.

— Вот же ж... — выругалась Лиза.

Из дома доносился ворчливый голос бабы Прасковьи.

Кое-как отыскав в темной кухне половую тряпку, Лиза вернулась в холодный коридор старого деревенского дома.

Осколки разбитой трехлитровой банки бабушка уже собрала, оставалось только подтереть белую молочную лужу. Лиза присела на корточки.

— Чего удумала? — одернула ее баба Прасковья. — Я сама.

— Да я могу... — Голос Лизы, однако, полыхал сомнением.

— Можешь ты! — махнула на нее рукой бабушка и выхватила тряпку. — Ничего-то ты не можешь, Лизок, а ведь уже двадцатый годок тебе.

— Почему это я ничего не могу? — возмущенно пискнула Лиза.

— И как вы там в своих столицах только выживаете, — не слушая внучку, продолжала причитать баба Прасковья. — Говорила ведь Светлане, чтобы оставляла тебя здесь. Глядишь, и жить бы научилась. А теперь что? Вымахала вон красивая какая, а неумеха.

— И ничего я не неумеха! — разозлилась Лиза.

Прекратившая елозить тряпкой по крашеному коричневой краской полу баба Прасковья разогнулась, поморщилась от боли в пояснице.

— Корову доить не умеешь, печь затопить не можешь, шить-вышивать — тоже не твое. Надысь послала воды из колодца набрать, так чуть сама не опрокинулась. Не девка — беда.

— Я, между прочим, машину умею водить, на трех иностранных языках говорю, макияж такой сделаю — закачаешься.

— Ох, и дурна ты Лиза. Да кому ты нужна со своими языками да макияжами? Ведь ни один хороший мужик такую растяпу замуж не возьмет.

— Ба, у вас в деревне устаревшие представления о жизни, — фыркнула Лиза. — Я не собираюсь становится обслугой для своего мужа, я хочу равноправного партнерства.

— Понесла! Понесла! Ничего не разберешь. Иди-ка ты лучше в магазин сбегай. Хоть хлеба купи, — сказала баба Прасковья, отворачиваясь от Лизы и снова принимаясь за мытье полов.

Лиза состроила дурацкую рожицу и снова выскользнула из дома, опять зацепившись подолом о крыльцо и чуть не упав.

— Бабушку твою за ногу! — ругнулась она и вылетела за калитку.

Погода стояла теплая, солнечная. Небо, правда, хмурилось с востока, оттуда ползли подозрительно черные тучи. Лиза этого, однако, не заметила, продолжая мысленно доказывать бабе Прасковье, что никакая она не никчемная и уж точно не вредительница.

К бабушке Лиза приезжала раз в год летом. Обычно на весь июль. Делать здесь было нечего, но не ездить было нельзя: баба Прасковья жила одна, далеко от столицы. А потому любимая внученька Лиза была обязана нести повинность. Потом, в августе, на смену Лизе приедет мать с Лизиным младшим братом, и тогда сама она сможет вернуться в Москву.

Дорога в магазин шла через большое поле, засеянное пшеницей. Магазин этот находился в деревне на другом конце этого самого поля, а там, где жила баба Прасковья, никаких магазинов не было. И Лизе это казалось странным. Деревня вроде не маленькая, а за хлебом и кое-какими продуктами приходилось тащиться за тридевять земель.

Дойдя до раскидистого дуба, росшего как раз посередине поля, Лиза, к своему ужасу, поняла, что она забыла взять и пакет, и деньги. Ну, пакет, допустим, в магазине ей выдадут. А деньги? Она была не местная, никто ее тут толком не знал, в долг вряд ли отпустят. Да и что она скажет: «Здравствуйте. Я Лиза. Я забыла денежку у бабушки взять. Одолжите хлебушка?» Ведь примут за полоумную и будут правы.

И что теперь делать? «Никакого от тебя толку», — тут же всплыли обидные бабушкины слова. Лиза, задумавшись, устремилась дальше по дороге.

Бабушка в чем-то, наверное, права. С Лизой ведь всегда что-то приключалось. Вот, например, сегодня. Несла она это молоко из летней кухни. Хорошо так несла. Банку крепко обеими руками держала. Даже в дом уже вошла, умудрившись открыть дверь на тугой петле. Лиза уже почти до стола эту банку донесла. А потом — бах! — и та выскользнула у нее из рук. Как будто ее кто нарочно выдернул!

Это еще что. Вчера и того хуже было. Баба Прасковья попросила принести от колодца ведро воды. Лиза сразу почувствовала неладное. Обычно бабушка к колодцу ее не пускала. Знала, что Лиза — мастерица собирать приключения на свою пятую точку. А тут отправила. Ну, Лиза и пошла. Крутанула ручку, зачерпнула ведром воды, начала наматывать цепь обратно. Тяжело было, но Лиза справилась. И вот висит ведро прямо посреди колодезного горла. А как достать его? Лиза ручку отпустила, ведро тут же заскользило вниз. Лиза рывком за ведром — и чуть не нырнула в колодец. Каким-то чудом проходивший мимо сосед успел к ней подскочить да ухватить за... В общем, за что-то он там ее схватил да вытащил.

И такое с Лизой приключалось практически каждый день: то микроволновка с разогреваемой ею едой вдруг воспламенится, то лифт с Лизой внутри застрянет, да так, что трое лифтеров не придумают, как Лизу вызволить; то каблук в какую-нибудь щель на асфальте попадет, то Лиза врежется в ствол дерева, бегом несясь в университет; то только что накачанное колесо автомобиля спустит, да не одно, а сразу все четыре. Машину-то, правда, папа ей больше не дает. Опасно.

Глава 1

Лизе казалось, что все тело ее горит, словно ее сунули в огонь. Глаза пекло, губы пересохли и слиплись, горло нещадно саднило, язык наждачкой терся о такое же сухое небо. До девушки откуда-то издалека доносились голоса.

— Убилась, как пить дать, убилась насмерть, — говорил взволнованный женский голос. — И как тут не убиться? Молния в дерево — бах! Карета об дерево — трах! Животина в галоп с оврага — скок!

— Ваша правда, матушка Чаттербокс. Убилась, видимо, совсем девица.

Голоса все отдалялись и отдалялись, а потом их совсем перестало быть слышно. Уловив обрывки разговора, Лиза тут же припомнила грозу, заставшую ее посреди поля. Вспомнила девушка и свою глупость: спряталась от молнии под одиноким деревом! Разве можно? Права была бабушка Прасковья, называя ее дурехой-неумехой.

А что было потом? Лиза помнила, как она радовалась налетевшему ветру, как смеялась и называла себя повелительницей стихий. А потом — вспышка! И ничего. Кажется, помутневшим сознанием Лиза тогда успела подумать, что ее шандарахнуло молнией.

И женщины эти вроде только что говорили, будто молния ударила в дерево. А еще они говорили про какую-то карету? А! Наверное, про карету скорой помощи! Видимо, Лизу везли в больницу, а потом близстоящее дерево ударило молнией, и машина перевернулась. А теперь Лиза в больнице! Точно! Все так и было. Хотя нет, подождите. Молния же ударила в дерево, что росло посреди поля. Неужели потом еще в одно ударило рядом со скорой? Если бы речь шла о ком-то другом, то Лиза не поверила бы, но, когда дело касалось ее самой, тут все теории вероятности и относительности рыдали крокодиловыми слезками. Никто бы не удивился, если бы в Лизу и в третий раз долбанула молния.

Решив проверить, правы ли те тетки и действительно ли ее убило намертво, Лиза попыталась распахнуть глаза. Распахнуть сначала не получилось — лишь чуть приоткрыть. Лиза тут же зажмурилась, а затем раскрыла глаза так, что они чуть не выпрыгнули из глазниц.

Она резко села в постели, но тут же, осознав, что на ней ничего нет, поплотнее укуталась в одеяло. Надо сказать, очень странное для больницы одеяло. Оно было стеганным и состояло из множества разноцветных ромбов, в каждом из которых красовалось изображение диковинных животных: вот это было похоже на курицу, но с чудным длинным клювом, а вот это вроде и кот, но с маленькими прозрачными крылышками.

Лиза осмотрелась по сторонам и поняла, что не только одеяло здесь выглядело странно. Все было какое-то... слишком красочное, слишком яркое. Стены окрашены не в привычный больничный тошнотно-серо-сине-зеленый цвет, а переливались цветами и птицами, будто были обтянуты шелковыми панелями с вышивкой ручной работы. Кровать, на которой лежала Лиза, хоть и была не очень широкой, зато сделана была из массивного дерева с резными столбиками по четырем сторонам. На окнах колыхалась легкая, будто сотканная из золотой паутины занавеска, и если бы не многочисленные складочки и сборочки на ней, то Лиза ее бы вообще не заметила — такой она была прозрачной. Да и само окно выглядело странно: рама из светлого дерева, а вверху стекло закруглено и расходится прозрачными лепестками цветка. Лиза такого отродясь не видала. Вообще, нигде, не то что в больничной палате.

Девушка уже хотела соскочить с кровати и посмотреть в окно, за которым раздавался какой-то шум, но тут дверь отворилась, и с порога раздался удивленный возглас:

— Очнулась! Вот те на! А мы уж было подумали, что все — померла!

Перед Лизой стояла дородная женщина в очень странном наряде: длинное бледно-зеленое платье широкой юбкой спускалось до пола, объемную грудь украшали рюши белого кружева. Из-за плеча женщины выглядывали еще две пары глаз, с любопытством взирающих на пришедшую в себя Лизу.

— Простите, — пробормотала Лиза. — А где я?

— В лекарне, милая, в лекарне.

— Где? — не поняла Лиза.

— Да у нас, в Сансторме, где ж еще тебе быть?

— Э-э-э, в Сансторме? — ничего не понимала Лиза.

— Ну да! А я матушка Чаттербокс.

— У нее, видно, от удара память отшибло, — пискнул кто-то, стоявший позади матушки Чаттербокс.

Та обернулась, и женщины, будто забыв о Лизе, начали переговариваться. Видимо, пытались поставить ей диагноз. Посовещавшись, они снова воззрились на Лизу.

— Ты и имя свое не помнишь? — спросила матушка Чаттербокс.

— Почему же, помню. Я Лиза...

— Ох, ну слава тебе, Вечный Пращур! Лиззи Кортни ты и есть. Приехала наконец-то. А мы уж который год ждем.

— Чего?! — Лизе хотелось заорать, потому что, хоть бейте ее, хоть молнией еще раз шпарьте, но она ничего не понимала. Может... Может, она в дурдом попала? Или у нее галлюцинации?

— А мы уж испугались. Месяц назад получили письмо, что ты наконец найдена и вот-вот прибудешь в Сансторм, — заспешила выложить всю информацию одна из женщин, стоявших позади матушки Чаттербокс, — а тут надо же такому случиться: молния в дерево, дерево в карету, животина в овраг, и ты полумертвая! Так, думали, и останемся теперь без любовных снадобий да эликсиров Кортни.

— И так уже, поди, лет десять горюем, — плаксиво заявила третья женщина.

Лиза заметила, что все они были похожи: кругленькие, пышненькие, болтливые, одеты в одинаковые наряды, которые отличались лишь глубиной оттенков зеленого. Только та, что звалась матушкой Чаттербокс, была на голову выше своих товарок.

Глава 2

Тетки-трещетки спешно вели Лизу вдоль пустынной улицы, своими телесами закрывая почти весь обзор: одна шла на шаг впереди, две другие — по бокам вплотную к Лизе. Видно, боялись, что она сбежит. А куда тут сбежишь? Они были чёрт-те где. Лиза понятия не имела, что происходит и как она тут очутилась, а голова почему-то была пустая-пустая. Видимо, от удара молнией. Лиза лишь могла фиксировать информацию, которая через глаза успевала доходить до мозга. Будто она была фотоаппаратом: изображение получено — и слава богу!

Обернувшись на здание, из которого ее вытолкали тетки, Лиза удивленно ахнула: больница, или лекарня, представляла собой двухэтажное здание таких ярких оттенков, что больше было похоже на пряничный домик в разноцветной перламутровой глазури. В сгустившихся вокруг сумерках лекарня полыхала яркими огнями фонарей. «Может, я попала в больные фантазии шизофреника?» — строила догадки Лиза.

Правда, все остальные дома, расположившиеся по обе стороны длинной улицы, по которой ее вели, выглядели не столь весело. Они были обычными. Ну, если можно считать обычным, что дома эти были будто сошедшими с картинок девятнадцатого века: каменные, фахверковые, с многощипцовыми крышами. Аккуратненькие такие домики. Все они миленько ютились внутри обихоженных садов и утопали в цветах роз, рододендронов, азалий.

Лиза вдруг поняла, что на улице, кроме нее да теток, никого не было, и только теперь осознала, что рассветные лучи солнца только-только окрасили восток. А еще она догадалась, что идут они по одной из боковых улочек, потому что то тут, то там, между домами мелькали повороты, судя по всему, на более просторные улицы.

Будто прочитав мысли Лизы, одна из женщин сказала:

— Сансторм — город большой, можно и заплутать, но со временем привыкнешь.

— Это тебе не Шэббидол, где ты жила, — усмехнулась матушка Чаттербокс.

— Какой еще Шэббидол? — начала было Лиза, но замолчала, потому что женщины остановились у последнего дома по улице.

— Вот и пришли! — расплылась в сахарной улыбке третья женщина. — Твой дом.

Она толкнула покосившуюся калитку, и та, скрипнув, поддалась. Лиза с ужасом смотрела на то, что женщина обозвала домом. Даже в утренних потемках было видно запустение, царившее здесь. Вокруг дома громоздились голые стволы кривых деревьев и лишенные листвы кустарники. У самой земли, в клумбах, торчали засохшие остатки цветов. Ни тебе зеленой травиночки, ни летней былиночки. Дом взирал на пришедших покосившимся крыльцом и закрытыми наглухо бесцветными ставнями. «Это какое-то ведьмино логово!» — подумала Лиза и тут же вспомнила свою «паспортину». Как там было написано? Потомственная ведьма-колдовница?

— Я не могу здесь жить. — Лиза попятилась. — Тут все мхом заросло. И наверняка мыши.

— В Сансторме уже лет двести как нет мышей, — возразила одна из теток. — Твоя прапра-Кортни всех повывела.

— Да-да, слава Вечному Прщуру, — тут же поддакнула другая.

— Так, с меня хватит! — взвилась Лиза. — Я вам никакая не Кортни. Жить в этой дыре я не буду. И вообще...

— Пойдемте! — скомандовала матушка Чаттербокс и сунула Лизе в руку какой-то узелок. — Мы свое дело сделали. Жива-здорова, а дальше уж ты сама. Здесь вот все твои вещи. Дом сама отопрешь. Лавка с другой стороны!

И женщины бойко попятились, а уже через секунду их и след простыл. Только издалека в утренней тишине доносился их трещеточный говор.

— И что мне теперь делать? — всхлипнула Лиза.

Не догонять же их? Или догнать? Так ведь они ее опять сюда притащат.

— Господи, что происходит-то, а?

Лиза поднялась по скрипучим ступенькам и толкнула входную дверь. Она не поддалась. Лиза толкнула сильнее — безрезультатно. Девушке показалось, что дверь не заперта на замок, но будто кто-то держал ее изнутри. Лиза толкает — там держат. Лиза толкает — там опять держат. Лиза упиралась и кряхтела, с той стороны тоже доносилось шипение.

— Вот, блин! — рявкнула Лиза. — Может, хватит уже!

Лиза снова пнула дверь, и та наконец-то поддалась. Внутри, однако, Лизу ждало еще менее привлекательное зрелище, чем снаружи. Здесь было темно, а света, проникшего из приоткрытой двери, хватило только на то, чтобы разглядеть старую потрепанную мебель, прогнившие доски пола и паутину, которая густо затянула все углы и потолок.

— И это они называют домом! — фыркнула Лиза.

Вдруг в черном зеве дверного проема, в самой темноте, полыхнули два зеленых огонька. Лиза взвизгнула и резко дернулась назад, отчего наскочила на ребро раскрытой двери и больно ушибла спину.

— Черт! — выругалась Лиза.

Из темноты раздался шорох, и навстречу Лизе выступила кошка. Она была миниатюрной, но Лиза сразу догадалась, что это уже не котенок, а именно взрослая кошка. Ярко-рыжий окрас будто светился в темноте. Кошка села, уставившись на Лизу двумя огромными зеленющими глазами, которые Лизе что-то напомнили. Глаза эти оценивали ее, нагло бегали по девушке и будто делали отметки, что да где было не так в Лизе. Не выдержав такого критичного взгляда, Лиза показала кошке язык и вышла наружу.

Солнце уже взошло, и стало совсем светло. Вмиг уставшая Лиза шлепнулась на рассохшиеся ступеньки и закрыла глаза. «Господи, может, я умерла и попала в чистилище? — думала Лиза. — Или я в коме? Что ж это такое творится-то, а?» Ответить на свои вопросы она не могла. Да и вряд ли кто-то еще мог.

Глава 3

Для начала Лиза решила впустить в дом побольше света. Она вошла внутрь, пошарив рукой по стенам: никаких тебе выключателей. Только в паутине испачкала пальцы и взвизгнула, почувствовав, как что-то пробежало по руке мелкими ножками.

Девушка снова вышла на крыльцо. Снаружи уже вовсю рассветлелось. Правда, настроения это Лизе не подняло: ее убогий домишко и увядший сад как были бесцветными, так и остались.

— Мрак! — вздохнула Лиза.

Что ж, света внутрь дома должны добавить окна, если раскрыть ставни. Лиза подошла к одному из окон, в которое вцепились, словно костлявыми пальцами, голые ветви какого-то вьющегося растения.

Ставни были закрыты плотно: ни тебе щелочки, ни зазубринки. Сколько ни старалась Лиза поддеть одну из створок и потянуть, ничего у нее не получалось.

Рыжая кошка все так же сидела на пороге и внимательно следила за манипуляциями девушки, а во взгляде зеленых глаз читалось явное недоумение и… Кажется, издевка?

— Что смотришь? — огрызнулась Лиза. — Лучше бы помогла!

Будто бы поняв ее слова, кошка поднялась, потянулась и медленно пошла в дом, обернулась разок на Лизу, словно проверяя, последует ли та за ней.

Лиза вернулась в дом вслед за кошкой. Здесь было все так же темно. Девушка скорее поняла, чем увидела, как кошка грациозно прыгнула куда-то в сторону. Что-то бухнуло и покатилось по полу. Наощупь Лиза добралась-таки до ближайшего окна и тут же увидела, что ставни закрывались изнутри на несколько задвижек. Непонятно, как Лиза разглядела их во мраке: то ли кошачьи глаза так ярко светили, то ли у нее самой зрение стало как у кошки.

Дернув одну задвижку, потом вторую и третью, Лиза толкнула массивные ставни, и те нехотя растворились, наконец-то впуская в дом солнечный свет. Лиза прошла к окну по другую сторону двери и проделала все то же самое.

— Ну что ж, спасибо тебе, рыжая, — подмигнула Лиза кошке. — Без тебя я бы еще полдня пыталась открыть окна со стороны улицы.

Лиза хотела почесать кошку за ухом, но та наградила девушку таким презрительным взглядом, что Лиза отдернула руку, испугавшись, как бы она не вцепилась.

— Да и черт с тобой, — фыркнула Лиза.

Кошка спрыгнула с подоконника и унеслась куда-то вглубь дома, а Лиза с ужасом смотрела на представшую перед ней картину. Небольшая гостиная была будто присыпана толстым слоем пыли или пепла, который лишал ее каких-либо красок. Неширокая темная лестница убегала вверх. На полу лежал грязный, весь в пятнах, выцветший ковер, посреди которого красовалась дыра с рваными краями. Скудная мебель выглядела убого. На стенах, кажется, висели какие-то картины, но разобрать, что на них было изображено, не представлялось возможным. Все тот же серый саван пыли покрывал каждый миллиметр пространства.

Лиза заметила в глубине две двери и направилась к ним. За одной оказалась кухня, а за второй, видимо, была та самая лавка любовных снадобий. Сюда по-прежнему не проникал свет, и Лиза оставила осмотр этих помещений на потом. Она кое-как, держась за стену, поднялась на второй этаж. Здесь было не так темно, как внизу. Видимо, ставни не закупорили так плотно, и сквозь них просачивались тонкие лучики солнца.

Наверху Лиза обнаружила спальню и, судя по всему, крошечный кабинет, а также ванную.

— Господи, — застонала Лиза. — Кажется, что в этом доме не просто не жили десять лет — он будто только что извлекся из-под извержения Везувия. Помпеи какие-то, ей-богу.

Лиза не представляла, как здесь можно жить и как все привести в порядок. С ее-то «склонностью» к домашнему труду. Легче было снести этот домишко и возвести на его месте новый, чем доверить Лизе уборку. Баба Прасковья никогда бы не доверила. Да Лиза и сама себе не доверила бы. Ух, что бу-у-у-дет!

Девушка распахнула ставни в спальне, только сейчас поняв, что окна в доме не имели стекол. Час от часу не легче. Лиза удивленно замерла, уставившись на раскинувшуюся перед ней картину. Окно комнаты выходило не на ту улицу, по которой ее привели сюда тетки из лекарни, а на другую сторону. Через широкую дорогу от Лизиного дома стояли редкие одноэтажные домишки — теперешнее жилье Лизы, как оказалось, расположилось на самом отшибе. Улица убегала влево, справа дорога сужалась и переходила в тропку, вьющуюся между деревьями, которые постепенно превращались в довольно густой лес. Но не от этой картины у Лизы перехватило дух.

За домами простиралось насколько хватало взора широкое поле, а прямо посреди него виднелись очертания обугленного дуба.

— Мама дорогая! — ахнула Лиза. Так ведь это же то самое поле, по которому она отправилась в магазин. И дуб тот же самый! Только он больше не был раскидистым и зеленым.

Лиза, не теряя ни минуты, кубарем скатилась вниз, чуть не наступив на кошку, разлегшуюся прямо у подножия лестницы. Та возмущенно мяукнула. Пронесшись через гостиную, Лиза бросилась в лавку. Споткнулась обо что-то, повалилась на пол, зазвенели склянки, на Лизу что-то пролилось липким дождем. Но ей было все равно. Позже она даже не вспомнила, откуда знала, что в лавке есть дверь, ведущая на эту сторону улицы. Не помнила она, как и открыла ее, как пронеслась между двух домов прямиком на поле. Она бежала и бежала, пока перед ней, совсем рядом, не вырос дуб. Лиза была уверена, что вот сейчас она проскочит мимо и тут же окажется в деревне у бабушки Прасковьи. Она была не против, если бабушка тут же начнет ее ругать и называть неумехой да вредительницей. Лиза была даже не против, чтобы в нее снова долбанула молния. Лишь бы оказаться дома. Побыстрее из этого странного мира. Побыстрее в реальность!

Глава 4

Не представляя, за что ей хвататься, Лиза рассудила, что первым делом стоит расчистить спальню и ванную комнату, а гостиная, кухня и уж тем более лавка со снадобьями подождут.

Под лестницей девушка обнаружила чулан. Правда, что там внутри, понять было сложно. Света-то не было. По всей логике вещей, в чулане должны храниться швабры да тряпки.

— И как они тут живут, без света, — проворчала Лиза. Вспомнив, что глаза кошки в темноте светились, она позвала к себе рыжую: — Кыс-кыс-кыс! Иди сюда, киса, иди сюда хорошая.

Кошка, однако, сидела в отдалении, с издевкой поглядывая на Лизу, и даже не пошевелилась.

— Ну и не надо. Мы сами с усами. — Скорчила рожицу Лиза и полезла в чулан.

По темным очертаниям предметов она все-таки нащупала метлу, ведро, какую-то ветошь и выволокла все это в гостиную, громко чихнув. Пройдя в кухню, Лиза, к своему счастью, увидела раковину и кран. Неужто у них тут есть вода? Она крутанула латунную ручку — не тут-то было! Ни капельки.

— И как мне тут порядок наводить? — крикнула Лиза куда-то в потолок. — Что ж это за наследство такое.

Лиза еще раз покрутила оба вентиля. С остервенением покрутила, дотянув до упора так, что один из них сорвало. Вдруг кран дернулся, забулькал, заклокотал, а потом из него, словно из Ниагарского водопада, потоком хлестанула вода, да била она почему-то не вниз, а во все стороны, окатив Лизе грудь и лицо.

— Бабушку твою за ногу! — от бессилия закричала Лиза.

Тут же из гостиной раздался какой-то грохот, там что-то полыхнуло, и в кухню просочился красноватый дым.

— Это еще что такое? — ахнула Лиза и, забыв про хлеставшую воду, выбежала в гостиную.

Посреди серой комнаты стояла невысокого росточка, но очень надменного вида девушка со жгуче-рыжими волосами, которые, из-за солнечных лучей, касавшихся прядей, казалось, полыхали огнем. Девушка была одета в длинное платье ярко-синего цвета, а зеленющие глаза смотрели на Лизу насмешливо.

— А я уж думала, ты никогда не догадаешься произнести заклинание, — протянула незнакомка низким бархатистым голосом. В ее интонациях Лизе послышалось кошачье мурлыканье. Она всмотрелась в невесть откуда появившуюся гостью с подозрением.

— Ты кто? — спросила Лиза.

— Корнелия, — представилась рыжая.

— И что ты тут делаешь?

— Живу, — усмехнулась та.

— Живешь? — ахнула Лиза.

— Ну да, теперь живу.

Лиза ничего не понимала.

— Что-то я тебя раньше не заметила, — прищурилась она.

— Видно, у тебя со зрением проблемы, — растянулась в улыбке Корнелия и тут же спросила: — Зачем звала?

— Чего?

— Звала меня зачем? — переспросила Корнелия.

— Когда? — вытаращила глаза Лиза.

— Да только что, — потеряла терпение рыжая гостья. — Ты сказала: бабушку твою за ногу! Вот я и явилась.

— Явилась откуда? — недоумевала Лиза.

— От заво́дного чуда! — съязвила Корнелия. — Что надо? — Зеленые глаза сузились и стали точь-в-точь как у кошки. Даже зрачки, кажется, сделались вертикальными.

— Да ничего мне от тебя не надо! — вспылила Лиза. — Свалилась черт знает откуда и пристала!

— Ну не надо так не надо. — Пожала плечами Корнелия.

То, что произошло потом, не поддавалась никаким объяснениям. Корнелия крутанулась на месте. Юбки длинного платья взметнулись вверх. Раздался треск, снова в воздухе разнесся красный дым. И Корнелия исчезла. А на полу, на том самом месте, где только что стояла девушка, сидела рыжая кошка и насмешливо взирала на испуганную Лизу.

— Мамочки… — плаксиво протянула Лиза и отпрянула назад, тут же споткнувшись и грохнувшись на грязный пол. Вверх взметнулся столб пыли, и Лиза чихнула. Потом еще, и еще, и еще, и еще.

Она зажмурилась. Открыла глаза и снова зажмурилась. Досчитала до десяти и опять открыла.

— Надо срочно что-то выпить, иначе я чокнусь, — прошептала Лиза.

Но выпить в этом доме было нечего, как, в общем-то, и поесть.

Так они и сидели. Лиза и кошка. Или Корнелия?

— Значит, ты — это она? — наконец прервала тишину Лиза.

Кошка склонила голову в знак подтверждения.

— А ну-ка обернись обратно! — потребовала Лиза. — Нужно поговорить!

Рыжая лишь растянула пасть в усмешке и фыркнула.

— Подожди-ка! — Вспомнила Лиза слова кошки — тьфу ты! — Корнелии о том, что Лиза якобы произнесла заклинание. — Бабушку твою за ногу! — выкрикнула она.

Все произошло точно так же, как и минутой до этого: вспышка, треск, красный дымок — и вот перед Лизой снова стоит рыжеволосая девушка Корнелия.

— Обалдеть! — протянула Лиза.

— Так нельзя! — тут же начала ругаться рыжая. — Нельзя гонять меня туда-сюда. Если что-то надо, говори, а попусту не зови! Нашла игрушку.

Глава 5

Кто такие фамильяры, Лиза узнала из какого-то фантастического фильма. Кажется, это животные, которые были связаны с хозяином тесными узами, общались с ним ментально и все-все про него знали. А еще помогали. Обязаны были служить и помогать. Вот и Корнелия помогла. Платье вон какое подсунула: ни дать ни взять Лизавета-горничная-из-Викторианской-эпохи. Еще герцога не хватало. Ну или на худой конец графчика. Подумав об этом, Лиза тут же треснула себя по лбу и начала с опаской озираться по сторонам: а ну как и правда из какого темного угла вылезет местный князек?

Вокруг было тихо. Фух! Кажется, пронесло! Лиза вдруг вспомнила, что у нее на кухне кран прорвало, и понеслась туда. Полный порядок! Вентиль на месте, вода не хлещет. Видно, Корнелия постаралась.

Лиза с опаской снова тихонечко крутанула кран и отпрыгнула подальше. Однако на этот раз вода полилась умеренной струей. Набрав ее в ладони, девушка увидела, что она была чиста и прозрачна.

— Как попа младенца, — ляпнула Лиза и тут же прыснула со смеху. — Слеза! Слеза младенца. Эх ты, ведьма-колдовница Лиззи Кортни.

Почувствовав неимоверную жажду, Лиза снова набрала пригоршню воды и напилась. Насытившись, Лиза пискнула:

— Ой. — А вдруг нельзя это пить? Но было уже поздно. Постояв в задумчивости минутку-другую, Лиза поняла, что в козленочка она не обратилась. — И на том спасибо.

Сполоснув деревянное ведро, которое она выволокла из чулана, Лиза набрала в него воды и швырнула в нее тряпку. Схватив метлу, девушка двинулась наверх.

— Спальню приберу и лягу спать, — решила Лиза. — Вдруг, когда я проснусь, все это закончится.

Правда, верилось в такой исход с трудом. К тому же Лиза ловила себя на мысли, что ей даже чуть-чуть нравится это приключение. Никто ее тут не попрекает, недотепой не называет. Наоборот, ждут вон, как манну небесную, эликсиров Кортни. О зельях и эликсирах Лиза ничего не знала, но решила, что будет разгребать проблемы по мере их возникновения. Первым делом — уборка.

Вообще-то, дома она мало что делала по хозяйству. Мама доверяла Лизе только пылесос. И то робот-пылесос, который сам все делает. На кнопку уж Лиза была в состоянии нажать. А все эти метлы, тряпки, швабры... Нет, Лиза, конечно, видела, как баба Прасковья намывает полы, подоткнув длинную юбку и задрав к небу свой широкий зад.

— Не велика премудрость, — решила Лиза и, грохнув ведром об пол так, что часть воды расплескалась и растеклась грязной лужей, принялась за дело.

В углу громоздился пузатый, будто у него рахит, шкаф на тоненьких кривых ножках. Дверцы его были массивными. Закрыты плотно. Достав из передника небольшую тряпочку — она взяла в чулане целую дюжину, — Лиза смочила ее в воде и начала протирать этот самый шкаф. После некоторых усилий из-под серого слоя пыли показалось темно-коричневое дерево, а по нему, по самым краям дверок, начали зеленеть листочки и краснеть розы.

— Ого! Красотища! — обрадовалась Лиза и принялась за дело с еще большим энтузиазмом.

К тому моменту, как шкаф был протерт и засверкал чистотой, вода в ведре превратилась в пакостную жижу, а Лиза почувствовала, что она утомилась. Ну и въедливая же эта пыль!

Правда, старания девушки были вознаграждены, потому что, когда она распахнула отчаянно заскрипевшие дверцы шкафа, из его нутра на нее пахнуло свежестью чистого, будто только вчера выстиранного, белья и ароматом цветов. Каких, Лиза не знала, ибо не разбиралась. Да она одуванчик от ромашки-то с трудом могла отличить или сосну от березы. Что уж говорить о цветах.

Шкаф был полон всякой всячины: справа на вешалках висело несколько ярких платьев, а слева на полочках лежали стопочками простыни и пододеяльники. Казалось, и одежда, и постельное белье были новенькими. Лиза провела по вещам кончиками пальцев — ни тебе пылинки, ни тебе паутинки.

— Спасибо тебе, бабка Кортни, — довольно мурлыкнула Лиза. — Хоть что-то в этом доме осталось нетленным.

Лиза потерла руки. Осталось только полы помыть, пыль с кровати вытрясти да протереть все остальные предметы в комнате. Слава богу, не надо думать, чем застелить постель — вон в шкафу сколько всего чистенького-пречистенького.

Взглянув на грязную воду в ведре, радости Лизы поубавилось. Работы-то еще немерено. Эх! Сейчас бы робот-пылесос сюда. Ну или хотя бы обычный. А еще бы какую-нибудь женщину из клининговой компании. Или лучше целую бригаду. Они бы ей вмиг навели порядок от подвала до чердака. Лиза тут же представила, как за окном в подвесной люльке стоит мускулистый мойщик окон в одних джинсах на подтяжках, пересекающих его литые мышцы, и, пританцовывая, до блеска натирает стекла в ее спальне.

— Тьфу ты! — чертыхнулась на себя Лиза.

Она и забыла, что стекол в этом доме не было. А значит, и соблазнительного мойщика окон ей не видать. Кажется, ей вообще придется забыть о всех благах человечества и жить в этом странном месте, где существовали ведьмы, обращенные в жабин мельники и девушки-кошки с вреднючим характером. Интересно, куда подевалась рыжая нахалка? Небось специально прячется, чтобы Лиза снова ее не вызвала и не заставила наводить порядок.

— Мисс Кортни! — послышался снизу чей-то голос. — Мисс Элизабет Кортни?

Кого это к ней занесло?

Глава 6

Лиза, вооружившись ведром с грязной водой, спустилась в гостиную, но здесь никого не было, однако со стороны лавки доносилось нетерпеливое покашливание.

Опустив ведро на пол, Лиза сунула нос в проем двери, ведущей в лавку. Посреди заросшего паутиной помещения стояла высокая худая дама. То, что это именно дама, а не какая-нибудь матушка из лекарни, Лиза поняла по наряду незнакомки: темно-малиновое шелковое платье, белоснежные кружева на лифе, камелия под тонкой шеей, огромная шляпа, на полях которой красовался замысловатый натюрморт из ягод клубники, ежевики, голубики, шелковицы и мелких цветочков. Они выглядели так натурально, что Лиза испугалась, не лопнут ли спелые ягодки на солнце и не потечет ли из них сок, но потом Лиза поняла, что все эти вкусности были сплетены из шелковых шнуров. Вот так мастерство! «Надо и мне такую шляпу», — решила Лиза.

— Привет! — обратилась она к даме.

Стоявшая до сих пор вполоборота визитерша, повернулась к Лизе лицом и, вставив монокль в левый глаз, уставилась на Лизу.

— Мисс Элизабет Кортни? — поинтересовалась дама.

— Она самая. А вы?

— Я госпожа Каприсия Симплтон, мэриня нашего славного Сансторма, — представилась дама, высокомерно вскидывая подбородок.

— Мымриня? — ахнула Лиза.

— Мэриня, — учительским тоном поправила ее госпожа Симплтон. — Мой муж, сэр Фул Симплтон, бессменно стоит во главе Сансторма вот уже сорок лет.

— Очень рада за него, — любезно ответила Лиза.

— Сын сказал, что ведьма Кортни объявилась. Вот я и решила сразу нанести вам визит, посмотреть, так сказать, что к чему, — и не давая Лизе опомниться, тут же добавила: — Вы слишком молоды.

— Слишком молода для чего? — взъерепенилась Лиза. Ее всегда раздражали подобные комментарии.

— Для всего, — сделала неопределенный жест госпожа Симплтон. — Для замужества, в первую очередь. Сколько вам лет?

— Не вашего ума дела! — отрезала Лиза. — Замуж я не собираюсь, а если соберусь, то вашего разрешения спрашивать не буду.

— Не успели приехать, и уже дерзите мэрине? — фыркнула госпожа Симплтон.

— Всяких мымрин забыла спросить, — пробубнила Лиза, подбоченившись.

— Вижу, вы истинная Кортни!

Женщина отвернулась и начала рассматривать лавку. Лизе бы и самой не мешало все тут хорошенько разглядеть, да только мэриня Симплтон так ее взбесила, что внутри у девушки все клокотало. Ишь ты! Слишком она, оказывается, молода! Молода да удала!

— Вы зачем пришли? — спросила она.

— Когда намереваетесь открыть «Любовные снадобья»? — вопросом на вопрос ответила госпожа Симплтон.

— Тут все грязью заросло, не видите разве?

— Ну, вы Кортни с домашними делами по щелчку пальцев справляетесь, — усмехнулась мэриня. — У вашей бабушки всегда была идеальная чистота.

По щелчку пальцев! Усмехнулась Лиза. Не на ту напали. Ей и за год не выгрести.

— Даю вам две недели на обустройство и пополнение запасов, — распорядилась госпожа Симплтон. — А с первого числа шестого месяца открывайте лавку. И не тяните. Мы уже десять лет без любовных приворотов-зелий живем. Плотских утех хоть отбавляй, а любовью и не пахнет! Люди пожениться не могут, живут во грехе! Сколько можно? Так что принимайтесь-ка за дело!

Лиза озадаченно уставилась на мэриню. Что ж это у них тут за жизнь такая? Получается, пока кто-то не слопает любовное зелье, не влюбится? Как вообще у них тут все работает? Так! Пора выпроваживать мэриню-мымриню и искать Корнелию. Пусть кошка все Лизе объяснит.

Вдруг свет, проникавший из распахнутой двери, на секунду загородила какая-то фигура, а когда эта самая фигура втиснулась в лавку, Лиза признала в вошедшем утреннего всадника, который так беззастенчиво пялился на ее голые коленки и кое-что еще. На лице парня сияла все та же глуповатая улыбка. Правда, зубы были белоснежными, будто он их в отбеливателе кипятил. Видимо, у них тут хорошие стоматологи. В руках парень сжимал огромную плетеную корзину, содержимое которой было прикрыто клетчатым полотенцем.

— А вот и мой сын, — сказала госпожа Симплтон.

— Меня Дамми зовут, — еще шире улыбнулся парень и нагло подмигнул Лизе, отчего ей тут же захотелось двинуть этому недоумку промеж глаз. Что ж, имя ему подходило как нельзя лучше. Дамми он и есть Дамми.

— Это вам с нашей мэриной кухни, — кивнула Лизе мэриня и двинулась к выходу. — Не забудьте, что я вам сказала. Первого дня шестого месяца. Ровно через две недели.

Госпожа Симплтон строго взглянула на Дамми, еще строже на Лизу и покинула лавку.

— Сделаешь для меня зельюшко любовное? — совсем обнаглев, наклонился к Лизе парень и потянулся губами к ее щеке.

Она тут же треснула по противной морде грязной мокрой тряпкой, которой терла шкаф в спальне и которую до сих пор сжимала в руках.

— Убирайся отсюда, идиот! Или забыл про мельника и жабу? — зашипела Лиза.

Дамми засмеялся, но попятился к выходу.

— Я на тебе женюсь, Лиззи Кортни, — заявил он. — Вот увидишь, женюсь.

Глава 7

Лиза слопала огромную булку с изюмом, проглотила сочный персик, чуть не подавившись косточкой, засунула в рот пару виноградин.

Насытившись, она прикрыла угощение полотенцем. Еды хватит дня на три, а потом Лиза что-нибудь придумает. Корнелия! Тут же всплыл в голове образ рыжей красавицы. Вот кто ей все-все сможет объяснить-пояснить.

— Корнели-ия! Кы-са! — кричала Лиза. — Бабушку твою за ногу-у-у!

Все без толку. Нахалка так и не появилась.

— Ну и не надо, — фыркнула Лиза и, сменив грязную воду на чистую, подхватила ведро.

В спальне она осмотрела фронт работы. Лиза, может, и была неумехой, но зато никогда не сдавалась. Вот, например, экзамен по вождению. Никто не верил, что она сдаст, а она всем утерла нос. Села в машину к инспектору, улыбнулась, а дальше... В общем, когда Лиза проехала везде, где нужно было проехать, и вернулась на исходную точку, дядька-инструктор превратился в дедушку — так у него тряслись руки, а в волосах, кажется, появился белесый клок. Он даже Лизу не обматерил. Видно, дар речи потерял. Правда, отправил на пересдачу. Она и пришла. И снова к этому же инструктору. Тот, видимо, понял, что Лиза может к нему так ходить сдавать экзамены до второго пришествия, а он ведь еще жить хотел и желательно без сердечной аритмии. Так Лиза и получила права. Даже третий раз не пришлось на экзамен идти. Магия, да и только!

Поэтому и с уборкой она справится. Не отступит.

В комнате пока что было единственное яркое пятно — отчищенный Лизой шкаф. Все остальное вызывало желание сбежать куда подальше. Может, к Дамми Симплтону напроситься погостевать? У них наверняка в доме чистота! Вот мымриня обрадуется!

Хохотнув, представляя лицо Каприсии Симплтон при виде явившейся с чемоданом Лизы, девушка принялась за дело.

Для начала она стащила с кровати какую-то ветошь — видимо, покрывало, и все, что было под ним, оставив лишь один матрас. Он вроде бы выглядел прилично и даже казался чистым. Все простыни Лиза выволокла во двор, потом придумает, куда их деть.

Пока Лиза протирала деревянные поверхности кровати, стоявших тут же кресла, комода и столика, в голове свербила надоедливая мысль: в этом доме все было до неприличия грязным и ветхим. Взять хотя бы покрывало. Не могло оно за десять лет так истлеть. Ну ладно пыль. Ее всегда и везде полно, но все равно. Дом стоял закупоренным десять лет. Откуда бы взяться такому количеству грязи? Как-то все это было подозрительно.

За размышлениями Лиза не заметила, как спальня преобразилась: на комоде стал отчетливо виден рисунок в виде все тех же цветущих вьюнков, что и на платяном шкафу, кровать заблестела темным деревом, подоконник засиял белизной. Вот еще одна странность! Рамы были, а стекол нет! Зачем тут рамы со шпросами, но без стекол? Что за чертовщина такая.

Лиза подергала ящики комода, но они были заперты: посреди каждого виднелось отверстие для ключа. Только ключика у Лизы-то и не было.

Лиза посмотрела на проделанную работу. Красота! Оставалось только помыть пол и что-то определенно нужно делать со стенами: они как были серыми и в паутине, так и остались. Паутину она, конечно, шваброй смахнет, но такой толстый въевшийся слой плесени в бумажные обои Лизе ни за что не вычистить. Может, содрать их к едрене фене или к этому — как его? — к Вечному Пращуру!

Вдруг за дверью спальни мелькнуло что-то рыжее-пушистое. Пронеслось аки молния. Врешь — не уйдешь!

— Мать твою за... Тьфу! — выругалась Лиза. — Бабушку твою за ногу!

Из коридорчика раздался треск. Повеяло дымком.

— То-то же, — довольно потирая руки, улыбнулась Лиза.

В проеме двери появилась недовольная Корнелия. Она была какая-то взлохмаченная. В волосах застряли соломинки.

— Где это ты сеновал нашла? — поинтересовалась Лиза.

— Много будешь знать, к Вечному Пращуру отправишься, — съязвила Корнелий и тут же, зевнув, добавила: — Раз тебе больше ничего не нужно...

— Не-не-не! — Лиза ухватила за шкирку девушку, когда та начала крутиться, чтобы снова обернуться кошкой. — Не так быстро, дорогуша.

— Пусти, — совершенно по-кошачьи пискнула Корнелия.

— Пущу, когда ответишь на все мои вопросы.

— Отвечу-отвечу, только отпусти. Шкурку больно.

— Шкурку ей больно, — фыркнула Лиза, но примирительно добавила: — Молока хочешь?

— А чего покрепче не наколдовала? Не люблю молоко, — одергивая платья и поправляя рыжие кудри, объяснила Корнелия.

— Да что ты за кошка такая, — закатила глаза Лиза.

— Я не кошка, вернее, кошка, но не совсем.

— Знаю-знаю, ты мой фамильяр.

— А значит, твое отражение, — растянулась в улыбочке Корнелия и пошла к лестнице. — Давай хоть молока.

Они спустились в лавку, и рыжая тут же набросилась на еду. Да с такой прожорливостью Лизе запасов и до завтра не хватит! Однако отнять она постеснялась, а точнее понадеялась, что, налакомившись, Корнелия соизволит-таки ей помочь.

— Почему дом такой грязный? — осторожно спросила Лиза.

— Так десять лет никто тут не жил.

— Все равно, — мотнула головой Лиза. — Не мог он так выгрязниться всего за десять лет. Тем более все ставни были плотно закрыты.

Глава 8

Чего только Лиза не испробовала, чтобы погасить свет в доме, но оранжево-голубые язычки пламени дрожали и горели пуще прежнего. Все светильники в доме были одинаковых конструкций: на подставке — круглой, овальной, в форме лепестка — стояла толстая свеча, а вокруг нее было стекло, где-то дутое, в форме полусферы, где-то вытянутое кверху, словно древнегреческая ваза, где-то по стеклу вилась красивая резьба.

С первого взгляда Лизе показалось, что это простые восковые свечи, которые должны погаснуть от дуновения ветра. Правда, огонь на них был не совсем обычный. Лиза, недолго думая, и дунула. Пламя дернулось и, кажется, засияло ярче прежнего. Лиза дунула еще. Точно! Вон как вспыхнуло!

Поднеся руку к пламени, Лиза поняла, что оно не обжигает.

— Значит, волшебство, — протянула девушка.

Для верности она дунула еще — свет засиял, будто выскочившее из-за облаков солнце. Лиза осмотрела подставку и ручку, с помощью которой светильник был вкручен в стену. Никаких тебе кнопочек, никаких тебе выключателей. На другом светильнике — то же. Лиза щелкнула пальцами — пламя даже не вздрогнуло. Да что же это за свет такой! Полыхает будто день ясный! Как спать-то? Вон их сколько в доме, светильников волшебных.

— Кошка! — рявкнула Лиза. — Корнелия! Где тебя носит! Подсунула мне свинью, помощница.

Рыжей нахалки нигде не было видно.

— Небось опять на сеновале с каким-нибудь ушлым котом, — фыркнула Лиза.

Она прошла в кухню, где было светло, как в полдень. Взгляд Лизы упал на раковину. Ага! Вдруг вода поможет? Девушка тут же нашла какую-то заскорузлую, покрытую нагаром кастрюльку, наполнила ее водой и опрокинула на ближайший светильник. Раздалось шипение, а потом как громыхнет! Лиза зажмурилась, а когда открыла глаза, то увидела, что огонь от свечки-светильника, приплясывая и будто скалясь, тонкой ниточкой побежал вниз. И вот уже пол кухни превратился в один огромный светильник.

— Да мою хибару теперь из космоса видно! — обалдело процедила Лиза.

Огонь не жегся, он просто ярко светил. Что ж теперь делать-то?

В дверь со стороны лавки забарабанили. Да так, что Лиза испугалась, как бы ее не снесли с петель. Она бросилась в лавку прямо по ползущему по полу пламени. Хорошо, что то не обжигало и к одежде не прилипало. Кажется…

Распахнув дверь, Лиза уже собралась отругать непрошенных гостей, что так безжалостно долбили в ее несчастную дверь.

— Огневцом балуетесь! — прямо с порога заорал на Лизу грозного вида мужик. Он был одет в комбинезон ярко-зеленого цвета, а в руках сжимал какую-то кислотно-салатовую штуку, по форме напоминающую огромных размеров спринцовку.

— Ничем я не балуюсь… — попыталась возразить Лиза.

Мужик, не слушая ее, поднял спринцовку и нажал. Лизу обдало липкой болотного цвета жижей. Завоняло так, будто убежало молоко и в то же время протухли яйца.

— Какого черта! — взвизгнула девушка. Однако незнакомый бандит, так нагло ворвавшийся в дом, слушать ее не стал, бесцеремонно отодвинул в сторону и направился в кухню.

Лиза слышала, как он там заливает пол своей тухлой гадостью. Она посмотрела вниз и только теперь поняла, почему мужчина забрызгал ее: оказывается, пламя зацепило-таки край юбки и сожрало ткань, оставив лишь дырявые ошметки. Теперь длинный наряд горничной превратился в мини-платье, едва прикрывавшее верхнюю часть бедер. Ого-го! Ноги Лизы были покрыты смрадной жижей.

Она так и стояла посреди лавки, рассматривая, во что превратилась ее одежда, когда мужчина вернулся к ней.

— Что вы тут устроили?

— Да ничего, — обиженно пробубнила Лиза. — Свет потушить хотела.

— Ну так и тушили бы! Вы разве не знаете, что огневец нельзя водой поливать? Он от нее растет, как на дрожжах.

— Так не гас свет-то.

— Как это не гас? — с недоверием в голосе спросил мужчина.

— А вот так! — подбоченилась Лиза. — Не гаснет, и все тут.

Незнакомец ни слова не говоря подошел к ближайшему светильнику и повернул плафон вниз. Огонек тут же исчез. Лиза удивленно смотрела на потухший свет, а потом, подняв глаза на мужчину, сказала:

— Я не знала, что они крутятся-вертятся.

— Вы что, с небосводья свалились? — усмехнулся мужчина.

— А и свалилась! — обиделась Лиза и уставилась на наглеца. — А вы вообще кто? Залили мне весь дом вонючкой!

— Огнеборец я, разве не понятно. А огневец остановить только болотной жижей и можно. Воняет, да, зато действенно.

Пожарный, значит. Ну и методы у них. Лиза, конечно, ему благодарна должна быть, но мужчина ее взбесил. Смотрит вон как нагло, будто она дурочка какая. А сам красивый. Высокий да плечистый. Ух, какой!

— Не знаете, что делать с огневцом, так не берите его себе в дом, — поучительно сказал он.

— Вас забыла спросить, — буркнула Лиза и залилась краской, увидев, как наглец уставился на ее голые по самое нельзя ноги. — Нет у меня другого света.

— Да уж, ведьма-колдовница, — с презрением в голосе сказал мужчина. — Дед всегда говорил, что с вами, с Кортни, одни проблемы.

Глава 9

Лиза думала, что после всех ее злоключений да ночной борьбы с огневцом она проспит до обеда, однако настырные лучи взошедшего солнца пробились-таки сквозь плохо закрытые ставни и нашли глаза девушки, заставив ее поморщиться, потянуться и зевнуть.

На удивление Лиза не чувствовала особой усталости, а ведь должна была: все-таки столько за вчерашний день с ней приключилось. Окончательно проснувшись, она выбралась из-под легкого одеяла и решила действовать. Сегодня во что бы то ни стало нужно было привести в порядок ванную комнату. Лизе ведь надо нормально помыться. Мало того что огнеборец облил ее вонючей жижей, так еще Лиза целый день пробегала босиком. Не долго и до того, что ноги покроются грязевой коростой.

— Зарасту бородавками и превращусь в настоящую ведьму, — засмеялась Лиза. — Тогда посмотрим, как Дамми захочет на мне жениться.

Она выудила из бабушкиного шкафа простое темно-серое платье до пола и какие-то странного вида чеботы, напоминавшие домашние тапочки, но с задником. Взглянув на висевшие тут же пышные подъюбники, Лиза решила ими пренебречь. Ей предстоит уборкой заниматься, а если кто к ней нагрянет да удивиться ее непристойному наряду, его проблемы. Дамми Симплтон и так уже лицезрел ее голые коленки и краешек груди. Да и огнеборец видел слишком многое. Да уж! Так недолго и репутацию заработать.

Лиза успела мысленно поблагодарить почившую бабулю Кортни: хоть та и испоганила дом, но по крайней мере заперла в шкафу кучу чистого белья и одежды. Наверняка и в комоде было чем разжиться, только Лиза пока не придумала, как его открыть.

— Кофейку бы, — мечтательно протянула Лиза.

А почему бы и да?! Как там ее учила рыжая нахалка? Мысли мысль конкретно. А то вон вчера что с обоями вышло.

— Маленькую чашку черного кофе, — деловито произнесла Лиза и щелкнула пальцами.

На столике появилась... чашка. Малюсенькая такая. С наперсток. Лиза взяла ее кончиками большого и указательного пальцев и поднесла к лицу. Вроде и правда кофе. Аромат вон какой! Лиза рискнула и выпила содержимое. Маловато будет! Маловато!

— Чашка капучино! — мечтательно произнесла Лиза и снова щелкнула пальцами.

На этот раз чашка оказалась нормальных размеров, но пустая: внутри кривыми буквами было выведено: «Кобучччина».

— Фу ты, ну ты, — поморщилась Лиза. — Видимо, про капучино здешняя магия не знает.

С третьего раза Лиза получила обычную чашку из белого фарфора, в которой оказался свежесваренный сладкий кофе с молоком. Раскрыв окно, Лиза села на подоконник и, зажмурившись, с удовольствием выпила кофе.

Ей определенно нравилось в этом мире. Даже уборка дома больше не страшила. Ничего, вот подналовчится, поймет, как тут все устроено, и станет такой ведьмой-колдовницей, что все предыдущие бабушки Кортни в гробу перевернутся от восхищения. Или ужаса.

Покончив с кофепитием Лиза направила стопы в ванную. Здесь тоже было окно, которое Лиза тут же распахнула, впуская в помещение утренний свет.

— Интересненько, — протянула Лиза, осматриваясь по сторонам.

В общем-то, ванную комнату она бегло осмотрела вчера, когда пришла нужда воспользоваться туалетом. Магия магией, а естественные человеческие нужды никуда не делись. Хорошо хоть, что у них тут, кажется, была хорошая канализационная система. По крайней мере унитаз работал так же, как и в привычном Лизе мире, правда представлял он собой круглый стульчак алого цвета с золоченой седушкой, будто вделанный задней частью в стену дома. На этой стене Лиза обнаружила рукоятку, при выдергивании которой срабатывала система слива. Вот и вся премудрость.

Стульчак располагался в углу у окна и был отгорожен от самой ванной комнаты покрытой плесенью ширмой. Грушевидной формы ванна могла похвастаться витиеватыми трещинами и заросла паутиной. Деревянный пол почернел. Большое зеркало заросло патиной так, что ничего нельзя было разглядеть. Видимо, бабка Кортни знала, что делала. Здесь не то что мэриня Симплтон с подручными не отдраит, тут и современные Лизе чистящие средства не справятся. Интересно, почему мэриня хотела заграбастать «Любовные снадобья»?

Размышлять было некогда, надо было действовать. Лиза сбегала вниз, в чулан, и притащила щетки да тряпки. Нашла большую банку с чем-то белым и решила попробовать: по виду рассыпчатые кристаллы напоминали стиральный порошок. Принеся все это добро в ванную, Лиза пустила воду — слава богу, краны здесь решили не скупиться на воду и не капризничать. Намочив щетку и сыпанув на нее порошка, Лиза принялась тереть ванну изнутри. Странный порошок запенился и начал издавать приятный цветочный аромат.

— Ух ты! Хоть на этот раз повезло! — обрадовалась Лиза.

Пены, однако, оказалось, слишком много. Чем больше Лиза терла, тем больше становилось пены, будто Лиза произнесла заветное «горшочек, вари».

Лиза прекратила натирать ванну и снова пустила воду, сняв с подставки широкую лейку, по виду напоминавшую садовую, только присоединенную к зеленому, словно лиана, шлангу. Странная конструкция и неудобная. И как они этим моются? «Нужно будет наколдовать нормальный душ», — разошлась в мечтах Лиза.

Когда воде удалось избавиться от пены, Лиза к своему разочарованию заметила, что эмаль как была желто-бурой, так и осталась. И ржавые трещины-разводы никуда не делись. Кажется, наоборот, стало еще грязнее.

Глава 10

Довольная Лиза любовалась делом рук своих. Ну или не совсем своих. И не совсем рук.

Щетки-тряпки отскоблили всю ванную комнату, а Лизе лишь осталось — больше для виду и успокоения собственной совести, чем из-за необходимости — протереть все насухо.

Деревянные стены и полы больше не были прогнившими, а казались сложенными из только что спиленных-сваленных брусьев. Лизе такой интерьерчик не нравился: на баню похоже. Хотелось кафеля. Она и сделала. Щелкнула пару раз пальцами. И что вы думаете? Получилось без лишних хлопот. То ли Лиза наловчилась, то ли магия сдалась и решила, что проще самой додумать-доделать, чем ждать, пока Лиза четко сформулирует свои мысли.

Пол теперь покрывала сияющая чистотой плитка светло-коричневого оттенка с цветочным орнаментом по краям. На стенах красовалась блестящая мозаика из разного цвета и формы камешков, которые сливались в настоящую картину. Лиза заказывала свой портрет в профиль, и чтобы сидела она в пенной ванне, одну коленочку чуть высунув, длинные черные волосы с медным отливом свесив за край, ладошки сложенные вместе поднесены к губам, и она сдувает с них хлопья пены, которые мыльными пузырики вздымаются вверх и вокруг. А получилось... Почти все то же самое, что и представила Лиза. Только вот в ванне сидела какая-то грузная женщина с огромными телесами, волосы у нее были рыжеватые и торчали в разные стороны, будто ее электричеством шибануло. Пена вокруг тетки расплескалась и сугробами сползала из ванны на пол.

— Ничего такая мозаика, — махнула рукой Лиза. — Потом переделаю.

А вот лейка душа у нее получилась что надо: современная, широкая, блестящая хромом. В Сансторме такого чуда отродясь не видали. Сама ванна снаружи была кремовая, с темно-коричневыми прожилками, точно мрамор, а внутри белоснежная. Красота! Может, да ну ее, эту лавку с приворотными зельями? Взять да открыть сантехнический магазин!

Под отчищенным зеркалом тянулась столешница такого же цвета, что и ванна, а на ней округлой чашей возвышалась раковина, сияющая темным мрамором.

В углу притаился узкий шкаф из светлого орешника, в котором обнаружились несколько дюжин наичистейших пушистых полотенец, лохматые мочалки, сделанные из неизвестного материала, и даже шапочка для душа, сотканная из тончайшей золотой паутины, но, как оказалась, не пропускавшая воду.

Лизина исстрадавшаяся душа не выдержала. Девушка пустила в ванну воду, вылила пахнущую апельсинами жидкость, сыпанула из пузырька каких-то голубых кристаллов. Все это она нашла в запертом шкафу под раковиной.

И опять не ошиблась! Пена да соль, все как в привычном Лизе мире.

Пока набиралась вода, Лиза расставила пузыречки да баночки вокруг раковины. Со временем она разберется, что для чего предназначено. Главное, чтобы бабуля Кортни не подсунула какую-нибудь волшебную свинью вместо шампуня.

Сейчас наипервейшая задача — отчистить себя от грязи. Вон какое пугало на нее смотрит из зеркала! Волосы слиплись от болотной жижи, которая, слава богу, уже не воняла (видимо, запах этой гадости быстро выветривался), но застыла коркой. На лбу то ли сажа, то ли грязь. Руки по локоть замараны. А на свои ноги Лиза вообще боялась смотреть — как у замарашки.

— Зубная щетка! — Щелк. — Зубная паста! — Щелк.

Рядом с умывальником появилась щетка с деревянной ручкой и овальная баночка с белым, пахнущим мятой кремом, и ложечкой.

— Да уж, — хмыкнула Лиза и зацепила пасту ложечкой, нанесла на щеточку и рискнула-таки почистить зубы. — Паста как паста, — сделала она выводы.

После Лиза долго нежилась в горячей пенной воде, которая совсем не остывала. Видимо, снова волшебные проделки Кортни. А может, так в этом мире заведено.

Зажмуривались, Лиза откинула голову на сложенное валиком полотенце и начала мысленно составлять план дальнейших действий.

Перекусить.

Убрать кухню.

Поймать Корнелию и разузнать, где купить продуктов, какие в ходу деньги, где эти самые деньги взять. У Корнелии много чего нужно было узнать. Хотя бы про то, что в Сансторме, как выразилась мымриня, все живут во грехе и ждут снадобий, чтобы пожениться. Как это так?

Сходить в город по магазинам. При условии, что рыжая даст денег. У той наверняка они есть.

Найти книги рецептов старой бабки Кортни.

Убрать гостиную, кабинет и вторую спальню. Разобраться в лавке.

Вроде и немного дел, да только Лизе их и за месяц не переделать. Особенно последний пункт. Ну какие еще любовные зелья да привороты?

— А может, научусь? — произнесла вслух Лиза. — Ванну вон плиткой же выложила, душ смастерила.

Уверенность в собственных колдовских силах росла в Лизе, аки бамбук: за ночь — на два метра. В ее случае за пару часов.

Нанежившись в горячей воде, Лиза оттерла со своей несчастной кожи всю грязь, прокляла огнеборца Ричарда Файергарда с его спринцовкой-переростком и красивущими серыми глазами, которые она не заметила, закуталась в огромное полотенце и полезла в шкаф.

— Платье есть, — бросила на кровать красивое ярко-зеленое платье Лиза, — нижние юбки есть, корсет есть... Трусов нет.

Наверняка в комоде бабка Кортни прятала нижнее белье. Как только его открыть? Лиза снова подергала ящики — бесполезно. Вдруг взгляд ее упал на шкатулку в форме свернувшейся калачиком кошки. Эту шкатулку она вчера протерла, но внутрь так и не заглянула. Откинув крышку, которая тут же жалобно мяукнула, Лиза уставилась на содержимое: кулон на цепочке, несколько пар сережек, шпильки... Ага! Лиза повертела в руках какую-то длинную закрученную спиралью штуку с зазубринками на одном конце и маленькой ладошкой на другом. Похоже на ключик!

Глава 11

Нет, сознание Лиза, конечно, не потеряла, просто сделалось несколько не по себе, когда она увидела свое настоящее имя на сложенном вдвое листе бумаги. Хотя кто же теперь разберет, какое из двух имен у нее настоящее. Паспортина-то вон она — на имя Элизабет Кортни.

Забравшись с отчищенными до блеска ступнями на кровать, Лиза села пот-турецки и открыла письмо, ожидая увидеть что-то типа того: «Милая моя внучка Лиза. Пишет тебе бабушка Кортни, которую ты не знала, но которая тебя всегда очень и очень любила...»

Однако ничего подобного в письме не было, а было следующее:

«Если ты все-таки нашла эту записку, значит, любопытства и смекалки в тебе больше, чем дурости. И значит, я все правильно сделала. Лизка Кортни, что должна была унаследовать мой дом и лавку, дура дурой. Она наверняка бы снюхалась с мэриней и втюхалась в ее сынка. Симплтоны все такие: красивые, белозубые, тупые. У настоящей Лизки Кортни ума бы не хватило не влюбиться в Фулова отпрыска, а там бы мымриня и лавку к рукам прибрала, и на зелья ручонки наложила.

Мне пришлось действовать быстро. Ты хоть и безрукая неумеха, но с мозгами в башке... Иногда бываешь. Вот я и сотворила зелье переворота. Теперь ты тут, она — там. Обратного зелья нет, так что смирись и бери «Любовные снадобья» в свои цепкие руки. Зелье это варила я долго, а тебя искала и того дольше. Лиззи Кортни тут его выпила, ты там у себя молочко разлила. Вот и сработало мое заклинание.

Колдовье у тебя в крови, а книги помогут пустить его в нужное русло. Дом приберешь, кошка поможет, а не поможет — лупи ее метлой, да посильнее. Сразу станет шелковой. Привороты по моим рецептам готовь да ничего не напутай! Со временем и новые делать сможешь, но по первости осторожна будь.

Денег на первое время тебе хватит. Нашла? Если в шкатулке пусто, дери за космы рыжую — ее лап дело.

Если думаешь, что по щелчку пальцев все колдовье работает, то ты еще глупее, чем Дамми Симплтон. Еду сама готовь, от колдовской морщины быстро появляются.

Захочешь замуж, так выбери себе недоумка поумнее, чтоб тебя слушал да сидел тихо, по хозяйству помогал. Файергарды мужики славные, могучие, с умом к делу подходят. Только заколдованные они неизвестно кем — зельям не поддаются. Но если у тебя получится, значит, будешь ты самой славной колдовницей из всех колдовниц. А вообще, замуж не советую. От этих мужиков одни проблемы да цвет кожи портится.

Короче, некогда мне с тобой, к Вечному Пращуру пора. Живи как знаешь. Лавку и зелья береги. Мэриню и ее сынка гони от себя подальше. Не будь дурой».

— Вот это письмецо! — читала и диву давалась Лиза.

Выходило, что давным-давно здешняя ведьма Кортни поняла, что настоящей Лиззи Кортни передавать наследство не след, потому что та могла спеться с Симплтонами. И эта самая ведьма Кортни еще десять лет назад сварила какую-то отраву, из-за которой Лиза поменялась местами с Лиззи. Вот так дела! Выходит, и молочко Лиза не по своей вене пролила, и под дуб тот не просто так встала. Все это было частью плана старой колдовницы.

Огорчало лишь одно — обратно точно не вернуться. Зато очень радовало другое — бабка Кортни посчитала другую Лиззи еще более никчемной, чем ее. Наверное, баба Прасковья очень бы удивилась, что кто-то намеренно доверил Лизе целое хозяйство да зелья-привороты вдобавок.

Из письма Лиза сделала и другие выводы: не стоит наколдовывать еду, а то можно заработать несварение (то-то кофе до сих пор в желудке неприлично чавкал); бабка Кортни была мужененавистницей и советовала Лизе тоже жить одной; какого-то Файергарда бабка, видимо, пыталась одурманить, да не смогла; а еще бабка ненавидела мэриню.

Вопрос, зачем той «Любовные снадобья», оставался открытым. Может, еще какое послание ей старая Кортни оставила? Или Корнелия потом объяснит. Ага! Наглую натуру кошки и бабка Кортни знала. Бей, говорит, ее веником. Что ж, это Лиза с удовольствием, вот пусть только рыжая еще какую гадость подсунет, типа огневца. Слава богу, хоть деньги не стащила.

Лиза решила наконец-то переодеться, сходить за продуктами в город, а потом продолжить с уборкой. Нельзя же весь дом сразу вылизать, правда?

Надев белье и нижнюю юбку, Лиза долго смотрела на корсет. И как же его затягивать самой себе? А без корсета из дома нельзя выходить, всякие мымрини точно заметят! Лиза влезла в корсет, чуть зашнуровала его и перевернула шнуровкой на спину. Но ведь это не так должно быть! Не должно болтаться-то! Скарлет О’Хара вон как затягивали! И Корнелии, как назло, опять нет! И где ж она только шастает?

Лиза была бы не Лизой, если бы не придумала выход. Колдовница она или нет?!

— Затянуть корсет до осиной талии! — щелкнула она пальцами.

И корсет начал затягиваться. И затягиваться. И затягиваться.

— А-а-а! — заорала Лиза, чувствуя, как она больше не может ни вдохнуть, ни выдохнуть. — Хватит! Хватит!

Она попыталась щелкнуть пальцами, но от боли и страха ладони вспотели. Ничего не выходило. А корсет делался все уже и уже.

— Помо... Помо-ги-те, — жалобно запищала Лиза, чувствуя, как у нее, кажется, захрустели ребра.

На этот раз она уже действительно собралась потерять сознание, как вдруг кто-то сильно дернул за шнуровку, разодрав корсет пополам. Лиза повалилась грудью на кровать, отчаянно хватая ртом воздух.

Глава 12

Лиза быстренько прикрылась платьем и заорала:

— Да какого лешего вы постоянно без спроса врываетесь в мой дом!

Нагота Лизы Ричарда Файергарда, кажется, ни капельки не смутила, отчего девушка разозлилась сильнее:

— Еще и пялиться вздумал!

— Да не пялился я. Что я, голых девиц не видел, что ли?

Однако огнеборец все же отвернулся, а Лиза натянула на себя лежавшую тут же сорочку и начала натаскивать через голову платье. Получалось у нее плохо: юбка огромная, рюшей много, складочек-кружавчиков не счесть.

— Как вы вошли, закрыто же было, — сопела Лиза, пытаясь вынырнуть из платья и просунуть руки в рукава. — Господи, кто ж это придумал. Как же это надевать-то? Что же это?

— Шел я к вам, чтобы поставить противоогневцовый замыкатель, а то опять начудите что-нибудь. — Сквозь складки платья голос огнеборца доносился приглушенно. Лиза никак не могла увидеть, где же уже там горловина, через которую можно вынырнуть на свет божий. А Ричард Файергард тем временем продолжал: — Дврь и правда была закрыта. Я стучал, а потом услышал, что вы визжите. Ну я через окно и перемахнул. Окна-то у вас нараспашку.

И правда! Она совсем забыла на ночь ставни закрыть. Вот теперь и лазают всякие огнеборцы. Лиза наконец-то почувствовала, как платье сдвинулось с мертвой точки и легонько скользнуло вниз, поверх пышной нижней юбки. Руки влезли точно в рукава, и ее головушка выскочила-таки наружу.

— Что ж вы за колдовница такая, что даже платье сами надеть не можете. — Ричард одернул на ней подол, и Лиза поняла, что это он помог ей проскочить-таки внутрь одеяния. — Корсетиной себе чуть ребра не переломали. И как вы только собрались лавку снадобий держать, если колдовать совсем не умеете.

— Чего это я не умею? — заартачилась Лиза. — Я, может, новое колдовье пробовала, а вы мне... вы мне все испортили.

— Да-да, рассказывай сказочки кому-нибудь другому, — усмехнулся Ричард.

Какой же он огнеупертый, этот огнеборец Файергард! Все-то он знает. Ничем-то его не проймешь.

— Ну, раз спасать вас больше не надо, то я пошел.

— А как же этот? Замыкатель? — спохватилась Лиза. Замыкатель ей был нужен. Она не знала, как он работает, но наверняка лучше, чем болотная жижа.

— Сначала дом прибери, а то того и гляди грибы-плесневуны со всех углов полезут да мушины-букашины. Как в такой грязи можно жить. Да что с вас взять, — махнул рукой огнеборец. — Кортни они и есть Кортни.

Он ушел, а Лизе сделалось обидно до слез. Она, конечно, не суперчистюлина, но и грязнулей никогда не была. А тут являются всякие огненепробиваемые хамы и учат ее жизни. Как там писала бабка Кортни? От мужиков одни неприятности. Так и есть. Особенно вот от этого.

Лиза, однако, решила не отчаиваться. Для начала она сходит за продуктами, а потом продолжит с уборкой.

В шкафу она нашла красивые туфельки, из такого же зеленого шелка, как и платье. Они оказались Лизе как раз впору.

— Большого зеркала мне не хватает, — вздохнула она. — Надо наколдовать.

На пороге спальни показалась кошка и призывно взглянула на Лизу.

— Чего тебе? — Кошка покрутилась на месте. — А, — поняла Лиза, — обратиться хочешь? Чего это вдруг?

Та мяукнула.

— Ладно. Бабушку твою за ногу.

Всполох. Дым. И вот перед ней уже Корнелия.

— В город собралась? — мурлыкнула рыжая.

— Да, по магазинам. Хочу посмотреть, что у вас тут к чему.

— Возьми меня с собой, — попросила Корнелия, пропев нежным голоском.

— Нужна ты была сто лет, — отказалась Лиза, с подозрением поглядывая на рыжую.

— Пригожусь. Ты ведь не знаешь, как у нас тут что устроено. Могут и обмануть.

— Что, и тут есть ушлые торговцы?

— А ты думала, что в сказочку попала? — хмыкнула Корнелия.

— Хорошо, пойдем, — сдалась Лиза. — Только обещай, что ответишь на пару моих вопросиков.

— Только если шоколадину купишь, — начала торговаться рыжая нахалка.

— Какую тебе еще шоколадину? Ты же кошка! Тебе бы рыбки.

— Рыбку я и без тебя поймаю, а шоколадину — нет, — облизнулась Корнелия, и глаза ее заблестели от предвкушения.

Значит, и у нее были слабости. Что ж, пригодится!

— Ладно, куплю я тебе шоколадину, — согласилась Лиза. — Ты как, кошкой побежишь?

— Зачем же кошкой. — Корнелия томно потянулась и погладила ладошками бока и тонкую талию. — Пусть народ на красу невиданную полюбуется. Глядишь, кому приглянется, — засмеялась она.

— И многие у вас тут до кошек охочи? — засмеялась Лиза.

— Фу, — фыркнула Корнелия. — Ты слишком плохо обо мне думаешь.

— Потому что ты ведешь себя слишком плохо. Знаешь, — прищурилась Лиза, — я ведь нашла письмецо от бабули, и она там многое про тебя писала.

— Неужели, — нахмурилась Корнелий. — И что же?

Глава 13

Лиза с Корнелией вышли на улицу, и рыжая, поправив роскошные длинные волосы, направила свои стопы в ту сторону, откуда не так давно притащили Лизу тетки-трещетки. Ведь прошло-то всего ничего, а сколько всего случилось!

В конце улицы показался прянично-глазурный домик лекарни, но не доходя до него, Корнелия свернула на широкую улицу.

— Почему лекарня такая яркая, и комнаты внутри красочные? — поинтересовалась Лиза.

— Чтобы болявым веселее было, — объяснила Корнелия. — Великая Врачиня много веков назад выяснила, что чем красочнее обстановка вокруг, тем легче болявые выздоравливают.

— Надо же, — удивилась Лиза, — а у нас в больницах все светлых неприглядных тонов.

— Ну, может, и в вашем отсталом мирке какая-нибудь Великая Врачиня появится, — пожала плечами Корнелия.

Лиза с интересом рассматривала улицу, по которой они шли, и прохожих. Те тоже кидали на двух девушек любопытные взгляды. Кто-то им кивал в знак приветствия, но никто пока не заговаривал. И на том спасибо!

Домики вокруг были аккуратные, элегантные, чистенькие, утопали в пышных цветах роз и еще каких-то, которым Лиза названия не знала. Кое-где мелькали разных оттенков маркизы над окнами или дверью, тут же красовались деревянные вывески: где таверны, а где кафе или магазинчики.

— Сюда на обратном пути зайдем, — кивнула Корнелия на выставленные у входа в магазин лотки с разнообразными овощами. — Сейчас до центра прогуляемся. Платьишки посмотрим да украшеньица, — мурлыкнула она.

— Нет уж, — остановилась Лиза. — Никаких платьев и украшеньиц мы сегодня смотреть не будем. Купим еды. Мне еще дом убирать.

— Уберется, успеется, — недовольно надула губы Корнелия.

— Чем быстрее, тем лучше. А то мне уже и огнеупертый в упрек ставит, что я замарашка.

Корнелия покосилась на Лизу и засмеялась.

— Что, понравился тебе наш Ричард?

— Вот еще, — фыркнула Лиза. — Хамоватый тип.

— Зато красивенький, — облизнулась Корнелия.

— Да ну тебя, — Лиза дернула рыжую за руку. — Пойдем.

— Тогда шоколадину пойдем выберем, а потом за твоими скучными продуктами, — нахохлилась Корнелия. — Можно подумать, ты готовить умеешь.

— А вот и умею.

Лиза готовить и правда умела. Бутерброды там, вареные яйца и иногда даже омлет получался сносный. Еще она могла сварить сосиски, разогреть замороженную пиццу. И пельмешки с варениками в горячую воду закинуть. А что еще надо? Остальное можно и в ресторане поесть.

Вскоре Лиза с Корнелией вышли на широкую площадь. Посреди нее красовался огромный монумент: мужчина в камзоле, с напомаженными и накрученными волосами, вытягивал одну руку вверх раскрытой ладонью к небу, вторую он отвел назад. Вся его поза кричала: вот каков я красавец!

— Это кто? — Статуя Лизе кого-то напоминала.

— Это пракакой-то там дед нынешнего мэра Фула Симплтона. Основатель нашего города.

— Ага. То-то я думаю, где-то я его видела, а это просто Дамми на него похож.

— Красивущ, правда? — задорно засмеялась Корнелия.

— Все у тебя красивущи, — закатила глаза Лиза.

— А что, дуракам не запрещено красивыми быть, как и умным.

— И то правда. Послушай, я вот что спросить хотела…

— Шоколадина! — глаза Корнелии затуманились предвкушением. Она ухватила Лизу под руку и потянула на другую сторону площади. Кошка неслась так стремительно, что Лиза едва поспевала перебирать ногами. Где-то в стороне мелькнула знакомая ягодная шляпка, но Лизе было не до вежливостей: Корнелия ей чуть руку не вывернула, таща за собой.

Они остановились у какой-то неприметной двери с черной маркизой, и Корнелия, резко ее распахнув, влетела внутрь. На Лизу тут же обрушился запах какао, жгучего шоколада, корицы, ванили и, кажется, ликера.

— Чем могу быть полезным? — выглянул из-за высокой барной стойки седовласый старичок. — А! Госпожа Корнелия. Давненько вас не видел. Рад. Рад. А вы…? — вопросительно взглянул на Лизу мужчина.

— Элизабет Кортни, — представилась Лиза.

— А! Колдовница Кортни. Наслышаны! Наслышаны, — заулыбался старичок. — Дамми Симплтон уже всем рассказал, что «Любовные снадобья» скоро откроются.

— Я бы не была столь оптимистична… — пробубнила Лиза.

— Меня зовут Дабл Чоколэйт, мистер Дабл Чоколэйт, — протянул он Лизе руку.

— Дабл Чоколэйт? — обалдело переспросила она и пожала руку старика.

— Именно. Мы с вашей бабулей давние знакомцы. Не одну шоколадину испили вместе. — Подмигнул он Лизе. — Ну, вы тут осмотритесь, выберете, что по душе придется, — и, кивнув на Корнелию, добавил: — Эта тут надолго.

Лиза зависла перед витриной, в которой красовался шоколад всех возможных видов и вариаций: плитки, круглые медальки, трюфеля да конфетки, крошеный в мелкий песок шоколад, шоколад-булыжник, шоколад в виде фигур зверей и птиц, шоколадное драже, шоколадные пастилки, печенье с шоколадной крошкой, шоколадный мусс, шоколад в чашечках и бокалах, застывший, словно мороженое, и дымящийся, словно кофе, черный, молочный, белый, розовый, мраморный, с орехами, изюмом, печеньем, ванилью и мармеладом.

Глава 14

В лавке зеленщика у Лизы разбежались глаза от разнообразия овощей да трав, да фруктов.

Еще больше она пожалела о том, что не умеет по-настоящему готовить, когда они с Корнелией зашли к мяснику и расположенную напротив бакалею. Колбаски они с кошкой, конечно, прикупили, но от идеи купить живехонькую курочку и самой ее придушить да общипать, чтобы мяско было свежим, как предлагал мясник, мистер Филей, Лиза отшатнулась, как от чумной, и даже не согласилась на свежеотрубленную жирненькую свиную ножку. Что она будет с ней делать? «Видимо, придется учиться готовить», — проскользнула в голове мысль, которую Лиза посчитала самой глупой, когда-либо возникавшей в ее голове.

Сделав заказы, которые обещали доставить в «Любовные снадобья» не позднее вечера, Корнелия потащила Лизу погулять по Сансторму, мол, подождет твоя уборка. Лиза не то чтобы сильно сопротивлялась, ей и самой особо не хотелось снова возвращаться в пыль да грязь, но в глубине души сидел какой-то червячок да подначивал, да точил, да щипал.

Тетки-трещетки из Лекарни не обманули: Сансторм и правда был городком немаленьким. Здесь была не только главная площадь, но и еще несколько поменьше да посимпатичнее, с фонтанами, ухоженными клумбами да скамеечками. Были в городе ратушня, парильни, театр и огромный холл, где, по словам Корнелии, устраивали «танцульки», то бишь балы.

Когда же кошка свернула на широкую, пестревшую вывесками улицу, Лиза поняла, что пора сматывать удочки, потому что даже у нее от разнообразия ярких тканей и красивущих платьев, заполнивших витрины вокруг, потекли слюнки, что уж говорить о кошке, хлебнувшей шоколадины.

— Ты как хочешь, а я домой пойду, — остановилась Лиза. — Я тебе говорила, сегодня не до платьев.

— Да мы одним глазком только посмотрим, — жалостливо заурчала Корнелия.

— Нет, нет и нет.

— Денежку хоть оставь! — взмолилась рыжая. — Смотри какие бусики, — подскочила она к витрине, пытаясь увлечь Лизу за собой.

Та, однако, вывернулась.

— Свои денежки ты на шоколадину извела, больше не получишь, — съязвила Лиза и повернула прочь.

— Ну ты и жадина, — обозвалась Корнелия.

Обиделась. Пусть обижается! Лиза уже раскусила тактику рыжей: подластилась к ней, прикинулась добренькой, готовой помочь, а сама решила Лизу развести на покупочки. Дуру нашла! Лиза жадной не была, но она понятия не имела, на сколько ей хватит денег, оставленных бабулей, и сможет ли она хоть сколько-нибудь заработать сама. В последнее ей верилось с трудом: зелья-привороты варить она не умела. Разве что бросить лавочку и пойти наняться уборщицей? А что? Она уже наловчилась швабрами-метелками махать.

Пока она пробиралась боковыми улочками к себе, Лиза не уставала восхищаться аккуратностью и чистотой, царившими вокруг. Только ее, ведьмин, домик с засохшим садом выбивался из общей картины.

Вдруг посреди улицы, будто бы из ниоткуда, возникли три фигуры, перегородившие Лизе путь. Три девушки, взявшись под руки, уставились на Лизу. Все они были миловидными, с кудрявыми, уложенными интересными волнами волосами, с румяными щеками да в шикарных нарядах: одна в ярко-желтом платье, вторая в розовом, третья в сиреневом.

— Лиззи Кортни! — с надменным выражением на лице произнесла белокурая красавица в розовом. — Ты-то мне и нужна.

— Да? — удивилась Лиза. — С чего бы это? Мы разве знакомы?

— Не знакомы и знакомиться я с тобой не собираюсь, — скривилась девушка. — Мне от тебя нужно только одно.

— И что же это? — приподняла Лиза бровь.

— Приворотное зелье для Дэвида Хэндсома.

Ага. Значит, эта красотка хочет заарканить какого-то завидного женишка. С такой-то фамилией наверняка красавец!

— И отдашь ты его мне завтра же!

— Лавка откроется через две недели, тогда и приходи, — пожала Лиза плечами и двинулась на девушек.

Они хоть и имели весьма грозный вид, но Лиза страха не испытывала. Может, готовить и убирать дом она была не мастерица, а вот наподдать невежливой девчонке — это запросто. Еще в детстве весь двор от нее плакал, а самый слабые, наоборот, молились на Лизу: она всегда была рада помочь униженным да сирым.

— Я приду завтра, и ты отдашь мне зелье! — ткнула в Лизу пальчиком красавица.

— Ага, спешу и падаю!

Лиза дернула нахалку за вытянутый из замысловатой прически локон, кокетливо перекинутый со спины на грудь... И он остался у нее в руках. На мощеную камнем улицу посыпались шпильки.

— Ай! — пискнула красотка.

Лиза удивленно смотрела на оставшуюся у нее в руке прядь.

— Бьюти, тебе больно? — заахали подружки.

— Конечно, больно, — закричала опомнившаяся от шока Бьюти. — Она мне волосы выдрала!

Лиза, оправившись от шока, вдруг расхохоталась.

— Господи, да это ж накладные волосы.

— Сама ты накладная! — кричала обиженная девушка.

Одна из ее спутниц тоже дернула Бьюти за другую прядь — и эта отвалилась.

— Ты что, лысая? — заверещали девушки, еле сдерживая смех. — Вот так новость.

Глава 15

— Ложки-поварешки, тарелочки-кастрюльки, — подпевала Лиза себе под нос, пытаясь привести кухню в божеский вид. Правда, пение ее больше походило на жалобный стон подбитого комара.

Красивое зеленое платье, в котором Лиза ходила в город, она сменила на простенькое темно-коричневое, висевшее в закромах необыкновенного шкафа: с виду шкаф как шкаф с тремя вешалками, а на поверку — бездонная гардеробная, в которой неизвестно откуда берутся наряды. Не иначе как колдовство бабушки Кортни. Могучая, видно, была ведьма, раз смогла такой шкаф наколдовать. Лизе о подобном колдовье только мечтать остается.

С кухней она решила разобраться методами бабки Прасковьи. Зря, что ли, каждое лета сызмальства она в деревне торчала? Да, в руках все горит, но не велика премудрость — научится! Лиза боялась, что если будет пытаться вымести паутину да грязь колдовским щелканьем пальцев, то только хуже сделает. Поэтому она первым делом навела мыльной пены в чистом ведре и смахнула самую густую грязь со столов да навесных шкафчиков, потом как следует протерла полы и вычистила раковину. Порошок бабушки Кортни творил чудеса: казалось бы, до невозможности загаженная раковина заблестела крапчатым камнем, засияла латунным золотом. Красота!

Лиза заткнула раковину заглушкой в виде кошачьей головы и в мыльной воде перемыла всю посуду, коей на кухне было много, а потому пришлось делать это за несколько подходов. И никакие знакомые чистяще-моющие средства не понадобились — у бабки Кортни порошок все хорошо оттирал и на посуде химической пленки не оставлял. Все колдовское! Натуральное!

— Фух, — провела Лиза влажной ладонью по лбу, когда покончила с мытьем посуды. — И всего-то лишь четыре тарелочки разбила.

Для Лиза это был не результат, а результатище! У бабы Прасковьи, конечно, от такого итога мог и нервный тик случится, но тут-то Лиза сама себе хозяйка.

— Молодец! — похвалила она себя. — Теперь осталось полы как следует перемыть и столы еще раз протереть.

Закончила она уже к вечеру! Уста-а-ала! Зато сама собой была горда! Вон какая красота скрывалась под слоем колдовской грязи!

Дубовый стол в центре кухни блестел и издавал легкий древесный аромат. Все шкафы и навесные полки сияли цветочным рисунком по крашеному зеленой краской дереву. Ручки в виде изогнутых спиралей так и притягивал взгляд. По стенам были развешаны поварешки, черпачки да кастрюльки. Большой без дверок шкаф полнился разнообразными горшочками, сковородочками и другими емкостями. Чашки и тарелки Лиза аккуратно расставила по полкам на стенах.

Смущало в кухне Лизу две вещи: плита и печь. Плита с виду напоминала знакомую ей газовую, с двумя подставками для кастрюль. Однако как она включалась, Лиза не понимала. Ни тебе ручек, ни тебе кнопок! Надо будет кошку спросить. А может, огнеборца на помощь позвать? Все-таки страшновато самой снова пожар устраивать.

— Вот еще! — фыркнула Лиза. — Велика честь!

Больше, чем плита, Лизу пугала печь. Она очень походила на старинные русские печи, да хоть на ту, что у бабы Прасковьи была. Да только вот Лиза отродясь не умела ее растапливать. И если в обычной (или теперь уже стоит говорить в прошлой?) жизни печи были белыми, то здешнюю покрывала темная глазурь, похожая на лакированное дерево с резным рисунком по верху. Вокруг печи бежала подставка из какого-то неизвестного Лизе материала, и на ней стояли горшки, ступки и другие неведанные емкости. Внизу в полукруглом отверстии аккуратно были сложены дрова — хоть сейчас разжигай да топи!

Открыв заслонку, Лиза увидела внутри вычищенный небольшой горшок с крышкой, на поверхности которого желтел потрепанный желтый лист бумаги. Неужто еще одно послание от бабули Кортни?

Лиза вытянула лист. Так и есть.

«Еду готовь на плитье. Там огневец нужно подключить. Попроси одного из Файергардов, они мужики противные, но дело свое знают…»

— Эх, неужели без этого напыщенного индюка не ободусь? — вздохнула Лиза и принялась читать дальше.

«Без него тебе с плитьем не справится. В печи еду не готовь. Не получится. Она только для тепла в холодье да для варева снадобий. Топится дровами. С этим ты, если не совсем дура, разберешься, а не разберешься — кошка поможет, если, конечно, кишка у тебя не тонка ей хвост прижать. Запомни! Плитье для еды, печь для снадобий. Сделаешь наоборот — замучаешься потом дом вымывать. И не говори, что я тебя не предупредила».

Лиза решила, что письмо это надо на видное место повесить, а то ведь она и правда перепутает. Бабка Кортни не знала ее лично, а, кажется, видела насквозь.

— Вставить письмо в рамку и повесить на стену! — щелкнула Лиза пальцами.

На печной стенке тут же появилась кривая рамка, внутри которой выведенное кривыми буквами красовалось слово «пЕсЬмо».

— Тьфу ты! Да что ж за колдовство такое! — покачала головой Лиза и еще раз щелкнула пальцами: — Рамка для вот этого письма!

На этот раз на столе появилась обычная деревянная рамка. Лиза аккуратно подсунула под реечки письмо.

— Крючок на печи для рамки! — снова щелкнула она пальцами.

На печной стенке появился маленький крючок. Лиза тут же приспособила рамку. Все подошло идеально.

— Ну вот! Можешь, когда хочешь! — обрадовалась она.

В дверь со стороны гостиной постучали и крикнули: