Лиса. Аркан пророчества

Пролог

Серое низкое небо так и грозило разразиться ледяным дождем, а то и вовсе ранним колючим снегом. Саманка, под стать своему напарнику-небу, посерела и лишь белые частые гребни, словно хмурые седые брови навершали ее волны, нервно торопящиеся вслед за порывистым ветром к южным берегам. Голые ветки деревьев, растянувшихся вдоль реки по противоположному берегу, и торчавших будто редкие зубы на ее песчаных косах, гнулись в южную сторону, по воле взбалмошного воздушного самодура, прощально взмахивая вслед уплывающим волнам. Громогласные чайки важно вышагивали по пустому помосту, нервно перекрикиваясь со своими подругами, сидящими на бортах качающихся на волнах лодок. Изредка снимаясь с насиженного места, то одна из них, то другая облетали дозором над быстрыми водами Саманки, спускаясь к самой воде, выискивая ушедшую на глубину рыбу и вновь возвращались на прежние места, криком давая понять, что сегодня ловить там нечего. Однако, запах рыбы, въевшийся в речные берега, настойчиво звал обратно. По его ли воле или по воле извечного инстинкта, оставляющего надежду на возможный завтрак у разгружающихся рыболовов, белобокие насмешницы не удалялись от причалов, раз за разом проверяя, не появилась ли добыча.

Промозглый ветер трепал складки плаща, забирался под его полы, выдувая с большим трудом накопленное тепло. Молодой мужчина плотнее запахнул плащ, походя успокаивая беснующуюся около себя стихию почти незаметным движением руки. Привычный жест не отвлек его от тяжких мыслей. Но там, где потерпело поражение собственное тело, одержал победу довольно крепкий детина, бесцеремонно толкнувший застывшего на берегу наблюдателя сначала плечом и тут же следом под громкое хмыканье своего напарника боком тяжелого деревянного ящика, который они тащили по дощатому настилу причала к привязанным лодкам.

– Посторонись, – не слишком вежливый окрик после грубого тычка вызвал зуд в ладонях наблюдателя и гнев в его глазах. Но к цели гнев не приближал и потому пришлось погасить эмоции усилием воли и отодвинуться с прохода. Взгляд незнакомца скользнул по оставшимся на берегу ящикам и зацепился за городские стены. Там, над деревянными крепостными воротами и двумя сторожевыми башнями с выпирающими венцами бревен возвышалась Обитель. Ее обычно белоснежные стены посерели под осенним небом и теперь мало кому пришло бы в голову дать ей родное название. Словно грозный родитель замок наблюдал за своим неразумным чадом, до сих пор не приступившим к выполнению наказа. Мужчина тяжело вздохнул и отвернулся, затылком чувствуя взгляд Обители Истинного Света. Обведя тоскливый пейзаж унылым взглядом, он вновь вернулся к своим нерадостным размышлениям. В карманах плаща глухо позвякивали несколько серебрушек, а путь предстоял дальний. Он выдохнул сквозь зубы. Новообретенный волею судьбы титул не добавлял ни тяжести его карманам, ни легкости в достижении цели. Будучи загнанным в тиски обстоятельств и смирившись с неизбежным, он посмотрел в сторону причалов.

В такую ненастную погоду мало кто отчаливал к югу, предстоящий переход через пороги и в ясную-то погоду не сулил ничего хорошего, а уж в такую ветреную выйти из них без потерь было сродни чуду. Менее опытные лодочники либо уже отчалили, пользуясь скоротечным безветрием, либо ожидали следующего спокойного периода, расчалив лодки меж дощатыми причалами и соседями, также ожидающими хорошей погоды. Ошибок Саманка не прощала.

Наметанному взгляду не составило бы сложности определить, которая из причаленных лодок точно ходит на север по более спокойным водам, а которая омывается южными водами Саманки. Узконосые красавицы с высокими бортами явно намеревались не раз попытать свою судьбу, преодолевая пороги. Высоко задранные их носы словно говорили своим плоскодонным подругам, мол, нас не так легко напугать какими-то там перекатами, не то, что вас, неженок, любящих спокойные гладкие воды северных широт. Те же, повернувшись к своим смелым подругам тупыми вертикальными кормами, не обращали на них никакого внимания, утешаясь тем, что для хорошего похода им не требовалось совершать подвиги.

Лодки, которым не хватило места у причалов, ютились чуть дальше по берегу. Первые из них были вытащены прямо на песок, подальше от вездесущих волн, остальные, бросившие по два якоря, жались друг к другу и, следуя воле волн, сближались, с глухим стуком касаясь друг друга деревянными бортами.

Но мужчину интересовали именно остроносые. Лишь на двух из них шла погрузка и он должен был попасть хотя бы на одну. Любыми средствами. Средствами, грустно позвякивавшими в его карманах.

Хозяин первой лодки уже поднимал парус, ловя послушный ветер. Он что-то крикнул своему задержавшемуся соседу и махнул рукой, второй придерживая рулевое весло. Тот, оторвавшись от выдачи указаний спускающимся в лодку грузчикам, в ответ поднял руку с раскрытой ладонью и кивнул, тут же возвращаясь к прерванному занятию.

Грузчики уже миновали сходни и теперь, вполуха выслушивая наставления капитана в хитро повязанном платке, устанавливали ящик в центр лодки прямо на подтоварье, набитое по крепким опругам. Лодочник жевал зажатую в зубах трубку и смотрел на них со смесью недовольства и какой-то обреченности, переводя взгляд с установленного ящика на оставшиеся на берегу.

Мужчина хотел уже было шагнуть в сторону пришвартованной лодки, но вновь оказался потесненным плечом, на этот раз не столь впечатляющим, даже, напротив, худосочным. Врезавшийся в него нир (ассов уж он мгновенно отличил бы) буркнул извинение, пряча взгляд. Его более сноровистый друг уже успел проскочить мимо наблюдателя и поспешил к загружаемой лодке, не останавливаясь, чтобы дождаться своего незадачливого товарища.

Задержавшись еще на мгновение, мужчина хотел было последовать за странной парочкой, но передумал. Он пронаблюдал, как, разминувшись по пути с возвращающимися грузчиками, ниры скользнули по тем же сходням, останавливаясь около лодочника. Пока один из них, склонившись к хозяину судна, по-видимому, договаривался о цене, второй опасливо оглядывал улицу, идущую вдоль причалов. Это и вовсе не понравилось наблюдателю, однако, увидев, как из руки нанимателя в руку лодочника перекочевали монеты, он удовлетворенно выдохнул. Лодка вполне могла вместить и третьего пассажира, коль таковых вообще берут на борт, размера ее хватало. Оставалось одно: договориться о плате за проезд.

Часть 1. Глава 1

«Я ехал в Шерскую Косу, не надеясь ни на что, даже более, отчаянно уверенный в провале. Свалившееся, презираемое мной наследство от умершего отца, за всю свою жизнь видевшего меня лишь единожды, казалось мне тогда отягощающим обстоятельством, с которым можно было только смириться, принять и жить дальше.

Пожалуй, все же нужно пояснить тебе. А потому начну с самого начала.

Рассказывали, что, когда я родился, отец, посмотрев на меня в тот самый единственный раз, скривил губы в своей фамильной гримасе и, кивнув помощнику, вышел. Он не был женат на моей матери, его женой, ассой Шерской была какая-то высокородная дама, приближенная ко двору Императора. Я не видел ее ни разу. И потому не питал к ней ни ненависти, ни любви. Она умерла в довольно немолодом возрасте, оставив отца без законного наследника. Отчего отец не женился вторично, кто теперь скажет, да это и неважно. Я жил с матерью в поместье деда в Рамелии. Мой дед был не благородных кровей, но довольно зажиточным землевладельцем. Его маслобойня считалась лучшей во всей округе, даже глава уездного города не гнушался маслом нира Озерена. И мое детство проходило среди погонщиков, коров и добродушных доярок вполне безоблачно до тех пор, пока не проснулся дар.

Дед, словно ожидавший этого, отписал отцу о сем радостном событии и тот определил меня в Альдарскую Академию, решив тем самым мою судьбу на последующие пять лет. Училось мне довольно легко. Водная Стихия была ко мне благорасположена, да и преподаватели, не сказать, что слишком сурово обходились. Какое-то время я приноравливался существовать среди наследников высших альдарских родов, большей частью ужасных снобов и самодуров, но постепенно привык и к этому, найдя среди них и вполне приличных, умных и доброжелательных персон. На третьем году обучения меня вместе с другими адептами отослали на практику к границе с самими северными княжествами. Почта ходила из рук вон плохо и потому известия о скоропостижной кончине моего деда, а следом и матери от легочного поветрия настигло меня лишь тогда, когда их остывшие тела уже были преданы огню, а пепел развеян по ветру. Оказавшись совершенно уничтоженным полученными известиями, я, стыдно признаться, хотел упиться вусмерть, чем и занимался какое-то время, прикрываемый товарищами по службе. Деньги тогда уже водились в моем кошеле, а достать пару бутылок на севере не составляло труда. И, вероятно, я спился бы, если бы не проснувшаяся во мне, не иначе как от горя, вторая Воздушная Стихия. Меня спешно переправили обратно в Академию и вместо практики определили на Воздушный факультет постигать новые науки. Там я и встретил его.

Асс Бартоломео Сарден, а в быту просто Барти был известным на всю Академию повесой, кутилой и зачинщиком всех каверз. В то же время являясь наследником древнего рода, служившим Императорской фамилии аж со времен Ратмира Хитрого, он успешно избегал суровых наказаний со стороны преподавателей и продолжал кутить до тех пор, пока его суровый батюшка не обнаружил жалобу ректора на собственном столе. Практики наследника лишили, оставив повесу в Академии на время ее продолжительности догонять упущенное за время бесчисленных кутежей. Так мы и познакомились. У Барти, несмотря на родовитость, была лишь одна Стихия, Воздушная, кою я постигал с самых азов, а потому на момент нашего знакомства он казался мне несравнимым, могущественным и всезнающим. Но, спустя время и некоторое количество, признаться довольно большое, совместно выпитых напитков, а также общими усилиями совершенных глупостей по части издевательств над первокурсниками и любовных похождений, я понял, что Барти по силе Стихии выше среднего, но отнюдь не самый сильный маг. Я превосходил его, но он, будучи тогда еще легкого нрава, нисколько на это не обижался и принимал мое первенство лишь как способ достать готовые задания.

Перейдя на четвертый курс, он добился того, чтобы на практику в Порту нас направили вместе. Его отец считал мое влияние на сына довольно положительным и потому ректор с легким сердцем дал нам направление в Портский Маготдел Следственного Управления. Работы для сопливых практикантов там было много, но по большей части она касалась бумаг, самой же практики не хватало. Преступлений в Порте, совершенных магами, было достаточно, но начальство не считало нужным пользоваться нашими услугами, и мы вынуждены были проводить кучу времени в местном архиве, разгребая бумаги давно минувших дней. В качестве руководителя практики над нами был поставлен старый маг-воздушник Тардор. Он долго присматривался к нам, слушая, о чем мы говорим, следил за тем, как тщательно мы убираем пыль со старых манускриптов и как лелеем амбициозные планы о будущем. Какими мы тогда были беспечными, в это даже сложно поверить.

В начале мы считали, что сами его нашли, тот манускрипт. Он лежал среди сотен других, старых, покрытых пылью, хотя, если честно, я уже не помню, был ли он покрыт ею также, как остальные или в меньшей степени. Первым его взял в руки Барти. Я лишь услышал от него: «Смотри, Арви, кажется, я наконец-то нашел что-то стоящее». Стоящее. Он назвал его стоящим. Манускрипт содержал имена Темных богов. Тех, о ком не упоминали, а если и упоминали, то шепотом и с оглядкой. Здесь же было несколько листов, сплошь покрытых письменами, да на староимперском, но очень схожим с нашим языком, а потому смысл написанного был вполне понятен. В самый разгар нашего чтения явился старый Тардор. Мы спрятали манускрипт и забрали его с собой, чтобы той же ночью прочесть его полностью и до утра обсуждать правдивость написанного. Манускрипт был написан от имени жреца тех самых богов. В нем был изложен ритуал, благодаря которому они смогут вернуться в этот мир и властвовать наравне со Светлой. Для ритуала требовалось помимо прочего найти четыре священных перстня, принадлежавших темным богам: Индре, Шуу, Таю и Мавараши. Где найти их, точно указано не было, но разве двух искателей приключений могло это остановить? Мы перерыли весь архив, все Управление, решив, что тот, кто спрятал манускрипт, возможно, спрятал и перстни. К концу третьей седмицы мы уже знали манускрипт наизусть, выискивая в словах о перстнях намеки на место их расположения, но все попытки оказались тщетными. Однажды, будучи увлеченными обсуждениями, мы совершенно забыли об осторожности и вспомнили о ней лишь услышав слова старого Тардора. «Кто ищет – тот всегда найдет. Но к чему вам эта находка и достойны ли вы ее?» Старая истина вкупе с вопросом прозвучала как гром посреди архивной тишины. После минутного потрясенного молчания Барти рассмеялся и сказал, что не стоит больше читать захватывающие приключенческие романы на ночь, а то кое-кто может подумать, что мы и впрямь обсуждаем поиски каких-то там сокровищ. Тардор покивал, улыбаясь. А вечером мы обнаружили в комнате, где жили во время практики странную записку, предписывающую нам явиться в следующее полнолуние в час пополуночи на площадь перед Обителью и ожидать там знака. Не стану утомлять тебя рассказом о том, как мы сомневались, как шли и как попали в саму Обитель. Все эти сомнения, а скорее жажда приключений и привели нас к тем, кто называл себя Орденом Истинного Света. Тардор, конечно, был из их числа. Орден был огромен и по количеству в него входящих, и по статусу верховных чинов и по разбегу между различными ступенями его иерархии. Это было государство в государстве. Тайное, но огромное. Вступление в Орден давало почти безмерную власть, потому как на высших должностях и постах в Империи стояли его последователи. В Империи, где Император теперь был лишь номинальным, правил Орден.

Часть 1. Глава 2

Лиса оторвалась от чтения, потерла уставшие глаза и вновь посмотрела на желтые листы дорогой бумаги, лежавшие перед ней. Неровный свет от наполовину оплавленной свечки плясал на листах уродливыми тенями, лишь усиливая гнетущее ощущение от постепенно разматываемого клубка старых запутанных интриг. Образ отца, сначала отъявленного негодяя, бросившего свою беременную жену, после несчастного любящего мужа, вынужденного держаться от семьи вдалеке, обрел новые оттенки. Она, представлявшая его ранее лишь таким, каким видела в мертвецкой Управления, пожилым, но крепким мужчиной с тяжёлым подбородком и, наверняка, не менее твёрдым характером, теперь следовала за ним по следам его детства, юности, молодости, собирая образ родителя заново из клочков воспоминаний самого Арвилла Шерского, незаконнорожденного наследника древнего рода.

Девушка заправила непослушный локон за ухо и, поплотнее закутавшись в пуховый платок, подаренный ей Гасом, потерла немного саднящий большой палец на левой руке. Ранка от пореза острым кухонным ножом нира Мориса почти зажила, но краснота еще держалась, напоминая о собственном внезапном озарении и скоропалительном решении, приведшем к столь поразительным результатам. И ведь если бы не фраза зубрилы о странных пустых листах и его удивление столь малочисленной информацией, хранящейся в такой пухлой папке, Лиса бы никогда не подумала, что вторая часть бумаг, испещренная странными буквами на незнакомом языке, была видна лишь ей. Тогда она, еще не знающая, как трактовать подобное решение отца, промолчала. И только ночью, осененная мыслью о том, что если символы видит только она, то бумаги могут открыться тоже ей одной, а что может являться лучшим подтверждением личности, как не кровь, вскочила с едва нагретой телом постели в маленькой спаленке, которую делила с Юмой, и отправилась на кухню. Нир Морис, сохранивший свойственную ему черту преображать и перестраивать любое помещение, делая его похожим на «Трактир за углом», и здесь хранил ножи в шкафу под замком, справедливо полагая, что это его главная ценность после жены и детей. Но Лиса знала его манеру, а потому легко отыскала ключ от ящика с ножами в старой жестяной банке с надписью «Прогорклое масло», имевшей двойное дно и хранившей в своей нижней части что-то, по консистенции, действительно, походившее на масло, по крайней мере, булькало оно точно также. В верхней же части банки, на войлочной подстилке и лежал вожделенный ключ. Порезав от души палец и вернув нож и ключ на свои места, Лиса тихонько вернулась в их с Юмой спальню и села на стул у крохотного стола. Бумаги она еще с вечера оставила на нем, не боясь, что кто-то позарится на это ее непонятное сокровище.

Мысль о светляке отбросила, не желая вызвать очередной неконтролируемый всплеск стихии, а вот свечка была для этого в самый раз. В ее-то неровном свете девушка и увидела, как незнакомые символы начали преображаться, открывая спрятанный Арвиллом Шерским текст.

«Почему? – роились в голове Лисы мысли. – Почему он не рассказал мне об этом раньше? Почему нужно было скрывать, бегать, прятаться? Даже если я отказалась от встречи, почему он не прислал эти же бумаги письмом? Ведь они все равно были бы не видны для чужого взгляда?»

Ей вдруг вспомнилась асса Сарден. Ее холеное личико, ручки в кружевных перчатках и обиженно-опущенные уголки губ. А ведь они могли были быть знакомы с самого детства. Возможно, дружили бы. И тогда она сама стала бы такой же? Капризной и разбалованной деньгами и положением отца? Возможно. И также любили бы одно и того же человека? А он? Он также любил бы ее одну?

Девушка сглотнула горький комок, вновь позволяя отчаянию затащить ее в свои мучительные объятия. Тоска, горькая и такая всеобъемлющая, будто охватила в эту секунду весь дом, весь мир, разлилась в душе, заставляя схватиться за горло, хоть так удерживая рвущийся изнутри вой. Чувство вины и какого-то предательства острыми иглами кололо, нашептывая: «Не виновата? Тогда почему ты не последовала за ним в тот самый миг, когда узнала, куда он уехал? Почему не развернулась и не поехала в пустыню, когда по пути на север услышала его голос? Почему сейчас ты сидишь здесь, вместо того чтобы мчаться и своими глазами убедиться в том, что он мертв?»

– Нет. – выкрикнула она, прерывая эту бесконечную какофонию жалящих вопросов. – Нет.

– Лиса? – сонно протянула Юма из темноты комнаты. – Что случилось?

Девушка обернулась к ней, не видя в темноте угол с кроватью Юмы, лишь угадывая съеденные ночью силуэты. Тишина, царившая до этого в комнате, нарушилась шорохом одеяла. Юма явно намеревалась встать.

Волнение от собственных переживаний наложились на внезапный испуг от голоса сестры – и вот уже по венам побежали искры Стихии, предвестники близкого всплеска.

– Ничего. – Лиса постаралась придать голосу обычный тон, но все ее усилия пропали даром, потому что пришлось вскочить и, торопливо собираясь, натягивать шубу прямо так, на сорочку. Босые ноги ее утонули в широких валенках, но и это уже не имело никакого значения. Потревоженное ее метаниями пламя свечи дрогнуло и погасло, вместе с белой струйкой дыма погружая комнату в темноту.

Лиса уже выбегала за дверь, когда вновь услышала встревоженный голос сестры, зовущий ее. Но медлить было нельзя. Она чувствовала приближающийся всплеск, а при этом никак нельзя было оставаться внутри дома. Да, ее теплый уголок становился в такие моменты скорее тюрьмой, нежели спасением.

Выбежав за дверь, она быстро преодолела оставшееся до угла дома расстояние и, завернув за него, столь же быстро пересекла задний двор с небольшим сараем. Поскальзываясь и почти теряя контроль, девушка отодвинула засов калитки и выбралась на пустырь. Стихия уже захватила ее тело, вздымаясь ледяными волнами на голых коленках. Лиса сбросила ставшую ненужной шубу и стянула валенки, все равно теперь не дающие ни грамма тепла. Ладони защипало, отнимая оставшиеся от него крохи, в предчувствии выброса. Девушка упала сначала на подкосившиеся колени, а после на ладони, не то с криком, не то со стоном выпуская Стихию на волю, вымораживая на пару десятков шагов все вокруг. Опустошение в душе после выброса ослабило и тело, безвольной тряпкой упавшее на твердый лед, в который превратился мягкий снежный ковер, обычно устилавший землю вокруг поселения. Ночное ясное небо с мигающими звездами закружилось над головой беглянки. Тишина, острая, настороженная, накрыла восточную околицу Хоранги и лишь вдалеке, от заледеневшего озера Рах послышался тоскливый волчий вой.

Часть 1. Глава 3

Настойчивый стук в дверь оборвал неясное сновидение. Лиса с трудом разлепила веки. Горячим языком она провела по ссохшимся губам, но это не принесло облегчения. Сердце стучало быстро, отдаваясь эхом в ушах и звоном в голове. Она судорожно вздохнула. Слова из сна эхом повторялись в ее ушах, словно она действительно их слышала. «Объедини. Объедини». Лиса болезненно скривилась. Слова отчего-то ранили, будто проводили острым лезвием по нервам.

Стук в дверь повторился, отдаваясь в голове тяжёлым молотом. Юма поднялась, стараясь не разбудить Лису. Судя по темноте, все еще царившей в комнате, уснули они совсем недавно. Сколько же было переговорено за эту ночь? Сколько тайн раскрыто? Сколько переживаний, сомнений? Лиса почувствовала, как прохладная ладошка Юмы легла на ее разгоряченный лоб. Сестра что-то прошептала.

– Я не сплю, Юма. – шепот Лисы прозвучал достаточно громко, но все же имя сестры утонуло в требовательном стуке в дверь. Шаги нира Мориса и, тут же, следом, чуть потише, видимо, Трейса послышались за дверью. Нир Морис громко спросил, кто стучится в дверь в такой поздний час, но, что бы ему ни ответили, а ответа слышно не было, дверь бывший трактирщик все же отворил, буркнув сыну, чтобы тот возвращался к себе.

Грохот сапог заставил девушек похолодеть. Сестра с испугом посмотрела на Лису, понимая, что и та в этот момент поняла, что так греметь могут лишь солдатские сапоги, а значит, визит их обладателей не сулит ничего хорошего для нее.

– Лисамина Варрама здесь проживает? – стражники даже не старались говорить тише. Юма подала Лисе теплые чулки и шерстяное домашнее платье, та молча принялась одеваться. Усевшись и стараясь побороть слабость, навалившуюся вместе с лихорадкой, она с трудом попала ногой в чулок, подвязав который на секунду замерла отдышаться. От жара казалось, даже глаза нагрелись, и она прикрыла их, наслаждаясь прохладой век. Нужно было одеться, стражники пришли явно не для того, чтобы поинтересоваться ее местом проживания. Сомнений не было. Четко прозвучавшее имя не давало никакого шанса. Мысль о побеге заставила ее нервно усмехнуться. Да, бежать в ее состоянии – самое умное решение. Второй чулок дался немного легче. С платьем же пришлось побороться.

– Да, это моя дочь, а в чем дело? – послышался недовольный голос нира Мориса и Лиса будто окунулась в прошлое. Сжав зубы и не позволяя вновь погрузиться в отчаяние при воспоминании о Кристиане, она сосредоточилась на одевании. Застегнувшись на все пуговицы, девушка снова оперлась руками о край кровати и прикрыла веки, восстанавливая дыхание. Сердце билось даже не в груди, пульсировали все венки: на висках, на шее, на запястьях. Юма, намочила платок и приложила его к вискам сестры, принося облегчение. Лиса так и прильнула к ее рукам. Юма же, намочив платок снова, передала его сестре и принялась быстро заплетать ей косу, прикрепляя ее шпильками. Тёплый платок лёг на колени девушки ровно в тот момент, как в их дверь тихонько постучали.

– Юма. – нир Морис дал им несколько секунд, лишь после разрешения открывая дверь. Увидев обеих дочерей одетыми, Юма успела накинуть платье, пока Лиса возилась со своим, он обратился к Лисе. – Это к тебе, дочка.

Голос его казался спокойным, но взгляд нира Мориса в свете масляной лампы отражал не просто беспокойство – тревогу.

– Папа, у неё жар. – без предусловий предупредила Юма.

Нир Морис замер, как-то потемнев лицом, потом решительно покачал головой. Тени за его спиной качнулись.

– С чем бы вы ни пришли, моя дочь слишком слаба, чтобы принять вас. Ей нужен лекарь. – он повернулся к темноте, но был довольно бесцеремонно потеснен.

– Нисса Варрама? – молодой высокий стражник, одетый в обычную имперскую форму, такую же, какую Лиса видела на стражниках на границе Северных Княжеств. И даже столь же основательно заметенную снегом. Покрасневшие щеки, слишком непривыкшие к морозу, портили впечатление, которое офицер должен был внушать. Но Лисе было не до рассматриваний. Мокрый платок в ее руке уже высох от жара, и она сжала его в кулак, проклиная так не вовремя явившихся гостей.

Кивнув на вопрос стражника, она отметила, что на Юму тот даже не взглянул, а значит, им вполне точно описали ее.

– Вы не имеете права врываться в мой дом. – пытался обогнуть стражника нир Морис, но тот стоял будто скала, не обращая внимание на хозяина дома.

– Проследуйте за нами. – лаконичность приказа не допускала возражений.

– Почему она должна это делать? – не выдержала сестра. Она заслонила все ещё сидящую на кровати Лису, заступив перед ней.

– Юма. – грозно начал было нир Морис, но его перебил голос стоящего в тени второго сопровождающего.

– По приказу Императора Райднара Первого. – сначала Лиса приняла это за слуховую галлюцинацию, вызванную жаром, а когда осознала, что голос Яниса ей не послышался, порадовалась, что лицо ее в этот момент было надёжно скрыто темнотой и Юмой, заслоняющей свет масляной лампы.

Плечи Юмы поникли, однако спина все ещё была прямой. Сестра не желала сдаваться. А Лиса не хотела, чтобы она пострадала. Потому, сглотнув почти сухую слюну, она прочистила горло.

– Юма, – собственный голос показался ей почти чужим, так тихо он прозвучал. – принеси мне, пожалуйста, воды.

Фигурка Юмы качнулась, открывая разыскиваемую офицерам и глаза Яниса впились в бледное, измождённое лицо девушки. Она ждала, но он даже не моргнул, изображая встречу с совершенно незнакомым для него человеком. Решив, что делает он это не просто так, Лиса поддержала его игру и, повернувшись к сестре, повторила.

– В горле совсем пересохло, Юма. – сестра тревожно взглянула на нее и, кивнув, вышла из комнаты. – Иди, я никуда не денусь.

Лиса же не торопилась подниматься. Жар, конечно, это не боль и не рвущаяся наружу стихия, но и он доставляет довольно много неприятных ощущений. А если к этому прибавить не слишком продолжительный сон, становится совершенно понятно, отчего ей сейчас больше хотелось упасть и заснуть, нежели разгадывать, с какой стати следователь Крестского Охранного Отделения притворяется стражником, ко всему прочему еще и незнакомым с ней.

Часть 1. Глава 4

Влажный утренний туман накрывал все вокруг. Его длинные щупальца тянулись вдоль улиц, вымощенных камнем, растекались по стенам каменных домов, не давая посмотреть вдаль, скрывая мрачные закоулки города. Мокрые от тумана камни норовили выскользнуть из-под ног, а холод пронизывал до костей. Накрыв дома и улицы, туман поглотил и звуки, лишь тонкий, протяжный скрип одинокой оконной створки нарушал влажную тишину, странным эхом зависая в белесой паутине.

Позади раздавался не то шорох, не то шум от чьих-то шагов. Хотелось спрятаться, но липкое чувство страха преследовало и заставляло идти вперед, в эту жуткую неизвестность. Воздух вырывался изо рта белесым облаком, тут же присоединяясь к облакам тумана. Впереди, кажется, послышался всплеск, на секунду разрывая повисшую зловещую тишину. Последний дом остался за спиной, глядя во след темнеющими провалами слишком маленьких окон.

Нога все же соскользнула, но удержаться помогли руки, поймавшие равновесие. Теперь вокруг и вовсе будто ничего не было. Лишь белесый дым, пахнущий речной влагой, оседающий на лице противной моросью. Несмотря на сузивший мир туман, в душе разлилось ощущение широкого пространства.

Легкий ветер нарушил стойкость завесы, заставляя чуть развеяться дымку и стало понятно, что мрачная улица привела к реке. Деревянный настил, помост, огражденный веревками, подвязанными к редким кривым столбикам и мостки, уводящие к проглядывающей сквозь туман реке. Звук столкнувшихся бортами лодок послышался откуда-то сбоку. Пришлось повернуть голову, чтобы с трудом разглядеть в этой густой дымке их темнеющие контуры с протыкающими небо мачтами. Скрип мачт и снова стук борта о борт.

Темный силуэт застыл прямо перед ней, на мостках. Широкая спина, поднятый ворот, шляпа. Дымке было будто не под силу скрыть высокую фигуру. Человек стоял лицом к реке, неподвижно вглядываясь в туман, рассеявшийся ровно настолько, чтобы стал ясно виден корпус ближайшей лодки.

Лиса выдохнула и почувствовала, как сжалось сердце, узнавая плащ и шляпу. Она с дрожью в коленях сделала шаг, другой по направлению к стоящей на причале фигуре. Внутри все сопротивлялось. Если он здесь, если только он здесь, то это означало, что надежды больше нет. И все же не подойти к нему не могла. Преодолевая липкий страх, в одно мгновение переместившийся со спины внутрь, она делала шаг за шагом, умоляя фигуру не поворачиваться. Шаг – и вновь остановка. Шум закрывающихся ворот тягучим, тоскливым скрипом наполнил все вокруг, вместе с грохотом опустившихся затворов отрезая путь к отступлению. Девушка бросила взгляд назад и поняла, что то, что казалось ей домом, на самом деле являлось крепостной стеной, а провалы окон – бойницами. Странный, незнакомый город недружелюбно и мрачно смотрел ей в спину. Нужно было идти вперед, но тело тянуло назад, пусть даже под эти недоброжелательные мрачные стены. Она вновь повернулась к высокой темной фигуре. Лишь бы он не позвал. Лишь бы не попросил отпустить. Она разрывалась от двойного желания: не видеть его и увидеть одновременно.

Звук заполошно стучащего сердца отдавался в ушах и крик застрял в горле в тот момент, когда мужчина медленно повернулся.

– Лиса. – голос его был низким и мягким. Глаза ее наполнились слезами. От облегчения и внезапной траурной тоски. Она всхлипнула и шагнула раз, другой, потом почти бегом, чтобы утонуть в крепких объятиях.

– Папа. – прошептала она, прижимаясь мокрой от слез щекой к грубой и одновременно мягкой ткани пальто, которое она поначалу приняла за плащ. Широкая ладонь отца обнимала ее, второй он гладил ее по голове.

– Девочка моя. Пришла. – в его словах сквозила гордость и радость.

Лиса отслонилась и посмотрела в его глаза, совершенно незнакомые, но удивительно родные. Отец, в свою очередь, не менее внимательно рассматривал ее, легко улыбаясь. Пальцы его заправили ее непослушные волосы за ухо.

– Ты очень похожа на маму. – сказал он. – Я обязательно ей об этом расскажу.

– Как ты это сделаешь? – вопрос сам сорвался с ее губ, но скорее от любопытства, чем от недоверия. Она отчего-то была уверена, что он действительно собирается увидеться с мамой.

Отец улыбнулся.

– Теперь я, наконец, смогу это сделать. – он обернулся вместе с ней к реке и кивнул в ту же сторону. – Я жду лодку. Она отвезет меня туда, где ждет моя Дита.

Глаза его смотрели вдаль, будто видели в туманной дымке любимый образ. Он вновь посмотрел на дочь.

– Я рад, что увидел тебя. Рад, что ты пришла на мой зов, девочка.

Лиса вздохнула. Ей не хотелось отпускать отца и, в то же время, она была рада, что они с мамой теперь будут вместе.

– Мне нужно многое сказать тебе. Но времени слишком мало. – голос отца стал более строгим. От реки послышался скрип уключин, и он вновь прижал ее к себе. – Будь осторожна, Лиса. Будь очень осторожна. Не доверяй ему.

– Ему? – в голове Лисы роились сотни вариантов кому следовало не доверять. – Кому?

– Барти. Он умеет бить по самому больному. И если он сам не может этого достичь, то найдет того, кто сможет. Не верь никому. Никому.

– Даже Кристиану? – имя сорвалось с губ, растекаясь в душе теплом. Нет, что бы отец не ответил, ему она будет верить до конца. Но тот медлил с ответом. Губ его коснулась улыбка. Теплая. Отцовская.

– Ему я доверил все. – отец погладил ее по щеке. – Даже тебя.

– Он ведь…– слово застряло в горле. – жив?

Отец сжал ее в объятиях, и она не смогла увидеть ответ в его глазах. Он тяжело вздохнул.

– Только ты можешь понять это. – странная, непонятная фраза ударила в поддых. Лиса вырвалась из отцовских объятий и посмотрела ему в глаза.

– Он жив?! – требовательно спросила она. Отец не отвел взгляда.

– До тех пор, пока ты веришь.

Лодка, вынырнув из тумана, ткнулась носом в причальные доски. Оба они посмотрели на ее борт, потемневший от воды. Никто не правил ею, но весла в уключинах провернулись, поворачивая корпус, подводя его к самым ногам Арвилла. Отец в последний раз сжал Лису в объятиях.

Часть 1. Глава 5

Она почувствовала головную боль еще до того, как открыла глаза. Пару минут приходила в себя. Тошнота комком стояла у горла, хотя припомнить, когда последний раз ела, она так и не смогла. Мысль о еде заставила комок чуть подняться, и девушка с трудом вернула его на место, заодно обнаруживая, что рот ее чем-то закрыт. Голова мало того, что болела, так еще и кружилась. Лиса попыталась остановить головокружение и приоткрыла глаза. Однако, это не помогло. Мир покачивался, невзирая на все ее попытки привести его в состояние покоя. А перед ее глазами покачивалась чья-то шерсть. Лиса дернула головой, пытаясь отодвинуться от странного соседа, но это мало того, что не принесло результата, так еще и ухудшило ее положение. Она застонала, во всей красе оценив силу головной боли.

Качка чуть замедлилась, а после и вовсе остановилась. Девушка вздохнула с облегчением, но ее память тут же воспользовалась временной передышкой и подсунула ей красочные картинки. Янис закрывает ей рот рукой. Прекрасно. Янис прижимает ее к кровати. Хотелось сгореть от стыда. Янис откровенничает. Осознание того, что произошло повергло ее скорее в ярость, чем в ужас. От этого самого осознания она затрепыхалась, пытаясь вырваться из чьи-то объятий, спеленавших ее по рукам и ногам.

– Лиса. Лиса. – голос Яниса добавил к ее ярости еще немного огня, и она принялась сопротивляться отчаяннее. – Да прекратите же Вы дергаться. Я Вас сейчас освобожу.

Лиса настороженно затихла. Мех перед ее глазами исчез, открывая лицо похитителя. Да, он сожалел. Это было видно по глазам, но ярость в ответном взгляде Лисы заставила его нахмуриться.

– Я знаю, о чем Вы думаете. – Янис потянулся к ее лицу, и она инстинктивно дернулась назад, ударяясь и без того гудящей головой. Стон сдержать не удалось. Пришлось прикрыть глаза, чтобы не показывать, насколько больно. Тряпка изо рта была вынута, и она не замедлила этим воспользоваться.

– Мерзавец! – сглотнуть тошноту удалось лишь после выплюнутого ругательства. – Ты ударил меня! Ударил! Поверить не могу, что доверяла тебе.

Янис сконфуженно опустил взгляд, но тут же пошел в контратаку.

– А что я мог еще сделать? – выкрикнул он. – Ты не дала мне ни единой возможности. Ты хотела сбежать. И куда? Опять к нему?

Лиса молча пилила его взглядом, соображая. Из своего лежачего положения ей был виден лишь офицер и звездное небо. Но она понимала, что прежняя качка означала лишь одно. Они куда-то едут. И, судя по тому, что Янис вполне спокойно повышает голос, они тут с ним один на один. А значит, она полностью в его власти и даже ее крик не поможет.

– Развяжи меня сейчас же, подлый рейвенский прихвостень.

Янис вдруг хмыкнул.

– Нужно было раньше связать тебя. Так бы мы быстрее перешли на ты. – заметил он.

Лиса яростно сверкнула глазами.

– Ну, ну. Я развяжу тебя. – говорил он с паузами, давая ее больной голове осознать каждую фразу. – При одном условии. Ты не будешь сопротивляться, и мы спокойно поедем дальше.

Лиса сжала зубы. Мерзавец. Он еще и условия ставил.

– Договорились? – спросил он.

Она кивнула настолько, насколько позволяло ее положение.

– Не верю. – покачал головой Янис.

Лиса кивнула еще раз. Он снова покачал головой.

– Да что тебе еще нужно? – прокричала она и зашипела от боли.

В глазах Яниса тут же отразилась ее боль, и он принялся развязывать ее безо всяких условий. Лиса терпела, когда он разматывал веревки, терпела, когда наклонялся, почти ложась на нее, чтобы продернуть застрявший узел, но, когда его руки принялись растирать ее онемевшие от веревок ноги, не выдержала.

– Не смей меня касаться, – прошипела она, подтягивая ноги и растирая их самостоятельно. Он посмотрел ей в глаза и сглотнул.

– Никогда не думал, что ты возненавидишь меня, – сказал он, глядя, как она старается отодвинуться как можно дальше от него в санях.

– А чего ты ожидал? – она даже не смотрела на него. – Что я буду счастлива обнаружить, что тот, кому доверяла, оказался…

Она не договорила, подбирая слова, поточнее передающие суть.

– Тем, кто готов рискнуть своей жизнью за тебя? – закончил за нее Янис.

– О, только не нужно этого пафоса, – она выставила перед собой руку, останавливая его. – Ты прекрасно понял, что я имею в виду. Каково это, бить любимую? А? Понравилось?

– Нет, – ответил он тихо. – Но…

– Да-да. Я помню, – перебила она его. – У тебя не оставалось выбора. Я презираю тебя, Янис Ламар. Презираю. И не хочу тебя видеть. Никогда.

Слова ударили его наотмашь. Янис застыл, глядя на нее сверху вниз. Лиса же обернулась и посмотрела назад, прикидывая, сколько времени могла провести без сознания. Наверняка не слишком много. Но снег был рыхлым, далеко не уйти. Она вновь повернулась к нему.

– Если в тебе осталась хоть капля совести, ты вернешь меня в Хорангу. – сказала она, посмотрев ему в глаза. Янис темной горой возвышался над ней. В глазах его блестели слезы.

– Почему я, спасающий твою жизнь – мерзавец, а он, втянувший тебя в неприятности со смертельным исходом – герой?

Лиса задумалась над его словами.

– Ему ни разу не приходила в голову мысль обидеть меня. – тихо сказала она.

– Прости. – Янис опустился перед ней на колени, но Лиса боязливо отодвинулась, понимая, что дальше уже двигаться некуда. – Прости, я действительно не хотел сделать тебе больно.

В ее голове проскользнула язвительная мысль: «Конечно, не хотел, так получилось».

Но он несмотря на ее реакцию, протянул к девушке руку. Она, удивляясь вдруг проснувшейся мышечной памяти, схватила за его руку и потянула офицера на себя. Янис, неуверенно стоящий на коленях повалился на Лису, но та ужом выбралась из-под него, а следом и из саней и, проваливаясь по колено в снег, поползла подальше от спасителя. В голове ее совершенно не было плана, более того, она следовала именно тому плану, который уже посчитала провальным. И тем не менее, ползла.

Часть 1. Глава 6

Лиса сидела, прижавшись к теплому боку Эша и не могла понять, в какой момент она допустила, чтобы Янис сделал неверные выводы. В тот, когда она разрешила ему себя поцеловать? Но ведь после этого уже прошел не один разговор. И она уже не единожды дала понять, что между ними не может быть ничего. Что давало ему надежду? Что? Она в сотый раз заглядывала себе в душу, искала там что-то похожее на симпатию и находила лишь жалость. Жалость. Подумать только, как мало нужно для беспочвенных надежд. Эш погладил ее руку, вырывая из плена обвинительных выводов. Эш. Как он оказался здесь? А ребята? Как им посчастливилось встретиться? Как удалось найти ее? В голове девушки роились тысячи вопросов. А в душе теплом разливалась благодарность. За спасение, за то, что не остановились, успокоившись тем, что все уже решено. Слова благодарности готовы были сорваться с ее губ, но она отчего-то молчала, рассматривая сидящих напротив Гаса и Юму, глупо при этом улыбаясь.

Юме никак не удавалось спокойно усидеть на месте, и от этого сестра то бросала взгляды на Лису, пытаясь рассмотреть в той что-то, то протирала не успевшее затянуться льдом окошко возка, то недоверчиво косилась на Эша. Лисе, прекрасно знавшей сестру, было видно, что ту раздирает любопытство и желание похвастать. Но возок качался, дорога стелилась под полозья словно вода, а в кабинке все еще стояла тишина, которую никто не решался нарушить. Наконец, не выдержав, Юма стукнула кулачками по собственным коленкам.

– Нет, каков своевольник! – возмущенно пропыхтела она, сдувая кудрявый локон, выбившийся из-под вязаной шапки. – Указ Императора! Указ Императора! Меня выгнали, даже не дали посидеть рядом с тобой! А ведь ты после своего приступа беспомощна как ребенок. И этот…

Юма ткнула подбородком в сторону оставшегося на дороге Яниса. Кулачки у девушки так и не разжались. Она даже не заметила, как Имрин успокаивающе положил руку ей на запястье.

– Юма. – попробовал было встрять он, но девушка лишь дернула плечом, отмахиваясь от слов молодого человека.

– Этот, – продолжила она. – даже не потрудился толком объяснить, да что там, не дал даже ни о чем спросить. Теперь-то это понятно почему. А тогда…тогда пришлось искать помощи.

– Я поверить не мог, что тебя мобилизовали, а меня оставили. – взялся пояснять Гас, поняв, что другого выхода, как поддержать рассказ девушки, у него не осталось. Он перевел взгляд на Юму и Лиса могла поклясться, что раньше не видела во взглядах у зубрилы столько тепла. Он поправил очки знакомым жестом, скрывая неловкость. – Нисса Эйс появилась на пороге со слезами на глазах и поначалу я подумал, что…что с тобой что-то случилось, Лиса. Что очередной приступ обернулся чем-то…ну, не важно. Но оказалось, что тебя забрали и в сопровождении стражи отвезли в терем под предлогом мобилизации. Это было странно. Я подумал, что за мной тоже должны были прийти и решил, что раз уж этого не избежать, можно и самому явиться, а не ждать сопровождения. Когда же мы с мастером Таннаэныном приехали в терем, то стража сначала вообще не поняла, о чем мы пытаемся им сообщить. О какой мобилизации речь. А потому нас проводили к старшему и тот с удивлением сообщил нам, что никакого приказа о мобилизации не получал. Прибывший из столицы офицер предъявил свои документы и письмо с требованием оказания всевозможной помощи подателю письма в поисках сбежавшей адептки.

– Старший, конечно, вспомнил тебя. Он выделил столичному посланнику сопровождение в виде одного из стражников. – вновь перебила его Юма. – Ты-то не видела уже, а я заметила, что, когда мы приехали в терем, тот второй оставил своего временного командира и, наверное, вернулся к месту службы. А этот выставил меня за дверь, заявив, что тобой теперь займется местный лекарь. Знаешь, Лиса, может он и красавчик, но мне он сразу не понравился.

Юма замолчала. Молчала и Лиса. Она посмотрела на сестру. Потом на Гаса. И наконец, подняла взгляд на Эша. Брат кивком спросил, в чем дело.

– Я даже передать не могу, как благодарна всем вам, ребята. – голос ее чуть сел, но в маленьком пространстве кибитки ее было хорошо слышно. – Не знаю, как вам удалось собраться вместе и как здесь очутился ты, Эш, но без вашей помощи…

Голос ее совсем сел и она, сдерживая непрошенные слезы, мотнула головой, тут же зашипев от боли. Эш склонился к ней, заглядывая в лицо.

– Что? – коротко спросил он.

– Голова. – также коротко ответила Лиса. – Ничего. Пройдет.

Широкая ладонь Эша легла ей на затылок, а его пальцы принялись ощупывать голову и, найдя искомое, дернулись, лишь только Лиса снова зашипела от боли. Она возмущенно отстранилась от брата.

– Он что, ударил тебя? – уточнил Эш.

– Представляешь? – с удивлением произнесла она, рукой нащупывая приличную шишку на затылке.

Эш стукнул кулаком по стенке возка. Юма испуганно посмотрела на великана.

– Останови. – крикнул орк. Но белизна за окошком возка говорила о том, что вновь поднялась пурга и возница вряд ли слышит его.

Эш сжал зубы так, что его клыки будто вытянулись еще сильнее, а желваки под кожей заходили ходуном.

– Эш, перестань. – бросилась успокаивать взбешенного брата девушка.

– Останови, я сказал. – упрямо стукнул он снова, с рыком поясняя кажущийся очевидным вывод. – Я думал, он пытается лишь удержать тебя и только потому не тронул его. Но он посмел…Нет, Лиса, сейчас это другое дело. Я теперь несу за тебя ответственность. Ты не забыла?

– Перестань. – Лиса была благодарна пурге и тому, что возница не заметил стука. Пытаясь успокоить брата, она поднялась и положила ладони ему на грудь, даже через теплый свитер чувствуя, как сильно и гулко бьется сердце орка. – Эш, прошу тебя, этим уже ничего не изменить. Я не хочу, слышишь, не хочу больше его видеть. Да услышь меня. Не нужно. Не нужно.

Она замотала головой и снова скривилась, прикрыв глаза. Голова гудела словно колокол. Эш скорее испугавшись, чем успокоившись, усадил ее обратно. Пальцы Юмы легли на виски, и орк принялся внимательно наблюдать за обеими девушками. Юма, с упреком покачав головой, сетуя на сестру, вдруг протянула Гасу руку и попросила.

Часть 1. Глава 7

Ясное звездное небо разливалось над головой темно-синим покрывалом. Звезды перемигивались, будто передавали друг дружке черед, кому светить дальше. Хотелось угадать, которая засветится ярче сейчас и никак не удавалось. Казалось, что вот эта, ан нет, другая. Вон та – и снова мимо.

Лиса следила за звездами, слушая, о чем говорит Эш и размышляя. Значит, наблюдатели обложили Университет по приказу Императора. И ищут ее. Любую связь с ней. Что ни говори, а ее приступы начались как нельзя кстати. Хотя бы ребят не подставила. Им, наверное, и без этого хватило. Да разве Эш об этом расскажет. И как теперь добираться до Шерской косы? Нужно было что-то придумать. Что-то, чего никто не ждёт.

А магистры все же ожидают пересылки оставшихся, раз дражайшая Тамиллари гоняет всех до потери пульса. И слухи, эти безжалостные слухи о странном пополнении среди нападавших, практически соответствовавшее количеству вновь прибывших защитников, они совсем ей не нравились. Неужели брешь так велика? Неужели их никак не остановить?

С момента, как Эргын остановил возок и, оставив седоков дожидаться его возвращения от старого шамана, прошло уже больше часа. Поначалу они сидели в возке, но впятером сидеть, учитывая габариты Эша, было довольно тесно, потому-то она и мерила теперь шагами припорошенную гладь озера Рах, время от времени оглядываясь, не идет ли старый охотник обратно.

Но охотник все не шел. Нельг, покачав головой в ответ на слова благодарности Лисы, быстро смекнул, что огромному орку, именующемуся отчего-то братом его загадочной попутчицы, нужно поговорить с ней с глазу на глаз и оставил странных родственников, отправившись проведать оленей. Для Лисы было загадкой его присутствие. Хотя, если верить самому рамельцу, то на север он и ехал собирать сказания северных народов. А кому знать больше всех сказок как не шаману? И вроде бы все логично, но Нельг к самому шаману не торопился, держась неподалеку от нее. И это немного нервировало.

Нервировало и странное ощущение близкого выплеска. Нет, стихия не жгла пальцы и не текла по венам, но ее присутствие было столь явным, что Лиса даже попробовала зажечь маленький огонек. Кто знает, может все прошло само собой? Нет, не прошло. Но и ощущение не пропало. Потому и прислушивалась к себе, задрав голову вверх, разглядывая звезды. И только когда Эш упомянул Миру после многократного повторения увещеваний и нотаций по поводу ее намерений поехать в собственные наследные владения, она наконец обратила на слова брата внимание.

– Еле выпросили. – покачал головой орк. – Она, наверное, уже в Храме.

– Только ее отпустили? А как же Крис? – удивилась Лиса. Она взглянула на брата, заметив, как тот изменился. Что-то неуловимо-важное появилось в нем. Нет, не уверенность, она была и раньше. Такая основательность, неспешность. Он всегда был таким, но теперь…теперь словно возмужал. Да, так говорят про мальчишек, когда они неуловимо меняются. Возмужал. Как странно было применять это к Эшу, и без того выглядевшему взрослым, надежным, сильным. А теперь…теперь мужественным. Он ведь тоже переживал. За мать и отца, оставшихся там, слишком близко к прорыву. За свою невозможную любовь, какой бы безнадежной она не была. За своего безумного брата, томящегося в застенках Магистерства. И за нее, глупую маленькую Лису, вздумавшую ввязаться в такую недетскую игру и потягаться с сильными мира сего. И когда? Когда даже Стихии отвернулись от нее. Только вот выбора-то у нее и не было. Пора было дочитать бумаги отца и разобраться с наследством. Как с имуществом, так и с долгами. И нет, мысль о мести не грела, она клокотала внутри. Это было так неестественно для нее, чувствовать желание отомстить. Отомстить тем, кто разлучил родителей, тем, из-за кого у нее не было отца, тем, из-за кого он погиб. И, может быть, она не знала всех своих обидчиков поименно, но одно имя ей было известно абсолютно точно. Бартоломео Сарден. Барти.

Только вот останется у неё возможность отомстить, если после Шерской Косы путь ее лежал в сторону беснующегося демона? Даже думать об этом было страшно. Но решение, давно созревшее, теперь не давало возможности для отступления. Кристиан был там, и она медленно, но неотступно шла к нему.

– Криса оставили в Кресте. Он никак не хотел расставаться с ней. Опасно разделять их. Но так хотя бы у неё есть шанс. Таланиэль должна помочь Миранте. Крис на это надеется. – вопросом на вопрос ответил Эш. – Лиса.

– Нет. – покачала она головой. – Не начинай снова. Я должна, Эш. Должна.

– Что ты сможешь сделать? – пробасил он. И Лиса поняла, что это первый шаг к принятию ее решения.

– Не знаю. – начала она, но наткнувшись на его многозначительный взгляд «вот видишь», уточнила. – Пока не знаю. Но узнаю. Обязательно. Я должна.

– Да почему должна? Кому ты должна? Кому? – не выдержал орк.

Лиса упрямо поджала губы. Он, конечно, не поверит, раз остальные не поверили. Так, отмахнулись. Лишь бы не рыдала в подушку по ночам. Вот и Эш не поверит.

– Кристиану. – все же проговорила она и быстро взглянула, а вдруг…Но в глазах у Эша появилась лишь боль и жалость. И она отвернулась, не желая видеть это.

– Лиса.

Она потопала закоченевшими ногами. Теперь, когда стало ясно, что надеяться на понимание глупо, пришло недовольное нетерпение. Когда же этот Эргын вернется от старого шамана?

– Лиса. – повторил Эш и вздохнул, словно подслушав ее мысли. – Почему тогда Шерская Коса, а не Ишша?

Она быстро обернулась. Он принял. Признал за ней право решать. Поверил ей. Радость от этого заставила реальность немного поплыть в увлажнившихся глазах девушки. Она обняла брата и тут же была обнята в ответ.

– Потому что отец сказал, что мне нужно домой. Найти пророчество.

Она шмыгнула носом и тихонько засмеялась.

– Еще и пророчество, малышка? – хмыкнул Эш. – С тобой точно не соскучишься.

Лиса вздохнула. Было тепло. И даже озябшие ноги, удобно устроившиеся на больших и мягких сапогах брата, стали согреваться. Как же хорошо, что у нее есть Эш.

Часть 1. Глава 8

Шатер шамана ей понравился. Светлый, обитый деревянными плашками по изогнутым дугам жердей, он вроде и походил на ярангу, виденную ею ранее и, в то же время, разительно от нее отличался. Снаружи шатер накрывался шкурами, как и яранга, но дух ценнейшего в Северных Княжествах дерева царил внутри. Сладковато пахнущие, радующие глаз теплым бежевым оттенком деревянные дощечки отражали свет огня в очаге. Странно, что даже при таком способе обогрева дерево не потемнело и не заросло копотью. Дым уходил вверх, улетая сквозь оставленный продух, из которого на Лису смотрела темнота ночного неба.

На стенах шатра сплошной дорожкой были развешаны вышитые яркими нитками полотенца, каждое с ладонь Эша величиной. Каждое со своим неповторимым орнаментом, они были сшиты друг с другом уголками и создавалось впечатление, будто яркие полотна держатся за руки или что кто-то развесил страницы книги, предлагая читателю, переходя от одной к другой, знакомиться с завораживающими историями.

Пол шатра был застелен досками и шкурами, а потому Лиса не удивилась, что внутри было тепло и пряно пахло смесью дерева, шкур и трав, подвешенных около самого продуха.

Посреди шатра у открытого очага сидел шаман. Возраст его выдавали глубокие морщины. Иначе по раскрашенному яркими мазками лицу вряд ли можно было угадать какого возраста, да и пола он был. Из-под тканной шапки со множеством косичек на Лису смотрели глаза. Она даже споткнулась поначалу, так они походили на глаза Эйнашаз. Но, приглядевшись, девушка поняла, что только глаза у них и схожи. Тучное тело шамана накрывала светлая широкая рубаха, поверх которой была надета еще одна, более плотная и темная. Подпоясана темная хламида была черным широким поясом и вот он-то и выдавал необъятную полноту старого шамана. На его груди висели три круглые металлические бляхи, пришитые к верхнему наряду, а под ними окольцовывая тело вилась кожаная косичка, из каждого переплетения которой торчала кожаная тонкая полоска с привязанным на конце металлическим бубенчиком. Все вместе они были похожи на длинную бахрому, мелодично звеневшую при малейшем движении шамана.

По рукавам и подолу одеяния шел сложный орнамент вышивки и Лиса, приглядевшись внимательнее, с удивлением узнала в нем узоры, которые были вышиты на маминой накидке. Охранные знаки. Только у мамы они были совсем бледными. И точно такие же узоры она видела в книге о колдунах и ведьмах в библиотеке Университета напротив имени Инеллы Отама, ведьмы южных отрогов из… В голове у Лисы вдруг сложились кусочки мозаики и пусть это пока что был только маленький фрагмент, но зато целый. Инелла Отама была из Шерской косы. Из той самой Шерской косы, куда она сама собиралась ехать. Ехать, чтобы найти ее пророчество. Значит, они как-то связаны: мама и Инелла Отама. Пока что связаны лишь странным орнаментом. Тем самым, что украшал одежду сидящего перед ней старого человека. Вот таким странным приветствием встречал ее шаман Северных Княжеств.

Да, шатер шамана ей понравился, даже сам шаман ей пришелся по нраву, он походил на главного шамана, такого, каким она его представляла. Не понравился Лисе лишь гость, сидевший рядом с хозяином шатра у очага. А потому, войдя и оглядевшись, девушка остановилась почти у порога, заставляя тем самым Нельга обойти ее и тоже остановиться при виде гостя.

– Ааа, – протянул тот, откидывая полу расстегнутого сюртука. – Нир сказочник и сбежавшая адептка. Рад, искренне рад вас видеть. Проходите, проходите. Наш главный шаман, Нуте-нли, давно вас заждался.

Лиса все еще не двигалась с места.

– Ну, что же вы? Или боитесь?

Шаман, в отличие от своего гостя, молчал, лишь глаза его сквозь щелочки блестели, переходя с гостя на Лису, после на Нельга и обратно на Лису. Девушка подумала-подумала и решительно шагнула вперед, поклонившись и коснувшись шкур на полу рукой приветственным жестом. Нельг повторил за ней. Шаман склонил голову, принимая их приветствие, и махнул рукой, приглашая их присесть по другую сторону от расположившегося старшего.

– Ну что Вы, старший, – ответила Лиса, усевшись по северному обычаю скрестив ноги. Платье натянулось, но широкая юбка позволила ей почувствовать себя спокойно с прикрытыми коленями. – разве можно Вас бояться? Или Вы не гость здесь, а хозяин?

Старший улыбнулся одним уголком губ и Лиса приняла это за похвалу. Да, в доме хозяин не он, а стало быть, и правила не его. Вот выйдут они с Нельгом на улицу, там старший будет в своей воле, там и бояться начать можно. А сейчас, сейчас она не к старшему пришла.

– А Вас какая нужда привела в дом уважаемого Нуте-нли? Или это тайна?

Лисе показалось, что старший скривился, но лишь на секунду, после которой он остро посмотрел на нее и, к удивлению присутствующих, начал пояснять.

– Нужда, нисса Варрама, в этом вы угадали. Именно нужда. За советом пришел. Нуте-нли мудр, я надеялся, что он даст мне совет. А я передам его князю. Беда пришла, да к самому порогу. – старший усмехнулся. – Так говорят в Ваших сказках, нир Нельг?

– Просто Нельг. – поправил его рамелец. Он сидел рядом, не нарушая разговора и лишь неверное обращение заставило Нельга заговорить. – У нас нет обращений, кроме как по имени.

Старший задержал на нем взгляд и продолжил.

– Беженцы стоят лагерем у Северных гор. Мешают торговле. Требуют пустить их. Вот. Пришел спросить Нуте-нли, что делать.

– Не хотите их пускать? – поинтересовалась девушка. – Их дом поглотила война.

– Как и тысячи других. – произнес старший и, заметив непонимающий взгляд Лисы, добавил. – Вскорости. Очень скоро, нисса Варрама, Империю наводнят такие же осиротевшие, обнищавшие, разорившиеся, лишенные дома жители Альдариона. И это будут не только родственники погибших магов. Это будут обыкновенные люди. Простите, хотел сказать, как мы с Вами, но Вы к обычным точно не относитесь.

– Почему Вы так считаете? Я не о себе, я об имперцах. – Лисе не понравился его пророческий тон.

– Потому что Империя в осаде. – просто ответил старший. – Разве Вы не знаете? Ну, хорошо, не совсем в осаде, пока это всего лишь военные гарнизоны, размещенные вдоль ее границ. Но очень скоро стянутые армии Рамелии и Кадмии нанесут удар ослабевшей без поддержки магов Империи.

Часть 1. Глава 9

Старик пел настолько гнусаво, что поначалу девушке очень хотелось, чтобы он замолчал. Будто ребенок, который ноет и выпрашивает у подножия Храма подаяние. Звук его голоса проходился по нервам раз за разом. А ещё запахло пряными степными травами. Найдя источник аромата, девушка удивленно отметила, что пока они разговаривали со старшим, шаман успел раскурить в плошке травы и теперь тонкая струйка чуть горьковатого дыма поднималась к продуху. Аромат тоже не относился к ее любимым, добавляя причину для недовольства. Лиса прикрыла глаза. Да, так бороться с раздражением было легче. Она вздохнула и сквозь ресницы посмотрела на закрывшего глаза старшего. Сосредоточенное лицо его было сухо, будто осенний лист. Значит, старший тоже умел погружаться в себя. А она уж было подумала, что бездушнее человека сложно сыскать.

Старший выглядел вполне спокойно и уверенно. Лисе не хотелось думать, но похоже, вывод напрашивался сам собой. Он пришел не один. И основания для уверенности у него были. А вот у нее они полностью отсутствовали. Нужно было предупредить Эша, ребят. Лиса взглянула на Нельга. Рамелец не смотрел на нее, неотрывно следуя взглядом за шаманом. Как же, боится пропустить что-нибудь интересное. Что потом напишет в своих сказках севера? Вот ведь, навязался на голову, сказочник. А толку – чуть.

– Нельг. – шепотом позвала она рамельца. Но вместе с ним на Лису посмотрел и старик. Точнее, посмотрел его странный головной убор, полностью закрывающий глаза шамана. А тот все продолжал гнусаво, со скрипом петь свою странную песню. И все-таки она вполне ощутила этот взгляд. Пришлось смириться с тем, что до конца обряда подать какой-либо знак Эшу, она не сможет и покачать головой на молчаливый вопрос рамельца.

Обтянутая кожей колотушка ударила по расписанному волчьими клыкастыми мордами бубну. Лиса вздрогнула. Словно недовольство шамана высказывала его колотушка. Довольно громко. Удар, другой. И вдруг все смолкло. Замолчал и шаман. Ровно на секунду. Но в эту секунду девушке показалось, что она оглохла. Даже противный свист заскрежетал в ушах.

Потому, когда колотушка вновь пришла в движение, на этот раз мерно стуча в одном ритме, Лиса закрыла глаза от облегчения.

Там-там-там. Там-там-там. Звук бубна проливался бальзамом, залечивая растревоженную боль. Да, этот звук ей нравился. Он ударял в самую душу, напоминая барабаны орчанок. Там-там-там, там-там-там. Как тогда, во время обряда в пустыне. Звон шаманских побрякушек слился со стуком колотушки, отгоняя нежеланные мысли. Вот уже и песня старика не звучала так ужасно, будто дополняя музыку. «Охой, –пел старик. – Охооой». Кого он звал? Говорили, что шаманы разговаривают не только со Светлой. С мертвыми душами тоже. И кто знает, может с Темными Богами? Тогда уже точно ничто не поможет. Но бубен ритмично ухал, да и бубенчики звенели уж больно весело, нет, эта песня не для темных. Она для нее. Там-там-там. Там-там-там…Да и песню, мнится, пел уже не старик, а кто-то, кого она слышала прежде. Знакомый голос, но она, погружённая в мотив, не могла вспомнить, кому он принадлежал. И шепот, далекий шепот слышался сквозь неразличимые слова песни. «Исса….исса…ассниссссь…лышиииишь…няааа…ышииишииишь…енняяяааа». Шепот был странным, будто эхо в Южных горах. Она попыталась разгадать, что ей говорят. Но в ушах по-прежнему было лишь: «ышшиииишь…исссаааа». И вдруг шепот стал грубее, медленнее, а голос, шептавший слова – ниже. «шу…анкакушууу…сениии… анкакушууум… аладжаааам».

Резкий удар колотушки выдернул ее из сна, успевшего стать кошмаром. Лиса открыла глаза и увидела кожаную бахрому прямо перед собой. Шаман наклонился прямо к ее носу, так неистово стуча колотушкой о бубен, что звон бубенчиков на его одежде и на самой колотушке слился в один непрерывный звук.

Будто увидев, что девушка открыла глаза, шаман замер. И снова тишина разлилась вокруг. Старик молча отодвинулся от девушки и, вернувшись на свое место у очага, опустился на пол.

Взгляд Лисы выхватил замершего старшего, до сих пор пребывающего в той же позе, в какой она видела его до этого. С тем же отрешенным выражением лица. Она повернулась и посмотрела на Нельга. Слышал ли рамелец то, что слышала она? Слышал ли кто-нибудь, помимо нее?

Но сказочник сидел с остекленевшим взглядом, неестественно выпрямив спину. Что он сейчас видел – она не знала, но от его вида ей стало жутко.

– Они спят. – пояснил шаман. Голос у него оказался неожиданно приятным в отличие от пения. И даже северный акцент она не уловила в этих двух словах.

– И я? – спросила девушка.

Маска шамана повернулась к ней. Перья на головном уборе качнулись и Лисе показалось, что у того на голове сидит птица. Крыльями она закрывает старику уши и шею, а лапами вцепилась в его волосы. Голова же птицы была спрятана под левое крыло, как будто она спала. Девушка взглянула на кожаную маску, сплетённую словно клетка из прутьев. Вместо кожаных тесемок вились тонкие ивовые прутья. Вот во что вцепились лапы птицы, а вовсе не в волосы шамана. Да был ли сам шаман здесь? Нет. Лиса видела лишь странную птицу, сидящую на пустой клетке, стоящей на огромном валуне. Девушка огляделась – и вот, уже не шатер шамана вокруг, а ровная светло-бежевая степь. Высушенные солнцем травы гнулись к земле от еле дующего жаркого ветерка, волнами расходящегося по степи. Лиса тоже ощутила жар и подняла голову к небу, посмотреть, далеко ли до вечерней прохлады. Но светила видно не было. Лишь бескрайнее бледное небо. Она вновь повернулась и наткнулась на взгляд птицы. Та, уже успела вытащить голову из-под крыла и теперь внимательно рассматривала девушку.

– Ты кто? – спросила Лиса у птицы, протягивая руку, чтобы погладить ее по красивым шелковистым перьям.

Птица открыла клюв и вдруг каркнула совсем по-вороньи, а перья под рукой Лисы окрасились в чёрный цвет. Перед ней сидел уже ворон, блестя чёрными бусинами глаз. И когти его уцепились уж не в прутья клетки, а в скользкие чуть шевелящиеся тела чёрных змеек. Лиса с отвращением отдёрнула руку и отступила на шаг. Ворон каркнул снова, тряхнув головой, а потом и всем телом. Его чёрные блестящие перья слились воедино, стирая меж собой границы и принялись таять, плавясь и превращаясь в столь же чёрную жижу. Контур птицы оплыл, как свеча. Небо вокруг затянуло тьмой. Жижа все текла и текла, булькая и стекая к ногам девушки. Она отшагнула, потом еще и еще. До тех пор, пока не поняла, что эта черная смоляная масса уже залила все вокруг. И даже земли не было видно нигде, лишь маленький островок вокруг ног Лисы остался нетронутым. А из жижи начали вздуваться пузыри. Они вздувались, разрастаясь почти в рост девушки, и лопались с громким треском, друг у друга перехватывая эту странную очередь, все ближе и ближе подбираясь к ней. Она, поняв, что отступать больше некуда, безрезультатно пыталась воззвать к Стихии, чтобы защититься от неясной опасности. Над ее головой по мглистому небу прокатился раскат грома.

Часть 1. Глава 10

– Что, драный ррарг, это было? – возмущенно полушепотом спросила Лиса и вовсе не от того, что боялась разбудить остальных присутствующих. Горло все еще сипело от частого судорожного дыхания.

Шаман тяжело опустился на пол напротив нее и, несмотря на усталость, аккуратно положил головной убор рядом с собой. Бубен и колотушка последовали за шапкой. Шаман, все еще тяжело дыша, ласково погладил колотушку по длинной ручке. И лишь после этого посмотрел на собеседницу.

– Еле вытащил тебя. – проговорил он, подтверждая ее подозрения об отсутствии северного акцента. Старик положил полные чистые руки на колени. – Никак не хотел Индра отпускать тебя.

– Индра? – повторила Лиса за стариком имя Темного бога. – Тот самый?

– Тот, тот. – покивал шаман. – Если бы не Тьма, кто знает, где бы ты сейчас блуждала.

– Индра – это тот ворон? – Лиса вновь почувствовала отвращение, вспомнив скользких черных змей и, увидев кивок, продолжила. – Почему я туда попала? Вы же вытащили меня. Когда я услышала тот голос, Вы вернули меня.

– Я тоже так думал. Ты должна была лишь поговорить со Светлой. – шаман свел брови на переносице и его глаза-щелочки вовсе стали невидны. – Но до Светлой ты не добралась. Тебя перехватили. Тот, кто зовет тебя. Тот, что привел смерть в этот мир. Он позвал снова. И ты услышала. Я попытался вытащить тебя. Мне даже почти удалось.

Старик кивнул в сторону лежащих на полу перьев.

– Айаринат помогла. Но Индра хитер. Он обернулся вороном и Айаринат вернулась без тебя.

Лиса открыла было рот, чтобы спросить, кто был Тьмой, но слова так и замерли у нее на губах. Нет, она не хотела разочарования. А потому спросила о другом.

– Откуда Вам известно обо мне?

Шаман покачал головой.

– Зачем спрашиваешь, если знаешь?

Она помолчала, сердясь на увиливающего от ответа старика.

– Тогда скажите, знаете ли Вы что со мной?

Старик медленно поднялся, потом также медленно поднял бубен, колотушку, шапку и направился к выходу. Вещи заняли свои места на стене, а шаман уселся у очага и помешал лежащие на поленьях травы. После полез в мешочек на поясе и, достав оттуда что-то, бросил это в огонь. Искры взметнулись вверх и в шатре запахло лесом. Летним, влажным. Таким, которым невозможно надышаться. Так пах Кристиан. Это было, как удар в поддых, Лиса даже на мгновение забыла о том, что шаман так и не ответил. Предательские слезы сверкнули в ее глазах, но она взяла себя в руки, запихивая эмоции глубоко внутрь. Хотел ли шаман этим ответить на ее прежний, незаданный вопрос или это случайный жест с его стороны и травы просто очищали воздух в шатре после обряда. Она не стала уточнять.

– Вы знаете? – повторила она свой вопрос.

– Ты несешь заслуженное наказание. – сухо произнес шаман, помолчав. Складывалось ощущение, что он недоволен, но это тоже мало волновало девушку. Важнее было то, что он сказал.

– Наказание? – переспросила Лиса и голос ее осип. – Наказание? За что?

– Сама знаешь. – старик смотрел теперь прямо ей в глаза. – Стихии не терпят такого к себе отношения. Даже от избранных. Тебе дан дар ко всем стихиям. Но ты предпочла отказаться от него.

Каждое слово шамана звучало как обвинение, несмотря на то что голос он не повышал. И каждое его слово отзывалось внутри раздражением, отрицанием и возмущением.

– Отказалась? Да, я отказалась. Я имела право отказаться от этого! – выкрикнула она. – Имела! Меня не спрашивали, когда открывали дар, меня не спрашивали, когда возрождали! Меня ни разу. Ни о чем. Не спросили! Меня лишь гнали, как дичь. С самого начала. Вели охоту, как на зверя! Выдернули из спокойной, размеренной жизни и сунули в этот бесконечный котел! Я имела право отказаться! Имела! И-мела. Имела.

Последние слова она произносила уже заикаясь, шепотом, размазывая по щекам льющиеся слезы. А потом и вовсе подтянула колени к груди и уткнулась лицом в сложенные на них руки. Плакала, всхлипывая, шмыгая носом, вытирая рукавом мокрое лицо. Обида, так долго копившаяся в душе, наконец, выплеснулась, сгребая все остальные причины в одно, выливаясь слезами и глухими рыданиями девушки.

Шаман не торопил ее. Он подбрасывал в огонь травы, доставая их теперь уже из другого мешочка и тихонько что-то напевал. Слушая его странную, спокойную песню, Лиса потихоньку успокоилась. Плечи ее больше не вздрагивали, а в душе, выплеснувшей наболевшее, поселилась пустота.

– Ты больше не пахнешь болотом. – сказал удовлетворенно шаман, прервав свою песню. – Теперь от тебя запах, как после грозы. Свежий, новый.

Лиса подняла голову и посмотрела на него. За всплеск было стыдно. За то, что кричала на совершенно невиноватого в ее бедах старика тоже. И следовало бы ожидать от него ответного гнева, хотя бы обиды, но шаман сидел, довольно улыбаясь. Она, вытирая глаза, настороженно наблюдала за тем, как он помешивает палкой угли в очаге и думала о том, что она, наверное, тоже сошла с ума, раз слушает очередной бред этого выжившего из ума старика.

– Нельзя начинать новый путь, не очистившись.

Она подождала еще немного в надежде, что он объяснит сказанное. Но шаман не торопился пояснять ей смысл. Откуда-то послышался лай собак. Лиса обернулась на звук. Старик что-то говорил, но мысли об Эше и ребятах отвлекали, не давая ей сосредоточиться. Шаман нахмурил брови и вдруг стукнул палкой по полену. Искры посыпались, тая в воздухе. Он ударил палкой снова и в ее голове прояснилось.

– Я не смогу помочь тебе. – повторил он. – Индра будет караулить и как только ты попробуешь поговорить со Светлой, вновь пошлет к тебе своего стража.

– Демон – его страж? – ухватилась девушка за мысль.

Шаман кивнул.

– Демон послан с целью уничтожить тебя. – наконец-то соизволил объяснить шаман. – Вызванный однажды, он увидел тебя, твою суть и теперь вернулся, чтобы уничтожить ту, что будет преградой для возвращения Темных богов.

Лиса пыталась запомнить его слова, раз до конца понять их смысл пока не могла. Тысячи вопросов теснили ее голову. Что значит ее суть? Суть феникса? Если демон – страж Темных богов, то почему он хочет выпустить их в этот мир? Он сторожит их там или охраняет от опасности здесь? Почему шаман говорил об одном демоне, хотя их сотни? Вопросы жужжали, просясь наружу, но она молчала, боясь, что старик больше ничего не скажет.

Часть 1. Глава 11

Откинув полу шатра, Лиса наткнулась на спину стоящего прямо перед шатром Эша. В руке брата переливался огненный пульсар, а перед ним в позе нападения застыли трое стражников. Черная, как у старшего форма и столь же черные удлинённые дубленые куртки, перетянутые ремнями невысокие фигуры. Арбалет за плечами у каждого и по два комплекта болтов на каждом предплечье не давали врагу шанса уйти. Но арбалеты все еще оставались в чехлах, а значит, приказа об уничтожении выдано не было. Лица нападавших северцев были искажены неосуществленным еще намерением, поводки в их руках, натянутые как струны, соединяли каждого из них с парой псов с оскаленными пастями. И все же, и псы, и их немало рассерженные хозяева оставались неподвижными.

Лиса начала обходить Эша, но тот придержал ее. Пульсар в его руке увеличился в размере. Видимо, брат волновался за нее.

– Осторожно. – предупредил он, но Лиса перехватила его руку и потянула орка за собой.

Ей в спину ткнулся Нельг и сразу отступил, обходя. Взгляд сказочника уперся в стражников и лицо его побледнело.

– Времени мало. – сказала Лиса. Эш слушал ее, не сводя взгляда с собак. Больше похожие на волков, они разительно отличались от ездовых. Нет, с этими собаками выходили на большую охоту, а не на ездовую прогулку. Но все-таки они на чем-то приехали сюда. И следовало поторопиться, пока заклятие шамана все еще действовало. В том, что застыть погоню заставил тот самый удар шамана палкой по полену, Лиса уже не сомневалась.

Она потянула Эша за собой, осторожно обходя стражников. Нельг шел последним, но следить за ним у Лисы не было времени.

– Шаман задержал их. – поясняла она по дороге, задыхаясь от быстрого бега, если это можно было назвать бегом. – Но это ненадолго. Нужно торопиться.

Ноги проваливались в снег по колено, подгибались, соскальзывали там, где, казалась твердая поверхность. Приходилось выбираться из сугробов и снова прибавлять шагу. От этой невидимой борьбы стало невыносимо жарко, но распахивать шубу она не торопилась, зная, как коварен даже легкий ветерок в этом случае. Достаточно с нее было и того, что капюшон все время слетал с головы, превращая дорогу в бесконечное сражение: с сугробами, с ветром, с капюшоном.

Эш, которому, казалось, даже сугробы были не страшны, тащил девушку за собой то за руку, то подхватывая ее под локоть, помогая выбираться из очередного сугроба. Нельг попытался было подхватить ее под второй локоть, но в этот момент сам провалился и Лисе пришлось протянуть ему руку. «Тоже мне, Хранитель». – промелькнуло в ее голове.

Когда показался возок, снег стал плотнее и беглецы прибавили шагу. Эш еще издали крикнул Имрину и Юме, стоящим у костра, чтобы те забирались внутрь. Эргын же, будто знавший, что встреча с шаманом закончится таким образом, уже сидел на козлах, держа наготове длинный тонкий шест, чтобы дать сигнал готовым к дороге оленям.

Лиса покачала головой на жест Эша, предлагающий ей забраться следом за Имрином и кивнула в сторону Эргына. Тогда орк ткнул пальцем на возок Нельгу, а сам, подсадив сестру к охотнику, устроился рядом, едва помещаясь на узкой лавке. Эргын тронул шестом ведущего оленя и возок дернулся, ведомый четверкой сильных мохнатых животных.

Ей казалось, что они летят по ровной глади озера ровно до того момента, как в голову пришла мысль о том, что она даже не сказала, куда они должны ехать. Повернувшись к Эргыну, девушка задала ему законный вопрос:

– Куда мы едем?

– Шаман сказал, что нужно будет везти тебя до Запретных земель, однако. – легко признался охотник. – Я и везу.

Лиса кивнула. Все верно. Шаман и ей говорил про Запретные земли. Но он сказал не до них, а в них. А это была существенная разница. Ведь ей нужна была какая-то пещера в Запретных землях. И еще знак. Знак от Светлой, чтобы ее найти. Еще было бы неплохо узнать, сколько еще продержится заклятие шамана. И Лиса понимала, что ей слишком много хочется, как всегда, а получит она чуть. Ведь Запретные земли на то и запретные, что ходить в них запрещено. Она снова посмотрела на охотника.

– Мне нужно попасть не к Запретным землям, а в них.

Охотник предсказуемо покачал головой.

– Запрещено.

Вот-вот. Этого она и ожидала. Оставалась надежда на знак. Собрав все свои умения в молитвах, Лиса прикрыла глаза, обращаясь к Светлой Богине, моля ее указать им путь.

Охотник вновь тронул оленей шестом, и они свернули с гладкой поверхности озера влево, взбираясь на крутой заснеженный берег. Возок накренился на повороте, но вскочив на высокий берег, выправился, заскользив по мягкому снегу широкими полозьями. Вдали послышался лай собак. Лиса напряглась, прислушиваясь. Она встретилась взглядом с Эшем и увидела в них подтверждение собственным опасениям. Погоня. Заклятие перестало действовать. Эргын что-то закричал, подгоняя оленей. Но на мягкой нетореной поверхности передвигаться животным было тяжелее. Их широкие копыта тоже вязли в снегу, пусть не так сильно, как ноги у людей, но все же это снижало скорость их передвижения. Лиса поднялась и обернулась, глядя поверх крыши возка назад на серо-белую в предрассветных сумерках поверхность. На темном горизонте едва чернели маленькие точки. Погоня. Эш потянул ее вниз, принуждая сесть.

– Как далеко еще до Запретных земель? – спросила она.

Эргын протянул руку вперед, указывая на чернеющее подножие горной гряды, упирающейся в темно-серое небо ледяными острыми вершинами. Перед грядой посреди белоснежного поля чернели какие-то деревяшки. На них-то и указывал охотник.

– Погребальные нарты шаманов. – пояснил он. – За ними Запретные земли.

Лиса кивнула, прикидывая, что придется оставить охотника на границе, и передвигаться пешком. Только вот остановят ли погребальные нарты шаманов преследователей? Или старший не столь верующий и практические соображения возьмут верх?

Знак, нужен был знак. Лиса во все глаза смотрела, выискивая его среди предрассветной серости. Уже совсем скоро справа, на востоке взойдет солнце и снег засверкает в его лучах. Она обреченно выдохнула и проследила взглядом за облаком пара от собственного дыхания. Мороз крепчал и потому облачко было хорошо видно на фоне темного неба. Лиса засмотрелась. Звезды побледнели в преддверии рассвета. Темное небо чуть подернулось белесым налетом, ранним признаком встающего солнца. Тишина. Далекий лай собак. И лишь след от ее дыхания. Вдруг что-то мелькнуло, будто кто-то прикоснулся цветным пером до небесной глади и отдернул руку. И снова. Зеленые яркие полосы, волнами расчертили небо.

Часть 1. Глава 12

Очнулась Лиса по дороге. От качания затошнило и она затрепыхалась, принуждая Эша опустить ее на землю. Нырнув по колено в сугроб, девушка тут же рухнула туда всем телом. Вытянув в предупреждающем жесте руку, она остановила орка, бросившегося уже ее поднимать.

– Я сама. – предупредила она. Эш подождал минуту. Но после все же протянул ей руку.

– Сама, так сама, малышка. – согласился он. – Только держись.

Лиса кинула на него подозрительный взгляд. Что-то уж больно покладистым он был. Но за руку брата взяла.

– Что? – спросил он, с тревогой наблюдая за тем, как сестра, всего лишь усевшись, никак не может отдышаться.

Она устало посмотрела на него и вдруг вздохнула.

– Ты скучаешь по Янке? – спросила девушка, ощутив вдруг острую тоску по маленькой ящерке.

Эш тяжело опустился рядом. Он заправил волосы Лисе за ухо и поглубже натянул упавший было капюшон.

– Скучаю, малышка. – ответил орк и замолчал, подбирая слова. – И по Янке, и по тебе. Я привык слышать тебя вот здесь.

Он стукнул кулаком себе по груди.

– Привык слышать вас обеих. – рука орка смяла ворот собственной куртки и разжалась в бессилии. – А теперь здесь пусто.

Лиса прижалась лбом к его плечу.

– Мне тоже не хватает вас. – прошептала она. – Всех. Тебя. Янки. Миры. Риза. Как-будто там, на плато перед Храмом мы были все вместе последний раз. Целыми. А после все разбилось на осколки. Я пытаюсь собрать эти осколки, но у меня получается лишь хуже. Все только рассыпается еще сильнее. И теперь демон и погибшие маги. Все это из-за меня, Эш. Остался последний шанс узнать, как все исправить. И если Светлая мне не даст ответ, то…

– То ты сделаешь все, как всегда. – уверенно закончил он за нее. – По-своему. Но все же верно. А я буду рядом. На случай, если тебе понадобится пара лишних пульсаров.

Лиса хмыкнула и посмотрела на брата.

– Думаю, без них мне никак не обойтись.

– Мы обязательно что-нибудь придумаем, малышка. – орк принялся подниматься, намереваясь поднять и Лису. Но та снова заупрямилась.

– Я сказала сама.

Ветер совсем стих, поэтому звук скрипящего под сапогами снега был довольно громким. Но приближался он вовсе не оттуда, откуда ожидалось, а от гор. Эш уже зажег пульсар, но, увидев бегущих Имрина и Нельга и опережающую молодых людей Юму, погасил его.

– Лиса. – Юма неслась впереди, размазывая по щекам слезы. – Лиса.

Увидев сестру, она улыбнулась. А подбежав, тут же потеснила Эша, ощупывая девушку.

– Жива? – Юма шмыгала носом, но продолжала ощупывать Лису. Та попыталась сопротивляться.

– Жива, жива. – убеждала она ее. – Перестань, Юма. Я еще ни разу не умирала от выплеска.

– Да, но мастер Таннаэнын говорил, что каждый из них может рано или поздно…

Сестра обняла ее, притянув к себе, и Лиса привычно уткнулась носом в ее косички. Стало очень уютно, как в детстве.

– Ты до сих пор таскаешь духи нирры Альмы. – безапелляционно заявила Лиса, переводя тему.

– Вот еще. – фыркнула сестра, отодвигаясь. – Она мне их наконец-то подарила.

Девушки засмеялись. Юма положила ладошку на лоб сестры и нахмурилась.

– Жар? Опять? – она посмотрела на кивнувшую Лису и покачала головой. После хлопнула себя по коленкам и поднялась. – Так. Эш, ребята, поднимайте это неходячее пока сокровище со снега и тащите ее в пещеру. У нее там с Богиней вроде свидание. Эргын ждет у входа. Слышал бы папа, что я сейчас говорю.

Она закатила глаза, говоря последнюю фразу почти про себя. Потом, убедившись, что все ее послушали, даже огромный орк, девушка зашагала вперед, показывая дорогу. Имрин вскоре догнал ее, оставив доставку Лисы Эшу и Нельгу. Зубрила все оглядывался вокруг, замечая что-то, ведомое лишь ему. Когда добрались до Эргына, Имрин пропустил всех вперед, задержавшись на входе в большую, но узкую пещеру. Охотник и вовсе остался на улице, отказавшись проходить в святая святых его народа. Сказал, что будет ждать их здесь, с оленями. Нельг шагнул внутрь первым, Юма нырнула за ним, держа сестру за руку. Эш едва протиснулся в проход, но остановился, ожидая друга. Имрин все еще стоял у входа, разглядывая ледяной узор арки.

– Гас. – буркнул Эш. – Ты идешь?

– Да, да. – отозвался Имрин. – Сейчас. Идите. Я догоню.

В пещере было неожиданно тепло. Узкий в начале проход вскоре расширился и в стороны, и вверх. Шаги ребят стали отдаваться эхом от ее стен. Под ногами зашуршали мелкие камушки. Эш зажег светляк, высвечивая небольшое пятно, охватывающее тропинку на пару шагов перед Нельгом. Было заметно, что сказочник вполне доволен своей ролью первопроходца и Лиса подумала, что он наверняка уже придумывает новую сказку для рамельских детишек. Как же, пещера самой Хозяйки Севера.

Жар отвлекал Лису, не давая воспринимать все так, как было на самом деле. Потому, когда идущие впереди Нельг и Юма остановились, она врезалась в спину сестры. Та быстро сообразила и, поднырнув под руку Лисы, позволила ей на себя опереться, чтобы разглядеть открывшуюся перед ними картину. Эш погасил светляк. В нем уже не было необходимости. Пещера, в которую вышли беглецы, была большой. Нет. Просто огромной. Потолок скрывался в темноте, также, как и дальняя стена. Посереди пещеры красовалась высокая арка из белого чуть мерцающего камня, позади которой разливалось озеро. Оно светилось изнутри розовато-белым светом, отчего вода его походила на молоко. Ближайший берег озера был пологим, а вот противоположный обрывался, оставляя видной лишь тропинку, теряющуюся в черноте.

Ребята сгрудились у входа, не решаясь ступить дальше. Но Лиса подвинула застывшего Нельга и, все еще опираясь на Юму, зашагала к арке. Эш последовал за ней. Имрин оказался неожиданно рядом, когда девушки подошли к белоснежному строению. Камень действительно мерцал, но по всей его поверхности шли символы. И когда свет озера отражался от поверхности камня, то становился ярче виден тот или иной символ. Лиса уже распознала стандартные портальные руны, однако, к ним здесь прилагались и иные, совсем незнакомые, а также части уже виденных ею орнаментов.

Часть1. Глава 13

За вспышкой последовал удар. Юму отбросило в сторону Гаса, а потом уже вместе с ним к стене, где зубрилу здорово приложило о каменный выступ. Он застонал, прикрывая ладонью кровоточащую скулу. Эшу повезло больше, ударом его лишь протащило по половине зала к выходу, где орка и застал неожиданный рык. Удивленно он приподнял голову, определяя откуда тот мог раздаваться. Арку затянуло туманом полностью, также, как и озеро. Клочки тумана поглотили и пол вокруг арки, но рык раздавался не от озера. И не от двери. Он раздавался от арки, сбоку и, судя по прокатившемуся рокотом рычанию, тот, кто издавал этот рык, вовсе не был настроен доброжелательно. Эш посмотрел на Гаса, мгновенно закрывшего собой Юму и понял, что зубрила тоже не собирается сдаваться без боя. Орк метнулся взглядом по пещере, одновременно понимая, что кое-кого не досчитывается.

– Нельг! – хором выкрикнули ребята.

Сказочник не отозвался. Вместо него зарычал давешний зверь и из тумана из-за арки вынырнула белая шерстяная спина. Она все поднималась и поднималась, пока изумленному взгляду испуганной Юмы не предстал огромный белый медведь. Его широкие массивные передние лапы ударили об пол, разметав обрывки тумана в стороны. Подняв покатую плосколобую голову с длинным носом и оскаленной пастью, зверь разразился новым рыком, заставляя все похолодеть в душе не только Юмы, но и Имрина. Эш, если и испугался, то вида не подал вовсе. Он лишь медленно поднялся с пола и тут же опустился на одно колено, не желая становиться соперником зверю. Гас же зажег в руке пульсар.

– Стой! – остановил его Эш, вытягивая в сторону ребят руку. – Он не нападает. Не нужно его провоцировать.

– Не нападает?! – саркастически переспросил зубрила, с неохотой гася пульсар. – А что, нужно дождаться, пока он нападет?

Зверь снова зарычал, приподнявшись на задние лапы. Черный влажный нос его дернулся, выискивая запахи.

– Откуда он тут взялся? – дрожащим голосом из-за спины Гаса спросила Юма. Она мертвой хваткой вцепилась в куртку зубрилы, но все-таки выглядывала из-за его плеча, не желая пропустить ни мгновения. – И куда делся Нельг? Он его съел, да? И Лису тоже?

– Не говорите глупостей, нисса Эйс. – оборвал ее истеричные домыслы Имрин. – Лису никто не ел. А Нельг…

Гас вгляделся в возвышающегося над ними зверя, посмотрел вопреки всем разумным доводам ему в глаза и ошарашенно оглянулся на Эша, когда увидел, что ответный взгляд зверя разумен.

– Ты видел?! Видел?! – завопил он, тыча пальцем в сторону медведя, стоящего на задних лапах.

Эш хотел ответить, но лай собак отвлек его. Лиса была права, старший ни за что не остановится. Он почти уже зажег пульсар, когда мимо него со страшным рыком пронесся медведь. Он переваливался с задних лап на передние, подхватывая этим движением свое мощное тело, ничуть не уступающее орку в размерах, а то и вовсе превосходящее его. Зверь лишь на секунду сосредоточился на орке, стоящем у него на пути, и, вновь поведя носом, ринулся в проход, откуда совсем недавно в пещеру проникла вся их компания.

Эш с таким же ошарашенным видом посмотрел на Гаса. Снаружи раздался рык. Один, второй. Собачий лай перешел сначала в рык, потом почти сразу в скулеж.

Гас поднялся, помогая Юме тоже встать и вместе с ней, ни за что не желавшей отпускать его куртку, подошел к Эшу.

– Ты это видел? – он вновь ткнул пальцем в сторону выхода, куда умчался зверь и повторил. – Видел? Это то, что я думаю?

Эш медленно кивнул, тоже пытаясь в это поверить.

– Да что такого, сто порогов вам под днище, вы увидели? – разразилась ругательствами Юма.

Ребята удивленно повернулись к ней. Она отцепила пальцы от куртки Гаса и скромно потупилась, тут же меняя тактику и, уперев руки в бока, задрала нос вверх.

– А что такого?! – упрямо нападала она. – Я внучка, хм, правнучка лодочника. Имею право. Ну! Быстро говорите, чего вы там увидели у медведя!

Гас растянул губы в улыбке. Эш с безмятежным видом пожал плечами.

– Всего лишь то, что Нельг и есть то мохнатое белое чудище, что выскочило сейчас наружу. – проговорил Имрин, кивнув в сторону прохода.

– И, судя по звукам, раздающимся оттуда, он сейчас расчищает нам дорогу. – подтвердил его подозрения Эш, глядя в расширившиеся от удивления глаза девушки. – Осталось дело за малым.

Орк перевел взгляд на клубящийся от арки туман и опустил плечи.

– Нужно найти Лису. – договорил вместо него зубрила. – А Вы, нисса Эйс, побудьте пока что вон там, чтобы нам было сподручнее.

– Ага. – с вызовом посмотрела на него Юма. – Сейчас. Вот только чулочки поправлю.

Она демонстративно отряхнула подол платья, выглядывающего из-под распахнутой шубки, и смело зашагала к арке.

– Раскомандовался. – тихо послышалось ее ворчание.

Эш хмыкнув, отправился за ней, оставив Гаса переваривать услышанное. Тот на секунду действительно замер, но после, нахмурив брови, упрямо последовал за ушедшими. В лицо ему швырнули какой-то комок, оказавшийся Юминой шубой. Следом за ней полетели сапоги.

– Нисса Эйс! – возмутился зубрила. – В конце концов это…это…

Он не договорил, услышав слабый всплеск. Сапоги Эша и его куртка последовали за одеждой Юмы. Гас еле успел увернуться.

– Да вы совсем обнаглели! Эш! – выкрикнул Гас, неохотно разуваясь. Даже он понимал, что искать Лису следовало лишь в озере, больше ей теряться было негде.

Ему показалось, что туман чуть рассеялся, когда он вошел в воду.

– Эш! – позвал он. – Вы где?

Фигуры орка не было видно, Юмы – подавно. Но он услышал слабый вскрик и поплыл в его сторону.

– Юма! Юма! – закричал он, отчаянно гребя руками. – Я сейчас, сейчас. Ну что же ты…

Руки его наткнулись на тело девушки прежде, чем он увидел ее. Лицо той было не то в слезах, не то в брызгах.

– Она не дышит, не дышит. – повторяла она, качая головой. Гас прижал ее к себе, одной рукой держась на плаву. Юма, не замечая, смутившегося вида зубрилы, обняла его за шею, но лишь на секунду. Шмыгнув носом, она снова оттолкнулась от него, поспешив туда, где, Эш пытался привести в чувство безжизненное тело Лисы. Делать это посреди озера было неудобно и орк, подцепив девичье тело, потащил его к берегу. Юма плыла следом. Гас держался рядом.