Лекарь без границ

1

В узкие окна пробивались лучи заходящего солнца, пронзая дым зажённого ладана. Перед низким каменным столом стояла молодая девушка на коленях. Её изящные руки с длинными пальцами нежно и осторожно перебирали пучки трав, и если приглядеться, можно было увидеть следы от масел на пальцах и ладонях.

Сквозь густой запах ладана и пыли едва пробивался свежий и солёный аромат средиземного моря, омывавшего остров, где находился храм Исиды. Стены святилища были из розового гранита и испещрены иероглифами, рассказывающими историю божественного исцеления.

В центре храма возвышался алтарь из черного базальта, на котором притаились серебряные курильницы, которые можно было заметить по исходящему от них сизому дыму. Сейчас в них тлеет ладан, но уже совсем скоро одна из жриц сменит его на смесь мирры, кипариса и можжевельника. Чтобы отогнать злых духов. Ведь сегодня нужно изготовить "Масло Гора".

Умер ужасно богатый человек, его семья решила сразу же озаботиться получением масла для обтирания тела и пропитки бинтов. По словам других жриц его тело уже передали специалистам, чтобы овободить от органов.

Юная девушка приступила к толчению ста грамм мирры в ступке из красного порфира. Жрице строго требовалось сделать ровно сто ударов пестом в честь победы Гора над Сетом. Затем пятьдесят раз по ладану. После чего смешать толчёные смолы с пятистами миллилитрами масла оливы бронзовой ложкой. И не забыть о семи каплях нильской воды.

Девушку, что стояла у стола до синяков на коленях, звали Таисет. Её чёрные волосы были заплетены в толстую, плотную косу, перехваченную льняной лентой. Длинные чёрные ресницы обрамляли по-колдовски зелёные глаза. Ими её наделили предки-греки.

— Таисет, ты закончила? – спросила старшая жрица.

— Да, Аменира. Продолжение приготовления будет завтра и в последующие дни вплоть до тридцать девятого, как и указано на священном папирусе, – ловко ответила Таисет.

— Всё верно. Тогда возьми уже настоянное масло и передай жене погибшего Пахери. Завтра уже оно пойдёт в ход.

— Как скажешь, старшая жрица.

Хаисет с уважением относилась к каждой служительнице храма, ведь все они были связаны одним общим делом, приносящим пользу людям. Пусть мёртвым, а не живым.

Хаисет, конечно, была не согласна, что священные рецепты нельзя было использовать для живых людей. Большинство было против, даже с учетом того, что многие из масел и отваров могли быстро поставить людей на ноги от разных хворей.

Египтянка аккуратно перелила из алебастрового сосуда часть масла в полую статуэтку Исиды с малышом Гором. И направилась к дамбе, соединявшей остров Фарос и Александрию. В целом, за полтора часа, в лучшем случае, за час, она успеет вернуться в храм.

Дорогу освещали факелы. Движение было ограничено. По обеим сторонам Гептастадиона были акведуки и лавки торговцев. Туда-сюда снующий народ мешал пройти без происшествий. Таисет слишком волновалась пролить масло, зная, сколько времени нужно потратить на его изготовление.

Но всё-таки ей удалось достичь Александрии даже быстрее, чем она предполагала изначально. Её руки крепко прижимали статуэтку к льняному кремовому платью, струившемуся до пят. Подувший вечерний ветер напомнил Таисет об оставленной в храме шали. Но времени на возвращение не было. Супруга Пахери ждёт масло, и оно у неё будет сегодня же. Зеленоглазая жрица всегда ответственно подходит к работе.

Выйдя на Канопскую улицу, главную магистраль Александрии, она поспешила пройти её как можно быстрее, минуя рынок рыбаков, где часто могли обокрасть. А с молодой девушкой и не только это провернуть можно.. Но Таисет запаслась выносливостью и упорством раньше, чем родилась, поэтому спустя пятнадцать минут уже поднималась по крутым лестницам навстречу Панеуму.

Вдруг она заметила, как на неё несётся маленький мальчик, казалось, ему около шести лет. Кудрявые волосы болтались из стороны в стороны. С каждым шагом малыш слабел. При приближении Таисет заметила посиневшие губы ребёнка и пот, стекающий со лба. Она схватила его за руку, не давая упасть.

Ребёнок взглянул на неё замыленным взглядом серых глаз и потерял сознание. На пустой темной улице никого не было. В закромах у Таисет было немного оливкового, еще теплого, масла. "Масло Гора" давать опасно. Может задохнуться.

У ребенка была лихорадка. И ничего другого, что могло бы ему помочь, у неё не было. Поэтому она взяла малыша на руки и спряталась в укромном углу, натёрла его тело оливковым маслом. Оторвала часть своего платья и укутала ребёнка. Не шерсть, но уже ничего. Осталось добраться до знакомого торговца, живущего рядом. Тогда малыша можно будет привести в чувство и спасти.

Сердце Таисет сходило с ума, быстро бившись о грудную клетку хозяйки. Этот мальчик был похож на римлянина, но она ни на секунду не пожалела о своем решении, стоя перед дверью Дионисия, ожидая приёма.

2

Дионисий долго не открывал. И даже, видимо, не послал этого сделать выкупленную нубийскую рабыню. Сердце Хаисет стало заходиться в панически быстром ритме, ведь если хотя бы одна душа увидит её с ребёнком Рима, грязных слухов будет не избежать. Кроме того, если узнают, что она его пытается вылечить, негодовать будут не только служительницы храма Исиды, но и римляне. Отец мальчика — особенно. Таисет не хотелось поднимать смуту в итак тяжёлое для Александрии время.

Борьба за власть расколола общество на тех, кто выкрикивал "Птолемей!", и на тех, кто кричал "Клеопатра!". На улицах оставаться было небезопасно, особенно когда ночь спускалась на гладь Нила. Но вера в Дионисия возвышалась над страхом.

— Где же ты, Дионисий?! – напряженным шёпотом выдавила из себя Хаисет. Мальчику становилось хуже. А пустынный воздух становился всё холоднее.

Она постучала ещё раз, сильнее прежнего. Затем по воздуху прошли вибрации женского кокетливого смеха. Должно быть Дионисий заигрывал с Мелайной, вот и не слышал Хаисет. Девушка решила не терять времени и рискнуть своей безопасностью.

— Дионисий, открой двери! – крикнула Хаисет, сверкая зелёными глазами.

Со стороны улицы, ведущей на главную, послышались мужские голоса. Она запаниковала. К её счастью, Мелайна уже отворяла двери, низко склонив голову перед жрицей.

— Благодарю. Омыть руки не могу, не волнуйся, об этом я скажу Дионисию сама, если спросит, конечно. У меня на руках мальчик, ему срочно требуется помощь.

Хаисет оторвала взгляд от нубийской рабыни и заметила спешившего Дионисия.

— Хаисет, рад тебя видеть. Что привело тебя ко мне в столь поздний час? – поравнявшись с ней, спросил торговец.

— На самом деле, я не должна была к тебе заходить сегодня. Но этот малыш буквально упал перед моими ногами, когда я относила "Масло Гора" для уважаемой вдовы. Единственное, что я успела, так это натереть его тело оливковым маслом. Мёдом было бы лучше, но его у меня не оказалось. Мальчику нужно дать отвар. А как я знаю, нужные ингредиенты у тебя были. Я с жалования обязательно тебе верну или приготовлю мазь или отвар для тебя. Тут уж решать не мне. Но времени осталось очень мало. В лучшем случае, околоко получаса. Малышу пускали кровь, – Хаисет поджала губы, она была против такого варварского метода, когда можно было обойтись другим.

Дионисий не медлил, он узнал в этом ребёнке сына римского центуриона. Гораздо больше проблем будет, если они совсем не попытаются помочь ребёнку. Мужчина средних лет отвёл Хаисет в комнату, где она могла бы приготовить отвар, оставив нужные ингредиенты.

— Вода Нила у тебя есть? – спросила Хаисет.

— Только колодезная.

Хаисет махнула рукой, чтобы он дал хотя бы её. Когда Дионисий дал воду, девушка перелила её в медный котёл с выгравированным "Глазом Гора". Жрица Исиды стала читать заклинание:

— Уйди, жар! Как Ра побеждает Апопа, так Исида побеждает болезнь…

После чего она отправила в котёл кору ивы, кожуру граната, семена кориандра, затем,чуть ослабив огонь, оставила кипеть жидкую смесь на двадцать минут.

— Дионисий, могу тебя попросить принести прохладной воды и немного льняной ткани? И тёплую воду с горчицей?

Долго просить его не нужно было. Он отправился вместе с рабыней, чтобы доставить всё это быстрее. Пока Дионисий и Мелайна отсутствовали, Хаисет положила каплю мёда под язык кудрявому мальчику. И стала делать ему точечный массаж. Сначала массируя круговыми движениями по основанию черепа, затем лёгкими надавливаниями между бровей.

Когда торговец вернулся, Хаисет опустила ступни малыша, прежде сняв с него сандалии из мягкой кожи, в тёплую воду с горчицей, чтобы обеспечить отток крови от головы. Похоже ребёнок бежал прямо из дома, не останавливаясь на смену обуви. После чего, смочив ткань в прохладной воде, стала протирать ею его лоб, шею, запястья.

После того, как отвар прокипел, Хаисет добавила в него мёд и размятые листья мяты. Сняла с огня, оставила настояться.

Ребёнок немного заметался, несмотря на приложенные усилия Хаисет.

— Потерпи, малыш, вот-вот я дам тебе лекарство. Тебе обязательно станет легче, –Хаисет гладила ребёнка по слегка жестковатым и жирным волосам ребёнка.

Перед подачей отвара, она добавила в него три капли ладана, разведенных в вине, для стерилизации. И зашептала:

— Исида, даруй прохладу, как твои крылья дали тень Осирису…

Таисет приподняла голову ребенку, заставив его приоткрыть глаза. Этого было мало для того, чтобы спокойно жить, но достаточно, чтобы принять снадобье. Она дала ему выпить половину пальца от объёма чаши, затем поднесла ко рту ёмкость с ячменным отваром, чтобы запить немного горчащее лекарство. Ребёнок уснул, грудь стала вздыматься гораздо спокойнее прежнего, мышцы лица расслабились.

Успела.

Осталось продержаться ночь, ведь подавать эти отвары стоило каждые четыре часа.

Да простят её жрицы Исиды. Масло она передаст уже утром, когда будет возвращаться в храм.