Ловушка Безголового

Авантюра

   Однажды, когда июньская послеполуденная жара охватила столичный город Минск, дверь дома номер пять по улице Золотая Горка начала медленно открываться. Рядом с дверью висела табличка «С. Самуйлик. Конфиденциальный частный розыск». Затем в горячую духоту из прохладного холла вышел щеголевато одетый молодой человек. На нём был лёгкий костюм-двойка сливочного цвета с острыми стрелками на брюках и ярко-бирюзовая рубашка с воротничком-стойкой. Со скамейки, спрятавшейся в тени крупной липы, к нему бросился полноватый мужчина лет пятидесяти с мясистыми щеками и чёрными волосами до плеч. Одет он был во всё белое: шляпа, рубашка, брюки и летние туфли в дырочку.

   – Джень добры, пан Станислав? – заговорил он, делая ударение на предпоследний слог имени и улыбаясь.

   – Стас. Меня зовут Стас, – ответил щёголь – высокий блондин с вьющимися волосами, тонким носом и чуть саркастической линией рта.

   – Отлично! – обрадовался мужчина; он говорил по-русски с акцентом, пришепётывая, но довольно бойко. – Я Анджей Заремба, хозяин `хотэл.

   – Что: «хотэл»?.. – переспросил Стас, решительно перемещаясь под спасительную тень липы.

   – Хотэл, отель. Имею до вас тайное дело о духе без головы, – странный мужчина понизил голос. – Пропадают люди.

   Блондин молчал.

   С некоторым сомнением в голосе хозяин отеля спросил:

   – Вы разыскиваете людей?..

   – Да, конечно, – словно очнувшись, ответил щёголь.

   Молодой человек, назвавшийся Стасом, солгал: он никогда в жизни никого не разыскивал, поскольку работал директором районной библиотеки в городе соседнего государства, а именно – в Санкт-Петербурге. Станислав Самуйлик, к которому в жаркий день Стас заехал в гости, был его другом детства. Подружились они ещё в школе в городке Сураж под Витебском. Постороннему могло показаться, что у них похожие имена, но у Стаса Жеромского в свидетельстве о рождении было написано «Стас», а Станислава родители и друзья называли Станя. В двухтысячном году, «на Миллениум», родители Стаса переехали в Петербург, а бабушка осталась жить в Белоруссии. Станя Самуйлик выучился в Минске на юриста, а Жеромский поступил в питерский Институт культуры на «девочковый» библиотечный факультет, который и закончил с отличием.

   В настоящее время Стас находился в отпуске. Он пожил немного у бабушки Насти в Сураже и в один прекрасный день решил сделать сюрприз старому приятелю, навестив его прямо в офисе. Они вместе неплохо провели время, вспоминая былые дни и рассказывая друг другу новости. Кабинет Стани был обставлен в стиле минимализма дешёвой, но почти новой мебелью, но главное – в кабинете работал кондиционер. Стас упал в чёрное кожаное кресло и наслаждался, овеваемый лёгкой прохладной струёй.

   Станя шутил и жаловался, что ему надоело выслеживать супругу для супруга или супруга для супруги, а то и бежать по следам исчезнувших домашних любимцев. Однажды он чуть не опустился до поисков хомячка Дональда, но по счастью Дональд сам напомнил хозяйке о себе жутким запахом, после того как скоропостижно сдох в вентиляционной трубе. Стас слушал друга и в душе завидовал его интересной жизни: библиотечная атмосфера, несмотря на визиты известных людей, камерные концерты и тематические праздники, не могла сравниться с приключениями настоящего сыщика, который у Жеромского иногда ассоциировался с героями сериала «Шерлок». Поэтому-то он и соврал Зарембе, выдав себя за Станю. Конечно же он понимал, что поступает отвратительно прямо на пороге офиса своего душевного друга, но услышав «дух без головы», ничего не мог с собой поделать: ну, а вдруг ему удастся выследить кого-то вроде Степлтона из «Собаки Баскервилей»? Тогда он расскажет всё Стане и даже поделится гонораром, а потом они вместе шумно отпразднуют победу «охотника за привидениями». Если же ничего не выйдет, он сознается, и все лавры победителя достанутся другу. Но пока об этом не очень хотелось думать: хотелось провести самый незабываемый в своей жизни отпуск.

   Отметим, что на прощание друзья обменялись подарками. Стас подарил два билета на единственное в Минске выступление группы «Roxette», которую приятель обожал, а Станя, знавший о любви Жеромского к детективам, преподнёс ему внешне не отличимую от пистолета ТТ зажигалку и плечевую кобуру к ней. Так что библиотекаря-франта задержала в холле не боязнь окунуться в городское пекло, а желание невзначай приоткрыть пиджак для любопытных глаз.

кафе "Золотая Горка" в Минске

   Заремба суетливо пригласил «пана Станислава» в ближайшее кафе «Золотая Горка», но не предложил за него расплатиться. Стас из-за жары взял десерт «Клубничная ностальгия», лимонад мохито и лидское тёмное пиво. Поляк, напротив, заказал суп-гуляш, тар-тар из говядины, шоколадный флан и кофе с коньяком. Обедали они, конечно, в зале с «эр кондишен», как выразился пан Анджей, успевавший и управляться с едой, и рассказывать. Он оказался бизнесменом, который ранее оптом продавал польские яблоки в Россию. После введения антироссийских санкций, бизнес быстро скис и перестал приносить доход, поэтому бизнесмен решил открыть отель, но не в Польше и не в России, а в Белоруссии, потому что здесь выходило дешевле.

Ночь кошмаров

   После ужина Стас выспался и в одиннадцать вечера устроился в комнатке сторожа, где, кроме кресла, стола, мониторов и кофеварки, ничего не было. На дежурство он решил одеться скромно – джинсы и джинсовая рубашка, что со стороны выглядело почти как форма. После беглого обхода музея, «детектив» открыл ноутбук и принялся смотреть трансляцию футбольного матча Россия-Белоруссия. Ветер за окном что-то совсем разошёлся и начал подвывать. Прихлёбывая кофе, Жеромский поглядывал в мониторы, и ему вдруг показалось, что в комнате с портретом Барбары мелькнула чья-то тень. Вполне возможно, что это ветер качал акацию в лунном свете, но Стасу движение не понравилось, и он, поправив на плече кобуру, отправился на разведку.

   Слабое аварийное освещение позволяло видеть только ближние комнаты, поэтому приходилось двигаться с большой осторожностью. Перед залом с портретом панночки, словно задетая кем-то, покачивалась на верёвке стрыга; фонарик высветил её безжизненные пластиковые глаза.

   Портрет висел на своём месте. Благодаря зеркалу создавалось впечатление, что Барбара следит за чужаком с обеих сторон. Стас прошёл почти весь зал, как вдруг ему показалось, что панночка в зеркале повернула голову. Он резко обернулся, выхватив декоративный пистолет, – красавица была в прежней позе. Не зная, как унять колотившееся в груди сердце, Жеромский заглянул в следующую комнату – пусто и темно: аварийное освещение отключилось. «Какая чушь! – подумал он. – Трясусь, как сопливый мальчишка». Он решительно шагнул вперёд и включил обычный свет.

   От вспышки пришлось прикрыть глаза, но в комнате, кажется, ничего не изменилось. Только в картине «Домой» чего-то не хватало. Стас подошёл ближе. Кого-то! Бледная луна смотрела на дорожку к дому, но на ней никого не было… Неожиданно свет погас, и послышался тяжёлый глухой стук, как будто упал экспонат.

усадьба Менчинских

   – Что за чёрт! – пробормотал сыщик и наощупь нашёл выключатель. Свет зажёгся, и он увидел посередине зала лужу крови, в которой лежала человеческая голова. Он рефлекторно выключил свет и прижался к стене. Некоторое время Стас боялся дышать, но только он стал приходить в себя, как в следующей комнате послышались чьи-то шаги. Тогда он прицелился в чёрный прямоугольник прохода, желая напугать самозванца, и стал потихоньку продвигаться вперёд. Шаги неуклонно приближались, и в слабом лунном свете мелькнула высокая тень.

   «Стой!» – крикнул Стас, сделал шаг в сторону, поскользнулся в кровавой луже и, падая, выронил пистолет. Пол под ним с треском обрушился, и он полетел в темноту. Он был уверен, что провалился подпол; каково же было его изумление, когда после болезненного приземления на спину, пришлось зажмурить глаза от яркого света.

   Жеромский лежал на галерее второго этажа богатого дома; вычурные балясины и ажурная винтовая лестница поодаль что-то смутно напоминали. Он посмотрел наверх и увидел чёрную дыру в потолке, словно он только что свалился с чердака. Со скверным предчувствием он приподнялся и увидел за перилами роскошный зал с накрытым столом и пылающим камином, на стенах висели звериные морды: он очутился в усадьбе Менчинских.

интерьер усадьбы

   «Наверное, это сон», – попытался успокоить себя Стас, но неподалёку валялся его пистолет, смотревшийся странно в древней усадьбе. Он сунул пистолет в кобуру, но беспокойство только нарастало: кого он здесь напугает зажигалкой? В дыре, в которую Жеромский провалился, царила темнота, поэтому он решил на всякий случай спуститься на первый этаж: быть может, там есть лестница на чердак. Несмотря на всю фантасмагоричность ситуации, ему казалось, что, вернувшись через дыру наверх, он снова попадёт в музей.

   Он направился по галерее к ступенькам, ведущим на первый этаж, однако, дойдя до поворота, с удивлением обнаружил, что лестница очутилась на другой стороне периметра, и он не приблизился к ней ни на шаг. Стас вернулся, и лестница вернулась на ту же сторону, где он только что был! Как только он проходил резную колонну на углу галереи, кто-то словно пролистывал изображение, и лестница оказывалась на другой стороне. В его голове пронеслась догадка: «Картина! То, что видит зритель – неизменно. Как же выбраться из этой чёртовой головоломки?» Он подошёл к перилам и принялся рассматривать первый этаж: огонь в камине отбрасывал блики на столовый сервиз и полированную мебель, но странным было то, что его горение становилось всё более трескучим и нервозным. Словно ветер в трубе раздувал его. В конце концов, сполохи принялись лизать край камина и плеваться искрами. Каминный экран недолго сдерживал безумие огня: одна из искр прыгнула на ковёр, который через мгновение начал чадить и вспыхнул. Увидев это, Стас побежал к лестнице, но, как и в прошлый раз, она «перескочила» на дальнюю от него сторону. Огонь уверенно подползал к стульям, тяжёлый запах гари носился в воздухе, дым неотвратимо заволакивал гостиную.

   Жеромский в ярости вскрикнул и принялся перелезать через перила, ограждавшие галерею. Оттолкнувшись от перил, он с диким грохотом и звоном упал на обеденный стол, а с него – на пол, попутно уничтожив часть сервиза и сломав ближайший стул. Огонь в это время уже захватывал края белоснежной скатерти. Потирая ушибленную руку, Стас огляделся в поисках выхода, но оказалось, что высокое пламя преградило путь к двери: там уже горела и мебель, и огромные факелы-портьеры. Жар надвигался и гнал горе-сыщика в противоположную от выхода сторону, стол был уже полностью объят огнём. Бросив последний взгляд на дыру в потолке, Стас прикрыл голову руками и прыгнул в ближайшее окно. К счастью, оно располагалось невысоко от земли, а под окном была клумба с  пионами, отважно погибшими при падении человека.