Легенды сверженной элиты

[Прошлое] Круиз в будущее

Сверкая тысячами огней, стоял у причала до глубоких сумерек трансатлантический лайнер "Victoria". Этот "плавучий отель", как называли его местные каталонцы, вмещал в себя без малого 4000 человек, включая экипаж судна. Для привилегированной группы клиентов с полудня была организована приоритетная посадка на борт. Их на судне ожидали комфортабельные каюты, рестораны, развлекательные программы, первоклассное обслуживание.

Последними на лайнер восходили пассажиры, зарезервировавшие бюджетные каюты нижних палуб, а двоим путникам в довольно приличной, но пропахшей древесными опилками, одежде по карману оказался бы в лучшем случае трюм под нижней палубой недалеко от машинного отделения.

В мареве дневного зноя друг за другом на почтительном расстоянии по трапу продвигались дамы из высшего общества: юбки их воздушных платьев колыхались при малейшем дуновении ветра, аромат парфюмированных масел разносился по жаркому воздуху, достигая щепетильного нюха изнывающих от долгого ожидания пассажиров третьего класса.

Из всей толпы, разгуливающей по причалу, можно было выделить смуглого парня со взъерошенными от сквозного ветра волосами, который не упускал из виду ни одного восходящего на борт пассажира из вип-класса. Впрочем его приятель нашёл себе другое занятие: с лёгкостью, несвойственной ему по природе, он вовлекся в беседу с одной цыганкой. Женщина не решалась просить денежного вознаграждения, с осторожным прищуром поглядывая в сторону того смуглого паренька. Высокий рост и не менее длинные конечности делали последнего немного неуклюжим в размашистой походке, но чего стоил его чуткий внимательный взгляд, застывший на женском силуэте на палубе лайнера.

В её тонкой фигуре, слегка покачивающейся в такт морского бриза, таилось мрачное изящество неотвратимой смерти. Секунда-другая, и на её плечо мягко опустилась мужская ладонь. Прежде, чем встать рядом с ней, изящные мужские пальцы по хозяйски обхватили чуть располневшую талию женщины. Тогда ещё сеньора не знала, что носит под сердцем единственный оплот супружеской любви.

Уликс перевёл взгляд в толпу в поисках товарища. Последнее, что успела произнести цыганка до того, как он вплотную подошёл к беседующим:

- Правда это то, во что ты веришь сам.

- Нам надо спешить на посадку - произнес парень, кивком головы указывая на лайнер.

Хесус не мог выбросить из головы проницательный взгляд цыганки, но и воспротивиться действиям приятеля не находил в себе достаточной воли. Он слышал, как окружающие говорят на испанском языке, которым к своему удивлению владел весьма неплохо.

- Она читала тебя, как раскрытую книгу - Уликсу пришлось как-то объяснять свой внезапный порыв. - Нельзя быть настолько "кристально чистым".

Его последние слова звучали, как упрёк с некоторой долей белой зависти.

- Она назвала меня "выигрышным билетом в мир новых возможностей" - промолвил Хесус, воскрешая в памяти дословно диалог с цыганкой.

- Дурной знак - слушать других прорицателей. Своими предсказаниями они искажают картину событий, представленных в индивидуальной натальной карте - предупредил его приятель.

Не теряя шанса стать пассажиром могучего лайнера, Уликс потянул за собой товарища в сторону багажной стойки, отыскивая среди судового персонала третьего (прозванного "грузовым") помощника капитана, одетого в безупречно белоснежную униформу, которого опознал благодаря нашивкам с двумя полосками на плечах.

Парень снял кепку и отдал честь сотруднику, искренне досадуя на то, что не успел стать пассажиром трансатлантического лайнера "Victoria".

- Весьма сожалею, но последние билеты были распроданы ещё за неделю до отплытия - помощник капитана с сочувствием пожал плечами.

Уликс в свою очередь без капли отчаяния предложил помощь по погрузке багажа. Сотрудник не имел права привлекать к судовым обязанностям посторонних людей, хотя в тот момент испытывал острую нехватку в количестве носильщиков. Тогда Уликс прибегнул к попытке подкупить сотрудника, предложив тому взглянуть на одну любопытную вещицу, бережно запрятанную в атласный мешочек.

Ярким отблеском луч солнца пробежал по защитной круглой крышке золотых карманных часов. Мужчина повертел в руках часы, проверяя материал изделия на подлинность: оттиск высшей пробы золота "750" имелся на заднем корпусе. (Прим.автора: "750" наиболее распространённая и узнаваемая проба золота в Европе, соответствует 18 каратам)

- Краденные? - с недоверием во взгляде окинул он смуглого рослого паренька.

- Фамильная ценность. От деда достались - в знак доказательства родства Уликс предъявил сотруднику свой паспорт и предложил сравнить фамилию с гравировкой в нижней оси циферблата. Действительно, чёрным курсивом на бежево-золотистом фоне выделялась надпись на кириллице "Крничевъ".

- На этом лайнере не найдётся равноценный вашим часам комфортабельный номер, но я могу предложить вам бронь на следующий рейс через две недели.

- Нам подойдёт любая каюта! - пытался убедить его Уликс, теряя терпение от утекающего сквозь пальцы времени.

Хесус с интересом ожидал развязки торговой сделки, напрочь позабыв о предсказаниях цыганки. Незаконно попасть на борт трансатлантического лайнера для них обоих было тем ещё приключением. Помощник капитана испытывал некоторое облегчение при мысли, что сдает смену и отправляется на заслуженный недельный отпуск.

- Я вас не видел - захлопнув крышечку карманных часов, он деловито опустил ценную вещь в карман пиджака. - Как погрузите багаж, свяжитесь на борту с Серхио от моего имени. Он проведёт вас в трюм для судового персонала.

- Нам хоть заплатят за труд? - начал сокрушаться Хесус под тяжестью двух габаритных чемоданов. - Или будем довольствоваться объедками с барского стола?

Уликс подбодрил товарища, следующего за ним вверх по лестнице:

- Работай, если не хочешь ложиться спать голодным. И второе правило, о котором часто напоминала Уна - "Чтобы изменить жизнь, нужно избавиться от страхов и сомнений"

[Прошлое] Билет во взрослую жизнь

Это произошло в аргентинской провинции Хухуй* (полное название реально существующего маленького городка Сан-Сальвадор-де-Хухуй с населением менее 200 тыс.человек) на одном из переулков, где располагался единственный на всю округу интернат для девочек.

По ту сторону кованной ограды высотой в человеческий рост двенадцатилетняя Джеронья битый час пыталась смастерить из груды досок и фанеры с помощью примитивных инструментов нечто, чему не могли дать определение даже ее сверстницы. Они лишь могли перебивать монотонный барабанящий по нервам звук молотка громким смехом, указывая пальцем куда-то позади Джероньи:

- Эй, бродяжка, чего уставился? Хочешь посмотреть, чем отличаются девочки от мальчиков?

Та, что посмелее, приблизилась к сидевшей на корточках девочке и задрала ей подол платья. Малыш за оградой тут же оторвался от металлических прутьев и стыдливо спрятал свое немытое чумазое личико в сомкнутых ладонях.

Джеронья в ответ на провокацию с размаху ударила обломком фанерного листа по спине удирающей негодницы, чем вызвала у остальных очередной шквал неконтролируемого смеха.

Впрочем ей некогда было расстраиваться по поводу неудачной шутки: она планировала закончить свое изобретение как минимум за неделю до Рождества.

Девочка вдохновилась просмотром замечательной иллюстрированной энциклопедии под названием "100 выдающихся людей Аргентины", которую с большим трудом выпросила у директриссы.

Она была самой младшей в классе, в интернат попала полгода назад. В этой части города её мать знали, как добропорядочную вдову, иначе Джеронью не приняли бы в образовательное учреждение.

Для осуществления задуманного ей пришлось пожертвовать единственной ценной вещицей, которая имелась у неё с рождения - серебряным крестиком. На вырученные с продажи деньги купила разноцветных флажков, сладостей и лимонада.

Из подсобной комнаты принесла пару десятков стульев, старую грифельную доску, к которой в срочном порядке пришлось монтировать деревянный штатив. И вот она за импровизированной трибуной собственного изготовления, украшенной букетиком цветов, купленных в дешевом ларьке. Утопая в лучах летнего солнца, Джеронья начала свою речь:

- Будущее Аргентины за нами, детьми этой страны с великой историей. Мы не настолько глупы, чтоб не замечать происходящего за пределами нашего маленького мира. Но и перемен никаких не происходит без участия будущего поколения, потому что мы и есть движущая сила общества.

Мало кто из присутствующих понимал Джеронью. Пора было переходить от красивых слов к простым обыденным вещам.

- Наша жизнь состоит из маленьких радостей. Мы ждём воскресного утра, чтобы на завтрак получить по чашке горячего шоколада. Воскресенье у нас ассоциируется с праздником, с беспечностью, которой след простывает уже на утро понедельника. Мы разделили неделю на любимые и нелюбимые дни, людей - на хороших и плохих.

Она продолжила говорить о силе знаний, называя невежество настоящей бедой человечества. Как и полагалось завершить любое собрание, последними словами чествовала нынешнего президента Аргентины. Оставшийся день проходил под весёлое журчание девичьих разговоров, исходя из услышанного Джеронья уже знала, какие темы затронет в следующей лекции.

Она делилась своими мечтами о бесклассовом обществе, в котором деньги не будут иметь никакого значения. Где не будет привилегий и государство обеспечит будущее каждого своего гражданина. Для наглядного примера изображала схемы на грифельной доске, рисуя в воображении своих сверстниц чудесное будущее.

Они ещё не видели шествующих по центральным улицам групп рабочего класса: Гражданская война в Испании повлекла за собой тяжелый кризис в братской стране, с прилавков исчезла испанская продовольственная продукция, на исходе оказались и пищевые запасы интерната.

По иронии судьбы детским мечтам было суждено разбиться накануне Рождества: именно с сочельником дети связывали новый этап в своей жизни. Директрисса сообщила девочкам важную новость во время очередного собрания, который возглавляла признанная лидером двенадцатилетняя Джеронья Фиарди Маса.

Мрачная тишина установилась во дворе в первые минуты: по лицам присутствующих пробежала тень негодования по поводу лживости обещаний. Дети всего мира, в каком бы обществе ни росли и ни воспитывались, ничего не ощущают так болезненно и остро, как несправедливость. Сегодня их лишили рождественских подарков, завтра их выбросят на произвол судьбы.

Первый камень полетел в портрет действующего президента, потом они разнесли трибуну на мелкие кусочки. За свою самонадеянность поплатилась и Джеронья: понятное дело, она хотела подняться в глазах сверстниц за счёт пропаганды новых идей. Слишком поздно она вняла предупреждениям директриссы не выдавать желаемое за действительное.

Жалобный скрип старых качелей вторил ее душевным стенаниям: сухими, воспаленными от разочарования, глазами она заметила за оградой мальчика в драной выцветшей курточке. Он приходил каждый день и слушал её выступления: а может коротал время после уроков до самого вечера, пока мать не придёт с фабрики. Потому что боялся оказаться наедине с отчимом в квартире, которую потом и кровью заработал его покойный отец. Джеронья заставила себя подняться на ноги и пройтись в сторону кованной ограды:

- Ты почему слоняешься по городу? Иди домой.

В ответ детские пальцы упрямо сжали металлические прутья. Тогда она сорвала с его головы капюшон, надёжно скрывавший овал лица.

- Тони? Тони! - тихо окликнула она своего младшего брата. - Почему ты здесь? Ты что, сбежал из дома?

Слабый след гематомы начинался на шее ребенка и уходил под воротниковую зону. За спиной поношенный рюкзачок из прохудившейся ткани. Из-за привычки скалиться в ответ на агрессию одноклассников получил прозвище "волчонок". Только сейчас на детском лице застыло немое восхищение. Перед его глазами до сих пор самое первое выступление старшей сестры, начиная от внешнего вида и хорошо поставленной речью - во всем она пыталась подражать авторитетным дядечкам из телевизора.