Леди няня

Пролог

– Лия, – я присела на корточки, ласково обняла девчонку за хрупкие острые плечи, заглянула в глаза. Огромные, перепуганные. Она еще ничего не понимает, но чувствует, случилась беда. Не просто так ее ночью из постели вытащили.

– Лия, – стараюсь говорить спокойно, хотя меня всю трясет. Голоса и шум за закрытой дверью приближаются, а сама она – хлипкая преграда, не больше минуты выдержит, – Лия, милая, помнишь, как мы с тобой раньше в саду играли? Как ты меня роняла? Сможешь снова такое устроить?

Она сводит темные бровки недоуменным домиком. Еще не до конца проснулась, а вокруг такое творится. Зябко переступает босыми ножками по холодному полу, одеялко, в которое я ее впопыхах завернула, то и дело сползает. Как бы не заболела!

Нет, ну что за неуместная дурь в голову лезет?! Тут бы жизнь спасти, остальное… потом вылечим!

– Сделать лед? – неуверенно переспрашивает малышка, – ты же сама за это ругалась.

– Больше не буду! Никогда не буду! – сейчас все полученные от проказ девчонки синяки и шишки кажутся такой милой мелочью. Вернуть бы то спокойное время назад, да не получится. Быстро нажимаю на нужный выступ, и в стене открывается узкий ход в тайник.

Как хорошо, что поместье лорда настолько старое! А бывшие хозяева – люди предусмотрительные.

Сама чуть не падаю, еле успеваю за камни ухватиться. Пол внезапно стал гладким как стекло и неимоверно скользким. Настоящий каток, молодец Лия, справилась! Даже самая маленькая фора в нашем положении – спасение.

Снова подхватываю ее на руки и шагаю вперед. Обычно проказливая девчонка намного быстрее меня бегает, но сейчас, в темном опасном подземелье… Лучше не рисковать! Да и обуть ее не успела, слишком быстро все произошло.

Идти с ребенком на руках и одновременно держать свечу тяжело, неудобно. Еще и под ноги надо не забывать поглядывать. Но я стараюсь, почти бегу, не обращая внимания на сорванное дыхание и заполошно бьющееся сердце. Как долго продержиться созданный Лией лед? Сколько времени уйдет у нападавших на то, чтобы найти потайную дверь?

Меньше, чем хотелось бы.

В подземелье нам обеим одинаково неуютно. Малышка то и дело вздрагивает, озирается по сторонам. Я шепчу ей что-то ласковое, успокаивающее. А сама напряженно прислушиваюсь: не раздаются ли сзади шаги преследователей?

Пока нет, но все равно надо торопиться.

Лия постепенно затихает, дремлет, положив белокурую головку мне на плечо. Это хорошо, но заполнившая узкий ход тишина действует на нервы. Пока болтала ей всякие глупости, стараясь успокоить, и самой было не так страшно. А темный тоннель впереди с низким нависающим сводом и замшелыми склизкими стенами кажется бесконечным.

Обрывается он резко, совершенно внезапно, за очередным поворотом. Осторожно, стараясь не разбудить девочку, нащупываю нужный камень и тяжелая дверь со скрипом открывается. Переступаю высокий порог… Небольшая лесная прогалинка, темные тени обступивших ее деревьев, мягкая трава под ногами и никаких преследователей! Теперь надо будет как-то добраться до ближайшего селения, послать гонцов к лорду, но это уже мелочи.

Главное – мы спасены, вырвались!

Только сейчас понимаю, в каком жутком напряжении была все это время. Когда оно наконец с плеч свалилось. После затхлости подземелья свежий, наполненный лесными ароматами воздух пьянит, заставляет голову кружиться от счастья. Я смогла, я сумела! Вытащила Лию из совершенно безвыходной ситуации.

Даже не верится!

Теперь эти гады не смогут использовать малышку, все их планы провалились!

Глаза успели привыкнуть к полутьме подземелья и заливающий полянку свет полной луны кажется слишком ярким. Не сразу замечаю сбоку какое-то движение.

– Ну вот мы и встретились, мисс Эмили.

Рассмотреть стоящую в тени деревьев фигуру я не могу, но голос узнаю сразу. Голос человека, который испортил жизнь мне и той несчастной девушки, чье место я заняла. Человека, которого надеялась никогда больше не увидеть.

Моего жениха. Бывшего...

***

Дорогие читатели!

Добро пожаловать в мою новую историю!

Начало девятнадцатого века, старая добрая Англия.

Уютные поместья, верность традициям, нежные изысканные леди и благородные джентльмены. Прекрасное время, куда каждый бы хотел попасть, не правда ли?

Или нет?

Давайте разбираться. Вместе с нашей героиней, бывшей учительницей-попаданкой, которой пришлось стать няней у самого настоящего лорда. Точнее, у его воспитанной в Индии дочери.

Пожалуйста, поддержите новинку -- положите книгу в библиотеку и поставьте звездочку “мне нравится". Буду очень рада узнать ваши впечатления.

Для меня это огромная волна вдохновения и радости!

С любовью, ваша Алена

Книга выходит в рамках Литмоба "Няня из другого мира" - https://litnet.com/shrt/rqxg

Глава 1.1.

– Нет, – упрямо возразила я – нельзя это просто так оставлять. Из-за него девочка в больницу попала!

– Людмила, вы с ума сошли! – на лице директрисы был написан такой ужас, словно я прямо здесь, в ее кабинете массовое убийство совершила, – И думать не смейте! Забыли, чей он сын?

Я бы с удовольствием, да только никак не получается – каждый день все вокруг напоминают. Начальство, обожающая своего сынка мамаша и сам Павел. Семнадцатилетний отморозок, потерявший все границы от безнаказанности.

В нашу, вполне обычную, ничем не примечательную школу он перешел только в этом году, сменив перед этим несколько элитных. И в каждой из них ненадолго задержался, там его выходки терпеть не собирались.

Зато у нас Павел развернулся во всю ширь. Собрал компанию из нескольких парней, готовых за подачку на любую подлость и буквально затерроризировал остальных учеников. При полном попустительстве директора и завучей.

Мать нового ученика владела целой сетью крупных супермаркетов и регулярно посылала им толстые денежные «конвертики». Наверняка и от полиции откупалась, потому что я точно слышала, несколько родителей подавали туда заявления.

Натравливать своих прихлебателей на неугодных было любимой забавой Павла.

Последней его жертвой стала тихая, скромная, но очень симпатичная четырнадцатилетняя Марина. Сначала компания богатенького мажора ей просто прохода не давала. А потом…

Не знаю, правда ли они собирались ее в пустом классе прямо на парте всем скопом взять или только издевались. Но перепуганная девчонка, спасаясь от мучителей, в окно выпрыгнула. Хорошо хоть этаж был второй, жива осталась. Но несколько переломов, сотрясение и страшный шок от происшедшего получила.

Из родителей у Марины была только мать, простая швея-надомница, которую тоже запугали.

– Они сказали, пойдем в полицию,-- вообще убьют, – трясущимися губами жаловалась мне женщина, когда я навестила свою ученицу в больнице, – мы как будто в какой-то сериал про бандитские разборки попали. Выпишут доченьку, сразу переведу ее в другую школу и подальше отсюда переедем!

Сама девочка смотрела неподвижными глазами в потолок и ни на что не реагировала, врачи держали ее на успокаивающих препаратах. Вряд ли она скоро оправится, станет прежней.

Сколько еще таких жертв будет у зарвавшегося подонка, если его сейчас не остановить?

И вот теперь директор убеждает меня не поднимать шум, оставить Павла безнаказанным. Впрочем, уже не убеждает, к угрозам прешла.

– Не забывайте, Людмила, незаменимых учителей нет. Так что подумайте хорошенько над своим поведением и о его последствиях!

Ручка в руках директрисы затарабанила по столу – верный признак начальственного гнева. Подкрашенные глаза посверкивали сквозь стекла очков зло и непримиримо. Терять ежемесячные подношения ей не хотелось. Рядом со стопкой журналов матово светился экран айфона последней модели.

Плата за здоровье пострадавшей девчонки?

Противно. Противно и мерзко, аж едкая желчь на языке чувствуется.

– Школ тоже много, найду себе работу! – выпалила я, еле сдерживаясь, и выскочила из кабинета, со всей силы хлопнув дверью.

Ну вот не привыкла я с несправедливостью мириться, и привыкать не собираюсь. И сдаваться тоже не умею, не тот характер. Если понадобится, всех на уши подниму – прокуратуру, газетчиков, гороно!

И никакими увольнениями меня не запугать: можно подумать, учителя, желающие поработать за копейки, перед школами в очередь выстраиваются! Еще неизвестно, кого первого на выход попросят, когда история со взятками наружу выплывет.

В таком решительном боевом настрое я успела за вечер и Марину в больнице навестить, и на приеме у участкового побывать. Не уверена, что от этого замотанного ежедневной текучкой дядечки будет много пользы, но как правильно оформить заявление в прокуратуру он мне подсказал.

Завтра же и напишу.

Лампочка на первом этаже нашей панельки опять перегорела. Достала смартфон, тонкий острый лучик осветил ступеньки, чьи-то ноги в дорогих белых кроссовках… Не успела удивиться, зачем кому-то в темноте тут стоять, как услышала лениво– растянутый голос Павла:

– Раз такая непонятливая, по другому объясним. Быдло должно знать свое место, училка!

И тут же острой резкой болью взорвался затылок.

Визуализация

Людмила.

Очень молодая и неравнодушная учительница.

Павел

Директрисса в шоке: кто это посмел на ее "кормушку" посягнуть?

Глава 1.2. .

В это же время...

– Вы же понимаете, мисс Ренклиф, что я не могу теперь на вас жениться?

«Мисс Ренклиф» – какое официальное, холодное обращение. Генри вообще сегодня на себя не похож, ни грана прежней любезности. Не знает, как себя вести, как выразить подобающее случаю сочувствие и еще больше ее не расстроить?

Он и так затянул с соболезнованиями, давая Эмили возможность прийти в себя, опомниться от горя. Но разве не его поддержка и внимание помогли бы быстрей утешиться?

– Да, конечно, траур… Батюшка умер… – голос девушки задрожал от едва сдерживаемых слез, она прикусила губу, пытаясь не разрыдаться в голос. Всего две недели прошло, и она никак не могла привыкнуть к тому, что осталась совсем одна.

Хотя нет, что за глупости в голову лезут! У нее есть Генри и…

Кузены.

Которые вот-вот приедут в поместье. Вспомнив о полученном утром письме, торопливо пробормотала:

– Я понимаю, свадьбу придется отложить. Но… может быть меня пока пригласит к себе погостить какая-нибудь ваша родственница? Бабушка или тетушка? Это вполне прилично, ведь скоро мы…

Просить о таком было неудобно, неловко. Хотя стыдиться должна не она, а родственники. Вот так, получив наследство, сразу же выставить дочь прежнего хозяина за дверь. Потребовать, чтобы уехала из дома еще до их прибытия…

Но куда?

У нее никого больше нет. И денег тоже, ни фартинга. Даже на наемный экипаж до города.

– Какое погостить?! Какое отложить?! – неожиданно зло выкрикнул Генри.

Его голос сорвался на визгливый фальцет, резанул по и без того натянутым нервам. Словно шершавым камнем по стеклу провели – резко, неприятно. И внутри что-то болезненно остро отозвалось, передернулось.

– Никакой свадьбы не будет! Вообще! Никогда! Никогда, слышите!

Генри с размаху саданул кулаком по накрытому к чаю столику. Он… пьян? Не в себе? Что он говорит, что он делает?

Жалобно зазвенел от удара хрупкий фарфор, одна чашечка, по недосмотру оставленная с краю, полетела вниз, рассыпалась бело-голубыми брызгами. Мелкими, наверняка очень острыми.

Как их много…

Эмили неотрывно смотрела на на это снежное крошево, такое неуместное в чистенькой нарядной гостиной. Не могла отвести взгляд, найти в себе силы отвернуться. Понять и осознать тот жестокий приговор, который только что услышала.

Да нет, скорее всего, почудилось. Старая Агата говорит, нельзя так по покойнику убиваться, и самой сойти в могилу недолго. Права видно, уже мерещатся глупости всякие. Генри не может себя так вести, не может нарушить данное слово!

– Надо позвать слуг, убраться, – чужим, неестественно высоким, хрупким, как фарфоровые осколки голосом пробормотала Эмили. Просто для того, чтобы странно застывшую тишину заполнить. Измученный горем разум пытался зацепиться за привычное, обыденное, реальное.

Разбитая чашка… она такая настоящая. ..

– К черту слуг! – Генри оконательно вышел из себя, – вы сегодня же поедете к нотариусу и заберете у него наш контракт!

Привычные манеры настоящего джентельмена слетели с него разом, как пух с одуванчика. Стоящий перед ней человек был незнакомым, даже пугающим. И Эмили никак не могла понять, что же случилось, отчего произошла такая перемена.

Мистер Генри Брэдли ведь так ее любил, несколько месяцев преданно ухаживал. У них скоро свадьба назначена.

Вот только батюшка умер и…

– Этот болван не оставил завещания! – почти завизжал жених, в бешенстве опрокидывая многострадальный столик. На этот раз шум вышел громким, слуги не могли не услышать. Чье-то перепуганное лицо замаячило на пороге, Генри махнул рукой, выгоняя горничную из комнаты. По хозяйски, не спрашивая разрешения. И противно-дребезжащим, скандальным голосом продолжил:

– Теперь не только поместье, но и все деньги достанутся вашим кузенам! У вас нет ни пенни за душой, никакого приданого! Что проку мне нынче жениться?

– Но у вас же есть собственное состояние, – спорить не хотелось, вообще ничего не хотелось. Разве что понять, как же так вышло.

Острый белый кусочек фарфора от разлетевшегося по полу сервиза порезал руку. Ранка была глубокой, кровь никак не останавливалась, но Эмили ничего не чувствовала. Может быть потому, что внутри все намного сильнее болело?

– Хватит болтать! Ты сегодня же приедешь, заберешь контракт и разорвешь его! – окончательно потерявший терпение жених перешел на «ты» и это неожиданно отрезвило. Заставило вспомнить о собственном положении.

– При разрыве помолвки вы должны выплатить мне отступные.

Батюшка подробно объяснил ей все условия договора, он вообще был предусмотрительным. Только вот о завещании не позаботился, еще долго прожить намеревался.

– Что ж, Эмили, – бывший уже жених неожиданно успокоился. Но эта напускная невозмутимость выглядела почему-то пугающей, заставляла судорожно замереть, как дичь при приближении хищника, – видит Бог, я хотел решить дело миром, но… Вы сами напросились!

Визуализация

Леди Эмили Редклиф.

Очень наивная и милая девушка, круглая сирота.

Мистер Генри Брэдли.

С виду таким милым и обаятельным кажется...

Глава 2.1.

– Мисс Эмили, прибыл мистер Брэдли. Позволите накрывать стол к чаю? – пожилая горничная присела в безупречно вежливом поклоне. Который до сих пор меня слегка нервировал. Как и вся остальная обстановка, да и жизнь в целом.

Чужая жизнь, непонятно как мне доставшаяся.

И чужой жених прямо к чаю. Несъедобное сочетание.

Поправила перед зеркалом прическу, чуть суетливо одернула непривычное платье с сильно завышенной талией. И поняла, что просто тяну время, боясь встретиться с незнакомцем.

Жених, хоть и бывший, наверняка должен был хорошо знать Эмили, вдруг он заметит, как сильно она изменилась? Поймет, что ее место заняла совсем другая девушка? Актриса из меня никудышная, да и с местным этикетом до конца разобраться не успела, уж больно он заковыристый.

Обязательно что-нибудь неправильно сделаю!

Очнулась я несколько дней назад на кровати с резными столбиками и наглухо задернутыми со всех сторон плотным темно-зеленым пологом. Позже узнала, что именно так здесь спать и принято, не давая ни сквозняку, ни свежему воздуху ни малейшего шанса внутрь попасть.

Но первое ощущение мне не понравилось – как в гробу лежишь, только очень просторном. Особенно, если вспомнить о полученном по голове ударе.

Затылок нещадно ломил, намекая, что это не сон, а суровая реальность. Но какая-то неправильная. За отдернутым балдахином обнаружилась просторная, тесно заставленная старомодной резной мебелью комната. Совершенно незнакома.

А из зеркала в тяжелой позолоченной раме, к которому я подобралась, для того, чтобы полученную при нападении рану рассмотреть, на меня взглянуло чужое отражение.

Ну хоть девушка, уже хорошо, не мужик бородатый. Молодая, симпатичная, темноволосая, только очень бледная и в длинной белой рубашке до пят. Вылитое привидение!

Как я в тот момент с ума не сошла, сама не понимаю.

Но люди ко всему привыкают. Вот и я… приспособилась. Или хотя бы попыталась. Не зря же столько книг про попаданок перечитала. Правда, одно дело себя героиней интересной истории представлять, и совсем другое – на самом деле в прошлом очутиться.

Очень, знаете ли, существенная разница.

Никаких воспоминаний от предшественницы мне не досталось, а жаль. Большую часть знаний об окружающем теперь мире и собственном положении я получила от личной горничной – Агаты. И они, скажем честно, не радовали.

Настолько, что бывшая владелица моего тела после встречи с женихом выпила рюмочку шерри. Слегка приправленного какой-то отравой. С вполне предсказуемыми последствиями.

Рассказывала об этом горничная шепотом, испуганно косясь по сторонам. И в конце взволнованно заверила:

– Но вы не подумайте, мисс Эмили, мы никому ни пол словечка! И аптекарю я сказала, что все по ошибке вышло. Хотели ос в сарае извести, вот и развели в бутылке из под вина потраву. А подручный мальчишка на кухне перепутал. не туда поставил.

Агата смотрела на меня преданными собачьими глазами, ожидая то ли похвалы, то ли восхищения ее находчивостью. А я никак в толк взять не могла, к чему такие сложности?

Целую историю придумали, чтобы совершенную хозяйкой глупость скрыть. И причем тут вообще аптекарь?

– Так ведь он приезжал, смотрел вас, когда… заболели. Догадаться мог!

– Аптекарь? А почему врача не вызвали?

– Побоялись целых два дня ждать, вдруг помрете.

Оказалось, что в Англии начала девятнадцатого века, куда я попала, доктора – большая редкость. Особенно в сельской местности. И со всеми болезнями приходится справляться аптекарям – насколько их собственных знаний и здоровья пациентов хватит. Но мне, по словам горничной, врачеватель попался умелый: так ловко кровь пустил,аж фонтаном брызнула.

Интересно, как это при отравлении должно было помочь? Я, конечно, в медицине не сильна, но все равно такие методы странными кажутся.

Надо будет в будущем подальше от аптечных вампиров держаться. И болеть по месту жительства доктора, а то он как раз к похоронам поспеет. Но лучше вообще с местными врачами не встречаться, я и нашим-то не сильно доверяла.

– Хорошо, а зачем вы всю эту историю с осами придумали?

Агата выпучила на меня глаза, явно не понимая вопроса. Потом вспомнила, что хозяйка у нее немножко того… переболевшая, и объяснила.

– За самоубийство в тюрьму сажают. А уж какой позор, леди!

И не понять, что ей более ужасным кажется. Но вообще, добрые тут люди, ничего не скажешь, и законы не лучше. Человеку и так до того, плохо, что руки на себя наложить решил, а ему еще и тюремную камеру впридачу подкидывают, чтоб совсем уж жизнь малиной не казалась.

Теперь мне надо быть вдвойне осторожной, скрывая не только свое попаданчество, но и чужое «преступление». А не по этому ли поводу вдруг бывший женишок пожаловал?

Глава 2.2.

– Вы… живы?!!

Не думаю, что именно так здесь принято здороваться, но нежданному гостю было явно не до приличий. Он таращился на меня, будто глазам своим не верил, а на смазливой гладкой физиономии отражался целый коктейль совершенно неуместных вроде бы чувств. Удивление, возмущение и даже… страх?

Чем дольше я смотрела на бывшего жениха Эмили, тем сильнее он мне не нравился. И не только из-за странного приветствия. Весь такой приглаженный, франтоватый, нарочитый, этот довольно молодой мужчина казался броской картонной упаковкой, под которой залежалый, просроченный товар пытаются всучить.

И явился во всем черном, как будто на поминки.

– Мне сказали, но… Невозможно! Просто невозможно! Я же сам тебе…

– Сам что? – поинтересовалась я, пытаясь разобраться со странным поведением мистера Брэдли. Почему он так уверен, что Эмили должна быть мертва? Вряд ли она прямо у него на глазах отравилась. Или хотела после разрыва помолвки напугать и перестаралась? Но любой нормальный человек попытался бы ее тогда остановить, отговорить, помешать, а не возмущался бы сейчас, что все-таки выжила.

Мой вполне закономерный вопрос произвел на гостя совершенно неожиданное действие. Он подскочил ко мне, схватил за плечи и зло зашипел прямо в лицо, брызжа слюной:

– Даже не думай! Тебе никто не поверит! Ты ничего не сможешь доказать!

Да что тут вообще происходит? Взбесившийся жених тряс меня, как голодная собака кость, и при этом сам выглядел до смерти перепуганным. Словно это я ему чем-то угрожала. Отбросила его руки – пальцы у Брэдли оказались изнеженными, слабенькими, отскочила подальше и заорала:

– Что вам вообще надо?

Он словно не слышал, продолжая повторять, как заведенный:

– Ты не сможешь меня обвинить! Я скажу, что ты сама, сама…

Точно псих! Правильней всего было бы просто выйти из комнаты и подождать, пока он успокоится. Но вся эта странная ситуация, она… нервировала. Я и так почти ничего о своей предшественнице не знала, надо хотя бы в ее отношениях с бывшим женихом разобраться. Все, что мне было известно от Агаты: он внезапно разорвал помолвку и Эмили сразу после этого отравилась. Но тут, кажется, все намного серьезнее. Девушка ему чем-то угрожала, шантажировала?

– Не смогу обвинить в чем?

Брэдли, будто проснувшись, посмотрел на меня с удивлением.

– Наша последняя встреча, после нее вы…

– Заболела, – твердо прервала я, пока он лишнего не сказал. В памяти ярким тревожным стоп-сигналом всплыло предупреждение Агаты о тюрьме для самоубийц, он на это намекает? Если Эмили все-таки при нем яд выпила, боится, что в соучастники запишут? Но и мне в этом случае ничего хорошего не светит.

Нет уж, буду отрицать все до последнего!

– После нашего разрыва со мной случилась нервная горячка, после которой я еще не до конца оправилась. Поэтому и чувствую себя пока неважно, и помню все плохо… смутными обрывками.

Последнее добавила на всякий случай, чтобы не удивлялся, почему это я никак суть его претензий не пойму, да и вообще переменам в моем поведении. К счастью, подобные припадки были для леди вполне обычными и считались признаком тонкой душевной организации. Агата именно на них мое незнание самых элементарных вещей и потерю памяти списала. Мол, барышня впала в меланхолию, – очень удобное объяснение.

Может быть и с Брэдли прокатит?

– Ничего не помните? Это же отлично! Просто замечательно! – женика мое известие явно порадовало, на румяном сытеньком лице мужчины отразилось неимоверное облгчение. Казалось, еще секунда и он в пляс от восторга пустится. Помолчал несколько минут, что-то обдумывая и осторожно добавил, испытывающе поглядывая на меня при каждом слове:

– Хотя нет, печальн, конечно. Вы ведь обещали мне наш контракт у нотариуса забрать и не сделали. Но ничего, я сейчас же ему напишу и договорюсь о встрече. Завтра с утра к нему съездим, будьте готовы.

Соглашаться я не торопилась. Нет, замуж за этого типа точно не собирась и вроде бы все правильно: надо официально помолвку разорвать и поскорее, а то вдруг передумает. Но странное нетерпение жениха, его нескрываемая радость, так резко сменившая раздражение и страх казались подозрительными.

Для начала нужно побольше узнать и потом уже решать, а не идти послушной овечкой на веревочке, куда скажут. Да и покорно выполнять распоряжения мужчины, который бедную Эмили до самоубийства довел, тоже не хотелось. Вот просто из принципа!

Впрочем, мое мнение Брэдли не интересовало. Окончательно успокоившись, он наконец-то вспомнил о вежливости и откланялся, не дожидаясь ответа. А я наскоро выпила чашку остывшего чая, пытаясь смыть неприятное впечатление и позвала Агату.

Может, верная горничная знает, что за странные отношения с женихом были у ее хозяйки?

Глава 2.3.

Агата сначала мялась, отводила глаза и вообще изображала из себя вышколенного истукана, который ни думать, ни чувствовать не умеет, только приказания хозяев исполнять. Но я-то уже поняла, что судьба Эмили ей не безразлична, не зря же так старалась подозрения в самоубийстве отвести и лапши на уши аптекарю навешать. Поэтому хоть и ласково, стараясь не оттолкнуть, но твердо настояла на своем и горничная призналась:

– Вы не подумайте ничего дурного, у меня и в мыслях не было подслушивать. Но в гостиной такой грохот стоял, вот и прибежала. Смотрю, чайный столик перевернут, весь веджвудский сервиз разбит. И вы сидите бледная, ни на что не реагируете, будто не в себе. А мистер Брэдли меня выгнал!

Агата возмущенно поджала губы: наше с ней мнение о женихе определенно совпадало. Неприятный тип, с какой стороны не посмотри. Да и чайные столики сами по себе не опрокидываются. Что же у них там произошло?

– Я и осталась у дверей, думала сейчас убраться позовете. А он так громко кричал – не хочешь, да услышишь! Будто и не джентльмен вовсе, а наш кучер после лишней пинты эля. Требовал, чтобы вы сами к нотариусу ехали контракт забирать.

– Почему? – и настойчивость жениха, и упрямство Эмили были мне непонятны. Если все и так решено, какая разница, кто из них ненужную бумажку заберет?

– Так ведь вы сами все сказали, – всплеснула руками горничная, – если помолвка по вине мистера сорвется, он вам денег должен. Отступных, значится.

А вот это уже интересно, мне Брэдли ни слова об этом не сказал.

– А если я сама контракт заберу?

– Так вы же тогда от помолвки и откажетесь, за что вам платить? Сами виноваты!

Ага, с желанием жениха поскорее меня к нотариусу отвезти, разобрались. Узнал, что я ничего не помню и решил обмануть, всего, положенного по договору лишить. А мне бы сейчас эти деньги ой как не помешали. Ведь разрыв с женихом был далеко не единственной проблемой девушки, место которой я по какой-то странной прихоти судьбы заняла.

Теперь меня звали Эмили Ренклиф, и я была единственным ребенком очень богатого лорда. Пару недель назад присоединившегося ко всем своим родовитым предкам. Или, говоря по простому, внезапно умершего. Настолько внезапно, что не успел оставить завещание и это было первой проблемой.

Второй, как ни странно, оказалось наличие титула. И теперь по законам майората, не только поместье, но все имущество покойного переходило к ближайшему по родству мужчине – какому-то троюродному племяннику. А я оставалась без гроша без душой, как здесь говорят, без фартинга (очень мелкая медная монета, четверть пенни).

В принципе, новоиспеченный наследник мог на радостях поступить достойно и выделить мне некоторую сумму в приданое. Мог бы, но… рассчитывать на такую щедрость не стоило. Потому что я уже прочитала письмо от его жены с требованием убраться из поместья еще до приезда новых хозяев.

Нет, выражения были другими, более вежливыми и обтекаемыми. Только вот смысл от этого не менялся. И я даже никаких ценных вещей с собой взять не могла, чтобы потом продать: все новым хозяевам принадлежит. Не досчитаются – в воровстве обвинят. Описи фамильных украшений, серебряной посуды, даже постельного белья и мебели хранятся в бумагах управляющего.

Бюрократы чертовы!

Вот и получилось, что скоро я окажусь на улице без малейших средств к существованию. Конечно, и дома привыкла сама себе на жизнь зарабатывать, только не в чужом мире, не в непонятных условиях.

Кому тут любимую физику преподавать буду? Половина законов которой еще и не открыта.

Так что на первое время, пока со всем разберусь, деньги не помешают.

– И что дальше было? – решила я до конца разобраться с женихом-обманщиком.

– Как вы про плату сказали, так мистер Брэдли вконец взбеленился, я аж испугалась. А потом говорит, сама напросилась, и потребовал у меня шерри принести, чтобы вы успокоились. Ни вино разлить, ни беспорядок в комнате убрать не дал. Забрал бутылку, меня отослал и собственноручно дверь запер. Потом вышел и велел вас до ужина не беспокоить.

Горничная замолчала, я тоже пока никаких вопросов не задавала, обдумывая полученную информацию. Положение вырисовывалось – подозрительней некуда. Жаль, сразу Агату не расспросила, совсем бы по другому себя с этим женишком повела. Но кто же знал, что он таким подлецом окажется?

– Так до ужина и ждали?

– Нет, – повинилась женщина и неловко затеребила края белоснежного фарука, Она явно чувствовала себя виноватой в нарушении приказа, хотя мне не ругать, а благодарить ее надо, – до того неспокойно на душе стало, аж сердце проваливалось, вот и решила заглянуть, проверить, ничего ли не надобно? А вы… совсем не живая на стуле сидите. Потом уж поняла, потравилися.

На глазах горничной заблестели слезы, но ни тени сомнения, что ее хозяйка сама выпила яд у нее не было. А вот у меня наоборот, оно появилось. И очень много вопросов к бывшему жениху в придачу.

Ну что, мистер Брэдли, поговорим завтра?

Новинка нашего литмоба! Стейси Амор

"Жена поневоле, или няня будет против!" https://litnet.com/shrt/rKPa

Глава 3.1.

– Вы снова взялись упрямиться? Не глупите, иначе…

– Вы меня опять отравите? – я бросила свой вопрос отрывисто, резко, как камень в лицо– со всей силы. Леди так не говорят, леди не обвиняют, но им и не положено в подобные ситуации попадать.

Брэдли заехал за мной с утра в самом прекрасном расположении духа. Которое я ему с огромным удовольствием и испортила, спросив, приготовил ли он деньги для меня. Судя по возмущенно-злому лицу – даже не подумал.

Что, впрочем, было вполне ожидаемо, как и посыпавшиеся следом угрозы. Терпеть их я не собиралась, наоборот, надеялась поскорее и от жениха, и от помолвки избавится, вот и кинула в ответ обвинение. Надеялась на эффект внезапности, но…

– Что за… – физиономию Брэдли исказила странная гримаса, пухлая гладкая щека нервно дернулась, – что за бред вы несете?

– В моем шерри был яд.

– Боже! Вы пытались покончить с жизнью?! Мисс Редклиф, вы и правда не в себе!

К сожалению, от растерянности жених оправился быстро, очень быстро. Совсем не так, как вчера на меня таращился. И удивился настолько натурально, что на несколько мгновений я и сама засомневалась: может он и правда не при чем, Эмили сама отравилась? Но тут же вспомнила наш прошлый разговор, красноречивые оговорки, рассказ Агаты и едко заметила:

– Когда в комнате находится два человека, и один из них внезапно умирает, речь идет, как правило, об убийстве!

– Тогда почему никто не вызвал констебля, не предъявил обвинения? *

Сегодня неприятный визитер выглядел совсем другим человеком: в ступор не впадал, в себя пришел на удивление быстро. Только глазами буравил меня зло, как крыса, которую пытаются в угол загнать. И ухоженные пухлые пальцы то дергано сжимались в кулак, то медленно, с натугой разгибались, будто он под ними мою шею представлял.

Глядя на эти отрывистые нервные движения, я невольно порадовалась, что попросила Агату и еще двух слуг во время нашего разговора за дверью постоять. И ворваться в комнату сразу же, как малейший шум услышат.

Когда отдавала такие распоряжения, они мне слегка отдающими паранойей казались, а вот сейчас… Порадовалась собственной предусмотрительности.

– И почему ваши слуги рассказали аптекарю байку о несчастном случае?

А Брэдли-то тоже подготовился, не поленился, справки навел. И на его вопросы ответить мне было нечего. Старания Агаты выгородить свою хозяйку сыграли против нас: доказать теперь ничего невозможно.

Да и я неправильно разговор повела: посчитала прилизанноого и напомаженного жениха слабым, глуповатым, изнеженным. Надеялась одним прицельным, неожиданным ударом вывести его из себя, во всем признаться заставить.

Недооценила.

– На этот раз, мисс, вы о своем упрямстве намного больше пожалеете! – пригрозил бывший жених на прощанье, когда понял, что я не собираюсь уступать и забирать контракт у нотариуса. Выглядело его обещание довольно неприятно, хотя представить, что же может быть страшнее смерти, у меня не получалось.

А на следующий день…

Пальцы, которыми вцепилась в фарфоровую чашечку с нарядным голубым орнаментом слегка подрагивали. Я грела их о выпуклые белоснежные бока, но застывшая в душе тревога таять от этого не спешила. И аппетита не было, хотя обед еще в двенадцатом часу закончился, а до ужина далеко. Ни румяный мясной пирог, ни ростбиф я даже не попробовала. ** Опять Агата будет ворчать, что совсем себя годом в погоне за стройной фигурой заморила.

Вспомнив о бдительной горничной, поковыряла кекс, выбирая из него изюминки, и на третий раз перечитала лежащее передо мной письмо. Его принесли как раз к пятичасовому чаю, испортив все удовольствие от традиционного перекуса.

«Дорогая Эмили!

Маменька считает, что я не должна с вами больше общаться и видеться, это может дурно отразиться на мне. С огромным трудом выпросила у нее позволения написать вам свое последнее послание.

Знайте, я не верю, что вы могли поступить настолько скверно!

Все вокруг полностью доверяют словам мистера Брэдли, ведь столь достойный джентльмен не стал бы зря порочить свою невесту. Ваше недостойное поведение бросает тень и на его репутацию. Но я слишком хорошо помню ваше нежное и верное сердце, чтобы поверить в настолько ужасные вещи.

Искренне ваша в разлуке, мисс Джоан Ленгви.»

Я в который уже раз перечитала коротенькое путаное послание, но так и не поняла, к чему же готовиться. Брэдли обвинил меня в самоубийстве или что-нибудь похлеще выдумал? Какие “ужасные вещи” он мне приписывает?

Ничего не разберешь и узнать не у кого. Принесший записку слуга отказался передать мой ответ. Пока ясно было только одно: бывший жених нанес обещанный удар.

***

* Полиции в Англии в то время еще не было, порядок поддерживали местные констебли, городские сторожа и солдаты.

** Перерыв между ранним обедом и поздним ужином был довольно большой, отсюда и пошла привычка к традиционному пятичасовому перекусу. Но подавали в то время к английскому файф-о-клоку не конфеты и печенье, а очень сытные блюда – пироги и мясные закуски. Иногда подобную трапезу так и называли “мясной чай”.

Глава 3.2.

Я второй час ходила по окрестностям поместья и делала вид, что прогуливаюсь. День для этого выдался вполне подходящий – солнечный, хоть и слегка ветреный. Да и подышать свежим воздухом после болезни полезно для здоровья, так что никаких подозрений мои блуждания вроде бы вызвать не могли.

Леди совершает утренний моцион, что может быть естественней?

Правда вот некоторые мелочи моего поведения не слишком вписывались в эту идиллическую картину. То с дорожки сверну, то в кусты залезу, то под корнями деревьев что-то высматриваю. И походка слишком быстрая, и взгляд настороженно окрестности осматривает. Ну да, этим ясным приветливым утречком я не природой с видами любовалась, а место для тайника подыскивала.

Пока безуспешно.

– Вот ты, Мила, и докатилась до уголовного преступления, – внутренний голос продолжал бурчать, не одобряя мою задумку, – а ведь всегда себя такой правильной считала.

Вообще-то, полное мое имя – Людмила, но обращались ко мне так только в школе, еще и отчество добавлять не забывая. Друзьям и родным оно казалось слишком длинным и громоздким, вот и прижилась его сокращенная милая версия. Мне она тоже нравилась и странным образом почти полностью совпадала с именем девушки, место которой заняла.

Хоть в этом повезло: не пришлось заново привыкать и при каждом обращении вздрагивать.

Я задумчиво посмотрела на симпатичную фигурную клумбу с еще не распустившимися розами. Может здесь спрятать? Кусты колючие, не каждый туда полезет. Потом вспомнила, что с приездом кузенов им вполне хватит денег нанять нового садовника, и отказалась от заманчивой идеи.

Сейчас в поместье осталось совсем мало слуг – самые верные, как Агата, и те, кто надеялся, что новые хозяева их на прежнем месте оставят. Остальные ушли еще до моего здесь появления. Платить им было нечем.

После клумбы я забраковала дупло в старом раскидистом дереве – слишком очевидно, и небольшой сарайчик с садовым инвентарем – в нем каждый найти сможет. Надо же, такое большое поместье, а спрятать незаметно всего одну шкатулку некуда!

Оно и правда было большим. От главных ворот со сторожкой усыпанная гравием дорога вела к дому. С двух сторон от нее были высажены рододендроны, образуя нарядную зеленую стену. За ними начинался настоящий английский парк – несимметричный, имитирующий очень ухоженный лес.

С неправильной формы клумбами, живописно расположенными деревьями и целыми лужайками коротко подстриженной травки. Да-да, тот самый знаменитый газон, его, к моему удивлению, уже давно придумали.

Насчет преступления я не шутила, именно его сейчас и пыталась совершить, но то ли опыта, то ли фантазии не хватало. Идея была довольно безумная и наверняка не совсем правильная, но… Другого выхода у меня не было. Я собиралась спрятать фамильные драгоценности рода Ренклиф. Ни забрать, ни продать их у меня права не было – новым хозяевам вместе с остальным имуществом теперь принадлежат. А вот просто в другое место, понадежней, переложить…

Почему нет? Никакими законами не запрещено.

И забыть, где оно находится, пока с нагрянувшими родственниками не договоримся.

Тут как раз подходящее место нашлось – две невысокие колонны с портиком и аккуратненькая, как на картинке, россыпь камней вокруг – имитация античных развалин. Последний писк местной моды! Сейчас тут вообще все сходят с ума по классицизму и римской истории. Архитектура, литература, даже в женской моде это нашло отражение.

На смену корсетам и пышным юбкам пришли простые платья с завышенной талией, в которых фигура напоминает ту самую античную колонну. На мой взгляд, не самый удачный фасон – ни намека на талию. Прически тоже по римскому образцу: собраные в высокий пучок пряди и обрамляющие лицо локоны.

Вот и в нашем поместье появились новомодные «старинные» развалины, сплошь заросшие плющом и диким виноградом. Лучшего места для тайника и не придумаешь! Я осторожно огляделась – не видит ли кто? Аккуратно, стараясь не повредить зеленые гибкие стебли, разобрала несколько камней. Выкопала ямку, положила туда увесистую шкатулку, снова завалила ее обломками и замаскировала зеленью.

Если не знать, ни за что не догадаешься!

С точки зрения непреклонно зудящей совести то, что я сейчас делала сильно напоминало шантаж. Ну, или подготовку к нему. Спрятала драгоценности и не собираюсь отдавать, пока мои условия не выполнят. Но я успокаивала себя тем, что буду просить в обмен у кузнов не деньги или другие блага.

Всего две маленькие, ничего не стоящие им, но жизненно необходимые мне услуги. Помочь хоть немного восстановить мою репутацию и дать рекомендацию для устройства на работу.

С последним все было более-менее понятно: без хороших отзывов от прежних хозяев разве что подавальщицей в придорожный трактир устроишься. Поэтому многие английские слуги работают в богатых домах целыми династиями. Личный камердинер лорда устраивает малолетнего сына помощником на конюшне или мальчиком на побегушках, а со временем тот подрастет, отцовское место займет.

Если хорошо себя проявит или лорд совсем уж самодуром не окажется.

У меня таких семейных связей, естественно, не было, а управляющий рекомендательное письмо дать не мог – только хозяева. Ну не самой же себе положительную характеристику писать? Вот и надеялась попросить об этом кузенов, ведь остальные знакомые Эмили ничего хорошего о ней теперь бы не сказали.

Дело в том, что Брэдли все-таки нашел новый – предельно подлый и мерзкий, повод для расторжения помолвки. И, как ни странно, все окружающие ему охотно поверили. Узнать о том, что именно он придумал, оказалось неожиданно просто, никаких моих усилий не понадобилось. Я просто сходила на воскресную службу в церковь. Как это здесь и принято.

Интересные факты и иллюстрации к этой главе можно посмотреть тут: https://litnet.com/shrt/gDhv

новая книга в нашем литмобе: Александра Каплунова

"Няня выбирает Любовь!" https://litnet.com/shrt/rKt4

Глава 3.3.

На воскресную службу мы с верной Агатой отправились пешочком, проявляя трудолюбие, смирение и прочие христианские добродетели. Не то, чтобы я так уж сильно стремилась их всем подряд продемонстрировать, но уволившийся от безденежья кучер выбора не оставил. К счастью, церковь находилась не слишком далеко от поместья, так что особых проблем это не доставило.

Они начались чуть позже.

Еще на подходе к старинному каменному зданию я заметила: как-то странно на меня вокруг прихожане косятся. Не все – простые люди, их по одежде отличить можно было, здоровались вполне уважительно. А вот те, кто побогаче наряжен, даже кивком головы не удостоили. Они явно старались держаться от меня подальше, негромко переговаривались, то и дело с нездоровым любопытством и осуждением на меня посматривая.

Ощущение – будто я на бал в купальнике заявилась, вот народ и шокирован до полного изумления.

В церкви странности продолжились. Все места рядом со мной внезапно оказались пустыми. Одна молоденькая девушка направилась было к ним, но ее более взрослая спутница, видимо мать, тут же вмешалась. Ухватила за локоть и что-то возмущенно зашептала на ухо. Девушка покраснела, кинула на меня виноватый взгляд и послушно направилась к задним рядам.

Так всю службу я в гордом одиночестве и просидела, чувствуя себя случайно кашлянувшим человеком во время ковида. От него примерно так же все шарахаются.

Сама проповедь прошла… своеобразно. Начал ее викарий – средних лет худошавый мужчина с излишне благообразным до приторности лицом, довольно бойко. Объявил тему – как на уроке, «В поте лица твоего будешь есть хлеб» и принялся декламировать явно заготовленный заранее текст про пользу честного труда для блага великой Англии в целом, и каждого ее гражданина по отдельности. Все это сильно напоминало нудное выступление на школьном собрании.

Очень правильное, патриотичное и до зевоты скучное.

Но в какой-то момент священник отвлекся от бумажки, посмотрел на меня и понес не предусмотренную планом отсебятину. Вдохновенно, с чувством – от всей души, сердца и прочих неразумных органов. Переход был довольно неожиданным и с не очень понятной мне логикой. Тему полезного для общества труда продолжили раскаявшиеся блудницы, неверные жены и Мария Магдалина.

Ээээ…, он что, призывает нас в сфере древнейшей профессии поработать?

Если честно, было не до смеха, это я так, хорохорилась. Сама себе пыталась шуточками настроение поднять. С самого начала всеобщее отчуждение выглядело очень тревожным знаком, а во время своей речи про распутных женщин викарий вообще непрерывно на меня таращился – обличающее, гневно, возмущенно.

По сторонам я не оглядывалась, но чувствовала: остальные прихожане тоже на меня смотрят. Вроде бы не привыкать, на каждом уроке за мной тридцать пар глаз неотрывно следят, но…

Сейчас взгляды были совсем другими. А все повышающийся голос священника нагнетал обстановку, напряжение кожей чувствовалось. Еще и пустота вокруг, будто меня к позорному столбу на всеобщее обозрения выставили. Очень неприятное чувство.

Я до предела выпрямила спину, борясь с желанием обернуться, спросить, в чем дело, да просто выскочить поскорее из храма. Не знаю, пока не понимаю, что здесь сейчас происходит, но бегством проблема точно не решится.

Еле дотерпела до конца служюы, чуть помедлила, дожидаясь, пока сидящие сзади потянутся к выходу и решая, о чем спросить священника. И стоит ли вообще с ним сейчас говорить?

Он подошел ко мне сам, сразу же, как спустился с возвышения.

– Не думал вас здесь сегодня увидеть, леди Ренклиф.

Вот почему все здесь вместо приветствий сразу с обвинениями лезут? Жениху не нравилось меня в живых видеть, этому – в церкви. И голос у викария обвиняющий, напряженный. С явно читающейся ноткой осуждения, которую он даже не пытается спрятать. Либо Эмили была завзятой прогульщицей проповедей, либо…

– Отчего же? Я добрая христианка и не могла пропустить воскресную службу.

Священник поморщился так, будто я ему под нос тухлую рыбину сунула. Или денег потребовала. Много.

– Мистер Брэдли сообщил мне о разрыве вашей помолвки, – сухо произнес он и с заметным нажимом добавил, – как и о его причинах.

Внутри все заледенело. Этот гад все-таки решил обвинить меня в отравлении? Тогда понятно осуждение священника: самоубийц ведь даже в церковной земле не хоронят. И понятно почему остальные сторонятся преступницы.

Но… нет, что-то тут не сходится!

Еще одна книга нашего литмоба: Елена Ромова "Наставница для наследника престола"

https://litnet.com/shrt/rSxq

Глава 3.4.

– Мистер Брэдли сообщил мне о разрыве вашей помолвки, как и о его причинах.

Интересно, и какого ответа он сейчас от меня ждет? Или какой реакции? Судя по по возмущенному виду, чего-то грандиозного, простым обмороком не отделаешься. Вот и хорошо, никогда не умела такое изображать.

– Жениха до неприличия сильно расстроило то, что у меня нет приданого, – постаралась сказать это как можно спокойнее, почти небрежно.

– Да, отсутствие капитала у одной из сторон – большой недостаток, – глубокомысленно согласился викарий, и я подавилась следующей фразой.

Он что сейчас, серьезно? Не шутит? Служитель божий без малейшего смущения подтверждает: для брак не любовь и соединенные свыше сердца важны, а… паршивые фунты? И даже не притворяется, никаких красивых слов не произносит?

Черт возьми, в какой сумасшедший дом, в какой до одури меркантильный мир я попала?

Но викарий еще не закнчил:

– Мистер Брэдли оказался воистину достойным джентльменом и готов был смириться с прискорбным отсутствием у вас приданого, – тут я еле удержалась от презрительной усмешки, – но ваше недостойное леди поведение… Которому нашлись посторонние свидетели.

Так, надо запомнить: неправильно поступать тут можно, лишь бы никто не заметил. Главный принцип – не попадаться. Интересно, а какое поведение недостойным леди считается? В неглиже по саду разгуливать? Напиться шерри и английский гимн орать? Ложечкой по веджвудскому* фарфору во время чаепития брякнуть?

А если серьезно, надо поскорее расспросить, в чем именно меня бывший жених обвини.

Краешком глаза заметила кучку столпившихся неподалеку людей и тут же передумала. Голос у викария громкий, хорошо поставленный, по всей церкви разносится, что бы он сейчас не сказал – против меня обернется. Не стоит собственными руками дрова в топку слухов подкидывать.

Все эти люди с горящими жадным любопытством взглядами завтра же услышанное по окрестностям разнесут. Вдвое от себя добавив.

– Мистер Брэдли , к сожалению, оказался низким и недостойным человеком, – громко, жестко, предельно отчетливо отрезала я, – слово этого не-джентельмена дешевле гнутого фартинга. Ни один разумный человек ему не поверит. Прошу не упоминать больше при мне это недостойное имя, в приличном обществе подобное неуместно.

Священник раскрыл было рот: то ли от удивления, то ли возразить хотел, да так и забыл его захлопнуть. Не дожидаясь ответа повернулась и не спеша, чтобы не было похоже на бегство, расправив плечи, гордо подняв голову, поплыла к выходу. Пусть все видят – леди оскорблена и негодует. С удовольствием поймала перемену в устремленных на меня взглядах: неуверенность, некоторое смущение, задумчивость, удивлении.

И, по-прежнему, жадное любопытство, но уже не на меня нацеленное.

Теперь им хочется узнать, какое непотребство жених вытворил. Теперь не только обо мне слухи поползут. Теперь и его имя сплетники на всех углах полоскать начнут. У обвинений не одна грань заточена, и в обратную сторону полоснуть можно. Тем более, что мои-то, в отличии от его, совершенно честные.

– Но у мистера Брэдли есть свидетель! – неуверенным эхом ударил в спину возглас викария. Я ни шага не замедлила, ни головы не повернула. Чуть заметно повела затянутой в перчатку рукой, отметая глупые выдумки, ни взглядом, ни вздохом не показав своего удивления.

Понять бы еще, свидетеля чему этот гад откопал?

***

* Прочитать о веджвудском фарфоре и посмотреть на него можно здесь: https://litnet.com/shrt/g2un

Глава 4.1.

О новых обвинения старого, в смысле – бывшего уже, надеюсь, жениха я узнала, расспросив слуг. Не сама, конечно, Агату подослала. Безукоризненно верной горничной даже в голову не могло прийти о хозяйке сплетни выслушивать, а вот остальные…

Я видела, как оживленно они болтали с работниками из других поместий у церкви. Наверняка при этом и самую скандальную новость округи – разрыв моей помолвки, вниманием не обошли..

– Ежели они о вашу милость языки чесать посмели, да я… Устрою им нагоняй, мало не покажется!

– Нет, просто попросишь их в следующий раз говорить, что с такой глупой выдумкой даже спорить незачем. И так понятно – ерунда полная, – оборвала я пышущую негодованием Агату. Дай ей волю, весь дом разнесет, всех слуг самым строгим образом накажет. Только бы любимую хозяйку защитить.

Но я по прежней работе помнила, чем больше оправдываешься, тем виноватей кажешься. Школа – тот еще серпентарий, некоторые учителя вместо разумного, доброго, вечного несут в мир намного менее приятные вещи. Склоки, интриги и самые невероятные сплетни.

Начнешь доказывать, что это неправда – только маслица в огонь подольешь.

Горничной такой подход был явно не по душе, но привычка к послушанию взяла свое – смирилась. И уже к вечеру принесла мне в клювике добытые сведения. Снова бросаться обвинениями в самоубийстве Брэдли все-таки не решился, побоялся разбирательства.

Не зря наш последний разговор прошел, понял женишок - без ответки не останется. Зато обвинил меня в распутстве и непристойном поведении. Для чопорного ханжеского общества – ужасное преступление. В пересказе служанок наш с ним разрыв выглядел и правда несимпатично.

Брэдли со своим очень кстати оказавшимся под рукой другом приехали принести мне соболезнования и застали ветреную невесту с другим. В очень сомнительном положении. Степень непотребства этого самого положения зависела от буйства фантазии рассказчика.

Для кухарки мы с любовником просто целовались, поденщица представляла моего воображаемого кавалера на коленях, а вот прачка… Агата, передавая ее рассказ, по цвету с вареной свеколкой сравнялась и на каждом слове запиналась.

Да и меня, честно говоря, впечатлило. Не на каждом “взрослом” канале такое показывают.

Неприличностями я занималась в саду: видимо специально, чтобы жених мог получше рассмотреть. И, двойной удар по репутации – с простым фермером. Для английских снобов это намного хуже групповой оргии.

Но продуманно ловко, ничего не скажешь.

Соседей у нас не так много, все знатные мужчины наперечет. И все джентльмены, естественно, друг с другом знакомы. Назови Брэдли одного из них, и вполне могло оказаться, что тот как раз в это время в город уезжал или в гостях сидел. Вот и обвинил меня жених в связи с неизвестным простолюдином. Попробуй докажи – ничего на самом деле не было.

И, смачной клубничкой на сварганенном Брэдли тортике, он еще и лжесвидетеля моих неприличностей подговорил. Который поклялся в правдивости увиденного распутства честью и… собственной магией.

– Чем?!

Сначало одумала – ослышалась. Или у прачки фантазии не только влажные, но еще и заковыристые. Надо бы ее к аптекарю отправить – на кровопускание. Или успокоительными попоить, чтобы в буйство не впала.

Интересно, чем тут белье стирают, очень уж составы убойные. Для мозгов и здравомыслия.

– Магией, – послушно повторила горничная, и я поняла, что успокоительное сейчас и мне бы не помешало. В тройном размере, чего уж тут мелочиться. Нет, очнуться в чужой стране и теле само по себе странно и с законами физики плохо сочетается. Очень плохо, никакими углами в них не вписывается, кому, как не мне знать.

Но… магия?

До сих пор я искренне считала, что просто попала в прошлое. Неприятное, лишенное привычного комфорта, предельно недоброе, но все-таки наше, земное, самое обычное. И ничего волшебного в нем не замечала. Ни разу!

Ни драконы, ни ковры-самолеты по небу не летали, я бы заметила. Стол к чаю накрывали слуги, а не скатерть-самобранка. Никто не швырялся молниями (и слава Богу!), не размахивал волшебной палочкой.

Из всех чудес – только поистине сказочное свинство жениха наблюдалось.

– Тут есть магия… – медленно, еще неверяще, повторила я, пытаясь свыкнуться с новым, очень уж неожиданным, изменением в только недавно сложенной картине мира.

– Конечно, – Агата уставилась на меня с почти зеркальным удивлением, – а как еще джентльменов и леди от простых людей отличить?

Вроде бы по деньгам и титулу, насколько помню институтский курс истории. Хоть и не любила его, а «пятерка» в дипломе стоит. Незаслуженно, получается.

– И… у меня тоже магия есть? – сердце замерло, то ли от страха, то ли от восторга. Вот прямо сейчас, прямо на глазах, мечты сбываются. Буду как любимый в детстве Гарри Поттер и даже круче. Держитесь, мистер Брэдли, я вам еще устрою!

И себе тоже – волшебную жизнь, как в самой чудесной доброй сказке.

– А как не быть, – каждое слово Агаты придавало моим хрупким воздушным замкам крепость бетона, – вы же законная дочь лорда.

– Какая у меня магия? – я затаила дыхание, молясь про себя, и судорожно вспоминая, все когда-то прочитанное. Черная, белая, стихийная, драконья, эльфийская, первородная… Мне, пожалуйста, самую сильную!

– Да откуда ж я знаю, – словно целой бочкой ледяной воды окатила мои разыгравшиеся мечты горничная, – мы в господские дела не лезем, не по чину.

Вот и вся тебе сказочка!

Остаток вечера и почти вся ночь прошли… глупо. В судорожных метаниях и поисках. Чего я только не перепробовала, стараясь отыскать в себе вроде как имеющуюся магию. Пыталась медитировать, представлять силовые потоки, почувствовать огонек внутри. Обшарила весь секртер, пересмотрела каждую бумажку в нем. Ничего нужного или интересного там не было.

Дневник Эмили, к сожалению, не вела, вся ее немудреная корреспонденция – письма немногочисленных подруг и счета на платья и безделушки. Никаких подсказок про магию!

Глава 4.2.

Новый лорд Ренклиф оказался невысоким полноватым мужчиной с мягкими, слегка расплывшимися чертами лица. Еще совсем не старый, лет тридцать пять, не больше, а весь какой-то слегка обрюзглый, бесформенный.

Горничная уже просветила меня, что некоторые мужчины носят под рубашкой корсет, стараясь придать осанке прямизну, а фигуре стройность, Меня, признаться, это сильно позабавило. Оказывается, не только девушкам приходилось от такого пыточного приспособления, неумело притворяющегося деталью одежды, страдать. Бедным джентльменам тоже доставалось.

Никогда бы не подумала!

Самое смешное, как раз сейчас женщинам не нужно было затягивать шнуровку так, что ребра трещат и вздохнуть через раз получается. Корсеты перекочевали из дамской моды в мужскую, к моей огромной радости. Иначе даже не представляю, как бы я выдержала такое издевательство над фигурой и здравым смыслом.

Вместо жесткой конструкции на китовом усе и железных спицах на мне было надето нечто вроде мягкого бюстгальтера без чашечек. И, о чудо, уже изобрели панталоны! Совсем недавно, и они пока считались непривычной новинкой, но в моем гардеробе аж две штуки имелось.

Это ли не счастье?

Агата на них постоянно ворчала и норовила спрятать подальше, считая чисто мужской одеждой. И каждый раз, когда верная горничная видела меня в длинных белых штанишках, ее лицо приобретало страдальческое ыражение. Вот прям как у святых на старинных иконах, которых то ли заживо поджаривают, то ли львам скормит пытаются.

Грызть преданную служанку я не собиралась, меня и так хорошо кормили, но в панталоны вцепилась всеми конечностями. Почти с боями отвоевала право носить их постоянно. Ходить с голой попой, пусть и под длинной рубашкой, сомнительное, скажу я вам, удовольствие.

Не знаю, носил ли панталоны кузен, настолько близко, вопреки всем слухам, я с деталями мужской одежды не познакомилась. Но вот корсет он точно не носил, хотя ему и не помешало бы. Довольно объемистое брюшко явственно выпирало вперед, а осанка начисто отсутвоыала.

Но в целом, родственник имел вид добродушный и мягкий, почти плюшевый. Как большая, набитая ватой, игрушка. Сильно умным он не казался, но производил приятное впечатление.

А вот о его жене такого ни один человек не сказал бы. Новоявленная леди Маргарет больше всего напоминала высушенную до хруста и обесцвеченную перекисью селедку. То ли замороженную, то ли отмороженную.

Сухощавая, чопорная, вся какая-то жесткая и глаза рыбьи. Блекло-серые, холодные, почти без выражения. Постоянно поджатые тонкие губы привлекательности этой даме тоже не добавляли.

Сразу после приезда кузены отправились отдохнуть после долгой дороги и встретились мы с ними только за столом. Чаепитие прошло… муторно. Под пристальным взглядом новой хозяйки дома даже вкуснейший кекс с цукатами поперек горла вставал. Казалось, она каждую съеденную мной крошку подсчитывает и в мысленный реестр заносит.

Чтобы потом счет предъявить и набежавшие проценты вытрясти.

– Мы не надеялись застать вас в поместье, милая Эмили.

Первая же фраза родственницы была также далека от любезности, как парижские моды от каннибалов Новой Зеландии. В переводе с вежливого на человеческий – «убирайся отсюда поскорее!». Муж Маргарет, видимо, в языках был не силен и поддержал супругу вполне искренне:

– Да, хорошо, что вы дождались нас, очень приятно было познакомиться.

Кислого взгляда жены он не заметил, поданная к столу грудинка отвлекла. Тут я с ним полностью согласна: хорошо приготовленная свинка намного приятней замороженной селедки в бархатном платье. Хотя бы потому, что молчит и выставить тебя из дома не пытается.

Еще раз оценивающе посмотрела на кузена – выглядел он вполне нормальным человеком и общался со мной доброжелательно. И я решилась:

– Сэр Джон, позвольте поговорить с вами?

Мне с самого начала не нравилась затея с шантажом и спрятанными фамильными драгоценностями. Сколько не убеждала себя, что другого способа получить рекомендацию нет, все равно не в меру беспокойная совесть возмущенно ворчала и взбрыкивала. И сейчас я надеялась решить дело мирно, просто попросив о небольшом, ничего не стоящем одолжении. Но только наедине, без пригляда противной Маргарет.

И действительно, наш разговор в кабинете прошел на удивление легко, даже лучше, чем ожидала. Единственная заминка случилась при рассказе о выдумках Брэдли.

– Вы хотите, чтобы я, как ближайший родственник, защитил вашу честь? – добродушное лицо кузена стало растерянным и очень-очень печальным. Он старательно отводил глаза и поплотнее втиснулся в объятия мягкого кресла, словно боялся, что его силой начнут оттуда выковыривать.

Представить этого плюшевого джентльмена защищающим хоть чью-нибудь честь не получилось бы даже спьяну. Не знаю уж, как тут дуэли проходят, на пистолетах или шпагах, но Джон из всех видов оружия только вилкой хорошо владеет. На грудинке натренировался. Да и не собиралась я подставлять под удар этого милого человека, не люблю свои проблемы на других перекладывать.

Узнав, что ничего опасного для жизни, да и вообще сложного от него не требуется, родственник и обрадовался, и расчувствовался. Немного подумал и решил выделить мне из полученного наследства целую тысячу фунтов – довольно большие деньги. Я сначала хотела отказаться, неудобным показалось, но потом решила: пока дают, надо брать. Неизвестно еще, как жизнь дальше сложится.

Расстались мы с кузеном вполне довольные друг другом. И я поспешила в сад, поскорее достать и вернуть на место спрятанную шкатулку. Как же мне сейчас стыдно было за эту глупую, неправильную, некрасивую затею! Заранее себе гадостей напридумывала, решила, что дальний родственник ничуть не лучше Брэдли окажется. А надо было просто поговорить нормально, по-человечески. И все решилось.

Самая короткая дорожка к тайнику шла вдоль заднего торца дома, как раз мимо кабинета, в котором мы беседовали. Проходя мимо я еще раз с благодарностью глянула на уютно расположившегося в кресле кузена. Дверь в комнату резко отворилась, и я инстинктивно шагнула за ближайшее дерево. Не стоит показываться на глаза, пока драгоценности на место не вернула.

Глава 4.3.

– Что эта кошка у тебя выпросила? – тоном очень злого следователя повторила Маргарет.

Речь определенно шла обо мне, и я поразилась, с чего вдруг такое отношении? Мы же даже не встречались до сегодняшнего дня, а в ней столько злобы, будто я всех ее бабушек со свету сжила. Любимую собачку отравила, дорогую сердцу клумбу разорила, грядку с помидорами вытоптала.

И часовню тоже я, а как же…*

Хотя, глянешь на местные службы с викариями, и наоборот, благодарить за разрушение надо.

– Ничего особенного, – терпеливо и мягко объяснил кузен, – Эмили нужны рекомендации, хочет устроиться гувернанткой или компаньонкой.

– Пусть даже не надеется! Что подумают люди, если узнают – наша родственница, дочь лорда, работает, как какая-нибудь простолюдинка?

Судя по командно-приказному голосу, по тому, как до конца не дослушала, сразу становилось ясно, кто в этой семейке главный. Но кузен, несмотря на всю его уютную плюшевость, сразу не сдался. Отважно и наивно бросился наперерез разозленному танку, попытался дорожный каток переубедить.

Уважаю.

Сама до последнего времени такая же была.

– У Эмили совсем нет собственных средств, я пообещал ей тысячу фунтов, мало наверное…

– Джон! Ты решил нас разорить!

Такими воплями надо полки на последнюю битву созывать. Или очередь в поликлинике отстаивать, обеспечив инфаркт всем, кто не успел вовремя спрятаться. Как только добрый Боженька настолько мощные легкие в тело оголодавшей рыбины запихал?

И немного ошибся, характер голодного крокодила туда же добавил.

– Маргарет, но ей ведь полагалось тридцать тысяч фунтов приданого. Если бы Эмили успела выйти замуж, или ее отец оставил завещание, все эти деньги нам бы не достались. А я пообещал ей всего лишь тысячу…

– Выкинь свою глупую благотворительность из головы! – резко оборвала Джона супруга, – я не позволю тебе разорить нашу семью! У нас могут появиться дети, ты у них последние деньги отнять хочешь? Куска хлебы лишить?

Какой надрыв, какая экспрессия! Станиславский стоя аплодирует.

Если у этой стервы появится ребенок, я ему от всей души соболезную. Но вряд ли, они больше пятнадцати лет женаты, а наследниками так и не обзавелись. У сушеных селедок детей не бывает.

Известие о тридцати тысячах фунтов стало для меня новостью. Я и не знала, что настолько богатой невестой… была. Теперь понятно, почему Брэдли так мою предшественницу обхаживал. А его, бедняжку, обманули, уже почти присвоенного и наверняка мысленно потраченного приданого лишили.

Как тут неудачливую невесту не возненавидеть?

Задумавшись о деньгах, которых у меня все равно не было, пропустила часть дальнейшего разговора, и снова прислушалась, когда кузн уже заканчивал рассказывать о наветах бывшего жениха. Ох, как же я не хотела посвящать Маргарет в эту грязную историю, наверняка все против меня истолкует. Так и получилось.

– Ты завтра же пригласишь викария к нам на обед, и прямо при нем надо будет выставить Эмили из дома. Пусть все видят, как мы к ее недостойному поведению относимся!

А потом припечатала с достойным проповедника пафосом:

– Даже тень подозрения не должна запятнать достойное имя лордов Рэдклиф!

– Но дорогая, это жестоко, – запротестовал Джон, и я даже слушать дальше не стала. Ясно же, сила не на стороне добродушного кузена, он может только робко из-под аблучка своей супружницы попискивать.

С вполне предсказуемым результатом – к аргументам домашних хомячков никто не прислушивается.

На душе было полынно- горько, даже во рту эту едкую и вязкую . горечь почувствовала. Снова на те же грабли наступила, в справедливость и чужую доброту поверила. Но тут же себя одернула: не время раскисать! Придется привыкнуть: в этом мире ни от кого и ничего хорошего ждать не стоит, только на себя надо надеяться.

Или тогда уж сложить лапки крестиком, и отправиться на ближайший постоялый двор помирать тихонечко. Уже знала, некоторые женщины благородного происхождения именно так и поступают. Оставшись без гроша за душой предпочитают уморить себя голодом. Тихо, мирно, не доставляя никому хлопот, как и подобает настоящей леди.**

Но я-то не такая! И бороться привыкла, никогда перед обстоятельствами не сдавалась. Нет уж, не позволю чопорному английскому обществу сломать себя!

Как хорошо, все-таки, что я услышала этот разговор. И от розовых очков на носу избавилась, и единственного своего козыря не лишилась. Иначе вернула бы шкатулку на место и ждала обещанных рекомендаций. А вместо них позорное изгнание из дома и скандал бы получила.

Зябко передернула плечами, представив завтрашнее представление.

Около часа я гуляла по саду, планируя, как дальше поступить, и продумывая еще один разговор. На этот раз с маргарет. Кузина над каждым пенни трясется и больше всего боится свежеобретенный титул уронить? Отлично, на этом я и сыграю. Теперь уже по их волчьим правилам.

Дражайшей родственнице предстоит более близкое знакомство с бывшей учительницей, которой только что врожденное чувство справедливости отдавили. Очень грубо и без малейшего наркоза, кому такое понравится? Так что…

Мы обязательно договоримся, леди Маргарет! Просто вы об этом еще не знаете.

***

* Крылатая и многим запомнившаяся фраза из фильма “Кавказская пленница”.

** Реальный факт, некоторые леди действительно так поступали. Правда неудобства все равно создавали – бедным хозяевам постоялых дворов. Тем предстояло как-то с трупом разбираться и перед законом оправдываться. Но подобные мелочи благородных дам не волновали.

Глава 5.1.

Через два дня мы с Маргарет входили в в поместье лордов Cтрендж, медленно и важно, аки две павы. Точнее, павой пыталась притвориться только моя расфуфыренная кузина, нарядившись в дорогое вишневое бархатное платье и украшенный целой вязанкой ярких лент головной убор. Фамильные драгоценности она пока так и не получила, пришлось обойтись только ниткой жемчуга.

Новоявленная леди Рэдклиф решила считать это проявлением траура.

Рядом с разряженной родственницей плыла я – темненькой уточкой. Во всем черном. По идее, мне еще несколько месяцев нельзя было в гости выезжать, проводя свои дни в скорбных рыданиях по батюшке. Но кто б мне это время дал, вот и сама не стала церемониться. Маргарет тоже должна сейчас носить темно-серый наряд в знак печали о дальнем, но горячо любимом родственнике. И даже обожаемом – такое наследство от него досталось!

Но кузина правила приличия трактовала исключительно в свою пользу. Все вокруг должны, а она не обязана, удобная позиция, ничего не скажешь.

Впрочем сегодня, несмотря на скромный наряд, именно я должна была стать звездой устраиваемого лордом Стренджем приема. А кузина… ее попозже и обсудят, и осудят, и по косточкам разберут. Любимое развлечение для притворяющегося приличным обществе.

Сзади нашей не дружной, но временно прекратившей боевые действия парочки верным плюшевым хвостиком шел кузен Джон. Довольный жизнью и ничего пока не подозревающий.

– Леди Эмили!

Первой должны были приветствовать мою спутницу, как старшую родственницу, но все внимание хозяйки дома было направлено на меня. Вот, что значит, жениха вроде Брэдли подцепить, нигде потом незамеченной не останешься. Хотя лично я и без такой популярности обошлась бы.

Но… сама напросилась, знала, на что шла, еще когда в карету садилась. И даже раньше, уговаривая Маргарет на этот прием отправиться.

Нет, сначала я надеялась более безопасным и законным путем обелить свою репутацию и даже положенные мне деньги получить. Наивные мечты продержались недолго, ровно до моего вчерашнего визита к семейному поверенному. И на этом моменте все розовые пони резко сдохли, судорожно подергивая крылышками, а радуга отрезвляюще холодным дождем на голову пролилась.

Все надежды на справедливость из нее разом смыв.

Я-то думала, раз лжесвидетель Брэдли магией поклялся, значит, наверняка из-за обмана ее лишился. Его вызовут в суд и вся правда наружу и вылезет. Не тут-то было! Оказалось, друг моего бывшего жениха, некий мистер Генри Флитвуд, просто подтвердил в обычной беседе обвинения Брэдли. И все, этого хватило, джентльменам тут верят на слово. Иногда, если дело лишенной наследства и связей сироты касается. И теперь уже все присутствующие при том разговоре стали свидетелями.

А мне, чтобы доказать свою правоту, надо подать иск в суд, самой найти и доставить туда мистера Флитвуда, который сразу после своего вранья укатил в неизвестном направлении. Сущая ерунда, не правда ли?

Я подозревала, что были и другие, намного более простые способы прищучить жениха с его дружком, только как их узнать? Поверенного мои проблемы не интересовали, с ним семейству Рэдклиф вообще не повезло: даже папеньку не убедил завещание составить. А со мной и вовсе слова через губу цедил, лишь бы поскорее отделаться. От кузена Джона никакого проку нет, на нормального стряпчего – денег.

Было бы время, сама постаралась бы в местных законах разобраться, но и его тоже нет. В родном доме меня теперь нежеланной гостьей считают. Пока только спрятанные фамильные украшения позволяют на плаву остаться, не захлебнуться оканчательно в той гнили, что вокруг происходит. Но надолго этого не совсем честного, спасательного круга не хватит.

Вот и пришлось другой план придумывать.

– Леди Эмили! – вслед за хозяйкой к нам и другие присутствующие дамы подскочили. Очень резво, словно почуявшие добычу гончие. Аромат неминуемого скандала привлекал скучающих провинциальных дам, как навозная куча мух.

Ну что ж, не будем их разочаровывать.

– Все вокруг только о разрыве вашей помолвки толкуют. Я, конечно, не прислушиваюсь к таким разговорам, но… – первый, прощупывающий удар нанесла пожилая леди с остроносой крысиной мордочкой завзятой сплетницы.

– Это стало для меня страшным потрясением, – горестно вздохнула я и промокнула совершенно сухие глаза вышитым платочком.

– Мистер Брэдли такие ужасные вещи нам рассказывал!

– Как, – попытка изобразить удивление удалась вроде бы неплохо, хотя актриса из меня, как из трактора сдобная булочка, – он решил всем поведать о таком позоре?

Вопрос можно было толковать двояко. Очень многие поверили обвинениям бывшего жениха не только из-за любви к пикантным сплетням и прчей клубничке. Мое якобы неприличное поведение бросало тень и на репутацию Брэдли, ведь если невеста готова первому встречному на шею броситься, значит ее будущий супруг – сильно «не торт» с розочками. И раз уж человек в таком признался – какие могут быть сомнения? Не станет же он понапрасну собственный имидж портить.

Скорее всего, именно поэтому Брэдли сначала пытался помолвку другими способами разорвать. Но выплата неустойки очень сильно подорвала бы его финансовое положение, вот женишок и пустился во все тяжкие. И не прогадал, уже новой невестой успел обзавестись. Одна богатая наследница решила утешить «бедняжку», исцелив своей любовью его израненное сердце.

Женщины – натуры добрые, любят «страдальцам» помогать, а отдельно взятые козлы этим с удовольствием пользуются. Не отвечая им ни взаимной заботой, ни благодарностью. А чего еще ждать от этих парнокопытных с рогами и без малейших зачатков совести?

Из собранных верной Агатой слухов я уже знала, кто станет новой жертвой охотящегося за приданым мерзавца. Она тоже присутствовала на приме Стрендвижей, но ко мне пока не походила.

Зато остальные дамы обступили меня тесным кружком, стараясь ни единого слова не пропустить. По их мнению, я должна была и носу из дома не показывать, сгорая от стыда и всеобщего осуждения. А вместо этого с такой готовностью разговор о собственном позоре поддерживаю.

Глава 5.2.

– То есть… – неверяще переспросила монументальная дама, у которой в голове мои откровения никак не укладывались, – вы… признаетесь? Подтверждаете все слова мистера Брэдли?

– Не уверена, что он решился рассказать вам все подробности, – скромно пролепетала я, всем своим видом изображая смущение.

Эх, жаль, краснеть по заказу не умею, сейчас очень бы пригодилось. Вместо меня заалели щеками, ушами и даже несколькими любопытными носами собравшиеся вокруг леди.

Но при этом придвинулись еще плотнее, боясь пропустить хоть слово. Все-таки не каждый день им репутационный стриптиз показывают, надо пользоваться счастливой возможностью.

Я немного затянула паузу, подчеркивая торжественность момента, и бросила следующую фразу, как связку гранат на амбразуру. Примерно с таким же поражающим действием – в радиусе десяти шагов от меня все в осадок выпали.

– Вряд ли мистер Брэдли сказал вам, что у этого позорного события были последствия…

– Как?! – не удержавшись, громко воскликнула одна из дам. Даже стоящие поодаль мужчины прервали свою беседу и начали с интересом прислушиваться.

Остальные леди совершенно верно истолковали намек и во все глаза уставились в район моей талии. Не знаю, что уж они там под прямым свободным платьем разглядеть надеялись, но у меня даже живот от их пронзительных взглядов зачесался.

Маргарет ничем не отличалась от остальных, у нее не меньшее потрясение на лице читалось. Хорошо, что никакие подробности своего плана ей заранее не рассказала, иначе даже ради фамильных драгоценностей бы не согласилась. Я просто попросила кузину приехать со мной на прием и согласно кивать в нужные моменты. Но такого она точно не ожидала.

А зря, шок – это по нашему!

– Бедная девушка, – продолжила я в звенящей от кучи еще не сорвавшихся с губ, но совершенно неизбежных вопросов, – в какое ужасное положение поставил ее мистер Брэдли своим безответственным поведением.

И двойной шок, – все застыли, пытаясь понять неожиданный переход на невинно пострадавшую личность моего бывшего жениха. Или хотя бы просто догадаться, о чем это я.

Сразу переварить настолько внезапный кусок информации у привыкших к тихой провинциальной жизни дам никак не получалось. Но ничего, я им сейчас все подробненько разжую и по чайной ложечке скормлю.

Для лучшего усвоения.

– К-к-какая девушка? – запинаясь переспросила все та же монументальная дама.

– Моя горничная, – с почти искренним удивлением отозвалась я, – которую мистер Брэдли обесчестил. Вы же говорили, он сам вам все рассказал!

Бедной Агате было не меньше пятидесяти лет, и заподозрить ее в неприличном поведении не смогла бы даже самая отъявленная сплетница на лавочке, но кто в этом будет разбираться?

– Н-н-но, мистер Брэдли, – продолжила заикаться моя собеседница, интересно, у нее это теперь на всю жизнь останется? – но мистер Брэдли нам про вас говорил!

Остальные поддержали ее невнятным, но дружным гулом. Да знаю я, в чем меня бывший женишок обвиняет, вот только он забыл, что в такие игры и вдвоем играть можно. И ответку получить – пропорциональную. А вот монументальную дамочку пришлось прервать поскорее, пока неприятных для меня вещей не наговорила.

– Нет, сама я этого непотребства, к счастью, не видела. Но вот моя кузина застала их прямо в саду, представляете?!

Кузину пришлось подтолкнуть в бок раза три, не меньше, настолько она моими сказочками заслушалась. Или просто в ступор впала. Но в итоге кивнула заморочено, мне и этого было вполне достаточно.

– Милая Маргарет как раз приехала меня утешить и принести свои соболезнования. У нее такое доброе и отзывчивое сердце.

Сушеная селедка-родственница закивала намного активнее, вряд ли кто-о ей раньше льстил настолько беспардонно.

– И как же ей было неприятно увидеть настолько бесстыдное зрелище? – я сделала голос погромче, добавив в него звенящих неприкрытым отчаянием ноток. Для этого даже особо стараться не понадобилось, просто вспомнила о своем печальном положении. И продолжила добавлять все новые и новые трагичные подробности, совсем как в новостях по «Первому» каналу:

– Меня коварство жениха расстроило настолько, что даже пришлось аптекаря вызывать. А драгоценнейший кузен Джон хотел вызвать негодяя на дуэль!

Мужчины уже давно отбросили все свои разговоры об охоте и политике, и подошли поближе, тоже прислушиваясь. В конце концов, кто сказал, что сплетни – только женское развлечение? Под моим требовательным взглядом родственник послушно кивнул: он же и правда про защиту семейной чести невзначай ляпнул.

– И ведь свидетелем была не только кузина, но и друг моего жениха – мистер Генри Флитвуд, – во всеобщем молчании меня все дальше несло по крутым колдобинам буйной фантазии, – этот достойный джентльмен был настолько поражен всем увиденным, что немедленно порвал с мистером Брэдли и уехал. Но он ведь и сам вам обо всем рассказал, не правда ли?

Ответа я не ждала, бедному обществу не до того сейчас. Они пытаются мысли и мои откровения по полочкам разложить, хоть как-то их с предыдущими сплетнями состыковать. Судя по напряженно застывшим лицам, пока получалось плохо.

Вроде бы факты те же: сад, обесчещенная девица, непотребное поведение… но виновник-то совсем другим оказывается. Еще и мистер Флитвуд, который непонятно чему свидетелем стал.

Я не стала мучиться, изобретая новую модель велосипеда и просто воспользовалась вырытой для меня же женихом ямой. Раз его лжесвидетель смылся, почему бы ему совсем другие слова не приписать?

Захотят проверить – пусть этого вруна найдут сначала.

– Теперь вы понимаете, почему я разорвала помолвку с мистером Брэдли? – мой не совсем натуральный всхлип выстрелом разорвал гробовую тишину гостиной.

Новая кандидатка в невесты этого паразита негромко ахнула и свалилась в обморок. Я посморела на хлопочущих вокруг нее дам, немного подумала и тоже изобразила дурное самочувствие.

Глава 6.1.

Два дня спустя я садилась в почтовую карету, которая должна была увезти меня к новой жизни, новой работе, и, возможно, к новым проблемам. Задерживаться в поместье мне не хотелось: слишком неприятная и напряженная обстановка там царила. Да и к чему оттягивать неизбежное?

В обмен на фамильные драгоценности Маргарет небрежно, словно дохлую лягушку, которую неприятно в руках держать, швырнула на стол рекомендательное письмо. Некая леди Глория, очень дальняя знакомая кузины искала для своей подопечной няню.

Не лучшая вакансия, скажем честно, я надеялась хотя бы на место гувернантки. Их тоже хозяева вровень с собой не ставят, но хотя бы не совсем пренебрежительно относятся. А няня… это нечто вроде прислуги, со всеми отсюда вытекающими.

Впрочем, не в моем положении привередничать. Это для новоявленной леди Редклиф я пала, ниже некуда, даже публичное убийство ее наверняка бы меньше расстроило. А то и несколько. Для местных дам зарабатывать честным трудом на хлебушек – преступление, хуже не придумаешь, страшный ущерб для репутации.

Ну и ладно.

Мне на их мнение глубоко фиолетово, пусть что хотят, то и думают. Все равно никогда больше не увидимся. Сама же я работы не боюсь и детей люблю, поэтому и учительницей когда-то стала. А тут вообще не должность – сплошное удовольствие: вместо тридцати не желающих изучать физику оболтусов, всего одна маленькая девочка.

Какие с ней могут быть сложности?

Злорадная улыбка Маргарет при расставании недвусмысленно намекала, что сложности меня все-таки ждут и в неменяном количестве. Уж она-то об этом позаботилась, подобрала вакансию понеприятнее. И плевать, справлюсь! Заранее расстраиваться или пугаться я не собиралась.

Не так страшны дети, как о них некоторые думают!

Деньги на дорожку дальнюю, в не совсем казенный, но все равно чужой дом, пришлось занять у Агаты. Хоть как-то одалживаться у кузенов категорически не хотелось, а отступные от Брэдли мне теперь даже краешком туго набитого кошелька не светили. Давать показания у стряпчего Маргарет ни за что бы не согласилась, да я и не настаивала. Хоть немного помогла обелить мою репутацию, и на том спасибо.

Не до конца, конечно, тут и мечтать не стоит.

Просто теперь провинциальные кумушки не только о мое имя языки чесали, Брэдли не меньше внимания перепало. Что там у нас с женихом случилось, никто так и не понял. Зачем разбираться? Болтали по принципу: то ли он изменил, то ли ему изменили, все равно осадочек остался. * Меня это почти устраивало – хоть как-то этому гаду отплатила.

А вот нечего поперек моего обостренного чувства справедливости становиться, оно иногда с тотальным поражением срабатывает! Даже мне порой от этого осколками прилетает.

Или ударом по голове, от которого в другой мир попадаешь.

Верная горничная рассказала, что после нашего отъезда на приеме лорда Стренджа разразился страшный скандал. Брэдли отказали от дома и буквально выгнали, а его новая невеста не только передумала замуж за опозоренного джентльмена выходить, вообще его больше видеть не хотела.

Ну что сказать, не зря я старалась.

А заодно и девушку от охотника за приданым спасла, несладко бы ей с ним пришлось. И недолго. Если припомнить привычку бывшего жениха всякую отравленную дрянь в шерри подмешивать.

Весь следующий день после приема я провела в напряженном ожидании, боясь, что Брэдли в поместье заявится и очередную гадость устроит. Но он удивил – не приехал. И вообще, судя по слухам, срочно отправился путешествовать.

Туда ему и дорога! Очень надеюсь, никогда больше не увидимся.

Единственное, о чем я сейчас жалела – это расставание с верной Агатой. При прощании горничная рыдала так горько, будто не в отдаленное графство, а в последний путь меня провожала. Хорошо хоть, траурный веночек на дорожку не сунула. Его заменил небольшой узелок с пирогами для перекуса.

На душе у меня при этом было неспокойно: не захочет ли Маргарет служанке за преданность опальной родственнице отомстить? Как вообще Агата с новой хозяйкой уживется? Но помочь я пока, к сожалению, ничем не могла, любое заступничество наоборот, против горничной обернется.

Одна надежда: кузина слуг и за людей-то не считает, может не обратит внимания на мою бывшую горничную?

Несколько дней пути прошли спокойно. Владения лорда Нортон, где мне предстояло работать, располагались довольно далеко, почти в противоположном конце Англии, так что ехать предстояло еще долго. На ночь почтовая карета остановилась у постоялого двора на развилке дорог и все пассажиры с удовольствием разместились в небольших, но уютных отдельных комнатках.

Я привела себя в порядок, переоделась – после целого дня пути платье выглядело не лучшим образом, и спустилась на ужин в общий зал на первом этаже. И даже успела занять хорошее место, за столиком у окошка. Ничего интересного за давно немытым стеклом не показывали, но хоть какое-то развлечение.

Подавальщица убежала за “дежурным” блюдом**, я же просто сидела, наслаждаясь отсутствием непрерывной тряски. Которая всю поездку буквально душу из тела на ухабах вытряхивала. Ох, зря мы наши российские дороги ругаем, и похуже порой встречаются!

Непроизвольно обернулась на звук громко хлопнувшей входной двери и, в прямом смысле слова, остолбенела.

Брэдли! Откуда он здесь?!

Неужели разозлился настолько, что решил меня и дальше преследовать?

Но как он узнал, куда я еду?

Быстро сдвинулась на край лавки, стараясь спрятать лицо в тени. Поздно! Бывший жених уже увидел, застыл соляным столбом на пороге. Гримаса удивления на его лице сменилась растерянностью и … каким-то жалким ужасом? Как у карманного воришки, который почти вытащил чужой кошелек, и в самый последний момент его за руку поймали.

Какого черта, ведь это он за мной сюда приехал?

Обдумать странности физиономии Брэдли я не успела. Снаружи грохнуло, осколки оконного стекла посыпались сверкающим водопадом. На стол, на меня, на лавку. Невольно отшатнулась, но взгляд…

Глава 6.2.

Я с ужасом смотрела, как внезапно появившееся мутное красное марево расползается вокруг поравнявшейся с постоялым двором кареты. Темной, неприметной, с толстыми решетками на маленьких дверных оконцах. Багровый туман сжимал ее, комкал, будто расплющивая невидимыми гигантскими пальцами. Куски дерева, обшивки, искореженные детали отлетали во все стороны.

Если внутри кто-то был… страшно даже представить, что с ним сейчас случилось!

Темную карету сопровождало полтора десятка гвардейцев в ярких мундирах. Большинство всадников в первый момент под удар не попало, а потом они уже и сами поторопились подальше отъехать. Но двоих, тех что двери экипажа караулили, все-таки задело.

Самым краешком странного тумана, только и этого хватило.

Гнедая лошадь буквально распласталась на дороге, придавив наездника. Оба лежали неподвижно, безжалостно изломанными куклами. Второй гвардеец был жив и пытался отползти подальше, приволакивая окровавленную ногу. Меня поразило, что никто из товарищей не попытался ему помочь, хоть и хотели, переживали – по напряженно застывшим позам видно.

Но страх перед багровой пеленой оказался сильнее, и я их вполне понимала. На то, что осталось от карты смотреть было страшно. Завершающим аккордом, будто ставя на всей этой совершенно невозможной фантасмагории точку, отлетело почти к самой стене покореженное колесо.

Звякнуло глухо.

Застыло.

Этот звук вывел меня из оцепенения. Я словно очнулась, выныривая из жуткого видения, смогла наконец от него глаза отвести. К жизни вернуться.

– Проклятые шотландцы!

– Чертовы скотты!

– На плаху террористов!

Зал вокруг меня гудел от громких ненавидящих выкриков. И я была с ними полностью согласна. Устроившие такой кошмар преступники ничего хорошего не заслуживали, и они действительно настоящие скоты, даже спорить не о чем.

( Тут героиня немного запуталась. По английски Шотландия – Scotland, а ее жителей частенько называют скоттами. Но, конечно же, совсем не скотом.)))

Багровый туман за окном рассеялся так же быстро, как и появился, оставив после себя жуткое месиво на месте кареты. Гвардейцы помогли пострадавшему товарищу, четверо из них резвым галопом поскакали по дороге. Остальные спешились и почти бегом бросились к постоялому двору.

Командовал ими высокий светловолосый мужчина, он единственный рискнул приблизиться к тому, что осталось от кареты. Его подчиненные опасное место по широкой дуге обходили.

Вбежавшие в зал гвардейцы споро рассредоточились, перекрывая все выходы из него. Наверх, к жилым комнатам, во двор, на кухню. Не для того, чтобы защитить людей, как я сначала подумала. Они стояли лицом к нам, настороженно ловя глазами каждое движение.

Несколько минут выжидательного молчания, сгустившейся тяжелой тишины, а потом у каждой из дверей осталось лишь по одному охраннику. Остальные начали попарно обходить зал, останавливаясь у каждого стола. Задавали вопросы, что-то записывали.

Больше всего это напоминало первичный допрос на месте преступления. Именно им, скорее всего, и было. Никто из сидящих вокруг людей не возмущался, да и гвардейцы вели себя вроде бы вежливо. Поэтому я немного успокоилась, хоть и успела уже столкнуться с английским правосудием. И даже слегка пострадать от него, потеряв отступные.

Но это же совсем другое, правда? Тут дело намного серьезнее, и отношение к нему должно быть соответствующим.

Мне же сейчас вообще не до суеты вокруг было. Шок от увиденного, жалость к пострадавшим и … нарастающая изнутри паника. Неужели, все случившееся – действительно магия? Которая и у меня должна быть, только ничего про нее не известно.

А после сегодняшнего – и узнавать не тянет.

За всеми этими мыслями я совершенно забыла о бывшем женихе. Вспомнила только когда к нему гвардейцы подошли, привлекая внимание своими яркими, очень заметными в полутемном зале мундирами.

Брэдли вошел в обеденный зал почти перед самым взрывом и сидел теперь совсем недалеко от входа, вот до него так быстро очередь и дошла. Мое же место почти в противоположном конце, не скоро сюда допросчики доберутся.

Есть время ситуацию обдумать, подготовиться.

Брэдли неторопливо ответил на несколько вопросов, наверняк формальных, просто для затравки. А потом вдруг приподнялся и начал что-то возбужденно втолковывать своим собеседникам. И смотрел он при этом… на меня! Неотрывно. Еще и рукой в нужную сторону ткнул. Допрашивающие его гвардейцы тоже обернулись, поймав мою скромную персону в прицел жестких, неприязненно холодных взглядов.

Будто на невидимых весах оценили.

И… направились в мою сторону. Быстро, целеустремленно, ни а кого больше не отвлекаясь

Я занервничала. Приближающиеся гвардейцы выглядели неприятно довольными и заинтересованными, как почуявшие добычу хищники. Мне же все происходящее вообще не понятно. И больше всего -- что им Брэдли мог сказать?

А красномундирные верзилы уже совсем рядом, угрожающими глыбами нависают.

– Леди…? – вопросительная интонация, ничего не выражающий, какой-то бесцветный голос. Короткий небрежный кивок вместо нормального приветствия.

Да они ведь заранее в моей виновности уверены!

– Леди Рэдклиф, – холодно ответила я, изо всех сил стараясь сохранить спокойствие, – будьте добры представиться.

– Это неважно, – мое вполне соответствующее приличиям требования гвардеец проигнорировал. Второй вообще молчал, подойдя почти вплотную, слишком близко. Так, чтобы поудобнее скрутить можно было.

– Вам придется пройти с нами и ответить на несколько вопросов.

– С удовольствием отвечу, но почему не здесь? – предприняла я попытку поторговаться. Не понравилось мне такое особое отношение, ничего хорошего оно не сулило.

– Вы подозреваетесь в связи с шотландскими террористами. Не пытайтесь сопротивляться и покиньте зал, не причиняя никому вреда!

Черт, если Брэдли приехал сюда для того, чтобы мне отомстить, у него просто отлично получилось! Но откуда он про предстоящее нападение узнал? И…

Глава 6.3.

– Вам лучше во всем признаться, иначе…

Один из допрашивающий меня гвардейцев сделал многозначительную паузу. Позволяя самой додумать, что же может случиться с не желающими давать показания леди. Память тут же услужливо подсунула картинки из фильмов и книг про подвалы инквизиции, пытки и прочие судебные испытания. Кого-то там топили, по углям заставляли ходить и на дыбе растягивали.

Или это не сейчас, а на несколько веков пораньше было?

Мое знание истории оказалось неприятно однобоким, а уточнять у собеседников, насколько часто они к чужим пяткам раскаленное железо прикладывают, я постеснялась. Не стоит людям сомнительные идеи подавать, вдруг они им понравятся.

– Мне не в чем признаваться, я вам все рассказала.

Разговор уже минут пятнадцать ходил по кругу, как лошадки на карусели. И примерно с тем же результатом: все очень стараются, только с места никак не сдвинутся. Хотя сначала почти получилось их убедить, что я ни в чем не виновата, и бывший жених из мести на меня наговаривает. Но потом, когда показала свое рекомендательное письмо, допрос зашел в тупик.

Из-за какого-то лорда Нортона, о котором я ничего не знала и честно в этом призналась. Дознавателям моя откровенность не понравилась и их отношение тут же сменилось от прохладно-настороженного на откровенно враждебное. Даже угрожать начали.

Нужных сведений у меня в от страха предсказуемо не прибавилось, а нервные клетки еще и в минус ушли.

– Ну что тут у вас?

Командовавший гвардейцами офицер закончил разбираться с останками кареты и подошел к нам. Один из моих красномундирных мучителей тут же подскочил к нему и начал докладывать. Судя по по взглядам – явно обо мне и сильно не лестное. Да уж, умею я производить на мужчин впечатление.

– Почему вы отрицаете свое знакомство с лордом Нортоном? – ну вот, и этот туда же. Допросчики сменяются, а с вопросами никакой оригинальности.

– Потому что я это имя первый раз в жизни слышу.

– Но вы же в его поместье направляетесь!

Мы с офицером уставились друг на друга с совершенно одинаковым удивлением. Мое было вполне оправданно: на самом деле я ехала к леди Глории Эванс и ее маленькой подопечной. Няней работать. Никаких лордов там не упоминалось и не предполагалось. С взрослыми мальчиками обычно не специально нанятые люди, а жены нянчатся.

Поэтому и непонятно, с чего гвардейцы вообще с этим Нортоном ко мне привязались?

Вместо ответа офицер протянул мое же рекомендательное письмо, только обратной стороной – с адресом. Ничего нового там за это время волшебным образом не появилось. Но я вежливо пробежалась по уже знакомым строчкам глазами.

«Леди Глории Эванс, в собственные руки. Графство Дарем, Стоктон-он-Тис, Стиллингтон-энд-Уиттон, э-э-ээээ… Нортонхилл?

Вот черт!

Планируя свое путешествие, я ориентировалась только на крупные города, куда можно на почтовой карете доехать. Именно по ним свой маршрут строила, их и запоминала. Точно знала, что в итоге должна в город Стоктон на реке Тис добраться, а дальше… на месте разберусь.

И за всеми дорожными хлопотами название конечной точки поездки вообще из головы вылетело. А там, оказывается, еще и одноименный лорд обитает, которым так старательно королевская служба интересуется.

Не могли сразу мне письмо показать, сколько времени зря допрашивали!

Все эти мысли видно не просто читались на моем лице, они с него елочной гирляндой семафорили. Так, что не увидеть и у слепо бы не получилось. Во всяком случае, офицер их точно разглядел и правильно понял.

– Похоже, имело место некоторое недоразумение, – с улыбкой заметил он, – надеюсь, вы поясните мне его за обедом?

Предложение было довольно неожиданным. И только сейчас я удосужилась повнимательнее посмотреть на своего собеседника. Ну что сказать, увиденное мне понравилось.

Высокий широкоплечий блондин с подтянутой фигурой и очень симпатичным, располагающим к себе лицом. Не красавец, но определенно привлекательный. И вместо угроз на обед приглашает, сразу ясно, что человек хороший.

Или очень хочет им показаться и играет в «доброго полицейского».

В любом случае, отказываться я не собиралась. И на вопросы отвечать за накрытым столом намного приятнее, и есть от всех переживаний ужасно хотелось. Заказанная мной «дежурная» кашка так и осталась остывать на постоялом дворе непопробованной.

А еще постараюсь разузнать у офицера, что не так с лордом Нортоном, в поместье которого мне предстоит работать. Почему одно его имя на гвардейцев как красная тряпка на быка действует? Вдруг он преступник или с террористами связан?

Пока ясно одно, Маргарет очень постаралась, подбирая мне место службы. И оно намного хуже, чем вначале казалось.

Новинка нашего литмоба Ада Раевская

"Марья Ивановна - гувернантка дракона" https://litnet.com/shrt/uloP

Глава 7.1.

– Я понимаю своих ребят, это очень необычно: истинная леди едет работать няней. Еще и к… хорошо известному нам лорду. Поневоле насторожишься.

Легкая доброжелательная улыбка придавала словам офицера оттенок шутки в непринужденной беседе между двумя старыми знакомыми. Он вообще вел себя предельно внимательно, обходительно и… заинтересованно?

Только к концу обеда мне все сильнее начинало казаться, что этот интерес не совсем служебный.

– Я всегда любила детей и вовремя поужинать. А для этого приходится зарабатывать.

Мой собеседник с удовольствием рассмеялся, на щеках у него неожиданно появились очень милые ямочки. Я прямо засмотрелась: такое правильное четкое лицо, серьезная должность и… почти детские улыбчивые ямочки, надо же.

Между прочим, зря он смеется, я чистую правду сказала. И детей люблю, поэтому учительницей стала, и с диетами не дружу. На голодный желудок просто заснуть не могу, обязательно сначала с холодильником повидаюсь.

– Вы на редкость необычная леди, мисс Эмили. Мне очень хотелось бы продолжить наше знакомство.

Будь я в своем мире, решила бы, что симпатичный блондин ко мне «подкатывает». А сейчас… сразу и не разберешь. Может он по долгу службы решил и дальше за подозрительно нестандартной дамочкой присматривать? Чтобы повышение заработать.

Офицера звали Эдвард Хартман, и он был помощником королевского дознавателя. Черт его знает, что это значит, я в местном табеле о рангах не разбираюсь, но сказал он о своей должности с нескрываемой гордостью. С явственной такой интонацией.

Да и остальные гвардейцы перед ним чуть ли не на цыпочках ходили, по первому слову и кивку бросались поручения выполнять. По виду ни за что бы в нем сурового командира не заподозрила, но… внешность обманчива.

– А что не так с хорошо известным вам лордом Нортоном? – поинтересовалась я, невольно отводя глаза. Лучше уж на более нейтральную и важную тему сейчас поговорить.

Нет, неприкрытое внимание Эдварда мне льстило и даже немножечко смущало. Он был первым нормальным мужчиной, которого я в этом мире встретила. Настоящий джентльмен, именно такими их по старинным романам и представляешь.

И обаяние просто убойное, так и тянет ему поддаться.

Но пока не разобралась, чем интерес блондина вызван, лучше воздушные замки не строить. Они потом больно разлетающимися кирпичами по дурной голове стукают. Всю любовь к архитектуре и глупым мечтам отбивая. А я девушка почти разумная, лучше воспользуюсь случаем и про владельца поджидающего меня поместья выспрошу.

– Вам лучше как можно меньше интересоваться лордом Нортоном, вряд ли вы будете часто с ним сталкиваться.

Прозвучало как предупреждение. Похоже, Эдвард не мог мне служебную тайну открыть, но предостеречь все-таки попытался. Да и сама могла бы догадаться, просто так людьми королевская служба не интересуется.

Во что же я в очередной раз вляпалась? Мало мне проблем с Брэдли было?

Кстати, о бывшем женихе и причинах его странного поведения Хартман тоже расспросил, Я отделалась стандартным: «не сошлись характерами», – не хотелось всю вылитую на меня грязь на свет вытаскивать. Незачем собственными руками свой светлый образ удивительной леди портить.

Все-таки Эдвард мне очень понравился.

Уже подсаживая меня в почтовую карету, он негромко спросил:

– Вы позволите как-нибудь навестить вас и продолжить наше знакомство?

Я почувствовала, как сначала уши, а потом и щеки порозовели. Чуть слышно проговорила: буду рада снова увидеться, – и поспешила спрятаться внутри экипажа.

По местным меркам это было ооочень серьезное предложение с авансом на будущее. Вот только мной ли господин офицер интересуется или нашел удобный повод за Нортоном приглядывать?

Пока не понятно.

А про подозрительного лорда я обязательно разузнаю, дайте только до его поместья добраться.

Дальнейшее путешествие прошло без происшествий: скучно и для пятой точки проблемно. А вы сами попробуйте целыми днями в тряской карете посидеть, сразу мои чувства поймете! Но хоть новых приключений на отбитые колдобинами тылы не нашла, уже хорошо.

Город Стоктон оказался большим старинным центром графства, но долго я в нем не задержалась. Ни денег, ни времени на это не было. Зато в местечке Стиллингтон по дороге в поместье, попросила кучера остановиться.

Зашла в самую оживленную лавку, купила набор иголок и ниток. Никогда шитьем не увлекалась, у меня вообще с ним сложные отношения. Вершина достижений – пришитая вовремя пуговица. Но здесь все иначе, даже знатные дамы иголкой не брезгуют.

Придется привыкать.*

Но вообще-то это было лишь поводом. Оплатив покупку, я светски одобрила стоящую нынче погоду и перевела разговор на лорда Нортона. Прежде, чем лезть в пасть к тигру и преступнику, хорошо бы про остроту их зубов и прочие жизненно важные подробности выспросить.

– Ой, Черный лорд?! – охнула лавочница, – да о нем даже говорить страшно!

Просто потрясающая характеристика для будущего работодателя!

***

* Действительно, в Англии начала 19 века хорошим подарком для родственника считалась собственноручно сшитая леди рубашка или шейный платок. Да и платья небогатые дамы зачастую сами переделывали.

Город Стоктон-он-Тис реально существует. Основан в начале 12 века на северо-западе Англии. Очень суровый край с соответствующими лордами.))

Следующая история нашего литмоба Анастасия Гудкова

"Гувернантка по воле случая" https://litnet.com/shrt/ul2P

Глава 7.2.

– О нем даже говорить страшно!

Сразу после этого категоричного заявления лавочница придвинулась ко мне поближе и приготовилась всласть перемыть лорду Нортону косточки. Остальные покупательницы – молодящаяся дама с дочкой и строго одетая пожилая леди в капоре, поспешили присоединиться к этому увлекательному занятию.

– А почему вы назвали его Черным лордом? – уточнила я для начала.

– Так он такой и есть! И волосы, и глаза… Один раз взглянет – аж до костей пробирает!

– Дааа, – томно протянула молодящаяся дама в неуместно ярком для ее возраста платье, – и мурашки по спине так и бегают. Я как только с ним встречусь, буквально в обморок падаю.

– Но он очень гордый и заносчивый, – подхватила ее дочь, – ни разу маменьке не помог!

Я бы на месте незнакомого пока лорда тоже поостереглась. Такой хваткой щучке руку протяни – она сразу на шее повиснет. Крепче любой удавки.

– Говорят, хозяин он хороший, арендаторы его очень хвалят, – степенно заметила пожилая леди, – но в поместье почти не бывает, постоянно в разъездах. И ладно бы в Лондоне или на водах, как другие джентльмены.

– Он ездит в Шотландию!

– И даже в Индию! – воскликнула лавочница с таким выражением, будто Нортон на Луне побывал. Она вообще постоянно то охала, то восклицала. Очень экспрессивная женщина.

– От второй жены он именно там и избавился!

– А от первой прямо здесь, в родовом замке!

– Развелся? – с трудом вклинилась я в грозивший захлестнуть меня вал слухов и сплетен.

– Нет, что вы! Это же такой позор! – дружным сплоченным хором запротестовали мои собеседницы, – бедные леди теперь покойницы.

Надо запомнить на будущее: по местным меркам угробить жену намного приличнее, чем просто с ней расстаться. Но они хоть сами на небеса отправились, не выдержав счастья семейной жизни, или…

– Это очень темная история, – лавочница перешла на таинственный шепот, остальные дамы изобразили ужас и предобморочное состояние.

Здесь вообще очень любят чувств лишаться по любому поводу.

К счастью, леди вовремя вспомнили, что рядом нет ни одного мужчины и ловить их будет некому. Пришлось отложить падение на пол до лучших времен.

– После смерти первой жены лорд несколько месяцев был под следствием. Он еще и лекаря, который пытался ей помочь, убил. А вторая супруга вообще пропала без вести. В Индии!

– И этот маньяк все еще на свободе? – поразилась я.

Что-то явно не так с английским правосудием. Не знаю уж, какие у Нортона отношения с террористами, но всего рассказанного вполне хватало на добротную такую виселицу.

Если это, конечно, правда, а не пустые домыслы.

В общем, ехала я в поместье, которое на самом деле замком оказалось, с очень странными чувствами. С одной стороны, обо мне тоже чего только с легкой руки бывшего жениха не болтают, а с другой…

Пристальное внимание к лорду королевской службы дознания наводило на нехорошие подозрения.

Будем надеяться, он только на жен охотится, а на нянь вообще никакого внимания не обращает.

Замок, в котором мне предстояло некоторое время прожить, впечатлял. Настоящее родовое гнездо, где не одно поколение лордов своих жен уморило. Интересно, как здесь с удобствами и прочими благами цивилизации? Хозяину хорошо, он постоянно по жаркой Индии путешествует, супруг теряет.

А нам тут на пару с вечным английским туманом предстоит носом хлюпать.

Чопорный дворецкий взял рекомендательное письмо и минут через пятнадцать сообщил, что меня ждут. Кто именно, он не уточнил, поэтому я заранее приготовилась к худшему.

Но никак не ожидала, что мое знакомство с обитателями поместья начнется с холодной и скользкой ледышки за пазухой!

***

Английские замки, кстати, вообще штука опасная. Посмотреть на них и прочитать про знаменитый «Ядовитый сад» можно тут: https://litnet.com/shrt/gDux

Глава 7.3.

Внутри замок был перестроен и реконструирован, причем продуманно и аккуратно, так, что и налет старины сохранился, и жить стало намного удобнее. Готические арки окон и витражи в них остались прежними, но проемы расширены и дают намного больше света.

Обшитые дубовыми панелями стены защищают от неизбежных сквозняков и придают коридорам солидности. Все вокруг добротно, строго и со вкусом, без лишней помпезности. Создают ощущение древнего славного рода и очень больших денег.

Леди Глория, к которой меня провели, ни в обстановку, ни в атмосферу старинного особняка не вписывалась. Как и ее гостиная.

Большая светлая комната была битком забита расписными китайскими вазами, фарфоровыми фигурками, непонятного назначения безделушками и прочей пестрой дребеденью. На стенах плотным ковром теснились аляповатые акварели и вырезанные из бумаги экраны.

Все вместе напоминало то ли лавку старьевщика, то ли цыганский сувенирный ларек в переходе.

Наряд леди убранству комнаты полностью соответствовал. На домашнем чепце в три ряда теснились кружевные оборки и бантики. Наброшенная на плечи яркая индийская шаль совершенно не подходила к слишком дорогому для утреннего приема платью. Как и огромное количество драгоценностей.

Словно ребенок ограбил мамин шкаф и нарядился «по-взрослому». Но возраст у встретившей меня пухленькой низенькой дамы был вполне солидный, чего не скажешь о поведении.

– Ой, молочка, я вас так рано не ждала! Наверное утомились очень? Терпеть не могу дороги, в них всегда так мнутся платья! Как вы такой ужас выдержали! Бедный Редвин тоже вечно путешествует, не понимаю, почему ему дома не сидится! Вам же, наверное, комната нужна и еще что-нибудь? Хотите чаю? Милый Редвин предпочитает индийский. И совсем без молока, представляете! А вы?

Леди Глория растерянно уставилась на пышный букев, будто ища у него подсказки. Белые садовые розы о моих вкусах представления не имели и поэтому помалкивали. Я тоже, решая, на который из бесчисленных вопросов первым отвечать, и вообще, стоит ли.

Не потребовалось, леди уже понеслась дальше, как норовистая резвая лошадка на скачках.

– А вы надолго к нам? Редвин ничего не говорил о гостях! Так приятно увидеть новое лицо, здесь иногда бывает очень скучно! Супруга викария навещает меня, но не каждый день, сами понимаете!

– Я по поводу работы, няней, – вклиниться удалось с большим трудом, но иначе до вечера тут проторчу. А мне очень хотелось бы какой-нибудь определенности.

– Няней… – моя будущая работодательница беспомощно оглянулась, – ах да, няней…

– Для мисс Лилианны, – подсказала ей неслышно появившаяся за моей спиной женщина в строгом сером платье. Как она зашла, я даже не услышала, – Софи покажет вам вашу комнату и проводит к юной леди.

– Вот видите, как хорошо все решилось! – обрадовалась Глория, – уже обо всем позаботились! Не понимаю, зачем вы решили стать няней? Дети – такая морока! У меня от милой Лилиан постоянно мигрень случается. Она такая шумная!

Вот кто бы говорил! У меня от непрерывного стрекотания добродушной дамы голова тоже начинала пухнуть. И перспектива выслушивать ее до вечера становилась все более реальной: обсуждение недостатков детей затягивалось.

Спасла меня все та же строгая женщина в сером: перепоручила служанке – бойкой молоденькой девушке и решительно захлопнула дверь, оставляя хозяйку в одиночестве.

– Я экономка лорда Нортона, миссис Олсен, по всем вопросам обращайтесь ко мне. Следить за вашей работой тоже буду я и не потерплю в этом доме никакого непорядка!

Сказано было довольно решительно, так что никаких сомнений, кто здесь всем распоряжается, не возникло. От милой скучающей леди Глории толку в хозяйстве точно никакого. И мне даже понравился деловой подход экономки. Следить за девочкой я собиралась на совесть, так что никаких проблем не предвидится.

Предназначенная мне комната оказалась небольшой, просто обставленной, но уютной. И располагалась не на первом этаже, где спала прислуга, а в чуть более привилегированной части дома. По соседству с гувернанткой, как сказала мне Софи.

– А здесь есть еще дети, – уточнила я

– Нет, что вы, – почти испуганно взмахнула руками горничная и даже головой затрясла, выбивая из нее жуткое предположение, – только с маленькой леди и десяти нянек мало будет!

– Такая капризная? – я решила, что болтовня милой девушки поможет мне получше разузнать о моей подопечной заранее и понять, как себя с ней вести. Если девочка до предела избалована, справится с ней будет трудно.

– Да вроде нет у нее особых капризов, – с сомнением протянула Софи, – просто...

Вместо пояснения она сделала какой-то странный жест и, по-моему, тайком перекрестилась. Мы как раз подошли к двери, из которой сломя голову выскочила пожилая служанка с раскрасневшимся лицом и почему-то мокрыми волосами.

– Вам сюда, – опасливо ткнула Софи в непприкрытыю створку и поспешила в обратную сторону. Уже с довольно приличного расстояния до меня донеслось:

– Ох и трудно вам придется, мисс! Но вы не переживайте, мы всю одежду вычистим.

Я с недоумением оглядела свое чистое платье. До чего же странные в этом доме порядки!

Толкнула дверь и шагнула вперед, заранее улыбнувшись.

– Баммм!

Еще одна история литмоба: Хелен Гуда и Агния Сказка

"Гувернантка на выживание или как приручить злюку" https://litnet.com/shrt/ul97

Глава 7.4.

– Баммм!

Ноги неожиданно разъехались, как у взгромоздившейся на коньки коровы, и я с размаху шмякнулась на пол. Попе было больно и неожиданно холодно, словно я на снегу сидела. Провела рукой – действительно, узкую полоску дубового паркета у входа покрывала тонкая, абсолютно гладкая корочка льда.

Откуда он здесь, в комнате? Летом?!

Пока я пыталась сообразить, не попала ли снова куда-нибудь, на этот раз к эскимосам, рядом раздался веселый детский смех. И такое же холодное и скользкое проехало по спине, заставив меня вскрикнуть от неожиданности. Платье мгновенно промокло и прилипло, кожа пощла зябкими пупырышками.

– Ты не очень ударилась?

На меня огромными, чистыми до полного прохиндейства голубыми глазищами смотрела девочка лет шести. По виду – сущий ангелочек с пушистыми золотистыми локонами.

– Твоих рук дело? – строго спросила я и еще раз потрогала ледяную поверхность. Она уже начала подтаивать, теперь и на попе мокрое пятно будет. Спасибо горничной, – хоть знаю, кому испачканную одежду отдавать.

Но могла бы и просто предупредить.

– Неееет, – в доказательство девчонка показала мне свои розовенькие сухие ладошки и снова хихикнула, – не рук, магии. Я думала сейчас Софи придет, а ты кто?

Я тут же насторожилась, вспомнив разлетевшуюся на мелкие кусочки карету у постоялого двора.

– А взрывать ты умеешь?

– Нет, – досадливо призналась малышка, – у меня только лед, зато папа…

Еще и папа. Настоящий семейный подряд: дочка уронит и намочит, отец – высушит. До разлетевшихся на пару метров по округе уголечков.

Что-то мне мой новая работа еще не начавшись разонравилась.

– А ты кто? – снова повторила свой вопрос девочка. Ее никакие мрачные предчувствия не терзали, а зря!

– Твоя новая няня – мрачно сообщила я, поднимаясь и осматривая промокшие и отбитые тылы. Тылы болели и требовали немедленного возмездия.

– Ой, ты теперь тоже все время будешь ругаться и жаловаться? – голубые глазищи стали совсем большими и очень несчастными.

Сразу захотелось бедного ребенка пожалеть, погладить по головке и пообещать никогда-никогда не наказывать, но я не поддалась. За несколько лет работы в школе прекрасно поняла, как хорошо дети умеют взрослыми манипулировать.

– Нет, я буду следить, чтобы другим на тебя жаловаться не пришлось. А еще играть, учить и рассказывать сказки. Но только если больше хулиганить не станешь!

– Играть? Правда? Вместе?

Сейчас она смотрела на меня так, будто ей подарили весь мир и коробку еще неизвестных здесь фломастеров в придачу. Отчаянно хотела и не могла в такое счастье поверить. Даже за руку меня схватила, боясь, что обещанное чудо вдруг исчезнет.

А я поняла, что маленькая Лилиана вовсе не избалованная и хулиганистая, она просто пытается привлечь к себе внимание. В огромном богатом замке она ужасна одинока, вокруг целая толпа слуг, но нет ни одного ровесника. Ее вкусно кормят, красиво одевают, следят и… все!

Никто ей на самом деле не занимается.

Мать умерла, отец постоянно в разъездах, у добродушной, но эгоистичной леди Глории голова от детей болит, слуги боятся и стараются держаться подальше. Да и некогда им, своих обязанностей хватает. И вроде бы обеспеченная всем девчонка растет сама по себе, никому не нужная.

Сглотнула застрявший в горле комок и твердо сказала:

– Мы будем очень много играть, обещаю!

А еще гулять, делать развивающие упражнения. Кстати, и к зарядке ее можно приучать потихоньку, чтобы потом, когда вырастет, в обморок по любому поводу не падала. Вместе читать интересные книжки, рисовать деревья и домики, мастерить глупые милые поделки.

Я буду очень стараться, чтобы оставшаяся сиротой девочка больше не чувствовала себя такой заброшеной. И совсем не из-за денег и хороших рекомендаций, просто потому, что не умею иначе.

– А ты можешь сказать мисс Джонс, чтобы она не била меня больше линейкой и розгами? – вдруг спросила Лилиана и я замерла, буквально вынырнув из радужных планов в суровую действительность. Где шестилетнюю малявку наказывают… розгами? Не шлепком по попе, не лишением интернета и сладкого, розгами!

С ума сойти!

– Или ты теже… – детский голос дрогнул, зазвенел готовыми вот-вот прорваться слезами.

Представляю, как ей страшно представить, что добрая тетя, которая вместе играть пообещала, будет потом вымоченными в воде хлесткими прутьями лупить. Если до этого у меня и были подозрения по поводу лорда Нортона, то сейчас я твердо уверилась: скотина он редкостная! Пусть даже и не связан с террористами, Иначе не позволил бы какой-то гувернантке собственного ребенка бить.

– Никаких больше розог, обещаю, – торжественно, словно клятву давала, сказала я.

И не знаю как, но свое слово выплню!

Глава 8.1.

Некоторых учителей к детям нельзя и на пушечный выстрел подпускать, – ругалась я, нервно наматывая круги по комнате, – а гувернанток – тем более!

Только что состоялось мое знакомство с мисс Джонс и впечатления били через край, как вода в закипающем чайнике. Срочно требовали немедленного выхода. Эта… эта дамочка… да я бы ей даже засохший кактус не доверила! А уж ребенка – ни при каких обстоятельствах!

Злобная, противная, упрямая и с предельно странными представлениями о педагогике, она, например, не учила Лилиану ни письму, ни чтению.

– Эта маленькая леди пока слишком глупа, – заявила мне гувернантка, – подрастет, само придет.

Ага, ветром надует! Вот ни разу не видела, чтобы хоть у кого-нибудь знания сами собой появились, их годами приходится в школах и институтах вдалбливать. С огромным трудом и очень переменным успехом. И грамматика с алфавитом – не сорная трава, без занятий в голове не прорастут, сколько не сиди в ожидании!

Умение считать будущей наследнице, по мнению мисс Джонс, было тоже не обязательно, для этого экономка и управляющий есть. Зато этикет, правила поведения и придворный церемониал она вбивала в бедную детскую голову как гвоздь в стену – с размашистым садистским удовольствием.

Линейкой и розгами.

Никакие мои попытки объяснить, что постоянно лупить ребенка неправильно, от нее просто отскакивали. Как упругий резиновый мячик от пола.

– Знайте свое место, мисс Редклиф! Ваше дело, следить, чтобы юная леди вовремя ложилась спать и не безобразничала, остальное вас не касается. И не смейте вмешиваться в мои занятия!

Может кто-нибудь на этом бы и успокоился, решив не портить отношения с противной гувернанткой, но… не на ту напали! Несколько дней я честно старалась договориться с неустойчивой мымрой, а потом устроила осаду леди Глории, как высшей в замке инстанции. Работодательница упорно сопротивлялась и вмешиваться в неинтересные ей вопросы воспитания не хотела. Ей и так было хорошо.

– У мисс Джонс прекрасные рекомендации, ей виднее, – добродушно чирикала леди, предлагая мне очередную чашечку чая с печеньем, – и дети…. Они такие шумные и непослушные! Только подумаю о них, сразу мигрень начинается. Наверное с ними без наказаний просто не справиться!

– А вас, когда вы были маленькой, были?

– Не помню, – моя собеседница ненадолго задумалась, с удовольствием доедая действительно вкусный кекс, и смущенно покраснела, – это так давно было.

– Розги вы бы точно на всю жизнь запомнили! Лилианна и через пятьдесят лет на них жаловаться будет.

– Жаловаться? – всполошилась Глория. Такой поворот ей очень не понравился, мнением о себе окружающих она дорожила, – это было бы очень неприятно! Мисс Джонс… думаете, мне надо поговорить с ней?

Еще через пару дней непрерывных уговоров и внушений пожилая леди все-таки решилась. Запретила гувернантке бить девочку. Зато теперь бедная Лилианна постоянно оставалась без сладкого, часами репетировала правильный реверанс и зубрила имена всех английских королей, начиная с Этельстана (первый английский король, правил с 924 года).

Якобы для воспитания патриотизма.

Лично я, заставь меня кто-нибудь учить всех этих бесконечных Эдуардов с Георгами из разных династий, точно бы стала пламенной революционеркой и постаралась их с трона сковырнуть. Только для того, чтобы собственные дети так не мучались. Но тут и самому дремучему ежику было понятно: дело не в любви к королям, просто гувернантка оказалась особой очень изобретательной. Исключительно в способах навредить окружающим.

Меня она своим вниманием тоже не обошла, постоянно пыталась подловить, уколоть и нажаловаться. Вот и сегодня, бросила Лилианну посреди занятия и побежала жаловаться леди на мое неправильное поведение. Претензий за прошедший день накопилось много: то я слишком быстро шла, подавая недостойный пример подопечной, то смеялась слишком громко. А в это время заскучавшая в одиночестве девочка разукрасила окно морозными узорами.

Вреда от этого никому не было, но она осталась без сладкого, а я – с очередным выговором.

Вот такие извилистые пути чужой мести и злобности привели меня на чердак, к залежам старой мебели, надколотых ваз, вытертых ковров и прочего ненужного хлама, который леди Глория запрещала выбрасывать. Решила утешить расстроенную Лию и сделать ей давно обещанный домик-укрытие в парке. Я как-то рассказала, что у меня в детстве такой был, дедушка сделал, и теперь все детские мечты на нем сосредоточились.

Мы вместе повторили буквы: на обещанное гувернанткой озарение я не надеялась и сама взялась учить девочку письму и чтению, а потом отправилась на поиски необходимых для домика стройматериалов. Старых стульев, занавесок и… что под руку попадется.

На чердаке было темно, как в подземной камере, пыльно и неуютно. Лампа в руке подрагивала при ходьбе, в ее колеблющемся свете штабеля хлама вокруг казались вот-вот готовыми схватить меня великанами. Или заколдованными троллями, которые в любую минуту очнуться могут. Одернув разыгравшееся воображение, – здесь хоть и замок, но вполне комфортабельный, я прошла вглубь и…

Резко обернулась, услышав громкий шорох за спиной.

Глава 8.2.

Резко обернулась, услышав громкий шум за спиной.

Лампа в дрогнувшей руке качнулась, тусклый луч света описал неровную кривую. Тени колыхнулись, как живые, заставив меня отступить на шаг. И… буквально подпрыгнуть от страшного грохота за спиной. Не раздумывая, прыгнула вбок.

– Кто здесь?!

Получилось громко и убедительно, по-учительски, – некоторые привычки ни сменой мира, ни сменой тела не сотрешь. Но злоумышленник пред мои строгие очи и свет ламповый являться не торопился. Привидение, тролли и прочая нечисть, которую можно было бы ожидать от порядочного замка – тоже. На полу немым, не подлежащим восстановлению укором поблескивали осколки фарфоровой вазы.

Похоже, я сама ее спиной задела, когда назад попятилась, вот несчастная посудина и грохнулась. Как-то странно на меня чердачная обстановка действует, каждого шороха пугаюсь.

Нет тут никого, кроме меня!

Минутку аутотренинга прервало новое еле заметное шевеление, чуть слышный постукивающий звук за неустойчивым штабелем из сундуков и рассошегося секретера.

Цок, цок, цок…

Слишком тихо для человека!

Я поудобнее схватила еще одну вазу, готовясь встретить подкрадывающийся призрак во всеоружии. Меня так просто этими средневековыми штучками не возьмешь, я вообще атеистка! Вроде бы… Нет, полчаса назад ей точно была, а сейчас… не уверена.

– А ну, выходи!

Сделала я чердачной темноте почти любезное приглашение, от которого не стоило отказываться. А то у меня уже рука затекла, хорошего броска не получится. Ваза оказалась не китайской, тонкостенной, а дешевой и тяжелой подделкой.

Зато от такой и привидению не поздоровится!

Цок… цок-цок… цок…

В узкий проход выглянула любопытная белая мордочка с розовой кнопкой носика. Посмотрела на меня с недоумением, будто спрашивая: «Вы чего это тут делаете?». От облегчения я чуть оборонительный фарфор на пол не выронила. И почувствовала себя на редкость глупо.

Кошка. Всего лишь кошка.

Это ж надо было себе такой ерунды на совершенно ровном месте напридумывать! Все-таки замок и болтовня слуг о его черном и страшным лорде-хозяине на меня не совсем нормально действуют. Заразилась от местных суевериями, того и гляди, лечиться придется. Смущенно пристроила пыльную вазу на ее законное место и погладила доверчиво подставленную под руку пушистую спинку.

Кошка была на удивление чистенькая и ухоженная, абсолютно белоснежная – ни единого темного пятнышка. Раньше я ее в замке не видела, леди Глория слишком занята собой, для того, чтобы животных любить. На кухне обитало несколько заслуженных крысоловок, но типично английских – серых, высокомерно-надменных, с пухлыми щечками и презрительным взглядом истинных аристократок.

У этой же мордочка была узкая и любопытно-заостренная, как у лисички. Гибкое грациозное тело, плавная текучесть движений и сдержанное изящество поведения. Больше всего моя новая знакомая напоминала нарядную фарфоровую статуэтку для украшения камина.

Вспомнив о фарфоре, я прекратила наглаживать пушистый бочок и понадежней пристроила не пригодившиеся вазу. За одну разбитую посудину мне и так уже придется отдуваться, вот и хватит, жалованье не резиновое! На весь хлам чердака его точно не хватит.

Лишенная ласки кошка требовательно мяукнула и подбежала к стене. Вернулась обратно, цапнула коготком мой подол и снова отпрыгнула к каменной кладке, настойчиво стараясь привлечь внимание.

Заинтересовавшись, я подошла поближе. Белоснежная красавица одобрительно замурлыкала, будто похвалила, и, приподнявшись, стукнула лапкой по выпуклому, более светлому, чем остальные, булыжнику стены.

Второй раз, третий…

– Мышка? – неуверенно спросила я, не понимая, чем эта каменюка могла так четвероногой хитрюге понравиться.

Ответное презрительное фырканье было настолько выразительным, что мне даже стыдно стало. Вроде высшее образование имеется, а такую чушь несу. Подобной неловкости я со времен заваленного экзамена по высшей математике не испытывала. Присела рядом, ощупывая камень. Он неожиданно легко вдавился в ребристую гладь кладки, и тяжелый надсадный скрежет в очередной раз застал меня врасплох.

Часть стены медленно отъехала в сторону, открывая подземный ход.

________________

Кошка британской породы, настоящая аристократка и красавица. С кругленькими щечками ))

И белоснежная хитрюга, которую наша Эмили встретила на чердаке.

Вам не кажется, что в ее поведении есть нечто таинственное?

Глава 8.3.

Дыра в стене была высокой и узкой. Я-то легко пройду, а вот высокий и крепкий мужчина с трудом протиснется. Пухлая леди Глория и вовсе Винни-Пухом в кроличьей норе застряла бы. Но моя почтенная работодательница в подземный ход ни за какой кекс с изюмом не полезла бы. Мне, честно говоря, туда тоже не хотелось: внутри было затхло, мрачно, сыро и с сомнительными шансами на свет и выход в конце туннеля.

Чердак сразу же показался очень уютным и милым местечком. Все познается в сравнении.

Кошка приглашающе мяукнула и спустилась на пару ступенек вниз. Обернулась, села выжидающим белым столбиком…

– Не пойду! – решительно отказалась я, – вдруг какой-нибудь механизм сработает и дверь за спиной закроется? Останемся мы тогда внутри, замурованными. Станем местными привидениями. Будут потом о нашей парочке экскурсоводы легенды рассказывать.

Немного подумала и добавила классическое:

– И никто не узнает, где могилка моя.

Английская кошка посконно-российский фольклор ожидаемо не узнала и моей печали не оценила. Зато перспектива стать местной достопримечательностью ей явно понравилась. Причем в исключительно моей компании. Она мяукнула погромче, спустилась еще на одну ступеньку и и повернула ко мне мордочку. Мол, смотри, я такая маленькая, и то не боюсь.

– А я боюсь, – упрямо объяснила я ей, – потому что большая и умная. Предусмотрительная.

И сама себе поразилась: стою тут, на полном серьезе с животиной пререкаюсь. Еще и объясняю ей свое поведение, оправдываюсь. Но поступки белоснежки казались настолько разумными, что относиться к ней как к обычной домашней питомице было бы просто… невеждиво? Или, по крайней мере, неправильно.

Не каждый день мне тайные ходы в замке показывают!

Между тем кошка перешла от уговоров к действиям: ухватила меня за подол и с обреченной мордой бурлака на Волге потянула в сторону дыры. Дыра приветливо темнела скользкими стенами и предвкушала, как эффектно она за моей спиной захлопнется. Сразу было ясно, что наши планы на будущее никак не сочетаются, и лучше нам расстаться, не встретившись.

Целее будем.

Сусанин из беляночки никак не получался. Я помнила уроки истории и идти неведомо куда отказывалась, даже, если она мне подол порвет. А заодно раздумывала, кто мог ее настолько хорошо выдрессировать и зачем ко мне подослал.

Глупая шутка? Или и правда ловушка?

Нет, конечно! Из неприятелей у меня в замке только мисс Джонс, и с животными она точно не ладит. От кисло-злобного лица гувернантки даже мухи на лету дохнут.

Кошка поняла, что тащить меня к стене можно с таким же успехом, как и стену ко мне, обиженно фыркнула и вернулась в проход. Села с внутренней стороны и начала знакомо бить куда-то лапкой.

Я все-таки не выдержала, подошла и увидела такой же светлый камень, как и тот, от нажатия которого тайник появился. Осторожно просунула руку, надавила – стена заскрежетала, закрываясь. Быстро нажала еще раз, и она, неуверенно дернувшись, поползла обратно.

Ух ты, работает!

Честно говоря, мне и так было ужасно интересно, что же там, внутри, а теперь, когда знаю, как дорогу из хода открыть, мое любопытство и вовсе в пятки переселилось. Заставляя поскорее вперёд шагнуть. Ну… я и шагнула.

Ступени были немного скользкими и покосившимися от времени, приходилось одной рукой придерживаться за стену. Кошка бодро скакала впереди и скоро я совсем ее из вида потеряла – света лампы в кромешной темноте только на полметра хватало. Белоснежная пропажа нашлась в конце спуска, на развилке. Она явно собиралась продолжить наше приключение, но я зацепилась подолом и остановилась.

Стенд? Расщепленная фанерная дверца? Деревянный ставень?

Картина!

Довольно большая, высотой мне по грудь, в массивной резной раме. Наклонилась поближе, рассматривая изображение, – ничего разобрать в полумраке не получилось. Но интересно ведь! Кто и зачем ее сюда поставил, вдруг здесь какая-нибудь таинственная и романтичная замковая история?

Любопытство свойственно не только кошкам и иногда толкает нас на самые невообразимые вещи. Заставь меня кто-нибудь тащить тяжеленный и неудобный живописный раритет по узким ступеням наверх почти в полной темноте – без раздумий бы отказалась.

А сейчас пыхтела, ругалась вполголоса на себя и строителей, но упорно волокла свой трофей на чердак. Хотя наверняка зря, ничего там нет примечательного.

Доставка искусства по месту назначения прошла неожиданно удачно, и я смогла наконец-то его получше рассмотреть. Парадный портрет потрясающе красивой молодой женщины с золотистыми волосами. Судя по фасону ее платья, сделан совсем недавно, всего несколько лет назад, и очень хорошим художником.

Вот только изображение было напрочь испорчено. Лицо женщины крест накрест пересекали длинные разрезы, так, что холст внутрь завернулся. Чтобы понять, кто же изображен на картине, мне пришлось их сначала выпрямить и с обратной стороны стулом придавить.

Причем повредили портрет не случайно: располосованные края были ровными, нигде даже ниточки не торчало. Чем-то очень острым и с силой резали, будто в припадке лютой злости. Но кто и зачем мог это сделать? Кому такая красавица помешала?

– Мисс Эмили? Вы еще тут? Не надо ли помочь? – послышался от входа звонкий голос Софи.

Притихшая кошка тут же громко мяукнула и подпрыгнула к тайнику, целясь лапкой в закрывающий его камень. Я поняла, что делиться своим секретом со служанкой она не хочет и быстро нажала, возвращая стену на место. Душераздирающий скрип пришлось замаскировать кашлем и громким стуком дверцы старого секретера.

– Вот вы где, – улыбнулась подошедшая горничная, – вас там леди Лилианна ждет. Нашли, что искали?

– Да, почти… – замялась я, – а еще вот, смотри. Такой красивый портрет, только испорченный. Не знаешь, кто на нем?

– Так ведь это леди Диана, жена хозяина, – ахнула Софи, – ну та, которая в Индии без следа сгинула! Жалко ее, такая была молоденькая и красотка редкая. Лорд Норт, когда вернулся, приказал все ее портреты убрать, чтобы, значит, не расстраиваться! Надо же, не уследили, дорогую вещь испортили! Хозяин рассердится.

Глава 9.1.

– Лия, стой!

Моя подопечная на секунду остановилась, шкодливо показала мне розовый язычок и понеслась дальше по дорожке. Белые рюши панталончиков мелькали среди аккуратно подстриженных кустов как хвостик заманившего Алису в Зазеркалье кролика.

– Не догонишь!

Я подхватила подол и бросилась следом за беглянкой. Хорошо хоть, ни корсета, ни пышных юбок на мне нет, только простенькое ситцевое платье с завышенной талией. Фигура в нем кажется слегка бесформенной, правильно носить – целая наука, зато бегать удобно.

А рядом с маленьким ребенком – постоянно приходится.

Мисс Джонс возмущается, что я ее совершенно разбаловала, она не понимает: нормальные дети и должны носиться сломя голову, прыгать, везде лазить и даже шалить. Потому, что это дети, а не роботы, которые чинно прогуливаются по дорожке и боятся шаг в сторону сделать.

Но гувернантке такие вещи не объяснить.

– Лия, – окончательно потеряв в живом лабиринте свою подопечную, пришлось перейти к переговорам и подкупу, – если ты сейчас пойдешь на урок этикета, мы с тобой потом в прятки поиграем.

– А мы и сейчас в них играем! – очень не вовремя продемонстрировала логику Лилианна.

В той стороне, откуда доносился ее голос, фигурно обрезанные кусты стояли живой стеной, пришлось возвращаться обратно и искать другую дорожку. Очень романтичный зеленый лабиринт для няни представлял собой сплошные хлопоты.

– Опоздаем на занятие, мисс Джонс тебя опять без сладкого оставит. На неделю! – перешла я от шантажа к угрозам.

– Ты со мной тогда своим поделишься! – бесстрашно отпарировала Лия. И совсем не в том месте, где по моим прикидкам должна была оказаться.

Отыскать одну маленькую проказливую девчонку среди зарослей намного сложнее, чем засунутую в сено булавку. И кузнечное изделие при этом не дразнится.

А насчет десерта Лия права, все равно поделюсь. Гувернантка только один метод воспитания знает – наказание. Зато уж им от души, со всем размахом пользуется. А с каким сожалением она жаловалась на запрет розги применять – даже мне хотелось панталоны повыше подтянуть и в бега пуститься!

Подальше от вечно всем недовольной грымзы.

Да и зубрить несколько часов подряд родословную – очень скучное занятие для шестилетней девочки. И ладно бы только свою, всех пэров Англии! Не знаю, сама мисс Джонс придумала такое домомучительство или здесь это принято, как по мне, так сущее издевательство. И почти волшебное снотворное.

Но на назначенный ею дополнительный урок все равно надо прийти, иначе потом проблем не оберешься.

Немного подумав, я сменила тактику и пошла к выходу. Скоро Лие наскучит сидеть здесь одной и тогда… Сбору ярким экзотическим цветком мелькнуло розовое платье. Я, аки бенгальский тигр, прыгнула вперед, норовя схватить беглянку…

Она взвизгнула, спряталась за куст, а у меня под ногами образовалась толстая ледяная дорожка, по которой я с размаху и поехала. Прямиком к выходу.

И чуть не сбила с ног незнакомца – высокого темноволосого мужчину в черном. Но он не только успел в сторону отступить, еще и ухитрился меня поймать, когда созданный Лией каток закончился.

– Леди…?

Я снизу вверх, – моя макушка едва ему до плеч доставала,-- посмотрела на своего спасителя. Ну, почти, не будем придираться. Ведь в очередной раз на земле оказаться было бы не слишком приятной перспективой.

Особенно у ног… такого впечатляющего джентльмена.

Чуть тронутое загаром лицо с жесткими скулами и волевым подбородком, четкая линия бровей, нос с хищной горбинкой. Глаза не черные, как мне сначала показалось, темно-серые. Не стальные, скорее туманно-глубокие, но сейчас в этой бездне уголек интереса разгорался. Острый такой, пронзительный.

Яркое лицо, запоминающееся, очень не типичное для Англии.

И вроде неловко так долго на незнакомого человека смотреть, но отвести взгляд не получалось.

– Папа! Папа вернулся! – сбоку розовым вихрем вылетела Лия. Незнакомец наконец-то отпустил меня и подхватил ее на руки. Девчонка восторженно задрыгала ногами в воздухе, продолжая визжать от избытка чувств.

Папа?

Отца своей подопечной я пока не видела. И вот, что называется, встретились.

– Лорд Редвилл Нортон, к вашим услугам…

Мужчина вежливо склонил голову, ожидая ответа. Самое время и мне о приличиях вспомнить.

– Это Эмили! Мисс Эмили! Моя няня! – радостно завопила Лия

– Няня? – бровь лорда Нортона вздернулась вверх.

Ну да, неожиданно. Посчитал меня ровней, а я… прислуга по местным меркам. Даже ниже гувернантки по положению. Общаться с такой нормально – ниже аристократического достоинства.

Работы своей я не стыдилась, но сейчас, почему-то, почувствовала себя неловко. Очень внимательный взгляд серых глаз этому как раз способствовал. И интереса в них не стало меньше, скорее прибавилось.

– Мы поговорим с вами позже, мисс… Эмили, – бросил лорд и, не дожидаясь ответа, зашагал в сторону дома.

Оставив меня в одиночестве знакомство переваривать.

Глава 9.2.

Разговора с лордом Нортоном я ждала не то, чтобы со страхом или нетерпением, но с некоторой опаской. Во-первых, вспомнились все мои подозрения: и старые – про связь с ирландскими террористами, и новые, появившиеся после находки портрета.

Местные сплетницы в лавке намекали, что обе жены хозяина замка не сами на тот свет отправились, им заботливый муж дорожку проложил. И, увидев располосованный портрет, я им сразу поверила – тоску по любимой супруге обычно иначе проявляют.

А вот если ненавидят и хотят поскорее из жизни вычеркнуть… тут как раз за ножичек и хватаются.

Во-вторых же, меня очень смущала наша первая встреча с работодателем. Какая-то она … неправильная вышла. Я заинтересовалась им -- как мужчиной. Таким необычным, притягательным, непохожим на других. Харизматичным. Он совершенно не старался произвести впечатление, но… врезался в память раскаленным клеймом, словно взгляд серых глаз на ней насечки вырезал.

И попробуй стереть, из головы выкинуть!

Не получается.

Беспокоилась я зря, Нортону было не до бесед с няней, у него нашлись дела поважнее: лорд занимался поместьем и принимал посетителей. В замке постоянно появлялись странного вида мужчины, и меньше всего они были похожи на обычных гостей или соседей-помещиков. Принимал их мистер Редвилл не в гостиной, а в кабинете и на обед или ужин не приглашал.

Впрочем… меня за хозяйский стол тоже больше не звали.

– Лорда раздражает женская болтовня, – объяснила смущенная Софи, когда принесла мне ужин в комнату, – вам пока лучше здесь покушать.

– Ну и ладно, барин с возу, работникам спокойнее, – утешила я то ли себя, то ли крутящуюся рядом кошку, и отщипнула ей кусочек ветчины, – не буду бояться неправильную вилку не той рукой взять. Или неподходящими для столь аристократического общества словами погоду обсуждать.

Самовнушение не сработало. Заподозрить меня в излишней болтливости Нортон при всем желании бы не смог: я ему при знакомстве вообще ни слова не сказала. Может он, конечно, всех женщин в принципе подозревает, но скорее всего не хочет с какой-то нянькой за одним столом сидеть.

Это было неожиданно обидно, неприятно чувствовать себя человеком второго сорта.

Белоснежная мурлыка мне тоже не поверила и от предложенного мяса отказалась, – она вообще была натурой не в меру привередливой. Чем я только ее не угощала: молоком, сметаной, сливками, рыбкой – блюдце на полу оставалось нетронутым. Кошка то ли сидела на строжайшей диете, то ли достигла абсолютного дзена и питалась свежим деревенским воздухом.

Или просто мышей ловила.

Людей моя новая знакомая тоже не любила: ластилась ко мне, с удовольствием играла с Лилианной, но стоило только зайти посторонним – тут же исчезала растаявшим привидением. Несколько раз я пыталась проследить, куда она прячется… бесполезно! Кошка ухитрялась испариться даже из наглухо запертой комнаты, вопреки всем законам физики и сохранения пушистой материи.

Может в еще один подземный ход убегает?

Но сколько я не простукивала стены, так его и не нашла. Да и скрежет механизма не слышала.

Мистика какая-то.

Через несколько дней меня все-таки вызвали к Нортону, вот только прошел наш разговор совсем не так, как я себе представляла.

– Мне доложили, что вы легкомысленно относитесь к своим обязанностям и не занимаетесь воспитанием Лилианны. Я проверю, и если это окажется правдой, вам придется покинуть поместье. Без рекомендаций и жалованья.

Вот такое вот милое приветствие,

Лорд стоял у окна, глядя на раскинувшийся внизу парк и даже обернуться при моем появлении не удосужился. Строгая, довольно мрачная и аскетичная обстановка кабинета ему удивительно подходила. Словно сделанная на заказ рама для картины известного художника. Вспомнив об изуродованном портрете я невольно поежилась, но тут же выбросила посторонние мысли из головы. Мне-то казалась, что он захочет о Лие поговорить, а вместо этого…

– Вам пожаловалась леди Глория?

– Нет, она… излишне снисходительна, – Нортон явно хотел высказаться о родственнице иначе и пожестче, но сдержался, – я просмотрел ваши рекомендации, их выдала леди, у которой вообще детей нет. Как вы можете это объяснить?

Хороший вопрос. Просто у меня других кандидатур не было, да и не думала, что кто-то окажется настолько дотошным. И недооценила дурной характер гувернантки. Донесла на меня мисс Джонс, тут и к гадалке не ходи, слишком она на запрет бить Лию разозлилась. Лорд решил проверить, присмотрелся к письму, навел справки…

Следить, насколько хорошо я выполняю свою работу, он точно не собирается, у него на это просто времени нет. А заодно и желания. Он даже с дочерью всего пару раз за эти дни виделся. Подарил ей дорогущую заводную куклу и счел свой отцовский долг выполненным. А на меня и вовсе ни секунды не потратит, просто выгонит и забудет.

Но переживала я сейчас не за себя, хотя без денег и рекомендаций найти новую работу будет непросто. Было ужасно обидно за Лию. И она ко мне привязалась, и я ее полюбить успела, а теперь бедная девочка снова останется одна, без защиты от злобных выходок гувернантки.

Как же ей будет тяжело!

Скрывать свои чувства я никогда не умела, наверняка все было на лице написано, потому что лорд Нортон холодно процедил:

– Если собираетесь лить слезы и падать в обморок, то не стоит, меня этим не разжалобить. Я забочусь о благополучии дочери.

Вот зря он это сказал, очень зря!

У меня с детства аллергия на несправедливость.

Глава 9.3.

Еще секунду назад я собиралась честно рассказать, почему так получилось с рекомендацией, просить дать мне шанс. Собиралась. Я всегда стараюсь вести себя благоразумно и рассудительно, вот только получается… Ну, иногда получается.

Вот и сейчас мои благие, очень правильные намерения после реплики лорда куда-то не туда повернули. И понесло меня разогнавшийся повозкой по колдобинам: без руля, ветрил и здравого смысла.

– О благополучии дочери?! Да вам вообще на Лию… – я все-таки сумела сдержаться и не сказать, что «плевать», но на этом мое благоразумие и закончилось, – вообще все равно! Вам только и нужно, чтобы она вела себя тихо и никаких хлопот не доставляла! А как живет, чем занимается, чего хочет – ни капельки не интересно! Вот скажите, почему ее магии не учат? Я сколько раз об этом леди Глории говорила!

Мой пламенный сич лорда то ли удивил, то ли позабавил. На фоне привычно послушных и вышколенных слуг отстаивающая свое мнение нянька наверняка казалась ему внезапно заговорившим шкафом или метелкой. Чем-то вообще для рассуждений не предназначенным. Он даже не разозлился и снизошел до короткого объяснения:

– Это может быть опасно.

– А сейчас не опасно? Лия все равно будет магичить, ей это нравится, просто потихоньку и не зная, как правильно. Так еще хуже! Ей ничего не объясняют, только запрещают и наказывают. Не дают развиваться! А хороший учитель и от ошибок убережет, и все проказы в нужное русло направит.

– Моя дочь не будет обучаться магии. Это не обсуждается, – отрезал Нортон. Первое удивление от моей наглости прошло, и обсуждать воспитание Лии с прислугой он не собирался.

А вот я далеко не все еще сказала. Вроде привыкла уже, что здесь женщин за полноценных разумных людей не считают, но хотя бы для собственной дочери можно сделать исключение?

– Конечно, если не повезло родиться девочкой, то ничему и учиться не надо. Ни читать, ни писать, ни магичить, только реверансить правильно! Так, по вашему?

– Что делать? – темная бровь взметнулась вверх, придавая жесткому, скульптупно вылепленному лицу неожиданно ироничное выражения.

– Приседать перед вызубренными виконтами и пэрами! С точно рассчитанными глубиной и почтением. Ах да, еще вышивать и музицировать в верной тональности!

– Вышивать с нужной глубиной и тональностью, – медленно, со вкусом протянул Нортон, – сам не пробовал, но должно быть непросто. Заслуживает уважения.

И вот эта вот насмещливо-ироничная, легмысленная интонация окончптельно вывела меня из себя.

– Непросто жить, когда до тебя никому дела нет! Ни матери, ни отца, никого близкого! Ребенку любовь нужна, забота, хоть немного внимания. Лия знаете как скучает, а вы… сунули ей куклу и все, отделались!

– Я забочусь о Лилианне, – тон Нортона ощутимо похолодел, все веселые нотки из него исчезли, замороженными льдинками звякнули. Отчетливо так, предупреждающе, – но я не могу посвятить ей все свое время, мои дела…

– А ваши дела вообще неизвестно чем ей грозят, – необдуманно парировала я.

Черные пряди взметнулись от резкого движения расправленными злыми крыльями. В одно быстрое слитное движение лорд оказался рядом со мной, в плечи клещами впились сильные жесткие пальцы.

– Никогда, слышите, я никогда не подвергну Лилиану опасности! И сделаю все, чтобы ее защитить!

Похоже, я все-таки вывела лорда из себя, окончательно и бесповоротно. На какой-то больной точке потопталась. И сейчас, глядя в потемневшие, пылающие яростью глаза, чувствовала себя разлразнивгим удава кроликом. И точно так же внутренне дрожала, не в силах оторваться от гипнотического гневного взгляда.

Нортон стоял почти вплотную, я чувствовала его горячее рваное дыхание на лице, могла рассмотреть каждую черточку. Сжатые в в бритвенно прямой росчерк губы. Напряженные желваки на скулах, жесткую глубокую складку между нахмуренных бровей. Хватка на плечах не ослабевала, он словно ждал от меня какого-то ответа, подтверждения.

Мелькнула запоздалая мысль, что так откровенно намекать опасному террористу на его противозаконные дела было не слишком разумно – для здоровья и общего самочувствия. Но ведь от этого и правда не только он, Лия тоже может пострадать! Арест, суд, лишение имущества, всеобщее осуждение…

Что тогда будет с девочкой?

Впрочем, сейчас я об этом сказать не могла, просто не получалось. Ни звука, ни слова не могла с пересохших губ вытолкнуть. Молча кивнула и с огромным трудом опустила глаза, прячась от страшного, пронизывающего насквозь взгляда.

– Возвращайтесь к своим обязанностям, я вас больше не задерживаю, – Нортон отступил на шаг и отвернулся, то ли потеряв всякий интерес к разговору, то ли пытаясь унять непонятную вспышку.

Я быстро, – пока отпускают, прошла к выходу из кабинета, но у самого порога не иначе, как черт за язык дернул:

– Знаете, ничего хорошего от такой заботы с кулаками не выйдет. Ни для страны – от вашего навязанного «добра», ни для Лии от гувернантки с розгами.

Захлопнувшаяся дверь чуть приглушил разъяренный рык Нортона: что вы сказали?! Розгами?

Ничему меня ни жизнь, ни даже смерть не учит.

Глава 10.1.

Весь оставшийся вечер и следующий день я ругала себя на чем свет стоит. Нет, ни о чем из сказанного лорду Нортону я не жалела и была уверена в собственной правоте, но…

Может надо было как-то поаккуратнее? Потактичнее?

С работодателями так обычно не разговаривают, с опасными преступниками – тем более. Да и для простой няни перед лицом знатнейшего аристократа, как ни крути, а вела себя непозволительно. О том, что я тоже леди, Нортон не знает и слава Богу. Иначе еще больше бы неудобных вопросов возникло и на работу бы точно не взяли.

А простую мещанку без проблем приняли, только вот теперь скоро выгонят.

– Думаешь, тебе это с рук сойдет? – заданный мисс Джонс вопрос был настолько созвучен моим собственным мыслям, что я совершенно автоматически замотала головой.

Нет, конечно, у меня только правда легко с языка слетает, а все остальное… потом отдувается.

– Не надейся, ты отсюда быстрее меня вылетишь!

И это еще в самом удачном случае. А возможно и вперед ногами вынесут – буду знать, как террористов воспитывать. Пусть ими правоохранительные органы занимаются, и нечего не в свое дело лезть. После прошлой войны за справедливость, я здесь очутилась, а в следующий раз? Вообще к неандертальцам попаду?

– Что молчишь? Думаешь лорд заступится? И не надейся, никто тебе не поможет!

Не надеюсь: глупо было бы рассчитывать на Нортона, который сам же и собирается устроить мне веселую жизнь. Или смерть, тут уж все только от его желания зависит. И от того, насколько я его разозлить сумела. Если вспомнить наш с ним разговор, – я очень постаралась, прямо таки сама себя переплюнула.

Но гувернантке-то какое до этого дело?

Не обо мне же переживает и заботится?

Удивленно подняла глаза и повнимательней присмотрелась к заступившей мне дорогу мисс Джонс. Какая-то она сегодня странная. Багрово-свекольная от злости, ненавидящие остекленевшие глаза, трясущиеся руки тянутся ко мне скрюченными пальцами – так и норовят ухватить, и в то же время… словно пришибленная. Так выглядит нашкодивший щенок, которого строгий хозяин в сделанную лужу носом ткнул, да еще и повозил там от души. Непонятно…

Видно прочитав что-то на моем лице, гувернантка остервенело выкрикнула:

– Думаешь выжила меня?! Еще посмотрим, кто кого! – и, с силой толкнув в плечо, почти побежала по коридору.

И этот человек еще других этикету учит.

А на следующий день ко мне в комнату заявилась целая делегация. Леди Глория, экономка, парочка слуг-мужчин и… мисс Джонс.

– Милая, мы совсем ненадолго, тут такая странная неурядица, – растерянно, почти испуганно залопотала леди.

– Мисс Эмили, нам придется осмотреть вашу комнату, – прервала ее миссис Олсон и неловко отвела глаза в сторону, – у мисс Джонс пропала дорогая брошь и она… подозревает вас.

– Что? – я не поверила собственным ушам.

– А я сразу говорила, ей не место в таком почтенном доме! Эти дикие идеи о воспитании, неприличное поведение…

– Мисс, – снова вмешалась экономка и я была ей за это искренне благодарна. Просто невозможно дальше слушать при всех эти визгливые выкрики, – вы вправе отказаться, но тогда нам придется сообщить констеблю. Лорду это не понравится.

– Ищите, – и правда лучше поскорее разобраться с этой ерундой, никакого лорда не вмешивая, – у меня ничего чужого нет и быть не может!

Но всего через пару минут слуги достали из-под тюфяка грубоватую золотую брошь с крупным темным камнем. Я не раз видела ее приколотой к вороту гувернантки. Ошеломило не только меня, но и всех присутствующих. Почти.

– Но как же так? – забормотало люди Глория, – может это слуги, они вечно все путают?

– Нет! – маленькие, злобные глазки мисс Джонс светились нескрываемым торжеством, – у вас прекрасные гувернантки, которые работают много лет. Недавно в доме появилась только эта мисс и сразу же… Леди, я советую вам немедленно проверить свои украшения! Она могла воспользоваться случаем!

– Это не слуги, – твердо подвела черту экономка. У нас сложились с ней неплохие отношения, но… Я ей чужая, а за работу прислуги отвечала лично мисс Олсон, – надо доложить о случившемся хозяину.

И он безусловно будет в восторге. Я ждала от Нортона чего угодно, даже самого страшного, но только не такой вот подленькой мести по-брэлевски. Совсем не умею в людях разбираться, опять ошиблась. Он ведь сам преступник и решил, что лучшим наказанием для меня станет тюремное заключение.

Минуты тянулись одна за другой, ожидание свивалось на шее тугими кольцами, мешая дышать. Да сколько можно, придет он сегодня или…

– Лорд Нортон вынужден отбыть по срочным делам в Стиллингтон, – сообщил прямой как палка и выдержанный, как столетний коньяк мужчина лет сорока. Личный камердинер хозяина поместья, – лорд вернется к утру и велел ничего не предпринимать до его личного решения.

Да чтоб этого террориста черти побрали, – мысленно пожелала я, не мог свои бомбы на пять минут отложить? Теперь еще сутки ожиданием мучиться!

Почитать о подаренной лордом Нортоном кукле и посмотреть на очень необычные и интересные игрушки того времени можно тут: https://litnet.com/shrt/gnPw

Глава 10.2.

Общаться с Лией мне до возвращения ее отца запретили. В комнате или каком-нибудь глухом подвале не заперли – и на том спасибо. Но вынужденное безделье оказалось неожиданно мучительным, а решение лорда Нортона я ждала словно приговора.

Да оно, в сущности, для меня таким и стало бы…

– Сначала шантаж, теперь в воровки записали, быстро поднимаюсь по карьерной лестнице, – невесело пошутила я, – скоро стану настоящим криминальным авторитетом, крестной няней.

Крутящаяся рядом кошка протестующее фыркнула и потерлась о меня теплым плюшевым боком. Ей грядущие перспективы не нравились, мне – тем более. Но и оплакивать свою предсказуемо незавидную участь заранее тоже не стоило. Хоть и не знаю как, все равно постараюсь свою невиновность доказать. А пока…

– Раз уж выдался незапланированный выходной, схожу в Стиллингтон, – решительно объявила я своей пушистой подруге, – голову проветрю и Лие сладостей куплю. А то мисс Джонс сейчас вообще развернется, за все дни без наказаний отыграется. Передам потом гостинец через Софи, пусть девочка хоть немного порадуется.

Кошка мой план полностью одобрила и даже проводила к выходу, то и дело путаясь под ногами белоснежным путеводным шариком. Расстояние до ближайшего городка всего четыре мили – сущая ерунда, полтора часа прогулочным шагом, но была я там только раз и то проездом, в первый свой день в здешних местах. Самое время исправить это упущение.

Дорога ложилась под ноги ровной наезженной скатертью, солнечные лучики задорно подмигивали сквозь ярко-зеленую листву, виды вокруг – хоть сейчас же садись и картину рисуй, настолько живописные. Только вот мое настроение прогулка ничуть не улучшила. В голове, в такт шагам все время бились одни и те же тревожные мысли:

– Что сделает лорд Нортон? Отправит меня в тюрьму? Сам назначит наказание? Какое? Как оправдаться?

И сколько я не пыталась от них отделаться, ничего у меня не получалось.

Стиллингтон предстал перед глазами как-то незаметно, враз. Встретил меня мощеными камнем улочками, уютными невысокими домиками, особым, неспешно-доброжелательным провинциальным очарованием и…

– Мисс Эмили! Какая поистине приятная встреча!

Вот честно, не ожидала! Передо мной стоял Эдвард Хартман, командир задержавших меня королевских гвардейцев собственной персоной. И сиял он при этом, как майское солнышко – широкой искренней улыбкой, удивленно-счастливым блеском глаз, светлыми прядями небрежно отброшенных назад волос. Даже пуговицы на сюртуке и те приветственно поблескивали.

Гвардеец был в штатском и он… действительно рад был меня видеть. Это просто на уровне ощущений чувствовалось.

– Я собирался навестить вас, но чуть позже. А тут такая чудесная неожиданность! Вы позволите проводить вас? Как устроились, как вам Нортонхилл и его обитатели?

Эдвард буквально засыпал меня вопросами и в каждом из них чувствовались искренний, неподдельный интерес и самое живое участие. Он расспрашивал обо всем – мои впечатления, условия жизни, воспитанница. И если сначала я решила, что все это по долгу службы, для расследования, то уже через несколько минут отбросила всю недоверчивость.

Хартман хотел знать только обо мне, а до остального ему и дела не было. Приятно, чёрт побери, очень приятно и неожиданно.

Я словно купалась в его теплом взгляде, внимании, легких, едва заметных, но таких заботливых касаниях, в шелковисто-бархатных нотках приглушенного голоса. Одно его присутствие укутывало меня в непроницаемо ласковый кокон, так рядом с ним было спокойно и надежно. Непривычное ощущение.

И я… решилась. Рассказала ему об обвинении в воровстве и найденной у меня брошке.

Эдвард выслушал внимательно, не перебивая. Задал несколько уточняющих вопросов – все-таки мое объяснение из-за волнения выщло довольно путанным. И ни секунды не раздумывал.

– Эмили… мисс Эмили, сейчас я никак не могу отлучиться из города, меня в любой момент могут вызвать по службе. Не буду скрывать, я в самое ближайшее время хотел навестить вас, но сегодня оказался здесь не по своей воле. Клянусь, я завтра же приеду в поместье и сделаю все, чтобы доказать вашу невиновность! Вы… дождетесь?

В последних словах, взгляде, интонации чувствовалось нечто намного более сильное, чем просто желание защитить малознакомую девушку и добиться справедливости. Что-то очень личное, требовательное и… заботливое.

И я согласилась. А что мне еще оставалось?

Да и лорд Нортон только завтра к утру вернется.

Глава 10.3.

Мы еще немного прогулялись по городу. А потом к Хартману незаметной блеклой тенью скользнул невысокий, одетый в серое мужчина и мой спутник, попросив извинения, отошел на пару шагов, выслушивая доклад. Чуть нахмурил брови, что-то сосредоточенно обдумывая, и обернулся ко мне – уже весь собранный, сосредоточенный, словно сжатая до предела пружина. Готовый к немедленному действию.

– Мисс Эмили, я завтра же приеду в замок, но сейчас вынужден откланяться. Лорд Норт… неотложные дела требуют моего немедленного присутствия. Простите, но объяснить более подробно я не имею права.

В его голосе читалось такое нескрываемое сожаление, что мне его даже жаль стало. И ведь правда расстроен, сразу видно. Напряженная фигура, сжатые до узкой полоски нубы, потемневший взгляд – все буквально кричало, что не хочет он со мной расставаться, и в тоже время…

Будто взявшая след гончая рвется вперед, к добыче.

К лорду Нортону?

Я ведь не дура, заметила эту многозначительно оговорку.

И сразу отпали все вопросы, как королевский гвардеец собирается заявиться в поместье предполагаемого террориста. Да очень просто, в качестве дознавателя! Мое сгоряча ляпнутое лорду предсказание сбывалось прямо на глазах, но… почему-то это не радовало. Даже мысль, что теперь и мстить за невежливо высказанную правду, и наказывать за несуществующую вину будет некому, ничуть не утешала.

Наоборот, тревожила.

Хотелось помочь, предупредить об опасности, хоть что-то сделать! Похоже, мое желание защитить Лию и на ее отца распространилось. Совершенно незаслуженно! Какого, спрашивается, черта, я сочувствую преступнику? Неприятному, опасному человеку, который угрожает моей жизни и благополучию?

Почему обдумываю, как бы найти его в этом городе, он ведь тоже в Стиллингтон по делам отправился.

Да что за наваждение?!

Тряхнула головой, отбрасывая глупые, совершенно не свойственные мне мысли. Никогда преступникам не сочувствовала и даже ради Лии не собираюсь нарушать свои принципы. Перед глазами снова встала разлетевшаяся в щепы карета, потеки крови, искореженные тела – весь тот ужас, что я из окна постоялого двора видела.

Нет уж, убийца должен сидеть в тюрьме и точка!

А все остальное – глупости!

И словно сама была загнанным облавой, преследуемым жестокими охотниками зверем, резко повернула в сторону поместья. Пора возвращаться! Краем глаза заметила темную, не по погоде закутанную в плащ фигуру, и тут же о ней забыла.

Обратной дороги я почти не запомнила.

Она сжималась тугими кольцами нетерпения, мелькала перед глазами пестрыми декорациями, а в голове скакали, боролись между собой странные противоречивые чувства. И я все ускоряла и ускоряла свой шаг, стараясь от них избавиться.

– Мисс, подождите! Пожалуйста!

Жалобный, робкий, какой-то поти обреченный окрик остановил меня у самого поместья. Нетерпеливо обернулась. Закутанная в плащ фигура торопливо приблизилась, тонкая нежная рука откинула с головы капюшон.

Женщина. Даже скорее девушка. Потрясающе красивая, почти нереальная в своем совершенстве блондинка смотрела на меня печальными глазами иконописной Мадонны и неуверенно пыталась улыбнуться трясущимися губами.

А ведь я ее где-то видела!

Эти изящные, словно вылепленные гениальным скульптором черты лица, беспомощный взгляд, яркое насыщенное золото локонов…

– Простите, мы не знакомы. Но мне не к кому больше обратиться. Вы ведь няня Лилианны, а я… – незнакомка нервно стиснула ворот плаща, то ли вздохнула, то ли всхлипнула и, будто решившись, выпалила, – я ее мать!

И тут я ее узнала. Та красавица с найденного в тайнике и изрезанного портрета, погибшая в Индии жена лорда Нортона.

Она… жива? Но почему прячется?

А девушка вдруг упала на колени, цепляясь за мои руки ледяными тонкими пальцами. По нежным щекам катились крупные слезы, глаза… в них даже страшно было смотреть, столько там отражалось горя и боли.

– Пожалуйста, я прошу вас, умоляю! Помогите мне вернуть дочь! Спасти ее от этого чудовища! Пока он не погубил ее, как меня когда-то…

Последние слова зазвенели натянутой до предела струной, брызнули осколками нестерпимого ужаса. И рассеялись в тишине, оставив меня перед самым важным в жизни решением.

– Вы ведь поможете мне, правда? – умоляющий взгляд, еле сдерживаемое рыдание, – вы… вы же не откажете, я чувствую!

Помочь ей вернуть Лию. Но… как?