Лето в Барселоне

ГЛАВА 1: ПРОЩАЙ, ШКОЛА!

Выпускной. Слово, от которого по спине у любого одиннадцатиклассника бегут мурашки, а у родителей – кредит. Вечер, когда девочки превращаются в золушек с накладными ресницами, а мальчики – в Джеймсов Бондов, только с дешевыми бабочками и запахом одеколона "Саша-2000".

Алина стояла перед зеркалом, внимательно изучая отражение. Она надела то самое платье, которое выбрала три месяца назад, в припадке весеннего оптимизма. Тогда казалось, что оно сделает её звездой бала. Сейчас она чувствовала себя скорее жертвой модного преступления. Но мама сказала: "Ты у меня просто принцесса!" – а папа, заикаясь, добавил: "И очень взрослая..." – и смахнул что-то с глаза. Наверное, пыль.

Школа осталась позади, как странная, шумная, полная дневников, драк, влюбленностей, экзаменов, походов в столовку и отчаянных попыток понять, что такое синус. Алина с облегчением, но и с лёгкой тревогой вздохнула: теперь впереди – большая жизнь.

Вечер начался с пафосного торжественного зала, где директор, как генерал на параде, вручал аттестаты. Алина забрала свой, выдохнула и подумала, что теперь у неё есть бумага, подтверждающая: она знает, кто такой Онегин и умеет решать квадратные уравнения. По крайней мере, вчера умела.

Потом были фото, объятия, слёзы. Кто-то плакал искренне, кто-то ради Инстаграма. Алина нашла своих – подруг Ксюшу и Леру. Они устроили фотосессию у стены с надписью "В добрый путь!". Лера выдала: "Теперь мы свободные женщины!", на что Ксюша сказала: "Свободные без ЕГЭ, но не от мамы". Смех, вспышки камер, ещё немного слёз.

Но всё изменила та самая минута, когда родители под шум праздничного салюта вручили Алине небольшой конверт. Девушка подумала: "Наверное, сертификат на маникюр". Но открыла – и обомлела. Там был билет. В Барселону. На самолёт. Один. На три недели. С хостелом, страховкой и даже расписанным маршрутом.

– Мы подумали, ты заслужила настоящее приключение, – сказал папа, смущённо пряча улыбку. – Только не влюбляйся в испанца, ладно?

– Поздно, – вставила мама. – Я уже влюбилась в Педро Альмодовара.

Алина рассмеялась. Сердце билось, как будто вместо выпускного её ждала встреча с космосом. Самостоятельное путешествие! В другую страну! Где говорят на испанском, едят паэлью, строят храмы из песка и днём спят, а ночью танцуют. Это ли не сказка?

Тем же вечером Алина пересмотрела кучу тревел-блогов, пересчитала евро, которые собирала с репетиторских остатков и стипендий, загуглила "как выжить в аэропорту" и даже начала учить фразу "Donde está el baño?" — потому что туалет важнее любви.

Она ещё не знала, что этот билет станет её порталом в совсем другой мир — мир, где она узнает себя, впервые испугается по-настоящему, рассмеётся по-настоящему и полюбит... но это потом.

Пока же она смотрела на билет и думала, как странно: школа позади, Барселона впереди, и она — между двумя жизненными главами. Почти как в книжке. Только без оглавления.

И вдруг стало по-настоящему радостно. Не потому что экзамены закончились, не потому что платье всё-таки смотрится круто, и даже не потому, что теперь можно просыпаться в полдень. А потому что началось. Жизнь. Настоящая. С неопределённостью, вкусом свободы, и билетом в руке.

Алина не знала, что впереди будет Марк, карта, побеги по ночным улицам, пляжи и секреты старых улиц. Она просто улыбнулась. И впервые за долгое время — не волновалась.

Прощай, школа. Привет, Барселона.

ГЛАВА 2: ПОЛЁТ НАД ОБЛАКАМИ

Утро вылета началось не с кофе, как хотелось бы, а с паники. Алина проснулась за два часа до будильника, хотя накануне заснула только под утро — то ли от волнения, то ли потому что смотрела видео "10 ошибок туристов в аэропорту".

Её чемодан был упакован, перепроверен и переперепроверен. Внутри лежали вещи на все случаи жизни: от купальника до свитера, на случай если Барселона решит устроить весеннюю депрессию прямо посреди лета. Плюс косметичка, блокнот, затычки в уши, путеводитель и три заколки, которые она всё равно не наденет. В кармане — паспорт и билет, как святой грааль.

— Так, всё, спокойно. Ты просто летишь в другую страну. В одиночку. Ничего особенного, — шептала себе Алина, запихивая в рюкзак ещё один шоколадный батончик "на всякий случай". Случай, конечно, наступит через двадцать минут после посадки.

Прощание с родителями было чуть менее драматичным, чем в сериале про войну. Мама рыдала, обнимая так, будто отпускала её в Гималаи. Папа стоял рядом, напряжённо держа в руках зонт — хотя на небе не было ни облачка. Видимо, зонт был как талисман от нервного срыва.

— Не забывай звонить! — кричала мама сквозь стекло. — И если увидишь что-то странное — не иди туда!

— Если бы я не шла туда, где странно, я бы в школу не ходила, — буркнула Алина и, махнув рукой, шагнула в мир Duty Free.

Аэропорт оказался вселенной со своими законами. Люди тут или бежали, или стояли, как будто ожидали второго пришествия. Алина отстояла очередь на регистрацию, прошла контроль (где чуть не потеряла ботинок), и вот, наконец, оказалась у гейта.

В самолёте её место оказалось у окна. "Ура, можно смотреть на облака и притворяться философом!" — подумала Алина и села. Рядом села пожилая женщина в ярком кардигане и с серьёзной прической, которая напоминала круассан.

— ¡Hola! — сказала она с улыбкой. — ¿Primera vez en España?

Алина выпучила глаза, выдав только:

— Эээ... sí? — с интонацией, будто это был вопрос.

Женщина рассмеялась, достала леденец и вручила его Алине:

— Para los nervios. Это от нервов. Ты боишься летать?

Алина кивнула. Старушка представилась — её звали Кармен. Она жила в Барселоне, но летала в Москву к сестре. По-русски говорила с акцентом, но лучше, чем учительница Алины по английскому. Всю дорогу они болтали: про город, про то, что надо обязательно попробовать тортилью и не ходить по Рамбле с телефоном в руке.

— И не вздумай питаться в местах, где меню с фотографиями! Только для туристов! — строго сказала Кармен, откусывая от бутерброда с хамоном.

— А вы не турист? — осторожно уточнила Алина.

— Я? Я — разведка Барселоны! — гордо сказала Кармен и подмигнула.

Алина засмеялась. Волнение ушло. Она смотрела в иллюминатор — там были облака, похожие на взбитые сливки. Алина подумала: если вдруг упадём, хоть будет мягко. Потом одёрнула себя: лучше думать о пляже.

За время полёта Алина успела узнать: — Что в Барселоне лучшие булочки — в лавке у станции "Diagonal". — Что каталонцы не любят, когда их называют испанцами. — Что на каждую церковь приходится минимум один карманник. — Что по воскресеньям улицы превращаются в карнавал.

Кармен выдала кучу советов и даже нарисовала на салфетке карту: "Тут мороженое, тут лавка с серёжками, тут фонтан желаний. Бросишь туда монетку — вернёшься. Бросишь две — влюбишься. Бросишь три — и... лучше не бросай три, дорогая."

Самолёт начал снижение. Уши заложило, сердце забилось быстрее. Алина вцепилась в подлокотники.

— Главное — не думай о падении, — сказала Кармен. — Думай о сиесте.

— О чём?

— О том, как хорошо после жаркого дня поспать в тени, когда вокруг поют птицы и пахнет апельсинами. Вот что тебя ждёт.

Алина закрыла глаза. И представила. Ей стало легче. Не просто легче — по-настоящему хорошо.

Когда самолёт коснулся земли, Алина почувствовала, что внутри что-то изменилось. Она приземлилась не только в Барселоне. Она приземлилась в новой версии себя — той, которая может. Которая летит одна, общается с незнакомцами, шутит, не теряет паспорт и даже... не падает в обморок от страха.

— Bienvenida, — сказала Кармен, когда они вышли в тёплый испанский воздух. — Добро пожаловать. А теперь — иди. Город ждёт тебя.

Алина кивнула, улыбнулась и пошла вперёд. Чемодан катился за ней, солнце светило прямо в лицо. Где-то внутри жила лёгкая дрожь, но поверх неё — чувство: всё будет. Будет странно, весело, трудно, ярко — но будет.

Где-то там, за следующими дверями аэропорта, начиналось её лето.

ГЛАВА 3: БАРСЕЛОНА, Я ЗДЕСЬ!

Утро встретило Алину как старый добрый будильник без кнопки "повторить через 5 минут" — ярким солнцем, которое ввалилось в окно, словно опоздавший турист в метро. Сначала она подумала, что умерла и попала в рай: воздух пах цветами, внизу гудел город, а где-то за окном гремело испанское радио.

— Buenos días, Барселона... — пробормотала Алина, вываливаясь из кровати, как варёная спагеттина.

Её номер в хостеле оказался милым, как блогерские фото в Pinterest: белые стены, оливковое покрывало, крохотный балкон и соседка из Южной Кореи по имени Юн Хи, которая встала в 6 утра, чтобы сделать зарядку и поздороваться с солнцем. Алина же здороваться могла только с подушкой.

Первое испытание — душ. Смеситель разговаривал с ней исключительно на языке катастроф: сначала ледяной Арктикой, затем обжигающим вулканом. За это время Алина успела дважды проклясть инженеров, один раз вспомнить про уроки физики (по делу), и наконец вынырнуть — бодрая, но подозрительно пахнущая мятным кондиционером для белья. Кто ж знал, что это не шампунь?

Снизу уже доносился запах кофе. Она спустилась на завтрак — тост, джем и кофе, настолько крепкий, что мог бы разбудить даже преподавателя ОБЖ.

План был простой: выйти, осмотреться, почувствовать дух города. В реальности это выглядело так: шаг — фотография, шаг — о боже, куда я иду?, шаг — жара, как в духовке. Через 20 минут Алина уже выглядела как крошка круассан, растаявший на солнце.

— Нужно просто найти тень и вдохновиться, — философствовала она, пробираясь сквозь поток туристов на Ла Рамбле.

Тень оказалась занята художником, который рисовал портрет мужчины с лицом картошки. А вдохновение — в бутике с кожаными сумками, но там цены кусались хуже комаров.

В попытке найти парк, Алина свернула куда-то не туда. Потом ещё раз. Потом оказалось, что она уже в третьем квартале от своего хостела, телефон разрядился, а испанский её уровня "Hola, una cerveza por favor" мало кого волновал.

— Отлично. Я потерялась. В первый день. Как взрослая. Независимая. Женщина! — выдохнула она, садясь на бордюр и обмахиваясь путеводителем.

— Ты в порядке? — услышала она голос с лёгким акцентом.

Перед ней стоял парень: высокий, загорелый, с неприлично кудрявыми волосами и футболкой, на которой красовалась надпись "Tapas not war". В руках он держал поднос с кофе.

— Ты выглядишь как человек, который не ел с утра и разговаривал с кустами, — добавил он.

— Я не разговаривала с кустами! — возмутилась Алина.

— А с кем тогда? — искренне удивился он и протянул бутылку воды. — Меня зовут Марк. Я тут работаю вон в том кафе. Ты не отсюда.

— А это так очевидно? — спросила Алина, запивая панику водой.

— Ты держишь карту вверх ногами и сидишь в пяти метрах от знаменитого кафе, которое ищут полдня. Да, немного заметно.

Они оба засмеялись. Марк жестом пригласил её за столик. Он оказался местным, но знал английский (и пару слов на русском: "спасибо", "борщ", "давай пока"). Работал в кафе у дяди, мечтал стать баристой в Австралии и искренне верил, что кофе может менять мир. Алина слушала, как заворожённая.

— Барселона — она как мороженое, — сказал Марк. — Сначала сладко, потом липко, потом опять вкусно.

— То есть я сейчас на стадии "липко"? — переспросила Алина.

— Да. Но не переживай, скоро будет ваниль с мятой.

После чашки кофе, которая вернула ей волю к жизни, Марк показал Алине, как добраться обратно в хостел. Но по пути провёл по узким улочкам, где не было туристов, только местные — с апельсинами в пакетах и собаками без поводков.

— Вот здесь делают лучший хлеб в городе. А тут — смотри, граффити. Его рисовал мой друг, когда поругался с девушкой. С тех пор у него три девушки. Граффити работает.

Алина улыбалась и чувствовала, что Барселона начинает открываться ей не по-туристически. Не как пункт из списка, а как место, где есть запахи, люди, уголки, не указанные в путеводителях.

— Спасибо, — сказала она, когда они вернулись к хостелу. — Без тебя я бы заблудилась окончательно.

— Я же говорил, город липкий. Но, кстати... — Марк достал салфетку и нарисовал на ней карту. — Завтра приходи сюда. У нас будет музыкальный вечер. Приходи — и Барселона снова станет сладкой.

Алина кивнула. И когда Марк исчез за углом, она прижала салфетку к груди, будто это было приглашение на бал.

Барселона гудела, смеялась, дышала рядом. И теперь она уже не пугала. Алина чувствовала: она — часть этой странной, жаркой, шумной и очень живой истории.

ГЛАВА 4: ЛА РАМБЛА И ТАЙНАЯ КАРТА

Утро началось с грохота. Кто-то уронил фен в душевой. Потом кто-то заорал: «¡Mi pasta dental!», и где-то в коридоре просыпала хлопья девушка из Бразилии. Обычный хостельный бардак, в который Алина уже как-то вписалась. Проснулась она с ощущением, что Барселона улыбается ей — чуть криво, с запахом кофе и звоном скутеров за окном.

Сегодня в планах была Ла Рамбла. Самая туристическая, самая знаменитая улица города. Алина вооружилась камерой, бутылкой воды, картой (на всякий случай) и помадой — на случай внезапного появления Марка. Он обещал быть «где-то неподалёку», что в переводе с испанского значило: «если судьба захочет, мы встретимся».

Ла Рамбла встретила её шумом, цветами, жарой и… карманниками. Один из них попытался нацелиться на её рюкзак, но попался на грозный взгляд продавщицы сувениров — той самой, что торговала резиновыми ящерицами и кричала «Gaudí cheap!» с таким рвением, будто лично знала Антонио.

— Gracias, señora, — пролепетала Алина и поспешила к книжному развалу, который выглядел так, будто попал сюда из другой эпохи.

Старик за прилавком был худ как анчоус и пах лавровым листом. Он кивнул, увидев Алину, и вернулся к чтению. Алина копалась в стопке книг, пока не наткнулась на небольшую, в кожаном переплёте, без названия. Что-то в ней было странное, затягивающее. Она открыла — и тут между страниц выпала старая карта.

Пожелтевшая, с непонятными метками, стрелками и надписью: «El secreto vive en la sombra».

— Это что, квест? — пробормотала Алина.

Старик глянул на неё поверх очков:

— Esa es para ti. Es destino.

— Что? Судьба? Какая ещё судьба? Я за марципаном пришла.

Но книга уже была куплена, карта — аккуратно сложена в карман, а в голове — крутился водоворот мыслей.

Кафе рядом было шумным и прохладным. Алина села за столик с видом на прохожих и развернула карту. На ней были нарисованы узкие улицы, крестик, что-то похожее на водопад и символ, напоминающий ракушку. Внизу — подпись: «Carrer dels Miracles».

Она загуглила: такой улицы в городе не было.

— Идеально. Я нашла карту в никуда, — вздохнула Алина, когда сзади раздался голос:

— Опять теряешься?

Она обернулась — Марк. В белой рубашке, с кофе на вынос и улыбкой, от которой у неё затанцевали внутренности.

— Я... ну... карта... — Алина попыталась объяснить, но просто сунула бумагу ему.

Он разглядывал её с видом профессионального искателя приключений:

— Это похоже на старую карту барселонских катакомб. Но их закрыли лет сто назад.

— Под катакомбами ты имеешь в виду туристические туалеты на пляже? — уточнила Алина.

— Нет, настоящие катакомбы. Тайные. Их связывают с древним братством, которое хранило секреты каталонской короны. Или с контрабандистами. Или с чьей-то бабушкой — источники разнятся.

— Ты выдумываешь.

— Возможно. Но не хочешь проверить?

С этого и началось их маленькое расследование. Они прошли половину Ла Рамблы, разглядывая каждый фонтан, каждую вывеску. Алина чувствовала себя героиней романа Да Винчи, только в шортах и с пузырём от новых босоножек.

Их маршрут вёл в старую часть города, где туристы редки, а дома будто шепчут истории. Они нашли переулок, где стены были покрыты мозаикой, похожей на ту, что была на карте. А рядом — табличка: «Carrer de les Ànimes Perdudes». Улица потерянных душ. Почти как надо.

— Это уже крипово, — сказала Алина.

— Идеально для приключений, — сказал Марк.

В конце переулка оказалась крошечная дверца. Алина, конечно же, полезла первой. Марк за ней. Внутри — старое помещение, похоже на заброшенный винный погреб. Светили только их телефоны.

— Если это хоррор, я выхожу, — прошептала Алина.

— Хоррор бы уже убил кого-нибудь. Здесь просто пыль.

На стене — гравировка в форме той же ракушки. Под ней — ниша. А в ней — ещё одна карта. На этот раз с координатами.

— Это всё похоже на игру, — сказала Алина, — но я не против играть.

Они выбрались обратно, запылённые, смеющиеся, с картой в руках. Марк пригласил её в кафе.

— Будем строить план следующего вторжения в тайны города. Ты со мной, Индиана Джонс в юбке?

— С тобой — да. С пауками — нет.

И Барселона в тот момент казалась совсем другой. Не только тёплой и солнечной, но и полной загадок, приключений и — может быть — любви.