Лазурная неизбежность

4 февраля

Здравствуй, Дорогая. Я наконец-то помогу людям!

Помнишь, ты мечтала о материальной переписке, считая электронные письма неодушевлёнными? Тогда я отшутился: «Вот достигну задуманного и напишу тебе». Сдерживаю обещание!

Наконец-то добился своего! Эти трусливые консерваторы прогнулись под моим неиссякаемым напором. Десять лет ушло на подготовку бумаг и распутывание огромной связки юридических и медицинских проблем. Ты, Дорогая, не представляешь, сколько довелось выслушать нотаций о морали, теологии, праве человека… Сколько властных людей пришлось объехать ради оказания людям такой помощи. Особенно сложно было с теми, кто с этим не сталкивался, далёк от подобных ситуаций и потому неправильно истолковывал мои слова.

Если бы это происходило в другой стране, возможно, процесс подготовки оказался бы проще. А так, сама понимаешь: нигде такой специальности нет, а наши власти всего нового страшатся. Упоминание, что в некоторых западных государствах это уже существует на протяжении многих лет, только ухудшало обстановку. Приходилось выслушивать лекции о коммунистической жизни, когда такие темы были неприемлемы. Многие набрасывались с обвинениями в том, что я нахожусь под влиянием капиталистов, пытаясь доказать материальную выгоду данной идеи.

Как подумаю, что в свои двадцать семь уже начал заниматься вопросом, который всегда был актуальным и неоднозначным. Хотя многие об этом забывают, не беспокоятся, пренебрегают в более позднем возрасте. Удивляются, когда это настигает богачей, знаменитей, молодых, друзей или знакомых, с которыми накануне встречались. Но все мы когда-нибудь с этим столкнёмся, как и наши любимые.

Многие как не понимали, так и в дальнейшем не будут понимать мою ретивость. Очень тяжело было корпеть с юристами и гораздо легче с коллегами — врачами. Когда о моей цели узнали наши соседи, приняли данную инновацию очень негативно. В церкви перед прихожанами отец Георгий публично порицал меня, после чего в мой адрес хлынули разнообразные оскорбления. Каждый раз, оказываясь возле подъезда, я слышу малоприятное шушуканье от согревающих лавочки старушек. Только возрастная женщина из шестьдесят пятой квартиры отнеслась с пониманием и пожелала успехов в моей неоднозначной специальности. Полагаю, что люди, которые не осознают, к чему я стремился, не познали определённую часть жизни.

Не раз на протяжении этих лет мне хотелось всё забросить и продолжить работать обыкновенным педиатром на своём участке. Заниматься сопливыми или не оправившимися от болезни детьми, возле которых маются беспричинно обеспокоенные родители. Но ты меня знаешь: могу опустить руки, только чтобы собрать достаточно сил и вновь их поднять.

Когда проект был полностью готов, власть имущие с надменными ухмылками хотели всё закупорить, указав на бессмысленно потраченное время. Неожиданно за меня вступился один из заместителей министров здравоохранения. Он смог оказать неоценимую помощь, перетянув полотно реализации на нас двоих. Позже выяснилось, что у заместителя был личный мотив, так как его отец оказался в числе моих первых пациентов. О нём я и расскажу.

Пациент, 84 года.

Дорогая, фамилию указать не могу, так как это будет разглашением медицинской тайны.

Во время первого посещения меня встретила покосившаяся вперёд хозяйка. Несмотря на преклонный возраст и увесистую трость, женщина сохраняла удивительную остроту ума. Мой визит её одновременно порадовал и огорчил. Супруга пациента пояснила, что её сын (тот самый заместитель министра) сообщил о моей необычной специальности.

Дорогая, ты помнишь, что при первом взгляде на людей навеваются причудливые ассоциации с предметами? Так вот, пожилая хозяйка напомнила мне изогнутую спицу с надломанным кончиком. Почему спицу? Наверное, из-за её вразумительного колючего взгляда, но надломанную, потому как глаза были потускневшими. Её вычурные манеры, суховатая речь, сжатые губы и прищуренный взгляд с лихвой выдали в ней ехидного холерика, который достигает поставленной цели любым способом. Стало очевидно, в кого пошёл их единственный сын.

Признаюсь, немного удивился окружающей обстановке: от родителей заместителя министра ожидал большей роскоши. Но находился я в ветхой хрущёвке в небольшом провинциальном городке Минской области. Наполняла двушку затёртая скрипучая мебель, украшенная несмываемыми пятнами и глубокими царапинами, которые словно хотели сообщить истории своего появления; модные в прошлом огромные стеклянные шкафы с неприкасаемым, слегка покрытым пылью, красочным сервизом для особого случая; на стенах, в местах, не закрытых коврами, лоскутами отклеивался верхний слой обоев. Много предметов обихода наше поколение обзовёт «антикварным», начиная от помятого железного чайника и заканчивая пошарканной чугунной сковородкой. Подтекающую сантехнику в ванной давно одолела ржавчина, изношенный временем кран каждую секунду пропускал контрабандную каплю воды.

К моему приходу дом попытались подготовить, почистив пол и разостлав на аналоговом телевизоре белоснежные вязаные салфетки. Несмотря на затёртое бытом помещение, там пахло свежей выпечкой и горячим чаем. Всё говорило о том, что здесь жили простые люди с незатейливыми запросами к жизни.

Как и все гостеприимные люди, пожилая женщина попыталась усадить меня за стол. Не хотелось отказывать, но вначале я предложил повидаться со своим пациентом.

Мужчина давно был прикован к кровати. Об этом говорили не только медицинские документы, которые мне накануне вручили, но и полностью обустроенный быт вокруг постели. Всё было сделано для того, чтобы лежачий мог дотянуться до воды, салфеток, взять в любой момент еды и принять обезболивающее, не беспокоя лишний раз хозяйку.

11 февраля

Здравствуй, Дорогая!

Я по тебе истосковался, и, возможно, мы скоро встретимся. Но перед этим расскажу, чем закончилась история с тем пациентом восьмидесяти четырёх лет.

Делегацию врачей снарядили в микроавтобусе, чтобы мы приняли окончательное решение по поводу больного. В дороге легко определились весельчаки на всех праздниках: офтальмолог и хирург. Они громко повествовали забавные случаи из своей медицинской практики и знали множество анекдотов. Их лысеющий главврач в костюме сидел впереди, игнорируя беззаботную атмосферу, но и не вмешивался.

Когда мы подъехали к назначенному дому, через окно за нами наблюдал заместитель министра, и после предупреждения со стороны главного врача о его присутствии, все насторожились.

Лично я не видел смысла в данном консилиуме, но таковы были правила. Врачи отирались вдоль стен, рассматривая пол и интерьер. Их оторвали от работы. Разговором дирижировали заместитель министра и я. Чтобы хоть как-то подчеркнуть значимость коллег за спиной, я периодически задавал им невинные вопросы. Коллегия врачей согласилась на моё вмешательство. Наконец почти все подписи оказались собраны. Тяжелее всего было наблюдать за сомнениями супруги пациента: она ещё плотнее сомкнула губы, не высказывая никаких эмоций. Сын отвёл её в другую комнату, и те долго беседовали между собой.

За время консилиума наркотические обезболивающие перестали действовать. Пациент начал ёрзать, вопить, сдерживать боль сквозь редкие зубы. Ассоциация с расплавленной клеёнкой ему очень подходила. По возвращении супруги пациента к нам получили последнюю подпись.

Обратно мы расселись по своим местам. Доктора продолжали веселиться и разводить анекдоты. Мне понравилось, что, несмотря на серьёзность ситуации, они не унывали. Знаешь, Дорогая, что я в этот момент осознал?.. Это подтверждает, что они профессионалы своего дела!

В студенческие годы я надеялся, что не стану циником, как обучающие нас врачи. Это было заблуждением. Во время изнеможения на суетливых ночных дежурствах начинает импонировать чёрный юмор, который в минуты упадка необъяснимо придаёт сил и поднимает настроение. Замечаешь, насколько много вытягивают сил и времени пациенты, которым медицинская помощь вообще не нужна. Большинство из них не осознаёт, что банально стареют, и боли в суставах в семьдесят лет — это по-своему «нормально», а повышение давления, потому что не пьёт регулярно соответствующие препараты — закономерность. Особую группу составляет молодёжь с мнимыми болезнями, о которых они начитались в интернете, и люди с психосоматической патологией.

Психосоматика — это когда возникновение болезни обусловлено психическим состоянием пациента. Их легко можно отличить по фразам «никто не знает, что со мной». Они высасывают силы и терпение, как скверные пиявки, желая пройти множество ненужных исследований и консультаций. При этом постоянно комментируют действия врачей и выражают недовольство по поводу результатов лечения. Начинаешь их ненавидеть. И таких невежественных и глупых людей очень много, что зарождает в тебе мизантропа, который хочет всех этих «нытиков» собрать в одном месте, взять динамит и …

Задумываясь о «динамите и нытиках», ты ловишь себя на мысли, что становишься циником. И в это же мгновенье выставляешь невиновного пациента за дверь, потому что тот посмел обратиться с просроченным результатом флюорографии, хотя того беспокоили боли в ноге…

Смех врачей — это хорошо. Это значит, что те не беспокоятся понапрасну и не сломаются в неподходящий момент.

Мы вернулись в больницу. Вечером следующего дня договорились повеселиться с местными коллегами за бутылочкой пива, чтобы снять накопившийся стресс. Я в очередной раз проверил документы и убедился в наличии своего саквояжа. Всё было готово к роковому дню.

Утром к пациенту мы явились с его лечащим врачом. Она продолжала быстро меняться в настроении, чем меня и беспокоила. К нашему приходу в больного накололи обезболивающие, переодели, подстригли и побрили, оставив неглубокие раны на лице. Решение родственников и лежачего не изменилось, а потому я вновь собрал разрешающие подписи.

Когда поинтересовался христианским обрядами, возрастная супруга пояснила, что её муж испытывал нескрываемое презрение ко всем священникам. Пациент всю жизнь именовал их «клопами», высасывающими деньги из простого народа. Заявлял, что лучше покается врачу или учителю, нежели этим «коммерсантам». По этой причине пара не венчалась в церкви, а будущего заместителя министра женщина крестила тайком.

Старушка, облачённая в чёрную одежду, настояла на чайной паузе у кровати, во время которой разоткровенничалась с нами, вспоминая прошедшие времена.

Познакомились они сразу после войны. Супруга в то время была нянечкой в детском саду, а он возвращался с фронта в компании своих сослуживцев. Остановились возле неё и глазели всей толпой, как та, наклонившись, собирала разбросанные деревянные игрушки. Будущий муж, как самый храбрый и высокопоставленный офицер, пригласил её вечером послушать аккордеон в компании подружек. Она весь вечер вихрилась с ним в танце, и наутро — поженились. Свадьба была очень скромной: небольшая компания друзей, самогон и кусок сала, но жизнь прожили увлекательную. Сменили несколько мест проживания и профессий. Жили в общежитии, деревне, столице. В этой квартире ютятся примерно пятнадцать лет. Пациент работал, начиная от мусорщика и заканчивая начальником цеха, а она трудилась воспитательницей и бухгалтером. Очень гордятся своим единственным сыном, который занимает такую высокую должность.

16 февраля

Здравствуй, Дорогая!

У нас сегодня очень холодно. Дует лютый ветер, падает мокрый снег, а вокруг слякоть. Очень беспокоит кондиционер в машине, который периодически выходит из строя, мгновенно пропуская ледяной климат внутрь салона. Поэтому за рулём сижу в перчатках, любимой шляпе, перевязанный тёплым шерстяным шарфом (который подарила твоя мама) и пальто.

Сейчас направляюсь в город Гродно на первую встречу с пациентом. С каждым днём заявок появляется всё больше, и сложно понять, как правильно к этому относиться. С одной стороны, это свидетельствует о том, что многие поняли мой род деятельности, и без работы я не останусь, с другой — все люди, о которых там говорится, испытывают различные мучения.

Много заявок приходится отклонять ввиду отсутствия подготовки пациента в юридическом плане. Нет некоторых важных документов, чтобы им серьезно заняться, и требуется указывать в электронном письме, что нужно дослать.

Чтобы ты не беспокоилась, заранее сообщу, что по моим протоколам эвтаназию можно оказывать только совершеннолетним лицам. Множество было дискуссий на эту тему. А вот с тем, что конечный возраст не ограничен, согласились все сразу. Очень настораживает, что приходят заявки на больных, которым нет восемнадцати лет. Их моментально удаляю, не углубляясь в подробности.

Моей новой пациентке сорок один год, и у неё быстро прогрессирует рассеянный склероз. Дорогая, это такая болезнь, при которой иммунитет по ошибке атакует оболочку нервов, в результате чего человек становится инвалидом, его приковывает к постели, и в конечном итоге тот погибает от паралича дыхательных мышц или от воспалительных осложнений в лёгких. Из близких родственников у неё только сестра, которая и является её лечащим врачом (врач-невролог). Они сироты.

Эти строки я написал, сидя за столиком на заправке. Отогреваюсь за чашечкой бодрящего кофе. Остальную часть письма напишу вечером.

****

Доктор, с которой я встретился на её рабочем месте в поликлинике, у меня ассоциировалась с наполненной тлеющими окурками хрустальной пепельницей. Стеклянные глаза, сухая кожа и неприятный запах табака. Её пагубная привычка заставляла прятаться с сигаретой каждые полчаса. Недавно женщина сделала мелирование своих редких ломких волос, что ещё более прибавило сходства с пеплом.

За чашечкой чая мы поговорили о моей пациентке и работе в целом. Врача интересовали некоторые нюансы, в том числе показания к эвтаназии. Я думаю, Дорогая, тебе это тоже интересно. Если не углубляться в рутину, то к эвтаназии три показаия и одно условие. Первое — это обязательное наличие у пациента смертельной болезни. Второе — инвалидность первой группы. Третье — заболевание, муки от которого делают жизнь невыносимой. Условием же является здравый ум, адекватность, понимание ситуации пациентом или кровных родственников первой линии. В некоторых случаях законных представителей.

У моей нынешней пациентки есть наличие первого и второго показания. Три года назад ей установили диагноз в условиях Республиканского научно-практического центра неврологии и нейрохирургии. Сейчас болезнь быстро прогрессирует с постоянным ухудшением состояния, лечение не вызывает ремиссию. Ещё полгода назад пациентка самостоятельно передвигалась, правда, в пределах комнаты и с опорой на трость. На данный момент она прикована к постели, невнятно разговаривает и питается однородной пищей через зонд из-за нарушения глотания. При этом она (юрист с высшим образованием) всё понимает и осознает, что сильно угнетает обстановку. Это больная настояла на подготовке для меня документов.

Но не столько мы разговаривали о пациентке, сколько я заметил проявление симпатии к моей персоне со стороны её лечащего доктора. Она постоянно делала комплименты, расхваливала свои кулинарные и хозяйственные способности. Поделилась историей, что обе в своё время не вышли замуж, концентрируясь на карьере и правах женщин и прогоняя потенциальных мужей. Теперь у каждой из них по хроническому заболеванию. У первой соматическое — рассеянный склероз, у второй психическое — депрессия и апатия.

Очень я расстроил «потенциальную» жену, рассказав о тебе. Её взгляд мгновенно стал равнодушным, и мы вернулись к бюрократии.

В этот же день навестил свою пациентку, которая желала уйти в стенах собственной трёхкомнатной квартиры. По свежему ремонту и недешёвой мебели казалось очевидным, что сёстры живут в достатке. О наличии домашнего животного мне подсказал характерный резкий запах от кошачьего лотка. С моей больной жила чёрна кошка, которую в шутку прозвали «Жижа».

Лежачая у меня вызвала ассоциации с поломанным, плохо ловящим волну радио в гараже, но играющем приятную и знакомую уху музыку. Внешность у неё была непривлекательная и больше напоминала мужскую: широкие скулы и нижняя челюсть, выраженные надбровные дуги, чёрные длинные редкие волосинки на лице. Болезнь вывернула и истощила конечности, в результате чего они напоминали ветви японской белой сосны. При этом женщина очень грамотная, и её хотелось слушать, несмотря на то, что заболевание сделало речь невнятной (невролог назвала это дизартрией), из-за чего часто приходилось переспрашивать.

С ней мы увлекательно побеседовали о многих понятиях, о смерти и смысле жизни. Это она заразила свою сестру феминизмом, являясь ухватистым юристом. Мне поведали историю понятия, философию, известных личностей, виды и какой вклад она внесла лично. Мою пациентку сильно огорчает, что этот важный исторический этап в правовом становлении женщины превратили в клоунаду. Теперь каждая барышня, которую по любой мелочной причине разочаровал мужчина, таит «обидку», называя себя феминисткой и не зная об этом понятии ничего. Ещё больше её расстраивала радикальная ветвь, которую считала психическим отклонением.

25 февраля

Доброго дня, Дорогая!

Сейчас сижу на работе и среди заявок подыскиваю нового пациента, но для начала расскажу, как всё прошло с той больной.

Консилиум собрали на следующий день. На нём присутствовали только начмед, который был недоволен тем, что его оторвали от работы, терапевт и врач-невролог (она же родная сестра пациентки). Подписали всё мгновенно. Ни у кого не возникло никаких вопросов, даже неловко получилось, что принятие такого важного решения длилось минуту. Со стороны и вправду смотрелось, словно мы оторвали начмеда от дел.

Хочу тебе теперь пояснить, почему пациенты для моей инъекции не находятся в больницах. Это взято из практик стран, где эвтаназия давно узаконена. Там существуют специальные дома для проведения данной процедуры. Но её можно проводить и в лечебном учреждении. Пациенты и родственники сами принимают решение касательно места проведения, когда заполняют анкету. Одни желают находиться в больнице и обязательное вскрытие, а другие хотят тихо почить в родных стенах и в кругу любящей семьи.

Когда утром я прихожу с инъекцией, мне вновь приходится собирать подписи, на случай если больной или родственники раздумали. При этом обязан проговаривать, что инъекция смертельна, если кто-то до сих пор этого не понял. Глупо, но таковыми были правила.

Невролог расписалась быстро и уверенно, а вот пациентка заложила в кисть ручку и застыла. Женщина призналась, что до этого момента ей не было страшно ни на секунду, решение казалось лёгким и очевидным. Но сейчас, когда она осознала, что её существование закончится, решимость бесследно растворилась. Больная попросила меня удалиться, чтобы побеседовать с сестрой наедине.

Около получаса длилась тихая беседа, содержание которой мне неизвестно, а сам я не посмею интересоваться. Сидел за столом в одиночестве, любовался пейзажем из окна и чесал за ухом кошку. Часть вида заслоняла многоэтажка напротив; рассматривая балконы, я предполагал о людях, которые там живут.

Внезапно сестры стали ссориться и оскорблять друг друга. Кошка рванула и укрылась за холодильником. Донеслась ругань про калеку, инвалида, а в ответ про психопатку и куртизанку. Дорогая, пересказываю не дословно.

Я поторопился вмешаться. Сестра пациентки выбежала из комнаты, дрожащими руками схватила сразу две сигареты и закурила их одновременно, размахивая конечностями и громко возмущаясь. На мои вопросы та отправила к пациентке.

Парализованная больная лежала на боку и тихо плакала. Я ей пояснил, что не собираюсь вводить препарат без разрешения, а потому буду собираться уходить. Но женщина попросила остаться. Немного успокоилась, отдышалась, затем предложила протянуть согласие на моё вмешательство для подписи. Я не отдал, так как посчитал данное решение принятым на бурных эмоциях. Тогда лежачая улыбнулась и пояснила, что ссора была не по поводу эвтаназии или кошки, а из-за квартиры. Жильё оформлено на мою пациентку, и документы полностью подготовлены о передаче сестре. Но парализованная не согласна, с кем будет жить здесь доктор после её смерти. Оказалось, что невролог состоит в отношениях с молодым человеком, который не достиг совершеннолетнего возраста. Парнишка «боится инвалидов, чтобы не заразиться», потому здесь ни разу не был. После кончины больной пара собирается съехаться. Пациентка считает поступок своей сестры аморальным и согласна на смерть, но не согласна с последствиями.

Я предложил вариант, при котором повторно явлюсь через месяц или два. За это время пациентку повторно проконсультирует психотерапевт. Она взглянула в запылённое окно, провела пальцем по стене и вновь потребовала согласие. Пояснила, что сестра хоть на короткое время, но будет счастлива. Ждать у пациентки нет возможности, через месяц или два она, вероятно, не сможет уже ничего подписать. Угольного цвета кошка заскочила поддержать решение хозяйки и села на кровать. Согласие получено.

С подписью заглянула сестра. Она кивнула головой, подошла и взяла её за тонкую скрученную руку. Уверенно и настойчиво обе требовали проведение процедуры в этот день.

Когда я вскрыл ампулу и набрал содержимое в шприц, в воздухе нависло напряжение. Возникло ощущение, словно домашнее животное только сейчас осознало происходящее. Кошка соскочила на пол и начала агрессивно размахивать хвостом. Кончиками своих пальцев я ощущал зашкаливающий пульс пациентки. Доктор схватила мою руку и предложила: «Может, через месяц?» Но беспомощная лежачая твёрдо решила. Она пыталась казаться хладнокровной, несмотря на бегающий взгляд и дрожание невнятного голоса. Пациентка убеждала, что полностью готова и хочет уйти, пока может об этом сообщить. Сестра кивнула, отпустила мою руку, и я вонзил иглу под кожу. Кошка выбежала из комнаты.

До введения препарата пациентка полюбопытствовала, не интересно ли мне, «о чём в своей жизни жалеют тяжёлые пациенты». Я отрицательно покачал головой. Тогда та добавила: «Я буду первой и жалею, что потратила столько времени на деньги и бумаги, а нужно было на любовь. Не с богатым красавчиком-бизнесменом, а с сантехником или трудовиком. Простым мужчиной, не столько прекрасным, сколько добрым и преданным. Он бы сейчас держал меня за руку… Придётся переродиться цаплей. Хорошо, что я люблю рыбу». Она засмеялась, а я медленно ввел препарат и отошёл в другую комнату.

Из-за двери доносились короткие прощания друг с другом и плач. Спустя промежуток звенящей тишины доктор попросила меня зайти. Сердце пациентки остановилось. Сделав кардиограмму, мы констатировали смерть. Врач не успела принять соболезнования и рванула на кухню, вставив сразу три сигареты. Добавила, что с моей работой не справилась бы. На беспокойство по поводу курения ответила, что на похоронах всегда курит по три сигареты. Я попросил разрешения покинуть квартиру и посоветовал обратиться за помощью к психотерапевту, если у неё появится чувство вины.

28 февраля

Здравствуй, Дорогая! Я накосячил…

Пациент, 66 лет.

Болеет раком желудка около десяти лет. При выявлении выполнена резекция (это хирургическое удаление органа или его части), прошёл всё возможное лечение. Наступила длительная ремиссия. Полгода назад выявлен рецидив болезни с метастазами во внутренние органы. На данный момент он находился на онкологических койках в столице, поэтому не пришлось далеко добираться.

С лечащим доктором я встретился накануне, и тот передал мне требуемые документы. За десять лет болезни там накопилось столько бумаг, что пришлось беспрерывно разбирать трое суток. Вдобавок у пациента была большая семья, с чем я тоже обязан ознакомиться.

Лечил его очень молодой энергичный онколог (только полгода отработал), который мне напомнил мигающую светодиодную гирлянду с установленными разными программами. При первой встрече его энтузиазм мерцал, но периодически угасал, когда речь шла о тяжелых больных с неутешительным прогнозом. Когда я захотел направиться к пациенту, он уведомил, что тот находится в палате №16.

Внутри палаты находилось множество человек. Кровных родственников у пациента действительно много — восемь детей, и все присутствовали. Я представился и начал растолковывать всё касательно моей процедуры. Мою лекцию присутствующие лица и лежачий пациент слушали не перебивая. Меня немного пугали их озадаченные лица и большие глаза. Неожиданно к нам забежал молодой онколог, схватил меня под руку и извинился перед присутствующими.

Оказалось, ординаторская юного доктора находилась этажом выше онкологического отделения, и сейчас я распинался об эвтаназии в травматологии пациенту с вывихнутой стопой. Так совпало, что фамилии у них оказались одинаковыми. Очень неловко получилось…

Когда вошёл в нужную палату, оттуда выдавливался спёртый воздух от угрюмой толпы. При этом контингент родственников оставлял желать лучшего. Большинство присутствующих явно были зависимы от спиртных напитков, а по разговорам некоторых и множеству татуировок создалось впечатление, что те бывали в местах лишения свободы. С гордостью они нарекали свою делегацию «любящими родственниками». Но когда я уточнил возраст пациента, меня накрыла досада, так как они не смогли дать точный ответ. К «любящим родственникам» принадлежали: брат и сестра больного (выглядели самыми вменяемыми), восемь детей (пятеро мужчин и три женщины), с яркими губами беззубая жена (официально была младше истощённого мужа, но выглядела гораздо хуже), возрастные родители жены и трое внуков.

Маленьких детей, которые не понимали происходящее, я попросил вывести из палаты. Это не дало лёгким расправиться, со мной и лечащим доктором в одноместной палате оказалось девятнадцать человек. Из них пятеро были облачены в рабочую запачканную одежду. Открыть форточку не соглашались, потому что возмущённые родители жены, цели присутствия которых я не понимал, остерегались простудиться.

Пациент, несмотря на тощее телосложение, напоминал целлофановый пакет, который вот-вот порвётся от количества воды в нём. Метастазы добрались до нервного сплетения, вызывая чудовищную боль. Она его сковывала, словно жгучие железные цепи, поэтому тот пытался не двигаться, чтобы не провоцировать. Ночью измученному мужчине не удавалось лечь, и он спал полусидя. На все вопросы отвечал на выдохе и будто с криком. Я нарочно их формулировал так, чтобы ему пришлось говорить как можно меньше. Больной явно был терпеливым человеком, а потому тихо стонал, обхватив живот. На сильнейшие наркотические обезболивающие у него был только кратковременный эффект.

Молодой и амбициозный доктор, наблюдая такие мучения, рассказал семье о моей специальности. «Любящие родственники» согласились без сомнения. Вот почему у меня была на него заявка.

Дорогая, ты помнишь, что я не особо испытываю сожаление к зависимым от спиртных напитков людям. Они прекрасно информированы, насколько огненная жидкость опасна, но продолжают ею злоупотреблять. Во многих арабских странах алкоголь входит в перечень запрещённых наркотических средств. Навсегда запомнил фразу от преподавателя по судебной медицине: «С каждым стаканом растворяется не только холестерин, но и разум».

Предо мной стояла равнодушная толпа с настолько пустыми и незаинтересованными в происходящем глазами, что от их вида волнами накатывало огорчение. Я стремился им объяснить всё максимально доступно, заменяя юридические и медицинские термины обыденными фразами. В ответ присутствующие опускали головы в свои гаджеты или рассматривали пол со стенами. Больше всего нервировало, когда «любящие родственники» начинали тихо общаться между собой, решая бытовые вопросы, словно меня в помещении не было. Периодический громкий стон пациента напоминал, что те не беспричинно портили в палате воздух, а собрались для решения важного вопроса. Измученный болью, он был единственным человеком, который внимательно меня слушал. Он нарочно делал очень громкий стон, когда «любящие родственники» отвлекались и шумели.

Несколько замечаний метнули в толпу брат и сестра пациента, которые слушали, но отвлекались на свои мобильные телефоны. Жену пациента интересовал только вопрос оплаты моих услуг. Ответ её полностью удовлетворил. Женщина у меня ассоциировалась с подделкой «лебедя» из выброшенной резиновой покрышки, которой некоторые украшают подъезды. Они обычно неряшливо покрашены и с годами выглядят жутковато.

Как только речь пошла о подписях, все негативно оживились. Родственники отказывались ставить, считая, что их я тоже усыплю. Пришлось объяснять заново.

03 марта

Добрый день, Дорогая!

Продолжу свой рассказ касательно последнего пациента с онкологией желудка.

Ночью перед роковым днём был холодный завывающий ветер, от порывов которого по телу пробегал озноб. Но именно он позволил мгновенно уснуть, убаюкав меня. Мы с тобой оба любим чувство, когда на улице холодрыга, а ты сидишь под одеялом и пьёшь горячий чай.

Наутро погода угомонилась, оставив гололёд и слякоть. Совсем не по-весеннему. По пути видел несколько машин, попавших в ДТП, возмущённых водителей и невозмутимых гаишников, пишущих протоколы.

В моих протоколах указано, что я не имею права лишить страданий человека на следующий день после первого посещения больного. Должно пройти минимум пять дней, для того чтобы у пациента или родственников было время передумать.

Первым делом в больнице я направился в ординаторскую к молодому онкологу. Но у того был выходной, и меня ждал юный бородатый реаниматолог, которого администрация больницы обязала констатировать смерть. Он напоминал комок, состоящий из тёмных волос, который скатывается на ковре у длинноволосой брюнетки. Длинные неопрятные волосы после ношения медицинской шапочки, кучерявая густая борода, волосатые конечности и оголенные части торса.

Реаниматолог задавал много вопросов касательно инъекции и был слегка удивлён, узнав, что там пентобарбитал. Дорогая, это такое дешёвое снотворное, которым усыпляют крупных животных. В большой дозе он вызывает остановку дыхания. Почему-то провожающий реаниматолог предполагал, что там какая-то ядрёная смесь. На самом деле было много споров по поводу выбора препарата. Почему выбрали этот, хотя в мире когда-то была волна возмущений из-за того, что заключённого усыпили препаратом для животных? Он дешёвый и эффективный. Прикрылись мы тем, что многие страны его до сих пор используют.

За прошедшие дни моему пациенту стало явно хуже, свои боли он описывал так: «растворяют кислотой потроха». Над кроватью лежачего стояло только трое человек: жена, брат и сестра пациента. Когда я поинтересовался, куда делись остальные «любящие родственники», мне спокойно ответили, что те не теряют времени и поминают отца. К моему приходу их посетил поп, который негативно отнёсся к их решению, обозвав меня «убийцей». Подписи с присутствующих были собраны повторно. Когда я приблизился к жене, учуял, что и та успела приложиться к стакану, провожая мужа в последний путь.

Я открыл кодовый замок своего чемодана… Про него тоже хочу тебе сказать парочку слов. Внутри хранятся ампулы с пентобарбиталом и шприцы. В западных странах снотворное может иметь вид таблетки, и пациент сам выпивает содержимое, когда готов. У нас сделали по-другому в связи с тем, что данный препарат относится к группе наркотических веществ. За его использованием следит наркоконтроль, потому я не могу дать препарат и уйти. Спецслужбы в этом видят риск того, что препарат не будет использован по назначению, а его продадут. Стоять над душой у пациента, ускорять и контролировать приём таблетки — неэтично. Поэтому было принято решение, что я несу личную ответственность за каждую ампулу. Должен собственноручно ввести и грамотно списать. Присутствующий доктор, как свидетель, ставит подпись, что препарат действительно был использован для эвтаназии. Ампулы после вскрытия не выбрасываются, а сохраняются для отчётности. Логично, что код от моего «чемодана помощи» известен только мне.

Как только я его открыл, в палату ворвался один из сыновей. От него сильно разило спиртным. Он яростно схватил меня за руку, оттолкнул и начал громко нецензурно выражаться обо всей ситуации. Его попытался удержать реаниматолог. Я быстро захлопнул и схватил чемодан, чтобы в разборке не разбилось содержимое. На буяна рассердились присутствующие, супруга пациента начала колотить своего нетрезвого сына сумочкой по голове. На секунду я задумался, что тот так демонстрирует привязанность к отцу. Но, отбиваясь, пропойца ей пояснил, цитирую: «За столом сейчас поняли, что порешать отца нужно через четыре дня, когда мы получим баблишко за инвалидность и пособие по уходу».

Наступила необъяснимая кратковременная тишина, которую нарушил стон пациента. Выпивший пытался отнять документы, реаниматолог их тщательно защищал. В палату набежали медицинские работники… В результате буян был изолирован при помощи сотрудников милиции. Он громко возмущался, что напишет на меня вместе остальными детьми в прокуратуру, если не получит свои деньги.

Я объяснил присутствующим, что не имею права на своё вмешательство при несогласии всех родственников. Это, Дорогая, у меня прописано. Даже если девяносто девять «за», но один «против», моё вмешательство отменяется.

Молодой реаниматолог растерялся, позвонил лечащему онкологу, который был очень разочарован в ситуации. Кучерявый доктор попытался загладить вину за выходку пьянчуги при помощи конфет и чая. Я отказался, объяснил, как ему правильно оформить произошедшее, и удалился из больницы.

Знаешь, Дорогая, что больше всего меня злит в данной ситуации? Пациенту я не смог помочь и понимаю, что тот будет мучиться от нестерпимой боли, пока «любящие родственники» получают за это деньги. Такие ситуации в медицине не редкость, когда законные представители заботятся о больном человеке только ради финансовой выгоды, но перед всеми прикрываются высокой моралью.

Я уверен, «любящие родственники» поняли, что могут потерять стабильный доход, и никогда не согласятся на «инъекцию смерти», как обозвал мой укол немногословный больной.

06 марта

Здравствуй, Дорогая!

Из хорошего — ты мне сегодня снилась. Мы были на какой-то речке и в своих свадебных нарядах почему-то ловили бобров на удочки. Вместо приманки были небольшие брёвна. Процесс был смешным и веселым, поэтому проснулся в хорошем настроении.

Перечитал одно из писем и понял, что работа с детьми на протяжении нескольких лет оставила на мне свой отпечаток. Взять, например, мои предметные ассоциации с людьми.

Понял, что не хочется, чтобы переписка состояла только из моей работы, хотя помню, с каким фанатизмом ты смотришь сериалы о врачах. Возможно, поэтому ты и вышла за меня.

Когда вспоминаю нашу первую встречу, на ум приходят слова одного из моих знакомых: «у врачей жёны либо коллеги, либо пациентки». Посмотрев на семьи своих коллег, понимаю, что в этой фразе что-то есть.

Первый раз мы встретились, когда ты явилась ко мне на приём. Тогда тебе было шестнадцать, а я только пришёл на отработку. До сих пор перед глазами твой подростковый образ: яркие пряди, красочная футболка с блёстками, джинсовая юбка и колготки в сеточку. Ты считала себя невероятно крутой и продвинутой, постоянно жевала резинку и мечтала о татуировке. Я, наоборот, был забитым, серым, невзрачным, не хватало только толстенных очков для завершения силуэта. Спортом пренебрегал, а оттого был дряблым и без мужественной осанки. Думал только о медицине и побаивался общаться с девушками.

Помнишь, как мы поругались после знакомства, ибо ты уверяла, что у тебя тяжёлая пневмония, а я пытался доказать, что это банальная простуда? Её вылечил, не освободив тебя от занятий. Это не было любовью с первого взгляда, но мы запомнились друг другу.

Твой отец был водителем скорой, и периодически мы сталкивались, когда ты приносила на работу обед. При каждой встрече мне показывала язык, а мне не позволяло воспитание, но очень хотелось ответить тебе выставленным средним пальем. Как я тебя презирал… Тогда и предположить не мог, что за ярким маскарадом скрывается очень интересная девушка.

Общаться «как взрослые» начали, когда ты училась на третьем курсе университета, а я был в столице на учёбе. Встретились на озере во время попойки благодаря общим знакомым, и признаюсь, именно тогда твоя натура мне приглянулась. Хорошо помнится твой бирюзовый купальник, а в моём вкусе девушки с формами. Больше всего зацепило, когда вечером, возле костра ты выразительно читала стихи и пела песни. Тогда проросло желание узнать тебя ближе.

Ночью одна из твоих подруг, купаясь нагишом в озере, напоролась на что-то острое, сильно травмировав ногу. Я не помню, как её звали, но она у меня ассоциируется с пыльной пустой полкой. Глуповатая, плоская и со слоем косметики на лице, что можно было увидеть, где провёл пальцем. Тебя обильно вырвало при виде крови… На меня. Весь в рвотных массах, твой принц кинулся оказывать первую помощь подруге. По пути в больницу разговор завязался с извинения за испорченную одежду. Слово за слово, и вот мы дожидаемся подругу в ординаторской за чашкой кофе... Когда вспоминаешь, думаешь, неужели и такое бывает...

Кстати, соседи меня прозвали «свободным убийцей». Оказалось, что наш бывший полковник распространяет мнение по дому, что я безнаказанно убиваю людей по приказу правительства. После этого недалёкие любители сплетен стали вести себя слишком учтиво. Меня это даже забавляло. При встрече с жильцами начал подыгрывать и периодически метал в них строгий взгляд. Мгновенно наступала безупречная тишина.

Но шутки закончились, когда в мой дом постучал отец Георгий. Он у меня всегда ассоциировался с моим ковриком под компьютерную мышку, на котором нарисована ракета в космосе. Вроде столько возвышенности, красоты, безграничных возможностей, а на деле плоская ограниченная рамками картинка.

Он, как и во все свои посещения, потоптался по комнатам, постоянно сравнивая со своими хоромами. Как оказалось, его барская квартира намного лучше нашего жилья, начиная от богохульных книг на полках и заканчивая отсутствием огромного плоского телевизора. Ключевым отличием является отсутствие у нас огромной иконы, которую можно приобрести при помощи церкви за нескромные деньги. Долго отец Георгий возмущался тем, что я перестал лечить детей и теперь «гублю рабов божьих». Распинался о неприкосновенности жизни и о грехах. Все мои доводы не желал слушать, окропил меня святой водой и настоятельно рекомендовал вымаливать у него спасение за совершенные грехи.

Встреча с такими людьми мне всегда показывает, насколько они мало видели в жизни. Насколько они зациклены на себе и не задумываются о смерти. Полезно повидать жизнь не только в горизонтали, путешествуя по разным странам и знакомясь с их традициями, но и в вертикали. Увидеть, как человек рождается, принося окружающим счастье, и как всех накрывает неподъемная скорбь после его кончины. Помнить, что само «счастье» очень разнится: для кого-то это увидеть первые шаги своего ребёнка, а для кого-то увидеть первые шаги любимого человека после серьёзной травмы. У одних это чувство возникает при желанной покупке, у других при выгодной продаже. Мне посчастливилось увидеть настолько искреннюю радость в глазах любящей матери, когда её прооперированный ребёнок справил нужду. Он замазал калом новые штанишки и кровать, но это значило, что его кишечный анастомоз функционирует правильно, и тот будет жить.

Равноценно обратить внимание и на разные муки. Начиная от дел сердечных, боль которых испытывают молодые девушки с расставанием, и заканчивая маленьким ребёнком, которого пьяные родители выбросили в окно, и его месяц врачи не могут снять с аппарата искусственной вентиляции лёгких.