Лишний

Лишний

Среди негустого леса стоял город, окруженный плотным кольцом высоких каменных стен. Его укрепления несли на себе шрамы времени: древняя каменная кладка была изрезана трещинами, основание оплетено мхом и лозой, словно тонкой вышивкой, — и все же они стояли, нерушимые и непреклонные. Массивные ворота с железными засовами, потемневшие от ржавчины и старости, были широко открыты, приветствуя случайных путников, которые показывались на дороге, уходящей вдаль плавными, неспешными изгибами.

На входе в город стоял густой воздух, в котором запахи раскаленной глины и изношенной кожи смешивались со слабым ароматом жареного мяса, доносившимся с невидимых костров. У ворот стояли вооруженные копьями плечистые стражники, окидывая редких путников ленивыми взглядами. По большей части это были местные крестьяне, закаленные годами труда под южным солнцем. Они везли телеги, груженные овощами, мешками с зерном или шкурами зайцев, перевязанными бечевкой. Охрана не обращала на них внимания и просто кивала, когда они проходили мимо, разворачивая явных попрошаек и подозрительных личностей резким взмахом руки или молчаливым покачиванием головы

Из тени деревьев появилась одинокая фигура.

На первый взгляд он казался не более чем усталым бродягой — старик, закутанный в грубую хламиду из выцветшей коричневой ткани, которая свисала с его узких плеч, словно он позаимствовал ее у кого-то гораздо более крупного. Редеющие седые волосы были завязаны в тугой узел, а длинная белая борода рассыпалась по груди, словно свиток пергамента, истрепанный по краям.

И все же в нем было нечто примечательное. Его кожа — достаточно светлая, чтобы выглядеть непривычно, но не настолько, чтобы казаться неестественно бледной — отчетливо выделялась на фоне бронзоликих тиралунтцев, словно покрытая инеем ветка, промелькнувшая в разгар лета.

Стражники обменялись неуверенными взглядами. Белокожие люди были редкостью в этих краях — пришельцы с дальнего севера, где земля половину года была скрыта под снегом, а сумерки над замерзшими пустошами тянулись бесконечно. Они слыли крепкими парнями, мастерами диковинных заклятий и любителями старинных песен, но их сородичи редко забредали так далеко на юг. А те, кто отваживался, несли на себе печать молчаливой безродности, словно давно потеряли то место, которое когда-то называли домом.

И этот человек с его блуждающим взглядом и огрубевшими чертами лица имел именно такой вид.

Однако любопытство стражников вызвала не только его бледность. В правой руке незнакомец сжимал тонкий сучковатый посох, поверхность которого была испещрена мерцающими ажурными рунами.

Посох мага.

Для своего возраста мужчина передвигался с удивительной легкостью. Подойдя к страже, он склонил голову в знак вежливости:

— Добрый день, господа, — его голос был низким и размеренным. — Могу я ли войти?

— Магам всегда рады в Тиралунте, — осторожно ответил один из солдат, задерживая взгляд на посохе. — Вы по какому-то делу?

— Я надеюсь найти здесь временный приют.

Стражники снова обменялись взглядами, в которых читалось нечто среднее между любопытством и настороженностью. Странствующий маг, вдали от дома, в поисках убежища? Это было, мягко говоря, необычно.

— Думаю, вам следует обратиться к градоначальнику.

— И где я могу его найти?

— Ратуша находится на центральной площади. Идите прямо, перед рынком поверните налево и через несколько кварталов окажетесь на месте.

— Благодарю, добрые господа.

Мерно стуча посохом по мостовой, маг отправился в указанном направлении, вороша дорожную пыль подолом своей хламиды.

Окраинные районы Тиралунта были ярким воплощением городской иерархии: низкие каменные дома стояли вплотную друг к другу, а их покрытые копотью стены носили грубый отпечаток бедности. Между ними сновали босоногие дети, оглашая переулки заливистым смехом, а расположившиеся у самодельных лотков торговцы выкрикивали свои предложения под грохот трясущихся телег.

По мере того как старик шагал, пейзаж начал меняться. Тесные жилища уступили место более высоким и чистым зданиям, гладкие фасады которых украшала затейливая резьба, намекавшая на богатство их владельцев. На подоконниках и крышах раскинулись небольшие ярко-зеленые сады, пестревшие пышными цветами — слишком пышными для здешнего засушливого климата и явно свидетельствовавшими о воздействии магов Жизни.

Далее, казалось, изменилась сама температура. Тогда как неблагополучные районы пеклись под нещадным солнцем, богатые кварталы покоились в мягкой тени — мягкий, подвижный полумрак простирался над карнизами и балконами. Эта тихая роскошь была делом рук магов Тьмы, которые наводили защитную пелену на эти дома, чтобы их обитатели никогда не страдали от летнего зноя. Зачарованный сумрак медленно перемещался в такт ходу солнца, — не слишком плотный и не слишком редкий, — даря постоянную успокоительную прохладу.

Прямо впереди раскинулась тщательно ухоженная и украшенная фонтанами площадь, где каскады воды складывались в аккуратные и нежные узоры — жидкие ленты извивались в воздухе и скользили медленными спиралями, прежде чем опуститься в неглубокие бассейны. Вдоль садовых дорожек текли искусственные ручьи, огибая клумбы и исчезая под арочными мостиками, и их кристальная чистота выдавала тонкое влияние магов Льда.

На самых престижных улицах многие здания были украшены печатями, высеченными в каменной кладке, — незаметные, элегантные следы магии Огня, которые дарили тепло зимой и защищали от ночной стужи. В городе царила гармония — каждая школа магии формировала его по-своему, вплетаясь хрупкими нитями в ритм повседневной жизни.