Леди из низшего общества

Глава 1

— Я хотел сообщить вам, леди Кэтрин, что я начал бракоразводный процесс. Мой адвокат прибудет в поместье завтра утром, и мы подпишем все необходимые документы.

Мой муж, лорд Джейкоб Кросби, бросил на меня внимательный взгляд. Он объявил мне это на семейном ужине, чтобы не только он, но и все члены нашей семьи насладились моим унижением.

И теперь все они смотрели на меня с торжеством, которое и не думали скрывать. И именно это было самым обидным.

За десять лет нашего с Джейкобом брака они так и не сочли меня достойной их выдающегося семейства и теперь радовались тому, что скоро от меня избавятся.

Тонкие губы Паулы Кросби дернулись в презрительной усмешке. Сейчас падчерица предпочитала не вспоминать те дни, когда после смерти матери она сходила с ума от тоски и одиночества, и именно я вытаскивала ее из того болота, в которое она всё больше и больше погружалась. Потому что ее отец всегда был слишком поглощен собой, чтобы заметить, как нуждалась в нём его маленькая дочь. А бабушка, Розмари Кросби, искренне полагала, что настоящая леди не нуждается ни в жалости, ни в сочувствии, и все невзгоды должна переносить с улыбкой на устах.

А я по утрам заплетала ее волосы в смешные косички, днём часами разговаривала с ней об умершей матери, а вечерами рассказывала ей сказки, после которых она спокойно засыпала. И тогда ее совсем не волновало мое происхождение. Став взрослой, она предпочла об этом забыть.

Равно как и мой пасынок Сэмюэль Кросби забыл о том, как когда-то искал у меня поддержки. Он боялся спать в темноте, и мне стоило немалого труда убедить лорда Кросби, чтобы он позволил мальчику оставлять в комнате зажженную лампу. А когда муж хотел отправить двенадцатилетнего сына в закрытый пансион, который Сэмюэля до одури пугал, за него опять-таки вступилась только я.

— Полагаю, дорогая Кэтрин, вам следует собрать свои вещи, — семидесятилетняя Розмари Кросби тоже не удержалась от ядовитого укола, — потому что как только ваш развод будет оформлен, вам придется покинуть Кросби-холл.

Наверняка она ждала от меня слёз и истерики, но радовать ее этим я была не намерена.

Мне нравилось это поместье, овеянное местными легендами. Его восхитительный парк и ровные зеленые луга. Изысканные, хоть и немного мрачноватые интерьеры старого замка, что стоял на холме. И его привидения, которые мало кому позволяли себя увидеть.

Но я слишком хорошо знала, что для семейства Кросби я всегда была чужой. Бесприданница, которой они оказали честь и позволили войти в их узкий круг избранных.

— А моя магия? — спросила я. — Вы будете обязаны вернуть ее мне, как только брак будет расторгнут.

По условиям брачного договора магия, которая была у меня с рождения, после нашей свадьбы переходила к моему супругу сэру Джейкобу. Собственно, именно она и побудила его на мне жениться.

Моя магия была довольно слабой, но даже с ней мой супруг совладать так и не сумел, и дабы она не свела его с ума, он вынужден был запечатать ее в прозрачный кристалл, который с тех пор всегда носил на шее.

— Да как вы смеете даже заговаривать об этом? — и так всегда бледное лицо леди Розмари побледнело еще больше. — Благодаря этому браку вы вошли в высшее общество и пользовались всеми его благами на протяжении десяти лет! И за всё это время вы так и не смогли родить моему сыну ребенка. А на этот счет в брачном договоре есть особый пункт, на который, быть может, вы не обратили внимания. Вы уедете из Кросби-холла ни с чем! И ни один суд не встанет на вашу сторону!

Я сидела за столом ошарашенная и растерянная, не понимая, что мне следует делать теперь. У меня не было ни малейшего шанса выиграть тяжбу против семейства Кросби. У них были власть, деньги и полезные связи. А у меня не было ничего.

Брачный договор я подписала в восемнадцать лет и была тогда слишком наивной и доверчивой, чтобы разбираться в деталях. Все вокруг говорили мне, что от такого предложения не отказываются. Что стать леди Кросби — большая честь.

И всё-таки я согласилась на этот брак с тяжелым сердцем. И только после того, как лорд Кросби пообещал, что оплатит обучение моего младшего брата в университете, куда тот всегда мечтал поступить. У нас самих таких средств, разумеется, не было.

Но даже в этом он меня обманул. Это условие было включено в договор в таком завуалированном виде, что у лорда Кросби было много возможностей, чтобы отказаться от его исполнения. Что он и сделал, сославшись на то, что мой брат не проявлял достаточно усердия, когда учился в школе. Хотя прекрасно знал, что Нейт был вынужден раз в неделю прогуливать школу, потому что каждый четверг он работал разносчиком еженедельной городской газеты.

Джейкоб поднялся со стула, на котором сидел. Но, направившись к выходу, задержался возле меня и холодно улыбнулся:

— Это последний день, Кэтрин, когда вы имеете право называть себя леди! Уже завтра вы лишитесь этого титула. И навсегда лишитесь своей магии.

Он упивался своей властью, и в его темных глазах сияло торжество.

— Вы пожалеете об этом, Джейкоб! Я обещаю вам это!

Он только хмыкнул и удалился. А вслед за ним из столовой вышли и остальные Кросби.

Я осталась в комнате одна. И когда горничная подошла, чтобы убрать со стола, мне показалось, что она посмотрела на меня с жалостью.

Глава 2

Вечером лорд Кросби всегда принимал снотворное. Без него он просто не мог заснуть. Поэтому я могла не беспокоиться, что он проснется как раз тогда, когда я буду находиться в его спальне.

Перед сном цепочку с висящим на ней кристаллом Джейкоб обычно снимал и оставлял на круглом столике, что стоял возле кровати. Значит, мне нужно всего-то пробраться ночью в его комнату и забрать то, чего он лишил меня обманом.

Конечно, когда утром он обнаружит пропажу, то сразу подумает на меня и велит обыскать и меня саму, и мои вещи. Но я не стану держать кристалл при себе. Прямо ночью я вынесу его за пределы замка и спрячу там, где никто не станет его искать. А однажды за ним вернусь.

Дожидаясь, пока весь замок погрузится в темноту и заснет, я села в кресло с книгой в руках, но от волнения не смогла прочитать ни строчки. Все мои мысли были сейчас о другом.

Горничная принесла мне теплое молоко и печенье и спросила, не нужно ли мне чего-то еще. Я покачала головой — нет, не нужно. Свечей в канделябре для моей ночной прогулки вполне достаточно.

Сам Джейкоб обычно рано отправлялся в постель, и не в его привычке было читать перед сном. И Розмари наверняка уже тоже спала. Но нужно было дождаться еще, чтобы заснули Паула и Сэмюэль.

Поэтому я вышла из комнаты, только дождавшись, когда старинные часы в гостиной пробили два часа ночи. Осторожно открыла дверь.

Спальня Джейкоба находилась в другом крыле здания, и путь до нее был не близкий. Лорд Кросби предпочитал уединение.

Я прошла по длинному коридору и, повернув направо и спустившись по лестнице на первый этаж, попала в другой коридор. Эта часть замка давно нуждалась в ремонте, и здесь было холодно и неуютно. Зато именно в этих комнатах и коридорах особенно явно ощущалась его многовековая история.

Я миновала оружейный зал и художественную мастерскую, в которой иногда рисовала Паула. Когда я проходила мимо гардеробной, мне показалось, что в ней кто-то был. Я даже остановилась, чтобы убедиться, что это не более, чем игра моих расшатанных нервов. Нет, из этой комнаты не доносилось ни звука.

Зато откуда-то издалека я услышала протяжные завывания главного местного призрака — лорда Трэвиса, четвертого графа Кросби. Но ночные песнопения были вполне в его духе, поэтому я ничуть не удивилась. Хотя, когда я впервые встретилась с ним десять лет назад, он меня безумно напугал, и горничной пришлось отпаивать меня отваром успокаивающих трав.

Почему-то четвертый граф предпочитал пугать лишь избранных. Остальные же обитатели дома полагали, что он — лишь одна из давно перевернутых страниц истории замка. И в мою встречу с лордом Трэвисом не поверил даже Джейкоб, ибо сам видел предка только на портрете в галерее.

А я потихоньку привыкла к странному старику, что никак не мог покинуть границы своих бывших владений. И который обожал петь по ночам, наводя трепет на тех, кому было позволено услышать это пение.

Наконец, я остановилась перед спальней супруга. Двери в комнатах замка никогда не запирались на ключи или засовы, и их петли всегда были смазаны, так что можно было не волноваться, что лорда Джейкоба разбудит их скрип.

А вот пламя свечи задрожало, когда я приоткрыла дверь, а потом и вовсе погасло. Мне потребовалось несколько секунд, чтобы начать различать хотя бы очертания предметов. Но почему здесь был такой сквозняк? Неужели Джейкоб заснул с открытым окном? Погода к этому совсем не располагала.

И я порадовалась тому, что взяла с собой спички. Потому что при свете луны, робко заглядывавшей в окно, искать кристалл было бы проблематично.

Со стороны кровати не доносилось ни звука, но поначалу я не обратила на это внимания. Я поднесла свечу к круглому столику, но кулона на нем не было. Может быть, Джейкоб забыл его снять перед сном?

Я посветила над кроватью. Лорд Кросби лежал на спине. Ворот его ночной сорочки был расстегнут, но на шее не было видно никакой цепочки.

Я почувствовала отчаяние и обвела темную комнату взглядом. Быть может, его сиятельство ждал, что я поступлю именно так, и предпочел убрать кристалл в сейф? Или положил под подушку. Вариантов было слишком много, чтобы я могла проверить их все.

И только в этот момент я осознала, что так и не слышу дыхания Джейкоба. И рот его был странно приоткрыт. Я притронулась к его лежащей поверх одеяла руке и испуганно вскрикнула — она была ледяной.

Мой муж, лорд Джейкоб, десятый граф Кросби, был мёртв!

Эта история пишется в рамках литмоба «Леди в деле», все книги которого вы сможете найти по ссылке

https://litnet.com/shrt/uSup

Глава 3

Страх сковал всё мое тело, и несколько мгновений я не могла пошевелиться. Я даже не могла заставить себя снова посмотреть на Джейкоба.

Больше всего на свете в этот момент я хотела оказаться у себя в спальне, в теплой кровати под одеялом, и не знать о том, что случилось.

Я никогда не любила своего мужа, но вовсе не желала ему смерти. И сейчас мне было искренне его жаль. Мы прожили вместе десять лет, а за такой срок ты так или иначе привыкаешь к тому, кто с тобой рядом, и начинаешь испытывать пусть даже не уважение и любовь, но хотя бы привязанность.

Тем более, что в самом начале нашего брака мы оба старались наладить отношения и иногда мне казалось, что у нас даже начинало это получаться. Наверно, всё окончательно разладилось в тот момент, когда Джейкоб осознал, что моя магия так ему и не подчинится, и что наш союз оказался для него бесполезен. А ведь он всегда так мечтал, чтобы и в нём вспыхнула магическая искра, сделав его одаренным — это дало бы ему доступ в круг избранных аристократов. В тот круг, куда не открывали дверь ни титулы, ни деньги. В тот круг, в который прежде входили многие из его предков.

Я с трудом остановила поток своих мыслей. Сейчас мне следовало думать совсем о другом. Мне нужно было позвать дворецкого или кого-то из слуг. И сообщить леди Розмари о постигшей нас утрате.

Но когда я снова посмотрела на мужа, я заметила то, чего не заметила сразу. На его лице была странная синюшность, а в некоторых местах на лице и на шее были небольшие красные точки.

Нет, этого просто не могло быть! И тем не менее, все эти признаки свидетельствовали о том, что смерть Джейкоба не была естественной. Это были признаки механической асфиксии — кислородной недостаточности, вызванной тем, что пути движения воздуха были чем-то перекрыты. Например, подушкой. Неужели Джейкоба убили?

Подумав об этом, я содрогнулась. Эта ситуация была ужасной, и если всё было именно так, как я предположила, то мое нахождение в его комнате могло быть истолковано неправильно. Как я смогу доказать, что оказалась здесь уже после того, как кто-то лишил моего мужа жизни?

Холодный пот уже тек у меня по спине, а мое намерение позвать сюда кого-то из слуг мгновенно испарилось.

Я заставила себя еще раз дотронуться до руки Джейкоба. Да, она была слишком холодной для живого человека, но всё-таки отнюдь не ледяной, как мне показалось изначально. А это значило, что убийство могло произойти относительно недавно. Быть может, убийца даже не успел далеко уйти.

Теперь уже я дрожала так, что едва не выронила свечу. Убийца мог находиться даже здесь, в этой комнате. И я обвела помещение взглядом.

Мест для того, чтобы спрятаться, здесь было достаточно — и большой шкаф в углу комнаты, и сундук рядом с ним. Да и ножки кровати были высокими, и под нею тоже можно было укрыться.

Я попятилась к двери. Мне следовало как можно скорее вернуться к себе. Подумать обо всём я могла и в своей собственной спальне. Я выскользнула в коридор и, стараясь двигаться бесшумно, тронулась в обратный путь. Сейчас меня пугала даже собственная тень, и пока я добралась до своей комнаты, я несколько раз едва не лишилась чувств.

И даже когда я оказалась в своей постели, то долго не могла согреться, и всё мое тело сотрясалось и от страха, и от рыданий.

Когда я немного пришла в себя и успокоилась, то подошла к книжному шкафу и достала с верхней полки тоненькую брошюру, которую я знала почти наизусть. Она принадлежала перу некоего М.К. Стенфорда и называлась «Некоторые наставления для следователей и полицейский, или Криминалистические заметки».

Мое увлечение детективной литературой всегда приводило моего мужа в искреннее недоумение. Он связывал это с моим низким происхождением и относился к этому как к некоей блажи, которую он мне позволял.

Сам он не любил читать, и когда я ездила в город специально для того, чтобы купить очередную книгу, то он лишь удивленно хмыкал и говорил, что лучше бы я купила себе новую шляпку или перчатки.

Я открыла книгу на двадцатой странице и убедилась, что не ошиблась. Да, так и есть — синюшность лица и точечные кровоизлияния. Эти кровоизлияния могли обнаружиться еще и с внутренней поверхности век, но даже если бы я вспомнила об этом еще в комнате Джейкоба, ничто на свете не могло бы меня заставить оттянуть его веки и в этом убедиться.

Я вернула книгу на место и потушила свечу. Потом забралась в постель и даже попыталась заснуть. Я должна вести себя так, словно я ничего не знаю. Когда мне сообщат о смерти Джейкоба, я должна выразить должную степень удивления и, разумеется, расплакаться.

А сейчас мне следовало хоть немного поспать. И не следовало плакать — я и так уже позволила себе это, и это было плохо, потому что покрасневшие от слёз глаза непременно вызовут подозрения.

Мне было стыдно за такие мысли. Вместо того, чтобы оплакивать умершего мужа, я думала только о том, как бы не быть обвиненной в его убийстве. А ведь именно так и случится, если станет известно, что я была в его спальне. Вкупе с его намерением со мной развестись и моими неосторожными словами за обедом, когда я пообещала ему, что он об этом пожалеет, этого вполне может оказаться достаточно, чтобы предъявить мне обвинение.

По крайней мере, в тех романах, которые я читала, первым под подозрение всегда попадал супруг или супруга. А в том, что Кросби попытаются свалить всё на меня, можно было не сомневаться.

Глава 4

Джуди помогла мне одеться, ловко уложила мне волосы. Как назло, сейчас я не смогла выдавить из себя ни слезинки. Хотя мне было жаль Джейкоба, но куда больше меня беспокоила моя собственная безопасность. Если моего мужа убили, то значит, это сделал кто-то из тех, кто живет в этом доме.

Но тут я вспоминаю про открытое окно и вздыхаю почти с облегчением. Может быть, это был сторонний грабитель, который забрался в дом ночью. А Джейкоб не вовремя проснулся и именно поэтому был убит. Для самого лорда Кросби это мало что меняло, но это было важно для нас.

Когда я подошла к комнате мужа, там уже были почти все домочадцы. Паула рыдала, стоя на коленях перед кроватью, на которой всё еще лежал Джейкоб. Сэмюэль стоял у окна — бледный и растерянный.

А леди Розмари сидела в кресле, и на лице ее словно застыла маска. Впрочем, эта маска тут же слетела, стоило только мне появиться.

— Это вы! Вы во всём виноваты! — она обличающе указала на меня скрюченным из-за артрита пальцем. — Когда вчера за столом вы сказали, что он пожалеет, я сразу подумала, что дело закончится именно этим! Наверняка вы использовали свою магию! Произнесли какое-то заклинание, которое и убило моего мальчика!

С ее губ слетел какой-то странный всхлип, а всё ее тело затряслось от беззвучных рыданий.

На самом деле леди Кросби прекрасно знала, что моя магия была не слишком сильной и совершенно безобидной. Избавиться от пыли в комнате, придать блеск поблекшим вещам, за одно мгновение залатать прореху в ткани — это была бытовая магия. Та магия, которая позволяла достичь результата, которого можно было добиться и без ее применения.

Теперь все смотрели именно на меня. А я только сейчас заметила, что в комнате были не только члены семьи Кросби, но и еще один человек — мужчина невысокого роста и весьма неприметной внешности. Если бы я увидела его в толпе, то ни за что не обратила бы на него внимания и не смогла бы его описать.

— Вы слишком высокого мнения о моей магии, миледи, — сказала я. — И кому, как не вам, знать о том, что со дня нашей свадьбы моя магия больше мне не принадлежит.

— Откуда мы можем знать, что на самом деле это так? — возразил мне Сэмюэль. — Возможно, вы давно нашли способ вернуть ее себе.

Это было ужасно глупое обвинение, но слова пасынка сказали мне то, что меня интересовало в первую очередь — они до сих пор не знали, что лорд Кросби был убит самым обыкновенным и отнюдь не магическим способом.

Как раз в этот момент маленький мужчина вдруг опустился на корточки и заглянул под кровать, чем вызвал явное неудовольствие леди Розмари.

— Сколько еще вы будете досаждать нам своим присутствием, мистер…

Она не смогла вспомнить его имя, и ему пришлось подняться на ноги и снова себя назвать.

— Инспектор Мэдисон, миледи!

— Так вот, мистер Мэдисон, я полагаю, вам давно уже следовало удалиться из этой комнаты и позволить нам остаться с бедным Джейкобом. Вы удивительно бестактны, сэр!

— Простите, ваше сиятельство, — он покачал головой, — но таковы правила. Я должен был засвидетельствовать смерть лорда Кросби. Но, боюсь, сейчас я не могу позволить вам остаться в этой комнате.

Неужели он заметил то же, что ночью заметила я? Те признаки, которые указывали на насильственный характер смерти моего мужа. Если так, то этот инспектор вовсе не так прост, как хочет казаться.

— Что за глупости, сэр? — обратился к нему Сэмюэль. — Мы находимся в своем доме. А это — наш отец.

— Боюсь, ваше сиятельство, — маленький человек чуть покраснел от волнения, — что вы не понимаете всей серьезности ситуации. Всё дело в том, что лорд Кросби не скончался во сне, как вы предположили. Он был убит!

В комнате повисла гнетущая тишина. А первой от изумления опомнилась леди Розмари.

— Что вы такое говорите, сэр? — возмутилась она. — Этого просто не может быть!

Моя свекровь искренне полагала, что все преступления совершаются только в низших кругах общества, а аристократы слишком благородны, чтобы вдруг оказаться замешанными в чем-то подобном.

— Похоже, вы не слишком компетентны, инспектор, — продолжала леди Розмари. — Убийство в доме Кросби! Да большую нелепицу трудно придумать! И если вы не хотите лишиться работы, сэр, то я советую вам немедленно переменить свое мнение! Поверьте, я знакома со многими высокими полицейскими чинами, к которым я могу обратиться.

Но Мэдисон и не подумал внять ее словам. Он только чуть наклонил голову и приготовился к обороне.

— Вы можете обращаться к кому угодно, миледи, но сейчас я как представитель власти предписываю вам покинуть эту комнату и не входить сюда до тех пор, пока не прибудут детективы из города. Как я понял, вы полагаете, что в этом может быть замешана магия, а в таком случае в расследовании должны участвовать полицейские с особым статусом, которого у меня самого, к сожалению, нет.

Леди Розмари собиралась сказать что-то еще, но ее внук не позволил ей этого сделать.

— Прошу вас, бабушка, давайте позволим этому человеку делать его дело. Если мой отец действительно был убит, то я полагаю, мы все захотим узнать, кто это сделал.

При этом он бросил красноречивый взгляд в мою сторону.

Глава 5

Леди Розмари пригласила мистера Мэдисона отобедать вместе с нами, но лучше бы она этого не делала, потому что он чувствовал себя в нашем обществе явно неловко. На правах хозяйки моя свекровь даже не постеснялась сделать ему замечание, когда вместо вилки для рыбы он взял вилку для мяса. А Паула и Сэмюэль при этом переглянулись так многозначительно, что бедный детектив едва не выскочил из-за стола.

— Надеюсь, мистер Мэдисон, вы быстро сумеете установить убийцу моего сына, — сказала леди Розмари. — Мне не хотелось бы, чтобы тень была брошена на всю семью. А еще я попросила бы вас не говорить нашим слугам о том, что лорд Джейкоб был убит.

Я с трудом представляла себе, как это можно было скрыть. Но моя свекровь была уверена, что обсуждение должно ограничиться узким семейным кругом. Похоже, все Кросби уже пришли к выводу, что убийцей была я, потому что демонстративно не разговаривали со мной за столом.

— Боюсь, это невозможно, миледи, — чуть покраснев, ответил Мэдисон. — Я обязан буду допросить и ваших слуг, и ваших соседей.

— Соседей? — леди Розмари пришла в ужас. — Разве это так необходимо? Ах, репутация нашей семьи будет безвозвратно испорчена! Бедняжка Джейкоб уж точно этого бы не желал.

Когда к столу подходили слуги с очередным блюдом, она замолкала и продолжала разговор только тогда, когда те выходили из комнаты. Но мне кажется, она и сама уже понимала, что шила в мешке не утаить и была сильно этим раздосадована.

Поэтому когда наш дворецкий Чандлер доложил о прибытии еще одного детектива, ее сиятельство резко сказала:

— Пусть он подождет в холле, пока мы закончим обед!

Мистер Мэдисон, кажется, собирался что-то сказать, но леди Розмари так посмотрела на него, что он предпочел промолчать.

Но вновь прибывший детектив, судя по всему, ждать в холле был не намерен, потому что уже через минуту дверь в столовую залу снова открылась, и на пороге появился высокий темноволосый мужчина. На нем был темный костюм и светлый шейный платок. А небрежная щетина выглядела как вызов местному консервативному обществу.

За ним маячила фигура дворецкого.

— Простите, ваше сиятельство, но этот господин сказал, что он не может ждать!

— Что вы себе позволяете, сэр? — возмутилась леди Розмари. — Как вы смеете врываться сюда столь бесцеремонным образом? Назовите мне свое имя, и я потребую, чтобы на вас наложили взыскание.

Я ожидала, что мужчина смутится или, по крайней мере, захочет извиниться. Но нет, ничуть. Он только нахмурился еще больше, и его темные брови почти сошлись над переносицей.

— Простите, миледи, но у меня нет времени ждать, пока вы соблаговолите меня принять. Мне необходимо побеседовать с каждым из обитателей этого дома и предпочел бы приступить к разговору немедленно. Для этого мне понадобится комната и список всех, кто находился здесь со вчерашнего вечера. А если вы еще закончили трапезу, ваше сиятельство, то я могу начать со слуг.

Леди Розмари опешила настолько, что не сразу нашла что сказать. И за нее это сделал Сэмюэль.

— Как вы смеете так разговаривать с леди Кросби, мистер…

— Стэнфорд, сэр, — подсказал ему гость. — А вы, как я понимаю, сын покойного? Тогда, быть может, вы и покажете мне кабинет, в котором я мог бы проводить допрос?

— Я? — изумился Сэм. — Да понимаете ли вы, с кем говорите, мистер Стенфорд? Поскольку мой отец мертв, я стал одиннадцатым графом Кросби.

Но только-только прибывший инспектор, кажется, не питал большого уважения к громким титулам, потому что он лишь сухо кивнул в ответ:

— Поздравляю вас, ваше сиятельство! Но, собственно говоря, именно поэтому я сюда и прибыл. Чтобы разобраться с тем, кто убил десятого графа.

Служанка, что как раз внесла в комнату поднос с пирогом, при этих словах испуганно охнула и едва не выронила поднос.

— Подите вон, Рита! — велела ей старая графиня. — А что касается вас, инспектор, то я уже сказала вам, что буду жаловаться на ваше недопустимое поведение. Вам быстро укажут ваше место. И поверьте мне, у меня достаточно связей, чтобы лишить вас работы. Я не позволю какому-то сыщику проявлять неуважение к нашей семье!

— Это ваше право, миледи! — усмехнулся тот. — Но мне кажется, что куда большее неуважение к вам проявил тот, кто убил лорда Кросби. И разве не в ваших интересах его найти? Впрочем, если вам хочется жаловаться, то вам придется обратиться непосредственно к его величеству. Фигура более низкого уровня вряд ли сможет на меня повлиять.

Теперь его сиятельство смотрела на него с явным непониманием. А инспектор Мэдисон вдруг вскочил из-за стола и вытянулся по струнке.

— Рад приветствовать вас, ваша светлость!

Мне показалось, что я ослышалась. И так показалось не мне одной.

— Ваша светлость? — переспросил Сэмюэль.

— Ах, да, простите, я не представился! — мужчина чуть наклонил голову. — Глава королевской службы сыска герцог Стенфорд к вашим услугам!

Глава 6

— О, ваша светлость! — старая графиня так побледнела, что мне показалось, она вот-вот лишится чувств. — Простите, что не признали вас! Мы не имели чести быть с вами знакомыми! И мы не ожидали, что к нам прибудет человек столь высокого ранга! Как вы смогли так быстро добраться сюда из столицы? Ох, да что же так много говорю вместо того, чтобы пригласить вас к столу?

Мэдисон всё так и продолжал стоять возле своего стула, и только когда герцог занял свободное место, инспектор снова сел. Но теперь у него от волнения вовсе пропал аппетит.

— Я был не в столице, а в Матлоке, — пояснил его светлость, — когда услышал о том, что случилось в Кросби-холле. И сразу же решил отправиться сюда.

— Мы чрезвычайно вам за это признательны! — Паула улыбнулась ему так широко, как только смогла. — И я искренне сожалею о том, что прошлым летом, когда мы с отцом были в Лондоне, мы ни разу не встретились ни на одном балу.

Моя падчерица чрезвычайно гордилась тем, что побывала в столице и была представлена тамошнему обществу, и никогда не упускала случая об этом сообщить. Тогда я должна была поехать в Лондон вместе с ними, но леди Розмари приболела и потребовала, чтобы кто-то остался с нею в поместье. А поскольку ни Паула, ни Сэмюэль не готовы были отказаться от поездки, это сделала я.

— О, мисс Кросби, я не любитель балов! — откликнулся герцог Стенфорд. — Куда с большим вероятием вы могли встретить меня на месте какого-то преступления. Но давайте не будем отвлекаться! В подобных расследованиях время играет крайне важную роль. Разумеется, я побеседую с каждым из вас, а пока мне хотелось бы узнать о том, что случилось, хотя бы в общих чертах.

И он посмотрел на Мэдисона.

Тот прокашлялся и приступил к рассказу.

— Граф Кросби, хозяин этого поместья, был убит сегодня ночью в собственной спальне. Случилось это предположительно в промежутке от одиннадцати часов вечера до четырех часов ночи. Более точно установить время не представляется возможным, так как в комнате покойного было открыто окно, а ночь выдалась необычайно холодной.

Я могла бы сказать им, что мой муж был мертв уже в два часа ночи, но, разумеется, предпочла промолчать. Я и так не сомневалась, что всё семейство Кросби попытается свалить вину именно на меня. Так зачем было давать им в руки козырную карту?

— Кто обнаружил тело?

— Камердинер его сиятельства мистер Бентон. Он пришел в комнату хозяина, как и обычно это делал, в семь часов утра. В это время тот обычно просыпался, и Бентон помогал ему одеться.

— А кто видел его сиятельство последним?

— Всё тот же Бентон, ваша светлость! Примерно в десять часов вечера он принес хозяину таблетки для сна, без которых тот не ложился. А спустя час он снова зашел в спальню его сиятельства уже для того, чтобы потушить там свет. По его словам, граф мирно спал — он отчетливо слышал его дыхание.

Герцог Стенфорд перевел взгляд с инспектора на леди Розмари.

— Давно ли мистер Бентон служил у вашего сына, ваше сиятельство?

— Пожалуй, около десяти лет, ваша светлость, — подумав, ответила та. — Более точно вам сможет сказать наш дворецкий Чандлер, именно он занимается наймом слуг. И я не слышала, чтобы у Джейкоба были к нему какие-то нарекания. Простите, ваша светлость, в этом вопросе я мало чем могу помочь. Мне до сих пор не верится, что кто-то осмелился поднять руку на моего сына.

Она поднесла к глазам кружевной платок.

— Кстати, инспектор, — герцог снова сосредоточил внимание на Мэдисоне, — а на основании чего вы пришли к выводу, что смерть его сиятельства не была естественной?

Еще до того, как инспектор успел ответить на этот вопрос, я уже знала, что он скажет.

— Синюшность на лице, расширенные зрачки и едва заметные кровоизлияния на внутренней поверхности век и на шее.

— Это не может быть ошибкой? — уточнила Розмари.

— Никак нет, ваше сиятельство, — Мэдисон покачал головой, — когда я отметил эти признаки, я осмотрел дыхательные пути его сиятельства и обнаружил мелкие частицы пера птицы. Я почти не сомневаюсь, что речь идет об удушении подушкой.

И хотя я и сама сделала такой же вывод, я не могла не содрогнуться. Зачем кому-то понадобилось убивать Джейкоба? И я предпочла ухватиться за соломинку.

— Вы сказали, инспектор, что окно в спальне моего мужа было открыто. Значит ли это, что его убийца пришел со стороны?

Прежде, чем ответить, Мэдисон посмотрел на его светлость. И только получив от того кивок, сказал:

— Никак нет, миледи! Хотя убийца явно хотел, чтобы мы именно так и подумали. Но он просчитался, не догадавшись оставить следы под окном. Дело в том, что под окнами его сиятельства расположена большая клумба, обойти которую было бы невозможно. Так вот — на ней нет ни малейшего следа.

Я почувствовала озноб. Ситуация еще больше осложнилась.

— Благодарю вас, инспектор! — одобрительно кивнул Стенфорд. — В целом картина мне ясна. Осталось только выяснить имя человека, который это сделал. И в связи с этим, дамы и господа, прошу ответить вас на вопрос — кто именно мог желать зла графу Кросби? Вы можете открыто высказать свои подозрения, я буду благодарен вам за любую подсказку. Впрочем, может быть, кто-то предпочтет это сделать в приватном разговоре, тогда я готов буду выслушать вас в самое ближайшее время.

Глава 7. Герцог Стенфорд

В Дербишир я приехал на отдых. Отвлечься от столичной суеты, посидеть с удочкой на берегу красивого озера и свести всяческое общение с себе подобными к минимуму. И мой друг лорд Берроуз, в поместье которого я остановился, заверил меня, что за время моего пребывания у него не станет устраивать никаких приемов.

И первые несколько дней визита я действительно наслаждался тишиной и спокойствием. Но этим днем прозвенел первый звонок.

— Сегодня утром скончался мой сосед граф Кросби, — сообщил мне Генри Берроуз за обедом.

При этом он бросил на меня внимательный взгляд, ожидая моей реакции. Но я лишь пожал плечами.

— Если ты надеялся, друг мой, что эта новость меня заинтересует, то увы, вынужден тебя разочаровать. По долгу своей службы я ежедневно получаю десятки таких сообщений. Разумеется, лорды фигурируют в них не слишком часто, но поверь, что смерть благородной особы на самом деле ничуть не более важное событие, чем смерть какого-то клерка или трубочиста.

Мы с Генри служили когда-то вместе в кавалерийском полку, сдружились за время воинской службы и теперь могли позволить себе общаться друг с другом безо всяких обиняков.

— Ну, вот, — заметно расстроился он, — а мне так хотелось посмотреть на тебя в деле. Я столько слышал о твоих успехах в вычислении преступников, что был бы рад, если бы мог принять хотя бы опосредованное участие в расследовании.

Я снисходительно улыбнулся.

— Поверь мне, Генри, в этом нет ничего занимательно. Что же касается этого конкретного дела, то разве оно имеет какие-то признаки преступления? Смерть этого графа была насильственной? Или он скончался в своей постели от старости или сердечного приступа?

Берроуз смутился:

— Полагаю, что нет, не насильственной. Хотя Джейкоб Кросби был еще вовсе не стар, и я не слышал, чтобы у него были проблемы с сердцем.

— Тогда давай оставим это, Генри, и сосредоточимся на омарах, которых твой повар готовит совершенно бесподобно. Таких я не едал даже в королевском дворце.

После обеда мы отправились на прогулку, но когда вернулись с нее, нам пришлось снова услышать о графе Кросби. Потому что в холле меня дожидался глава полицейского управления Матлока Чарльз Ллойд.

— Простите, ваша светлость, что беспокоим вас на отдыхе! — он выглядел сильно смущенным. — Но я посчитал счастливой случайностью тот факт, что вы оказались в нашем графстве именно в этот момент. Насколько я знаю, королевская службы сыска, которую вы с таким блеском возглавляете, была создана именно для того, чтобы расследовать преступления в отношении благородных особ.

Тут я поморщился. Хотя в какой-то степени это было именно так. Мы занимались преимущественно тяжкими преступлениями, в которых были замешаны представители дворянских семей. Но Ллойд, кажется, думал, что это было сделано для того, чтобы защитить их интересы. На самом же деле цель создания королевской службы сыска была прямо противоположной.

Всё дело было в том, что лорды и леди слишком часто считали себя неуязвимыми и искренне полагали, что любое преступление сойдет им с рук. Они отказывались взаимодействовать с полицией, а простых инспекторов и вовсе не считали за людей.

Именно на эту проблему несколько лет назад обратила внимание недавно почившая королева Виктория. Так что наша служба называлась королевской отнюдь не случайно. Мы занимались расследованиями преступлений в самых знатных семействах Британии, и когда я приступал к допросу, ни один великосветский подозреваемый уже не мог, кичась своим положением, смотреть на меня свысока. Ибо в моих жилах текла такая же «голубая» кровь, как и в их собственных.

— Признаться, я предпочел бы не прерывать свой отпуск, — сказал я. — Но раз уж вы проделали такой путь из Матлока, то я готов вас выслушать.

Ллойд рассыпался в благодарностях и приступил к рассказу.

— Инспектор, который приехал в Кросби-холл, чтобы засвидетельствовать смерть графа, полагает, что она была насильственной. Мэдисон весьма толковый полицейский, но он иногда бывает чересчур прямолинейным и бестактным. А семейство Кросби одно из самых уважаемых в этих краях, и мне совсем не хотелось бы задеть их чувства.

— Прошу вас, Ллойд, давайте перейдем к самой сути дела!

— Разумеется, ваша светлость! Но дело в том, что я и сам пока мало что знаю. Мэдисон отправил мне сообщение о том, что граф Кросби был убит, и попросил прислать следователей, имеющих допуск к делам с применением магии.

— Магии? — переспросил я. — Неужели убийство имело магический характер?

Такие преступления давно уже вышли из обихода. Магия нынешних аристократов была, как правило, настолько слаба, что с ее помощью нельзя было убить даже воробья.

— Кажется, нет, — смутился глава управления. — Вроде бы, речь идет об обычном удушении. Да и само семейство Кросби, насколько мне известно, магическими способностями не владеет. Но, тем не менее, обвинение в применении магии в присутствии Мэдисона всё-таки прозвучало, и мы не можем это игнорировать.

— Расскажите мне об этих Кросби! — потребовал я.

— Не думаете же вы, ваша светлость, что в преступлении замешан кто-то из них? — ужаснулся Ллойд.

Я лишь снисходительно усмехнулся. Кажется, он был из тех, кто искренне верил, что принадлежность к дворянству с рождения наделяет людей благородством.

Глава 8. Герцог Стенфорд

— В Кросби-холле его сиятельство проживал с женой, леди Кэтрин (это его второй брак), взрослыми сыном и дочерью от первого брака и матерью, — приступил к рассказу Ллойд. — Насколько я знаю, отношения в семье были не самыми теплыми. Старая графиня не слишком одобрительно отнеслась к его второй жене, происхождение которой оставляло желать лучшего.

— Вот как? — заинтересовался я. — Он женился по любви? Или за девушкой давали хорошее приданое?

Ллойд заметно смутился. Ему явно не доставляло удовольствия пересказывать сплетни о столь уважаемых людях. Но и не ответить на мои вопросы он не мог.

— Ни то, ни другое, ваша светлость! В том-то и была странность! Поговаривали, что его сиятельство женился на своей второй супруге потому, что в ее семье было то, чего не было в его собственной — магия. И вроде бы, по условиям брачного контракта после свадьбы она передала эту магию ему.

— Какое варварство! — поморщился я. — Неужели кто-то до сих пор применяет подобные обряды?

— Не могу знать, ваша светлость, — покраснел Ллойд. — Я лишь передаю то, что слышал от других. Предки его сиятельства всегда были представлены в Палате избранных, а сам он претендовать на это не мог, потому что был магически пуст. Вот он и решил поправить положение с помощью не знатной, но магически одаренной жены. Правда, пользы ему это не принесло и даже после обряда магия к нему не перешла.

Мне было странно, что граф Кросби вообще рассчитывал на это. Мало было захотеть овладеть чужой магией — нужно было еще, чтобы эта магия тебя признала.

— Значит, этот брак стал для него разочарованием? — уточнил я.

— Похоже, что именно так, ваша светлость, — кивнул Ллойд. — По крайней мере, я слышал, что семья Кросби была бы не против этот брак расторгнуть. Более того, на недавнем балу у генерала Гаррисона его сиятельство оказывал знаки внимания другой даме.

— Отлично, сэр! — похвалил я его за осведомленность. — С супругой графа всё более-менее понятно. А что с другими членами его семьи?

— Его мать, леди Розмари, отличается суровым нравом и крайним высокомерием. Но я никогда не слыхал, чтобы между нею и ее сыном были какие-то размолвки — за исключением разве что его необдуманного брака. Впрочем, ее сиятельство из тех людей, кто не станет выносить семейные склоки на публику, поэтому мы вполне можем чего-то не знать.

— А его дети?

— О, ваше светлость! — воскликнул мой собеседник. — Но уж их-то, надеюсь, мы не станем включать в список подозреваемых? Ежели мне будет позволено высказать свое мнение, то я полагаю, речь идет о преступнике со стороны. Возможно, в особняк забрался вор, а его сиятельство оказался у него на пути.

Я не собирался исключать никакую версию и прекрасно понимал, что вариант, который предложил сейчас глава полицейского управления Матлока, устроил бы всех. Но прежде, чем его принять, я должен был изучить и другие возможности.

— Вы собирались рассказать мне о детях граф! — напомнил я.

— Да-да, ваша светлость! — спохватился Ллойд. — Его сын, Сэмюэль, к которому сейчас перейдет титул графа, весьма приятный молодой человек. Кажется, он учился то ли в Оксфорде, то ли в Кембридже, но не окончил университет, а вернулся домой. Не знаю, по какой именно причине. В каких-либо скандалах не замечен. И сам граф всегда отзывался о нём весьма тепло. Что же касается дочери, леди Паулы, то она очень мила и красива и только-только начала выезжать в свет, поэтому для нее смерть отца может обернуться пропуском первого бального сезона.

— Это все обитатели Кросби-холла?

— Кажется, да. Хотя, когда я был там на одном из приемов, в доме гостил еще и племянник его сиятельства. Но там ли он сейчас, я не знаю. И не припомню его имени, простите.

— Ну, что же, сэр, благодарю вас за превосходную аттестацию семейства Кросби. Нет-нет, сопровождать меня не нужно. Я вызову вас, если потребуется. Но чуть позже. Пока же я предпочел бы отправиться в Кросби-холл в одиночку. Мне нужно будет составить о них собственное мнение, а сделать это будет проще в непринужденной беседе, а не во время допросов. И я полагаю, что со мной они будут чуть откровеннее, чем с вами или с инспектором.

И дело тут было вовсе не в том, что я умел располагать к себе людей. Нет, дело было исключительно в моем титуле. Я был одним из них, вот и всё.

— Как вам будет угодно, ваша светлость! — сказал Ллойд, но я расслышал в его голосе легкую нотку разочарования.

— Обещаю вам, Ллойд, что как только мне станет известно что-то важное, я не премину вам об этом сообщить.

Он вынужден был этим удовольствоваться и отбыл в Матлок.

— Ты не позволишь поехать с тобой в Кросби-холл даже мне? — расстроился и Генри Берроуз. — А я так хотел понаблюдать за тобой в деле.

— Убийство, это не развлечение, Генри! Но я постараюсь завтра рассказать тебе всё самое интересное, что узнаю сам. А если я когда-нибудь решу написать об этом заметки, то можешь не сомневаться, что ты станешь их первым читателем.

Я велел подать экипаж, и Берроуз вышел вместе со мной на крыльцо.

— И всё же, Майкл, кто, по-твоему, мог совершить столь ужасное преступление? С твоим опытом у тебя уже наверняка появились хоть какие-то предположения.

Глава 9. Герцог Стенфорд

Кросби-холл произвел на меня двойственное впечатление. Должно быть, когда-то это было очень красивое и богатое имение, но сейчас мой взгляд отметил некоторые признаки того, что дела у Кросби шли не так успешно, как прежде.

Мой экипаж подъехал к особняку не со стороны центральных ворот, а с той дороги, что шла через лес от имения Берроуза. И поэтому мне открылась та неприглядная сторона, что обычно наверняка оберегалась от взглядов гостей. И я заметил и выцветшую краску на задней стороне дома, и недостаточно тщательно подстриженные газоны во дворе, и грязноватые разводы на оконных стеклах, которые свидетельствовали о явном недостатке слуг.

Но с парадной стороны особняк выглядел как и подобало гнезду столь знатной семьи — фасад сверкал яркой краской, кусты и деревья на аллее, что тянулась от парадных ворот, были аккуратно подстрижены, а на газонах радовали глаз своей пестротой розы, астры, георгины.

Я не стал сообщать вышедшему на крыльцо дворецкому свой титул и передавать ему свою карточку, назвавшись просто детективом Стенфордом. Мне любопытно было посмотреть, как примут в этом доме простого полицейского.

И всё оказалось именно так, как я и предполагал. Из столовой, куда дворецкий отправился с докладом о моем прибытии, я услышал резкое «Пусть подождет в холле!»

Голос был немолодой и явно принадлежал старой графине, так что я вполне согласился с Ллойдом, аттестовавшим ее как крайне высокомерную особу. Ну что же, тем забавнее будет сбить с нее эту спесь. И я вошел в комнату, невзирая на возражения дворецкого.

Семейство сидело за накрытым к обеду столом. Во главе — старой дамы, лицо которой при моем появлении побагровело от негодования. Ей было лет семьдесят или чуть больше, и весь ее облик выдавал натуру властную и не терпящую возражений. Наверняка ее сын весьма зависел от ее мнения и было даже странно, что свой второй брак он заключил, не получив на то ее одобрения. Она была худощава, а ее седые волосы были уложены в пышную и безупречно аккуратную прическу.

Место по правую руку от нее пустовало, и было нетрудно догадаться, что прежде тут сидел десятый граф Кросби. С его кончины прошло еще слишком мало времени, чтобы кто-либо осмелился сесть на опустевший стул.

А вот по левую руку сидел молодой человек приятной наружности. Его, пожалуй, можно было бы назвать даже красивым, если бы не некоторая нервозность, которая была и в его взгляде, и в его движениях. У него были светлые, чуть вьющиеся волосы и ярко-голубые глаза.

Рядом с ним находилась юная барышня. Судя по внешнему сходству, она была его сестрой. Ей было не больше восемнадцати лет, но у нее уже был такой же надменный, как и у бабушки взгляд.

Вдова, леди Кэтрин, внешне казалась ненамного старше падчерицы, и я почему-то сразу почувствовал к ней неприязнь. Она вышла замуж по расчету, продав себя и свою магию графу Кросби в обмен на его титул и состояние. Если сведения Ллойда были верны, и его сиятельство действительно стал оказывать знаки внимания другой даме, то леди Кросби это могло стать крушением всех надежд.

А вот увидеть за столом инспектора полиции я совсем не ожидал. Бедняжка, должно быть, обед в обществе этих снобов стал для него испытанием.

Но лицо мужчины показалось мне смутно знакомым. Должно быть, мы уже пересекались с ним по какому-то делу, потому что в его ответном взгляде я тоже уловил узнавание.

— Что вы себе позволяете, сэр? — возмутилась леди Розмари. — Как вы смеете врываться сюда столь бесцеремонным образом? Назовите мне свое имя, и я потребую, чтобы на вас наложили взыскание.

Я был уверен, что как только она узнает, кто я такой, то тут же переменит свое ко мне отношение. И так оно и случилось.

На лице старой графини за одно мгновение мелькнули сразу несколько чувств — растерянность, смятение и, наконец, приязнь. И ее внучка вслед за ней тоже рассыпалась в любезностях, не преминув выразить сожаление о том, что мы не были представлены друг другу во время прошлого бального сезона. Значит, Ллойд всё-таки ошибся, когда сказал, что этот сезон для леди Паулы был первым в свете.

Я не отказался от предложения присоединиться к трапезе, хотя ничуть не был голоден — это давало мне возможность понаблюдать за главными действующими лицами в более непринужденной обстановке. Хотя напряжение тут чувствовалось во всём — в настороженных взглядах, которыми они обменивались, в нервных движениях и в том, что каждый из них, говоря, делал паузы, тщательно подбирая каждое слово.

И разумеется, всех особенно волновало одно — чтобы то, что случилось с графом Кросби, не навредило их положению в обществе. Ведь убийство — это так не аристократично. Мне показалось, что все члены этого семейства предпочли бы, чтобы инспектор Мэдисон оказался менее наблюдательным и признал смерть его сиятельства естественной.

Но что случилось, то случилось, и этого уже было не изменить. И когда я задал вопрос, не хочет ли кто-то открыто высказать свои подозрения, я не ожидал на него ответа.

И оказался необычайно удивлен, когда услышал голос Сэмюэля Кросби:

— Есть лишь один человек, который вызывает у меня подозрения — это моя мачеха леди Кэтрин!

Подобная откровенность свидетельствовала лишь об одном — о том, что отношения внутри этой семьи были куда более враждебными, чем я предполагал изначально. И я был рад, что сам лорд Сэмюэль решил разворошить это осиное гнездо.

Глава 10

Я почувствовала, как жар разливается по моим щекам. Несмотря на то, что я понимала, что Кросби постараются обвинить в преступлении именно меня, я никак не думала, что сделано это будет так громко и открыто. Полагала, что они предпочтут сказать это в приватных разговорах с сыщиками.

И от того, что Сэмюэль объявил об этом громко и спокойно, мне стало не по себе. Это была война. И в этой войне союзников у меня не было.

Но сдаваться я не собиралась. Документы на развод так и не были подписаны, а значит, я всё еще леди Кросби. И с этим главе Королевской службы сыска придется считаться.

За окном, на подъездной аллее раздалось ржание лошадей. Ко крыльцу подъехал экипаж, и леди Розмари недоуменно нахмурилась и посмотрела на герцога Стенфорда.

Но тот в ответ на ее немой вопрос покачал головой:

— Нет-нет, ваше сиятельство, никто из моих людей прибыть не должен.

— Прибыли мистер Айртон и мистер Вэнс! — доложил Чандлер. — Я взял на себя смелость проводить их в гостиную.

Кевин Айртон был тем самым адвокатом, о прибытии которого накануне вечером сообщил Джейкоб. Его прибытия мы ожидали. Интересно, слышал ли он уже о том, что случилось?

А вот появление мистера Вэнса меня удивило.

— Мистер Айртон адвокат моего сына, — Розмари вопросительно посмотрела на герцога. — Он, должно быть, привез документы для развода. А мистер Вэнс — нотариус.

Тут голос ее дрогнул, и она достала из кармана платок и поднесла его к глазам.

— Может быть, мы пройдем в гостиную, миледи? — предложил Стенфорд. — Мне нужно задать им несколько вопросов. И я предпочел бы, чтобы вы все при этом присутствовали.

Я нахмурилась. Это было несколько необычно. Во всех детективных романах, которые я читала, сыщики предпочитали беседовать с подозреваемыми и свидетелями наедине.

Мы переместились в гостиную, где уже сидели в креслах круглый и румяный как наливное яблочко Кевин Айртон и низенький и сухопарый Стивен Вэнс. При нашем появлении они поднялись, и судя по их скорбным лицам, приготовились выразить нам свое сочувствие.

— Должно быть, вы всё уже знаете, господа, — торжественно сказала леди Розмари. — Да, нас постигла невосполнимая утрата, и я благодарю вас за то, что вы прибыли сюда столь быстро.

Мы расположились на диванах и креслах, и его светлость взял нить разговора в свои руки.

— Надеюсь, господа, вы не откажетесь ответить на несколько моих вопросов?

Тон, которым он это спросил, не предполагал никакого отказа, и гости дружно кивнули.

— Будем рады помочь вам, ваша светлость! — заявил Айртон.

— Тогда начнем с вас, сэр! Ее сиятельство сказала, что вы должны были привезти документы, которые должны были поставить точку в браке лорда и леди Кросби.

Герцог задал вопрос адвокату, но смотрел при этом на меня. Неужели он думал, что в этот момент я поведу себя как-то особенно?

— Именно так, ваша светлость! — подтвердил Айртон. — Я привез документы, которые их сиятельства должны были подписать.

— Но поскольку они не подписаны, развод не состоялся? — уточнил Стенфорд.

— Да, разумеется! Без подписей они не имеют никакой силы.

— Когда именно его сиятельство попросил вас их подготовить?

Айртон ответил, не задумываясь:

— Неделю назад, ваша светлость. Он лично приезжал ко мне в контору и оговорил то, что должно было быть в них включено.

— И каковы же были условия развода?

Я чуть подалась вперед. Этот вопрос интересовал и меня саму. Хотя частично и сам Джейкоб уже ответил на него накануне.

Айртон смутился и бросил на меня извиняющийся взгляд.

— Леди Кэтрин лишалась права на использование титула и имени Кросби с момента подписания документов. Она должна была покинуть Кросби-холл в трехдневный срок. За ней оставался ее гардероб и прочие личные вещи, за исключением драгоценностей, которые принадлежали семейству Кросби. Также она получала компенсацию в размере тысячи фунтов стерлингов.

Я не знала, как оценить эту сумму. С одной стороны, я никогда не держала в руках таких денег. Экономка в Кросби-холле получала двадцать пять фунтов в месяц. С другой стороны, учитывая состояние Кросби, это выглядело как насмешка.

— Тысячу фунтов? — удивился и герцог. — Это не слишком щедро со стороны графа Кросби.

— Уверяю вас, ваша светлость, — хмыкнула леди Розмари, — даже этого было много. Она не получила бы и этого, если бы…

Тут она замялась, и герцог удивился:

— В документе были оговорены какие-то особые условия? Надеюсь, мистер Айртон, вы позволите мне с ним ознакомиться?

Адвокат вытащил из кожаной папки несколько листов бумаги и протянул сыщику. Тот пробежал взглядом по строчкам, и брови его взметнулись вверх.

— Леди Кэтрин должна была отказаться от своей фамильной магии в пользу графа Кросби?

Что? Неужели Джейкоб думал, что я на это соглашусь? Я почувствовала ярость и невольно сжала кулаки. Сейчас я ненавидела его куда сильней, чем когда-либо прежде.

Глава 11. Герцог Стенфорд

Эта глупышка, судя по всему, даже не знала законов. Но куда больше меня сейчас удивил совсем другой человек. И именно на нём я и сосредоточился.

— П-п-простите, ваша светлость, но я подумал, что раз этот договор обе стороны подписывают добровольно, то в этом не будет ничего предосудительного, — заблеял Айртон.

— Вы юрист, сэр! — напомнил я. — И именно вы в первую очередь и должны были подумать о соблюдении законов. И когда леди Кэтрин подписывала этот договор, вы разве предупредили ее о том, что он незаконен?

Он смутился еще больше.

— Я тогда еще только начинал свою практику, ваша светлость. Граф Кросби был одним из моих первых клиентов. Если бы я отказался сделать так, как он просил, он нашел бы другого юриста.

К сожалению, это было именно так. Среди законников бесчестные люди встречались ничуть не реже, чем среди представителей других профессий. А учитывая их знания законов, они могли обставить свои дела так грамотно, что к ним не было никаких претензий.

Впрочем, рассуждать об этом именно сейчас было бы глупо. Нам следовало сосредоточиться на другом. И я повернулся уже к нотариусу.

— Скажите, сэр, оставил ли граф Кросби завещание? И если да, то каково его содержание?

Мистер Вэнс печально улыбнулся.

— Вы же понимаете, ваша светлость, что содержание завещания я мог бы огласить не раньше, чем тело его сиятельство было бы предано земле. Но в данном случае рассказывать мне нечего. Граф Кросби не составлял завещания. Он заводил об этом разговор, но до дела так и не дошло.

— В таком случае, сэр, прошу сказать нам, что получат члены семьи Кросби? — уточнил я.

Мистер Вэнс приосанился, осознавая важность своих слов, и щеки его под взглядами всех присутствующих заметно порозовели.

— Титул графа и Кросби-холл достанутся, разумеется, сэру Сэмюэлю. А вот денежные средства и прочее имущество — ценные бумаги и дом в Лондоне — будут разделены между всеми наследниками.

— В число наследников входит вдова его сиятельства, его мать и дети? — спросил я.

— Именно так, — подтвердил нотариус.

— Какая чушь! — старая графиня так резко подалась вперед, что мне показалось, что она упадет с кресла и едва не сорвался с места, чтобы ее подхватить. Но нет, она вполне контролировала свои движения. — Мой сын собирался развестись со своей женой, и об этом многие знали! Она не может претендовать на то, что принадлежит семье Кросби!

В этот момент я посмотрел на леди Кэтрин — она сидела, опустив голову, и щеки ее пылали. Мне даже на мгновение стало ее жаль. Должно быть, все эти годы ей весьма непросто приходилось в этой семье. Но, с другой стороны, это был ее выбор. Разве не так?

— Простите, ваше сиятельство, — смутился мистер Вэнс, — но таков закон. Более того, леди Кэтрин может оставить за собой те драгоценности, что ей дарил сэр Джейкоб.

— Наши фамильные драгоценности? — задохнулась возмущением леди Розмари. — Она не имеет на них никакого права! Эта выскочка обманом пролезла в наш дом! Десять лет назад она обманула моего сына! Она убедила его в том, что владеет магией, хотя я уверена, что это было вовсе не так! Он женился на ней только по этой причине!

На сей раз леди Кэтрин попыталась запротестовать, но ее свекровь не позволила ей этого сделать.

— Ваша светлость! Надеюсь, вы выведете мою невестку на чистую воду. Она знала, что ее вот-вот выкинут из этого дома и вполне могла совершить преступление, дабы не остаться ни с чем. Прошу вас, сделайте всё, чтобы с этим разобраться!

— Непременно, ваше сиятельство! — сказал я. Но посчитал нужным уточнить, дабы она не подумала, что я уже согласился с ее словами. — Я найду преступника, кем бы он ни оказался. А сейчас, я полагаю, нам всем следует отдохнуть. Время уже довольно позднее.

Леди Розмари вспомнила о своих обязанностях хозяйки и, вызвав дворецкого, велела ему подготовить гостевые комнаты. Впрочем, мистер Айртон предпочел вернуться в город, и я не стал ему препятствовать. Если у меня появятся к нему еще какие-то вопросы, я вызову его снова.

Я и сам мог уехать на ночь в поместье Бэрроуза, но посчитал, что полезнее будет остаться в Кросби-холле. Так у меня будет больше возможностей поговорить со слугами в более непринужденной обстановке, чем во время официального допроса. К тому же я хотел прогуляться по особняку именно ночью. Мне хотелось понять, насколько трудно было преступнику добраться до спальни графа Кросби незамеченным.

И потому я заранее уточнил у Мэдисона, где находилась эта комната, и когда часы пробили полночь, отправился в путь. Я держал в руках свечу, а в моем кармане лежал заряженный револьвер, хотя я надеялся, что в Кросби-холле мне не придется им пользоваться.

Дом был погружен в темноту, и в коридоре стояла такая тишина, что каждый мой шаг даже по мягкой ковровой дорожке казался мне слишком громким.

Я шел в нужном направлении и удивлялся тому, что сэр Джейкоб выбрал для собственной спальни столь уединенную комнату. Куда логичнее было бы разместиться рядом с комнатой законной супруги.

Чью-то высокую фигуру в противоположном конце коридора я увидел издалека. Я полагал, что при моем появлении тот человек либо попытается скрыться, либо назовет себя. Но не случилось ни того, ни другого.

Глава 12

Этим вечером я долго не могла заснуть. В голове было слишком много беспокойных мыслей.

Я всё думала и думала о том, что сказал герцог Стенфорд. Наш договор с графом Кросби изначально был незаконен. А я узнала об этом только сейчас.

Десять лет назад мне было восемнадцать. И мне не у кого было спросить совета. Своего отца я не помнила, он умер, когда я была маленькой. А маму я потеряла, когда мне едва исполнилось шестнадцать.

Наш с братом опекун мистер Гордон был уже стар, и он обрадовался тому, что мне представилась возможность так удачно выйти замуж. Кросби казались ему людьми, заслуживающими всяческого доверия. Он искренне не понимал моих сомнений и посоветовал мне не упускать такой шанс.

Хотя Джейкоб Кросби не понравился мне сразу — он был слишком чопорным и надменным. Но я должна была думать не только о себе, но и о брате Нэйтене, который был на четыре года младше меня. Наша матушка мечтала, что однажды он будет учиться в университете, и я хотела исполнить эту мечту.

Но я никогда не понимала, почему Джейкоб выбрал именно меня на роль своей второй жены. Да, у меня была магия, которой не было у него самого. Но мое низкое происхождение для такого сноба, как он, должно было стать непреодолимым препятствием. И всё-таки остановил свой выбор на мне, решившись пойти даже против воли своей матери, мнением которой обычно дорожил.

Впервые я увидела его на выпускных экзаменах в пансионе. Как член Попечительского совета он присутствовал на заключительном испытании по английской литературе и даже задал мне вопрос по творчеству Шекспира. Должно быть, именно в пансионе он и узнал о моих магических способностях — о них было написано в аттестате, в отдельной строке, предназначенной для особых пометок.

Но ведь магия была не только у меня, но и у других девушек с куда более благородным происхождением.

Некоторое время я даже наивно полагала, что он просто влюбился в меня. Но это предположение разрушилось довольно быстро — как только он забрал у меня магию.

О, мы оба тогда прошли через ужасный обряд, в результате которого моя магия перешла к Джейкобу. Но счастья ему это не принесло, и в результате та искра, которую он забрал у меня и не смог сделать своей, перекочевала в кристалл, который он с тех пор носил на шее.

В тот кристалл, который я так и не нашла. За весь сегодняшний день об этом кулоне никто так и не вспомнил, хотя я не сомневалась, что один из Кросби рано или поздно доложит об этом герцогу Стенфорду.

Но раз наш договор с Джейкобом относительно магии с самого начала противоречил закону, значит, моя магия всё еще принадлежала именно мне, и Кросби не имели на нее ни малейшего права. А значит, я могла вернуть ее себе! Для этого лишь нужно было найти кристалл.

Я полагала, что он мог всё еще находиться в спальне Джейкоба — его убийца мог случайно смахнуть кулон с прикроватного столика. Он мог попасть в щель между половицами или затеряться в кровати.

Но этот вариант казался мне весьма сомнительным — инспектор Мэдисон наверняка исползал комнату вдоль и поперек, и он не смог бы не заметить цепочку с кулоном.

Куда более вероятной представлялась мне мысль, что кристалл забрал убийца Джейкоба. И тогда я могла вообще никогда его не найти. Но думать так мне совсем не хотелось.

Поэтому для начала я решила проверить третий вариант. Иногда Джейкоб снимал цепочку с кулоном еще до того, как ложился в постель. Однажды он положил ее в карман своего сюртука, который едва не отдали в чистку прямо с этим украшением. Ох, и шуму было тогда в доме!

Что, если так случилось и в тот вечер? Я прекрасно помнила, что было надето на Джейкобе во время того памятного ужина, когда он сообщил мне о разводе. И если это действительно так, то кристалл мог всё еще лежать в его клетчатом фланелевом пиджаке.

И я должна была это проверить!

Конечно, это было безумием, и я пыталась убедить себя, что не должна этого делать. Но искушение было слишком велико.

И ведь я не собиралась делать ничего противозаконного. Я не буду входить в комнату Джейкоба. Я просто дойду до гардеробной и проверю карманы его пиджака. В той комнате есть и моя одежда. Ведь я всё еще леди Кросби, пусть это и доводит до возмущения мою свекровь.

Конечно, лучше бы сделать это при свете дня и не таясь. Но я уже не могла отложить это ни на минуту. И я поднялась с постели, оделась, зажгла свечу и вышла в коридор.

Я убеждала себя, что это самая обычная прогулка по дому, но всё равно не могла не ощущать страх. И когда я подошла к дверям гардеробной, то слышала стук собственного сердца.

В комнате было тесно и пахло смесью нафталина и лаванды. Здесь было много шкафов и длинных открытых вешалок. Но любимый домашний пиджак графа Кросби висел на манекене у окна. Я проверила все три кармана, которые в нём были, и разочарованно застонала. Кристалла с магией я не нашла.

Дальнейшие поиски тут не имели никакого смысла, и я, собравшись с силами, двинулась в обратный путь. Но стоило мне только оказаться в коридоре, как я услышала грозное:

— Леди Кэтрин? Позвольте полюбопытствовать, что вы делаете здесь в такой час?

От неожиданности я едва не выронила свечу. А мое сердце испуганно скатилось в пятки.

Глава 13. Герцог Стенфорд

Его странная полупрозрачная фигура замерла в нескольких шагах от меня. Это был безупречно одетый мужчина с белоснежными усами и небольшой аккуратной бородкой. Правда, ладно сидящий на нём наряд был моден разве что пару столетий назад.

Некоторое время мы молча смотрели друг на друга, а потом он продолжил свой путь по коридору, не обращая более на меня внимания.

Это точно не был призрак кого-то из слуг — слишком авантажно он выглядел. Должно быть, кто-то из самих Кросби.

Интересно, видел ли он, как убивали его потомка? Мог ли об этом рассказать?

Но, судя по всему, в эту ночь он явно не был расположен к разговору, потому что медленно и печально прошествовал дальше и скрылся за поворотом коридора.

Мой собственный замок был гораздо древнее, чем Кросби-холл, но даже в нём привидения не водились. Признаться, это было довольно обидно. Я слышал, что последние годы наблюдался рост цен на недвижимость, в которой водились призраки. И хотя я вовсе не собирался продавать свой Шерборн, быть собственником привидения было бы довольно любопытно.

Но думать об этом мне следовало явно не здесь и не сейчас. И я вернулся мыслями к своей первоначальной цели — спальне графа Кросби. И чем ближе я к ней подходил, тем большее волнение меня охватывало. И нет, это не было связано с тем, что она являлась местом преступления. За свою беспокойную карьеру я бывал не меньше, чем на сотне таких мест.

Сейчас я ощущал не страх, а нечто совсем другое — это было сродни какому-то охотничьему инстинкту. Я чувствовал себя так, как, должно быть, чувствовала себя взявшая след собака.

Сначала это был едва различимый шорох, потом — скрип половицы. И наконец, когда я повернул за угол длинного коридора, я увидел ее — леди Кросби.

— Леди Кэтрин? Позвольте полюбопытствовать, что вы делаете здесь в такой час?

Я находился на довольно большом расстоянии от нее, но заметил, как она испуганно вздрогнула. И пламя свечи, которую она держала в руках, затрепетало.

Но когда я подошел ближе, дыхание графини уже выровнялось, и она даже решилась посмотреть мне прямо в глаза.

— Почему вы спрашиваете об этом, сэр? Я нахожусь у себя дома. Разве мне запрещено выходить из собственной комнаты?

Она произнесла это почти спокойно, но я видел страх, который плескался в ее широко распахнутых глазах.

— Ну что вы, ваше сиятельство! — усмехнулся я. — Разумеется, вы вольны поступать так, как вам заблагорассудится. Меня всего лишь удивило то, что вы осмелились пойти ночью туда, где было совершено убийство. Я всегда полагал, что леди имеют слишком тонкую душевную организацию и предпочитают избегать того, что может их взволновать.

На это она ответила с поразительной прямотой.

— А разве вам еще не сказали, ваша светлость, что я — вовсе не леди? Моя свекровь считает, что никакое замужество не способно сделать женщину из низшего общества хоть сколько-нибудь похожей на аристократку.

— И вас не обижает подобное суждение? — удивился я.

— После того, как мне его повторяли почти ежедневно на протяжении десяти лет? — она пожимает плечами. — Нет, ничуть. На правду, знаете ли, обижаться бессмысленно.

Несмотря на то, что она пыталась бодриться, я понимал, что ей неприятна эта тема, и решил спросить ее о другом.

— Что вы делали в спальне вашего мужа, миледи?

— Что? — она посмотрела на меня с изумлением. — Нет, я вовсе там не была. Инспектор Мэдисон ведь запер ее на ключ.

Да, это было так. Мэдисон сказал об этом и мне. Но я совсем не удивился бы, окажись у супруги графа Кросби другой ключ от этой комнаты.

— Я ходила в гардеробную, — сочла нужным пояснить она. — Хотела убедиться, что моя горничная привела в порядок черное платье из крепа. Его отделка нуждалась в починке.

Конечно, другого времени, чтобы проверить это, у нее не нашлось! Но сейчас я предпочел сделать вид, что поверил ей, и заметил, что, когда я не стал задавать дополнительных вопросов, она с облегчением вздохнула.

— Но разве вам не страшно выходить из комнаты, миледи, зная, что убийца вашего мужа разгуливает по дому?

Ей могло быть не страшно в одном только случае — если она убила его сама.

Она вздрогнула и поплотнее закуталась в шаль, которая была наброшена на ее плечи. Но дрожала ли она от страха или от холода, сказать было трудно.

Впрочем, спустя мгновение я вздрогнул уже и сам — когда откуда-то сверху донеслись странные звуки, похожие на завывание ветра или волчий вой. А вот леди Кэтрин при этом всего лишь улыбнулась.

— Надеюсь, это ветер, миледи?

— Нет-нет, ваша светлость! Это четвертый граф Кросби. Он любит петь по ночам.

Еще полчаса назад я счел бы ее слова полной бессмыслицей. Но сейчас я мигом соотнес их с тем странным джентльменом, с которым встретился несколько минут назад.

— Значит, это четвертый граф разгуливает здесь по коридорам? — уточнил я.

— Да, — подтвердила она и нахмурилась. — Не хотите ли вы сказать, что тоже видели его? Обычно он бывает нелюдим и не показывается гостям. Говорят, он умер от тоски полторы сотни лет назад.

Глава 14

И как я могла об этом не подумать? Я знала эту книгу почти наизусть, как знала и фамилию ее автора — М.К. Стенфорд. Но мне и в голову не пришло соотнести ее с человеком, который прибыл в наш дом вести расследование. Разве могла я подумать, что одна из самых знатных персон страны пишет пособия для сыщиков?

И теперь я совсем перестала понимать, как именно мне стоит к нему относиться. К М.К. Стенфорду я испытывала обожание с тех самых пор, как прочитала его книгу. Он так доступно даже для такого дилетанта, как я, и при этом так цельно излагал в ней сложные вещи, что я не могла не восхититься.

А вот доверять главе Королевской службе сыска я не имела ни малейших причин. Он сразу отнесся ко мне с предубеждением и разве было странно, что я ответила ему тем же? Но вот тот факт, что я поставила под сомнение его профессиональные качества, мне следовало пересмотреть в силу открывшегося только что обстоятельства.

— Весьма польщен, что вы читали мою книгу, — меж тем улыбнулся он. — Хотя, признаться, я нахожу такое чтение весьма странным для дамы.

Он улыбался, но только губами, потому что даже в царившем в коридоре полумраке мне был виден холод в его взгляде. И мне стало не по себе от мысли, что он мог увязать мое увлечение такой литературой и недавнее убийство. Но даже если он так и подумал, то вслух этого не сказал.

— Ну а поскольку мы выяснили, миледи, что мне известны все существующие способы создать иллюзию закрытой изнутри двери, быть может, теперь вы поверите мне, что ни один из них не был использован в Кросби-холле?

Я судорожно кивнула. Я была слишком шокирована, чтобы возражать.

— В таком случае, — продолжил он, — давайте вернемся к тому вопросу, который я вам уже задал. Как вы считаете, кто мог убить вашего мужа?

Мне потребовалось несколько секунд, чтобы перевести дыхание. Я совсем не хотела показывать ему своего волнения.

— У меня нет ответа на этот вопрос, ваша светлость. Я не могу бездоказательно кого-то обвинять.

Уголки его рта снова чуть дрогнули.

— А вы не думаете о том, что отсутствие доказательств не помешает им обвинить вас? Да, собственно, разве они уже не сделали этого за ужином?

Да, он был прав. Но сейчас с его стороны это было чистой провокацией. Возможно, это было тот метод, который он предпочитал использовать в своих расследованиях. Натравить подозреваемых друг на друга и сделать выводы из того, что они друг про друга наговорят. Но я не хотела играть в эту игру, пусть даже Кросби и готовы принять в ней участие.

— Мне не известно, чем руководствовался Сэмюэль, когда выдвинул против меня такое обвинение, — ледяным тоном сказала я. — Уверяю вас, я не желала Джейкобу зла.

— И тем не менее, у вас были веские причины его ненавидеть. Этого-то вы не станете отрицать? И вам была выгодна его кончина.

— Она была выгодна не только мне, — мне всё-таки пришлось огрызнуться. — Но это ничего не значит. Один мотив ничего не решает. Кому, как не вам, это знать?

Он охотно согласился:

— Да, вы правы. Помимо мотива, должна быть еще и возможность. И раз уж у нас зашла об этом речь, то не будете ли вы любезны сообщить мне, где вы находились в то время, когда было совершено преступление?

Мы стояли друг против друга, и мне оставалось надеяться лишь на то, что мое лицо было достаточно спокойным, и по нему он не мог прочесть те чувства, что меня обуревали. Он задал мне этот вопрос в нескольких шагах от двери в спальню Джейкоба, и у меня в голове сразу всплыли воспоминания о той ужасной ночи.

— Чтобы ответить на этот вопрос, мне нужно знать, в какое именно время это случилось, — неужели он надеялся поймать меня на этом ответе? — Но поскольку, несомненно, это произошло ночью, то могу сказать, что я провела ее в своей комнате. О смерти Джейкоба мне сообщила моя горничная Джуди.

— Ну что же, миледи, благодарю вас. И не смею вас больше задерживать. Сейчас совершенно не подходящее для беседы время.

Он чуть поклонился, и я не стала медлить и, пожелав ему спокойной ночи, вернулась в свою спальню.

Сон этой ночью снова был беспокойным, и я часто просыпалась и подолгу лежала, глядя на звездное небо, что было видно меж неплотно притворенных штор.

И утром я встала до того, как пришла Джуди. Было уже светло, и когда я вскочила с кровати, я увидела белый листок, что лежал у дверей. Ночью этой бумаги не было точно. Неужели кто-то подсунул ее под дверь?

Я ощутила неприятный холодок и накинула на плечи шаль. А потом наклонилась и подняла сложенный вдвое листок.

«Миледи я знаю что прошлой ночью вы были в спальне господина графа. Но я буду молчать об этом если вы заплатите мне сто фунтов».

Сердце бешено застучало, и я едва не лишилась чувств.

Дорогие читатели! Хочу рассказать вам о книге Оксаны Рассветной "Леди против дознавателя"

https://litnet.com/shrt/rnYg

Глава 15. Герцог Стенфорд

Встретить леди, которая читала пособие по криминалистике, было скорее странно, чем приятно. Я искренне полагал, что женщины не должны интересоваться подобными вопросами. Это было исключительно мужское дело.

А уж в тех обстоятельствах, при которых мы познакомились, это и вовсе казалось подозрительным. Но думать об этом, стоя посреди темного коридора, было бы неразумно. Сейчас мне следовало сосредоточиться на другом.

Моя ночная прогулка по Кросби-холлу явно показала, что любой из обитателей дома мог дойти никем незамеченным до комнаты графа. Похоже, после полуночи все тут предпочитали предаваться сну. Особняк был достаточно большим для того, чтобы члены семьи могли разместиться на комфортном расстоянии друг от друга. И двери комнаты были дубовыми и закрывались весьма плотно, так что скрип коридорных половиц тоже вряд ли способен был бы кого-то потревожить.

А значит, никого из семейства Кросби из числа подозреваемых я исключить не мог. У каждого из них был мотив. У кого-то — как у леди Кэтрин и ее пасынка — он был более весомым, а у кого-то менее. Одна могла желать сохранить свой статус и не оказаться в числе презираемых обществом разведенных женщин. А другой мог захотеть поскорее стать графом и хозяином поместья.

Мотивы леди Розмари и леди Паулы прослеживались менее явно, и всё-таки и та, и другая получат некоторую сумму после смерти Джейкоба Кросби. Да, скорее всего, состояние графа было отнюдь не велико, но они могли этого не знать — как и всякий мужчина, он наверняка пытался скрыть свои финансовые проблемы от дорогих ему женщин.

А поскольку завещания лорд Джейкоб не оставил, и слугам после его смерти ничего не доставалось, их из подозреваемых, пожалуй, я мог исключить. Но всё-таки я собирался поручить инспектору Мэдисону побеседовать с каждым из них на случай, если кто-то из них знал то, что могло нам помочь.

Заходить в спальню графа сейчас не было никакого смысла — при свете нескольких свечей осмотреть ее будет трудно и лучше заняться этим днем. К тому же там побывало уже столько народа, что я вряд ли обнаружу там что-то любопытное.

Я вернулся в отведенную мне комнату, не встретив никого на обратном пути, и лег спать. И на удивление прекрасно выспался.

Поднялся я, как и обычно, рано. Я не взял с собой в Кросби-холл своего камердинера, но я мог обойтись и без его услуг. В углу комнаты на небольшом столике стоял кувшин с водой и таз, и я с удовольствием умылся.

Одевшись, вышел на крыльцо. Утро выдалось солнечным, и на деревьях в окружавшем дом парке громко щебетали птицы.

— Желаете позавтракать, ваша светлость? — услышал я за своей спиной голос дворецкого. — Я тотчас же велю накрыть на стол.

— Нет-нет, благодарю вас, — я повернулся к нему. — Я позавтракаю вместе со всеми.

— О, ваша светлость, — на его лице отразилось некоторое смущение, — в Кросби-холл за завтраком не принято собираться всей семьей. Леди Паула и лорд Сэмюэль поднимаются поздно.

А вот это было досадно. Потому что начать допросы я собирался как раз с молодого графа. Раз уж именно он высказался о своей мачехе столь откровенно, то я хотел знать, что именно он имел в виду.

— А леди Розмари уже позавтракала? — уточнил я.

— Никак нет, ваша светлость! — отрапортовал он. — Ее сиятельство еще не проснулась.

Мне не хотелось терять времени попусту, и я решил воспользоваться ситуацией и задать несколько вопросов самому мистеру Чандлеру. А поскольку делать это на крыльце, в сторону которого выходили окна нескольких комнат на втором этаже, было не совсем удобно, я предложил дворецкому прогуляться по парку.

— Простите, ваша светлость, — растерялся он, — но у меня есть утренние обязанности, манкировать которыми я не могу.

— Надолго я вас не задержу. Надеюсь, вы понимаете, что обязанность помочь следствию у вас тоже есть?

— Разумеется, ваша светлость! — заверил меня он и послушно пошел рядом со мной по дорожке, почтительно отставая от меня на полшага. — Но я вряд ли чем-то смогу вам помочь. К сожалению, в ту ночь, когда его сиятельство был убит, я не видел и не слышал ничего подозрительного.

— Вполне это допускаю. И всё-таки у вас должны быть хоть какие-то предположения о том, кто это мог сделать. Насколько я понял, вы служите в Кросби-холле уже много лет и лучше, чем кто-либо другой, знаете эту семью.

— Да, это так, сэр, — важно подтвердил он. — Но я по-прежнему считаю, что это сделал кто-то чужой. Никто из членов семьи на это просто не способен. И ведь окно в спальне его сиятельства было открыто.

Ничего другого я от него и не ждал. Слугам, достигшим столь высокого ранга, обычно бывает свойственна подобная феодальная верность. И даже если бы у него были основания подозревать в убийстве кого-то из Кросби, мне бы он этого наверняка не сказал.

— Не будете ли вы любезны показать мне окна спальни его сиятельства?

Мы обогнули дом и подошли к роскошной клумбе, про которую, должно быть, и говорил Мэдисон. Именно на нее и выходили высокие, в пол, окна, которые обычно называли французскими.

Я тщательно осмотрел цветы и кустарники и не нашел ни малейших следов злоумышленника. Да и сам дворецкий наверняка уже был тут не один раз за вчерашний день и видел всё сам.

Глава 16

Дорогие читатели! Извините за перерыв в выкладке. Находилась в поездке, не было возможности работать с текстом. И прошу прощения за то, что сегодня не смогу ответить на комментарии.

Я смотрела на расплывающиеся перед глазами строки и ощущала дикий страх.

Кто-то видел меня входящей в спальню Джейкоба! Должно быть, не случайно мне почудилось, что в гардеробной в ту ночь кто-то был. Но был ли этот кто-то убийцей?

Я была склонна думать, что нет. Иначе зачем бы ему было мне писать? Это же риск и немалый.

— Ваше сиятельство, вы будете завтракать в столовой или подать вам завтрак сюда?

Я вздрогнула от голоса Джуди. Я даже не заметила, как она вошла в комнату.

Обычно я завтракала в столовой зале, но сейчас я ни за что не решилась бы выйти к свекрови и герцогу Стенфорду. Я не смогла бы скрыть то смятение, в котором сейчас пребывала.

Уже через десять минут горничная принесла мне поднос с завтраком. Яичница с беконом и ванильные булочки. Это было именно то, что я люблю, но сейчас у меня совершенно не было аппетита.

Джуди спросила, не нужно ли мне чего-то еще, и я покачала головой, попросив девушку прийти через полчаса, чтобы сделать мне прическу. А когда она удалилась, я попыталась привести свои мысли в порядок.

Снова взяла в руки записку и стала изучать и текст, и почерк. Впрочем, оценить особенности почерка тут было трудно, все слова были написаны печатными буквами. И знаки препинания отсутствовали напрочь.

Скорее всего, это было свидетельством того, что написавший это человек был из числа прислуги. Но, что было тоже вполне возможно, это был лишь способ создать видимость не вполне грамотного человека.

И всё-таки я склонялась к первой версии. Если это были не слуги, то значит, Кросби. А зачем бы им это делать?

Разве что только кто-то из них пытается меня напугать и заставить совершить ошибку. Тогда этот кто-то должен быть уверен, что именно я и есть убийца.

А может быть, это сам Стенфорд? Отличная метода ведения расследования — разослать всем подозреваемым подобные письма и ждать, кто из них отреагирует на это. И всё-таки я надеялась, что он, будучи джентльменом, до такого не опустится. Но поскольку я всё равно пока не могла определить, кто именно написал эту записку, мне следовало сосредоточиться на другом вопросе — как я должна поступить?

Если меня просто провоцировали, то самое лучшее, что я могла сделать — это показать записку герцогу. А дальше уже его задачей будет вычислить того, кто ее написал.

И всё-таки что-то удерживало меня от этого шага. Мне было страшно дать в руки и его светлости, и семейству Кросби самую весомую улику против меня — тот факт, что я была на месте преступления примерно в то время, когда оно могло быть совершено. Ведь если записку написал тот, кто действительно меня видел, то он заявит это и полиции. И как я смогу доказать, что не убивала Джейкоба? Наверняка леди Розмари задействует все свои связи, чтобы суд признал виновной именно меня.

Я понимала, что веду себя глупо. Мне с самого начала следовало рассказать всю правду его светлости — и о том, что я была в комнате мужа в ту ночь, и о том, что кристалл, в котором была запечатана моя магия, исчез. И наверно, именно это мне и придется сделать, когда он начнет задавать мне вопросы. Но пока я вела себя как трусливый заяц. Я не могла преодолеть свой страх перед ним.

Хотя в тех детективах, которые я читала, именно с этого всё и начиналось. Но даже понимая это, я не могла заставить себя признаться.

Я не знала, что мне следует сделать, и это сводило меня с ума. Одно я знала точно — я всё равно не смогу выполнить требование анонима, даже если бы захотела это сделать. Потому что у меня не было той суммы, которая была указана в письме.

Сто фунтов были для меня немыслимыми средствами, и я никогда не держала в руках таких денег. Моя семья была бедна, но даже став леди Кросби, я отнюдь не разбогатела. Да, у меня были достойные графини наряды и драгоценности, но все они оплачивались моим мужем, который давал мне деньги лишь на карманные расходы. И в моей сумочке сейчас лежали лишь пара соверенов да несколько шиллингов. Такая сумма вряд ли устроит шантажиста.

Я спохватилась, что так и не съела свой завтрак и принялась за яичницу. Я перешла к булочке с чаем как раз тогда, когда вернулась Джуди. Она подождала, пока я допью чай, и занялась моей прической.

— Говорят, похороны его сиятельства состоятся завтра, — сообщила мне она, закалывая волосы шпильками. — Я взяла на себя смелость сшить вам накидку из черных кружев. Но если вы поедете в город и купите там что-то другое, то я совсем не обижусь.

Я поблагодарила ее за заботу. Кросби не посчитали нужным сообщить мне о погребении Джейкоба, хотя об этом знали уже даже слуги.

Но я прекрасно понимала, что леди Розмари теперь вовсе перестанет со мной считаться. Она наверняка станет настаивать, чтобы я покинула Кросби-холл, как это станет возможным. Да я и сама предпочла бы уехать в Матлок или даже в Лондон, но до окончания следствия нам вряд ли позволять это сделать.

Джуди забрала поднос и ушла. А я снова достала записку. Мне захотелось немедленно сжечь ее, но чтобы это сделать, нужен был огонь, а теплым летним утром было бы странно разжечь камин. И я сунула ее в карман платья, побоявшись оставить в спальне.

Глава 17. Герцог Стенфорд

Чандлер привел меня в комнату, очевидно служившую кабинетом. Мебель здесь была выдержана в темных тонах, и оттого даже в солнечное утро помещение казалось немного мрачноватым.

— Его сиятельство много лет собирал коллекцию табакерок. Он привозил их отовсюду, где только ни бывал.

Я проследовал за дворецким к большому шкафу со стеклянными дверцами, на полках которого стояли не меньше двух десятков табакерок.

— Началом этого собрания послужила табакерка, доставшаяся господину графу от его деда, — и он указал на круглую коробочку, вся крышка которой была выложена самоцветами, и пояснил: — Это яшма. Восьмой граф Кросби привез ее из далекой России — он служил там по дипломатической линии.

— А вот эта? — я указал на табакерку, украшенную желтовато-белыми пластинами.

— Эту привез из Индии отец его сиятельства, — охотно и даже с удовольствием принялся рассказывать Чандлер. — Он был военным. Обратите внимание, ваша светлость, и на табакерку из агата — не правда ли, весьма изящная работа?

Я кивнул, но предпочел от обсуждения коллекции перейти к тому вопросу, что волновал меня куда больше.

— Какую именно табакерку украли, и почему из всего многообразия почти одинаковых вещиц вор взял именно ее? Кажется, вы сказали, что она была серебряной и, должно быть, не самой ценной.

— Да, она была серебряной, — подтвердил дворецкий, — но ее крышка была украшена очень крупным александритом, а замок — александритом поменьше. Я могу показать вам, ваша светлость, ее рисунок — леди Паула несколько месяцев назад изобразила ее в своем альбоме. А когда его сиятельство обнаружил кражу, он забрал этот лист из альбома дочери.

Чандлер выдвинул ящик всё из того же шкафа и достал лист мелованной бумаги, на котором была изображена изящная, украшенная тонкой вязью, жемчугом и драгоценными камнями табакерка.

— Значит, она и была жемчужиной его коллекции?

— Именно так, ваша светлость! — подтвердил дворецкий. — Поэтому его сиятельство был крайне раздосадован и полон решимости найти и вора, и табакерку.

— Он обратился в полицию?

— Никак нет, ваша светлость, — Чандлер покачал головой. — Господин граф не хотел поднимать шум. Он был уверен, что сумеет разобраться в этом деле сам.

С учетом того, что случилось позже, его слова прозвучали довольно печально.

— И что же? Его сиятельству удалось напасть на след?

— К сожалению, нет.

— Но он подозревал только слуг? — уточнил я.

— Да, разумеется, — мне показалось, что дворецкий был шокирован таким вопросом. — И позвольте мне предвосхитить ваш вопрос — никто из слуг за последнюю неделю не покидал Кросби-холл и не изъявлял желания получить расчет.

Это было вполне логично. Оставление службы сразу после совершения кражи было бы слишком похоже на бегство.

— Знают ли слуги о пропаже табакерки? Вы говорили с ними об этом?

— Никак нет, ваша светлость. Его сиятельство хотел заняться этим лично.

Ничего более по этому вопросу Чандлер сказать мне не мог, и я отправился в столовую, где увидел уже накрытый к завтраку стол, за которым сидела только леди Розмари.

Я не сомневался, что инспектор Мэдисон тоже уже встал, но он, должно быть, предпочел позавтракать у себя в комнате.

— Доброе утро, ваше сиятельство!

— Доброе утро, ваша светлость! — она ответила мне с грустной улыбкой. — Рада, что хотя бы вы встаете раньше полудня. А то я почти поверила в то, что нынешняя молодежь на это не способна.

Я сел на стул по правую руку от нее, и слуга тут же поставил передо мной блюдо с яичницей.

— Я уже успел даже прогуляться, миледи! И я прошу простить меня за не слишком приличный вид, — мне было неловко появляться перед хозяйкой в той же рубашке, что и накануне. — Я не взял с собой ничего из своего гардероба, рассчитывая, что вернусь на ночлег к лорду Берроузу. Но раз вы были столь любезны и позволили мне остаться здесь, то позвольте мне вызвать сюда и моего камердинера.

— Конечно, ваша светлость! Вы могли бы и не спрашивать об этом. Я рада, что следствие ведете именно вы. Я ужасно боялась, что дело попадет в руки какого-нибудь мужлана, который не имеет ни малейшего представления о чувстве такта и охотно станет рассказывать обо всём, что здесь узнал, за пределами Кросби-холла, смакуя все неприятные подробности.

— Буду рад оправдать ваше доверие, миледи! — я чуть наклонил голову. — И я постараюсь завершить расследование как можно скорее. И если вы не возражаете, то пару вопросов хотел бы задать прямо сейчас.

— Прошу вас, ваша светлость, — ее сиятельство поставила на блюдце чашку, которую до того держала в руках, — я в вашем распоряжении.

— Слышали ли вы о краже серебряной табакерки, которая случилась за день до смерти вашего сына?

Она вздохнула, скорбно поджала губы и кивнула.

— Да, ваша светлость, я слышала об этом. Довольно неприятное происшествие. Джейкоб был очень расстроен. Это была любимая табакерка моего мужа и его отца.

— Вот как? Значит, для вас и для его сиятельства эта вещица имела не только материальную ценность, и для вас было делом чести ее вернуть? — я дождался от хозяйки еще одного кивка и продолжил: — Но тем не менее его сиятельство не захотел обращаться в полицию.

Глава 18. Герцог Стенфорд

Несколько секунд она медлила, но затем всё-таки решилась признать:

— Да, ваша светлость, вы правы! Украденная табакерка была подделкой.

Это признание совсем лишило ее сил, и она надолго замолчала, вызвав слугу и велев ему принести еще чаю. И только когда она сделала из чашки пару глотков, разговор продолжился.

— Но вы не должны думать ничего дурного, сэр! Дело в том, что несколько месяцев назад мой сын получил крайне выгодное предложение о продаже этой вещицы. Должно быть, вы знаете, что в мире есть немало известных коллекций табакерок. Так вот, владелец одной из этих коллекций — мистер Гордон из Америки — предложил Джейкобу просто немыслимую сумму денег. Отказываться от такого предложения было бы неразумно.

— Почему мистер Гордон захотел купить именно эту табакерку? — поинтересовался я. — Насколько я понимаю, в коллекции графа Кросби было немало интересных экземпляров.

— Дело в том, что эта вещь когда-то принадлежала российской императрице Екатерине и была подарена ею одному из ее фаворитов. Мой свекор купил ее, когда служил в посольстве в Петербурге. Он привез из России две табакерки — ту, которую украли, и еще одну, украшенную яшмой.

— Откуда мистер Гордон узнал о вашей коллекции?

Она отпила еще немного чаю и промокнула губы льняной салфеткой.

— О ней знают многие. О ней даже писали в одной из лондонских газет. Разумеется, наша коллекция не идет ни в какое сравнение с коллекцией самого мистера Гордона — в той насчитывается более сотни экземпляров со всего мира.

— Насколько я понимаю, ваш сын дорожил своими табакерками, — осторожно заметил я. — Решение расстаться с одной из них, должно быть, далось ему трудно?

Она закивала.

— Именно так, ваша светлость! Но за то время, что мистер Гордон гостит в Англии, наши семьи сдружились, так что это была не столько выгодная сделка, сколько дружеское одолжение.

Она отчаянно пыталась сделать вид, что это было обычным делом, не заслуживающим с моей стороны никакого интереса. Но кое-что мешало мне с ней согласиться. Такой человек, как граф Кросби, решился бы расстаться с семейной реликвией только в самой отчаянной ситуации.

— Но зачем нужно было делать копию проданной табакерки? Ваш сын хотел, чтобы никто не узнал о том, что он стал распродавать свою коллекцию?

Бледность и болезненный румянец сменяли друг друга на щеках графини так часто, что я уже почти перестал обращать на это внимание.

— Как вы могли такое подумать, сэр? — возмутилась она. — Джейкоб всего лишь хотел оставить себе на память хотя бы копию.

Она явно хотела, чтобы я ей в этом подыграл. Как благородный человек я не должен был спрашивать ее о финансовых затруднениях. Но сейчас я был не герцогом, а главой королевской службы сыска. И о соблюдении политеса я думать не мог.

— Послушайте, ваше сиятельство, будет лучше, если я узнаю правду именно от вас, а не от слуг или от ваших соседей! Напоминаю, что речь идет об убийстве вашего сына, и если вы хотите, чтобы я нашел преступника, то не советую вам ничего от меня скрывать. Вы были близки к разорению?

На сей раз она посмотрела мне прямо в глаза. И вздохнула.

— Да, мы находились в сложном положении. Нам срочно нужны были деньги, и предложение мистера Гордона оказалось как нельзя более кстати.

Взглядом она почти молила меня о том, чтобы на этом я остановился, но я должен был задать ей следующий вопрос.

— А на что именно вам нужны были деньги так срочно?

— Мой внук Сэмюэль крупно проигрался в карты, когда учился в университете. Он впервые оказался один далеко от дома и позволил втянуть себя в игру на большие ставки.

— А выплатить долг он не смог.

— Да, найти быстро такую сумму было очень сложно. Поэтому он вынужден был покинуть университет. К счастью, это не получило громкой огласки. Но, продав табакерку, Джейкоб уплатил долг чести, так что об этом уже не стоит говорить.

Нечто подобное я и предполагал, когда услышал о том, что Сэмюэль Кросби бросил учебу в университете.

— А развод вашего сына с женой тоже был обусловлен финансовыми проблемами?

Еще одна пауза в разговоре. И еще один кивок.

— В какой-то степени да. Но этот брак изначально был обречен. Жаль, что Джейкоб этого не понимал.

— Почему десять лет назад ваш сын решил жениться на леди Кэтрин?

— Ах, — фыркнула графиня, — Кэтрин вовсе не леди. Да, к сожалению, тот факт, что развод не состоялся, оставляет за ней этот титул. Но вы же понимаете, ваша светлость, что эта девушка не нашего круга. И я сразу пыталась объяснить это своему сыну. Но он был так одержим идеей обрести магические способности, что не захотел меня слушать.

— Но он их так и не обрел, — сказал я.

— Разумеется! — немного раздраженно подтвердила леди Розмари. — Я придерживаюсь мнения, что если такие способности человек не унаследовал от рождения, то следует принять это как должное. К сожалению, магическое вырождение коснулось не только нашей семьи, но и многих семейств Британии. Полагаю, что через пару поколений Палату избранных просто закроют в связи с тем, что в ней некому будет заседать.

Глава 19

Я предпочла бы провести в своей комнате целый день, но это могло быть истолковано превратно и герцогом Стенфордом, и леди Розмари. А потому я заставила себя спуститься в гостиную, когда означенные джентльмен и леди как раз находились там.

— Леди Кросби! — его светлость поднялся при моем появлении и чуть поклонился. — Вас не затруднит показать мне ваш сад?

— Да, разумеется, — я немного растерялась от такого предложения, но прекрасно поняла, почему оно было сделано — кажется, настало время моего допроса, и то, что он вознамерился провести его на свежем воздухе, пожалуй, делало ему честь.

Мы вышли в сад и медленно побрели по яблоневой аллее. Под пение птиц совсем не хотелось думать о чём-то дурном, но я не могла выкинуть из головы ни ту сцену, что позапрошлой ночью застала в спальне мужа, ни полученную этим утром записку.

— Вы хотели меня о чём-то спросить, ваша светлость?

— Да, я хотел бы уточнить несколько деталей, — он предложил присесть на скамью, что стояла у маленького фонтана в виде девушки, льющей из кувшина воду, и я не стала возражать. — Слышали ли вы, миледи, о том, что несколько дней назад из коллекции графа Кросби пропала одна из табакерок?

— Да, разумеется, — кивнула я. — Мой муж был очень этим расстроен. Эта вещь была ему весьма дорога.

— И тем не менее, он не обратился в полицию. Вас это не удивило?

— Признаться, удивило. Но я подумала, что, возможно, он знал, кто это сделал, и именно поэтому не хотел поднимать шум.

На тонких губах его светлости мелькнула улыбка.

— Значит, вы подумали, что это кто-то из членов семьи?

Я почувствовала жар на щеках. Я совсем не хотела безосновательно обвинять кого-то в краже, уподобляясь тем самым семейству Кросби. Но я действительно тогда подумала, что в краже мог быть замешан Сэмюэль.

Поскольку я не ответила, его светлость нахмурился:

— Надеюсь, вы понимаете, миледи, что я задаю эти вопросы не просто так. Речь идет об убийстве вашего мужа, в котором, вполне вероятно, замешан кто-то из тех, кто живет в этом доме. И чем больше всего вы пытаетесь скрыть, тем больше подозрений вызываете сами.

Он был прав. Мне и самой многое нужно было скрывать. И ни к чему было множить эти тайны. В конце концов Сэмюэль обвинил меня первым.

— Да, — подтвердила я, — я подумала, что это мог быть мой пасынок. Он часто спорил с отцом из-за денег, и как раз недавно они крупно поссорились. Но даже если он и взял эту табакерку, то я уверена, что к убийству Джейкоба он не имеет никакого отношения.

Я действительно думала именно так.

— Но вы же понимаете, ваше сиятельство, что исходя из того, что мне известно на данный момент, основной подозреваемой в убийстве лорда Кросби я должен счесть именно вас? Он был намерен с вами развестись, и если бы это действительно случилось, вы лишились бы и титула, и солидной суммы денег.

О да, я прочла слишком много детективных романов, чтобы этого не понимать. И что я могла сказать в свое оправдание? Что я любила мужа, несмотря ни на что? Но ведь это было неправдой.

Но кое-что я всё-таки решила уточнить.

— Насчет титула вы правы, а вот на солидную сумму денег я вряд ли могу рассчитывать. Полагаю, что вы заметили и сами, что дела у нас сейчас идут не очень хорошо, и от былого величия Кросби уже почти ничего не осталось.

— Почему ваш муж решил развестись с вами именно сейчас?

Я почувствовала, что снова краснею. Это была не та тема, которую джентльмен имел право обсуждать с леди. И хотя я понимала, что он действовал в строгом соответствии со своими служебными обязанностями, вопрос прозвучал бестактно.

— Полагаю, что Джейкоб хотел поправить свое финансовое положение с помощью более выгодного брака. Но со мной, как вы понимаете, он этот вопрос не обсуждал.

— Я слышал, что граф Кросби уже начал оказывать знаки внимания какой-то даме. Если это было действительно так, то, думаю, вам наверняка об этом доложили.

Я не испытывала к Джейкобу нежных чувств, но всё-таки этот разговор был мне неприятен. Стенфорд должен был это понимать. Или он хотел таким образом вывести меня из себя?

— Нет, мне не докладывали об этом, ваша светлость, — чуть более резко, чем следовало бы, ответила я. — Но я заметила это сама. Вы хотите знать имя этой дамы? Извольте — это некая Шерил Гордон, дочь американского миллионера. Как вы понимаете, этот брак был выгоден обеим сторонам. Мистер Гордон мечтал породниться с настоящим английским аристократом, а Джейкоб за счет хорошего приданого жены мог поправить свое финансовое положение. И если это всё, что вы хотели узнать, то я вынуждена вас оставить — мне необходимо отдать распоряжение об обеде.

И прежде, чем он успел бы меня остановить, я поднялась и пошла к дому. А поскольку на крыльце я увидела леди Розмари, то предпочла свернуть к тем дверям, которыми пользовалась прислуга.

Эта часть дома была весьма неприглядной, но я часто пользовалась служебной лестницей, когда отправлялась гулять в сад — по крайней мере, можно было быть уверенной, что тут не встретишь ни единого Кросби.

Но на сей раз это оказалось не так, потому что на лестнице между первым и вторым этажом я увидела Паулу. Она стояла, прижавшись к стене, с таким отсутствующим видом, что даже не заметила меня, и мне пришлось кашлянуть, чтобы привлечь ее внимание.

Глава 20. Герцог Стенфорд

— Леди Паула! — девушка вывернула на меня из-за угла и, кажется, не сразу поняла, с кем едва не столкнулась. — С вами всё в порядке?

Она выглядела не просто растерянной, но словно бы даже испуганной, и хотел бы я знать, что привело ее в такое состояние.

— Да, да, ваша светлость! Благодарю вас, всё в порядке! Я просто задумалась.

Она отчаянно пыталась улыбнуться, но взгляд ее метался по сторонам, явно боясь соприкоснуться с моим взглядом.

— Не будете ли вы любезны показать мне ваш дом? — а когда я увидел, что она собирается отказаться, то добавил: — Надеюсь, вы понимаете, что я прошу об этом не из любопытства, а по долгу службы.

— Разумеется, ваша светлость, — она чуть заметно вздохнула, — с удовольствием.

И она повела меня по второму этажу. Показала библиотеку, в которой, судя по слою пыли на полках книжных шкафов, Кросби бывали редко, и кабинет, где на письменном столе лежала трубка, принадлежавшая, должно быть, ее отцу.

— Что еще вы хотите посмотреть? — спросила она.

— Спальню лорда Джейкоба, если, конечно, вам не слишком неприятно туда зайти.

Она кивнула без особого энтузиазма, и мы спустились на первый этаж.

— Довольно странное место выбрал хозяин дома для своих апартаментов, — заметил я, когда мы шли по мрачному коридору. — Мне кажется, гостевые комнаты, что расположены этажом выше, куда более теплые и уютные.

— Да, вы правы, — согласилась мисс Кросби. — Но папа любил уединение. К тому же эта часть дома более древняя, и мне кажется, ему нравилось это. Здесь он словно особенно явно чувствовал свою принадлежность к нашему роду.

Мы как раз проходили мимо большого помещения с огромными окнами, и я не смог не остановиться возле открытых дверей. Судя по расставленным на мольбертах холстам, это была мастерская художника.

— Я рисую здесь иногда, — пояснила девушка. — Признаться, я предпочла бы более сухое помещение, но отец довольно скептически относился к моему увлечению, а потому не считал нужным удовлетворять мои запросы.

Я обратил внимание, что несмотря на то, что леди Паула тоже, как ее мачеха и бабушка, была в подобающем случаю черном платье, кокетка ее платья была сшита из белых кружев, что придавало ему менее траурный вид, но словно делало ее и без того бледную кожу еще бледнее.

— Я слышал, ваш замок может похвастаться наличием собственного привидения?

— Да, об этом много говорят. Но я полагаю, что всё это не более, чем выдумки наших слуг и бурная фантазия наших гостей, которым просто нравится распространять подобные слухи. Сама я никогда не видела своих предков в виде призраков. Но меня совсем не сердит тот факт, что об этом судачат. Каждому древнему замку совсем не помешает такая легенда. Это делает это место более романтичным. Вы так не считаете?

Я вполне с ней согласился, и мы продолжили путь. Но на подходе к спальне своего отца мисс Кросби замедлила шаг.

— Я вовсе не настаиваю на том, чтобы вы туда входили, леди Паула, — сказал я.

Но она, вздохнув, открыла дверь и переступила через порог.

Это была самая обычная комната, и я оглядел ее без особого интереса. К сожалению, я прибыл сюда уже тогда, когда тут побывали толпы людей — и члены семьи, и прислуга, — и все следы, которые могли бы помочь мне в раскрытии дела, были уже уничтожены. Даже Мэдисон приехал сюда слишком поздно. Здесь не осталось ничего, что могло бы послужить уликой.

— Насколько я знаю, в ночь убийства вашего отца окно было открыто. Имел ли его сиятельство обыкновение это делать каждую ночь?

— Нет, как раз напротив, — она покачала головой. — Тем более, та ночь была слишком холодной. Его наверняка открыл убийца. Вот только зачем? Может быть, он всё-таки вышел таким путем из дома?

Она спросила это с надежной. Я понимал, что всех Кросби такой вывод был бы облегчением.

— Боюсь, это не так, мисс! На улице нет ни единого следа, который подтверждал бы эту версию.

— Но что, если преступник просто уничтожил все следы? — она готова была ухватиться даже за соломинку. — Быть может, у него были грабли или еще какой-то инструмент, с помощью которого он привел клумбу в порядок.

Я позволил ей остаться в этом заблуждении и спросил о другом:

— Скажите, мисс Кросби, какие отношения у вас были с вашим отцом?

И сразу же заметил, как она вздрогнула.

— Отношения? Разумеется, хорошие. Он был моим отцом, и я любила его. Моя мать умерла, когда я была еще маленькой, и именно он воспитывал меня.

— Он и леди Кэтрин? — уточнил я.

— Да, и леди Кэтрин, — словно бы вынужденно признала она и чуть покраснела. — Не думайте, что я неблагодарна моей мачехе. Она тоже немало сделала для меня. Но вместе с тем я понимаю, что если бы на ее месте оказалась женщина более благородного происхождения, с более тонким и изысканным вкусом, она смогла бы дать мне гораздо больше.

Мне показалось, что такое суждение немного отдавало снобизмом, но я не собирался делать юной леди замечание.

— Слышали ли вы о краже табакерки вашего отца?

Глава 21

Я не спросила у Паулы про записку, которое она спрятала в карман. Но тот испуг, который я заметила у нее на лице, ответил на мой вопрос лучше всяких слов. И сам факт того, что она оказалась на лестнице, которой пользовалась лишь прислуга, тоже о многом говорил. Дочь графа Кросби бывала в этой части дома разве что тогда, когда она была еще ребенком.

Интересно, что она делала здесь? Читать послание ей было бы куда удобнее в своей комнате. Быть может, тот, кто отправил ей записку, пригласил ее сюда прийти?

Но я прекрасно понимала, что мне она точно ничего не расскажет. Впрочем, как и я ей. В этой истории мы были по разные стороны баррикад. И потому, когда она отправилась по коридору на парадную часть дома, я не остановила ее.

Сама же я проследовала на кухню, где уже от множества готовившихся там блюд было так жарко, что когда я переступила ее порог, то едва не задохнулась. Собственно, необходимости приходить сюда именно сейчас у меня не было. Обычно я составляла меня на всю неделю сразу. Но, во-первых, именно этот предлог я использовала, чтобы избежать дальнейшей беседы с герцогом Стенфордом, а мне совсем не хотелось бы показаться ему лгуньей хотя бы в такой мелочи. А во-вторых, я заметила, что наши гости — и сам его светлость, и инспектор Мэдисон — кажется, любили рыбу. А потому я собиралась сказать нашей кухарке миссис Джонс, чтобы и к обеду, и к ужину она не поскупилась именно на рыбные блюда.

— Разумеется, миледи! — кивнула она, когда выслушала меня. — Не извольте беспокоиться. Правда, к обеду уже всё готово, но к вечеру я дополнительно сделаю форель по-шотландски и фаршированную сельдь.

Я как раз собралась поблагодарить ее, когда мой взгляд упал на небольшой стол у окна, на котором стояли специи и лежала толстая тетрадь с рецептами, которой миссис Джонс чрезвычайно гордилась. Но не тетрадь привлекла сейчас мое внимание, а стопка листов писчей бумаги, что лежала рядом. Эта бумага была именно того сорта, на котором была написана полученная мною записка.

Я никогда прежде не обращала внимания на то, какая бумага использовалась для письма слугами. Для самих Кросби закупалась совсем другая — плотная, мелованная. А вот более дешевые желтые листы, должно быть, применялись прислугой для всевозможных хозяйственных записей — например, для составления списков заказов поставщикам продуктов.

Наверно, я изменилась в лице, потому что кухарка спросила, хорошо ли я себя чувствую. В ответ я только кивнула и поспешила выйти в коридор.

Такая бумага наверняка была не только на кухне, но и в других местах, и ею легко мог воспользоваться кто угодно. Всё это ничуть не сужало круг моих поисков.

Да и стоило ли мне искать того, кто написал записку? Судя по всему, я была не единственным адресатом.

Но почему он или она решили шантажировать не только меня? Я находила этому два объяснения. Одно из них заключалось в том, что в ту ночь этот человек видел возле комнаты моего мужа не только меня, но и Паулу. Быть может, она приходила, чтобы поговорить с отцом, но застала его спящим или уже мертвым.

Но более предпочтительным казалось мне второе объяснение. Быть может, шантажист не видел в ту ночь никого из нас — ни меня, ни Паулы. И он всего лишь пытался ловить рыбу в мутной воде, прекрасно понимая, что один из обитателей дома точно убийца, который не пожалеет денег, чтобы откупиться от свидетеля. Да и остальные наверняка предпочтут заплатить некоторую сумму, лишь бы не оказаться втянутым во всё это. И если так, то мне следовало просто забыть о записке или даже показать ее Стенфорду.

Но думать об этом сейчас мне было некогда, и я поспешила в свою комнату, дабы переодеться к обеду.

За столом Сэмюэль спросил герцога, бывали ли в его практике случаи, когда убийство происходило в запертом помещении, и первоначально казалось, что проникнуть туда никто не мог.

Его светлость коротко ответил, что нет и что о подобном он читал исключительно в книгах. А вот инспектор сказал, что однажды он сталкивался с таким случаем.

— Я тогда только начинал свою службу, и то дело казалось мне совершенно неразрешимым — ровно до тех пор, пока я не обратил внимание на то, что один из племянников покойного, которые наследовали его имущество, работал трубочистом. И всё сразу встало на свои места.

Мне показалось, что леди Розмари при этом его рассказе многозначительно хмыкнула — наверно, она была бы рада, если бы и в смерти Джейкоба оказался виноват какой-нибудь трубочист. Но увы, среди его наследников такового не было.

После обеда его светлость выразил желание поговорить с Сэмюэлем, и все остальные торопливо покинули столовую залу.

Обычно в это время я любила гулять в саду или сидеть в библиотеке, но в нынешних условиях эти занятия могли привести к встрече с его светлостью, чего бы мне не хотелось. И я решила, что до ужина побуду в своей комнате. Тем более, что на улице сгущались тучи.

Но стоило мне войти в свою спальню, как меня прошиб холодный пот, потому что на полу возле дверей я увидела такой же лист бумаги, что и в прошлый раз. Его принесли в то время, пока мы обедали. А значит, это точно был не кто-то из Кросби, не его светлость и не инспектор Мэдисон. Это был кто-то из слуг.

Мои руки тряслись, когда я разворачивала листок. Текст был написан всё теми же крупными печатными буквами, что и прежде.

Глава 22. Герцог Стенфорд

За обедом мы мило поговорили о нашей с Мэдисоном работе, но стоило нам с Сэмюэлем Кросби остаться одним, как флёр дружеской беседы тут же развеялся.

Молодой человек смотрел на меня пусть и не враждебно (позволить себе так вести себя со мной он всё-таки не мог), но очень настороженно. И льняная салфетка в его руке была смята в комок.

— Знали ли вы, ваше сиятельство, о краже табакерки, которую ваш дед когда-то привез из России? — я решил начать с того же вопроса, который задал уже другим членам семьи.

Тонкие губы одиннадцатого графа Кросби дрогнули в усмешке.

— Разумеется, ваша светлость! Отец был полон решимости найти вора и примерно его наказать!

— Мне кажется, с этим куда лучше справилась бы полиция, и тем не менее, ваш отец к ее помощи не прибег, — я допил уже остывающий чай и пожалел, что сам же велел слугам удалиться из столовой залы, потому что не отказался бы еще от одной чашки. — Возможно, он полагал, что в этом деле был замешан кто-то из его родных.

Сэмюэль вышел из своей комнаты только к обеду, и для него, судя по всему, это было обычным делом. Мне было интересно, как он собирался учиться в университете при таком распорядке дня.

Он до сих пор чувствовал себя явно не в своей тарелке, хоть и пытался напустить на себя бравый вид.

— Вы намекаете на меня, ваша светлость? — в его голосе зазвенела обида. — Я понимаю, что я однажды сам немало поспособствовал тому, чтобы создать себе такую репутацию, но нельзя же всё время корить меня за ту ошибку? Мне было всего восемнадцать, и я впервые оказался один. К тому же я и представить не мог, что в заведении, которое посещали отпрыски самых знатных столичных семейств, может вестись нечестная игра. Впрочем, я себя не оправдываю. Мне вообще не следовало туда ходить, учитывая состояние наших с отцом финансов. Но что случилось, то случилось, и я не могу этого изменить. Но уверяю вас, что к краже табакерки я не имею никакого отношения. Тем более, что мне было прекрасно известно, что в кабинете отца стоит лишь ее пусть и искусная, но копия.

— Вот как? — я чуть приподнял бровь. — Значит, ваш отец не считал нужным это скрывать?

— Он не считал нужным скрывать это от меня, — уточнил Сэмюэль. — Напротив, он не упускал случая каждый раз упрекнуть меня этим. Ведь это именно из-за моего карточного долга ему пришлось ее продать. Правда, при этом он забывал о том, что нашему разорению поспособствовало и его собственное расточительство.

Сейчас он говорил, уже не раздумывая над каждым словом, как это было в начале разговора. Напротив, он словно старался выплеснуть из себя как можно больше обиды.

— Ваш отец жил не по средствам? — уточнил я.

— Да, он всячески стремился поддерживать былую славу Кросби. И иногда он забывался настолько, что поступал не просто неразумно, а откровенно глупо. Чего стоило одно только его желание попасть в Палату избранных! Там заседали все наши предки, и лишь на нём самом закончилась магия нашего рода. И он был готов пойти на что угодно, лишь бы ее вернуть.

— Вы, насколько я понимаю, этого не одобряли?

— Разумеется, сэр! — запальчиво воскликнул он. — Магия вырождается в большинстве знатных родов Британии, и нам следует с этим смириться. Но отец не хотел этого понимать! Он тратил огромные деньги на каких-то сомнительных магов, которые охотно обещали ему то, за что он готов был заплатить. Ради этой магии он даже женился на женщине, которая по происхождению была куда ниже его. Но даже это не помогло. Он забрал у нее магию, которая не приняла его самого.

— Но раз он решил развестись с леди Кэтрин, значит, вполне осознал бессмысленность этой затеи, — предположил я. — Я слышал, он собирался вступить в другой брак, куда более прагматичный, чем прежний.

Сэмюэль вскочил из-за стола и нервно принялся ходить по комнате.

— Вовсе нет, ваша светлость! Просто на продолжение своих опытов ему требовались деньги, и немалые. Услуги известных магов весьма дороги. А за мисс Гордон давали хорошее приданое. Рано или поздно эти магические эксперименты разрушили бы всё его здоровье.

— Но если они не принесли желаемого результата за столько лет, то почему он так фанатично желал их продолжать?

— О, кто-то из этих шарлатанов предложил ему новый способ овладения магией, и отец был полон решимости его опробовать. Что-то, связанное с переплетением магии разных семей. Но, простите, я в это старался не вникать. Всего лишь с сожалением подумал, что отец быстро промотал бы приданое своей новой жены.

Я кивнул и тоже поднялся из-за стола. Если всё было именно так, то Сэмюэлю куда выгоднее было бы дождаться, пока его отец вступит в брак с мисс Гордон, а уж потом его убивать.

— Во время нашего первого ужина вы, единственный из всех присутствовавших за столом, осмелились высказаться о личности предполагаемого убийцы графа Кросби и обвинили в этом преступлении свою мачеху. Надеюсь, вы не откажетесь сказать мне, почему вы пришли именно к такому выводу?

Я нисколько не удивился бы, вздумай он сейчас отказаться от своих слов. Но нет, он лишь чуть нахмурился.

— Да, я по-прежнему думаю, что это сделала именно она! И у меня есть для этого основания. Дело в том, что магия, которую забрал у нее мой отец, была помещена в кристалл, который он всегда носил как кулон на шее, снимая его лишь на ночь. Так вот, сэр — когда мой отец был найден убитым в своей спальне, кулона в комнате не было! А ведь он с ним никогда не расставался! Так вот скажите мне, ваша светлость, кому еще, кроме Кэтрин, мог потребоваться этот кристалл?

Глава 23

«Положьте деньги в оружейной под шлем сегодня в шесть часов вечера».

Это было написано всё теми же печатными буквами, что и прежде. Только теперь еще и с ошибкой. Но теперь я уже знала, что это не кто-то из Кросби и не Стенфорд, а потому ни печатным буквам, ни ошибке не удивилась.

И теперь моя решимость раскрыть инкогнито этого корреспондента только окрепла. Тем более, что денег, чтобы выполнить его требование, у меня всё равно не было, а значит, чтобы он не выдал меня, мне нужно было с ним или с ней хотя бы поговорить.

Оружейный зал был большим и почти всегда полутемным. Спрятаться там было довольно легко. Мне нужно будет лишь положить под шлем конверт, выйти оттуда (на случай, если в это время аноним будет наблюдать за дверью), а потом незаметно туда вернуться и ждать, когда он придет, чтобы забрать деньги.

Но в этом плане были несколько изъянов. Во-первых, этот человек и сам может прятаться в оружейной зале. И если я туда вернусь, он это увидит и догадается не обнаружить себя. Во-вторых, он может прийти за деньгами только ночью или даже на следующий день. Вряд ли он будет опасаться, что кто-то заглянет под шлем за это время. И тогда я зря просижу в мрачном и холодном помещении целый вечер. И в-третьих, если я не ошиблась, и Паула тоже получила подобное письмо, то в зал могу прийти не я одна.

Хотя наверняка этот человек догадался назначить разным адресатам разное время. Тогда интересно, пойдет ли падчерица туда раньше или позже шести часов. Мне подумалось, что позже, потому что шантажист прекрасно понимал, что в пять часов вечера мы все будем пить чай.

Среди своих писчих принадлежностей я отыскала конверт и положила в него стопку разрезанных на четыре части чистых листов бумаги. Ничего другого я туда положить не могла.

Мне было интересно, уступит ли угрозам шантажиста Паула. Я не сомневалась, что она невиновна в смерти отца, но страх мог заставить ее заплатить. Хотя она была так же бедна, как и я. Джейкоб не баловал своих детей деньгами.

В ожидании чаепития я попыталась предположить, кто именно из слуг мог заниматься столь мерзким делом. Конечно, у меня не было ни единой зацепки, чтобы установить это, но кое-какие мысли по этому поводу у меня всё-таки были.

Если этот человек действительно видел, как я входила в спальню мужа, значит, он сам в это время находился где-то неподалеку. Я склонялась к тому, что он был в гардеробной. Но что именно он мог делать там в такой час? Что вообще могло заставить кого-то из слуг выйти ночью из своей комнаты?

Штат слуг был сильно сокращен за последние годы, и у тех лакеев и горничных, которые остались в Кросби-холле, было немало обязанностей. И обычно они так уставали за рабочий день, что старались пользоваться каждой минутой для отдыха. А уж жертвовать ради прогулки часами сна и вовсе было неразумно. Разве что у него или у нее была какая-то цель.

Сама гардеробная никакого интереса для слуг представлять не могла. Что за нужда бродить ночью по наполненной старыми платьями комнате? Но в ней был диван, который как нельзя лучше подходил для тайных свиданий. И та часть дома была почти необитаемой. Там находилась только спальня Джейкоба. Все остальные Кросби спали в другом крыле на втором этаже.

А учитывая, что сам Джейкоб принимал на ночь снотворное, слуги могли не беспокоиться, что он застанет их в гардеробной за чем-то неприличным.

И если всё было именно так, то можно было исключить из списка подозреваемых ту часть прислуги, которая уходила на ночь в деревню. Но таковых было не так много. А из оставшейся части нужно было сосредоточить внимание на людях молодых или средних лет. Вряд ли на свидание отправились бы наша кухарка или дворецкий.

Но даже при таких исходных данных в списке подозреваемых было довольно много народа. А я даже не знала, мужчина это был или женщина. И похоже, что выяснить я это смогу только в оружейной зале.

Чай Джуди принесла мне в мою комнату. Сейчас я не смогла бы выйти на общее чаепитие, потому что была слишком взвинчена предстоящей охотой.

Я предупредила горничную, что собираюсь рано лечь спать, а потому ее услуги вечером мне не потребуются. В Кросби-холле обычно накрывали стол к ужину, но также, как и за завтраком, за ним отнюдь не всегда собирались все члены семьи. Зачастую каждый из нас предпочитал ограничиться легким ужином у себя в комнате. Так что вряд ли кто-то удивится, не увидев меня вечером в столовой.

И когда часы пробили без четверти шесть, я вышла в коридор. Сердце бешено стучало, а каждый шорох заставлял меня вздрагивать. И я уже сомневалась, правильно ли я поступаю. Быть может, мне следовало бы рассказать обо всём герцогу Стенфорду и предоставить ему ловить шантажиста. Но тогда он узнал бы о том, что я была в спальне Джейкоба, и его подозрения в отношении меня только усилились бы. И если он не найдет настоящего преступника, то наверняка обвинит во всём именно меня. У меня были и мотив, и возможность. И во мне не текла та самая голубая кровь, которая сближала между собой таких людей, как Кросби и Стенфорд. Так зачем искать кого-то другого?

Я никого не встретила на пути и добралась до нужного места чуть раньше назначенного времени. Огляделась. Дверь скрипнула, когда я взялась за нее. И этот скрип словно ножом прошелся по моему сердцу.

В огромном, заставленном доспехами и увешанном оружием зале, было уже темно, и подсвечника с горящей свечой, что я держала в руках, было явно мало, чтобы осветить помещение настолько, чтобы я могла его осмотреть. Но, с другой стороны, в точно таком же положении окажется и шантажист. Он тоже не сможет увидеть, что творится в дальних углах комнаты.

Глава 24. Герцог Стенфорд

Отправленный за леди Кэтрин лакей вернулся ни с чем — горничная сообщила ему, что ее сиятельство неважно себя чувствует и прилегла отдохнуть.

Тогда я пригласил в гостиную инспектора Мэдисона и дал ему поручение, о выполнении которого он пришел доложить мне уже через час.

— Полагаю, инспектор, нам стоит обменяться мнениями по поводу этого преступления. Мне хотелось бы как можно скорее завершить расследование и вернуться в Лондон.

— Вполне согласен с вами, ваша светлость! — с готовностью кивнул Мэдисон.

А после этого замер и подобострастно посмотрел в мою сторону. Так оно обычно и бывало. Все полицейские, с которыми мне доводилось работать, смотрели мне в рот и напрочь лишались способности принимать собственные решения, даже если таковая прежде у них была. Мои титул и должность оказывали на них слишком сильное влияние.

Вот и этот маленький инспектор не осмелился первым высказать свои предположения. А ведь мне были интересны именно его наблюдения, и я вовсе не хотел, чтобы на его мнение повлияли мои собственные выводы.

А потому я предпочел задать прямой вопрос:

— Буду благодарен вам, мистер Мэдисон, если вы назовете мне того человека, который вызывает у вас наибольшие подозрения. И будет просто замечательно, если вы поделитесь со мной своими соображениями не только по поводу убийства лорда Кросби, но и по поводу кражи его табакерки. А потом мы сверим наши наблюдения.

Инспектор кивнул с еще большим волнением и приступил к рассказу.

— По моему разумению, ваша светлость, эти два преступления не связаны между собой напрямую.

— Вот как? — сразу заинтересовался я. — И что же послужило основанием для такого вывода.

Я и сам полагал именно так, а потому мне было особенно любопытно, каким путем к этому самому выводу пришел Мэдисон.

— Прежде всего, ваша светлость, я посчитал, что это преступления совсем разного уровня. И человек, совершивший кражу, не мог не понять, что его сиятельство не намерен был обращаться в полицию. Ведь за те два дня, что прошли после кражи, полицейские так и не были вызваны. А значит, опасаться ареста вору не приходилось. И максимум, что ему грозило в случае его разоблачения — это изгнание с позором из Кросби-холла. Так зачем же идти на куда более страшное преступление?

Теперь кивнул уже я. Это звучало достаточно убедительно.

— И хотя убийство его сиятельства вору оказалось на руку, я полагаю, что совершил его не он. Более того, мне кажется, что это дело рук не кого-то из прислуги.

— Даже так? — усмехнулся я.

Инспектор чуть смутился, но кивнул:

— Если бы графа Кросби убил кто-то из слуг, то этот человек уж как-нибудь бы сообразил отвести подозрения и от себя, и от всех остальных обитателей дома. Всего-то и нужно было, что выйти через окно в комнату его сиятельства на улицу, дабы на клумбе остались следы. А потом просто избавиться от той обуви, которая эти следы оставила.

Теперь кивнул уже я — с одобрением. Эта странность в поведении преступника мне и самому казалась весьма красноречивой. Если бы на клумбе были следы, то убийство можно было бы списать на стороннего грабителя, который пробрался в дом снаружи, и которого застал проснувшийся хозяин. Так почему же преступник не посчитал нужным оставить эти следы?

— Но ведь точно так же могли поступить и хозяева — они тоже могли выйти на улицу, наследить на клумбе и вернуться в дом.

— Сделать это им было бы гораздо труднее, — улыбнулся инспектор. — Особенно дамам. Даже если бы они вздумали надеть мужскую обувь, по силе нажатия ее на грунт можно было бы определить, что в этой обуви большого размера находилась куда более маленькая по размеру нога. Да и где бы взяли дамы такую обувь? Сыну покойного провернуть этот трюк было бы проще, но даже он сильно рисковал бы, оказавшись во внутреннем дворе в такой поздний час. Достаточно было бы кому-то выглянуть в окно, и лорда Сэмюэля наверняка узнали бы в любой одежде. Он высок и худощав. А вот отличить с большого расстояния одного слугу от другого было бы куда трудней. Да и вряд ли преступник осмелился бы вернуться в дом через парадный вход, а вход для прислуги находится в другой части дома — там же, где и спальни горничных и лакеев, и если бы кто-то из хозяев вошел через него, то его мог увидеть кто-то из слуг.

— Слуги ночью обычно спят, — заметил я. — Впрочем, я думаю, что вы правы. Если бы у какого-нибудь лакея оказалась бессонница или бы он отправился в уборную, то встреча с ним оказалась бы для преступника крайне нежелательной. Поэтому я вполне согласен с вашими рассуждениями.

Надо признать, этот маленький инспектор меня приятно удивил. Я был уверен, что он-то как раз сосредоточится на поиске преступника среди прислуги — хотя бы из уважения к статусу семейства, в котором произошло преступление.

Он покраснел от похвалы и вернулся к рассуждениям.

— Что же касается выбора преступника среди членов семьи Кросби, то уже гораздо сложнее, ваша светлость! Судя по тому, что я слышал и от вас, и от слуг, всё указывает на леди Кэтрин. Именно у нее была самая весомая причина для убийства супруга. Но она кажется мне очень милой дамой, и мне бы не хотелось, чтобы убийцей оказалась именно она.

Я разделял и это его мнение. Именно у ее сиятельства был самый явный мотив для того, чтобы избавиться от десятого лорда Кросби. Ведь только потому, что ее супруг так вовремя скончался, она до сих пор продолжала носить титул графини.

Глава 25

С такого расстояния мне было трудно разглядеть, кто именно вошел в оружейный зал. А раздвинуть шторы я не решилась, боясь выдать себя.

Я поняла только, что это была женщина. Темная фигура, старавшаяся двигаться осторожно. И всё-таки паркет в зале был уже стар, и он отзывался скрипом на каждый ее шаг. А потом она еще задела и стоявшие у стены рыцарские доспехи, и какая-то их часть с громким звуком упала на пол.

Мое сердце от страха ухнуло куда-то вниз. И наверняка испугалась не только я, потому что женщина вскрикнула и застыла. Какое-то время она прислушивалась, но, убедившись, что этот грохот никого не привлек, продолжила свой путь.

Я ожидала, что она подойдет к тому же шлему, под которым я оставила свой конверт. Но нет, фигура проследовала к другому экспонату. Судя по всему, шантажист оказался достаточно предусмотрителен и позаботился о том, чтобы мы не узнали о том, что он потребовал деньги сразу у нескольких людей.

Теперь женщина находилась уже гораздо ближе ко мне, и в тусклом свете свечи я смогла увидеть лицо Паулы. Значит, я не ошиблась, и письмо, которое она читала тогда на лестнице, было от корреспондента, что и мое.

Мне даже захотелось выйти из своего укрытия и обсудить всё это с падчерицей. Я всё еще не верила, что она могла быть убийцей своего отца, а значит, объединившись, мы смогли бы с большим успехом действовать против шантажиста.

Но после некоторых раздумий я отвергла эту идею. Я не могла доверять Пауле. Как ни странно, но я даже не заметила, в какой именно момент девочка, которой я, казалось, еще совсем недавно заплетала косы, вдруг отдалилась от меня и стала считать меня врагом.

А она, меж тем, двинулась обратно. В отличие от меня, она, похоже, не собиралась выяснять, кто именно отправил ей письмо. Возможно, надеялась, что после того, как она откупилась от шантажиста, он оставит ее в покое.

Но судя по тем романам, которые я прочитала, такие люди редко останавливались на первом шаге. Напротив, они начинали требовать со своих жертв всё больше и больше денег. И здесь могло случиться то же самое. Пока убийца Джейкоба не будет найден, шантажист может продолжать свое гнусное дело.

И когда Паула выскользнула из зала, я, подождав несколько минут, встала с подоконника и пошла к тому месту, где недавно стояла она. Я знала, что там находилось — шкаф с открытыми полками, на которых на бархатных подушечках были разложены знаки воинского отличия, которые получали предки моего мужа на полях сражений.

Тут было немало орденов и медалей, и только с пятой попытки я подняла нужную подушечку. Под ней лежала брошь. Красивая золотая брошь, которую Паула принесла вместо денег, которых у нее не было.

Но если шантажист потребовал с нее столько же, сколько и с меня, то он вряд ли будет доволен — брошь стоила гораздо меньше ста фунтов. Но если этим вымогателем был кто-то из слуг, то ему следовало порадоваться и этому. Это в любом случае было гораздо больше, чем он мог заработать за несколько месяцев.

Я положила брошь обратно. Мелькнула малодушная мысль вернуться в свою комнату. Но нет, этого я позволить себе не могла. Мне нужно было поговорить с шантажистом.

Потому что денег, чтобы ему заплатить, у меня не было. А когда он увидит, что в конверте, что я принесла и положила под шлем, была просто бумага, то наверняка разозлится и сделает всё, чтобы науськать на меня полицию. Он может подсунуть под дверь спальни герцога Стенфорда такое же анонимное письмо. И когда его светлость напрямую спросит меня, была ли я той ночью в спальне Джейкоба, я не смогу сказать неправду.

Конечно, разговаривать с шантажистом прямо здесь я не собиралась. Это было слишком опасным. Кто знает, как он себя поведет, если поймет, что его личность раскрыта?

Нет, я лучше побеседую с ним в более подходящей для этого обстановке. Но для начала нужно узнать, кто он такой.

Вернувшись к окну и снова спрятавшись за шторами, я опять начинаю дремать. Со времени ухода из зала Паулы прошло уже полчаса, о чем известил меня бой больших старинных часов. Я уже борюсь не только со сном и со страхом, но и с голодом. Я пропустила ужин, и теперь мне отчаянно хочется есть.

И когда я уже почти готова была отказаться от своего намерения, снова раздался скрип двери.

А вот теперь мне стало страшно по-настоящему. Именно сейчас, когда цель была близка, я особенно явственно осознала, насколько глупо себя веду. Мне не следовало заниматься этим в одиночку. Это только в книгах сыщики-любители добиваются результата и раскрывают преступление быстрее, чем это делает полиция. В реальности же сделать это слишком трудно. У меня нет в этом деле никакого опыта, а все мои знания об этом почерпнуты из детективных романов да того пособия, которое написал герцог Стенфорд.

И этот визитер тоже оказывается женщиной. Она выше, чем Паула, и шире в плечах. И у нее в руках тоже подсвечник с горящей свечой. И хотя я еще не вижу ее лица, униформу служанки я уже рассмотрела.

Сначала она подошла к шкафу и достала из-под подушечки брошь. Хмыкнула и направилась к шлему. Еще мгновение, и конверт оказался у нее в руках. Нет, она не заглянула в него, а просто опустила в карман передника. Наверно, она тоже волновалась и спешила уйти из зала как можно скорей.

Я даже испугалась, что так и не увижу ее лица. Но нет, свеча вдруг трепыхнулась и озарила его. А я едва не вскрикнула. Теперь я знала, кто был шантажистом — Шейла Дженкинс, горничная моей свекрови.

Глава 26

Я позволила ей выйти из зала, и сама вышла оттуда спустя несколько минут. Я всё еще не могла понять, что мне следует сделать.

Наверняка уже через несколько минут Шейла будет знать, что я ее обманула. И что предпримет она тогда? И в курсе ли Розмари, что ее горничная занимается таким неблаговидным делом?

А может быть, именно по наущению моей свекрови она и стала меня шантажировать? Но нет, эту версию я отвергла. Ведь шантажировала мисс Дженкинс не только меня, но и Паулу. Розмари никогда не допустила бы этого.

Нет, Шейла действовала так или по собственной инициативе, или под влиянием кого-то, кому она доверяла. Если в ту ночь она была в гардеробной, то, возможно, с ней там находился кто-то еще. А значит, мою тайну знают как минимум двое.

Что они сделают, когда откроют мой конверт? Открыто рассказать обо мне полицейским они не решатся, ведь их самих могут привлечь к ответственности за шантаж. Но Шейла так же легко сможет подбросить анонимку в комнату герцога или инспектора. И тогда меня обвинят во лжи.

Мне нужно срочно с ней поговорить! Просто объяснить, что у меня нет денег. Я тоже могу отдать ей что-то из своих украшений, если ее устроит такой вариант.

Но стоило мне подумать об этом, как мне стало не по себе. Мне претила сама мысль о том, что я буду договариваться с шантажисткой. Ведь если я сделаю это, то тоже стану преступницей.

Пока я виновата лишь в том, что не рассказала полиции о том, что была в ту ночь в комнате Джейкоба. Но напрямую никто и не спрашивал меня об этом. Разве я совершила что-то дурное, когда оказалась там?

Так почему бы мне не открыть всю правду герцогу Стенфорду? Рано или поздно он всё равно узнает об этом. Может быть, если я расскажу ему о Шейле Дженкинс, он простит мне мое прежнее молчание?

Ведь эта девушка может знать настоящего убийцу! Возможно, в спальню Джейкоба, помимо меня и Паулы, приходил кто-то еще.

Да, именно так мне и следует поступить! Поговорить с его светлостью и во всём ему признаться.

И когда я решила это, то испытала облегчение. Всё-таки чистая совесть — это немало.

И когда у парадной лестницы я встретила инспектора Мэдисона, то почти обрадовалась.

— Мистер Мэдисон! Не знаете ли вы, где я могу найти его светлость?

Конечно, было уже поздно, и возможно, герцог уже отправился отдыхать. Но мне всё же хотелось попытаться поговорить с ним именно сегодня. Потому что я боялась, что моя решимость к утру может утратить свои позиции.

— Боюсь, что его светлости нет в Кросби-холле. Он отправился к лорду Берроузу.

— Ночью? — изумилась я.

На это инспектор лишь пожал плечами. Похоже, он полагал, что глава королевской службы сыска имеет право на любые причуды.

— А когда он вернется? — жалобно спросила я.

— Должно быть, уже утром, ваше сиятельство. Быть может, вы хотите что-то сообщить? — он посмотрел на меня как-то странно.

Я заколебалась на секунду, но покачала головой. Нет, я не готова была рассказать всё Мэдисону. Я хотела поговорить именно с герцогом Стенфордом.

— Благодарю вас, инспектор, но я дождусь возвращения его светлости.

Я вернулась к себе в комнату, но так и не смогла убедить себя лечь в постель. Ужасно невовремя Стенфорд отправился в соседнее поместье. Я понимала, что он вряд ли решит вернуться ночью, но долго стояла у окна, прислушиваясь, не подъезжает ли ко крыльцу карета. Я должна была поговорить с ним до того, как Шейла Дженкинс сообщит ему мой секрет. Потому что если она сделает это первой, он ни за что не поверит, что я собиралась рассказать ему всё сама.

Когда часы пробили два, я вздрогнула. Потому что в коридоре услышала чьи-то шаги. И несмотря на то, что моя дверь была закрыта изнутри, мне стало страшно.

А потом раздался какой-то странный шорох. Кто-то пытался вставить ключ в замок снаружи? Нет, звук был не металлический.

Я сидела без света, и никто не мог знать, что я всё еще бодрствую. Я взяла в руки тяжелый канделябр со стола. Не ахти какое оружие, но это лучше, чем ничего.

Но нет, дверь не шелохнулась, а вскоре в коридоре снова заскрипели половицы — только теперь кто-то уже удалялся от моей комнаты.

Дрожащими руками я попыталась найти спички и зажечь свечу. Это получилось у меня не сразу. Но когда комната чуть осветилась, я увидела на полу письмо всё на той же желтоватой бумаге.

Так вот, что это был за шорох! Письмо только что подсунули мне под дверь.

И когда я стала разворачивать его, я примерно знала, что будет там написано.

«Это была плахая шутка миледи. Если я завтра не палучу деньги полиция узнает обо всём. Аставьте их там же до полудня».

Похоже, это письмо было написано в большом волнении. Потому что в нём было слишком много ошибок.

Ну что же, кажется, мисс Дженкинс не желала отступать. Но сейчас я уже знала ее имя, и не намерена была позволять ей собой манипулировать. Посмотрим, что она скажет, когда поймет, что ее инкогнито раскрыто.

Я была так зла, что не могла ждать до утра. Я знала, где находилась ее комната. Джуди однажды пожаловалась, что все горничные живут в комнатах по двое, и только Шейла Дженкинс живет одна да еще и в комнате, которая куда больше их каморок.

Глава 27. Герцог Стенфорд

Берроуз встретил меня с заметным недовольством.

— Ты обещал держать меня в курсе дела, Майкл! И немилосердно манкируешь своими обязанностями. Право же, я собирался наплевать на правила приличия и наведаться в Кросби-холл сам.

— Прости, Генри, но, честное слово, у меня ни единой свободной минуты, — принялся оправдываться я. — Ты же видишь, в какое позднее время я к тебе приехал. Мне следовало бы уже лежать в кровати. Но я хотел задать тебе пару вопросов как человеку беспристрастному и вместе с тем знакомому с участниками событий.

— Ну, вот, я так и знал, что ты приехал лишь потому, что тебе от меня что-то понадобилось, — вздохнул хозяин. — Но, разумеется, спрашивай. Буду рад оказаться тебе полезным.

Мы расположились в гостиной у камина, и Берроуз велел слуге принести нам напитки и легкие закуски. Хотя я совсем не был голоден, ужин в Кросби-холле оказался весьма достойным.

— Насколько я понимаю, убийца до сих пор не найден? Дело оказалось сложнее, чем мы предполагали?

— Такие дела часто оказываются сложными, — признал я. — Проблема в том, что у каждого из членов семьи были и мотив, и возможность.

— Из членов семьи? — изумился мой друг. — Не хочешь же ты сказать, что убийца кто-то из Кросби?

— Боюсь, что так. Конечно, есть малое вероятие, что это окажется кто-то из слуг, но эта версия не является приоритетной. Так вот, теперь, когда ты знаешь это, я прошу тебя поделиться со мной твоими впечатлениями о родственниках Джейкоба Кросби. Ты наверняка хорошо знаешь их.

Берроуз долго молчал, прежде чем ответить на вопрос, и смотрел на горящие в камине дрова.

— Даже не знаю, что тебе сказать. Обычная семья. Внешне вполне приятная. Конечно, я слышал слухи, что их финансовое положение оставляет желать лучшего, но сейчас многие аристократы вынуждены потуже затягивать пояса. Так что я вряд ли смогу дать тебе полезную информацию. Но если тебе нужны именно мои впечатления, то изволь, — он сделал паузу и глотнул из бокала. — Сам лорд Джейкоб был напыщенным снобом. И несмотря на то, что мы были соседями, мы с ним никогда не приятельствовали. Он был помешан на идее войти в Палату избранных. Впрочем, об этом ты уже знаешь.

— Что ты можешь сказать о его отношениях с женой?

— О, леди Кэтрин красавица, правда? — Генри не смог сдержать улыбки. — Многие здешние дамы завидовали, что ей удалось стать графиней, не обладая ни высоким происхождением, ни богатым приданым. А вот мне всегда было ее жаль. Мне кажется, в Кросби-холле она задыхалась.

— Смерть мужа была ей особенно выгодна, — я подкинул полено в огонь. — В случае развода она лишилась бы титула и связей и оказалась бы там, где была до замужества.

— Ох, Майкл, не думаешь же ты, что столь милая женщина могла совершить такое чудовищное убийство? — теперь он смотрел на меня уже с возмущением.

— Предложи другую кандидатуру, — парировал я. — Может быть, леди Паула?

— Ты шутишь? — он едва не поперхнулся. — Зачем бы ей было убивать отца?

Я пожал плечами. Ответа на этот вопрос у меня не было. Но это не означало, что на самом деле у девушки не было причин его убивать.

— Кажется, графу Кросби не нравился ее молодой человек. Кстати, Генри, можешь ли ты что-нибудь рассказать мне об Эдварде Нельсоне?

— Сын баронета. Красив, обаятелен, но если бы я был отцом взрослой дочери, то тоже не был бы в восторге от ее отношений с ним. Он явный охотник за приданым и наверняка надеется с помощью своей внешности найти девицу, которая позволит ему вести тот образ жизни, который его собственный отец обеспечить уже не может. Так что если Кросби действительно бедны, то леди Паула вряд ли имеет шансы стать его женой. И после смерти ее отца эти шансы отнюдь не выросли.

— Да, — согласился я, — но она может этого пока не понимать. Отец мог видеться ей препятствием к этому браку, и она его устранила.

Мне показалось, что Берроуз содрогнулся при этих словах. Кажется, мысль об участии в расследовании уже не казалась ему такой привлекательной.

— Надеюсь, что это не так, Майкл, — грустно сказал он. — А иначе в каждой молодой женщине я стану видеть убийцу.

При этих его словах я помрачнел. В юности у меня был такой печальный опыт. Возможно, именно он и побудил меня стать сыщиком. Та леди тоже была юна и прекрасна. И столь потрясающие внешние качества отнюдь не помешали ей убить свою сестру, дабы не делить с ней оставленное отцом наследство.

И это сейчас я уже мог думать об этом почти спокойно. А тогда мне казалось, что мир перевернулся.

— А что ты скажешь о леди Розмари? — я предпочел не погружаться в пучину невеселых мыслей.

— О, эта дама привыкла держать в узде всех, в том числе и собственного сына. И она трепетно относится к фамильной чести и чистоте крови. Если она и могла убить лорда Кросби, то исключительно потому, что он привел в дом женщину, которая не отвечала ее высоким запросам. А если серьезно, то мне кажется, что у нее с Джейкобом были теплые и доверительные отношения, и его сиятельство вполне полагался на ее мнение. И если бы ты предложил мне выбрать преступника из всех Кросби, то я бы поставил на Сэмюэля. Говорят, он крупно проигрался в карты, и его отношения с отцом разладились. Джейкоб пытался убедить всех, что речь шла об единственной игре, в которую его сын ввязался по неопытности. Но кто знает, так ли это было на самом деле.