Личная слабость полковника Лунина - читать бесплатно онлайн полную версию книги автора Виктория Волкова (самиздат)

Пролог

- Тихо, больной. Тихо!

Это первое, что я слышу, приходя в себя. Голос мягкий, колдовской, но незнакомый. Иначе бы запомнил на всю оставшуюся жизнь. Это как чарующая песня сирены. Услышал один раз и пропал.

Нежные пальцы мягко, но решительно удерживают мою руку. Слегка фиксируют пластырь в локтевом сгибе.

Капельница, что ли?

Выныриваю из черного марева, но глаза пока не открываю. Прислушиваюсь настороженно. Девушка в палате одна. Ходит из угла в угол, всхлипывает. Моя она или нет? Не могу вспомнить.

После Галки были, конечно, другие. Но чтобы вот так за мной убиваться? Наверняка, ни одной не найдется.

Дико болит затылок. Кто меня приложил? Даже вспомнить не могу. Вроде бы я на рыбалку с мужиками поехал. А как в больнице оказался?

Слегка прищурившись, осматриваюсь по сторонам. Сначала залипаю на женской фигурке, застывшей около окна.

«Песочные часы!» - рассматриваю восхищенно. Инстинктивно опускаю взгляд ниже. Идеальные ноги с тонкими изящными щиколотками. Красные туфли.

И кровать, прикрученная к полу! Твою ж мать…

Моментально перевожу взгляд на зарешеченные окна, потом на стены, выкрашенные в тот самый убогий серый цвет, который бывает только в одном месте. Осторожно проведя пальцами по кровати, нащупываю старый кудлатый флис. Так и есть! Здрасьте, приехали!

Казенный дом.

Я узнаю его из тысячи! Кажется, так в песне поется. Изолятор временного содержания, скорее всего. Вот только как я тут оказался?

Быстро прокручиваю в уме информацию последних дней. Точно. Мы ездили на рыбалку. Бек в каком-то спецхозяйстве договорился. Сначала летели спецбортом. Потом до базы ехали на Рэндже местного руководства. Неделю ловили рыбу. Ну и оттянулись маленько. А дальше, блин? Хоть убей не помню. Надо выбираться как-то. Своим дать знать. Или они уже в курсе?

Заслышав стук каблуков, прикидываюсь дохлым.

- Просыпаемся, больной, - снова раздается над ухом чудесный голос. Мягкий. Чуть с хрипотцой. За один только голос девчонку можно замуж позвать. Пусть ничего не делает. Говорит только. Или поет.

Маленькая слегка влажная ладошка нежно скользит по моей щеке. А затем снова поправляет иголку. Распахнув веки, натыкаюсь на внимательный взгляд зеленых глаз. Красивая девочка! Высокие скулы, маленький носик и грудь, обтянутая красным трикотажем.

- Как вы себя чувствуете? – спрашивает девица. Настоящая боевая подруга!

- Бывало и хуже, - усмехаюсь криво и перевожу взгляд на капельницу. Что же это я? На девчонку засмотрелся, а о главном забыл!

Из прозрачного флакона что-то переливают мне в вену. Интересно, что? И за каким хреном?

- Говорить можете?

- Где я? – бросаю требовательно.

- В полиции города Шанска…

- Никогда не слыхал о таком.

- Я бы тоже вовек не слыхала, - грустно признается она.

Ненароком пялюсь на грудь. Четверочка не меньше. Все это богатство упаковано в красный обтягивающий трикотаж с глубоким декольте. А главное попа! Красивая, упругая… так и хочется погладить.

- Сколько пальцев видите? – показывает мне девчонка растопыренную пятерню. Напускает на себя строгий вид. Типа профессионал!

Профессионалка, скорее всего! Иначе, как бы тут оказалась?

- Восемь, - усмехаюсь я, перехватывая руку. И выдыхаю хрипло.

- Что там? -киваю на капельницу.- Быстро говори.

- Гемодез, гептрал… - выдыхает изумленно. - Вы же на заправке Дрозда побили. Витрину порушили. А потом отключились. Меня попросили вас в чувство привести.

Морщусь, стараясь припомнить. Была какая-то заправка вроде… Я еще из машины отлить выходил.

– Телефон есть? Я заплачу, - прошу, больше всего желая подняться. Но рука, пришпиленная иглой, не дает никакого шанса.

- Меня предупредили, что вы очень опасны, - мямлит девчонка.

- Предупредили, так давай, - рычу глухо.

В зеленых глазищах плещется страх, смешанный с болью и отчаянием. Меня боится – и это правильно. А остальное – наверняка личное!

- Гони трубку, - требую резко. Беру девчонку на испуг. Мне особо разбираться некогда, что ей там про меня рассказывали. Сейчас главное выбраться.

Еще в ИВС я не зависал! Не дай бог, информация просочиться в СМИ. Так и погоны потерять можно.

Девчонка куда-то срывается с места. Слышится цокот каблучков. Ну куда ж без них местным плечевым! И буквально через секунду у моего лица мелькает новенький айфон последней модели. Заработала девонька! Честным трудом заработала!

Спрятав усмешку, быстро ввожу личный номер Бека, в миру известного генерала Кирсанова.

- Бать, - тихо цежу в трубку. – Вы ничего не потеряли?

- Твою ж мать, Асисяй! – откликается мой командир. – Ты где? Мы тебя тут с собаками ищем.

- Меня в каком-то Щанске приняли. В ИВС. Прикинь, бать…

- В Шанске, - тихо шелестит рядом девчонка. – Улица Ленина, дом семнадцать.

Передаю важную информацию и прошу тоскливо.

- Заберите меня отсюда.

- Сейчас свяжусь с местными. Освободят, - сварливо роняет Кирсанов. – И мы через час подскочим.

Короткий разговор внушает надежду. Сейчас мой командир примет меры. Народ возьмет под козырек. И двери откроются.

Поговорив, кладу айфончик рядом с собой.

- Пусть пока побудет у меня, - не то прошу, не то ставлю перед фактом. – Когда буду уезжать, отдам.

Обычно в таких ситуациях начинаются вопли. Девчонки протестуют. Но только не эта.

- Потом только верните, - роняет негромко и добавляет, не скрывая печали. – Мне все равно звонить некому.

- Спасибо, - киваю, снова из-под прищуренных век разглядывая новую знакомую. – Как тебя зовут?

- Надежда, - вздыхает она. И похоже говорит настоящее имя.

«Что-то тут не вяжется!» - ловлю себя на мысли. Путаны обычно представляются вычурными именами и редко скажут свое. Да и капельницы девчонка ставит мастерски.

«Одно другому не мешает» - просыпается здравый смысл и подкидывает воспоминания о ласковых сестричках в госпитале.

Глава 1

Надежда

Двумя часами раньше

- Щербинина, - раздается в трубке громкий голос Тани Ясеневой. – Ты чего там ждешь, дурында?

- Что? Где? – не понимаю спросонья.и Сев на кровати, откидываю назад влажные после мытья волосы. Тяжелые пряди бьют по спине, словно плети.

Надо подстричься наверное. И Витя давно просит.

“Хороший повод, чтобы помириться”, - думаю, в пол уха слушая причитания бывшей коллеги. Зачем разбудила, зараза?

У меня отпуск. Вот и отсыпаюсь. Одна в родительской квартире. Окна завесила. Домофон отключила. А вот про сотовый забыла.

- В ювелирный напротив Торганов твой пришел с какой-то белобрысой мымрой. Такой важный. Дверь перед ней открывал. Под ручку вел. Не иначе как жениться надумал, - тараторит Таня. И каждое слово бьет по голове кувалдой.

Витя? Жениться? На ком?

- Погоди, Тань, не тарахти, - вытираю ладошкой лицо. С Витей мы поссорились неделю назад. Наговорили лишнего. Но я-то думала, рассосется! Не в первый раз. А он? Жениться попер!

– Какой магазин? Где?

- Да на Ленина, Надь! – недовольно восклицает Татьяна. Как будто в Шанске полно ювелирок. – Ты как не слушаешь!

- А, поняла. Спасибо, - бормочу, все еще не понимая, что предпринять. Остатки сна отлетают как лишняя шелуха. Плюхнувшись лицом в подушку, задыхаюсь от охватившего гнева. Сжимаю кулаки от ярости.

Как же ты мог, Торганов?

Здравый смысл подсказывает смириться. Уехать из Шанска. Начать новую жизнь и навсегда забыть о предателе.

Отличный план! Вот только надо в последний раз посмотреть Торганову в глаза. Лично убедиться. А то у нас в Шанске всякое наговорить могут.

Подскочив на ноги, быстро умываюсь. Зачесываю волосы в хвост и пристально оглядываю себя в зеркале. Сонное ненакрашенное чучело! Немудрено, что Витя другую нашел.

Нет, я так просто не дамся! Пусть поймет, кого потерял!

В два шага оказываюсь около шкафа-купе. Отодвигаю прочь зеркальную дверцу. Выуживаю красное платье в обтяжку и такие же туфли на шпильке. Наряд новый. Шикарный. И я в нем как звезда Голливуда.

Изгибаясь волной, влезаю в платье. На ходу надеваю туфли. Хватаю сумочку в тон.

Все! Красавица! Королева!

Осталось только перейти через двор, нырнуть под арку, ведущую на Ленина и вот он, ювелирный. А там тощая блондинка со свистком вместо губ во все глаза смотрит на Торганова. А мой Витенька примеряет кольцо. Белое золото… Все дела…

Еще какая-то пара выбирает сережки. Прям аншлаг сегодня в ювелирной лавке!

Прохожу незамеченной к витрине напротив. В глазах рябит от яркого освещения витрин и сверкающих камней.

“Хоть бы кулончик какой подарил за десять лет!” - мысленно обижаюсь на Торганова.

Ловлю напряженный взгляд продавщицы Леночки.

«Да все нормально», - подмигиваю весело. Кто бы знал, с каким трудом дается мне эта веселость!

Лена смущенно отворачивается. Не удобно ей. Знает! Весь город знает. Стыдобище еще то!

Мой мужик женится на другой. Нормальный поворот?

- Тут какое-то все страшное, Витя-я, - тянет девица томным голосом. – Нужно в город ехать. И нормальные обручалки выбрать.

Обручалки! Значит, точно к свадьбе готовятся. Стиснув зубы, инстинктивно подаюсь вперед.

- Какая ты, такой и магаз, - фыркаю пренебрежительно. Вкладываю в каждое слово побольше гнева. Умом понимаю, что девица не виновата. Но именно на нее выплескиваю всю злость. – Меня Витя в Москву возил. И брюллики там покупал. А тебе, и Шанских самоцветов хватит.

- Надя, ты чего? Белены объелась? Или пьяная? – в ужасе откликается Торганов. Испепеляет грозным взглядом и все пытается стянуть с пальца золотое великолепие Шанских мастеров. Вот только колечко намертво село.

- А вы кто такая? Витя-я, ты ее знаешь? – обдает меня презрением мадам.

- Жена, - ляпаю я, не подумав. – Вы у него в паспорте посмотрите. Там я и дети записаны, - ляпаю не подумав. . И в душе вою от отчаяния. Если честно, мне Торганов только в школе простое колечко дарил. А больше никаких подарков! За все годы наших отношений.

- Нет там никого! Я смотрела! – с визгом кидается на меня Витина невеста. Зыркает злыми глазищами. Верещит как резаная.

- Виолетта! - рычит Торганов, пытаясь остановить дурную девицу.

Виолетта значит. Полный капец!

Ставлю блок, как учили на курсах самообороны. А затем отталкиваю девицу прочь. Если Витя решил жениться на «этом», я его поздравляю! Мне тут точно делать нечего.

Насмешливо смотрю на растерянного Торганова.

- Совет да любовь, милый, - замечаю я с ехидством. И уже разворачиваюсь к двери, чтобы выйти из этой свары победителем, как новая мадам моего бывшего нападает сзади.

Резко кручу корпусом, желая скинуть эту дрянь. Получается. Но не сразу. Девчонка летит в середину зала. Еще секунда и врежется в стену. Но высокие каблуки подводят девицу в последний момент. Тонкая шпилька подламывается и будущая мадам Торганова летит прямо в сверкающие витрины.

Бьется стекло. Словно блестящий горох на пол высыпаются бриллиантовые украшения. А вместо сирены раздается дикий визг этой красавицы.

- Это она! Она меня толкнула!

Удрать бы… Но отступая врезаюсь в широкую грудь охранника.

- Стой, Надя, - тихо шипит он, хватая меня за руку. – Сейчас полиция приедет. Разберется.

Свет меркнет, стоит только глянуть на Торганова. Красивый надменный и абсолютно чужой. Поганый изменщик утешает свою пассию и смотрит на меня исподлобья. Ничего хорошего этот взгляд не сулит. От обиды хочется разрыдаться по полной. А зная гадкий характер Вити и его бешеные связи, я точно знаю, кого объявят виновной.

По вызову как назло приезжает наш одноклассник Коля Дудков. Противный тип! Еще со школы его терпеть не могу! Он о чем-то говорит с Витей, кивает подобострастно, будто никогда не сидел за соседней партой. А затем лихо застегивает наручники на моих запястьях. Последним я вижу Витину спину и торжествующий взгляд его невесты.

Глава 2

Это была не любовь! Глупо убиваться.

Но от обиды и безысходности меня колотит мелкая дрожь. Обхватив себя обеими руками, сквозь слезы смотрю на маленькую узкую комнату, больше смахивающую на коридор. Снова с содроганием таращусь на двухэтажные кровати, прибитые к полу. Придирчиво выбираю самую чистую. Но даже заставить себя не могу сесть на черное потрепанное покрывало.

«Какая же ты сволочь, Витя!», - думаю с горечью о любовнике. Теперь уже бывшем.

Но больше всего корю саму себя. На что надеялась? Зачем ждала? Почему верила каждому слову Торганова и его отмашки «сейчас не до этого!» воспринимала как должное. Вникала во все его проблемы. А он?!

- Да не любит он тебя, Надя!- приходят на ум слова известной всему Шанску гадалки Юны Петровны. – Тебе другой мужик по судьбе идет. Он сейчас женат. Как освободиться сразу в твоей жизни появится. Вот с ним ты будешь счастлива. С Витькой -нет.

- Так уж и сразу, - усмехаюсь я недоверчиво. И не верю ни одному слову Юны.

- А кто его спрашивать-то будет? – фыркает она недовольно. – Раз по судьбе написано, значит придет. Никуда не денется.

- А какой он? – спрашиваю, стараясь не расхохотаться.

- Наглый, - с благоговением произносит она.

- Хорошее описание, - киваю я, не скрывая ехидства.

И по дороге домой рассуждаю примерно так. Мужик придет, когда освободится. Если найдет дорогу, конечно. Компаса у него нет. От меня ничего не зависит. Сидеть и ждать? Так лучше в компании с Витей.

Так я и думала лет десять назад. Считала, что Юна ошибается. Торганов меня любит. И женится как только…

Вот только у него и в мыслях не было! Это я себе все напридумывала. Сколько лет мы с Витей женихались? За это время точно можно было сто раз сойтись и развестись. Два года в школе, потом еще десять лет, когда я домой вернулась. Если это не любовь, то что?

«Выгода», - подсказывает мне здравый смысл. Очень удобно крутить роман в отделении. Подхарчиться, потрахаться. Эдакая жена на работе. А потом как и полагается супругам мы поругались и развелись. То есть я уволилась! И Вите стало неудобно. Роддом - главное место для свиданок обломилось само собой.

Вот тогда и надо было уезжать. Так нет же, нарисовался Морозов со своей двойней.

«Лере тяжело. Боюсь не справится!»

Я и согласилась помочь. Работа не пыльная. Зарплата хорошая. Да и с младенцами лучше возиться, чем терпеть капризы толстопузиков в патологии.

- Надь, ты здесь? – охая вбегает Коля Дудков.

- Интересный вопрос, - прикусив губу, демонстративно оглядываю зарешеченные окна.

- Там мужика привезли, - вытирает потный лоб бывший одноклассник. – Здоровый кабан, Надь. На заправке все витрины разнес. Да еще Дрозда пригасил немного. А потом сам отрубился.

- Зачем ты мне это рассказываешь, Коль? – роняю не понимающе. Так и хочется закричать «Отвали! Мой Витя женится!».

И только сейчас осознаю весь ужас ситуации. Морозову, наверное, надо позвонить. Может, пришлет кого-нибудь. Все-таки я его детей нянчу.

- Так нам его в чувство надо привести и допросить, - деловито продолжает Дудков. - Судя по правам мы такую рыбу крупную поймали, Надь! Самого Лунина!

- А кто это? – брякаю, не выдерживая собственного любопытства.

- Аферист один. Что-то с криптой мутит. Я уже в управление «К» позвонил. Они подтвердили. Все правильно, говорят, Дудков, есть такой. Ярослав Андреевич Лунин.

- Мне-то что? – бросаю равнодушно.

- Ну как? – изумленно смотрит на меня Коля.

- От меня что требуется? – уточняю настойчивее. Поди разбери, что там варится у Дудкова под темечком. Какие мысли посещают пустую головушку?

- Ну ты какая-то бестолковая у нас, Надь! Он под газом капитально. Надо его реанимировать, - заявляет решительно Коля и важно расправляет полные плечи. Ну орел! Настоящий орел. Только комнатный.

- Скорую вызови. Пусть в больницу отвезут… - отворачиваюсь к окну. Мне бы на своих проблемах сосредоточиться.

- Ну какая больница! – устало вздыхает Дудков. - Он же сбежит. Давай, подумай, что ему там вколоть. Пусть быстрее очухается Ты же медицина у нас, Щербинина.

- Я – акушерка. Могу принять роды. У него схватки?

- Нет в тебе ни капли доброты,- трет потный лоб Коля. – Я тебя как друга прошу.

Прикусываю щеку, лишь бы не рассмеяться. Ну какой же ты мне друг, Коля? Иди своего Торганова проси!

- А я тебе взамен сотовый верну по тихому. Морозу позвонишь. Он тебя быстро с кичи вытащит, - приводит главный аргумент Дудков.

- Тимофей в отпуске, - прикрываю глаза от усталости. Может, это сон? Я сейчас проснусь и все будет как прежде. К вечеру сварю борщ. Витя приедет с работы…

Впиваюсь зубами в щеку. И даже чувствую привкус крови во рту.

Да очнись же ты, дурочка! Витя женится! Женится. На поганой блонде. И как теперь быть, если вся моя жизнь крутилась вокруг него. Я даже платья покупала такие, как нравились Торганову. По малейшему зову бежала. И все надеялась…

- У Морозова телефон всегда к ладони приклеен. Тебе ответит, - отвлекая меня, настойчиво пыхтит Коля. – На вот, - протягивает мне мой мобильник.

И вся моя защита летит к чертям.

- Ладно, - соглашаюсь нехотя и предупреждаю строго. – Я могу только капельницы поставить.

- Да хоть клизму, - отмахивается Дудков. – Мне главное, допросить этого перца. А если он еще чистосердечное у меня подпишет…

- Так нельзя, - мотаю я головой. – Нужно дождаться прояснения сознания…

И мысленно оправдываю себя. От гемодеза и гептрала ничего страшного не случится. Побочек минимум. Помогу человеку, может и мне плюсик в карму зачтется. Так хоть мозги у человека прояснятся. Будет понимать, что говорит и подписывает.

Коля снова вытирает потный лоб. В тоскливом взгляде появляется немного радости.

- Что надо купить, скажи! Он в себя придет, я его допрошу. Может по службе продвинут. Не вечно же мне в этом Шанске куковать.

Глава 3

Надежда

К спинке кровати, она же лестница на второй этаж кто-то из полицейских привязывает швабру.

– А флаконы куда?- чешет репу Дудков.

– Сетка нужна или пакет, - отвлекаюсь на секунду от больного. И снова поворачиваюсь к нему. Закатываю рукав тонкой камуфляжной куртки.

Хотя нет! По-хорошему снять надо.

- Помоги, - прошу Колю.

- Мы сами, Надюш, - добродушно ворчит он. Кивает коллегам. - Пацаны, тут одному с этим кабаном не справиться.

Разматываю прозрачные плети системы, достаю иголки из упаковок шприцов, а сама наблюдаю, как двое полицейских с трудом ворочают задержанного. Пыжатся из последних сил.

Украдкой рассматриваю странного афериста. Крепкий сильный мужчина. В меру накачанные бицепсы, мускулистые ноги. С первого взгляда чувствуется мощь специально обученного человека. Такие даже если падают, успевают сгруппироваться.

- Клиент готов, Надежда Владимировна! – радостно возвещает запыхавшийся Дудков. Надо же и отчество мое вспомнил!

«Оно же в деле записано!» - легонько бьет по темечку здравый смысл.

Подойдя к кровати, снова осматриваю больного.

- Кто же тебя приложил, родненький?- шепчу под нос. Называю мужчину как толстопузиков в отделении. Слово простое. Незамысловатое. А успокаивает. Лечит.

"Если он с Дроздом подрался, то этот гад мог со спины напасть. Подлая натура и душонка мелкая!"

- Потерпи, родненький. Потерпи, - вставляя иголку в вену, шепчу как мантру. И сама верю, что гептрал и гемодез помогут. Обязательно помогут!

- Надь, ты тут сама справишься? – отвлекает меня от молитвы Дудков. – А то у нас дел по горло.

- Иди спасай мир, - повернувшись, роняю едко.

- Вот ты языкатая, Надежда, - устало вздыхает он. Растягивает губы в улыбке, а в глазах уже мелькает злость и... страх.

Наверняка Морозов позвонил и вставил.

В особо крупном!

Но меня это не касается. Пусть теперь сам расхлебывает. Мне бы человека на ноги поставить и домой уйти. Хоть под подписку о невыезде. А если Тимофей пришлет кого-то из своих адвокатов, те быстро докажут мою невиновность.

В суд бы на Торганова подать... да не умею я судиться. И его дурака жалко. Хлебнет еще со своей блондой. Где он ее только выдрал?

Человек на койке тяжело стонет.

- Потерпи, родненький, - аккуратно глажу больного по руке, - Потерпи.

И неожиданно залипаю на широченных плечах, едва уместившихся на топчане.

С таким мужиком ничего не страшно!

Думаю и сама пугаюсь собственных мыслей.

Кто же ты? Почему дал себя обдурить? Не верю я, чтобы кто-то из наших мог бы открыто противостоять такому шкафу.

Заглядываю в лицо, будто высеченное из мрамора. Наверняка этот человек военный. Одна выправка чего стоит. И разворот плеч! А еще твердая линия губ и волевой подбородок. Интересно, глаза у него какие? - размышляю я и, набравшись смелости, открываю веко.

Но ничего не вижу, кроме белков.

Плохо дело!

Снова меряю пульс. Убрав, пустой флакон из-под гемодеза, ставлю гептрал.

- Очнись, миленький, - умоляю чуть слышно.

И словно услышав мои молитвы, человек тихо ведет пальцами. Следом инстинктивно приподнимаются веки. Дергается рука.

Очнулся, слава тебе господи!

- Тихо, тихо, больной! – удерживаю на месте иголку.

Мужчина распахивает глаза. Карие. Колдовские. Обводит камеру мутным взглядом и снова прикрывает веки.

Красивый мужик. Никогда таких не видела.

Внутри что-то торкает. Даже с Витей такого никогда не было. Поспешно отхожу к окну. Сквозь толстую решетку смотрю на голубое небо и стайку птиц, поднимающихся в вышину.

«Выдыхай, девочка! Выдыхай. Это какой-то сказочный персонаж. Пришелец из другого мира. У нас в окрестностях такие особи не водятся».

Жду минуту-другую, пока сердце успокоится и на ватных ногах возвращаюсь обратно.

- Просыпаемся, больной! - велю чуть громче.

Мужчина открывает глаза и впивается в меня требовательным взглядом. По спине бегут мурашки, а ноги подкашиваются.

- Как вы себя чувствуете? – придаю голосу нужную деловитость.

- Бывало и хуже, - усмехается он, пожирая меня глазами и добавляет требовательно. – Где я?

- В полиции города Шанска… - вздыхаю устало.

- Никогда не слыхал о таком, - дергает он плечом. А взгляд так и проваливается ко мне в декольте.

- Я бы тоже вовек не слыхала, - признаюсь скупо. Внутри поднимается злость на больного. Не фиг меня так разглядывать!

«Вот же гусь! – закипаю от злости. – Только в себя пришел, а уже раздевает взглядом».

- Сколько пальцев видите? – отвлекаю внимание от собственного декольте.

- Восемь, - хрипло смеется он.

А у меня по коже бегут мурашки. Дрожу от одного только голоса.

«Ох и не нравится мне это!» - прикусываю губу и с тоской гляжу на дверь камеры. Где ты, Дудков?

- Телефон есть? Давай, - снова сыплются приказы.

Безропотно отдав трубку, подарок Морозовых, отхожу в сторону. Даже не прислушиваюсь к разговору. Больной, кажется, с отцом разговаривает. Просит вытащить отсюда. Значит, не первый раз попадает, если родители в курсе.

«А мои-то не знают ничего!» – спохватываюсь я. Но и звонить им не собираюсь. Родители занервничают, деда и бабушку разволнуют. А старики…они же как дети малые. По любому поводу переживают. А им нельзя. Глупая Витина подстава рассосется, а у деда от расстройства сердце может не выдержать. Шутка ли, любимая внучка в тюрьме.

Пусть лучше так. Если до мамы слушок дойдет, сама позвонит. А если нет… ничего не скажу.

- Пусть пока побудет у меня, - заявляет больной, закончив разговор. Кладет сотовый себе под бок. – Когда буду уезжать, отдам.

Ну и наглый же тип!

- Потом только верните, - роняю тихо. Может, так удержусь и не позвоню маме. – Мне все равно звонить некому, - добавляю, напоровшись на темный взгляд.

Нормальная ситуация! Голодный он, что ли? Не мое это дело. Но тут с ним оставаться опасно.

Глава 4

Асисяй

В замке щелкает ключ. Дверь открывается и в камеру входит толстый смешной мужичок. Не входит даже, а вкатывается.

- Ну вот и очнулся! – замечает радостно. Наверняка думает, что поймал какого-то рецидивиста. И уже даже дырку себе на кителе заделал для медальки. Одно слово, герой!

А еще девчонку со мной одну оставил. Такой шею сломать меньше минуты надо. Шейка тоненькая. Красивая. Нужно потом не забыть, накатать на это чудило рапорт в СК. Пусть выпрут за профнепригодность.

- Да вот откапались, - кивает девчонка на пустой флакон, привязанный к швабре. – Интоксикацию сняли.

- Тогда беги, - словно падишах, великодушно разрешает капитан. – Там Витек там за тобой приехал. Ущерб весь компенсировал. Штраф оплатил. Никто к тебе претензий не имеет.

- Морозов звонил? – пристально смотрит на капитана Надежда.

- Ну а кто еще? – разводит тот руками. – Иди уже, Надя. Мне допросить клиента надо.

Но девчонка медлит. Не уходит. Вот же глупая!

- А дело? – торопливо интересуется она.

Дурочка маленькая, беги отсюда!

- Да нет никакого дела, - отмахивается от нее капитан как от надоедливой мухи. – Беги к Витьку, Щербинина. Он уже заждался.

- Как это не нет? – огрызается девица. – Ты меня через весь город в наручниках просто так провез? Без всякого основания? Как я теперь людям в глаза смотреть буду?

«Смешная она, ей богу!» - думаю я, наблюдая за перепалкой. Пигалица хрупкая, а на капитана наступает. Руки в боки расставила, плечи выпрямила.

Ну с кем ты споришь, девонька. Кого испугать хочешь?

- Уходи, - шепчу, когда Надежда поворачивается ко мне.

- Потихоньку вставайте, больной, - обращается официально.

- Иди, коли отпускают, - сажусь на узкой шконке. И морщусь, когда снова темнеет в глазах.

- Вам плохо? – обращается девица ко мне. И по всей видимости никуда не торопится.

- Очень, - признаюсь, чувствуя слабость. Рубит меня. Не к добру это. – Что вы мне вкололи? – спрашиваю снова.

- Гептрал и гемодез, - повторяет девчонка. – В аптеке напротив покупали.

Переводит растерянный взгляд на капитана.

- Ты же ничего не добавлял, Коля?

- Ты о чем? Конечно, нет! – охает как баба капитан и тут же решает. – Оставайся с ним. Сделай что-нибудь…

- Скорую вызвать надо. Или Витю позови, если он еще здесь, - предлагает моя спасительница.

Какого еще Витю? И почему по ИВС шастают посторонние? Это же запрещено. Или местным сутенерам закон не писан?

- Точно! Тор сейчас поможет! – капитан поднимает к потолку указательный палец. И быстрым шагом направляется к выходу. Снова щелкает замок.

- Что еще за божество? – спрашиваю из последних сил.

- Верховное, - нехотя выдыхает девчонка. – Это он меня сюда упрятал.

- Сволочь, - усмехаюсь я, прислоняясь затылком к серой холодной стене. Меня ведет не по-детски. Бред какой-то! На пустом месте влипнуть…

- Эй, а ну не смей отключаться, - тормошит меня Надя. – Как тебя там?

- Ярослав Андреевич Лунин, полковник спецназа, - рапортую заплетающимся языком.

- Врешь ты все, - не веря, отмахивается девчонка.

– Позвони моим. Скажи пацанам, пусть поторапливаются, ладно?

- Кому? – не понимает Надя. – Вроде вы с отцом разговаривали.

- Ага. С батей. Вот ему и звони, - приказываю, уплывая.

- Хорошо, - быстро кивает Надежда. Умненькая девочка. И нажав на последний контакт, долго ждет ответа.

- Вне зоны доступа, - охает грустно.

- Еще давай, - приказываю на последнем издыхании. – Дозвонись до моих, слышишь?

- Да. Да, - растерянно повторяет девчонка. И вздрагивает, когда в замке проворачивается ключ.

А в камеру входит капитан и еще какой-то тип в дорогущих джинсах и футболке Бриони. На носу очки в золотой оправе. Ну точно сутенер!

- Сделай что-нибудь, - просит мажора капитан.

Тот подходит поближе. Щупает пульс, затем смотрит зрачки. Можно подумать, понимает что-нибудь?

- Вы тут совсем посдурели?! – отчитывает надменно капитана и девчонку. – Дудков, у тебя с башкой все в порядке? Или я тебе в пятом классе отбил мозги напрочь? Скорую вызывай быстро. Надя, давай на выход. Я порешал, - заявляет резко.

- Езжай, Вить, - равнодушно отмахивается она. – Лучше я с больным побуду. Нельзя его так бросать.

«Хорошая девочка. Нужно с собой забрать. Увезти подальше от этой банды. И расследование провести», - решаю внезапно.

- Да какой бросать? Ты ж не нанималась, - роняет мажор презрительно.

«Эх, Тор! Молотом бы тебе между глаз засветить. Такую девчонку подставил!»

- Едем. Нужно поговорить. Ты должна… - настаивает мажорик.

И ухватив Надежду за руку тянет к выходу. А вот этого я допустить не могу. Планку срывает, как только этот козел прикасается к девочке.

Подскочив, порываюсь следом. От резких движений тут же темнеет в глазах. Единственное, что вижу, это изумленное лицо Надежды. На него и смотрю, не отрываясь. Иначе, пропаду.

- Эй, ты куда? – в ужасе кричит толстячок. Подпрыгивает, пытаясь остановить. Но где ж ему?! Капитан доходит мне до плеча. А в прыжке…

Отмахиваюсь одной левой. Другой откидываю лейтенантика. Но не сильно.

- Подожди, - окликаю Надежду. Нужно спасти ее. Вырвать из лап этого засранца.

Только мысли путаются. Я с девчонкой только час с небольшим знаком. Но все уже про нее знаю. И про себя тоже.

- Что? – останавливается она, не доходя до двери. Выдергивает руку из несильного захвата мажора.

- Надя, - в ужасе окликает тот ее.

А мы молча смотрим друг на друга, не в силах разорвать возникшую связь. Воздух искрит. Накаляется от желания.

Делаю шаг к Надежде и пробуксовываю на месте. Сзади на меня накидываются полицейские.

Словно щенки или дети малые.

Глава 5

Надежда

- Какого тут происходит? – рявкает от двери начальник полиции Мельников.

- Мне бы тоже хотелось узнать, - криво усмехается аферист, откидывая в сторону слишком рьяного Дудкова. Тот падает на пол, встает и снова бежит на врага. Видимо, хочет начальству показать излишнее рвение. А получается наоборот.

- Дудков, угомонись уже, - багровеет от гнева Мельников. Вытирает широкий лоб платком, а потом и мясистые щеки. Видимо давление долбит. – Лучше подготовь рапорт, почему в ИВС посторонние и на каком основании произведено задержание? Я тебя спрашиваю…

- Так это, - сбившись с шага, мямлит поникший Коля. – По оперсводке проходит гражданин. Я и в управление «К» позвонил. Они подтвердили.

- Сейчас разберемся, - недовольно цедит полковник. Подойдя к Лунину, что-то говорит в полголоса. А наглый аферист с ним разговаривает на равных. Оба посмеиваются, словно забывшись.

- Надя, - тянет меня за руку Торганов. Он прав. Самое время уйти. Но я стою как приклеенная.

- А ты как тут оказался, Виктор Петрович? – сердито интересуется Мельников. – Тут вроде твои услуги не требуются, - тянет насмешливо и недовольно.

- Да вот за Надеждой заехал. Ее закрыли по непонятной причине. Морозов уже жалобу в главное управление накатал, - совершенно спокойно заявляет Витя.

Только крепче сжимает мою руку. Нервничает. Да еще Дудкова подставил. Нехорошо.

Вон тот смотрит исподлобья. Наверняка свинью подложит… Но так тебе и надо, Витенька.

- За незаконное пребывание на территории охраняемого объекта полагается штраф и задержание до пятнадцати суток, - монотонно бубнит полковник. – Логинов! – зовет кого-то из коридора. А когда в камеру влетает бравый румяный капитан, приказывает. – Этого в соседний люкс определи до выяснения, - кивает на Торганова. – А этих, - раздраженно косится на своих подчиненных, - отстранить на время расследования.

- Что? Вы не имеете права? – охает Виктор. – Меня Дудков из предбанника позвал. Сказал, человеку плохо.

- Вот сейчас и напишешь объяснительную, - равнодушно отмахивается Мельников.

Как набат в руке звонит сотовый. Вибрирует, заставляя дернуться как от удара. Незамысловатый обычно рингтон сегодня слышится набатом, извещающем о скором апокалипсисе.

Наткнувшись на темный взгляд Лунина, опускаю глаза. Один всадник уже прискакал. А другие мчатся ему на подмогу.

Телефон все звонит, а я как завороженная смотрю на номер, на который несколько минут назад не могла дозвониться.

- Это меня? – то ли спрашивает, то ли утверждает аферист. Шагнув ко мне почти вплотную, забирает из рук трубку. Невзначай касается пальцами моей ладони. Вздрагиваю от неожиданности, а он как ни в чем не бывало подносит мой айфон к уху и четко будто в армии рапортует. – Так точно, бать. Сейчас выхожу…

- Ну пока, - пожимает руку Мельникову. И даже прислоняется щекой к потному фейсу нашего полковника.

– Серому привет передавай. Извини, что так получилось. Сам видишь, с кем приходится работать, словно извиняется тот.

- Бывает, - морщится недовольно Лунин и, повернувшись ко мне, приказывает. – Проводи меня, девочка.

И телефон не отдает, зараза!

- Вы свободны, Надежда Владимировна, - с улыбочкой кивает мне Мельников.

- Ага, спасибо, - мямлю я растерянно. И тот час же моя рука оказывается в стальном захвате медвежьей лапищи Лунина.

Высокий крепкий мужчина тянет меня за собой. Еле поспеваю за ним.

«Ну ничего, - думаю, ковыляя рядом на высоких каблучищах. – Сейчас на улицу выйду. Телефон заберу. И домой. Домой! К борщу и родному дивану.

Витю, конечно, через час отпустят. Никто не станет с ним ссориться. Поэтому вечером наверняка придет. Разговаривать. Долги свои требовать. Только мне уже безразлично. Умерло все в душе. И навряд ли воскреснет.

- А вот и мои, - улыбается Лунин, довольно оглядывая припаркованный у входа черный внедорожник с тонированными стеклами.

- До свидания, - выпаливаю, набравшись смелости. Дергаю рукой, пытаясь избавиться от странного плена, но все бесполезно. Мой мучитель лишь посмеивается весело.

- А, кстати, держи, - протягивает мне трубку . И как только та оказывается в моих руках, подхватывает меня под мышку будто куклу пластмассовую.

Охнув, лечу по воздуху.

- Отпустите! Что вы делаете? Я вас не игрушка какая-то? – пытаюсь вырваться из крепкого захвата. Вот только мои крики ни на кого не действуют. Прохожие поглядывают с интересом. Кто-то даже снимает на сотовый. А Лунин, держа меня одной рукой, второй быстро открывает заднюю дверцу Рэнджа.

И закинув меня в машину, сам плюхается рядом.

- Ты совсем сдурел, Асисяй? – строго интересуется человек в камуфляже, сидящий рядом с водителем.

А другой, ну точно брат близнец моего похитителя, лишь улыбается во все тридцать два.

- Это Надежда. Моя личная медсестра, бать, - роняет Лунин хрипло. – Меня вырубает периодически. Боюсь до аэродрома не дотяну. А девушка меня лечит…

Нееет! – кричу в голос. – Я этого типа впервые вижу.

- Так уж и впервые, Надюш, - весело усмехается он, обнимая меня за плечи и медвежьей хваткой впечатывая в жесткое накачанное тело.

- Отпустите меня сейчас же! – заявляю решительно. – Вызовете скорую! Мы так не договаривались! – дергаюсь между двумя огромными мужчинами, больше похожими на каменные глыбы.

Народ в машине дружно смеется. Да я и сама понимаю, что выгляжу глупо. Ну что может требовать букашка у трех слонов? Водитель не в счет. По сравнению с этими бугаями кажется карликом.

Впрочем, и я тоже.

- Все под контролем, девушка, - улыбается мне мужчина с переднего сиденья. – Вам никто не причинит вреда. Ярославу Андреевичу необходима медицинская помощь. Вы уж нас сопроводите до аэродрома, пожалуйста, а обратно вас Игорь отвезет, - просит он снисходительно и кивает на водителя.

«Значит, водитель местный», - отмечаю про себя. И пытаюсь вспомнить номер джипа. Какой-то он странный. Одни единицы. Телефон со мной. А значит смогу отправить сообщение Морозову. Он быстро эту тачку пробьет по базам и выяснит кому она принадлежит.

Глава 6

Асисяй

Я прихожу в себя, когда легкий Гольфстрим начинает снижение. Резко распахиваю глаза и первым делом засекаю Надины коленки. Она сидит, поджав ноги, в соседнем кресле. Кутается в плед. И всем своим видом показывает полную отстраненность и холодное безразличие.

Запихни меня на чужой частный борт и доставь против воли в Москву, я бы уже тут все разгромил к чертовой матери.

Но Надя – девушка боевая. Что-то обдумывает. Наверняка сбежать хочет. Но куда тут с подводной лодки. От меня не сбежишь. Некоторые безумцы пытались проверить, потом долго лечили поломанные конечности. Жена не в счет. Эта сама ушла. Да и не держал я ее особо.

Сонно таращусь на круглые аккуратные коленочки. Так и хочется коснуться. Девчонка взвизгнет, подпрыгнет. А я подхвачу.

- О очнулся наш герой державы! – хмыкает сидящий напротив Крепс. От этого перца ничего не укроется. – Здоровье поправить не желаешь? – кивает на накрытый стол.

Водочка, нарезки, соленые огурчики.

- По какому случаю поляна? – тяжело отрываю башку от кожаного дивана. Тру и без того мятую морду лица. Плохо еще соображаю. Лекарство подействовало, но башка до сих пор раскалывается. Но тяпнуть можно. И уже собираюсь пересесть к пацанам, как рядом раздается строгий голос.

- Вам нельзя спиртное. И пища сейчас должна быть легкоусвояемой, - нравоучительно выговаривает Надежда. Прям как учительница младших классов. Так бы и съел со всеми потрохами и напускной строгостью.

- Там на кухне ящик с детским питанием болтается, - довольно хмыкает Крепс. – Выбирай, брателла, кролик с брокколи, или цыпленок с кабачком?

- Бедные твои дети, Дима, - вздыхаю я. А Крепс, зараза, многозначительным взглядом обводит салон Гольфстрима и замечает весело. – Что это они бедные? Богатые! Маман им на десять поколений вперед наскирдовала.

- Кстати, - хмыкает Кирсанов. Мой старый товарищ и командир. И добавляет решительно. – Юля не любит, когда мы у нее на борту выпиваем. Давай, Дима, по третьей, не чокаясь. И сворачиваем поляну.

Во все глаза всматриваюсь в довольные рожи братьев по оружию. Сколько мы с ними прошли. Мокли под проливными дождями или изнывали от засухи в пустыне. Лишь недавно наши пути разбежались. Крепс женился на матери своего ребенка, которая по совместительству до сих пор является президентом небольшой нефтяной компании. Сначала сам перешел к ней работать. А потом и Кирсанова переманил, когда тому пенсия засветила.

Звали и меня. Но я отказался. Не смог бросить «Секиру». Там я хоть начальник. И никогда не позволю, чтобы мною баба командовала, хоть и Димкина жена.

Наверняка это мое решение сильно повлияло на наш развод с Галкой. Уже разводились. А она мне все выговаривала.

- Все люди, как люди…

- А у меня хрен на блюде, - огрызнулся я тогда. И ни разу не пожалел.

- А кто помер-то? – интересуюсь обалдело. Судя по довольным мордам потеря небольшая. Но тогда зачем поминать…

- Фунт преставился, - торжественно заявляет Кирсанов и, подняв глаза к потолку, обтянутому бежевой перфорированной кожей, истово крестится.

- Да ну? – усмехаюсь радостно. – Пришла беда откуда не ждали.

Пересев к столу, быстро сооружаю себе бутерброд. И поднимаю глаза на сидящую наискосок Надежду.

- Надь, ты ела? – спрашиваю, не обращая внимания на гордый профиль.

- Девушка отказалась, - тут же рапортует генерал.

- Мы предлагали, - на правах хозяина недовольно бухтит Крепс.

- Ну я понял, - киваю коротко. Сооружаю пару бутеров с бужениной. На тонкий ломтик батона намазываю масло и, накинув сверху пару кусочков янтарной семги, складываю нехитрый харч на тарелку. Наливаю стакан сока и на нетвердых ногах шагаю к Надежде.

- Держи, - выставляю на небольшой столик. – Чтобы все поела.

- А если я не хочу, - огрызается она.

- Врешь, - мотаю головой и возвращаюсь к товарищам.

- Как же произошла сия трагедия? – ржу в голос.

- У покойника был скверный характер, Слава, - с хитрым прищуром напоминает мне Кирсанов. И сам кайфует от каждого слова. – Вышел наш Хулифунт Падлович за калитку прогуляться. А там машина залетная неправильно припарковалась. Парнишка какой-то у соседского забора решил отлить. Фунт и возмутился. А пока лаялся и огрызался, не заметил мотоциклиста. Сбили насмерть. Санечка почти сразу вышла, а он уже окочурился.

- А дети?

- Не видели, - бодает воздух башкой генерал.

- Знаешь, где похоронили? – потянувшись за огурцом, ржет Крепс.

- На старом кладбище. Рядом с моим отцом, - жестко крякает Бек. Да еще пожимает плечами. Дескать, кто я такой, чтобы спорить с главнокомандующим. С женой то есть.

Безотчетно поворачиваюсь к Надежде. Она на автомате жует бутерброд с рыбой и в ужасе слушает наш треп . Надо будет ей потом объяснить, что речь идет о собаке. Мерзкой такой, трясущейся, на тоненьких лапках. Но эту сволочь очень любили генеральские дети и жена, Александра Андреевна.

Самолет заходит на посадку. Через минуту -другую, шасси касаются бетонной полосы. А от здания аэродрома уже несется наперерез черный Гелек.

- Машина подана, - киваю Крепсу.

- Это Юля. Мы сейчас с ней в Абу-Даби летим. Вас только высадим, - рыкает полковник спецназа и заученным движением передает полупустую бутылку стюардессе. – Можно убирать.

- Стопки не забудь, - поспешно передает стюардессе главные улики преступления генерал. – Кофе бы сварить, - замечает поморщившись.

- Все равно учует, - усмехается криво Блинников. – Да и поздно уже, - вздыхает, приготовившись к расстрелу через повешение. – Я прикрою, пацаны, - роняет привычно.

- Само собой, - успевает сказать Кирсанов, как Гольфстрим застывает как вкопанный. Открывается дверца, опускается трап. И вот уже по салону стучат каблучки.

- Что тут происходит? – строго интересуется блондинистая стервочка, запавшая моему Крепсу до самых печенок и ниже.

- Все нормально, дорогая, - поднимается он навстречу. Нежно обняв, целует в висок. – Ты мой фрак взяла или забыла? – пытается сбить с толку.

Глава 7

- Отпустите меня, пожалуйста, - шиплю, когда моя рука снова оказывается в плену у Лунина. Машина несется по взлетной полосе. А потом привычно сворачивает в какой-то проулок между двумя служебными зданиями. – Я никому ничего про вас не скажу. Ничего требовать не буду. Пожалуйста! – прошу взывая к здравому смыслу. – Сама билет на самолет куплю и вернусь домой.

- Нет, - наклоняясь почти вплотную, обдает жарким шепотом мой похититель. И снова молчит, будто ответил исчерпывающе.

Впереди Бек вместе с водителем обсуждают смерть и похороны человека, которого дружная компания весело поминала самолете. И я в очередной раз удивляюсь, как люди могут быть такими черствыми и равнодушными к человеческой жизни.

- Я никому не скажу, - дергаю руку.

- Да знаю я, - морщится Лунин и снова жарко шепчет в ухо. – Тут нельзя выходить, Надя. И этот аэродром предназначен только для частных бортов. Поэтому едем ко мне…

Задыхаюсь от негодования. Ничего себе заявочки! Что вообще возомнил себе этот наглый тип?

- Нет. Выпустите меня в городе, - настаиваю я.

Пытаюсь сохранить самообладание. Но попробуй мыслить здраво прижатой к здоровенному мужику?

- Не получится, милая. Мы сразу к себе свернем. Заезжать в Москву не будем, - нависая надо мной мурлычет мне в ушко наглец.

Со стороны мы, наверное, похожи на двух воркующих голубков. Вон и водитель с интересом в зеркало заднего вида поглядывает. Даже чуть не пропускает нужный поворот. Резко выворачивает руль в сторону. С моих колен на пол шумно падает полупустая сумочка.

«Там только телефон, а грохоту» - не успеваю поднять я, как Лунин подхватывает мою единственную вещь загребущей лапой, больше похожей на ковш экскаватора. И не оборачиваясь, закидывает сумку назад.

«Вот же раззява», - ругаю саму себя. Держать надо было крепче. Сумка ладно! Но там телефон. Без него я не смогу выбраться из этой странной переделки.

- Поспи, малыш, - предлагает мне наглец. И сам откинувшись затылком на подголовник, закрывает глаза.

- Опять плохо? -- тяну я испуганно.

Как же я надеюсь, что он скажет «да!». Машина остановится. Кто-нибудь вколет Лунину инъекцию, а я сбегу.

- Все нормально, Надюш! – шепчет он, снова обволакивая меня жаром. – Скоро домой приедем, отдохнем.

Охаю возмущенно и снова оказываюсь прижатой к Славе Лунину. Не знаю, криптой он промышляет или брачный аферист, но от неминуемой близости внизу живота ёкает что-то. Желание бьет огненной стрелой.

Интересное кино! С Витей такое бывало конечно, но точно не от тисканья на заднем сиденье.

- Отпусти, - прошу тихо. – Неудобно.

- Да тут все свои, - хохочет нахал.

- Асисяй, не балуйся, - раздается строгий голос с переднего сиденья. – Вы мне бойца отвлекаете.

- Да мы тихо сидим, бать, - словно школьник оправдывается Лунин. И снова откидывает голову на подголовник. Закрывает глаза. Вот только мою руку так и не выпускает.

«Чем меньше дергаешься, тем меньше он к тебе пристает», - выводит своеобразный закон мой спутанный разум.

Так и едем дальше. Я лишь напряженно смотрю в окно, где в сумерках мелькают названия поселков. Надо знать, куда меня везут. И сразу написать Морозову. Пусть выручает друг детства. И расследование надо провести: что это за банда такая?

И сколько людей с ней связано. Даже наш полковник Мельников и какая-то нефтедобывающая корпорация.

Закусив губу, стараюсь не расплакаться. Не собираюсь никому показывать слабость. Справлюсь. Сбегу обязательно. Не совсем понятно, зачем Лунин выкрал меня… Вернее, не выкрал, а как понравившуюся вещицу захватил с собой.

- Вот и приехали, - вздыхает на переднем сиденье Бек, когда машина въезжает в открывающиеся кованые ворота.

Оглядываюсь по сторонам, ожидая увидеть что-то похожее на бункер. Но нет. Гелендваген тормозит на широкой парковке. Три огромных дома, елочки и цветы в аккуратных клумбах. На идеальном зеленом газоне преспокойно лежит кот. По выложенной камнем дорожке уже бегут к автомобилю дети. А сзади степенно шествует красивая темноволосая женщина.

Значит, не в тайную тюрьму господина Лунина меня доставили. Может, удастся выбраться…

- Моя команда, - радостно возвещает Бек, выбираясь из машины. Подхватывает на руки пацанов. А те, льнут к нему как родные.

Неужели семья? А женщина – супруга?

- Выходим, Надя, - тянет меня за руку Лунин.

В предвечерних сумерках женщина кутается в расписную шаль. Небольшой ветерок треплет выбившиеся из пучка кудряшки. Хозяйка дома переводит на нас строгий взгляд. Не кривит губки как та блондинка-стервочка, но смотрит изучающе холодно.

- Знакомьтесь, Александра Андреевна, - бодро рапортует Лунин, укладывая руку на мою талию. – Это Надежда. Моя жена.

- Ага, очень приятно, - равнодушно замечает та и тут же переводит изучающий взгляд на главаря банды.

- Сережа, я ждала тебя…

Голос мелодичный, чуть с хрипотцой. Такой мужикам нравится. Вот и Бек расплывается в улыбке. Обнимает женщину за плечи, целует в висок. Но получает лишь в ответ холодное «пойдем в дом».

Похоже, не поверила дамочка в легенду моего похитителя. Видимо знает его как облупленного. Или он часто баб привозит. Уже все привыкли. Вот только я ему не какая-то с улицы!

- Все, спокойной ночи, - решительно заявляет он, словно подслушав мои мысли.

- Ты бы к врачу съездил с утра, Слава, - осторожно роняет главарь, лишь на секунду отрываясь от своей женщины. – Я позвоню Виленскому…

- Не надо, Бек. Я сам, - развернувшись мотает головой мой похититель. И подхватив рюкзак, выставленный водителем из багажника, ведет меня по дорожке вглубь участка.

«Ну хоть свидетели есть!» - вздыхаю я мысленно и тут же обрываю себя.

Ну какие свидетели! Жена главаря? Или их несовершеннолетние дети?

Мимоходом рассматриваю территорию. Большая детская площадка, напоминающая огромный корабль, зона барбекю. И почти одинаковые дома на участке. Те же ступени, покрытые мрамором, панорамные окна и даже флюгеры на крыше.

Глава 8

Асисяй

Надя неуклюже садится на высокий стул. Неумело ставит ноги на перекладину.

- Как на насесте, - вздыхает она, растерянно оглядываясь по сторонам. Но других сидячих мест у меня на кухне не предусмотрено. И по функционалу это больше гостиная. Ем я здесь редко, чаще гостей принимаю. Хотя кто ко мне заходит?

Кирсанов и Блинников. Иногда дочки приезжают. Но это скорее по великим праздникам.

Из большой плетеной корзины с крышкой набираю крупные корнеплоды. Мать присылает мне картошку и соленья! Боится, чтобы я с голоду не помер. Вот зачем, спрашивается? Дома я и раньше почти не питался. Ел где-придется. Солдат спит, служба идет. Это и обеда касается.

Исподволь наблюдаю за Надеждой. Подложив ладони под подбородок, девчонка осматривает кухню осторожным взглядом. На лице крупными буквами читается настороженность. Ни тревоги, ни страха. Просто девчонка следит за ситуацией и себя в обиду не даст. Да никто и не обижает. Я, конечно, мало соображал, когда забирал ее из Шанска. Но ни о чем не жалею.

Лишний раз стараюсь не пялится на щедрое Надино декольте и притягательные изгибы. А то порвет от желания. Опускаю взгляд ниже, на кусок настоящего оникса, приспособленного под барную стойку. Подарок Крепсов на новоселье. По белой молочной глади струятся золотые прожилки, словно подсвечивая изнутри теплый камень. И снова глазею на тонкие пальцы, скользящие по ножке бокала. Надя задумчиво крутит его в руках. Но к вину так и не прикоснулась.

- Оно не отравлено, - замечаю насмешливо. Я еще хорошеньких женщин не травил.

- Померкло, погасло вино в бокале.
Минутный порыв говорить пропал, - грустно напевает Надежда.

А у меня глаза лезут на лоб. Твою ж мать! Сто процентное попадание. Так не бывает.

На автомате тянусь к кнопкам на пульте управления. Включаю музыку. Тихо и проникновенно поет Владимир Семенович про нужные ноты и души, покрытые коркою льда.

- Моя любимая, - улыбается Надя и безотчетно тянется к бокалу с вином. Делает маленький глоточек и словно набравшись сил выдыхает.

- Вам в Шанск возвращаться нельзя. Там вас точно арестуют.

- Это еще за что? – усмехаюсь весело.

- Украл меня, - тут же следует ответ. – Хотя сейчас если в розыск подадут, то тебя и здесь арестуют.

- А ты такая персона значимая, что тебя вот так сразу искать кинутся? – улыбаюсь довольно. И совершенно неожиданно понимаю, что мне нравится подначивать Надежду. Она умненькая. Смелая, решительная. Настоящая боевая подруга.

- Наверняка твой дружбан попытается замять дело. Но Морозов все равно докопается до истины. И выпрет его из полиции. А то и посадит… Как оборотня в погонах.

- Да ну?

- Ну да! – фыркает как ежик девчонка и добавляет строго. – Сумка моя где, товарищ бандит?

- В машине осталась, - вздыхаю я и уже тянусь к сотовому. – Сейчас принесут.

- Принесут? – удивляется Надежда. Даже глазами наивно хлопает.

- Да. Кто-нибудь из охраны сейчас доставит, - повторяю как для неразумной. И тут же отправляю сообщение на пост.

- А ваш мини-поселок охраняется? – смотрит изумленно.

- Конечно!

- А зачем? За свои шкуры боитесь?

- Мы ничего не боимся, девочка, - кидаю на гостью снисходительный взгляд. – Но так спокойнее.

Усевшись напротив, напрочь забываю о недочищенной картошке. Беззастенчиво разглядываю Надежду. Будто стараюсь впечатать ее образ в память.

Да фиг вам! Он уже там впечатан с первой минуты встречи. Маленький носик пуговкой, румяные щеки и чуть раскосые глаза под ворохом ресниц, если конечно они не нарощенные.

- Полиция все равно войдет, сколько охраны не поставь. Это только от ваших подельников… - сердито замечает Надя, явно стесняясь моего внимания. А я ничего с собой поделать не могу. Жру взглядом и остановиться не могу. Так бы смотрел и смотрел.

- Погоди, - рыкаю изумленно. – Каких подельников? Ты о чем?

Надежда закашливается, поперхнувшись вином.

- Все! Я молчу. Отпусти меня, пожалуйста! – затыкает рот рукой. – Я ничего не знаю.

В два шага оказываюсь рядом. Опираюсь о спинку стула, с обеих сторон отрезая девчонке путь к побегу. Надежда вздрагивает от страха. Даже зрачки расширяются.

Нет, не на такой эффект я рассчитывал.

- Надя, - убираю с лица лишние прядки. – Посмотри на меня. Я не причиню тебя зла.

Легонько касаюсь пальцами тонкой шеи. Кожа нежная гладкая. Одна рука бежит вниз, а другую кладу на затылок. Притягиваю девчонку к себе и впиваюсь в губы злым поцелуем.

Хочу я ее. С первой минуты как увидел, хочу.

В груди взрывается плотина напряжения. Надины кулаки ни в счет. Она стучит по моему плечу, требуя остановиться. А сама языком такие фортеля выписывает.

Не отрываясь от сладких губ, подхватываю девчонку под бедра.

- Девочка моя, малышечка… - на всех парах пру в спальню.

И Надежда моя не противиться. Обняв меня за плечи, трется всем телом.

Вот и хорошо… Мне как раз такая жаркая и нужна.

Ввалившись в спальню, вместе с девчонкой падаю на застеленную кровать.

- Давай, милая, - прошу, стаскивая с плеча тонкую бретельку красного сарафана. – Давай сейчас…

Глава 9

Надежда

- Да ты не думай, - помешивает жареную картошку Слава. – Я приличный.

- Просто не везет? - улыбаясь, поддеваю слегка.

Определенно, мне этот мужчина нравится. Сам пожарил картошку. Достал какие-то банки с разносолами, нарезал соленую рыбу. А от моей помощи отказался. Только тарелки разрешил протереть.

- А где у вас кухонное полотенце? – оглядываюсь по сторонам.

- Там в шкафу любое возьми, - кивает на зеркальные дверцы шкафа-купе Лунин.

С опаской выхожу в коридор. И снова в ужасе смотрю на разбитую плитку. Вот это мужика накрыло. Чуть из штанов не выпрыгнул, стараясь мне доказать истину.

А я до последнего Дудкову верила. Вот же дура!

- Тут только махровые! – кричу, открыв дверцу.

Мельком оглядываю содержимое шкафа. На полках до самого потолка все разложено в идеальном порядке. Вот только кухонных полотенец нет.

- Бери любое, Надь, - отзывается Лунин. И когда я возвращаюсь обратно с маленьким белым полотенечком, смотрит на меня изумленно. – А какая разница чем вытирать?

- Ну как… - теряюсь я. - Нужно будет заехать в молл и купить. Если я тут останусь, конечно.

- А почему нет? Оставайся. Зря я тебя из этого Шанска вывез, - бурчит Лунин, отворачиваясь к плите. А я залипаю на широком развороте плеч и крепкой упругой заднице. Так и хочется по ней шлепнуть.

«Странно, Витькина попа у меня таких эмоций не вызывала», - мысленно сравниваю бывшего с Луниным. И неожиданно понимаю совершенно простую истину. Я всегда считала Торганова божеством. Всегда одергивала себя. Старалась понравиться. А с настоящим полковником я веду себя совершенно естественно. И даже то, что он готовит обед, а я сижу, меня совершенно не смущает.

А Витя… Прикусываю губу. Тот даже чашки за собой никогда не помыл. Привозил продукты, какие-то коллекционные вина. Но готовила я сама. Он никогда не помогал. Просто сидел на диване, потягивал вино, переписывался с кем-то в мессенджерах. Ждал.

«У него же руки!» - одергиваю саму себя. На золотых руках главного врача не должно быть ни пореза, ни ссадины, иначе чревато последствиями.

- О чем задумалась? – отвлекает меня от воспоминаний Лунин. Ставит на каменную столешницу массивную дубовую доску, а на нее – сковородку с шипящей картошечкой.

И только теперь, глядя на аккуратные золотистые брусочки, обжаренные со всех сторон, я чувствую дикий приступ голода. Даже подташнивает слегка.

«Когда я в последний раз ела? – возвращаюсь к прежней Шанской жизни. – В самолете зажевала пару бутеров».

- Давай за встречу, - наполняет бокалы Лунин. – Вино хорошее, французское. У меня один боец в Бордо окопался. Вот шлет на праздники.

- Благодарит? - улыбаюсь я.

- Типа того, - довольно морщится хозяин дома. – Спас я когда-то этого охломона.

Славин бокал лишь на секунду соединяется с моим. Слышится мелодичный звон. И все мои мысли и страхи улетучиваются мгновенно.

- За нас, - весело провозглашает Лунин. И за ужином быстро и весело рассказывает о своей жизни.

- Мы с Юлей сразу после училища поженились. С первого курса встречались. Я на нее даже дунуть боялся. Долго обхаживал. Целых пять лет букеты таскал. Потом поженились, дочки родились. Сначала старшая. Потом близняшки. Я и думал, что это на всю жизнь. Понимаешь?

«Я тоже о Торганове мечтала. Один и навсегда!» - думаю с горечью.

- А развелись вы почему? – спрашиваю, нанизывая на вилку кусочек мясистого гриба.

- Да я ее на горячем поймал, - неохотно морщится Лунин. – Я же обычно домой по часам приезжал. Еду, позвоню обязательно. И дома уже накрытый стол, причесанные дочки и любящая жена в переднике….

- Ну и что в этом плохого? – роняю изумленно. – Ждут вас.

- Да хорошо. Кто бы спорил! Просто однажды я не позвонил. Димку у нас ранили серьезно, - кивает он на окно.

И я понимаю, что речь идет о Крепсе.

- Штурм был страшный. Одного козла нейтрализовали тогда. А Димке досталось. Мы с Беком всю ночь ждали под дверью, когда операция закончится. Никто нам никаких гарантий не давал, естественно. А потом, когда его в реанимацию поместили, домой поехали. Можно было и у Бека заночевать. Но мне домой захотелось. К жене. Ночь уже на дворе. Я и звонить не стал, чтобы дочек не тревожить. Приехал, дверь открыл. А моя благоверная как раз от соседа выходит… Развернулся и ушел сразу же. Нервы и так на пределе были. Думал, не сдержусь на фиг. Потом развод. Давно это было. Пять лет прошло уже.

- Странно, - вздыхаю я. – Каким же был тот мужик? У вас за стенкой Бред Питт жил? Или Ди Каприо?

- Обычный мелкий лавочник, - кривится Лунин. – Ничего из себя не представляет. Но каждый вечер дома. При бабках. При связях…

- Они поженились или он переехал? – интересуюсь мимоходом. Прихлебываю вино и внимательно смотрю на хозяина дома.

- А как ты догадалась? – смеется он. – Конечно, переехал. Юля потом долго локти кусала.

«Надеюсь, и Витя тоже!» - отзывается в голове навязчивая мечта.

- А вторая? – покончив с ужином, обхватываю бокал обеими руками.

- Вторая – сестра моей подруги. Та еще неприступная крепость. Я ее с детства знаю. Мать все просила присмотреться. Убеждали меня с сестрой, какая Галя хорошая девочка. А уж как любит меня!

- А ты ее любил?

- Нет, - мотает головой. – Думал, просто повстречаемся. Тоска за три года меня уже до печенок проела. Ну и повстречались с год. Она -женщина интересная. Да и я привык. Она замуж захотела, я и женился. А через полгода заявила, что я перекрыл ей финансовые потоки и мешаю осознанности. Собрала вещи и ушла. Вот развелись мы с ней месяц назад. Но тут все просто было. Ни детей, ни совместно нажитого.

- Бедный… Бедный полковник, - качаю головой.

- Да нормально все, - морщит он безупречный нос. – Ну их! Я тебя просто ввел в курс дела. Теперь давай поговорим о нас, - широкая лапища опускается мне на колено.

Вздрагиваю от неожиданности. Дергаюсь, словно от электрического заряда. Низ живота сводит в предательской истоме. А ноги сжимаются сами собой.

Глава 10

Надежда

Я прихожу в себя поздним утром на белоснежной постели, дышащей свежестью. В окно бьет солнечный свет, разливаясь по комнате золотым маревом.

Поспешно оглядываю себя. Длинная футболка цвета хаки, доходящая почти до колен. И все. Даже красные кружевные стринги куда-то исчезли.

Лунин, гад! Раздел меня. Рассмотрел со всех сторон. Неприятно. Все-таки посторонний человек. Чужой! Чтобы он там не говорил. Вздрагиваю, будто наяву представляю жадный взгляд хозяина дома, блуждающий по моему дохлому телу. И зябко ежусь. Хороша украденная невеста. Приехала и отрубилась.

Немного саднит плечо, куда Лунин вчера вколол мне иньекцию. Зато полегчало. Смутно вспоминаю, как настоящий полковник обтирал мое лицо влажной салфеткой, как аккуратно поил водой. Да и тазик ему тоже достался. Но к чести хозяина дома, он и не поморщился даже.

Пытаюсь представить в подобной ситуации Витю. Тот бы сразу вызвал скорую, сдал бы меня в надежные руки врачей. Сослался бы на важные дела и объявился бы через пару дней. Да еще бы претензию выкатил, что я ему вечер испортила.

А тут…

Совершенно чужой человек!

«Ага! Чужой! – прерывает мои метания здравый смысл. – Да Лунин для тебя за одни сутки сделал больше, чем Торганов за все годы. И если честно, тебя так даже в родной семье не лечили. Вот и держись за него!»

Смаргиваю слезы, застилающие глаза. В солнечных лучах на ресницах играет радуга. Прислушиваюсь. В доме тихо. Будто никого нет. Абсолютная тишина. Лишь на улице играют дети. Кто-то кого-то ловит…

Но вот хлопает входная дверь. Слышатся голоса.

- Неудобно, Юль. Слава уехал… Она одна в доме…

- Тем более, - заявляет кто-то категорично. Хочется закрыть глаза и притвориться спящей. Может на это и рассчитывает нахальная гостья. Но я не собираюсь ей давать ни единого шанса.

Подложив под спину подушки, устраиваюсь поудобнее, будто занимаю место в первом ряду партера. Жду начало первого акта. Слышатся каблучки. Видимо мадам настолько наглая, что даже обувь снять не соизволила. Никакой культуры!

- Привет! – застывает в проеме та самая Юлия, жена Крепса. Только сейчас на ней голубые джинсики и белая майка. А волосы, собранные в хвост, придают сходство со школьницей. Вот только глаза колючие и недоверчивые.

– Ты, говорят, отравилась… - сложив руки под грудью, становится у двери Юлия.

- Здравствуйте. А мы с вами уже подружки? – интересуюсь, слегка выгнув бровь. Этому фокусу я выучилась у Торганова. Тот умеет обдать холодностью и надменностью, если собеседник не нравится.

- Если ты собралась за Славу замуж, то хорошо бы подружиться, - замечает Юлия и тут же окидывает меня цепким недоверчивым взглядом. – Вы, правда, пожениться надумали? Или это выдумки? Розыгрыш такой. Что-то мне не верится…

- А вас это как-то касается? – улыбаюсь светски.

- Мы живем тут одной большой семьей, - выговаривает каждое слово Юлия. – И чужой человек может не прижиться…

- Значит, продадим дом. Вернемся со Славой в Шанск. Там все приживаются, - сообщаю с любезной улыбочкой.

- Как продадите? – изумляется Юля. – У нас же земля общая. Это юридически невозможно!

- У меня хорошие юристы, - замечаю я весело. И уже представляю, какая паника сейчас начнется в благородном семействе.

- Да ну? - охает она.

- Конечно, самые лучшие, - заверяю на полном серьезе. - А вы зачем приходили? Про недвижимость узнать? Так мы со Славой насчет нее еще не решили, - вздыхаю прискорбно. – Мне бы в себя прийти после отравления.

- А вы только у меня на борту ели?

«В КПЗ меня не кормили», - так и хочется ляпнуть, но ни за что не дам врагу хоть малейшую зацепку.

- Ничего за целый день. Только два бутерброда, пока в Москву летели… - сообщаю невинно.

- Дима уже проводит расследование, - нетерпящим возражения голосом заявляет владелица самолета. – Но все продукты свежайшие…

- Значит, меня специально отравили, - складываю губы бантиком. – Я позвоню сейчас своему адвокату. Он проведет расследование. И если мои права были нарушены, подаст иск.

- Что? – охает Крепсиха. – У тебя есть адвокат?

- Конечно, - воркую ласково. – У каждой девушки есть адвокат.

Снова хлопает входная дверь. И Юля на правах старожила выглядывает в коридор.

- Привет, Слава, - кивает она. – А мы тут с невестой твоей знакомимся.

- Ну и молодцы, - улыбается Лунин, входя в спальню с объемными пакетами. – Привет, ласточка, - наклонившись, целует меня в нос.

Растерянно веду по крепкому предплечью. Утыкаюсь носом в плечо. Вдыхаю приятный запах парфюма. И пропадаю, когда сильные мужские пальцы зарываются мне в волосы. А губы накрывают мои. Обвиваю накачанную шею руками. И улыбаюсь мысленно, когда со стороны раздается покашливание.

Но Лунина просто так не проймешь. Он немного усиливает нажим, опуская меня на постель и нависая сверху. Лихорадочно вожу руками по плечам, затянутым в черный трикотаж. Хмелею от напора полковника. И внутренне улыбаюсь, когда слышится цокот каблучков.

- Ушла, - довольно выдыхает Слава, насилу оторвавшись от меня. Ложится рядом. – Как ты себя чувствуешь, кстати? Крепсы на ушах стоят. Димка лично сроки годности шерстит.

А я вглядываюсь в суровое лицо настоящего полковника и улыбаюсь, как дурочка. Хороший. Заботливый. Целуется хорошо.

Что тебе, Щербинина надо?

- Уже лучше, - прильнув к мужскому плечу, признаюсь смущенно. – Ты мне вчера здорово помог. Спасибо!

- Вот и держись за меня, - шепчет хозяин дома. Обдает жарким дыханием. По телу бегут мурашки, мешая мыслить связно. Да и сама комната с приходом Лунина становится тесной. Сильное мужское тело словно излучает тестостерон. А о том, что господин Лунин желает и так все понятно. Упирается в живот мгновенно затвердевшим, будто стальным членом. И тут сравнение не в пользу Торганова. Он больше давил авторитетом, не мощью.

- Сейчас буду тебя завтраком кормить. Как насчет омлета?