Тишина в их квартире была густой, как застоявшийся воздух. Лиза сидела, уткнувшись в телефон, Матвей – в экран ноутбука. Между ними на диване веяла пустота, шире, чем когда-либо. Между ними на диване веяла пустота, шире, чем когда-либо. «Люблю тебя», – бросил он, не отрываясь от монитора, машинально, как пароль для входа в систему. «Я тоже», – откликнулась она, голос плоский, без интонаций. Ритуал соблюден. На сегодня достаточно.
Они давно уже были не любовниками, не партнерами в полном смысле. Они были сокамерниками в тюрьме собственного выбора. Скованные цепями привычки – совместные завтраки по субботам, знание, где лежат чистые носки. Связанные общей историей – пять лет взлетов, падений, переездов, ссор и редких, все более тусклых моментов счастья. И скрепленные по рукам и ногам финансовой зависимостью – аренда, кредиты, страх перед неизвестностью поодиночке. Любовь? Она ушла, как вода в песок, оставив лишь влажный след сомнений. Страсть? Заменилась редкими вспышками, больше похожими на попытки разжечь угасающий костер мокрыми дровами.
Внешне – «все нормально!» – как они уверяли друзей, коллег, случайных знакомых. Лиза, встречая взгляды подруг, заученно улыбалась: «Да мы просто устали. Проблемы временные, скоро все наладится». Матвей, потягивая пиво с приятелями, отмахивался: «Да ну, эти измены… пустяки. Ничего не значат. Главное – мы любим друг друга». Ложь звучала так естественно, что они начали верить ей сами.
А начало всему – два года назад. Вечеринка, алкоголь, глупость. Лиза, голубоглазая блондинка, потеряла бдительность в объятиях незнакомца. Потом – муки совести, признание Матвею, его карие глаза, полные невероятной боли и гнева. Он ушел. Полтора месяца пустоты, звонков, слез. Потом – прощение. Казалось, шторм миновал. Они старались, латали трещины. Но посреди зимы ответный удар: Матвей, кареглазый брюнет, нашел утешение на стороне. Об этом знал только Антон, его лучший друг. Антон молчал, глотая неудобную правду.
К концу зимы измены прекратились. Наступило подобие мира. Возвращалась страсть – или ее тень? – искренность, казалось, пробивалась сквозь лед. Прошел год стабильности. Они решили съехаться – новый этап, новая надежда. Еще год – и вот, третий год совместной жизни, как гром среди ясного неба, скандал. Матвей, его старое недоверие, вспыхнувшее с новой силой, приревновал Лизу к Кириллу, новому коллеге.
«Зачем ты с ним общаешься? Мне он не нравится!» – голос Матвея звенел от напряжения. – «Вдруг что-то опять пойдет не так? Парни не умеют с тобой «просто дружить!»
«Успокойся!» – парировала Лиза, чувствуя, как закипает. – «Почему тебе можно с девчонками тусоваться, а мне нельзя? Мне нужен круг общения! Ты просто эгоист!»
Крик на крик, обвинения, старые раны. И вдруг… накал сменился странной тишиной. Взгляды встретились – не враждебные, а… голодные? Матвей шагнул к ней, она не отпрянула. Грубые поцелуи, больше похожие на укусы, срочность, не оставляющая места мыслям. Ночь страстного примирения. На утро Лиза лежала, глядя в потолок. Внутри – пустота. Ни капли той искренности, что они так яростно симулировали ночью. Было странно, фальшиво.