Легенда о той, что шептала волнам

Пролог.

Конечно. Вот твоя легенда в виде цельного, литературного текста — без разбивки на строки, но с сохранённым поэтичным стилем, глубиной образов и плавным переходом между частями:

Когда туман стелется над скалами, когда море становится зеркалом неба, а небо — отражением души, в этом краю начинают шептаться. Негромко, будто боятся, что сама она услышит. Что выйдет из воды, встанет на гладкие, как стекло, валуны — и просто посмотрит. Такой взгляд не убивает. Но остаётся в тебе навсегда.

Старики у костров говорят, что видели её. Говорят, в молодости ходили по этим тропам и однажды, в самую глухую бурю, увидели, как женщина стоит в волнах, раскинув руки, словно хочет обнять шторм — и он слушается её. «Не человек», — шептал тогда старик Кару. «А буря в теле женщины». «Нет», — возражала слепая Урейна, — «это не буря. Это тишина. Та, что умеет рождать и разрушать».

У детей её образ в сказках — принцесса морей. У рыбаков — существо, оберегающее их лодки. У матерей — страсть, от которой нужно держать сыновей подальше. У поэтов — вдохновение, которое оставляет шрамы. Но никто не знает её имени. Не потому что оно забыто, а потому что оно было сказано один раз — и ушло вглубь. Туда, где никто не дышит. Никто не врёт.

Говорят, она не всегда была водой. Что была обычной. Мягкой. Жила с людьми. Смеялась. Даже любила. Даже прощала. Но что-то случилось. Никто не знает — что. Море не говорит, а она — давно уже не та, кто нуждается в словах.

Когда туман сгущается до предела, когда волны шепчут друг другу, перебрасываясь солью, если стоять у самой кромки прибоя — можно услышать: «Она всё ещё здесь. Не ушла. Просто стала — глубже». И если ты дотронешься до воды не ради того, чтобы взять, а чтобы понять, — она может ответить. Не голосом. Не видением. А чувством. Ощущением, будто тебя заметили. Будто ты — не один. Ведь та, что говорит с волнами, не исчезла. Она стала самой водой. И если ты придёшь не с горечью, не с жаждой взять, а с желанием беречь — возможно, она выйдет к тебе. И тогда берег впервые за много лет услышит её шаги. Медленные. Тихие. Как шёпот прибоя.

Но это только начало.

Некоторые женщины живут, будто берег. К ним прибиваются ракушки, приходят и уходят корабли, в них врезаются волны — а они стоят. Молчат. Держат. Но она была не берегом. Она была самой водой. Она не ждала. Не терпела. Не собирала. Не хранила. Она выбирала, кого утопить, а кого — поднять на поверхность.

Однажды, в разгар весны, в посёлке появился юноша. Сказал, что ищет работу. Но в его взгляде был голод, который не утолишь хлебом или золотом. Он искал не женщину, а Истину. Он ходил по скалам, вдыхал ветер, смотрел в рассветную даль и однажды спросил у старой Тальмы: «Правда ли, что она всё ещё здесь?» Та сжала губы. «Если хочешь найти её, — сказала Тальма, — сначала найди то, от чего ты готов отказаться». «Что это?» — не понял он. «Себя», — ответила она.

Те, кто слышал её шёпот, говорят, он похож не на слова, а на правду, которую ты всегда знал, просто боялся услышать. Когда стоишь у воды, с полными глазами неба и разбитым сердцем, в самый последний момент, когда уже не просишь, а просто принимаешь — вот тогда она приходит. Не с громом. Не с молнией. А с тихим вздохом. С ощущением, будто кто-то положил ладонь на твою грудь и прошептал: «Ты не утонешь. Я здесь».

Иногда мне кажется, что эта легенда — не о ней. А о каждой из нас, в ком живёт слишком много чувств, слишком мало слов и вечная жажда — быть понятой, а не побеждённой. Мы тоже умеем быть водой. Иногда — бурей. Иногда — покоем. Но всегда — живыми.

Моряки молятся ей, сами того не зная. Перед выходом в море — три касания воды. Один — за тех, кого любишь. Второй — за тех, кого потерял. Третий — за неё. Чтобы услышала. Чтобы уберегла. Чтобы не забрала. И если буря резко сходит на нет, если паруса наполняются ветром в самый нужный момент — моряк улыбается и думает: «Значит, она была рядом».

Но и гнев её — не тише. Говорят, однажды в деревне, где над ней насмеялись, поднялся туман такой густоты, что люди терялись в собственных снах. И в каждом сне была она — голая по пояс, с каплями воды на коже, с глазами, в которых отражалось море до самого дна. И говорила: «Я не прошу любви. Я не нуждаюсь в вере. Но если хочешь остаться в живых — не лги мне. Вода всё помнит».

С тех пор никто не произносит её имя. Не потому что забыли. А потому что боятся, что она придёт. И всё же, в самых дальних уголках сердца, люди продолжают ждать. Ждать её возвращения. Не как кары. Не как богини. А как надежды. Ведь кто ещё, если не она, сможет спасти этот мир, когда всё начнёт тонуть?

А может быть, она никогда и не исчезала. Может быть, та, что шептала волнам, ждёт не у моря. А в нас.

Иногда она просыпается во взгляде женщины, которая смотрит в окно во время дождя и не боится быть одна. В жесте, когда ты касаешься воды и на секунду замираешь. В ночах, когда сердце вдруг начинает биться быстрее без причины — просто потому, что где-то внутри поднимается прилив. Она — в нас. В нашей силе молчать, когда слова — лишние. В умении держать и отпускать. В прощении, которое не просят. В любви, которая не требует.

И, может быть, ты уже встречала её. Может быть, ты сама — часть этой легенды. Просто пока не знаешь об этом. Пока ещё не подошла слишком близко к воде. Пока ещё не сказала:

«Я слышу тебя. И я — тоже живая.»

Потому что в каждой женщине, в чьей душе бьются волны, однажды наступает момент, когда она не боится быть глубокой. Не боится быть бурей. Не боится быть собой.

И вот тогда легенда оживает. Не на страницах книг. А в дыхании. В голосе. В поступках. В жизни.

Если ты это читаешь — значит, ты уже чувствуешь.

Ты тоже — не просто берег.

Ты помнишь, как это — быть тихой, но сильной.

Любить — не прося.

Понимать — не дожидаясь объяснений.

Ждать — даже когда все ушли.

И всё равно оставаться собой.

Мир скажет тебе: будь проще, будь тише, будь удобней.