Леди-рабыня для принца дроу

Глава 1

Раньше я не задумывалась о темных эльфах. Не то чтобы они меня совсем не интересовали, но обычно находились дела поважнее, чем досужие размышления о далеком королевстве, которое уже несколько веков как воюет с еще более далеким королевством.

Время от времени высокие и гибкие дроу, кажущиеся вечно молодыми, проезжали через наш городишко. Правда, в основном по ночам – этот народ не любит солнечный свет, так что я видела их редко. Кое-кто задерживался, пытался наладить торговлю, однако прижиться не смог никто.

Все-таки люди и дроу чересчур разные. Не живем же мы с кентаврами или нагами? Впрочем, говорят, что на Севере бывают женщины, которые добровольно уходят жить в пещеры к гномам, соблазненные их богатствами…

Тогда, всего пару лет назад, я была юна и наивна. Когда мы обсуждали подобные вопросы с подругами, все это казалось лишь шуткой.

Сама мысль о том, что однажды мне придется жить среди темных эльфов, выглядела глупой, и если и приходила, то не задерживалась в голове дольше мгновения.

Тем более я не могла представить, что окажусь у них в рабстве.

Хотя что там, попасть в рабство в чужой стране не такая уж редкость. Куда хуже, что перед этим меня заковал в цепи собственный народ…

Невольничий рынок работал круглый год. Он располагался за городом, в большом поле, и со временем из палаточного лагеря вырос почти в целую деревню. Люди ехали сюда издалека, и жизнь здесь бурлила всегда.

Но в тот день на рынке царило особое оживление.

Первыми забегали, внося суету, мальчишки-посыльные. Они сверкали босыми пятками, разбрызгивали грязь после недавно прошедшего дождя и ловко уклонялись от шлепков раздраженных прохожих. Потом зашевелились надсмотрщики, которые принялись, в свою очередь, погонять слуг и других рабов, находящихся в услужении, чтобы те срочно прибирались в лавках и приводили торговые места в порядок.

Нас никто не трогал. Молодые красивые девушки – слишком дорогой товар, чтобы расходовать его на уборку.

В то же время особое положение среди другого товара означало, что из комнаты нас никто не выпустит. Наступала ночь, торги уже закончились, и тех юных красавиц, кого сегодня не купили, хозяин запер на замок в клетушке четыре на четыре шага. Никто не должен был к нам приблизиться, чтобы, не дай боги, сорвать наши цветки, испортить нам внешность или, того хуже, помочь бежать, а то бывало и такое.

Еще утром нас здесь было пятеро: томная полукровка из Сенавии с пышными формами; бледная, тонкая северянка, чей корабль захватили пираты и продали всех пассажиров в рабство; деревенская девушка, которая по глупости забрела слишком далеко от дома; и мы с Ленади.

Первых троих продали, остались мы вдвоем.

Я понимала, что Ленади тоже задержится ненадолго. Для красавицы-рабыни она считалась «не первой свежести» – ей исполнилось двадцать лет. Тем не менее девушка, сменившая уже несколько хозяев, сохранила тонкий стан и гибкость, а на ее миловидное личико заглядывались мужчины всех возрастов.

Но самое главное – она хотела, чтобы ее купили. Ленади уже родилась рабыней, не знала другой жизни, и та ее полностью устраивала.

Этого нельзя было сказать обо мне.

Ленади первой заметила переполох, с любопытством выглядывая в окно.

– Интересно, что случилось? В лавке напротив нас полы не драили, даже когда приезжал местный граф.

– Может, проверка едет? – оживилась я.

Она рассмеялась.

– Бедная наивная Син! Какая проверка? Если бы кому-то в Таллии было интересно соблюдение законов, этот рынок вообще не возник бы. На него ездит вся округа, а слышали о нем, наверное, вообще в половине страны! Приди королю в голову наконец гениальная идея прикрыть его, то надсмотрщики уже бежали бы отсюда со всех ног, побросав вещи, а не заставляли слуг вылизывать пол до блеска.

Я вздохнула.

Ленади, как всегда, была права. В королевстве Таллия рабство не то чтобы одобрялось, но многие аристократы считали, что этот обычай слишком удобен, чтобы от него отказываться. Мне ли жаловаться – мой отец когда-то тоже держал парочку рабов, которые помогали нам следить за хозяйством.

А теперь и я сама выставлена на торги.

Глава 1.2

Конечно же, рабство в Таллии регулировалось определенными законами. Например, работорговцы не имели права захватывать таллийцев в их же родной стране, чтобы надеть на них ошейник. Продавать сородичей разрешалось лишь в одном случае – если они продавали себя сами. Из-за голода, долгов, по какой-то другой причине – не важно. Составлялась бумага, человек ставил на нее свою подпись или отпечаток пальца, если не знал грамоту, и получал ошейник.

Только никакую бумагу я не заполняла. Как и та деревенская девушка, которую продали в обед, чтобы она ночью ублажала в постели разбогатевшего мельника, а днем работала за троих. Документы на нее никто не спрашивал.

Все понимали, как на невольничьих рынках ведутся дела.

В дверь тяжело бухнули кулаком.

– Быстро привести себя в торговый вид! – приказал низкий мужской голос, принадлежавший хозяину. – Торги сегодня продлятся дольше.

– Господин, – вкрадчиво обратилась к нему Ленади, – пожалуйста, скажите, ради кого их продлили! Если мы будем знать, кто покупатель, то сможем выгоднее подготовиться к выходу.

С той стороны двери выдержали паузу.

– Принц дроу, – смилостивился хозяин. – Так что сильно не обнадеживайтесь, вряд ли этот уродец поймет что-то в вашей красоте. Но с ним будут таллийские аристократы, и уж их-то постарайтесь впечатлить!

– Да, господин! – бойко ответила Ленади и сразу запорхала по комнате.

Я осталась сидеть на кучке соломы, пустым взглядом смотря в окошко.

Там виднелся краешек темнеющего неба. Скоро появятся и звезды. Еще совсем недавно никто не мешал мне любоваться ночным небом часами…

Наконец Ленади обратила внимание на мое безразличие и опустилась рядом со мной, участливо взяв за руки.

– Ну же, Син. Сколько ты здесь?

Меня звали не Син, но называть настоящее имя мне запретили под страхом смерти.

– Неделю? – неуверенно ответила я.

Еще полтора месяца назад я была свободной. Эту дату я помнила хорошо и вряд ли когда-нибудь забуду – третий день от начала лета, день рождения давно почившей матери. Ночью враги вломились в наш дом и сожгли его, разделив меня с отцом…

Я до сих пор не знала, что с ним. Жив ли он?

Меня не сразу отдали работорговцу. Кто-то мог меня искать, и требовалось время, чтобы слухи о мести одной благородной семьи другой поутихли.

– Целую неделю, Син, – выделила Ленади. – Ты красивая девушка. Если бы постаралась, уже бы попала к какому-нибудь аристократу. Там ты не будешь ни голодать, ни падать с ног уже в середине дня от тяжелой работы. Ты же не хочешь надоесть хозяину настолько, что он отдаст тебя за гроши в бордель? Сама знаешь, как там живется.

Я не отвечала. Тогда она обратилась ко мне вновь, вложив мне в руку гребень:

– У дроу нет рабства. Смекнула?

Я миг смотрела в ее серые глаза, излучавшие заботу.

Если у дроу не существовало рабства, то это означало, что их принц не станет никого покупать. Зачем – чтобы отпустить, как только он вернется домой? Да и вряд ли темный эльф увлечется человеческой девушкой. Они все высокие и черные, как угольки, а главное – живут по триста лет. Ну а если уж припрет по мужской части, дешевле сходить в бордель.

Если дроу сюда приехал, то либо подивиться диким человеческим обычаям, либо ему нужны крепкие мужчины для тяжелой работы или охраны, а никак не нежные красавицы.

Ленади наверняка все это понимала. Зачем тогда пыталась меня ободрить? Какой ей вообще прок с того, что мы выйдем на торги чистые, ухоженные и не будем биты хозяином за лень?

Наверное, у нее просто добрая душа. Мне не хотелось ее разочаровывать.

Я покорно сжала засаленный деревянный гребешок, прогнав мысль о том, что раньше у меня их было три – костяных, инкрустированных перламутром.

В чем-то Ленади, как обычно, права. Волю к жизни в себе убивать нельзя. Если появился хоть малейший шанс, нужно его использовать.

Ведь человек, из-за которого я очутилась здесь, тоже еще на свободе.

Глава 2.1

Наш хозяин был достаточно состоятельным, поэтому мог не только занять целый дом, превратив его в лавку, но и пристроить к нему помост с навесом. Рабы не мокли под дождем и не пачкали ноги в грязи – знак высокого статуса их владельца.

Еще это значило, что он может выставлять их почти круглосуточно.

Когда надсмотрщик подвел нас к выходу, под навесом уже находилось несколько человек. Варвар из северных земель в набедренной повязке демонстрировал литые мышцы, худенький мальчишка-таллиец жонглировал ярко-красными шариками и одновременно исполнял простенькие акробатические трюки, второй парень, чуть постарше, в такт ему тренькал на какой-то из разновидностей лютни.

Все, разумеется, носили рабские ошейники.

Хозяин – грузный темноволосый мужчина с золотым зубом – окинул нас испытующим взглядом и подтолкнул Ленади вперед.

Мелодия неуловимо изменилась, чтобы девушка могла изобразить под нее соблазнительный танец. Рабыня принялась двигать бедрами и так водить руками, чтобы ее грудь в глубоком декольте выглядела как можно привлекательнее. Невольно засмотрелась даже я – так это у нее хорошо получалось.

Только хозяин остался равнодушен. Он окинул меня критическим взглядом и сокрушенно покачал головой.

– Выйдешь, только если позовут.

– Да, господин, – покорно склонилась я так, как раньше склонялась только перед отцом.

Затем обернулась – и увидела его.

Он был высоким и стройным, подобно всем эльфам, как светлым, так и темным. Волосы струились по плечам потоками жидкого обсидиана. Кожа… нет, вовсе не угольно-черная. Скорее пепельная, светло-серая.

Принц, одетый в наряд, неуловимо напоминающий доспехи, привлекал внимание необычной красотой. Он шагал быстро, бесстрашно идя первым и держа охрану позади. Дроу двигался с грацией прирожденного хищника, а полоска от старого шрама на правой щеке доказывала, что этот мужчина не чужд сражениям. Любая девушка с радостью упала бы в его объятья, даже невзирая на цвет его кожи и удлиненные уши, ведь в остальном он мало отличался от нас, таллийцев.

Если бы не его глаза.

Они метали молнии. Казалось, достаточно подойти к нему на шаг – и тебя испепелит разрядом. Дроу ненавидел то, что представало его взгляду.

А может, он просто ненавидел людей.

Эльф шел так уверенно и стремительно, что уже не оставалось сомнений – он пройдет мимо. Однако он остановился так резко, что четверо охранников-таллийцев, пытавшихся за ним поспеть, чуть в него не врезались.

– Здесь? – спросил мужчина у кого-то позади.

Он шел по невольничьему рынку не один. За плечом принца, почти скрытый им, стоял знатный мужчина лет двадцати пяти с ореховыми волосами и приятными чертами лица. Он был обаятелен, но не это притягивало к нему взгляд, а золотая цепь на груди как признак высокого статуса.

Тьер? Быть не может! Я сошла с ума и вижу то, чего нет?

– Да, ваше высочество, это здесь, – мягко ответил мужчина.

Я узнала бы этот голос даже во сне. Тьер – молодой лорд, друг семьи. Сначала он был моим старшим товарищем в детских играх, потом в учебе. А потом и в побегах от родителей в укромные уголки дома и сада, где мы украдкой целовались, пока поблизости не раздавались голоса ищущих нас слуг.

Тьер был самым дорогим мне человеком после отца. Он обещал на мне жениться… И исчез незадолго до того, как мой дом разрушили.

Что он здесь делает? Знает ли обо мне? Может, он потому здесь и появился? Или даже не подозревает, что я жива и всего в десятке шагов от него?

Сердце пустилось в галоп. Как привлечь его внимание к себе? Выскочу на помост – не сносить потом головы. Хозяин своеволия не прощает. К тому же нет гарантии, что Тьер его остановит. Что если ему давно до меня нет никакого дела? Ведь у меня больше нет титула, за меня не дадут приданого, а о репутации рабыни и говорить бессмысленно.

Видимо, я все же дернулась, потому что плечистый надсмотрщик с подозрением зыркнул на меня. Я сразу же застыла, не шевелясь.

Первая вещь, которую усваиваешь, став рабом, – надсмотрщики умеют причинять такую боль, какая раньше и не снилась. Причем они не оставят ни следа на твоем хорошеньком теле, чтобы завтра ты стояла на помосте такая же соблазнительная, как и вчера.

Я могла лишь надеяться на Тьера и молиться богам, чтобы он оказался здесь не просто так.

***

Дорогие читатели! Если вам нравится эта книга, пожалуйста, не забудьте поставить ей лайк и добавить ее в свою библиотеку, чтобы не потерять! А если вы напишете добрый комментарий, то сделаете автора чуточку счастливее ❤️

Глава 2.2

Тем временем к дроу, подобострастно кланяясь, подошел наш хозяин.

– Кого достопочтенный господин выбирает? Юную прелестницу для услады глаз, помощницу по хозяйству, верную компаньонку для своей леди? А может быть, вам нужны крепкие воины, счетоводы или писари? Художники или лекари? У меня найдется все, что нужно, на самый взыскательный вкус и под самые необычные потребности! А если и не найдется, то я обязательно подскажу, где находится то, что вы ищете.

Принц одарил его таким взглядом, что человек попроще провалился бы сквозь землю. Работорговцы слабыми или стеснительными не были, поэтому хозяин продолжал улыбаться, ожидая ответа.

– Мы ищем образованную девушку, которая могла бы исполнить роль помощницы для знатной госпожи, – вместо дроу обратился к нему Тьер. – Она должна уметь читать и писать, чтобы снять часть забот с хозяйки, а также иметь представление о жизни в богатом поместье и манерах, чтобы не опозорить своих владельцев перед высокопоставленными гостями.

Обрадованный хозяин простер руку к Ленади.

– Вы можете лицезреть перед собой как раз такую! Сообразительна, скромна, обучена всем премудростям, поскольку уже работала при благородных хозяевах. И скрасит досуг господина, если вдруг госпожа к нему охладеет, – сально подмигнул он.

Дроу молчал, лишь полыхал огненным взглядом под черными бровями. Его поведение было непонятным, даже загадочным. Ведь ему явно неприятно здесь находиться. Зачем он тогда приехал на невольничий рынок?

Тьер скосился на него и вежливо продолжил диалог с рабовладельцем:

– Эта хороша, но нам бы девушку, которая не затмит собой госпожу.

Хозяин мгновенно щелкнул пальцами, делая знак надсмотрщику.

– Веди сюда Син.

Пару месяцев назад я бы оскорбилась на такие слова. Меня, урожденную аристократку, сравнивать с рабыней? Да и разве я дурна собой? Гладкая белая кожа, волосы цвета спелой пшеницы, толстая коса, тонкий стан – многие «красавицы», которых продавали в соседних лавках согревать постель мужчинам, обзавидовались бы.

Но после полутора месяцев новой жизни гордость значительно поумерилась. Я видела, как торгуются за других девушек, ту же Ленади, и как – за меня. Что с того, что у меня превосходные манеры, я знаю несколько языков и могу наизусть цитировать философов Золотого века? Мужчинам, которые покупали рабынь, это не нужно, и уж тем более не интересно немногим матронам, заезжавшим на базар, чтобы выбрать себе покладистых служанок!

Мне повезло, что хозяин вбил себе в голову, будто мой ум делает меня ценной и рано или поздно кто-то выложит за меня кругленькую сумму в золоте. В противном случае меня сбыли бы за гроши в первый же день пребывания на невольничьем рынке.

Впрочем, хозяин оказался не так уж не прав…

С замирающим сердцем я вышла на самый край помоста и поклонилась принцу так изящно и церемонно, словно на мне не драное нищенское платье, а королевский наряд. Мне хотелось повернуться к Тьеру, броситься ему на шею, однако он улыбался так же отчужденно, как раньше, и не сделал ни единого шага навстречу ко мне. Будто он мне не жених и мы незнакомы.

В животе сжался болезненно тугой комок от дурного предчувствия, и все же я включилась в эту игру. Оставалось утешать себя тем, что Тьер бы не явился сюда, если бы не намеревался забрать меня с собой.

Тем более что дроу внимательно смотрел на меня. Совсем не так гневно, как на Ленади, – в глазах как будто появилось задумчивое любопытство.

– Син раньше была любимой служанкой у госпожи, помогала ей вести хозяйство, – плел работорговец. – Обучена счету и письму, умеет поддержать беседу о высоком, знакома с этикетом. Лучшей компаньонки для леди вы не найдете!

– Почему же тогда ее продали? – хрипло спросил темный эльф, продолжая буравить меня взглядом.

Я смотрела ему в ноги, делая вид, будто не замечаю этого.

– Муж хозяйки начал заглядываться, – пожал плечами работорговец. – Хозяйка от нее и избавилась. Но девчонка – девственница, – тут же заверил он. – Чужого ублюдка в довесок вы не получите, гарантирую.

Мои щеки начали разгораться. К чему-то я привыкла за это время, с чем-то смирилась… Но пока еще не с тем, как легко выставляется напоказ и становится предметом торга девичья честь.

– Как мы убедимся, что она действительно умеет считать и писать? – спросил Тьер. – Пусть говорит сама за себя.

Он как будто взаправду за меня торговался. В груди опять заворочался червячок беспокойства. Почему жених просто не выкупит меня? Зачем здесь принц дроу?

– Сколько будет пять умножить на сорок четыре? – обратился ко мне темный эльф.

– Двести двадцать, – без запинки сказала я.

– Кто написал «Древнюю историю Атлики»?

– Теолидус Ивксинский, – вновь без паузы ответила я.

И после этого допустила страшную ошибку. Удивившись тому, насколько легкие вопросы задает дроу, я подняла на него взгляд.

Ни рабы, ни простолюдины не имели права смотреть в глаза тем, кто выше их по положению. Это вбивалось в каждого с самого детства. Спохватившись, я тут же опустила голову и уставилась на свои потертые сандалии, однако уже было поздно.

Глава 2.3

Принц как будто взорвался. Его ярость ощущалась физически даже на расстоянии, подавляя, парализуя.

– Это попытка меня на чем-то подловить или выставить идиотом? – зашипел он, указывая на меня. – Я смирился с вашими дикими человеческими нравами и согласился приехать на рынок, чтобы купить в подарок своей невесте рабыню. Вы меня уверяли, лорд Тьер, что таллийцы не продают своих, однако я повсюду вижу таллийцев в ошейниках, а эта девушка не просто таллийка, она аристократка! Как мне заключать союз с вашей страной, если вы обманываете даже в таких вещах?

Сердце заколошматило о грудную клетку, словно пыталось ее пробить и вырваться наружу. Я ничего не понимала. Какой еще союз темных эльфов с Таллией? Какая невеста? Почему, духи побери, Тьер это не остановит?

– Син не аристократка, ваше высочество, – поспешил заверить изрядно занервничавший работорговец. – Ей слишком многое позволяли бывшие хозяева, и она стала своевольной. Разумеется, я сделаю вам скидку. Большую!

Дроу на него даже не взглянул.

– Отвечайте, Тьер! – приказал он спутнику, нависая над ним черной тучей, из которой грозила вот-вот вырваться испепеляющая дотла молния.

Однако Тьер не зря долгое время готовился к должности посла. Он смотрел на принца совершенно спокойно.

– Во-первых, я не обманывал, ваше высочество. Я говорил, что таллийскими законами запрещается захватывать сограждан и насильно отправлять в рабство. Мы не препятствуем тем, кто хочет отдать себя в рабство сам, чтобы выплатить долги. Кроме того, если у рабов рождается ребенок, он тоже становится рабом. Во-вторых, вы абсолютно незнакомы с нашими обычаями, что и доказали буквально несколько мгновений назад. Вы не можете знать, аристократка эта девушка или нет, поскольку на ней нигде этого не написано, а хорошее образование она могла получить, прислуживая хозяйским дочерям. Зато наверняка у господина… – он повернулся к работорговцу, наморщил лоб, но имя его так и не вспомнил, поэтому выкрутился: – У ее нынешнего владельца есть бумаги, подтверждающие, что Син – дочь рабов или отдала себя в рабство сама. Так ведь?

Мое смятение только усилилось. Поскольку я все равно уже опростоволосилась, стало окончательно не до манер, и я вытаращилась на Тьера, ощущая, как у меня начинают трястись руки.

Мой враг, смеясь, в ту кошмарную ночь говорил, что никто не придет мне на помощь. Никто не спасет от презренной рабской участи, потому что теперь у меня нет титула, нет ни денег, ни отцовской защиты, и даже если кто-то выяснит, где я, всем будет плевать. Мы, гордые Веннаксы, узнаем истинную цену себе.

Но я все равно мечтала, что однажды Тьер придет и вытащит меня отсюда. Он мой жених, мы клялись друг другу в любви…

Что же он делает? Почему торгуется так, словно перед ним и правда всего лишь рабыня? Как он может не понимать, что любой документ будет поддельным?

– Разумеется, досточтимый лорд, – изогнулся работорговец в подхалимном поклоне. – Все бумаги имеются, в исправном состоянии и будут предоставлены при покупке.

– Вот видите, – Тьер повернулся к дроу. – Все законно. У принцессы Арелеи не возникнет никаких вопросов, если в качестве свадебного подарка вы преподнесете ей прекрасно образованную и к тому же чистую служанку, которая освободит ее от некоторых ежедневных обязанностей и позволит проводить больше времени с вами. Особенно если на эту девушку составлены все бумаги с указанием бывших владельцев и родословной. Вам не о чем беспокоиться.

– Меня в первую очередь беспокоит то, что мою невесту устраивает безраздельное владение себе подобными, – процедил дроу. – Это…

Он взмахнул рукой, подбирая подходящее слово на таллийском.

– Шергонай. Неприемлемо. Я не буду в этом участвовать.

И темный эльф развернулся с твердым намерением покинуть невольничий рынок навсегда. С ужасом я увидела, что и Тьер тоже поворачивается ко мне спиной, следуя за дроу.

Нет. Нет!

В тот момент мне было плевать, что мной станет владеть мужчина иной расы, не имеющий ни малейшего представления о таллийской культуре. И что из леди, обладающей собственной волей и достоинством, я могу превратиться в безымянную, бессловесную рабыню принцессы.

Я просто почувствовала, что больше не могу провести здесь ни мгновения. Тьер ушел; надежда выбраться с его помощью погибла безвозвратно. Никого другого у меня нет. Если дроу меня не купит, то мне лучше умереть, чем завтра вновь выйти на торги.

– Стойте! – выкрикнула я, бросаясь на колени. – Ваше высочество, не уходите! Умоляю, выкупите меня. Клянусь, что буду лучшей служанкой для вас и для вашей невесты, стану выполнять любые ваши прихоти, только не оставляйте меня в этом месте!

Принц медленно повернулся и вполоборота окинул меня полыхающим взглядом. Затем прищурился на работорговца.

– Я беру ее.

Тот опять, будто деревянный болванчик, изогнулся в поклоне.

– Да, господин! Как вас указать в купчей?

– Принц Берзана Эххат Армедиэн.

– Освободитель Сенавийского королевства от гнета драконов и Друг Богов? – ахнул хозяин, кажется, впервые в жизни так чем-то шокированный.

– Да, – скупо подтвердил дроу, вновь развернулся и на сей раз ушел, уже не оглядываясь.

Глава 3.1

Я не верила в происходящее. Когда меня увели обратно в дом, чтобы выцарапать на ошейнике имя нового хозяина, я каждый миг ждала, что надсмотрщик расхохочется и объявит: «Дура, это была шутка! Кто ж тебя такую купит, бесполезную белоручку?»

Где-то промелькнуло растерянное лицо Ленади, которую уводили обратно в каморку.

Она была достойнее доставшегося мне подарка судьбы. Это ее, не меня, следовало отвезти к принцессе. Пусть Ленади не говорила на нескольких языках, зато она умела служить.

А что умела я? Только ныть и жаловаться на жизнь.

Я не верила в происходящее даже тогда, когда меня вывели обратно, уже в ночной тьме, и вручили охранникам, которые были с принцем во время покупки.

Мы прошли по узким улочкам, образованным тесно стоящими лавками и шатрами. На базаре торговали не только невольниками, а всем, что имело к ним отношение. Поблизости раздавался звон молота о наковальню – очевидно, кому-то потребовалось выковать кандалы прямо среди ночи. Здесь находились бани, едальни, можно было купить одежду, если у раба она совсем негодная, подковать лошадь… Если у тебя есть деньги на раба, то, скорее всего, и на что-то еще тоже хватит, поэтому сюда стекались все ремесленники с округи.

Даже несмотря на риск однажды проснуться в ошейнике.

Я думала, что принц остановился на постоялом дворе, который держали на краю базара для «приличных» людей, однако охранники повели меня в другую сторону. «Баня, ну разумеется», – мысленно хмыкнула я, когда провожатые остановились возле небольшого строения, от которого дохнуло сыростью и жаром.

Хозяин… Бывший хозяин, поправила я себя, требовал, чтобы мы ежедневно умывались и обтирали тело влажными льняными полотенцами. Этого хватало, чтобы создавать лишь видимость чистоты, поскольку одно полотенце приходилось делить на несколько соседок. На деле же… Мой нос на удивление быстро стал нечувствительным, и даже думать не хотелось, как я сейчас воняю.

Негоже оскорблять этим тонкий эльфийский нюх. У дроу все чувства острее человеческих, а меня купил не просто дроу – принц.

Нам навстречу вышли две женщины – пожилая и зрелая. Они так хорошо знали свою работу, что охранникам не пришлось ничего объяснять, лишь сверкнули монеты, передаваемые из рук в руки. Женщины молча забрали меня у них, отвели в уже опустевшую баню и принялись отмывать.

Со мной они тоже не перекинулись ни словом. Я для них была очередной рабыней, которых за день здесь наверняка проходили десятки. Лишь та, что помоложе, завистливо заметила:

– Ишь, кожа какая белая да гладкая. Без малейшего изъяна. Теперь понимаю, почему тот аристократ столько денег вывалил, чтобы мы после закрытия опять все натопили ради одной девки. До такого тела многим не терпелось бы дорваться. Девка, ты кем раньше была, а?

– Не твое это дело, кто она там, – оборвала старуха, не успела я ничего ответить. – Твое дело – мочалкой тереть да помалкивать, иначе сама на торги выйдешь.

Вторая женщина фыркнула, но трепать языком перестала. А я насторожилась.

Принц не был похож на мужчину, который стал бы так напрягаться ради рабыни. Да, он не одобряет рабство и его оскорбляет мысль о том, чтобы самому владеть кем-то. Но он как будто бы забыл обо мне сразу, как только согласился меня купить. И вдруг – натопить баню ради одной меня?

В этот миг молодая женщина вылила на меня целое ведро холодной воды. Я вскрикнула и отпрянула, а та засмеялась.

– Уж прости, неженка, ну не успели нагреть, больно поздно твой хахаль пришел. Терпи, недолго осталось. Зато твой хозяин будет доволен тем, какая ты чистая и приятно пахнешь. А это ли не для таких, как ты, самое важное?

– Я не какая-то шлюха, – процедила я.

Та лишь еще громче расхохоталась, а я пристыженно прикусила язык.

И правда, все выглядит именно так – будто меня купили для постельных утех.

А для чего меня купили на самом деле? Что мне делать, если принц Эххат заставит лечь к нему в постель? Может, он и раскусил меня с первого взгляда, но по бумагам я родилась рабыней, а документы, пусть даже от рабовладельца, весят больше, чем мое слово.

Я стиснула зубы, и не столько от холода, сколько от решимости. Ледяная вода прочистила голову, вернула меня в действительность.

Нельзя упускать шанс, который мне предоставила капризная Сэйра, богиня удачи. У нас, в Таллии, считали, что если не воспользуешься ее дарами, то она отвернется от тебя, и везения в делах тебе век не видать, одни несчастья.

Дроу собирается подарить меня принцессе Арелее. Мы с ней никогда не встречались, но при дворе должны быть те, кто вспомнит меня или отца. Я раскрою правду о нападении на мою семью, и правда восторжествует.

Мне нужно попасть к принцессе во что бы то ни стало. И плевать на репутацию. Она не восстановится уже никогда, даже если мне вернут титул.

Больше меня не трогали колкости и мелкие жестокости от старухиной компаньонки, явно злой из-за того, что ее подняли в неурочное время и заставили работать ради красивой девки, которой где-то на небесах боги отломили кусок лучшей жизни.

Это мелочь. Меня это не заботит. Теперь у меня есть цель, и я вытерплю ради нее что угодно.

Глава 3.2

Внезапно позади раздались переполошенные женские голоса. Я инстинктивно повернулась на звук и краем глаза заметила, как тень метнулась к небольшой двери в конце зала. Всего миг – и я осталась одна, так и не выяснив, кто со мной был.

Едва это произошло, как в зал напористо, порывисто вошла высокая темная фигура. Я непроизвольно подалась назад, хватаясь за деревянный ковшик так, будто он в самом деле мог меня от чего-то спасти.

Вокруг посетителя завихрился пар, мешая рассмотреть, кто это. В глаза бросалось лишь то, что мужчина был полностью одет – странно для человека, зашедшего в купальный зал бани.

Через миг я поняла, что это и не человек. Передо мной, сверкая глазами, замер принц Эххат Армедиэн, сжимавший в темной ладони какие-то бумаги.

– Син, – хрипловато произнес он, глядя на меня, и замолчал, словно одним моим именем сказал все, что необходимо.

Я потупилась, внезапно осознав, что стою перед новым хозяином в тоненьком льняном покрывале, которое успело увлажниться от пара и облепить тело. Ткань больше показывала, чем скрывала. Прямой взгляд другого мужчины, не важно, человека или дроу, меня смущал.

Бесполезный ковшик выпал из моей ладони и с грохотом покатился по керамическим плиткам пола.

– Господин, – пролепетала я, стягивая ткань и пытаясь прикрыть хотя бы грудь.

На нее упали мокрые пряди длинных волос. Они доходили мне до пояса. Я всегда ими гордилась – густые, пшеничные, они достались мне от матери, которая покинула меня так рано, что о ней сохранилось лишь несколько скупых воспоминаний.

Принц не отводил глаз. Он подошел ко мне, дотронулся до одной из прядей, потер ее в пальцах, откинул в сторону и чему-то усмехнулся.

– Что, у вас в Таллии все рабыни так краснеют при виде мужчины?

– Это же баня, господин, – выдавила я.

Эххат нахмурился и осмотрелся. Взгляд его замер на софе.

– Ах да. Гнездо порока. А у нас в бане просто моются.

– Вы не ищете легких удовольствий? – брякнула я.

И тут же прикусила язык, но было уже поздно. Меня учили поддерживать светский разговор, но, очевидно, не научили молчать, когда это нужно.

Под «вами» я имела в виду самого принца, однако он понял меня иначе.

– У нас нет шлюх, – Эххат пожал плечами. – Ни одна берзанская женщина до такого не опустится. И у нас никто не краснеет, когда в баню входит мужчина.

– Потому что у дроу слишком темная кожа, на которой не видно краски?

Он усмехнулся, глядя на меня сверху вниз.

– Потому что, когда живешь триста лет, перестаешь видеть в чужом обнаженном теле что-то… Как у вас говорят? Постыдное.

Принц вдруг резко повернул голову, к чему-то прислушиваясь. Его заостренное эльфийское ухо было направлено к той двери, за которой скрылась тень. Тонкие ноздри чуть дрогнули, втягивая воздух, насыщенный влагой и благовониями.

– Здесь был кто-то еще?

– Прислуга, наверное, – я пожала плечами. – Воду же кто-то нагревает.

Эххата, похоже, это не слишком убедило. Он еще несколько мгновений смотрел в сторону маленькой двери, но ничего не менялось, и внимание дроу вновь обратилось ко мне.

– Собирайся, – он сжал бумаги в руке. – Я приказал вымыть тебя и переодеть, но не думал, что это может занять столько времени и что, оказывается, сюда нельзя входить мужчинам, пока женщины моются.

Я нахмурилась. Подобного запрета не существовало, иначе бы у стен не стояли софы. Да и женщины меня готовили к любовной встрече с господином, которая явно должна была произойти именно здесь… Почему тогда принца не пускали в зал?

Чушь какая-то получается.

– Зачем вы купили меня? Вы же против рабства.

Вопрос вновь сорвался с языка прежде, чем успела заработать голова. Ох, Син, Син… Быть образованной не значит быть умной, да? Сколько я уже глупостей наделала за сегодня? Так от рабства не освободишься. Пора брать себя в руки.

– Ты сказала, что сделаешь все что угодно, лишь бы выбраться отсюда, – Эххат внимательно смотрел на меня. – Ты мне теперь обязана.

– Чего вы от меня хотите? – с осторожностью уточнила я, стараясь не думать о том, что на мне по-прежнему лишь просвечивающая, прилипшая к телу туника, а дроу хоть и брезгливо относится ко «гнезду порока», но всегда может и передумать.

Стоит-то он вплотную ко мне. И уже намекнул, что обнаженных тел не смущается.

– Я не понимаю вашу культуру, – прямо сказал Эххат. – И у меня ощущение, что все окружающие таллийцы постоянно мне лгут. Мне все равно, кто ты: аристократка или нет. По бумагам ты рабыня, а документы с печатями имеют в Таллии огромный вес и значат больше слов – это я уже усвоил. Поможешь мне разобраться в том, кто лжет, а кто говорит правду, освобожу тебя. Солжешь сама – и первый раз, когда я на этом тебя поймаю, станет последним. За смерть рабов хозяев в Таллии не наказывают, а мне в этой стране жить, так что пора привыкать к вашим обычаям.

Я кивнула, глядя в пол.

– Посмотри мне в глаза и ответь, – приказал дроу.

Глава 4.1

После хлестких высказываний принца о невольничьем рынке было наивно думать, что он мог остановиться на ночевку там, в одном из гостевых домов.

Кроме того, я совершила гораздо более грубую ошибку – предположила, что дроу, создания мрака, молившиеся тьме и звездному свету, станут останавливаться на ночевку в принципе.

Ночь была их временем, их стихией. Любой дроу умел ненадолго окружать себя облаком мглы, чтобы полностью слиться с темной вокруг и стать неразличимым. Днем они теряли эту способность. И конечно, о том, чтобы спать в часы, когда они сильнее всего, не могло идти речи.

Когда мы вышли (вернее, Эххат и сопровождающие его воины вышли, а я выбежала, запыхавшись) за пределы базара, стали видны огни. Рядом выстроился небольшой лагерь – повозки, карета, наспех расставленные шатры, которые уже складывали обратно.

Принц при виде опадающих тканевых куполов тихо фыркнул. Похоже, шатры появились не по его приказу.

Мчась за ним, я старательно впитывала все его жесты, мимику, малейшие движения. От этого мужчины теперь зависела не только моя жизнь, но и свобода. Я мечтала стать женой посла, и хотя боги развернули мою судьбу в иную сторону, задача, по сути, осталась той же самой. Разберись в мышлении существа другой расы и другой культуры, сделай это быстро и не облажайся.

Прямо на ходу я вспоминала все, что когда-либо слышала о дроу.

В незапамятные времена бог тьмы Тахат влюбился в богиню звезд Аннатэ. Они уединились на далеком острове в океане и родили детей – расу темных эльфов.

Со светлыми эльфами они имели не так уж много общего, как можно было подумать по названию, – светлые произошли на свет от сестры Тахата, богини дневного света Литы, которая, в свою очередь, стала женой лесного бога Румена. Родство выражалось лишь в заостренных длинных ушах, обостренных чувствах и необычайно долгой жизни.

Раса дроу жила обособленно от всего мира на своем острове, пока между народом не произошел раскол. Один из темных эльфов объявил себя воплощением бога Тахата и якобы узрел будущее, в котором ради общего блага пришлось бы изменить весь жизненный уклад дроу. Разумеется, далеко не все дроу с этим согласились, и часть из них уплыла с острова, прибыв на наш континент и основав государство под названием Берзан.

Через несколько сотен лет пророчество сбылось – драконы с соседнего континента пересекли пролив, подчинили сначала человеческое королевство Сенавия, а затем напали на Берзан. Если сенавийцы пали за несколько дней, то дроу были загнаны под землю, с небес их постоянно поливали огнем, но они не сдавались в течение двух веков. Лишь недавно в Сенавии при участии Эххата произошел переворот, и, хотя на троне все еще сидел дракон, страны заключили мир.

Лет пять назад у нас считали, что Берзану осталось совсем немного. Драконы неуязвимы, их невозможно победить, а значит, рано или поздно темные эльфы падут. И вот они возрождаются из пепла, а у них в союзниках могущественное королевство. Они осмелели настолько, что даже прислали своего принца жениться на нашей принцессе.

Задыхаясь от спешки, я смотрела на широкую спину маячившего впереди принца.

У него есть все причины быть надменным и задирать нос. В конце концов, Таллия обязана Берзану – если бы эльфы не задержали драконов благодаря своему упрямству, наша страна тоже оказалась бы давно завоевана. А если учесть, что Эххат принимал в эпохальных событиях прямое участие наравне с новыми воплощениями богов Тахата и Аннатэ, то не удивительно, что его оскорбляет ложь от мелких людей вроде работорговца.

Мне стоит быть с ним осторожным. Пока что я не знала, какую роль в происходящем играет Тьер и почему он привел дроу прямо к тому человеку, который владел мной. Однако со всей очевидностью принц моим женихом недоволен и считает, что тот ему лжет.

Если же Эххат обнаружит, что не ошибся и Тьер, возможно, хитростью заставил его выкупить свою невесту… Ох, несдобровать мне.

При одной мысли о тех пылающих глазах по телу пробежала дрожь.

Лучше не думать, что со мной может сделать тот, кто переломил ход длящейся два века войны и не моргнув убивал драконов – королей неба.

Но как мне вести себя с Тьером? И что за тень была в бане?

Не влезла ли я случайно во что-то похуже, чем рабство?

На размышления времени не оставалось – принц уже долетел до лагеря и обсидиановым ураганом прошелся по нему.

У меня от бега голова шла кругом, поэтому я едва замечала иссиня-черные лица дроу и светлые – людей, с трудом понимая, о чем говорит Эххат. Он раздавал приказ за приказом, большую часть на берзанском языке. Тому поторопиться со сборами, этому позаботиться о патруле, сему найти одежду для человеческой девчонки…

Как настоящий смерч, он мгновенно порождал вокруг себя завихрения. Скоро зашумел, забегал без того суетящийся лагерь.

Пока смерч не налетел на скалу – стоящего возле одного из шатров Тьера.

Он широко расставил ноги, спокойно глядя на принца и нисколько его не боясь. Золотой цепи на груди не было, одежда сидела слегка неровно, словно жених уже лег в постель, а потом был вынужден вскочить с нее и стремительно одеться обратно. И хотя он казался невозмутимым, я узнала легкий блеск в его взгляде.

Этот блеск всегда там появлялся, когда нам удавалось удрать от слуг незамеченными и потом предстать перед родителями в чинно-благородном виде. Будто мы не жарко целовались в саду, а всего лишь залюбовались кустом роз и забыли о времени.

Глава 4.2

– Ваше высочество, – обратился он к Эххату, – мои люди уже разбили лагерь, и вдруг вы приказываете его собирать и продолжить путешествие ночью.

Принц остановился и глянул на него сверху вниз ничуть не лучше, чем на работорговца.

– Лорд Тьер, вы прекрасно осведомлены об особенностях моей расы.

– Как и вы – о моей. Люди не могут ехать днем, а потом еще ночью. У них нет ни вашего эльфийского ночного зрения, ни выносливости. Дайте им передышку. Вам ведь жить в Таллии. Рано или поздно вам все равно придется привыкнуть к нашему образу жизни.

– Я пошел на уступку, изменив маршрут и заехав сюда, чтобы ознакомиться с вашими обычаями в отношении рабства. И мне не понравилось увиденное, – сверкнул на него глазами дроу. – Вы правы, мне придется здесь жить, но я не обязан поддерживать все ваши порядки. В любом случае брак с принцессой Арелеей еще не заключен, поэтому я предпочту начать привыкать к вашим традициям позже, а не раньше. Это значит, что мы уезжаем отсюда прямо сейчас. Если хотите, оставайтесь здесь, а днем догоните мой отряд. Если, конечно, найдете его.

Внешне Тьер оставался абсолютно спокоен, но я знала, что в этот момент у него скрипят зубы. Мысленно, разумеется. Дипломат не имеет права показывать свое раздражение настолько явно.

Я вновь впитывала каждое слово и любое движение глаз, стараясь разобраться в хитросплетении, в которое угодила. Похоже, что Тьера заставили сопровождать Эххата и попутно аккуратно вводить в нашу культуру, однако выглядело все так, будто они едва терпят друг друга и находятся в противоборствующих лагерях.

Ох, духи предков! Что я пропустила за полтора месяца, которые находилась в рабстве? Такое впечатление, будто прошел целый год и мир за это время изменился неузнаваемо!

– Прошу вас хотя бы не гнать лошадей, – продолжать тихо напирать жених. – Если они в темноте переломают ноги, это нас задержит еще сильнее.

Принц на миг задумался, затем все же кивнул.

– Хорошо. Без спешки. Пообещайте своим людям длинный полуденный отдых, во время которого они смогут поспать. Это должно их приободрить.

– Спасибо, ваше высочество, – Тьер поклонился.

Это напоминало сделку двух купцов. Начальные условия, затем уступка за уступкой – и вот они уже бьют по рукам, и каждый доволен, так как считает, что выторговал лучший вариант для себя.

Хотя если уж откровенно, то что-то ни принц, ни жених счастливыми не казались. Оба будто горькой полыни пожевали.

Тьер наконец посмотрел на меня.

– Вы сами ходили за рабыней? Ваше высочество, лучше бы послали за ней кого-нибудь. В Таллии принцам такое не к лицу.

– Мне лучше знать, что мне к лицу, – отрезал Эххат.

Тот еле заметно вздохнул.

– Если пожелаете, я могу устроить девушку соответственно ее положению…

– Я уже насмотрелся вон там, – оборвав его, принц ткнул пальцем в сторону невольничьего рынка, – какое у вас представление о положении рабов. Нет уж. Девушка принадлежит мне, и она будет со мной. Это соответствует вашим законам.

Он не спрашивал – утверждал. Тьер опять глянул на меня, на сей раз с нескрываемой растерянностью.

Наверняка ему хотелось со мной поговорить. А уж мне как хотелось! Но я не знала, радоваться распоряжению Эххата или огорчаться. Учитывая странное появление Тьера, меня вполне могли разместить среди рабов и заставить починяться очередному надсмотрщику. Дроу, кажется, не настроен причинять мне вред, однако в нуждах людей он явно не разбирается совсем.

Я словно попала между молотом и наковальней. Не первый раздавит, так вторая размажет…

Эххат принял решение за нас всех. Развернувшись, он на ходу бросил: «Син, за мной», и опять куда-то побежал.

Спасибо, хоть не «Син, к ноге».

И опять мне ничего не оставалось, кроме как скорее мчаться за ним.

На сей раз мы остановились возле кареты. Она была крупной, просторной, красиво украшенной – маленький дворец на колесах, а не повозка. Разумеется, экипаж был построен в Таллии, на наш манер, однако на дверях был изображен полумесяц – символ королевского дома Берзана.

– Полезай, – приказал дроу. – Поедешь со мной.

– Но господин, – опешила я, – это же королевская карета, а я всего лишь рабыня.

– Правильно, королевская карета, а ты королевская рабыня… Мне негде больше тебя разместить, – смягчившись, объяснил он. – Ты человек, к тому же женщина. Мы не используем подобные повозки, а передвигаемся либо пешком, либо на лошадях. Весь мой отряд конный, но лишней лошади для тебя нет, да и ты с нее свалишься.

– Я умею ездить верхом, – обиделась я.

Нет, я понимала, что самый слабый эльф раза в два сильнее физически крепкого человеческого мужчины, но фраза о том, что я «к тому же женщина» прозвучала оскорбительно.

– И что, проскачешь наравне со мной всю ночь? – приподнял бровь Эххат. – Ради тебя никто темп снижать не будет.

Я потупилась.

Может, не так уж я не заслужила такое наказание, как рабство? Враг смеялся, наблюдая за тем, как нас с отцом хватают его прислужники, и говорил, что мы были слишком горды и теперь за это расплатимся, узнав свою истинную цену.

Глава 5.1

Правота Эххата подтвердилась мгновенно. Стоило прислониться к обитой мягкой тканью спинке сиденья, как я заснула.

Сказывалась не только усталость, накопленная за полтора месяца. Прошедший день был самым насыщенным за весь последний месяц и принес много переживаний, с которыми мое тело оказалось не в силах так быстро справиться.

Впрочем, проспала я вряд ли долго. Меня разбудили приглушенные голоса рядом с каретой.

Разговаривали две женщины на берзанском. Я бы не прислушивалась, если бы в какой-то момент не поняла, что они обсуждают меня.

Берзан был нашим соседом, и Таллия время от времени помогала ему в борьбе с драконами. Предчувствуя, что Тьеру, если он станет послом, однажды придется иметь дело с дроу, я выучила их язык. Поскольку темные эльфы нечасто проезжали через мой родной город, мне не хватало практики, но большая часть разговора была понятной. Разве что за исключением некоторых слов.

– Давай, стучи уже наконец, хватит препираться, – сердилась одна женщина на вторую. – Это всего лишь какая-то девчонка.

– Девчонка или нет, вдруг я не разберу, чего она там лопочет? – огрызнулась первая. – Давай лучше ты. Мой таллийский ужасен. Как у них вообще так челюсть раскорячивается? Жрав-суйте, – произнесла она с кошмарным акцентом.

С трудом разобрав слово «здравствуйте», я едва не расхохоталась. Пришлось зажимать себе рот, чтобы не прыснуть со смеху.

Если уж на то пошло, то чья бы корова мычала! Гортанный, угловатый берзанский во время изучения доставил мне немало хлопот.

– Когда нужно проорать тавернщику, чтобы он тащил еще пива, у тебя почему-то все отлично получается, и даже без акцента, – съехидничала вторая.

– То тавернщик! А это…

– Кто? Всего лишь какая-то человеческая девка.

– Она принадлежит принцу! Небось тоже с заковыркой какая-нибудь.

– Ой, знаем мы эту заковырку! Ты ее волосы видела? Точь-в-точь как у леди Мелевин, только личико не такое смазливое. Ну оно и понятно, не богиня же.

На этом моменте я насторожилась. Кто такая леди Мелевин? Имя звучало как сенавийское, а не как таллийское. Почему меня с ней сравнивают?

– Хочешь сказать, что его высочество замахнулся на славу Аштара? – ужаснулась первая.

– Хочу сказать, что кое-кто явно проникся жизнью самих богов и захотел того же. Девчонку будут использовать как гердэ, вот и все дела.

Слова «гердэ» я не знала, но по интонации стало ясно, что ничего хорошего там не подразумевается.

На меня вдруг накатила злость. И за себя, и за Эххата, который купил меня не потому, что я кого-то напоминаю, а потому что вокруг него одни обманщики. А теперь еще и какие-то противные бабы сплетничают о нем прямо возле его кареты.

Я резко распахнула дверцу и рявкнула в темноту на берзанском:

– Никакая я не гердэ! Как вы смеете так говорить о собственном принце?

Спереди кареты, у сиденья возчика, висел фонарь. Он высветил двух эльфиек, шушукавшихся у экипажа. Угольно-черная кожа первой матово поблескивала в ночи, а темные волосы были коротко, по-мужски подстрижены. Вторая, с чуть более светлым лицом и более острыми чертами, обладала снежно-белыми бровями и волосами, заплетенными в тугую косицу.

Обе женщины пораженно уставились на меня.

– Она говорит по-нашему! – ужаснулась вторая, та самая, которая стеснялась своего акцента. – А ты, дура, считала, что она без заковырки! Принц нашел новое воплощение богини!

Первая, грубоватая, обозвавшая меня гердэ, рухнула на колени, уткнулась лицом в траву и простонала:

– Прости меня, о великая богиня! Умоляю, не лишай меня звездного света! Забери мой поганый язык, но только не возможность вновь смотреть на небеса!

У меня, кажется, открылся рот.

– За кого вы меня принимаете?! – наконец очнулась я. – Никакая я не богиня!

– Леди Мелевин тоже так постоянно говорила, – опасливо заметила беловолосая, на всякий случай тоже павшая ниц.

– Кто такая леди Мелевин?

– Воплощение нашей великой богини Аннатэ, супруга Аштара, который, в свою очередь, является воплощением бога Тахата (1), – услужливо пояснила она. – Конечно, вы можете не знать, ведь новые воплощения не помнят предыдущие…

– Да повторяю же, я не богиня! Я…

И на этом месте я запнулась. Как себя представить? Простой рабыней? Опять какими-то гердэ начнут обзываться…

– Я рабыня-переводчица, – выкрутилась я. – У таллийцев сложный язык и много культурных особенностей, которые нужно знать, прежде чем с нами общаться. Иначе все слова будут понятны, а смысл все равно будет ускользать. Кажется, человек, которого дали вашему господину в сопровождение, не очень хорошо справляется со своей задачей, поэтому его высочество купил меня. Что до цвета волос, то я из Северной Таллии. У нас много светловолосых, потому что мы часто смешиваемся с северянами.

Глава 5.2

– Это человеческая женщина, которая дает воспользоваться своим телом за деньги, – смущенно пояснила беловолосая. – Извини. Мы плохо высказались о тебе и его высочестве. Мы обязательно исправим эту ошибку и примем от него наказание.

– Я ему ничего не скажу, – заверила я, – но вы в следующий раз так дурно о нем не судите. А что, у вашего народа действительно нет… гердэ?

– Конечно нет, – изумилась грубоватая. – Зачем давать уродам за деньги, если можно просто так – самым красивым?

– Не слушай Хару, – беловолосая посмотрела на нее с упреком. – После наступления мира она долго прожила в Сенавии, среди людей, и стала там распутной. Ее даже выгнали из отряда за разврат.

– А потом взяли обратно, потому что я дерусь получше многих мужчин, – похвасталась Хара.

– Вы сражаетесь? – удивилась я, к своему стыду, только сейчас обратив внимание, что у обеих женщин мечи на поясах.

– Мы берзанцы, – важно ответила беловолосая. – У нас сражаются все: и дети, и старики, и женщины. Так мы и одолели поганых драконов.

Я задумчиво кивнула и записала себе в мысленную книжечку: дроу невероятно гордятся тем, что победили драконов, пусть даже спустя два века страданий и гигантских потерь. Ни в коем случае не нажимать не только принцу, а всем темным эльфам на эту мозоль.

– Ясно. А зачем вы здесь? Вы хотели со мной о чем-то поговорить?

Женщины переглянулись.

– Нам сказали, что его высочество привел с собой девушку, которой нужна одежда. Мы самые низкие в отряде, поэтому, вероятно, тебе подойдет что-то из наших вещей. Не беспокойся, они ношеные, но чистые, – заверила беловолосая.

Они передали мне сверток, который я тут же раскрыла.

И застыла в легком недоумении.

Две туники до середины бедра, возможно, и сгодились бы… если бы к ним прилагалось хоть что-то вроде юбки. Вместо нее в свертке лежало странное полотнище, вроде бы и похожее на юбку, но длиной всего лишь по колено и с разрезами по бокам. Надень я его – и будут оголены все ноги.

– Что это? – упавшим голосом поинтересовалась я.

– Накидка ноги прикрыть, – пояснила беловолосая. – Вы же, таллийки, не ходите, как мы.

– Но оно ничего не прикрывает.

– Конечно, под накидкой же должны быть штаны.

– У меня нет штанов. В Таллии женщины их не носят.

Воцарилась пауза.

– Ирда, – гробовым шепотом произнесла Хара, круглыми глазами глядя на подругу, – у нее нет штанов.

– У нее нет штанов, – будто зачарованная, повторила Ирда. – Что, у вас и шаровар нет?

– Нет.

– Может, у нее тогда и трусов нет? – ужаснулась Хара.

– Есть они у меня, – возмутилась я.

– Покажи, – сразу же пристала Ирда. – Вдруг они у вас тоже не такие, как у нас?

Я растерянно посмотрела сначала на одну, потом на вторую.

– Не покажу. Это же неприлично.

– Но вы же в бане раздеваетесь друг перед другом. А у вас даже существуют совместные женско-мужские бани! – не поняла Хара.

– Это другое. Приличные женщины в совместные не ходят.

– Но мы здесь все женщины, – продолжала недоуменно моргать эльфийка.

Я тяжело вздохнула. Если нам, будучи одного пола, так трудно объясниться в элементарных вещах, как же мне помочь Эххату разобраться в том, где у таллийцев правда, а где ложь? Ничего удивительного, что они с Тьером на ножах.

Жених всегда восхищал меня своей терпеливостью, и я верила, что он обязательно получит должность дипломата, став лучшим из таллийских послов. Однако во время общения с дроу мог треснуть и камень.

Я решила не сдаваться:

– Мы слишком мало знакомы. Трусы – это для таллийцев нечто… – я хотела сказать «интимное», но не вспомнила правильного слова на берзанском. – Личное. Мы показываем настолько личные вещи только тем, кого хорошо знаем, кто не станет над нами грубо подшучивать, оскорблять и не воспользуется нашей слабостью.

Две эльфийки опять глубоко задумались.

– А мы в отряде все сушим свои трусы на одной веревке, – выдала Хара. – И мужчины, и женщины.

– Но вы же отряд. Вы доверяете друг другу, вы близки. Наверное, и вообще почти семья, разве нет?

– Если не вспоминать о том случае, когда кое-кто Рейшату морду набил, – пробормотала беловолосая Ирда, косо глядя на подругу.

– Это потому, что его трусы на общей веревке я потерпеть готова, а их содержимое в такой близи от себя – нет, – парировала та.

– Послушайте, – перебила я, предчувствуя, что перепалка может затянуться надолго, – так или иначе я не могу это носить. Буду благодарна, если у вас найдется что-то более похожее на женскую таллийскую одежду.

– Но принц не сказал принести таллийскую одежду, он сказал принести нашу одежду, – возразила Хара.

– Может, он хочет, чтобы его рабыня-переводчица одевалась как берзанка? – предположила Ирда. – Ты же теперь принадлежишь ему, значит, уже не совсем таллийка, а немножко дроу.

Глава 5.3

Ирда остановилась и указала на крупную груженую повозку невдалеке.

– Зайдешь за нее, там будет его высочество. Ну, бывай.

– Постой, – спохватилась я. – Если мне захочется еще с тобой поговорить, я могу тебя найти?

– Конечно! В любой момент, когда я не на дежурстве.

– А как тебя позвать?

Она пожала плечами.

– Крикни, и, если меня не окажется рядом, мне передадут.

– Вот так просто? А если поблизости не будет никого из вашего отряда?

Эльфийка рассмеялась.

– Ты же теперь вместе с принцем. А где он, там и кто-то из нас, пусть ты нас не видишь.

Она накинула капюшон, скрывая белые волосы, и… буквально растворилась во тьме. Я поморгала и растерянно повертела головой, пытаясь ее рассмотреть. Тщетно. Возле меня словно никого и не было, даже трава не примялась.

Получается, я сделала правильный вывод о том, что никаких секретов от Эххата у меня быть не может.

За повозкой я никого не видела, но теперь это могло ничего не значить. Я подошла к ней медленно, стараясь не шуметь, и осторожно из-за нее выглянула.

Ирда не обманула. Дальше протиралось поле, и фонари с факелами его не освещали. Тем не менее увидеть принца было легко, гораздо сложнее – с десяток дроу рядом с ним. Прямо на моих глазах несколько из них слились с тьмой, как только что моя сопровождающая. Эххат остался с шестью или семью, но говорил только с одним, стоящим прямо перед ним.

– Мне все равно, как вы этого добьетесь, но невольничий рынок сожгите, а работорговцев убейте столько, сколько сможете, – сухо приказывал он на берзанском подчиненному. – Рабы при этом пострадать не должны. Выждите время, чтобы отряд успел отъехать, и убедитесь, что вас никто не видел. Нельзя, чтобы меня обвинили в уничтожении королевского имущества.

Внезапно принц насторожился и безошибочно посмотрел в мою сторону.

Я похолодела. Колени задрожали. О великие духи! Зачем я вообще сюда потащилась! Теперь меня точно казнят из-за того, что услышала неположенное!

– Подожди, – бросил Эххат воину и направился ко мне.

Бежать было бессмысленно. Трясясь от ужаса, я привалилась к краю повозки.

Вот и все. Так старалась быть умной, а погорела на дурацкой случайности…

Надо мной нависла черная тень. Принц бесцеремонно схватил меня за подбородок, вздернул его и заставил смотреть на себя.

Темные глаза горели ледяным огнем.

– Ты слышала, – констатировал он. Окинул меня внимательным взглядом и добавил: – И поняла каждое слово.

– Я н-никому н-не скажу… Пож-жалуйста… – заикаясь, умоляла я.

Зубы стучали. На глаза навернулись слезы.

Пальцы, будто выкованные из железа, продолжали стискивать подбородок, мешая мне опустить голову.

– Где выучила берзанский?

– У уч-чителей… Вы правильно догадались, что я аристократка… Мой родной город стоит на торговом тракте. Иногда там проезжали дроу, и я практиковала с ними устную речь…

– Зачем вообще учила?

– Хотела стать женой дипломата… Думала, буду помогать ему в работе…

– Какие еще знаешь языки?

– Сенавийский, торговое наречие Вольных городов Севера, немного говорю на языке степняков.

– Зачем сюда пришла?

Из моих рук выпала несчастная накидка.

– Мне принесли одежду женщины из вашего отряда. Но она по таллийским меркам неприличная, и я хотела уточнить у вас, что мне делать – одеться по-берзански или перешить на таллийский манер…

Эххат меня отпустил. Я начала сползать на землю, но он подхватил меня и заставил выпрямиться, придерживая за талию. Второй рукой дроу медленно поднес кисть руки к моему лицу, и я уже оцепенела, ожидая, что мне сейчас сделают что-то плохое, но он всего лишь вытер слезу с моей щеки.

– Успокойся. Я тебя не убью только за то, что ты услышала лишнее. Если расскажешь кому-то об этом – вот тогда убью. Ясно?

Я торопливо кивнула.

Принц продолжал меня держать, глядя сверху вниз. Не в силах вынести его огненный взгляд, я уставилась в ноги.

– Что-то еще хочешь сказать? – поинтересовался он.

От страха у меня все повылетало из головы, и я выпалила совсем не то, что следовало бы:

– Господин, эти люди – рабы на базаре… Если вы убьете работорговцев, воцарится хаос, и вряд ли станет лучше.

– Я не могу изменить ваши законы, но могу дать рабам шанс, – жестко ответил Эххат. – Они либо наконец возьмут судьбу в свои руки, либо подтвердят, что действительно ничем не лучше скота, которому необходим хозяин с кнутом.

– Это вы сделали и для Сенавии?

– У сенавийцев всего лишь сменился хозяин, но нынешний лучше, чем предыдущие, хоть и дракон. Стихи только пишет ужасные… А ты, похоже, не солгала насчет своего происхождения. По крайней мере, в политике не так уж темна, как многие твои сородичи.

Глава 6.1

Мне не удалось поговорить с принцем ни этой ночью, ни на следующий день. Он попросту не появился в карете, а памятуя о его приказе, я остерегалась отходить от кареты дальше, чем на несколько шагов.

Лишь во время долгого обеденного привала мое одиночество немного скрасилось тем, что пришли Хара и Ирда, которые принесли мне швейные принадлежности. Я решила рискнуть и переделать принесенные наряды в нечто более приличное, пока не появилась возможность обзавестись настоящей одеждой, которая точно удовлетворит хозяина.

Эльфийки без стеснения залезли в экипаж и болтали со мной, когда я шила.

– А его высочество не разозлится на то, что вы здесь сидите без его разрешения? – уточнила я.

– С чего бы? – удивилась Хара, настолько не по-женски плечистая, что заняла почти все сиденье напротив. – Карета – это для женщин, а принц у нас не девчонка какая-то.

– Почему для женщин? – не поняла я.

– Мужчина может либо бежать, либо ехать на лошади, – разъяснила Ирда. – На кой ему сидеть в карете, если он здоров? На крайний случай это сгодится только как укрытие от солнца, но мы подготовились и взяли с собой в Таллию затеняющие шатры.

– Бежать весь день? – поразилась я.

– Всю ночь, – поправила Хара. – Его высочество, конечно, умеет ездить верхом, он же принц, так что ему проводить все время на ногах не приходится. Но днем даже на лошади для нас ехать тяжело.

– Больно?

– Ну да, солнце жжет кожу, но дело не только в этом. Мы слабеем. Вот, скажем, ночью я могу побить Рейшата, а днем скорее он побьет меня, чем я его.

– Рейшат – наш лекарь, – пояснила Ирда. – Он и воин тоже, но в первую очередь все-таки врач, поэтому не настолько хорошо дерется, как мы.

– Почему он не слабеет?

– Слабеет, просто, зараза, привык терпеть, – проворчала Хара, похоже, неравнодушная к этому лекарю, но не желающая даже себе самой в этом признаться. – Он был среди первых, кто последовал пути Аштара, нынешнего воплощения нашего бога, а тот призывал учиться выносить солнечный свет. Рейшат вошел в число тех, кто средь бела дня атаковал драконью столицу, этим настолько поразив драконов, что те не смогли организовать достойную оборону и проиграли бой.

– Этот план придумал его высочество? – поинтересовалась я как бы между прочим.

– На пару с воплощением Тахата, а возможно, и с Аннатэ, – Ирда зевнула и начала сворачиваться на сиденье, готовясь заснуть. – Поэтому его и называют Другом Богов. Никто, кроме них троих, не знает, где его планы перетекали в божественные и наоборот. Вашей принцессе стоит на бегу к Эххату из платья выпрыгивать, а то он передумает еще на ней жениться, и она потом локти себе будет грызть.

Хара согласно буркнула, и обе сладко захрапели.

Под их сопение я задумалась, забыв о шитье.

Наверное, мужчина, который определял судьбу континента наравне с богами, считал себя вправе распорядиться и судьбой рабов. Никто не подсчитывал, сколько их содержится на том базаре. Возможно, целая тысяча.

Тысяча человек, которые примутся бесчинствовать, обнаружив, что им никто больше не указ. Или останутся сидеть на пепелище в растерянности, не представляя, что им делать, ведь они всю жизнь прожили в рабстве. Некоторые, без сомнения, вернутся домой, но где дом, к примеру, у Ленади? Ей некуда возвращаться. А кто-то не сможет это сделать по той простой причине, что его захватили в другой стране и для путешествия требуются деньги, которых у раба нет.

И все же без Эххата у них не было бы ни шанса выкарабкаться. Они все до последнего стали бы жертвами своих новых хозяев, попали бы в бордели или зачахли, работая до упаду на полях за краюху черствого хлеба.

Сколько бы я ни ломала голову, не могла определиться, на стороне принца нахожусь или нет. Я спасена, но могла бы сгинуть, не выкупи он меня перед поджогом.

Так где же здесь правда?

Я не смогла ответить на этот вопрос. К стыду своему, я просто заснула, привалившись к спинке сиденья рядом с Ирдой.

Последнее время мои сны были одинаковыми – страшными. Вздымающееся до небес пламя, силуэты воинов, крики домочадцев и фигура врага посреди хаоса. Угрозы, что если я кому-то назову свое настоящее имя, то за мной явятся убийцы. Либо приходящие за мной в темницу душители, подосланные врагом, которому я надоела.

Этот сон был другим. Спокойным. На удивление, мне снился вовсе не родной дом в старые, беззаботные времена, когда мне разрешали весь день носиться по саду или читать книжки у камина. И не Тьер, о ласках которого я когда-то грезила днями напролет, поскольку отец, рассчитывающий на партию побогаче, был не слишком доволен нашей привязанностью друг к другу.

Вовсе нет. Ничто из былой жизни мне не явилось.

Я видела Эххата. Мы вновь стояли у той повозки, он прижимал меня к ней, и нас окружала ночь. Но в то же время все было иначе.

Тепло его рук ощущалось через тонкую льняную ткань. Они поддерживали меня аккуратно, не причиняя боли. Губы принца шевелились, однако у меня не получалось разобрать ни слова. Он вновь вытер мне слезу со щеки, так аккуратно и нежно, что у меня прервалось дыхание.

Во сне я четко знала, что дроу защищает меня, а не себя. Угрожая, запугивая страшными карами, он лишь старается оградить меня от последствий. Выдам его – и в первую очередь подпишу приговор самой себе.

Глава 6.2

В проеме показался Эххат. Блестящие обсидиановые пряди подсвечивались лучами закатного солнца, приобретая благородный бронзовый оттенок, а лицо в таком освещении по цвету походило на человеческое, лишь сильно загорелое. Я невольно им залюбовалась.

Кто считает, что эльфийские уши некрасивые? Странные люди. Ведь такой изящный, благородный изгиб… Да и сам Эххат – глаз не отведешь. Даже типичные эльфийские острые скулы его не портят, а подчеркивают редко свойственную людям утонченность черт.

– Что это на тебе? – принц критически меня осмотрел.

Я покраснела.

Таллийских леди обязательно учили шить. Но если тебе и дают уроки мастерства, это еще не значит, что ты их усвоишь. Готовое платье я могла переделать под себя, однако сообразить что-то приличное из разрозненных обносок двух эльфиек – это сложно само по себе.

– Простите, господин. Вчера я забыла у вас спросить, что мне следует делать с не подошедшей одеждой, и рискнула перекроить ее на свой вкус.

Его лицо никак не изменилось. То ли одобрил он, то ли нет…

– Утром мы въедем в город и остановимся в замке местного графа, – сообщил Эххат. – Я хочу, чтобы ты меня сопровождала.

И опять замолчал, пристально глядя на меня.

– Как прикажете, господин, – разумеется, тут же отозвалась я.

Чего еще он от меня ждал?

Наконец принц тяжело вздохнул, как будто бы окончательно уверившись в моем беспросветном тугодумии, и пояснил:

– Син, мне не нужен болванчик, который будет кивать каждому моему слову. У меня и так их хватает в окружении. Ты сказала, что была аристократкой, значит, должна разбираться в таллийской знати и хотя бы примерно знать, кто из них что собой представляет. Мне заранее нужен от тебя отчет с их характеристикой и рекомендациями, что моему отряду нельзя делать, чтобы никого не оскорбить в этом городе, что не стоит говорить, как не стоит одеваться и тому подобное. Изложи срочно и коротко, потому что у меня слишком много дел и нет времени изучать каждый из скопившихся о графе слухов.

– Простите, ваше высочество, мне тоже срочно нужно кое-что рассказать о вашем сопровождающем, лорде Тьере…

– Позже, – почти рявкнул Эххат. – Вряд ли есть что-то, чего я об этом проныре еще не знаю. Рекомендации сейчас важнее. Я тебя ради них купил, а не ради сплетен, так что будь добра, выполняй свою работу и не морочь мне голову этим жалким человечишкой.

Я прикусила губу, задумчиво глядя на него. Темные брови сдвинуты, светло-карие глаза под ними аж полыхают, губы сжаты так плотно, что отчетливо видно белый шрам на щеке.

Похоже, только что мой жених опять чем-то сильно разозлил принца. Мне одновременно не хотелось ни еще дольше держать в секрете то, какие отношения нас раньше связывали с Тьером, ни вызывать гнев царственной особы еще и на себя. Рабство Эххат, возможно, и не одобряет, зато отдать приказ об убийстве десятков работорговцев и их надсмотрщиков для него раз плюнуть. В моем положении сердить его слишком опасно.

Кроме того, он намекнул, что знает о Тьере многое. Может, и то, что я была его невестой?

Я колебалась недолго. Сначала работа, а разговор подождет, раз уж принц так желает.

– А если мне что-нибудь понадобится для этого задания, например писчие принадлежности?

– Зови Ирду или Хару. Они достанут, что нужно. В свободное от прямых обязанностей время, разумеется. Позже пришлю тебе помощницу, будешь мелочами загружать ее.

– Да, господин.

– Через час жду.

И дверца кареты захлопнулась.

Что ж, работать так работать.

Кто-то другой, возможно, оскорбился бы подобному заданию, а я обрадовалась. Принцу плевать, аристократка я или нет, но другой хозяин мог еще и издеваться надо мной, просто потому что в его руках оказался кто-то выше происхождением. Эххату ничто не мешало заставить меня мыть полы или выполнять иную грязную работу, а он выбрал то, что лучше подходит моему статусу и умениям. Кроме того, разве я не желала выйти замуж за дипломата? Да, сейчас на мне ошейник рабыни, но в роли посольской жены мне пришлось бы заниматься тем же самым.

Более того, мне еще и личную помощницу дадут!

При мысли об этом я невольно усмехнулась. Как быстро меняются взгляды на жизнь! Всего два дня назад я была настолько безразлична ко всему происходящему вокруг, что легко могла сложить руки и просто умереть. Еще два месяца назад я бы сочла подобную перспективу глупой шуткой и ушла в библиотеку подбирать новую книгу. А теперь счастлива, что мной командуют и что у меня будет помощница, хотя в нашем поместье проживало около сотни слуг, и все были рады исполнить любую мою прихоть.

– Ирда! Хара! – позвала я в окошко.

Беловолосая дроу материализовалась мгновенно. Словно бы нарочно ждала рядом.

– Чего тебе, ка-заирнэ? – поинтересовалась она.

Я наморщила лоб. Слово «ка-заирнэ» вроде бы означало «принцесса». Может, Эххат рассказал подружившимся со мной эльфийкам о моем происхождении?

Перед глазами вмиг пронеслась картина с горящим поместьем и мужчиной, который, смеясь, наблюдал за падением рода Веннакс – моей семьи. Когда на меня надевали ошейник, предупредили, что стоит хоть мне кому-то назвать свое настоящее имя, и меня убьют. Причем не только меня, но и всех, кто его когда-либо слышал.

Глава 7.1

Я была уверена, что мы проведем в дороге нынешнюю ночь, так же как и прошлую. Однако прошла всего пара часов после короткого привала, как мы вновь остановились.

Я озадаченно выглянула в окно, но огней во тьме горело совсем немного. Кажется, мы приехали в небольшой постоялый двор, каких на королевском тракте стояло немало.

Вскоре дверца отворилась, и за ней, конечно же, появился Эххат, озаряемый светом фонарей с постоялого двора, словно нимбом.

Похоже, он был красив при любом освещении. И судя по выражению лица, пребывал в гораздо более добром расположении духа, чем в прошлый раз.

– Ваше высочество, мужчине вашего положения не подобает приходить за рабами самому, – тем не менее сообщила я.

– Даже если моя рабыня – аристократка? – он приподнял бровь.

– На моем лице не написано мое происхождение, – неохотно перефразировала я слова Тьера, так задевшие меня на торгах. – Зато хорошо виден ошейник. О вас будут судить по нему, ваше высочество.

– Было бы здорово, если бы в первую очередь твой народ ни на кого не одевал ошейники. Тогда не было бы и проблемы.

– Возможно, однажды все изменится, и люди перестанут заковывать в цепи других разумных существ. Но пока это не случилось, вам придется учитывать наши обычаи, если вы хотите уважения таллийцев и крепкого союза с Таллией.

– Сенавийцы уже научились нас уважать, – сверкнул глазами Эххат.

– Если только вы и у нас не хотите устроить кровавый переворот, – вежливо ответила я, – то лучше воспользуйтесь другими методами.

На это он не нашел что возразить.

– Выходи, – перевел тему принц и отчего-то усмехнулся. – Некоторые твои рекомендации я все же учел.

– Какие? – оживилась я, поскольку передала ему несколько листов, убористо исписанных с обеих сторон.

– Для начала – остановиться на ночь и дать людям отдохнуть. В этом пункте вы удивительно слаженно поете песню вместе с Тьером, хотя и не сговаривались.

«Следит за нами», – мысленно отметила я.

С его стороны это было разумной предосторожностью. Тьер ему не нравился, и если Эххату казалось, что навязанный дипломат лезет, куда не нужно, то логично было бы оградить меня от общения с ним. Так принц получит гарантированно непредвзятое мнение от меня.

Ох, духи предков… А я до сих пор не сказала правду о Тьере.

– Ваше высочество, мне по-прежнему нужно срочно с вами кое-что обсудить. Это касается моего происхождения и…

– Именно для этого я и пришел, – перебил Эххат, залезая в карету и захлопывая дверцу. – Ты упомянула, что, возможно, не следует брать тебя с собой на пир в графском замке, и расписала рекомендации так, словно тебя со мной не будет. У меня не так много времени на болтовню, но это показалось важным вопросом, который требует срочного обсуждения. Зачем мне переводчица или помощница, которая не может стоять рядом со мной, когда мне это необходимо?

Я помолчала, пытаясь перебороть внезапно возникшую робость. Пусть мы с Тьером любили сбегать в укромные уголки сада и там целоваться, это не значило, что находиться так близко к другому мужчине – норма для меня. А в карете места не так уж много, и наши колени почти соприкасались.

О чем может подумать сам Тьер, видя, как мы уединились в карете с принцем, не хотелось и гадать.

Впрочем, он позволил Эххату меня купить, хотя мог бы сделать это сам, и я бы уединялась в карете уже с ним.

Эта мысль заставила меня вскинуть голову и начать говорить.

– Ваше высочество, бумаги на меня, полученные у работорговца, поддельные. Я не родилась рабыней – это вы уже знаете, и мой отец не отдавал меня в рабство. Это сделал человек по имени Чезане Фригго.

Дроу склонил голову, внимательно глядя на меня. В темноте я могла разобрать только его блестящие глаза, а он наверняка видел меня ничем не хуже, чем днем.

Значит, мог заметить, как я дрожу. Я старалась не вспоминать это имя, потому что каждый раз при его звуках меня начинало трясти, будто на морозе, и в глазах вновь поднимались языки пламени, снопы искр, взметывающихся до самого неба…

– Впервые слышу, – пожал плечами Эххат. – Чем ты ему помешала?

– Не я. У Фригго ссора с моим отцом, а поскольку я единственный отпрыск, то пострадала за грехи родителей.

– Кровная вражда. Понимаю – она есть и у нас. Мы ее искореняли двести лет, потому что у всего нашего народа была проблема посерьезнее, а вендетта могла довести Берзан до полного уничтожения. Но даже самые жесткие меры не смогли полностью свести ее на нет. Так и в чем причина ссоры между вашими родами?

– На самом деле я… не знаю.

– Не знаешь, – словно эхо, повторил он и выгнул бровь. – Тебя наказали рабством, а ты не имеешь ни малейшего представления, за что?

– Мое имя – леди Алисинна Веннакс, – принялась объяснять я. – Моя семья родом из Северной Таллии. Когда-то, еще несколько веков назад, король дал нам земли возле границы с государством Майриц, чтобы мы ее охраняли, и даровал баронский титул. Времена вскоре настали мирные, Веннаксы смешались с северянами, разбогатели, но о своей первостепенной задаче – охране границ – никогда не забывали. Так, мой отец – превосходный воин, он прославился во время боев с кочевниками и помог изгнать их из страны обратно в степь. Честно говоря, отец мало что умеет, кроме как сражаться.

Глава 7.2

– Чезане Фригго родом из Южной Таллии. Его предки получили баронский титул не так давно, сделав имя на торговле. Чезане приехал в Северную Таллию лет около двадцати назад, чтобы расширить купеческие связи семьи, да там и остался. Очевидно, они с отцом рассорились сразу же, потому что никто из знакомых и соседей не помнит, чтобы между ними когда-то существовали иные отношения. Может, мама могла бы пролить свет на эту тайну, но она погибла много лет назад, когда я была совсем маленькой, во время внезапного налета кочевников на наше поместье, пока отец охотился за ними в другом месте.

– И чем же этот Фригго торгует?

– Магией.

Дроу нахмурился.

– Колдовством разрешено заниматься только магам из Хелсаррета, потаенной обители, которая находится далеко в пустынях, на соседнем континенте.

– И они строго следят за тем, чтобы у них не было конкурентов, – подхватила я. – У короля есть советник из Хелсаррета. Однако обитель далеко, а Таллия обширна, ее нужды велики, и несколько магов из Хелсаррета, которых к нам присылают, не могут успеть везде. Зато у нас есть друиды, которые черпают силы у духов природы. Пусть они и не так умелы, как хелсарретские маги, которым дарует силу их богиня, но тоже способны на многое. Во время войны с кочевниками многие города выстояли только благодаря тому, что обороняться от шаманов и бешеных кентавров помогали друиды. Таллия обязана им гораздо больше, чем каким-то волшебникам из далеких пустынь. Поэтому одной рукой король пишет письма магам, заверяя их, что друиды преследуются и их искусство искореняется, а второй черкает записки друидам, предупреждая о том, где их будут искать маги.

– Так делают, пожалуй, правители каждой известной мне страны, – усмехнулся принц.

Я решила не начинать спор о том, насколько это разумно, и просто продолжила:

– Главная сложность в общении с друидами в том, как передать им просьбу. Они живут обособленно, в глухих чащах, и не жаждут общаться с суетливыми соплеменниками-мирянами, которые могут выдать их Хелсаррету. Ведь если о какой-то лесной общине станет широко известно, у короля не останется иных вариантов, кроме как отправить туда войско.

– Фригго сумел наладить с друидами связь и стал продавать их услуги, – наконец догадался Эххат. – Он либо невероятно жаден, либо невероятно изворотлив, раз занимается этим, не боясь кары от хелсарретских магов.

– И то, и то, что делает его крайне опасным противником. Отец не хотел меня втравливать в свою вражду, поэтому никогда не говорил, что у них с Фригго стало камнем преткновения, но и общаться с ним и его кругом не давал. Я была счастливым, глупым, ничего не подозревающим ребенком до того момента, как полтора месяца назад среди ночи наши ворота внезапно не распахнулись, впустив целый отряд воинов с Чезане Фригго во главе. Наверное, они подкупили кого-то из домочадцев, но не уверена, что они хоть кого-то пощадили. Я помню, как горел амбар, как враги убивали всех, кто осмеливался выскочить к ним с оружием в руках, как они крушили дом…

Я сглотнула комок в горле и заставила себя продолжать:

– Помню отца, стоящего на коленях перед Фригго, и умолявшего сохранить жизнь хотя бы мне, ведь я ни в чем не виновата. А он только рассмеялся и сказал, что конечно сохранит, ведь сначала мы, Веннаксы, должны узнать себе истинную цену. После этого мне на голову набросили мешок и увезли куда-то далеко, в подземелье, где держали целый месяц – пока слухи о том, что произошло с моим родом, не поутихнут. Затем уже отвезли на невольничий рынок, предупредив, что если я хоть кому-то назову настоящее имя, то на моих глазах убьют всех, кто его услышал, а следом и меня саму. Так я превратилась из леди Алисинны Веннакс в рабыню Син.

Эххат не отвечал, задумчиво глядя в окно. Снаружи суетилась челядь, расседлывая коней, разгружая повозки, но нас двоих это как будто не касалось, словно происходило слишком далеко.

Затем принц задал вопрос, который вряд ли мог бы прийти в голову кому-то другому:

– Были ли у Фригго хоть какие-то законные основания так поступить?

Я невольно усмехнулась. Эххат усвоил гораздо больше из нашей культуры, чем желал показать.

– Люди, которые отвозили меня на базар, плохо умели держать язык за зубами. Они проговорились, что земли Веннаксов конфискованы и отошли Фригго, а наш титул официально аннулирован. Это все, что мне известно. Наверное, Чезане выдумал какое-то преступление, якобы совершенное отцом, договорился с местными судьями, и те вынесли самый жесткий приговор, какой могли, а Фригго всего лишь исполнил его. Такое в истории Таллии уже бывало. Чезане, скорее всего, сейчас уже виконт, а то и целый граф. Не тот, кому стоит переходить дорогу.

Глаза напротив меня мгновенно загорелись опасным огнем.

– Ты считаешь, что я испугаюсь какого-то человечишку, пусть и торгующего магией друидов?

– Нет, ваше высочество. Наоборот, я уверена, что вы не испугаетесь его ни капельки. Это я боюсь – за тех, кто мне дорог и кто из них еще может быть жив. Кроме того, вы приехали в Таллию, чтобы жениться на принцессе и заключить союз. Фригго может попытаться вам помешать только потому, что с вами один из ненавистных ему Веннаксов, – я опустила взгляд и сцепила ладони на коленях. – Моим долгом было предупредить вас, что из-за меня у вас могут быть проблемы.

Глава 7.3

– Это у Фригго будут проблемы, – решительно заявил Эххат.

– Ваше высочество! – встрепенулась я. – В его руках могущественная магия…

– Тебе известно, как Берзан одолел сенавийских драконов? – перебил он.

– Боги научили вас, как их убивать…

– Берзан одолел их с помощью не богов, а военной хитрости, терпения и умения выбрать правильный момент, – опять прервал дроу. – Первое, что сделали драконы, когда атаковали нас два века назад, это отрезали нас от магии. Они подкупили Хелсаррет и сделали так, что все наши собственные волшебники погибли, а чужие к нам боялись прийти. Нас выводили огнем и чарами, но мы выжили – и победили. Фригго не крылатый неуязвимый ящер, а обычный человек. Если он рискнет выступить против меня, то сильно пожалеет. Так что ты идешь завтра со мной, и никаких возражений.

– Но ваше высочество!.. – подпрыгнула я.

Стремительный Эххат уже выскочил из кареты, обернулся, опалил меня взглядом и поинтересовался:

– Тебе слова «никаких возражений» на какой язык перевести, раз ты на родном таллийском не понимаешь? На язык грубой силы? Мне казалось, ты умнее этого.

Я прикусила язык. Через мгновение дроу уже исчез.

Да как же с ним общаться? Рабство он, может, и не приемлет, но принадлежность к аристократам у него точно в крови – плевать он хотел с высокого обрыва на мнение всех окружающих! Зачем я вообще обмолвилась о своем происхождении? Молчала бы – целее бы осталась!

И Тьер – как же быть с ним? Я схватилась за голову. Опять о нем не рассказала! Ну что за напасть с этим проклятым принцем?!

Наверное, я чем-то прогневила духов предков. В Таллии поклонялись многочисленным богам, тем же, что и в большинстве королевств этой части континента, но считали, что боги слишком заняты, чтобы постоянно следить за людскими проблемами. Связующим звеном служили духи предков – самых великих из них, кто чем-то сильно отличился при жизни и заслужил особой милости у богов, так что те не отправили души в загробный мир, а оставили при себе.

Легконогая Сэйра, богиня удачи, может, и улыбалась мне, но кому-то из духов-прислужников я, похоже, так здорово досадила, что те пакостят мне как могут. Иначе это безумие с Эххатом никак не объяснить.

Я выпрыгнула из экипажа, надеясь, что принц не ушел далеко, и огляделась. Карета остановилась возле конюшни, в которую слуги спешно вводили лошадей. Вокруг носились мальчишки, наверное, конюшие или посыльные, устало спешивались люди, сопровождавшие Тьера…

И ни одного дроу.

Ко мне подошел мальчик лет двенадцати, тоже с ошейником, и почтительно замер на расстоянии.

– Ты не видел принца темных эльфов? – в отчаянии спросила я у него.

– Они все ушли куда-то, – с готовностью поделился со мной подросток. – Ничего не говорили, просто хоп – и в ночи растворились непонятно как. А принцева рабыня-переводчица – это ты?

И он так заглянул мне за спину, будто там мог оказаться кто-то еще.

– Я.

– Идем. Мне велели отвести тебя в твою комнату.

– Мою? – неуверенно уточнила я. – Личную?

Рабам в крайне редких случаях отводили собственные покои – только если это был кто-то дослужившийся высокого положения при господине или особенно любимый. Обычно их селили по несколько человек в одну комнату, а то и вообще отправляли в хлев, поскольку жилые комнаты можно отвести свободным людям…

Впрочем, Эххат ведь не одобряет рабство, и ему известно, что я аристократка.

– Ага, – подтвердил мальчик. – Тебя, наверное, твой господин очень сильно ценит. Ну, пошли. Вы переполоху тут знатного наделали, никто ж не думал, что в нашей дыре аж самый принц остановится. У меня еще куча работы, меня накажут, если задержусь.

– Веди, – сразу заспешила я.

Не хотелось, чтобы из-за меня наказали ребенка, который прилежно выполняет выданное ему задание. Знай он, кто я на самом деле, не осмелился бы меня подгонять, но, пожалуй, и к лучшему, что не знал. Тогда бы и не делился со мной всем так честно.

– А у вас еще кто-то есть из гостей? – на всякий случай осведомилась я.

– Не-а, только вы. Мы уж хотели спать ложиться, а тут хоп…

Он провел меня на второй этаж длинного приземистого здания с остроугольной крышей и указал на одну из дверей в одинаковом ряду.

– Вот. Ночью внизу будет старая Ферна, тоже из наших. Что-то надо будет, спрашивай у нее.

Я не сразу поняла, что значит «из наших». По-видимому, подросток подразумевал рабов.

– Спасибо, – кивнула я, взъерошив ему каштановые вихры.

– Все б такие ласковые, как ты, были, – вздохнул он. – А то только лупят меня да помыкают… Пусть тебе улыбнется Сэйра.

Сэйра. Мы всегда считали ее богиней удачи, но похоже, что на самом деле она была богиней рабов.