Лето, дача и мажор в придачу

Глава 1

Любить — это означает смотреть не друг на друга, а вместе, в одном направлении.

Антуан де Сент-Экзюпери1

— Сколько?!

— Ма-а-а-ам…

— Нет, ты мне скажи, сколько?! Сто килограммов?!

— Девяносто пять, вообще-то.

— Ты себя слышишь?! Ты весишь сто килограммов в двадцать четыре года?!

— Мне через две недели двадцать пять исполняется.

— Неважно! Не семьдесят же! Ты, молодая, красивая, умная, весишь центнер! Да как ты собралась замуж с такими данными?!

— Я и не собиралась…

— Алиса!

— Да, мам.

— На дачу, срочно!

В небольшой кухоньке в хрущевской двушке воцарилось молчание. Недолгое, но многозначительное. Тишина, как перед грозой. Или катастрофой.

— На какую дачу? — наконец-то заговорила Алиса, невысокая синеглазая шатенка, действительно весившая сто килограммов. — Мам, у меня своя жизнь, работа, проекты. Какая…

— Обыкновенная, — решительно отрезала ее собеседница, миниатюрная брюнетка с зелеными глазами, накрашенными полными губами и идеальной укладкой. — Которую твой отец купил пять лет назад. Память подводит?

Последнюю фразу она произнесла с явным сарказмом.

А вот ее дочери было не до смеха.

— Мам, там глушь, — попыталась она достучаться до любимой родительницы.

Тщетно. Та не желала ничего слушать и уверенно стояла на своем.

— Отлично. Позанимаешься спортом — уберешь участок. Заодно и похудеешь.

И Алиса внезапно поняла, что мать не откажется от своих слов. Поняла и ужаснулась.

— А моя работа? А учеба? — спросила она, все еще лелея надежду, пусть и скромную, остаться дома, в уюте и тишине.

— Потом, когда похудеешь, — «добила» ее мать, как и все матери, желавшая любимой дочери только добра.

Алиса смотрела на мать и не верила своим ушам. Нет, не могло быть все так ужасно!

Нужно, нужно было срочно найти выход из этой ситуации! Да, любимая матушка часто высказывалась на тему лишнего веса Алисы, да, угрожала принять меры. Но, блин, не так же!

— Я папе позвоню, — попыталась обжаловать решение Алиса.

— Звони, — улыбка у матери вышла поистине змеиной. Такой непослушных детей пугать, чтобы на всю жизнь запомнили. — Если дозвонишься. Номер знаешь?

Алисе, скромной домашней девушке, отчаянно захотелось выругаться, грязно, очень грязно выругаться. Отец совсем недавно уехал в очередную долгосрочную командировку непонятно куда, вставил в телефон симку другого региона и, конечно, не сообщил дочери номер. И правда, зачем? Мать-то знает, куда звонить в случае чего. А Алиса — нет. И приедет отец недели через две-три, не раньше.

Да что ж так отвратно все складывается-то?! Как будто кто-то нарочно проклял Алису! Или иголки в ее куклу постоянно втыкал! Ну нельзя, нельзя же, чтобы все неприятности сваливались на голову в один и тот же день! Так и в больничку с желтыми стенами угодить можно!

— У тебя час на сборы, — добила Алису «сердобольная» мать. — Автобус уходит через два часа. Как раз успеешь до остановки доехать.

— Какой автобус? — растерянно моргнула Алиса. — Он же непонятно где. Я думала, что на такси поеду.

— Не вопрос, — равнодушно пожала плечами мать. — Заплатишь из своих денег.

«Своих» денег в таком количестве у Алисы сейчас не было. И появятся они нескоро, через неделю, не раньше. А значит… Значит, и здесь придется подчиниться требованиям матери!

При мысли о необходимости переться куда-то на своих двоих, да еще и с вещами, явно нелегким пакетом или сумкой, Алисе стало дурно. А ведь еще нужно было выдержать долгую поездку стоя в переполненном транспорте! Без воздуха, без мест, без всего на свете! Да Алиса с ума там сойдет!

— То есть автобус ты мне оплатишь? — мрачно уточнила Алиса.

Она уже поняла, в какое гиблое место попала. Поняла и мысленно навсегда прощалась с так любимой ею цивилизацией.

— Конечно, детка, — мать явно праздновала победу. — А когда ты доедешь, переведу деньги на продукты. Овощи и фрукты сейчас относительно дешевые. Самый сезон же.

Алису охватил настоящий ужас, плавно перераставший в панику. Какие еще овощи и фрукты?!

— Мам, — севшим голосом позвала она, — ты хочешь, чтобы я питалась только овощами и фруктами?

— А чем же еще? — совершенно искренне удивилась мать. — Тебе надо худеть, ты не забыла?

«Я умру, — с горечью думала Алиса, собирая рюкзак через несколько минут в своей комнате, — вот как приеду на дачу, так и упаду замертво. И там же меня закопают. Любопытные соседи, ага. Может, кто-то даже матери позвонит, сообщит ей «радостную» весть».

Вещей пришлось брать по минимуму. Сменное белье, сменная одежда, косметичка, в которую поместились расческа, зубная паста и щетка, три самых важных книжки «по работе», толстый блокнот для записей, пару ручек и карандашей, мобильник и небольшую бутылку с водой – чтобы не околеть на жаре.

Отец купил уже готовое строение, с древней мебелью. Родители сразу же отвезли туда нужную домашнюю химию, посуду, несколько комплектов постельного белья, полотенца и прочую «мелочь». Так что Алиса не боялась, что придется спать на голом полу. И, в принципе, идея просто отдохнуть на даче, например, на выхах, была не такой уж и неудачной. Но то выхи, пару дней можно и перетерпеть без интернета и благ цивилизации.

Вот только Алису отправляли не на выхи. Мать четко сказала: «Пока не похудеешь хотя бы до восьмидесяти, домой можешь не появляться». Алиса себя знала: худела она с трудом. А значит, на даче ей жить недели две точно. То есть пока отец из командировки не вернется. А к тому времени на одних овощах можно и ноги протянуть. Отличный выбор, что уж там.

— Чтоб вас всех. Сволочи. Скоты. Ненавижу, — бубнила под нос Алиса, спускаясь на первый этаж по лестнице.

Лифт, как назло, отказался работать. Пришло начать худеть уже сейчас.

Алиса нервно перешагивала ступеньки, с тоской думала о том, как потащится по жаре на остановку, и готова была помереть «вотпрямщас», как любила говорить подруга Любка.

Глава 2

Слова любви всегда одинаковы. Все зависит от того, из чьих уст они исходят

Ги де Мопассан1

Жизнь была отвратительной, просто отвратительной. А в скором времени она только ухудшится, сразу в несколько раз. И Алиса заранее готовилась к длительному голоду и страданиям. Впрочем, последнего у нее было в избытке прямо сейчас. Ноги жутко, невыносимо болели после «прогулки» до остановки, летний зной выбивал из легких воздух. Голова грозила не просто заболеть, а начать раскалываться от боли. А ведь это было не самое ужасное! Хуже всего то, что Алиса ехала стоя!

Ближайшая к ее дому остановка, на которой можно было сесть на нужный автобус, располагалась примерно на середине его маршрута. И конечно же, несмотря на жуткую жару, нашлась уйма желающих именно сегодня поехать на дачи! Так что автобус подошел к остановке уже заполненным.

Алиса с трудом протиснулась назад, кое-как встала у открытого окна и в кои-то веки начала молиться. Она, скептически настроенный человек, верящий только в то, что можно потрогать руками, сейчас просила у чего угодно, в том числе у мироздания, две вещи. Первая: поездка без пробок. Иначе в такой духоте и помереть несколько раз успеешь. Вторая: езда без остановок, прямиком до дач. Наполненный автобус грозил разорваться, если в него и дальше будут заходить на остановках все желающие.

Увы, высшие силы Алису не услышали. Что, впрочем, было привычным для нее делом. Она уж точно не являлась «Мисс Удачей», иначе не ехала бы сейчас на дачу.

А потому автобус на своем далеко не коротком маршруте собрал всех возможных пассажиров и простоял во всех возможных пробках.

Алиса, зажатая у окна, мрачно смотрела на трассу, не по своей воле глотала раскаленный воздух пополам с пылью и мысленно расчленяла всех тех идиотов, которые вместе с ней ехали в автобусе. Ноги уже не гудели, не болели, нет, они просто отваливались. Не привыкшая к долгим прогулкам и езде в переполненном транспорте, Алиса выла. Совсем не музыкально и исключительно про себя, но выла.

И завидовала самой черной завистью всем тем счастливчикам, которые катили мимо нее в личном транспорте. С закрытыми окнами, между прочим! А это значило, что в салонах автомобилей работал кондиционер! Там было прохладно! Там можно было жить!

Алиса на машину еще не заработала. Брать совсем уж старье она не хотела. А относительно новые авто стоили как крыло самолета.

Пока автобус тащился по пробкам, Алиса придумала тысячу и один вариант перебить всех пассажиров. «Фантазия у тебя, — любила говорить мать, — больная. Тебе ужастики снимать надо».

Алиса обычно огрызалась, что фантазия у нее как раз нормальная. Это реальность нездоровая.

Дача, купленная отцом, находилась на предпоследней остановке этого маршрута. Так что последние пять-семь минут езды Алиса даже посидела в одном из освободившихся кресел. Ногам это не помогло, и на остановку Алиса выползала, как измученный голодом питон.

Когда двери автобуса за ней закрылись, Алиса поняла, что чувствуют грешники, попавшие из чистилища в ад. На улице было невыносимо жарко, душно, знойно — да любое слово подбери! А идти предстояло по городским меркам шесть кварталов. И только часть из них — по довольно редкой лесополосе.

— Ненавижу дачу, — мрачно выдохнула Алиса, закинула рюкзак на плечи и решительно поплелась в сторону перехода.

Как она добиралась до той несчастной лесополосы… Как передвигала ноги, мысленно считая каждый шаг… Как материла про себя и родителей, и автобус, и дачу… Этого Алиса не забудет никогда!

Испытание солнцем и духотой было пройдено минут через десять-пятнадцать, когда Алиса наконец-то очутилась под столь желанной тенью деревьев.

И почти сразу же к ней пристал какой-то местный алкаш, почему-то наивно решивший, что Алиса занимается благотворительностью.

— Мадам, вы так прекрасны. Займите червонец.

Мужик, стоявший напротив, на ногах держался с трудом. Испитое морщинистое лицо давало понять, что со спиртным его владелец давно на «ты». Таких типов Алиса обычно обходила по широкой дуге. Тут никогда не знаешь, что трезвому в голову взбредет. А здесь пьянь непонятная.

Но это обычно. Не сегодня. Сегодня Алиса была зла, как никогда. А потому она, сама от себя не ожидая такого, открыла рот и сообщила мужику:

— Да пошел ты в… и на… и под… И с кувырком! Чтоб тебя!

Ей хватило несколько секунд, чтобы выговориться.

Уходила она под ошеломленное молчание пьянчуги. Хотя что значит «уходила»? Ковыляла. Как бабка лет девяноста, не меньше.

Ноги отказывались нести свою нерадивую хозяйку. Ходить на руках Алиса не умела. А потому шла. Дальше. Исключительно на честном слове.

Лесополоса закончилась, внезапно, и как обычно очень не вовремя. И остаток пути, примерно полквартала, Алиса ползла по жаре. Она тихонько постанывала, наплевав на возможных свидетелей, держалась за заборы и обещала самой себе, что сегодня точно не встанет с кровати. Ни ради чего.

Когда перед носом внезапно показалась знакомая калитка, Алиса глазам не поверила.

Несколько несложных движений, три замка, и Алиса все же завалилась в дом.

Входная дверь хлопнула. Алиса сползла на пол.

— Ненавижу, — слабо сообщила она пространству, не потрудившись даже снять рюкзак.

В целом до места назначения Виталик добрался без проблем. Да, пришлось постоять немного в пробках. Но это привычно для каждого городского жителя, который пользуется транспортом. Да, Виталик немного заплутал среди извилистых улиц дачного товарищества.

Но одноэтажный дом с несколькими комнатами, как и говорил отец, появился перед авто довольно быстро. Синяя черепичная крыша, красные кирпичные стены, амброзия, лопухи, хмель на заборе — видок у дачи был тот еще.

— Сволочи, — раздраженно проворчал Виталик, открывая выданным ему ключом ворота, а затем загоняя свою красавицу во двор.

Он уже осознал все масштабы подставы от любимых родителей — мать ведь ни слова не сказала, когда узнала о затее отца!

Глава 3

Любовь — это борьба. И главная опасность — желание отдать себя целиком. Кто сделает это первым, тот проиграл. Нужно сжать зубы и быть жестоким — тогда победишь.

Ремарк1

Алиса не чувствовала ног, а потому не спешила вставать с пола, даже когда внезапно в замочной скважине заскрежетал ключ. Только с любопытством уставилась на входную дверь. Какой идиот додумался взламывать пустую дачу? Да еще и среди белого дня?

Несколько секунд, и на пороге показался высокий подтянутый парень, ненамного старше Алисы. Идеально причесанные каштановые волосы, тонкие губы, прямой нос, глаза оливкового цвета, одежда, стоившая не одну сотню. Долларов, конечно же. Алиса в шмотках разбиралась, сама часто «шерстила» магазины, смотрела модные вещички. Смотрела, да не покупала. Ей все это надо было исключительно для работы. Сама она не могла позволить себе тратить жуткие суммы всего лишь на шмотки.

— Дожили, — выдала Алиса, когда пришла в себя от шока. — Воры в дом с ключами приходят. И кто тебе его дал?

— Это мой дом, — огрызнулся странный «вор».

— Эм… — изумлено протянула Алиса. — Вообще-то, это дом моего отца.

— Карсова Татьяна Викторовна меня пригласила пожить здесь, — последовал резкий ответ.

И парень попер вперед по коридору, словно танк. Вот чего-чего, а наглости в нем точно было дофига. Попробуй такого останови, когда он что-то в голову себе втемяшил.

Алиса тяжело вздохнула: надо было вставать. Как бы она ни страдала, как бы ни болели ноги, а вставать – надо. Да. Сначала найти в рюкзаке телефон, затем позвонить маме, обязательно включив громкую связь. Алиса ни секунды не верила, что ее мать, Татьяна Викторовна Карсова, могла позвать сюда, на дачу, непонятного типа, да еще когда здесь будет жить Алиса. А значит, парня следовало ткнуть носом в его вранье и с позором выгнать из дома. Да еще и ключ отобрать. Ну и калитку запереть, понятное дело.

Телефон нашелся глубоко внутри рюкзака. И пока Алиса вытащила его, пока доковыляла до кухни, этот наглец успел усесться на диван и с видом хозяина оглядывался вокруг.

Алиса встала в двери, прямо напротив дивана и наглеца на нем, демонстративно набрала на старом мобильнике знакомый номер, включила громкую связь.

— Да, милая, — послышался через несколько секунд довольный голос матери. — Ты уже добралась?

— Угу, — буркнула Алиса, — мам, тут тип какой-то. С ключом от дома. Говорит, ты пригласила его пожить здесь.

— Теть Тань, здрасьте, — гаркнул этот нахал с дивана.

— А, Виталечек, здравствуй, милый, — внезапно радостно ответила мать, удивив Алису по самое не могу. — Ты тоже уже приехал? Ну, чудно. Алисочка, детка, не обижай Виталика. Он хороший мальчик.

И долгие гудки.

Алиса в шоке уставилась на телефон в руке. Это что сейчас, блин, было?! Что значит «не обижай Виталика»?! А ничего, что она, Алиса, осталась в доме одна с незнакомым мужиком?! Она как бы девушка, нет?! Что вообще за хамское отношение к родной дочери?!

С дивана послышался громкий гогот. «Виталик» едва ли не рыдал, откинувшись на спинку дивана. Истерика, да, точно, истерика. Вот же… Скоты! И мать, и «хороший мальчик»!

Виталик сидел на старом диване, помнившем еще царя Гороха, и хохотал, без остановки, немного истерично. Классический развод, блин. И он, идиот, повелся. Точно отцу медаль закажет после того, как выберется из этой глуши. Шоколадную. А как играл, а?! Ведь не кончал театральный. А Виталик поверил и словам и жестам!

То, что развели при этом и кикимору, Виталика не волновало. Ее он вообще видеть рядом с собой не желал. Ни в каком качестве. Толстая, страшная. Наверняка еще и старая. И вот спрашивается, какого фига его отец и ее мать…

— Водичкой полить? — язвительный голос кикиморы прервал безрадостные мысли Виталика. — Холодненькой. Сразу ржать перестанешь.

Виталик покосился на литровую кружку в руках этой дуры, оценил масштаб угрозы и замолчал сам.

— А кипяченой нет? — лениво спросил он. — Я б попил.

Кикимора скрутила самую натуральную дулю и резко поставила кружку на стол. Вода расплескалась. На клеенке появились лужицы.

— Руки-ноги есть. Чайник, — взмах рукой в сторону плиты, — найдешь. Ни чая, ни кофе здесь нет. Так что вперед, наслаждайся.

Повернулась и вышла из комнаты. Уже без горба. Но хромая.

Стерва. Натуральная стерва. Подниматься было лень. Пить хотелось. Виталик сомневался недолго, потом тяжело вздохнул, потянулся за оставленной на столе кружкой с водой и выпил сразу половину. Такими темпами он здесь подхватит кучу всяких болячек. Придется на врачей потом тратиться. Ну спасибо, папа!

Кстати о папе.

Виталик вытащил из кармана телефон, покрутил его в руках. Сигнал слабый, но интернет все же есть. Значит, мессенджер должен работать.

«Я приехал», — набрал он сообщение.

«Поздравляю», — Виталик прямо-таки слышал ехидный голос отца, как будто говоривший: «Приехал ты. И что? Орден на грудь себе хочешь?»

«Тут баба какая-то. Странная».

«И что? Она не в твоем вкусе. Наш спор в силе».

И отец вышел из мессенджера.

Виталик перечитал несколько раз последнее сообщение.

«Она не в твоем вкусе». «Она не в твоем вкусе»! То есть отец заранее знал, с кем встретится тут его сын!

Нет, ну гадство же!

1 Немецкий писатель, представитель «потерянного поколения». Его роман «На Западном фронте без перемен» считается самым популярным антивоенным романом ХХ века.

Глава 4

Самое страшное — когда прошлым становятся те, кто должен был стать будущим.

Хавьер Мариас1

Телефон пиликнул, сообщил, что пришли деньги на банковскую карточку. Алиса мрачно посмотрела на сумму. На пару кило огурцов хватит. И только. Ну, или на небольшую пиццу, которую Алиса станет есть в течение нескольких дней. Мать что, и правда собралась ее голодом морить?!

В коридоре послышались шаги. Незнакомый мужик прошагал мимо комнаты Алисы, хлопнул дверью.

Через несколько минут за стеной завелся мотор. Так этот козлина еще и на машине прикатил, в то время как Алиса жарилась в автобусе?! Под кондиком всю дорогу ехал?! А она страдала и задыхалась от пыли?!

Ненависть к сволочному красавчику мгновенно увеличилась на несколько пунктов. А еще появилось нестерпимое желание прибить его и прикопать. Здесь же, на даче. Аж руки зачесались! Жаль, найдут быстро. И отправится Алиса по этапу. А этого ей как раз и не хотелось.

Алиса уселась на кровать, откинулась на подушки. И вот спрашивается, какого лешего все здесь происходит? Мать словно с цепи сорвалась. Ее вот прямо сегодня заинтересовали лишние килограммы Алисы. Ни вчера, ни позавчера она о них не думала. А тут пожалуйста, возбудилась. И на дачу езжай, и худей срочно. Еще и этого мажора к ней подселили. Зачем? Для чего? Такой тип уж точно не в ее вкусе. Там все мозги уместились ниже живота.

А у Алисы, между прочим, конференция на носу. И надо присутствовать онлайн. А потом статью по итогам конференции писать.

Снова хлопнула входная дверь, шаги… А затем дверь в комнату Алисы открылась без стука. На пороге комнаты появился мрачный мажор с пачкой пельменей.

— Ты это умеешь готовить? — недовольно спросил он у Алисы и тряхнул пачкой.

Алиса с трудом сдержалась, чтобы не расхохотаться. Нашел что спросить. Умеет ли она пельмени варить.

— Поделишься — сварю, — ответила Алиса, пожав плечами.

Мажор недовольно сверкнул глазами, но ответил:

— Поделюсь.

Алиса кивнула, поднялась с постели.

— Еще что-нибудь купил?

— На столе, — буркнул мажор и посторонился, давая Алисе пройти.

Кроме пельменей, на столе оказалась пачка сметаны. А также сырая курица, пара баночек майонезного соуса и свежие овощи.

— Я и курицу в духовке могу приготовить, — сообщила Алиса мажору, — если поделишься.

— Тебя что, совсем не кормят? — фыркнул он.

Алиса выпад проигнорировала и многозначительно промолчала.

— Поделюсь, — проворчал мажор, — готовь давай.

Алиса довольно ухмыльнулась.

Жизнь явно налаживалась. Теперь смерть от голода Алисе не грозила. Сегодня-завтра уж точно. И уже одно это радовало ее бездонный желудок.

Не сказать, чтобы Алиса была супер-пупер поваром, но приготовить тот же оливье или пожарить рыбу в кляре могла. Другое дело, что сложные блюда ей не давались. Но мажор и не купил ничего такого, на что нужно было потратить кучу времени и сил.

Техника на даче работала исправно — родители сбегали сюда каждые выходные, если папа не уезжал в командировки. Сами отдыхали и Алисе передышку давали. А потому в кастрюле на плите уже через несколько минут варились пельмени, а курица, обмазанная сметаной, отправилась в разожженную духовку.

Сама Алиса уселась на стул и уставилась в окно. Сейчас приготовится еда, можно будет поесть по-нормальному, а уже потом думать о будущих днях в компании мажора. Вернее, старательно придумывать, чем себя занять, чтобы поменьше с ним пересекаться.

Алиса терпеть не могла такой тип людей. Родился с золотой ложкой во рту, ничего из себя не представляет, смотрит свысока. Да лесом его! Тем более что у Алисы полно работы. Правда, не только на участке. Туда она даже смотреть не желала. Соседи, наверное, уже увидели, что она приехала, и все кости ей перемыли.

— У тебя милые соседи, — словно услышав ее мысли, насмешливо проговорил мажор.

Алиса повернулась в его сторону, вопросительно вскинула брови.

— Такие заботливые, воспитанные. Подсказали, как к магазину проехать, все объяснили, и очень вежливо, — явно издевался этот придурок.

— Иными словами нас с тобой уже поженили, — равнодушно проговорила Алиса и полюбовалась на перекошенную рожу мажора. — Что? Не хочешь такую жену себе, да?

— Пельмени выкипают, — буркнул он.

Алиса фыркнула, поднялась со стула и стала снимать пену, довольная, что смогла уесть мажора. Ничего, пусть привыкает. Алиса тоже язвить может, если ее достать хорошенько.

Импровизированный обед прошел в полном молчании. Оба ели пельмени с курицей и порезанными овощами и старались не смотреть друг на друга. На улице стояла жара. Кондиционера в доме не было — родители не особо горели желанием его покупать. Так что пришлось открыть нараспашку все окна. Теперь и отношения не выяснишь — у народа вокруг слух практически идеальный, особенно когда это касается сплетен. А позориться больше, чем есть, Алиса не хотела.

После воды захотелось есть, причем очень быстро. Желудок напомнил своему хозяину, что его давненько не кормили. Виталик вздохнул, слез с дивана и подошел к холодильнику. Открыл его, выругался и закрыл. Пустой, шнур вытащен из розетки. Ну чудно же. Ничего съестного в доме не было. В этом Виталик убедился, методично обшарив все шкафчики и полки на кухне.

— Спасибо, папа, — буркнул Виталик.

Если и дальше так пойдет, то одним байком отец точно не отделается. Это ж надо было такую дичь придумать: сослать любимого сына непонятно куда, в компании непонятно с кем!

Виталик вспомнил сидевшую у стены кикимору, понял, что еду она с собой вряд ли привезла, и выругался повторно. Надо было где-то искать еду.

Пекло на улице оптимизма не внушало. Но живот возмущался все настойчивей. А потому Виталик отправился на выход — следовало постараться найти здесь продуктовый. Если он, конечно, существовал в природе.

Виталик вышел, завел авто, открыл ворота… И почти нос к носу столкнулся с аборигенами — двумя дамами в возрасте, одетыми в халаты и платки. Бабками, проще говоря. Они, не скрывая любопытства, внимательно осматривали и его, и машину.

Глава 5

Влечение душ превращается в дружбу, влечение ума превращается в уважение, влечение тел превращается в страсть. И только все вместе может превратиться в любовь.

Конфуций1

«Как поживает дача? — прилетело насмешливое СМС примерно через час после обеда. — Уже все сорняки выполола?»

«Мам, на улице под тридцать, — отбила недовольно ответ Алиса. — Какие сорняки? Ты хочешь, чтобы я поджарилась там?»

«Но ты ведь мне обязательно расскажешь о результатах первого дня на даче? Допустим, в девять-десять вечера? Жду. И не обижай Виталика».

Алиса негромко выругалась. Не обижай Виталика! Да этот боров сам кого хочешь обидит! Одно радует — нежадный. После обеда Алиса почувствовала, что спокойно дотянет до ужина. На маминых огурцах это вряд ли получилось бы.

Алиса с сожалением покосилась на замолчавший телефон. Папин подарок на последний день рождения, с широким экраном и возможностью работать онлайн. И Алиса работала бы, если бы в доме был вай-фай! Ее мобильный интернет не тянул даже мессенджер. А папа в свое время наотрез отказался устанавливать на даче блага цивилизации.

— Мы с мамой приезжаем сюда отдохнуть от городской суеты, — заявил он.

Тогда Алисе было все равно. А вот сейчас… Сейчас она сильно пожалела, что не попыталась настоять на проводном интернете. Ведь скука смертная же!

А самое противное то, что коту под хвост летела не только учеба, но и работа. Алиса с восемнадцати лет мечтала жить одна. В своей квартире, можно даже пока без машины. Но главное, чтобы мать не умничала постоянно и не учила ее, Алису, жизни!

На первом курсе вуза Алиса целых два месяца прожила в общаге, потом еще три — на съемной квартире. Родители отказались платить за ее «радости жизни», как выразилась мать. Нормальной работы не находилось. Подработки приносили копейки, стипендия была еще ниже подработок. В общем, на середине первого курса Алиса вернулась к родителям.

И теперь хваталась за любую работу, чтобы откладывать на квартиру. Пусть в ипотеку, пусть однушку на краю города, но свою!

И вот сейчас Алису вероломно лишили заработка! Да кто! Родная мать! Ведь знала же, что Алисе важно побыстрее сбежать из дома! Нет, заставила притащиться сюда! А там, в городе, в интернете, между прочим, наклевывалась очень даже приличная подработка!

В общем, Алиса злилась. Сильно злилась.

За стеной, на кухне, что-то зашумело, грохнуло, раздалась громкая ругань. Алиса даже не пошевелилась. Видеть мажора лишний раз желания не было. Приехал жить сюда? Вот пусть и показывает свою самостоятельность в быту. А то и пельмени ему свари, и курицу приготовь, и беги выясняй, что он там грохнул. Обойдется.

Знакомые шаги по коридору, затем распахнутая дверь.

— Тебя стучаться не учили? — буркнула Алиса со своего места.

— Где здесь чашки? — последовал вопрос.

— Какие? — Алиса подавила зевок. Точно не учили, причем ничему. Вежливость? Не, не слышал.

— Обычные. Чай выпить, — раздраженно дернул плечом мажор.

— Все, что было, на столе, — любезно просветила его Алиса. — Если раздолбал, твои проблемы.

Мажор скривился и хлопнул дверью.

Хам. Ведет себя, как будто здесь все его собственное. Впрочем, если что-то сломает, пусть мать с ним разбирается.

Алиса потянулась. Настроение было отвратительным.

А потом… Потом ей в голову пришла идея. И Алиса хищно ухмыльнулась. Почему, собственно, нет? С паршивой овцы, как говорится, хоть шерсти клок. Будет и мажор пользу приносить. И не абстрактную, а вполне конкретную. Лично ей, Алисе. Как оплату ее мучений.

Входная дверь хлопнула — мажор куда-то сбежал. Пусть его.

Алиса поднялась и потащилась к рюкзаку, стоявшему в углу комнаты. Где там ее любимые ручка с блокнотом? Цып-цып-цып…

Через несколько секунд на стол лег пухлый блокнот на спирали, с кучей стикеров и записей внутри. Все для работы, все для благого дела.

Алиса полистала уже исписанные страницы, обнаружила чистую и затаилась. Вот сейчас вернется мажор, и можно будет его тиранить.

Алиса заранее предвкушала его реакцию на свои вопросы. И надо сказать, не ошиблась. Уж где-где, а в этом деле она была профи — не одного его таким образом в своей жизни доставала. Все они реагировали примерно одинаково.

Очень скоро открылась входная дверь — мажор вернулся и сразу же направился на кухню.

Алиса довольно ухмыльнулась и вышла из комнаты. Операция «Доведи мажора до ручки» началась.

У Виталика было стойкое предчувствие, что он скоро пропишется в местном магазине. Небольшое помещение, забитое полками и стеллажами, называлось «Супермаркет «Виктория» и было похоже на супермаркет так же, как Виталик — на миллиардера.

Там можно было купить все, от хлеба и спичек до тазов и кастрюль. Но при этом — исключительно в одном, максимум — в двух экземплярах. Как хозяин магазина не разорился при такой политике, было непонятно. Однако же магазин был открыт для всех желающих.

Виталик купил там две последних, по уверениям продавца, чашки, прихватил пачку кофе в дополнение к купленному утром чаю, кусок сырого мяса, пару килограммов картошки и отправился назад, в свою временную «тюрьму».

Кикимора появилась на пороге кухни практически сразу же, как Виталик уселся на диван. Встала в проеме, загородив пути отступления, и уставилась на Виталика в упор.

Виталик, конечно, мог многое вынести, в том числе и скандал с отцом. Но это… Это же нечисть, а не баба! Она ж одним взглядом заморозит! А потом еще и проклянет! Напоследок! Чтоб жизнь медом не казалась! В общем, Виталик продержался недолго, секунд пять-семь, и буркнул недовольно:

— Чего тебе?

— Поговорить надо, — объявила кикимора зловещим тоном.

И Виталик понял, что ничего хорошего его не ждет.

— Говори, — милостиво разрешил он.

Кикимора облила его взглядом, полным презрения, и открыла блокнот, толстый такой, неряшливо обклеенный кучей стикеров.

— Поговори со мной по-своему, — приказала она, не думая уходить из проема.

Глава 6

Надо судить человека прежде, чем полюбил его, ибо, полюбив, уже не судят

Цицерон1

Алиса заканчивала филфак. И курсовые, и дипломная работы у нее были посвящены сленгу разных поколений. Начала она с конца двадцатого века, написала три курсовых, каждая о своей эпохе, и теперь сводила весь материал в одну дипломную. Ну и, конечно, добавляла новое. В частности, речь мажоров. Тут информации было крайне мало. Ну не появлялась Алиса там, где обычно тусили ее подопытные. У нее имелось множество дел и без того, чтобы тратить драгоценное время на дурацкие танцульки и бары.

До появления на даче Алиса жалела об этом. Теперь же, оказавшись здесь, под крышей с типичным мажорчиком, она обрадовалась удаче. Вот же он, подопытный материал. Хочет есть? Пусть поможет набрать материал для диплома. А то кому-то слишком легко живется.

Но радость Алисы оказалась недолгой — мажор то ли не знал, то ли делал вид, что не знает ни одного слова из сленга своего поколения.

— Ты ж в свет выходишь, нет? — расстроенная Алиса подавила тяжелый вздох. — С такими, как ты, общаешься? Ну так на каком языке? Что вы друг другу говорите?

Этот обормот вторично покрутил пальцем у виска.

— Лечиться не пробовала? — поинтересовался он язвительно. — Голову, имею в виду. Или ты от голода такая дурная? Так вон, на столе мясо с картошкой. Приготовь. Займи руки. А потом и рот, — добавил он с откровенным глумлением.

— Тебе, между прочим, выпала великая честь — послужить во благо науки, — огрызнулась раздраженная его тупостью Алиса. — Я, может, даже в источниках тебя указала бы, где-нибудь в сносках, как носителя нужной мне информации.

— Точно, больная, — выдал мажор и посмотрел на Алису с жалостью. — Какая наука? Что ты мелешь?

У Алисы зачесались руки. Пальцы сами сжались в кулаки. Так и хотелось стукнуть по затылку чем-нибудь очень тяжелым эту наглую сволочь. «Что ты мелешь»! Да на себя бы посмотрел! Сидит, скотина такой, ухмыляется! А у Алисы, между прочим, других источников информации поблизости нет!

Алиса готова была ответить, причем исключительно на русском народном, забыв об открытых окнах. Продемонстрирует этому идиоту всю глубину, все богатство русского языка. Но в этот момент с улицы послышался громкий голос соседки, первой сплетницы в округе, бабки Васьки, как звали ее все в округе, по паспорту Василины Петровны Смеловой.

— Алисочка, деточка, выйди на секундочку!

Алису в дачном товариществе практически не знали. С соседями она не общалась, сюда редко когда приезжала. Но на ее беду бабка Васька жила в соседнем с ней доме в городе, знала Алису с пеленок. А на дачу приезжала отдохнуть от большой и не всегда крепкой семьи.

И послать бабку Ваську было нельзя — номер телефона матери Алисы знали все местные сплетницы.

А потому все, что оставалось Алисе, это недовольно скривиться и крикнуть:

— Иду, баб Вась!

Мажор нахально ухмыльнулся. Алиса сделала себе мысленно зарубку потом не забыть отомстить ему и потопала на выход — к непонятно что хотевшей бабке, которая пришла ну вот совершенно не вовремя.

Бабка Васька, высокая худая старуха лет восьмидесяти, а то и старше, смотрела с неприкрытым любопытством. От ее цепкого взгляда не укрылись ни авто мажора, ни Алискина походка парализованного инвалида.

Бабка Васька заметила и отметила про себя все. Явно пойдет после встречи с Алиской мыть ей кости в домах других бабок.

— Алисочка, — заговорщицким шепотом, таким громким, что был слышен с той стороны улицы, прошептала бабка Васька, — а ты с кем приехала-то? С женихом?

— С женихом, баб Вась, — Алиса ответила громко, с удовольствием, представляя себе, как перекосило сейчас рожу мажора. Ничего, так ему и надо, козлу такому. В другой раз будет нормально с ней, Алисой, разговаривать. — Мама моя решила, что перед свадьбой нам надо побыть одним. Ну… Вы понимаете, да?

Бабка быстро закивала. Конечно, она понимала, сама, небось, по молодости по мужикам шастала.

Еще пара минут у калитки, и Алиса вернулась в кухню.

— Стерва, — встретил ее разозленный мажор.

— Сам сказал, что я дурная, — равнодушно пожала плечами Алиса. — Вот я и пытаюсь соответствовать.

Злобный взгляд мажора ее не испугал ни на секунду.

Виталик матерился про себя, яростно выдирая из земли траву на участке. Из дома пришлось сбежать практически сразу же после ухода бабки соседки, чтобы не видеть эту довольную рожу кикиморы. И как у нее хватило совести так соврать?! Чтобы он да с ней… Да никогда! Кому вообще нужна эта уродина?! Возомнила о себе невесть что!

«Мама моя решила, что перед свадьбой нам надо побыть одним. Ну… Вы понимаете, да?» - вспомнил он услышанное. Побыть одним – означало лечь в постель. При одной мысли об этом Виталика передернуло. Да что он, мазохист, чтобы, с этой тонной жира в кровати кувыркаться?!

Нет, отцу придется выставить счет, и побольше, когда Виталик вернется домой! Он ведь вернется! Выдержит уговоренный срок и сбежит отсюда!

Сорняки на ближайшей грядке (или то не грядка была?) закончились, и Виталик принялся остервенело сдирать с дерева какое-то гадкое растение, обвившее ствол лианами. На месте этих лиан он с удовольствием представлял себе кикимору. Вот так бы и разорвал собственными руками! Невеста! Его! Совсем у бабы сдвиг в мозгах произошел!

Трава, лианы, снова трава. Виталик понятия не имел, сколько времени проработал на участке, но распрямился, только когда пропало желание прибить одну наглую дуру. Поясница к тому времени нещадно болела. А на ладонях и открытых частях рук (работал Виталик в привезенной сюда майке) начали появляться красные полосы.

Виталик нахмурился. Что еще за гадство? С каких пор от обычной травы такое вот происходит?

Быстрым шагом он дошел до дома, заглянул в спальню, потом в кухню. Кикимора сидела за столом и ела. Без него! Мясо с картошкой, между прочим! Это как надо было заработаться, чтобы не почувствовать аромат тушенного в сметане мяса?!

Глава 7

Я её люблю потому, что на свете нет ничего похожего на нее, нет ничего лучше, нет ни зверя, ни растения, ни звезды, ни человека прекраснее.

Любовь – это полное слияние умов, мыслей, душ, интересов, а не одних только тел. Любовь – громадное, великое чувство, могучее, как мир, а вовсе не валянье в постели.

Александр Куприн1

Придурошный мажор психанул из-за «жениха» и сбежал из кухни на улицу. Куда и зачем, Алисе было все равно. Она намеревалась порадовать свой желудок потушенными в сметане мясом с картошкой. Благо мать часто пользовалась духовкой, и форм для запекания было достаточно даже на даче.

Мажор исчез надолго и появился в кухне злой как черт уже после того, как Алиса начала дегустацию собственного блюда. Получилось, кстати, очень неплохо: в меру соленое, смягченное сметаной мясо и тушеная картошечка к нему.

Вот только дурень мажор не оценил. Вообще, конечно, додуматься надо – соваться на заросший участок в чем есть, даже без перчаток. Алиса хоть и считала себя девушкой городской, к жизни на земле не приспособленной, но подобной глупости не допускала.

Сама Алиса подошла к уборке травы с умом: дождалась, пока сядет злое жаркое солнце и вышла на участок в широких штанах, футболке с длинными рукавами, старых туфлях, носках и перчатках. В общем, не защищенным оставалось только лицо. Но его Алисе не планировала никуда засовывать. Да, было жарковато, да, Алиса вспотела, да, потом одежду можно было выжимать. Но зато ни единого ожога или пореза! Даже синяка, и того не оказалось!

Алиса проработала на участке не так долго, сделала меньше мажора, но в дом завалилась уставшая. Тяжелое дыхание, краснота на лице в общем, кому-то пора больше физически заниматься.

Мажор, сволочь такая, так и заметил, появившись из кухни.

- Ты там удар еще не схватила, в своей хламиде? – иронично поинтересовался он затем.

Алиса подавила желание продемонстрировать средний палец и отрезала.

- Зато без ожогов.

- Я их сметаной намазал, - ухмыльнулся мажор, - завтра должны пройти.

Алиса, уже успевшая снять перчатки, покрутила пальцем у виска. Жаль, у своего.

- Ты совсем идиот? Это не те ожоги. Тут сметана не поможет.

- Посмотрим, - пожал плечами мажор. – Завтра. Кстати… Где я буду спать?

- На кухне, конечно, - «обрадовала» его Алиса. – Я тебя в свою кровать не пущу.

- С чего бы она стала твоей?

- А чьей еще? Уж точно не твоей. Ты здесь гость. Вот и веди себя, как гость.

- Хочешь сказать, дача принадлежит тебе?

- Почти. Моему отцу. И вообще, попробуешь ночью завалиться в мою комнату, я заору, что ты меня насилуешь.

Мажора передернуло.

- Нужна ты мне, - буркнул он и вернулся на кухню.

Алиса довольно ухмыльнулась и отправилась в спальню – переодеваться.

Примерно через час «добрые люди» отрубили электроэнергию. У всех жителей на даче были электронасосы, подававшие воду, а потому дачный поселок остался не только без света, но и без воды. Алиса к тому времени успела не только умыться, но и ополоснуться под душем. Мажор сделал то же самое. Так что спать грязными им не грозило.

А вот в чайнике воды не оказалось, что и не удивительно – ни Алиса, ни мажор не подумали о подобном «подарке судьбы» и заблаговременно воду не набрали.

За окном уже смеркалось. Скоро совсем станет темно. Значит, на часах что-то около восьми. Магазин закрывался в девять.

Мажор, тихо ругаясь, прошел от кухни к входной двери, потянул за ручку.

- У тебя налик-то есть? – насмешливо спросила из спальни Алиса. – Интернета-то нет, карту не принимают.

Ругань стала громче. Пока не мат. Но Алиса не сомневалась, что мажор выскажется и на этом «языке», осталось только немного его достать.

- Посвети, - скомандовала Алиса, подтаскивая к себе сумку. – Мелочь нагребу.

В спальне появился «кружок» от фонарика с телефона.

- Нормальные люди генераторы включают, - проворчал мажор.

- Мы тут не живем, генератор – вещь дорогая, сопрут быстро, - ответила Алиса, при свете фонарика роясь в кошельке. – Вот, все, что есть. Должно хватить хотя бы на полторушку.

- На что? – не понял мажор.

Алиса подавила вздох. Вот в каком мире он живет, если обычных слов не знает?

- Бутылку с полутора литрами воды, - терпеливо пояснила она.

Мажор проворчал что-то еле слышно, забрал деньги с ее ладони, сунул их в карман штанов и вышел из дома. Хлопнула входная дверь, Завелась машина. Ну хоть какая-то польза от этого типа – воду привезет. Сама Алиса вряд ли потащилась бы по темноте в магазин. И идти неблизко, и на местной дороге несколько раз можно шею сломать. Ну или руку. Если повезет.

Мажор приехал довольно быстро, с двумя бутылками – полтора литра и пол-литра. Видно, до копейки все деньги потратил. Вот и зачем, спрашивается? Утром должны были дать свет. А до утра и полторушки хватило бы. Растратчик.

Высказывать этому умнику Алиса ничего не стала, пришла на кухню, поставила чайник. Перед сном чаю попьет, пусть и «пустого». В крайнем случае хлеб пожует. А утром, может быть, мажор догадается купить в магазине что-нибудь сладкое. Не одним же хлебом чай закусывать.

Виталик тихо матерился про себя, пока катил в своей красавице в магазин. Снова! Какой уже раз за сегодня! Ну вот что за глушь?! Вроде и до города не так далеко, а сервис отвратный! Ни доставку тебе заказать, ни даже генератор врубить! Сиди как в древности: со свечами или с фонариком!

Последнего, конечно же, в магазине не оказалось – разобрали ушлые местные еще до Виталика. Да и из свечей были только те, что в торт втыкать. Пришлось брать их. Ну и воду. Все деньги отдал, еще и два рубля задолжал!

В отвратном настроении Виталик вернулся в свое временное жилище, поставил бутылки на стол, туда же кинул свечки, уселся на диван. Пусть кикимора сама разбирается, что со всем этим делать. Он свое задание выполнил.

Кикимора пришла довольно быстро: при свете фонарика поставила чайник (благо плита на газе работала), взяла остатки хлеба, вытащила мякиш, положила на тарелку и воткнула в него свечки. Несколько секунд, и в комнате появился свет.

Глава 8

Тот, кто любит, должен разделять участь того, кого он любит

Михаил Булгаков1

Алиса отлично выспалась с набитым животом. Никаких снов ей не снилось, даже вопреки традиции видеть во сне жениха на новом месте. Не было никого. Видимо, время для замужества еще не пришло. Впрочем, Алиса и не торопилась становиться женой. Ей и в девках было неплохо. Никого обихаживать не надо. А то попадется такой, как мажор, и скачи вокруг него козой сутками напролет.

Утром, как она и думала, дали свет. Вот только мобильный интернет так и не заработал. Впрочем, это чудо Алиса и не ждала.

Не успела она выйти из спальни в коридор, как из ванной появился мажор, помятый и злой.

«Кто на тебе всю ночь сказал?» - так и подмывало спросить Алису. Она, конечно, сдержалась, но, видно, на лице что-то такое промелькнуло, потому что мажор раздраженно выдал:

- Хочешь жить – молчи.

Затем прошлепал мимо Алисы на кухню и чем-то там загромыхал.

Алиса только плечами пожала. Нашелся страшный бабайка. Угрожать он ей вздумал. Пусть попробует хоть пальцем тронуть – быстро все дачи узнают, как он, богатый мажорчик, по уши втрескался в обычную девчонку Алису. Она ему устроит пиар-компанию. Будет знать, как тихим скромным девушкам угрожать.

С этими мыслями Алиса решительно направилась в ванную и заперлась там. Так, на всякий случай. Мажора она не боялась. А вот позлить его хотелось. Вдруг ему приспичит.

Правда, минуты через три-четыре из кухни поплыл чудесный запах свежезаваренного кофе. Так что пришлось вылезать из ванной. Хорошо хоть было время, чтобы умыться и привести себя в порядок. Алиса, вечно не высыпавшаяся, а потому опаздывавшая на пары, привыкла все делать быстро.

Мажор сидел на диване за столом, смотрел перед собой взглядом начинающего убийцы и глотками пил кофе.

Алиса подошла к горячему чайнику, сыпанула себе в чашку от души кофе и уселась за стол напротив.

- Гадость, - высказался мажор, дождавшись, пока Алиса распробует кофе. – Здесь что, нормального ничего вообще не привозят?

- Тут на всех дачах живет десятка три пенсионерок и примерно столько же многодетных семей, - хмыкнула Алиса. – Кому привозить?

В отличие от мажора, кофе ее полностью устраивал.

Мажор скривился, потянулся за сахаром, добавил еще пару ложек. Столовых.

«Бурда получится», - подумала Алиса, но промолчала. Хочется ему травиться? На здоровье.

Не успела Алиса допить кофе, как пиликнул телефон на столе. Ее телефон, не мажора. Пришло сообщение. И Алиса могла побиться об заклад, что знает отправителя. Поэтому за телефоном она потянулась, не скрывая обреченного вида. Точно. Мама.

«И что там с дачей? Где отчет?»

«Мам, - набрала Алиса, не отрываясь от кофе, - тут интернет не тянет же. Я по мессенджеру ничего тебе отправить не смогу. Да и света вчера не было».

Многозначительное молчание ей не понравилось. Так и слышалось, как любимая родительница с намеком интересуется: «Ну ты, надеюсь, не теряла времени? В темноте-то?» С нее станется. Та еще сводня.

Но мама не ответила, хоть и прочитала сообщение. А потому Алиса, облегченно выдохнув, вернулась к кофе.

Дача. Чтоб ее. Надо было сейчас снова выйти на зарядку. Хоть немного травы порвать. Чтобы потом маме не врать.

Но сначала – завтрак. А то на работу сил не останется.

Впрочем, и завтрака как такового не было – в два рта они с мажором смели все то, что было куплено вчера. Из всего съедобного осталась только треть баночки майонезного соуса. Ну и чай с кофе. Остальное почило в бозе2 в двух желудках.

Алиса отодвинула от себя тарелку, вздохнула и поняла, что вроде и наелась, но ненадолго. И часа через два точно снова проголодается.

- Обжора, - буркнул мажор со своего места, правильно растолковав ее взгляд на уже пустую тарелку.

- Чья бы корова мычала, - хмыкнула Алиса. – Сам-то точно одним воздухом питаешься. Ага.

- Я – мужчина, мне положено много есть, - вскинулся мажор.

- Сексизм, - отрезала Алиса. – Мы давно уже в другом веке живем. Ты за сохой не пашешь, леса не рубишь. Так что сил тебе надо столько же, сколько и мне.

По глазам мажора было ясно, что он в корне не согласен с ее высказыванием. Но нарываться он не стал – промолчал. Правильно. А иначе кто здесь готовить будет?

Ночь прошла просто отвратительно. Виталик не привык спать на диване, да еще и не по росту. Дома в его распоряжении всегда была широкая удобная кровать с качественным матрасом. Здесь же… Здесь же был тихий ужас! Виталик переворачивался с боку на бок, поджимал и вытягивал ноги, пытался спать, положив голову на подлокотник, садился, вставал…

Он не знал, как долго у него получилось поспать и получилось ли вообще, но утром он чувствовал себя просто отвратительно. Хотелось прибить всех, включая сволочного отца, подбившего его, любящего комфорт, на авантюру и заставившего страдать по ночам! А ведь впереди еще почти неделя! И кровать Виталику точно не светит, при всем его желании!

Спать рядом с кикиморой желания не было ни малейшего. Тем более что эта дура возомнила из себя невесть кого и, похоже, всерьез поверила, что интересует Виталика, как женщина! Три раза ха! Да он и при сильном воздержании на нее не позарился бы! Уродка ведь! А еще толстуха! Кому она нужна, в таком-то виде!

С этими мыслями Виталик выполз утром из ванной, где тщетно пытался привести себя в порядок, рыкнул на попавшуюся под руку кикимору и попытался взбодриться кофе.

Угу, аж два раза. Даже в дешевых кафешках, куда он заходил изредка с приятелями, Виталик ни разу не пил подобной бурды. Гадость жуткая! Пить ее точно нельзя даже под страхом смерти! И только тупостью кикиморы можно объяснить ее желание глотать вот это вот все.

Впереди Виталика ожидали трава на участке и магазин с гадкими товарами. Вспомнив и о том, и о другом, Виталик ощутил огромное желание завыть. Как волк. Ну, блин, отец! Предупреждать надо! Тут, в этих условиях, жить же невозможно! Максимум – сутки побыть, чтобы напугать себя тем образом жизни, который ведут некоторые не особо умные люди. Побыть – и сразу сбежать домой, в теплую кроватку! А не гробить на местных дорогах дорогую тачку, добираясь в магазин за отвратными продуктами.

Глава 9

Человечески любить мы можем иногда десятерых, любовно-много — двух. Нечеловечески — всегда одного…

Марина Цветаева1

Вчерашний день заставил Алису изрядно попотеть. И когда она решила снова прогуляться на участок и порвать траву, чтобы вечером отчитаться матери, тело напомнило о себе. Практически сразу же заболели едва ли не все мышцы, особенно ног. Алиса почувствовала себя древней бабкой, лет так девяноста, не моложе.

На улицу она все же выползла, предварительно одевшись так, чтобы защитить все части тела. И конечно же, по закону подлости, ее в позе «сынок, переведи бабушку через дорогу, а то поясницу заклинило» застал во дворе мажор.

Его спортивная фигура начала раздражать Алису все больше. А сам он – бесить до желания прибить его любой подвернувшейся под руку вещью.

- Физкультура – пусть к здоровой жизни, - язвительно проинформировал Алису мажор.

- И быстрой смерти, - огрызнулась она.

В ответ он прошелся полным пренебрежения взглядом по ее далеко не идеальной фигуре и молча направился к машине.

Алиса сжала и разжала кулаки, напомнила себя, что если попортит машину этой сволочи, то денег, чтобы заплатить за повреждения, у нее не найдется, и, матерясь про себя, направилась к траве.

Ну как направилась. Похромала. И даже дошла куда нужно. Осмотрела, как главнокомандующий, поле, расстилавшееся перед ней, и вздохнула.

Сюда надо было присылать рабов. Человек так с десяток хотя бы. Иначе с буйно разросшейся травой никак не справиться.

Хотя о чем это она? Для ее матери она сама рабыня. Но в том состоянии, в котором Алиса сейчас находилась, она не могла работать эффективно. Да что там говорить. Можно и не врать самой себе. Она вообще не могла работать. Ее жутко бесило все вокруг, хотелось прибить мажора и сбежать отсюда. Увы. Даже если потратить деньги с карты, переведенные за продукты, и уехать на первом же автобусе, жить Алисе было негде. Вообще. А потому…

Потому она повернулась и отправилась домой, хромая и снова матерясь. Про себя, естественно.

Где-то через полчаса вернулся мажор с двумя пакетами продуктов.

- Обед, будущий, - язвительно сообщил он, сгрузил пакеты на стол и выжидательно уставился на Алису.

Ей жутко хотелось послать его как можно подальше с его наглостью и язвительностью. Но чувство голода оказалось сильнее.

- Ты собрался помогать мне? – ехидно уточнила Алиса. – Потому над душой стоишь? Задание ждешь?

Мажора как ветром сдуло из кухни. Трус.

Готовила Алиса не особо долго: порезала салат из свежих овощей, сварила пюре, сделала бутерброды с колбасой. Потом пошла искать мажора. Он оказался на участке – стоял, смотрел на простиравшуюся по всему периметру участка траву, как на классового врага, но рвать ничего голыми руками больше не пытался. Уже ученый. Его ожоги, кстати, так и не прошли после сметаны. Что и не удивительно.

- Может, нанять кого? Тут же сутками пахать можно… - задумчиво проговорил мажор, когда Алиса подошла.

Она пожала плечами. В принципе, можно было бы и нанять. Если бы не одно «но».

- Меня сюда отправили самостоятельно участок в порядок приводить, - сообщила Алиса. – И матери доложат, если тут будет пахать кто-то другой. А тебя с каким условием прислали?

Судя по изощренной, пусть и негромкой, ругани мажора, его условие было примерно таким же, как и у Алисы. А значит, нанятые работники отменялись. К огромному сожалению обоих.

И в дом Алиса с мажором возвращались не особо радостные.

Еда, конечно, немного улучшила их настроение, но не так уж и сильно. Обоим предстояло куковать на даче еще уйму времени. И с обоих родители могли спросить потом. Так что с травой в любом случае пришлось бы побороться.

Алиса заварила себе кофе и мысленно хмыкнула. С травой или без, питается она тут нормально, по-человечески, не одними овощами. Так что хотя бы ради халявной еды можно было оставаться какое-то время на даче.

- Скука смертная, - мажор закончил есть, зевнул, прикрыв рот, - как тут можно жить, да еще и постоянно? Тут же свихнуться можно…

Он не договорил: с улицы послышались крики, шум, характерные звуки драки. О, о драке Алиса могла и писать, и рассказывать, сколь угодно долго. В ее родном дворе дрались постоянно, часто даже стенка на стенку, причем обычно – по совершенно выдуманным причинам. И вот теперь она, не вставая со стула, способна была определить, кто дерется. Мужики, точно мужики. Они не орали при драке, дрались аккуратно, берегли силы, стараясь заехать противнику куда подальше, так, чтобы потом встать не мог. Это не визжавшие каждый раз бабы. Нет, кто-то и сейчас визжал за окном, но явно на периферии, не в эпицентре драки.

Виталик мысленно костерил отца на чем свет стоит с самого утра. Сначала не выспался, затем пришлось тащиться в магазин и с тоской смотреть на то, что называлось выбором. Хотя какой там выбор. Два вида продуктов, один из которых почти пропал, точно выбором назвать было нельзя. Выбор – это когда все свежее, и хотя бы пять разновидностей. А не вот это вот убожество.

Трава на участке, все росшая и росшая, тоже мешала Виталику радоваться жизни. В некоторых местах она доставала Виталику по пояс. И как с ней справляться своими силами, он понятия не имел. Разве что покосить. Но, блин, обычной, деревянной косы Виталик боялся. Сильно боялся. Пару раз взмахнет той деревяшкой, и прощай, руки-ноги. Свои, к сожалению. А рвать это все вручную… Так убиться же можно!

Еда особо не помогла. Да, кикимора приготовила все съедобное. Но сидеть на бутербродах и картошке, когда дома ждали суши, роллы, китайская и итальянская кухни доставкой из ресторанов… В общем, Виталик съел картошку, но только чтобы утолить голод.

И настроение осталось все таким же отвратным.

- Скука смертная, - Виталик закончил есть, зевнул, прикрыв рот, - как тут можно жить, да еще и постоянно? Тут же свихнуться можно…

Договорить он не успел: на улице послышался шум, грохот, потом завизжала какая-то баба.

Глава 10

Надо мною, кроме твоего взгляда, не властно лезвие ни одного ножа.

Владимир Маяковский1

У Алисы с каждым часом все сильней чесались руки. Так и хотелось впиться пальцами в горло этого наглеца. И придушить. Ну, по крайней мере, попробовать. Слишком высокомерной сволочью он был.

«Это что, единственное развлечение здесь? Драться из-за бабы? Да она же страшная, как смертный грех».

Вот его, козла, спросить забыли, с кем кому и из-за кого драться!

Алиса терпеть не могла, когда обсуждали внешность, все равно чью. Для нее это было, как красная тряпка для быка. Сама далеко не красавица, она считала, что каждый человек на этой планете достоин нормальной, счастливой жизни, вне зависимости от того, как он выглядит и где живет.

В общем, триггернуло2 ее нехило. И чтобы хоть как-то отвлечься, Алиса оделась и отправилась на участок – воевать с травой. Будет рвать ее пучками и представлять себе, как на месте этих пучков в ее ладонях оказывается горло сволочного мажора. Может, быстрей успокоится.

Не тут-то было. Этот козлина скоро присоединился к ней, правда, на другом конце участка. Но его макушка все же то и дело мелькала среди зарослей.

Алиса вся ушла в себя, рвала траву, то и дело наклоняясь, в красках рисовала мысленно картину удушения наглой сволочи и даже табличку на могилку придумала. А вот когда сзади раздался голос той самой наглой сволочи, Алиса подпрыгнула от неожиданности.

- Ходить нормально не пробовал? – буркнула она, недовольно взглянув на мажора.

Тот ухмыльнулся.

- Уши чисть вовремя, скакать не будешь. Там у тебя возле забора живность лежит. Живая, как ни странно. Что делать будешь? Топить?

Алиса сдвинула брови к переносице. Какая, блин…

- Котята или щенки? – дошло до нее наконец-то.

- Один котенок. Глаза открыты, голодный, но живой.

- Веди! – вскинулась сердобольная Алиса. – Какой топить, изверг?! Его накормить надо!

Мажор, не стесняясь, покрутил пальцем у виска:

- Потом куда денешь?

Но ответа ждать не стал, повернулся, пошел вглубь участка.

Алиса едва поспевала за ним, так быстро и широко он шагал. И когда подошли к забору, она уже запыхалась.

- Слабачка, - фыркнул мажор.

Алиса не слушала его. Вот еще, много чести.

Все свое внимание она обратила на маленький серенький комочек, пищавший у забора.

На первый взгляд котенку было не больше двух-двух с половиной месяцев. Какая сволочь подкинула его сюда?! А если бы Алиса с мажором не вышли на участок? Или мажор не заметил бы котенка?! Уроды! Алиса, не раздумывая, нагнулась, подняла котенка, прижала легонькое тельце к груди.

Надо было срочно идти домой и кормить это чудо. Судя по не прекращавшемуся писку, котенок был голоден давно. Сволочи! Чтоб их так же кормили! Раз в три дня, а то и реже!

- Ему нужны молоко и сметана! И еще пакетики с мягким кормом для котят! – решительно повернулась Алиса к мажору.

Тот явно хотел сказать какую-то гадость – по глазам было видно. Но промолчал, угрюмо покрутил пальцем у виска, повернулся и ушел. Алиса надеялась, что собираться в магазин. В противном случае ей самой пришлось бы туда идти. И если на молоко денег хватило бы, то на сметану и корм – вряд ли.

Живность между тем завозилась в руках Алисы, устраиваясь поудобней.

- Тихо, маленький, тихо, - засюсюкала Алиса. – Потерпи еще несколько минут. И я тебя накормлю. Пойдем домой, водички пока дам.

К тому моменту, как она добралась до дома, мажор уже выехал со двора на своей иномарке.

Водичку в небольшой пиале котенок одобрил и вылакал все, что было.

Алиса мысленно материлась и искренне желала сволочам, подкинувшим несчастного, таких же точно испытаний.

Возня с котенком заняла Алису на весь день. Мажор скоро вернулся с необходимыми продуктами и предупредил, что сметану всю живности не отдаст.

- Жирно будет, - буркнул он, - ложки две, не больше. Остальное сам съем.

- Жадина, - фыркнула Алиса.

- У тебя вообще живность была когда-нибудь? – огрызнулся мажор. – У этого дохляка желудок слабый. Сметану поест – привет, понос.

Алиса нахмурилась. С этой точки зрения она на ситуацию не смотрела. Но тогда можно было сделать по-другому… Например, раскрошить мякиш в молоке и покормить котенка этой едой.

От возни с котенком Алиса отвлеклась только один раз – когда нужно было готовить ужин. А так… Она наконец-то нашла, чем себя занять.

Виталик начал подозревать, что где-то нам, наверху, кто-то отлично развлекается за его, Виталика, счет. Нет, ну это ж надо было, а! Найти непонятно какую живность! И хватило ж ума рассказать о ней кикиморе! И что теперь? Правильно, ставить обувь на подоконник, подальше от этого мешка с блохами! Виталик застал его, когда он обнюхивал дорогие туфли, фирменные, между прочим. На все претензии, высказанные кикиморе, Виталик узнал, что «котенок еще маленький, а ты – громила, совести у тебя нет. Ничего с твоими туфлями не случится. Помоешь лишний раз. И вообще, какой идиот приезжает на дачу в фирменных туфлях?»

Виталик пригрозил, что в следующий раз за продуктами пойдет уже кикимора. Пешком. Она отрезала, что тогда Виталик будет питаться одним хлебом и запивать его молоком. Стерва.

В общем, снова пособачились.

И теперь Виталик хмуро размышлял, куда б свалить до конца срока, да так, чтобы отец не засек.

Он, отец в смысле, последнее время вообще не появлялся на горизонте. Ни звонка, ни сообщения. Как будто не интересовался жизнью любимого сына. С одной стороны, это облегчало, и существенно, Виталику жизнь – не надо было врать и изворачиваться в попытках рассказать об успехах на даче. С другой… С другой, Виталика задевало такое показное равнодушие.

Он, можно сказать, первый раз покинул родительский дом, уехал куда-то в самую глушь, без нормальных удобств. И что? А ничего. Ни отец, ни мать не желали даже вспоминать о единственном ребенке!

Глава 11

Если не любил — значит, и не жил, и не дышал.

Владимир Высоцкий1

Алиса сама не ожидала, что получит такой чудесный лингвистический материал. Да, может, не специфические словечки мажора. Но для статьи о ненормативной лексике вполне подходило! Алисе как раз не хватало там нескольких красочных примеров в качестве иллюстраций!

- Отвали, - буркнул недовольно мажор, когда Алиса себя обнаружила. – И приучай эту блохоловку не гадить, где попало.

Алиса недоуменно нахмурилась, потом оторвала глаза от блокнота и практически сразу же заметила остатки лужи на полу и мокрый носок мажора. Она с трудом сдержала смешок. Сюрприз, угу.

Но ведь маленькие дети, и кошачьи, и человеческие, часто оставляют лужи! Нашел, на что жаловаться! Сказал бы спасибо, что там только лужа!

Именно это она и сообщила мажору. В ответ получила явно нецензурный взгляд и обещание:

- Еще раз испортит что-нибудь мое, шею сверну.

- Ему или мне? – нахально поинтересовалась Алиса.

- Обоим! – рявкнул мажор, буквально проскакал на одной ноге до входа, силой отодвинул Алису с пути и поскакал дальше – в коридор.

Минута – и закрылась входная дверь. Причем закрылась с силой. Псих. Подумаешь, горе: носок намочил.

Алиса покрутила пальцем у виска (жаль, что только у своего) и отправилась в свою спальню – перечитывать полученный текст. В принципе, она помнила то, что писала раньше о нецензурной лексике. Не все, но большую часть точно. Так что можно было уже завершать статью.

А потом – покормить котика. Он явно голоден!

А мажор… Ну… пусть съездит и купит себе новые носки, дешевле этих.

Мажор вернулся вечером, прямо перед сном. Хлопнула входная дверь, мимо двери в комнату Алисы послышались шаги. Уже выкупавшаяся и готовая спать, Алиса широко зевнула. Шляется непонятно где. А потом истерит из-за носков. Псих.

Мелкое пушистое создание, названное Пушком, требовательно мяукнуло с кровати. И мажор был забыт. Пусть развлекается сам. У Алисы есть Пушок.

Спали они в обнимку, вольготно раскинувшись на кровати.

Ночью Алисе снились сразу несколько мажоров, пачкавших все носки, что на них были. Громкий сочный мат она старательно записывала в свой блокнот, чтобы не забыть использовать в статье.

А потом проснулась и поняла, что мат ей не приснился. Мажор действительно орал за окном. На небо взошло солнце, наступило утро. А мажор орал и матерился. Хоть где-то в мире была стабильность.

Широко зевая, так, что легко можно было вывернуть челюсть, Алиса, как была в длинной широкой ночнушке, выползла из спальни на крыльцо.

Мажор, в джинсах и футболке, исполнял вокруг своей машины танец племени мумба-юмба. Изощренный мат порадовал уши и прятавшихся в домах соседей, и Алисы. Правда, записывать там было нечего – практически все то же самое мажор выдал вчера. А сейчас просто плагиатил сам себя. Но, как говорится, повторение – мать учения. А потому Алиса стояла молча и тщательно запоминала все сказанное. Авось потом пригодится.

Мажор заметил ее, резко оборвал себя на полуслове, покраснел и, не стесняясь никого из соседей, буквально выкрикнул:

- Эти сволочи мне колеса спустили!

- Какие сволочи? – не поняла Алиса.

- Если бы знал, уже вызвал бы ментов, - огрызнулся мажор. – Уроды!

Горя мажора Алиса не поняла, но объяснение требовать не стала, вместо этого поинтересовалась:

- Ты завтракать будешь?

- Естественно, - буркнул мажор, взбежал по ступенькам и направился мимо Алисы в дом.

Она только вздохнула. Ну точно псих. Сначала орал как резаный, спать мешал, теперь как ни в чем не бывало за стол садится.

Быстро поели, вышли на участок. Там, в траве, только Пушок чувствовал себя весело. Алису расстилавшееся поле сорняков не прельщало. Однако надо было продемонстрировать любопытным соседям хотя бы видимость работы. Алиса была уверена, что кто-нибудь из них в любом случае заснимет ее на участке и отправит матери фотоотчет. Чтобы ее любимая матушка обошлась без стукачей? Да никогда!

В общем, Алиса тяжело вздохнула про себя, отогнала куда подальше желание залечь на кровать с блокнотом и записями в нем и принялась неспешно рвать ненавистную траву. Минут десять-пятнадцать все же следовало поработать. Так, на всякий случай. Чтобы потом с чистой совестью утверждать: «Ну конечно же, мама, я каждый день траву рвала. Как будто я виновата, что ее там так много было!»

Мажор ушел на другой край участка. Что и кому будет говорить он, Алису интересовало мало. Ей еще обед готовить предстояло, пока одна наглая рожа будет прохлаждаться возле проколотых шин.

Мата явно не хватало. Никогда раньше Виталик не чувствовал такой сильной потребности высказаться, причем используя исключительно ненормативную лексику.

Ему прокололи шины! Сволочи! Уроды! Скоты! И самое обидно – Виталик так крепко спал, что даже не слышал сигнализации. Ну, или же она не сработала. Спрашивать кикимору, не слышала ли она что-нибудь ночью, было бесполезно. Эта туша, небось, еще и храпит по ночам! Куда ей что-то там слышать!

Виталик понятия не имел, что делать дальше. Насос он с собой не взял, ехать с такими шинами означало угробить машину. И что оставалось? Ходить пешком по местным дорогам?! Ему?!

Настроение, и так отвратное, сейчас упало до отметки «все уроды, убью, не подходи!»

Трава показалась Виталику идеальной возможностью спустить пар. Правда, минут через десять-пятнадцать он свое мнение изменил и вслед за уже сбежавшей с участка кикиморой потопал в дом. Дача! Да чтоб он когда-нибудь купил себе что-то подобное! Нафиг все эти сады-огороды! Бетоном все зальет!

Перед обедом кикимора зашла на кухню, полезла в холодильник, закрыла его и стала многозначительно коситься на Виталика.

- Что? – буркнул он, нехотя оторвавшись от игрушки в телефоне.

- Продуктов нет, готовить не из чего. Еды на обед тоже нет.

- И?

- Или привезешь продукты, или останешься голодным – сама все съем, - явно издеваясь, заявила эта…

Глава 12

Люди думают, что они перестают влюбляться, когда они стареют, хотя в действительности они стареют, когда перестают влюбляться.

Габриэль Гарсия Маркес1

Мужики, конечно, пошли уже не те. Вырождались, гады. Да чтоб ее отец что-то подобное сказал ее матери! Мать, конечно, послала бы его, услышь она подобное. Но отец даже помыслить не мог о таком! А этот… козел! «Ты предлагаешь мне одному тяжести тащить?!» - нет, вы ж подумайте, какая цаца! Тяжести он тащить не хочет!

Алиса сопела, ругалась про себя на чем свет стоит, но одевалась. Продукты и правда были нужны. Есть захочется совсем скоро. Доставки тут нет. Так что придется идти! Ногами! К магазину! Который находится непонятно где!

- Я готова, - натянув джинсы и футболку, Алиса зашла в кухню.

Ей хотелось убивать, она практически пускала из глаз молнии. Но на козла мажора это не произвело ни малейшего впечатления!

Он уже был одет в шорты. Натянув на себя майку, он вышел за дверь. Молча. И Алисе пришлось топать за ним!

Пушка, конечно, оставили дома. Так и пошли вдвоем по улице, на радость всем соседям. Те выглядывали каждый из-за своего забора, ненароком оказывались у калитки, выходили порвать траву у участка. И жутко, невероятно бесили Алису! Они смотрели оценивающе, внимательно, запоминая каждую деталь. В их глазах Алиса с мажором были парой. И каждый, каждый урод, сколько бы лет ему ни было, недоумевал: «Что этот красавец нашел в такой толстухе?» Алиса спиной чувствовала их взгляды и с удовольствием разнесла бы все вокруг. Ну, или спряталась бы дома, чтобы никому не показываться! Козлы вонючие!

На середине пути Алиса начала задыхаться. Что, в принципе, было предсказуемо – физкультурой она злостно пренебрегала всегда, предпочитала умственный труд. И теперь шла, с трудом передвигая ноги. А до магазина оставалось еще несколько улиц. И как до него дойти, Алиса понятия не имела.

- Физические упражнения тебе явно не помешают, - язвительно сообщил ей мажор, не сбавляя шага.

Алиса послала бы его, если бы могла. Но сейчас ей приходилось экономить силы, чтобы не упасть замертво! Можно было бы, конечно, показать неприличный жест. Но Алиса боялась, что тогда мажор точно прибавит шаг и сбежит, бросив ее одну здесь, на потеху всем соседям округи.

- Готовить сам будешь, - пригрозила Алиса, задыхаясь. – Посмотрю, как ты картошку сваришь.

Угроза подействовала – мажор замедлил шаг.

- Ты всегда такая рохля? – не скрывая презрения, спросил он.

- Представь себе, не у всех есть богатенькие папочки, кто-то сам вынужден работать, - огрызнулась Алиса.

- Ага, мне не ври. Я знаком с твоей матерью.

- И что? Я сама себе на жизнь зарабатываю! Не клянчу денег у родителей!

В ответ – фырканье. Но хоть пошел медленно, и то хлеб. Алиса тоже сбавила скорость и уже не так задыхалась.

- Скажи уже честно – завидуешь, вся от зависти извелась.

Что-о-о-о-о?! Алиса аж остановилась, прямо посреди дороги. Ну чушь же! Было бы чему завидовать!

- Ты идти собираешься? Или тебя здесь бросить? – между тем явно издевался мажор.

Собиралась! И пошла! Ну ладно, не пошла – поковыляла. Но двигалась же!

- И ничего я не завидую, - буркнула Алиса через несколько шагов.

В ответ – гомерический хохот, прямо лошадиное ржание.

- До тебя доходит, как до жирафа, - издевательски протянул мажор.

- Я тебе картошку пересолю, - пригрозила выведенная из себя Алиса.

Подействовало. Этот сволочной мажор наконец-то замолчал. Так они и дошли оставшиеся две улицы – молча.

У магазина как обычно было людно. Единственный крупный на несколько дачных товариществ, он мог вместить одновременно до двадцати – тридцати человек. Правда, посещали его исключительно бабки с дедами. Но здесь, на дачах, молодежь если и появлялась, то пару раз за лето – пожарить шашлыки и поорать по ночам песни под гитару. В основном дачи здесь особым спросом у народа не пользовались. И транспорт ходил отвратно, и привычной инфраструктуры не было.

Вот и сейчас Алисе и мажору встретились человек десять-пятнадцать, все – послепенсионного возраста. И каждый, конечно же, осмотрел их парочку с ног до головы, в особенности отметив усталую, задыхавшуюся Алису!

Мажор с высокомерным видом поднялся по ступенькам, зашел внутрь. Алиса потащилась за ним.

Гад, ну какой же гад, а! Мог хотя бы руку подать! А то сделал вид, что они не знакомы! Ну ничего, Алиса точно отыграется, когда готовить ему будет! И пересолит, и переперчит! И вообще кучу специй положит! Чтобы спесь с этого козла сбить!

Виталик сам не мог понять, поему с каждым днем кикимора бесила его все сильнее. Ну девка и девка. Толстая, некрасивая, не ухоженная, ленивая. Но, собственно, разве мало вокруг таких? Да полно. Стоит только из дома выйти. Но почему-то именно кикиморе он готов был говорить гадости сутки напролет. Да и не только говорить. Его выводила из себя ее походка, словно у беременной гусыни. Его раздражала ее манера ныть и перекладывать все с больной головы на здоровую. Да и вообще, была бы его воля, Виталик отлично пожил бы один, даже если бы пришлось питаться бутерами с чаем или приплачивать кому-то из соседок за готовку.

Но, блин… Он все еще надеялся, что отец одарит его байком. А потому продолжал находиться в одном доме с этой жирной любительницей кошек. Ну вот спрашивается: у нее проблем мало? У самой денег ни фига, питается за счет Виталика, еще и кота подобрала. Корми и его, нахлебника. А в ответ что? Эта мелочь даже мышь поймать не сможет, в его-то возрасте.

С такими мыслями Виталик прошел чуть ли не всю дорогу. И стебал кикимору исключительно чтобы спустить пар и не начать скандалить в магазине.

Только после угрозы пересолить картошку замолчал и потом усиленно делал вид, что с кикиморой не знаком. Особенно под внимательными взглядами бабок и дедов, сновавших туда-обратно по рядам в поисках более дешевого продукта.

Что тут можно выбирать, Виталик не знал. Для него, городского жителя, ассортимент дачного магазина казался скудным. А разница в пару-тройку рублей только смешила.