Лжец

Лжец

Нас предали. Пробиваясь сквозь яркое пламя огня и камней, падающих откуда-то сверху, я чувствовал самой кожей, как почти рядом пролетают снаряды и обломки беспилотников. Они неслись мимо, чудом не затронув тело. Я бежал, я несся в штаб. В голове крутились мысли, как спасти, как вытащить живых, как сохранить то немногое, что нам удалось сберечь. Но бежать мне еще далеко, успею ли?

Вокруг только дым, сухая, выжженная земля и песок – то, что осталось от предыдущей катастрофы, которая забрала жизни большинства людей. Да что там большинства? Почти все население Земли было уничтожено. Те, кто остался в живых, организовали общины. И теперь это ИМ удалось. Им – этим, правящей верхушке, которая изначально была «за» снижения численности людей. Мы мешали им пользоваться благами земли. Им показалось, что мы что-то забираем у них. У тех, у которых и так было все. Мы мешали им пить чистую воду, дышать полной грудью, мы убивали животных. Разве это все были мы? Я всегда знал, что это они первыми затеяли войну против всего живого. А теперь они уничтожили и нас – своих конкурентов, которых и так не существовало.

Сначала они делали это незаметно – эпидемиями, войнами, прививками. Но людей на Земле развелось так много, что они решили действовать более жестко – просто устроили ядерную войну под прикрытием спасения и справедливости. Кого они хотели обмануть? Я давно знал, куда ведут эти действия. Нам не осталось, куда бежать. И те, кто выжил, расценивали это за проклятие и за чудо. Все в мире двойственно – и жизнь, и смерть.

Вот теперь нам не выжить, они добивают нас. Я ненавидел их. Усталость накрыла меня, но я не смел остановиться, ноги на автомате несли к штабу. Уже подбегая к нашей пещере, упал, споткнувшись о тело. Старик Петрович в неестественной позе навсегда застыл у самого входа – то ли не успел добежать, то ли вышел из пещеры. Теперь не узнаю. Я опустился около него – нет, мертв, пульса нет, в животе – кусок застрявшего железа. Вход в пещеру открыт. Я рванулся вперед. Почему ее не завалило?

Неужели они смогли проникнуть внутрь? Я выхватил из укрытия в стене мощный фонарь, прорезал темноту столпом света. Нетронутые автоматы висели вдоль стен. Вбежав в лабораторию, я понял, что они здесь все же были – ничего не осталось от оборудования и заготовок. На полу – разбитые фильтры – огромные стеклянные тары с песком и углем, бочки для кипячения, пробирки и трубки, разбитая пополам печь. Главного тоже не было – то ли убили, то ли забрали с собой – все же он был здесь царем и богом. Он смог из ничего восстановить лабораторию, научиться очищать воду, создавать белок, которым мы питались все эти несколько месяцев.

Пройдя через пещеру, я направился в сам штаб – переоборудованный отсек, где мы обычно собирались для обсуждения. Он был нетронут, да там и нечего было брать. Большой стол неподвижно занимал обычное место, только стулья были разбросаны вокруг без порядка. Около одного из них кто-то тихо постанывал. Я бросился к этому месту – Егор – заместитель нашего главного лежал вниз головой в луже крови. Я осторожно перевернул его на спину. Он был все еще жив, но видно, ненадолго.

- Саввелий, где ты был? – захрипел он. – Всех убили. Кто-то им рассказал.

- Тише, тише, - я старался облегчить последние минуты жизни Егора. Подвернув его свитер, я пытался заткнуть рану в боку. Видимо ему стало еще больнее. В синих глазах отразилась темнота наступающей смерти. Он повернул голову вправо – на виске – глубокая рана – его избивали.

- А где все? Где Полина? – надо попытаться выяснить.

- Всех убили, всех… Все кончено, - он заглянул мне в глаза и вздохнул в последний раз.

Они не могли всех убить, они обещали. Я осторожно уложил Егора на дно пещеры и побежал дальше. Насколько хватило сил, я пронесся через жилой отсек, раздаточную и склад. Везде, где только позволял взгляд – погром. Все, что могло продлить жизнь, все потеряно. Они основательно потрудились.

Не найдя следов присутствия людей, я вышел из пещеры, служившей нам прибежищем многие месяцы. Там меня уже ждали – высокий человек с автоматом в руках и военной форме неподвижно стоял у входа. Очертания его подтянутой фигуры стали мне видны еще из пещеры. Я медленно вышел, надеясь, что он не убьет меня. За несколько метров за военным, я увидел неподвижный вертолет. И напряжение немного оставило меня.

- Саввелий? – просто спросил он, взглянув на меня равнодушно и холодно.

Я кивнул.

- Пойдем. Тебя ожидают.

Мы залезли в вертолет. Тот осторожно набрал высоту и полетел над выжженной, испоганенной землей, которая теперь никогда не сможет восстановиться. Я пристально смотрел в окно.

- Где люди, которые жили в пещере? – наконец я собрался с силами, чтоб задать вопрос.

- Плохо же ты искал, - ухмыльнулся военный. – Все там, позади пещеры остались.

- Вы их убили? – мой голос дрогнул.

- Объект и сопротивление уничтожено, - военный мельком глянул на меня в зеркало. – Задание выполнено.

- А кого-нибудь вы спасли? – спросил я.

- Кое-кого, - медленно ответил военный.

Я выдохнул. Вряд ли этот солдафон в курсе, кого надо было спасть. Полина должна была выжить. Я откинулся назад и прижался затылком к стенке вертолета. Скоро глаза устали от однообразной картинки за окном, и я задремал. Как ни странно, моя совесть молчала. В ядерной войне я потерял все – отца, мать, сестру, брата, жену. Мое сердце ожесточилось. Когда Петрович вытащил меня из радиоактивной лужи, я не хотел жить. Но эти люди выходили меня, а встретив Полину, я получил второй шанс. Но теперь я не был славным парнем, каким был до войны, я стал сильнее их всех, закалился, мое сердце не принимало никого. Я почти перестал чувствовать. Моя совесть молчала, даже когда мне сделали предложение о лучшей жизни с теми, которых я ненавидел. Выживают сильнейшие, те, которые ничего не чувствуют.