Лед и камень

1. Работа

- Твою морозную свежесть! Опять осечка.

- Что-то сегодня смена не задалась.

- Снова просто так идти до забоя через весь тоннель.

- Штрек, если быть правильным, а не тоннель.

- Какая разница, топать то нам.

Выдвигаемся с Борисом к детонаторам, которые установлены в ледяных глыбах. Приходиться в данном месте идти буровзрывным способом: только взрывчатка способна взять промерзшие здешние глыбы льда. Пальцы рук и ног привычно не ощущаю. Скидываю варежки и начинаю тереть руки поднеся их ко рту: теплый воздух из легких практически не чувствую.

Попутно поправляю ватник, ведь он сковывает движения. Шапка-ушанка туда же. Пройдя с десяток метров оказываемся возле стены забоя.

- И какой детонатор дал сбой?

- Борис, а мне откуда это знать?

- Ты же у нас умный.

- Ага, пару классов образования.

- У меня и того нет.

- Всё завидуешь?

- Начинаю привыкать работать с таким человеком бок о бок.

- Работа всё ещё не сделана.

Начинаем идти по проводам к каждому из детонаторов. Снизу проверили, теперь нужно подыматься по лестнице.

- Я сам проверю, лучше придержи лестницу, - Борис вальяжно посмотрел.

- Могу и подержать: вполне себе работёнка.

Борис улыбнулся и вскарабкался наверх. Сегодня что-то особенно долго выявляем проблему. Лютый холод практически отнимает ноги. Даже перепрыгивание с ноги на ногу не помогает. Чёртовы ледники, ну никак не хотят взрываться, а ведь за простой нам никто не плеснёт похлёбки.

- Кажется нашёл, - Борис поднял палец вверх.

- Так скручивай: холодно же.

- А то я не мёрзну. Работа требует внимательности.

- Пару недель как я тебя научил, а ты уже экспертом считаешь себя?

- А то. Скоро новобранцев дадут, а с ними и порция похлёбки увеличиться.

- Тебе лишь бы пожрать, - смеёмся вместе над очевидными вещами, что же ещё нам всем нужно в этом Богом забытом месте.

- Вот и всё, - Борис спустился с лестницы.

- Пошли, - хлопаю по плечу.

Отойдя от забоя на несколько метров, взвыли сирены. Мы переглянулись и сразу всё поняли: кто-то собирается подорвать. Такие ситуации происходят часто, но совсем другое дело, когда это касается лично. Срываемся с места. Однако взрывная волна, куски льда и породы – накрывают нас.

Шум в ушах проходит спустя минуту. В голове «вертолёты». Пытаюсь откидать с себя завалы.

- Борис, ты где? Отзовись!

Никто не ответил. Послышались шаги навстречу. Думаю, горе взрыватели осознали, что тут кто-то был. Пытаюсь пробираться сквозь куски льда. Варежки утеряны, что только заставляет пальцы рук полностью отняться.

- Та где же ты, Борис?! - оглядываюсь вокруг.

- Баженов, твою морозную свежесть. Прости, мы не знали, что вы тут, - выдают подоспевшие рабочие.

- Сейчас это не важно. Лучше Бориса помогите найти.

Спустя время тело Бориса было найдено. Очередной неудавшийся день. Хотя в последнее время ничего хорошего в моей жизни и не происходило. Погрузили убитого на носилки. Теперь топать вдоль штрека, а потом ещё на карете выдавать по уклону. Этот момент пролетел быстрее, чем могло быть. Уже выйдя из клети, которая доставила на поверхность, передаю коллегу в руки медиков.

- Сочувствую тебе, Виктор.

- Как вы могли так наломать дров?

- Да всё просто: подумали, что вы пошли по обходным путям, ведь смена окончилась.

- Я же всегда выполняю свою работу.

- Мы об этом тоже подумали, когда уже рванули.

- Борису уже не помочь. Стоит бы похлебать в его честь.

- Удачи. Мы в шахту. Позже встретимся.

Привычно на поверхности температура ниже 30 градусов, на что указывает термометр висящей на шахтном стволе. Хватаю свою кислородную маску, которая уже приелась за долгие годы. Хоть одно преимущество от ледяных шахт: можно обходиться только ушанкой на голове. А тут приходиться спасать свои легкие от обморожения, прячась под кислородной маской.

Глаза ослеплены белизной снегов и льдов, которые окружают со всех сторон наш город Биосфера. Виднеется биореактор и другие здания окружающие его. Этот вид немного радует, ведь пока ещё человечество может находиться на поверхности. Если опасения учёных подтвердятся, то скоро единственный способ выжить будет находиться глубоко под земной корой. Всё же прожить можно без многих вещей, но солнце заменить нельзя – его лучи красочно разливаются на толще снега.

По колена вгрузая в снег, плетусь к своему бараку. Попутно заскачу в столовую за своей порцией похлёбки: взрыв же выполнили. Прячу руки под ватник. Ветер лишь иногда подымается, но сегодня именно этот день. Валенки полностью набиты снегом, который начинает понемногу таять в ногах. Хуже уже не должно быть, если дойду до чёртовой столовой. Отогреться там не получиться, ведь обогрева нет. Немного тепла идёт с кухни, но это не в счёт. Хоть разогретая тарелка послужит спасением для рук.

Единственный дым, подымающийся над городом – это биореактор. Вот где скрывается жар Биосферы. До центра мне дороги нет, поэтому остаётся позавидовать тем, кто сейчас нежится под его теплым излучением. К счастью, идти до столовой всего сотню метров. Хотя в таком лютом холоде путь значительно прибавляет в расстоянии.

Заваливаюсь в столовую. Всего несколько человек наминают ужин. Падаю за стол. Мне тут же приносят тарелку, ложку, стакан горячей воды с непонятным настоем. Быстро расправляюсь с похлёбкой, когда руки немного отогрелись от её тепла.

- Ну что, Борис. За тебя, - опрокидываю стакан воды.

За соседним столом лишь кивнули в знак уважения павшему коллеге. Тут никто ничего не спросит, а зачем – смерть привычное дело. Только отдав концы ты по-настоящему послужишь Биосфере. Сейчас Борис будет действительно важной персоной, о чём он всегда и мечтал.

Пора отправляться в свой барак. Снова ноги по колено в снегу, маска на лице, руки под ватником. Пару минут холода и заваливаюсь на кровать, войдя внутрь полностью металлической коробки. Не раздеваясь, укрываюсь толстым шерстяным одеялом: может хоть так отогреюсь к утру. Пар из рта привычно вырисовывает узоры в воздухе: иногда люблю понаблюдать за ним. Вокруг суетятся люди – в бараке не бывает тихо. Хотя это никогда и не мешает, ведь после смены валишься с ног в бессознательное состояние. Только начальнику смены под силу разбудить такого работягу как я. Или проснешься от дрожи во всех конечностях, когда барак насквозь промёрзнет лютой зимней ночью, что заставляет побегать из стороны в сторону – вот тебе и разминка для тела.

2. Возжитие

- Подъём, лентяи. Собираетесь единственный выходной проспать? – это был начальник смены.

- Уже встаём, - высказались работяги.

- Виктор, а ты ко мне в кабинет. Быстро!

- Кто бы сомневался, что мой день начнётся хорошо.

Сползаю с кровати, поправляю ватник, опрокидываю стакан воды, который ещё вчера поставил на тумбочку. Залезаю в тумбочку, единственное личное пространство в бараке, достаю корж лепёшки. Отламываю кусок и оправляю в рот. Неспешно иду вконец вагончика, где и располагается кабинет начальника смены.

- Усаживайся, - что я и делаю. – Угробил моего тёзку, что на это скажешь?

- Думаю, вам уже всё доложили, Борис Альбертович.

- Доложили, но мне хочется услышать твою версию.

- Детонаторы не сработали, мы прошлись по кабелям, устранили причину. После смена за нами подорвала заряды. Борис погиб мгновенно.

- Как же я устал от вас. Носишься, а толку никакого.

- Тут моей вины нет.

- Так думаешь?

- За всеми мне не уследить.

- А мне что легче? Ты же образованный человек: наставляй этих бестолочей.

- Я пытаюсь, но они даже элементарные вещи не всегда понимают.

- Ладно, ты меня услышал. Пойдёшь на «Возжитие»?

- Сегодня пойду: чувство вины осталось в душе.

- Тогда давай.

Выхожу из кабинета с усилившимся чувством вины. А ведь действительно: мне больше в жизни повезло, поэтому и спрашивать с себя надо строже. Пару начальных классов образования – роскошь для жителя Биосферы. Никто не виноват, что сейчас мы выживаем. Обязательно возьмусь за образование своих коллег по смене.

Хватаю маску с кислородом, протираю линзы на ней, одеваю. Снова топать сквозь снега. Выхожу на улицу, где стоит спокойный ясный день. Свет ослепляет, от чего приходиться прищуриться. Выдвигаюсь к четвёртому кругу жизни. Именно туда сейчас будут собираться люли, кто потерял своих близких и знакомых. Остальные могут просто расслабиться в единственный законный выходной в Биосфере.

Иду протоптанной дорожкой до храма. Большой храм, полностью из металла, виднеется из далека. Он достаточно длинный, что позволяет сразу нескольким кругам города одновременно присутствовать в одном помещении. Тянется от четвёртого круга до самого биореактора. Не очень люблю это место из-за знакомых, которые могут встретиться. У меня уже другая жизнь – изгоя. Однако прошлое невозможно вот так выкинуть из своего сознания, поэтому встречи сейчас только причиняют боль воспоминаниями.

Руки не вытаскиваю из-под ватника до самого храма. По привычке хватаюсь за поручень, чтобы подняться металлическими ступеньками: кожу сразу обжигает морозной сталью. Чёрт, сжимаю ладонь в кулак, надо бы раздобыть себе варежки, а то рук в мгновение ока лишусь уже через пару дней. Подымаюсь и захожу в храм. Двери открывают служители, что уже хорошо: не нужно снова подставлять руки под обледенелые ручки.

Впереди одна дорога: на балкон четвёртого круга жизни, где достойны жить только представители закона и медики. Единственный момент, когда таким как я шахтёрам, позволяют немного приблизиться к биореактору. Именно с этого круга жители Биосферы начинают получать тепло от реактора. Нам шахтёрам и другим добытчикам низшего класса такого не видать. Усевшись, скидываю валенки и разматываю портянки: ноги нужно хоть немного отогреть. Нисколько не кажусь присутствующим странным, ведь такому примеру следуют и другие работяги.

Металлический стул, как и всё в этом городе. Снимаю шапку-ушанку. Почёсываю густую длинную бороду. Осматриваюсь по сторонам. Пришёл один из первых, поэтому есть время до начала церемонии «Возжития» отогреться. Длинный зал проходит вдоль всего храма: от входа до биореактора. Входом пользуются только жители пятого круга жизни, а вот остальные непосредственно попадают на балконы. Круто, когда можно круглые сутки жить внутри помещений и практически не выходить на улицу. О таком лучше не думать, ведь сразу накатывает агрессия, чувство несправедливости, безысходность.

Показываются гости более уважаемого класса населения. Многих потеряли на этой недели. Даже не знаю, радоваться ли такой справедливости? Что хоть перед смертью мы одинаковы. Почти все балконы оказываются со зрителями. Вот так неудача: обязательно встретимся с кем-то глазами. Потираю затылок от неловкости.

А вот и они: хранители биореактора. Два клана разместились на самых почётных и тёплых балконах на противоположных сторонах храма непосредственно возле реактора. Такое себе зрелище. Снова будут мусолить глаз своим выбритым видом, отсутствием верхней одежды, ухоженными волосами. Хотя бы нас разделяет сотня метров, но вот же судьба чёртова – зрение у меня с детства отменное. Ладно. Просто отогреваюсь и никому ничего не желаю. Надо бы успокоиться.

- Здравствуй, Виктор, - рядом усаживается наш надзиратель, которому поручено следить за бараками.

- Здравствуй, Бенедикт.

- Сначала хотел выгнать тебя, но потом вспомнил, что у тебя сегодня есть причина сидеть тут.

- Я никогда не злоупотребляю гостеприимством храма, тебе ли об этом не знать.

- Знаю, но может уже одичал с шахтёрами своими.

- Они порядочные люди в отличие от некоторых.

- Надеюсь, речь не обо мне. Я за тобой слежу.

- Следи в оба, а лучше в шахту опустись со мной, а то мало ли что.

- Умник нашёлся.

Наш «дружеский» разговор прерывает начало церемонии «Возжития». Заиграла музыка, а представители кланов стали толкать пламенные речь. Правильно, зачем молчать. Я бы в сон сейчас провалился от такого количества тепла, а этим как после клизмы подавай сцену для ораторских речей. Хотя потерпеть и отогреться – невелика цена такого блаженства.

- Граждане «Биосферы». Мы снова собрались по окончанию недели. Снова нас не обошло горе утраты близких и знакомых. Биореактор возродит наших павших жителей своим пламенем, а мы получим их благословение, когда тела будут переработаны на огонь. Ничего не должно быть утрачено понапрасну. Я, как представитель клана «Лёд», дополнительно отдаю туши найденных в наших шахтах животных биореактору. Также мы обнаружили тела тех, кто когда-то жил на этих землях до нас: ископаемые останки также будут сожжены. Сегодня каждый сможет отогреться в своём доме.

3. Бар

- Чего сидишь тут? – начальник смены решил сделать проверку барака.

- Нет желания идти в бар. Борис Альбертович, это же вы рассказали Каролине о моих делах?

- А что тут такого, - усаживается рядом на кровать. – Она задаёт вопросы, почему и не ответить?

- Это её не касается.

- Но и ты не на своём месте.

- Моё место тут.

- Если бы это было так. Мой совет: иди отдохни в бар. Развеяться после случившегося не помешает.

- Я же говорю, что нет настроения.

- Тогда это приказ начальника смены. Или хочешь внеочередную смену получить?

- Уговорили.

Выхожу из барака. Топать до бара приличное расстояние. Поправляю маску на лице, которая не очень-то и хорошо сидит из-за бороды. Намного лучше без растительности, но тогда придётся вообще не снимать маску круглые сутки. Пробираюсь через сугробы до шахтного ствола.

- Пароль? – встречает меня стволовой.

- Санёк, мне сейчас не до шуток.

- А это ты, Виктор. Тогда прошу в клеть.

- Спасибо.

Опускаюсь на глубину 50 метров: тут кипит жизнь. Рабочие навеселе напевают шахтёрские песни. Кого-то в стороне тошнит, в общем – обычный выходной. Гулять приходиться как в последний раз. Никто не знает, вернётся ли он на поверхность. Пока город привычно проводит выходной, размеренно посещая всякие культурные мероприятия и заведения, нам простолюдинам остаётся: горлать песни, обсуждать насущные проблемы, упиваться настоями. Алкоголя в Биосфере нет, поэтому мы просто дурманим головы разными самодельными отварами и другими напитками.

- Виктор, слыхал о Борисе, сожалею об этом, - кто-то выражал соболезнование.

- Всё нормально, отдыхайте, - бросаю в ответ и захожу в бар.

Несколько столов с настольными играми, барная стойка и бильярд. Как таковых правил в играх нет, ведь главное – просто отдохнуть душой. Каждый сам решает, по каким законам подчиняется его партия. Рабочий класс сообразительный, но халатности это не отнимает. Многие не ценят труд на биореактор и собственные жизни, которые ничего не стоят.

- Присаживайся рядом, - встречаю смену за столом, которая опустилась после нас. – Отогрелся на празднике «Возжития»?

- Да, но без надзирателя было бы лучше.

- Задолбал меня этот Бенедикт. После его недавнего назначения всё рыщет что-то, выискивает.

- Он и замом надсмотрщика был так себе, а власть ещё больше вскружила голову.

- Ну ты всё равно прости, что мы подорвали заряд.

- Проехали. Хотя вам братья Поповым стоит быть аккуратнее. Это пока за такие просчёты нет наказаний, но кто знает, что будет в будущем.

- Вот ту мы с тобой согласны. Уж слишком резкие на подъём. Нужно, чтобы ты попал в нашу смену.

- Нет уж. Мне с Борисом Альбертовичем спокойнее, поэтому вы переходите в мою.

- Ну что скажешь, Ваня? – обратился к своему брату.

- Вася, так и быть. Жди нас завтра.

- Я передам начальнику смены ваше решение.

- Спускались сюда просто отдохнуть, а тут уже решили быть в другой смене. Не ну точно нам нужно с тобой поубавить свой пыл, - подытожил один из братьев.

- Вам что-то принести?

- Что-то, давай.

Отправляюсь к барной стойке. Тут всегда заведует один человек – Влас. Он отличается от здешних шахтёров тем, что часто отправляется в качестве добытчика на поверхность. Так как шахты принадлежат кланам, то единственная возможность разжиться валютой, тушами животных или ископаемыми людьми, лежит на поверхности. Именно Влас предприимчивее всех в этом заведении. Хотя бар считается общим, но каждый понимает, что без его настоек тут делать будет нечего.

- Здорова, Влас.

- Слышал о Борисе, жаль парня.

- Ничего уже не поделать.

- Что вам с парнями?

- На твой выбор.

- Держите, - передо мной поставили флягу.

- Сойдёт, чтобы там ни было. Когда собираешься за добычей?

- Пока собираем отряд. Мы многие километры уже прошли. Находить тела становится труднее: лёд прибавляется по несколько метров за год. Может к нам пойдёшь?

- С меня шахты хватает. Пару туш ничего в моей жизни не изменят.

- Мог бы переехать из барака.

- От себя не убежишь. Зачем жить иллюзиями. Я и так пожил без нужды в детстве.

- Ну как знаешь. Я всегда буду рад тебе в отряде. Сам понимаешь: лишнего образования на шельфовых ледниках не бывает.

Оставшийся выходной день провёл за столом с братьями Поповыми. Пришлось многое рассказывать, чтобы увеличить добычу ископаемых туш. Именно моя смена отличается высокой производительностью биоматериала для реактора. Отчасти помогают знания в области физики льда и его химического состава. Только правильно уложенные заряды способны максимально отколоть льда. Обычные же работяги не обладают элементарными знаниями, ведь это удел только первого круга жизни – клановцев. Наука недоступна обычным людям, ведь кто тогда будет работать в шахте, если каждый познает устройство биореактора. Хранители и удерживают власть, ведь без них никто не сможет в случаи аварии устранить возникшую поломку.

После бара решаю отправиться в медпункт. Снова сугробы, маска с кислородом, лютый холод с пронизывающим ветром. Под вечер погода решает разбушеваться, что только заставляет поскорее вернуться в барак. Медпункт располагается на рубеже четвёртого круга жизни, поэтому внутри здания есть тепло. Меня встречает врач и проводит в свой кабинет.

- Сидорович, мне нужно что-то для кожи.

- Показывай руки. Да, обморожение на лицо.

- Вот держи жир, немного настойки для души.

- Настойка мне не нужна.

- Уже отдохнул, значит.

- Есть такое. Ветер разбушевался не кстати.

- Могу только посочувствовать. Ты же знаешь, что особых медикаментов нет. Всё меньше добытчиков сейчас отправляется вдоль снегов за ископаемыми.

- Спасибо и на том.

- Удачи.

Выхожу из медпункта. Немного поправляюсь, выдвигаюсь через морозную бурю. С трудом преодолеваю несколько десятков метров, поэтому принимаю решение немного переждать за первым попавшемся зданием. Замечаю вдалеке некие фигуры. Со стороны пятого круга в этом направлении редко двигается столько людей. Сегодня выходной, поэтому в медпункт не могут доставлять пострадавших шахтёров. Решаю последовать за фигурами.

4. Допрос

- Подъём, смена. Виктор и почему снова ты вляпался в историю?

- Судьба такая, - вылезаю из-под одеяла.

- К надзирателю вызывают. Потом доложишь, чем ваши шуры-муры закончатся, - Борис Альбертович не в духе.

- Есть, - осматриваю руки.

Вроде кожа восстановилась. Сидорович толковый врач, поэтому умеет спасать от ампутаций. Но это только временное решение. Всё же срок шахтёра ограничен: потом неизбежно ждёт инвалидность на отходах кухни или смерть от холода. Перспективы в любом исходе не в мою сторону. Надзирателя меньше всего хотелось бы видеть, но деваться некуда.

Из барака попадаю в сугробы. Впереди шахтёры пытаются пробиться через снег до ствола. Подожду немного пока не образуются тропы. С этим вызовом не попадаю в столовую: не любят надзиратели ждать работяг на допрос. Переминаясь с ноги на ногу, вспоминаю вчерашнюю передрягу. Одичалые вот так просто не стали бы врываться в город ради небольшой наживы: что-то привело их сюда. После перехода Биосферы на эти земли мы практически не сталкивались с дикими людьми и животными, только добытчики рассказывали о подобных встречах. Не нравиться мне современный расклад.

Выдвигаюсь к рубежу четвёртого круга жизни, где располагается здание надзирателя. Меня встречает несколько его замов. Провожают в кабинет главного. Длинные коридоры растягиваются не только по верхним этажам, но и уходят вниз до карцеров. Мне не доводилось лично оказываться под замком. Те, кому не повезло – возвращались с гангренами, часто умирали после нескольких дней мучительной боли.

- Заходи, Баженов.

- Чего вам, Бенедикт?

- А то не знаешь? Почему ты оказался возле медпункта при нападении аборигенов?

- Вроде туда не запрещено ходить: получал свою порцию разогревающего кожу жира.

- Ночью не рекомендуется покидать свой круг жизни.

- Рекомендации лишь просят, но не приказывают.

- Я скоро это изменю специально для тебя.

- Буду ждать.

- Что с этими дикарями? Что у них было за оружие?

- Палма, ну копья.

- Не держи за идиота.

- Ещё стреляли из гарпуна, вот дырка на ватнике. Больше ничего не знаю.

- Отправить бы тебя на поиски этих дикарей.

- Я думаю, ты этот вопрос также решишь специально для меня? Ну, чтоб приказать, а не спрашивать моего мнения.

- Ты борзеешь. Я на всех вас найду управу. За моей спиной гуляете? Хотя действует запрет на игры и барные настойки в эти нелёгкие времена для Биосферы.

- Мне ничего об этом неизвестно.

- Как же. Когда-то окажешься у меня в карцере и тогда…

- Мне в шахту пора. И если вы заметили, то у нас нелёгкие времена: нужно работать.

Бенедикт схватил со своего стола двухзарядный пистоль. Наставил на меня. Не получив ответной реакции, вернул оружие на своё место.

- Возвращайся в свою нору, отброс. Ты сгниёшь в шахте или в моём карцере. Это я буду смеяться последним.

- Мне лично не смешно.

- Вы обязаны работать, и я заставлю вас выполнять свой долг.

- Буду считать, что мне можно идти.

Покидаю кабинет. Прохожу по коридорам и отчётливо слышу стоны, доносящиеся из карцеров. Не знаю, зачем такие меры применяются к горожанам, когда и так людей недостаточно. Убивать своих же верх мерзости клановцев. Надзиратели подчиняются непосредственно им, так что ответственность разделяется пополам. Мы же работаем, но результаты не удовлетворяют хранителей биореактора. Город уже не тот, что был раньше.

На улице прохладный воздух, кажется, глотком свежести. Что-то душно в этих мерзких стальных стенах с полумрачными коридорами. Не удивительно, что надзиратели становятся убийцами в этих местах. Я бы тоже рехнулся, просиживая в заточении как заключенный, перебирая дела жителей города. Двигаюсь к своему кругу жизни. Захожу к начальнику смены.

- Ну рассказывай, во что вляпался?

- Ну что там говорить, Борис Альбертович. Был у Сидоровича и на нас напали одичалые.

- Как? Прям у четвёртого круга? Вот так дерзости им не занимать.

- Мы немного потолкались и на этом всё.

- Как там Сидорович? Надо бы зайти к нему.

- Нормально: завалил дверь барахлом и ждал, пока они свалят.

- Лучше бы к надзирателю завалились, а не к таким хорошим людям. Точно аборигены, как про них говорят.

- Могу вернуться на смену?

- Давай, а то твои напарники снова кого-то подорвут случайно.

Быстрым шагом направляюсь к стволу. Меня опускают одного. Пересаживаюсь на карету, а после топаю по штреку до забоя. Братья Поповы заждались.

- Забыл сказать о нас Борисовичу?

- Мне вчера и сегодня было не до этого.

- Что случилось?

- Одичалые в городе. Заглядывали в наш медпункт. Была потасовка с ними.

- Вот это новости. Да всё офигеют, когда мы им расскажем.

- Вы главное делайте упор на том, что сейчас становиться небезопасно: от одичалых можно ждать чего угодно.

- Само собой.

- Не само собой, а серьёзно!

- Да поняли мы.

- Что по работе?

- Размотали кабеля, уложили детонаторы возле груди забоя, ждём твоей разметки, чтобы пробурить.

- Вот этим и займёмся.

Смена помогла отвлечься от проблем. Работа положительно сказывается на моём настроении. Нет необходимости носить чёртову маску, нет леденящих до костей бурь, хорошие по руку люди. Этого нельзя забрать у рабочего класса. Там в верхах постоянно ведётся борьба за власть. Один клан становиться сильнее, но потом оппоненты перехваливают инициативу. Нам мало доходят слухов, но всё же их полностью исключить нельзя.

Тон надзирателя показался слишком самоуверенным. Неужели нас ожидают новые законы и постановления, которые ограничат свободу? Кризис с нехваткой биоматериалов и отсутствием явного лидера разрушает ту Биосферу, которую мы знали раньше. Отмена баров, рекомендации не выходить ночью за пределы своего круга жизни – не правильно это как-то всё. Снова забываюсь, что я обычный работяга без слова и статусности.

5. Добровольцы

- Подъём. Всем явиться в зал собраний.

Эта новость не обрадовала. Сейчас начнут призывать к сознательности граждан, чтобы выступить против одичалых. Неохотно, но придётся отправиться на это собрание. Как оказалось, братьев Поповых уже не было. Вот же инициативные дурноголовые: хоть бы стояли и рта не открывали. Посмотрим, что из этого выйдет. И да, снова пропускаем завтрак – а так хочется пожрать.

Выхожу практически последним из барака. Зал собраний находиться на окраине города. Туда собирают только жителей пятого круга жизни, поэтому зачем же тревожить остальных горожан. Во всём просматривается желание высшего класса не сталкиваться с голодранцами вроде меня. Хотя такой расклад и меня пока устраивает, зачем смотреть на их довольные физиономии.

Маска, снег по колено, сотню метров пройдено. В зале собраний не чуть лучше, чем на улице: пар также валит из рта. Могли бы хоть тут немного подтопить, а то ведь представитель кланов может невольно да заболеть: нежные они у нас. Сейчас посмотрим на клоуна, которого отправили отдуваться перед работягами. Охота на более приспособленного врага на ледниковых шельфах та ещё работёнка, поэтому многие предпочитают остаться в стороне такой затеи.

Одичалые проживают ближе к той части моря, которая не замёрзает. Я ещё не видал бескрайней воды, но что-то подсказывает – цена такой прогулки слишком высока. Биосфера не лучшее место для жизни работягой, но всё же шансов выжить больше. 

Люди толпятся на металлическом полу зала собраний. Впереди возвышается балкон, куда скоро прибудут клановцы. Наверное, с непривычки трудно пробираться сквозь завалы снега, поэтому и опаздывают. Представляю себе эту картину: хранители биореактора идут той же дорогой, что и шахтёры. Надеюсь, хоть кто-то хорошенько приложиться к земле, когда нога соскочит в сугроб с протоптанной тропы.

На балконе появляется представитель клана Льда - это всеми узнаваемый лидер Фрол Белый. Самый уважаемый из клана тут – это не к добру. Такие люди, наверное, никогда не выходили за пределы четырёх кругов жизни, а тут прям дошли до пятого. Ну, ну, послушаем.

- Уважаемые шахтеры, добытчики, отгрузчики. Вы уже знаете, что наш город был атакован сбродом одичалых. Эти люди предпочли наплевать на всеобщее выживание людей и остаться посреди льдов в одиночку. И когда мы построили собственный мир, то теперь именно от него эти преступники собираются получить для себя выгоду – они обесценивают ваш труд. Вы работаете, а они предпочитают просто отбирать…

- Мы работаем, а ты греешь свою задницу, - тут же выдал рядом стоящий рабочий.

- Нам нужно дать отпор. Я призываю трудящий класс отправиться за их головами. Мы установили примерное место их пребывания: все благодаря надзирателям. Нам нужно десять человек готовых пожертвовать собой, если это будет нужно. Взамен мы предлагаем добровольцам оставить тела убитых себе и распорядиться этим биотопливом на своё усмотрение. Чем больше убитых, тем богаче вы станете.

Люди вокруг начали перешёптываться. Сейчас большие трудности со свободным биотопливом. Всё больше валюты сосредоточивается вокруг шахт кланов. Такой выпад действительно заинтересует людей на выход против одичалых. Бараки переполнены, ведь платить за дома на окраине четвёртого круга становиться нечем.

- Только дурак согласиться, - подытожил выступление этого клановца.

- Всех добровольцев прошу выйти к балкону.

Мне с трудом удавалось рассмотреть, кто же вышел. Добровольцы стояли спиной, поэтому пока нет среди этих людей знакомых. Фрол Белый попросил подняться на балкон всех будущих героев.

- Ну почему я не удивлён, - среди десяти добровольцев братья Поповы.

Вот же бестолочи, думают, что лёгкие деньги получиться хапануть. Меня обучал самообороне отец, а этих ребят никто не учил. Даже Власа я не вижу среди этих людей, а ведь ему опыта не занимать в битвах против одичалых, белых медведей и волков. А я только понадеялся на лучшие условия своей жизни.

Люди стали расходиться. Я же должен увидеться с братьями. Они совершают ошибку. Пытаюсь протолкаться к балкону.

- Лучше не надо, - меня останавливает Влас.

- Они умрут там!

- Ты знаешь закон: они дали согласие и теперь назад пути нет.

- Я устал просто наблюдать как гибнуть люди.

- И что ты собираешься делать? Устроить бунт? Тогда смирись с этим.

Отталкиваю Власа и продолжаю путь к балкону. Фрол Белый, по-видимому, наставляет добровольцев, пожимает им руки, выдаёт по пистолю. Подымаюсь по ступеням, но мне преграждают путь надзиратели. Обмениваюсь взглядом с клановцем: тот ухмыляется и покидает зал собраний. Надзиратели проследовали за ним.

- Вы что натворили бестолочи? – подхожу к братьям.

- Ты же сам слышал, что биоматериал мы сможем оставить себе. Это наш шанс переехать в дом.

- Вы совсем забредились? Одичалые – охотники. Они разберутся с вами в два счёта.

- Нам дали пистоли.

- С двумя зарядами, помни об этом. А у них будут гарпуны с целой охапкой копьев.

- Мы решились и всё тут.

- Да вы вечно встрянете в самую гущу событий, но сейчас совсем другое.

Братья рассматривали свои пистоли - это оружие эффективно в условиях города, а вот на открытой местности легко дают осечку. Но кто им об этом скажет, когда важнее просто сделать вид, что ведётся борьба с одичалыми. Надзиратели прекрасно справились бы с этой задачей – они нужны клановцам для контроля рабочих. Сами добровольцы прекрасно сойдут за биоматериал, когда их порешат дикари.

- Расслабься, Баженов. Мы про тебя не забудем, когда вернёмся с трофеями.

- Поступайте как знаете. Будьте осторожны.

Добровольцев тут же увели за дополнительным обмундированием для дальних вылазок. Я смотрел в след мертвецам, как мне кажется. Снова плечом к плечу стоял с товарищами, а теперь они просто биомусор. Кланы поставили на такой потом процесс сожжения людей, что даже не бояться их терять, ведь всё равно получат свою выгоду.

6. Дом лесника

Рабочие дни проходят с меньшей продуктивностью. Самому сложно выполнять все поставленные задачи: размерять, бурить, набивать взрывчатку. Однако приходиться справляться, ведь тогда не видать мне порции похлёбки. Моя смена увеличилась на несколько часов, поэтому по возвращению в барак валюсь с ног. Не думал, что нехватка шахтёров — вот так быстро отразиться именно на мне. Людей действительно не хватает в Биосфере. Уже не помню, когда странники забредали к нам и оставались жить в городе. И есть ли вообще жизнь вне биореактора? Хотя одичалые как-то приспособились.

Детей в Биосфере не привлекают к работам – это единственное, что мы можем им дать. Хотя домашний быт полностью на них, ведь взрослым приходиться отдаваться работе полностью без остатка сил. Мне по законам Биосферы нельзя заводить семью, поэтому могу не переживать за родных. Изгои хотя и могут втайне растить детей, но в дальнейшем взрослея им будет только хуже. Большую часть отпрысков изменников забирает под свою опеку храм. Поэтому, наверное, служители при храме с пониманием относятся к пятому кругу жизни даже забывая о приказах клановцев.

При отсутствии даже элементарного досуга приходиться часами просто размышлять. Бар открывается на выходной в праздник «Возжития», когда меньше всего надзирателям хочется покидать теплые помещения города. В остальное время температура поддерживается достаточной для жизни, но это далеко от идеальных условий. Выходной же дарит возможность отогреться на неделю вперёд и позабыть о страшном катаклизме, который уничтожает нашу землю. Хотя откуда мне знать точно, когда уже и забыл, что значит ходить по тёплому полу, но слухи постоянно крутятся между работягами.

Неделя прошла неплохо, ведь мне ничего не ампутировали. Это достаточно обычная операция и встретить людей без частей тела вполне привычно. Хотя таких бедолаг отправляют в самый отдалённый барак, если они не в состоянии выполнять даже элементарную работу. Кланы пытались выделить место в четвёртом круге жизни, чтобы поднять себе рейтинг, но дальше разговоров дело не дошло - смертность ужасает.

Это «Возжитие» я проведу в баре. Мне некого отправлять в биореактор, поэтому о тёплом местечке не стоит и думать. После пробуждения, закидываю лепешку вместо завтрака. На тумбочке привычно красуется стакан воды. Почесав бороду, принимаюсь срезать лишнюю растительность ножом. Зеркало одно на весь барак, поэтому привык уже делать на ощупь. Немного привёл себя в порядок, как мне кажется. Хватаю маску и отправляюсь в бар. По пути встречаю других работяг, что помогает сразу настроиться на отдых.

- Здорова, Саня. Почему сам не спускаешься в бар? – интересуюсь у стволового.

- Мне спокойнее, когда знаю, что могу быть полезным тут. Вдруг надзиратель нагрянет. Отдыхайте, ведь вы этого заслужили.

- Вот это самоотдача, поэтому тебя и уважаем, - по-дружески обнимаю.

В баре привычная обстановка: кого-то тошнит, ведутся беседы, кто-то пытается что-то играть на вёдрах и самодельных гитарах.

- А где это Влас? – интересуюсь у присутствующих.

- С самого утра не было. Видно что-то важное его отвлекло.

- Понятно.

С учётом братьев Поповых, которые бездумно согласились на поиски одичалых, у меня закралось нехорошее предчувствие. Что-то перехотелось просто гулять в этот день. Влас сейчас может быть только в одном месте: на рубеже Биосферы, куда традиционно приходят странники и добытчики. «Дом лесника» независимая от Биосферы территория и управляется самими рабочими. Такой уговор был заключён с клановцами, чтоб каждый мог иметь возможность подзаработать. Именно там хранится любой товар, который добыт вне города, если его не собираются обменивать.

- Куда собрался? – по выходу из клети с удивлённым взглядом смотрит Санёк.

- Ты не видел Власа?

- Не было всю неделю.

- Тогда наведаюсь в «Дом лесника».

- Давай, только потом расскажешь, если что-то важное будет.

- Непременно.

«Дом лестника» находиться в нескольких сотнях метра от Биосферы. Туда так просто не добраться, поэтому захватываю из барака лыжи. Через пол часа оказываюсь возле дома. Небольшой трехэтажный дом снаружи оббит металлом, но вот внутри отделан деревом. Всего пару раз бывал тут в детстве с отцом. Не самые лучшие воспоминания приходят на ум, ведь больно вспоминать безбедные детские годы. Привыкнуть к нищете можно, но вот только, кто захочет сделать это добровольно.

Несколько стуков в дверь. Пока она закрыта оглядываюсь по сторонам: вид завораживает своей открытостью. Дом находиться на возвышенности, поэтому приоткрывает вид дальше Биосферы. Бескрайние заметённые снегами земли поражают своей безмятежностью и белезной. Отправиться туда настоящее безумие, ведь никто не придёт к тебе на помощь. Добытчики всё же самые отчаянные люди города.

- А это ты, Виктор, - дверь открылась. – Тебя трудно перепутать с кем-то ещё, ведь только ты угораздишь свалиться как снег на голову. Чужих тут не бывает.

Прохожу внутрь. Ощущается тепло. Тут даже без отопления удаётся поддерживать температуру выше ноля. Мастера своего дела знают, как экономить ресурсы. Зачем их просто так сжигать, когда выгоднее продать Биосфере. Вот и пришлось включать смекалку, как утеплить посреди снега целый дом. Непривычно шагать по деревянному полу, который иногда поскрипывает.

Меня встретил сторожила этих мест – Айдар Полярный. Иногда пересекаемся в столовой, но давно уже не видел этого старика. Он хорошо дружил с моим отцом, поэтому с лёгкостью узнает во мне прежнего мальчишку.

- Здорова, Айдар.

- Тебе чего, Виктор? Ты сюда так и не приходил, после смерти отца.

- Знаю, не люблю лишние воспоминания. Влас не оказался на своём месте в баре, а в вылазку он не собирался, что случилось?

- Он должен был провести наш отряд добровольцев в некие места, но подробностей я не знаю.

- Странно, что он никого не предупредил.

- Вся эта затея странная. Одичалые ничего толком не сделали, а за ними прям с десяток человек отправляют, когда в городе и так рабочих рук не хватает. Пустая затея, я так тебе скажу.

7. Весть

- Вставай, - кто-то толкал.

Это оказался старожила Айдар Полярный. Он был чем-то встревожен, хотя за жизнь повидал немало ужасных событий.

- Что случилось?

- Весточка от Власа, вот передаю.

Вскакиваю на ноги. Прихватываю маску, лыжи и следую за старожилом. Ночью температура ещё больше снижается, поэтому тело дрогнет от ледяного воздуха. Поскрипывающий снег единственный звук, который слышен в округе. Давно не покидал города в такое время. Только огни биореактора вдали светят как маяк символизируя о жизни, которая ещё кипит в Биосфере.

Айдар запирает за мной дверь: мы в «Доме лесника». На стульях сидят братья Поповы. Их одежды испачканы кровью, а вид испуган. Они дрожали так, что казалось будто судороги бесчисленное количество раз в минуту, поражали их тела. Я встал на колено перед Василием.

- Что случилось?

Его глаза не сразу смогли сфокусироваться на мне. Когда Вася узнал меня, то невольно расплакался. Пришлось подождать, чтобы успокоился.

- Они все мертвы.

- Почему ты так решил?

- Мы напали на хижины одичалых, но они ждали нас. Или смогли быстро оправиться от нашего внезапного нападения.

- Не спеши, продолжай.

- Нам сначала удалось убить нескольких из них, но потом наши ребята стали падать один за другим.

- Что с Власом?

- Он приказал нам бежать и передать о случившемся, а сам остался отвлекать врага.

- И вы его бросили?

- Нам реально было страшно. Мы просто струсили: вот и всё, - снова эмоции захлестнули Василия.

- Значи, вы не видели труп Власа?

- Нет.

- Сколько дней пути отсюда, Ваня?

- Дня два без остановок, если я правильно считал.

Влас не мог так просто оказаться жертвой этих дикарей: он не менее опытен, чем они. Если предположить, что ему удалось отбиться, то есть шанс встретить его на обратном пути. Может он ранен. Хватит уже отсиживаться и жалеть себя. Надо что-то предпринять.

- Я возьму всё необходимое оборудование для вылазки, Айдар.

- Но это безумие отправляться вот так слепо за Власом.

- Не меньшее безумие, чем оставить его там умирать.

- Как у нас говорят, если человек сам не вернулся, то льды забрали его душу.

- К счастью, мне не известна такая поговорка, - хватаю верёвку, сумку, ледорубы, аптечку.

- Это пустая затея.

- Айдар, я сам прошёл через изгнание. Влас не вернулся, а значит – он изменник. Его тело не будет сожжено, поэтому детей отправят в бараки. Мне нечего терять, кроме жалкой нищей жизни.

- У каждого своя судьба.

- Устал я от судьбы. Раз не смог спасти отца, то попытаюсь спасти Власа.

- Как знаешь.

- Поповы, - дожидаюсь их реакции. – Вы завтра выйдите вместо меня на смену, доложите о случившемся Борису Альбертовичу, и ни в коем случае не отправляйтесь за мной.

- Но это мы должны были помочь ребятам.

- Вы не виноваты, что вас ничему не научили.

- Тогда удачи, Виктор.

- Покажи направление, откуда они пришли, - киваю Айдару.

- Пошли.

Мы вышли на улицу. Лютый мороз обжигал кожу, поэтому единственное спасение спрятаться за кислородной маской. Одежда у меня не для вылазки, но другого выхода для себя я не вижу. Возможно, что именно это и есть моя судьба. Всегда сопереживал шахтёрам и другим рабочим, но только сейчас реально могу послужить обычным людям. Хватит вкалывать на клановцев. Если и умру, то зная, что пытался спасти доброго человека.

- Строго на запад. Подожди, - старожила вернулся в дом.

Смотря в бескрайние, снегом засыпанные и льдом закованные земли возникает чувство реальной жизни. Именно сейчас всё будет завесить только от меня. Нет надсмотрщиков, начальников смены и других людей, кто распоряжается твоей жизнью. Теперь каждый шаг продиктован исключительно стремлением выжить, а не угодить вышестоящему человеку. Наверное, мне именно этого не хватало в жизни – почувствовать собственные возможности и то, чего же я стою на самом деле. Тут нет сторонней оценки твоих действий: только личное мнение о происходящем.

 - Держи, - Айдар вручил ружьё, банку согревающего жира, узелок с шахтным пайком.

- Это лишнее. Мне нечего предложить взамен этих дорогих вещей.

- Кроме пайка остальным я уже не пользуюсь, а тебе спасёт жизнь.

- Спасибо. Пожелай мне удачи.

- Ветра в спину и волков в километре, чтоб не видать, - Полярный обнял меня.

- Присмотри уж за этими оболтусами.

- Хорошо.

Впервые покидаю Биосферу. Через сотню метров в последний раз оглядываюсь на огни большого города. И всё же это место не стало мне родным домом. Нет чувства сожаления или желания во чтобы то ни было вернуться. Моя смерть по-настоящему расстроит только одного человека – Каролину. Её сердце единственное, что бьётся с моим в такт.

Всматриваюсь в бескрайние заснеженные земли. Поправляю маску, посильнее затягиваю лямки на лыжах, перекидываю ружьё на другое плечо. Если не спасу Власа, то хоть доставлю его тело, чтобы детей не покрыли позором дезертирства отца. Уж слишком кланы пекутся о себе, чтобы вот так позволять людям пропадать бесследно – каждый исчезнувший считается изгоем. Удерживать семью в заложниках не лучшая политика, ведь куда бежать среди льдов, снега и камня. Биосфера не лучшее место на земле, но уж точно единственное, где можно создать семью и не бояться её потерять по причине холодной смерти. 

8. Шельфовые ледники

Пробираться сквозь заснеженные земли тяжело: снег постоянно проваливается под ногами. Лыжи у меня не новые, поэтому приходиться просто приспосабливаться к такому передвижению. Всю ночь буду идти без остановки, чтобы попросту не замерзнуть. Привал лучше устроить днём, когда температура несколько подымится. Понятия не имею, что меня ждёт, но на душе спокойно. Нет ощущения несправедливости и безответственности – моя жизнь принадлежит только мне.

Первые километры удаётся пройти достаточно быстро. Где-то вдалеке слышен вой полярных волков, как мы их тут называем. Вообще в округе ещё можно отыскать немало животных: овцебыки, росомахи, лисы и другие. Однако охота на них даётся тяжело, поэтому такой трофей редкость. Биосфера обладает собственными теплицами и загонами для животных, что позволяет без острой необходимости дожидаться прихода добытчиков: еды в целом хватает.

Ветра практически нет. Хотя на улице, по ощущениям, ниже 40 градусов, но это не мешает продолжать движение. Кислородная маска хорошо спасает мои лёгкие от обморожения, да и лицо надежно скрыто от холода. Иногда линзы запотевают, поэтому приходиться останавливаться и протирать их.

Наступил рассвет. Начинается территория шельфовых ледников. Теперь стоит опасаться расколов льда, ведь одно неверное движение приведёт к падению с высоты несколько десятков метров. Также есть риск упасть в воду, где шансов выжить практически не останется. Даже выбравшись на берег, мокрая одежда добьёт быстрее любого дикого зверя или одичалого.

Делаю привал возле небольшого ледникового выступа. Скидываю рюкзак, ружьё, маску. Холод начинает пробираться сквозь толстый ватник. Нужно натереться разогревающим жиром. Скидываю ватник и начинаю обильно смазывать свою кожу: тело, руки и ноги. Валенки хуже всего скидываются на этом лютом холоде. Пальцы настолько онемели, что отказываются сгибаться, а это усложняет процесс снятия обуви. Портянки размотаны, жир нанесён.

Тепло мгновенно проносится всем телом, когда удаётся немного отогреться в ватнике. В сумке есть кремень и небольшой запас отработанного промышленного масла, который отлично горит даже посреди этих льдов. Надо приберечь этот козырь до самых отчаянных времён. Власу сейчас может быть намного хуже, чем мне.

В шахтном тормозке нахожу вяленое мясо, лепеху и флягу с водой. А вот перекусить самое время, ведь потом всякое может случиться в дороге. Многие в попытке спастись теряли вещи и оружие, что впоследствии приводило к неминуемой гибели. Тут нужно сразу определиться, что стоит использовать прямо сейчас, а какие вещи потом будет не жалко потерять.

Мою трапезу прерывают звуки тяжёлого дыхания со звериным оскалом. Немного поискав источник этого беспокойства, обнаруживаю парочку полярных волков. Они внимательно рассматривали меня. Волки достаточно умные, поэтому не рискуют нападать на того врага, который может дать отпор. Придвигаю ружьё поближе. Не отвожу своего взгляда от их острого глаза. Тут главное не подать вида страха иначе враг воспользуется своим доминирующим положением. Наше рандеву продолжалось несколько минут, но потом волки решили удалиться. Немного заставили поволноваться – надо быстро уходить от сюда.

Выдвигаюсь вперёд. Снег уже скрепит изредка, ведь под ногами оказываются шельфовые ледники. Они постоянно передвигаются под действием течений. Добытчики поговаривают, что иногда ландшафт меняется достаточно сильно, поэтому тут приходиться просто идти строго по выбранному маршруту. Карты помогают условно: нужно опираться на собственные знания мест. У меня отсутствуют даже малейшие представления, где именно я нахожусь. Однако интуитивно выбираю ту дорогу, где проходить легче всего. Одичалые не собираются лишний раз рисковать собственными жизнями.

Впереди показывается достаточно крупный разлом. Нужно сделать круг. Глубина разломов впечатляет. Если вот сейчас сюда свалиться, то только чудо поможет выбраться. Хотя зная свою удачу лучше обойтись без таких потрясений. Замечаю вдалеке фигуру белого медведя. Эти существа единственные полноправные хозяева заснеженных земель. Если попасть под их разгорячённую лапу, то можно сразу прощаться с жизнью. Не разбираюсь во всех этих периодах, когда они там создают себе пары, поэтому буду просто держаться подальше от медведей или пропускать их, а самому лучше переждать где-то, устроив привал.

Чувство мороза снова начинает доставать мои пальцы рук и ног. Пытаюсь не думать о таких последствиях, ведь ничего всё равно сделать не смогу. Почёсываю время от времени свою бороду, что говорит о работоспособности пальцев рук. Пока ничего особенного: шахтные смены также не даются легко.

Тащить на себе сумку, ружье, кислородный балон – дело не простое. Ноги дополнительно пытаются устоять на очередном обледенелом участке льда. По обычной земле, если бы ещё вспомнить её вид, такой путь прошёл бы гораздо быстрее. Несколько дней в пути по шельфовым льдам даются далеко не всем. Многие горячие головы даже не доходили до мест, где теоретически можно было поживиться биоматериалом или другим товаром. Теперь и мне предстоит проверить собственные силы: умру ли как падаль или выстою как медведь.

Снова наступает закат. День практически всегда меньше ночи. Солнце радует нас не так часто, как этого бы хотелось. Напоследок замечаю надвигающуюся бурю по горизонту. Шторм двигается со стороны Биосферы, поэтому такая непогода мне будет знакома. Хотя добытчики сталкивались с бурями идущие со стороны моря, а это означает заковывание всего в округе ледяной гладью. Капли воды с ветром мгновенно покрывают коркой окружающую территорию. Выжить после такого практически нереально, ведь банально может не хватить сил пробить себе путь сквозь лёд со снегом.

Ночью останавливаться снова себе дороже. Обойдусь без привала, но завтра на рассвете обязательно стоит хоть немного вздремнуть. Ночью усиливается страх покатиться с очередной горы в пропасть. В руках удерживаю ледорубы, которые иногда спасают от катания на льду. От ночи единственная польза в том, что в округе можно наблюдать дым или огни костра. Одичалые хотя и маскируются, но скрыть своё месторасположение бывает сложно. Моё внимание привлекли волки. Они стаей двигались от очередного шельфового выступа. Стоит обязательно наведаться туда: животные часто сопровождают человека на всём пути его следования.