Ливериум

Эпиграф

Шорох листьев под ногами,

Гром и молния играют.

Ветер треплет прядь волос –

Ворон чёрный песнь поёт.

Тихий стук сапог о камень,

Мчится тень в плаще сияя.

Ворох слез опавших ранит –

В сердце раною зияет.

Смерть на пятки наступает,

Кровью руки обагряет –

Отмщение свершает.

Запах копоти витает –

С неба пепел опадает…

Глава 1

Вода была повсюду.

Обступала со всех сторон, словно полчище чудищ, жаждущих утянуть на дно. Все, что я могла: медленно тонуть. И хотя тело сопротивлялось, все было без толку. Зарождающаяся паника заставляла безжалостно хватать ртом воздух. С каждой минутой мне становилось все труднее держаться на поверхности. Глупых стараний и отчаянного желания спастись оказалось недостаточно. Как только удавалось приподняться над волнами, они снова накрывали меня с головой: еще более безжалостно и сурово. Это продолжалось раз за разом, пока в моем сердце все еще теплилась крохотная надежда…

Я молила о помощи. Кричала изо всех сил. Даже тогда, когда мое тело сотрясалось от безжалостных конвульсий из-за воды, стремительно наполняющей легкие. Морская пучина продолжала тянуть на дно, лишая сознания и…возможности спастись.

Все внутри сопротивлялось. Но я понимала, что умираю…

Глупые желания, страхи и мечты исчезли. Ничего не осталось. Лишь пустота, охваченная безмятежностью. Все, чего я хотела, так это чтобы бездушная стихия наконец сжалилась надо мной и подарила столь утешающий покой...

— Бэйли́с. Бэйли́с, проснись. Все хорошо, слышишь? Милая…

Я открыла глаза, подскочив на месте. Сердце билось как заведенное. Дыхание участилось. Пальцы до боли впились в мягкое одеяло. Тело казалось ватным, едва подчинялось, все еще прибывая на границе сна и яви. Одежда взмокла. Пряди прилипли ко лбу, покрывшемуся сильной испариной.

Пришлось сделать вдох и медленный выдох на раз-два-три, чтобы сердце начало замедляться. Паника постепенно отступала. Однако я по-прежнему ощущала липкие щупальца страха. Будто все было наяву, а не в царстве Морфея.

Прошло девять лет, а кошмары по-прежнему не желали оставлять меня. Напротив, с каждым годом они лишь учащались, становились ярче, осязаемей. Я возвращалась в ту ночь на протяжении многих лет, наблюдала одну и ту же картину сотни раз, но...мне так и не удавалось спастись.

Свет медленно угасал, оставляя меня в услужение тьме.

— Бэйлис…

Теплая ладонь едва коснулась моего лица, заставив моргнуть и понять, что сон отступил. Но...я по-прежнему ощущала удушливый спазм, как и привкус соленой воды на своих губах.

Триединая...

Тяжело вздохнув, медленно втянула носом, стараясь унять спазм, охвативший тело. Роуз все это время поглаживала меня по спине, выводя на коже таинственные узоры, способные унять дрожь в пальцах и дать понять, что это не реальность. Но...боль никуда не исчезла. Внешне я была невозмутима и целостна, но внутри...медленно угасала. Это странное чувство не покидало меня. Словно...мне чего-то не хватало, какой-то важной детали, способной все исправить, чтобы наконец вдохнуть полной грудью.

— Очередной кошмар? — тихо спросила она, едва отстраняясь, чтобы заглянуть в мое лицо.

Кивнула, устало стряхнув прилипшие на лоб пряди. Вздохнула, а затем непонимающе сказала:

— Почему они все ещё преследуют меня? Я думала, что однажды это прекратится. Думала, со временем станет легче. Нужно лишь подождать, оправиться, но Роуз… Они становятся сильнее. Сон, что снится мне на протяжение многих лет, это воспоминание...оно будто хочет что-то сказать. Что если так мое подсознание пытается достучаться до меня? Что если там было нечто важное, из-за чего все произошло, чего я попросту не замечала? Что если...это был не просто шторм?

Я смотрела на неё широко-открытыми глазами. Прямо как в детстве, когда она рассказывала удивительные истории, от которых в груди замирало сердце. За окном по-прежнему вились тени, но большая часть из них уже скрылась, уступая место медленно восходящему солнцу. Мне вдруг показалось, что в эту секунду в чертах её лица отразилась некая тревога, возможно, даже...страх?.. Но стоило моргнуть, и все испарилось: видение исчезло, а Роуз как и прежде была спокойной и невозмутимой. Мой безопасный островок суши, позволяющий пережить бушующие штормы.

Она вздохнула. Но в её исполнении это выглядело мягким снисходительным укором, нежели огорчением.

— Я уже говорила тебе, Бэй-Бэй, и не раз. Это был самый обычный шторм, застигший вас врасплох. Он унес жизни твоих родителей, но пощадил тебя. Триединая подарила тебе ещё один шанс. И ты не должна упускать его. Напротив, следует брать от жизни все и каждый день благодарить Богов за столь щедрый дар. Уверена, твои родители хотели бы, чтобы ты двигалась дальше и перестала оглядываться. Чтобы ты наконец отпустила прошлое и научилась жить без сожалений...

Я тяжело вздохнула.

Родители умерли, когда мне было десять. Ужасное кораблекрушение, о котором еще около месяца писали во всех новостных газетах. Судно не справилось со стихией. Все пассажиры круизного лайнера погибли. Все, кроме меня. Я оказалась единственной выжившей. По словам тети, меня спас таинственный мальчик. По крайней мере, об этом судачили очевидцы – местные рыбаки и приезжие туристы, нашедшие меня на берегу моря.

Та ночь почти стерлась из воспоминаний. Я помнила лишь, как мы танцевали на палубе, а затем перебрались в каюту из-за сгрудившихся в небе туч и безжалостного крика чаек. Никто не обратил на это внимания. Наше маленькое счастье продолжалось. Папа кружил меня в воздухе, мама играла на пианино. Из-под её пальцев рождались невиданные мелодии, исцеляющие душу. Этот вечер был таким теплым, таким волшебным. Но лишь до тех пор, пока музыка не прекратилась, оборвавшись фальшивой нотой, резко ударившей по ушам.

Глава 2

Часы показывали ровно шесть. Маленькие светящиеся птички парили в воздухе, кружась по кругу, и неустанно чирикали, пока я не взмахнула рукой, приказав им остановиться. Будильник отключился: птичья трель прекратилась, а вслед за ней исчезли и маленькие голограммы. Удивительно, но несмотря на очередной кошмар, я не чувствовала дискомфорта. Напротив, ощущение солнечных лучей, проникающих сквозь окна, и начало нового дня будоражило не хуже кофе.

Мне не терпелось поскорее отправиться в путь, увидеть знаменитую академию славящуюся не только своими необычайными методиками, лучшими выпускниками и невероятной территорией, но и различным байками, – и начать обучение! Возможно, некоторые сочли бы меня странной. Иные могли бы причислить к числу «ботаников», страждущих знаний. По словам моей драгоценной тетушки: я лишь беспризорный лучик света, заглядывающий во всевозможные щели, в особенности в те, что мне недоступны. Но я выросла бойцом. Потому всегда опиралась на то, что: «Мир улыбается тем, кто несмотря на страх шагает вперед. Совершенство достигается путем упорства и преодоления невозможного, что в свою очередь порождает невиданные прежде стороны». Это было чем-то вроде жизненного кредо, на которое я опиралась все эти годы. И оно еще ни разу не подводило, как бы тяжело мне ни было.

Потянувшись, коснулась ступнями мягкого ворса. Не став одевать тапочки, вышла на балкон. Он был небольшого размера, округлой формы. Но я проводила на нем большую часть свободного времени. Мне нравилось размышлять здесь, встречать рассветы и проводить закаты, глядя на то, как солнце окрашивает небо в невероятные цвета, а затем плавно исчезает, пообещав вернуться вновь. Это место казалось чем-то вроде маленького убежища, где большая часть мыслей растворялась в звуках природы, а душа обретала покой, глядя на бескрайние завораживающие просторы.

Мы жили в небольшом городке под названием Фитшен. Он располагался на юго-западе, в то время как Хартлэйн обосновался на северо-западе. Неудивительно, что у нас в основном жаркий и сухой климат с небольшим количеством осадков. Чего не скажешь о столице с её повышенной влажностью, переменчивой погодой и прохладными зимами. Туманы и сильные ветра считались там обыденной нормой.

Наш городок напоминал старую деревушку без излишек и столичных нововведений, которые появлялись год за годом, благодаря ученым и их удачным разработкам, посвященным артефакторике. Здесь все было гораздо проще, уютнее: густые лиственные леса, лавандовые рощи, обширные поля, засеянные всевозможными фруктами, злаками и овощами, либо диковинными цветами. У нас даже были свои виноградники, а еще долина с водопадами. Здешняя местность уступала в плане технологий, но выделялась своей первозданной диковинкой и ощущением безграничного простора. Именно это привлекало меня больше всего. Ощущение свободы было в каждом вдохе и выдохе. Здесь можно было быть собой, не думая о том, какую маску выбрать на этот раз, чтобы вписаться в стремительно меняющееся общество.

— Доброе утро, мир... — привычно поприветствовала я день, как делала каждое утро, и незатейливо улыбнулась, вдохнув поглубже, чтобы навсегда запомнить этот сладковатый привкус, исходящий от растущей под окнами гламерии, витающий в воздухе, и слегка терпкий аромат трав с благоуханием роз.

Постояв еще несколько минут, в последний раз окинула простирающиеся впереди поля, виднеющуюся вдали лавандовую рощу, и вернулась в комнату, зная, что впереди меня ждет...невероятное приключение. На сборы ушло каких-то пол часа.

Я выходила из ванной, на ходу собирая волосы в высокий хвост, когда услышала окрик тетушки с первого этажа, так как дверь в мою комнату была распахнута:

— Бэйлис, поторопись! Твой завтрак остывает!

— Уже иду! — незамедлительно крикнула в ответ, прекрасно зная, что если промолчу, приняв к сведению данный факт, то она непременно продолжит повторять это, пока я не отзовусь.

Временами, она была просто невыносима. Иной раз мне казалось, что с её талантами можно было бы поднимать мертвецов, а затем усыплять их заново! Настолько у неё был звонкий мелодичный голос и невероятное упорство. Может, поэтому я выросла...такой же бойкой?..

Подумав об этом, усмехнулась и повернулась к зеркалу, изучающе взглянув на свое отражение…

Длинные волосы, кончики которых завивались кольцами, цвета темного индиго, чуть ниже лопаток. Большие круглые глаза, оттенок которых походил на утренний туман с легким росчерком молний и блеском серебра. Природа одарила меня небольшими, но пухлыми губами, верхняя из которых по форме напоминала лук купидона. И прямыми слегка приподнятыми бровями, из-за чего выражение лица порой казалось обманчиво наивным, местами даже дружелюбным. Особенно в купе с длинными загнутыми ресницами. Роуз еще посмеивалась, шутливо приговаривая, что когда я дуюсь, то похожа на молодого теленка, который всячески рвется изучать мир, а его то и дело останавливают.

В сравнении с другими девушками, я была довольно высокой: где-то метр семьдесят пять. У меня была неплохая, я бы даже сказала стройная фигура с округлыми бедрами и острыми выпирающими ключицами. Я в отличной физической форме, а потому подтянута. Бесчисленные тренировки, различные упражнения на выносливость и бег помогали поддерживать тело в тонусе. Хотя сегодняшний день стал маленьким исключением. У меня оставалось не так много времени. До главного вокзала добираться не менее трех часов, так как я наняла экипаж, вместо того, чтобы купить билет на пассажирское судно и сократить поездку на целый час. Однако...даже при виде незначительного буйства волн, стихии, что с легкостью поглощала корабли, я содрогалась от ужаса. Что уж говорить о том, чтобы вновь зайти на борт и оказаться во власти...хаоса?

Глава 3

Похоже Роуз была права: я и впрямь любимица Триединой, поскольку мой экипаж сумел преодолеть расстояние в несколько километров и при этом не развалиться.

Местный вокзал встречал ненавязчивой суетливостью, ароматом тачо́рес* и витающей пылью, оседающей в воздухе. Этому место был уже не первый десяток, поэтому можно было заметить, как в некоторых местах потрескались стены, а где-то имелись ощутимые сколы, обнажая шероховатость белого камня. Здание постепенно приходило в негодность, но продолжало упорно отстаивать свое право на существование. У местных властей банально не хватало финансовой поддержки, чтобы отреставрировать некоторые культурные здания в нашем городке и подправить систему водоснабжения.

Купив билет до Хартлэйна, который обошелся мне в целых пять фри́сов*, что по нашим меркам вполне приличная сумма, я вышла на перрон. Нужный поезд должен был прибыть через десять минут, если, конечно, местные часы не лгут. Поэтому я села на одну из свободных скамеек, стоящих вдоль красных ограждающих линий.

Погода выдалась чудесной: солнце светило так ярко, что я зажмурилась, наслаждаясь теплом, проникающим под кожу. В мыслях снова вспылили воспоминания о том, как Роуз брала меня с собой загорать на пляж, намекая, что мой цвет лица несколько...пугающий. Если бы не редкий цвет волос, а также черная подводка для глаз, с которой мы практически не расставались, меня вполне можно было бы спутать с неупокоенным духом. По крайней мере, в темное время суток точно.

Так или иначе, у каждого были свои недостатки. Вопрос лишь в том, как к ним подобраться. Правильно подчеркнутая индивидуальность – залог уникальности и магнетического шарма. Тогда даже самые ужасающие и омрачающие жизнь недостатки могут стать изюминкой, выделяющей среди безжизненно одинаковых серых лиц.

Громкий гудок, разнесшийся по округе, заставил вздрогнуть, открыть глаза. Резкий порыв ветра взметнул волосы и всколыхнул еще нераскрывшиеся бутоны в кадках, стоящих неподалеку.

Я поднялась с места и сосредоточилась на прибывающем поезде. Он был соткан из искусственно выведенных облаков и призрачного хрусталя, заключенного в серебряные рамы. Продолговатые окна переливались на свету, создавая радужные блики. Казалось, достаточно одного незначительного касания, чтобы эта хрупкая конструкция рухнула, распавшись на сотни осколков. Но это иллюзия. Транспордёры* прекрасно знали свое дело, создавая поистине невероятные механизмы для различного рода передвижений.

Как только поезд остановился, стена, напоминающая невесомое облако, испарилась. Появился небольшой арочный проход, вслед за которым из воздуха материализовалось несколько белоснежных ступеней, напоминающих пенное облако.

Как только я поднялась, все исчезло. Проход скрылся. Ступени растаяли, подобно испарившемуся туману. Поезд снова превратился в подобие гусеницы. Через пару минут раздался оглушительный гудок, напоминающий тяжелый удар по гонгу.

Мы тронулись с места. И я поспешила занять одно из пустующих сидений. Народу было не так много, поэтому можно было свободно передвигаться по вагону. В салоне пахло мятой и лимоном. А если нажать на одну из кнопочек на сидении, то появлялся небольшой водяной пузырь, транслирующий достопримечательности Хартлэйна. О чем я узнала, взглянув на соседнее место, которое занимала пожилая леди.

Поначалу мне показалось это неплохой идеей. Но затем я подумала, что уже завтра смогу увидеть все воочию. Поэтому решила не портить первое впечатление. Вместо этого достала свой старенький нойфон, который раньше принадлежал Роуз, – что-вроде фонографа, только более усовершенствованного. Его всегда можно было носить с собой и в любой момент прослушать запись, сделанную на него однажды. Конечно, сейчас уже были куда более продвинутые модели, в которых имелась готовая библиотека с различными мелодиями, напевами и звуками. Но я копила деньги столько лет не для того, чтобы спустить их на новые увлекательные штучки, созданные артефакторами. А для того, чтобы иметь подушку безопасности, пока не найду какую-нибудь подработку.

Безусловно, академия обеспечивала всем необходимым. Например, учебными материалами, комплектами формы по сезону, оборудованием для занятий и даже питанием. Но все остальное, такое, как: верхняя одежда, платья для официальных мероприятий, набор ловчих, средства гигиены и прочие мелочи – не входило в список обязательных вещей и имело пометку «предметы личного пользования». Добавим сюда дополнительные экскурсии, принудительные мероприятия, различные выставки, и выходила баснословная сумма. Сумма, которая у меня имелась лишь на первый семестр. Притом неполный.

Мне нравилось планировать наперед, составлять четкие списки с необходимыми задачами на ближайшее будущее. При этом контролировать каждую деталь, не говоря уже о потраченных минутах. Казалось, я всегда думала наперед, просчитывала возможные исходы. Но иногда это утомляло. Я не могла унять бесконечный поток мыслей и расслабиться хотя бы на мгновение, чтобы...абстрагироваться от суеты и вздохнуть свободно.

Именно в такие моменты, когда напряжение достигало пика, я включала записи, сделанные на нойфон. Это была игра на пианино. Её игра. Мелодии, которые помогали мне ослабить хватку, уйти в иную реальность, наполненную краткими мгновениями покоя.

Мне не хватало их. Не хватало настолько, что временами я чувствовала, как теряю почву под ногами, а сердце разрывается на части. В такие моменты я всегда ощущала невыразимую тоску, одиночество, опустошающую темноту. Поэтому когда становилось совсем тяжело, утопала в жалости к себе. В эти редкие минуты слабости я снимала маску, непробиваемую броню и плакала, позволяя скопившимся внутри чувствам выйти наружу.

Глава 4

Передо мной стоял двухэтажный вытянутый дом из темного облицовочного кирпича с едва заметными белыми вкраплениями, чья неоновая вывеска гласила: «Черная звезда».

Увидев это, я даже несколько растерялась. Это место отличалось от того, что было представлено в каталоге. Я специально заказала его магпочтой, причем экспресс доставкой, чтобы ознакомиться с имеющимися ночными домами Хартлэйна и подыскать наиболее подходящий, бюджетный вариант. Но...это определенно было не тем, что я ожидала увидеть.

Странно. Может, они реконструировали здание или решили сделать капитальный ремонт?

Неопределенно мотнув головой, решила не вдаваться в подробности. В конце то концов, адрес правильный. Значит путаницы быть не может.

Уверенно направилась ко входу, предвкушая завтрашнюю поездку. Чемоданы уже должны были доставить портовой почтой, оставив в ячейке хранения лифарума. Что значительно облегчало ношу. Переступив порог холла, над дверью звякнул маленький колокольчик, вспыхнув мерцающими красными искрами. Проводив восторженным взглядом легкий цветочный флер, оставшийся после, огляделась по сторонам. Внутри все выглядело еще более...неопределенным.

Интерьер оказался весьма специфического характера. Черные бархатные стены, часть которых покрыта красными узорами, слегка рябили в глазах. Витающий в воздухе сладкий дым настораживал, но, возможно, это лишь распылитель аромамасел. Парочка миниатюрных столиков с кожаными креслами по углам. И длинный темный коридор со светящимися под потолком неоновыми лампами фиолетового цвета.

— Добро пожаловать в «Черную звезду», мисс, — неожиданно услышала я и обернулась.

В правом углу оказалась небольшая лакированная стойка, за которой находилась женщина средних лет. Она была красива: высокая, стройная, с огненно-рыжими волосами и глубоко-посаженными глазами, густо подведенными черным карандашом. На ней было красное укороченное платье с невероятно глубоким вырезом и обтягивающей юбкой. Образ весьма откровенный. По крайней мере, для того, кто был лицом ночного прибежища – дома.

Разве ей не следует внушать надежность, уют и благоразумие?..

Впрочем, я тут же отмела эти мысли, ведь толком не знала здешних порядков. Большой город всегда играл по своим правилам, которые неподвластны многим из нас.

— Светлой ночи. Я бронировала у вас номер.

— Могу я узнать ваше полное имя? — дружелюбно поинтересовалась она, растянув свои красные губы в обворожительной улыбке.

— Бэйлис Сандерс Эверетт.

Она кивнула. Затем заглянула в одну из книг, что лежали перед ней на столике и сказала, вновь обратив на меня все свое внимание:

— Все верно. Ваше имя числится в списке бронирования. Однако, прежде чем мы предоставим комнату, могу я задать несколько вопросов, касающихся ваших предпочтений?

— Конечно, — с уверенностью ответила я, хоть это и показалось мне несколько странным. Впрочем, сервис подобного рода восхищал.

— Итак, вы предпочитаете, чтобы ваши окна выходили на залив или на сад?

— Залив.

Она что-то пометила у себя в тетради. Затем снова задала вопрос, мило улыбнувшись:

— Вы прибыли одна или в компании?

Я усмехнулась, мысленно ответив: «Конечно. А мой компаньон скрывается у меня под плащом». Но вместо саркастического замечания, сухо отметила:

— Одна.

— Замечательно, — пропела незнакомка, снова что-то черканув у себя в тетради. — И последний вопрос: у вас разовое заселение или длительное пребывание?

— Разовое.

Поскольку завтра, сразу после осмотра достопримечательностей, я собиралась заселиться в общежитие академии.

— Прекрасно. В таком случае…

Она пробежалась взглядом по строчкам в очередном журнале с записями, ловко пролистав парочку страниц длинными наманикюренными пальчиками, и, улыбнувшись, сказала:

— Номер вашей комнаты – 1.0.7. Приятного времяпровождения. Если понадобятся дополнительные услуги, обращайтесь. Я всегда здесь. У нас весьма обширный ассортимент. Поэтому если вам будет интересно, то…

— Да-да, я поняла. Приму к сведению, — спешно кивнула, чувствуя навалившуюся усталость, и махнула рукой, останавливая бесконечный поток слов. Все, что мне было нужно – горячий душ и мягкая кровать.

— Ваш ключ.

Мне протянули длинный переливающийся черный ключ с резным носиком и брелком в виде переливающегося сердца.

Забрав находку, еще раз кивнула и, поблагодарив, направилась к узкой винтовой лестнице.

Нужный номер отыскался быстро. Однако я была настолько вымотана, что, войдя внутрь, не придала значения странным звукам. А вот обилие свеч, расставленных повсюду, заставило обескураженно замереть на месте. Не говоря уже об огромном блюде с фруктами и бутылке вишневого сафэ́ с двумя переливающимися бокалами.

Вот так...сервис. Похоже местные намного гостеприимнее, чем я могла подумать. Даже удивительно. Особенно если учесть цену, которую я заплатила за номер.

Усмехнувшись собственным мыслям, скинула сумку на пол. Повесила плащ на вешалку в коридоре, достала нижнее белье из сумки и, раздевшись, отправилась в ванную комнату, чтобы наконец принять душ и смыть с себя дорожную пыль.

Глава 5

Как только вышла из ванной комнаты, меня настиг изучающий взгляд незнакомца. Он стоял возле небольшого продолговатого окна с прекрасным видом на залив, в отражении которого простиралась жемчужная луна.

Не обращая на него внимания, убрала вещи в небольшую прикроватную тумбочку. После чего заняла левую часть кровати. Ту, что ближе к окну. Это позволяло хоть как-то ориентироваться в пространстве и контролировать ситуацию. Тени, отбрасываемые деревьями, рисовали причудливые узоры на стенах. В то время как виднеющееся бескрайнее небо завораживало своей неприступной бесконечностью. Прямо как этот город…

Отвернувшись к двери, взбила плоскую подушку. После оглушительной информации, хотелось верить, что они хотя бы меняли постельное белье после предыдущих…постояльцев. Вся моя поза говорила о протесте. Я не собиралась сдаваться или вестись на его запугивающий взгляд. Уверена, он не раз убеждал всех в том, что с его обладателем шутки плохи. Но...я видела подобное не раз. К тому же была слишком своевольна и невероятно упряма.

Молчание, воцарившееся между нами, ощущалось как тяжелое плотное облако, плывущее в медленном вязком потоке, что в любое секунду низвергнет молнии, заставившие вспыхнуть все в радиусе мили. Однако я не проронила ни звука, лишь упрямо поджала губы. Гордость, врожденное чувство справедливости – позволяли стоически переносить любые трудности, пусть и не всегда в наилучшей форме.

Закрыв глаза, начала вести мыслительный отсчет того, как скоро он не выдержит и покинет комнату, либо скроется в ванной, чтобы я могла не только вздохнуть свободно, но и сотворить маленькую шалость. В конце концов, если мне что взбредет в голову, я не успокоюсь, пока не получу желаемое. К тому же вряд ли мне удастся поспать. Делать это, зная, что ты в одной комнате с незнакомцем, да к тому же мужчиной! – вверх идиотизма.

Я не знала кто он, не знала, какими возможностями обладает. Все что мне было известно, так это то, что он ужасно несносен! Не говоря уже о предпочтениях и о том, где он проводил свой досуг. Именно от таких мужчин Роуз всегда велела держаться подальше. По её словам: «Красивая неприступная оболочка, от которой за версту веет первородной силой и природным обаянием, одна из самых опасных. Оглянуться не успеешь, как отдашь душу дьяволу, лишь бы стать одной из тех, на кого он обратит внимание».

В молодости Роуз пользовалась неслыханной популярностью. У неё не было отбоя от ухажеров. Даже папа не раз упоминал об этом. Но судя по некоторым обрывочным разговорам, любовью всей её жизни оказался именно такой мужчина.

Так или иначе, осторожность не помешает. Кто знает: какие тени обитают в его сознании?

Спустя пару минут, диа́фол – как я окрестила этого парня, что на старлонском означало – дьявол, все же сдвинулся с места и вышел, оставив меня одну. Мысль о том, чтобы спешно закрыть дверь на ключ, тут же вспыхнула в голове. Руки так и чесались оставить его ни с чем! Правда, поразмыслив, поняла, что ключ у нас обоих. Значит...надо действовать более изощренно.

Ухмыльнувшись, открыла сумку и достала оттуда маленький пузырек с янтарной жидкостью, запашок которой был настолько омерзительным, что мог поднять на ноги не одно умертвие.

М-да. Все же от некоторых привычек избавиться невозможно. Даже если ты больше не ребенок, постоянно влипающий (или создающий, тут уж как посмотреть!) в неприятности.

Надеяться на то, что он так легко отступит и позволит остаться в гордом одиночестве – глупо. Подобная снисходительность определенно не в его характере. Не то чтобы я знала его как свои пять пальцев, но что-то мне подсказывало: этот парень та еще заноза в округлой точке! Значит...надо ему слегка помочь.

Откупорив пахучую настойку, созданную по собственному рецепту, я в очередной раз улыбнулась. Зло, предвкушающе, с огоньком. Изначально она планировалась как средство отпугивания насекомых. Таких, как клопы, блохи, комары и подобные им мелкие твари. Но...вышло с точностью да наоборот. Никогда не забуду, как визжала, применив её в первый раз. Роуз тогда и помыслить не могла, что дело не в привычных кошмарах, а в нашествии насекомых и безжалостной чесотке!

— Что ж, надеюсь, ты повеселишься, диа́фол.

Глупо хихикнув, окропила содержимым пузырька отведенную ему часть кровати, уповая на милость Триединой, уверовав в то, что маленькие друзья не явятся и по мою душу. Но как мудро изрек народ: «Предупрежден – значит вооружен». Я знала, как обезопасить себя и насладиться предстоящим шоу.

Флакончик исчез в сумке ровно в тот момент, когда дьявол отворил дверь. Неторопливой хищной походкой он зашел в комнату. Выражение его лица было таким суровым, злым и…неудовлетворенным, что я невольно прыснула в подушку. Правда, вспомнив, где нахожусь, не удержалась от саркастичного:

— Уже вернулся? Жаль. Думала ты заблудишься и проходишь по коридорам до самого утра.

Он прищурился.

— Думал ты вспомнишь о наличии благоразумия и уберешься отсюда подобру-поздорову, пока еще есть такая возможность.

Я нагло улыбнулась, не став заострять внимание на его завуалированных угрозах.

— Видимо, нашим надеждам было не суждено сбыться.

Он не ответил. Молча прошел к кровати. Скинул кожаную куртку, бросив на спинку стула, и подошел еще ближе. На нем осталась темно-серая водолазка и черные джинсы с тяжелыми кожаными ботинками. Стоило ему сесть, матрас тут же просел. Однако не обращая внимания, парень ловко расшнуровывал обувь. Я же уповала на удачу, надеясь, что он не учует запах и не распознает подвоха.