Пролог
1763 год. Смоленская губерния, с. Пятницкое.
Зося, сидя за ужином, не могла заставить себя проглотить ни кусочка. Девушка пребывала в сильном волнении, ведь совсем скоро, уже этой ночью, ей предстояло навсегда покинуть отчий дом, маменьку, сестёр.
- Что с тобой, Зося? Не захворала ли, часом? – спросила маменька, заметив непривычную бледность и плохой аппетит дочери.
- Голова отчего-то разболелась, маменька. Должно быть, слишком долго на солнце была. Я розы в саду срезала для букетов, - ответила дочь, не смея поднять глаз.
Зосю тревожило её будущее, страшила неопределённость. Как сложится то, что они с Никифором задумали? Не помешает ли что их плану? Не прознает ли папенька до времени? Ох, нет, только не это! Даже думать боязно, что тогда будет!
Софье Модестовне Соколовской недавно исполнилось пятнадцать лет. Она была прехорошенькой девицей, которую желали взять в жёны многие отпрыски дворянских семей смоленской губернии. Зося, как называли девушку родители, была не только хороша собой, но и довольно богата. Отец её, Модест Казимирович, имел роскошный усадебный дом и обширное поместье в Смоленском уезде. Пан Соколовский, кичившийся своей принадлежностью к древнему польскому дворянскому роду, отличался неуёмной гордыней. На стене в гостиной висело огромное панно, изображавшее герб «Гоздава», вышитый бисером искусными ручками его супруги.
Семь павлиньих перьев, украшенных сдвоенной лилией, над красным щитом с серебристыми лилиями, являли собой яркое зрелище, неизменно приковывавшее к себе взгляд каждого, кто входил в дом.
Соколовский был напыщенным и высокомерным, особенно по отношению к тем, кто был менее знатен, чем он сам. К выбору жениха для дочери отец подошёл весьма серьёзно и многим претендентам на руку и сердце прелестной Софьи Модестовны отказал ввиду недостаточно знатного происхождения и бедности.
Модест Казимирович был человеком властным и строгим, даже в своей собственной семье. Жена его, Анна Яковлевна, была женщиной смиренной и кроткой, не смевшей ни в чем перечить деспотичному супругу. Будучи набожной, она искренне считала мужа своим господином, коего ей подобало слушаться во всем. Она и дочерей своих воспитывала в духе беспрекословного повиновения и подчинения будущему мужу.
А Зося была влюблена. И чувство это было взаимным. Сердцем девушки завладел блистательный ротмистр гусарского полка Никифор Лукьянович Шадрин, с которым она познакомилась на балу у губернатора. Офицер двадцати пяти лет был недурён собой, высок и строен. Он имел правильные, тонкие черты лица и вьющиеся русые волосы. Шадрин привлёк Зосю не только своей приятной наружностью, но и добрым, спокойным нравом. По характеру Никифор Лукьянович был полной противоположностью отца девушки. Будучи смелым и решительным на полях сражений, он смущался, как отрок, в обществе Софьи, которая очень нравилась ему. Ротмистр был человеком мягким и отличался тонкостью обхождения. Никифор Лукьянович всегда живо интересовался, что думает по тому или иному поводу Софья Модестовна, прислушивался к её мнению и старался выполнять её желания. Это было так ново, так непривычно для девушки. Впервые от неё не требовали слепого послушания и подчинения, а общались, как с равной.
Гусарский полк, в котором служил Шадрин, был расквартирован в Смоленске. Софья и Никифор виделись на балах и званых обедах. Модест Казимирович, как и многие другие помещики, был человеком хлебосольным и с удовольствием принимал гостей в своём доме. Никифор Лукьянович стал часто наведываться к Соколовским, чтобы побыть в обществе прелестной Зоси.
Шадрин был страстно влюблён в милую, добрую, покладистую девушку и вскоре попросил руки Софьи Модестовны у её отца. Выбор дочери капризный Соколовский не одобрил. Он не желал видеть в зятьях человека военного, да ещё и «москаля». Никифор получил отказ, даже несмотря на его знатное происхождение и принадлежность к славному русскому дворянскому роду. Семья Шадриных не была баснословно богатой, тем не менее, считалась вполне обеспеченной и уважаемой. Отец Никифора владел родовым имением в Московской губернии. Но, помимо Никифора, у его отца было ещё три сына, двое из которых, как и Никифор, состояли на военной службе.
Софья, испытывая к Никифору глубокое, нежное чувство, решилась пойти наперекор воле родителя. Молодые люди вели переписку и тайком встречались в усадебном саду Соколовских. Никифор убедил возлюбленную бежать с ним из родительского дома. Иного пути быть вместе у них попросту не было. Поначалу Зося воспротивилась, но, после долгих уговоров любимого, согласилась. Добросердечный, ласковый Никифор очень нравился девушке, а жизнь в доме деспотичного отца и матери, заставлявшей дочерей целыми днями сидеть за ненавистным рукоделием, была скучной, однообразной и беспросветной.
***
Бархатные серые сумерки укрыли сад. О предстоящем побеге из дома знала лишь верная горничная Зоси. Она помогла собрать в узел самое необходимое барышне на первое время – пару платьев, шаль, бельё, чулки, перчатки, душистое мыло. Плащ висел на спинке стула, капор лежал рядом. Зосе было немного жаль оставлять свои красивые платья и шляпки, но взять их с собой сейчас она никак не могла. Девушка задула свечу и подошла к окну, за которым стало совсем темно. Она пристально вглядывалась в темноту. Сквозь распахнутое окно до её ушей донеслось отдалённое ржание лошадей. Ужели пора? Сердце бешено заколотилось, ладони вспотели. Зося услышала тихие шаги у двери. Запыхавшаяся Дуня аккуратно отворила дверь и на цыпочках вошла в комнату.
- Барышня, надобно спускаться, коляска на дороге дожидается. Все спят, в комнатах темно, в доме тихо. Только вы, барышня, ботиночки-то снимите, не то шума наделаете. Выйдем через черный ход, я уж и дверь отворила.
- А вдруг кто выходил и запер дверь? – тревожным шепотом спросила Зося, у которой от страха похолодели руки и ноги.
Часть 1
В поисках счастья ...
Глава 1
1778 год. Владимирская губерния, Гороховецкий уезд, с.Терновка.
По каштановой аллее усадьбы медленно прогуливались две юные барышни.
- Любонька, поведай мне теперь, покуда никто нас не слышит, как всё было на рождественском балу у губернатора? Это ведь был твой самый первый бал! И про остальные тоже расскажи, - с мольбой в голосе просила Сусанна.
Девушке только что исполнилось четырнадцать лет, и она ещё никогда не была на настоящем, взрослом балу. Через три недели она с родителями была приглашена на весенний бал к предводителю уездного дворянства и до крайности нервничала по этому поводу.
- Санушка, в двух словах всё не расскажешь. Я очень волновалась перед первым балом, у меня, представь, даже колени дрожали, когда мы в особняк губернатора входили. Я боялась, что меня никто не пригласит танцевать. Но, как оказалось, переживала я напрасно. На балу было много наших знакомых, и они танцевали со мной. В основном, конечно, почтенные отцы семейств, но ведь главное, что я танцевала, а не сидела в углу. Так ведь, душенька?
Любаша Саблукова была старше Сусанны на полгода, потому в свет её стали вывозить раньше. Обширное поместье Романа Тимофеевича Саблукова, Введенское, соседствовало с Терновкой, поместьем отца Сусанны. Девочки, будучи почти ровесницами, были дружны с детства. Любаша была светловолосой девушкой с миловидным личиком и статной фигурой. Соседи поговаривали, что через год-два Любовь Тимофеевна станет первой красавицей уезда.
- Любонька, с твоей наружностью не о чем было тревожиться. Другое дело мне, - вздохнула Сусанна. - Скажи, а твои бальные платья где шили: в уезде или во Владимире?
- Папенька привёз готовые бальные платья из Москвы, а уездная портниха лишь подогнала их мне по фигуре. Я полагаю, что в нашем городе такие красивые туалеты мне не сшили бы. Не хотелось на балу у губернатора выглядеть провинциалкой.
- Но мы ведь и есть провинциалки. Ежели платья можно заказать модные и куафюру* сделать, то манеры наши и французский тотчас покажут, кто мы и откуда, - снова вздохнула Сусанна.
- Санушка, твой французский как раз ни у кого не вызовет нареканий. У тебя безупречное произношение благодаря твоей гувернантке. Сказывай теперь: твои бальные платья готовы?
- Одно платье, Любаша. Оно готово. Красивое! Маменька возила меня в уезд к портнихе. Заказали только одно платье, ведь после весеннего бала будет большой перерыв, до осени. Я за это время могу подрасти и ещё располнеть, - снова тяжело вздохнула Сусанна.
Дочка помещика Шадрина, хозяина Терновки, в отличие от подруги, не могла похвастаться привлекательной наружностью. Она была полноватой, чуть ниже среднего роста девушкой с вьющимися русыми волосами. Лицо её, по мнению самой Сусанны, портили довольно крупный нос и чрезмерно пухлые губы. Глаза же, невыразительного серо-зелёного оттенка, наоборот, были маленькими. Не красавица. Но соседки, приезжавшие навестить её маменьку, нахваливали тёмные, выразительные брови Сусанны и её восхитительные кудри. Нахваливали, чтобы не расстраивать маменьку, должно быть.
- Любаша, поведай по секрету, был кто-то, какой-то кавалер, который понравился тебе … более остальных? – смущенно опустив глаза, спросила Сусанна.
- Был. На Рождество в отпуск приезжал сын Тихменёвых, Евграф. Он стал совсем взрослым и очень привлекательным, - улыбнулась Любаша, и голубые глаза её озарились светом. – Я не видела его пять лет. Он запомнился долговязым кадетом. А сейчас …
- Ты влюблена в него? – с изумлением глядя на подругу, спросила Сусанна.
- Право, я не знаю, – опустила длинные ресницы Любаша. - Но он очень понравился мне.
- А ты ему?
- Мне это неведомо. Мы танцевали с ним всего один раз, на Рождественском балу. А потом виделись на званом обеде.
- Ты не могла не понравиться ему, ты же настоящая красавица.
Дойдя до высокого деревянного забора, отделявшего Терновку от соседнего поместья, девушки повернули назад. Пришло время возвращаться в дом, где уже был накрыт стол к чаю. В этом году именины Сусанны выпали на последние дни Великого поста, потому родители и не стали устраивать пышный праздник. Позвали только самых близких соседей – Саблуковых, Аносовых, Мещерских и Тихменёвых.
Оштукатуренный деревянный дом Шадриных был одноэтажным, но довольно большим. Помимо гостиной, столовой и кабинета, в доме было шесть спален. В мезонине прежде располагалась детская, в которой обитали Сусанна и её младший брат. Сейчас мезонин пустовал. Сусанне, как взрослой барышне, выделили собственную спальню, рядом со спальней гувернантки, а одиннадцатилетнего Модеста отправили учиться в Москву, в университетскую гимназию.
- Барышни, садитесь за стол, чай стынет, - Софья Модестовна укоризненно взглянула на дочь.
- Маменька, не серчайте, мы немного погуляли. Погода дивная стоит. Весна!
- Полно, Софья Модестовна, не браните именинницу. Сусанна Никифоровна сегодня чудо, как хороша! – улыбнулся Роман Тимофеевич Саблуков. – Как быстро выросли наши проказницы.
- Отчего проказницы, дедушка? Мы с Сусанной благовоспитанные барышни, - ухмыльнулась Любаша.
- Оттого, душа моя, что все юные барышни – проказницы. Особенно такие хорошенькие.
Сусанне было очень приятно слышать, что и её тоже находят хорошенькой. Она знала, что очень нравится Любашиному дедушке. Своих дедушек Сусанна никогда не видела. Один умер вскоре после её рождения, а второй жил далеко, в Смоленской губернии. Отчего-то девушке казалось, что её дедушка был точно таким же, с добрым лицом и весёлыми глазами, как у Саблукова.
После чаепития хозяин дома, Никифор Лукьянович, по просьбе дам, спел несколько романсов под гитару. А потом честная компания уселась играть в лото.
Глава 2
Через седмицу после Пасхи Шадрины отправились в уездный город, на весенний бал, который давал в своём особняке предводитель уездного дворянства. Саблуковы любезно пригласили соседей по поместью остановиться в их доме, поскольку своего дома у Шадриных в уездном городе не было, а возвращаться домой среди ночи было весьма неудобно.
Тройка гнедых, запряжённая в карету, резво бежала по просёлочной дороге. Сусанна, отодвинув шторку, с интересом смотрела на проплывавшие за окошком тёмные поля, бескрайние луга, густые перелески, бревенчатые крестьянские избы. Девушке не часто доводилось покидать родную усадьбу, оттого поездка в город была для неё настоящим событием. Ещё бы, первый взрослый бал! Сусанна любила танцевать, она не пропускала ни одного детского праздника, устраиваемого соседями. Но одно дело отплясывать польку среди ровесников и совсем другое ждать приглашений от взрослых кавалеров. Папенька подарил Сусанне на именины вместе с шёлковым веером дивную бальную книжечку на цепочке. Туда она будет записывать имена пригласивших её кавалеров. Сусанна замечталась, представив себе вереницу молодых людей, выстроившихся в очередь к её бальной книжке. Девушка не смогла сдержать улыбки. Что за глупости приходят в голову? Хорошо, ежели хоть кто-нибудь пригласит. Несмотря на юный возраст, Сусанна осознавала, что не может считаться завидной невестой. Ведь кроме дворянского звания ей нечем было похвастаться. Поместье её отца было маленьким, да и оно перейдёт со временем брату. Приданого в виде имущества у Сусанны не было. Отец скопил небольшой капитал, но этого было явно недостаточно для того, чтобы привлечь внимание богатого и знатного жениха. А Сусанна страстно мечтала стать богатой и знатной дамой, жить в столице, вращаться в высшем свете. Будь она красавицей, как Люба Саблукова, шансов удачно выйти замуж было бы больше. Но и тут Сусанне не повезло. Она часто размышляла, как странно распорядилась природа. Маменька в свои тридцать лет была ещё очень красива, и папенька тоже был привлекательным мужчиной с подтянутой фигурой и военной выправкой. Брату досталось от родителей всё самое лучшее. У него было ангельское личико с тонкими чертами, ладное сложение. И только ей, Сусанне, не повезло. Лицо было грубоватым, словно вылепленным не слишком умелым скульптором: ему не хватало изысканной утончённости, которая делает обычное лицо красивым. Впрочем, девушка уже смирилась с этим. Она знала, что счастливое замужество – это дело случая. Иной раз и писаные красавицы остаются незамужними. Тётушка Любаши, Анастасия Романовна Саблукова, которая в своё время считалась одной из первых красавиц уезда, так и осталась старой девой. Её жених погиб на семилетней войне, а выходить замуж без любви она не пожелала и жила сейчас в Введенском с отцом и семьёй брата. Сусанна, будучи девушкой здравомыслящей, поставила себе целью выгодно выйти замуж. На первый бал Сусанна возлагала большие надежды. Конечно, пока ещё она слишком молода для замужества. Но для помолвки сейчас самое удачное время.
- О чем замечталась, душа моя? – маменька коснулась рукой колена дочери.
- О женихах, - призналась Сусанна.
- Ты не спеши, доченька. Главное, не ошибись с выбором, - вздохнула Софья Модестовна.
- Было бы из кого выбирать! – усмехнулась Сусанна.
- Будет из кого, даже не сомневайся, - глаза отца заискрились озорными смешинками. – Ты же у нас красавица и умница.
Уже смеркалось, когда экипаж Шадриных остановился у двухэтажного дома Саблуковых. В передней усталых путников встретила Любаша.
- Как долго вы добирались! – девушка сделала книксен и подошла к подруге. – Санушка, я уж испугалась, что ты не приедешь.
- Как можно не приехать на бал, Люба!
- Пойдём в мою комнату, я покажу тебе своё платье, - глаза Любаши горели нетерпением.
***
Проснулась Сусанна поздно, напольные часы показывали девять утра. Девушка ещё немного понежилась в тёплой постели. Гостевая спальня, которую ей отвели хозяева, была небольшой, но очень уютной. Стены были обиты штофом персикового оттенка, окна задёрнуты красными бархатными гардинами. Пол был покрыт мягким ковром такого же цвета. Комод украшали бронзовые канделябры с изящными завитками, а стену - картина с алыми маками.
Сусанна нехотя вылезла из-под одеяла и дернула шнурок сонетки, вызывая горничную. Умывшись и облачившись в домашнее платье, девушка направилась к спальне подруги. Любаша, уже одетая и красиво причёсанная, читала книгу.
- Волнуешься? – пристально посмотрела Люба в глаза подруги.
- Безумно! Я вчера полночи заснуть не могла. А ты, Любаша?
- И я. Немного. Тихменёва ведь на этом балу не будет.
- Будут другие, - усмехнулась Сусанна.
- Будут. Но они меня мало интересуют.
- Любонька, а ты и вправду влюбилась!
- А коль и так, что с того? Евграф холостой. И жених подходящий. Не сказать, что богат, но и не нищий же. За мной родители хорошее приданое дадут. Нам хватит на жизнь.
- Ты никак замуж за него собралась? Мне уже не терпится взглянуть на этого Тихменёва, завладевшего твоим сердечком. Что в нём такого особенного?
- Не смейся, Санушка. Он вправду очень понравился мне. Мы не виделись почти полгода, но я не перестаю думать о нём. Сердце подсказывает, что это моя судьба. Так ведь случается: увидишь человека и сразу понимаешь, что это Он! Тот, о ком ты мечтала, кого ждала. Интересно, что почувствовал он? Помнит ли меня? Может быть увлёкся давно какой-то столичной девицей. Я бы спросила у его матушки, да боязно. Что она подумает обо мне?
- Хочешь, я спрошу? Меня не слишком заботит, что мадам Тихменёва подумает обо мне, - рассмеялась Сусанна, отбрасывая с плеча кудрявый локон. – Любонька, во сколько у вас завтракают? Так хочется кофею!
- Прости! Прости, душенька! Я совсем заболтала тебя, забыв об обязанностях хозяйки. Пойдём вниз, в столовой уже завтрак стынет.
Глава 3
Кареты Шадриных и Саблуковых, следовавшие друг за другом, остановилась в конце вереницы экипажей, выстроившихся в очередь у особняка Парфеньева – предводителя уездного дворянства. Сусанна с любопытством выглянула в окошко. Дом был внушительным, двухэтажным, с высокими окнами и массивной дубовой дверью. Фасад особняка был щедро украшен лепниной в виде цветочных венков, вход венчал портик с пятью полуколоннами. Нарядно одетые гости поднимались по широкой лестнице, украшенной вазонами, в дом, где их радушно встречали хозяева.
Бальный зал располагался на втором этаже. Чтобы попасть в него, требовалось подняться по лестнице и пройти через анфиладу роскошных гостиных, в которых были установлены диваны для дам, не желавших танцевать, и ломберные столы для игры в карты. Сусанна была взволнованна до крайности, сделавшиеся вдруг деревянными ноги едва слушались её. Девушка испуганно озиралась по сторонам, растерявшись от скопления изысканно одетой публики. Запах живых цветов, украшавших зал, смешивался с ароматами духов. Гудящая, многоголосая толпа хаотично перемещалась по залу, обмениваясь приветствиями. От ярких туалетов дам и блеска украшений рябило в глазах. Наконец, матери девушек заняли места у стены, устроившись в удобных креслах, а барышни встали у колонны, дабы кавалерам было удобнее их разглядеть.
- Санушка, когда ты ушла одеваться, к нам заезжал Аносов. Он заранее пригласил меня на танец.
- На какой? – без особого интереса спросила Сусанна, рассматривая проходящих мимо кавалеров.
- На экосез. Ах, Санушка, я хотела бы отказаться от приглашения, но этикет не дозволяет.
- Но отчего, Любаша? - изумлённо взглянула в расстроенное личико подруги Сусанна.
- Алексей Афанасьевич так странно смотрит на меня … Право, я не знаю, какими словами выразить.
- Аносов ухаживает за тобой?
- Нет. Нет, но … он часто приезжает к папеньке. Он и прежде приезжал, но сейчас он буквально не сводит с меня глаз. Он совсем не нравится мне.
- Право, Любаша, я не понимаю тебя. Достойный человек с интересом смотрит на тебя. Радоваться надобно, а ты расстроена. У меня и такого кавалера нет, - Сусанна тяжело вздохнула. - Скоро бал начнётся, а моя книжка совсем пуста.
- Я не о танцах речь веду, - рассердившись, тихо произнесла Люба. – Меня пугает, что Аносов может сделать мне предложение. Понимаешь? Он неприятен мне. Мне даже не о чем говорить с этим увальнем.
- Зато у него большое поместье и прекрасный дом. Холостой, не старый. Право, Любаша, ты слишком разборчива, - серьёзно глядя на подругу, сказала Сусанна.
- Вот сама и выходи за этого медведя! - в сердцах воскликнула Люба.
- Я бы вышла, да он не зовёт, - хмыкнула Сусанна, стрельнув глазками на студента, с интересом поглядывавшего на неё.
Музыканты заняли свои места и принялись настраивать инструменты. Никифор Лукьянович подвёл к барышням титулярного советника Извольского – вдовца средних лет, который записался в книжках обеих девушек. Следом к дочери подошёл Тимофей Романович. Распорядитель бала объявил польский. Саблуков пригласил Сусанну, а Шадрин – Любашу.
Сусанна знала Тимофея Романовича всю жизнь, он был для неё почти родственником, но сейчас отчего-то у неё вспотели ладони, когда Саблуков вывел её в середину зала, где выстроились другие пары для чинного, торжественного шествия. Сусанна, хотя и не могла похвастаться изяществом фигуры, двигалась легко и грациозно, исполняя шаги и поклоны. Кавалер развлекал её непринуждённой беседой, барышня с улыбкой отвечала.
Едва отгремели завершающие аккорды первого танца и пары успели освободить середину зала, как распорядитель бала объявил вальс. К Любе подошёл молоденький офицер и, галантно поклонившись, пригласил её на танец. Сусанна, чтобы не стоять в одиночестве, направилась к маменьке.
- Сусанна Никифоровна, доставьте удовольствие пройтись со мной в вальсе, - раздался сбоку хрипловатый мужской голос. Девушка резко обернулась. Серые глаза Аносова мягко глядели на неё. Мужчина склонился в вежливом поклоне, девушка сделала реверанс.
- Извольте, Алексей Афанасьевич. С удовольствием! - Сусанна вложила свою руку в огромную ладонь кавалера.
Любаша была права – Аносов и правда чем-то напоминал медведя. Довольно молодой мужчина, которому не было и тридцати лет, выглядел не лучшим образом. Полное лицо его с неправильными чертами было неприглядным, вся его высокая, немного сутулая, массивная фигура какой-то мешковатой, грузной. Походка была тяжёлой и неуклюжей. По виду ему вполне можно было дать все сорок. Лишь глаза его, добрые и лучистые, придавали лицу некоторую приятность. Аносов наведывался иногда по-соседски в Терновку и приглашал Шадриных к себе в Рахманово на охоту, оттого девушка не испытывала неловкости в его присутствии.
Алексей Афанасьевич бережно обнял Сусанну за талию и медленно закружил по залу. Девушка сосредоточилась на шагах, боясь ошибиться и сбиться с такта.
- Вы превосходно вальсируете, Сусанна Никифоровна, - улыбнулся Аносов, желая подбодрить дебютантку, не поднимавшую глаз.
- Благодарю вас, - улыбнулась в ответ Сусанна, обнажив ровные зубки.
В голове мелькнула мысль, что Аносов может быть весьма приятным, когда того пожелает. Вскоре мысли о кавалере покинули Сусанну. Она наслаждалась танцем, едва касаясь ногами паркета под волнующую душу, чудесную мелодию.
Чарующие звуки вальса смолкли, кавалер отвёл Сусанну на место. Следующий танец, экосез, она обещала Извольскому. Девушка с интересом наблюдала за подругой, к которой приблизился Аносов. От Сусанны не укрылось напряжённое выражение лица Любы, пытавшейся изобразить улыбку. Отметила она и выражение нежности на лице Аносова, не сводящего восхищённого взгляда с прелестного личика Любаши.
Приглашения сыпались одно за другим. Все танцы Сусанны были расписаны. Жаль, что среди её кавалеров не было никого, достойного внимания. Разве что Извольский, который, впрочем, не проявил к Сусанне никакого интереса. Девушка догадалась, что пригласил он её по просьбе папеньки.
Глава 4
День выдался прохладный, скупое июньское солнце лишь изредка баловало теплом, проглядывая сквозь плотную пелену облаков. Целую седмицу до этого, не прекращаясь, шли дожди. Обитатели Терновки устали сидеть в доме. Стояло самое благодатное время года, которое радовало буйным цветением и длинными, светлыми днями – и на тебе, такое ненастье.
Софья Модестовна с дочерью Сусанной вышли в сад и, укутавшись в тёплые шали, устроились в беседке, наслаждаясь нежным ароматом только что распустившихся цветов шиповника.
- Маменька, вы обещали рассказать мне, как убежали с папенькой из родительского дома, - попросила девушка.
- Право, Санушка, не знаю, надобно ли говорить. Я полагала, что ты никогда не узнаешь о том.
- Я услышала ваш с папенькой разговор. Поверьте, это случилось неумышленно, я не подслушивала! Вы сказали тогда, что расскажете, когда я вырасту. Я уж взрослая теперь, мне четырнадцать лет.
- Не для девичьих ушей подобные истории. Впрочем, слушай. Будет тебе на будущее наука.
Софья Модестовна поведала дочери о том, как без памяти влюбилась на балу в красавца-гусара Шадрина. Никифор Лукьянович посватался, а отец Софьи отказал ему. Тогда-то влюблённые и решились на побег. Однажды ночью девушка тайком вышла из родительского дома и выбежала на дорогу, где её уже ждала коляска. Влюблённые домчались по ухабистой просёлочной дороге до соседнего села, где их обвенчал священник, с которым заранее договорился обо всём ротмистр Шадрин. Затем молодожёны сели в коляску и направились в Смоленск, где был расквартирован гусарский полк, в котором служил Никифор Лукьянович. Софья сразу написала родителям о тайном венчании, дабы они не сильно беспокоились о ней. Она, зная своенравный, несговорчивый, гневливый характер отца даже не надеялась, что Соколовский простит её. Написала лишь для того, чтобы успокоить маменьку и чтобы отец не устраивал лишнего шума из-за её побега, который мог навлечь позор на всю их семью. Софья надеялась, что отец, будучи человеком рассудительным и весьма неглупым, решит скрыть то, что венчание дочери состоялось тайно и без благословения родителей. Она не ошиблась. Соколовский шум поднимать не стал. Погневавшись дома, больше для порядка, пару седмиц, он покинул поместье, так и не ответив на письмо дочери.
Модест Казимирович вернулся через полтора месяца и рассказал изумлённой супруге о том, что приобрёл для дочери небольшое поместье во Владимирской губернии, которое уже оформил на её имя в качестве приданого, о чем без промедления уведомил зятя. Соколовский написал также о том, что благословляет их брак, коль он всё равно уж состоялся. Шадрин прислал ответ. Он почтительно и смиренно просил прощения у тестя за своеволие. Никифор со свойственной ему мягкостью и теплотой поблагодарил Соколовского за проявленное великодушие и щедрость. Никифор клятвенно заверил тестя в том, что всегда будет любить Софью, заботиться о ней и сделает всё, чтобы она была счастлива в браке. К этому времени полк уже снялся с места и отбыл в другую губернию.
Начало семейной жизни, полное приключений и романтики, казалось Зосе сказочно прекрасным. Шадрин снял просторную квартиру в Смоленске, где молодая чета жила в комфорте и относительной роскоши. Зося купалась в нежной страсти и ни о чем не думала, предоставив мужу решение всех вопросов. Всё шло замечательно до того момента, пока не пришёл приказ полку сниматься с места и выходить в поход. Нет, это не был военный поход. Полк переводили в другую губернию. У Зоси началась новая, походная жизнь, которая ей, изнеженной и избалованной, совсем не понравилась. Ей предстояло сложить в дорожные сундуки приобретённые за прошедший месяц вещи. Молодая женщина с сожалением покидала квартиру, к которой успела привыкнуть и уже считала своим домом. В поход вышли на заре. Карета была удобной, но путь предстоял не близкий. Бездорожье, тряска, пыль доставляли массу неудобств привыкшей к комфорту женщине. Через две недели, проведенные в пути, Зося задумалась о том, что папенька, возможно, был прав, не желая выдавать дочь за военного. Он-то знал, как тяжела жизнь жены армейского офицера.
Едва молодые супруги обжились на новом месте, как снова поступил приказ сниматься с места. Зося была раздосадована, ведь она столько сил положила, создавая уют в съемном жилье. И снова был долгий переезд на новое место. Софья к тому времени уже посчитала огромной глупостью идею презреть волю батюшки и бежать из уютного родного дома. Надобно было подождать немного, уговорить папеньку на брак с Никифором. Целыми днями Зося была одна. Рано утром Никифор уходил на ученья - манеж, стрельбы, плац. Обедал муж, как и другие офицеры, у полкового командира. А Зося, в одиночестве сидела у окошка и ждала его, коротая время за чтением или вышиванием. Совсем не так она представляла семейную жизнь. В провинциальном городке не было театров, не устраивались балы и пышные приёмы. Единственное развлечение – визиты на квартиры семейных офицеров и приём гостей у себя.
Жалование Никифора, как и других армейских офицеров, было невелико, его с трудом хватало на оплату съёмного жилья, содержание небольшого штата прислуги и обеспечение весьма скромного быта. О модных нарядах, украшениях и развлечениях Зосе пришлось забыть.
Софья, намаявшись от походной жизни, убедила мужа выйти в отставку. Никифор, по обыкновению, сделал то, что пожелала супруга. Его самого военная служба уже не прельщала так, как в молодые годы. Он был рад выйти в отставку и заняться обустройством подаренного тестем поместья. Шадрины поселились в Терновке, где вскоре родилась их дочь Сусанна.
Поначалу тихая, размеренная жизнь в собственном поместье радовала Софью. С рождением дочери жизнь молодой женщины наполнилась новым смыслом, повседневные заботы и радостные хлопоты не давали скучать. Соседи оказались людьми приятными и доброжелательными, они с радостью приняли супругов Шадриных в свой тесный кружок, несмотря на то, что имущественное положение семей очень разнилось.
Глава 5
Июль в тот год выдался знойным и засушливым. Солнце нещадно пекло, лишая растения драгоценной влаги. К полудню всё живое замирало в сонной неподвижности. Птицы молчаливо прятались в кронах яблонь и груш, пчёлы и шмели, сердито жужжа, перебирались в тень. Пёстрые бабочки, сложив крылья, пережидали жару в высокой траве.
Гувернантку, мадмуазель Лурье, отпустили на два месяца повидаться с родными. У Сусанны появилась возможность отдохнуть от нудных занятий и надоедливых нравоучений француженки. Теперь ничто не мешало Сусанне погрузиться в чтение увлекательных романов. В Терновке не было благоустроенного парка с прудом и фонтаном, как у соседей, зато был прекрасный тенистый сад. Наскоро позавтракав, Сусанна брала книгу и отправлялась в беседку, увитую розами. Здесь, в уединении, она могла спокойно предаваться чтению и мечтам о будущем. Как и всякая барышня, Сусанна мечтала о любви. В её фантазиях жених представлялся высоким красавцем с огненным взором прекрасных чёрных глаз. И непременно блондином. Сусанна и сама не знала, почему избранник виделся ей таким. Никто из знакомых подобной внешностью похвастаться не мог. Должно быть, виной всему книги, которыми в изобилии снабжала подругу Любаша. В романах прекрасный герцог или маркиз преодолевал препятствия и многочисленные испытания на пути к своей избраннице. И влюблённые шли под венец, чтобы потом жить долго, счастливо и богато. Сусанна тоже мечтала встретить своего принца, но ждать его долго она не могла, ведь ей уже давно исполнилось четырнадцать лет. Время неумолимо шло вперёд, а никаких претендентов на её руку и сердце и в помине не было. Это невероятно огорчало девушку, погружая в меланхолию, не свойственную её характеру. Начитавшись и вволю намечтавшись, Сусанна шла домой, спасаться от полуденного зноя. Маменька любила спать долго, а потом, сидя в кресле-качалке у распахнутого настежь окна гостиной, вязать бесконечные чулки. Сколько себя помнила Сусанна, маменька всегда вязала. На вопрос, отчего она не вышивает, как другие дамы, Софья Модестовна с улыбкой ответила, что вышивка ей до смерти надоела ещё в отцовском доме. К тому же, вязание можно совмещать с беседой, а вышивка требует сосредоточенности. Сама Сусанна не любила ни вязать, ни вышивать, хотя и то, и другое получалось у неё отменно. Сусанна предпочитала рисовать. У неё не было другого учителя, кроме мадмуазель Лурье, которая сама рисовала кое-как. Но душа Сусанны требовала выхода фантазий, роившихся в её голове. Ей нравилось делать иллюстрации к прочитанным книгам. Любаша была в восторге от этих простеньких зарисовок и часто просила подарить ей рисунки. А сейчас Сусанна, вооружившись угольком, пыталась нарисовать портрет маменьки.
- Санушка, мы давно не были у Саблуковых. Давай съездим к ним завтра? - оторвала глаза от вязания маменька.
- С удовольствием, маменька! Только выехать надобно пораньше, пока солнце печёт не сильно. Когда же папенька вернётся?
- Полагаю, что они с Модей приедут в начале следующей седмицы. Я скучаю по сыну. Хорошо, что вакации он проведёт здесь, в кругу семьи. А ты скучаешь по брату?
- Скучаю, маменька, - ответила Сусанна, покривив душой. На самом деле она не испытывала к младшему брату особой привязанности и всегда ревновала родителей к нему. Сусанне казалось, что Модеста они любят больше. Она была рада, когда брата отправили учиться в Москву. Порой этот несносный, шаловливый мальчишка доводил её до бешенства.
- Я пошлю записку Саблуковым о нашем визите.
***
Следующим утром, поднявшись пораньше, дамы в открытой коляске отправились в усадьбу Введенское. Легкий ветерок обдувал лицо и играл локонами. Сусанна выбрала для поездки в гости простое платье из кисеи в голубой цветочек, маменька надела муслиновое платье скромного гриделенового* цвета, которое очень подходило к её глазам.
Проехав мимо деревянной церкви, кучер повернул к усадьбе Саблуковых. Сторож распахнул кованые ворота, и коляска покатила по липовой аллее к двухэтажному дому с пристроенными к нему флигелями. Подоспевший лакей помог гостьям спуститься с подножки. На крыльцо вышла Авдотья Прохоровна – мать Любаши.
- Дорогие мои, отчего долго не приезжали? Мы с Любашей вспоминали вас давеча. Совсем забыли соседей! – с улыбкой попеняла Саблукова, обнимая соседок. – Чаю или квасу холодного с дороги?
- Квасу, пожалуй, - Софья Модестовна с завистью оглядела новое платье Авдотьи Прохоровны, сшитое по последней моде из шёлка альмандинового* цвета. – Дивное платье, душа моя.
Тридцатитрёхлетняя мадам Саблукова была статной блондинкой, не успевшей утратить красоту и свежесть. Соседки много лет соперничали в красоте и изяществе. Софья Модестовна была уверена, что ежели бы не модные туалеты, которые она не могла себе позволить, у Авдотьи не было бы шансов затмить её.
- Муж и свёкор спозаранку отправились в уезд по делам. А мы с Любашей принимаем гостей.
- У вас гости? Мы не станем долго беспокоить вас. Посидим полчасика и вернёмся к себе, пока нет пекла, - произнесла Софья Модестовна, чувствуя неловкость оттого, что их с дочерью визит пришёлся некстати.
- Ах, оставьте эти церемонии! Мы всегда рады вам. Да и нет никаких гостей. Аносов по-соседски заехал. Пойдёмте, мои дорогие, в дом. Жарко на солнце.
- Алексей Афанасьевич зачастил к вам. Неспроста! – лукаво улыбнулась Софья Модестовна.
- Неспроста, - усмехнулась Саблукова. – Полагаю, скоро у Любаши будет жених.
Глава 6
Пройдя через переднюю и уютную диванную, дамы оказались в малой гостиной, в которой Любаша развлекала гостя непритязательной беседой.
- Моё почтение, дражайшая Софья Модестовна, - Аносов приложился к ручке мадам Шадриной. - Сусанна Никифоровна, - барышня сделала книксен и приветливо улыбнулась.
Любаша с явным облегчением приблизилась к подруге, появление которой избавило её от необходимости быть наедине с Аносовым. Поговорив немного о невообразимо жаркой погоде и сельских новостях, старшие дамы удалились на террасу.
- Милые барышни, не желаете ли покататься на лодке? - предложил Аносов.
- Жарко, солнце печёт, - капризно надув губки, ответила Люба, которая надеялась, что теперь Аносов завершит визит.
- Я бы с удовольствием покаталась на лодке. От воды свежесть идёт. Любаша, у вас такой дивный пруд! А от солнца парасоли* возьмём. Любаша, ну пожалуйста, соглашайся! – Сусанна с мольбой смотрела на подругу, явно недовольную этой затеей.
- Уговорили, - улыбнулась Люба, не желая выглядеть перед гостями неучтивой.
Алексей поднялся с дивана. Барышни последовали его примеру. Аносов подал руки обеим барышням и повёл их к пруду.
Спускаясь по заросшим травой каменным ступеням к воде, мужчина оступился, едва удержавшись на ногах.
- Тоже мне, жених! - прошипела Люба.
- Право, Любаша, я не узнаю тебя. Отчего ты так сердита на него?
- Сусанна, я не желаю его внимания, а он всё ездит и ездит! Маменька постоянно заводит разговор о замужестве. Не о таком муже я мечтаю! Я другого люблю!
- Тихо, Люба, услышит! – шепнула Сусанна.
- Пусть слышит, мне безразлично.
- Любаша, так нельзя. Аносов не заслуживает подобного отношения. Право, это опрометчиво, разбрасываться приличными женихами.
- Бери его себе.
- И возьму. Ежели захочет.
Алексей подогнал лодку к берегу и помог девушкам сесть в неё. Барышни раскрыли зонтики. Аносов отчалил от берега. Повисло неловкое молчание, которое прервала Сусанна.
- Алексей Афанасьевич, отчего вы в одиночестве живёте в поместье? Отчего не поступите на службу?
- Как раз этим, Сусанна Никифоровна, я и собираюсь заняться. У меня, видите ли, в Петербурге есть дальний родственник, граф Аносов, занимающий высокое положение. Он обещал похлопотать за меня в Военной коллегии.
- Граф? Я не знала, что вы принадлежите к столь знатной фамилии, - изумлённо произнесла Сусанна.
- Видите ли, графский титул передаётся старшему сыну. А младшие имеют лишь дворянское звание. Наша ветвь берёт начало от одного из младших сыновей.
- Отчего вы полагаете, что вас, помещика, возьмут в Военную коллегию? – спросила Люба.
- Отчего же нет, Любовь Тимофеевна? Я не всегда был помещиком. Я служил в армии, был офицером.
- Вы? Вы были офицером? – с сомнением произнесла Люба, которая при слове «офицер» представляла себе подтянутого молодца, а не грузного, неповоротливого увальня.
- Не похож? – добродушно рассмеялся Аносов. – Да, я служил в кавалерии. В девятнадцать лет довелось понюхать пороху.
- Вы были на войне? – заинтересовалась Люба.
- Да, участвовал в русско-турецкой.* В начале войны служил под начальством генерал-аншефа князя Голицына, потом наш полк вошёл в состав армии под командованием Румянцева.
- Как долго вам довелось воевать, Алексей Афанасьевич?
- Четыре года, Любовь Тимофеевна. Я был ранен в Болгарии, при наступлении на Силистрию*, - Аносов запнулся, раздумывая, стоит ли говорить с девушками об этом. – После излечения вышел в отставку.
- У вас было настолько тяжелое ранение, что пришлось оставить службу в армии? – сочувственно спросила Сусанна.
- Довольно серьёзное. Я вышел в отставку, вернулся домой, в Рахманово. Отец был уже тяжело болен. Мне пришлось взять управление поместьем в свои руки. Это оказалось совсем не просто. Я ведь ничего не знал и не умел. Мне пришлось привыкать к гражданской жизни и многому учиться. Через два года отец мой скончался. Следом и матушка. Она очень любила отца, не смогла жить без него. Тихо угасла от тоски. Так я остался один. Не будем о грустном. Расскажите-ка лучше, милые барышни, в уезде нашем вам нравится ли? Или желаете в столицу перебраться, чтобы на балах да раутах блистать?
- Я мечтаю жить в Петербурге, - созналась Сусанна.
- А вы, Любовь Тимофеевна?
- Я не знаю. Полагаю, что главное - найти человека по сердцу, а где жить с ним, это не столь важно.
- Так и есть, Любовь Тимофеевна. Так и есть... Главное, чтобы по сердцу, чтобы родная душа, чтобы сердца бились в такт.
- Вам жениться надобно, Алексей Афанасьевич. Не дело одному быть, - прервала повисшую паузу Сусанна.
- Правда ваша, Сусанна Никифоровна. Надобно. Этим я тоже озабочусь в самое ближайшее время, - лучистые глаза Аносова остановились на задумчивом личике Любы.
Глава 7
Когда Аносов, наконец, откланялся, Люба напустилась на подругу:
- Сусанна, к чему эти намёки? Мне хватает разговоров с маменькой об Аносове. Она, вообрази, решила выдать меня за него. И папеньку почти уговорила. Они оба считают Аносова подходящей партией для меня. А я не знаю, о чём говорить с ним. Он старый, скучный. Только дедушка Роман на моей стороне. Он считает, что самое главное в жизни – любовь. И в браке без любви счастья не будет.
- Как странно слышать подобное от старого человека, прожившего жизнь. Маменька считает, что любовь – не главное в браке. Чувства быстро остывают.
- А что же главное, Санушка?
- Спокойствие и уверенность в завтрашнем дне. Нужен надёжный человек рядом, который будет заботиться о тебе и детях.
- Хорошо рассуждать твоей маменьке, имея рядом такого мужчину, как твой папенька. Он и красив, и умён, и весел. А как он поёт! Как танцует! Это не Аносов.
- Уж не влюбилась ли ты в папеньку?
- Полно вздор нести! Я ни за что не пойду за Аносова.
- Ну и напрасно. Он совсем не скучный. И не такой уж старый.
- Пятнадцать лет разницы, Сусанна!
- Не прогадай, Люба. Я уже прочитала «Новую Элоизу».* Юлия, на мой взгляд, сделала правильный выбор, послушавшись отца и выйдя за его друга. И ведь всё у них с де Вольмаром было хорошо, пока не вернулся Сен-Прё, сбивавший её с правильного пути.
- Да что хорошо-то?! Она же Сен-Прё любила всегда. Кстати, Юлия очень напоминает Клариссу*, ты не находишь?
- Нет, они разные. Любаша, ты превозносишь Клариссу, считая её идеалом. Напрасно. Ты же не хочешь встретить обольстителя вроде Роберта Ловеласа и закончить, как Кларисса? Вышла бы она за Сомса, и не пришлось бы испытать ни страданий, ни унижений.
- Как ты можешь говорить подобные вещи, Сусанна? Сомс, хоть и богатый, но отвратительный! – воскликнула Люба и добавила тихонько: - Как Аносов.
- Так ты поэтому невзлюбила Аносова? Но он вовсе не такой, как Сомс.
- Ах, Санушка, не говори мне о нём более. Душенька, Иванов день скоро! Помнишь, мы с тобой венки пускать собирались? И гадать?
- Как не помнить! А помнишь, твоя старая нянюшка рассказывала, как в прежние времена гулянья на Ивана Купалу устраивали? Про костры, про венки, про цветок папортника? Жаль, что батюшка не одобряет такое и называет бесовскими игрищами. Маменька всегда велит накануне Иванова дня баню топить. На порог и подоконник велит крапиву и папоротник раскладывать. От злых духов. Любаша, а ты не боишься? В ночь на Ивана Купалу русалки появляются у рек.
- Санушка, мы не ночью пойдём венки пускать, а вечером, на закате, пока ещё светло. Да и русалки в вашем ручье не водятся – мелко там для них, - рассмеялась Любаша.
- Приезжай пораньше. Я заранее папоротник приготовлю для венков.
***
Накануне Иванова дня, по заведённой традиции, с утра помылись в бане. Сусанна, распустив волосы, сидела в мезонине у открытого окошка и сушила свои кудри, когда услышала скрип колёс и лошадиное ржание у крыльца. Взглянув вниз, девушка увидела выходящих из коляски Саблуковых.
- Феня, ленту подай, волосы прибрать надобно, - отчего-то нервничая, кликнула горничную Сусанна.
- Дык не высохли покамест волосы-то, барышня!
- Не беда, жара на улице стоит. Стяни лентой на затылке, только не туго.
Сусанна взглянула в небольшое зеркало, окаймлённое витиеватой медной рамой. Эта простая, домашняя причёска, очень шла ей, как и светлое кисейное платье. Подхватив юбки, Сусанна побежала вниз по лестнице навстречу гостям.
- Сусанна Никифоровна, вы прелестно выглядите нынче! – расплылся в улыбке старший из Саблуковых.
- Благодарю вас, Роман Тимофеевич! Вы льстите мне, как всегда, - радостно улыбнулась девушка пожилому мужчине, делая книксен.
- Ничуть! Вы - самая обворожительная барышня, которую мне когда-либо доводилось видеть.
- Дедушка, вы опять смущаете Сусанну, расточая комплименты! - сдвинула изящные бровки Люба, изображая притворное недовольство.
- Не сердись, мой свет, ты тоже очень хороша, - рассмеялся Саблуков, уже прикладываясь к ручке Софьи Модестовны.
В саду, в тени раскидистой груши, накрыли стол к чаю.
- Когда Никифор Лукьянович собирается вернуться? – поинтересовался Тимофей Романович, принимая из рук Софьи Модестовны чайную пару. - Мы заждались его, поохотиться вместе собирались.
- Полагаю, на днях. Занятия Модеста в гимназии завершились шесть дней назад.
- Вырос, поди, сынок-то! У Мещерской младший в Петербурге, в кадетском корпусе. Намедни княгиня сетовала, что домой летом не отпускают.
- Как жаль! Я полагала, что Андрей тоже приедет на вакации, - беззастенчиво вмешалась в разговор взрослых Сусанна, получив от матери укоризненный взгляд за нарушение этикета.
После чая барышни отпросились у родителей погулять. Сусанна повела подругу к сеновалу, в котором лежали принесенные прислугой из леса листья папортника.
- Любаша, надобно цветы Иван-да-Марьи нарвать. На дальней лужайке растут. Непременно надобно их в венок вплести.
- Нянюшка сказывала, что любые полевые цветы можно. И веточки тонкие.
Нарвав цветов, девушки отправились к ручью, отделявшему поместье Шадриных от соседнего, принадлежащего князю Мещерскому. Дойдя до старого деревянного забора, Сусанна отодвинула засов скрипучей калитки. По узкой тропинке девушки спустились к мелкой речушке. У самой кромки воды росла ива, в тени которой стояла простенькая скамейка. Сусанна любила это живописное место. Во второй половине дня здесь было тенисто, от воды веяло свежестью. Девушка приходила сюда читать и любоваться закатами. Маменька бранила Сусанну, когда она надолго задерживалась у реки и посылала кого-нибудь из слуг приглядеть за ней.
Барышни уселись на скамейку и принялись плести венки.
- Надобно успеть до захода солнца, Любаша. Я до жути боюсь русалок!
- А я боюсь, что нас кинутся искать родители и помешают задуманному, - рассмеялась Люба, ловко орудуя тонкими пальчиками.
Глава 8
После злополучного гадания Сусанна расстроилась до крайности. Она даже забыла о том, что собиралась погадать ещё и на расческе. В голову лезли тревожные мысли, не дававшие заснуть. Ужель и вправду жизнь готовит ей испытания и беды? Встав с постели, девушка подошла к окну и распахнула створку. На синем шёлке июльской ночи бриллиантами сверкали звёзды. Прохладный воздух, напоённый ароматами цветов, отрезвил голову. Сусанна решила выкинуть из головы суеверия и надеяться на Всевышнего, к чему и призывал прихожан батюшка их сельской церкви. Утром, на праздничной службе, Сусанна усердно молилась о здоровье и благополучии своей семьи. И о хорошем женихе для себя.
Благостное настроение, овладевшее девушкой, покинуло её, едва они с маменькой перешагнули порог родного дома – вернулся Модест. Вся жизнь в усадьбе завертелась вокруг гадкого мальчишки. Маменька обнимала и целовала «своего дорогого мальчика», словно не видела его добрый десяток лет. Папенька, удостоив дочь приветствием, более не заговаривал с ней. Чрезвычайно довольный всеобщим вниманием Модест с важным видом рассказывал про обучение в гимназии, хвастаясь своими успехами. За обедом Сусанна без аппетита ковыряла приготовленные на праздник блюда, исподволь кидая на брата недоброжелательные взгляды. При появлении Модеста она словно стала невидимкой. Никому не было до неё никакого дела.
После обеда, взяв книгу, Сусанна, пошла к ручью. Девушкой овладело острое чувство жалости к себе, такой некрасивой и несчастливой. Она решила принять предложение первого подходящего жениха, который посватается к ней. Коль в родной семье её не любят, она выйдет замуж и переедет к мужу. А маменька с папенькой пусть любуются ангельским личиком своего разлюбезного Модеста! От размышлений о будущем её оторвал скрип калитки, раздавшийся за спиной. С оглушительным воплем Модест, скидывая на ходу кафтан, бросился в ручей.
- Ты что творишь, поросёнок? – воскликнула Сусанна, отряхивая брызги с платья.
- Полно ворчать, Санна! - миролюбиво ответил мальчик, выходя из воды. – Как же хорошо дома! Свобода! Раздолье! Счастливая, тебе не надобно учиться.
- Я дома учусь, и побольше твоего.
- Что это за учёба, с мамзелью твоей!
- Отчего ты позволяешь себе столь презрительно отзываться о мадмуазель Лурье? – надулась Сусанна.
- Оттого, что она чопорная и строгая. И ты скоро станешь такой же, – мальчик ухмыльнулся, желая подразнить сестру. - И никто тебя замуж не возьмёт.
- А вот и нет! Спорим, что в следующий твой приезд у меня уже будет жених? – выпалила Сусанна.
- Не стану спорить с тобой. У тебя всё равно ничего нет из того, что могло бы меня заинтересовать.
- Как хочешь, - фыркнула Сусанна, поправляя шляпку.
- А где ты жениха возьмёшь? – не унимался противный мальчишка.
- Я, ежели хочешь знать, зимой во Владимир с родителями поеду.
- А как же я? - растерянно посмотрел на сестру мальчик. - Я домой на Рождество приеду, а тут нет никого?
- Да, никого, - надумала, в свою очередь, подразнить брата Сусанна. - Может, соседи приютят тебя, горемычного.
- Ха, горемычного! Мы с Андреем не заскучаем.
- Ты думаешь, Андрюшу отпустят на Рождество? – в голосе сестры Модест уловил явный интерес.
- А тебе-то какое дело до того? Ты ж за женихом во Владимир отправишься. Андрею ты всё равно безразлична.
Сусанна захлопнула книгу, лежавшую на коленях, и стукнула Модеста по голове.
- Сдурела? Больно же?
- Фи, что за манеры, Модест Никифорович? Чему вас только в гимназии учат, - ухмыльнулась Сусанна, довольная тем, что сбила спесь с противного мальчишки.
Отчего-то слова брата задели за живое. Андрей Мещерский не годился Сусанне в женихи. Ему было всего тринадцать лет. Но Сусанна всегда была дружна с Андреем. В детстве они много времени проводили вместе, играли и лихо отплясывали на детских балах, устраиваемых в Мещерском.
- Андрей, должно быть, вырос и изменился. Жаль, ежели не получится повидаться зимой.
- Андрей и не заметит твоего отсутствия. Он грезит о Любаше Саблуковой.
- А Любаши тоже не будет! Саблуковы в Москву собираются на сезон.
Сусанна встала со скамейки и протянула брату кафтан:
- Набрось, прохладно. Пойдём домой скорее. Ох и достанется тебе от маменьки, - ехидно хмыкнула Сусанна.
Две недели вакаций превратились в бесконечную перепалку между братом и сестрой. Модест постоянно задирался, Сусанна не оставалась в долгу. Маменька всегда вставала на сторону сына, а дочку отчитывала за неподобающее для взрослой барышни поведение. Сусанна не могла дождаться, когда Модест вернётся в Москву.
***
Саблуковы тоже засобирались в Москву и предложили взять мальчика с собой.
- Помилуйте, Софья Модестовна, какое беспокойство? Любаше в дороге будет веселее, - отмела возражения соседки Авдотья Прохоровна. – К чему Никифору Лукьяновичу время да деньги попусту тратить? Мы прекрасно довезём Модю. А вам тоже надобно во Владимир собираться. Покуда устроитесь, покуда гардероб Санушке да себе справите. Дело-то хлопотное, не быстрое.
- Да-да. Вы правы, душенька, надобно отправляться. Ума не приложу, где остановиться. У нас нет знакомых во Владимире. У Никифора Лукьяновича брат в Москве, но он сам в довольно стеснённых обстоятельствах … Да и дорого всё в Москве, - словно оправдываясь, ответила Софья Модестовна. - А вы где остановитесь?
- У моих родителей дом в Москве. Небольшой, но для нас место найдётся. Я возлагаю большие надежды на этот сезон. Любаше ведь пятнадцать скоро. Аносов, представьте, уезжает в Петербург, на службу! А мы было решили … да что там, мы с Тимофеем Романовичем были уверены, что он сделает предложение Любушке! А теперь такой конфуз.
- Ах, какая неприятность! Я не знала. А Любаша как? Расстроена, должно быть?
- Любаша и не очень хотела, да мы с мужем уговорили. Алексей Афанасьевич ведь приятный человек. И состоятельный. Это была бы недурная партия. Да, видно, не судьба. Ума не приложу, отчего такая перемена.
Глава 9
День отъезда Модеста из дома Шадриных выдался суматошным. Софья Модестовна с утра бранила кухарку, которая ещё не напекла пирогов в дорогу. Мать самолично выбрала и сложила в корзину лучшие яблоки и груши, завернула пару жареных цыплят, поставила бутыль с квасом. Отец наставлял сына быть прилежным в учёбе, слушаться воспитателей и много читать. Сусанна, которая ещё вечером была рада отъезду брата, сейчас, невесть отчего, загрустила.
- Модя, я буду скучать по тебе, - потупив взор, тихо произнесла девушка, усаживаясь на диван возле брата. – Ты пиши мне, рассказывай, что и как. Хорошо?
Мальчик поднял на сестру грустные глаза, в которых блеснули слёзы, и молча кивнул. Сусанна пожала его руку.
- На Рождество … я уговорю папеньку, чтобы тебя тоже на вакации во Владимир взяли.
- Правда? – глаза Моди вспыхнули радостью. – Санушка, уговори!
Дворецкий доложил о приезде Саблуковых. Сусанна подскочила и выбежала в переднюю, едва не сбив с ног Романа Тимофеевича. Пожилой мужчина улыбнулся, придержав руками девушку, зардевшуюся от смущения.
- Милостиво прошу простить меня, Роман Тимофеевич, - сделала книксен Сусанна, виновато глядя на Саблукова. – Вы тоже уезжаете в Москву?
- Нет, ангел мой. Я поеду вместе с вами во Владимир. У меня дела там, надобно попасть на приём к генерал-губернатору. Да и вас, Сусанна Никифоровна, губернскому обществу представить надобно.
- Ах, как славно! – хлопнула в ладоши Сусанна, радостно глядя на Саблукова. – Там уж мы вволю с вами в шахматы наиграемся.
- Полагаю, что там у юной прелестницы будут совсем иные заботы, - рассмеялся Роман Тимофеевич.
- Дедушка, позвольте нам с Сусанной поговорить на прощанье, - протиснулась вперёд Люба.
- Секретничайте, барышни. Не стану вам мешать.
- Санушка, пойдём в сад. У меня новость для тебя.
Девушки вышли из дома и направились к беседке. Люба оглянулась, дабы удостовериться, что никто не может услышать их разговор.
- Аносов сделал мне предложение.
- Когда?! – Сусанна изумлённо распахнула глаза.
- Седмицу назад. Но никто не ведает о том.
- Отчего такая тайна, Любаша?
- Я отказала ему. Аносов объяснился … Я не смогла ответить на его чувство … Мне было жаль его, но я не смогла … Это я попросила Алексея Афанасьевича не посвящать родителей в наш с ним разговор. Он поступил благородно, сохранив всё в тайне.
- Любаша! Любаша, а ты не пожалеешь? Не каждый день делают предложение. Мне никто не делал. И не известно, сделает ли. Нельзя разбрасываться женихами! Да и Аносов не так уж плох.
- Санушка, я не люблю его. Я бы хотела … я бы очень хотела, чтобы ко мне посватался Тихменёв. Я говорила тебе, что … Ой, папенька зовёт. Пойдём, нам ехать пора.
***
Седмица ушла на сборы в дорогу. Всё в доме было вверх дном. Из сарая принесли дорожные сундуки, в которые прислуга складывала вещи.
- Маменька, не набирайте много! Мы же у модистки всё новое закажем, по последней моде! – Сусанна бесцеремонно заглянула в сундук матери. – Всё это старьё вам не понадобится. И туфли новые купим.
- Сусанна, не мешай! Ступай к себе, - с досадой шикнула на дочь Софья Модестовна. – Ты ведёшь себя непозволительно, забывая о хороших манерах!
- Не серчайте, маменька. Право, вам некуда будет складывать новые вещи, ежели нынче вы загрузите сундуки старьём! Выкладывайте!
- Пожалуй, я соглашусь с твоими резонами, - вздохнула Софья Модестовна. - Однако и ты должна уяснить себе, что воспитанная барышня не должна в подобном тоне разговаривать со старшими. Следует быть почтительной и кроткой. Дерзость не украшает девицу.
- Простите, маменька. Я стану вести себя скромнее, вам с папенькой не придётся краснеть за меня.
***
Минуло два месяца. Они были насыщенны событиями и яркими впечатлениями. Путь до Владимира, превратившийся в незабываемое путешествие, размещение в меблированных комнатах, знакомство со старинным городом. Роман Тимофеевич оказал Шадриным неоценимую помощь, заранее списавшись со знакомым, который помог найти в городе подходящее жильё.
Дни Софьи Модестовны и Сусанны проходили в беготне по лавкам и общении с модисткой, у которой заказали полный гардероб для Сусанны. Саблуков, как и обещал, представил Шадриных местному обществу, дабы те смогли завязать необходимые знакомства. У Сусанны началась светская жизнь. Утренние визиты превратились в своеобразный ритуал. Смущавшаяся поначалу барышня быстро освоилась со своей ролью и начала находить в ней много приятных моментов. Мужчины делали ей комплименты, её мнением интересовались. Это придавало уверенности и помогало справиться с робостью. Сусанна была немало удивлена, что новые знакомые нашли её очаровательной барышней, заслуживающей внимания. Вечера обыкновенно проводили в своём новом жилище. Меблированные комнаты были вполне приличными, хотя их и нельзя было назвать роскошными. Саблуков заходил каждый день. Он рассказывал об изменениях, которые коснулись губернии, ставшей теперь наместничеством, о делах, ради которых приехал во Владимир. И, конечно, Роман Тимофеевич играл с Сусанной в шахматы. Это повелось давно, когда восьмилетнюю дочку отец научил правилам игры. За шахматами пожилой сосед вёл с девочкой неспешные беседы о самых разных предметах. Ему было интересно её мнение обо всём на свете. Саблуков не уставал восхищаться разносторонними интересами девушки, головка которой, в отличие от его внучки, была занята не только нарядами и женихами. Иногда пожилой сосед составлял компанию Шадриным в прогулках по городу и осмотре достопримечательностей. Сусанне, интересовавшейся историей и архитектурой, нравилось слушать рассказы Любашиного дедушки об Успенском и Дмитриевском соборах, построенных в двенадцатом веке, крепостных Золотых воротах.
В конце сентября Саблуков, завершив дела, вернулся домой, во Введенское. Поначалу Сусанне не хватало его общества, а потом она окунулась в водоворот светской жизни. Провинциальное дворянство знало толк в развлечениях. Шадриных приглашали на обеды, приёмы и балы. У Сусанны появились поклонники, оказывавшие ей внимание. Это было приятно, хотя никто из них не сумел тронуть её сердце. Может быть из-за некоторой холодности девушки, а может быть из-за скромного приданого привлекательной дебютантки, никто из увивавшихся за ней поклонников предложения руки и сердца ей так и не сделал. После завершения Масленичных гуляний Шадрины, не солоно хлебавши, вернулись в Терновку.
Глава 10
Сусанна, закутавшись в пуховую шаль, сидела в кресле у окна и читала письмо от Любы, которая с восторгом описывала пышные московские балы и роскошные обеды. Возвращаться в деревню до Пасхи Саблуковы не собирались, поскольку, даже с наступлением Великого поста, развлечений в Первопрестольной хватало. Любаша подробно рассказывала о театральной жизни Москвы, в которую успела погрузиться. Сусанна, вздохнув, оторвала глаза от письма. Она откровенно завидовала подруге, жизнь которой была куда насыщеннее и лучше, чем у неё самой. Любаша обладала более приятной наружностью, её родители имели дом в уезде. К тому же Люба была единственной внучкой и наследницей своего деда, владевшего Введенским, которое по размеру в несколько раз превосходило Терновку. Люба, в отличие от Сусанны, была завидной невестой, у которой не будет проблем с женихами.
Сусанна отложила письмо и выглянула в окно. Ещё несколько дней назад казалось, что наступила весна. Снег подтаял под яркими солнечными лучами, радостно чирикали воробьи, стучала капель. А сейчас будто зима вернулась. Подморозило, лужицы покрылись хрустальной ледяной корочкой. И снова выпал снег. Он и сейчас шёл. Лёгкие, пушистые хлопья тихо кружились в воздухе, словно танцуя и радуясь возвращению зимы. Сусанна впала в меланхолию. Отчего-то казалось, что весна принесёт счастливые перемены, а та и не думала торопиться. До девушки донеслись оживлённые голоса из гостиной. Сусанна поднялась с кресла и направилась к двери.
- Моё почтение, Сусанна Никифоровна! Вы ещё больше похорошели, - улыбнулся Саблуков.
- Роман Тимофеевич, как я рада видеть вас! – присела в книксене Сусанна. – Я полагала, что вы зиму проводите в городе.
- Был, душа моя, был в городе. А как узнал о вашем возвращении, тоже в деревню надумал перебраться. Весна-то уж наступила. Надобно к посевной начинать готовиться.
- Какая посевная, снег валит! Утром вьюжило, из дому выйти страшно было. Я письмо Любушкино читала. Они до самой Пасхи в Москве будут.
- Ведаю о том. Вы-то отчего так рано вернулись? Молодёжи развлекаться надобно. Это нам, старикам, тихая деревенская жизнь в радость. Позвольте узнать, как сезон прошёл? Не завладел ли кто вашим сердечком?
- Не завладел, хотя натанцевалась на балах я на целый год, - рассмеялась Сусанна, усаживаясь на диван и жестом приглашая соседа последовать её примеру.
- К Надежде Валериановне сын приехал погостить. Вы, Санушка, знакомы ведь с Евграфом Тихменёвым?
- Нет. Вернее, я видела его, когда совсем маленькой была, оттого совсем не помню.
- Познакомитесь. Он скучает, поди, в Чудинове. Надобно визит нанести по-соседски.
- Непременно! Я и сама думала Надежду Валериановну навестить, - вступила в разговор Софья Модестовна. – Как здравие ваше, Роман Тимофеевич?
- Любезная Софья Модестовна, какое уж здравие в мои-то лета? Хожу на своих ногах, и слава Богу.
Сусанна с тревогой посмотрела на соседа. Хотя Саблуков и разменял восьмой десяток, но казался крепким, как столетний дуб. А он, оказывается, болен.
- Вы берегите себя, Роман Тимофеевич! – девушка устремила взволнованный взор на соседа.
- Не тревожьтесь, Санушка. Это я так, ворчу по-стариковски. У вас доброе сердечко, душа моя. Соблаговолите со стариком в шахматы сыграть?
***
Весь вечер Сусанна не находила себе места: ей не терпелось взглянуть на Евграфа, о котором все уши прожужжала Люба.
- Папенька, нам надобно нанести визит Тихменёвым. Негоже соседей забывать, – сказала за ужином девушка, расправляясь с тушёным в сметане рябчиком.
- Ты права, душа моя. Записку пошлём, а завтра с утра и сами наведаемся.
После ужина Сусанна позвала маменьку в свою спальню, чтобы та помогла ей выбрать платье для визита.
- Сусанна, ты взволнована, будто на смотрины едешь, - усмехнулась Софья Модестовна, наблюдая за суетившейся дочерью.
- Может и смотрины. Любаша сказывала, что Тихменёв - очень привлекательный молодой человек.
- Что ж, я была бы не прочь породниться с Надеждой Валериановной. Поместье у них большое, дом в Москве имеется. Только молод он, Евграф-то. Двадцать лет только.
- Молод! – фыркнула Сусанна. – Эка беда! Мне что же, за Романа Тимофеевича замуж идти прикажете?
- И приказала бы, да он не дурак, на такой дерзкой девчонке жениться не станет! - добродушно рассмеялась Софья Модестовна.
***
Тихменёвы вышли встретить гостей в холл. Сусанна с любопытством смотрела на Евграфа. Он и вправду был очень хорош: стройный, ладный, с правильными чертами лица и голубыми глазами. Молодой человек, в свою очередь, с интересом смотрел на Сусанну.
- Вы совсем не помните меня, Сусанна Никифоровна? – улыбнулся Тихменёв, обратив к девушке лучистый взгляд.
- Нет, Евграф Матвеевич - пролепетала Сусанна, утонув в омуте его глаз.
«Они не голубые, они синие! Как небо в июльский полдень! Боже, какие завораживающие у него глаза!»
- Тогда придётся знакомиться сызнова. Вы позволите называть вас по имени, без отчества? По-дружески. По-соседски.
- Да, разумеется, Евграф Матвеевич. К чему здесь, в деревне, церемонии разводить.
- Тогда уж и вы зовите меня по имени.
Евграф подал гостье руку, согнутую в локте. Он почувствовал, как дрожала от волнения ладонь девушки, которую она положила на его рукав. Он снова улыбнулся. «До чего же милы эти юные провинциальные барышни, ни чета московским и петербургским жеманным девицам, знающим себе цену. От одного только наивного взгляда этих сияющих зелёных глаз можно потерять голову! Сколько в нём искренности и бесхитростного восхищения!» Евграф осознавал, какое впечатление его наружность производит на женщин. Это, безусловно, льстило его самолюбию. Но его натуре чужда была ветреность. Он не любил, да и не умел флиртовать и волочиться.
- Вы надолго приехали в Чудиново … Евграф? – голос Сусанны стал выше и мелодичнее.
- На три седмицы. В прошлом году я завершил обучение на философском факультете Московского университета, а потом меня определили на службу в Коллегию Экономии. Сейчас удалось выхлопотать отпуск, дабы повидать матушку. Она ведь совсем одна здесь.
Глава 11
Сусанна лишилась покоя. За ужином она почти ничего не ела, в задумчивости гоня по тарелке кусок буженины.
- Что с тобой, Санушка? Уж не захворала ли? – обеспокоенно спросила Софья Модестовна. – Говорила я тебе шаль набросить, а ты у Тихменёвых в одном платьице сидела. Плохо натоплено было.
- Аппетита нет, маменька.
- Капусты тушёной с грибами положи. Она тебе всегда нравилась.
- Я лучше чаю горячего выпью и спать пойду.
Сусанна решила лечь пораньше, но сон не шёл. Она взяла было книгу, но глаза рассеянно скользили по строчкам, а мысли были заняты совсем другим. Потушив свечу, Сусанна натянула пуховое одеяло до подбородка и принялась мечтать. Как было бы чудесно выйти за Тихменёва! Она жила бы в столице, пусть и на съемной квартире. С Евграфом. Они ездили бы на балы и все завидовали бы тому, что у неё такой красивый муж. Интересно, хорошо ли он танцует? Должно быть, недурно. Любаша танцевала с ним. Думать о подруге сейчас не хотелось. При чём тут Любаша? Она не невеста Евграфу. Да и помнит ли он о ней? Разумеется, Евграф понравился Любе. Он не мог не понравиться. И что с того? Мало ли, с кем он танцевал и что себе напридумывали эти девицы. А как Евграф сегодня смотрел на неё! Сусанна улыбнулась и зажмурила глаза, пытаясь представить себе его лицо. Интересно, а Евграф думает о ней?
***
Евграф, сидя в кабинете, думал о девушке, которая приезжала к ним с визитом. Было в ней нечто притягательное, что невозможно было выразить словами. Не сказать, что красавица. Но глаза! Какие дивные у неё глаза! Такие глаза не могут врать. В них можно читать, как в открытой книге. А как естественно она вела себя, без тени кокетства и жеманства, как мило смущалась!
За те несколько дней, что он провёл в Чудинове, Евграф уже успел заскучать. Он привык к водовороту бурной столичной жизни, оттого тихое и размеренное и ленивое времяпровождение в деревне тяготило его. Визиты соседей, местные сплетни, игра в карты – вот и весь досуг. И вдруг такой нежданный подарок судьбы – Сусанна! Две оставшиеся седмицы в обществе этой очаровательной барышни обещали немало приятных минут.
Евграф улыбнулся и снова занялся расходными книгами. Имение Тихменёвых было довольно обширным, но земли не приносили весомого дохода. Местность была низкая, болотистая. Господский дом стоял на самом высоком месте. По задумке архитектора, ещё при деде Евграфа, в усадьбе было вырыто несколько соединённых между собой прудов, что позволило немного осушить почву и создать прекрасный парк с фонтанами, мостиками и беседками. Меж тем земля, на которой трудились крестьяне, была неплодородной. Пашни давали плохой урожай. Был ещё довольно большой лес и луга, на которых пасли скот. Мать Евграфа с помощью управляющего вела хозяйство рачительно, ежели не сказать экономно, и всё же доходы едва покрывали расходы. Жалование синодского регистратора было небольшим, его Евграфу едва хватало на дорогостоящее житьё в столице. Тихменёвым не грозило разорение, но только благодаря разумной трате денег. Меж тем Евграф мечтал посмотреть другие страны, поездить по миру. Оттого и рвался на службу в Коллегию иностранных дел.
***
Поднявшись раньше обычного, Сусанна тщательно привела себя в порядок, памятуя о том, что Тихменёв обещал наведаться к ним с визитом. Войдя в столовую, девушка нашла там гувернантку, мадмуазель Лурье, за чашкой утреннего чая и папеньку, занятого чтением газеты.
- Санна, ты рано поднялась сегодня, - прервал чтение Никифор Лукьянович и внимательно посмотрел на дочь.
- Я и легла давеча рано. Выспалась, - улыбнулась Сусанна. – Маменька спит ещё?
- Спит. Ты завтракай и приступай к занятиям. С этими балами учёбу совсем забросила, - проворчал Шадрин и покосился на строгую гувернантку, в присутствии которой чувствовал себя, неуютно, словно на экзамене.
Сусанна тяжело вздохнула. Сейчас ей меньше всего хотелось идти на урок с нудной мадмуазель Лурье, но ослушаться папеньку она не посмела. Сусанна сама налила в фарфоровую пару чаю из медного самовара и взяла с блюда пирожок.
В столовую заглянул дворецкий:
- Барин, господин Тихминёв пожаловали.
- Проси! – Никифор Лукьянович поднялся из-за стола и направился встречать гостя.
Сусанна встрепенулась, как-то внутренне сжалась, пальцы сами собой принялись теребить край скатерти. Она судорожно обдумывала, как лучше и правильнее поприветствовать Евграфа: оставаясь в столовой или выйдя ему навстречу. Усидеть на месте не хватило терпения. Сусанна, глубоко вдохнув, дабы унять волнение, вышла вслед за папенькой.
- Милостиво прошу простить столь ранее вторжение, Никифор Лукьянович! Погода стоит дивная. Хотел просить дозволения покатать Сусанну Никифоровну на санях.
- Поедешь, дочка?
- Я с удовольствием, - лучезарно улыбнулась девушка.
- Тогда поезжай. Вместе с мадмуазель Лурье, - добавил Шадрин и перевёл взгляд с сияющего лица дочери на не менее радостное лицо молодого человека. – Позавтракаете с нами?
- Благодарю вас, я недавно из-за стола. Я подожду Сусанну в передней.
***
Быстренько допив чай, девушка побежала одеваться. Её радужного настроения не могла омрачить даже необходимость терпеть рядом чопорную гувернантку во время прогулки. Надев шляпку, Сусанна набросила сверху тонкий шерстяной платок. Лисий салоп, крытый синим китайским атласом, должен был надёжно защитить от мороза.
- Я готова, можем ехать, - Сусанна взглянула на Евграфа, оценивающе глядевшего на неё, и взяла муфту.
- Вы прелестно выглядите, - улыбнулся Тихменёв, подавая девушке руку.
Евграф помог дамам поудобнее устроиться в санях, укрыл ноги меховым пологом. Сани, запряжённые тройкой буланых лошадей, медленно выехали из ворот усадьбы. Они легко скользили по укатанной просёлочной дороге, весело позвякивая бубенцами. Немного отъехав от усадьбы, Евграф крикнул кучеру: «Гони, Степан!» Тот, пониже нахлобучив косматую шапку, щёлкнул кнутом и озорно присвистнул. Лошади понеслись во весь опор. Ветер бил в лицо и свистел в ушах. У Сусанны захватило дух от восторга. Она повернула раскрасневшееся лицо к Евграфу и встретилась взглядом с его весёлыми глазами.
Глава 12
Две недели пронеслись, как дивный сон. Тихменёв приезжал в Терновку ежедневно и проводил там целый день. Они с Сусанной гуляли по расчищенным от снега дорожкам сада, вели беседы на самые разные темы. Замёрзшие и счастливые заходили в дом, пили чай из самовара, а потом играли в шахматы или карты. Занятие не имело никакого значения. Главное – они были вместе, смотрели друг другу в глаза, ловили случайные прикосновения. Сусанна совсем забросила занятия с гувернанткой. Родители потакали ей, понимая, что сосед ездит не просто так. За день до отъезда Евграф попросил Шадрина о приватном разговоре. Мужчины уединились в кабинете.
- Смею уверить вас, многоуважаемый Никифор Лукьянович, что имею в отношении Сусанны Никифоровны намерения самые серьёзные. Я питаю к вашей дочери нежную сердечную привязанность и всей душой желал бы видеть её спутницей своей жизни.
- Вы просите руки Сусанны, Евграф Матвеевич?
- Нет, покамест нет. Увы, я не имею возможности жениться сейчас. Вам ведомо, что со службой у меня нет полной определённости, да и жалование невелико. Я имею намерение жениться на Сусанне через два года, когда ей исполнится семнадцать лет. Она слишком молода для брака.
- Вы размышляете весьма здраво. Мне нравится ваша честность и серьёзный подход к женитьбе. А вас не страшит такая долгая отсрочка? Девичье сердце непостоянно, оно жаждет любви. Вдруг за это время Сусанна увлечётся кем-то другим?
- Что ж, будет время проверить свои чувства. В себе я уверен. Надеюсь, что чувства Сусанны столь же сильны.
- Давайте поступим вот как. Я принимаю ваше предложение. Но мы не станем покамест оформлять сговор на бумаге. Мне достаточно вашего слова и устной договорённости. Да и всё равно не успели бы мы бумаги оформить сейчас.
- Никифор Лукьянович, мне хочется сделать всё честь по чести, устроить для Сусанны праздник в ознаменование помолвки, гостей пригласить. Полагаю, что оглашение можно будет сделать осенью, когда я приеду в Чудиново в отпуск.
- Вы объяснились с Сусанной?
- Нет ещё. Сначала я хотел переговорить с вами.
- Так идите, не теряйте драгоценное время попусту.
Евграф, покинув кабинет, вошёл в гостиную. Сусанна устремила на него вопросительный взгляд.
- О чём вы говорили с папенькой?
- О нас. О вас, Сусанна, и обо мне. Я просил разрешения писать вам.
- А разве для этого надобно разрешение просить?
Евграф сел на диван рядом с Сусанной, взял её за руку, заглянул в глаза.
- Сусанна, мой разум совсем помутился от любви к вам. Я днём и ночью думаю о вас. Самое большое моё желание – соединить жизнь с вами. Вы хотите стать моей женой, Сусанна?
- Так вы просили у папеньки моей руки? – глаза девушки радостно загорелись.
- Нет, но сказал, что таковые намерения у меня есть. Сусанна, вы не дали ответа.
- Да, Евграф, я хочу, - Сусанна потупила взор, не выдержав пристального взгляда потемневших глаз.
- Вы сделаете меня самым счастливым человеком на свете! Сусанна, мы сделаем оглашение осенью, а покуда наша помолвка останется тайной. Примите вот это, - Евграф разжал ладонь, на которой лежало старинное кольцо с персидской бирюзой.
- Я не хочу тайную. Я хочу настоящую помолвку, - капризно надула губы Сусанна, примеряя кольцо.
- Будет настоящая, обязательно будет. Надобно немного подождать, - Евграф взял руку девушки, поднёс к губам.
- Евграф, вы уедете скоро. А как же я? Я не смогу теперь без вас, - Сусанна подняла Евграфа грустные глаза.
- Милая моя, драгоценная! – Евграф взял в ладони лицо Сусанны и коснулся губами её сомкнутых губ. – Я буду писать вам очень часто, обещаю!
Сусанна робко положила руки ему на грудь. Евграф обнял девушку за плечи и принялся осыпать нежными поцелуями глаза, виски, щёки.
***
В середине апреля, после Красной горки, вернулись из Москвы Саблуковы. Сусанну до крайности страшила встреча с подругой, хотя Люба и не была связана с Евграфом словом. Когда Саблуковы приехали в Терновку с визитом, Любаша попросила подругу уделить ей две минуты. Сусанна пригласила подругу в свою комнату, не ожидая от этого разговора ничего хорошего.
- Сусанна, как ты могла? – голубые глаза Любы метали молнии. – Ты ведь знала, как мне нравится Тихменёв!
- Любаша, я вовсе не желала тебя обидеть. Я же не виновата в том, что Евграф полюбил меня, а не тебя. Ты ещё встретишь человека, который полюбит тебя всей душой.
- Мне другой не нужен, я Евграфа люблю, - воскликнула Люба, едва удерживая слёзы.
- Евграфа забудь, он мой жених. Видишь это кольцо? Мы помолвлены.
Сусанны испытывала угрызения совести. В самом начале знакомства с Тихминёвым, он спросил о Любаше. Его интерес к подруге встревожил Сусанну, и она пошла на обман. Вернее сказать, на частичный обман. На вопрос: «Как поживает Любовь Тимофеевна?» Сусанна ответила, что ей сделал предложение Аносов. Это была чистая правда, но лишь отчасти. Хитрость удалась, Евграф решил, что Люба помолвлена с Аносовым. Этой небольшой ложью Сусанна расчистила себе путь к сердцу понравившегося мужчины, но как теперь смотреть в глаза подруги, она не знала. Выбирая между дружбой и любовью, она выбрала любовь.
- Любаша, ты прости меня. Но я тоже люблю Евграфа, а он любит меня.
- С этого дня мы более не подруги. Мы, разумеется, будем встречаться, разговаривать. Но я никогда более не раскрою тебе свою душу.
Глава 13
Тихменёв, сидя за столиком, накрытым кипенно-белой крахмальной скатертью, в задумчивости ожидал, когда половой принесёт обед. Уже три месяца Евграф не видел Сусанну. Чем больше он узнавал девушку, тем больше она нравилась ему. Письма, которыми обменивались влюблённые, позволили лучше узнать характеры друг друга. Евграфа поражали не по возрасту здравые и мудрые суждения Сусанны по самым разным вопросам. Её отличали живой, пытливый ум и практичный взгляд на вещи. Письма, поначалу сдержанные, делались всё теплее и откровеннее. Евграф понимал, что прежняя немногословность и некоторая холодность Сусанны были вызваны боязнью показаться слишком любопытной и невоспитанной. Сейчас, в письмах, она открывала ему душу, делилась сокровенными желаниями и мечтами. Евграфа несказанно радовало, что их жизненные устремления совпадают. С каждым днём он всё больше убеждался в правильности своего выбора. Именно такая девушка – умная, серьёзная и целеустремлённая, нужна была ему в жёны. Евграфу безумно хотелось увидеть её, но служба, эта нудная, скучная служба, лишала такой возможности. Нельзя сказать, что прилежный и аккуратный в делах Евграф не делал успехов. Его старания отметило начальство, повысив в чине и прибавив жалованье. Но всё же эта служба не приносила должного удовлетворения.
Половой поставил на стол бокал с бургундским вином, тарелку с ершовой ухой и блюдо с растегаями. Евграф принялся за еду. Этот трактир при гостинице Демута славился отменной кухней. Место было популярным, здесь собиралась весьма приличная публика. Евграф, несмотря на некоторую стеснённость в средствах, всегда выбирал лучшее, памятуя о своём благородном происхождении. Его характеру была присуща некоторая доля снобизма. Евграфу нравилось ощущать свою принадлежность к высшему обществу. При этом он не был ни высокомерным, ни надменным, но и принижать себя никому не позволял. Евграф был гордым и очень самолюбивым. Стремясь к внешнему лоску, он никогда не выходил за дозволенные рамки. Во время учёбы в университете, он, как и остальные студенты, участвовал в разгульных кутежах, играл в карты, но никогда не делал долгов. Здравый смысл и рассудительность всегда брали верх. Сейчас он тоже не чурался общества. Образованного молодого человека с хорошими манерами часто приглашали в гости, на музыкальные вечера и в салоны. Евграф сравнивал ветреных кокеток и своенравных капризниц с Сусанной и не верил своей удаче. Никто из столичных барышень не подходил ему так, как она.
Отдав должное ухе, Евграф подозвал полового и велел принести буженину с хреном. Ожидая заказа, он посмотрел в окно. По набережной Мойки прогуливались нарядно одетые дамы. Перед глазами возник образ Сусанны, её сияющие глаза, завитки русых волос над высоким лбом, выразительные тёмные брови. Припомнилась атласная гладкость щёк, манящие трепетные губы. Он осмелился поцеловать девушку всего два раза: когда дарил кольцо и при прощании. И отчего не сделал этого раньше? Была ведь возможность. Боялся напугать, оскорбить неуместной вольностью. Сусанна держала себя так строго!
- Евграф, ты ли?! – раздался сбоку радостный возглас.
- Алексей Афанасьевич, какими судьбами вы здесь? – Евграф встал, чтобы поприветствовать соседа.
- Да вот, пообедать заехал.
- Присаживайтесь за мой стол. Безумно рад видеть вас! Как поживаете? Что привело вас в столицу?
- Уж год как я перебрался в Петербург. Служу в Военной коллегии.
- Как поживает ваша невеста?
- Невеста? У меня нет невесты.
- Позвольте, как нет? А соседка наша, Люба Саблукова?
- Нет, ты что-то напутал. Лучше расскажи, как ты. Где служишь?
- В Коллегии экономии, но имею огромное желание сменить род деятельности. Алексей Афанасьевич, нет ли у вас знакомств в Коллегии иностранных дел?
- Есть. Мой кузен служит там. Желаете, сударь, чтобы он составил вам протекцию?
- Был бы премного благодарен.
- Обещать не стану, но похлопочу. Как матушка твоя поживает? Здорова ли?
- Благодарю вас, здорова, слава Всевышнему.
- Сам-то жениться не надумал?
- Думаю. Уже и невесту нашёл.
- Столичную барышню присмотрел? Или провинциалку?
- Из наших, уездных барышень. Шадрина Сусанна.
- Знаю-знаю. Милая девушка.
***
Сусанна, взяв большую корзину, срезала в саду цветы для букетов. В Терновке не было оранжереи, как в больших усадьбах, поэтому любоваться цветами Шадрины могли только в тёплое время года. Сейчас, в конце июня, цветник радовал глаз великолепными розами, роскошными пионами, изящными лилиями. Сусанна обожала розы, отдавая им предпочтение перед всеми остальными цветами. Колючие шипы нисколько не пугали её. Ради такой красоты можно было и потерпеть эти досадные колючки. Сусанна думала об Евграфе. Она теперь постоянно думала о нём. Поссорившись с Любашей из-за него, девушка лишилась единственной близкой подруги, которой привыкла поверять все свои радости и невзгоды. И это тяготило. Были письма Евграфу, но с ним девушка не могла говорить обо всём, что её волновало. Сусанна боялась прямо высказывать свои мысли, предпочитая говорить то, что жених хотел от неё услышать. Евграф писал о своём желании работать за пределами России. Сусанне это было совсем не по нраву, но перечить жениху она не хотела. В конце концов его желание может никогда и не осуществиться. Сусанну вполне устроила бы жизнь в Петербурге, в небольшом доме. Самое главное – это возможность вращаться в свете, блистать на балах и приёмах! И, разумеется, быть вместе с Евграфом.
Поначалу Сусанна пребывала в радостном настроении оттого, что стала невестой. Она с гордостью носила на пальце кольцо, подаренное женихом. Но потом девушка заскучала. Разлука казалась нескончаемой. Минуло три месяца со дня отъезда Евграфа. Встречу надобно было ждать ещё долгие три месяца. Это неопределённое положение вызывало в душе смятение. Отчего нельзя было сразу объявить о помолвке? В голову лезли тревожные мысли. А вдруг Евграф передумает и не станет жениться? В письмах он уверял в глубине своих чувств. Но письма – это всего лишь письма. Написать можно всё, что угодно. Когда он был рядом, никаких сомнений у Сусанны не было. Она точно знала, что он любит. Об этом говорили его глаза, его синие глаза. Сусанна подняла голову и посмотрела в небесную высь. По синему небу плыли лёгкие пёрышки облаков. Вот такие у него глаза – как это бездонное небо!
Глава 14
Сусанна, получив весточку от Тихменёва, пребывала в сильном волнении. Евграф писал, что приедет не в конце сентября, как предполагал прежде, а к празднику Преображения Господня. Письмо шло долго, Евграф должен был появиться со дня на день. Сусанна одевалась и причёсывалась долго и тщательно, будто собиралась на бал. Надобно было показаться жениху в наилучшем виде.
На праздник дивная погода, радовавшая с начала августа, внезапно испортилась. Похолодало, заморосил унылый дождь. Сусанна просыпалась рано, на заре. Ей нравилось, наскоро одевшись в домашнее платье, выходить в сад, вдыхать чудесный аромат и идти по мокрой от росы траве к ручью, над которым стелился серебристый утренний туман. Горничная набирала в кувшин студёной воды, которой умывалась Сусанна. Отчего-то казалось, что вода в ручье другая, не такая, как в колодце. Домой девушка возвращалась свежей, бодрой и радостной. Как жаль, что лето не может длиться постоянно! Вот уже и дожди. А там и осень не за горами.
Вздохнув, Сусанна погладила кошку, свернувшуюся калачиком в кресле, и отправилась пить чай. В столовой девушку уже ждали родители. Вакации Модеста закончились, чему Сусанна была несказанно рада - избалованный донельзя братец сделался совершенно невыносимым. Маменька по случаю праздника поднялась пораньше, чтобы не спеша собраться на службу в сельской церкви. Преображение Господне Шадрины всегда ждали и праздновали. Сад давал отменный урожай яблок, часть из которых надлежало в этот день освятить.
***
Почувствовав затылком чей-то настойчивый взгляд, Сусанна повернула голову. Евграф! Он приехал! Девушка не смогла сдержать счастливой улыбки. Сердце забилось радостно, часто, кровь прилила к щекам. Сусанна уже не слышала слов батюшки, обращённых к прихожанам. Все её помыслы были устремлены к Евграфу.
По окончании торжественной службы Тихменёв вышел из храма и дожидался Шадриных неподалёку от входа. Сусанне хотелось опрометью броситься к нему, но маменька крепко держала её под руку.
- Когда вы приехали? – вместо положенного приветствия спросила Сусанна, напрочь забыв о хороших манерах.
- Вчера вечером, Сусанна Никифоровна, – ответил Евграф, пристально глядя на девушку. И добавил тише: - Едва дождался утра, так нестерпимо было желание увидеть вас.
- Евграф Матвеевич, поедемте с нами в Терновку. Полагаю, нам есть, что обсудить, - обратился к будущему зятю Никифор Лукьянович.
- С превеликим удовольствием!
Усевшись в экипаж, Шадрины ожидали лакея с корзинами освещённых яблок.
- У меня есть важная новость: я поступил на службу в Коллегию иностранных дел, в секретную экспедицию. Через три седмицы я уезжаю в Копенгаген. Я получил назначение протоколистом к барону Остен-Сакену – русскому посланнику в Дании.
- В Данию?! А я? Как же я? – всполошилась Сусанна.
- Драгоценная моя, меж нами ничто не изменится. Мы оформим сговорную и сделаем оглашение помолвки в самое ближайшее время. А через год я приеду, и мы обвенчаемся. Сусанна, меня тоже безумно огорчает столь длительная разлука, - Тихменёв накрыл руку девушки своей ладонью. - Но, душа моя, вы должны понять меня. У меня появится возможность найти достойное применение своим способностям. И жалование на этой службе намного выше. Я должен думать о том, на что будет жить моя семья. Я желаю устроить так, чтобы ни вы, Сусанна, ни наши дети, ни в чём не нуждались.
***
Через две седмицы в Храме Рождества Пресвятой Богородицы в Чудинове, после воскресной службы, состоялось оглашение помолвки дворянина Тихменёва Евграфа Матвеевича с девицей дворянского происхождения Шадриной Сусанной Никифоровной.
В этот день все соседи были приглашены к Тихменёвым на обед по случаю помолвки. Шадрины поехали в усадьбу пораньше. Софья Модестовна помогала Надежде Валериановне с устройством обеда, Никифор Лукьянович с будущим затем уединились в кабинете, дабы уладить нерешённые вопросы, а Сусанна вышла прогуляться по парку. Она медленно брела по дорожке вдоль пруда, размышляя о том, что скоро, через год, станет хозяйкой этой усадьбы. Перейдя по горбатому мостику к беседке, девушка уселась на мраморную скамью. Вода в фонтане пахла тиной, мраморная чаша заросла мхом. Справиться с огромной усадьбой будет не так-то просто, на поддержание её в надлежащем виде потребуются немалые средства. Сусанна знала, что дед по материнской линии, которого она никогда не видела, выделил ей на приданое некоторую сумму. Надолго ли хватит этих денег, ведь жалование Евграфа, как выяснилось, совсем невелико. Есть, конечно поместье, приносящее доход. И есть дом в Москве.
- Вот вы где! Сусанна, милая, я так счастлив! - Евграф поднёс ручку невесты к губам.
- И я. Я тоже счастлива. Но меня расстраивает предстоящая разлука с вами. Я не могу не думать об этом. Целый год! – Сусанна заглянула в погрустневшие глаза Евграфа.
- Не будем нынче думать об этом. Не станем омрачать этот счастливый день.
Евграф притянул девушку к себе и прильнул к её губам. Сусанна доверчиво прижалась к нему, её руки обвили его шею.
- Любимая моя! Как же я скучал все эти месяцы! – прерывисто дыша, произнёс Евграф. – Я безмерно люблю вас, Сусанна! Аромат ваших волос сводит с ума! Таких дивных волос нет ни у кого на свете! Вы – самая прекрасная девушка в мире!
***
Люба не хотела ехать на званый обед к Тихменёвым. Она, сказавшись больной, просила у родителей позволения остаться дома, но маменька сразу распознала её уловку. Люба совсем не умела хитрить. Авдотья Прохоровна, войдя в спальню дочери, плотно прикрыла за собой дверь, не желая, чтобы их доверительный разговор был услышан посторонними.
- Любушка, я понимаю, как тебе тяжко и горько сейчас. Твоё сердечко разбито. Но не надобно, чтобы вся округа ведала о том. Тихменёв выбрал Сусанну, надобно смириться. Ни к чему нам сплетни. Ты же знаешь наших уездных кумушек. Им только повод дай, напридумывают, чего и не было. Девице надобно заботиться о репутации.
- Маменька, причём тут репутация, коль мне жить не хочется?! – в глазах девушки блеснули слёзы.
Глава 15
В середине сентября Тихменёв уехал, оставив невесту в тоске и печали. Сусанна бесцельно слонялась по дому, не в состоянии сосредоточиться на каком-то занятии.
Гувернантка была до крайности недовольна своей воспитанницей, сидевшей на уроках с отсутствующим выражением на лице. Когда мадмуазель Лурье обращалась к девушке, та лишь растерянно хлопала глазами. Француженка взывала к благоразумию Сусанны, убеждая в необходимости углублять знания, коль её отец продолжал оплачивать услуги гувернантки. Девушка и сама понимала, что ей надобно получить хорошее образование, коль жених её выбрал карьеру на дипломатическом поприще. В особенности это касалось необходимости владения иностранными языками. Но мысли её были заняты ныне совсем другим.
Софья Модестовна, видя тщетность попыток гувернантки вложить в голову дочери какие-то знания, сочла услуги мадмуазель Лурье излишними и настаивала, чтобы муж рассчитал её. Семье предстояли немалые расходы, связанные со свадьбой Сусанны, потому намного благоразумнее было потратить деньги на подготовку приданого для дочери.
Хотя Сусанне совсем не доставляло удовольствия рукоделие, она была вынуждена подчиниться воле маменьки и вышивать бесчисленные монограммы и вензеля на наволочках, простынях, полотенцах и скатертях.
- Санушка, так повелось издревле, что девица сама готовит себе придание. Это очень важная свадебная традиция, - наставляла дочку Софья Модестовна.
- А Вы, маменька, вовсе без приданого замуж шли, совершая побег из дома, - не без ехидства заметила дочь.
- Сусанна, ты взяла себе слишком много воли. Не подобает дерзить матери, - рассердилась Софья Модестовна. – Я сделала глупость. Приданое не помешало бы.
- Маменька, я полагала, что мы проведём сезон во Владимире.
- Нет, Сусанна. Нам надобно готовиться к свадебному торжеству. Сезон стоит немалых денег. Да и появление девицы на балах без жениха вызовет пересуды. Прежде мы вывозили тебя в поисках жениха. Нынче жених у тебя уже есть.
- Есть. Только его нет. Маменька, я что же, целый год буду сидеть в четырёх стенах, как в тюрьме?
- Нет, милая. Мы будем, как и прежде, выезжать с визитами к соседям, будем наведываться в уезд за покупками. Тебе надобно почаще бывать в Чудинове, знакомиться с будущей свекровью.
- Не ожидала, что быть невестой так скучно, - вздохнула Сусанна. – Я хочу написать портрет Надежды Валериановны. Мне думается, Евграф будет доволен.
- Прекрасная мысль. Завтра и поедем.
***
Время тянулось невыносимо медленно. Осенняя промозглая погода навевала на Сусанну уныние. Размытые дождями дороги сделали дальние поездки совершенно невозможными. Шадриным приходилось довольствоваться лишь обществом ближайших соседей. Сусанна не видела Любу со дня своей помолвки. Во время визитов Шадриных к Саблуковым Любаша не выходила из своих покоев даже для того, чтобы поприветствовать гостей. Сусанна знала, что подруга хворает. Началось всё с обычной простуды, после того, как Люба вымокла под дождём. Несколько дней девушка провела в горячке, болезнь дала осложнения. Целый месяц Люба провела в постели, страдая от жесточайших приступов кашля. Сусанна просила позволения навестить подругу, но получила отказ, поскольку доктор велел больной избегать всякого рода волнений. Сусанна написала Любаше записку, в которой ещё раз попросила у подруги прощения и пожелала ей скорейшего выздоровления. Ответа на своё послание она не получила.
Меж тем Сусанне очень не хватало возможности поговорить по душам, поделиться тем, что тревожило. Она пребывала в замешательстве от того, что её любовь к Евграфу не была безмятежно счастливой. Сусанна злилась на него из-за отъезда за границу на столь долгое время. Он ведь мог остаться, служить в канцелярии Коллегии внутри страны, но не сделал этого. Для него карьера оказалась важнее возможности видеться с невестой. Это было очень обидно и вызывало досаду.
Лишь Рождество, проведённое в Москве, осветило безрадостное существование Сусанны. Шадрины остановились в доме старшего брата Никифора Лукьяновича и забрали на несколько дней Модеста из гимназии. Впервые за долгие годы Сусанна была рада общению с братом. Они вместе гуляли по городу, прямо на улице ели необычайно вкусные калачи, катались на коньках, играли в снежки. Сусанна упросила отца поехать с ней в Замоскворечье, на Пятницкую улицу, дабы взглянуть на дом Тихменёвых. Он оказался небольшим, одноэтажным, совсем не таким, каким представлялся Сусанне в фантазиях. Расстроившись поначалу, девушка утешила себя мыслью, что лучше иметь в Москве хоть такой дом, чем не иметь никакого.
***
Письма от Евграфа приходили довольно часто. Он рассказывал о службе в посольстве, о сослуживцах и их семьях. Евграф поведал невесте о том, что, пребывая за границей, не терял времени даром, а прослушал курс лекций по юриспруденции в Копенгагенском университете. Евграф был очарован Копенгагеном, он увлечённо рассказывал в письмах о его католических и православных церквях, большой и зимней, недавно возведённой, королевских резиденциях, о Королевском театре. Евграф писал, что Сусанне непременно понравится этот европейский город с самобытной архитектурой. Девушке и самой не терпелось побывать там и увидеть всё своими глазами. Отвечая жениху, Сусанна ловила себя на мысли, что ей особо и не о чем рассказать ему. Её существование, по сравнению с его насыщенной жизнью, было бесцветным и однообразным. Не писать же ему о наволочках и скатертях, которые она прилежно вышивала, повинуясь велению маменьки? Потому Сусанна писала Евграфу о своей любви, черпая вдохновение в прочитанных романах.
С наступлением весны жизнь заиграла новыми красками. На пригретых солнцем проталинках зазеленела первая травка, птицы радостным гомоном возвещали о пробуждении природы от зимней спячки. Сусанна, наконец, увиделась с Любой. Это случилось на Пасху, возле храма. Сусанна была поражена неприятной переменой, произошедшей в подруге. Люба сильно похудела, осунулась, лицо лишилось румянца, глаза потухли. Она словно повзрослела на десяток лет. В ней ничего не осталось от той пышущей здоровьем девушки, какой она была год назад.
Глава 16
После короткого разговора у церкви отношения между Сусанной и Любой стали налаживаться, приобретая прежнюю теплоту. Единственной темы девушки не касались в разговорах – Евграфа. Сусанне было непросто, ей очень хотелось поделиться с подругой своими переживаниями, но она щадила чувства Любы, осознавая, что той будет неприятно. Говорили о приданом, о покупках, сплетничали о соседях. Люба поведала, что Андрей пишет ей, рассказывая о жизни в кадетском корпусе. Сусанна поинтересовалась, не заезжал ли к Саблуковым Аносов. Оказалось, что он даже не появлялся в своём поместье, поселившись в Петербурге. Сусанна по-прежнему играла в шахматы с Любиным дедушкой, училась искусству вышивки гладью у Любиной матушки, в коем была большой мастерицей. Сусанна даже начала вышивать кисет в подарок Евграфу, хотя он и не страдал пристрастием к курению. Маменька постоянно корила папеньку за его пагубную привычку, оставшуюся ещё со времён армейской службы. Папеньку в последнее время часто мучал кашель, но он лишь говорил, посмеиваясь, что гусары своих привычек не меняют. А Евграф не курил, во всяком случае, при невесте. Да и табачного запаха она не ощущала. Сусанна в который раз убеждалась, какой необыкновенный мужчина достался ей в мужья. Почти идеальный. Хотя Сусанна и понимала, что идеальных людей, в особенности мужчин, не бывает.
***
В тенистом саду Саблуковых витал тонкий, сладкий аромат цветущих яблонь. Люба, дочитав главу, захлопнула книгу и лёгкими шагами быстро пошла по гравийной дорожке, ведущей к искусственному усадебному пруду. Девушку расстраивало, что за время болезни она сильно похудела, превратившись в подобие полупрозрачного сказочного эльфа. Маменька, обеспокоенная слабостью дочери, показывала её разным докторам, но те не нашли сколько-нибудь серьёзной причины для недомогания. Эскулапы, как один, твердили о расстроенных нервах. С наступлением тепла Люба стала много времени проводить на свежем воздухе, надеясь, что это поможет вернуть здоровый цвет лица. Примостившись на мраморном бортике фонтана, Люба, под негромкое, успокаивающее журчание воды, предалась невесёлым размышлениям. Не давал покоя разговор с дедом, который в последнее время часто жаловался на сердце.
- Мне недолго уж осталось, Любонька. Я желал бы уйти с миром, зная, что ты пристроена в надёжные руки.
- Не говорите так, дедушка Роман. Вы проживёте до ста лет.
- Душа моя, пришло время выбрать спутника жизни – надёжного мужчину, на которого ты смогла бы опереться … в радости, и в горе. У тебя доброе сердце и покладистый нрав, моя голубка, ты сможешь полюбить хорошего человека за то, что он любит тебя. Теперь и ты знаешь, что любовь приносит не только радость, но и страдание. Нет ничего горше муки неразделённой любви. Пожалей человека, который расположен к тебе душой, ответь на его любовь. Дай ему счастье. Он одарит тебя счастьем в ответ.
- Дедушка, о ком вы?
- Об Аносове.
- Нет, дедушка, я не люблю его!
- А ты полюби. Он хороший человек. Тебе будет спокойно с ним.
- Он уж и думать забыл обо мне, должно быть. Нет, дедушка, сейчас замуж не пойду. Может быть позже. Пусть пройдёт время.
- Время тебе как раз и не надобно терять. Девичья краса исчезает быстро.
- Вот и посмотрим, нужна ли я буду кому-нибудь без красоты или нет.
***
Лето подошло к концу. Ночи становились всё длиннее и прохладнее, а на заре, в сонной тиши, на землю опускалась невесомая вуаль серебристого тумана. В утренней свежести переливались в траве хрустальные капельки росы. Солнце, ещё яркое, уже не было столь жарким, как в середине лета. Оно пригревало мягко, щедро даря напоследок свои ласковые объятья. Сусанна старалась не упустить эти последние погожие летние деньки, покуда не зарядили дожди, и много времени проводила в саду или у ручья. В начале августа папенька рассчитал гувернантку, и мадмуазель Лурье, сдержанно попрощавшись, покинула свою воспитанницу. За те годы, что она провела в доме Шадриных, между ней и Сусанной так и не возникло тёплых, душевных отношений. Теперь свободного времени у девушки стало больше, и она с удовольствием проводила его за чтением любовных романов.
Удобно устроившись на скамейке под раскидистой ивой, девушка углубилась в чтение. Злоключения бедной Памелы Эндрюс* до глубины души тронули Сусанну, снова заставив задуматься о коварстве мужчин, таких, как мистер Б. и негодяй Ловелас. Избалованные богатством и властью, они были готовы на всё, чтобы добиться своей цели. А скромной и набожной девушке не к кому было обратиться за помощью, ибо все окружающие старались угодить влиятельным господам. Сусанна поджала под себя ноги, откусила яблоко и продолжила чтение. Она восхищалась стойкостью и нравственной чистотой прекрасной Памелы, которую не смогли сбить с пути благочестия никакие посулы знатного сластолюбца. А уж каково было возмущение Сусанны, когда соблазнитель предложил родителям Памелы деньги в обмен на честь дочери, просто и описать невозможно!
Сусанна испуганно вскрикнула, услышав совсем близко лошадиное ржание и увидев перед собой, по ту сторону ручья, мужчину на белом коне.
- Вы напугали меня, - пытаясь унять внутреннюю дрожь, проговорила Сусанна, опасливо глядя на всадника.
- Немудрено. Барышне небезопасно забредать в отдалённые уголки чужого поместья, - без тени извинения сказал мужчина, сверху вниз глядя на девушку.
- Этот берег ручья всегда считался нашей землёй. Всю жизнь, всю свою жизнь я приходила сюда читать. И мой брат тоже, - Сусанне почему-то показалось, что упоминание о Модесте урезонит напыщенного незнакомца. Одно дело, нападать на беззащитную женщину и совсем другое - иметь дело с мужчиной.
Глаза князя загорелись интересом. Он с удивлением смотрел на длинноносую пигалицу, посмевшую так дерзко разговаривать с ним. Сколько Платон помнил себя, к нему все относились с почтением. Даже совсем маленького слуги называли его не иначе, как «ваше сиятельство, Платон Львович». И сам он с юных лет прекрасно осознавал своё особое положение в обществе. Княжеский титул накладывал определённые обязательства и необходимость подобающего поведения. Платон спрыгнул с лошади и подошёл ближе к воде. Девушку нельзя было назвать хорошенькой в общепринятом смысле, но в ней было очарование, свойственное ранней юности. Помимо того, она отличалась какой-то особой, не поддающейся объяснению, притягательностью.
Глава 17
- Любушка, был у вас вчера Мещерский? Как он тебе показался? – Сусанна, затаив дыхание, ждала ответа подруги.
- Был. Привёз приглашения на бал, - равнодушно ответила Люба.
- Ах, душа моя, сказывай, как есть, не таи чувства! Понравился князь тебе? – голос Сусанны звенел нетерпением.
- Мне нет до него никакого дела. Я не поеду на бал.
- Не поедешь?! Право, Любонька, что за блажь? В кои-то веки Мещерские бал дают! Почитай пять лет балов не было, как Андрюшу в Петербург учиться отправили.
- Дедушка Роман хворает. Не до балов нам нынче.
- Доктор приезжал? Что сказывал?
- Сердечный недуг. Дедушка плох совсем.
- Как не ко времени.
- Болезнь всегда не ко времени. Мы молимся неустанно о продлении жизни дедушки.
- Да-да, это правильно! Я тоже помолюсь за Романа Тимофеевича, в храм поеду, свечку Святому Пантелеймону за здравие поставлю. Господь услышит. Любушка, Господь обязательно услышит, и твой дедушка поправится! Я ведь тоже люблю и почитаю его, как родного, – Сусанна обняла подругу, на глаза которой навернулись слёзы.
***
Минуло две недели. Всё это время Сусанна не видела Мещерского. Сидя с книгой у ручья, она надеялась, что он вот-вот появится … Сусанна пребывала в полном смятении. Отчего-то в голову постоянно лезли мысли о князе. Она осознавала, что это дурно, думать о постороннем мужчине, когда до собственной свадьбы остался всего месяц, но ничего не могла с собой поделать. Нет, она не была влюблена в князя, лишь никак не могла понять его натуру. В первое мгновение он показался ей надменным и суровым, потом - приятным и учтивым, затем снова чопорным и щепетильным. Он менялся, словно хамелеон, не позволяя составить точного представления о своём характере. Приехав вечером с визитом, он не задержался надолго у Шадриных. Поприветствовал соседей и, обменявшись новостями, он оставил приглашения на бал и уехал, даже не удостоив Сусанну беседой, словно она была совершенно не интересна ему. Девушка почувствовала обиду. Тогда она решила, что это из-за Любы, которая, без сомнения, поразила его воображение. Даже сейчас, после болезни, подруга была намного привлекательнее Сусанны.
Сравнение Мещерского с Евграфом было не в пользу первого. Тихменёв был более привлекательным внешне, любезным и приятным в общении. Сусанне особенно нравились деликатность и вежливое обхождение жениха. Евграф принадлежал к родовитому, но не титулованному дворянству. Но ведь, как любил повторять папенька, жить-то не с титулом, а с человеком. Сусанна не сомневалась в правильности своего выбора. И всё же, мысли о Мещерском неотступно преследовали её.
В день именин княгини Мещерской стояла чудесная погода. Против обыкновения поздно проснувшись, Сусанна соскочила с постели и придирчиво взглянула в зеркало. За последний год она похорошела. Не сказать, чтобы глаза стали крупнее или нос короче, но лицо стало полнее и приятнее. Нежная, розового оттенка кожа была свежей и гладкой. Излишняя полнота, из-за которой так переживала девушка прежде, ушла. Фигура приобрела женскую соблазнительность. Глаза, в предвкушении бала, светились радостью. Довольная своим отражением, Сусанна кликнула горничную.
***
Карета Шадриных подкатила к кованым воротам с княжеским гербом, прогромыхала колёсами по вымощенной камнем липовой аллее и остановилась у огромного усадебного дома. Шустрые лакеи помогли Шадриным выбраться из кареты. На крыльце, увенчанном портиком с колоннами, гостей встречал швейцар в ливрее, распахивая перед приглашёнными массивные двери и пропуская в роскошно отделанный холл. Дом князя Мещерского ничуть не уступал самым лучшим особнякам уездного города, в которых давали балы. Сусанна бывала здесь прежде, но давно, девочкой, приезжая на детские балы, устраиваемые для Андрея. Во время коротких визитов к княгине Мещерской Шадриных дальше малой гостиной обычно не приглашали. Сейчас, проходя через анфиладу комнат северного крыла в бальный зал и с любопытством осматривая убранство дома, Сусанна была поражена его великолепием. Ей нравилось здесь всё: обитые штофом стены, украшенные картинами, изысканная лепнина на потолке, красивый паркет, изящная обстановка.
Хозяева встречали гостей у входа в бальный зал. Шадрины от души поздравили с именинами княгиню Мещерскую, пожелав той здоровья и благоденствия. Наталье Саввичне, невысокой, грузной даме, преисполненной чувства собственного величия, исполнилось нынче пятьдесят лет. Вместе с матерью гостей встречал князь Мещерский, приветствуя их сообразно требованиям этикета. Сегодня князь выглядел иначе - в мундире гвардейского офицера он казался более представительным. По лицу Платона Львовича скользнула лишь вежливая улыбка, когда его взгляд встретился с глазами Сусанны. Девушку захлестнула обида: она полдня провела у зеркала, собираясь на бал, а этот высокомерный князь даже не сделал ей комплимента. Настроение было испорчено. Других девушек на балы сопровождали женихи, ухаживали за ними, а она, Сусанна, словно и не была помолвлена! И Любаша не смогла приехать! Перспектива просидеть весь бал у стены возле маменьки совсем не радовала. В зал вошла госпожа Тихменёва. Сусанна направилась к будущей свекрови. Просторный зал с высокими окнами, колоннами и зеркальными стенами постепенно наполнялся гостями. Сусанна приветствовала знакомых, поддерживая непринуждённую светскую беседу. Музыканты заняли свои места на скамьях, установленных у передней стены амфитеатром. Сусанна с облегчением выдохнула, когда половина её бальной книжки оказалась заполнена. Оркестранты принялись настраивать инструменты
- Сусанна Никифоровна, окажите любезность принять приглашение на вальс, - чинно поклонился князь
- Я охотно потанцую с вами, Платон Львович! – не смогла сдержать радость Сусанна, лучезарно улыбнувшись и аккуратно записав в бальную книжку его имя.
- Вы обворожительно выглядите сегодня, - князь наклонился к руке девушки и коснулся её невесомым поцелуем.
Сердце Сусанны замерло на мгновение, а потом зачастило, не давая нормально дышать. Слова застряли в горле, голову окутал туман. Девушка подняла глаза на князя. Он смотрел на неё пристально, изучающе, без улыбки.
Глава 18
Сусанна пребывала в замешательстве. Отчего, отчего ей сделалось столь радостно, когда князь Мещерский пригласил её? Внимание хозяина дома, без сомнения, тешило её самолюбие. Но что значили его слова об особой симпатии к ней? Ничего не значащий комплимент или попытка флирта? Смолкли последние аккорды полонеза, кавалеры провожали дам на место. Шадрин подвёл дочь к супруге, а сам направился к ломберным столам, за которыми уже шла карточная игра.
Распорядитель бала объявил вальс. Сусанна раскрыла шёлковый веер и стала обмахиваться, чтобы унять волнение. Мещерский не спешил. Он стоял рядом с матерью и внимательно, оценивающе смотрел на Сусанну. Первые пары закружились в танце. Князь приблизился, галантно поклонился, подал руку. Сусанна вложила свою руку, затянутую шёлковой перчаткой, в его ладонь. Мещерский обнял девушку за талию и закружил по залу.
- Вы превосходно вальсируете, Сусанна Никифоровна. Вам часто доводилось бывать на балах?
- Доводилось, хоть и не столь часто, как хотелось бы. Прошлый сезон мы провели в губернском городе, - Сусанне показалось, что про балы он спросил с усмешкой.
- Нынче нет губерний. Вместо них Государыня императрица учредила наместничества, - серьёзно глядя в глаза Сусанны проговорил князь.
- Наместничества, - эхом повторила девушка, опуская глаза.
- Сусанна, отчего вы не смотрите на меня? Я не нравлюсь вам?
- Вовсе нет, - девушка подняла глаза и смело встретила пристальный взгляд князя. И снова её охватило чувство неотвратимой опасности, которой она не могла противостоять. Словно трясина затягивала её, а она ничего не могла сделать.
Сусанна вздохнула с немалым облегчением, когда танец завершился. Она приняла решение держаться подальше от этого мужчины, который имел необъяснимую власть над ней. Скорее бы приехал Евграф!
Бал продолжился, и Сусанна почти выкинула из головы мысли о князе. В девять вечера танцы завершились и гостей пригласили на ужин. За столом Мещерский сидел во главе стола. По одну сторону от него сидела именинница, а по другую – мадмуазель Тулеева, внучка князя Засекина. Девица была недурна, но надменна и спесива. Сусанна кидала на неё недоброжелательные взгляды, когда та кокетливо улыбалась Мещерскому.
Ужин, длившийся почти два часа, завершился. Гости стали разъезжаться по домам. Шадрины выражали благодарность хозяйке дома за приятно проведённый вечер. Сусанна, замешкавшись, чуть отстала от родителей. Мещерский, каким-то непостижимым образом оказавшийся за её спиной, тронул девушку за локоть.
- Сусанна, - у самого уха услышала она тихий голос князя. – Я буду ждать вас завтра в полдень на нашем месте.
Сусанна обернулась, возмущённая его самонадеянностью. Она хотела осадить наглеца, но князь смотрел на неё так ласково, что резкие слова не посмели сорваться с её языка. Мещерский улыбнулся и шепнул:
- На сей раз я, пожалуй, послушаюсь вашего совета и перейду речушку вброд.
***
Трясясь в карете по тёмной дороге, Сусанна задремала. Проснувшись от резкого толчка, девушка услышала обрывок разговора родителей.
- Мещерский проявляет к ней явный интерес. Как жаль, что она поспешила, - досадливо говорила маменька.
- Теперь уж ничего не изменить, - вздохнул папенька. – Что Бог не делает, всё к лучшему.
- А ведь могла бы стать княгиней.
Не открывая глаз, Сусанна слушала разговор. Маменька озвучила то, что не давало покоя и ей самой. Сусанна, разумеется, любила Евграфа, но … Это «но» тревожило. Прежде у Сусанны не было никаких сомнений в правильности выбора. Лучшего жениха и пожелать было нельзя. И зачем только этот Мещерский явился, смутив её покой!
***
Сусанна закинула руки за голову и сладко потянулась. После вчерашних танцев в ногах была непривычная усталость. Девушка полагала, что не сможет заснуть этой ночью, но провалилась в сон, едва голова коснулась подушки.
Сусанна открыла глаза и взглянула на часы. Десять, ещё два часа. Она встала, дёрнула шнурок сонетки и велела горничной принести тёплой воды. Утро было прохладным, пасмурным. Скромно одетая и аккуратно причёсанная, Сусанна вошла в столовую. Папенька, по обыкновению, читал газету. Налив себе чаю, Сусанна предалась размышлениям. Говорить родителям о назначенном князем свидании она не решилась, тем паче, что идти к ручью она не собиралась. Это было бы нарушением всех мыслимых приличий. Добродетельной девице недопустимо было даже думать о подобном. А Сусанна думала. Видимо, добродетель не относилась к числу её достоинств. Ей очень хотелось повидать Мещерского и поговорить с ним. Не урывками, как во время визита или на балу, а спокойно, без посторонних ушей. В голове накрепко засели прочитанные романы. Сусанна опасалась, что князь может оказаться легкомысленным соблазнителем, желающим развеять деревенскую скуку с провинциальной барышней. Сусанна понимала, что не было ничего, что могло бы вызвать серьёзный интерес Мещерского к ней. Она не имеет приятной наружности, не богата. А он, ведя в Петербурге разгульную жизнь, свойственную офицерам, привык к лёгким победам. Сусанна боялась стать ещё одним его трофеем.
Настенные часы пробили полдень. Сусанна вскочила из-за стола, поцеловала папеньку и, прихватив шаль, выбежала в сад. Она быстро шла по тропинке, ведущей к калитке. Не дойдя всего несколько шагов, она остановилась. Нет! Нет, невозможно! О чём только она думала, когда шла сюда? Словно затмение какое нашло! Она совершенно забыла о существовании Евграфа и своей помолвке! Сусанна резко развернулась и побежала к дому, будто спасаясь от преследования.
Весь день девушка не находила себе места. Она слонялась по саду, возвращалась в дом, снова выходила на улицу. От внимательного взора Софьи Модестовны не укрылось нервозное состояние дочери.
- Санушка, ты не захворала ли, часом? – она приложила прохладную ладонь к пылающему лбу дочери, с тревогой глядя в её лихорадочно блестевшие глаза. – Я распоряжусь чаю с малиновым вареньем тебе принести. А ты, милая, ложись-ка в постель пораньше. Не хватает ещё перед свадьбой разболеться. Завтра портниха привезёт платье на последнюю примерку. Точно такой фасон я видела в «Библиотеке для дамского туалета».* Только вышивка на твоём платье другая.
Глава 19
Платон, выехав за пределы Терновки, пришпорил коня и галопом помчался по дороге. Ветер бил в лицо, отрезвляя голову. Уже несколько дней князь пребывал в каком-то сладостном угаре. Девица Шадрина не на шутку зацепила его. Платону, в его двадцать четыре года, случалось увлекаться и прежде. Но чтобы так? Ладно бы красавица какая! Самая обычная на вид девица, но растревожила так, что каждой клеточкой своего существа он желал её. А эта ветреница решила потешиться над ним, заставив дожидаться её у речки битых три часа. Да ещё и спряталась после, сказавшись больной. Дитя несмышлёное, ей богу! Или опытная соблазнительница, стремящаяся изощрённой пыткой свести с ума. Перед глазами возник образ девушки с рассыпавшимися по плечам русыми кудрями, кровь побежала по жилам быстрее. Что ж, посмотрим, кто одержит верх. Князь осадил коня, развернулся и поскакал назад.
***
Выспавшись вечером, Сусанна лежала без сна, глядя в потолок. Свет луны, серебристый и таинственный, проникал в комнату через зазор меж бархатных штор. По потолку скользнула тень, за окном послышался неясный шорох, а затем тихий, но отчётливый стук по стеклу.
Сусанна спустилась с кровати, набросила капот и с опаской выглянула в окно. Мещерский! Сусанна судорожно размышляла, как лучше поступить: приоткрыть створку, как того просил князь, яростно жестикулируя, или поплотнее задёрнуть шторы.
- Сусанна! – явственно прозвучал голос князя с ночной тиши.
Девушка испуганно приоткрыла створку.
- Уходите немедленно! Ежели кто увидит вас здесь, разразится скандал, – недовольно зашептала девушка, вглядываясь в темноту сада.
- Я смиренно ждал вас у ручья, в надежде увидеть, а вы не соизволили прийти. Даже записки с посыльным не прислали! Бессердечная! Вы знали, что я приезжал, но не вышли … - принялся отчитывать Сусанну князь, но взглянув на её встревоженное лицо, спросил мягче: - Вы не здоровы, душа моя?
- Я здорова. Платон Львович, уходите, молю вас! Услышат …
- Нет. Мне надобно видеть вас, говорить с вами, иначе я сойду с ума. Холодно, Сусанна! Сжальтесь, пустите меня в комнату.
Сусанна отчаянно замотала головой.
- Вам ведомо о моей помолвке. К чему эти неприличные разговоры и визиты? У меня свадьба через месяц!– пылко зашептала девушка.
- Зачем же вы флиртовали со мной? – усмехнулся Мещерский, не позволяя девушке захлопнуть створку.
- Я?! Право, вам показалось! – воскликнула девушка, изумлённо округлив глаза.
- А теперь я влюблён в вас, - развёл руками князь и улыбнулся по-мальчишески задорно. – И вам не удастся так просто отделаться от меня. Пообещайте, что придёте завтра к ручью. В полдень снова буду ждать вас, моя чаровница.
- Уходите, Платон Львович! Я приду, только сейчас уходите!
- Ещё минуту, всего минуту. Я постою молча и просто посмотрю на вас.
- Идите же, Бога ради, покуда не навлекли беду на мою голову! – Сусанна захлопнула створку и задёрнула шторы. Сердце бешено колотилось в груди, щёки пылали. Не в силах унять волнение, девушка присела на кровать. Отчего она не может противиться Мещерскому? Отчего готова делать то, что он велит? Эта опасная игра до добра не доведёт, а он явно забавляется. Сусанна уже корила себя за опрометчиво данное князю обещание прийти на свидание. К чему это, ведь Мещерский совсем не нравится ей. Разве что самую малость.
***
Утром, свежая и отдохнувшая, Сусанна пребывала в чудесном настроении. Напевая тихонько куплет незамысловатого романса, девушка расставляла в вазы только что срезанные в саду хризантемы.
- Сусанна, собирайся, нам следует нанести визит Мещерским, - вплыла в гостиную Софья Модестовна.
- Визит? С чего вдруг?
- Этого требует этикет. Мы должны ещё раз поблагодарить хозяйку, пригласившую нас на бал. Наталья Саввична всегда по-доброму расположена к нам.
- Маменька, не рано ли для визита? Не лучше ли поехать после обеда?
- Нет, Санушка, визиты надлежит делать утром. Собирайся.
Сусанна послушно отправилась одеваться. Что ж, всё к лучшему, как любит говорить папенька. Тайные свидания до добра не доведут. Сусанна ухмыльнулась, представив, как вытянется от удивления лицо князя, когда он узнает, что она приезжала в Мещерское, в то время как он прохлаждался у ручья.
***
Карета Шадриных свернула с дороги к усадьбе Мещерских. Сусанна увидела князя, рысью скакавшего от ворот в их сторону. Поравнявшись с каретой, Мещерский придержал коня и повелительным жестом приказал кучеру Шадриных остановиться.
- Моё почтение, Никифор Лукьянович, Софья Модестовна, - князь запнулся, встретившись с искрящимися весельем глазами Сусанны. – Сусанна Никифоровна, рад встрече!
- Мы по-соседски надумали проведать вас. Как жаль, что вы, ваше сиятельство, уезжаете, - сказал Шадрин, выглядывая в открытую дверцу кареты.
- Вовсе нет, я никуда не уезжаю. Обычная конная прогулка, - Мещерский развернулся и шагом поехал рядом с каретой Шадриных.
У крыльца дома Платон испросил у родителей Сусанны позволения прогуляться с девушкой по усадебному парку.
- Дражайшая Сусанна Никифоровна! Не имею слов, дабы выразить своё удовольствие снова видеть вас в Мещерском. Я и надеяться не смел, что вы так сильно захотите увидеть меня, что приедете сами, - язвительно ухмыльнулся князь. – Я и нынче прождал бы вас впустую, доведись нам разминуться?
- Ваше сиятельство, я, как покорная дочь, лишь повиновалась родительской воле, - потупив взор, кротко ответила Сусанна, едва сдерживая улыбку. Девушка была до крайности довольна тем, что поставила на место этого самодовольного нахала. Из-под опущенных ресниц Сусанна видела, как заходили желваки на лице князя, какой злобой полыхнули его глаза. – Вы желали видеть меня и говорить со мной, ваше сиятельство. Я приехала. О чём вы желали говорить?
- О вас. Сусанна Никифоровна, не надобно играть со мной. Мне претит лукавство. Я уже признался, что весьма расположен к вам. Скажу прямо. Я желал бы связать с вами свою судьбу, но на пути к счастию вижу много преград, особливо это касается вашей помолвки.
Глава 20
Визит к Мещерским завершился быстро. Княгиня, побеседовала с соседями о том о сём, но чаю не предложила. Наталья Саввична ждала и других визитёров. Шадрины откланялись и вернулись восвояси.
На обратном пути Софья Модестовна поинтересовалась:
- О чём вы говорили с князем в парке? Сусанна, он оказывает тебе знаки внимания. Ты не должна принимать его ухаживания. Княгиня Мещерская была недовольна.
- Зато князь был весьма доволен! - фыркнула девушка.
- Сусанна, ты снова позволяешь себе вольности, недопустимые для добропорядочной девицы.
- Полно, маменька. Я ничего себе не позволила. Обычная светская беседа. Князь осведомился о моём здравии.
- Он держал тебя за руку! Ты без пяти минут жена Тихменёва и …
- Вот именно, без пяти минут, - перебила маменьку Сусанна.
- Что это значит? Уж не передумала ли?
- Ах, маменька, я, право, не знаю. Князь сказал, что попросил бы моей руки, будь я свободна.
- В самом деле? Сусанна, это была бы превосходная партия! Ты же видела дом Мещерских, и парк. Ещё есть время, можно всё исправить. Как досадно, что ты поспешила дать слово Тихменёву.
- Софья Модестовна, перестаньте вбивать в голову дочери эти мысли. Сусанна дала слово Евграфу, а дворянское слово надобно держать, - Никифор Лукьянович недовольно взглянул на супругу. – Не всё в этом мире измеряется деньгами.
- Но многое, мой дорогой. Я желала бы видеть свою дочь счастливой.
- Она и будет счастливой. С Евграфом, которого любит и который любит её. А эти ваши фантазии совершенно беспочвенны. Княгиня Мещерская слишком чванлива, она никогда не согласилась бы на подобный мезальянс.
- Ты несправедлив к Наталье Саввичне, дорогой. Она горда, но отнюдь не чванлива. Она же никогда не запрещала младшему сыну общаться с нашей девочкой.
- Младшему, дорогая. Но не старшему! Чем скорее Сусанна выкинет из головы мысли о князе, тем лучше будет для неё.
- Я вовсе не думаю о нём, папенька, - поспешила заверить отца Сусанна.
Она не сказала ни матери, ни отцу о ночном визите князя, как не сказала о том, что пообещала после обеда прийти к ручью. Сусанна и сама понимала, что ни о каком браке с князем не может быть и речи. Платон, должно быть, пытался таким образом завлечь её в свои сети. Но отказать себе в удовольствии побыть в его обществе она не смогла. Да и что дурного, ежели они немного поговорят без посторонних ушей и глаз?
***
Платон гнал коня во весь опор. Было совершенно немыслимо опоздать на свидание. Сусанна согласилась прийти! Как сияли её глаза во время прогулки по парку! Платону пришлось выслушать гневную тираду матери о недопустимости подобных прогулок, бросающих тень, как на репутацию барышни, так и на его собственную репутацию. Князю не подобает заводить легкомысленные интрижки с соседками. Добрейшая матушка! Как будто мужчина, наделённый титулом, перестаёт быть мужчиной! Но, ежели для удовлетворения плотских потребностей были крестьянки, то кто мог бы удовлетворить потребности души, как не юное, нежное создание, обитающее по соседству? А душа молодого князя жаждала ласковых взглядов, трепетных прикосновений и волнующих признаний. Что-то подсказывало Платону, что встреча эта не случайна. Что бы там не говорила Сусанна о своей привязанности к жениху, руки своей она не отняла.
***
Сусанна, взяв книгу, вышла в сад и, быстро пройдя по тропинке, выскользнула за калитку. Князь, привязав коня к дереву, стоял у кромки воды. Он обернулся на скрип калитки, подскочил к девушке и заключил её в объятья.
- Сусанна, отрада моя!
- Платон Львович, пустите! Вы позвали меня для разговора … - князь не дал ей договорить, прильнув к манящим губам. Сусанна закрыла глаза, сдавшись на милость победителя. Охваченная сладостной негой, она не хотела сейчас думать ни о чём. Для размышлений ещё будет время. А сейчас она с наслаждением тонула в трясине, в которую её заманил князь, и даже не предпринимала попыток выбраться. Книга выскользнула и упала на землю. Сусанна положила руки на плечи князя и горячо ответила на его поцелуй.
- Сусанна, вы сводите меня с ума! Как в одной женщине могут уживаться холодность и пылкость, рассудительность и восхитительное безрассудство? Я обожаю вас!
- Платон, не говорите сейчас ничего. Слова лживы! Вы стараетесь соблазнить меня, а я пытаюсь удержаться от соблазна … и не могу. Я не должна … Это безнравственно и гадко. Пощадите меня!
- Вы молите о пощаде, в то время как сами не щадите. Сусанна, разорвите помолвку! Я не могу и не хочу делить вас с Тихменёвым. Зачем он вам? Вы не любите его. Коль любили бы, не пришли сюда.
- Это наваждение какое-то! Вы словно опутали меня своими сетями. Я хочу вырваться, но не могу, - Сусанне было приятно в тесном кольце его рук. Его горячие губы касались её виска.
- Не можете или не хотите? – взгляд князя сделался серьёзным и пристальным.
- Не хочу, - Сусанна подняла голову и подставила губы для поцелуя.
Платон едва сдерживал страсть. Всё пошло не так, как он себе представлял. Соблазнять девицу он не собирался. Но и отказываться от того, что само шло в руки, было глупо.
- Сусанна, я приду сегодня ночью, - охрипшим голосом произнёс князь.
- Нет! Нет, пожалуйста, не приходите! Я не смогу прогнать вас. Вы погубите меня! – воскликнула Сусанна, внезапно осознав всю неприглядность происходящего. Девушка вырвалась, попятилась от князя, отвернулась и закрыла лицо руками. - Грех-то какой!
Князь подошёл сзади, обнял за плечи.
- Это мой грех, не твой, моя девочка. Прости меня!
Сусанна развернулась, заглянула в его глаза.
- Платон Львович, нам не надобно встречаться. Я боюсь.
- Меня? Или себя?
- Я не знаю. С момента нашей встречи меня неотступно преследует ощущение грозящей беды.
- Я не причиню тебе вреда, душа моя. Обещаю! Только не лишай меня возможности видеть тебя. Я сделаю всё, что ты пожелаешь.
- Всё? – Сусанна недоверчиво взглянула на князя.
Глава 21
По бледно-голубому небу, стыдливо прикрытому лёгким кружевом рваных облаков, медленно скользил к горизонту раскалённый солнечный диск
- Который час? – с неохотой прервав поцелуй, спросила Сусанна.
Мещерский откинул полу кафтана, достал из кармана вышитого шёлком камзола золотые часы на цепочке.
- Шесть, скоро темнеть начнёт. Вам пора, душа моя. Вас, должно быть, уже хватились. Почитай час прошёл.
- Да-да, надобно идти, - проговорила Сусанна, прижимаясь щекой к щеке Платона. – Колючая!
- Милостиво прошу простить, побриться перед свиданием не успел, - виновато произнёс князь.
- Пустое! Мне нравится, - улыбнулась Сусанна.
- Идите, душа моя. Не стоит давать повод для сплетен.
- Не тревожьтесь, никто не видел, куда я пошла.
- Полагаете? О, наивная душа! А прислуга? Дворовые всё примечают, - Платон проводил девушку до забора.
- Платон! – обернулась у калитки Сусанна. – Не приезжайте ночью. Я всё равно не пущу вас. И велю спустить с цепи собаку.
- Вы так заботливы, моя радость! – рассмеялся князь.
- Я лишь забочусь о репутации вашего сиятельства, - девушка озорно сверкнула глазками и захлопнула калитку перед носом Мещерского.
Сусанна шла по тропинке, не чувствуя под собой ног. Голова кружилась от счастья. Ужель это не сон? Ужель она станет княгиней Мещерской, хозяйкой огромного поместья и роскошной усадьбы? О подобном она даже мечтать не смела! Лишь бы не обманул князь и не передумал. Радость, владевшая всем существом Сусанны, померкла от мысли об Евграфе. Как же вышло, что в её сердце поселилась новая любовь, вытеснив прежнюю? Ведь не только титул и немалое состояние прельщали Сусанну в Мещерском. Рядом с ним она теряла голову, забывая обо всём на свете. Он лишал её воли, а она охотно подчинялась. Он был решительным, напористым, горячим. Это безумно нравилось Сусанне. Евграф был совсем иным: слишком рассудительным, слишком серьёзным. Он был воспитанным и деликатным. Его поцелуи были приятны Сусанне, но от них голова кругом не шла. Даже привлекательная наружность Евграфа не могла затмить властной притягательности князя.
- Санушка, где ты была? – зябко повела плечами Софья Модестовна, вышедшая на крыльцо.
- Я читала. Маменька, вам же ведомо, что я не люблю, когда меня отрывают.
- А где же книга-то?
Сусанна от досады закусила губу. А в самом деле, где она? Девушка припомнила, как томик выскользнул из руки, когда Платон стал целовать её.
- Я, должно быть, забыла её на скамейке. Замечталась. Пойду заберу, а то, неровен час, дождь пойдёт.
- Смеркается уж. Пошли Фёклу.
- Нет-нет, я сама. Я быстро.
Сусанна, приподняв подол платья, помчалась по тропинке в надежде снова увидеть Платона. Увы, он уже уехал. Книга, поднятая им с земли, лежала на скамейке.
***
После чая Сусанне пришла в голову мысль, что недурно было бы дошить кисет. Как хорошо, что она не сделала этого раньше. Надобно исправить монограмму. Евграфу кисет всё равно не нужен, а Платону придётся кстати.
- Что это ты удумала впотьмах вышивать? – подозрительно спросила маменька, оторвавшись от чтения письма.
- Надобно жениху подарок приготовить.
- Письмо от Тихменёва пришло. Я велела в твою спальню отнести.
- Потом почитаю, - отмахнулась Сусанна. - А вам кто пишет?
- Моя матушка. Твой дед, Санна, болен, желает Модеста повидать. Надобно на Рождество съездить. Единственный внук. Наследник.
- А богатое ли наследство? – глаза Сусанны загорелись интересом.
- Богатое. У отца поместье огромное. И состояние приличное. Как хорошо, что у моих сестёр нет сыновей.
***
В письме Евграф сообщил, что приедет в начале октября. Он с радостью поделился новостью о том, что ему удалось получить новую должность и повышение в чине. Прежде это обрадовало бы Сусанну, а сейчас лишь вызвало раздражение. Того, что Платону было дано с рождения, Евграфу приходилось добиваться путём невероятных усилий. У Сусанны мелькнула мысль, что теперь она будет избавлена от необходимости ехать за тридевять земель и влачить существование жены мелкого чиновника.
Немного жаль было Надежду Валериановну, которая всегда была расположена к Сусанне, как к родной дочери. Разрыв с Евграфом неминуемо вызовет охлаждение между соседями. Впрочем, Сусанна была полна решимости приложить все усилия для сохранения добрых отношений с Тихменёвыми. Они же не виноваты, что всё вот так получилось.
Мысли сами собой перескочили на княгиню Мещерскую. Вот с кем будет сложно! Наталья Саввична, по всей вероятности, примет невестку в штыки и станет всячески осложнять ей жизнь. Впрочем, после свадьбы хозяйкой в поместье станет она, Сусанна, и тогда уж старой княгине придётся считаться с княгиней молодой. Главное – чтобы княгиня Мещерская не отговорила сына жениться на Сусанне.
А ещё в семье есть Андрюша. Друг детства точно будет на стороне Сусанны, всегда поможет и поддержит. Как же хорошо, что теперь он станет её братом! А ежели Любаша покамест повременит с замужеством и через несколько лет выйдет за Андрея, то она тоже станет её сестрой. Замечтавшись, Сусанна уколола палец. Маленькая капелька крови отпечаталась на тёмной ткани кисета. Девушка отмахнулась от недоброй приметы: можно вышить на этом месте изящный цветочек. А Любе, возможно, и не придётся ждать, покуда повзрослеет Андрей Мещерский. Она теперь спокойно может связать свою жизнь с Евграфом.
Глава 22
Мещерский приехал в Терновку на следующий день. Поздоровавшись со всеми членами семьи Шадриных, он попросил Никифора Лукьяновича о приватной беседе. Князь был необычайно серьёзен и даже не взглянул в глаза Сусанны.
Мужчины провели в кабинете четверть часа. Сусанна сидела в гостиной, как на иголках.
- Зачем приехал Мещерский? Тебе ведомо? – пытливо взглянула на дочь Софья Модестовна.
- Ах, маменька, не спрашивайте меня! Я могу лишь догадываться, но точные намерения князя мне неведомы.
- Долго они беседуют. Может, земельные притязания какие?
- Может быть. Кстати, где проходит граница меж нашими землями? По ручью?
- Нет, ручей протекает по земле Мещерских. Наш забор стоит на меже. Когда батюшка подарил мне Терновку, управляющий Мещерских точно оговорил границы владений.
- Можно было со временем переставить забор ближе к ручью, тогда наше поместье стало бы хоть немного больше.
- Сусанна, как ты можешь говорить подобные вещи! Посягать на соседскую землю недопустимо! Это сродни краже!
- Помилуйте, маменька, какая кража? Мы всё равно испокон веков пользуемся этой землёй.
- Не так уж давно, всего семнадцать лет. Упаси тебя Господи от подобных мыслей! Мещерские щепетильны в таких делах и посягательств на собственность не потерпят.
- Теперь уж не имеет никакого значения, где проходит граница.
- Отчего же?
- Да так …
Дверь кабинета приоткрылась и Никифор Лукьянович, стоя на пороге, кликнул дочь. Девушка с замиранием сердца вошла в кабинет.
- Присядь, дочка. Сложилась крайне неловкая ситуация. Его сиятельство князь Мещерский просит твоей руки. Что скажешь?
- Я согласна, папенька.
- Но ты помолвлена. Я дал слово Тихменёву. Разрыв помолвки вызовет пересуды … и дополнительные расходы. Ефграф Матвеевич, будучи женихом, дарил тебе и всем нам щедрые подарки. Их надобно теперь возвращать. И выплатить компенсацию.
- О расходах не тревожьтесь. Я готов покрыть их за свой счёт, - серьёзно глядя на будущего тестя, сказал князь. – Расторжение помолвки и улаживание формальностей займут некоторое время. Я как раз успею испросить дозволения командира полка на брак.
- Всё это крайне неприятно. Я не привык бросать слова на ветер. Да и господин Тихменёв может не согласиться.
- Папенька! – воскликнула Сусанна. – Вы полагаете, что Евграф потащит меня под венец силой?
- Мне сие неведомо. Надобно дождаться его приезда, а потом уже что-то решать. Да и согласие княгини Мещерской на брак надобно получить.
- Нет такой необходимости. Я – полновластный хозяин всего состояния Мещерских. Потому волен жениться, на ком захочу, - загасил сигару Платон.
- Не по-людски это, без родительского благословения-то, - Шадрин, опустив глаза, смахнул ворсинку с рукава кафтана.
- Папенька, вы никак запамятовали о некоторых обстоятельствах …
- Сусанна, сейчас речь о другом, - резко оборвал дочь Шадрин, гневно блеснув глазами.
- Смею надеяться, что вопрос решится миром ко всеобщему удовольствию, - князь поднялся на ноги. – За сим разрешите откланяться.
Платон был недоволен тем, как прошло сватовство. Он полагал, что Шадрины будут счастливы отдать дочь за него, а дело затянулось из-за чрезмерной щепетильности Никифора Лукьяновича. Князь так и не получил ответа на своё предложение.
Сусанна поднялась со стула, протянула князю руку. Платон погладил указательным пальцем ладонь девушки, коснулся руки невесомым поцелуем.
- Снимите это, - брезгливо поморщился князь, указывая на старинное кольцо с бирюзой.
- Хорошо, - Сусанна тотчас выполнила его волю, сняв кольцо с пальца, хотя приказной тон несколько покоробил.
- Я подарю вам другое – наш фамильный рубиновый перстень, доставшийся мне от бабушки.
Мещерский разговаривал сегодня холодно, сухо, в голосе проскальзывали надменные нотки. Сусанна поняла, что Платон сердится. Ей хотелось как-то успокоить, приободрить его, но она не посмела при папеньке.
В дверях кабинета князь остановился и обратился к Шадрину.
- Никифор Лукьянович, у вас много собак?
- Собак? – недоумённо переспросил Шадрин. – Есть несколько борзых для охоты.
- Ежели желаете, подарю вам парочку гончих. У нас недавно сука ощенилась. Как я успел заметить, Сусанна Никифоровна питает слабость к собакам, - в глазах князя блеснули лукавые смешинки. – Собираюсь заехать нынче к Саблуковым. Слышал, Роману Тимофеевичу совсем худо.
- Ох, и мы давно не были. Папенька, давайте тоже поедем?
- Не сегодня, Сусанна. У меня разговор с управляющим.
Девушка вздохнула и вышла вслед за князем, прощавшимся с маменькой. Сусанна подошла к окну гостиной. Мещерский, вскочив на коня, послал ей воздушный поцелуй.
***
Близился к концу сентябрь, а вместе с ним заканчивался отпуск Платона. На смену по-летнему тёплому бабьему лету пришёл сезон дождей. Встречи у ручья стали невозможны, а частые визиты князя в Терновку могли вызвать нежелательные сплетни. Влюблённые шли на уловки, чтобы иметь возможность встречаться. Они состояли в переписке и сообщали друг другу о предстоящих визитах к соседям, у которых и встречались, якобы случайно. Пламенные взгляды не могли остаться незамеченными, но дальше этого дело не заходило. Князь держал себя в руках, дабы никто не смог обвинить Сусанну в неподобающем поведении, ведь репутация будущей княгини Мещерской должна была остаться безупречной.
Накануне отъезда Платон заехал к Шадриным проститься. Его радушно пригласили выпить чаю. В глазах Сусанны застыла грусть. Девушка не притронулась ни к яблочному пирогу, ни к варенью, которое так любила.
- Я выхлопочу отпуск и приеду на Рождество. Мы объявим о помолвке, и нам более не придётся таиться.
- Это так долго – три месяца … без вас.
- У нас впереди будет много счастливых дней, обещаю вам. Я напишу вам из столицы.
Мещерский пожал девушке руку и откланялся. У Сусанны не было сил дойти до окна. Она села на диван и разрыдалась.
ТЕЛЕГРАМБот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)
Поиск книг
Свежие любовные романы в удобных форматах
Любовные романы
Канал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками
Книжный Вестник
ВКОНТАКТЕБольшая библиотека с любыми жанрами и авторами
Большая Библиотека
Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров
Фантастика
Самые популярные книги в формате фб2
Топ фб2 книги