Ловушка для Серого

Глава 1

Охота – удел избранных. Настоящая охота, конечно, а не трусливый отстрел беззащитных животных. Человек на скамье возле детской площадки чуть шевельнулся. Ему нравилось неторопливое движение мыслей в голове, нравилось это состояние ленивой расслабленности перед финальным броском, нравилось длительное ожидание, перед тем, как случится то, что предопределено законом эволюции – выживет сильнейший.

С его места хорошо просматривался двор типовой пятиэтажки. К вечеру машины полностью заставили узкий тротуар перед домом, оставив свободным лишь небольшой пятачок у помойки, куда почти не доходил свет уличных фонарей. И это было удачно: объекту придётся оставить машину там и пойти к дому через детскую площадку. Наконец, он увидел тот самый автомобиль. Блестящая глянцем «Вольво», покрутившись по двору, припарковалась возле мусорных контейнеров. Хлопнула дверца, мигнули и погасли фары, по асфальту зацокали каблучки. Он медленно встал и скрылся в тени кустов небольшого скверика. Женщина прошла совсем рядом, он мог бы дотронуться до неё рукой. Мог, но не стал. Втянул чуткими ноздрями еле заметную волну горьковатого парфюма, засёк время и достал сигарету. Ждать осталось примерно часа два.

Движение на улице прекращалось, последние работяги доползали до своих бюджетных норок, чтобы затихнуть в них до утра. Человек потянул вверх замок молнии чёрной спортивной куртки. Несмотря на тёплый май, ночи были прохладны. Запах парфюма всё ещё стоял в воздухе. Он щёлкнул зажигалкой и глотнул табачный дым. Усмехнулся. Всего лишь дичь. Хорошая добыча.

В половине двенадцатого дверь последнего подъезда распахнулась, и человек удовлетворённо повёл плечами, размял руки, затянутые в чёрные кожаные перчатки. Женщина прошла мимо, даже не заметив его тени. Вот вспыхнули на секунду огненно-рыжие кудри, попав под луч света. Дойдя до машины, она принялась рыться в сумочке. Ключ наконец нашёлся, гукнула сигнализации. В этот момент неведомое чутьё, тот животный инстинкт, просыпающийся лишь изредка, и то, как правило, слишком поздно, заставил её замереть. Секунду женщина постояла, держась за ручку дверцы, потом резко повернулась, в глазах мелькнул ужас, рука взметнулась в безнадёжной попытке защититься, но было поздно. Человек, который так долго караулил её, подхватил безвольное тело. В темноте хлопнула крышка багажника, заурчал мотор. «Вольво» вырулила со двора и влилась в редкий автомобильный поток на дороге. Среди мусора, выползающего жирной змеёй из переполненных баков, блеснула лакированным боком одинокая красная туфля.

***

Город встретил Лару ароматом цветущих акаций и безоблачным небом. У города была история: то тут, то там сияли золотом маковки старинных церквей и часовен. Гнутый мост связывал берега вольной реки, делившей город пополам. «Мне здесь нравится» – в который раз подумала она. Настоящая дневная жара ещё не настала, лёгкий ветерок обдувал её лицо, шевелил кудряшки, выбившиеся из туго стянутых на затылке тёмных волос. Лара неторопливо ела мороженое и радовалась жизни, сидя под тентом летнего кафе городского парка.

Ясное небо над головой обещало хороший день. Хотя сегодня никакая погода не смогла бы повлиять на её настроение. Она ещё немного полюбовалась на пышную пенку с нарисованным сердечком в чашке с капучино и сделала глоток. Ей нравилось это чувство независимости и как бы незаметности. В маленьком городке, откуда он приехала вчера днём, все друг друга так или иначе знали. Здесь же никто тебе не кивает, не здоровается и не останавливается поболтать. Она хмыкнула. Возможно, чересчур громко, потому что парень в чёрной майке и солнцезащитных очках, скользнув по ней равнодушным взглядом, прошёл было мимо, но вдруг резко остановился и вернулся. Лара этого не заметила, а если и заметила, то не придала значения.

Парень вошёл под тент кафе и уселся за соседний стол, высмотрел за стойкой официантку и энергичным взмахом руки привлёк внимание. Та кивнула, как давнему знакомому, и вскоре поставила перед ним чашку кофе. Он вытащил сигареты и закурил несмотря на предупреждающую табличку возле кассы. Официантка за стойкой подняла голову от калькулятора, чуть поморщилась, но возразить не посмела.

Лара сидела на краешке неудобного пластмассового кресла абсолютно прямо, привычно отведя плечи назад и слегка склонив голову, словно готовясь плавно опустить руки на белые клавиши рояля. Она мысленно перебирала в уме пьесы, которые сыграет на предстоящем прослушивании. Да-да, именно Шопена и Моцарта, и, наверное, Майкапара. Сложных произведений она не боялась, но всё же Листа или Равеля играть не решилась. Ну, если попросят, то, конечно, придётся. Её пальцы простучали по столу первые такты «Болеро», и Лара представила, как обрадуются родители, узнав о поступлении. Возможном поступлении, конечно.

Она тронула заалевшие от волнения щёки. Слишком бледное лицо, светлые брови и ресницы, веснушки, упрямо пробивающиеся сквозь слой пудры, выдавали, что изначально её шевелюра была, скорей всего, ярко-рыжего цвета. Со своей худощавой фигурой, узкими бёдрами и неожиданно приличной грудью она могла бы привлекать мужчин, как первоцвет пчелу по весне, если бы захотела. Но вся эта кукольная внешность с её рыжестью, светло-зелёными глазами и по-детски пухлыми губами доставляла в школе столько моральных страданий, что, едва окончив учёбу, Лара перекрасилась в тёмный цвет. На что мама удручённо заметила: «Теперь ты и вовсе как-то потерялась, Ларочка, и личика-то не видно совсем». На что она радостно откликнулась: «Вот и славно».

Несмотря на детское выражение лица, Ларе было двадцать четыре года, почти двадцать пять, и она впервые уехала из дома так далеко и так надолго. Так что счастье просто распирало изнутри, заставляя улыбаться всему подряд: людям, животным, деревьям.

И тут некий дискомфорт вторгся в этот радостный настрой, её плечи нервно дёрнулись, Лара чуть повернула голову и заметила пристальный взгляд молодого человека за соседним столом. Она замерла, словно кролик, наткнувшийся в высокой траве на удава. Другая девушка, возможно, обрадовалась бы такому проявлению внимания и как-то даже постаралась обратить его в свою пользу, но только не Лара, которую тут же охватило всё возрастающее смущение и даже тревога. Быстро допив почти остывший кофе, она вышла из прохладной тени кафе под яркое полуденное солнце. «Чего испугалась?» – корила она себя по дороге, чуть даже подсмеиваясь над своим поспешным бегством. Просто не так уж часто мужчины обращали на неё внимание, и она всегда терялась. А этот парень откровенно пялился на неё. Лара хоть и вскользь глянула, но успела заметить и футболку с готической надписью, и модные рваные джинсы. Такие раньше никогда не интересовались её скромной персоной, так же, впрочем, как и она ими. Тем более сейчас, когда у неё был Лёшка, и совсем скоро она его увидит. Ну как скоро – примерно через месяц. Ей тут же вспомнилось их прощание накануне перед его отъездом, и лицо её вспыхнуло и покрылось мелкими бисеринками пота. Парень в готической футболке тут же испарился из её мыслей, как и не было.

Глава 2

В понедельник утром она вышла из вагона и ступила на землю совершенно незнакомого города. «Если он мне понравится, то всё будет хорошо», – решила она, вглядываясь в названия улиц. Гостиница оказалась действительно рядом, и её тут же поселили в номер, как только она назвала фамилию. «Люди здесь приветливые, – с удовольствием думала она, – и номер уютный, и, вообще, жизнь прекрасна». Она сообщила Аркадию Петровичу о своём приезде, и тот буквально через полчаса приехал за ней.

– Сейчас поедем в одно место, где вы заполните все документы. А завтра перед прослушиванием тоже заеду за вами.

Лара кивала и улыбалась, глядя в окошко. Помещение, в которое они вошли, оказалось фотостудией.

– Небольшая фотосессия, – пояснил Аркадий Петрович – Мы готовим портфолио наших музыкантов. Вы же понимаете, сейчас такая жизнь, что без пиара никак, ну просто никак не обойтись.

Лара всё так же кивала, соглашаясь, хотя и подумала, что странно делать её фото, если они ещё не уверены, что примут её в свой коллектив. Но всё равно действие увлекало. Все эти приборы, камеры, симпатичный парень-фотограф в татуировках и пирсинге, который командовал ей: «Встань сюда, так. Теперь голову вверх и чуть-чуть влево. Так, хорошо. Улыбнись. Нет не так, сильнее. Ещё сильнее…». Давно у неё не было такого приключения. Да и никогда не было. Так что жизнь и правда была прекрасна.

«Жизнь прекрасна», – сделала она последнюю запись в дневнике. Привычка доверять свои мысли бумаге появилась давно. По своей застенчивости она не всем могла поделиться с подружками и даже с мамой. А чувства и эмоции иногда так распирали грудь, что, казалось, сердце не выдержит и выскочит наружу. Действительно, как можно рассказать кому-то о той дрожи в коленках, когда Лёшка поцеловал её в первый раз? Или о золотом свечении, возникающем вокруг головы, едва руки касаются клавиш и раздаются первые аккорды, когда исчезает всё: сцена, зал, зрители и остаётся только музыка, которая звучит как бы сама по себе, унося тебя вдаль. Всё это доверялось белым листам. Лара поставила точку, посмотрела на их с Лёшкой фотографию, вложенную между страниц, и захлопнула тетрадь. Глаза слипались. Она закинула дневник между спинкой кровати и матрасом, дотянулась до выключателя настольной лампы и мгновенно уснула со счастливой улыбкой.

Эта улыбка не сходила с её лица весь следующий день. С утра она успела ещё погулять по городу, который стал почти родным, и посидеть в кафе. К полудню она вернулась в гостиницу, неся в руках пакет с фруктами. Поднявшись в номер, Лара приготовилась устроить себе шикарную трапезу. До прослушивания оставалось целых два часа. Стук в дверь оторвал её от поедания сочной груши. За дверью обнаружился темноволосый мужчина лет тридцати с небольшим, в светлых брюках и летней хлопковой рубашке. Через плечо у него был перекинут такой же светлый, как и брюки, пиджак.

– Здравствуйте, – улыбнулась Лара. – Вы ко мне?

«Из филармонии, наверное», – решила она и посторонилась. Мужчина прошёл в комнату, Лара за ним. Оглянувшись, она увидела сурового здоровяка, подпирающего дверь.

– Вы ко мне? – уже менее радостно повторила она.

Мужчина не ответил. Пройдясь по небольшому номеру, он уселся в единственное кресло и с минуту разглядывал её с ног до головы, так пристально, что Ларе стало неловко. «Вы ко мне?» – хотелось повторить ей тот же идиотский вопрос, потому что других у неё не было.

– Надо же, – произнёс мужчина, наконец, – я почти забыл, как выглядит твоё лицо без косметики. И этот цвет… И где ты откопала эти тряпки?

Лара ошарашенно уставилась на одно из лучших своих платьев. Не Карден, конечно, обычный китайский ширпотреб: длинное прямое платье с двумя разрезами по бокам. Ей оно очень нравилось, а то, что в таком ходила каждая вторая, её абсолютно не заботило.

– А… вы кто?

И этот вполне уместный вопрос поверг мужчину в состояние крайнего изумления. Он удивлённо приподнял тёмные брови и поморщился. Ярко-синие глаза недобро сузились.

– Перестань, меня и так достали твои выкидоны.

Лара растерянно переводила взгляд с него на здоровяка возле двери.

– Вы, наверное, ошиблись, – предположила она.

– Конечно, – усмехнулся мужчина, – ошибся. Кого ты хотела обмануть, перекрасившись в этот дурацкий цвет? Я тебя узнаю, даже если ты станешь серо-буро-малиновой.

– Вы ошиблись, – тихо, но твёрдо возразила Лара. – Я вас не знаю.

– Зато я тебя знаю, – мужчина резко поднялся.

Лара в испуге отпрянула. На секунду ей показалось, что он хочет её ударить.

– Думаешь, бить буду? – усмехнулся он, стоя прямо перед нею. – Не бойся. Я рад, что ты вернулась. Собирайся, пойдём.

Он взял её сумку и поставил на кровать.

– Вы бандиты? – дошло до неё.

– Чёрт! – выругался мужчина. – Перестань или я тебя точно поколочу.

Она прижалась к стене и упрямо твердила:

– Вы ошиблись. Я вас не знаю. Я впервые в этом городе… Я только вчера приехала…

Мужчина морщился и сжимал кулаки. В это время раздался стук в дверь, и здоровяк пропустил в комнату ещё одного человека, в котором Лара мгновенно узнала парня из кафе. Он что-то тихо сказал мужчине, тот выслушал и отпустил его:

– Иди, Костя.

Тот вышел, окинув Лару на прощание насмешливо-сочувственным взглядом.

Мужчина без разрешения вытряхнул из Лариной сумки вещи, выцепил паспорт и с любопытством пролистал.

Глава 3

Машина остановилась возле особняка кремового цвета, с плоской крышей и круглой розеткой с каким-то вензелем над аркой входа. Лара мельком отметила, что это не здание филармонии, возле которого она вчера нарезала круги, представляя, как будет тут выступать. Мамыкин, помогая ей выйти из машины, приобнял за талию, но тут уж Лара, сделав вид, что оступилась, выскользнула из его рук. Широкие ступеньки вели к двустворчатым дверям. По просторному сумрачному коридору её провели в комнату, где стоял кожаный диван, пара кресел и небольшой журнальный столик. «А где рояль? Или, по крайней мере, пианино?» – удивилась она.

Мамыкин зашёл следом, а за ним ещё один человек. Высокий, с длинным узким лицом и модными очками без оправы на остром носу. Лара поздоровалась. Мужчина, склонив голову набок, пристально разглядывал её, не удостоив даже кивком. Потом удовлетворённо кивнул и повернулся к Мамыкину. Тот сразу засуетился, усадил Лару в кресло, почтительно подвинул другое мужчине в очках и передал ему чёрную папку. Мужчина открыл её, ещё раз окинул Лару взглядом и, наконец, произнёс:

– Здравствуйте, Лариса. Не буду долго мучить вас неизвестностью. Смотрите, какая пресса ждёт нас завтра, – и он протянул ей газету.

Лара взяла её, ничего не понимая, но перевернула страницу. «Кто и как учит наших детей», – гласил заголовок.

«…На днях органам внутренних дел удалось раскрыть подпольный бордель. Среди задержанных «ночных бабочек» сотрудники полиции с удивлением обнаружили учительницу музыки города N. Хорошая подработка для педагога…» Далее, автор, пылая негодованием, призывал очистить от скверны школы и прочие заведения. Ниже имелась чёрно-белая фотография, на которой кучка полуголых девиц, пыталась прятать от камеры лица.

Лара дочитала и подняла глаза на мужчину в кресле напротив, лоб её пересекла вертикальная морщинка.

– Что это такое? Я не понимаю.

– Это значит, что вчера вечером вы были задержаны полицией в борделе, где за деньги оказывали мужчинам интимные услуги.

– Вы с ума сошли! – прошептала она севшим голосом. – Я вчера только приехала. И никогда раньше не была в вашем городе.

– Вы думаете, это имеет какое-то значение? – усмехнулся мужчина. – Кстати, завтра выйдет не только эта газета, но и на федеральном канале покажут. Долго ли после этого вас продержат в школе? А ваши родители? Каково им будет ловить косые взгляды соседей?

– Но вы ошибаетесь! Я никогда не была… – она оттолкнула от себя газету.

– А на это что скажете?

Перед ней веером легли цветные глянцевые фото. Она уставилась на снимки. Рыжая девица в купальнике, вернее, в том, что могло бы называться купальником, вертелась возле шеста. Снимков было много. Лара перебирала их руками и не могла прийти в себя. У девицы на фото было её лицо, только с вызывающе вульгарным макияжем.

– Но как это возможно? – она подняла глаза. – Я никогда не… Ничего не понимаю. – Лара замолчала. – Что вам нужно?

Остроносый тонко усмехнулся.

– Похвально, что вы сразу задаёте правильные вопросы. Мне нужна от вас небольшая услуга. Совсем простая. Если согласитесь, этот инцидент будет забыт. А некоторая материальная компенсация, надеюсь, скрасит его ещё больше. Дело в том, что вы чертовски похожи на одну барышню. И нам надо, чтобы вы просто сыграли роль в небольшом спектакле.

– Какую роль? – Лара мысленно уже представила инфаркт у отца. Нет, родители ей, конечно, поверят, а вот остальные…

Вместо ответа перед ней выложили ещё пачку фотографий. Мужчина и женщина в обнимку, они же за столом в ресторане. Они же стоят, держась за руки на морском берегу. Рыжая женщина и… мужчина, который не так давно ворвался к ней в номер и разодрал на ней платье. Лара сглотнула сухим горлом.

– Кто это?

– Сергей Волков и его жена. Не так давно она пропала. Вы притворитесь его женой. Всего на несколько недель. Пустяки.

– Вы с ума сошли? – Лара отшатнулась. – Как можно не узнать свою жену? Он слепой?

– Да, вы должны будете постараться. От этого зависит ваша судьба. Насчёт внешнего сходства не беспокойтесь. Вы и так очень похожи, а мы ещё и поможем в этом.

– Я не смогу, – Лара замотала головой. – Нет, нет!

– То есть вы готовы разрушить свою жизнь? Причинить горе близким?

– Они никогда не поверят. Это незаконно! В конце концов, я пойду в полицию! – Лара вскинула гневные глаза.

– Уверяю, вы ничего не добьётесь. В полицейском протоколе есть ваша личная подпись, ваше фото и прочие доказательства.

– Это всё подделка!

– Можете потом подать в суд, если хотите, – усмехнулся мужчина.

– Зачем вам это?

– Вы узнаете, когда выполните первую часть задания – убедите Волкова, что вы его жена. Оставляю вас тут подумать. Решайте.

Лара осталась в комнате одна и тут же вскочила. Дёрнула дверь, проверила окна: всё было закрыто наглухо. Она в ловушке, и даже если сможет убежать, этот человек всё равно выполнит свою угрозу: навсегда опозорит её имя. По лицу побежали слёзы от сознания собственного бессилия.

– Вот и славно, – сказал остроносый, зайдя в комнату через некоторое время. – Я знал, что вы примете правильное решение. – Пойдёмте, я провожу вас, отдохнёте, пообедаете, потом продолжим.

Глава 4

Комната, в которую её привели, находилась на втором этаже, в окно просматривались деревья и где-то вдалеке слышался шум проезжающих на большой скорости автомобилей. Плазменная панель на стене беззвучно показывала сериал. Мамин любимый, отметила Лара машинально и села на кровать, занимающую почти половину пространства. Рука её прошлась по шёлковому покрывалу. Она так устала, что, казалось, голова сама клонится вниз. «Надо бежать, – думала она и тут же возражала: – Как? Ни паспорта, ни денег». Вскоре ей принесли обед. Мрачного вида мужчина вкатил тележку, уставленную тарелками, и вышел, даже не взглянув на робко съёжившуюся пленницу. Лара думала недолго. Еда была вкусная, и она съела сколько могла, а потом прилегла на кровать и уснула.

Снился ей Лёшка, такой, как в то лето, когда у них всё началось: загорелый, в чёрной футболке, с коротко остриженными волосами. Она стояла у вагона и смотрела на него сквозь окно, Лёшка махал ей рукой и корчил рожицы. Лара смеялась, стараясь не показывать печали от предстоящей разлуки.

Лёшка уходил в рейс, месяца на три, сказал, а как на самом деле, бог знает. Накануне они жарко обнимались в темноте его спальни. Мать его возилась во дворе, слышались грохотанье вёдер и недовольное ворчание. Лара стеснялась делать это прямо у Лёшки в доме, но он был так настойчив, так сжимал её в горячих руках, что она положила в конце концов голову ему на плечо и позволила увлечь себя на низкий диванчик, застеленный вытертым пледом. Он медленно стянул с её плеча узкую бретельку ситцевого сарафанчика и клюнул сухими губами в ключицу. Вторая бретелька съехала с плеча. Лёшка ладонями провёл по её бокам, стягивая лёгкую ткань вниз. В полумраке её незагорелая грудь сияла как две луны. Лёшка обхватил губами маленькую горошину соска и потянул вверх. Лара смущённо хихикнула. Требовательные руки мяли её, горячее дыхание обжигало шею.

– Хочу тебя, – глухо бормотал он, – хочу.

Она всё ещё отпихивала его, отворачивалась от жёстких губ, но оба понимали, что это просто игра. Лёшкины руки скользнули под сарафан, потянули его вверх, Лара приподнялась, давая ему возможность снять его совсем. Теперь она лежала перед ним в одних трусиках. Лешка сдёрнул футболку, зашвырнул её куда-то в сторону окна, туда же отправились джинсы, сел прямо на её плотно сомкнутые ноги и провёл ладонями по впалому животу, упёрся в острые косточки под тонким кружевом. Лара шумно вздохнула, поймала его руки, сплела его пальцы со своими, потянула на себя. Он лёг сверху, тяжёлый, горячий, вдавив её всей массой в хлипкий диван, жалобно скрипнувший.

– Ты ждать меня будешь? – его хриплый голос вызвал в ней дрожь.

– Всегда, – шепнула она. Её пальцы пробежались по желобку его позвоночника, забрались под трусы-боксеры, оттянули их вверх и отпустили, резинка шлёпнула его по спине.

– Шалишь? – выдохнул Лёшка ей в ухо и поцеловал. Впервые по-настоящему. Припал ко рту, раздвинул языком упрямо сжатые губы, вобрал в себя её замерший вскрик.

Лара замерла от этих новых ощущений, прислушиваясь к себе. Было немного смешно и чуточку страшно, будто всё, что происходило сейчас на скрипучем диванчике, было своего рода инициацией, посвящением, что вот-вот сейчас ей должна и непременно откроется самая важная тайна на свете. Лёшка тем временем целовал её всё настойчивей, прошёлся по шее, ключицам, груди, сильно дунул прямо в пупок, заставив хохотнуть от щекотки, и, наконец, медленно стянул кружевную тряпочку вниз. Она согнула ноги, помогая ему.

– Лёша, нет! – громким шёпотом вскрикнула она, почувствовав его дыхание прямо там, внизу, меж широко раздвинутых коленей. Он схватил её руки и плотно прижал к бёдрам, Лара испуганно замолчала и тут же тихо вскрикнула, когда его язык проник туда, где уже и так было влажно. Её сотрясло неведомой ранее дрожью. Его язык двигался внутри, задевая какие-то чувствительные точки, которые, видимо, были в этом потаённом месте и о которых она раньше и понятия не имела. Она крутила головой, билась ей о подушку, сжимала зубы с риском раскрошить их.

– Кричи, – приказал-попросил Лёшка и снова ринулся в атаку на беззащитную плоть.

Робкий стон вырвался из её плотно сомкнутых губ, спина выгнулась дугой, горячая волна прокатилась от промежности до горла и хлынула обратно. Ноги до самых пальцев, стали невесомыми и тонко звенели. Кожа горела, растворяясь, словно все сосуды и капилляры разом выступили наружу, и теперь каждое прикосновение причиняло неимоверную сладкую боль.

– Ох, – всхлипнула она.

Лёшка приподнялся, и его пальцы нырнули туда, где только что был язык, проникая так глубоко, как только возможно. Новая волна прошла по её телу, заставив корчиться в муках. Пальцы скользили внутри неё все быстрее и быстрее, она тяжело дышала, раздирая руками старенький плед.

– Прости, – вдруг сказал Лёшка, торопливо высвободил из трусов вздыбленную плоть и вошёл в неё одним точным движением.

Лара негромко охнула, ощутив боль, но Лёшка двигался в ней так уверенно, словно был с ней единым целым, и она подчинилась его ритму. Потолок над ней качался, взрываясь россыпью звёзд, она вылетела из тела и помчалась им навстречу.

– Детка! – Лёшка внезапно дёрнулся, словно пытаясь вырваться из ловушки.

Лара впилась ногтями в тугие мышцы его спины, издала сдавленный стон, Лёшка коротко рыкнул и вдруг замер, сотрясаясь мелкой дрожью длинного накаченного тела, и только тогда она медленно выпустила его на свободу.

– Твою дивизию… – пробормотал он и перекатился набок рядом с ней.

Лара повернула голову. Лёшка шумно дышал, восстанавливая дыхание. Его рука скользнула по её мокрому от пота телу вниз, к лобку, Лара инстинктивно сжала ноги.

– Я ведь первый у тебя? – Она промолчала. – И последний, – шепнул он. – Ты моя, а я твой. Поняла?

Лара не ответила, только всхлипнула и уткнулась носом ему в шею.

– Ты плачешь? Тебе больно? – Лёшка прижал её к себе.

– Мне хорошо, – ответила она. – Так хорошо, как, наверное, никогда уже не будет.

Глава 5

Шум кондиционера привычно нарушал кабинетную тишину. Сергей Волков откинулся в кресле и лениво щёлкал мышкой, переходя со страницы на страницу. Иногда он останавливался, делая пометки в ежедневнике. Собрание акционеров намечено на следующую неделю, ему предстоит убедить их в необходимости покупки Каменского завода.

Сделка назрела давно. Загибающееся предприятие само просилось в руки. Сергей предполагал, что эти динозавры будут стонать о предстоящих расходах. Да, придётся вложиться. Но… завод стоял на артезианской скважине и минералку делал вполне приличную. Когда-то. Бездарное руководство угробило некогда процветающее предприятие. А он откроет там филиал, и года через два, ну, может, через три, всё окупится. Да если даже просто возродить поставку минеральной воды, и то можно будет выйти на вполне приличные показатели. Но ему хотелось большего: там он создаст предприятие совсем нового типа. Уже и с итальянцами переговорил, те готовы были разработать под этот проект производственную линию. Тут же представил гримасы на лицах акционеров: «Как? Зачем? Почему не купить по дешевке старое оборудование?». И всё в том же духе. Хорошо, что у него шестьдесят пять процентов акций. Можно диктовать. Но и палку перегибать тоже не следует. Главное, убедить отца. Отец… Сергей вздохнул, скрипнув зубами. Ладно, он уже говорил с ним и, кажется, тот согласился. Или нет? Официально отец в правление не входил, даже акции ни одной не имел, но все же понимали, что без его согласия в империи Волковых скрепка не шелохнётся. И если он скажет «да», то и все остальные тоже.

Телефон на столе зажужжал. Сергей скосил глаза. Костя.

– Сергей Дмитриевич, девку так и не нашли. Из гостиницы, как я говорил, её какой-то мужик на машине увёз, а номер и марку администраторша не запомнила.

– А ты где был? – сквозь зубы выдавил он.

– Да я отошёл-то на минутку всего. Сигарет купить да пожрать. Кто ж знал…

Сергей нажал отбой и выругался. Хочешь что-то сделать хорошо – сделай сам. Толку с таких помощников, как Костя, кот наплакал. Но одно хорошо – не болтлив и готов выполнять деликатные поручения. Ладно. Это не самая насущная проблема. Пропала и ладно. Он откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза. Да кого он обманывает? Это самая его насущная проблема. Наиважнейшая. Не было дня, чтобы он не думал о ней. О Марине. Куда она делась, чёрт её задери? Конечно, его посещали мысли, что с женой могло что-то случиться. Марина любила гонять по трассе, как Шумахер, и он не раз грозился отобрать у неё машину. Но если бы даже произошла авария или ещё что, её бы сразу нашли или в больнице, или в морге, а так, ничего. Ни следа. Мать её, пропив остатки разума, только и могла сообщить, что Марина ушла от неё, то ли за полночь, то ли раньше. Сама не помнила. Марина ездила к ней два раза в месяц. Готовила обед, мыла в ванне, пыталась привести в божеский вид. Хотя что там было приводить, непонятно. За тёщей присматривала специально нанятая женщина, приносила продукты, убирала, готовила. Но Марина, с упорством идиотки всё равно моталась в эту убогую хрущёбу. «Она же моя мать, как ты не понимаешь», – говорила она, видя его выражение лица, после очередного визита. Сергей еле сдерживался, чтобы не сказать, что, по его мнению, надо делать с такими матерями.

Пила Углова не первый год. И до рождения дочери и после. Странно, что у этой пропитухи получился здоровый ребёнок. В молодости у неё, говорят, был хороший голос. Ей даже прочили карьеру певицы, но какая-то болезнь гортани поставила на всём этом большой жирный крест. Сперва она ещё пыталась лечиться, ездила в Москву к каким-то светилам и спустила на бесполезные процедуры все сбережения. Продала квартиру в центре, переехала в малогабаритную двушку. От кого она родила дочь, так и осталось тайной. Поначалу она, конечно, ещё держалась в рамках, пила не сильно, но регулярно. А к моменту, когда Марина окончила девять классов, Углова-старшая уже и в больничке с белой горячкой полежать успела.

Сергей скривился, вспомнив, какую битву пришлось выдержать, когда он объявил о своей женитьбе. Отец только что ядом не плевался. Мог бы, так и наследства лишил, не задумываясь, но бизнесмен в нём пересилил родителя. Сергей щёлкнул мышкой, закрывая окна. С заставки монитора на него смотрела зеленоглазая рыжая бестия. Его любимая фотография. Медовый месяц в Италии, в Пьемонте. Виноградники, конные прогулки, неторопливые беседы с Луиджи о виноделии. «Сержио, покупай виноградник, становись моим партнёром. Будем делать лучшее в Италии вино», – белоснежно улыбался Луиджи. Сергей улыбался в ответ и качал головой: «Давай, лучше ты станешь моим партнёром. Приезжай в Россию. Будем делать водку». – «О! Русская водка! – закатывал глаза Луиджи. – Хороший бизнес». Сергей смеялся и тихонько тискал Маринкину коленку под столом.

Он покрутил шеей и потянулся, хрустнув плечами. Марина пару раз уже пропадала. Характер у неё был взрывной, что петарда китайская. Но чтоб так надолго, такого не было. Они и поссорились-то в тот раз по пустяковому поводу. Из-за отца опять. То есть снова. У отца вскоре намечался юбилей, шестьдесят лет. Отец тоже не пылал желанием видеть невестку, но тут всё-таки событие, потому лишних слухов не хотелось. Марина фыркала и кривилась, и грозилась прийти на празднество в мешке из-под картошки. «Раз уж он меня быдлом считает, то и приду как быдло».

Как он обрадовался, когда Костя позвонил и сообщил, что, кажется, видел Марину в кафе и проследил за ней до самой гостиницы. Это было похоже на неё: сперва напакостит, потом не знает что делать, как разрулить ситуацию. Но он ошибся, хоть и не мог поверить своим глазам. Чертовщина, не иначе. Это ещё что. Вот через неделю, как Марина исчезла, ему позвонил Нефёдов, начальник службы безопасности. И вот тогда у Сергея медленно остановилось сердце.

– Тут мёртвую женщину нашли, Сергей Дмитриевич, – недрогнувшим голосом сказал Нефёдов. – Приметы сходятся. Но лицо сильно попорчено. Надо опознание делать.

– Где? – выдавил Сергей из себя.

Глава 6

Лара прижимала к себе мальчика и смотрела на полненькую невысокую девушку, стоящую в дверях.

– Здравствуйте, Вера, – выдавила из себя Лара. Ромкина няня растерянно улыбнулась.

– Мам, а что ты играла?

– Шопен, прелюдия ми минор, – машинально ответила она и опустила мальчика на пол.

– А раньше ты не так играла, – сказал Рома и тюкнул пальцем по клавише. – Ты вот так играла. – Сбивчивая мелодия в его исполнении отдалённо напоминала собачий вальс.

– Какой ты молодец, – Лара подняла стул, села и усадила мальчика на колени. – А такую песенку знаешь? – Она наиграла и пропела простенькую ученическую мелодию на одной ноте.

Рома старательно стучал по клавише, проговаривая слова:

– Ан-дрей во-ро-бей не го-няй го-лу-бей…

– Марина Александровна, – Вера подошла ближе, – у Романа сейчас английский язык. Преподаватель уже приехал.

– Не хочу! – заартачился Рома. – Не хочу учить этот дурацкий английский! Мама, ты больше не уедешь? Мама, а у меня столько новых игрушек! Пойдём, покажу!

– Так, – Лара встала и взяла Рому за руку, – английский язык не дурацкий, а очень нужный. Пойдём учить его вместе. Покажешь, сколько ты уже знаешь. А потом посмотрим новые игрушки.

Лара шла за Верой в комнату для занятий и всё говорила и говорила, не отпуская руки мальчика. Ей казалось, что только он может спасти её от того ужаса, в котором она пребывала последние дни.

***

Сергей неторопливо вошёл в дом, постоял и двинулся на кухню. Нажал кнопку кофемашины. Подышал носом, прикрыв глаза. Кулаки его сжимались и разжимались, будто он готовился к выходу на ринг. Он взял чашку, хлебнул напиток, ещё раз подышал глубоко и часто и вышел в гостиную. Посмотрел на Алевтину, изваянием застывшую у камина. На его немой вопрос глазами, она так же глазами показала наверх. Сергей кивнул и пошёл по лестнице в сторону детской.

Лара сидела рядом с Ромой на полу и расставляла игрушки.

– Вот это будет твоя армия, а это моя, – командовал Рома.

Лара против воли улыбалась. Мальчик был смышлёный и для своих лет довольно-таки развит. Она знала, что Рома ходит в элитный детский сад, плюс занимается английским, верховой ездой и плаванием. К тому же никакой детской картавости и шепелявости.

Комната была полна игрушек и электронных гаджетов. Кровать в виде гоночной машины стояла у дальней стены. Напротив неё расположился спортивный уголок с канатом, лестницами и шведской стенкой. Тут же валялись самокат, гироскутер и ролики.

– Давай в Энгри бёрдз сыграем? – Рома схватил джойстик. Лара растерялась, она ничего не понимала в компьютерных играх.

– А может, лучше книжку почитаем? – кивнула она на полку.

Рома посмотрел на неё внимательным взглядом.

– Я люблю, когда ты сама мне рассказываешь. Ты мне сегодня сказку расскажешь? Ту, про Красную Шапочку? Мою любимую.

Лара кивнула и прислушалась. Кто-то подошёл к двери с той стороны, и сердце её провалилось вниз. Сергей Волков, «муж», вошёл в комнату и присел рядом с сыном. На Лару он даже не взглянул.

– Привет, боец, – он потрепал его по голове. – Как дела?

– Хорошо. Мы с мамой играем.

– Вижу. Мне бы с мамой поговорить. Ты как тут один не заскучаешь?

Рома помотал головой.

– Только недолго. Мне мама сказку обещала.

– Раз обещала, значит, расскажет.

Он поднял Лару за руку и вывел из комнаты. Вниз по лестнице на второй этаж, до спальни Волкова, Лара шла на негнущихся от страха ногах.

– Ты… – он припёр её к стенке рукой, – ты перешла все мыслимые границы. Ты не представляешь, что я пережил за это время!

Лара сглотнула. Он стоял так близко, горьковатый запах его парфюма смешивался с запахом её страха. Она физически ощущала его гнев и своё бессилие. «Я должна с ним спать? – спросила она остроносого. – Я не смогу…» – «Мне без разницы, как вы будете решать эту деликатную проблему, – ответил он. – Мне важно, чтобы вы остались в доме на правах жены. Как вы этого добьётесь, дело ваше». А ведь он так и не сказал, что ему от неё надо. Что ей прикажут сделать? И ведь они её потом точно не отпустят живой, отчётливо поняла она. И это осознание огромной беды, в которую она попала, внезапно накрыло её с головой так, что свет в глазах померк.

Волков подхватил её, почти сползшую на пол, и переместил на кровать. Сквозь полузакрытые веки Лара видела, как он всматривается в её лицо, хмурится, нервно кусая губы.

– Я не ваша жена, – выдохнула она и зажмурилась. Мужчина молчал. – Это правда, – горячо заговорила она. – Поверьте! Я…

Он взмахнул рукой и легко ударил её по губам. Лара вскрикнула и прикрылась локтем. За всю жизнь её ни разу никто не ударил. Если Волков бил свою жену, не удивительно, что она могла сбежать. Сергей сдёрнул её с места и потащил за собой.

– Сергей Дмитриевич, – Алевтина всё так же стояла в гостиной, – ужинать будете?

– Чуть позже, – ответил он. – Прогуляемся сперва. Перед ужином. Да, дорогая?

Лара шла за ним, как овечка на закланье. Никто ведь не знает, что случилось с Мариной. Почти все были уверены, что она сбежала. Мол, это в её характере. А может, всё проще? Волков убил свою жену, потому и в полицию не стал заявлять? Зачем он тогда в гостиницу к ней приходил и ломал комедию? Нет, наверное, все же его жена и правда пропала.

Они прошли красно-розовой дорожкой через широкий газон, миновали небольшую рощицу и вышли к ступенькам, ведущим на пристань. Там покачивалось несколько катеров и лодок. На берегу стоял гидроцикл. Сергей провёл Лару по пирсу и затащил в похожий на вытянутую каплю катер, толкнул в белое кожаное кресло. Она выросла на реке, но сейчас тёмная вода, плещущая в пластиковые борта, пугала её до животного ужаса. Сергей отвязал швартовый конец, встал к штурвалу, и катер неторопливо отошёл от места стоянки.

Катер мчал по реке вдоль по течению, иногда закладывая виражи, и тогда стена воды на секунду зависала то над одним, то над другим бортом и шумно обрушивалась вниз, обдавая Лару холодным душем. Тёмные пятна расползались по синему шёлку, словно кровь, замёрзшие соски дерзко обозначились под тонкой тканью. Сергей заглушил мотор и повернулся к ней.

Глава 7

К столу Лара вышла в сером вязаном платье. В гардеробе Марины было много таких вещей, которые Лара и носить-то не знала как. Сперва хотела надеть джинсы, но не решилась. Бог его знает, как тут у них принято. А платье – это как бы по-домашнему и в то же время прилично. Она нерешительно замешкалась, не зная, какое место выбрать. Волков встал, отодвинул ей стул напротив себя. Последним прибежал Рома, сел рядом с ней. Вера села по другую сторону от мальчика, скромно потупив глаза. На вид двадцать с небольшим, широкие плечи, большая грудь, русые волосы заплетены в косу, жёлтая блузка, серая юбка. «Интересно, она ведь влюблена в него наверняка, – подумала Лара. – Вон как смущается, встречаясь с ним взглядом». Ужин проходил в молчании, лишь нянька и Рома изредка нарушали тишину. Вера уговаривала подопечного съесть тушёные овощи. Рома капризничал и требовал сосисок. Лара улыбнулась. Стол завален деликатесами, а ему сосисок хочется. Дети! Волков сосредоточился на поедании отбивной. Лара втянула ноздрями ароматный запах мяса. Она такая голодная, прямо слюной сейчас подавится. Перед ней же поставили тарелку с зелёными стеблями, политыми бледно-жёлтым соусом. Это всё? Она вскинула глаза на Алевтину.

– Что-то не так, Марина Александровна? – спросила домработница. Вера уставилась на них и даже жевать перестала. – Спаржа на пару под голландским соусом, – чуть обижено промолвила Алевтина. – Как вы любите.

– Всё в порядке, – выдавила из себя Лара и ткнула вилкой в зелёную массу. – Мне приятно, что вы помните моё любимое блюдо. – Наверное, сегодня можно съесть что-то более существенное. Мясо, например. Всё-таки я с дороги и немного проголодалась.

– Конечно, – улыбнулась Алевтина одними уголками губ, забирая у неё тарелку. – Сейчас принесу.

Волков посмотрел на неё долгим взглядом. Лара ответила тем же. Она не знала, откуда в ней взялось столько храбрости смотреть ему в глаза. Может быть, от обиды, когда он бил её по лицу, в ней родился дух протеста. Но тут ей принесли тарелку, на которой скворчало только что пожаренное мясо. Она еле сдержалась, чтобы не насадить его на вилку и не начать обгрызать со всех сторон.

– А почему маме принесли другую тарелку, а мне нет? – захныкал Рома. – Не хочу это есть! Не буду! – он оттолкнул блюдо.

Волков скривился. У него не было сил разбираться с капризами сына. В обычный день он решил бы всё быстро. Но не сегодня.

– Принесите ему сосиску, – велел он.

– У нас нет, – тихо сказала Алевтина. Она всё время обеда так и стояла чуть справа от стула Волкова, готовая в любой момент подать, принести, убрать. – Вы же никогда их не заказываете. Это вредно. И совсем не для ребёнка.

– Хочу сосиску! – не унимался Рома. – Хочу!

– Да откуда он, вообще, эту сосиску взял? – всплеснула руками Алевтина. – Он же и не ел их никогда.

– Это он на дне рождения у Алика был, – еле слышно пробормотала Вера. – Там хот-догами угощали.

Алевтина закатила глаза.

– Может, мясо вместо сосиски? – предложила Лара. – Давай мой кусок пополам? Ничуть не хуже будет.

Рома радостно кивнул. Лара отрезала половину от своей порции отбивной и положила на тарелку Ромы. Тот тут же насадил мяса на вилку и принялся обгрызать прямо так, как это чуть не сделала она сама минуту назад. Лара опустила глаза и принялась за еду, отрезая маленькие кусочки розовой телятины. Мясо, казалось, таяло во рту. Гарниром служил салат из руколы и болгарского перца, политый лимонным соком. Лара чуть не застонала от вкусовой эйфории. Волков смотрел на неё с каким-то странным выражением на лице. Лара даже застыла на секунду. Она что-то делает не так? Ножом и вилкой она пользоваться умеет, не чавкает, пальцы не облизывает. Тогда в чём причина?

– Вкусно, Ром? – спросил Волков.

– Ага, – Рома утёр рот рукавом. – Папа, а мама меня обещала на рояле играть научить. Знаешь, как она сегодня играла? Как в телевизоре.

За столом повисла странная тишина. Волков еле заметно дёрнул краешком рта.

– Вина? – он взял бутылку и налил в бокал тёмно-красный напиток. – За твоё возвращение.

Она сделала крохотный глоток. Вино, с лёгкой горчинкой, обволокло нёбо и разлилось по пищеводу.

– Вкусно, – удивилась Лара.

– Твоё любимое, дорогая. Из виноградника Луиджи. Он передавал тебе привет.

– Спасибо, – она прижала ко рту крахмальную салфетку. – Как у него дела?

– Снова ждёт нас в гости. На сбор урожая. Снова предлагает стать его компаньоном. Всё как всегда.

– И, как всегда, ты отказался, – улыбнулась Лара и сделала ещё один маленький глоток, с удовольствием отметив, как вытянулось лицо у «её мужа». На самом деле внутри у неё тонко звенела туго натянутая струна. Ещё немного и она выбежит из-за стола с громкими воплями и требованием выпустить её отсюда. Она посмотрела на бокал и допила вино тремя большими глотками. В животе разлилось тепло и жаркой волной ударило в голову. Лара потрогала щёки. Они горели. Веки словно наливались свинцом и, похоже, что опухали.

Волков бросил обеспокоенный взгляд.

– Простите, – Лара выскочила из-за стола и быстро прошла к себе в комнату.

В ванне она плеснула в лицо водой и посмотрела на своё отражение. По лбу и щекам разливались неровные красные пятна. «Тихий ужас!» – она, пошатываясь, доползла до кровати и упала плашмя. Её знобило, глаза слезились.

Дверь отворилась.

– Не смей уходить из-за стола без разрешения. Ты ставишь меня в глупое положение, – раздражённо бросил Волков, стремительно подходя к кровати.

Лара повернулась, он увидел ее опухшее лицо и негромко чертыхнулся.

– Если у тебя аллергия на вино, не надо было пить, – он прошёл в ванную. – Прими. Это антигистаминное, – Волков вернулся и протянул ей блистер. – У Марины тоже была аллергия на вино, поэтому она пила не больше двух глотков.

– Я не знала, что у меня аллергия. Я вино никогда не пила, – Лара села и выковыряла из блистера таблетку.

– Лучше две, – посоветовал Волков. – Рома тебя ждёт. Ты обещала ему сказку.

Глава 8

Он уснул быстро и так же быстро проснулся, буквально через несколько минут, и уставился в невидимый потолок. Постепенно тьма рассеялась, проявив неясные контуры мебели и отблеск уличного света в зеркале из-за неплотно зашторенных портьер. Пустота супружеского ложа последних дней сменилась привычным чувством заполненности. «Маринка вернулась», – окатило его радостью и тут же полоснуло горечью. Женщина рядом с ним не Марина. Нет. Он крепко зажмурил глаза. Но как же похожа. Вчера за столом она сказала: «И ты, как всегда, ему отказал», – с той же интонацией, что и Марина. Да, голос был совсем другой. Лишь немного похож, но у Марины проскальзывали грудные тёплые нотки. Она могла, если хотела, говорить так, что у него по телу разливались топлёные сливки. Он мог кончить от одного её голоса, иной раз Марина ухитрялась позвонить ему на телефон прямо во время какого-нибудь совещания и начать рассказывать, что именно она в данный момент примеряет и как выглядит в том, что на ней надето. И это доводило его почти до кульминации, так что приходилось задвигаться вместе с креслом глубже под стол, чтобы скрыть своё состояние. Сколько ручек и карандашей он переломал во время таких звонков. И как не просил её перестать хулиганить, так и не смог прекратить эти звонки. Да и не хотел.

А может, это всё же какой-то розыгрыш? Марина могла. Фантазия у неё всегда была бурная. Но Михаил же осмотрел эту девицу в гостинице. Он врать не будет. Единственный человек, которому Волков мог доверять. Михаил никак не связан с его семьёй и, вообще, далёк и от бизнеса, и от политики. Просто врач. Очень хороший врач. Кто бы мог подумать, что из шалопая и раздолбая получится лучший в районе женский доктор. А ведь в армии, где они служили и вместе драили бляхи и пуговицы, Михаил мечтал стать хирургом. И Сергей ему даже завидовал. У него-то планов на будущее не было, вернее, будущее ему уже запланировали, и он относился к этому с мнимым смирением. В военкомат он пришёл сам, хотя уже числился студентом МГУ. Отец возражать не стал на удивление. Только, видимо, приложил некие усилия, чтоб отпрыска не послали в зону боевых действий. А ведь было у Сергея такое намерение. Но после учебки его отправили в тихую часть, где он с Мишкой и подружился: земляки всё-таки.

Сергей пошевелился, подтыкая под голову подушку, тихие вздохи и всхлипы рядом тут же смолкли. Вот тоже мне оскорблённая невинность, и ведь, глядя на это личико, так и подумаешь. Но зачем-то она призналась? Хотя если не дура, поняла, что он её обязательно разоблачит. Даже если бы и не случилось этой встречи в гостинице, он бы всё равно заподозрил подмену. Они похожи, да, но абсолютно разные. Он вспомнил, как эта, как её… Лариса, сидела за столом: спина прямая, словно аршин проглотила, локотки к бокам прижаты, только пальцы по скатерти что-то выстукивают. Маринка вся была как ртуть: ни минуты спокойно, движения быстрые, но плавные, ежесекундная смена эмоций на лице. Она запросто становилась на мостик и так же легко вставала. В её теле, казалось, и вовсе не было костей. Что же это за чертовщина вокруг творится? Кто-то под него копает. И он выяснит кто. Да, понятно, что многим не даёт покоя Волковский бизнес. Самый лакомый кусок – ликёроводочный завод. Сергей руководил им уже семь лет, поначалу вынужденно, потом увлёкся. В Пьемонте, где он прожил без малого год, все были помешаны на виноделии. Ему тоже нравился процесс. Брожение, ферментация, купаж. Фанатик Луиджи и его заразил.

Взяв бразды правления заводом, Сергей какое-то время просто тупо исполнял обязанности, потом от скуки стал вникать в технологию. Увлёкся. Да так, что уже оформил несколько патентов. Особый успех получил фирменный ликёр «Волчья кровь». Даже отец оценил, а его не так-то просто удивить. Дмитрий Волков руководил этим заводом с начала девяностых. Мог бы и дальше, если бы не захотелось ему царём стать. Пусть и маленьким, но царём.

Сергей не выдержал, встал, вышел на балкон. Ночная прохлада освежила голову, раздираемую сотней мыслей. Положиться не на кого. Кругом или люди отца, или конкуренты. Нефёдов хороший спец, но предан Волкову-старшему. Отец не должен узнать о подмене, во всяком случае, пока он сам во всём не разберётся. Но если Нефёдову не сказать о том, что это не Марина, он не будет её дальше искать. Но ведь где-то она есть. «Где же ты, моя рыжая?» – спросил он у сильно погрызенной луны. Ответа не было. Сергей оперся руками на балюстраду и глянул на сверкавшую в ночи реку. Интуиция или какое-то почти звериное чутьё подсказывали, что Маринки больше нет. То есть совсем нет. Но разум отказывался верить.

***

Сергей глянул на часы. Пора вставать. Самозванка рядом с ним спала, свернувшись клубочком, поджав под себя руки. Рыжие кудри разметались по подушке. Он тронул её за плечо, она пошевелилась, но не проснулась. Сергей встал, отдёрнул шторы. Яркий свет ворвался в комнату, женщина вздрогнула и прикрылась рукой.

– Марина, – позвал он, делая усилие, чтобы назвать её именем жены. Сел рядом. – Марина! – На него уставились испуганные глаза. – Я на работу. У меня совещание. Никуда не уходи. Приеду днём, пообедаем вместе. Поняла?

Она моргнула.

– Да, поняла, – голос хриплый со сна.

– Приведи себя в порядок, – бросил он поднимаясь. – Если что, звони. Телефон на столе.

Дверь хлопнула. Лара приподнялась и снова упала на подушку. Она не помнила, как уснула, проплакав полночи. Заставила себя встать и поплелась в ванную. В зеркале отразилось опухшее от слёз лицо, с тёмными кругами под глазами. Кожа на лице чесалась: вчера она не смыла косметику. Лара оглядела ряды баночек с кремами и лосьонами. Подошла к мраморной ванне. Подумала немного и повернула вентиль. Тугая струя ударила в дно, пузырясь и создавая маленькие водовороты. Лара внимательно осмотрела ландшафт за окном. Тихо, пусто, покойно. Скинула халат, ступила ногой на гладкую поверхность мрамора, добавила горячей воды, опустилась, откинула голову на бортик и вздохнула. Пусть это будет всего лишь сном, подумала она. Всего лишь ужасным сном. Она плеснула в лицо пригоршню воды. Нет. Не сон. И надо как-то выбираться из этого кошмара.

Глава 9

Лара вернулась в дом и смотрела через окно в гостиной, как Нефёдов садится в машину и выезжает через большие кованые ворота на дорогу. Надо рассказать Волкову про эти странные вопросы. Ей даже захотелось, чтобы он скорее приехал. Тревога, чуть было утихшая, снова проснулась и принялась вгрызаться в яремную ямку на горле, от чего Лара готова была разодрать себе шею до крови. Она подышала часто-часто, успокаивая нервы, как делала обычно перед концертами. Ей нужен кофе. Крепкий и чёрный. Она шагнула на кухню. У плиты стояла незнакомая женщина. Плотная, с пучком седых волос на голове. Лара кашлянула, но та даже внимания не обратила, и лишь когда Лара хлопнула дверцей холодильника, обернулась и расцвела дружелюбной улыбкой.

– Мариночка, вот и свиделись. Вот не дают на пенсии спокойно отдыхать. Сергей Дмитриевич просил выйти. Ну как я ему откажу.

Лара натянуто улыбалась, слушая болтовню женщины, мучительно перебирая в уме лица с фотографий из папочки остроносого. Нет, не было там её. Кто же она такая? Судя по всему, Марина должна её знать. Женщина продолжала говорить, и Лара прислушалась.

– ...сам позвонил-то, нашёл время. Поработай, Нина Васильевна, а то Алевтина уже давно в отпуск просится, а заменить некем. Тебе только и доверяю. А я что... я с превеликим удовольствием. Сначала-то думала, ох, хорошо на пенсии – сиди, ничего не делай. А потом заскучала...

– Алевтина уехала? – удивилась Лара. Ещё утром домработница и не заикнулась о предстоящем отпуске. Видимо, Волков решил избавиться от болтливой не в меру обслуги. Хотя Нина Васильевна тоже не молчунья.

– А вот и Сережёнька приехал, – сказала Нина Васильевна, не отрываясь от плиты.

Лара прислушалась, но так и не поняла, с чего она это взяла. Но Волков действительно приехал. Встал на пороге кухни, окинул взглядом Лару, Нину Васильевну, гремящую сковородками.

– Предлагаю пообедать в ресторане, – он сделал приглашающий жест. – Нина Васильевна, мы поехали. Рома приедет в три. Пусть обедает без нас.

Нина Васильевна внимательно смотрела на него и кивала, широко улыбаясь.

– Пойдём, – Сергей взял Лару за руку и повёл за собой, но не на выход, а по лестнице на второй этаж. – Она почти глухая, – повернулся он к ней, стоя на две ступеньки выше. – По губам читает. Я решил, что так будет лучше.

Лара кивнула и покорно пошла за ним дальше. Её роль в этом трагифарсе сводилась к уровню статиста. Протестовать и требовать изменить сценарий не в её силах. Волков открыл дверь спальни и пошёл прямиком в гардеробную. Ларе только и оставалось, что изумлённо следить за его действиями. Сергей быстро перебирал вешалки.

– Вот, – он бросил на кровать одну. – Переоденься и с лицом что-нибудь сделай. Даю десять минут.

Лара застыла на месте.

– Приезжал Нефедов, – выпалила она. – Он...

Сергей стремительно придвинулся и прижал её голову к своей груди, больно схватив сзади за волосы на уровне шеи.

– Дорогая, ты забыла главное правило? – прошипел он ей в ухо. – Если тебе скучно, стоит только сказать.

Лара сдавленно охнула, шумно вдохнув воздух. Нос, почти расплющенный о грудную клетку Волкова, щекотал незнакомый запах парфюма, с нотками цитруса и мха. Волосы на шее ещё раз дёрнули.

– Я помню, – просипела она. – Мне скучно. Отпусти.

– Переоденься, – её подтолкнули в сторону ванной комнаты. – У меня мало времени.

Лара схватила плечики и метнулась за дверь, щёлкнула замком, привалилась к стене. Он не должен с ней так поступать. Поморгала, силясь загнать слёзы обратно, сняла прозрачный чехол: слава богу, платье в меру строгое, с фигурным вырезом горловины, без рукавов. И к нему жакет. Лара глянула в зеркало. Что можно сделать с лицом? Она открыла дверцу шкафчика. Ряды баночек и кисточек заполняли полки. Её рука вытащила наугад одну из палеток.

Ровно через десять минут Сергей дёрнул за ручку ванной.

– Время вышло. Выходи, – скомандовал он, впрочем, не сильно надеясь на успех. Замок щёлкнул. Марина встала на пороге, нервно перебирая руками по платью. «Да нет же, не Марина», – повторил он себе который раз. Окинул женщину придирчивым взглядом. Приподнял подбородок, повертел во все стороны. Пальцем снял излишки тональника на носу. Она отшатнулась. Сергей отстранил её от себя, рассматривая платье. Что-то не так. Женщина неловко повела плечами.

– Там молния, – тихо сказала она. – Я не смогла...

Сергей развернул её спиной, окинул глазами дорожку позвонков, убегающую вниз. Убрал рыжий водопад волос, положил одну руку на талию, другой медленно потянул язычок молнии вверх. Острое чувство дежавю кольнуло в грудь и неожиданно в пах. Сколько раз невинная просьба застегнуть молнию заканчивалась противоположным: снятием одежд и... Он стиснул зубы и развернул женщину к себе.

– Сойдёт, – признал он и опустил глаза: узкие босые ступни с поджатыми пальцами неловко переминались на полу. – Туфли не забудь.

На её щеках ярко вспыхнул румянец. Женщина резко развернулась и скрылась в гардеробной. Волков усмехнулся. Обиделась? Ничего, переживёт

***

В комнате, как всегда, царил полумрак. Шторы были плотно задёрнуты, и только одинокий торшер освещал пятачок с двумя креслами и сидящих в них мужчин.

– Как там наша подопечная, Аркадий? – спросил один, вольготно раскинувшийся на сиденье.

– Вроде справляется, – Мамыкин плеснул в бокал из грушевидной бутылки.

– Вроде – неправильный ответ. Должна справляться на отлично.

Тот развёл руками.

– Ты понимаешь, что стоит на кону? – его собеседник нагнулся и приблизился к нему. Его узкое лицо с острым носом в свете жёлтого электрического света блеснуло оскалом. – Если дело не выгорит, нам с тобой лучше самим в землю зарыться и надгробие сверху привалить. Ясно?

Глава 10

Хозяин кабинета встал Нефёдову навстречу, одёрнул китель и протянул руку первым. Гладко выбритый череп блеснул под ярким электрическим светом.

– Рад видеть, друг. Давненько не заглядывал.

– Аналогично, – Виталий крепко стиснул сухую мозолистую ладонь. – Что, Ринат Наильевич, всё так же гирьками балуешься?

Ринат усмехнулся.

– Какие гири, о чём ты, Виталич. Мозоли от ручки. Знаешь, сколько бумаг приходится писать? Смотри, какой пузан отъел.

Виталий чуть отстранился, сделав вид, что рассматривает старого друга. Прибедняется, Ринатик, ой, прибедняется. Да, не тот стройный юноша, что сводил с ума девчонок, но и не развалина. Ринат Бакаев всего на два года моложе его, а Нефёдов стариком себя не считал, отнюдь.

– Але-оп! – Ринат жестом фокусника сдёрнул салфетку с журнального столика в углу. – Как обещал, армянский. И закусочка. Лимонами пусть буржуи закусывают.

Виталий усмехнулся. Юморить Ринат не разучился. Они уселись друг против друга. Выпили по первой. Разговор начинать не спешили. Смаковали янтарную жидкость, гоняли во рту, оценивая терпкий вкус и вяжущее послевкусие.

– Как оно? – всё же не выдержал первым Бакаев. Нефёдов слегка пожал плечами, усмехнулся. – Не жалеешь, что ушёл? Сейчас бы на моём месте сидел, а я к тебе с отчётами бегал.

– Жалеть, не жалею, а вспоминаю часто.

Ринат прикрыл глаза и снова наполнил бокалы. Да, двадцать лет вместе отпахали. Всё могло быть иначе. Но случилось как случилось.

– Что там у тебя? – спросил он. Раз уж Нефёдов сам приехал, значит, что-то важное.

– Вот, – Виталий выложил перед ним блокнот, и пока Ринат читал про себя список фамилий, выпил ещё.

– Ты что-то зачастил, друг, – неодобрительно покачал головой Ринат. – И что это значит, – показал он глазами на список.

– Молодые женщины, рыжеволосые, зеленоглазые, убиты в нашей области за последние несколько лет.

– Где столько рыжеволосых нашли? – усмехнулся Ринат.

– Это не шутка. У тебя серия. И не делай вид, что не знаешь.

Ринат прикрыл глаза и минуту сидел не двигаясь.

– Как ты узнал? – он поднял на него тёмные глаза с набрякшими веками. – Давай откровенность за откровенность.

Нефёдов кивнул.

– Искал жену Волкова и наткнулся. Случайно сделали распечатку не за последний месяц, а за полгода, потом ещё глубже копнул.

– Случайно ли? Или сорока на хвосте принесла?

– Считай, чуйка сработала.

– Жена Волкова, как, нашлась?

Нефёдов кивнул.

– А от меня что хочешь?

– Хочу знать, делаете вы с этим что-нибудь или нет.

– Зачем? – довольно искренне удивился Бакаев. – А... тебе, как всегда, за державу обидно?

– Считай как хочешь. Но ответить мне должен. Уговор.

Бакаев встал и прошёл к стальному сейфу в углу. Повозился с набором кода и вскоре вынул пластиковую папку.

– Смотри, должностное преступление совершаю. Читай, только быстро.

Нефёдов вытащил документ на пяти страницах. Рапорт. Читал он минут десять. Медленно, запоминая имена и даты, знал, что скопировать информацию не дадут.

– И что? – он отложил документ. Если верить докладной, то в области уже не первый год орудует маньяк.

– А ничего. Я рапорт написал. Начальству, там, – Ринат показал глазами на потолок, – представил. Угадай, что мне ответили?

Нефёдов дёрнул щекой. Если с самого верха на явную серию глаза предпочли закрыть, значит, дело глухо.

– Ответили, что перед городскими выборами маньяк в области не к месту?

– Что-то вроде того. Ладно, если б точно знали, что возьмём гада к октябрю. Как раз подарок нынешнему мэру: рейтинг и прочее. А так как зацепок никаких, то решили не рисковать.

– По краю ходишь, Ринат. Журналисты пронюхают, не дай бог, с кого скальп снимут? А ведь утечка, вопрос времени. Пресса у нас независимая ныне. Говорят.

Ринат оскалил крупные жёлтые зубы и провёл ладонью по гладкому черепу.

– Так я готов, Виталич. Давно готов. Видишь, и скальп подготовил. Ну, что ещё по пять капель? Ты за рулём? – Нефёдов кивнул. – Тогда наливай.

– Пожалуй, да, – согласился Нёфедов. – Только до сортира добегу. Не те уж почки, не те.

Он скрылся за филёнчатой дубовой дверью и громко хлопнул стульчаком. Вытащил смартфон и отправил короткое сообщение. Спустил воду в унитазе, сполоснул руки. Хозяин кабинета терпеливо ждал его и широким жестом пригласил к столу, где уже плескался в бокалах коньяк.

– Не оставлять же, – кивнул на полупустую бутыль Бакаев.

– А вдруг ещё кто в гости заявится?

– Хороших гостей всегда найду чем угостить, а плохих, дай бог, не предвидится.

Виталий выпил, сунул в рот тонко нарезанный ломтик ветчины.

– Ты скажи, Ринат, что с этим делать-то намерены? Ладно, начальство: у него свои резоны. А у тебя? Так и будешь ждать очередного висяка? Или найдёте козла отпущения? Так ведь с этим нынче сложно, криминалистика сейчас не та, что раньше. Одних признательных показаний мало будет.

Ринат скрипнул зубами и тут же осклабился в широкой улыбке, показывая, что шутку оценил. Десять лет назад за убийство женщины задержали её мужа: группа крови на жертве совпала, и соседи дали показания, что супруги часто ссорились. Нефёдов тогда землю рыл, чтобы до правды докопаться, нюхом чуял, что дело нечисто, но так ничего и не смог доказать. Тогда и написал прошение об отставке. И только когда внедрили повсеместно генетическую экспертизу, выплыла правда: кровь на жертве принадлежала не мужу. Отправили дело на пересмотр, осуждённого оправдали, но Виталий уже год как на Волковых работал и ни капли не жалел о принятом в запале решении.

Глава 11

Нефёдов вышел из магазина, глухо звякая бутылками в пакете, поравнялся с тёмно-синим внедорожником и стукнул в приоткрытое окно костяшками пальцев.

– До дома подбросишь? О цене сговоримся.

Водитель шевельнулся, снимая блокировку дверей. Виталий уселся, пристроив пакет под ноги.

– Куда? – коротко спросили его. Нефёдов еле заметно пожал плечами и чуть развёл руками. Водитель кивнул и повернул ключ в замке зажигания.

Нефёдов откинулся на сиденье, боковым зрением рассматривая человека за рулём. На вид младше Виталия лет на десять, а то и на пятнадцать. Модельная стрижка, дорогие джинсы, нога в кожаном мокасине уверенно давит на педаль газа. Красивый профиль: прямой нос, твёрдые губы. Бабам такие нравятся, сделал вывод Виталий.

– Я тоже механику предпочитаю, – сказал Нёфедов. – Был у меня «Патфайндер» как-то. Для рыбалки незаменим.

Мужчина за рулём улыбнулся. Немногословен, отметил снова Виталий. Из какого же ты ведомства, сынок?

– Как насчёт пообедать? – подал голос мужчина. Нефёдов одобрительно кивнул, ногой пнув пакет, в котором звякнуло. – На природе? – Нефёдов кивнул ещё энергичнее. Мужчина включил поворотник и ловко втиснулся в правый ряд. – Знаю одно укромное место. Если хотите, позвоните своему водителю, я скажу координаты. – Нефёдов отрицательно качнул головой.

Машина свернула на объездную дорогу, проехала первую деревеньку и снова свернула, уже на просёлок, который вывел к хлипкому на вид деревянному мостку через неширокую в этом месте речушку. Нефёдов было уж решил, что они приехали, но «Патфайндер», осторожно пробуя колёсами деревянный настил, двинулся на ту сторону реки. Нефёдов мысленно крякнул, но вида не подал. Сразу за мостиком машина резко свернула и оказалась на небольшой поляне, со всех сторон закрытой густым кустарником. Мотор заглох, в наступившей тишине звонко раздалось: «Фьють, фьюить, фьють».

– Максим Шепитько, – повернулся к нему мужчина и сунул руку в нагрудный карман джинсовой куртки. – Следственный комитет по Северо-Западному федеральному округу. – Он подержал удостоверение раскрытым ровно столько, сколько понадобилось Нефёдову, чтобы окинуть цепким взглядом печать, фото и звание.

– Подполковник? – одобрительно кивнул он. – Прямо-таки федеральный округ? А что за интерес ко мне у федералов?

– Интерес не к вам, Виталий Маркович, а к делу рыжеволосых и зеленоглазых.

Если честно, Нефёдов удивился. Откуда они узнали о его интересе? Ринат звякнул? А какой у Рината интерес? Ему-то как раз надо это дело на тормозах спустить. Вроде.

– Не гадайте, Виталий Маркович, – правильно истолковал Шепитько затянувшуюся паузу. – Так уж случилось, что дело это веду я. Неофициально. Ваш внезапный интерес к этим убийствам может нам помешать. Или помочь. Вы же не отстанете, так ведь? Поэтому предлагаю объединить усилия.

Нефёдов не торопился с ответом. Откуда они узнали о его визите к Бакаеву, и о чём речь шла, спрашивать, конечно, не имеет смысла. Никто за здорово живёшь свои источники не сдаст.

– Я понимаю ваши опасения. И вы правы: слишком много заинтересованных сторон. И всем нужен свой результат.

– А вам? Вы на чьей стороне?

– Пока на своей собственной. Меня мало интересует расклад сил в предстоящих выборах. Я знаю, что у губернатора с мэром старые тёрки, уходящие корнями в глубокое прошлое. И что это дело, о маньяке, может сыграть на руку как одним, так и другим. Всё зависит от результата расследования. И меня, прежде всего, интересует именно результат.

– Почему не объединили дела? Почему не создали следственную группу? Неужели выборы важнее человеческой жизни?

Шепитько усмехнулся уголком рта, получился оскал.

– На местный следственный комитет надавили. Оттуда, – он показал глазами вверх. – Мы сделали вид, что согласились. Нам тоже интересно, кто и как хочет воспользоваться ситуацией. Это всё, что я могу пока сказать. Я веду это дело. Курирую следствие по каждому эпизоду. Повторю вопрос, хотите присоединиться?

– Не боитесь моей необъективности? Мой работодатель может быть кровно заинтересован.

– Есть такое дело. Но вы, Виталий Маркович, уже влезли, куда не надо. Оставить вас без контроля – ещё худшее зло, чем опасаться вашей необъективности.

– Тогда, пожалуй, присоединюсь, – Нефёдов кивнул. Максим ему нравился. Из правильного теста слеплен этот подполковник. – А насчёт пообедать это лажа была?

– Отнюдь, – Максим нажал кнопку на приборной доске. Сзади щёлкнул багажник. Он вылез из машины, и через минуту на поляне стоял складной стол и два удобных брезентовых кресла.

Нефёдов уселся в одно из них, с каким-то отрешённым спокойствием наблюдая, как ловко Максим достаёт из корзинки припасы.

– Вот, – Максим, словно фокусник, выдернул откуда-то папку. – Знакомься, пока я на стол накрываю. Потом детально обсудим. Обрати внимание на эпизод четвёртый и шестой.

Он так естественно перешёл на «ты», что Виталий не сразу и заметил, что тоже начал тыкать.

В папке были выписки из уголовных дел по факту смерти десяти молодых женщин. Десять! Нефёдов сглотнул. В докладной Бакаева говорилось о семи (вместе с теми двумя, которых нашёл сам Нефёдов). Он просмотрел даты. Первое убийство произошло пять лет назад. Через год уже два. И на следующий два, и в прошлом году два. Зато в этом году аж три. Причём два за последний месяц.

– Он, похоже, вошёл во вкус.

– Тебе тоже кажется это странным? – Максим протянул ему бумажную тарелку с многослойным сэндвичем. Виталий удивлённо хмыкнул. Неужели сам делал? Меж двумя ломтями белого хлеба торчал кусок мяса, салатный лист, ярко-красный помидор. – Жена, – пояснил Шепитько ответ на его незаданный вопрос. – О здоровье моем печётся. Ты-то сам не женат вроде?

– В разводе, – Виталий сделал приличный кусок. – Да ты ж знаешь, чего спрашиваешь.

Максим только улыбнулся и тоже принялся за еду. Потом они листали папку, указывая друг другу на детали. Кивали, если делали одинаковые выводы.

Глава 12

Волков сидел в кабинете, закинув руки за голову. На столе перед ним лежал продолговатый предмет: чёрная зажигалка. Кому можно довериться? Семёну или Косте. Но толку с них будет немного. Сергею нужен профессионал. Он знал только одного, но и тот был человеком отца. Он протянул руку и нажал кнопку селектора.

– Пригласите ко мне Нефёдова.

– Виталия Марковича нет на месте, – ответила секретарша, через какое-то время.

– Ну так позвоните, узнайте во сколько будет. Учить вас, что ли?

Сергей снова откинулся на спинку кресла и немного покачался. Фото и номер машины этого Мамыкина он уже передал Косте, надеясь, что с таким простецким заданием тот справится. Узнать по номеру автомобиля владельца сущий пустяк по нынешним временам. Костя приходился Волковым дальним родственником, настолько дальним, что и концов не найти, но Дмитрий Волков в своё время родство признал и дал Косте возможность влиться в семейную империю на должности курьера. Сергей несколько раз обращался к нему с деликатными поручениями и тот удачно справился. Так Костя получил статус навроде личного помощника, неофициально, конечно.

За семь лет управления бизнесом Сергей собаку съел на подковёрных играх, хотя до отца ему было далеко. Что за игру затеял Мамыкин и его компания? Что в этой зажигалке? Трогать он её не решился. Вдруг там и правда бомба. От предстоящих выборов мэра у многих голову снесло. Губернатор области, поставленный в своё время Москвой, уже несколько лет пытался сместить мэра-самовыдвиженца. Два года назад дело дошло даже до решения Думы о признании работы мэра неудовлетворительной. Отец выкрутился (как всегда), выиграл суд о восстановлении своих полномочий. Сергей сильно в эти дрязги не лез, но понимал, что всё это, так или иначе, ударит и по нему, в конце концов. В этот раз игра идёт серьёзная. Афера с подставной женой из разряда голливудских историй могла бы позабавить, если бы не касалась его лично. Марина не идеальная жена и не идеальная мать, он это понимал, но вырвать из сердца эту рыжую бестию не мог, и не хотел.

...Он тогда вернулся из Италии. Десять лет назад ему казалось, что мир создан для удовлетворения его желаний. Дураком в свои двадцать пять он, конечно, не был, и понимал, что вся его нынешняя жизнь результат отцовских усилий. Дмитрий Волков долгие годы работал на ликёроводочном, дорос до главного инженера, потом ринулся в бизнес, как и многие во времена перестройки, а в девяностые удачно выкупил разорённый Горбачёвской антиалкогольной компанией родной заводик. Всё это Сергей узнавал уже потом, как подрос. Отец воспитывал наследника и возрождал производство ликёров и настоек. Сергея с детства таскали по цехам, и чем больше таскали, тем больше рос протест. Он окончил экономический факультет, уже отслужив в армии, и уехал в Италию. Тоже из чувства протеста. Его одногруппники, такие же мажоры, как и он, пачками ехали кто в Лондон, кто в Нью-Йорк. А он уехал в Рим. Осмотрел Коллизей, Ватикан, случайно наткнулся на объявление о сезонном наборе рабочих на виноградники и рванул туда. Год он проработал у Луиджи. Энергичный итальянец, конечно, сразу выпытал у молодого русского о его статусе, но не удивился. «У нас многие дети богатых родителей начинают работать с низов, с кухни, например. Я сам начинал сборщиком винограда. Мой отец всегда говорил, только так можно стать настоящим хозяином».

Через год с небольшим он вернулся домой по настоянию отца. Сергей уже не был избалованным мажором, но дерзости в нём прибавилось вдвое. Он понял, что сможет прожить без семьи, без отцовских денег. И это пьянило. Воздух свободы ударил в голову, да и в другие места тоже.

Он позвонил другу детства, сынку местного ресторатора Антону Мурзичу, и они закатились в новый ночной клуб.

– Видишь, какие девчонки, – указал Антон на танцовщиц гоу-гоу, отплясывающих на своих постаментах.

– Зашибись! – откликнулся Сергей. – Стриптиз-то будет или всё чинно благородно?

– Всего лишь вопрос денег, – усмехнулся Антон. – Я нам лучшие места заказал. Всё будет чики-пики.

Они, не торопясь, накачивались алкоголем, рассказывая друг другу новости последних лет. На сцену выскакивали танцовщицы разной степени одетости, вызывая одобрительный гул мужских голосов. Сергей орал и улюлюкал вместе со всеми. Антон, в расстёгнутой рубашке, со светлыми волосами, прилипшими к мокрому от пота лбу, с лихорадочно блестевшими глазами, подталкивал его локтем:

– Ну, выбрал себе тёлочку по душе?

– А можно и так? – удивился Сергей.

– Всего лишь вопрос денег, Серый, – смеялся Антон в ответ. – Давай, ты же можешь себе позволить!

– Могу, – он тряхнул отросшими в солнечном Пьемонте волосами. Длинная прядь упала на лоб. Он откинул её рукой и застыл: прямо перед ним кружился огненный вихрь.

На девчонке были только короткие золотистые шорты, туго обтягивающие упругие ягодицы, и узкий топик, с торчащими полукружьями грудей. Рыжая грива кудрявых волос металась возле лица. Танцовщица извивалась вокруг пилона гибкой змеёй, взлетая вверх, переворачиваясь вниз головой, скользя по металлическому шесту, который её ноги обвивали так, словно в них отродясь не было костей. Зрители неистовствовали, свистели, ревели. «Давай, детка, давай! Скинь тряпки, покажи нам свою киску!» – орал парень за соседним столом.

– Как тебе? – Антон тюкнул стаканом с виски стакан Сергея.

– Слишком тощая, – хрипнул он, сделав большой глоток, и закашлялся.

– Такие тощие самое оно в постели, – Антон похлопал его по спине. – Или ты там, в Италии, привык к другим формам, а? Как там с бабами?

– С бабами там, как в шахматах, – скривился Сергей, – тронул – женись.

– Так ты там что, год на сухом пайке? – Антон сделал удивлённый вид.