Ловушка для попаданки. Развод на выживание

Глава 1.1. Если у вас есть муж, у него рано или поздно, может появиться любовница...

– Как вы её убили?

Если у вас есть муж, у него рано или поздно, может появиться любовница. А если с ней, не приведи, Господи, что-нибудь случится, вас обязательно обвинят в убийстве.

Вот такая вот жизненная арифметика, в которую я с размаху и вляпалась.

Очень для себя неожиданно, потому что ещё несколько часов назад о существовании собственного супруга и его подруги постельного назначения даже не подозревала. Семьдесят лет с хвостиком прожила и прекрасно без них обходилась.

Кто же знал, что у не опасной вроде бы, вполне рядовой операции могут быть настолько фатальные осложнения? Ничего такого врачи мне точно не обещали!

– Так как вы убили госпожу Кристи?

Да откуда я знаю!

Просто очнулась после наркоза в новом мире и новом теле. Молодом, красивом, здоровом. А потом оказалось, что к этим приятным бонусам ещё муж и труп прилагаются.

Закон подлости: у всего хорошего обязательно кривая изнанка вылезает.

Супруга я пока не видела, а мертвое тело его любовницы почему-то в соседней комнате валялось. Так нас вместе и обнаружили: меня – без сознания и дамочку предельно облегченного поведения без признаков жизни.

Скажем честно, мне повезло больше.

Наверное…

– Надеешься отмолчаться?

Резкое движение и окрик следователя застали врасплох. Сильный удар жесткой широкой ладони по столу – словно пистолетный выстрел. Дознаватель неожиданно поднялся, подался вперед, продолжая буравить меня пронзительным злобным взглядом.

Здоровенный мужчина нависал теперь над самой макушкой, давил своей массой. Опасно, угрожающе, недвусмысленно. Машинально попыталась отодвинуться, увеличить между нами расстояние. Чуть не упала. Ножка стула противно скрежетнула по каменному полу. Громко, визгливо, разрывая нервные окончания.

В опустевшей враз голове вертелась только глупая фраза из классики: «Бить будете?»

Ой, не хотелось бы!

Дознаватель рывком отбросил собственный стул, тот жалобно хрустнул. В два быстрых шага приблизился, остановился за спиной. Я дернулась, обернулась, застыв в неудобном положении.

На мгновение мы оба замерли, словно кадр в закончившемся фильме. Напряженная тишина, в которой только дыхание слышно. Мое – быстрое, рваное, испуганное. Горло пересохло, сколько ни сглатывай, не поможет. Ни слова, ни звука не выдавить.

Запах металла и пыльных бумаг царапает ноздри. Запах обреченности. Пальцы сжимаются, сминают шелковисто-гладкую ткань юбки, пытаясь найти опору. Жалкая, напрасная попытка, на краю не зацепишься.

Нет, так не пойдет! Надо взять себя в руки, успокоиться!

– Или снова будешь душевнобольной притворяться? – рявкает мне прямо в ухо следователь.

Внутри гневным нерассуждающим валом вскипает злость и возмущение. Да какого черта эта скотина на меня орет! Пользуется… силой, служебным положением, моей растерянностью.

Выбивает из меня признание.

Я действительно сначала пыталась объяснить, что не та, за кого меня принимают. Глупо, конечно. Перенесенная в другое тело душа – кто в такую чушь поверит? Особенно от обвиняемой. Дознаватель принял меня за симулянтку и начал относиться соответственно,

Раз врет, значит, точно виновата!

Нет уж, надо быть поосторожней с откровениями, а то и правда в сумасшедший дом угожу. А это вряд ли приятней грозящих мне суда и каторги.

Медленно, спокойно, предельным напряжением сил контролируя каждое свое движение, встала. Отошла к стене, прислонилась к ней. Вскинула голову, прямо взглянула в пронзительные глазки дознавателя. Сейчас в них читалось легкое недоумение.

Будто уже пойманная и почти надкусанная мышь из когтей вывернулась.

– Я уже все объяснила: не имею никакого представления, как оказалась в доме этой женщины. Вы сами видели, что я была без сознания. Возможно, меня тоже хотели убить, но не успели. А если будете и дальше вести себя неподобающе…

Чем можно пригрозить в моем положении следователю?

Чем?

Ничего подходящего на ум, хоть убей, не приходило.

Спасла меня дверь. Ее будто с размаху сильным пинком отбросили, так, что в стену впечаталась и едва с петель не слетела. На пороге стоял еще один мужчина. Высокий красивый брюнет в ярко алом мундире. Четко очерченные брови грозно нахмурены, пальцы правой руки поглаживают эфес сабли.

Если минуту назад допрашивающий меня верзила казался страшным, то теперь…

Да у меня просто колени подгибались от захлестнувшей комнату ярости!

Аура властной силы буквально сметала с ног, выбивала дыхание из груди, давила физически. Принижала до уровня плинтуса. Хотелось стать маленькой, незаметной, слиться с потрескавшейся штукатуркой за спиной. Только бы на глаза брюнету не попасться, иначе точно расплющит.

– Господин граф, – пробормотал следователь.

Теперь, в сравнении, он уже не казался ни массивным, ни сурово-неподкупным. Наоборот, словно бы ростом уменьшился, весь скукожился. И тон мгновенно сменил на лебезяще-угодливый, заискивающий.

Полностью признающий чужое превосходство.

Никакого внимания на это жалкое блеяние вошедший не обратил. Его взгляд уставился на меня с такой силой, будто вот-вот дыру проделает. Большую такую, прожженную, с обугленными по живому краями. Еще больше захотелось где-нибудь в другом месте оказаться, пусть даже и на каторге.

Там тоже люди живут, а здесь…. Не уверена.

– Так вот ты где, Анна! Что ты наделала?!

Ну вот, и этот с претензиями.

Глава 1.2. Чем дальше муж, тем лучше самочувствие

Чем дальше муж, тем лучше самочувствие.

Мне не понадобилось много времени, чтобы усвоить это главное в браке правило.

В прежней жизни я семьей не обзавелась, хоть и мечтала. О любви, поддержке, понимании, детях и надежном мужчине рядом, но вот как-то не сложилось. Не встретила того самого, единственного.

И уже на первой минуте знакомства с господином графом поняла, как сильно мне тогда повезло. Муж – это настолько серьезное испытание, что не каждая его сумеет выдержать. Лично мне не хотелось и пробовать, только выбора не оставили.

А жаль, каторга заманчиво маячила на горизонте и казалась все более удачной заменой супружеству.

Прилюдных разборок брюнет, к счастью, устраивать не стал: посчитал ниже своего сиятельного достоинства. Почти мгновенно вызволил меня из цепких лап правосудия, – дознаватель даже пикнут не посмел.

На руке стальной хваткой сжались сильные пальцы, и граф Ростоцкий потащил меня наружу, не слишком старательно маскируя болезненно-жесткий захват под заботу.

Вот ею, тут как ни ищи, и не пахло!

Он даже не пытался придерживать широкие быстрые шаги, и мне приходилось почти бежать, чтобы не отстать. Прихваченный рукав платья сполз, перекосился под широкой мужской ладонью, и граф дернул его обратно, поправляя. Едва не разорвал тонкую ткань и презрительно процедил вполголоса сквозь сомкнутые зубы:

– Никчемная дрянь, совершенно не умеешь прилично выглядеть!

Вот скотина!

Интересно, если моя предшественница действительно убила, то почему любовницу, а не мужа? Лично у меня всего за несколько минут знакомства приоритеты предельно четко определились. Так и хочется взять что-нибудь тяжелое и по этой надменно-красивой физиономии шмякнуть.

Ей очень пошли бы расквашенный нос и фингал под глазом!

Сразу у выхода нас ждала черно-красная карета с позолотой и массивным гербом на дверце. Корона, оскаленный лев, геральдические ленты, – подробней рассмотреть не успела. Муж втолкнул меня в экипаж с такой силой, что я буквально рыбкой внутрь влетела.

Юркой, задыхающейся от нехватки воздуха, и с неприятным ощущением, будто оказалась на раскаленной сковородке. Сейчас еще парочкой жгуче-презрительных комментариев посыплют и начнут поджаривать.

Муж устроился на сиденье напротив, дождался, пока карета тронется и вперил в меня взгляд пылающих обжигающей чернотой глаз. Почти такой же темной, как мое ближайшее будущее.

– Ну, рассказывай!

А можно маленькое пояснение, что именно? Если он тоже подозревает меня в убийстве своей любовницы, то откровениями я его точно не порадую. За полным их неимением.

– Что молчишь? Я знал, что ты полная дура, но не думал, что настолько! Представляешь, какой теперь будет скандал, как это на моем положении отразится?

Никакого сожаления о безвременно почившей даме сердца и других, менее романтичных органов, в его голосе не чувствовалось. Уже хорошо. А вот то, что он жену полной идиоткой считает… Обидно, конечно, но тоже не плохо.

С глупенькой молоденькой блондинки какой спрос?

Мне нужно время хоть немного оглядеться: в новом мире и в своем положении разобраться. Привыкнуть, осознать, в конце концов, подаренную вторую молодость. Шанс на новую жизнь, который бездарно профукать не хочется.

Да просто узнать, кто я такая и на что здесь могу рассчитывать?

Кроме обвинения в убийстве.

Глава 1.3. Что-то я не то делаю...

– Слова от страха растеряла? Я жду объяснений!

Жесткие пальцы впились в подбородок, насильно поднимая голову. Заставляя смотреть прямо в лицо разъяренного мужа, не отворачиваясь. Наверняка синяки появятся, – несвоевременная мысль, суетная. Слабы мы, женщины, слишком сильно новому красивому и юному личику порадовалась. Обидно будет его нежную свежесть испортить.

– Я ни в чем не виновата, меня подставили!

Говорить было трудно: мешали сцепленные от злости зубы и капканом сомкнувшиеся на подбородке пальцы.

– Уберите руку, мне больно!

– Перечишь? С чего это ты так осмелела?

Нажим еще больше усилился. Дерганым болезненным тиком отразился в висках, заставляя поморщиться. На глаза начали наворачиваться слезы – не привыкла я к такому отношению, совершенно неприкрытому насилию.

И привыкать не собираюсь!

Схватилась за мизинец графа, со всей силы отгибая его наружу. Сломаю – плевать! В следующий раз хорошенько подумает, прежде чем за меня хвататься! Одновременно пнула в колено каблуком и ребром второй, свободной руки ударила по сгибу локтя мужа, стараясь освободится.

Да проще было о каменную стенку головой побиться!

Результат тот же, но кирпичи и камень обычно сдачи не дают.

Все мои усилия словно в пустоту ушли, никакого вреда мужу не причинив. Зато разозлили. Миг, и я уже полностью обездвиженная, дежу на сиденье кареты. Обе руки сведены над головой, так, что меня крутой болезненной дугой вывернуло. Напрягшаяся грудь торчит вверх, буквально рвет шелковистую ткань.

Оба запястья сцеплены вместе, не вывернуться. Платье при падении неприлично задралось, открывая ноги. Между бедер, в пену кружевных нижних юбок, впечатано колено графа. Его правая рука держит меня за волосы, заставляя до предела выгибать голову – вот-вот позвонки на шее хрустнут.

Муж нависает надо мной – совсем близко, вплотную. На расстоянии тепла покрывшейся мурашками кожи. Чувствую его дыхание, запах, каждое движение. Обжигающий взгляд, от которого зябко и жутко до спазмов в горле.

Сердце – сто ударов в секунду. Гонит кровь по напрягшемуся телу.Волны адреналина рвут вены, заставляя бестрепетно, не отрываясь, смотреть в полыхающие полночной тьмой глаза.

Пристально. С вызовом.

– А ты действительно осмелела, мне это нравится!

В голосе мужа появляется чуть заметная бархатистая хрипотца, его ладонь скользящим плавным движением проходит от затылка по шее, останавливается на руди, сжимает.

Черт, похоже, я что-то не то делаю!

История стартовала в рамках литмоба

https://litnet.com/shrt/uMaY

Напарники наших героинь – самые привлекательные мужчины королевства. Но наши отважные попаданки не стремятся падать к их ногам, ведь магическое преступление само себя не раскроет!

Ожившие визуалы

Дорогие читатели!

Спасибо, что заглянули в мою новую историю!

Это будет очень яркая, увлекательная книга с множеством тайн и приключений. И, конечно же, с настоящей любовью.

Российская империя, конец 19 века и… Наша попаданка, оказавшаяся в очень непростой ситуации. Как она из нее выпутается, сумеет ли найти счастье в новом мире?

Можно ли простить измену и предательство? И нужно ли?

Скоро узнаем! ))

Добавляйте книгу в библиотеку, чтобы не потерять и ставьте звездочку – это очень вдохновляет!

Подписывайтесь на меня, так мы точно не потеряемся!))

https://litnet.com/shrt/uxyk

С любовью, ваша Алена. ‍❤️‍ ‍❤️‍ ‍❤️‍

Глава 1.4. Если на вас лежит здоровый молодой мужчина...

Если на вас почти лежит здоровый молодой мужчина и с интересом ощупывает грудь, вариантов развития событий, как правило, немного. Лично мне так даже выбирать не из чего, только один на ум приходит.

Но, как оказалось, семейная жизнь – штука непредсказуемая и в любой момент может преподнести сюрпризы.

– Рассказывай! – потребовал муж тоном очень злого демона-искусителя.

Ага, у меня как раз самая подходящая поза, чтобы Шахерезаду изображать и дозволенные речи до утра вести. Еле дышу, пошевелиться не могу и мужское колено между ног упирается.

Прямо так и добавляет вдохновения.

– Отпусти! – потребовала я, без всякой, впрочем, надежды на успех.

Неожиданно подействовало, сегодняшний день вообще был богат на эти самые непредсказуемые неожиданности. Как из прохудившегося ведра на голову сыплются.

Супруг вернулся на исходные позиции, то есть на сиденье напротив, а ко мне с опаской, трусливо оглядываясь по сторонам и то и дело норовя снова сбежать, вернулось утраченное спокойствие.

Ненадолго.

Потому что рассказывать особо было нечего. Больше всего события в моем изложении напоминали известное: «Упал, очнулся, гипс», только другими словами. Ничего не помню, пришла в сознание, а тут рядышком валяется такой подарочек. Ваша, господин граф, мертвая пассия.

Но я ни в чем не виновата, почти зуб даю! Только выбивать его не спешите.

– На нормально придуманное оправдание мозгов тебе, конечно, не хватило, – с каким-то даже сожалением заметил муж, – ладно, пару недель следователи тебя не побеспокоят, а дальше это уже не моим делом будет.

– Почему?

Очень не вовремя карета остановилась, лакей открыл дверцу и граф поднялся, не осчастливив меня никакими пояснениями. А жаль, потому что вопрос-то жизненно важный, не хотелось бы снова в тюрьму возвращаться.

Легко спрыгнув со ступенек экипажа, супруг обернулся. Я думала, хочет мне руку подать и помочь наружу выйти, но он только коротко бросил: – будь готова к семи, – и зашагал по аккуратно посыпанной гравием дорожке.

Оставив меня в полном недоумении.

К чему готовиться?

Лишний раз злить мужа не хотелось. Его вспыльчивость вместе с привычкой не в том направлении руки распускать, могла доставить мне немало неприятностей. И синяков в придачу. Да и обещанная через пару недель встреча со следователем неприятно нервировала, заставляя хоть какой-то компромисс искать.

Но, что надо делать от этого понятней не становилось.

Граф был уже у самого входа во дворец, и я, подхватив юбки, бросилась следом. Как же хорошо быть снова молодой: бежать – одно удовольствие. Попробовала бы я еще вчера такой же кросс устроить – непременно с инфарктом бы свалилась!

Супруга я догнала уже в холле, перед мраморной двухярусной лестницей. Почти налетела, не успев притормозить.

– Подождите, к чему мне готовиться?

Муж остановился, изучая меня с неприязненным интересом. Словно нечто странное и очень противное, вроде внезапно заговорившей мокрицы или гусеницы.

– Чего ты добиваешься, Анна? Даже ты не настолько глупа, чтобы вообще ничего не помнить.

– Но я и правда не помню! – горячо, действительно искренне возразила я, стараясь быть предельно убедительной. Голосом, позой, выражением лица, интонацией. Подумала немного и нашла более-менее правдоподобное объяснение:

– У меня шок, я очень испугалась и расстроилась. Вот все из головы и вылетело!

Мелькнула тревожная мысль: а вдруг он об исполнении супружеского долга говорил? Прямо сегодня вечером и со всеми накопившимися процентами. После настолько подробного исследования моей груди вполне возможно, но не хотелось бы. С почти незнакомым и настолько неприятным человеком в одну постель ложиться…

Да пошел он!

В отдельную и очень далекую спальню.

Граф еще раз скептически оглядел меня от туфелек до макушки. Будто выискивая место, откуда вся информация вывалилась. Неподражаемо хмыкнул, но все же объяснил почти подробно.

– Сегодня день тезоименитства сестры императора. Мы должны быть во дворце, на балу в ее честь. Постарайся собраться к семи, не стоит опаздывать.

И пошел вверх по лестнице, оставив меня стоять одну-одинешеньку посреди огромного помпезного холла.

Из тюрьмы и сразу на бал?

Моя новая жизнь становится все интереснее…

Познакомиться с героями поближе и увидеть их визуалы вы можете здесь: https://litnet.com/shrt/Pqea

Глава 2.1. А мы что, еще и разводимся?

Заблудиться в собственном доме – сомнительное достижение, но я с ним успешно справилась. Просто дорогу в свою комнату не знала.

Решила, что тело должно такие вещи на автомате помнить, а ноги сами в нужное место приведут. Привели они меня ко второму выходу, будто намекая: попаданкам среди этой помпезной роскоши не место, полюбовалась и хватит!

У тела оказался склероз и ужасное чувство юмора.

Я задумчиво посмотрела на торчащего у двери лакея, громко ойкнула и демонстративно захромала. Он предсказуемо подскочил:

– Госпожа графиня?

– Проводите меня, пожалуйста, в мои комнаты, – чувствуя себя почти Штирлицем на задании попросила я, – ногу подвернула.

Надо привыкать, что хитрость – главное оружие разведчиков и попаданок, если не хочу постоянно казаться ничего не помнящей дурой или вообще сумасшедшей. У меня и без этого проблем хватает и совсем другие планы на будущее.

Запомнить дорогу получилось легко, мои комнаты располагались в центральной части дворца, на втором этаже. Даже удивительно. если вспомнить отношение мужа ко мне. Я думала, он «ненаглядную» супругу как можно дальше от себя засунет, чуть ли не в кладовку на отшибе.

Но нет, мне принадлежало целых пять прекрасно обставленных комнат. Спальня, с примыкающей к ней ванной, будуар, гардеробная и небольшая уютная гостиная. Везде дорогущая мебель и отделка – любой музей позавидует. И поджидающая моего прихода горничная.

Может муж и не такой уж паразит, каким старается выглядеть?

Очень хотелось бы надеяться.

Иногда маленькие приятные мелочи могут вполне примирить женщину с жизнью. Мы – существа в принципе неприхотливые, иначе бы в суровом мужском мире давно вымерли. Я с наслаждением повалялась в ванне с пушистой ароматной пеной. С удовольствием оглядела свое новое, молодое и очень привлекательное тело в зеркале.

Нет, мне все-таки действительно повезло, получить второй шанс – это здорово! А с проблемами… не впервой, разберемся! Моя прошлая жизнь тоже была далеко не идеальной, всего сама, собственным трудом добилась. И здесь справлюсь.

Горничная уложила мне волосы красивой золотистой волной и подала платье. Вот тут-то улучшевшееся настроение и испортилось, наряд мне с первого взгляда не понравился. Довольно откровенный вырез и открытые плечи – ладно, может так на местных балах и положено.

Но ярко красный цвет для блондинки?

– Вы же сами вчера его велели приготовить, – удивилась служанка.

Вот ведь задачка! Попробуй разберись, то ли у моей предшественницы проблемы со вкусом были, то ли здесь дресс-код такой. Случился же в российской истории знаменитый «черный бал», а сегодня может алый предполагается.*

На всякий случай решила ничего не менять, хоть и очень хотелось. Не платье красит человека, а… Одна конкретно взятая девушка в моем лице сейчас неуютно себя в аляповатом наряде чувствует.

Но ничего, потерпит!

К семи вечера я была полностью готова и поджидала супруга в холле. Супруг, наплевав на собственное требование не опаздывать, изволил задерживаться. Очень сильно, я за это время успела себя накрутить, как до предела взведенную пружину. Поводов вполне ххватало.

Наверняка на балах есть свой особый этикет, определенные правила поведения. О которых у меня – ни малейшего представления! И знакомые Анны – вдруг они подойдут, начнут разговаривать, о чем-нибудь спрашивать. Как выкручиваться? Еще и муж со своими тараканами…

Да когда он наконец появится?!

Будто услышав мой мысленный вопль, граф спустился вниз вызванным на ночь демоном. Выглядел как раз соответствующе: черноволосый красавец с недобрыми намерениями. И очень скверным характером.

Одного взгляда мужа хватило, чтобы понять – с туалетом я прогадала. Ни следа промелькнувшего в карете интереса, сплошное пренебрежение. Мерзкое такое, слегка снисходительное, до предела обидное.

Когда мужчина так на тебя смотрит, очень хочется или пощечину ему влепить, или сделать все, чтобы он совсем по другому на тебя взглянул.

Жарко, влюбленно, с на все готовым отчаянием. С восхищением и обожанием. Так, как он, наверное, на любовницу смотрел.

Распускать руки я не стала: уже убедилась – не действует, сама потом беспомощной на сиденье валяюсь. И вообще, насилие – не наш метод, с этим в семействе Ростоцких и граф прекрасно справляется. Но… затаила.

И решила как можно быстрее мнение мужа о собственной персоне изменить. Естественно, в лучшую сторону.

Зачем?

А черт его знает! Просто хочется.

Пока же муженек, не говоря ни слова, как мимо пустого места прошел к выходу и первым залез в карету. Ни дожидаться меня, ни помогать он не собирался, как одну из понатыканных в холле колонн проигнорировал.

Ладно, дорогой, еще сочтемся!

Вошла следом, аккуратно расправила складки платья и уставилась в окошко. Не только он умеет окружающих не замечать и надменно-неприступный вид делать, я тоже буквально на ходу учусь. Благо, наставник совсем рядом, напротив, сидит и своим коленом моего касается.

Всю дорогу граф молчал, и только когда карета остановилась в длинной очереди подъезжающих к главному входу во дворец экипажей, неприязненно бросил:

– Надеюсь, даже ты понимаешь, о произошедшем болтать не стоит?

Я только коротко кивнула: и сама не собиралась о допросе и любовнице мужа с посторонними откровенничать. И не отрываясь смотрела на открывающийся вид, собственным глазам не верила.

Это же Зимний!

Зимний дворец в моем родном Петербурге!

Но следующая фраза мужа заставила меня вздрогнуть и обернуться, забыв о неожиданном открытии.

– Помалкивать пока о разводе и вовсе в твоих интересах.

Подождите, а мы что, еще и разводимся?

Глава 2.2. Алая ворона

На этот раз сбежать, оставив меня с кучей вопросов после его последней реплики, супругу не удалось. Зловредный этикет требовал подать мне руку и чинно пройти вместе к пралному входу во дворец. Путь был не длинный, но я успела тихонько, не выдавая своих эмоций, спросить:

– Мы разве разводимся?

– А ты надеялась, что смерть Софи изменит мое к тебе отношение?

Сказано это было почти на ухо, интимным шепотом, так, что я даже тепло его дыхания почувствовала. Со стороны посмотришь – семейная идиллия: любовь-морковь и прочие романтичности. А то, что у меня от ледяного тона супруга и руки, и спина морозной коркой подернулись, никто, конечно же, не заметил.

Светские манеры, они такие светские.

Дальше продолжить столь занимательный разговор не удалось, мы вошли внутрь. И, если бы почти бывший, оказывается, муж, не вел меня под руку, я бы замерла на месте от восхищения. Сколько раз здесь в прошлой жизни бывала, но…

Одно дело, надев мягкие безразмерные тапочки, ходить в толпе туристов по полу темным пустым залам, постоянно натыкаясь на веревочные оградки. Слушать монотонный голос экскурсовода под бдительным присмотром музейных смотрительниц. И не дай Бог, к чему-нибудь притронуться, старина она такая хрупкая.

И совсем иначе себя чувствуешь, войдя в сияющий сотнями огней дворец. Еще не потускневшая позолота озорно подмигивает тебе яркими бликами, в огромных декоративных вазах нежно тают ароматом розы и лилии, сверху игриво-водопадными переливами доносится музыка.

Вокруг – шумная и оживленная толпа гостей, нарядные дамы и кавалеры. Суетливо, но в то же время осторожно скользящие между ними слуги в парадных ливреях. Пестро, ярко, шумно – как на ярмарке. Предвкушение праздника захлестывает энергией.

Еще немного и взлетишь на звенящих крыльях всеобщего нетерпения.

Я ожидала чинной, закованной в этикет строгости, но никак не настоящего праздника.

Лакей принял мою легкую накидку и исчез куда-то, словно привидение или утащивший добычу карманник. Быстро, ловко и совершенно бесследно. Показать приглашение он нас не попросил, хотя я видела, от стальных его требовали.

Похоже, мы тут на особом счету. Или… только супруг? Именно ему слуга поклонился с подчеркнутым уважением.

А ведь я о собственном муже вообще ничего не знаю, даже имени. И расспросить не у кого, слишком странно это будет выглядеть.

Танцы еще не начались. Мы медленно прошлись по огромному залу, останавливаясь то у одной небольшой группки придворных, то у другой. Ничего особенного, просто приветствия и обмен взаимными любезностями. Я, в основном, помалкивала и мило улыбалась, стараясь казаться деталью интерьера.

Получалось плохо и неубедительно.

Платье мешало.

Не представляю, какие черти подговорили настоящую Анну на такую диверсию, и зачем она ей понадобилась. Может хотела мужу настолько странным образом насолить? Но выбранный ею наряд ни к обстановке, ни к событию вообще не подходил.

У остальных дам платья были либо светлые – бледно-голубые, салатовые, сиреневые, золотистые, либо темные. Мелькали среди них и красноватые оттенки, но совсем не такие кричашие: благородный винный, бордо, приглушенный вишневый…

Я на их фоне чувствовала себя алой вороной.

Супруг это тоже заметил и поглядывал на меня с все более явным раздражением, которого я, признаться, не понимала. Ну мог же еще дома попросить меня переодеться, сейчас-то что толку злиться?

– Может быть мне стоит уехать? Голова от духоты разболелась, – предложила я и тут же об этом пожалела.

– Новый фокус придумала? – прошипел разъяренный муж,до боли сжимая мой локоть. Слова с трудом проталкивались сквозь его стиснутые от гнева челюсти, выходили по змеиному свистящими, жутковатыми.

– Сначала вырядилась, как дешевая шлюха, а теперь еще и…

Узнать, какое новое злодейство я замыслила, опять не получилось. Говорят, в каждой женщине должна быть загадка, но в семействе Ростоцких за предельную таинственность благоверный отвечал. Каждый раз изъясняясь ребусами.

Пока поймешь – десять раз поседеешь!

Проще табун лошадей на скаку остановить и целую деревню сначала поджечь, а потом потушить, чем догадаться, что он сказать хотел.

Вот и сейчас: оставил меня у одной из колонн, тихо, но внушительно рявкнул, – стой здесь! – и исчез в неизвестном направлении. Ничего вообще не объяснив.

Скотина непарнокопытная!

Теперь я выделялась не только дурацким нарядом, но и полным одиночеством. Все остальные дамы был или с кавалерами, или стояли небольшими оживленно болтающими группками. И только я торчала, как мухомор на вытоптанной грибниками полянке – яркий, никому не нужный и уже слегка ядовитый. От ответного раздражения и растерянности.

Да он же меня просто бросил, выставив на всеобщее посмешище!

Прочитать интересную историю про "Черны бал", который упоминался в главе и посмотреть визуалы вы можете здесь: https://litnet.com/shrt/Pq7W

Глава 2.3. Некоторым людям отказы очень не нравятся

До этого мне казалось, что тихо, по-английски, уйти – лучший выход из сложившейся ситуации.

Да, припоминать неуместный наряд мне наверняка еще долго будут, но другие впечатления праздника заслонят его, сотрут из памяти. Переведут графиню Ростоцкую из главной сенсации бала в одну из его мелких подробностей.

И я на такую забывчивость обижаться совсем не собиралась.

Сейчас же, когда муж оставил меня почти в середине зала, поспешное бегство стало бы окончательным признанием позора. Жирным таким восклицаьельным знаком, придавившим остатки репутации.

Но и продолжать здесь стоять – хуже не придумаешь, с каждой секундой все больше любопытных взглядов собираю. Они сходятся на мне лучами прожекторов, еще больше высвечивая неловкость ситуации.

Бежать нельзя остаться, – в каком месте запятую ставить?

Выгадывая время взяла у проходившего мимо лакея бокал с шампанским. Пригубила. Легче не стало, но хоть вроде бы делом занята.

Подойти к какой-нибудь кучке дам?

Наверняка среди них мои знакомые есть, но кто? Вернуться к тем, с кем до этого уже здоровались? А вдруг они поинтересуются, куда разлюбезный супруг так внезапно смылся? Да и хотели бы меня поддержать, сами бы подошли.

Надо запомнить на будущее, с друзьями у Анны серьезные проблемы.

А также со вкусом, мужем, законом и вообще с жизнью в целом. Неплохая колода собирается, только карты в ней сплошь крапеные.

Словно с шулером за игральный стол села.

Но об этом я как нибудь попозже подумаю. Сейчас немного не ко времени на посторонние мысли отвлекаться.

Вдоль одной из стен зала, как раз той, где я стояла, шел ряд высоких, в пол, двустворчатых арок-окон. Они служили выходом на заставленные вазонами с цветами широкие балконы. Вот туда-то пока и можно спрятаться.

Мысленно проложила маршрут и начала сдвигаться в нужную сторону. Медленно, плавно, стараясь не привлекать еще большего внимания.

Ну устанут же они когда-нибудь на меня пялиться?!

План был так себе, средненький. Но… что имеем, тому и радуемся. Гениальная стратегия и тактика – не мои сильные стороны.

С выполнением задуманного тоже возникли проблемы. Прямо ко мне шагнул высокий мужчина в светлом фраке. Коротко, ослепительно остро улыбнулся, протягивая руку.

– Вы позволите?

Сначала я вообще не поняла. что ему надо. Пока переживала и оглядовадась, не заметила. как музыка изменилась. Вместо легкого, приятного уху ненавязчивого фона, она полилась призывно волнующими нотами, приобретая вполне знакомый мотив.

Вальс!

В центр зала уже выходили, начинали кружиться пары, их становилось все больше. Сделать вид, что именно поэтому в одиночестве и осталась – другому танец пообещала? Почти идеальное решение. Провальсировать поближе к выходу и…

Сбежать поскорее с этого чертового бала, пусть теперь муж сам выкручивается!

С трудом подавила первый импульсивный порыв и попыталась быстренько прикинуть все за и против. Одну оплошку я сегодня уже совершила, не стоит к ней новые добавлять. Может ли вообще замужняя женщина с посторонним мужчиной танцевать? Вдруг это какой-нибудь намек на флирт или особо близкие отношения?

Как же не хватает знаний местного этикета!

Единственным вспомнившимся примером была моя тезка, Анна Каренина, но следовать ему не хотелось. Там как раз все с танца началось и паровозом закончилось. Глупо и не оптимистично. Нет, я не против технического прогресса, но не когда он прямо по мне катит.

Еще и предполагаемый кавалер… внушал подозрения. Слишком красивый. Слишком опасным выглядит. Как отлично заточенный, до предела функциональный клинок, направленный точно в горло. Только смерть и ничего лишнего.

А мне острых ощущений и в семейной жизни хватает, не знаешь, куда спрятаться.

– Извините, я не танцую.

– Уверены? – улыбка с лица мужчины пропала, взгляд стал более холодным и резким, словно на невидимый крючок цепляющим, – не хотите сделать исключение?

Понятно. Такой красавчик к отказам не привык, все равно будет настаивать. Он действительно хорош: пластичный, уверенный, грациозно ленивый в каждом движении.

Словно тигр на охоте.

Сливочного оттенка фрак идеально сидит на подтянутой фигуре, золотистые волосы оттеняют чуть загорелое лицо с резко точеными скулами, прямым росчерком темных бровей и жесткой линией подбородка. Не классическая красота, но запоминающаяся. Как и взгляд светлых глаз – острая.

Нет, так много и сразу не по нашим зубам. Подавимся!

– Не люблю изменять своим принципам, – я постаралась смягчить свой отказ легкой улыбкой и сделав шаг в сторону, начала пробираться к вожделенному окну. Теперь это выглядело почти естественно – от нежеланного кавалера сбегаю.

Блондин не препятствовал, и даже головы вслед не повернул. Но меня не покидало ощущение, что я продолжаю чувствовать его пристальный пронзительный взгляд. Кожей полуобнаженной спины, всеми нервами. Будто улепетывающий со всех ног заяц, над которым уже нависла тень ястреба.

Некоторым людям отказы очень не нравятся.

Глава 3.1. Так плохо мне и в семьдесят лет не было...

После ярко освещенного, заполненного людьми зала, на балконе было слишком свежо и сумрачно, оголенные плечи и руки тут же покрылысь мурашками. Сквозь приоткрытую створку двери доносились приглушенные звуки бала. Там, за ней, веселились, танцевали, радовались чудесному вечеру, а я смотрела в темную синеву неба и чувствовала себя оставленной без праздника Золушкой.

Ни муж, ни добрая фея-крестная не появлялись. Долго разглядывать звезды хорошо только в приятной компании. Лучше всего – с любимым человеком и в перерывах между поцелуями. А вот так, как я сейчас, в вынужденном одиночестве … сомнительное удовольствие.

Недопитый бокал с шампанским сиротливо стоял на перилах и тоже грустил от невостребованности. Слишком терпко и кисло, – я всегда любила полусладкое. Благородный напиток оказался таким же неподходящим для моего вкуса с привычками, как и все это светское общество.

Полное несовпадение.

Я усмехнулась, зябко поежилась и попыталась смотреть на жизнь философски. То есть плюнуть и наслаждаться летним вечером, свежеобретенной молодостью и новой жизнью. Даже если они относятся ко мне холоднее ожидаемого.

Ну… минут пятнадцать получалось.

Музыка на пару минут затихла и снова зазвучала, но уже совсем в другой тональности. Летяще-игривые мелодии сменились чем-то настолько парадным, что так и тянуло в струнку по стойке смирно вытянуться. Приоткрыла балконную створку, заглядывая внутрь.

В зале больше не танцевали: гости равномерным живым ободком толпились по его краям, встречая немолодого мужчину в ослепительно белоснежном мундире, ведущего под руку статную даму. За ними, пышным шлейфом, тянулись с десяток гвардейцев и несколько фрейлин. Звуки гимна набрали особую силу и торжественность, придворные склонились в глубоких поклонах…

Император с сестрой-именинницей?

Себя я утруждать реверансами не стала, все равно правильно изображать поставленные в неудобную позицию ноги не умею. Да и не видно меня здесь, в полумраке, из ярко освещенного бального зала, так чего зря стараться?

Просто наблюдала за выходом власти к народу и зябко ежилась.

В самом центре император остановился и, по традиции, – ни один нормальный праздник без минутки официоза не обходится, – начал произносить торжественную речь. Вполне обычную для таких мероприятий, сотни раз похожие в новостях и на корпоративах слышала. Летний вечер тоже был теплым и совершенно безветренным.

Но меня… все сильнее колотило.

Какой-то почти нереальный холод заставлял все тело нервно подрагивать. Напряженная шея застыла сухой безжизненной веткой, зубы друг о друга мелко постукивали. Судорожно обхватила себя заледеневшими руками, пытаясь согреться, но они наоборот, только сильнее морозили. Внутри жутким спазмом скручивался желудок, хотя за весь вечер я только пару глотков шампанского сделала.

Да что со мной происходит?

Ничего тревожного или пугающего в речи императора не было, в окружающей вечерней благодати – ни сквознячка, ни дождинки. А меня как заячий хвост потрясывает. Запоздалая реакция на стресс?

Всего за один сегодняшний день на меня целая куча всего навалилась. Слишком большая даже для самой устойчивой психики. Новый мир, чужое юное тело, обвинения и допрос, неадекватный муж, бал… Тут не то, что зубами застучишь, со всех катушек разом съедешь!

Без всякой надежды обратно вернуться.

Но все же… что-то было не так. Семьдесят прожитых лет заставляли меня не только слепо чувствовать, но еще и анализировать собственное состояние. Никогда, никогда я так на проблемы не реагировала! В чем тогда дело? Новое изнеженное тело виновато, вернувшаяся молодость со всей ее гормональной неустойчивостью или…

Краем глаза заметила пригласившего меня на танец блондина. Он проталкивался в центр зала, буквально расшвыривая стояших впереди придворных. Император недоуменно обернулся на совершенно неуместный сейчас шум и давку, замолчал на полуслове.

В голове пронзительной сиреной взвыла тревога, хотя опасный блондин вовсе не ко мне пробивался. Сердце застучало часто и гулко, как консервная банка по камням. Резкая пульсация крови отдалась болью в висках, в ушах зазвенело. Стало трудно дышать, – настолько, что я непроизвольно схватилась за горло.

Так плохо мне даже в семьдесят лет не было!

В следующий миг блондин что-то крикнул, и затопившее меня напряжение взорвалось, перетянутой струной лопнуло. Сменилось пусть и не понятным, но хотя бы видимым ужасом.

В зале появились они…

Приглашаю вас в новую историю нашего литмоба

https://litnet.com/shrt/uM7h

Глава 3.2. Нападение

Первый темный смерч вырос в самом центре зала, рядом с императором. Непроницаемо черный, с чуть заметным антрацитово-тяжелым мерцанием, он поднялся как-то удивительно быстро, будто с него покрывало сдернули. Стройная, расширяющаяся кверху воронка вращающегося вокруг собственной оси мрака.

Два ближайших гвардейца в самоубийственном броске вклинились между ней и императором. Длинными темными лентами плеснули выметнувшиеся из смерча щупальца. Первый защитник тяжело осел на колени, начал медленно, неловко заваливаться. Хлещущая из разрезанного горла кровь заливала белоснежный мундир и, по контрасту, казалась на нем тоже черной.

Второй успел выхватить длинный палаш и выиграл для правителя несколько драгоценных мгновений. Ценой собственной жизни. Остальные гвардейцы сомкнулись вокруг императора и его сестры ощетинившимся клинками кольцом, начали медленно отступать к выходу.

– Марги! Марги во дворце! – чей-то дикий вопль, подхваченный десятками других голосов.

По всему залу стремительно появлялись все новые и новые воронки.

Большинство тянулось в центр, пыталось прорвать строй телохранителей, остальные взбесившимися волками метались по залу. То и дело мелькали гибкие плети мрака, ранили, убивали. При одном их виде придворные бежали, как перепуганные овцы,

В нескольких местах мужчины тоже обнажили оружие, пытаясь отбить натиск темного нечто. На клинках электрическими разрядами вспыхивали белые просверки маленьких жгучих молний. Показалось, что одним из бойцов был мой муж, но не уверена.

Но вступивших в схватку было совсем немного. Обезумевшие, потерявшие человеческий облик люди в панике налетали друг на друга и неслись дальше, даже не пытаясь помочь, не обращая внимания. Прямо перед моим окном мужчина с голубой орденской лентой толкнул свою визжащую спутницу прямо на смерч, выгадывая лишние минуты для бегства.

Замерев от ужаса, не в силах ни вдохнуть, ни отвернуться, я смотрела, как сразу два щупальца прижали ее к черному вихрю в каком-то жутком, извращенном подобии объятий. Женщина неестественно выгнулась дугой, запрокинула голову, – я четко, как как застывшие кадры фильма, – видела ее искривленный от невыносимой боли рот, закатившиеся глаза.

То, что еще секунду назад было молодой придворной красавицей, сломанной располосованной куклой свалилось на паркет, заливая его потоками крови. Воронка остановилась прямо напротив меня. – приглядываясь? На ее угольной черноте не было видно следов крови жертвы, они словно внутрь впитались.

И блестеть эта дрянь стала ярче – сыто, довольно, гладкой змеиной шкурой на солнце.

Меня до костей пробрало ужасом и отвращением.

Быстро метнулась вбок, прячась за каменную стену и без сил сползла по ней на пол. Ноги не держали, я их просто не ощущала. Мягким трясущимся киселем расползлись, бесформенной лужицей. Семьдесят лет прожила и ни одного убийства вот так вот, вживую, не видела.

И не хочу больше!

Что это вообще? Кто это?!

К горлу подкатил нестерпимо едкий, рвущийся наружу ком желчи и страха.Судорожно сглотнула, задышала ртом, как выброшенная на мелководье рыбина. Попыталась… нет, не успокоиться, хотя бы думать начать. Но перед глазами, сколько ни смаргивай, так и стояло почти разрезанное напополам тело несчастной женщины.

Со все силы укусила себя за руку. Боль немного прояснила сознание. Если не хочу стать таким же жутким трупом, надо что-то делать! Мне повезло, безумно повезло, – во время нападения этих, я стояла здесь, на балконе. Пока они сюда не сунулись, но вдруг?

На четвереньках подползла к краю, заглянула через ограждение. Всего третий этаж, но слишком высоко, не спрыгнуть. Дворцовые залы – это не привычные мне комнатушки с потолком на два сорок, гарантированно шею сломаю.

Попробовать платье на полосы разорвать и по нему спуститься? Пусть голая, зато живая. Дернула для пробы подол, и он легко разошелся: слишком тонкая ткань, меня не выдержит.

Что же делать?

Возможно, лучшим решением будет все-таки остаться здесь. Во дворце полно гвардейцев, сама их, пока поднимались наверх, видела. Соваться сейчас в зал – сущее самоубийство, но должны же его рано или поздно очистить от этих?

Глухой свистящий звук заставил меня вздрогнуть и резко приподнять голову. Так шипит змея, предупреждая о нападении, старинная бомба перед взрывом. Совсем рядом, на расстоянии вытянутой руки, на соседнем балконе, сумрак сгущался чернильной темнотой, приобретая форму. Завораживающе вращался, поднимался все выше…

Черная воронка!

Глава 3.3. Рандеву с подносом и смерчем

Когда-то читала, что все люди делятся на два вида: одни на опасность реагируют полным ступором, в надежде, что хищник, беда или просто проблема не заметит и мимо пройдет. У вторых же, наоборот, тело и мозги в такие моменты работают с намного большей эффективностью, выдавая такие результаты, которых в обычной обстановке ни за что не добьешься.

Адреналиновые «наркоманы», кстати, как раз из их числа, идут на риск ради такого ощущения. Я своей жизнью дорожила и почем зря ее под удар не подставляла, но любая опасность всегда заставляла меня собраться.

Вот и сейчас… Минуту назад сидела на полу, совершенно расклеившаяся, а стоило только воронке под боком появиться – откуда только силы взялись! И мозги как перезагруженный компьютер заработали, быстро и четко, не оставляя места для эмоций.

Я выскочила в зал, подхватив подол и на ходу завязывая его узлом на уровне бедер. Еще не хватало, на бегу в платье запутаться и на пол полететь! Затаилась за колонной, оценивая обстановку. Императора здесь уже не было, с десяток мужчин, выстроившись острым клином, сражались с жуткими пришельцами.

Первой мыслью было бросится к ним, под защиту. Но… сначала надо весь зал пересечь, а темные смерчи вокруг бойцов так и вьются. Не успею добежать, раньше под удар попаду. А еще во главе клина стоял мой собственный муж, и это было отягчающим обстоятельством.

Зная его ко мне отношение…

Швырнет как ту бедняжку прямо в радушные объятья щупальцев и поминай как звали. Не надо с разводом возиться, всего лишь несчастный случай. Страдающий муж пьет шампанское и принимает соболезнования.

А мне как-то неохота облегчать жизнь не благоверному,

У выхода творились Содом, Гоморра, Вавилонское столпотворение и армагеддон в придачу. Во всяком случае, я их именно так представляла. В зал пытались ворваться гвардейцы, перепуганные придворные старались из него выбраться.

Одинаково безуспешно.

Оружие против обезумевших от страха людей стражники не применяли, поэтому силы были примерно равны, а выход – намертво закупорен. Страшная и бессмысленная давка, в которой народу гибло не меньше, чем от преследующих их смерчей.

Нет, туда мне точно не надо.

А ведь императора в противоположную сторону отводили! Значит, там второй выход есть, более защищенный и безопасный.

Огляделась, выискивая хоть-какое-нибудь оружие. Драться с потусторонней жутью я не собиралась, за семью Ростоцких пусть муж отдувается. У него, кстати, хорошо получается, меч в руках так и сверкает – залюбуешься!

Любоваться на супруга, который обо мне и думать забыл, я не стала. Не заслужил он такого внимания. Подхватила валяющийся неподалеку поднос, на котором лакей шампанское разносил, и осторожными перебежками, прячась за колоннами, направилась к торцу зала. Конечно, я бы предпочла средство защиты поувесистей и, желательно, дальнего действия, но…

Что нашли, тому и радуемся, опечалиться при встрече со смерчем успею.

Людей в зале оставалось еще довольно много, а я не визжала, не носилась сломя голову заполошной курице и не размахивала светящимся мечом. Поэтому и внимания не привлекала, даже несмотря на яркое платье. Хотя черт эти воронки знает, может они вообще дальтоники, я у них и глаз-то не видела.

До заветной дверцы, полускрытой тяжелыми гардинами, оставалось совсем немного. Самая опасная, не прикрытая колоннами часть пути. Вроде смерчей поблизости нет, а все равно страшно. Глубоко вздохнула пару раз, запасаясь кислородом и смелостью, и рывком, словно в воду сиганула, бросилась вперед, ставя все рекорды сразу по бегу на короткие дистанции.

Только бы не было заперто!

Дверь оказалась открытой, я облегченно захлопнула ее, огляделась и… поняла, что попала в ловушку. Это был не выход, а всего лишь небольшой альков – уютная, обитая травянистым бархатом комнатка. Диванчик на резных разлапистых ножках, круглый столик… Тут даже окна не было!

Разочарование было настолько сильным, что я чуть в голос не взвыла. Ограничилась непечатными выражениями и парой ударов по стене – вдруг за ней потайной ход прячется?

Жизнь радовать меня подарками не спешила, но я попыталась и в подсунутом ею сюрпризе найти хорошее. Может удастся здесь отсидеться, пока зал не очистят? Если смерчи мой марш-бросок не заметили…

Заметили.

Не утруждаясь открыванием и прочими церемониями, дверь проломило темное щупальце.

Я перехватила поднос поудобнее и приготовилась продать свою жизнь так, чтобы эта темная дрянь еще сотню лет от кошмаров просыпалась.

Все равно бежать отсюда некуда.

Еще одна новинка нашего литмоба

https://litnet.com/shrt/gYSR

глава 4.1. О вежливых разговорах с темными тварями

Двери во дворцах – до неприличия хлипкие, в этом я на собственном опыте убедилась. Еще несколько почти небрежных движений щупальцами, и только щепки во все стороны полетели. Смерч остановился на пороге, немного помедлил, будто оценивая, насколько добыча соответствует его вкусовым привычкам и пристрастиям…

К сожалению, я ему понравилась и показалась вполне аппетитной. Или просто достойно внимания. Не могу сказать, что мне такая высокая гастрономическая оценка польстила. Отвращение, ужас. злость, желание поскорее убежать – именно это я сейчас испытывала и предпочла бы большую взаимность в наших чувствах.

Еще раз дернула тяжелый витой канделябр на стене – вот он-то был на совесть прикручен. Железяка расставаться со стенкой не хотела, а встречаться с воронкой – тем более. Я тоже, но попытка слиться с обивкой темную дрянь не обманула, и она медленно, будто издеваясь, начала втягиваться в комнату.

Брошенный навстречу столик процесс не замедлил. К остаткам двери прибавились новые – отполированные и очень мелко разрезанные. Попыталась словно тараном вытолкнуть смерч наружу диванчиком и едва успела увернуться от мелькнувших у самого горла темных лент.

– А вот хрен тебе, с маслом! – выдохнула я, отскакивая назад.

Приправы смерч явно не любил, как и риторические вопросы. Поэтому зашипел разъяренной змеюкой, чуть сжался и.. отпущенной пружиной влетел в комнатку, враз преодолев половину разделяющего нас расстояния. Тонкий серебристый поднос в руках показался настолько несерьезным, бессмысленным оружием против этой твари, что я чуть руки не опустила.

Снова накатил цепенящий ледяной ужас, воспоминание о залитом кровью мундире гвардейца. Он даже пары минут против смерча не продержался, куда уж я… с кухонной утварью. Еще один глухой свистящий звук – на этот раз довольный. Тварь словно почувствовала мои эмоции и подтверждала: бороться бесполезно. Проще сложить лапки и не рыпаться.

Ну уж нет, мы еще побарахтаемся!

– Подавишься, – мрачно предупредила я, вставая в некое подобие фехтовальной стойки и держа поднос перпендикулярно полу, за краешек, – и отравишься.

Доброму совету смерч не внял и лениво плеснул в мою сторону двумя темными гибкими лентами. Не знаю каким чудом, но от одной я успела уклониться, а вторую отбить. Будто почувствовала, куда они целят. Воронка удивленно притормозила.

Я тоже застыла на месте, впечатленная своими неожиданными талантами. Правда вот поднос с зазмеившейся по нему длинной сквозной дырой ощутимо подрагивал в руке. И бежать по прежнему было некуда.

Секунда тишины и неподвижности…

Еще одна.

Жутким хищным ореолом метнулись в мою сторону сразу несколько щупалец, взрезали воздух там, где только что стояла. Но меня словно предупреждением в грудь ударило, успела в угол отшатнуться. И замерла, неотрывно вглядываясь в темный вихрь, понимая, это – конец, больше уворачиваться, отступать некуда.

Недолго новой жизни и молодости порадовалась, даже дня не прошло.

Зато сколько в него уложилось! Обвинение в убийстве, допрос, муж. Странное объяснение, дворец, император, бал, нападение. Да со мной за десять последних лет столько событий не случалось! И жалеть теперь о несложившейся семье не буду: поняла, не мое это, можно помирать с чистой совестью.

Может для того меня сюда и закинуло, чтоб осознала и на том свете не жаловалась?

Здравая вроде бы мысль как-то не понравилась. Чуть ли не больше приближающейся темной твари. Я возмущенно и громко заорала, хоть и понимала, насколько это бесполезно. тут вам не сказка, на помощь точно не придут, не стоит даже надеяться.

Да я и не ждала, собственно, зато себя подбодрила и возмущение выразила. Успела уловить и встретить следующее движение окончательно развалившимся на две половинки подносом, но…

Лент было много, слишком много и они…

За долю мгновения до того, как хлестнуть меня, темные жгуты отлетели, отброшенные ярко сверкнувшей на длинном клинке молнией. Еще несколько быстрых, почти неуловимых глазом движений, странный звук – словно электрический разряд в трясину вошел, и тварь отпрянула.

Теперь меня отделял от нее выставленный вперед палаш с предупреждающе скользящими по лезвию белоснежными искрами и… уже знакомый блондин в светлом фраке.

Глава 4.2. О всех минусах и опасностях популярности

Радость от внезапно нагрянувшей помощи была бурной, но недолгой.

Хотя чего врать, блондин с мечом и я со своим покореженныхм подносомом находились в настолько разных весовых категориях, что тут не помощью пахло, а полноценным спасением. По всем законам жанра: в последний момент и настоящим красавцем.

Если прожил чуть больше двадцати, обычно в такое не верится, а на седьмом десятке – тем более.

Смерч тоже был явным поконником сурового реализма и становиться декорацией для красивого хеппи-энда не торопился. Отодвинулся назад и притих, изредка, будто прощупывая, выплескивая пароку щупалец. Чем-то ему мой защитник не глянулся.

Или палаш в его руке не слишком съедобным казался, или астрологический прогноз неприятности от встречи с вооруженным блондином обещал..

Я уже начала надеяться, что так мы время и протянем: постоим душевно, помолчим, разойдемся по хорошему. Без убийств и прочего криминала. Но темная дрянь решила, что расклад два против одного не слишком справедливый и вызвала подкрепление. В комнату начал медленно втягиваться еще один смерч, а за ним в проеме и второй виднелся.

Вечер переставал быть томным, а виды на жизнь – оптимистичными.

Блондин это тоже понял и негромко скомандовал:

– Когда оба марга будут здесь, я свяжу их боем, а вы постарайтесь выскочить.

– Прямо в пасть к следующему? Им тут как медом намазано, так и лезут, заразы!

Мужчина метнул на меня быстрый взгляд, то ли удивляясь несвоевременным возражениям, то ли засомневавшись, стоит ли такую не куртуазную даму вообще спасать. Понимаю, что немного выпала из утонченно-бального образа, но у меня в данный момент проблемы посущественней.

Выжить очень хочется.

–Здесь у вас шансов нет, – жестко предупредил блондин.

А он молодец. Не только потому, что полез меня защищать и прямо сейчас вот спасти пытается, еще и не красуется зря, умеет свои силы верно оценить. Редкое качество для мужчины. Впрочем, дальнейший наш спор пришлось отложить по вполне объективной и очень существенной причине – в проем упорно лезла и никак не могла протолкнуться четвертая тварь.

Нет, им здесь точно даже не медом, швейцарским шоколадом намазано! Иначе чем объяснить такую назойливость?

Новоприбывший смерч был намного крупнее остальных и в дверные габариты никак не вмещался, но очень хотел. Прямо-таки рвался к нам на свидание. Шипел он при этом так громко, что остальные темные неподвижно застыли и даже немного от нас отодвинулись.

Оставили право первого укуса для начальства.

– Странно, обычно марги охотятся поодиночке, – негромко бросил блондин, – а тут сразу четверо.

Ко мне он не поворачивался, скорее просто вслух размышлял, продолжая сканировать цепким взглядом каждое движение смерчей.

– Мы сегодня пользуемся нездоровой популярностью, – подтвердила я и поинтересовалась, – а у вас случайно запасной железяки нет? Для меня.

– Вы умеете драться? – неприкрытого скептицизма в голосе моего спасителя было столько, что хоть ложкой ешь и глубоким ковшичком зачерпывай.

– Заодно и проверим!

Резать я умела только овощи для борща с салатиком и они при этом не сопротивлялись. Но вряд ли смерчи будут моими умениями интересоваться, а при встрече с ними очень хотелось бы что-нибудь посущественнее искореженного подноса в руках держать.

Вот и вцепилась я в блондина, как ротвейлер в косточку, требуя свою долю оружия.

По-моему, он предпочел бы менее активную и привередливую даму за спиной. Лучше всего – вообще в тихом обмороке. Не глядя сунул мне тяжелый металлический предмет с ребристой рукоятью – чтобы отвязалась наконец и перестала от маргов отвлекать.

А я… да просто глазам своим не поверила! Молниеносно схватила, убедилась, что полностью заряжен, привычно проверила люфт барабана – на всякий случай, и впервые за весь этот сумасшедший день почувствовала себя абсолютно счастливым человеком.

– Господь создал людей, а полковник Кольт уравнял их,* – пробормотала негромко, не в силах сдержать эмоции. И заслужила не только еще один внимательный взгляд блондина, но и вопросительно вздернутую бровь. Похоже, здесь это ставшее крылатым выражение было неизвестно, потом разберемся, если выживем.

И шансы на выживание казались сейчас вполне реальными.

Я держала в руках револьвер – настоящий, предельно надежный, безотказный, Любовно провела пальцем по тяжелому металлическому стволу, заряжаясь привычной уверенностью. Моя прелесть!

Одно только непонятно, почему имея такое замечательное оружие, они тут продолжают мечами драться? Глупость, традиции, недоверие?

Но последний, четвертый смерч все-таки втиснулся в комнату и время на размышления утекло тонкой струйкой песка сквозь пальцы.

Пора действовать!

__________________

* На самом деле Самюэль Кольт не изобретал револьвер, но он сделал его конструкцию более надежной. а сам этот вид оружия -- популярным. Револьвер очень прост в использовании, практически не дает осечек и долгое время считался лучшим оружием для самообороны.

Глава 4.3. Вот такое вот веселое развлечение

Первым к нам так и полез самый большой смерч. Неспешно так, лениво, сознавая свое превосходство, остальные держались за ним, как свита за императором или стая дожидающихся своей очереди шакалов за тигром. Я навела револьвер и… растерялась.

А куда стрелять-то?

Воронкообразная темная туша равномерно поблескивала однообразной глянцевой чернотой: ни головы, ни глаз, ни каких-нибудь приметных выступов. Только щупальца мелькают, но их у этой твари столько, что если и лишится парочки, то просто не заметит.

– Новичку лучше всего бить по туловищу, – вспомнил я наставления своего инструктора, – куда не влепишь, что-нибудь важное заденешь, да и попасть проще, чем в голову.

Тут туловища было столько, и захочешь – не промахнешься, но попробуй пойми, где у него печень с сердцем? И вообще, есть ли они у смерча или отсутствуют за ненадобностью.? А мне надо ликвидировать его с одного, максимум, с двух выстрелов: всего шесть патронов в барабане.

Прищурилась, выискивая хоть какую-нибудь подсказку, Показалось или в самом низу воронки, ладони на три выше пола, более темное пятно виднеется? Небольшое, размером с кулак ядро, окруженное коконом вовсе уж непроницаемого, какого-то запредельно потустороннего мрака. Присмотрелась получше – точно есть!

По нему и выстрелила.

Пронзительный ураганный свист резанул по ушам, в висках заломило, по телу, словно судорога, прошла волна болезненной вибрации. Рука непроизвольно дернулась и я чуть не влепила пулю в спину блондина.

Маргу мой выстрел определенно не понравился, он возмущенно, злобно шипел, но помирать, к сожалению, и не думал.

Неужели ошиблась, не туда выстрелила?

Ни времени, ни возможности бить по разным секторам, надеясь что-нибудь важное зацепить, у меня не было. Права на ошибку тоже. Разъяренный смерч выбросил вперед целую сеть непрерывно мелькающих щупалец и блондин держался не иначе как чудом.

Лимит на божественное вмешательство явно истекал, несколько ударов мужчина уже пропустил. Плечо и рукав светлого фрака потемнели от крови, да и на правую ногу он подозрительно прихрамывал.

Еще пара мгновений и мой защитник просто свалится, а там и до меня очередь дойдет.

И я сделала самую рискованную, отчаянную ставку в своей жизни.

Стиснула зубы так, что они заныли и снова выстрелила в ядро марга. По нему словно резкая, еле уловимая глазом рябь прошла. Свист и натиск усилились, тварь никак не падала, но интуиция сиреной орала, я все делаю правильно.

И третий драгоценный патрон полетел в ту же цель.

Сгусток раскололся орехом под молотком, по ушам шибануло надсадно визгливой звуковой волной, темные ленты взметнулись вверх, на мгновение застыв тяжелой черной короной и, вязко плюхнув, опали вниз вместе со всей тушей, Складываясь внутрь себя, уменьшаясь в размерах, исчезая прямо на глазах.

Секунды не прошло, как от пугающей, смертельно опасной твари осталась только небольшая матовая темная лужица.

Блондин резко обернулся ко мне, проткнув пронзительно острым взглядом. Вот теперь я точно знаю, как чувствует себя бабочка на булавке – очень плохо и мучительно. Честное слово, сейчас даже марги казались мне более приятной компанией.

– Как?! Как ты это сделала?!

– Выстрелила…. – выпалила торопливо, иначе показалось, он из меня ответ просто вытрясет.

И непонятно, с чего вдруг так взбеленился, только что человек как человек был, даже на смерч под боком не настолько странно реагировал, а теперь…

Сам же выстрелы слышал, чего спрашивает? Или он думал, я буду револьвером марга по щупальца лупцевать? У меня для этого остатки подноса имеются, незачем ради такой глупости отличное оружие зря переводить.

И вообще не понятно, он на чьей стороне?

Самому, значит, рубить смерчи можно, а на меня рычит.

К счастью, вот никогда бы не подумала, что так скажу, остальные твари опомнились от шока и разом бросились на нас – мстить. Блондину стало резко не до меня, и он перенес свое нездоровое внимание на маргов.

Не знаю, что при этом чувствовали они, а я – огромное облегчение.

Несколько раз глубоко вздохнула, успокаиваясь, подняла револьвер, прицелилась. В барабане оставалось только три патрона и смерчей, вот ведь совпадение, – ровно столько же.

Очистить голову от всего постороннего, выбросить из нее мысли о странностях блондина и возможном промахе. Прочь страх и все мешающие эмоции! Присмотреться, выискивая взглядом темное ядро воронок, расслабить кисть, плавно потянуть курок…

– Банки, я стреляю по консервным банкам, – сказала себе твердо, – вот такое вот веселое развлечение.

И первая пуля нашла свою цель.

Глава 5.1. Куда сбегают принципы?

Последний марг оказался слишком шустрым и сообразительным и добивать его пришлось блондину, в полном одиночестве. У меня патроны закончились.

Нет, морально-то я его поддерживала, а вот себя в вертикальном положении – уже не очень. Когда стало понятно, что прямо сейчас меня убивать некому, ноги резко ослабели и начали подкашиваться.

Остатки старательно порубленного смерча расползлись в темную лужицу и нечаянный, но эффективный защитник обернулся в мою сторону. И зачем спрашивается?

Сижу себе тихонько в уголке с раскуроченным подносом в руках – хоть с каким-то подобием оружия я себя уверенней чувствую. И начинаю понимать аристократов, которые даже под собственной подушкой кинжалы прятали.

Желательно, отравленные.

Я бы, конечно, предпочла револьвер, но придется вернуть чужое имущество законному хозяину. Надо будет попробовать и себе такой же прикупить, уж слишком нескучной стороной моя новая жизнь оборачивается.

То муж, то марги, куда уж тут без оружия!

– Вам плохо?

Неожиданный вопрос заставляет меня задуматься.

Да черт его знает, пока не разобралась. Но раз жива, значит все-таки хорошо. А когда из дворца выберусь – еще лучше будет.

– Вы не ранены? – не отстает блондин. Надо же, какой заботливый. А у самого, кстати, от крови плечо и рукав потемнели.

– Давайте перевяжу, – предлагаю я, раздумывая, чем можно стянуть рану при полном отсутствии бинтов и аптечки. Но остановить кровотечение надо и поскорее, а то мой защитник дополнит своим хладным телом и так не сильно уютную обстановку комнаты.

Блондин и сам это не хуже меня понимает, поэтому не спорит. Стягивает фрак, морщась при резких движениях.

– Мы так и не были представлены, но думаю, в данных обстоятельствах этикет можно слегка нарушить. Влад Свержский, к вашим услугам. И вы мне не ответили, как… – он внезапно осекается.

Я как раз поднялась на ноги, решив пожертвовать ради блондина платьем. Все равно оно мне не нравится. Правда подол вместе с нижней рубашкой так и закручены чуть пониже бедер, чтобы при беге не мешались. Прежде, чем отрывать полосы для перевязки, надо собранную в узел ткань распутать.

– Будем считать, что нас марги прекрасно познакомили, – отвечаю легкомысленно и замечаю внезапно потемневший взгляд Свержского. Пристальный, обжигающий, очень по мужски заинтересованный. Вот честно, я его прямо чувствую, как горячие, от колен до бедер скользящие прикосновения.

Становится как-то неловко. Сразу вспоминается, что здесь даже случайно показанная щиколотка считается довольно смелым флиртом. А уж мои, оголенные дальше некуда ноги…

Это даже не соблазнение, откровенная провокация.

Соблазнять блондина я точно не собираюсь, но успеха в этом ненужном деле определенно добилась.

– Кхм…– несмотря на попытку откашляться, голос Свержского звучит чуть глуховато. Низко, с будоражущей вибрирующей хрипотцой и почти нескрываемым выражением, – зачистка дворца должна уже заканчиваться. Мне не очень хочется это предлагать. но вам стоит привести в порядок платье, перед тем, как здесь появятся гвардейцы.

Какой изящный намек на мое незапланированное бесстыдство!

Прислушавшись понимаю, что доносящийся из зала шум действительно изменился: вместо панических криков и почти базарной сутолоки, оттуда доносятся резкие отрывистые команды, перемежаемые лязгом оружия. А вот звука выстрелов опять не улавливаю, их я ни с чем не перепутаю.

Изобрели револьвер, а стрелять из него никак не догадаются? Нет, ну правда непонятно, совершенно абсурдная ситуация. Но с ней можно и позже разобраться, сначала подол и перевязка.

Стриптиз для припозднившихся бойцов в мои планы точно не входит, но у платья на этот счет другое мнение. Слишком сильно затянутый узел не поддается, ткань героически трещит и держится до последнего.

Моего не добитого маргами нерва.

– Вы позволите?

Не дожидаясь ответа Свержский в несколько быстрых скользящих шагов оказывается рядом. Высокая мужская фигура буквально нависает надо мной, зажимая в углу. Широкие плечи отгораживают от остального пространства комнаты, еще на взлете отбивая желание вырваться.

Все равно бесполезно, так зачем зря тратить усилия?

В ноздри ударяет запах сильного разгоряченного тела, запекшейся крови и почему-то полыни. Теплое быстрое дыхание шевелит отдельные прядки на макушке. Немного щекотно и неожиданно приятно. Прямо перед моими глазами завораживающе пульсирует голубоватая жилка на шее Влада. Перевожу взгляд выше, чуть задирая голову, и утыкаюсь им в четко очерченный контур губ.

На секунду зависаю, непонятно о чем думая.

Он так близко, я отчетливо слышу мощный резкий стук его сердца, а мое, похоже, через пятки сбежать пытается. Вместе с здравым смыслом, мозгами и даже принципами. За последние особенно обидно, не ожидала от них такой подлости.

. Очень хочется спросить, на что именно блондин спрашивал разрешение, но…

Как-то уже догадываюсь.

Вскидываю руки, пытаясь оттолкнуть, чуть не ударяю по раненому плечу и в последний момент отдергиваю. Надо срочно что-то сказать, но губы внезапно пересохли и мыслей – полное отсутствие. Еще сильнее задираю голову, ловлю немного насмешливый и очень теплый голубой взгляд…

– Еще секунду, не хочу порвать.

Приглушенный хрипловатый шепот обжигает, заставляет окончательно растеряться. И я не сразу понимаю, что Свержский просто развязывает мое платье.

Черт, а я-то себе навыдумывала!

Тугой узел наконец поддается, обещая вернуть мне облик если уж не леди, то почти приличной по местным меркам женщины, но всего лишь за одно мгновение до этого…

– Анна, – разъяренный рык гулким эхом разлетается по комнате, заставляя меня вздрогнуть, – Анна! Что. Ты. Делаешь?!

А вот и муж пожаловал, давно не виделись.

Глава 5.2. Милый, это совсем не то, что твоим бесстыжим глазам кажется!

Все-таки у моего мужа просто потрясающий талант ставить в тупик и вопросами, и собственными заявлениями. Вот какого, интересно, ответа он сейчас от меня ждет?

– Милый, мы тут тебе рога наставляем, чувствуешь, как пробиваются?

Или:

– Это совсем не то, что твоим бесстыжим глазам кажется!

Оно и правда не то, но попробуй докажи. Я прекрасно представляю, какую фееричную картину муженек при входе увидел: посторонний мужик в одной рубашке его жену в углу зажал и держит руки на уровне, в приличном обществе не называемом. Платье задрано выше некуда, голые ноги белеют недвусмысленным указателем.

На измену, естественно.

Если я сейчас честно признаюсь: мы тут подол развязывали, сама себе не поверю.

Супруг видно тоже понимает, что ситуация особых пояснений не требует и вламывается в комнату опасной помесью разъяренного быка и Отелло. С явным желанием как можно быстрее уменьшить здесь поголовье присутствующих.

Как раз на эти самые головы.

Искренне надеюсь, что начнет он все-таки не с меня, у Свержского хотя бы шашка есть, авось отмахаается, а я…

Эх, не на того последний патрон потратила!

Но супруг честно следует литературным традициям – во всех книгах обманутые мужья обычно на женах отыгрываются. Так ведь и проще, и безопаснее: шанс получить сдачи в разы уменьшается.

Граф рвется ко мне, быстрыми шагами пересекая комнату. Ищу глазами остатки подноса, жалея, что он ни разу не сковородка. Большая, чугунная, с удобной ручкой и килограмма на три весом.

А лучше – на пять, габариты у супруга внушительные. Такого здоровенного не каждым бульдозером остановишь.

– Позвольте объясниться, – Свержский резко преграждает мужу дорожку к моему скоро убитому телу. Никакого разрешения он на самом деле опять не спрашивает, просто ставит перед фактом – его придется выслушать.

И граф… останавливается.

– На вашу супругу напали марги. Она пострадала, перенервничала, не могла сама подняться на ноги. Для хрупкой беспомощной девушки это ужасное потрясение.

Я остервенело киваю головой, всем своим видом выражая то самое потрясение. Меня ведь и правда потряхивало – жутко вспомнить! И страдала ужасно – когда боялась, что патронов не хватит, все правильно.

Темные лужицы на полу выглядят безобидно и неубедительно, но муж их мысленно пересчитывает и в его глазах кроме чистого, незамутненного бешенства мелькает примесь не шуточного удивления. И даже какая-то осмысленность.

Жаль, надолго.

– Дурака из меня делаешь?! – рычит не желающий верить в мою абсолютную чистоту и невинность супруг, видно по себе судит, –, я сам, своими глазами видел!

Опять рвется ко мне с самыми недвусмысленными намерениями, и снова Свержский быстрым, почти неуловимым движением заступает ему путь. Оба застывают почти вплотную, прожигая друг друга взглядами. Граф выше, плотнее, шире и выглядит более мощным – настоящий воин. Влад же скорее сухощав и аристократичен, я боюсь, что разъяренный супруг просто сметет его.

Но он… стоит.

Бесится, шумно дышит, раздувает в ярости ноздри, сжимает кулаки… Безумно хочет убить, на куски порвать, в лепешку растоптать и… стоит.

– С дороги! – тяжелое, хриплое, угрожающее.

– Возьмите себя в руки, граф! – если каждое слово мужа пышет раскаленным удушающим жаром, то холодный спокойный голос Свержского наотмашь бьет ледяной острой плетью, – ваша жена и так пострадала, ей требуется помощь. И я не позволю…

– Ты… – с плотно сжатых губ графа падают не звуки, тяжелые могильные надгробия, – ты знаешь, что я с тобой сделаю, выродок?!

– Догадываюсь, – этот чертов блондин все так же спокоен, он…

Он улыбается?!

В воздухе вдруг начинает чувствоваться такое же тяжелое предгрозовое напряжение, как и при появлении маргов. Он неумолимо сгущается, застревает в груди острым колом. Пальцы снова принимаются нервно подрагивать, желудок сводит тугим узлом – куда там на подоле затанутому.

На ладони мужа драконьим хищным глазом вспыхивает багряный шар. С длинных пальцев Влада ледяным роем срываются голубые искорки, собираются перед ним тонкой узорчатой наледью.

Мне страшно от понимания: надолго это шаткое равновесие не затянется. Еще секунда и… один из них сорвется, нанесет удар. Слишком тяжело нависло заливающее комнату напряжение.

Я наверно даже не против остаться сразу вдовой, минуя развод и прочие формальности, но совсем не уверена, что именно Влад выйдет из схватки победителем.

Надо срочно что-то сделать…

Что?

Не придумывается. Если только совсем уж отчаянную дурь попробовать…

А вдруг сработает?

Глава 5.3. Его превосходительство муж со странностями

Вспоминаю, как в предельно далеком детстве ходила в драмкружок и играла там пятого по счету светлячка в Белоснежке. С картонным фонариком. Нет, потом и до спящей красавицы доросла, грациозно валялась в изображающем хрустальный гроб корыте и ждала пока меня наконец поцелуют. В щечку, естественно, ничего большего тогда в сказках не предусматривалось.

Но первая роль, она самая запоминающаяся. Должно же во мне хоть что-то от того светлячка остаться?

Заламываю руки, пытаюсь зарыдать, стону.

Ноль реакции, хоть бы глаз скосили для приличия. Мужчинам на меня плевать, они друг другом заняты. А обстановка все накаляется и без взрыва точно не обойдется.

Не люблю взрывы, они неаккуратные. И страдают, как правило, непричастные свидетели.

Ладно, черт с вами, еще раз попробую.

Вызываю в памяти страшное – как рабочий комппьтер однажды крякнулся и придурок-админ, пытаясь его починить окончательно жесткий диск грохнул. Без надежды на восстановление и со всеми результатами моей трехмесячной бурной деятельности. Как потом ночами все заново считала – бесплатно, просто чтобы не уволили.

Именно после этого случая я стельбой и увлеклась, очень уж хотела админа прикончить. Его, правда, быстренько выгнали, но любовь к орудию никуда не выветрилась. Товарищей, которым хочется сделать щедрый подарок – крупнокалиберную пулю в лоб, на удивление много.

Ни одного я, конечно, в небесные кущи не отправила, но как же приятно представлять на мишенях их физиономии!

Получше любого психотерапевта стресс снимает.

Итак, три месяца без сна по чужой дурости. Добавляю еще эмоций: ежедневная переполненная маршрутка – полтора часа стоя, начальство, несколько раз затопившая меня соседка сверху, очереди в поликлинике…

Стон получается таким громким и жалобным, что я сама себе от души сочувствую. Столько обидчиков на одну меня, бедненькую, никаких револьверов не напасешся! Мужчины синхронно вздрагивают, оборачиваются. Я картинно, но аккуратно сползаю по стеночке. Томно прикрываю глаза, платье слегка задирается.

Если уж и этим их не проймешь, то моя фантазия исчерпана!

– Мне плохо, помогите, – стараюсь шептать погромче, чтоб уж точно услышали.

Амплуа нежной девы в беде никогда моим не было , но на этот раз срабатывает. Оба срываются с места, муж побеждает в гонке, просто оттолкнув не успевшего развернутся Влада. Наклоняется, я замираю, мысленно прикидывая, как теперь от него отбиваться…

Граф неожиданно бережно подхватывает меня на руки и тащит из комнаты.

– Ей нужен врач, – встревает Свиржский.

– Без тебя о собственной жене позабочусь!

Муж снова рычит, прижимая меня к широкой груди как хищник добычу. Наверное должно быть приятно, но я чувствую себя свежепойманным и почти уже надкусанным обедом. Нет, семейная жизнь не для меня, определенно, даже в ее лучших проявлениях.

Все так же, на руках, супруг проносит меня по всем переходам и лестницам дворца. И ведь даже не запыхался! Несколько раз к нему бросаются люди в мундирах с вопросами и за приказаниями, обращаются вежливо:

– Ваше превосходительство.

Превосходительство на всех злобно рявкает, пару раз ненадолго останавливается, отдает распоряжения. Я стараюсь не привлекать к себе внимания, тихонько вишу на его руках, изображая то ли обморок, то ли спящую красавицу. Хотя в моем случае, лучше бы амнезию

Какое прекрасное алиби – ничего не знаю, ни черта не помню.

И ведь во всем, что предыдущей жизни Анны касается – полная и абсолютная истина!

Наконец жаждущие мужниных приказов отстают, добираемся до кареты. Сквозь полуприкрытые ресницы замечаю нездоровую суету вокруг, отряды гвардейцев, наскоро созданные пункты первой помощи. То и дело слышатся растерянные, взволнованные восклицания:

– Покушение на императора!

Вообще-то на меня тоже покушались, а многих даже убили, пусть и попутно, но от этого даже обиднее. Только никого данный факт не волнует, все озабочены безопасностью правителя.

Мы – лишь окровавленная декорация для главного события.

Выбредающих из дворца придворных тут же встречают, наскоро сортируют, отводят в сторону для допроса или медицинской помощи. Нас не задерживают. Карета ждет – куда она денется, лакей закрывает за нашими спинами дверцу. Враз растерявший показную заботливость граф буквально швыряет меня на сиденье. Стены и диванчик обиты мягкой тканью, но все равно больно.

И совершенно непонятно.

Муж наклоняется надо мной так близко, что чувствую его дыхание, рявкает прямо в лицо, аж волосы шевелятся:

– Хватит притворяться, Анна, на меня не действуют твои фокусы! Чего ты добиваешься?!

Открываю глаза, встречаюсь с бешено горящим взглядом, замираю…

Еще одна история в нашем увлекательном литмобе

https://litnet.com/shrt/l2gU

Глава 5.4. Не тот объект для ответного нападения

– Я так и знал, надолго твоего притворства не хватит. Все еще надеешься вернуть меня своими хитростями, Анна?

Супруг буравит меня непроницаемо черным взглядом, насмешливо изгибает губы. И вот эта вот его ленивая ухмылочка, пренебрежительные интонации в голосе окончателно срывают мне остатки и так дырявой от всего случившегося крыши.

Напрочь.

– Фокусы, значит, – почти с успехом повторяю его презрительный тон, на корню затаптывая любые сомнения в своем драматическом таланте, – тебе не нравятся! Мои хитрости! Зато твои представления, ничего не скажешь, впечатляют! Предлагаешь полезный опыт перенять, у любимого супруга поучиться?

Про “любимого супруга” получается с особым чувством, почти ругательством.

Не ожидавший моего внезапного напора муж инстинктивно отстраняется, и уже я привстаю на сиденье, тыча ему прямо в породистый наглый нос пальцем.

– Я в полиции оказалась из-за твоих дохлых любовниц! Ты меня на балу бросил, прямо перед нападением маргов! Совершенно посторонний блондин пришел на помощь, а ты где в это время шлялся? Юбку очередной бабе задирал?

Вот честно, я сейчас себя прямо неправедно обиженной женой чувствую и готова сполна расплатиться за все унижения женского племени. Но супруг оказывается психически устойчивым или просто злости, пока меня нес, подкопил с избытком. Да и про задранную юбку… про нее напоминать точно не стоило.

Увлеклась, не подумала.

В общем, попытка защититься ответным нападением не прокатывает. Не тот я объект выбрала.

– Если кто и задирает юбки, так это ты, – ревет в овеет граф, тряся меня за плечи в такт каждому слову. Сильно, больно и очень обидно, – я знал, что ты лживая дрянь, но не думал, что в придачу ещ и шлюха! И с кем?! С порченным выродком!

Претензии мужа в принципе понятны, но за Влада становится неожиданно обидно. С чего это супруг на него так обзывается? Хороший человек – жизнь мне спас, револьвером поделился. И вообще…

– Ты первый начал! – выпаливаю.

Совершенно не к месту вспоминаю, что даже имени не знаю благоверного, а вот спаситель молодец, представился. И совсем уж не в тему разгорающегося семейного скандала добавляю:

– На какой день назначен наш развод? Мне нужно подготовиться!

Если бы я вот прямо сейчас со всей силы вмазала графу под дых, облила ведром ледяной воды и чугунной сковородкой в придачу по почти такому же лбу огрела, эффект был бы менее сокрушительным.

Муж перестает меня трясти, ошарашено моргает и о чем-то тревожно задумывается. Мыслительный процесс происходит довольно мучительно, я прямо вижу, как скрежещущие шестеренки в его красивой черноволосой голове с огромным трудом проворачиваются в новом направлении.

И оно, внезапно, графу почему-то не нравится.

Наверное, из-за въевшегося уже чувства противоречия.

– Развод? – непонимающе переспрашивает муженек, – ты же сама отказалась! И я еще не подал прошение императору…

– Зато теперь передумала, – решительно прерываю я зависшую в воздухе паузу, полную недоумения и попыток понять непредсказуемо женскую логику, – поняла, что такое счастье мне и через порог не нужно. Заполняй бумаги поскорее, все, что нужно подпишу сразу же!

Граф впивается в меня совершенно нечитаемым пронзительно черным взглядом. Темные брови сведены в одну линию, сильная рука сжимается, но больше резких движений не делает. Муж о чем-то размышляет, все сильнее хмурится и приходит к не слишком мне льстящему выводу.

Ну что сказать, ожидаемо.

– Если ты надеешься на богатое содержание или урвать себе часть поместий при разводе…

– Даже не думала, – обрываю его не дослушав, на полуслове. Ни к чему мне чужие деньги, отродясь дармовщиной не пользовалась. Руки-ноги есть, молодые, здоровые, голова на месте…, – без твоих подачек проживу!

Карета останавливается во дворе особняка, услужливый лакей отворяет дверцу. Муж выходит первым и, отодвинув слугу локтем, сам подает мне руку, помогая выбраться. Не вредничаю зря, принимаю.

Граф зачем-то провожает меня до самых покоев, продолжая поддерживать за локоть на ступенях, хотя снова падать в обморок я точно не собираюсь. И в такой мелочи не верит? У двери останавливается, еще раз, с ног до головы, окидывает пристальным немигающим взглядом.

Невольно ежусь: а вдруг он почувствовал подмену? Как ни крути, я его за сегодняшний день уже не раз своим поведением удивить успела. Пока супруг все списывает на очередные фокусы Анны, но если заподозрит неладное…

Что здесь вообще с занявшими чужое тело душами делают? Обратно, в лежащее в морге, искалеченное после неудачной операции тело отправляют? Или просто признают сумасшедшей и запрут навсегда в лечебнице?

Ой, не хотелось бы!

Настоящая Анна мертва, я это чувствую, так почему бы подаренной невесть кем второй молодостью не воспользоваться? Не взять от жизни то, что в первый раз не получила? Но, наверное, надо быть осторожнее, постараться себя не выдать.

Граф наконец отворачивается, легко сбегать вниз по лестнице. Облегченно вздыхаю, берусь за резную позолоченную ручку двери, тяну на себя. Этот трудный день почти закончился. В спину почти выстрелом ударяет внезапное:

– Анна!

Внутренне сжавшись, медленно поворачиваю голову. Граф застыл посреди пролета, на его лице странное сомнение, будто сам не понимает, чего хочет.

– Ты составишь мне компанию на утренней трапезе?

Быстренько перевожу его предложение с приличного на общерусский, согласно киваю. Плотный питательный завтрак – залог здоровья и хорошего самочувствия, мне они в этом мире определенно понадобятся. Пока предлагают, надо пользоваться.

Вряд ли муж меня за собственным столом отравить надумал.

Хотя черт их знает, тонкости семейной жизни аристократов, на всякий случай буду брать то же, что и муж, с общей тарелки.

Захожу в комнаты, полусонная горничная помогает снять дурацкое помятое платье, бережно разбирает запутавшуюся всклокоченную прическу. А в графской жизни есть и свои преимущества!

Глава 6.1. Светский завтрак -- тяжелое испытание

Совместный семейный завтрак проходит… странно. Муж со мной почти не разговаривает, но я то и дело ловлю его пристальный тяжелый взгляд и чувствую себя довольно неуютно. Во-первых, слишком много приборов для всего двух персон, боюсь не за тот схватиться.

Нет, я, конечно, вполне воспитанный и цивилизованный человек, но привыкла всего тремя вещами за столом обходиться – ложкой, ножом и вилкой, их на все случаи жизни вполне хватало. А теперь поди пойми, что надо делать вот с этими щипчиками? Или с маленькой двузубой вилочкой? Сыр цеплять, фрукты, блинчики?

Черт бы побрал эту аристократию!

Столько серебра понапрасну извели, лишь бы не дать мне спокойно позавтракать!

Еще больше, чем незнакомые приборы, нервирует давящий черным мраком взгляд супруга. За долгие годы одинокой жизни я уже привыкла, что наблюдает за процессом моего пищеварения только телевизор и кошка Муська.

Смотрела она примерно так же – свысока и немигающе, с присущим всему кошачьему племени извечным пренебрежением. Но пушистой нахалке можно и тапком по мохнатой заднице дать, а его превосходительству мужу… Наверное не положено. Хоть и смотрит он так, что ни одна калория не усвоится.

Постесняется.

– И часто марги вот так на дворец нападают? – решаю я прервать затянувшееся молчание. А заодно и мужа отвлечь от слишком бдительного наблюдения: пока отвечать будет, стяну вон ту симпатичную канапешечку с икрой и лимончиком.

С темой беседы я опять не угадала, темная четкая бровь удивленно изгибается.

– Ты и сама знаешь, что впервые. Императорский дворец надежно защищен, это самое охраняемое место в стране.

– Но марги в нем точно были, сама видела, – не соглашаюсь я, стараясь загладить собственную промашку. Очередную, которую уже по счету? Мне срочно нужна информация, очень много информации, иначе обязательно возникнут неминуемые вопросы и подозрения,

И скорее рано, чем дав мне хоть немного времени.

– Не массовые же галлюцинации столько народу перебили! Если дворец так хорошо защищен, то откуда в нем марги взялись?

– Предательство, – бросает граф отрывисто, мое любопытство ему явно не нравится. Или сложившаяся ситуация? – кто-то пронес темный портал внутрь, через защитные контуры, и это был близкий к императору человек, иначе охрана бы заметила. Нам предстоит серьезное расследование.

С логикой у меня, в отличии от застольного этикета, все в полном порядке, поэтому сразу возникает целый ворох новых вопросов. Как гвардейцы могли обнаружить портал, если нас при входе не обыскивали? Или у них тут в дверях тревожные арки встроены, вроде тех, что в аэропорту стоят? Только нацелены не на стальные предметы, а на магию.

И эта фраза «нам предстоит расследование»…

Чем вообще мой муж занимается?

Естественно, я ничего у супруга не спрашиваю – не хочу заставлять его снова удивляться и задумываться. Но зарубки в памяти делаю, их уже там столько накопилось – считать замучаешься.

Ничего, ради новой молодости можно потерпеть, мне и так повезло несказанно. Грех жаловаться.

– Ублюдок, с которым ты так мило… общалась, – не к месту вклинивается в сеанс аутотренинга раздраженный голос мужа, – один из главных подозреваемых. Он и не на такое способен!

Не сразу понимаю о ком он… Свиржский? С тем, что от блондина можно ожидать многого, и не обязательно хорошего не поспоришь, с первого взгляда видно. От мужа, кстати, тоже, но не он меня от маргов спасал. Ругательства тоже объяснимы, хоть и несколько однообразны. У графа бедный словарный запас по этой части или тут намек на нечто совсем другое?

Но больше всего, конечно, беспокоят касающиеся Влада подозрения. Не чужой ведь человек – вместе от смерчей отбивались, на пару подол развязывали. Разобраться бы еще, граф личные счеты свести пытается или у него реальные факты против Свержского есть? Я ведь видела его в зале, прямо перед нападением…

Неужели блондин – главный виновник дворцовой бойни?

Нет, не стал бы он тогда с маргами драться! Или стал – для прикрытия?

Стараюсь аккуратно расспросить мужа – без толку! Ему мой интерес категорически не нравится. Раздраженно бросает серебряную вилку на тарелку – фарфор дребезжит тонко, обиженно. Резко, с визгливым скрипом отодвигает стул, окидывает меня уничижающе гневным взглядом и жестко чеканя шаги выходит из столовой.

Позавтракали, называется.

Долгожданное одиночество не радует.

Вспышка графа и напугала, и озадачила, хотя пора бы уже и привыкнуть. Разложенные по тарелкам вкусности уже не кажутся такими аппетитными. Допиваю кофе – крепкий, ароматный, со сливками и иду в гостиную встречать госпожу Пырьеву.

Мою лучшую подругу, вроде бы.

– Ах, Аннет, я так за тебя беспокоилась! – еще и порог не успеваю переступить, как навстречу мне бросается очень сильно надушенный и яркий вихрь юбок, локонов, кружев и прочих оборочек. Долли Пырьева – молодая, довольно красивая и не по утреннему нарядная женщина. Хрупкая, изящная,темноволосая.

И уж слишком, нарочито трепетная.

Зефирно-возвышенная.

– Я всю ночь глаз не сомкнула от переживаний! – белоснежный платочек промакивает действительно длинные и пушистые – на зависть, реснички, – это страшное нападение маргов, эти жуткие обвинения против тебя! Аннет, милая, я просто ушам своим не поверила! Как ты могла, зачем ты убила бедняжку Софи?!

Вот мы и вернулись к тому, с чего начали. Я за всеми бурными событиями совсем забыла, что меня еще и в смерти любовницы мужа подозревают. Как-то само собой из головы вылетело.

Но откуда об этом каждая городская шавка, то есть подруга знает?

Глава 6.2. Дружба -- дело тонкое, особенно женская

Гадать о странностях чужого мира и чужой жизни мне еще вчера надоело, поэтому прямо задаю нагрянувшей подруге вопрос: а откуда, собственно, дровишки? То есть вроде как секретная информация о моем обвинении в убийстве?

Допрашивающий меня неприятный тип вряд ли успел всему городу об этом разболтать, да и не должен – тайна следствия. Супруг тем более о почти семейном преступлении не стал бы на каждом углу трезвонить. Во-первых, из него каждое слово приходится клещами вытаскивать, во-вторых, сам же меня предупреждал, чтобы я про свой арест помалкивала.

А госпожа Пырьева уже на следующее утро о нем наслышана.

Странно…

В этом деле вообще сплошные странности. Всех слуг мужнина любовница отпустила, и ждала она, судя по призывно распахнутой постели, легкомысленному кружевному наряду и заранее приготовленным на прикроватном столике закускам уж точно не меня, а его превосходительство.

Дождалась.

Удара тяжелым тупым предметом по затылку. На том ее карьера графской пассии и закончилась.

Я лежала в соседней комнате без сознания и крепко сжимала в руке пузырек с ядом. Данное обстоятельство привело следствие к вполне закономерной мысли, что убийство совершено не случайно, в пылу ссоры, а с заранее обдуманными намерениями.

По их версии я сначала хотела отравить девицу сильно облегченного поведения, а когда Софи почему-то кушать отраву отказалась, просто стукнула ее по непорядочной голове, прогулялась до соседнего помещения и лишилась чувств.

То и от раскаяния, то ли решив отдохнуть после успешно совершенного преступления.

Лично я бы, на месте Анны, не стала надеяться, что любовница мужа будет со мной благовоспитанной чаи с шампанским распивать. Или куда там еще можно яд подсыпать? Но и полной уверенности в невиновности моей предшественницы тоже не было, Судя по выбранному для бала платью и постоянным намекам графа, у нее тоже с головой наблюдались явные проблемы.

Хоть никто по ней вроде бы тяжелыми предметами и не стукал.

Еще одна странность – первыми на месте преступления появились не слуги или любовник, а жандармы. Которых вызвал кто-то заботливый, но пожелавший остаться неизвестным. Анонимный донос был отправлен в участок срочным письмом, а задержать посыльного нико сразу не додумался. Только когда прочитали, спохватились.

Для меня это было стопроцентным свидетельством собственной невиновности, но следователь полагал, что я, то есть Анна, сама кому-то о планах по устранению Софи разболтала. А этот кто-то проявил гражданскую сознательность и сообщил в полицию.

Могла обманутая жена такую глупость сделать?

А черт ее знает!

Вот и гадай теперь, виновата моя предшественница или ее подставили. И гадать лучше не на кофейной гуще, а с конкретными фактами, которые еще разузнать предстоит. И тогда уж по обстоятельствам – или прятать от полиции улики, или делиться с ней добытыми сведениями.

Пока не попала за чужое преступление на каторгу.

Замечательный план, только я на мисс Марпл похожа разве что возрастом, и в наличии сплошные вопросы без ответов. Если не считать таковыми охи и ахи Долли.

– Аннет, милая, так ведь об этом ужасном событии во всех салонах судачат! Такой скандал! – подруга драматично закатывает глазки и крепко сжимает мою руку обеими ладошками. Скорее всего не ради поддержки, а демонстрируя свою душевную организацию.

Очень тонкую.

Я подобной стройностью нервной системы не отличаюсь и невольно задумываюсь: а не имеет ли эта восторженная дамочка отношения к убийству? Нет, вряд ли. Слишком она чувствительна, чтобы кого-нибудь по голове тупыми предметами бить, да и не стал бы настоящий убийца так старательно допытываться, зачем я Софи прикончила.

И повод… Для чего госпоже Пырьевой избавляться от любовницы чужого мужа?

Правильно, незачем. Это я пытаюсь насильно втиснуть в свои подозрения хоть кого-нибудь, лишь бы не думать, что и сама могу оказаться в роли преступницы.

Некоторую пользу из нашей встречи все-таки удается извлечь – Долли с энтузиазмом соглашается проводить меня в модные лавки. Перед завтраком я провела полную инспекцию гардероба и поняла – носить мне попросту нечего. Стройные ряды вешалок в отдельной комнате заполняет кричащая как базарный зазывала безвкусица.

Очень дорогая и совершенно моему новому облику не идущая.

«Подруга» пытается составить мне компанию и в самом салоне, никак не желая оставить в одиночестве.

– Аннет, милая, ты же всегда спрашивала мои советы при выборе новых туалетов! А сегодня… – моя сопровождающая картинно заламывает руки и смотрит трагичным взглядом провинциальной примы. Амплуа то ли Дездемоны, то ли Красной Шапочки. Оскорбленная невинность перед мордой злого серого волка.

– Ты за что-то затаила на меня зло? Мое общество тебе в тягость?!

Если честно, то да, ужасно! И эта постоянная восторженность, и дурацкое обращение «милая», и назойливое, как густое варенье слащавое дружелюбие. И это при том, что Долли ни на секунду не сомневается в моей виновности!

Но правду говорить в приличном обществе не положено, хоть и очень хочется. С трудом отделываюсь от настырной приятельницы и ее непрошеных советов по выбору новых платьев. Если и к прежним покупкам она свои белые ухоженные ручки приложила, то спасибо, не надо! – в гардеробной и так полно аляповато пошлого безобразия!

У Долли тоже проблемы со вкусом?

По ее наряду незаметно…

Еще одна история нашего литмоба

https://litnet.com/shrt/PDfK

Глава 6.3. Вынести из семейной жизни все самое ценное...

Новая жизнь не иначе как угрызения совести чувствует и решает дать мне небольшую передышку, время оглядеться, привыкнуть и понять, куда я вообще попала. Муж тоже ни очередных претензий не высказывает, ни разборок не устраивает, но в его чудесное исправление все равно с трудом верится.

Заподозрить графа в наличии совести при всем отсутствующем желании не получается, поэтому делаю вывод – на службе занят. Наверное.

Расследует появление маргов во дворце?

Или завел новую любовницу? У нее и пропадает безвылазно. Последнее вроде бы и безопасно, и удобно, а все равно неприятно царапает. Семейная жизнь, она такая… не для каждого. Или это я даже по меркам столетней давности старомодная?

Со мной супруг своими делами не делится, мы вообще почти с ним не видимся, хотя иногда приглашает непонятно с какой целью на завтраки. Не приправленное женским обществом кофе не нравится или продолжает наблюдение?

В столовых приборах я уже почти не путаюсь, первым делом их раскладку изучила, но суровый муж все равно несколько нервирует. С непривычки, наверное. Ничего, либо разведусь, либо освоюсь постепенно и сама начну его в ответ непроницаемым взглядом буравить.

Пока прокурорски-мрачное выражение дается мне плохо, хоть и репетировала несколько раз перед зеркалом.

Все равно не получается.

При последней такой попытке граф насмешливо изогнул бровь и чуть дернул уголками красиво очерченных губ в легком намеке улыбку. Не оценил, гад, мои старания! Веселье благоверного по собственному поводу вдохновению не способствовало, наоборот, настырно выпрашивало… что-нибудь предельно пакостное.

Как раз заранее припасенное.

– Дорогой, – ласково пропела я, прожевав обалденно вкусный рыбный рулетик с сыром, овощами и пряным соусом. Кухня у графа выше всяких похвал и почти искупает его предельно «милое» общество.

Почти – слово ключевое здесь.

Нож отчетливо скрежетнул по фарфору: граф то ли не привык к подобному обращению, то ли не любил «бабские» нежности. Ну, мне тоже не все подряд нравится, куда деваться. А страдания, говорят, душу облагораживают.

Чужие, желательно.

– Вот, это тебе, – я еще шире растянула губы в милой улыбке и с видом не в меру щедрого деда Мороза протянула супругу аккуратную стопочку счетов, – просят оплатить.

Граф недовольно поморщился и мое внутреннее досье пополнилось еще одним неутешительным пунктом – жадина. Хотя стопка бумаг и впрямь внушительная, толстая, как рождественский гусь на вертеле. Я решила вынести из семейной жизни все самое лучшее и в покупках себе не отказывала.

– Оставь, вечером завизирую, – хмуро бросил супруг, прихлебывая кофе и приятно удивляя своей нежданной покладистостью. И тут же, будто боясь разрушить тщательно лелеемый образ зловредности, добавил презрительно, – надеюсь, среди этого барахла случайно найдется хоть что-нибудь приличное.

Вот что за человек, а?

Я промолчала, загадочно улыбаясь в ответ. Нет, назло не буду сейчас ничего доказывать, пусть сначала счета оплатит. Даже частичная смена гардероба и правда обошлась мне, то есть мужу, в неприлично большую сумму. Кто же знал, что среднестатистической аристократке столько нарядов требуется?

Утреннее платье, дневное, домашнее, для прогулок, для визитов, для выезда. Вечерние туалеты – разные для бала, для театра и для приемов. Не по одной штуке, естественно, заметят вчерашний наряд – засмеют.

Шляпки, перчатки, пелерины, накидки, целый ворох нижнего белья почти пыточной конструкции, подходящая по цвету обувь. Какой-то дурацкий «паж» – фигурная прищепка на цепочке, чтобы подол или шлейф подкалывать. Пояски, шпильки, кружева, вуали, ленты… как тут не запутаться?

Это вам не привычные несколько кофточек с юбкой и уютный флисовый костюмчик!

Местные мода с красотой настойчиво требуют жертв – и моральных, и финансовых.

Но я твердо решила не выделяться больше дурацкими нарядами, так что заказала все необходимое. По одежке, как известно, встречают, только провожают по уму – собственному.

В разумности высшего света никакой уверенности у меня не было.

Кроме модных лавок я уже успела побывать на одном званом вечере – Долли буквально насильно вытащила. Ничего интересного: много сплетен, лицемерия, двусмысленных намеков под маской показного дружелюбия, обсуждение нарядов – своих и чужих, скандалов, интрижек, еще больше сплетен…

Мне не понравилось.

Все остальное время я провела в публичной библиотеке, читая все подряд: правила этикета, родословные, историю государства в семи томах,-- ее больше пролистывала, газетные новости. Больше всего меня интересовали магия, судебные дела о разводах, марги и… хоть какой-нибудь намек на попаданок. Очень уж хотелось прояснить собственное положение.

Вот как раз в читальном зале мне и передали конверт с настойчивым предложением о встрече.

Посмотреть на гардероб Анны и почитать интересные подробности о моде того времени вы можете здесь: https://litnet.com/shrt/PmDw

Глава 6.4. Человек, от которого надо держаться подальше

Записка с предложением встретиться – от Свержского, и она полностью нарушает все уже изученные мной нормы правильного поведения. Молодой замужней женщине встречаться с посторонним мужчиной неприлично. Незамужней тоже, но об этом пусть у кого-нибудь другого голова болит.

Моей и для собственные нужд едва хватает.

Проблемы этикета отбрасываю как несущественные, нам действительно поговорить стоит. Во всех обойденных мною оружейных магазинах продавцы только глаза таращили на просьбу продать револьвер с патронами на маргов. Не существует, мол, в природе такой диковинки, на темных с клинками всегда охотятся.

Особыми, магическими, прикупить не желаете?

По цене дирижабля и парочки мостов с перилами.

Я бы наверное поверила, если бы сама в руках не держала, но темные лужицы на полу были очень убедительным доказательством. И теперь горю желанием узнать, где такие замечательные вещи водятся, чтобы к следующей встрече с маргами иметь при себе оружие посущественней подноса с канделябрами.

Есть и еще одна мысль, довольно рискованная, но это потом, по обстоятельствам. Пока же пытаюсь понять, для чего встреча Свержскому понадобилась? Самое первое предположение – вроде как лестное и откровенно глупое: Влад решил продолжить изучение моей анатомии.

На самом интересном месте прерванное.

В принципе, вполне возможно, – о вольных нравах высшего света я уже успела от Долли наслушаться. Муж со своей убиенной любовницей опять-таки… Если не выставлять отношения напоказ, можно крутить романы в свое удовольствие.

Мне это надо?

Ни капельки.

Смешно, но я со своими намертво вбитыми принципами даже за сотню лет до собственного рождения кажусь до ужаса устаревшей.

Самое время порвать записку и клочки вместе с памятью о симпатичном блондине выкинуть. Только вот интуиция подсказывает, дело тут не в обычных и пошлых приставаниях. И как ни крути, я Свержскому должна – за спасение. Не приди он вовремя на помощь, моя вторая жизнь окончилась бы еще печальнее, чем первая.

Врачи-то хоть с наркозом резали, а марги такой заботой не заморачивались.

Встреча назначена на завтра, сегодня же приходится уйти из библиотеки пораньше, чтобы застать Долли дома. Приятельница сама ни к знатным особам, ни к высшему свету не относится, но знает о недоступных для личного знакомства персонах все и даже немножко больше.

Как ни странно, в ее коллекции не только сплетни, но и довольно много полезной информации.

– Свержский? – презрительно фыркает на мой вопрос брюнетка, – князь-подкидыш. Где ты с этим бастардом познакомилась?

О посещении бала и нападении маргов я Долли уже рассказывала, разве могла она упустить такое событие. Но очень коротко, без особых подробностей, будто чувствовала. Смерчи попытались убить императора, а после его бегства, то есть тактического отступления, на остальных набросились. Я спряталась в будуаре для отдыха, но и там марги появились. Мне помогли, потом муж появился…

Взахлеб делиться пережитым я сочла неразумным. Краткость – сестра таланта и надежный залог хорошей репутации. Последнее – особенно существенно.

В итоге подруга решила, что спас меня именно граф и разубеждать я ее не стала. Зато выслушала целую охапку восторженных дифирамбов собственному супругу и почерпнула из них хоть какую-то о нем информацию.

Если отбросить все льстивые эпитеты с восклицаниями, досье оказалось не длинным и довольно внушительным.

Начальник дворцовой службы – название непонятное, но звучит красиво, один из сильнейших магов империи. Глава очень древнего и влиятельного рода. Прославился в боях с темными силами и вообще почти национальный герой, который с первых страниц газет не слазит.

Чуть ли не каждую неделю трубят о его подвигах.

Вот так и узнаешь, что пьешь по утрам кофе с слегка легендарной личностью. С не слегка тяжелым характером и сомнительными принципами. Хотя… может они только семейной жизни касаются?

А вот о Владе же подруга отзывалась плохо, пренебрежительно. Единственная дочь и наследница богатого княжеского рода родила сына вне брака, неизвестно от кого. Слухи ходили разные, в любовники к ветреной девице записывали всех подряд, от конюхов, до императора.

Последнего – без всяких доказательств, от буйства фантазии.

Сама княжна умерла родами, а ее убитый горем и позором отец подал прошение о признании бастарда законным наследником. Только для того, чтобы древний род не прервался. К тому же ребенок оказался талантлив в магии – верный признак дворянского происхождения.

Но в свете прижитого невесть от кого князя не приняли.

Мысленно отмечаю, что представился Свержский просто по фамилии, без титула. Мне не совсем понятно пренебрежение к нему Долли – жены мелкого, небогатого, нетитулованного чиновника. Да и отношение остальных кажется глупым и несправедливым.

Разве ребенок виноват в неосторожности матери?

Зато становится ясно, что довольно однообразные ругательства мужа были не только оскорблением, но и намеком на всем известные обстоятельства, Толстым таким, откровенным, по военному прямолинейным.

И от этого вдвойне обидным.

Еще я узнаю, что Свержский нигде не служит, ведет странный образ жизни, не считаясь ни с какими авторитетами и вообще личность предельно сомнительная. В чем конкретно это выражается не понятно, но порядочной женщине иметь с ним дело точно не стоит. Надо держаться на расстоянии, чтобы не загубить свою репутацию.

Как раз на встречу с этим замечательным во всех отношениях человеком я и иду на следующий день.

Не куда-нибудь, в ресторацию.

Глава 7.1. Конспиративная встреча с неясными последствиями

Следить за мной вроде бы некому, но я все равно доезжаю в графской коляске до библиотеки, отпускаю кучера и выждав полчаса ловлю извозчика. Конспирация на уровне любителя, и все же есть надежда, что муж о моем посещении ресторана не узнает. Поначалу вообще мелькнула мысль, не подстроил ли это приглашение сам супруг, добывая компромат для развода?

Если бы не некоторые обстоятельства их встречи со Свержским на балу, так бы и подумала.

Теперь же, опустив на лицо плотную вуаль, захожу в не самый дорогой, но приличный на вид семейный ресторан. Внутри чистенько, уютно и пахнет по-домашнему вкусно. Посетителей немного, время не обеденное, и ко мне тут же подбегает молоденькая подавальщица, приглашает пройти к свободному столику.

– Меня должны ждать в кабинете.

Кабинет тут только один и его обстановка напрочь противоречит названию: ничего делового в нем невозможно отыскать даже с лупой. Скорее всего эта отдельная комната предназначена для свиданий – бахрома, множество подушечек, скатерть с сердечками и прочие «романтичности».

На столе букетик цветов в вазочке, на стене – картина с откормленной, довольной жизнью лебединой парочкой,словно спорхнувшей со свадебной открытки или приглашения.

Миленько, по-мещански пошленько, очень сочетается с моим нелепым бальным платьем. Если Свержский подбирал место встречи на основе первого впечатления…

У меня для себя плохие новости, Влад считает, что я полная дурочка.

Сейчас на мне один из новых комплектов: темно-голубое строгое платье с кремовой отделкой и того же цвета шляпка с голубой лентой. Дополняют наряд вуаль, перчатки и небольшой ридикюль мягкого оттенка крем-брюле. Белый тоже смотрелся бы неплохо, именно его модистка и предлагала, но…

Я предпочла простоту кроя и неизбитое, более благородное сочетание.

К этой комнатке оно подходит как шампанское «Вдова Клико» к селедке. В принципе съедобно, только совмещать – не рекомендуется.

Утешает одно, аристократично-небрежный Влад выглядит здесь еще более чужеродно. Он опять в светлом, приглушенно-песочном костюме и я невольно отмечаю, что наша одежда очень подходит друг к другу. Почему-то это смущает – будто нарочно подбирала. Даже лежащие на столе перчатки у обоих по цвету совпадают, а ведь мужчины обычно предпочитают белые или черные.

– Ваше сиятельство, – Свержский сегодня удивительно официален и вежлив. А мне в приветствии, в коротком элегантном поклоне чудится легкая ирония. Надо мной, правилами приличия, общей странностью ситуации?

– Думаю будет проще, если мы обойдемся без титулов, – решительно заявляю я, – и без лишних церемоний,

Свиржский вскидывает на меня взгляд, яркие светлые глаза изучают мое лицо с каким-то хищным интересом. Не знаю, что он там по поводу моего заявления думает, а я просто не помню, как надо к князьям обращаться. Светлость – это герцоги, сиятельство уже мной занято, а он… ваше княжество?

Нелепость какая-то!

– Вы очень необычная девушка, Анна, – наконец замечает он, и по ровному спокойному тону не разобрать, комплимент это или… Будем считать, что комплимент, мне пока не стоит с Владом ссориться. Я вообще-то считала, что мы будем называть друг друга по фамилии, хотя нет, у нас же конспирация.

– Я знаю, для чего назначил вам встречу, но мне интересно, почему вы на нее согласились?

Забавный тип: сам меня позвал, а теперь я должна ему объяснять, какого черта приперлась? Или просто смутить меня пытается?

– А как я могла отказаться? – возмущаюсь я, хлопая ресницами почти как Долли и прижимая руки где-то в области то ли корсета, то ли сердца, – если каждую ночь о вас мечтаю! Совсем извелась от бессонницы, даже похудела кажется! Вы спасли меня от неминуемой гибели, – скромно опускаю глазки, изображая смущение и заканчиваю с томным придыханием, – и теперь обязаны жениться! Немедленно!

С удовольствием наблюдаю, как удивленно расширяются глаза князя во время моей пламенной тирады, а лицо приобретает слегка остолбенелое выражение. Замечательное зрелище, очень жаль, что недолгое. Уголки красивых, будто на картинах эпохи Возрождения, губ неудержимо ползут вверх и Свержский начинает хохотать, по-мальчишески задорно и весело.

Сейчас он ни капли не похож ни на колодного, слишком идеального аристократа, ни на опасного, сосредоточенно-жестокого хищника, без раздумий вступившего в схватку сразу с четырьмя маргами. И таким он мне намного больше нравится, вот такому – с растрепавшейся, упавшей на лоб светлой прядью, с озорными чертенятами в глазах, я, наверное, смогу довериться.

Но сначала его послушаю.

– Так зачем вы хотели со мной встретиться?

Будет очень обидно, если он сейчас ляпнет непристойное предложение. И все планы полетят к какой-то матери – никого другого у меня на примете нет, и вообще… вот не жду я от Влада глупых пошлостей, вот совсем не хочу настолько в нем разочаровываться.

Хотя, если судить по данной Долли характеристике, именно это мне и предстоит выслушать. За Свержским, несмотря на всю его сомнительную репутацию, тянется почти королевский по длине шлейф из разбитых девичьи сердец и побед на любовном фронте. Супруг со своей единственной любовницей на его фоне мальчишкой кажется.

– – Так зачем вы хотели со мной встретиться? – повторяю, внутренне приготовившись к разочарованию.

Глава 7.2.   Как-то странно на меня этот мужчина  действует

Свержский – не дурак, впрочем я в этом ни на секунду не сомневалась. И то ли вежливость проявляет, то ли понимает: дама категорически заупрямилась. Настолько, что первой я отвечу только прокурору при исполнении. И то, не факт, что цензурно и правдиво.

Не терплю все эти непонятные игры и намеки со скрытыми смыслами. Позвал? Говори, чего надобно!

– Меня интересует, как вы сумели пристрелить сразу четырех маргов.

– Трех, – машинально поправляю я, – четвертого вы добили.

А сама лихорадочно пытаюсь понять, что не так с этими смерчами. Вряд ли Влад назначил мне встречу из чисто мужского шовинизма, не поверив в умение женщины нормально стрелять из револьвера. Да и сам он, несмотря на всю опасность ситуации, огнестрельным оружием не воспользовался. Просто хотел задержать маргов, не надеясь в живых остаться.

Осознание, что князь – человек нормальный и не собирается делать мне непристойные предложения, проносится в голове по касательной, легким теплым фоном благодарности и… неожиданным сожалением.

– А что не так с пристреленными маргами? – остородно интересуюсь я, пятой точкой чувствуя подвох, но не понимая, в чем он заключается, – вряд ли вы о них сильно горюете.

Влад сужает глаза, под прицелом чуть притушенного густотой ресниц взгляда чувствую себя мишенью. Того и гляди выстрелит! Но отвечает спокойно, даже мягко, с легкой, едва заметной улыбкой, будто мы о чем-то незначительном вроде погоды беседуем.

– – Вы девушка, значит не изучали магию, но девушка не глупая. Никогда не задумывались, почему мы убиваем порождения тьмы не револьверами и пушками, только холодным оружием?

Я уже знаю, что у женщин магии в этом мире нет, только у мужчин и исключительно у дворян. Именно поэтому они, собственно говоря, привилегированным сословием и стали. Здесь разбогатевший купец не может купить себе вожделенный титул при всем желании, а простолюдин с даром получит его бесплатно и без усилий.

Только вот простолюдины со способностями не рождаются.

Магия – штука капризная, чтобы она пробудилась в ребенке, у него не только отец, но и мать должны быть дворянами. Те способности, которыми сама не может воспользоваться, женщина передает следующему поколению.

Поэтому так редки в этом мире мезальянсы – никто не хочет оставить наследника без дара. Поэтому так глупы и нелепы слухи о рождении Свержского от случайного слуги или конюха, – не было б у него тогда магии. Поэтому мой муж и женился на Анне. не любимой и не уважаемой им бесприданнице с очень хорошей родословной.

Ради укрепления в семье магии.

Только странно, почему не торопит с наследником и теперь развестись собирается? Не то, чтобы я мечтала стать породистым инкубатором, но все непонятное может стать опасным. И спросить не у кого, не приставать же к мужу с такими вопросами.

ты почто, гад, не исполняешь долг супружеский? Ну-ка быстро отдавай со всеми процентами!

Ой, чего-то не туда я в мыслях заехала, и не вовремя.

Влад не торопит с ответом – непринужденно расположился в кресле, даже взгляд отвел в сторону,-- ничем не примечательный городской пейзаж за окном изучает. А меня не отпускает ощущение: я на мушке под внимательным прищуром у готового к прыжку хищника.

– Традиции? – осторожно предлагаю наиболее очевидное объяснение.

Других версий у меня просто нет, ни за что бы огнестрел на какие-то железяки не променяла. Но привычка и обычаи – веешь коварная, иногда и не такой дурости требуют. Кто-то невест ворует, кто-то елку каждый год украшает, кто-то в рукопашную на маргов лезет.

Свержский коротко усмехается.

– Я кажусь вам таким приверженцем прошлого? Вы просто рушите мою скандальную репутацию.

– Нет, вы кажетесь мне совершенно не похожим на приклеенный к вам высшим светом ценник, – вот уж не знаю, что на меня нашло, но я вдруг отвечаю откровенно, не подумав, не отредактировав. И не трезвую осмысленную оценку – раздирающие кожу ощущения.

Как-то странно на меня этот мужчина действует, ведь вопрос вообще-то был риторический.

Еще одна острая, ястребиная усмешка. Разве птицы умеют улыбаться, вот так улыбаться? Но пришедшее на ум сравнение настолько четкое – никуда от него не денешься.

Наши глаза встречаются и в маленькой комнатке вдруг становится до невозможности душно, дышать нечем. А все окружающее, все мысли стираются, тают бесследно в сгустившемся жарком мареве.

Черт, да что же так сердце колотится?!

Еще одна история в нашем литмобе

https://litnet.com/shrt/9COu

Глава 7.3. Особенности национального торга информацией

– Ваш заказ, – подавальщица появляется без стука, до крайности неожиданно, хотя если сделал заказ в ресторации, вполне логично, что его принесут когда-нибудь. Но вот именно в этот момент…

Такое ощущение, будто она застает нас на месте преступления.

Трупа нет ни на столе, ни под столом, ни вообще в этой комнате, как и других следов совершенного нарушения. Не считать же таковым нашу с Свержским игру в гляделки? От них только мой здравый смысл пострадал и немножко мозговая деятельность.

Очень надеюсь, что не фатально и голова еще очухается, мне в этом мире кроме нее надеяться не на кого.

Подавальщица отчего-то краснеет и стреляет глазками то на меня, то на князя – по очереди. Ему достаются восторженно-лукавые взгляды, в мою сторону летят опасливо-неприязненные. Так и хочется сказать ей:

– Милая, накрывай скорей на стол, не кусаюсь я.

Но если еще раз вот так свою пухлую грудь в наклоне перед аристократическим княжьим носом выпятишь…

Могут изменить свои намерения.

Я тут с Владом важные дела еще не решила, а она его своим внушительным внутренним миром отвлекает. Непрелично упругим и декольтированным. Хотя нет, Свержский снова смотрит в окно, не разглядывая представленные его обзору прелести. Не снисходит, надо полагать, до подавальщицы.

Расставлять пару бокалов и столько же тарелочек с закусками до бесконечности невозможно и девушка покидает комнату, изрядно разрядив обстановку. А я наконец узнаю известную каждому ребенку тайну: почему в этом мире маргов не отстреливают.

Совсем не из заботы об исчезающих видах нечисти.

Проявляя свойственное всем порождениям тьмы упрямство, исчезают марги с большой неохотой. Даже нашинкованные мечами и саблями. Пули же им вообще никакого вреда не причиняют, потому как уязвимых точек на однородно-черном смерче не видно и куда стрелять непонятно.

Обычно все револьверные попадания темная дрянь принимает с философским спокойствием. Словно внезапно закапавший дождичек – неприятненько, но не смертельно ни капельки. Проверено ротой солдат на практике.

И на этом фоне мои убийственные выстрелы вызывают некоторое удивление.

Не знаю, как там насчет удивления, но в льдисто-голубых, холодных глазах Свиржского читается явное желание вытрясти из меня всю правду вместе с неожиданной удачливостью. Возможно, в прямом смысле слова, перевернув вверх тормашками.

Заодно и знакомым уже видом голых ног полюбуется.

Я же… размышляю.

Признаваться в умении видеть недоступное другим «сердце» маргов не хочется до чертиков. Это только наивный до полного идиотизма человек может считать, что его уникальная особенность принесет ему деньги, славу, всеобщее уважение и счастье в придачу.

В суровой жизненной реальности, все, как правило, наоборот получается.

Меня либо запрут в какой-нибудь лаборатории и будут изучать до посинения. И моего, и ученых профессоров. Либо в принудительном порядке заставят на маргов охотиться ради блага любезного Отечества. Дело, конечно, полезное, но я себя в роли Жанны д’Арк не видела. Да и финал у ее истории так себе…

Сожжение на костре не лучший подарок к двадцатилетию.

С другой стороны, мне нужна помощь Свержского. А он, ответа не получив, может и заявить о своих подозрениях куда следует. Отбрыкаться сумею наверное, но нелегальной попаданке под следствием лучше не привлекать к себе лишнего внимания.

Князь опять не торопит: то ли у него за пазухой годовые запасы терпения, то ли уверен, все равно никуда не денусь.

– У меня есть два, нет, три, – наглеть, так наглеть, – условия.

Влад на редкость мило улыбается и меня посещает чувство, что в торге я сильно продешевила. Надо было еще попросить жениха с каменьями.* Хоть и этих-то требований Свержский пока не выслушал.

(* именно их в фильме «Морозко» требовала Марфушенька-душенька).

– Приятно стать для вас исполняющей желания рыбкой, – на слове вас князь делает особое ударение, – так чего же вам, Анна, от меня надобно?

Глава 7.4. Очень необычное предложение

– Так чего же вам, Анна, от меня надобно?

Нууу, если так настойчиво спрашивают…

– Барабан, щенка бульдога и взаправдашнюю саблю! – радостно выпаливает сидящий во мне хор чертенят, прежде, чем я успеваю остановить их дружное скандирование. Впрочем, я с этим особо не усердствую, очень уж хочется сбить с ледяного князя маску невозмутимости и посмотреть, что под нею прячется.

Искреннее, живое, а не аристократическое.

С человеческим обликом выходит промашка: брови Влада ползут на недосягаемую обычным людям высоту и мне становится стыдно. Князюшка старался, от смерти спасал, а я его своим нездоровым чувством юмора того и гляди до инфаркта доведу. Или до нервного приступа.

Нехорошо получается.

– Вы дадите слово никому не говорить обо мне и моем умении, подскажете, где можно прикупить револьвер против маргов, – поспешно исправляюсь я, пока есть еще кому свои желания озвучивать, – и поможете узнать, кто убил любовницу моего мужа.

– Вы настолько дорожили этой дамой? – на этот раз Влад выглядит менее шокированным, но все же не скрывает некоторого недоумения. Ну да, моя просьба и правда выглядит странновато, если не знать одно, но крайне прискорбное обстоятельство.

– Я дорожу своей жизнью и не хочу провести ее на каторге, – поясняю коротко, – как главная подозреваемая.

– Но вы ее не убивали, – не спрашивает, скорее констатирует Свержский. И я добиваю его контрольной, как выстрел в висок, фразочкой.

– Не знаю, я была там и потеряла память от шока. Могла и убить по нечаянности.

Иногда честность – лучшая политика, только применять ее надо дозированно. Брови князя совершают очередной кульбит, но в себя он приходит довольно быстро. Начинает привыкать к моему милому обществу. Всего секунда, и на лице остается только вежливый интерес и внимание. В глазах – то же самое, но без тонкой позолоты вежливости.

Производить на него впечатление мне удается с достойной лучшего применения регулярностью.

Правда вот его качество не гарантирую.

– Хорошо, – кивает головой князь. Тщательно уложенная золотистая прядь падает на лицо, делая его менее правильным и еще более привлекательным, – будет вам и револьвер, и молчание, и помощь в расследовании.

Глаза Влада неожиданно весело поблескивают и вид у него такой довольны-передоволный, что мне снова кажется – с условиями я сильно продешевила. Хотя сама считаю их донельзя наглыми и вполне готова была уступить.

Немножечко.

Свержский поднимает бокал в условном салюте, прогубливает и все-таки не выдерживает, спрашивает:

– А что за странный набор предметов вы сначала запросили? Щенка я понять еще могу, но остальное…

– Мечты одного мальчика о счастливой жизни. Там еще что-то про женитьбу было и бочку варенья с печеньками. Или печеньки мальчик из другой книжки хотел?

( Барабан, щенок и сабля – планы Тома Сойера на его долю клада. Женитьба в них тоже входила. А вот варенье и ящик печенья хотел получить намного менее симпатичный персонаж, Мальчиш-плохиш за свое предательство).

– Кстати, о женитьбе, – князь внезапно серьезнеет и слова начинает подбирать намного тщательнее, с едва заметными короткими паузами, – как я понимаю, у вас возникли некоторые… проблемы с супругом. Из-за не совсем понятной ему ситуации. Вы должны знать: я готов сам объяснится с ним и выступить соответчиком.

Теперь настает моя очередь смотреть на Влада в безмолвном удивлении. Его предложение, конечно, приятно, но сильно ошарашивает.

Я уже успела почти все прочитать в библиотеке про бракоразводные процессы и понимаю, что именно князь предлагает. Если есть подозрение в измене, мужчина может взять всю вину легкомысленной дамы на себя вместе с обязательством потом на ней жениться. Еще и компенсацию бывшему мужу за обиду выплатить.

Или отстаивать честь женщины на поединке, если потребуется.

Да никакой завязанный подол настолько отчаянных жертв не стоит!

Еще одна новинка нашего литмоба

https://litnet.com/shrt/PDKl

Глава 8.1. Затишье перед бурей

Следующая неделя проходит неожиданно спокойно, почти безмятежно. Ох, чувствую, не к добру это спокойствие! Даже в бытность мою пенсионеркой, столько тихих деньков подряд не наберется, хотя там сам Бог и пенсионный фонд велели смирно сидеть в уголке, не отсвечивая, и грызть вставными челюстями сухую корочку.

На большее не разгуляешься.

Зубы, кстати, у меня были свои, хоть и на десяток раз запломбированные, да и в целом я не чувствовала себя такой уж развалиной. О возрасте напоминали только графы в паспорте и морщины в зеркале. Ну и ежемесячная подачка, гордо именуемая пенсией. Жить на нее наверное в принципе можно, но я опасные эксперименты на собственной шкурке никогда не приветствовала, поэтому подрабатывала.

Тихую спокойную жизнь оставляя на будущее.

Первые дни попадания тоже были настолько насыщенными – каждый с легкотью мог потянуть на десятилетие. Только успевай головой ошеломленно крутить, да от маргов с муженьком уворачиваться. А тут вдруг – неожиданное затишье.

Перед бурей?

Бытом занята прислуга: ни убирать, ни готовить мне не требуется. Вкусные обеды и завтраки, идеальная чистота в комнатах, накрахмаленное до снежного хруста белье появляются сами собой, словно по мановению волшебной палочки.

Подозреваю, что на самом деле все не так просто и в обязанности графини входит ведение дома, но пока ничего менять не пытаюсь и вообще в отлаженный хозяйственный механизм не вмешиваюсь. Несмотря на кучу прочитанных книг и старательное наблюдение за окружающими, слишком мало еще об этом мире знаю.

Влезу с наскока, как медведь в улей, только лишние проблемы и ненужные вопросы вызову. А их и так поднакопилось достаточно.

Мужа я всю эту неделю почти не вижу, то ли занят расследованием покушения на императора, то ли новую любовницу завел и с ней развлекается. Мне он о своих делах не докладывает. Но все счета исправно оплачивает и даже не придирается на редких встречах за завтраком.

Начинаю находить, что в семейной жизни есть свои прелести.

Пока граф где-то сильно далеко находится.

О грядущем разводе супруг молчит с упорством идейного партизана, я тоже этот скользкий, как мыльная губка, вопрос не поднимаю, но пути безболезненного выхода из брачного счастья подыскиваю. И жизнь, и доставшийся мне благоневерный одинаково непредсказуемы, полагаться на них опасно не меньше, чем у тигра обед отбирать.

Глазом не успеешь моргнуть, сама аппетитным десертом станешь.

И красивая сервировка стола в данном случае вряд ли послужит большим утешением.

На повторный допрос меня за все это время не вызывают и это… беспокоит своей непонятностью. Влияния мужа хватило на то, чтобы окончательно замять скандальное дело или в полиции собирают доказательства и не хотят спугнуть добычу раньше времени?

Я тоже ищу об убийстве хоть какие-нибудь, самые крохотные сведения.

Свержский проявляет неожиданный талант к расследованию и уже на следующей встрече дает мне список визитов к госпоже Кристи в день ее смерти. Не представляю, кого и как он расспрашивал, сама бы я с этим точно так быстро не справилась.

Если быть честной, вообще бы не сумела, Влад меня снова выручил.

Разговор с ним проходит… странно.

В прошлый раз я подробно объяснила, как и куда надо стрелять по маргам, даже приблизительную схему нарисовала. Пусть никто, кроме меня, их сердцевину и не видит, но потренировавшись попасть получится. Кстати, то жуткое состояние на балу, которое я испытывала, оказывается не случайным. Князь тоже почувствовал зарождающийся портал Тьмы, только намного позднее. Но и такое умение считается большой редкостью.

Куда ни плюнь, мне достались действительно уникальные способности. Почему-то это не радует.

Я бы предпочла что-нибудь более мирное, не связанное с маргами.

Как бы то не было, свое обещание Владу я выполнила. От его совершенно сумасшедшего предложения стать соответчиком и лично объясниться с супругом тоже отговорилась. Мне и одного-то мужа больше, чем могу вынести, так что менять шило на мыло, а графа на князя я точно не планирую.

Нехорошо чужим вынужденным благородством пользоваться.

Абсолютно уверена, в глубине души Свержский на мой отказ вздохнул с огромным облегчением, но виду не показал, даже изобразил некоторое сожаление.

Аристократ, мать его, княгинюшку!

И все равно наша повторная встреча проходит как-то натянуто. Влад держит дистанцию, он отстраненно холоден. Недоволен, что использую его как сыщика? Да и тема расследования довольно неприятная – обсуждаем убийство. Убийство любовницы моего мужа. В приличном обществе такое точно не принято.

Но Влад ведь и сам в его рамки не сильно вписывается. Так откуда такая натянутость?

Я беру список посетителей, читаю. В свой последний день госпожа Кристи пользовалась просто бешенной популярностью: визитеров почти с десяток перечислено. У нескольких фамилий стоят пометки – торговцы украшениями и модистки, их сразу отбрасываю. Вряд ли какая-нибудь швея решила прибить Софи, не согласившись делать лишнюю оборочку.

А вот следующие в списке имена удивляют.

Я думала, что муж должен был заявиться к своей любовнице вечером. И накрытый в спальне фуршет, и ее легкомысленно-фривольный наряд буквально кричали о предстоящем интимном свидании. Только вот граф в тот день уже побывал у своей дамочки легкого употребления.

Примерно в полдень, не дожидаясь вечера.

И пробыл не более получаса. Маловато для полноценного развлечения.

Очень хочется заподозрить, что муженек сам прибил свою даму неудобносказуемого и обычно прикрытого брюками органа, а вину решил свалить на меня, избавляясь разом и от жены, и от почему-то надоевшей любовницы, но…

Не сходится.

Во-первых, зачем тогда отгонять от меня следователей, во-вторых…

После графа у Софи были другие посетители.

И следующая же фамилия снова становится очередной неожиданностью.

Долли.

Глава 8.2. Тройной сюрприз с оговорочками

Ни одно затишье не может длиться вечно, если оно, конечно, не могильное. Первой то ли ласточкой, то ли накаркавшей перемены вороной становится очередная встреча с Владом. Причем князюшка не мелочится, преподносит сюрпризы в тройном размере.

Мы снова в том же домашнем ресторанчике и подавальщица на меня с каждым разом все злее косится, а на Свержского – с заметным отчаянием, он на ее прелести никак не реагирует. Почему девушка меня не взлюбила, вообще не понятно: у нас с Владом чисто деловые свидания.

Наверное.

Никаких попыток перевести наши отношения в горизонтально-постельную плоскость блондин не делает – ни намека на ухаживания с комплиментами. Иногда правда посматривает странно, так сама дала для этого поводы. То стреляю излишне метко, то прошу найти против себя же улики. И не хочешь, а на нестандартную особу вытаращишься.

– Это вам, – Влад подвигает ко мне два красиво упакованных футляра. Один поменьше и узкий, второй покрупнее, но оба с кокетливо завязанными бантиком ленточками. Слава Богу, не красными и не розовыми, нейтрально-серебристыми.

– Надеюсь, он поместится в вашу сумочку.

Ридикюль я по старой привычке выбирала объемистый. Никогда не была светской львицей и мини-клатчики размером в пол-ладошки остались для меня, как Бермудский треугольник, непонятно таинственны. Для чего их таскать, спрашивается? У нормальной женщины в сумку должны влезать пару кило картошки, батон и бутылка кефира на сдачу.

Не считая всяческой мелочи.

Распаковываю первую коробочку и смотрю на Влада с искренней признательностью.

– Патроны заряжены магией, – небрежно поясняет он, – только такие на маргов могут подействовать.

Да ты ж моя прелесть блондинистая!

В этот момент я готова расцеловать и лежащий на серебристом шелке револьвер, и две запасных обоймы, и самого князя. Последнего – с особым удовольствием!

Вот почему мне во всех оружейных магазинах отказывали – магия в этом мире слишком редка, на ерунду ее попусту не тратят. Военное дело, медицина, защита правящей фамилии – не более. А раз огнестрельное оружие против маргов повсеместно не используют, зачем напрасно патроны заряжать ценными ресурсами?

Свержский же сделал мне поистине царский подарок: штучную работу на заказ. Даже представить страшно, сколько она должна стоить.

– Не стоит говорить об этой мелочи, Анна, – на мои, надо признать, довольно неискренние возражения, князь только морщится, – вы же хотели узнать, где можно найти оружие против маргов? Вот и нашли, прямо перед собственным очаровательным носиком.

Ага, нашла, патроны стоимостью в целое состояние. Если уж это мелочь, то что во второй коробочке?

А вот ее содержимое мне просто категорически, до зубовного скрежета, не нравится. Нет, лежащий там браслет очень красив – идеальное сочетание современной элегантности и доступной лишь избранным с их родовыми реликвиями роскоши. Серебристые, сложного плетения цепочки соединяют между собой крупные камни. Даже на мой неискушенный взгляд – чистейшей воды бриллианты.

Нефункционально и очень дорого, недвусмысленное предложение.

Вот зачем, он так, а? Ведь все у нас хорошо складывалось и я совсем не хочу переводить наши ставшие почти дружескими отношения в пустую интрижку по светским заезженным правилам.

– Кроме маргов случаются и другие… неприятности, – князь вовсе не выглядит ловеласом, рассчитывающим получить немедленную благодарность за подарок, – и вы не всегда успеете воспользоваться оружием. Я сам вплел в этот браслет защиту и могу гарантировать: на один удар в спину ее точно хватит. Каким бы сильным он не был.

Что? Он это серьезно?

Кому и зачем на меня нападать? Любовница мужа и та уже… не опасна. В политику и придворные интриги я лезть не собираюсь, мужа ни в чем не ограничиваю, не сплетничаю, не завожу любовников, никого не шантажирую.

Разве я кому-то могу помешать?

Еще одна история в литмобе

https://litnet.com/shrt/PDMZ

Глава 8.3. Меня подставляют?

Вот тут мы и переходим к последнему сюрпризу – до крайности неприятному. Не знаю, каким уж чудом, но Влад сумел раскопать, кто покупал пузырек с ядом, с которым меня нашли на месте преступления. И это оказалась…

Я! Собственной персоной!

Ну, или женщина, назвавшаяся моим именем. Дама под плотной вуалью пришла в ближайшую к особняку Ростоцких лавку, зачем-то представилась полным титулом, посетовала на засилье грызунов и приобрела убойное средство для их истребления. Но вместо родимого дома отправилась с ним к дамочке легкого поведения.

Вполне логично, кстати, та тоже отъявленная вредительница.

– Я посоветовал рассказавшей о вашем визите продавщице уехать в провинцию и выдал ей некоторые средства на обзаведение собственным делом. Полицейские эту девушку допросить пока не успели.

А Влад и правда не мелочится. Не только недонесение о тяжком преступлении, еще и сокрытие улик, подкуп свидетельницы… Полноценное соучастие, вместе пойдем на каторгу.

– Это уже выходит за рамки нашей договоренности. Почему вы мне помогаете?

Вопрос: и что вы в качестве ответной услуги потребуете, – я не озвучиваю, он и так незримо висит в воздухе. Прямо-таки транспарантными буквами написанный.

Князь вроде бы и отвечает, только вот понятней не становится.

– Вы совсем не глупы и, если бы решили устранить не симпатичную вам даму, не стали бы устраивать подобную комедию. И зачем яд, я видел, как вы стреляете.

Стрелять, скорее всего, настаящая Анна не умела, но и она такой бы цирк не устроила. Графиня, лично покупающая яд для грызунов – уникум почище всех магически заряженных револьверов вместе взятых. Абсолютно несовместимое с жизнью явление.

Но это ничуть не объясняет мотивов Свержского.

На идейного борца за справедливость он точно не похож. И не может не понимать, меня подставляют по-крупному. Если его помощь наружу выплывет – никакой княжеский титул не спасет от наказания. Я-то хоть могу пока за мужа спрятаться: хоть и зыбкая, да защита, а Влад? Для чего он то ли вместе со мной, то ли вместо меня в этом грязном болоте себя топит с таким усердием?

– Анна, считайте, я просто развлекаюсь, – ага, так я и поверила! Но князь ничего больше говорить все равно не собирается, приходится кушать ту лапшу, что он без зазрения совести навешал мне на уши. И надеяться не подавиться в процессе до исхода летального.

– Давайте я помогу вам, застежка неудобная, – Влад явно переводит разговор на другую тему.

Металл браслета холодит кожу, а прикосновение длинных изящных пальцев неожиданно обжигает. Язычок замысловатого замочка не слышно щелкает, но Свержский продолжает держать руку на моем запястье и это странное мгновение растягивается в бесконечность.

Пульс частит, набирает обороты, наверняка в его подушечках пальцев отдается. Мы не поднимаем глаз, не смотрим друг на друга, оба, как зачарованные на блестящие камни браслета уставились.

Не оторваться.

Или на соединенные вместе руки? Мне безумно хочется сделать ответное движение, дотянуться до бледной кисти и дальше… Непонятное наваждение.

– А нельзя было что-нибудь попроще и подешевле замагичить? – застывшая в комнате тишина слишком… просто слишком, и я тороплюсь разорвать ее, пока не переросла в нечто большее.

– Нельзя. Хорошо обработанные алмазы лучше всего держат защиту. И, – Влад неожиданно мягко, тепло улыбается, – мне будет просто приятно, если вы станете носить эту безделицу.

Он, чуть помедлив, убирает руку и меня накрывает совершенно неуместное, до предела глупое чувство потери.

Буду я носить этот браслет, конечно буду.

Куда я денусь?

Глава 9.1. Подруга особой толерантности

– Постарайся быть сегодня готова вовремя, – сообщает муж под конец совместного завтрака. Правда вот куда именно, уточнить забывает по рассеянности. Для склероза в его вполне цветущем возрасте рановато наверное.

Ладно, я местами после кофе не гордая, могу и спросить, если требуется.

– Анна, ты меня удивляешь. Сегодня у Зарецких званый вечер! – супруг смотрит так, будто я одновременно «Отче наш» и «Боже, царя храни» забыла. А учитывая, что последнее и вовсе не знала, он разглядывает меня… подозрительно.

Ну и что в этой вечеринке такого особенного?

Ответ я получаю от приехавшей как по заказу Долли. Она горит жарким энтузиазмом и вообще как-то нездорово предстоящему мероприятию радуется.

– Ах, Аннет, ну ты как вчера из провинции приехала, – щебечет она, хлопая по-кукольному длинными ресницами, – как можно не помнить Зарецких? Муж при императоре в премьер-министрах, а Евдокия Ильинична лучший в Петербурге салон держит.

Я уже знаю, что салон – это не место, где шугаринг с маникюром делают. Светский салон – скорее змеиный клуб по интересу к интригам. В нем скучающие дамочки на врагов и, особенно на друзей, накопившийся яд сцеживают.

И, судя по тону Долли, заслуги неведомой Евдокии по удержанию светских гадюк на прилегающей к особняку территории намного важнее поста в министерстве ее благоверного.

– Я так благодарна, что вы достали для меня приглашение! – продолжает восторгаться приятельница, – сама бы я в настолько изысканное общество никогда не попала! Сейчас помогу тебе выбрать для вечера туалет понаряднее!

А ничего, что я о такой заботе ни разу не просила?!

Брюнетка вбуравливается в мою гардеробную, как сто лет голодавший червяк в яблоко. Про такт и личные границы она, похоже, даже краем украшенных бриллиантами ушек не слышала.

Откуда, кстати, у нее настолько дорогие побрякушки? Муж – третьеразрядный чиновник на жаловании, сама бесприданница, постоянно на беспросветную бедность и унизительную нехватку денег жалуется.

А по остро-модным, очень дорогим нарядам и не скажешь.

– Долли, – из гардеробной я пока приятельницу не выгоняю: пусть развлекается, авось потеряет бдительность, – а ты была знакома с Софи Кристи?

– Конечно, – брюнетка таращится с почти скопированным у моего же мужа удивлением, – мы ведь с бедняжкой в одном пансионе учились и были подругами. Именно на моих именинах ты и Андре с ней познакомились!

Ничего себе! Интересно, тут и правда так принято, или Долли очень толерантное исключение?

– А в день смерти Софи о чем вы с ней разговаривали? – спрашиваю легко, будто о незначительной мелочи.

– Но я с ней тогда не виделась! – невинная мордашка приятельницы просто воплощение искренности. Так и тянет поверить, да только я список Свержского видела.

Князю меня обманывать вроде бы незачем, а Долли… Почему она вдруг соврать решила? Не хочет впутываться в скверную историю, рассказывать мне про содержание их беседы или…? Нет, чушь, какие у нее для убийства поводы, да и после у Кристи были другие посетители.

– Вот, смотри, какая прелесть! – брюнетка выныривает из гардеробной, в руках у нее нечто попугаисто-яркое, – в нем ты будешь самая неотразимая!

И не поспоришь ведь.

Платья прежней Анны по прежнему висят среди моих нарядов: просто выкидывать их жалко, а куда еще можно деть я пока не придумала. И одно из них Долли как раз и предлагает. Вызывающе пунцовое, с блестящими черными и фиолетовыми вставками.

Ничего не скажешь, подходящий туалет для светского раута. Для блондинки – особенно. А приятельница на полном серьезе уверяет, как чудесно я буду в нем выглядеть.

Так вот кто, оказывается, был спонсором моего бального позорища!

С огромным трудом избавляюсь от непрошенной благодетельницы, сославшись на занятость. Ничего полезного из нее больше не выудить, а наряд я лучше выберу без ее заботливой помощи.

Снова становиться посмешищем мне вовсе не хочется.

Глава 9.2. Званый вечер, лишенный приятности

– Я рад, что ты стала прислушиваться к советам Долли, – муж смотрит на меня с нескрываемым одобрением и даже с намеком на гордость. Очень такую собственническую, – выглядишь теперь намного лучше.

У меня чуть рот от удивления не открывается, хоть понять, откуда тут ветер дует – большого ума не надо. Ну и ушлая же подруженька, просто никаких подходящих слов не находится.

И еще, получается, она с супругом помимо меня общается? Переняла эстафету удачно почившей любовницы?

– Если бы я продолжала слушать советы Долли, снова выглядела бы как чучело. На которое несколько банок с яркими красками вылили. Теперь я одеваюсь по собственному выбору.

– Вот как? – граф выглядит удивленным, но что приятно: верит мне сразу, не сомневается. И мягко уточняет, – тогда, возможно, тебе не стоит с ней так близко общаться? Ты за последнее время сильно изменилась и теперь можешь рассчитывать на более достойные знакомства.

Похоже, насчет любовницы я поторопилась и Долли мужу ни в доме, ни поблизости не нужна. Совершенно искренне соглашаюсь прервать сомнительной полезности дружбу и Андрей довольно улыбается. Галантно целует мне руку, ведет к карете. Сам, отстранив лакея, помогает залезть и усесться.

Все это настолько отличается от нашей прошлой совместной поездки, что даже не верится. Неужели, чтобы заслужить хорошее отношение, надо было просто сменить наряды на нормальные?

Кстати, о разводе муж все эти дни вообще не заикается. Передумал или усыпляет бдительность?

Особняк Зарецких поражает воображение роскошью, а вот прием меня ждет в нем довольно прохладненский. Пока граф обменивается приветствиями с хозяином, Евдокия Ильинична – средних лет дама с надменным лицом и осанкой то ли гвардейца, то ли английского дворецкого, – очень прямой и несгибаемой, демонстративно оглядывает меня с ног до головы.

Стыдиться вроде бы нечего: лавандовое платье с белой кружевной отделкой, аметистовый гарнитур и букетик анютиных глазок на корсаже. Все очень просто, достойно, изысканно.

– Дорогая, вы сегодня так непривычно выглядите, – цедит хозяйка, – у вас что-то случилось?

Вроде ничего плохого не сказала, а ощущение – как пмоями облила.

– Нет, благодарю, – я все же пытаюсь быть вежливой, ни к чему мне лишние неприятности, – просто постаралась соответствовать приятному вечеру.

Дама улыбается так, будто ей в рот только что замороженный лимон выжали, очень кисло и холодно. С приятностью вечера я явно переборщила – ничего подобного сегодня не предвидится.

Но граф заканчивает беседовать с Зарецким, берет меня под руку, становится немного спокойнее. Как-нибудь, с его помощью, до конца мероприятия вытерплю.

Большой зал полон людей, стоят и сидят небольшими группами, негромко беседуют. Несколько карточных столов – почти все места за ними заняты.

– Хочешь сделать партию? – заметив мой взгляд спрашивает муж, он сегодня просто сказочно внимателен.

Отрицательно качаю головой – по правилам этикета муж и жена не могут играть вместе, а я среди всех этих незнакомых, с хищным интересом присматривающихся лиц чувствую себя неуверенно. Да и правил не знаю.

– Хорошо, тогда я представлю тебя нескольким своим приятелям с женами. Надеюсь, знакомство с ними тебе понравится.

На этот раз супруг не собирается меня бросать, наоборот, старается быть предупредительным. Но все его благие намерения разлетаются вдребезги: к нам приходит лакей с небольшим овальным подносом, на котором лежит конверт с императорской печатью.

– Срочно просили передать вашей милости.

Граф недовольно хмурится, вскрывает, читает, мрачнея на глазах.

– Извини, срочный вызов во дворец, надо ехать немедленно.

Усаживает меня в ближайшее кресло и быстро уходит – и очухаться не успеваю. Черт, я опять остаюсь одна в совершенно незнакомом обществе, но на этот раз на балконе не спрятаться.

Глава 9.3. Укрощение великосветской гарпии

Ловлю на себе бесцеремонные презрительные взгляды – все считают: меня просто бросили. И не в первый раз – милая такая семейная традиция. А что по служебной надобности… не будешь же об этом на всю залу орать или с каждым из присутствующих объясняться?

Чем больше оправданий, тем меньше им верится.

Оглядываюсь вокруг, пытаясь найти знакомые лица. Никого, даже Долли куда-то запропастилась. Продолжать сидеть в одиночку, изгоем, весь вечер – полный крах репутации. Уехать пораньше – оскорбить хозяев. Присоединиться к чужой беседе, будучи не представленной, ничуть не лучше, просто вопиющая невоспитанность.

Черт бы побрал этих снобов с их этикетом и глупыми правилами!

По идее, хозяйка сама должна познакомить новую гостью с присутствующими, но она мне помогать не собирается. То и дело поглядывает насмешливо и о чем-то с ближним кругом перешептывается. О чем именно – не составляет труда догадаться, прямо на глазах рождается грандиозная сплетня о провале никчемной графини-выскочки.

Все эти подковерные игры, змеиные правила для меня настолько непривычны, что я теряюсь. Никакого выхода придумать не получается, просто стараюсь удержать на лице спокойное выражение. А внутри все бурлит, обрывается.

Неприятно чувствовать себя парией.

– Мне нравится ваша привычка оставаться на приемах в одиночестве. Она очень… соблазнительна.

Приятный, словно мурлыкающий голос за спиной чуть не заставляет меня подпрыгнуть, и уже оборачиваясь, знаю, кого увижу. Влад, как черт из табакерки, такой же неотразимый и неожиданный. Откуда он взялся, среди гостей я его не видела?

– И чем же вам так приглянулось мое одиночество? – изо всех сил стараюсь сдержать неуместно счастливую улыбку: до чего же вовремя он всегда появляется!

– Его так и тянет нарушить, – а вот Свержского подобные мелочи не смущают, он куда-то растерял привычную спокойную холодность. И всем видом показывает свое ко мне внимание. Демонстративно, ярко, крупными печатными буквами.

Чтобы все поняли.

– У вас тоже появилась привычка, но довольно опасная, – замечаю негромко, – постоянно меня выручаете.

– Это далеко не самая худшая моя привычка и уж точно не самая опасная, – в яркой голубизне глаз Влада чертенята неизвестный здесь рок-н-ролл отплясывают. И доволен он, как те самые черти, прикупившие душу за печенюшки, – вы, я вижу, не нашли понимания с местной гарпией?

Вот за что почти люблю князя – так за совпадение в мнениях!

– Не понимаю, чем я ей так не глянулась.

– Ваш супруг не объяснил? – Свержский перестает улыбаться и выглядит… Нет, недовольным – не то слово, он будто закипающую злость в себе сдерживает, – граф и Зарецкий политические противники, вот жена достойного министра и старается посильнее вас унизить.

О таких веселых обстоятельствах рассказать и правда не мешало бы. Заранее.

– Может и остальной расклад выложите? – прошу я, – с кем и против кого мне дружить положено.

Влад согласно кивает, но поделиться бесценными сведениями, которыми меня, вообще-то, родимый супруг снабдить должен был, не успевает.

– Князь, прошу вас, – зовет его Евдокия Ильинична, – вы обещали разъяснить нам тонкости внешней политики.

– И рассказать про мышей в турнюрах, – послушно подхватывают ее подпевалы, – мы ждем вас, пожалуйста!

Вот ведь стервы, снова хотят оставить меня в одиночестве!

– Хотите послушать жутко неприличную историю про грызуна под юбкой? – еще одна улыбка Влада окружает меня теплым защитным коконом, – но сначала стоит познакомиться с теми, кто принадлежит к «вашей» партии.

Подает мне руку, ведет от одной группки костей к другой. Представляет, помогает завязать разговор, незаметно, парой слов, сглаживает неловкости. Зарецкая недовольно морщится, но ни снова позвать князя, ни прервать наше шествие по залу не решается.

И это уважительное отношение общепризнанной великосветской кобры никак не вписывается в тот образ легкомысленного ловеласа и бездельника, что мне муж и Долли описывали.

Наконец почти триумфальный обход гостей заканчивается и князь подводит меня к кружку Евдокии Ильиничны.

– Госпожа графиня согласилась послушать про коварно пробравшегося в турнюр мышонка, – объявляет Влад, самолично подвигая мне кресло. И выглядит это так, что выполняет он именно мою просьбу, а хозяйкину – игнорирует.

Не меньше половины дам из ее кружка тут же считывают посыл и окружают меня, наперебой расспрашивая о делах и восхищаясь красотой платья. Очень мило, только я не обольщаюсь: вся их расположенность – результат влияния Свержского.

Что бы я без него делала?

Прочитать рассказанную Владом историю про мышонка в турнюре и посмотреть интересные визуалы можно здесь: https://litnet.com/shrt/PmaB

Глава 10.1. Примирение с неожиданными последствиями

-- Ты сегодня свободна? Никаких приёмов и чаепитий? Я взял выходной на службе и хотел бы провести этот день с тобой, – внезапно спрашивает муж за завтраком.

Как-то так получается, что почти всё наше общение именно на утренней трапезе и заканчивается. А теперь супруг вдруг решил нарушить традицию?

– Мы к кому-то поедем, выбрать платье для визитов? -- пытаюсь вытянуть из мужа, что за пакость мне на этот раз грозит. Ну и с нарядом не ошибиться, не нарушить чертовы правила.

-- Достаточно прогулочного.

Мы и впрямь отправляемся на прогулку – в открытой коляске за город. Цель подобной поездки совершенно непонятна и как-то подозрительна. Если там еще и пруд окажется – я подумаю нехорошее!

По дороге граф большей частью молчит: он, похоже, вообще не очень-то понимает, о чем со мной можно разговаривать. Перебрасываемся парой замечаний о погоде, об увиденном, на этом все и заканчивается. Странно, но со Свержским у нас всегда общие темы находятся, да и молчание таким неуютный не кажется.

Мы останавливаемся в довольно живописном местечке и первое, что бросается мне в глаза – оно самое, небольшое озеро.

Вокруг серебристыми струями полощутся заросли плакучей ивы, на берегу стоит симпатичная круглая беседка, от неё идут длинные мостки с резными перильцами. Но меня сейчас эти красоты настораживают. Муж, похоже, решил заменить развод несчастным случаем.

А что ещё тут подумаешь?

Нащупываю в кармане платья подаренный Владом револьвер, я теперь с ним никогда не расстаюсь. Ношу на случай встречи с маргам, но и для супруга сгодится.. Ещё посмотрим, кто из нас первый вдовцом останется!

Кучер сноровисто накрывает в беседке стол, разливает по бокалам вино и удаляется из зоны видимости. Мы остаёмся в сомнительно романтичном уединении. Усаживаемся, я смотрю на мужа с подозрением.

Ну, не будет же он вот так просто меня хватать и совать головой в озеро?

Сначала напоить попытается?

Я-то про пруд скорее в шутку подумала, а у графа в голове и впрямь неладное. Иначе с чего бы ему устраивать для меня почти свидание?

– У нас с тобой не все было гладко, Анна, – он делает глоток, задумчиво рассматривает темно-рубиновое вино в бокале, – но сейчас ты сильно изменилась. Наверное, тебе просто нужно было повзрослеть, привыкнуть к новому положению.

Миленько. Сам обвинил, сам оправдал и, как всегда, жена крайняя.

– Я думаю, нам стоит попробовать заново, – внезапно ошарашивает Андрей, – из нас с тобой получится прекрасная пара.

Вот не знаю, может лучше бы он и правда утопить меня попробовал? Без этих своих неожиданностей, на которые непонятно, как реагировать.

– Ты забыл об одном маленьком обстоятельстве, – напоминаю я, – меня обвиняют в убийстве твоей любовницы.

И о большом – заводить ее вообще не стоило!

– Не волнуйся, я разберусь с этим, – бросает граф уверенно, как о незначительной мелочи. Берет прикрытый салфеткой футляр с края стола, открывает, протягивает, – думаю, начало наших новых отношений стоит отметить достойным подарком.

Блеск камней и золота под лучами яркого солнышка ослепляет. На черном бархате – комплект с изумрудами. На мой взгляд, довольно вычурный, но действительно впечатляющий.

Ирония судьбы: в прошлой жизни я так мечтала не самой покупать колечки и сережки, а хоть раз получить их от мужчины. Пусть даже самые простенькие. Теперь меня буквально задаривают украшениями, но счастливой себя не чувствую.

Скорее растерянной.

Дальше наш пикник проходит без потрясений и даже приятно. Я почти успокаиваюсь: если уж от семейной жизни не избавиться, пусть она проходит в мире и спокойствии. Да и немедленного ответа Андрей не требует, дает мне время принять решение.

Может, он намного лучше, чем кажется?

Но под конец граф будто невзначай сообщает:

– Слышал, на приеме князь Свержский оказывал тебе знаки внимания, – говорит вроде спокойно, без злости, но я все равно напрягаюсь, – а до этого вас с ним в парке гуляющими видели. Думаю, ты понимаешь, что это знакомство неуместно и тебе надо пресекать любые его попытки пообщаться?

Заторможенно киваю, а сама лихорадочно прикидываю: за мной все-таки следят или просто сплетни случайные? В любом случае скандал мне не выгоден, особенно сейчас, когда муж пообещал разобраться с полицией.

Значит… и правда прекратить встречи с Владом?

Ничего расследовать больше не надо, но… не хочется!

Всю обратную дорогу молчу, пытаясь разобраться в собственных мыслях. Только начала привыкать хоть к какой-то, пусть и шаткой стабильности, жизнь опять сюрпризик подкинула. Вроде и решение напрашивается, но принять его не получается. В голове полный сумбур, мысли скачут похмельными белками.

У особняка муж так же галантно помогает мне спуститься из коляски, провожает до покоев. Уже собираюсь войти, как… Сильные руки на плечах – разворачивают меня, притягивают. Так, что грудью прямо в Андрея впечатываюсь. Он смотрит на меня сверху вниз и в темных глазах огоньки свечей отражаются дьявольским пламенем.

Медленно, гипнотизирующее медленно, как-то даже лениво наклоняется. Замираю. Его близость чувствуется так остро, будто весь огромный коридор сжался вдруг в одну крохотную жаркую точку. Превратился в клетку рук, что меня удерживают. Мягкий бархатный шепот и дыхание одинаково обжигают кожу:

– Я зайду к тебе вечером, дорогая…

Глава 10.2. Выбор

Меня потряхивает. Бесцельно брожу кругами по комнате и пытаюсь сообразить: а что дальше делать? Ни по полочкам, ни по кучкам, ни хотя бы по отдельным извилинами в голове ничего не раскладывается. Оно вообще не укладывается – никак, никуда, никакими способами!

Секундные стрелки на часах рваным ритмом отсчитывают мгновения. Их все меньше и меньше на выбор остается.

Какой? Не знаю…

Я очень хочу наладить нормальные отношения с Андреем. Чтобы он не рычал на меня, не относился презрительно, чтобы у меня наконец появилась нормальная семья, а не озлобленный сосед по коммунальному особняку с колоннами. Но…

Перешагнуть определенные границы я пока не готова.

Пусть мы уже не первый день знакомы, а по факту – вообще женаты, за весь этот месяц только сегодня нормально пообщались. И как ложиться в постель с почти незнакомым человеком? Да я еще этим утром его в желании убить меня подозревала!

Муж сказал, что зайдет ко мне сегодня вечером…

Он красив, действительно очень красив, по мужски притягателен, умен, занимает высокое положение. Щедр – не экономил на мне, даже когда собирался разводиться. Может быть, как оказалось, галантным, внимательным, романтичным. Пообещал защитить от полиции. Не мужик, а сплошное собрание достоинств.

Золотое, коллекционное.

Только какое все это имеет отношение к любви или хотя бы к желанию? Как не ври себе, как не убеждай, не уговаривай, тянет меня совсем в другую сторону. И хочется не рассудочного выбора – настоящего чувства, искреннего.

А с другой стороны… Мой отказ мужу будет выглядеть по меньшей мере странно, и окончательно испортит наши отношения. После попытки Андрея помириться – такая оплеуха его гордости. В этом случае он станет моим врагом, и врагом страшным: оскорбленный мужчина готов на многое. И уж точно не стоит надеяться на помощь с полицией, а я у них – единственная подозреваемая.

Вот и выбирай, любовь или каторга?

Если уж честно, то нет никакого тут выбора, одни только глупые фантазии. Влад сначала заинтересовался моей меткостью, теперь честно выполняет обещание. Ну и помогает иногда, по рыцарски, – он точно так же любую дуру бы спас, с него станется.

И еще одна заноза – в души копилочку. Даже в моем бывшем, вполне цивилизованном мире многие мужчины считают разведенных дам второсортными. Здесь же… Стоит вспомнить тезку – Анну Каренину, иногда полезно читать классику. Я могу никогда не получить развод или стать в глазах света падшей женщиной.

Может Свержский на мне тогда и женится, но всю жизнь чувствовать себя обязанной?

Хотя… о чем я думаю, вместо свадьбы меня ждут полиция, суд, каторга.

А ведь я всю жизнь мечтала о семье. Вот она, как по заказу выдали. Богатый красавец муж прямо на глазах исправляется, живи себе счастливо, радуйся. Хватай не синицу – жар-птицу, пока дают, а журавлиным сказкам оставь небо бескрайнее.

Ты уже взрослая девочка, хватит мечтать о несбыточном.

В комнату заглядывает горничная, смотрит на меня удивленно и испуганно – госпожа графиня бегает по кругу как неупокоенное привидение.

– Их сиятельство приглашает вас на ужин, – и тут же, сама себя перебивая, смущенно спрашивает, – вам плохо? Подать нюхательную соль или успокоительное?

– Да! – хватаюсь за предложенную отговорку, как за соломинку, – передай господину графу, что у меня жуткая мигрень, и я лягу спать пораньше.

Девушка возвращается довольно быстро, приносит легкие закуски и рюмку целебной настойки – муж позаботился. А также приглашение графа поехать с ним завтра на скачки, в которых он будет участвовать. Вместе с сочувствием и сожалением, что не смог позвать меня лично.

Об исполнении супружеского долга Андрей тактично забывает, и я чувствую себя немного хрюшкой. Неблагодарной.

Быстро сажусь к конторке, пишу несколько строк, запечатываю конверт и прошу горничную отправить немедленно.

Потом бросаюсь на кровать и долго реву, уткнувшись подушку, как ненормальная. В отправленном письме – просьба Владу не показывать наше знакомство и никогда больше не видеться. То, что можно считать выбором.

Господи, что я наделала?!

Глава 10.3. Скачки со смертью

Утром, еще до завтрака, мне приносят ответную записку от Свержского. Жду упреков или холодного осуждения, но в ней только короткое сообщение. Тот последний, таинственный посетитель Софи, что был до меня – это…

Черт, действительно неожиданно!

Так ведь все убийство совершено другой стороной выворачивается! Надо будет обдумать хорошенько. Позже… когда в себя приду…

В остальном письмо предельно формально и холодно, а чего я еще ждала, спрашивается? Снова хочется реветь, отчаянно. Спрятаться под одеяло, сжаться в комочек и чтоб никто меня не трогал. Хотя бы месяц.

– Госпожа! – ахает горничная, – как же вы поедете, у вас глаза красные!

Мне, если честно, глубоко плевать и фиолетово, но взять себя в руки все-таки приходится. Скрепя сердце и зубы терплю косметические процедуры, почти в приличном виде спускаюсь в столовую.

Завтра с мужем проходит мило, только я его почти не помню. Андрей заботлив и мягок, справляется о моем самочувствии. Что-то ем, что-то отвечаю. И даже с правильными словами угадываю.

Периодически.

Зато наглядно видно плохое самочувствие.

Дорога до Красного села сливается в белый невнятный шум, как у неисправного телевизора. Внешне держусь спокойно, а внутри душной давящей волной нарастает тошнотворно тяжелая паника. Я не верю ни в приметы, ни в предчувствия, но сейчас отчетливо, как непреложную истину, понимаю: что-то случится.

Что-то очень страшное.

Андрей провожает меня к смотровой беседке, выбирает место поудобнее. Чуть приобняв, наклоняется к лицу, изучающе всматривается. Я знаю, что в его глазах внимание и забота, но вижу лишь языки адского пламени. Они пугают и завораживают.

Наваждение.

Муж уходит – хочет проверить лошадь заранее. Время еще есть: до его заезда – два более легких старта по прямой. Самый сложный и требующий немалого мастерства, самый почетный – тот, что выбрал он. Скачки с препятствиями.

В первые два забега падают и расшибаются больше трети наездников. Один – насмерть. Дамы вокруг взбудораженно ахают, нюхают соль и изображают обмороки. Но фальшь и притворство их чувств за версту чувствуются. Но в приличном обществе прилично изображать нервную трепетность.

Я ничего не демонстрирую. Мне просто хочется сбежать отсюда подальше. Или остановить все это. Немедленно.

Но нельзя, и приходится сидеть в этом курятнике, слушая возбужденное квохтанье. Как же странно получается: чем старательнее я пытаюсь поступать разумно и правильно, тем сильнее себя в угол загоняю.

Из которого не вижу выхода.

– Эту победу я посвящу тебе, дорогая, – во время перерыв муж поднимается в беседку, галантно целует мне руку и, как древний рыцарь, дает торжественный обет своей даме. Красивый жест, ничего не скажешь, трогательный, в другой раз я непременно оценила бы.

Но сегодня все мои силы уходят на то, чтобы не заорать от подступающего ужаса.

Дамы вокруг снова ахают – на этот раз с восторгом и завистью. Машинально растягиваю губы в улыбке, киваю, отвечаю благодарностью.

Скорей бы все это закончилось!

Несколько первых минут после старта наблюдаю за мужем, он первый в линии. Потом перевожу бинокль на его соперников… Черт! Десять, сто тысяч чертей и адские демоны! Свержский тоже в заезде участвует!

Теперь мой взгляд следует только за ним, не отрываясь.

Первое падение происходит на искусственной реке – да сколько можно ахать! Вот сейчас все эти дамочки действительно раздражают, убила бы! На большом барьере сразу несколько всадников расшибаются, один – насмерть. По беседке проходит испуганный шорох восклицаний. Я же просто застываю статуей.

Влад отличный наездник, он справится!

То ли день сегодня такой несчастливый выдался, то ли препятствия сложные, но к концу скачек из двадцати пяти остаются шестеро наездников. Влад обгоняет мужа на целый корпус, они оба в лидерах, за первое место сражаются.

Остальные отстали, сильно отстали, скачут на отдалении.

До финиша – самая малость, я начинаю надеяться, что все мои страхи – глупости. И тут же ледяная волна омерзительного ужаса скользит по позвоночнику. Горло стальными тисками перехватывает: не разорвать, не вдохнуть, не выдохнуть.

Закостеневшая рука так и держит у глаз бинокль. И я отчетливо, слишком отчетливо вижу появившегося прямо перед Владом марга.

Муж чуть в стороне, продолжает рваться к финишу.

Князь реагирует мгновенно: бросив повод, швыряет в черную нечисть молнию. Смерч взрывается целым соцветием плетей, сразу три из них подрубают ноги коня. Бедное животное кричит отчаянно – как обиженный ребенок, падает.

Влад…

Успевает выдернуть ноги из стремян и катится по полю. Марг исчезает, будто его и не было. Но отставшие всадники совсем рядом, они не успеют ни свернуть, ни затормозить. Еще секунда, и одно из тяжелых копыт с размаху угодит Владу в грудь или голову.

Раздавит, размозжит своим весом. Превратит в жуткую кашу расколотых костей и разорванных сосудов.

Еще секунда, и Влад погибнет!

Погибнет, черт его возьми!!

Погибнет?