Легенды Сьеррвуда

1 Грауштайн

Это был самый трудный месяц в жизни Бруно Джексона. Он совершенно не помнил, чем питался. Ночи стали бесконечным источником тревог — ни одной спокойной, ни одной полноценной. Постоянное пребывание в дороге изнуряло. Бруно прочёсывал леса Сьеррвуда, отчаянно пытаясь найти следы той самой лаборатории Уоллеса. Каждое утро просыпался с ощущением пустоты и бессмысленности. Ничего нового, в аду пока без изменений.

Бруно старался действовать осторожно, помня, каким опасным был его противник. Едва Уоллес закончит с Вальтерией, сразу же примется за самого Джексона. Нельзя было этого допустить.

Бруно должен был добраться до Уоллеса первым.

Старые научные блоки станции не дали даже подсказки — их покинули в большой спешке, уничтожив все документы и записи. Как бы Джексон ни старался петлять вокруг станции, выискивая следы, он ничего не обнаружил. Однажды он даже решился включить телефон. Игнорируя огромное количество неотвеченных сообщений от Эстер, набрал тот самый номер, с которого звонил Уоллес. Номера больше не существовало. Еще бы. Наверняка, тоже скрывается и разыскивает Джексона.

Но парень, усвоив горькие уроки прошлого, передвигался только ночью, а днем старался останавливаться в пещерах, поглощая скромные запасы того, что удалось поймать днем. Вся жизнь превратилась в бесконечный день сурка, лишённый радости и света.

Оставалось последнее — вернуться в Грауштайн.

И подождать, пока Уоллес придёт за ним сам.

От одной мысли о сером камне родного Грауштайна ныло сердце. Дом его любимой Вал, который она так тщательно оберегала от посторонних, теперь стал символом утраты и разрушения. Представив, как наёмники Уоллеса топчут полы этого неприкосновенного места, Джексон начинал непроизвольно рычать от гнева и горя. Они ему ответят. За каждую перевёрнутую книгу на идеальных книжных полках. За каждое пятно на сером полу.

За то, что забрали у Бруно самое дорогое.

Душа рвалась так сильно, что он был вполне готов отречься от всего человеческого и снова стать чудовищем. Без Вал жизнь среди людей больше не имела смысла. Даже разговоры с Эстер в какой-то момент свелись к выключению мобильного. Девушка рвалась на поиски вместе с Бруно, но тот устал ее отговаривать. Пришлось пропасть в сумраке Сьеррвуда — сбежать и выключить мобильный телефон. Компания ему была ни к чему. Все равно эти блуждания по лесу напоминали не поиски убийцы, а вечное паломничество в мире, где каждый шаг давал отсрочку разбитой душе. Остановись — и снова будет болеть.

Но у любого пути всегда есть конечная точка. В одну из ночей Джексон обнаружил на древнем кедре свою зарубку. Он уже проходил это место больше двух недель назад. Уставший, потерявший почти все мышцы от постоянного голода и бессонных ночей, Бруно хмыкнул и двинулся в таком до боли знакомом направлении.

Выбирать больше не из чего. Он смертельно устал. И не знал ни одного места, которое любил бы больше, чем Грауштайн. Где каждый уголок напоминал ему о тепле, которое теперь казалось таким далёким и недостижимым.

Самым страшным были даже не пыль на полках, не спёртый воздух комнат, не потеря привычной обитаемости. Едва переступив порог, Бруно на целую долгую минуту перестал дышать, чтобы не чувствовать, как Грауштайн покидает мятный запах его любимой.

Сняв куртку и повесив ее на крючок, он даже не смог поздороваться с пустыми стенами. Посмотрел в пустоту комнат и молча достал из кармана маленький, истерзанный путешествиями блокнот с крошечным огрызком карандаша, втиснутым между корешком и страницами. Личный дневник, который Бруно повсюду таскал с собой. Вал когда-то говорила, что у дневников есть психотерапевтическая польза, только польза эта пока не наблюдалась.

Как было невыносимо больно, так и осталось. Сколько раз в записях повторялась фраза о том, что очень хочется заснуть и не проснуться?

Устроившись на диване в гостиной, Бруно перечитал дневник ещё раз. Здесь была отражена вся его жизнь: как он встретился с Вал, когда она спасла его от безумного ученого Норвуда; как они помогли Байрону устроиться на научную станцию, где обитал тот самый безумный убийца Уоллес; как они вместе с Вал отправились на поиски Байрона; как они плыли на Морбатор, где Вал была ранена; как они с ней впервые поцеловались в прибрежном отеле; как танцевали на свадьбе Оливии; как он впервые держал свою самую любимую девушку в объятиях в лесу, дрожа от волнения и бесконечной любви.

И как Уоллес потом забрал её и убил.

За окном послышался странный звук. Поднявшись с дивана, Бруно осторожно выглянул в окно. Недосыпание постоянно играло с его воображением, порождая галлюцинации. На сегодняшний день Бруно уже несколько раз превзошёл рекорд бодрствования своей любимой Вал. Будь что будет. Пожав плечами, парень открыл дверь и улыбнулся.

Кристиансен. Крупная летучая мышь, собрат Вал, который постоянно увязывался за ней хвостиком. Бруно плохо понимал, как вампиры связаны между собой, но, судя по всему, у каждой антропоморфной особи рядом был младший братец, о котором заботились как о собственном ребенке. И вот он, маленькое любимое дитя Вальтерии. Цепляясь острым когтем за козырек над крыльцом, вампирчик удерживался на черепичной крыше. Едва заметив Джексона, он радостно пискнул.

— Доброе утро, — поздоровался Бруно. — Давно тебя не видел. Зайдёшь?

Кристиансен неловко вспорхнул со своего места и шлёпнулся на крыльцо, слегка не рассчитав траекторию. Джексон открыл дверь, и маленький вампирчик пробрался внутрь, забавно перебирая кожистыми крыльями. Вопросительно пискнув, он посмотрел на парня своими огромными глазами.

2 Тенеброн

— Джонс, прекрати, нас выселят, — Абаддон нахмурился, когда Ричи ещё раз попытался покрутить ручку радио, и музыка заиграла так громко, что задрожали стекла. — Произноси уже тост, будь добр.

— Ладно, — буркнул оборотень и поднял свой бокал вина. — Я пью за то, чтобы мы когда-нибудь перестали пить.

— Хороший тост.

Они отсалютовали друг другу бокалами и, морщась, допили кислое вино. Фермерская лавочка, в которой они регулярно что-то приобретали, закрылась. Ранее там работал молодой человек, который распродавал остатки медовухи и домашнего вина, но позже парень сообщил, что настоящий владелец давно уехал, продал свою старую медоварню и не собирается возвращаться. Все таланты разбежались, только успевай догонять. Оставалось довольствоваться тем, что мог предложить ближайший страшный супермаркет.

Теперь осталось только это дурацкое кислое вино. И смутное воспоминание о тех временах, когда их веселая компания заправляла всем на тайном этаже отеля. Его брат-близнец Кристоф, очаровательная нимфа Элин, добродушный демон Абаддон, вампир Вальтер и ведьма Клэр. Кучка чудовищ из сказок братьев Гримм, скрывающихся на секретном этаже отеля Тенеброн, доступном лишь им и его владельцу. Они прятались в этом небольшом гостиничном пристанище, укрываясь от внешнего мира и живя в тени своей тайны.

Помнится, как Клэр впервые заявилась на Тенеброн — тогда с Абаддоном как раз устроили очередную гулянку и умудрились взорвать пентаграмму прямо в номере. Влетевший хозяин отеля, Лукрус Лэйк, готов был им головы поотрывать, но тут как раз появилась гостья, которой Тенеброн пришел в вещем сновидении. Что ж, видно, Клэр решила, что здесь будет безопаснее, чем в Нью-Ривер, где она так мучилась из-за всяких энергетических полей. Сперва Клэр могла лишь причинять боль одним лишь прикосновением, но тут, на свежем воздухе и в хорошей компании, ее талант просто расцвёл — девушка поняла, что эта боль — не что иное, как электрический ток.

А Элин, в которую Ричи был без памяти влюблён, в итоге выбрала вместо него его брата Кристофа — спокойного и рассудительного оборотня без зачатков алкогольной зависимости. Абаддон даже продал одно из своих персидских колец, чтобы купить им особняк в Сьеррвуде, где они тихонько сыграли свадьбу. Но ведь Тенеброн — это всё-таки гастролирующий цирк. Так что во время очередной поездки к будущим молодожёнам Ричи умудрился запрыгнуть в шикарный спорткар, где случайно провёл веселую ночь с бывшей Абаддона. Знал бы, кто его соблазняет, ни за что бы не согласился.

— Прости меня за ту выходку с твоей пассией, — сказал Джонс, грустно глядя на свой бокал. — Я не удержался.

— Никто бы не удержался, — пробормотал Абаддон. — Если бы я вышел на шоссе, и светловолосая красотка предложила мне хорошо провести вечер, то я бы ещё подумал. Но Алла… то есть Махаллат… она ведь демон. Ей невозможно противиться, если не осознаёшь, чему противостоишь.

— Я догадывался, что с ней что-то не то. — Ричи нахмурился. — Но, сам понимаешь. В такие моменты мозг улетает в командировку. Заметь, она первая начала. Ну, а я, дурак, продолжил.

— Будь спокоен, бусинка, я это понимаю. — Абаддон примирительно улыбнулся и тут же изменился в лице, лукаво сверкнув глазами. — Какая всё-таки невероятная женщина! Могла ведь просто выкрасть мой перстень, но ударила куда более изощрённо.

— Что думаешь делать? — спросил оборотень, опираясь спиной на кровать и сгибая одну ногу в колене.

— Попробую её найти и начать все сначала. — Абаддон вздохнул и снова улыбнулся. — Теперь мы квиты. Я похитил у нее кольцо. Она украла у меня друга.

— Прости, Абба, ради Бога! Я…

— Угомонись, Ричи! — оборвал его демон. — И не поминай, пожалуйста, при мне, ради кого тебя надо прощать, меня этим можно изгнать. Конечно, я взбесился, когда узнал. Но бить мне нужно было не тебя. А её спорткар. Лопатой.

— Истинно по-демонически, брат. — Ричи икнул и неловко разлил остатки кислого вина по бокалам. — За это определенно нужно выпить.

Через слегка приоткрытое окно проникал прохладный ночной воздух, родные облупленные стены продолжали источать затхлый запах. Удивительно, что Абаддон и Вальтер в складчину приобрели два дома — гнёздышко Элин и Кристофа и маленький домик Клэр. И еще более удивительно, что оба продолжали жить в старых стенах скрытого этажа. Хотя Абаддон не раз отмечал, что Тенеброн стал ему родным местом, Ричи верилось с трудом.

А Вальтер вообще однажды упомянул о своей родной сестре, которая построила себе целый замок в другой части Сьеррвуда. Когда они с Вальтером убежали от лесных вампиров, то вместе занимались медицинской практикой, а затем расстались не на самой доброй ноте. Неудивительно: на площади в квадратный километр может существовать только один Рихтенгоф. Если Вальтер ворчал так, что уши отвисали, трудно представить его точную копию в женском облике. Вампир больше ничего не рассказывал о своей семье, но Джонсу сильно запомнился этот замок.

Целый же ведь замок для одной персоны! Вампирские замашки!

Теперь их этаж Тенеброн остался почти необитаемым, а дни становились все грустнее и грустнее. Прежде чем приступить к своему кислому вину и не менее кислому вечеру, Ричи и Абаддон решили дождаться Рихтенгофа. Однако вампир куда-то исчез. Надвигалась гроза. Вероятно, Рихтенгоф планировал охоту под дождем. Он иногда говорил, что влажный воздух усиливает запахи, что является своеобразным вампирским обострением чувств.

3 Дом Клэр

Вальтер Рихтенгоф, будучи сдержанным и хладнокровным вампиром, решил проявить заботу о Клэр весьма необычным способом — он купил для нее целый дом. Это было весьма неожиданно и трогательно, учитывая его замкнутый характер. Однако налаживать с ним близкие взаимоотношения оказалось куда сложнее, чем казалось.

Древний вампир слишком привык к одиночеству и неприкосновенности, поэтому плохо шел на контакт. Он смущался объятий и любых открытых проявлений чувств, что еще больше затрудняло сближение. Клэр и Вальтер прожили под одной крышей уже целую неделю, но девушка видела его всего пару раз за это время. Большую часть времени Рихтенгоф проводил в лесу, на Тенеброне или углубившись в чтение древних талмудов в гостиной их нового дома.

Ей было очевидно, что Вальтер старается искренне заботиться о Клэр. Но вёл себя при этом крайне сдержанно, словно боялся переступить какую-то невидимую границу. Девушка прекрасно понимала, что он просто беспокоится за хрупкость ее человеческой жизни рядом с могущественным бессмертным. Сколько бы она ни напоминала Вальтеру, что в случае чего сможет отбросить его мощным ударом тока в другой конец комнаты, вампир лишь загадочно улыбался, кивал и вновь погружался в свои дела.

Однажды обняв, Рихтенгоф должен был растеряться. Такова была его природа. Осознав, что излишне расчувствовался, он тут же смущённо разомкнул объятия и отошел к шкафу.

Отступать было некуда. Клэр понимала, что выбор у неё один: либо проявить настойчивость и убедить вампира, что способна стать неотъемлемой частью его семьи, либо смириться с ролью изящной, но слишком хрупкой фарфоровой статуэтки, которую бережно хранят за стеклом серванта.

— Куда-то собираешься? — спросила Клэр, кивая на одежду в руках Рихтенгофа.

— Мне надо на Тенеброн. У меня предчувствие.

— А как же я?

Последний вопрос выбил Вальтера из равновесия. Он обернулся. На небольшом обнаженном участке кожи под распахнутым воротником рубашки танцевали оранжевые блики пламени камина.

— Ты ляжешь спать. — Он слегка наклонил голову. — Есть возражения?

— Вальтер, пожалуйста. — Клэр практически умоляла. — Что это было?

— Меня перемкнуло, и я тебя обнял. — Он закрыл шкаф и остановился перед девушкой, засунув руки в карманы брюк. — Случайная эмоция, подавленный страх и…

— И страсть, Вальтер. Я же вижу.

Вампир отвел взгляд, не зная, что ответить. Клэр, не тушуясь, продолжала смотреть прямо в его лицо.

— Ты наблюдал за тем, как я читаю. — Девушке удалось сделать лишь один осторожный шаг навстречу Вальтеру. — И так смотрел, что…

— Пожалуйста! — Он зажмурился.

— Не обманывай самого себя. — Голос Клэр перешел в шепот, сердце колотилось как сумасшедшее. Еще один робкий шаг вперед. — Я никогда не думала, что твой взгляд может быть таким тёплым.

— Это опасно, — отрезал он. — Вспомни Ричи и Абаддона, сцепившихся на лужайке из-за женщины. Сама знаешь, что происходит, когда чудовища перестают себя контролировать.

— Пожалуйста, перестань себя контролировать еще раз…

— Остановись!

Его звучный голос прокатился эхом по комнате. Стыд, жгучее чувство вины и желания катились по венам Клэр, вымывая остатки страха и оставляя за собой лишь стремление двигаться вперед.

— Зачем ты меня отталкиваешь?! — воскликнула она. — Даришь дом, целуешь, а потом всю неделю дёргаешься в своей привычной манере!

— Я не дёргаюсь, а веду себя осторожно. — Он методично застегнул рубашку и выученным ловким движением завязал галстук.

— Неужели?! — почти заорала Клэр. — А выдашь мне дешифровщик от твоей головы?! Может, хоть тогда пойму, чем занят этот гениальный ум!

— Кричать можно и потише. Окно открыто.

— Пускай знают, что я влюбилась в придурка!

Руки Клэр дрожали, на глаза набегали горячие слёзы. Ей еще никогда не было так трудно говорить о собственных чувствах, она будто не знала, что делать. Опустив глаза, девушка задрожала, словно мёрзла на крепком северном ветру.

— Ты — крепость, — прошептала она. — Ты — железо и сталь. И ты не причинишь мне вреда. Доверься. Прошу.

— Ты плачешь?

Вальтер наклонился, чтобы заглянуть в лицо девушки. Подняв голову, она даже не попыталась смахнуть слезу, скатывающуюся по щеке. Выпрямившись, смотрела в его бесконечно глубокие глаза с надеждой на то, что он наконец поймёт.

— Клэр? — тихо позвал он. — Ты в порядке?

— Я… — Она резко вдохнула и выдохнула. — Я люблю тебя, Вальтер. Так сильно, что сейчас просто возьму и откинусь, если ты меня не поцелуешь.

Глухой раскат грома выбил пробки, и свет в комнате мгновенно погас. Несколько долгих секунд они выдерживали эту темноту, пронзающую своей недосказанностью.

Вальтер мог бы в одно движение броситься прочь или найти миллион причин выскочить в открытое окно. И Клэр бы ни за что бы не поверила, что ему не хватит духу это сделать. Но они были нужны друг другу именно сегодня. Именно в эту чёртову минуту, когда мир вокруг буквально разломился пополам.

4 Бункер Уоллеса

— Сюда тащи!

Вал распахнула глаза. Наверху послышались торопливые тяжёлые шаги. Команда Уоллеса просто с ног сбивалась. Даже не хотелось знать, что они там тащат в лабораторию.

Опершись перебитой рукой на каменный пол, она прислушалась, но до подвального помещения донёсся лишь грохот двери в лабораторию. Слишком плотные стены процедурной наверху, в которой Уоллес обычно занимается со своими подопечными. Может, оно и к лучшему. Если бы мир слышал, как может кричать существо, запертое в его чертогах, он бы перевернулся.

Снова тишина. Прижавшись спиной к холодной стене, Вал попыталась сглотнуть и закашлялась. Горло не просто пересохло, оно нещадно саднило. Любое бьющееся сердце в коридоре теперь казалось ей живительным родником. Но узникам Уоллеса не положена еда. Особенно вампирам.

Безразлично глядя из-под опущенных век на тускло освещённую комнату, она отслеживала удары сердца, которые становились всё реже. Истощение организма могло сыграть с ней злую шутку. Ещё один забор крови для анализов, ещё одна проверка на яды, способные заменить дорогой и сложный в изготовлении «ультимум-спиритум»… И, возможно, один из этих экспериментов станет последним в её жизни.

Вначале её успокаивала мысль о том, что Бруно Джексон в безопасности. Однако Уоллес вскоре сообщил, что её возлюбленный недавно установил могильный памятник во дворе Грауштайна. Хуже смерти может быть лишь осознание того, что самое дорогое создание умирает от тоски по ней, а она сама беспомощно сидит с переломанными конечностями, которые очень медленно срастаются. Хотя, по крайней мере, заживление идёт в правильном направлении. Уоллес очень точно подобрал способ обезопасить стальную дверь от атак вампира.

Сломай чудовище, и оно не доставит проблем.

Вальтерия в тысячный раз оглядела свою камеру, довольно жуткое и мрачное помещение, полностью отвечающее мерзкой сущности создателя. Прямоугольная комната с высоким потолком. Бетонные стены были покрыты блестящим напылением, на некоторых виднелись следы когтей и пятна крови. Бессловесное напоминание о том, что узники здесь подвергались не только заточению. Подачу воздуха обеспечивала маленькая решётка вентиляции под потолком. А выход на свободу закрывала неизменно тяжёлая стальная дверь с массивными запорами. Истинная тюрьма для самых опасных существ.

Для таких, как Вальтерия или Бруно.

Под потолком снова замерцали холодные неоновые лампочки. Свет здесь часто моргает, а иногда и полностью гаснет на несколько часов. Вальтерия злобно посмотрела на потрескавшееся синеватое стекло, представляя, насколько страшно могло быть тем, чьи глаза слабо видели в темноте. Как Бруно удалось так долго выдерживать условия в лаборатории Норвуда? Беспомощность, дезориентация и постоянный тупой гнев. Жить в таком ужасе ни одно нормальное существо долго не сможет.

Уоллес недалеко ушёл от своего покойного деда Норвуда, не к ночи будь помянут. Хорошо, что он стал покойным благодаря Вал. Когда придурок летел с крыши, она была уверена, что никогда не пожалеет об этой крови на своих руках.

Включилась система вентиляции, издав угрожающий гул. Даже воздух сюда поступал порциями, чтобы не слишком баловать и без того измученную зверушку. Вальтерия поморщилась, опираясь на руки и приподнялась, чтобы вдохнуть свежий запах, который тянул лесом и недостижимой свободой.

Снова хлопнула дверь лаборатории наверху. Обычно этот звук сигнализирует о том, что Уоллес решил поставить рекордное количество экспериментов за день и уже спускается к ней в камеру. Пускай попробует. Если ему так хочется увидеть, как она ломается, то придётся подождать.

Однако тело среагировало быстрее, чем холодный ум. Едва в коридоре послышались шаги тяжёлых военных ботинок, плечи будто сами вжались в бетон, словно пытаясь слиться с напылением.

Дверь открылась, и Вал сама не заметила, как оскалила клыки. Загнанный дикий зверь: чёрные голодные глаза, острые зубы и угрожающая поза, едва ли схожая с человеческой. Пусть она и сидит на полу, измождённая, как лиса, на которую охотится волчья свора. Она всё равно остаётся древним вампиром, чьи ранения лишь усиливают его опасность.

Уоллес появился на пороге с привычной отстранённостью и спокойствием. Армейская выправка и совершенно отсутствующие эмоции во взгляде самой настоящей акулы. В этом холодном выражении лица не читалось ничего. Словно он был не просто человеком, а хищником, лишённым всяких чувств.

— Надумала? — холодно спросил он, прислонившись спиной к железной двери.

— Сколько можно повторять, что бессмертие — это не вакцина? — Вал едва не закашлялась, её голос звучал очень сипло, в горле пересохло.

— Никогда не поверю, что ты не пыталась изучать этот вопрос. У тебя ведь друзья среди людей. — Он прищурился. — Или ты мечтаешь однажды их похоронить?

— Меня никогда не занимали вопросы создания мутантов, — резко ответила она.

— Хочешь сказать, что из тебя не сделать эликсир вечной жизни?

— Ты о чистоте эксперимента что-нибудь слышал, придурок? — Она оскалилась. — Или у вас с дедом была такая общая мерзкая черта? Проверять на одном подопытном яды, серебро, пули и одновременно пытаться выявить ген бессмертия? Ты добьёшь меня раньше, чем хоть до чего-нибудь додумаешься.

— Вот как. — Он повернулся в сторону коридора и кивнул одному из наёмников. — Тащи его сюда. Может быть, это немного умерит её желание постоянно мне хамить.

5 Дом Клэр

— Абба, он не открывает! — Ричи навалился на дверной звонок всем телом, словно пытаясь вдавить его в стену дома. — Я тебе говорил, нужно было ещё вчера к ним ехать! Вальтер всегда с первого гудка отвечает, а тут всю ночь недоступен! Кошмар!

Прошедшие часов семь Ричи с Абаддоном просидели в комнате демона, приговаривая остатки вина, как вдруг на Тенеброн прилетел незнакомый им вампир. Если бы Ричи выпил чуть больше, то точно перепутал бы его с Носфером. Вампирчик явно кого-то искал. Из особых примет запомнилось только то, что шкурка у него была чуть светлее, чем у Носфера. Если бы не гроза, Ричи бы ещё ночью пришёл к Вальтеру поговорить.

Кого ещё могла искать эта егоза, если не Рихтенгофа?!

— Слышу шаги! — отозвался Ричи, действительно заметив, что дома кто-то был. — Давай, Абба, люблю-целую, позвоню ещё! Нет, троглодит, печенье моё не трогай, мы договорились напополам. Ну и чёрт с тобой, ужрись. Перезвоню.

Дверь открыл Вальтер, и в таком виде Ричи его ещё ни разу не видел. Взъерошенные волосы, как попало застёгнутая рубашка и совершенно потерянный заспанный взгляд. Такое ощущение, что вампир всю ночь сражался с армией демонов, отсыпался, а потом наспех одевался.

— Приве-е-т! — громко поздоровался Ричи, но вампир тут же прижал указательный палец к губам. — Ой, Клэр спит?

Вальтер коротко кивнул.

— Что у тебя? — шёпотом спросил он.

— У нас ночью были гости. — Ричи потоптался на пороге. — Я войду?

— Конечно. — Вампир отошёл в сторону, пропуская друга в дом. — Будешь кофе?

— Давай, — весело отозвался парень, плюхаясь на софу. — Как там Клэр?

Когда Рихтенгоф говорил, что у Ричи и Клэр здорово получается выставлять его идиотом, он не обманывал. Иногда для этого им даже не нужно было сговариваться.

— Вальтер, ты мне в своём порыве весь халат в клочья изорвал! — Клэр выплыла из спальни в широкой рубашке Рихтенгофа, которая ей была откровенно велика и выглядела как платье. — Я твою надела… Ой, Ричи, привет.

Вальтер закрыл глаза, прикладывая ладонь ко лбу. Ричи вытянул физиономию и издал очень деликатное и ни разу не стесняющее протяжное: «О-О-ОХ, НИ ФИГА СЕБЕ!». Клэр смущённо привалилась к дверному косяку, пряча лицо в ладонях и сдавленно хихикая.

— Я почему-то даже не сомневался, что именно так всё и будет, — Вальтер нахмурился. — Сменим тему. Кто к вам пришёл?

— У вас ночка была явно интереснее. Ясно, почему ты на телефон не отвечал, — Ричи хихикнул и тут же покорно стих, ощутив на себе всю мощь пригвождающего взгляда Рихтенгофа. — Всё-всё, заткнулся. Мы с Аббой выпивали, обсуждали его отъезд. Окно было распахнуто, потому что у демона в комнате всегда очень душно. Сам знаешь, он там хранит какие-то свои травы-муравы, которым лет больше, чем тебе…

— Ближе к делу.

Вальтер требовательно смотрел на Ричи, пока за его спиной Клэр, всё ещё едва сдерживаясь от хохота, шлёпала в сторону кухни. Зажужжала кофеварка, и с кухни донёсся совершенно превосходный горьковатый запах.

— К нам прилетел Носфер, только это был не Носфер, — Ричи пожал плечами. — У него шкурка была другая.

— Чей-то маленький собрат? — уточнил Вальтер. — Ты точно ничего не путаешь?

— Я зашёл за тобой, чтобы мы пошли это выяснять, — парень шмыгнул носом. — Там погодка после вчерашнего чудесная. Абаддон попросил лишних полчаса, чтобы мелкого за отелем поискать. Вдруг притаился где.

— Только после завтрака! — донёсся возмущённый голос Клэр. — Иначе я никуда не пойду. А ты никуда не пойдёшь без меня, ясно?!

— Ты мне? — Ричи слегка вытянул шею, чтобы заглянуть на кухню.

— Нет, я твоему другу-супермену.

Вальтер закатил глаза, и парень рассмеялся.

— Нормально плющит тебя, да? — Ричи захохотал и тут же словил крепкий вампирский подзатыльник. — Ай.

Клэр выплыла из кухни, сжимая в руке сковороду.

— Я приготовлю тостов и яичницы, — сказала она. — Позвоните Аббе, пусть тоже заскочит червячка заморить. Испеку ему маффины. Пока Элин занята, у нашего демона может упасть сахар в крови, нужно его прикормить.

Мысленно обрадовавшись, что Джонс перейдёт к чему-то более полезному, Вальтер отправился в спальню, чтобы переодеться. Вызвонив друга, Ричи устроился на диване, всё ещё тихо смеясь и воровато оглядываясь. Вот вам и непробиваемая крепость. Хорошо, что оборотню хватило ума не появляться здесь ночью.

Абаддона долго ждать не пришлось. Он не обнаружил никаких признаков ночного посетителя, однако вошёл в дом и сразу расплылся в улыбке, едва уловив аромат свежей выпечки. Аббе потребовались всего несколько секунд, чтобы понять намёк Джонса, который сделал страшные глаза и жестами показал, что тут происходило вчера. Их молчаливый диалог не успел продолжиться, так как Клэр, выйдя в гостиную, позвала их завтракать. А Рихтенгоф, шагающий в сторону кухни своей привычной угрожающей походкой, однозначно поставил крест на шутках в свой адрес.

— Совершенно восхитительные маффины, — Абаддон прикрыл глаза, тщательно пережёвывая лакомство. — Клэр, моё сердце покорено.

— Лучше бы тебе заткнуться, — посоветовал Ричи, кивая на Вальтера, сидевшего с другой стороны стола. Вампир помрачнел. — Дружище, Абба просто шутит. Ты попробовать не можешь, но мы тебе так скажем — маффины отличные!

6 Грауштайн

Стук в дверь вырвал Бруно из некрепкого сна. Грустно, впервые за столько времени удалось задремать, но сегодня его явно не собирались оставлять в покое. Тяжело поднявшись с дивана, он прошаркал в сторону двери и, даже не удосуживаясь проверить глазок, распахнул дверь.

— Бруно!

Эстер бросилась ему на шею и крепко прижала к себе. Джексон слабо улыбнулся и осторожно погладил сестру по спине. Если бы не Вал, он бы даже не узнал, что они с Эстер кровные родственники. Общая мать, но ген превращения в огромную двухметровую чупакабру унаследовал только Бруно. Эстер достались жалкие остатки — крепкий иммунитет, выносливость и такая же нервная энергичность. Он бы всё отдал за этот набор, исключающий превращение в здоровенную ящерицу, которая здорово попортила ему жизнь.

— Привет, — тихо поздоровался он, его голос прозвучал тусклым эхом.

— Боже, ты выглядишь просто ужасно! — воскликнула Эстер, отстраняясь и оглядывая его с ног до головы. — Когда ты в последний раз ел?!

— Не помню.

— Я принесла тут кое-чего. — Она наклонилась, чтобы поднять два здоровенных пластиковых пакета. Не дожидаясь приглашения войти, девушка протиснулась внутрь и, громко кряхтя, потянула их на кухню. Светлые волосы растрепались, толстовка была надета задом-наперед. Кажется, девушка очень торопилась застать брата в Грауштайне.

Молча прислонившись к дверному косяку, Бруно наблюдал за тем, как Эстер достает из пакетов всё, за что он еще месяц назад готов был бы продать душу дьяволу: пиво, чипсы, консервированный фасолевый суп и прочие закуски, которые любого смертного привели бы к гастриту и неминуемой смерти. Его безразличие было ощутимо, почти как барьер, за которым скрывалась глубокая внутренняя пустота.

— Как ты себя чувствуешь? — спросила Эстер, её рука замерла на бутылке пива, которую она едва не поставила мимо стола.

— Так же, как и выгляжу. — Джексон безразлично пожал плечами. — Вернулся пару часов назад.

— Где ты был?

— Ты знаешь. — Он отвёл взгляд, делая вид, что заинтересовался пейзажем за окном. А там действительно происходило кое-что поинтереснее распаковки продуктовой корзины. На лужайке туда-сюда елозил старый красный пикап, словно пьяный дракон, который не может совершить посадку. Сдав назад, машина снесла мусорный бак, и из салона донеслось сдавленное: “Вот же дьявол!”.

— Байрон снова водит? — спросил Бруно, тяжело вздохнув.

— А как ты понял, что это он? — Эстер остановилась возле окна, приподнимая занавеску.

— А кто ещё мог так изящно припарковаться? — Джексон невесело усмехнулся, наблюдая за тем, как Байрон Хэлл, громко поминая черта, подбирает мусор с газона. — Что вы тут делаете?

— Решили переночевать в Грауштайне, — сказала Эстер и улыбнулась, пытаясь скрыть своё волнение. — Привезли пива, еды и будем всю ночь смотреть дурацкие фильмы. Байрон даже список составил.

— У меня не хотели сначала спросить разрешения?

— Бруно, послушай. — Эстер глубоко вдохнула и продолжила, её голос дрожал. — Знаю, что никто не был с Вал ближе, чем ты. Но мы все по ней скучаем.

— М-да…

— А ещё я очень беспокоюсь за тебя, братец. — Она скрестила руки на груди и нахмурилась, её глаза выражали глубокую тревогу. — Ты не отвечал на сообщения, выключал мобильный и шатался по всему Сьеррвуду. Представь, как мы беспокоились?! У Байрона, между прочим, было огнестрельное ранение после той свадьбы, и он не заслужил твоего безразличного молчания.

Джексон запрокинул голову назад, стараясь сдержать слёзы. Когда кто-то напоминал ему о свадьбе Оливии, на которую заявились наемники Уоллеса, похитившие Вал, он начинал очень плохо себя контролировать. Но Эстер была абсолютно права. Его потеря была их общей. И Байрону действительно поддержка нужна была куда больше, чем оборотню.

— Прости, — выдохнул Бруно. — Мне очень паршиво, веришь?

— Верю. — Сестра заключила его в крепкие объятия. Слишком крепкие для обычного человека. — Но мы со всем справимся.

7 Дом Клэр

— Мне всё ещё нужны травы, — Рихтенгоф взглянул на Абаддона исподлобья. — Ты меня вообще слышишь?

Абба тряхнул головой и выругался себе под нос.

— Прости, засмотрелся. — Демон кивнул на раненого Кристиансена, который жадно приник к запястью Вальтера, лакая кровь. Возле начищенных ботинок Рихтенгофа нервно крутился Носфер, которому такая щедрость старшего брата показалась излишней.

— Мы сейчас же пойдём в лес и найдём всё, что ты сказал, — Клэр застегнула ветровку и проверила список, пытаясь разобрать почерк Вальтера. — Ты что, всё записал на латыни?

— А на чем еще должен был? — уточнил он, хмуря брови.

— Не беспокойся, Клэр, я разберусь, — ответил Абаддон и подмигнул девушке. — Где Ричи?

— Тут! — Джонс появился из кухни с полной посудиной воды в руках, тут же щедро плеснув на пол. Остановившись, он небрежно вытер лужу носками кед и продолжил двигаться вперед, сосредоточенно высунув кончик языка.

— Губку захватил? — спросил Рихтенгоф, недоверчиво глядя на шаткую походку друга, который старался осторожно протащить через гостиную до краёв полный таз воды.

— Вон она плавает на поверхности.

— Отлично, — Вальтер наклонился к Кристиансену, внимательно осматривая повреждения. — Ужасные раны.

— Ну, мы пойдём, — Клэр спрятала руки в карманах и кивнула Абаддону в сторону двери. — Насколько быстро мы должны всё собрать?

— Как можно скорее, — ответил Рихтенгоф. — Кристиансен понёс значительную кровопотерю, поэтому мне потребуется мазь, обладающая репаративными свойствами с эффективным воздействием исключительно на вампирские ткани.

— Смекнули, — Абаддон задумчиво кивнул и тут же постарался ободряюще улыбнуться. — Не беспокойся, ландыш, мы всё сделаем в лучшем виде.

Джонс осторожно поставил таз на табурет. Затем он опустился на колени рядом с Вальтером и, смочив губку в теплой воде, перевёл взгляд на Кристиансена. Лицо Джонса помрачнело — вид раненого малыша вызвал очень тягостные чувства.

— Ему досталось, — пробормотал парень, аккуратно стирая запекшуюся кровь с мягкой шкурки. — Как думаешь, кто это мог быть?

— Не знаю. — Рихтенгоф поморщился, когда Кристиансен слишком сильно прикусил его запястье. — Какой ненасытный комок. Либо сестра его вообще не кормит, либо он пережил многократные процедуры забора венозной крови.

— На фига? — Джонс замер, капли воды срывались с губки. — Кому могла понадобиться его кровь?

— Я это выясню, — Вальтер облегчённо вздохнул, когда маленький вампир, наконец, отпустил его руку и устроился на коленях. Ревнивый Носфер попытался залезть Рихтенгофу на голову, и тот, несмотря на свой раздражительный характер, даже не попытался сопротивляться. Просто спокойно подставил ладонь, чтобы собрату было легче карабкаться.

— Как думаешь, что случилось с твоей сестрой? — спросил Ричи, отставляя таз в сторону.

— Ничего хорошего, — Рихтенгоф хмыкнул и зажмурил глаз, по которому неуклюжий Носфер едва не полоснул когтями, забираясь повыше. — Вальтерия никогда бы не послала ко мне Кристиансена просто так.

— Погоди, как ты сказал?! — Джонс коротко хохотнул. — Вальтерия?! Вас зовут одинаково?!

— Что тебя так удивляет?

— Не знаю, — пробормотал Ричи. — Вальтер и Вальтерия… Звучит как шутка.

— Познакомишься с ней и поймёшь, что шутки кончились, — пробурчал вампир и осторожно перехватил Носфера, который все-таки сорвался с его головы, недовольно пискнув. — На плечо пересядь и не вопи на весь дом.

Тот обиженно взглянул на Кристиансена, но всё же послушно устроился на плече, беззаботно цепляя ткань дорогой рубашки когтями. Ричи усмехнулся. Рихтенгофа эти неловкие передвижения ни капли не заботили. Конечно, Вальтер постоянно возился со своим собратом и уже привык к множественным затяжкам на одежде и расцарапанным плечам.

— И что мы будем делать? — спросил Джонс, придвигаясь ближе и поглаживая Кристиансена по голове. — Просто пойдем её искать?

Маленький вампир отреагировал на прикосновение оборотня, поднял голову и воззрился на Вальтера.

— Что? — спросил тот. — Ещё пить?

Кристиансен осторожно приподнялся и протянул кожистое крыло к груди Рихтенгофа. Сверкнув маленькими глазками, он коснулся места, где должно было находиться сердце вампира. Вальтер сдавленно охнул и заморгал, словно потеряв зрение.

— Эй! — Ричи тут же вскочил и схватил друга за плечи. — Ты в порядке?!

Ещё пара секунд транса, и Вальтер перекинул ошарашенный взгляд на Джонса, дыша так, словно только что вынырнул из воды.

— Он показал мне. — Вампир растерянно поморгал. — Вальтерия сейчас в заточении на какой-то научной базе.

— Господи… — выдохнул Джонс, прижав руку ко рту.

— Судя по всему, она… плачет.

Рихтенгоф сгорбился. Его поникшая фигура казалась надломленной от тяжести горя, при виде отчаянных слёз на лице сестры. Вальтерия молила, будто в последний раз, о спасении. Они обязаны сделать всё, что в их силах, чтобы её вытащить.

— А кто-то бы не плакал на её месте?! — Джонс беспокойно пожевал губу. — Так сказал, будто это что-то из ряда вон.