Лекарство от измен

Глава 1.

Морозный день. Солнце на безоблачном небе не жалеет света, но на тепло пока скупится. После новогодних праздников природа робко повернула на весну, и я радуюсь ярким лучикам, скользящим по моему лицу.

Сегодня я сдала на отлично последний и самый трудный в эту сессию экзамен – уголовное право. Три ночи не спала, зубрила билеты. Практически наизусть выучила Уголовный кодекс.

Плетусь по улице и рассматриваю за витринами магазинов счастливых людей, у которых учёба давно позади, и они могут позволить себе наслаждаться жизнью.

Машины стоят в пробке, пахнет выхлопными газами и снегом. Грязным московским снегом, но мне всё равно нравится.

Неожиданно за панорамным окном кафе внимание привлекают тёмные волосы, забранные в высокий хвост. Моя школьная подруга ходит с такой причёской. И этот джемпер изумрудного цвета кажется знакомым… Она при мне его покупала две недели назад.

Если это Анжелка, то с кем? За руку её держит мужчина. Мне о новом кавалере подружка почему-то забыла сообщить, хотя буквально вчера разговаривали по телефону.

Сердце в груди частит, предчувствуя неприятности. Что со мной? Почему меня это так задевает?

Стоп!

Знакомые часы на запястье мужчины. Аналогичные я подарила мужу на Новый год.

Ноги прирастают к тротуару, всё моё тело сковывает льдом. Где-то глубоко в душе я уже догадываюсь, что происходит.

А когда мужчина привстаёт, притягивает девушку через стол и впивается в губы горячим поцелуем, забываю, как дышать.

Кислорода не хватает. Воздух стал жидким стеклом, и лёгкие не могут на таком работать. Тело отказывается впускать в себя инородную субстанцию.

Через силу делаю два шага вперёд, не веря своим глазам.

«Пожалуйста, пусть это будет сон. Лёгкий кошмар, над которым мы все потом посмеёмся…»

Мужчина садится на место, и я узнаю своего мужа Валеру. Молодой помощник районного прокурора своё обеденное время проводит в приятной компании. В обществе любовницы…

Валера улыбается и что-то говорит своей визави, но в какой-то момент замечает меня, и улыбка сползает с его лица, уступая место тревоге.

Чувствую, как по щекам бегут слёзы. Огненными дорожками разъедают кожу на морозе, и хрустальными каплями со звоном падают вниз.

Меня шатает от недосыпа, живот сжимается в узел от голода. Утром перед экзаменом я ничего не могла в себя впихнуть. Стресс и еда в моём случае несовместимы.

Перед гостями расставляют тарелки, но муж смотрит на меня и не реагирует на вопрос официанта.

Лика заинтересованно поворачивает голову в мою сторону и в ужасе прикрывает рот рукой.

А я словно пребываю на другой планете. Потерялась в этом безумии боли и ревности, стыда и жалости к себе.

Ноги подкашиваются, перед глазами всё плывёт. Чувствую, как по ногам течёт что-то тёплое.

Ах да, в сумке лежит тест, который я сделала утром. Хоть мы и не планировали ребёнка до моего окончания универа, но так уж получилось.

Или не получилось…

Опускаю взгляд и вижу капли крови на снегу.

Сознание закручивается в стремительную воронку, реальность схлопывается, вызывая звон в ушах, и я падаю на тротуар.

Мне не больно…

Мне совсем не больно…

Там за гранью уже ничего не болит…

Прихожу в себя на кровати. Над головой незнакомый белый потолок. Тело словно избито палками или камнями: тяжёлое и чужое.

С трудом приподнимаюсь на локтях. От боли с губ срывается невольный стон. Опускаю голову и вижу, что на мне голубая больничная рубашка. Рядом с кроватью стоит капельница, в вену вливают какой-то раствор.

В палате я одна. Пищат медицинские приборы, на пальце пульсоксиметр, измеряющий сатурацию и частоту сердечных сокращений.

Опускаюсь обратно на подушку. Держать голову не хватает силы, она словно тонну весит.

Откуда-то издалека возвращаются воспоминания. Как в замедленной съёмке я иду по тротуару, а потом замечаю Анжелику и Валеру. Муж жадно целует её, опускается на стул и видит меня.

Смотрю под ноги и обнаруживаю капли крови на снегу.

Мой ребёнок… Что с моим ребёнком?

Очень осторожно трогаю рукой между ног и понимаю, что на мне памперс. На стене справа красная кнопка. Нажимаю на неё пальцем и жду медсестру.

Надеюсь, она расскажет, что со мной произошло.

В палату заглядывает молоденькая девушка в медицинской форме, тут же убегает назад и возвращается с врачом.

- Вы пришли в себя, Вероника Сергеевна? Это прекрасно. Как вы себя чувствуете? - склоняется надо мной женщина лет пятидесяти в маске и очках.

- Доктор, что с моим ребёнком? - еле выдавливаю из себя вопрос.

Голос грубый и хриплый, горло словно обожжено изнутри. Небольшая пауза даёт понять, что всё плохо.

- К сожалению, нам не удалось спасти малыша. Пришлось сделать выскабливание. Сегодня может немного поболеть горло, это из-за эндотрахиального наркоза. Организм у вас молодой, крепкий, вы быстро пойдёте на поправку.

Врач трогает мой лоб и, убедившись, что температуры нет, успокаивает:

- Утром, если всё будет хорошо, переведём вас в обычную палату.

- А эта что, необычная? - из-за накатившей слабости прикрываю глаза.

- Это палата интенсивной терапии. Вам нужно поспать, сон ­­­­– лучшее лекарство.

«Хорошо бы найти лекарство от измены, чтобы не было так больно…» - мелькает в голове мысль, и я погружаюсь в спасительный сон.

Без сновидений, душевной и физической боли…

Визуалы

Знакомьтесь с нашими главными героями

Вероника Вертинская (Голубева)

Валерий Голубев, балагур и бабник

Анжелика Амосова

Глава 2.

Вечером ко мне приезжает мама. Я спускаюсь вниз, чтобы не устраивать в палате представление для Натальи. Соседка оказалась не в меру любопытной и разговорчивой.

Мы сидим с мамой на стульчиках, я держу её за руку. Мне пришлось встряхнуть себя и стать для мамы утешительницей. Она тихо плачет, вытирая слёзы салфеткой, и бесконечно повторяет:

- Как же так, Никулечка? Как же так?

Не знаю, что её больше подкосило: измена Валеры или выкидыш на раннем сроке беременности. Мама очень хотела внуков. У неё были сложные роды со мной, и врачи чётко дали понять папе – следующие роды маму убьют. Поэтому о втором ребёнке они даже не мечтали.

Была я – дочка, красавица и умница, мне и отдали всю любовь и ласку. Музыкальная школа, секция гимнастики, бальные танцы. И не скажу, что было сложно. Да, иногда занятия приходилось пропускать, но по итогу я со всем справлялась и всё мне нравилось. А родители восхищались дочерью и её успехами.

Учёба на юридическом факультете – мечта отца. Он всю жизнь проработал в органах правопорядка и мечтал видеть меня рядом.

Я не стала скрывать от родителей то, что произошло. Мы очень близки, и они не простили бы мне вранья.

Не сомневаюсь: папа обязательно поговорит с козлом Валерой по-мужски. Обломает ему рога и посоветует исчезнуть из моей жизни тихо и незаметно.

А мама… Мама поплачет и успокоится. Папа сумеет её утешить.

Через пару дней, получив положенную дозу антибиотиков, я покидаю больницу. Галина Михайловна, мой лечащий врач, напутствует:

- Вероника, никаких осложнений быть не должно. Через годик можно снова попробовать забеременеть.

Улыбаюсь ей через силу, а внутри как гвоздём по ржавому железу царапает предчувствие, что мамой я стану ещё нескоро.

А может, и никогда…

Вызываю такси и приезжаю домой. Подъезд нашего старинного дома наполнен исторической атмосферой. В пространстве витает дух времени, и каждая деталь может рассказать свою историю.

Например, широкие и низкие ступеньки лестницы. Наверняка по ним ходили знаменитые поэты и писатели, купцы, чиновники, артисты.

Пол выложен тёмными плитами. Стены украшены мрамором. Высокие потолки с лепниной придают зданию особое величие.

Моя квартира находится на втором этаже. Маме не раз предлагали её продать, но она не может расстаться с домом, в котором родились и выросли несколько поколений нашего рода.

Открываю дверь, и меня поглощает пахнущая одиночеством тишина. В прихожей больше нет вещей Голубева.

Включаю свет, сбрасываю сапоги и прохожусь по комнатам, рассматривая устроенный мужем бардак.

Он прекрасно знает, как я ненавижу беспорядок. Назло мне вывернул ящики и не поставил на место, оставил груду белья на диване, выискивая свои вещи.

В кухне стол заляпан вареньем, на полу разбитое яйцо. Холодильник выключен из розетки и продукты в нём уже начали портиться.

Хочу помыть руки, но воды в кранах нет. Зараза Голубев перекрыл трубы, но мне эти вентили в жизни не найти. После ремонта их зашили, и надо искать какие-то открывающиеся дверцы.

Беспокоить родителей не хочу, поэтому первое, что делаю – немного заряжаю телефон и звоню Никите, своему школьному приятелю. Он живёт в соседнем доме.

- Никит, привет! Не занят? Можешь поговорить? - как ребёнок радуюсь родному с детства голосу. Никита мне как брат.

- Привет, Никуль! Для тебя я всегда свободен, ты же знаешь, - заигрывает со мной урчащим голосом этот Мурчелло Монстрояни.

- Тут такое дело… В общем, я выгнала мужа, а он дома воду перекрыл. Где эти вентили расположены, я не знаю. Можешь, когда будет время свободное время, подойти и помочь?

В трубке тишина. Связь, что ли, разъединилась?

- Никит, ты здесь? - говорю громче, вдруг он не услышал моей просьбы.

- Здесь, здесь, - уже совершенно другим голосом, наполненным беспокойством, отвечает Соболевский. - Ты сама-то как?

И меня в один миг захлёстывает волна благодарности. Похоже, у меня остался всего лишь один друг, способный поддержать и утешить, подставить сильное плечо и стать жилеткой.

Еле удержавшись от слёз, наигранно улыбаюсь:

- Я – лучше всех! Ты же знаешь, у меня всегда всё отлично!

- Знаю, потому и спрашиваю. Отличники чаще троечников попадают в психушки и совершают суицид, потому что не могут принять и прожить свои неудачи, отдаться полностью чувствам и выплеснуть негативные эмоции.

- Соболевский, давай ты не будешь читать мне лекций, а просто придёшь и найдёшь эти долбанные вентили. Или я сантехника вызову, чтобы ты мне мозг не клевал, - злюсь и понимаю, что мне хочется что-нибудь разбить.

- Ладно, не кипятись, Вертинская. Час поживи грязнулей, приеду с работы и сразу к тебе. Пожрать там что-нибудь сооруди белковое, - командует любитель потаскать железо.

- Хорошо, схожу в магазин, - соглашаюсь, вздыхая.

Готовка – не самая сильная моя сторона. Но за работу надо платить, цена озвучена, и смысла торговаться нет.

В семь вечера раздаётся звонок в дверь: Никита, как обычно, пунктуален. Я в фартуке (ох, видела бы меня мама!) открываю и застываю на пороге: Соболевский с розой в зубах, коробкой конфет в одной руке и контейнером клубники в другой выглядит отпадно.

Загорелый, с шелушащимся красным носом и белыми кругами вокруг глаз от солнцезащитных очков. Сразу понятно, что опять в горы ездил.

- Никит, ты прямо жених женихом, - прыскаю от смеха. - Правда, я ещё развестись не успела.

Соболевский суёт мне в руки конфеты, вынимает изо рта розу, сплюнув лист, застрявший в зубах:

- Перекрестись, скудоумная! Я ещё не готов загубить свою молодость и дать себя окольцевать. Этот так ­– плата за ужин и удовольствие «полицезреть» твою неземную красоту.

Этот клоун и хохмач в своём репертуаре. Рядом с Никитой я столько смеюсь, что потом щёки болят.

- Проходи давай. Вино охлаждается, куриная грудка из духовки выпрыгивает в ожидании тебя, но сначала работа. Ты обещал вернуть воду в мой заколдованный замок, - подхватываю игривый настрой Соболевского.

Визуалы

Знакомьтесь, друг детства героини - Никита Кириллович Соболевский.

Спортсмен, экономист, альпинист. Владелец фирмы, занимающейся строительным альпинизмом.

Глава 3.

На следующий день я подаю заявление на развод.

Сессия завершена, у меня законные каникулы. Валяюсь с книгой на диване, смотрю сериалы, а между фильмами не забываю повыть в подушку, оплакивая свои потери.

Моё сердце сейчас напоминает высохший сухофрукт: обессилено, лишено радости и медленно умирает. Я даже не пытаюсь заставить его биться в прежнем ритме. Нет рядом человека, для которого оно стучало день и ночь.

Голубев развлекает своими шутками и дарит ласки другой. Интересно, каково это – украсть у подруги любимого мужчину и присвоить себе?

Чем можно оправдать подобное действие?

Я бы не смогла… И не потому, что не хватило бы смелости. Просто не смогла бы после этого в глаза людям смотреть, наслаждаться жизнью, уважать себя и этого мужчину.

В череде слившихся в один мрачный сплин дней были и светлые моменты.

Мне заменили дверной замок. Геннадий оказался молчаливым и хмурым парнем. Он намётанным глазом посмотрел со всех сторон на дверь, уехал на час и вернулся с новым замком.

От чая отказался, денег не взял. Придётся как-то передать материальную благодарность через Соболевского.

Никита звонит каждый вечер. Советует не ныть, а поехать к родителям и пожить у них до его возвращения.

Но я не соглашаюсь. Зная, как мама будет смотреть на меня жалостливыми глазами, а папа курить одну сигарету за другой, решаю не мучить ни себя, ни их.

Голубев не появляется, не пишет и не звонит. Даже не думала, что мне придётся отрывать от себя этого человека с мясом. Каждая вещь в доме напоминает о нём. В нашей жизни так много было хорошего…

Или это я старалась не замечать плохое. Доверяла Валерке, несмотря на его репутацию Казановы. А ведь были звоночки, и не единожды.

Взять хотя бы Новый год.

Второго числа у меня был назначен зачёт. Я готовилась со всем усердием, параллельно варила овощи и мясо на салаты, пекла торт по рецепту из интернета.

Муж явился домой в одиннадцать часов, объяснив, что встречался с однокурсниками. Мы отметили праздник, выпила шампанского, а в час ночи Голубев объявил, что его приглашают коллеги в бар посидеть чисто мужской компанией.

Я улеглась спать, а супруг поехал дальше праздновать. Вернулся только вечером первого числа, пропахший духами и пьяненький. Принял душ, завалился в кровать и вырубился. Телефон перед этим выключил.

У него вообще была странная привычка дома держать телефон на беззвучном режиме или отключать. Дескать, не хочет, чтобы его дёргали с работы.

Теперь-то я понимаю, что он просто боялся спалиться. Наверняка Амосова посылала ему сообщения или звонила.

Голубеву позвонила сама. Он на развод согласился, и скоро мы получили свидетельства о расторжении брака. Я вернула свою девичью фамилию Вертинская, хотела стереть все воспоминания о первом муже и начать жизнь с чистого листа.

Однажды утром обнаружила в почтовом ящике повестку в суд. Оказывается, муж подал иск на раздел имущества.

Это был настоящий шок.

Ну что нам делить? Квартира моя, она досталась в наследство от бабули.

Машину нам отдал папа, когда купил себе новую. Оформили по договору купли-продажи, хотя мы родителям ни копейки за неё не отдали.

Но когда я открыла и прочитала копию искового заявления, у меня волосы встали дыбом.

Голубев требовал, чтобы я ему выплатила половину стоимости машины, так как она была приобретена в браке, совместно нажитое имущество.

А ещё представил суду все чеки и другие платёжные документы, собранные им в период ремонта. Настаивал на выплате пятисот тысяч ­– половины суммы, которая была потрачена.

Вот только деньги на этот ремонт нам опять же подарили на свадьбу мои родители. Сумма была немаленькая – миллион. И теперь бывший супруг добивался выплаты деньги или был согласен забрать машину, а мне остаться в квартире с ремонтом. Ну не сволочь?

Не помню ни одной лекции, на которых присутствовала в тот день. В голове на репите крутился один вопрос: «Как мне призвать наглеца к порядку?»

Понимала, что у него есть уже связи в соответствующих органах, есть знакомые, он сам юрист, а я ещё только учусь. Но совесть не позволяла мне раскидываться деньгами мамы и папы. Это было несправедливо. Голубев не вложил ни копейки в наш дом, а требовал жирный кусок от чужого пирога.

И я ничего не придумала, как позвонить Никите.

Родителей не хотела впутывать в эту грязную историю, а Соболевский... Он обязательно найдёт выход. В нём я уверена на сто процентов.

Вот только Соболевскому оказалось не до меня. После сессии он взял отпуск и улетел с друзьями в Гималаи. Освободилось место в экспедиции, Никита не стал упускать шанс пополнить список покорённых вершин.

Так я осталась без поддержки. Одна против алчного Валеры и бессовестной бывшей подруги.

Вечерние сумерки ­­– время для неспешных размышлений. Лежу на диване в комнате, кутаюсь в мягкий уютный плед. Свет выключен, за окном кружатся хлопья снега, а я снова вспоминаю, как была счастлива с Голубевым и не могу понять, почему он меня разлюбил.

Телефонная трель выдёргивает из вязких мыслей.

- Вертинская, привет! Это Нина Усачёва. Узнала?

- Нинуль, конечно, узнала! Как ты? - радуюсь звонку бессменной старосты класса.

- Нормально. Я чего звоню-то: послезавтра состоится вечер встречи выпускников в школе, ждём всех. Вы с Анжелкой и Никитой покупаете цветы химичке, физичке и директору. На подарок Юлии Олеговне скидываемся, и на ресторан тоже. Я тебе смской пришлю номер своей карты и сумму, а ты ребятам передай, - тараторит Нина.

При упоминании Амосовой непроизвольно морщусь.

- Нин, Никиты не будет, он улетел в Непал в очередную экспедицию. С Амосовой мы не общаемся, я тебе скину её номер телефона. Позвони, пожалуйста, сама.

- Поссорились, что ли? - недоумевает Усачёва. На её памяти это наша первая ссора. Но я не собираюсь рассказывать правду.

- Прости, тороплюсь. Сейчас пришлю тебе телефон Анжелки, - пытаюсь избавиться от старосты.

Визуалы

Вероника Вертинская. Второй курс. Новый год. Валера уезжает на "встречу с друзьями".

Анжелика Амосова. Именно с нею Голубев провёл новогоднюю ночь.

Смазливый парень, весельчак и балагур Валерий Голубев в студенческие годы. Девчонки сходили по нему с ума, а преподавательницы ставили пятёрки только за одну сверкающую улыбку.

Глава 4.

Встреча с Амосовой выбила меня из равновесия. Отчаянно захотелось стать такой же дерзкой, смелой, роковой. Чтобы мужчины в меня влюблялись, хотели… Капали слюной, глядя на красивые ноги и плавную походку от бедра.

Собираясь в клуб, делаю яркий вечерний макияж. Рисую чёрные стрелки, приклеиваю искусственные ресницы, наношу на губы алую помаду и блеск, делая их глянцевыми, манящими, соблазнительными.

Надеваю узкую короткую юбку, высокие сапоги и чёрный кожаный топ. Сверху накидываю лёгкую кожаную куртку.

Капелька туалетной воды с ароматом жасмина, и я готова.

Ну, почти…

Ещё один бокал шампанского, и мне становится море по колено – я готова танцевать до утра, флиртовать и целоваться с красивыми незнакомцами, принимать комплименты и смеяться.

Я нисколько не хуже Анжелки, просто мы разные, как чёрное и белое. И сегодня мужчины покажут, насколько я привлекательна, а заодно вернут на место мою упавшую самооценку.

С предвкушением праздника вызываю такси и еду в ближайший от дома ночной клуб с нормальным рейтингом, обнаружив его в поиске на Яндексе.

Машина привозит к пафосному зданию с переливающейся огнями вывеской клуб «Эгоист». Около крыльца стоит народ, все организованно проходят фейсконтроль, никто не лезет без очереди. Пристраиваюсь в конец и жду, подрагивая на морозе.

Как-то я не рассчитывала, что придётся стоять на улице. Короткая юбка, тонкие сапоги, лёгкая курточка…

После больницы запросто простужу придатки. Так мне и надо, дурочке…

Высокий охранник выходит на крыльцо и оглядывает толпу.

- Эй, ты, Белоснежка, иди сюда! - машет рукой, и я понимаю, что это мне. Две девчонки зло шипят вслед:

- Для проституток всегда вход свободен. Шалава…

Оглядываюсь и теряюсь: я не знаю этого мужчину. Может, он с кем-то перепутал меня? Я только один раз ходила с девочками в подобное заведение.

Охранник окидывает заинтересованным взглядом, пошло ухмыляется и спрашивает:

- Куколка, тебе мама не говорила, что зимой надо тепло одеваться? Восемнадцать есть?

От страха голос садится и я пищу:

- Мне двадцать один, могу паспорт показать.

- Ладно, проходи. Одна, что ли, приехала?

Высокий мужчина в чёрном костюме хмурится и заглядывает мне за спину, где мнутся в очереди другие желающие попасть в клуб.

- Подружка должна подъехать, - вру и практически не краснею. Похоже, совесть я оставила дома.

- Подружка, значит…

Охранник мне не верит, а я быстро проскальзываю мимо него в помещение. Надо согреться, что-нибудь выпить, а то свалюсь с простудой.

В клубе темно, в лучах стробоскопа беснуется толпа, танцуя под громкий бит. Вспышки прожекторов, басы, проходящие сквозь тело, мелькающие лица посетителей. Я словно попала в другую реальность. Здесь всё подчиняется ритму. Он руководит движениями, взглядами, задаёт тон общению.

Пробираюсь к барной стойке и сажусь на высокий стул. Заказываю мохито –единственный коктейль, который пробовала.

Бармен окидывает меня заинтересованным взглядом, и я непроизвольно улыбаюсь. Руки и шея парня покрыты татуировками, в ушат тоннели. На голове художественный беспорядок, к которому несомненно приложил руку мастер.

- Первый раз здесь? - наклоняется ко мне и громко спрашивает, перекрикивая музыку.

- Да. Первый, - согласно киваю.

- Тогда позволь тебя угостить. Я Дэн, - сверкает белозубой улыбкой и протягивает мне бокал с чем-то красным на дне, оранжево-жёлтым в середине и зелёным сверху.

Напиток украшен бумажным зонтиком и долькой апельсина. Осторожно нюхаю угощение и улавливаю цитрусовые нотки, мяту и ещё какие-то незнакомые ароматы.

- Что это? - поднимаю глаза на парня.

- «Космополитен» по моему особенному рецепту. Попробуй! Пить начинай с самого дна, медленно втягивая содержимое, - советует парень.

Обхватываю трубочку губами и чувствую во рту клюквенный или брусничный сироп. Он настолько сладкий, что алкоголь совсем не чувствуется. Затем появляются какие-то резкие нотки, язык пощипывает, но мята успокаивает рецепторы, шлифуя их ментолом.

«Я что, за один раз выпила весь бокал?» - растерянно хлопаю ресницами.

«Ничего себе, Вертинская, ты пошла вразнос…»

- Спасибо, - благодарю Дэна, а он счастливо улыбается, протирая чистый бокал. - Пойду, потанцую.

Слезаю со стула и опускаюсь на танцпол. Тело ловит волну и начинает двигаться в унисон со звуковой вибрацией. Музыка подхватывает меня и несёт на своих крыльях.

Мне так хорошо! В голове абсолютно пусто. Парни и девушки рядом улыбаются, наслаждаясь вайбом.

И почему я раньше не ходила в такие места?..

Я поднимаю голову и вижу, как из vip-зоны второго этажа на меня пристально смотрит мужчина. Лет тридцать, широкий подбородок, тёмные волосы, густые скульптурные брови и прямой нос.

Он держит в руке широкий бокал с янтарной жидкостью и медленно её смакует.

В меня словно вселяется бес: я вопросительно выгибаю бровь, улыбаюсь и показываю мужчине средний палец.

«Смотри, смотри, всё равно ничего не обломится!»

Меня, идиотку, даже не посещает мысль, что я играю не на своём поле. За такие шутки мужчины из высшей лиги могут и наказать…

Но мне весело, я вспоминаю занятия бальными танцами, и тело с упоением выгибается, приковывая взгляды танцующих рядом парней.

Меня обступили несколько желающих познакомиться:

- Куколка, как тебя зовут? - кричит крепкий красавчик справа. У него спортивная фигура, смазливое лицо, но ростом парень не вышел. На каблуках я выше, хотя парня это ничуть не смущает.

Сзади пристраивается ещё один горячий мачо, приклеиваясь к моей попе своим крепким «орудием»:

- Малышка, ты такая сладкая! Пойдём, я тебя угощу?

Отталкиваю его, резко наклонившись вперёд, затем выпрямляюсь, бью его по лицу хвостом и пытаюсь выйти из круга. Надо освежиться. Хочу попросить у Дениса воды.

Но меня сгребает в охапку какой-то клоун в гавайке. Тянет в сторону, мы проходим за бархатную штору и оказываемся в тёмном закутке.

Визуалы

Наша девочка пошла вразнос. Вероника на танцполе ночного клуба.

Визуалы

Знакомьтесь, Крайнов Марк Каримович, молодой успешный адвокат по уголовным делам.

В криминальной среде его называют Мраком. Обладает бульдожьей хваткой, берётся за самые сложные дела, получает огромные гонорары за свою непростую работу.

Довольно закрытая личность со своими скелетами в шкафу.

Глава 5.

Машина подъезжает к элитной высотке. Шлагбаум открывается с лёгким звоном. Марк заезжает в подземный гараж и встаёт на своё персональное место с номером машины.

Помогает мне покинуть автомобиль, и мы на бесшумном лифте поднимаемся на двенадцатый этаж.

Мужчина продолжает сканировать меня взглядом, а я краснею до кончиков волос. Хмель выветрился, и осознание того, что натворила, толкает на побег.

Не хочу находиться рядом с этим человеком. Понимаю, что выгляжу в его глазах глупой, некрасивой и дешёвой шлюхой.

Взгляд в зеркало заставляет опустить лицо. Колготки порваны, на лице размазаны помада и тушь, нос распух от слёз, глаза красные, волосы растрёпаны…

Мне нужно домой. Но где мой дом?

Желудок урчит, а я даже не помню, когда ела в последний раз. Что за дурацкие провалы в памяти?

Мне страшно… Такого раньше не было. Это Альцгеймер, деменция или ретроградная амнезия?

В голове вспыхивает спасительная мысль:

- У меня в сумочке паспорт и телефон. Можно в паспорте посмотреть адрес!

Марк приподнимает брови:

- И где твоя сумочка? Когда я тебя забирал, рядом ничего не было.

- Ой! - непроизвольно вырывается. - Там паспорт, кошелёк с картами, телефон…

Понимаю, что эта потеря добавит мне массу проблем.

Лифт плавно останавливается, двери открываются без звука, мы выходим, и Марк приглашает меня в квартиру.

В прихожей горит приглушённый свет. Он зажёгся, как только мы переступили порог.

Мужчина усаживает меня на скамейку из кованого железа и мягкого бархатного сиденья, помогает снять высокие сапоги.

Снимает свои ботинки и подталкивает меня вперёд. Оглядываю помещения: в квартире несколько комнат, но Марк приводит меня в спальню.

Тёмно-серые стены, кованый изголовник украшен железными розами. Вся обстановка отдаёт средневековьем, начиная от массивной мебели из натурального тёмного дерева и заканчивая канделябрами на стенах.

Хозяин открывает дверцу шкафа, достаёт большое чёрное полотенце и длинную футболку.

- Вон там ванная, можешь принять душ и лечь спать. Я вернусь в клуб, поищу твою сумку. Если её забрали те подонки, то может, хоть паспорт выкинули.

Благодарно беру из рук Марка вещи и киваю.

- Спасибо вам…

Чувствую внутри протест: мы не переходили на «ты», но не смею перечить Крайнову. Не в том я положении, чтобы качать права.

Мужчина разворачивается и уходит, а я запираюсь в ванной комнате на замок. Стены и пол отделаны тёмным мрамором с золотыми прожилками.

Ноги ощущают уютное тепло – Марк включил подогрев или «Умный дом» постарался? Такая забота подкупает.

Умывальник с тумбой из тёмного натурального дерева идеально вписывается в общий интерьер, а краны с матовой или глянцевой отделкой смотрятся дорого.

В углу просторного помещения расположена угловая ванна из акрила с эффектом джакузи. Хромированные матовые ручки блестят под светом стильных светильников.

Рядом с ванной – душ с прозрачной стеклянной перегородкой и тропической лейкой. Раздеваюсь и встаю под его струи.

Водопад тёплой воды создаёт ощущение уединения и комфорта. Приходится воспользоваться мужским гелем для душа – другого на полке нет.

Не рискую мыть волосы, забрала их в хвост и закрутила в плотный узел. Без бальзама мне их будет не расчесать.

Вода расслабляет и дарит умиротворение, но я всё равно прислушиваюсь к каждому звуку в квартире.

Страх никуда не ушёл. Он затаился осторожным хищником, засел глубоко внутри, готовый вырваться наружу в любую минуту.

Вытираюсь мягким махровым полотенцем, надеваю футболку Марка. Она мне почти до колен.

Стираю свои тонкие трусики из чёрного кружева, подсушиваю полотенцем. Без них мне будет неуютно, поэтому надеваю влажными.

Забираюсь в кровать, застеленную тёмно-фиолетовым шёлковым бельём.

Скользко и непривычно. Но едва щека касается подушки, ощущаю гладкость и прохладу. Коже приятно.

Свет тут же гаснет. Закрываю глаза. Из-за мыслей, толкающихся в голове, уснуть не получается.

Если бы я в этот вечер осталась самой собой, ничего бы не случилось. Но беда в том, что я позавидовала Анжелики. Решила доказать ей и себе, что я ничем не хуже. Могу быть такой же красивой, стильной, отчаянной, дерзкой, желанной для мужчин.

Быть кем-то другим…

Другой…

Делать то, что мне несвойственно. Взять хотя бы показанный Марку палец. Ну это ли не детский сад?

Ничего странного нет в том, что меня приняли за легкодоступную женщину, напрашивающуюся на приключения.

Если бы не Крайнов…

Даже не знаю, смогла бы я пережить боль и позор, которые мне угрожали…

Меня клонит в сон. События дня вымотали, да и принятый алкоголь даёт о себе знать. Я практически не пью. У папы брат умер от цирроза печени ещё молодым, поэтому родители строго отрицательно относятся к любой выпивке. Сами не пьют, а уж про меня и говорить нечего – при малейшем запахе покарают.

Укрываюсь с головой одеялом, оставив маленькую дырочку для носа, и засыпаю. Мне снится Голубев. Какой-то грязный, потрёпанный жизнью, с кровавыми коростами на своём красивом лице.

Он толкает меня на диван, наваливается сверху и зажимает рот рукой. Его глаза горят ненавистью, грязная рука с длинными, корявыми ногтями шарит под халатом. Я пинаюсь, пытаюсь кричать, но мне не хватает воздуха.

Ещё немного и я задохнусь…

- Эй! Ника! Проснись! - трясут меня за плечо. - Это всего лишь сон!

Поворачиваю голову и в новорожденных лучах утреннего солнца вижу лицо незнакомца. Сердце в груди подскакивает резиновым мячиком и падает куда-то вниз.

За спиной мужчины шкаф из тёмного дерева.

Я в чужой квартире…

Мамочки!

- Кто вы! - голос спросонья хриплый.

- Марк. Я Марк. Ты опять забыла? Ника, тебе нужно к врачу, - мужчина смотрит обеспокоенно.

Его голая грудь с чёрными кудрявыми волосами водит меня в ещё большую панику.

Глава 6.

Пытаюсь вырваться, дрыгаю ногами и извиваюсь на его плече, но у Марка железная хватка. Получаю звонкий шлепок по попе и команду, словно собаке брошенную:

- Угомонись!

Моё сердце стучит где-то в пятках. В груди всё сжалось, я даже не могу сделать вдох.

Крайнов скидывает меня с плеча на постель и наваливается сверху. Плотно прижимает мои руки, закидывает ногу на бёдра, чтобы не трепыхалась.

Слёзы сами собой катятся по щекам.

Мне страшно…

Невыносимо страшно…

Он такой большой и сильный. Конечно, мне с ним не справиться.

Шепчу:

- Не надо. Пожалуйста. Не трогайте меня. Умоляю вас, не трогайте…

- Шшшшш, тише, малышка, - шепчет в ответ Крайнов.

Голос у него хриплый, зрачки затопили радужку, глаза потемнели. Он тяжело дышит, и я чувствую каменный бугор, который упирается в низ живота.

- Расслабься, дурочка, и послушай меня. Я не собираюсь тебя насиловать. Это не в моих правилах. Женщины сами приходят ко мне и умоляют о сексе.

Но ты не такая, я уже понял. Поэтому дам тебе немного времени прийти в себя.

Если ты не сможешь побороть страх – искалечишь всю свою жизнь, не сможешь в будущем создать семью и родить детей. Или сделаешь ЭКО и останешься матерью-одиночкой.

Вычеркни то, что произошло вчера вечером. Удали это воспоминание, как кусок грязи в своей голове.

Ну, было и было, какой смысл окунаться в прошлое?

Я сделаю так, что ты почувствуешь, что значит быть рядом с сильным мужчиной. Ты получишь защиту, финансовую стабильность и удовольствие в постели. В ответ я попрошу лишь ласки и верности на период нашего брака.

Согласна?

Мужчина смотрит мне в глаза и буквально гипнотизирует. Тело парализовано, не могу двинуть ни рукой, ни ногой. В голове сплошной туман. Морок.

«Мрак наслал Морок», - звучит в голове внутренний голос.

Понимаю, что это ненормально – цепенеть под чужим влиянием. Чувствую себя слабой мухой, попавшей в липкую паутину. Коварный паук сплёл крепкую сеть и сейчас опутывает меня обещаниями, страхом, искушением, соблазном…

Марк приближается и начинает нежно сцеловывать с моих щёк слёзы.

- Не упрямься, малышка, обещаю, тебе понравится быть со мной…

С трудом выталкиваю из себя два слова:

- Почему я?

Неужели я в прошлой жизни сделала что-то настолько ужасное, что теперь вынуждена расплачиваться за этот грех, подвергаясь насилию…

Крайнов отстраняется и садится на кровати. Он чувствует, что я уже никуда не денусь. Жертва без сил и можно не беспокоиться.

- Когда я увидел, как ты танцуешь, у меня все внутренности скрутило в узел от желания. Твои движения были настолько красивыми, страстными, живыми, что мне казалось – ты занимаешься каким-то бесконтактным сексом со всем залом.

Тебя окружили мужчины, и мне захотелось спуститься и разорвать всех, кто смотрит на твой танец. Появилась иллюзия, что ты танцуешь только для меня.

А когда ты подняла палец и улыбнулась, мне снесло крышу. Я решил, что спущусь и заберу тебя к себе.

Себе.

Чтобы провести эту ночь вместе.

Господин адвокат положил сцепленные в замок руки на колени и уставился в одну точку на стене. В спальне повисла тишина.

Очень осторожно двигаюсь на край кровати. Тело будто чужое: налитое свинцом и неповоротливое.

- Спасибо, что спасли меня. Но выйти за вас замуж я всё равно не могу… - роняю тихо, но он, конечно, слышит меня.

- Можешь, детка, ещё как можешь. Я разве не сказал, что отказы не принимаются?

Он поворачивает голову в мою сторону и ухмыляется, транслируя мегатонны уверенности в себе.

- Сейчас мы поедем к тебе, ты заберёшь самые необходимые вещи и документы. Вопрос с твоим бывшим мужем решу быстро, но ты поживёшь у меня. Не исключено, что он захочет с тобой встретиться.

Устрою тебя к себе на работу помощницей. После занятий полдня станешь трудиться в нашем адвокатском бюро, тебе будет полезно и для учёбы, и для будущей карьеры.

Марк проводит согнутым пальцем по моей щеке, высушивая остатки влаги:

- Не надо меня бояться. Да, я властный, сильный, порой жестокий, но по-другому в нашем мире невозможно забраться на вершину пищевой цепочки. Либо ты, либо тебя…

Сглатываю комок и раздражённо выдавливаю из себя:

- А если я не хочу ни с кем воевать за место под солнцем?

В глазах мужчины снова проступает непроглядная тьма:

- А тебе и не нужно. У тебя есть альфа-самец, который поднимет на вершину на руках и положит к твоим ногам все сокровища мира. Жаль, что ты этого ещё не поняла, глупышка…

Тонкий манипулятор. Прекрасный психолог. Эмпат. Человек с железной волей.

Теперь я понимаю, на чём основан профессиональный успех господина адвоката.

Под кожу пробирается мороз. В ушах звенит от голоса интуиции:

«Беги! Дура, беги!»

Я знаю, что наше будущее определяют наши выборы. Правильное решение то, которое возвращает душевное равновесие. Ошибочный выбор всегда основан на страхе, а не на любви.

И сейчас я намеренно схожу с правильной дороги, разрываю полотно своей судьбы, искривляю свой жизненный путь, сворачивая на тернистую тропу боли, страха и разочарований.

Но, по сути, у меня просто нет выбора.

Крайнов забрал у меня свободу, ещё не надев кольца.

Пока я тешу себя иллюзией, что смогу выпутаться из этой паутины. Мне только нужно немного времени.

Согласившись, добьюсь того, что Марк ослабит бдительность, и я найду способ избежать свадьбы.

Вот только я недооценила противника.

Мрак видел меня насквозь, и все мои тайные помыслы были ему известны…

А дальше всё происходит как во сне.

Словно механическая кукла я выполняю команды и делаю то, что мне говорит Крайнов.

Не вижу смысла возражать. Любой мой протест будет подавлен.

Он привозит меня домой. Пока собираю вещи, мужчина ходит по квартире и с интересом её осматривает.

Увидев пианино, довольно улыбается:

Глава 7.

Крайнов возвращает меня в свою квартиру и спешно убегает. Уж не знаю, что у него там горит, да мне и неинтересно.

После вчерашнего чувствую себя разбитой и потерянной. Изменения, которые происходят личной жизни, плохо укладываются в больной голове.

Достаю из сумочки обезболивающую таблетку, иду на кухню и запиваю минералкой.

Затем наливаю себе горячий чай, порывшись в шкафчиках господина адвоката, устраиваюсь за столом и набираю Никиту. Соболевский уже два дня не звонил. Надеюсь, что он в дороге и скоро будет дома.

Трубку берут на четвёртом гудке.

- Слушаю, - отвечает молодой женский голос.

У меня в груди неприятно ворочается колючка. А что, если Никита уехал отдыхать с девушкой?

- Здравствуйте! Могу я услышать Никиту Соболевского? Передайте ему, пожалуйста, трубку, - сдержанно прошу девицу.

На том конце несколько секунд молчат, а потом устраивают допрос:

- Никита не может сейчас подойти, кто его спрашивает?

Мне становится жарко после глотка горячего чая и потерявшей страх пигалицы, так нагло захватившей телефон друга. Злость и ревность стучат в висках молотками, усиливая головную боль.

- Я соседка Никиты и одноклассница, он обещал мне помочь в одном деле.

Женская интуиция подсказывает, что не надо представляться «подругой». Вполне возможно, что беседую с любовницей Соболевского.

После очередной заминки девушка решается рассказать правду.

- Знаете, произошёл несчастный случай. При восхождении Никита сорвался и сломал позвоночник. Он сейчас на операции. Когда врачи разрешат, мы перевезём его в Бурденко, там уже ждут.

Застываю, представляя друга прикованным к постели. Никита, который никогда не сидел на месте, подвижный, как ртуть и сильный, как медведь теперь вынужден будет лежать в корсете?

- Насколько всё серьёзно? - почти шёпотом задаю вопрос.

Не могу поверить, что с Соболевским случилась беда. Казалось, он неуязвим, счастливчик Лаки…

- Пока не знаем. Врачи обещали сделать всё возможное, - голос девушки дрожит, и я догадываюсь, что она плачет.

- Как вас зовут? Я Вероника. Нужна какая-нибудь помощь?

В голове одна мысль сменяется другой, и я уже готова сесть в самолёт и лететь на край света, чтобы ухаживать за Никитой.

- Алёна. Меня зовут Алёна. Пока ничего не нужно, ребята обо всём договорились. Может, позже, когда вернёмся в Россию…

Чувствую, как девушка устала и как ей страшно. Пытаюсь поддержать:

- Алёна, вы только привезите его домой, а здесь мы найдём врачей, поднимем связи и обязательно поставим Никиту на ноги. Я вам обещаю! Только держите меня в курсе.

Он ведь для меня не просто одноклассник и сосед. Никита – настоящий друг, вместе мы справимся!

- Спасибо, Вероника. Я позвоню вам, когда операция завершится, а сейчас мне пора.

- Да, да. Конечно. Передайте ему привет от меня. Скажите, что он мне нужен…

На эмоциях я даже не заметила, что могла сделать Алёне больно, признаваясь, как дорог мне Соболевский.

Но самое страшное было не это...

Я даже не заметила, что в дверях кухни стоит Крайнов и внимательно слушает наш разговор.

- Кто это тебе нужен, дорогая? - вкрадчиво спрашивает Марк, а глаза при этом мечут громы и молнии.

Будь Никита рядом, от парня осталась бы кучка пепла ­– столько ненависти излучает Крайнов.

Теряюсь под этим взглядом, сжимаюсь от страха в маленький незаметный комочек. Не понимаю, что я сделала не так.

Господин адвокат мне пока никто. Какое он имеет право лезть в мою личную жизнь?

Словно прочитав мои мысли, Крайнов отодвигает стул, поворачивает сиденьем к себе и седлает, широко расставив ноги. Руки скрещивает на спинке.

- Ну, невестушка, рассказывай, что там за Никита и почему ты так всполошилась. Спишь с ним?..

Да он псих! Самый настоящий псих!

Смотрю на Марка и не знаю, как себя вести. Просчитываю варианты.

Если начну качать права или ударюсь в истерику, он запросто меня поставит на место.

Начну блеять и заискивать, пытаясь унять его ярость, и Крайнов совсем слетит с катушек, превратит меня в бесправную рабыню, жертву абьюза.

Выбираю золотую середину и решаюсь рассказать правду.

- Никита действительно мой школьный друг. Он живёт в этом же подъезде, мы вместе ходили в школу и он обещал помочь мне разобраться с Голубевым. Но случилась трагедия: сорвался в горах и сломал позвоночник. Теперь ему наверняка потребуется дорогостоящее лечение, и я пыталась успокоить его девушку.

Смотрю в глаза господина адвоката и стараюсь не отводить взгляд. Он же уставился, не мигая. Есть что-то гипнотизирующее, змеиное в его взгляде.

- Ты его любишь? - интересуется отстранённым тоном.

- Ну, как друга конечно люблю. Мы вместе тысячу лет, в садике рядом на горшках сидели, - натянуто улыбаюсь и пробую разрядить шуткой напряжённую атмосферу.

Каждой фразой двигаюсь по стеклу. Сделаю ошибку, и осколки поранят, пустят кровь…

- А как мужчина он тебе нравится? - не успокаивается Крайнов.

Нервно хихикаю:

- Марк, не смеши меня. Как может нравиться парень, с которым вы козявками кидались в первом классе?

«Божечка, прости эту ложь! Мне бы только выбраться отсюда. Сбежать подальше от тирана и спрятаться у родителей…»

- Хорррошо! - рычит Марк и резко встаёт. - Бери паспорт, нас ждут в загсе. Сейчас поедем в магазин, купим тебе платье. Нужно будет сделать несколько фотографий.

- Какой загс? Я не давала согласия! Я не хочу! - почти кричу и отступаю в угол кухни.

Крайнов приближается ко мне. Он выше на голову, давит своим ростом, весом и харизмой.

- А мне казалось, мы обо всём договорились? Год. Мне нужен ровно год, потом мы разведёмся.

Он окидывает меня оценивающим взглядом, а мне хочется провалиться сквозь пол.

- Но ты собираешься со мной спать, а это уже настоящий брак, а не фиктивный, - возражаю из последних сил и кидаюсь аргументами.