Лавка рождественских чудес

Глава 1

До сих пор ходят слухи о том, правдива ли эта история. Многие лондонцы скептически относятся к ней, однако едва ли найдешь того, кто о ней не слышал. Случилось это много лет назад, когда королева Виктория еще не надела свой вдовий чепец. Они с Альбертом активно принялись водворять в Англию немецкие праздничные традиции, но лучше всего внедрить дух Рождества удалось старине Диккенсу. Кроме этого, было еще одно событие, будоражившее умы всех людей с приходом первого зимнего месяца.

Когда декабрь ударял по земле своим посохом, в самом дальнем конце Лондона открывалась с виду неприметная лавочка. Она неизменно возникала будто бы сама по себе первого числа и исчезала на закате Рождества. Несмотря на ее расположение и непримечательный внешний вид, лавочка никогда не знала отсутствия клиентов. Люди сбегались сюда со всего города, а самые решительные караулили с самого утра.

Внутри было тепло и приятно пахло елью, но очень тесно. Первым вас встречал сам отполированный прилавок, на котором покоились свечи в подсвечниках, чтобы разгонять мрак помещения, а позади – высокие шкафы, заваленные всякой всячиной. На полочках в ряд стояли бутыли, подписанные едва заметной чернильной меткой: «Память», «Удача», «Прощение», «Смелость». Под потолком висели пучки омелы и ветви остролиста, переплетенные между собой в гирлянды. В углу стояли старинные часы с боем, но в них была странная особенность: отсутствие стрелок. Покупатели не обращали внимание на такую мелочь, а если бы кто-то и обратил свой взор, то наверняка пришел к мысли, что чудаковатая вещь является ценным антиквариатом.

Сам лавочник выглядел не менее эксцентрично. Трудно было сказать навскидку сколько ему было лет. В его глазах и проникновенном взгляде читалась та самая глубина зрелости, от которой становится и спокойно, и странно одновременно. Он имел привычку задумчиво поглаживать свои подкрученные усы и хитро улыбаться, отправляясь за нужным товаром. Лавочник одевался броско и ярко: его костюмы больше подошли бы цирковому артисту, чем серьезному коммерсанту. Но и лавка не походила на простой магазин.

Что в ней было необычного, спросите вы? Я вам отвечу: сюда приходили за рождественскими чудесами. Каждый мог заполучить свое сокровенное желание, но всего одно. Он не мог выбирать, поскольку чудо уже соответствовало самому главному стремлению души. Деньги здесь совсем ничегошеньки не решали. Чем больше добрых дел совершил человек за свою жизнь, тем крупнее и сильнее был ответный дар. Если бы вам вздумалось подкупить лавочника, то он только бы усмехнулся в свои усы.

Лавочка предусмотрительно открывалась раньше срока, чтобы каждый мог прийти за своим сокровенным желанием. Кому-то выпадал шанс доделать добрые дела, если ему немного не хватало. К этому периоду дети в лондонских домах становились настолько послушными, насколько это было возможно. Как правило, они загадывали самые бесхитростные, но искренние желания: деревянную лошадку, которая бы ездила сама по себе; коробку никогда не заканчивающихся конфет; красивую фарфоровую куклу, которая бы никогда не разбилась; новый наряд по самой моде или горку свежих апельсинов, кои в те времена мог позволить себе далеко не каждый.

Со взрослыми дела обстояли куда сложнее. Богачам едва ли удавалось оплатить даже самое малое чудо. Они протестовали, трясли кулаками, грозились, потом пытались совершить сделку, но в итоге уходили ни с чем. Их желания были такими же приземленными: новый экипаж, вычурный особняк или укрепление благосостояния. Бедные же порой оказывались состоятельнее толстосумов. Они приходили за здоровьем, талантами, заменой сломанного инвентаря и надеждами на лучшую жизнь. Конечно, обладатели бедноты духовной встречалась среди обеих сторон. Завистливые, алчные, обладатели такой натуры не были способны на благородство духа. Глядя на это, лавочник горько вздыхал и качал головой.

Но мир, как известно, не без добрых людей. При виде скромных, возвышенных особ лавочник широко улыбался и готовился услышать замечательные истории, став свидетелем проявлений высокого духа. Таковых было не очень много, однако это и делало появление таким особенным.

Одним морозным днем колокольчик, повешенный над дверью, громко оповестил лавочника о появлении нового клиента. Владелец пыхтел с самого утра, поскольку в ранние часы у двери уже столпилась стайка розовощеких детей. За ними последовало несколько взрослых и старушка, желавшая окунуться в яркие воспоминания о покойном муже. Когда лавочник вынырнул из вороха запечатанных коробок, то перед ним представала девушка необыкновенной красоты, стеснительно рассматривающая предметы.

Голову девушки покрывала старая шляпка, давно вышедшая из моды. Ее покрасневшие руки пытались согреться в тонкой шали, которую чинили не раз. Мех на зимней накидке местами облез: видимо, некогда кто-то из высокородных пожаловал бедняжке ненужную вещь на один из праздников. Лавочник про себя выдвинул предположение, что перед ним стоит гувернантка.

– Мадам, чем я могу помочь вам? – прозвучал бодрый голос вышагивающего вперед лавочника.

Девушка вздрогнула и попятилась назад, робко опуская взгляд. Но мужчина успел заметить, что ее глаза василькового цвета.

– Простите, сэр…Это ведь здесь продают чудеса?

– Именно так, мадам! Вы пришли точно по адресу! Давайте подойдем поближе к прилавку, и там вы расскажете, в чем нуждаетесь больше всего.

Девушка кивнула и проследовала за лавочником. Она сдерживала сильное желание рассмотреть его как следует, но этикет был суров.

– Итак, расскажите мне о своим чаяниях, - встав за прилавок, улыбающийся мужчина с теплом посмотрел на гостью.