Ловушка для Колдуна

Глава 1

Письмо

Юлия Чарушева возвращалась с работы. Трудилась она юристом в ЖЭСе недалеко от дома, и это Юлька считала единственным положительным моментом в своей работе. Начальник постоянно вешал на Чарушеву, не смотря на протесты Юлии, обязанности, выходящие за рамки должностной инструкции рядового юриста. Каждожневные стычки с начальством измотали Юльку. Вот и сейчас, после трудового дня, идя домой, она чувствовала себя уставшей, словно пробежала марафон. Чарушева ужаснулась тому факту, что великолепный июньский вечер её совсем не радует, и подумала о необходимости срочно что-то менять в жизни.

Свернув с большой улицы на дорожку маленького, уютного сквера, находящегося недалеко от многоэтажки, в которой Юлия жила вместе с мамой, Чарушева наконец обратила внимание на происходящее вокруг и улыбнулась: летнему вечеру удалось вытащить на улицу множество горожан. Жизнь в сквере кипела: все лавочки были заняты, а на детской площадке царил аншлаг. Эту же картину Юлька увидела во дворе своего многоэтажного панельного дома, где, оккупировав лавочки, пенсионеры ругали власть, мужчины обсуждали рыбалку, а мамочки делились планами на отпуск, время от времени покрикивая на детей, которые оголтело носились по двору.

- Юля, посиди с нами, - три дамочки-мамочки, с двумя из которых Юлька училась вместе в школе, пригласили Чарушеву присоединиться к ним на лавке у подъезда.

- Устала, девчата. Голова раскалывается. Сегодня в суд ходила, потом вместо начальника принимала граждан, недовольных работой ЖЭСа. Короче, мрак, - отказалась Юлия от предложения и поспешила скрыться в подъезде.

Перед тем, как начать подниматься на свой третий этаж, Юлька открыла почтовый ящик. Из него с ворохом рекламных буклетов выпало письмо, адресованное Елизавете Чарушевой, матери Юли. На конверте был коряво выписан адрес отправителя: село Доброе, дом 5. Юлия Чарушева знала, что в этом селе живёт её бабушка, мать отца. Правда, саму бабушку Юлька за двадцать девять лет жизни видела только один раз, но денежные переводы от Авдотьи Никитичны в детстве получала регулярно: на День рождения и на Рождество. Взамен Юлия посылала бабушке открытки со словами благодарности (на этом настаивала мама Лиза) и свои рисунки (это была личная инициатива Юльки, очень любившей рисовать). После того, как Юле Чарушевой исполнилось восемнадцать лет, денежные переводы из Доброго села перестали приходит и связь с бабушкой оборвалась. Предпосылкой к этому разрыву стало то, что сын бабули Авдотьи, а по совместительству отец Юли, Борис Чарушев, по уши влюбился в секретаря Полину, которая работала на ресепшене в той же автомастерской, где трудился Боря. Полина ответила взаимностью, у них начался бурный роман, результатом его стала беременность дамы, уход Бори из семьи, а затем и развод Юлиных родителей. Поэтому письмо от Авдотьи Никитичны Чарушевой, адресованное бывшей невестке, удивило Юлю.

- Мам, танцуй. Тебе письмо! - крикнула Юлька, зайдя в маленькую однокомнатную квартиру-студию, где они с матерью жили вот уже десять лет, после того, как родители развелись и разменяли приобретённую в браке трёшку в пятиэтажной панельке.

- От кого? - выглянула из кухни Елизавета Чарушева, высокая, боевая дама пятидесяти двух лет, которую за громкий голос и пробивной характер соседи по подъезду прозвали "Лиза-Колокол," хотя была старшая Чарушева совсем не плохой женщиной и все в доме её любили, а на работе, в отделении гинекологии центральной городской больницы, где Лиза занимала должность старшей акушерки, без неё были просто как без рук.

- От мамы письмецо! - озорно улыбалась Юлька, размахивая письмом.

- С ума сойти! - воскликнула Чарушева Лиза и воробей, сидевший на периле лоджии, дёрнувшись от страха, поспешил улететь. - Мало того, что мы живём в одном доме, что мать, как по часам, звонит мне три раза в день на работу, что я каждый день после работы захожу к ней, так она начала письма строчить.

- Письмо не от твоей родной мамы, а от приобретённой. От мамы папочки, - призналась Юлька.

- От бывшей свекрови? - удивилась Елизавета. - Я думала, что она давно умерла. Ей же лет уже много. Покажи письмо!

Юля протянула матери письмо, та его покрутила в руках, потом аккуратно вскрыла, и Чарушевы начали читать:

"Доброго денёчка, дорогая Лизаветушка.

Во первых строках своего письма выражаю надежду, что ты жива и здорова. О себе сообщаю: перезимовала благополучно, огород засадила весь. Мелиссу твою любимую возле куста красных паречек обновила. Извини, голубушка, что беспокою тебя. На прошлой неделе споткнулась, упала. Ходить совсем не могу. В больницу не берут. Видать боятся, что помру там и статистику им испорчу. Главврач нашей больницы - сущий дьявол. Он возрастных пациентов совсем не уважает. Так и говорит: "Организм ваш износился, медицина бессильна, пора на кладбище." На прошлой неделе этот Ирод окаянный отказался взять в стационар семидесятилетнюю девочку, а мне же уже за девяносто годочков перевалило. Шанса попасть в больницу нет. Так я тебя прошу, потому как больше не к кому обратиться: приедь, милочка, побудь со мной, пока я на ноги не встану. Будем вечерами сумерничать вместе и чай твой любимый с мелиссой пить.

Передавай привет дочери своей, моей внученьке Юлии, и мужу своему бывшему, сыночку моему любимому Бореньке.

Коль не откажешь старухе, приезжай побыстрее. Письмо не шли, звонить не пытайся: телефоны в Добром селе не ловят.

Жду тебя, Лизонька, как соловей лета. Засим прощаюсь.

Глава 2

Телефонный разговор

Родители Юли, хоть и разводились шумно, с дележом квартиры и даже мелкого совместно нажитого имущества, через пару лет после расставания начали вполне нормально общаться. Способствовало этому с одной стороны то, что у Елизаветы появился кавалер, отставной военный Саша, а у Бориса Чарушева один за одним родились трое сыновей. Лиза по-женски мудро рассудила, что девятнадцать совместно прожитых лет из жизни не выбросить, и первая позвонила бывшему мужу, когда у Саши сломался старенький Опель. Борис, признанный мастер в ремонте автомобилей, с радостью помог отремонтировать машину. После этого Елизавета периодически снабжала семью своего бывшего мужа фруктами и овощами, выращенным на Сашиной даче, а также закатками. Полина, жена Бориса, совсем не возражала против Лизиной помощи, а когда семь месяцев назад внепланово забеременела в четвёртый раз, то рыдать и искать утешения прибежала к Лизе Чарушевой (благо бежать было недалеко: Боря после развода два года пожил с родителями Полины, после чего купил двушку в соседнем с бывшей женой дворе).

- Алё, Боря! - тем временем кричала в трубку Елизавета, поставив телефон на громкую связь. - У нас ЧП.

- Юлька беременна? - предположил оробевший Борис.

- Дождёшься от Юлии! - возмутилась Лиза. - Это ты у нас любитель детей строгать.

- Ладно, Лизок, не начинай! Что стряслось? С Саней поругалась?

- Саша на даче. С ним всё нормально. Мать твоя мне письмо прислала. Пишет, что уход ей нужен. Ты когда у матери был последний раз?

- Два года назад. На Пасху. Поругались мы тогда. Она сказала, чтобы я не смел к ней даже носа показывать во веки вечные, - покаянно признался Борис.

- Боря, у тебя совесть есть? - возмутилась Лиза. - Бросил престарелую женщину на произвол судьбы! Она вынуждена обращаться к бывшей невестке за помощью.

- Лизок, ты меня пойми: я маме предлагал к нам в город перебраться, но она ни в какую, - оправдывался Борис. - Да и с Полиной мама не сошлась от слова совсем. Вот тебя мамуля с первого взгляда полюбила. Может съездишь к ней?

- Ты офонарел?! - Елизавета выпучила глаза от такого наглого предложения бывшего мужа. - Я твою мать два раза в жизни видела. Один раз перед свадьбой ты меня к себе на малую родину в село Доброе свозил, а потом твоя мама к нам приезжала, когда Юльке годик отмечали. Я тогда с ней крепко поругалась. Помнишь? Короче, собирайся и дуй к матери в деревню!

- Лизонька, Полинку на сохранение вчера положили с угрозой преждевременной родов. На работе завал, дома мал-мала меньше по лавкам сидят. Как я сорвусь и в деревню поеду? У старших завтра лагерь спортивный начинается, младшему в четверг аденойды будут удалять.

- Беда с тобой, Борька! - пробормотала Елизавета. - Я ж не знала, что Полина в больнице. Ты к ней ездил сегодня?

- Когда? Только с работы притащился. Да и пива уже выпил, - покаялся многодетный отец.

- Борис! Как можно! Ты какой пример мальчикам продаёшь? - возмущённо кричала в телефон Лиза. - Кормил детей?

- Собираюсь, - буркнул Боря Чарушев и совсем скис.

- Вот и собирайся. Старшего пришли ко мне. Я каких-нибудь закаток вам дам. С Полиной созвонюсь чуть позже. Завтра к ней съезжу. Она в нашем районном роддоме?

- В нашем. По прописке ведь кладут.

- У меня подружка в обсервации в нашем роддоме работает. Свяжусь с ней, - планировала Елизавета.

- Спасибо, Лизок, ты - человечище! - оживился Боря. - А с мамой моей что делать будем?

- К маме твоей я не поеду. У меня своя мама ухода и внимания требует, - категорически отказалась Лиза.

- Может мне поехать, - несмело предложила Юлия.

- О, точно! Съезди, дочка. Выручи родителей. Познакомишься с бабушкой, отдохнёшь. Там места красивые. Лес, речка. Вернёшься другим человеком! Расходы на дорогу беру на себя, - радостно одобрил идею Борис.

- Ой, Боря, - поморщилась Елизавета. - Оставь себе свои деньги. У тебя же дома мал-мала меньше по лавкам сидят. Мы с Юлькой ещё не согласились. Обсудить всё надо.

- Так давайте обсудим! - горячился Борис.

- Без тебя обсудим! - остановила его Чарушева-старшая. - Хорошего вечерочка!

- Подожди, Лизок, - заволновался Боря. - Я же старшего пришлю за закатками?

- Присылай, - милостиво разрешила Лиза.

- Может у тебя пожевать что есть? - заканючил Борис. - Пока я тот ужин приготовлю, дети изголодаются по третьему кругу.

- Ладно. Котлет дам. Гарнир сам готовь, - совсем раздобрилась Елизавета.

- Макароны тогда пошёл ставить, - оживился многодетный отец Чарушев. - Прощайте, девочки!

Когда мать положила на диван телефон, Юлька закатила глаза:

- Мамочка, зачем тебе всё это? Теперь мы без котлет ужинать будем?

- Ну, а как бросить голодных детей? - вздохнула Лиза. - Полину мне жалко, потому что была я на её месте и знаю, каково жить с Борькой. Вон, пива себе купить не забыл, а ужин детям не сварил.

-У Полины родители живут в пятнадцати минутах езды на троллейбусе от нас. Пусть напрягутся и помогут с внуками, - не сдавалась Юля.

Глава 3

А вот и поедь!

Вдвоём мать и дочь Чарушевы ловко упаковали в объёмную клетчатую хозяйственную сумку трёхлитровую банку компота, три литровые банки консервированных салатов, банку варенья и гору котлет, которыми они планировали ужинать всю неделю.

- Ничего. Без котлет хорошо выглядим! - обняла дочь за плечи Елизавета, закрыв дверь за двумя шустрыми мальчуганами, сыновьями Бориса.

- Говори за себя, мама, - отозвалась Юлия.

- А ты что? Плохо выглядишь? - удивилась Лиза, пробежавшись взглядом по ладной фигуре дочери. - Вполне себе привлекательная девушка.

- Я - рыжая, конопатая, - напомнила матери Юля.

- Началось! - закатила глаза старшая Чарушева. - Откуда в тебе этот комплекс? У тебя красивые волосы редкого медного цвета…

- И очаровательные веснушки, - перебила маму Юлька. - Знаю. Сколько себя помню, ты мне это всегда говоришь.

- Так это правда, доченька. Ты же красавица, только не любишь себя, - Чарушева старшая взяла Юлю за руку, посадила на диван и села рядом. - Не нравится мне, как жизнь у тебя идёт. Ты словно плывёшь по течению, а наслаждения от процесса не получаешь.

- Мам, какое наслаждение? От чего? - устало отозвалась Юлька.

- Я вот что думаю, - после небольшой паузы произнесла Елизавета. - Может тебе и правда поехать к бабке Авдотье. Проживёшь у неё месяцок на природе, вдали от цивилизации, отдохнёшь. Я помню, когда с Борисом ездила в гости к Авдотье Никитичне, она меня в лес взяла с собой. Там посреди леса был большой луг, за лугом поляна, на ней овраг, всесь красный от земляники. Никогда такого не видела. Тридцать лет прошло, а рассказываю, и та поляна перед глазами стоит.

Юлька с восторгом слушала мать, представляя себе поляну с оврагом, усыпанным земляникой.

- Отпуск дадут на работе? - вернула Юлю в реальность мама.

- Если не дадут, то уволюсь, - решительно объявила младшая Чарушева. - Достало всё. Сил нет.

- Не торопись с увольнением. Возьми отпуск, съезди к бабке Авдотье, а там видно будет, что делать. Не хотела заранее говорить, но, так и быть, признаюсь тебе: мы с Сашей решили расписаться в августе. Планируем заявление завтра в ЗАГС занести. Жить я буду у него. Мне и до работы ближе выйдет добираться.

- А как же я, мама? - заволновалась Юлька.

- Ты в этой квартире останешься хозяйкой. Может личную жизнь наладишь. Сейчас тебе, бедной, даже мужчину домой привезти некуда, потому что я маячу тут вечно.

- Мамочка, ты мне совершенно не мешаешь, - заверила Юлия Елизавету. - Просто не интересуются мной нормальные мужчины.

- Почему не интересуются? Интересуются! - не согласилась Лиза. - Вот последний, Пашка, был очень даже нормальный. Вы даже заявление в ЗАГС нести собирались.

- И почему мы расстались? Забыла? - Юлька гневно посмотрела на мать. - Потому что его мама после знакомства со мной заявила, что такая невестка для их семьи нехороша: вдруг рожу рыжих детей.

- Так это мать у него дура, - категорично отрезала Лиза Чарушева.

- А он мать слушается, - напомнила Юля.

- Значит и он дурак, - вздохнула Елизавета.

- Мама, в кого я такая уродилась? У нас ведь рыжих больше нет среди родственников. Ты не рыжая, папа не рыжий, у отца трое парней родилось, и ни одного рыжего.

- Ты поедь и у бабки Авдотьи спроси, - посоветовала мать дочери.

- Кстати, а как так вышло, что я к бабушке никогда не ездила? - подняла давно интересующий её вопрос Юлька.

- Ой, это целая история, - махнула рукой Елизавета. - Тебе год был, когда Авдотья Никитична приехала к нам в гости. Посмотрела она на тебя и заявила, что я нагуляла дочку. Якобы, ты на Бореньку не похожа, поэтому чтобы духу моего с тобой у неё не было. Она, видите ли, не хочет сплетен в деревне.

- Что? - глаза Юльки расширился от гнева, и она в одну секунду стала очень похожа на мать. - С чего бабка взяла, что я не дочка своего папы?!

- Из-за цвета твоих волос, - развела руками Елизавета. - Мы тогда сильно поругались с Авдотьей. С той встречи я свекровь свою больше не видела.

- Мам, а может бабушка Авдотья права? - осторожно уточнила Юля.

- В чём права? - повысила голос Елизавета. - Борька был моим первым мужчиной. Его ты дочка. Поверь уж мне. И доказательство у меня есть железное: я, когда перед своей свадьбой в деревню к Авдотье ездила с Борей, видела сестру Борькину сводную. Ей тогда лет шесть-семь было. Отец Бориса к моменту рождения девочки два года, как помер. От кого Авдотья дочку родила - никто не знал. Только девчонка та была рыжая. Авдотья Никитична родила эту девочку в пятьдесят три года. Представляешь?! Она мне сама, помню, хвасталась. Говорила, что родила легче, чем Борьку. Я тогда медицинский колледж заканчивала, практику в роддоме проходила и очень рассказом будущей свекрови впечатлилась. Даже спрашивала у опытных акушерок: возможно ли подобное? Вот я сама акушеркой почти тридцать лет отработала, и только одна роженица за все эти годы у нас была в возрасте за пятьдесят. Её обхаживали, как редкое сокровище, а потом на кесарево плановое отправили. Так-то!

Глава 4

В добрый путь!

На следующий день Юля Чарушева, придя на работу, написала заявление на отпуск. Начальник ЖЭСа, ожидаемо, не подписал его. Тогда Чарушева положила на стол начальника заявление на увольнение, забрала свою трудовую, сдала ключ от рабочего кабинета и ушла домой. Дома Юлия собрала вещи в большую дорожную сумку, позвонила отцу, чтобы уточнить, как добраться до села, в котором жила бабка Авдотья, а затем поспешила на вокзал. Уже с вокзала Юля сделала звонок матери, рассказала о своём увольнении и отъезде в село Доброе.

- Юлька, ты вся в отца! Может не надо было увольняться? - не одобрила поведение дочки Елизавета.

- Мам, достало всё. Уволилась и не жалею, - перекрикивая шум вокзала, объявила Юлия. - Не могу больше говорить. Посадка на электричку начинается.

- Счастливо. Звони мне! - попросила Юлю мама.

- Как? Помнишь: бабка Авдотья в письме писала, что в этом Добром селе телефон не ловит, - напомнила младшая Чарушева матери.

- Так то в селе! Найди, где связь будет. Выйди из села и позвони матери! - требовала Елизавета.

- Ладно. Постараюсь, - пообещала Юлька.

Закончив разговор с мамой, Чарушева засунула телефон в болтавшуюся на плече маленькую чёрную сумочку на длинном кожаном ремешке, подхватила с платформы свою дорожную сумку и заторопилась подняться в вагон быстро заполняющейся пассажирами электрички, где не без труда отыскала место у окна. Через два часа Юля в городе Волкш пересела на дизель поезд. Ещё через час, совершенно измотанная, она вышла на остановочном пункте с красивым названием Полевой. От туда Чарушева на рейсовом автобусе доехала до маленького городка Жабинск. Там, на автовокзале, Юля купила билет до Доброго села, вышла на улицу и присела на лавочку под молодой липой в ожидании своего автобуса.

- Куда это такая красотулечка едет? - спросила Юльку подошедшая к лавочке неприятная старуха в сером старомодном платье, кедах и с большой бородавкой на носу.

Юля одарила старуху надменным взглядом, удивилась, что не смотря на лето на голове бабки красуется тёплый платок в крупную коричнево-чёрную клетку, потом встала, подхватила с асфальта дорожную сумку и молча отошла в сторону.

- Вот и правильно, что с незнакомыми не разговариваешь, - похвалила бородавочная старуха Юлию. - Мало ли кто этот незнакомый может быть! Сейчас маньяки на каждом шагу. До нас, правда, не добрались, но тут алкоголиков много. Пью, как с лука бьют! Всю зарплату пропивают, а потом ходят и в долг позычают. Ещё есть такие, что и обижают беззащитных женщин в преклонном возрасте. Я даже на одну семью в суд подала за клевету. Да, меня оклеветали!

- Отстаньте, бабушка, - попросила Юля.

- Так я ж для компании. Ты автобус куда ждёшь? - старуха даже не думала оставлять Юлию в покое.

- В село Доброе, - Юлька решила, что лучше ответить на вопрос навязчивой бородавочной бабки.

- А я в соседнем селе живу, - радостно сообщила бабка. - В Добром всех-всех знаю. К кому едешь?

- К бабушке, - коротко ответила Юлька.

- Как бабушку твою величают? Настасья? - не отставала старуха, с большим интересом рассматривая Юлию.

- Нет. Авдотья, - Юля лихорадочно искала путь, как спастись от навязчивой спутницы.

- О, это ж подруга моя! - губы бородавочной старухи расплылись в улыбке. - Хорошая женщина. А ты, стало быть, внучка Юлия?

- Да, - удивилась Юлька осведомлённости своей собеседницы.

- Ой, как бабушка тобой гордится! Так и есть чем гордиться! Внучка образованная, самостоятельная. Это ж не каждый может на юриста выучиться! - всплеснула руками бабка. - Рисуешь красиво. Мне Авдотья сто раз твои рисунки показывала и рассказывала про тебя.

- Правда? - не поверила Юля услышанному.

- Конечно правда: Авдотья одинокая. Она всегда рада поболтать. А про что старухам говорить, как не про детей и внуков? Очень Авдотья Никитична будет тебе, детка, рада, - уверяла Чарушеву незнакомка.

- Бабушка письмо прислала, что упала и передвигается с трудом, - рассказала Юлия, повернув голову назад и с радостью заметив позади себя небольшую вывеску магазина, гласившую: "Продукты."

- Слышала я про это горе. Теперь-то Авдотьюшке-горемыке полегче будет! Такая помощница к ней едет, - бородавочная старуха ещё раз осмотрела Юльку с ног до головы, протянула руку и погладила её по волосам. - Красавица!

Юля брезгливо отступила на шаг, уточнив:

- Долго до Доброго села ехать?

- Так полчаса! - бабка заулыбалась. - Места тут распрекрасные, время в дороге пролетит заметно. Я с тобой рядом сяду. Подскажу, где выходить.

- Этого только не хватало, - подумала Юля, а вслух сказала. - В магазин схожу, продуктов куплю бабушке.

- Сходи, сходи. Я уж прослежу, чтобы автобус без тебя не отправился, - закивала навязчивая бабка.

Чарушева сходила в магазин, который был совсем рядом с автостанцией, купила там хлеба, молока, колбасы, сыра, а потом вернулась на посадочную платформу, где кроме бородавочной старухи стояло всего шесть человек. Юля пристроить поодаль от людей в тени большого клёна и порадовалась тому, что бородавочная бабка утратила к ней интерес.

Глава 5

Прямая дорожка

Автобус скрылся за поворотом дороги, оставив после себя облако пыли. Юлия Чарушева, с тоской посмотрев вслед автобусу, сняла с плеча маленькую чёрную сумочку на длинном кожаном ремешке, засунула её и пакет с продуктами, купленными для бабушки в Жабинске, в свою дорожную сумку, перекинула эту сумку через плечо и пошагала в сторону леса.

Лес выглядел устрашающе, но Юлька храбро начала продвигаться по единственной дорожке, густо заросшей травой.

- Видно этой дорогой нечасто пользуются, - подумала Юля, идя по лесу.

Сперва идти было легко, но минут через тридцать земля под ногами Юльки начала хлюпать, новые светло-фиолетовые кроссовки насквозь промокли. Чарушева остановилась: дорожка впереди обрывалась.

- Ерунда какая-то, - пробормотала Юлька. - Я на всё это не подписывалась.

Она развернулась и быстро пошла обратно, туда, где, по её мнению, должна была быть остановка. Юлия шла и шла по дорожке, однако выхода из леса не было видно.

- Уже час иду в обратном направлении, - бормотала Чарушева. - Дорожка одна, прямая, как шпала. Где остановка?

Кроссовки настолько промокли, что чвякали, спина болела от тяжести сумки, вокруг было сумрачно. Чарушева откровенно устала, но не останавливалась ни на секунду: страх гнал её вперёд.

Юлька испытала огромное облегчение, когда впереди, между высокими елями, замаячил просвет. Она заторопилась, быстро прошла по дорожке оставшиеся метров двести, удивляясь, что под ногами отчётливо чувствуются доски, и вышла на поляну, где разочарованно остановилась. Поляна была огромной, но всё же поляной. Со всех сторон её окружал лес. На поляне друг возле друга стояли три больших деревянных дома на высоких фундаментах. Каждый дом имел массивное крыльцо и большую крытую террасу. За домами располагались баня, два огромных сарая и три непонятных сооружения поменьше. Посреди поляны под крытым навесом стояли старый трактор, красный, видавший виды пикап и красивый, видимо новый, чёрный джип. Ещё одна маленькая, на вид очень старая избушка ютилась на краю поляны, вдалеке от всего остального.

- Это точно не село Доброе, но по крайней мере здесь есть люди, - подбодрила себя Юлька, рассматривая поляну и отмечая, что в доме, стоящем между двумя другими домами, горит свет.

Юлия Чарушева медленно двинулась к этому дому, опасливо озираясь по сторонам. Она успела сделать не больше десяти шагов, как с крыльца нужного ей дома сорвались две немецких овчарки и с оглушительным лаем понеслись навстречу Юле. Юлька испугалась, прижала к себе дорожную сумку, стараясь спрятаться за ней, и закрыла глаза, чтобы не видеть приближения собак.

- Назад! - раздался грозный окрик, а за ним прозвучал выстрел.

Юля открыла глаза: на крыльце дома, в котором горел свет, стояли четыре мужчины и две женщины. Один из мужчин держал в руках ружьё, из которого, очевидно, только что выстрелил. Овчарки застыли в трёх метрах от Юли. Они не лаяли, но угрожающе рычали.

- Ко мне, Чайка! Ко мне, Дикий! - крикнул мужчина с ружьём в руках.

Овчарки не двинулись с места. Тогда мужчина спустился с крыльца, поднял ружьё вверх и снова выстрелил в воздух.

- Назад. Место! - повторил он приказ, и овчарки понеслись обратно к дому.

Опешившая Юлия наблюдала за тем, как вслед за мужчиной с ружьём остальные люди спустились с крыльца и теперь двинулись к ней. Пока они приближались, у Чарушевой было время рассмотреть незнакомцев. Кроме четырёх мужчин и двух женщин она увидела двух мальчишек, на вид которым было лет восемь-десять. Ещё одного малыша, лет трёх, несла на руках высокая полная женщина. Возраст женщины определить было трудно: может тридцать, а может больше. Рядом с ней шла вторая женщина. Юлька хоть и была напугала, но восхитилась шикарными русыми волосами незнакомки, заплетёнными в косу толщиной с ладонь. Коса покоилась на груди женщины, делая свою хозяйку похожей на героиню какой-нибудь старой сказки. Сказочный образ довершали приталенное красное платье и лёгкая белая шаль, накинутая поверх платья на плечи дамы. Издалека сказочная незнакомка казалась молодой девушкой, но при ближайшем рассмотрении Юля дала ей на вскидку лет сорок. Среди мужчин Чарушева сразу отметила молодого, примерно своего ровесника, а может даже немного младше. Остальных троих мужчин Юля изначально отнесла к категории "за сорок." Тот, который стрелял из ружья, бородатый и грозный, видимо главный, уверенно двигался впереди остальных. Присмотревшись к нему повнимательней, Юлька решила, что мужчине около сорока пяти лет. Рядом с ним катился полноватый мужчина с аккуратными усиками. Этому Чарушева тоже дала лет сорок пять. Оба мужчины были невысокими, коренастыми, чем-то неуловимо похожими друг на друга. Позади них неспешно шёл ещё один незнакомец, которого Юлька толком рассмотреть не успела, потому что вся компания приблизилась к Чарушевой и теперь жители лесной поляны изучали свою незванную гостью.

- Откуда ты тут взялась? - строго спросил бородатый мужчина, сверля Юлию цепким взглядом.

- Из леса пришла, - дрогнувшим от страха голосом пояснила Юлька. - Я заблудилась. Мне нужно в село Доброе.

- В Доброе? Что-то я там таких, как ты, никогда не видел. Иначе бы неприменно запомнил, - с недоверием в голосе произнёс молодой незнакомец.

- Я из города. К бабушке еду, - пояснила Юлька.

Глава 6

Ужин

Когда Олег и Юля пришли ужинать в большой дом, расположенный между двумя другими домами, жители хутора уже сидели за прямоугольным столом, уставленным аппетитными блюдами, среди которых были запечённая до золотой корочки курица, жареная рыба, салат из огурцов и помидор, щедро приправленный луком, отбивные, жареная картошка, посыпанная укропом, малосольные огурчики, нарезка, состоящая из разнообразных колбас и ещё много всего, чему Юля не знала названий.

Чарушеву усадили на стул между двумя мальчишками.

- Овчарок не бойся, - сказал Юле бородатый Олег, занимавший место во главе стола. - Они уже поняли, что тебя трогать не надо.

- А могли и загрызть, - вставил серьёзный худощавый мальчишка, сидящий справа от Юльки. - Наш кобель Дикий прошлым летом волка загрыз.

- Не пугай, Гоша, человека, - потребовала женщина с шикарной косой, ободряюще улыбнувшись Юльке.

- Так, говоришь, ты - Юлия Чарушева? - снова обратился к Юле Олег.

- Да, - робко кивнула Юлька.

- Едешь к бабушке Авдотье в гости? - повторил ранее сказанное Юлей полноватый мужчина с усиками.

- Всё так и есть, - кивнула Чарушева.

- Выходит, ты - дочка сына бабки Авдотьи, Бориса, который умер от заворота кишок два года назад, - резюмировал Олег и, не дожидаясь Юлькиного ответа, продолжил. - Жалко мужика. Совсем молодой. Я его помню со школы. Боря за школьную команду в футбол здорово играл и футбольную секцию для учеников начальной школы организовал, когда сам то ли в десятом, то ли в одиннадцатом классе был. Ещё меня, воробья желторотого, в футбол учил играть.

- Так! Стоп! - воскликнула Юлька. - Какой заворот кишок? Мой папа жив-здоров!

- Два года тому бабка Авдотья всем сказала, что её сын Борис скоропостижно скончался от заворота кишок. Завещал себя кремировать, поэтому его не привезли хоронить домой, в село Доброе, - пояснила Юльке полная женщина, а потом, ища поддержки своим словам, посмотрела на мужчину с усиками. - Правда же Сёма?

- Истинная правда, - подтвердил тот. - Случилось это вскорости после Пасхи. Бабка Авдотья ещё целый год траур по сыну носила.

- Папа не умирал! - настаивала Юлька.

- Во дела! - Игорёк откинулся на спинку стула. - Похоронить живого сына - это только Авдотья Чарушева может!

Олег согласился с Игорем:

- Учудила старуха!

Юлька обвела взглядом всех сидящих за столом и спросила:

- Кто вы такие?

В этот момент пухлый малыш лет трёх, который бегал возле стола, забрался на колени к мужчине с усиками, указал пальцем на Юльку и крикнул:

- Юя!

Взрослые засмеялись.

- Что, Василёк, новое слово выучил? - спросил мальчишку Игорь, а тот стеснительно закрыл лицо руками.

- Давай тогда с Василька начнём знакомство, - улыбаясь, решил бородатый Олег и представил мужчину с усиками, у которого на коленях сидел малыш, а так же полную женщину. - Вася стесняется на руках у своего папы Семёна, рядом его мама Маня.

Семён обнял жену, она повернула голову в его сторону, супруги с нежностью посмотрели друг на друга, потом одновременно перевели взгляд на Чарушеву и синхронно кивнули ей. Юлька улыбнулсь родителям Василька, словив себя на мысли, что эти двое очень любят друг друга.

- Меня Олегом зовут. Рядом со мной сидит моя жена Алёнка, а по бокам от тебя - мои сыновья Гоша и Гена, - продолжил бородатый, указывая на женщину с длинной косой и двух мальчишек, между которыми сидела Юлька.

Юлия кивнула Алёне и только в этот момент заметила на комоде у окна несколько фотографий Гоши, Гены и их родителей.

- Значит ужинаем мы в доме Олега, - сделала вывод Чарушева.

- Игоря ты уже знаешь. Будешь ночевать в его доме, а Игорёк ко мне временно переберётся, - говорил тем временем бородатый.

- Зачем мне к тебе? - удивился Игорь. - Девушке ночью может страшно стать в чужом доме. Я буду охранять её сон.

- Игорёк! - возмутилась Алёна.

- Шучу, - хохотнул Игорь.

- Кончай шутить! У меня ночуешь, и точка! - повысил голос бородатый Олег, а потом обратился к Юльке. - Не бойся нас. Тебя на хуторе никто не обидит.

- Хутор называется Болотным? - уточнила Юля.

- Болотный хутор, - подтвердил Семён.

- У вас тут секта какая-то? - высказала Чарушева гнетущее её предположение.

- Секта? - Олег удивлённо вскинул брови. - С чего ты взяла?

- Игорь тебя братом назвал, - пояснила, слегка смутившись, Юлька.

Все взрослые, сидящие за столом, весело рассмеялись.

- Ой, Юлечка, повеселила ты нас! - Алёна смахнула рукой выступившие от смеха слёзы. - Они и есть братья. Олег Волот - старший из братьев, Игорёк Волот - младший. Семён - следующий по старшенству за Олегом.

- Папка самый строгий, - предупредил Чарушеву Гоша, - а Игорь самый весёлый.

Глава 7

Недоброе утро

Проснувшись утром, первое, что отметила Юлия Чарушева - это сумрак в доме и монотонный стук.

- Дождь, - застонала Юлька.

Она вскочила и подбежала к окну: Болотный хутор был во власти ливня. Серое небо давило тяжёлым прессом на лес, который угрюмой стеной противостоял стихии.

Юля сменила пижаму на джинсы и тёплый свитер, а потом вышла на террасу.

- Теперь понятно, почему в каждом доме такой высокий фундамент и массивное крыльцо, - подумала Юлька, глядя на покрытую огромными лужами поляну. Потом Юлька посмотрела на соседние дома. От Алёнки она уже накануне узнала, что братья Волоты живут каждый в своём доме. Дом Игорька был построен недавно, а дома Семёна и Олега строились примерно в одно время, лет двадцать назад. Внимание Юли привлекла терраса дома Олега, где трое мальчишек сидели на садовых качелях. Дети тоже заметили Юлию.

- Мама! - крикнул Гоша. - Юля проснулась.

- Юя! - заорал младший, Василёк, протягивая в сторону Чарушевой руку. - Там Юя!

Из дома выглянула Алёна.

- Доброе утро! - поприветствовала она Юлию.

- Какое ж доброе! - возмутилась Юлька, облокачиваясь на перило и подставляя руку под поток воды, текущей с крыши.

- Да, погодка сегодня просто адская, - согласилась Алёна. - Две недели дождь через день прыскал. Вчера, считай, первый день нормальная погода была. Олег на прошлой неделе траву на Дальнем лугу скосил. Мы эту траву так обхаживали, берегли от дождя. Она почти высохла. Думали, что ещё один день и свезём в сеновал, а тут ливень. Хорошо, что вчера всё в копы собрали, да брезентом накрыли. Только бы не зарядил дождь на несколько дней. Упорядочим Дальний луг - сразу гора с плеч упадёт.

- Прогноз погоды говорит, что завтра солнечно будет, - перебил мать Гоша.

- Дай Бог, - пожелала Алёна и распорядилась. - Возвращайся в дом, Юля. Я тебе сейчас завтрак принесу.

Юлька послушно ушла в дом Игорька, тоскливо остановилась у окна и стала ждать Алёну.

- Вот, всё тёплое ещё, - жена Олега вошла в комнату с плетёной корзинкой и выложила из неё на стол тарелку с тоненькими блинчиками, креманку с клубничным вареньем и литровую банку молока.

- Алёна, когда мне в село Доброе кто-нибудь дорогу покажет? - спросила Юлька, подходя к столу.

- Отсюда до Доброго села только на машине доберёшься, - разочаровала Юлю Алёнка.

- Когда меня туда отвезут? - Чарушева всерьёз начала беспокоиться из-за своего вынужденного заточения на хуторе. - Мне к бабушке нужно попасть.

- Кто ж тебя в такую погоду куда-то повезёт?! - наигранно удивилась Алёна и отвела глаза.

- Я так понимаю, что до Доброго села совсем близко. Много времени не займёт меня туда транспортировать, - Юлия предприняла ещё одну попытку доказать, что Волотам легко избавиться от её присутствия.

- Никто в дождь через болото не поедет, - отрезала Алёна.

- Что я здесь буду делать целый день? - возмутилась Юля.

- В интернете посиди, - предложила Алёнка. - Мои мальчишки с утра конюшню почистили и в интернете довольные в игрушки играют!

- На хуторе есть интернет? - не поверила своим ушам Юлька. - Связи мобильной нет, а интернет есть.

- Почему связи нет? - теперь уже искренне удивилась Алёна. - У нас телефон хорошо ловит. Как же на хуторе без связи? Мало ли что! А интернет у нас быстрее, чем в Добром селе. Игорёк в танки по сети рубится, так говорит, что тянет лучше, чем у его друзей в соседних сёлах.

- Подожди, - остановила Алёну Юлька. - в Добром селе ловит мобильный телефон?

- А чего ему не ловить? - Алёна непонимающе смотрела на Юльку.

- Бабушка в письме написала, что мобильные телефоны в селе не ловят.

- Это уж я не знаю, какую там Авдотья Никитична аферу мутит. У неё всегда много идей. Очень деятельная старушка. Вся округа от её энергии страдает, - неодобрительно покачала головой Алёна и заторопилась. - Заболталась с тобой. Завтракай, а я пойду обед готовить.

Юлька решила проводить Алёну и вышла следом за ней из дома. Едва Алёнка начала спускаться по ступенькам крыльца, как на поляну из леса, точно из того места, откуда вчера пришла Юлька, выкатился красный пикап, проехал под навес, недалеко от дома Игорька, и там остановился.

Юля открыла рот от изумления, наблюдая, как из пикапа вышел мужчина, который вчера отказался ужинать в доме Олега.

- Он же из леса приехал! - воскликнула Юлька, обращаясь к Алёне и указывая на мужчину.

Алёна смутилась, щёки её порозовели.

- Второй раз он точно через болото не поедет, - нашлась она, что ответить.

- Как его зовут? - не отставала Юлия.

- Яков.

- Значит Яков Волот, - пробормотала Чарушева, сбегая с крыльца под яростный ливень.

Мужчина тем временем достал из багажника большой пакет, закрыл машину и быстро пошёл в направлении старой избушки, расположенной в конце поляны.