Леди-артефактор

Глава 1 — Без имени

Сначала меня окутал холод — не уютный утренний прохладный ветерок, а липкий, зловещий озноб, как будто я очнулась в тени подземной пещеры, а не в собственной постели. Не тот мягкий утренний холодок из приоткрытого окна, а промозглая, вязкая сырость, от которой хочется натянуть одеяло на голову и спрятаться от всех проблем мира. Я так и сделала. Одеяло оказалось колючим и тяжелым, словно на меня свалили ворох старых, пыльных покрывал, тяжелых и душных, как неприятные воспоминания, чтобы точно не выбралась.

Вторая мысль ужалила в висок и оказалась куда страшнее: одеяло я не узнавала. Не мое. Совершенно. Как и запах, и комната, и, вообще говоря, все остальное вокруг тоже казалось решительно чужим. Подобное ощущаешь, когда проводишь ночь в гостях. Даже подушка пахнет чужим ароматом.

Я открыла глаза и тут же пожалела об этом. Взгляд наткнулся на потолок, покрытый мелкими желтыми пятнами, которые складывались в причудливые, но неприятные узоры. В моей спальне никогда не было подобного, зато был нормальный матовый натяжной потолок. Которого здесь точно не наблюдалось.

— Замечательно, — сказала я вслух, чтобы убедиться хотя бы в том, что голос остался прежним. Но вместо привычного взрослого и чуть низкого грудного голоса я услышала тонкий, неуверенный и высокий детский писк. Мое тело дернулось и подскочило, словно решив без меня, что пора вставать и бежать куда-то подальше от этой неприятной реальности. Ноги запутались в одеяле, а руки в почему-то очень длинных светлых волосах.

Я замерла, сидя на кровати, и попыталась понять, почему я сижу в чужой комнате, почему мой голос звучит так, словно мне снова пятнадцать, и почему у меня такое дурацкое ощущение чужого тела.

Сдула со лба локон. Осмотр себя занял не больше минуты, но паника нарастала с каждым мгновением. Вместо взрослой женщины, которой я являлась последние лет десять, я обнаружила себя в теле худенькой, бледной девочки-подростка с тонкими пальцами и совершенно непонятным платьем до щиколоток. Я потянула волосы — густые, светлые, незнакомые. Они не просто казались чужими, они были чужими. И то, что я за них дернула, отозвалось болью.

— Не сон! — проскулила я.

Очень хотелось верить, что все это дурацкий розыгрыш, но таких розыгрышей в моей жизни еще не было. На правом запястье болтался странный витой браслет, который почему-то не хотел сниматься, как я ни тянула. Даже кожу натерла до красноты. Хотя он был свободным на тонкой кисти.

Тут мое внимание привлек странный предмет, лежащий на тумбочке у кровати. Это был тонкий металлический обруч, покрытый резьбой и мелкими знаками, похожими на руны или каракули от скучающего школьника. Я сначала прикоснулась к нему одним пальцем и, не дождавшись никакой реакции, осторожно взяла его в руки, повертела, разглядывая странный узор. Подумала, интуитивно примерила на голову.

В следующий момент будто кто-то включил невидимый радиоприемник прямо у меня в голове.

— Вы слышите меня? Понимаете слова? — донеслось четко и ясно.

Я едва не подскочила, но вовремя сдержалась.

— Кто говорит? — пробормотала я испуганно.

— Тест на адаптацию пройден, — снова раздалось в голове. Голос был мужским, мягким и очень спокойным. Но словно неживым. Что-то подобное ощущаешь, слушая автоответчик в колл-центре. — Это обруч-артефакт восприятия. Можете не волноваться. Ваша магия нестабильна после магического выброса и вы находитесь в Академии.

— Магия… что? — переспросила я, силясь осознать услышанное. Мозг упорно отказывался воспринимать информацию, которая казалась взятой из какого-то очень странного романа.

— Нестабильной, — в комнату без стука вошла женщина в серо-белом наряде века эдак 16-го. Ее голос был сух и вежлив, а взгляд холодным. — Это бывает при сильных стрессах или неудачных магических опытах. Ничего опасного, но пока вы не придете в себя, лучше не вставать.

— А где я? — наконец спросила я.

— В Академии Магии. Вы — ученица бытового факультета — 3 курс. Ваша комната на третьем этаже, номер семнадцать. Ваше имя — Юлианна Делин Тамис. Вы дочь графа Тамис, — женщина словно специально сделала паузу, чтобы я привыкла к этой информации.

— Нет, погодите! — вскинулась я. — Я никакая не Юлианна! Меня зовут...

Тут я осеклась, а она со скепсисом приподняла бровь. Имя вертелось на языке, но сказать его не получалось. Словно все мои воспоминания были размыты водой, как контур акварельного карандаша — их видно, но не разглядеть четко. Воспоминание о собственной смерти вдруг всплыло, как что-то далекое, нелепое: автомобиль, мокрый асфальт, вспышка фар, удар, и тьма. Совершенно бездарная гибель для человека, который зарабатывал тем, что организовывал другим веселый досуг — нелепая и бессмысленная жизнь привела к бездарной смерти.

— Успокойтесь, — снова прозвучал голос, теперь слегка встревоженный. — Вскоре все восстановится. Отдыхайте пока. Ваш отец уже уехал, но Академия позаботится о вас.

— Какой отец? — вырвалось у меня. Отца у меня не было уже много лет, только мама, которая тоже…

— Граф Тамис, — словно с душевнобольной по слогам повторила она. — Спите, — мягко и настойчиво перебил голос. — Завтра утром все остальное. Есть вам пока нельзя, а графин с водой стоит на столике у окна, — женщина махнула в сторону упомянутого столика и просто вышла, тихо закрыв дверь.

Ее идеально ровная осанка, наряд, манера говорить и руки, которые были сомкнуты на уровне талии так, словно она экономка из какого-то старинного фильма, ввели меня в очередной ступор.

Обруч слегка нагрелся, а затем отключился с едва заметным звоном. Я его сняла и бережно положила обратно на тумбу.

Я легла обратно на кровать и уставилась в потолок. Чужое тело, чужая комната, чужой мир. Всё перевернулось с ног на голову — как будто мир дернулся и сбросил меня в совершенно иную реальность.

Не заметила, как медленно окунулась в дрему, а потом и уснула.

Пробуждение было резким. За окном раздался звон колокола и я вздрогнула. Затем — глухие шаги по коридору. Дверь слегка приоткрылась, показалась голова вчерашней женщины в том же сером платье, только прическа сегодня была более опрятной.

Глава 2 — Снова учимся плавать

Пробуждение на третий день дало ощущение, словно ночь в голове отступила на шаг, но утро ещё не пришло. Ни облегчения, ни радости. Как будто организм начал сдавать, уступая рутине, но душа всё ещё отказывалась признать чужую реальность. Чувствовалась вязкая, утомительная слабость. По крайней мере, сегодня я уже знала, что нахожусь в чужом теле, в магической Академии и, судя по всему, надолго. Голова уже не болела, но мысли крутились вяло, словно сами боялись наткнуться на неприятные воспоминания.

Поднявшись с кровати, я обнаружила на стуле сложенную стопку одежды — голубую форму ученицы бытового факультета и отдельно бельё. Как-то много белья.

Я осторожно развернула тонкую ткань и почувствовала, как бровь сама собой поползла вверх. Нет, я не ожидала увидеть кружевные стринги и спортивный топ, но… это?

Сначала — подрубленная сорочка. Тонкая, выбеленная до почти мелового цвета, с вышивкой по вороту и рукавам. Ручная работа, судя по неидеальной симметрии крестиков. Ни тебе синтетики, ни аккуратных оверлочных швов. Натуральное полотно, грубоватое на вид, но мягкое на ощупь. С тем самым особым ощущением «живой» ткани, которое невозможно спутать.

Под ней — нечто среднее между мягким корсажем и лифом. Без жёстких косточек, без утяжки — скорее подчёркивающее, чем формирующее. Плотный хлопок с прокладкой внутри, шнуровка сзади, широкие лямки.

Как я должна справиться с такой шнуровкой в одиночку? Неужели от девушек здесь ждут акробатических способностей или постоянной помощи горничной?

Изучив изделие внимательнее, я обнаружила, что шнурки можно вправить в спрятанные швы и вывести наперёд, под грудь. То есть затянуть и завязать их спереди, а не сзади. Удобно.

Всё рассчитано на юное тело, не требующее строгой архитектуры. Юлианна явно не замужняя леди — а значит, обольщать ещё не пора, и главное требование к нижнему белью — приличие, прочность и удобство.

Хоть бы общество не оказалось пуританским. После свободы в моей прежней жизни, я не смогу просто стоять, глядя в пол, и молчать, если меня решат «воспитать» через постель.

Последними оказались панталоны. Именно они вызвали у меня невольное подёргивание губ. До колен, на завязках, с оборками по краю. Скромность в исполнении, близком к манифесту целомудрия.

Я примерила всё по очереди. Лиф затянулся плотно, но не душил — скорее, обнял, как теплая шаль, уберегающая грудь от простуды.

В небольшом зеркале на стене на меня смотрела девушка, неожиданно гармонично вписавшаяся в новый век: застёгнутая, собранная, почти достойная портрета на фоне гобеленов и дубовых стен. Миловидное лицо с серо-голубыми глазами. Золотистые волосы и чуть более тёмные брови. Только кожа бледновата. То ли после выброса ещё не оправилась, то ли проявляется та самая академическая аристократичность.

Внутри всё ещё сопротивлялось — привычка к свободе, к трикотажу, к выбору. А тут — форма, предписанная кем-то свыше. Прямо с белья начинается контроль. Многослойный контроль.

И всё же… было в этом что-то умиротворяющее. Пока ты облачена в эту тканевую скорлупу, тебе будто ничто не угрожает. Возможно, именно это ощущение — защищённости — они и пытались передать. Через ткань. Через эпоху. Через странную, старомодную нежность — как молоденькой, чистой девочке.

Волосы расчесала пальцами и кое-как завернула в пучок. Просто чтобы не мешались.

Медленно вышла из комнаты. Каждый шаг казался бегством от непонимания и одиночества, а не движением вперёд.

Коридор был пуст, и только эхо моих шагов создавало ощущение, что я здесь пока единственное живое существо. Это вызывало невольный ужас. Хотелось, чтобы кто-то пришёл и ткнул пальцем — что делать, куда идти, как себя вести. Странно, что мне не выдали провожатого. Даже ту женщину в сером, которая не потрудилась назвать своё имя. Может, ей просто не положено осквернять умы молодых аристократов излишней информацией о своей серой особе.

Я чувствовала себя, словно в детстве, когда меня столкнули в реку с пристани, и я не умела плавать. Мол, захочешь жить — поплывёшь.

Найти столовую оказалось задачей с элементами квеста. Здание огромное, с тысячами коридоров и миллионами дверей. Как будто архитектор страдал манией Дедала*.

А вот разобраться с местными столовыми приборами оказалось неожиданно сложно. В больничном крыле мне приносили еду с обычными ложкой и вилкой, а здесь на завтрак подали целый набор — столовые приборы из двух блюд, каждый со своей загадочной функцией. Я чувствовала себя, будто оказалась на официальном приёме в другом веке — только без инструкций. Но желудок требовал своё, и я решилась: взяла первую попавшуюся вилку и разломала ею нежнейший омлет.

Завтрак прошёл в напряжённом молчании. Соседка по столу — высокая девушка с каштановыми волосами — покосилась на меня и улыбнулась снисходительно, будто увидела глупого ребёнка, испачканного кашей.

После завтрака — занятия. Я просто пошла за стайкой девушек в такой же голубой форме. Они не разговаривали со мной, хотя я пыталась улыбаться. Только шушукались и хихикали, поглядывая.

Теория магических структур и основы управления бытовой магией — первый предмет. Всё звучало так, словно кто-то изобретал причудливые названия обычным бытовым вещам, лишь бы придать им ореол волшебства. Я слушала внимательно, но понимала не больше половины. Радовало лишь одно — пальцы начали рисовать схемы на бумаге быстрее, чем мозг успевал осознать. Видимо, срабатывала память прежней хозяйки тела. Я решила этим пользоваться.

Преподаватель — сухощавый мужчина с усталым взглядом — остановил взгляд на мне:

— Вы, леди в третьем ряду... вы ведь недавно из лазарета? Почему решили выйти на занятия, если ещё не восстановились?

— А Юлианна и в окно может влезть, если очень надо, — засмеялась одна из девушек с первого ряда.

— Не помню, чтобы спрашивал вас, леди Равис.

— Простите мою вольность, почтенный магистр Лико.

— Я хотела быстрее вернуться в строй, почтенный магистр Лико, — ответила я, благодарная выскочке, которая ранее продемонстрировала нужную форму обращения.

Глава 3 — Опознавательные знаки и "язык"

— Да чтоб тебя дикие побрали! — раздалось мальчишеское где-то совсем близко и я дернулась, снова переходя из режима растекшейся лужи в боевую готовность. Огляделась, вытирая следы слез и обнаружила, что какой-то паренек сосредоточенно чертит палкой прямо на земле странные рисунки в пару метров от меня между кустами и стеной теплицы. Я подошла ближе, заинтригованная видом фигуры, углубленной в свое дело.

Подросток оказался худощавым, с темными всклокоченными волосами и задумчиво нахмуренными бровями. На земле перед ним была начертана какая-то сложная схема, а сам он напряженно пытался вызвать что-то похожее на густую материю, напоминающую прозрачный гель. У него плохо получалось — материя появлялась, но сразу же растекалась, теряя форму. Быстро схлопывалась и исчезала.

У меня глаза на лоб полезли. Я впервые видела столь явное воплощение магии из ничего.

Что? И я так смогу?

— Да чтоб тебя, опять! — пробормотал он снова уже тише, стирая линию сапогом. Его коричневая форма мне ни о чем не говорила, но огоньки на лацканах подсказали, что он как-то связан с огнем. Поняв, куда надо смотреть, я поняла, что и мои синие завитки говорили о магии воздуха. Вероятно, передо мной огневик. Логика наше все.

Я подошла ближе, с любопытством разглядывая его старания. Парень поднял голову, заметил меня и вздрогнул.

— Ты кто? — спросил он с недоверием. Голос звучал резко, но совсем не агрессивно, скорее даже чуть смущенно и испугано.

— Юлианна, — представилась я спокойно, словно действительно так меня звали всю жизнь. — Просто гуляла, — чтобы немного выровнять наши положения и снять немного напряжения с ребенка, я слегка примяла ладонями форменную юбку сзади и присела на корточки. Мальчишка такими глазами на меня посмотрел, словно я резко обзавелась крыльями.

Но все же пожал плечами:

— Меня зовут Керон. Я с дораспределения, как видишь.

— Нет, не вижу, — улыбнулась. — Мне немного мозги промыли в больничном крыле.

— А, это ты сама себя перегрузкой шибанула? Слышал о тебе.

— Что слышал? — немного заискивающе улыбнулась я. Наконец-то "язык" попался.

— Да муть всякую. Кто-то отчима твоего приплел, который приехал непонятно зачем в середине года. Кто-то уверен, что ты от любви несчастной, — Керон скривился так, словно ему гнилой лук под нос сунули. — Правда сплетница Равис говорила своим подружкам, что на тебя какой-то дикий напал. Что вообще, как по мне, выдумка чистой воды. Как на самом деле было никто кроме тебя не знает. Уже после магической волны, которая прокатилась по ближайшим корпусам тебя нашли профессора и магистры. Говорят, у тебя форма была вся обоженная и потрепанная. Как-будто напал на тебя кто. А под это ни одна теория не подходит. Отец бы на тебя не стал нападать, тем более всем известно, что его род в основном воздушники. Сама себя ты бы тоже поджигать не стала, а дикие магией не владеют.

Вот так улов. Стало ясно, что теперь ничего не ясно.

— Понятно, — соврала я. — А ректор что же?

— А что? Его не было в Академии. Наверняка сказали, что ты перегорела, да и все. Полигон-то был для практикующих.

То есть расследования не будет, скорее всего.

— А ты сам как думаешь?

— Я тебя плохо знал, не обижайся... Но всем известно, как ты стелилась перед тем... своим любимым, — парень снова поморщился.

Ох, ребенок. Когда-нибудь и тебе гормоны голову снесут. Его реакция снова вызвала у меня улыбку. А внутри выросло напряжение — где-то здесь ходит возлюбленный этого тела, который наверняка создаст проблемы.

— Наверняка, — продолжил Керон, — хотела прокачать свое ядро, чтобы тебя оценили. Ну, я бы так поступил, если бы меня не принимали. Доказать, что достоин...

Сомнительно, но мало ли что. Вдруг действительно девчонка что-то не рассчитала и...

Ладно, не буду больше терроризировать ребенка. Надо проявить и участие в его деле.

— Чем ты тут занят?

— Да вот по бытовому направлению пытаюсь материю создать, для заготовки. Но у меня с этим делом всегда беда. Наставник даже посоветовал практиковать в местах, где ничего не отвлекает.

— Ой, прости, я...

— Да все нормально, — махнул он рукой. — Все равно ничего не получалось. Я же огневик. (Как буд-то мне это должно что-то объяснить) А мне материя нужна для заготовок. У тебя же бытовая магия, правда?

Я коротко кивнула, старательно скрывая собственную неуверенность.

— Ну, допустим.

— Я понимаю, что у тебя у самой проблемы, но вдруг...

— Давай попробуем.

Керон заметно приободрился:

— Отлично! Может, подскажешь, что я делаю не так? Я уже неделю пытаюсь, а у меня все время эта гадость растекается. Наставник сказал, что я сам должен дойти до того, что делаю не так. Всю теорию вызубрил, а все равно нет толку.

Какой-то хреновый у него наставник. Они разве не должны подсказывать и направлять?!

Я задумчиво осмотрела его каляки-маляки на песке.

Думай, Юля. Ребенок тебе помог и ты должна помочь.

На самом деле я абсолютно ничего не понимала.

— Ты уверен в схеме?

— Из всего, что я тут делал, я уверен только в этой палке, — парень показал свое орудие для рисования и мы оба прыснули от смеха.

— А учебник у тебя при себе?

— Да! — тот быстро достал и пристроенной рядом сумки-почтальонки книгу и резво сунул мне в руки.

"Бытовая магия. Ознакомительная теория и практика для дораспределительного курса"

Название — язык сломаешь.

Придав себе еще более знающий и уверенный вид, нашла содержание в конце и внезапно озарилась мыслью ,что прекрасно понимаю написанное.

Шикарный бонус!

Быстро нашла третью главу, которая называлась "Схемы для создания базового вещества" и открыла ее.

— Посмотри, где тут схема, которую ты использовал?

Мальчишка забрал у меня учебник, пролистал пару страниц и ткнул пальцем в один из рисунков.

— Попробуй нарисовать вот здесь по-другому, — сказала я уверенно, сравнив рисунки. В одном месте было небольшое разветвление, которого не было на схеме в книге.

Глава 4 — Буклетик

У корпуса общежития, я на мгновение замерла перед входом. Я не знала, где моя комната и ни разу там не была, но почему-то шаги направились в нужную сторону. Как будто тело знало путь лучше разума. Несмотря на это, внутри вдруг стало легче. Пусть я всё ещё слабо понимала происходящее, но теперь у меня появился шанс не быть одной. Возможно, в этом странном мире будет немного легче, если рядом окажется кто-то такой как Керон. Не способный на подлость. Я это увидела в его глазах.

Как только я дотронулась до двери, к которой меня привело наитие, ладонью, по коже пробежала едва ощутимая щекотка. Дверь отворилась плавно, будто почувствовала мою магию или узнала мою ауру. Комната оказалась просторной и аккуратной. Внутри — одна кровать с высоким изголовьем, обитым мягкой тканью, узкий письменный стол у окна, полки, на которых уже стояли книги и пара незнакомых мне предметов. Всё было выдержано в светло-голубых и кремовых тонах, создавая ощущение чистоты и покоя. Несмотря на обилие воздуха в интерьере, помещение не выглядело пустым. В углу стоял шкаф с зеркалом, а на прикроватной тумбочке — металлический диск с выгравированной по краям вязью. Сейчас на нем стоял стакан с молоком и тарелка с булочками.

Я живу одна. Одинокая крепость покоя и тишины — только моя. Как же это радует! Не надо ни с кем делить пространство, можно отдохнуть в собственном ритме. Я могу не идти на обед.

На уроки тоже решила не ходить. Выслушить от преподавателей снова о своей немощности не было настроения. Села стол изучать буклет от Керона.

Буклет первокурсника

Система формы: цвет, символика, принадлежность

Добро пожаловать в Академию!
Форма, которую вы носите, — это не просто одежда. Это знак вашего пути, вашего выбора и вашего места в иерархии. Пожалуйста, ознакомьтесь с правилами и значением элементов формы, действующих на территории Академии.

🎨 Цвет формы — факультетская принадлежность

Каждый факультет Академии имеет свой цвет. Это помогает быстро определить специализацию мага, облегчает коммуникацию и соблюдение субординации.

🟫 Коричневая форма

Универсальный начальный уровень.
Предназначена для тех, кто ещё не определился с направлением. Простая, без отделки. Считается формой поиска.

🔵 Голубая форма

Факультет бытовой магии.
Маги прикладного профиля: обслуживание, ритуалы комфорта, поддержание быта. Уважаемые труженики Академии.

⚪ Белая форма

Факультет боевой магии.
Маги наступления и защиты. Выражение дисциплины, силы и прямого воздействия. Форма строгая, идеальной чистоты.

⚫ Чёрная форма

Факультет некромантии.
Исследователи границ жизни и смерти. Форма замкнутая, сдержанная, символизирующая строгость и тайну.

🔴 Красная форма

Факультет артефакторики.
Создатели магических конструкций, предметов и артефактов. Форма плотная, с множеством креплений, практичная.

⚙️ Серая форма

Подмастерье артефактора.
Форма переходного этапа. Ученики, допущенные к практике под наблюдением мастера. Метка мастера обязательна.

🟢 Зелёная форма

Факультет землемагии.
Маги, работающие с почвами, корнями, устойчивостью зданий и природными циклами. Форма удобная, неброская.

🟣 Фиолетовая форма

Факультет водной магии.
Маги воды, льда, пара и тумана. Форма гибкая, лёгкая, с водоотталкивающей пропиткой.

✨ Золотая форма

Администрация и управленцы.
Высшие наставники, главы факультетов и члены Совета. Форма символизирует власть и не подлежит обсуждению.

⚪️ Серебряная форма

Архивариусы и теоретики.
Хранители знаний, летописцы и аналитики. Форма сдержанная, часто без декоративных элементов.

Символика формы

🔖 Символ стихии — на лацканах

Каждый маг владеет одной или несколькими стихиями. Соответствующий символ вышивается на лацканах:

Если у мага несколько стихий, символы размещаются симметрично.

⭐ Октан магии — звезда на спине

Уровень природной магической силы (а не мастерства) обозначается звёздами между лопатками.
Всего 5 уровней:

Цвет звезды: серебряная — стабильность, золотая — нестабильность, красная — риск перегрузки.

Нашивки на плечах — академический уровень

Показывают курс, на котором обучается маг: Расположены нашивки на плечах пиджака или кителя.

*6 ступень (допуск к квалификации магистра, высшего магистра)

Цвет нашивок соответствует цвету факультета, но на три тона темнее.

Помните:

Носите форму с гордостью. Она — ваш первый артефакт.

Сняв пиджак, в котором продолжала сидеть за столом во время изучения буклета я уже с пониманием осмотрела его: на спине золотая звезда, три нашивки на плечах, белые завитки воздуха на лацканах и манжетах — слабачка с минимальным уровнем силы, третьекурсница с нестабильной магией. Шик!

Последние часы перед сном я провела за изучением книг, найденных на полке в комнате. Слова и термины постепенно становились понятнее, складываясь в систему. Я начинала осознавать, что магия здесь не просто яркие вспышки света и дым — это скорее наука, логика и порядок. И я могла ее понять, даже если не помнила, как этому училась.

Глава 5 — Получился Пуф! (в)

С каждым днём в Академии я чувствовала себя чуть менее инопланетянкой и чуть более… кем-то вроде неопытной, но способной стажёрки. Я не знала, как тут всё устроено, но уже могла пройти от столовой до библиотеки, не потерявшись. А это однозначно достижение — особенно если архитектура здания периодически намекает на то, что у кого-то из строителей были личные счёты с логикой. Лестницы, уходящие в потолок, двери, которые появлялись и исчезали в разное время дня, и коридоры, сворачивающиеся сами в себя, как бумажный лабиринт — всё это уже начинало восприниматься как... ну, как часть быта. Моя быстрая адаптация к любым условиям из прошлой жизни и тут сыграла на руку.

Как я узнала позже, такое поведения строение казалось странным только тем, кто имел малый октан, как я. Некоторые места для меня были просто закрыты. А пропадающие двери я замечала, когда в них кто-то входил, кто имел доступ.

Очередное утро началось с того, что я успешно самостоятельно сделала себе прическу. Взрослая я, конечно, предпочитала каре, но все местные девушки имели длинные волосы и ходили с косами или пучками — никаких локонов или распущенных волос. Листая учебник по этике я узнала, что с распущенными волосами ходят только девицы легкого поведения и, мол, соблазняют своим генофондом мужчин со слабой волей. Несчастные представители слабого пола. И если что, я не женщин имею ввиду. А волосы короче, чем по плечи — в общем, могут и в лицо плюнуть. Решив не выделяться, я со вздохом приняла местную культуру и скрутила себе аккуратный, почти профессиональный пучок. Почти — потому что спустя два часа он самораспустился, и мне пришлось поправлять его прямо на ходу. К счастью, никто не обратил внимания. Или просто сделали вид.

Жизнь среди аристократов имеет плюсы: они акцентируют твои промахи только если им это нужно, чтобы тебя уколоть. В большинстве своем всем на тебя плевать, если, конечно, ты специально не эпатируешь общество своим видом. Но и минусы тоже есть: если ты откровенно игнорируешь этикет, тебе этого не спустят.

Учёба шла… стабильно. На занятиях я по-прежнему делала вид, что знаю, что происходит, а вечером — листала местные книги, надеясь уловить хоть какие-то закономерности. Всё это напоминало смесь школьного алгебраического ада и фантастического самоучителя по ремонту реальности. Ничего не понимала — но пальцы сами рисовали глифы, как будто в них жила чужая память. И, возможно, она там действительно жила. Еще с той жизни я многое слышала о памяти тела. Насколько это реально доказывать не возьмусь, но в мире, где ты из пустоты можешь сделать предмет обихода возможно почти все.

Мы с Кероном решили встречаться почти каждый вечер после занятий. Как и обещала, отдала ему буклет и еще раз поблагодарила. Он, как и раньше, тренировался в одном и том же месте у края внутреннего двора — между оранжереей и кустами. Я не уточняла, был ли выбор этого места продиктован уединением или любовью к разросшимся кустам бузины, но оно стало нашей «лабораторией».

— У меня опять расплылось всё, — буркнул он, утирая лоб рукавом. — Я рисовал, как ты показала, даже шаг назад сделал, как говорил мастер. Всё равно — бульк и расползлось.

— Ты из-за эмоций жмёшь слишком много энергии, — авторитетно сказала я, сама не вполне уверенная, что именно говорю. Но буквально сегодня учитель кому-то из класса в очередной раз напомнил о строгой дозировке силы. Мне-то это не надо было, у меня ее и так было пшик, да и не получалось пока ничего вообще.

— А ты откуда знаешь, что я силу не дозирую? — Керон прищурился.

— Видела. Когда ты злишься — у тебя аж пальцы дрожат и на кончиках видны всполохи. Поток идёт рвано. И не сжимай так челюсть. У тебя щека подёргивается.

— Прямо как старшая сестра, — усмехнулся он. — Она тоже вечно меня лечила.

— А сейчас она где? — спросила я.

— Вышла замуж и они часто путешествуют с мужем, пока детей нет.

Я не знала, как на это ответить, поэтому просто улыбнулась. Мы молча дорисовали схему, и он снова попробовал вызвать материю. В этот раз вышло нечто другое. У него опять задрожала рука и я рефлекторно ухватила парня за запястье, помогая держать поток. При этом чувствовала, как у само ладонь странно нагрелась. Магия не вспыхнула, она… завибрировала. Мягко. Спокойно. И между нами возникло полупрозрачное нечто — что-то вроде студня, только чуть светящегося. Оно отличалось от всех предыдущих попыток Керона и висело в воздухе над нарисованной на песке схемой. Колыхнулось, словно поняло, что появилось, и слегка наклонилось в мою сторону, показывая черные глазки-бусинки. Это сильно напоминало большой мыльный пузырь, который колышется от ветра. Только явно с более плотной структурой и занятным мерцанием.

— Эм… — Керон аккуратно отступил на шаг. — Это… ты сделала?

— Нет. Это, скорее всего, мы, — пробормотала я.

Из-за того, что мы двинулись с места и прервали концентрацию поток магии прекратился. Существо не исчезло. Напротив — оно собралось в плотный шар, затем чуть подросло, словно вдохнуло больше воздуха и шлепнулось на песок со смешным звуком "пуф", взметнув крупицы. Потом подпрыгнуло — не высоко, но ощутимо, и… отрастило 4 маленьких щупа. Отряхнулось от песчинок и перевернулось. Мы увидели что-то похожее на малюсенькие рожки, как у улитки. Рта видно не было.

— Это… мило? — неуверенно сказал Керон.

— Это непонятно, — вздохнула я.

Существо снова наклонилось в мою сторону.

— Оно реагирует, — прошептал Керон. — Может, оно… понимает?

— Магическое желе. Прекрасно, — пробормотала я. — Осталось только дать ему имя, и можно заводить миску для корма.

— Назовём его Глот, — предложил Керон весело. Похоже, для него это все было несерьезно. Подросток, что с него взять.

— Нет, — фыркнула я. — Это звучит так, как будто он пришёл из канализации.

Мы ещё немного поспорили, пока существо не начало расплываться по земле. Я аккуратно поддела его палочкой и перенесла на носовой платок, который всегда был в кармане юбки. Кожей касаться боялась. Оно было тёплым на ощупь и удивительно лёгким. Существо дотянулось усиком до моей кожи на запястье и потерлось, словно знакомясь.

Глава 6 — Этикет на пороге

Он появился не сразу. Или я была настолько зациклена на том, чтобы не выдать себя, что ничего и никого вокруг не замечала. Сначала я просто чувствовала его. Как ощущение на затылке, когда кто-то смотрит. Как напряжение в спине, когда в коридоре становится на два градуса теплее. Я ещё не знала, кто он, но тело реагировало первым — замиранием дыхания, неожиданной дрожью в пальцах и подспудной готовностью либо сбежать, либо подойти ближе.

Потом я начала замечать. В коридоре — когда он проходил мимо в группе боевиков, в белых формах, всегда первым. На лестнице — когда пересекал площадку быстрым, но чётким шагом. На полигонах, где они тренировались с огнём, и воздух пах палёным деревом.

Я слышала, что друзья называют его Делон.

Он был… физически ощутим. Широкоплечий, высокий, с прямой спиной. Никакой изнеженности. Вся его фигура говорила: я воин, и мне не нужно одобрения. На форме — символы огневиков. Волосы — густые, волнистые, чёрные, всегда чуть взъерошенные, как будто он только что снял капюшон. Белая форма — безупречно чистая, словно только из прачечной. И это злило. Эта безукоризненность.

Он не обладал банальной, мальчишеской красотой. Его лицо излучало зрелую, суровую привлекательность — ту, что рождалась не из внешности, а из уверенности, выковавшейся в боевых буднях и внутренней силе.: мужественная сила в резких чертах, в уверенной осанке и холодной отрешенности взгляда.

Хотя откуда бы взяться этой зрелости, ему от силы лет 18?!

Резкие черты, выразительный овал лица, сила в чётких скулах, уверенность в стати, которая покоряет своей решимостью. Волевой подбородок, упрямый лоб и надбровные дуги с глубоко посаженными глазами. Именно цвет последних был тем, что казалось неуместным и каким-то потусторонним — лазурный. Он производил впечатление мужественного — не внешней красотой, а внутренней стойкостью и силой. В нём было что-то, что заставляло оборачиваться. Резкость. Незаметная, но ощутимая угроза.

Хищник.

Каждый раз, когда я видела его, тело реагировало отдельно от сознания. В груди вспыхивала странная острая эмоция — то ли волнение, то ли стыд. Я злилась на это. Ведь не выбирала это тело. И уж точно не выбирала его прежние влюбленности. А это было очевидным, ведь мне не 15 лет, как этому телу.

Память не торопилась возвращать подробности, но достаточно было одного взгляда, чтобы почувствовать: здесь было что-то незавершенное. Или, скорее, глупо начатое и позорно оборвавшееся. Одного взгляда глаза в глаза, которые казались на его лице неестественными, было достаточно, чтобы уловить существующую связь. И она явно напрягала нас обоих.

При виде меня он никогда не оставался бесстрастным. Молчаливым, да, но но глаза, поворот головы, резко напрягшаяся спина и развернутые плечи показывали мне, как женщине, что мое присутствие волнует. Нет, я не видела, чтобы в его компании были девушки и никто на него не вешался, что говорило бы о репутации повесы. Только как такое могло быть с таким экземпляром?

Когда я впервые с ним столкнулась и поневоле замерла, пойманная гарпуном этой связи, он улыбнулся уголком губ и бросил:

— Давно вас не видно было, леди Юлианна. У меня закончились поставляемые вами стабильно шоколадные конфеты.

Его слова умыли меня ледяной водой.

— Решила не переводить больше дорогие сладости зазря, — бросила пренебрежительный взгляд из-под ресниц и молча ушла с идеально прямой спиной.

Все понятно, девочка. Тебя не оценили, а ты горела им.

Он иногда просто смотрел. Скользяще, как на предмет, от которого ждешь неловкости или на грязное пятно на стене — слегка поморщившись. Не злобно — но с раздражением, как будто хотел бы, чтобы я просто исчезла. И я понимала: он помнил ту, прежнюю, и все, что она делала. А я теперь носила ее лицо. Самое интересное, что даже не имела представления, что она делала. Более того, учитывая, что за все прошедшее здесь время ко мне не подошла ни одна “подруга» Юлианны, то и вряд ли узнаю. Разве что от самого Делона.

Хоть бы никакого секса между нами не было. По местным нравам у меня будут проблемы. Наверное... Может он знает, что что-то было и ему не нравится, что я волосы заплетаю, как девушка, сохраняющая чистоту тела. Понятно, что это тело ребенка в моем понимании. И будем уповать на то, что он благородный. Но мало ли каковы нравы в этом мире. Если вспомнить нашу историю, дефлорирование до брака сильно порицалось.

***

Этикет. Как ни странно, это было первое занятие, на котором я чувствовала себя... не лишней. Не потому что разбиралась — наоборот. Но здесь, в зале с мягкими коврами, позолоченными подсвечниками и преподавательницей, похожей на суровую графиню на пенсии, от нас требовалась не магия, а вежливость. А вежливости я, в отличие от магических формул, научилась за тридцать лет как-никак.

Преподавательницу звали мадам Вир. Голос у нее был такой, что ею вполне могла бы быть диктаторша какой-нибудь вымышленной страны. Каждое слово — как команда. Каждое движение — как образец для будущих иллюстраций в учебнике «Как вести себя, если вы — уважаемая леди».

Еще на первом занятии по этикету я поняла, что с ней не забалуешь и внезапно мне стало жалко всех бедных детей аристократов. Я молча и спокойно сидела за партой, благо они тут одиночные. Никого не трогала. Но проходящая мимо мадам Вир с длинной указкой в руках внезапно как треснула ею по моей парте, я аж подскочила от неожиданности.

— Не ссутулиться, Леди Тамис, — и я рефлекторно села прямо, словно проглотила эту самую указку. С тех пор появился рефлекс: едва я вхожу в аудиторию по этике, тут же вытягиваюсь по струнке, как солдат. Раз даже под настроение маршировать захотела, но решила, что не поймут.

— Сегодня мы говорим о брачных соглашениях, — сообщила она без тени иронии. — А точнее, о помолвке.

Внутри меня что-то дернулось. На мгновение я даже подумала, что ослышалась.

— Помолвка, — продолжила она, — не есть формальность. Это обязательство. Добровольное, двустороннее. Подкрепленное магией. И расторгнуть его можно, только соблюдая процедуру: свидетель, официальная речь с ключевыми словами, указание причины, возврат символа помолвки.

Глава 7 — На паперти?

С утра все было как обычно. То есть как обычно для жизни, в которой ты живешь в чужом теле, притворяешься, что знаешь, что делаешь, и изо всех сил стараешься не провалиться с треском.

Занятие по основам энергетической стабилизации прошло, как каток. Преподаватель — строгий маг с фамилией Мейнольд — остановился возле моей парты и с плохо скрываемым удивлением посмотрел на меня:

— Это же вы, леди Тамис, на прошлой неделе пережили всплеск?

— Все верно, почтеннейший магистр Мейнольд.

— Но ваше ядро стабильно. И я не вижу ни пятна, что говорило бы о пережитом.

— Я, к сожалению, ничего не могу сказать, по этому поводу.

— Понятное дело, — крякнул он. — Хорошо, я дам тебе направление, после урока сходи в медкрыло. Пусть тебя еще раз просканируют. Если ты стабильна, тебя уже можно на практику выпускать, а не только на теорию и медитации.

— Спасибо большое, почтеннейший, — я действительно была благодарна и склонила голову, хотя не должна была этого делать. Да, он магистр с 5 октаном, но я выше эго по титулу. Как все сложно с этими экивоками...

Он дальше продолжил рассказывать нам. Сегодня была лекция о том, как у детей в материнской утробе формируется ядро и почему в период беременности женщина может ощущать нестабильность магии и переживать ее всплески.

После пары он действительно дал мне бумагу с направлением. Едва я взяла ее в руки, по бланку пробежала мерцающая волна. Словно блики на разлитом в луже бензине.

После урока я отправилась в медкрыло. Сквозь коридоры — всё те же арки, прохладные тени от витражей, старинные двери. В приемной меня уже ждали. Привычно молчаливый лекарь в сине-золотой мантии провел в диагностическое помещение, к прозрачной кабине с магическими кристаллами.

— Встаньте на платформу, — попросил он, не поднимая глаз.

Я подчинилась, и тотчас же над головой замерцали потоки света — сканирование началось. Ощущалось это как легкое покалывание, щекотка, словно дождик из искр прошелся по коже. Я стояла смирно, пока кристаллы шептались друг с другом, а затем потухли. Лекарь сверился с панелью, покачал головой и произнес:

— Магическое ядро стабильно. Вам разрешено возвращаться к практике.

Я кивнула, но он продолжил:

— Не радуйтесь преждевременно. Всплеск не раскачал ваш резерв. Данные те же, что и раньше — уровень минимальный. Скорее всего, компенсаторные механизмы. Как вам удалось так быстро стабилизироваться. Прошло меньше календарной недели?

— Я много медитировала, — соврала я. Хоть и звучало убедительно. Не буду же я ему говорить, что скорее всего это переселение души виновато.

Он лишь хмыкнул в ответ, а я вышла, чувствуя, как внутри разрастается пустая тишина.

— Посетите хозяйственника. Пусть вам звезду поправит, — бросил небрежно медик, когда я была у самой двери.

Сдержала дрожь. Кивнула, поблагодарила и улыбнулась, как смогла. Чувство, будто меня вот-вот разоблачат, накрыло с головой, стиснув грудь ледяной хваткой, а в голове всплыли строки "Месяц под косой блестит, а во лбу звезда горит...". Коса есть, звезда тоже. Благо, что не во лбу.

После медкрыла я, по совету лекаря, направилась к хозяйственнику. Помещение оказалось темным, пахло древесной стружкой и маслом, словно здесь чинили не только форму, но и судьбы. Сам он — седовласый сухощавый мужчина в темно-зеленом жилете — кивнул, как будто ждал меня.

— Леди Тамис? Звезду поправить?

Я кивнула.

— Встаньте ровно. Повернитесь спиной.

Наверняка у них есть какие-то артефакты связи. Тут вообще многое жизделось на артефактах.

Он не прикасался ко мне. Просто поднял артефакт — камень, ограненный металлическими скобами серебряного цвета с выгравированными символами — и поднес к моей спине. Я почувствовала щекотку в районе лопаток. На спине стало теплее, как от слабого заклинания огня.

— Готово. Теперь у вас серебряная звезда. Все согласно регламенту, — сказал он.

На обеде я сидела одна. Жевала без аппетита и слушала разговоры за соседним столом.

— Слышала, что она совсем стала нолем, просто такого октана для магов нет и ей звезду оставили— произнесла одна из девчонок. — А до этого ведь взрыв был…

— Да, я слышала, что это Делон так отказал ей, что у нее магия слетела.

— Говорят, она даже не помнит, кто она. Полностью.

— Может, ее вообще подменили?

— Или убить хотел кто?

— Или заклятие не выдержала. Студентку одну так унесло — головой ударилась, и все.

Я встала, не доев, и ушла.

После занятий я встретила Керона. Он ждал у того самого закутка, где мы когда-то вызвали Пуфа. Вид у него был напряженный, как будто он репетировал диалог с преподавателем.

— Ты в порядке? — спросила я, подходя.

Он кивнул.

— Просто… — он почесал затылок, — можно я глупость спрошу?

— Только если ты потом позволишь мне фыркнуть.

— Ты правда бросила Делона?

— Да.

— Но… он же. Ну… — Керон развел руками. — Он крутой. Сильный. Родовитый. Половина девчонок Академии по нему сохнут.

— Я — не половина девчонок, — спокойно ответила я. — И я больше не хочу, чтобы на меня смотрели, как на прилипшую к ботинку грязь.

Он смотрел на меня еще пару секунд, потом кивнул. Уважительно.

— Ладно. Круто. Я, наверное, не понял. Но ты все равно молодец. Ты его не любишь?

— Нет. Может была когда-то влюблена, но это быстро проходит, когда ты не нужен человеку.

— Я понял. Тогда ты, наверное, поступила правильно.

Мне захотелось обнять паренька. Поблагодарить за такое не по возрасту тактичное поведение и принятие чужого “Я”. Но решила не шокировать ребенка.

Я кивнула. Мы немного помолчали. А потом он внезапно добавил:

— Ты правда ничего не помнишь? Типа… вообще?

— Почти ничего, — сказала я. — Только будто... эхо. Как вспышка, и потом все — белое. Наверное, магия. Или мозг так решил. Знаешь, иногда с людьми происходит что-то действительно страшное и их мозг защищает сам себя от вреда, блокируя память.

Глава 8 — Я снова тону или это вторая волна

Первые два дня после разговора с отчимом были похожи на мутную воду — дна не видно, а течение все равно несёт. Я всё ещё жила в той же комнате, но вещи оставались нетронутыми, словно больше мне ничего не принадлежало. Да и что из этого всего действительно было моим? Два платья, верхняя одежда, немного белья...

Пуф почти не отходил. Он явно чувствовал перемены, стал сдержаннее, меньше скакал и чаще просто сидел рядом. Даже в свою миску не возвращался — устраивался на моей подушке или прижимался плечом к боку, когда я садилась за учебник, делая вид, что в состоянии что-то понять. Логика твердила, что я бездарно трачу время, но здравый смысл подсказывал: моё состояние сейчас я изменить не в силах.

Мне сказали "искать варианты". А где их искать? Есть вероятность, что, выйдя за периметр Академии, я уже не смогу вернуться. А пока у меня хотя бы есть крыша над головой и еда. Изучение бытовой специализации сейчас бессмысленно — я не помню даже азов, а учебников с первого курса у меня нет. Можно было бы пойти в библиотеку, но что искать? Куда ни сунься — везде пропасть.

Поэтому я решила просто подождать, пока меня выгонят, и только тогда начинать действовать, исходя из фактов.

На какой-то миг я даже подумала обратиться за советом к Делону. Как бы он ко мне прежней ни относился, выглядел он вполне адекватным... Но так и не решилась. Что я ему скажу? Он и так, наверное, считает меня истеричной малолеткой.

В столовую я не ходила — ела то, что появлялось на подносе. Иногда это была сдоба и молоко, компот или кисель, иногда фрукты. Аппетит всё равно почти пропал на нервной почве.

На третий день через старосту курса меня вновь вызвал магистр Сельман. Девушка не представилась, но я её точно где-то уже видела. Она смотрела на меня сочувствующим взглядом. Возможно, с их точки зрения я по какой-то блажи разрушила свою жизнь. Но сейчас общественное мнение волновало меня меньше всего.

Куратор встретил меня сдержанным кивком. Выражение лица у него было иным — будто он в уме перебирал важные детали, предвкушая нечто.

— Юлианна, — начал он, когда я устроилась в кресле напротив. — Я обсудил ваше положение с наставниками Академии и ректором. Ситуация, безусловно, неприятная, даже редкая, но не беспрецедентная.

Я молча кивнула. В горле по-прежнему стоял спазм, хоть и не такой острый, как в первый день.

— У вас нет родовой поддержки, а значит, плата за проживание и обучение должна обеспечиваться иным способом. Ваш уровень магии минимален. Но иногда и этого достаточно для получения специализации. Есть предложение альтернативного учебного пути. Старший артефактор, магистр Варх, согласен взять вас на подготовку в качестве подмастерья.

— Что это означает на практике, почтенный магистр? — спросила я, стараясь говорить вежливо и уверенно, хоть внутри всё сжималось. Он облегчённо улыбнулся, но лицо оставалось серьёзным.

— Вы будете официально переведены с направления бытовой магии на курс помощников артефакторов. Всё, что вы создадите в рамках обучения, будет передано Академии — в счёт платы за еду, жильё, материалы и учебные помещения. Форма обучения индивидуальна, с регулярной аттестацией. Предупреждаю: нагрузка выше, чем на прежнем направлении. Артефакторика требует точности, дисциплины и — что важно — понимания.

— Я принимаю, — сказала я, даже не раздумывая. Альтернатива звучала как «улица». — А как быть с тем, что я уже на третьем курсе? Мне же придётся начинать с нуля...

— Не волнуйтесь, леди... — он запнулся, словно что-то сдавило горло. Погладив себя по шее, прокашлялся и поправил: — Простите, Юлианна. Вы начнёте обучение не с третьего курса, а с самого начала. Артефакторы — своего рода отдельная каста учёных. У них своя методика, свои циклы обучения. Первокурсники могут учиться наравне с выпускниками. Разный уровень знаний. Всё объяснит ваш новый куратор — магистр Варх. Соберите вещи. Комната будет предоставлена в корпусе артефакторов. Ключ получите у администратора сектора. Магистр Варх ждёт вас в мастерской завтра в восьмом часу. И да — он не выносит, когда к нему обращаются с лишними реверансами. Это личное, но имейте в виду.

— Спасибо, — я ещё не знала, что ждёт дальше, но уже едва сдерживала слёзы облегчения. Он не обязан был мне помогать. Мои проблемы касались только меня. — Спасибо вам, почтенный магистр. Я постараюсь оправдать ваше доверие.

— Мы очень на это рассчитываем. Завтра для вас начнётся новая жизнь.

Я встала, поклонилась — как учили на уроках этики. Он ответил сдержанным кивком, в котором угадывалось уважение. Когда я вышла из кабинета, меня охватило не радость и не страх — только усталость. Но в этой усталости было нечто новое. Стабильность.

Пуф весь вечер прыгал по столу. Устроил мини-оркестр из чернильницы, чашки и свитка, потом драматично перевернулся и укатился под кровать, откуда так и не захотел возвращаться. Я сидела на полу рядом, прислонившись спиной к стене, и впервые за эти дни не чувствовала себя никем. У меня появился путь. Пусть не тот, что я выбирала раньше. Но он был мой.

Глава 9 — Жульничество

Утром меня встретил узкий каменный коридор, пахнущий пылью и металлом. Корпус артефакторов оказался не то чтобы мрачным — скорее, упрямо-функциональным. Залы без украшений, лаборатории без ковров, только камень, дерево и инструменты. Словно одна большая мастерская.

Магистр Варх был высоким сухим мужчиной с мозолистыми руками мастера и глазами человека, который не верит ни в оправдания, ни в чудеса. Он был в льняной рубахе с закатанными рукавами. Я могла поклясться, что на ней не хватало пары пуговиц. Стать мужчины подчёркивал кожаный фартук с множеством карманов. Мятые штаны непонятного цвета были грубо заправлены в высокие сапоги. А на голове красовались объёмные очки с множеством приставных линз. Ну просто ожившая картинка из какого-то фильма или игры в стиле стим-панк.

— Юлианна, — произнёс он, едва глянув. — Уровень твой мне не важен. Я интересуюсь только результатами. Тебе будет предоставлен базовый инструментарий, доступ к столам и к списку простейших формул. Первое задание — повторить пиктограмму воды. Если получится — мы сработаемся. Если не сможешь повторить даже это, придётся распрощаться.

— Разрешите уточнить, магистр, в какой форме предоставляется образец?

Варх улыбнулся на моё столь простое обращение. Но и он мне "тыкать" начал с порога. Да, я уже не леди, но и мы на брудершафт не пили. Тем более, что куратор предупредил о его любви к фамильярности…

— Стандартный кристалл, девочка. Будешь работать в тренировочной мастерской. Когда завершишь, дёрнешь за сигнальный шнур. Времени у тебя полно. Хоть целый день тут возись. Но если завтра ты мне не предоставишь никакого результата...

— Распрощаемся.

— А ты схватываешь на лету, — мужчина щёлкнул пальцами перед самым моим носом, и я рефлекторно дёрнулась.

Он проводил меня до нужной двери. Помещение оказалось достаточно просторным и хорошо освещённым, несмотря на одно небольшое окно. В центре — огромный стол. В углу — топчан, а у стола — только один табурет.

— Сельман сказал, что у тебя ветер. Прекрасно, сможешь сама себе помогать. Даже минимальной силы достаточно, чтобы поддерживать схемы. Комната закрывается изнутри, чтобы никто не мог потревожить работу артефактора. Это важно, так как работа идёт с силовыми нитями. Ты хотя бы линии силы видишь?

— Эм-м-м, — всё, что я смогла выдать.

— Понятно, — хмуро бросил магистр. — Буду ещё и это проверять.

Он вынул из кармана фартука широкое стило и тут же в воздухе начал что-то чертить. Невидимое.

Между прочим, линии силы я научилась видеть быстро. Это примерно как смотреть на 3D-картинки. Нужно только чуть расфокусировать зрение. Магистр, убедившись, что эти линии я вижу, дал первое задание.

— Простейшая пиктограмма воды, — сообщил он.

Достал из кармана небольшой кристаллик размером с большой палец.

— Даёшь тактильный контакт, вливаешь каплю силы и произносишь формулу открытия, — продемонстрировал маг. — Когда артефакт откроется, поставь на центр стола. По этому образцу сделаешь свою схему.

Я снова расфокусировала зрение, чтобы увидеть пиктограмму, и даже ойкнула от неожиданности. Над кристаллом висела в воздухе и слегка колыхалась объёмная схема. Из тех самых нитей, что я тренировалась видеть, была сложена фигура. Они были белыми и слегка подсвечивались, но всё вместе это выглядело невероятно… магически.

— Твоя задача — повторить эту пиктограмму. Если получится хоть что-то примерное, то дёрни за сигнальный шнур, и я приду, — дал наставления маг. — Не спеши. Здесь ты можешь хоть до завтрашнего утра сидеть, — хмыкнул магистр и вышел из помещения.

Я, действуя механически, закрыла за ним дверь. Щелчок замка словно привёл меня в чувства.

Мягко говоря, задача была непростой. Сами по себе эти нити силы в неактивированном состоянии между собой не соединялись. А активировать я их могла только в воздухе. Потом пиктограмма начинала медленно опускаться. Наставник предупредил, что я могу поднять свою фигуру в собранном виде хоть до потолка и удерживать на весу до момента, как её упакуют в камень или кристалл. Только прикасаться к нитям до этого нельзя — рассыплются. Любое прикосновение хоть к чему-нибудь, и работу можно начинать заново. Это только на словах всё просто: составить из нитей пиктограмму и активировать. Но вся засада заключалась в том, что конкретно у формулы воды схема была геометрически идеальной. Даже не представляю, как магам удалось такое буквально «на глаз» изобразить. Наверное, не менее получаса я только рассматривала образец, не зная, как к нему подступиться.

Ты снова попала, Юля. Как будем выбираться?

Я попыталась на глаз сформировать пока только ровные, но абсолютно одинаковые нити — и они после активации тут же вспыхнули, потому что сильно отличались кривизной и длиной.

В принципе, я понимала, что за основу взята окружность определённого радиуса. Любой ученик средней школы из моего мира в курсе, как разделить окружность на три части. Затем этим радиусом будто бы прочерчены три вогнутые дуги и три дуги выпуклостями в обратную сторону, но при этом они не создавали круги. В общем, элементарно. Но мало того, что это нужно как-то собрать, потом на весу активировать, так ещё и обязательно соблюсти правильную форму.

Поначалу я хотела слепить этакие три одинаковые «рыбки без хвостика» и просто соединить их внутри окружности. По ходу дела поняла, что с дугой не угадала. Пока поправляла один кусок, второй отпадал. Тогда стала собирать всё на столе. И, похоже, мои дуги снова были не дугами, а непонятно чем. Конструкция вверх не поднималась и тем более не активировалась.

— Как это вообще можно без инструмента рассчитать?! — психанула я после очередной неудачи.

И тут же задумалась. Я что, зря как проклятая пыталась бытовой магии учиться? Ещё и с Кероном заготовки ваяли.

Стило для письма у меня хорошо получалось. Бумага — тем более. Осталось ещё небольшую деталь для моего циркуля состряпать — и можно спокойно чертить. Правда, вторую ножку циркуля соединить со стилом у меня получилось с большим напрягом. В желеобразной заготовке сделала дырочки. Когда сделала из этого стержня металлическую ножку, то отверстие пристыковала со стилом, что тоже имело на конце отверстие. А потом тупо загнала туда небольшой штифт. Грубо, коряво. Но как циркуль эта крокозябра свои функции выполняла.

Глава 10 — В новой колее

Наставник пришёл довольно быстро. И очень долго изумлялся тому, что видит. Даже в пустой кристалл загнал на проверку, а потом в коридоре выпустил струю воды при помощи артефакта.

– Сегодня отдыхай, Юлианна. Продолжим завтра, – сообщил маг. – Если повторишь формулу огня, то станешь учиться на артефактора, а не подмастерье.

– Мне пока в свой корпус вернуться? – уточнила я.

– Нет, зачем? Я пошлю слуг, они вещи перенесут. Пока комнату выбирай.

Насчёт «выбирай» маг не ошибся. Учеников было всего двое, и я, возможно, третья. А вот комнат — десятка два. Мало того, своя кухонька и столовая были на первом этаже корпуса.

– Мальчики порой не знают, когда закончат работать, – пояснил дежурный. – Питаемся мы отдельно. Ты всегда можешь прийти на кухню и попросить еду. Если слишком поздно, и слуги спят, то в столовой есть артефакт-стол с закусками под пологом.

Я слушала и млела. Пока мне всё нравилось. Но и про общеобразовательные предметы не забыла спросить. Оказалось, что один день в неделю ученики могут посещать любые дисциплины по вкусу. Обычно ходят на ту же бытовую магию.

Пообедав в местной столовой, я вернулась в свою комнату. Очень уж хотелось получить это специфическое образование. Ведь здесь было видно невооружённым глазом, как маги зависят от артефактов. Настоящий кладезь возможностей.

Моя новая комната оказалась скромной, но уютной: узкая кровать с аккуратно застеленным одеялом, стол с шершавой столешницей, полка у стены и встроенный в стену шкаф. Деревянный пол скрипел при каждом шаге, а большое окно выходило во внутренний двор Академии. Именно на широком подоконнике устроился Пуф — с миской, которую я поставила туда ещё днём. Он не мешал, не отвлекал, как будто понимал, как мне важно сосредоточиться. Я всё ещё не знала, чем он питается. Это было... немного странно, но я решила пока не тревожиться.

До вечера я занималась тем, что мастерила нормальный циркуль. Намучилась изрядно. Всё же предметы из двух составляющих материалов давались мне пока с трудом. А в том классе бытовой магии, где я раньше училась, уже начали проходить трёх- и четырёхкомпонентные.

Кошмар! Похоже, это действительно не для моего уровня магии.

На следующее утро на проверку я пришла полностью подготовленной. Циркуль припрятала в карман, а лист бумаги собиралась изготовить по мере надобности.

Формула огня и вправду была простейшей: круг, разделённый на шесть частей дугами и прямыми.

– Осилишь? – поинтересовался магистр Варх. Сегодня он выглядел абсолютно так же, как и вчера. А судя по запаху, скорее всего, даже не переодевался.

– Вполне, – уверенно кивнула я. Теперь ведь не надо было чертить всё вручную и на глаз.

– А вот это? – он открыл другой кристалл, где всё было кратно шести.

И снова я заверила, что справлюсь.

– Тогда делай факел. Если повторишь его, то с зачислением на артефактора проблем не возникнет.

Засов на двери был для меня весьма кстати. Я сомневалась, что мой метод создания пиктограмм здесь широко распространён. Свой секрет раскрывать не хотелось.

Чертёж формы факела я повторила за четверть часа. Как и накануне, разложила неактивированные линии на листе. Приподняла. Активировала. Потом уничтожила следы: бумажку развеяла, циркуль спрятала. Только тогда открыла дверь и позвала наставника.

Тот отчего-то решил, что у меня возникли вопросы. И никак не ожидал увидеть готовое задание. Несколько секунд он беззвучно открывал и закрывал рот.

– Теперь её в кристалл перегони, – сообщил магистр и пояснил: – Как при открытии, только фраза произносится на выдохе. Благо моих магических сил для такого примитивного действия вполне хватало.

– Отдохнёшь или формулу льда сделаешь? – спросил он. – Я бы тогда с результатами к старшему мастеру Академии пошёл.

– Сделаю, – согласилась я. Формула кускового льда была лёгкой: кратная восьми, похожая на водную. Я слепила её быстрее, чем факел.

После этого мы отправились к руководству пансиона.

– Юлианна, вы, безусловно, будете учиться на артефактора, – сразу заверил меня старший наставник. – Только вместо оплаты вы будете создавать магические изделия. Всё, что вы сотворите, станет собственностью Академии.

С этим я не могла не согласиться. Хотя сомневалась, что сразу сотворю что-то полезное. Но оказалось, что водные артефакты постоянно требуются на кухне. В особых камнях магия хранилась почти вечно, а в простых кристаллах — около года. Иногда амулеты с такими кристаллами ломались, если рядом оказывался более сильный артефакт. Что-то терялось. Так что каждому ученику с утра выдавали задание: минимум одна водная схема, желательно — три. Ученики шестого класса вполне успевали делать по три. Я решила не отставать.

Теперь магистр Варх учил меня с нуля. Воздушные, водные, огня, света — всё было в программе. Были и лечебные, и более редкие схемы, но их мне пока не планировали давать. Все начальные воздушные схемы я освоила до конца недели.

А что в них сложного? Две дуги в круге. Разница — только в радиусе дуг. Соответственно, меняется и тип воздушного потока. На выходных я решила сделать себе записную книжку и начертить все схемы. Учебников по артефакторике не было, я даже спросила об этом.

– А зачем? – удивился наставник. – У нас образцы кристаллов лежат в классной комнате. Бери и открывай. Описание каждого — на крышке коробочки.

Меня это не устроило. Хотелось иметь под рукой личную книгу. Сначала я сделала бумагу. Потом прикинула, как её соединить. В итоге смастерила иглу и нитки, вручную прошила листы. Магия магией, но мне пока так проще. Зарисовала схемы воздушной магии. И правильно сделала.

В первый же учебный день преподаватель устроил мне проверку. Открывал коробочки с образцами, показывал пиктограммы, спрашивал, что они значат. А я их все рисовала и подписывала — с ответами справилась легко. Получила разрешение переходить к водной магии.

Попутно наставник напомнил, что я могу посещать бытовую магию. Я выбрала последний день недели, перед выходными. Сложностей с созданием водных схем не было. Пока не попыталась вспомнить, какая что означает. Вот тут пришлось потрудиться. Да и водных пиктограмм оказалось масса. Но бытовую магию я решила не пропускать — она тоже требовалась.

Глава 11 — Невидимка

Произвела я на своих бывших однокурсников эффект, будто появилась из ниоткуда, как тень прошлого, неожиданно вернувшаяся в их обыденность. Они решили, что из школы меня выгнали. Ну, правильно, я же в общей столовой не появлялась. А слухи про исключение из рода и лишение титула ходили. Мой ярко-красный китель и неожиданное возвращение в класс вызвали небывалый переполох. Преподаватель уточнил, на помощника я учусь или артефактора.

– У помощников форма серая, – сообщил магу я. – У меня курс артефактора первой степени, – чуть прихвастнула.

Во второй половине дня прогулялась в сад. И с удивлением обнаружила там Керона. Я почему-то подумала, что мальчишка теперь будет ходить, как и все, на самоподготовку в общий зал. Почему я так решила? Это ведь у меня дорога жизни дала круто й вираж, а у остального мира все по прежнему.

– Мне наставник сказал, что если я лучше концентрируюсь в саду, то мне можно здесь заниматься, – просветил он.

Но за меня ребёнок тоже порадовался. И даже спросил, нет ли у меня какого-нибудь амулетика воды, чтобы мыть руки.

– У нас все кристаллы считают и забирают, – огорчила я своего друга.

– А ты сама сделай кристалл, – наивно предложил Керон.

Я только глазами похлопала. А и вправду? Чего это я себе не могу сделать махонький камешек? То что у нас все кристаллы забирают, я как-то сразу смирилась. Можно было спросить для личных нужд. Но изготовить самой всё изначально мне и в голову не приходило.

Правда, это только на словах легко. Тот же кристалл имел форму октаэдра. Этакие две соединённые пирамидки. А попробуй это замесить из того желе, что представляло собой заготовку для бытовой магии. Мои одноклассники изучали и тела вращения, и прямоугольные предметы. Но они на обычные вещи не совсем походили.

Потому я поинтересовалась у магистра Сельмана, какой магией сделаны наши стулья? И услышала в ответ, что доводилось до ума всё уже вручную мастером по дереву.

Другой вопрос, как разрезать тот же кусок стекла, я пока не представляла. Параллелепипед из стекла у меня получился условно правильной формы, и, в принципе, из него можно было что-то вырезать.

– В огненной магии есть такие тонкие лучики, что даже металл режут, – снова просветил меня Керон на следующий день, когда я пришла уже конкретно к нему вместе с Пуфом.

– Я потренируюсь, – заверила ребёнка и распрощалась.

Самое интересное, что я желешку не скрывала, но и внимания на малыше никто не акцентировал. То есть у девочки с минимальным октаном появился питомец по типу фамильяра и это не событие, которое может кого-то заинтересовать. Эта повальная пассивность была странной. Еще не так давно я слушала, как в столовой про меня шептались, а теперь я словно невидимка. Потому что я осталась без рода, без титула и даже без фамилии — будто невидимая тень, стертая из всех летописей. Каждый день я подписываюсь при получении и сдаче кристаллов. И в первый же раз не смогла написать свою фамилию.

Я застыла, глядя на пустую строку, где ещё недавно писала свою фамилию. Дежурный посмеялся и сказал, что у лишенных рода нет фамилии. И впервые почувствовала, что меня действительно больше не существует как прежней. Даже Юлианны больше нет. Без рода, без имени, без дома. Есть новый человек. И кем я буду, пока не понятно.

Потом уже в классной комнате просмотрела коробочки по огненным артефактам. И правда, среди коробочек с огненными артефактами отыскались парочка, что потенциально могли помочь мне справиться с задачей разрезания стекла — с тонкой, почти ювелирной магией жара, которую позже предстояло изучить. Только мы до этих тем ещё не дошли. Но я и не обещала Керону, что сделаю быстро. Пока буду настойчиво осваивать всё, что нам преподают — шаг за шагом, без спешки, но с твёрдым намерением не отстать и рано или поздно выйти вперёд.

Глава 12 — Поглощающий мрак

Мои дни были забиты до предела: схемы, расчёты, кристаллы, магия, ошибки.

Но иногда, как назло, случай напоминал — за стенами есть другой мир. Он существует отдельно, но порой касается твоего. Исчезал из мыслей, как тень на рассвете — медленно, неохотно, но всё-таки появлялся снова.

Я вышла из мастерской поздно. Воздух был пропитан озоном — недавно прошла гроза. Под ногами шуршали опавшие листья. Я шла, кутаясь в пальто на размер меньше нужного, по каменной дорожке, вымотанная. В голове крутились схемы пентаграмм и варианты, как это можно применить сейчас, чтобы выжить потом. С тетрадью под мышкой двигалась как сомнамбула в сторону библиотеки. Хотелось хоть на ночь переключить мозг и почитать что-то из местной истории. Надо вживаться по максимуму.

Делон возник — словно вырос из темноты. Вышел в свет фонаря в полуметре от меня.

Он стоял прямо, уверенно, в чёрном утеплённом, идеально выглаженном кителе. На груди — металлическая брошь с эмблемой Академии и ещё какими-то знаками. Он изменился. Не знала, что боевики осенью меняют белую шкурку на черную. Казалось бы, было бы логично наоборот — к зиме в белое одеваться. Его взгляд был ровным, прохладным, но без прежней усмешки. Впервые он смотрел на меня как на равную.

— Юлианна, — произнёс он спокойно.

— Делон, — кивнула я приветственно. Постаралась говорить сдержанно.

— Говорят, ты теперь в артефакторах. Неожиданно. Помню, ты раньше не умела даже видеть нити.

Я уже привыкла, что он вспоминает ту, прежнюю. Ту, которая бегала за ним, теряла дар речи от одного взгляда и, возможно, дарила неловкие подарки. Он всё ещё смотрел сквозь меня, будто сквозь призрачную вуаль прошлого. Но я не собиралась ничего объяснять.

— Всё меняется, — ответила я.

— Да. Меняется.

Он откинул край плаща, странно накинутого — один угол лежал на левом плече, другой заправлен под правую руку. Мне показалось, он хочет что-то передать, и я уже готовилась отказаться. Но на его ладони вспыхнуло пламя — чёрное, глухое, как провал света. Оно не освещало и не грело, а наоборот — поглощало свет фонаря. Мы стояли рядом, как будто близкие, но всё было иначе.

Мы чужие, чужие...

Он казался воплощением сдержанности, силы и ледяного достоинства — словно статуя из мрамора. А я — уставшая, ссутулившаяся, в чужом пальто и с растрёпанной косой. Хотелось просто склонить голову и лбом упереться ему в грудь. Чтобы обнял и спрятал ото всех и всего.

— Чёрное пламя, — произнёс он негромко, будто между делом, но взгляд его задержался на моём лице. — После... браслета. Вспыхнуло на эмоциях. Странное, обволакивающее чувство. Я не сразу понял, что это.

Он сделал шаг ближе. Расстояние между нами оставалось вежливым, но воздух натянулся, как струна. Я ощутила тепло — не от огня, а от его взгляда. Он смотрел внимательно, по-новому. Словно видел меня, а не свою бывшую невесту.

Мы чужие, чужие, чужие... Мантра не спасала.

— Странное чувство. Будто вытаскиваешь изнутри что-то тёмное, а потом отпускаешь, — продолжил он тише, почти шёпотом. — И остаётся пустота, дарующая легкость.

Зачем он говорит мне это? Я зажмурилась. Сглотнула. В груди заныло. Хотелось сказать что-то нейтральное, отвести взгляд, отшутиться. Но язык словно прилип к нёбу.

— Хорошо, что отпускаешь, — сказала я и, к своему ужасу, хихикнула. — Так проще, чем носить в себе.

Он нахмурился — будто понял, что сказал лишнего.

— Возможно, — ответил он и отвёл взгляд, убирая огонь. — Ты изменилась... стала другой. Это чувствуется сразу, стоит лишь взглянуть.

Он сделал шаг назад.

— Береги себя, Юлианна.

Словно попрощался. Боги, куда я вообще шла? Что делаю поздним вечером во дворе Академии? Огляделась, поёжилась... Плевать. Повернулась и пошла к себе.

Комната встретила тишиной. Пуф спал, свернувшись на подоконнике у своей миски, не отвлекая меня, будто понимал, как важно было сохранить остаток вечера для самой себя. Он подрос, стал плотнее, но я по-прежнему не понимала, чем он питается. Магией? Эмоциями? Он выглядел довольным.

Мама говорила: "Если забыла — значит, неважно было".

Глава 13 — Некроманты и лазеры

Прошло почти два месяца, прежде чем я впервые взялась за изучение огненного луча — того самого, с помощью которого можно было резать стекло или что-то плотное. До этого всё время уходило на попытки обуздать желеобразную заготовку, из которой я пыталась выточить хотя бы отдалённое подобие идеального кристалла. Благодаря занятиям по воздушной магии, я научилась срезать с неё более-менее ровные слои. Даже октаэдр у меня получился. Почти симметричный. Почти — но всё же.

На уроках по бытовой магии я освоила метод вращения и сделала себе стакан. Он вышел тяжёлым, со стенками толщиной в палец, но был единственным в своём роде — пусть и кривым. Пуф сначала пытался кататься в нём, потом сообразил, что это явно нерабочий вариант, и пересел обратно в свою керамическую миску, любовно погладив щупом цветочек на кромке.

По выходным я сидела над схемами: конспектировала, перечёркивала, рисовала заново. Это была дополнительная практика — ведь нужно было набить руку. Циркуль я переделала в более удобный и красивый, но даже для него требовалась тренировка. Кроме того, по совету наставника я начала читать: историю, географию, устройство королевств, карты. Всё, что могло помочь мне хотя бы немного понять, куда я попала и как здесь всё устроено. Остальные науки, не имевшие прикладного смысла, я игнорировала.

Библиотека стала моим вторым домом. Там было тихо, пахло старой бумагой и терпким порошком, которым натирали полы. Однажды я наткнулась на схему специализаций Академии — и с удивлением обнаружила, что здесь даже преподавали основы тёмной магии. Поверхностно, для ориентации. Но всё равно.

Некромантия. Те, кто мог вызвать чёрное пламя. Не просто управлять огнём, а владеть его искажённой, мрачной формой. Учеников по этой специализации в Академии не готовили. Если у кого-то обнаруживались способности — их передавали в королевский департамент. Там обучали дознавателей. Официальных. Элиту. Все некроманты служили королю. Об этом напрямую не писали — скорее, подчёркивали, насколько это почётный и редкий статус. Но я понимала: таких держат рядом с троном не ради уважения, а ради контроля. Это ведь совершенно другой уровень силы.

Тёмное пламя — лишь характерный знак пробудившегося некроманта. Основная их работа — с телом. С мёртвым. Если, к примеру, кто-то напал на лорда или — не дай Боги — на самого Короля, и нападавшего убили, вызывали некроманта. Он поднимал тело и... допрашивал. Просто и жутко.

Я захлопнула книгу с пыльным хлопком и поняла, почему Делон тогда пришёл с той отстранённостью. Он уже принадлежал к другой касте. К магам, которых уважали безоговорочно. Он был на другом уровне, в ином мире, куда мне точно не попасть. Да и нужно ли мне туда? К нему? Нет.

Я вернулась к тренировкам с удвоенной решимостью, поняв, что занимаюсь самообманом. Для меня узнать больше сейчас — необходимость. Жизненно важная. Неизвестно, что будет после выпуска. Смогу ли я продолжить обучение или работать по специальности? А то, что изменить её я не смогу — ощущалось где-то под кожей. Не в том положении.

Фразочки вроде «напрягаться девке незачем, главное — ноги правильно раздвинуть» пролетали мимо, но цепляли. Может, аристократок здесь и почитали, уважали, лелеяли, но с такими как я разговор был короткий. Благо, что это всё же академия, а не казарма. Значит, пока я здесь — я должна научиться защищаться. Иначе никто не поможет.

“Огненная нить” — тонкий, управляемый огненный луч — стал моим спасением. С его помощью я могла вырезать чёткие грани из стекла, застывшего желе и даже из плотной массы, которую раньше не могла пробить. Наставнику я об этом ничего не говорила. Сама создавала пустышки. Эти кристаллы были для личного пользования. Каждый раз, заходя в мастерскую, я расписывалась за то, сколько образцов артефактов взяла со стенда, сколько получила пустышек и сколько сдала. Так вёлся учёт моей работы на Академию.

Я нашла способ обойти систему. В комнате не было места даже для базовой схемы, но на выходе из мастерской никто меня не досматривал. Я добровольно отдавала всё, что делала. Один из кристаллов с базовой водной схемой я изготовила в собственном камне — а не в выданной пустышке — и подарила Керону. Он обрадовался, как ребёнок, и с тех пор при встрече улыбался мне так, будто выиграл в странном конкурсе. Он всё ещё был единственным, кто со мной общался.

Были и другие. Для девушек я стала невидимкой — словно обмолвившись со мной, можно было запачкаться. Парни же…

Один из старшекурсников в коридоре сказал с улыбкой:

— Теперь ты без рода. Значит, не гордая. Приходи вечером в корпус. Поговорим, погреемся. Только кузнеца не бери с собой, селянка.

Я вежливо отказалась. Даже немного испугалась. Как бы ни относились здесь трепетно к женщинам, которых в Академии в разы меньше, чем мужчин, важным оставался вопрос тыла — кто стоит за твоей спиной.

Пока парни с моего факультета рисовали огненные спирали, я перешла к магии льда. Она оказалась разнообразнее, чем я ожидала. Снежинки, ледяные иглы, кубики — вся структура подчинялась строгой геометрии. Особенно забавно было видеть, как мои кристаллы потом использовали в столовой как магические холодильники.

Интересно было и то, что факультет артефакторики существовал вне привычной системы курсов. Всё зиждилось на навыке. Для кого-то потолком были огненные схемы — и то не выше луча. Кто-то справлялся со льдом, но выше не стремился. И это — будущие мастера. Подмастерье, который умел открывать, активировать и закрывать кристаллы — уже ценность. А если сам делал базовые огненные и водные — почти гений.

Поэтому в соседней мастерской мог работать как мой ровесник, так и парень младше или старше. Девушек, кроме меня, не было.

По итогам обучения определялся уровень мастерства, напрямую зависящий от стихии. Вода — базовая: за неё давали минимальный допуск. Огонь — сложнее, требующий контроля. Лед — уровень точности и баланса. Свет — крайне редкий, капризный, но невероятно мощный. Высшим считалось умение создавать артефакты, объединяющие несколько стихий и нестандартные пиктограммы. Таких мастеров было единицы. Они — элита.