Ловушка для Сокола

Пролог

За каждым продолжением когда-то приходит окончание…

Пролог

Три года назад

— Лия!

Голос мужа звучал все ближе. Тяжелые шаги послышались совсем рядом с залом.

Он что, бежит? Что происходит?

Вздохнув,  я двинулась ему навстречу. Ведь действительно, что за глупый страх? Откуда ему взяться? Мы же любим друг друга. И всегда будем любить. Даже если бы что-то случилось, Макс никогда не стал бы вымещать на мне свою злость. Я почти убедила себя в нереальности происходящего,  и в это время на пороге возникла грузная фигура мужа.

Он влетел в гостиную, словно разъяренный дракон. Лицо его было перекошено от злости, в стальных глазах – пустота. Мертвая. Пугающая.

– Вот ты где! – Макс нетерпеливо хмыкнул. Подошел ко мне вплотную, держа в руке какую-то папку. – Почему не отзывалась?

Он окинул меня ленивым взглядом, от которого мне стало по-настоящему неуютно. Даже захотелось отступить.

Я непонимающе смотрела ему в лицо, внезапно потеряв дар речи. Да и что можно сказать в такой ситуации?

– Что-то случилось? – выдавила с трудом.

– Случилось?! – выплюнул муж и бросил мне в грудь увесистую пачку. – Это я у тебя должен спросить… жена! –  Последнее слово произнес так, будто оно было ругательным.

Внутри все сжалось, воздух покинул легкие, а вдохнуть новую порцию уже не могла. Я задыхалась под леденящим взглядом разъяренного супруга.

«Узнал, – набатом стучало в висках. – Господи! Он все узнал!»

– К-как? – внезапно начала заикаться. – От-ткуда?

Как только это произнесла, почувствовала, что столкнула себя в бездну. Сама. Лицо Макса превратилось в непроницаемую маску, словно до этого он еще не до конца верил в происходящее, а в глазах вспыхнул безумный огонь. Я поняла, что мой вопрос был ошибкой. Но, к сожалению, слишком поздно... 

Глава 1. Звонок из прошлого

Часть 1. Шрамы прошлого

Глава 1. Звонок из прошлого

Если я — часть твоей Судьбы, когда - нибудь ты вернёшься ко мне.

Пауло Коэльо

Москва                                                                                                

Наши дни

— Мам, не начинай, пожалуйста, — простонала я и нетерпеливо закатила глаза. — Ты прекрасно знаешь, что мы с Ваном просто хорошие друзья, ничего более. И вообще, я не собираюсь выходить замуж как минимум в ближайшие двадцать лет!

«Одного раза было вполне достаточно, — добавила уже про себя  и устало вздохнула. – Дважды в одну и ту же реку не войдёшь, тем более, после всего, что мне пришлось пережить...»

Знакомая дрожь волной пронеслась по телу, сердце защемило от боли. Когда-то давно я поклялась себе больше не вспоминать о прошлом,

Сколько времени уже прошло? Год? Два? Кажется, уже третий идёт. Но раны всё продолжают кровоточить, боль не происходит, как бы я ни гнала воспоминания о нём. Я не забывала. А вчера мне приснился сон – странный до безумия и одновременно такой реалистичный, что наутро я проснулась вся в слезах.

Я видела его... Мужа, которого потеряла два года назад. Человека, которого любила всем сердцем... Он вернулся, стоял передо мной и гипнотизировал взглядом серых, как грозовое небо, глаз. Макс говорил что-то; я видела как шевелятся его твёрдые губы, улавливала вибрацию воздуха, но голоса всё не было. Я звала его, умоляла не оставлять меня... Но муж не слушал. Растворился в густом тумане. Снова.

— Ты звонила Саре? — Я решила сменить тему разговора. — Они приедут на праздник?

Мама тут же оживилась. Даже не видя её, я почувствовала, что она улыбается. Если честно, я часто прибегала к этому методу. Он всегда работал безотказно. Никаких осечек за последние полгода.

Вот уже шесть бесконечных месяцев мама не оставляла надежды сосватать меня какому-нибудь достойному армянину. Ей была невыносима сама мысль, что я одна воспитываю дочь и самостоятельно решаю все наши проблемы. Разве можно женщине управляться со всем самой, без помощи сильного мужа и его поддержки? Моя мама отказывалась принимать это. В её представлении участь матери-одиночки –  худшее, что может постигнуть женщину.

«Ты уже два года носишь по нему траур, — однажды заявила мне она. — Этого более чем достаточно. Ты не обязана хранить ему верность всю жизнь... Особенно  после всего, что этот козёл с тобой сделал!»

В тот день мы впервые за долгое время серьёзно поругались. Мамины слова ударили по самому больному, разбередили старые раны, которые я так старательно зализывала вот уже сколько лет. Всего парой фраз она заставила меня снова почувствовать себя одинокой, потерянной и опустошенной, как тогда, в то самое злосчастное утро, когда мой привычный мир вдруг обернулся ночным кошмаром...

«Всего одно слово, Лия, — всплыл в памяти наш последний разговор, когда я ещё верила, что мой Макс ни за что от меня не откажется... Наивная! — Это ты на фотографиях? Да или нет, Лия? Да или нет?!»

– Артуру как раз, нужно решить какие-то вопросы в Москве, — продолжала рассказывать мама. — Они остановятся у нас на всё это время. Я уже подготовила для них большую гостевую спальню, теперь обустраиваю детскую. Хочу сделать близнецам сюрприз. Не каждый же день они навещают свою любимую бабушку!

Сыновья Сары были младше моей Анны на три года. Совершенно неконтролируемые, озорные мини-версии своего отца. Они были подобны урагану, стихийному бедствию, сносящему всё на своём пути. После прошлого их приезда мне пришлось делать дома ремонт. Но, несмотря на всё это, не любить их просто невозможно! О лучших племянниках и братьях для своей дочери я и мечтать не могла!

– У меня запланировано несколько встреч на утро, но после обеда я абсолютно свободна. Если хочешь, мы можем съездить за подарками вместе. К тому же  Анютка тоже будет рада принять в этом участие.

На том и порешили.

Закончив разговор, я снова с головой окунулась в дела «Атлантида Групп». Схватила со стола папку с эскизами для оформления сети ресторанов и разместилась на большом белоснежном диване в углу кабинета.

С некоторых пор на нас отовсюду сыпались разного рода проблемы, решение которых порой отнимало все силы. Популярность наших заведений неумолимо падала, многие партнёры отказывались от сотрудничества. Конечно, я не теряла надежды, и вся наша команда работала изо всех сил, чтобы вытянуть компанию из кризисной ямы, в которой мы вдруг очутились. Но даже у самых оптимистичных людей наступают моменты невозврата. Кажется, сегодня такой момент наступил и для меня...

— Амелия Артёмовна, — раздался голос секретаря из селектора, прогнав грустные мысли, — представитель «Альянса» на первой линии. Соединить?

Отложив каталог, я подошла к столу.

— Да, конечно, — подняла трубку и едва не потеряла равновесие. Мужской голос, прозвучавший на том конце, будто доносился откуда-то из прошлого. Из другой жизни. Не моей...

Я застыла. Ноги вдруг подкосились, сердце испуганно замерло. Пальцы разжались, и трубка выпала из рук.

— Алло? Амелия? Вы слышите меня?

Глава 2. Начало конца

Три года назад

Я просыпалась медленно, смакуя каждое мгновение в тёплой постели, пропитанной ароматом любимого мужа.  Мы снова не спали всю ночь, предпочитая тратить её на куда более приятное занятие, чем обычный сон. В результате Макс снова чуть не опоздал на работу. Сквозь сон я отчётливо слышала каждое приглушенное ругательство, которыми муж щедро разбрасывался на протяжении пятнадцати минут, пока собирался на встречу с очередным инвестором.

«Люблю тебя»,  – как обычно шепнул он мне на ухо, прежде чем выйти из комнаты. Снова решил, что я сплю и не услышу его...

Макс никогда не признавался мне в любви – по крайней мере, в традиционном понимании этого слова. За два с лишним года супружеской жизни я ни разу не слышала от него никаких заверений и клятв в вечной любви, не получала романтических сюрпризов или подарков – ничего такого, о чём мечтает каждая девушка в мире. Мой мужчина был другим, не таким, как все, и мне это нравилось. Я искренне наслаждалась каждой его неумелой попыткой проявить чувства, которые порой сами рвались на волю, несмотря на все старания Соколова оставаться непоколебимым. Когда он играл с дочерью, когда наблюдал, как я готовлю ужин, твёрдо веря, что я не замечаю таинственного блеска в его глазах. Когда отказался от прошлой жизни ради нашего совместного будущего.

Макс порвал с криминалом и посвятил себя развитию родительского бизнеса, долгие годы находившегося под управлением его дяди. Василий Сергеевич с радостью передал племяннику бразды правления империей и со спокойной душой ушёл на заслуженный отдых. Поселился Брагин в одном из многочисленных особняков Соколовых, в известном посёлке недалеко от столицы. Мы часто навещали его там, ездили на выходные и праздники. Анна получила идеального дедушку, готового исполнить любой её каприз, а нам с мужем досталась в его лице опытная няня, всегда готовая посидеть с внучкой.

Постепенно жизнь начала налаживаться, и прошлые проблемы незаметно отошли на второй план. Мы больше не прятались от правды, приняли её и уверенно шли вперёд. Вместе, рука об руку.

Сладко потянувшись, я нехотя открыла глаза. Я снова лежала на половине любимого, крепко обняв его подушку. Во сне моё тело само стремилось к Максу. Его тепло манило, мускусный аромат кружил голову, заглушая все остальные эмоции. В какой-то момент я настолько привыкла к нему, что уже не могла представить свою жизнь без него. Моя любовь к мужу росла с каждым днём, укреплялась в груди, проникая всё глубже, прямиком в ДНК, изменяя её. Рядом с ним я забывала обо всём, боль прошлого незаметно отступала, неприятные воспоминания стирались из памяти, словно их никогда и не было. Макс изменил меня, моё восприятие мира. Он научил меня доверять. А что может быть выше доверия, абсолютного и безоговорочного, во всём?

Доверие  – лучшая награда любви, самая ценная и по-настоящему великая. Отдавая его кому-то, ты вместе с этим вручаешь ему и своё сердце, доказывая, что твоя любовь действительно не знает границ. Она сильнее правил и предрассудков. Ей не страшны никакие преграды. Такая любовь поистине велика, её невозможно победить...

Невольно потянулась к шее, нащупала серебряный кулон — подарок на первую годовщину – и крепко сжала его.

«Однажды я взял тебя за руку, Лия,  – хрипло произнёс Макс, поднеся мою ладонь к губам. – Свою женщину. И уже не отпущу... Никогда. Ты принадлежишь мне, Зеленоглазка. Только мне! Не забывай об этом и не подводи меня».

Я не забывала. Ни на миг не переставала думать о его словах, сохранив их как самое первое признание. Они засели в памяти, отложились в сознании, став его неотъемлемой частью, крошечным шагом на пути к большому будущему. В тот день я поняла, что не ошиблась в Максе. Да, мой муж не знает красивых слов, да и не пытается их познать. Однако у него есть то, чего нет ни у кого другого — это искренность. Макс никогда не врал мне, не придумывал оправданий, и даже в самых сложных ситуациях он всегда был искренен со мной, показывал свои истинные, живые эмоции и ни при каких обстоятельствах не пытался казаться лучше, чем он есть на самом деле.

Да, я любила своего мужа, и мне казалось, эта любовь со временем будет становиться всё сильнее, всё крепче... Казалось... Тогда я не знала, что моим мечтам не суждено сбыться... Мечты бывают дома, а реальность стучится в дверь.

***

Звонок Марии застал меня врасплох. Сестра мужа, хоть у нас и были прекрасные отношения, крайне редко выходила со мной на связь. Большую часть своей жизни Маша проводила за границей. Она училась в престижном европейском университете, где изучала основы дизайна. За всё это время мы встретились, наверное, раза три максимум, и то только в праздничные дни, когда дома находилось огромное количество гостей и мне приходилось перед всеми исполнять роль радушной хозяйки.

О Марии я знала лишь то, что она сама рассказывала о себе. Двадцать один год, лучшая выпускница частной школы для девочек. В принципе, на этом всё и заканчивалось. Ну, девушка как девушка. Богатая, интеллигентная, образованная. По сути её вырастил Василий Сергеевич, а с братом она почти не общалась. Годы разлуки, пока Макс жил вдали от родных, не прошли для их отношений даром. Со стороны они больше походили на старых знакомых, поначалу я даже не знала, что у супруга есть младшая сестра. Мне кажется, никто об этом не знал. До недавнего времени, пока Маша не вернулась в Москву.

Поэтому я никак не могла предположить, что золовка может обратиться за помощью именно ко мне.

Глава 3. Одинокая девочка Маша

Человек не влюбляется по своему желанию, он вдруг обнаруживает, что это случилось.

 — Привет! — Мария вскочила на ноги при виде меня. — Я так рада, что ты согласилась встретиться со мной!

Невысокая миниатюрная блондинка в лёгком летнем платьишке до колен с цветочным принтом напомнила мне героиню из любимого фильма. Глядя на неё, невольно задумалась о Саре. На задворках сознания мелькнула мысль позвонить сестрёнке. Давненько мы не говорили с ней просто так, по душам. Все наши разговоры обычно касались либо мамы, либо детей.

— Разве я могла отказать тебе? — улыбнулась я и села за стол.

Сделав заказ, дождалась, когда официант отойдет, и повернулась к золовке. Окинула её ладную фигурку внимательным взглядом.

 За время нашей последней встречи Маша заметно изменилась. Взгляд нежных голубых глаз стал чуть ярче, теперь в них проглядывалось некое сияние, знакомое до боли и уже давно ставшее частью меня. Этот самый блеск жил во мне с тех пор, как в мою размеренную жизнь ворвался ураган по имени Макс...

— По телефону твой голос показался мне взволнованным, — медленно начала я. — Надеюсь, ничего страшного не случилось?

— Нет, — мотнула головой Маша. — Я бы так не сказала... Скорее, наоборот. — Она скромно опустила глаза, едва заметно улыбаясь. — Мне кажется, я влюбилась... Я ничего о нём не знаю, но уже не могу представить свою жизнь без него... Глупо, правда?

 Я не ответила. Погрузилась в себя, в свои собственные мысли, которые когда-то не давали мне покоя.

 Макс появился в моей жизни внезапно, возник из ниоткуда и сломал все защитные сооружения, заставил забыть обо всём, отключить разум и думать только сердцем. В ту ночь, когда загадочный незнакомец взял меня за руку, я вдруг поняла, что уже не хочу её отпускать, никогда. Рядом с ним было так хорошо, так спокойно и... правильно, будто все эти годы я ждала только его, ошибалась сотни раз, спотыкалась, падала и поднималась, и всё это ради того, чтобы однажды оказаться в его крепких надёжных объятиях.

 Раньше я считала себя сильной, пробивной девчонкой, которая ничего не боится. С Максом всё вдруг изменилось. Я поняла, что больше не хочу быть такой. Не хочу бороться и самостоятельно решать проблемы. Глупо? Не спорю. Наивно? Возможно. Но это моя правда. Чистая и искренняя...

— Расскажешь? — мягко попросила я. Меньше всего на свете мне хотелось давить на неё или пугать своим любопытством.

— Мы познакомились случайно, в аэропорту. Наши чемоданы перепутали, представляешь? Я всегда думала, что такое бывает только в фильмах... — Глаза Маши превратились в два искрящихся сапфира, чувственные губы чуть приоткрылись. — Он не похож ни на одного из тех парней, которые ухаживали за мной в универе. Он вообще ни на кого не похож! Такой серьёзный, уверенный в себе... С ним так уютно, так хорошо. Но... — Она нахмурила лоб, настроение её вмиг испортилось, голос предательски дрогнул. — Я боюсь... Боюсь ошибиться на его счёт. Вдруг всё не по-настоящему? Вдруг он просто играет со мной? Что мне делать, Лия? Как быть, если сомнения не дают покоя?

 Мария грустно вздохнула и, взяв со стола стакан с водой, сделала пару глотков.

 Её рука мелко дрожала, выдавая нервное напряжение, жилка на шее отбивала бешеный ритм. Внезапно она показалась мне такой одинокой, такой потерянной. В её взгляде был страх, неподдельный живой страх совершить ошибку. Его невозможно придумать, его нельзя сыграть. Девочка действительно была влюблена – возможно, впервые в жизни.

 Перед моим мысленным взором чередой разноцветных вспышек пронеслись собственные ошибки. Их могло бы не быть, окажись рядом со мной кто-то, кому можно было бы довериться, кто не дал бы мне промахнуться...

 И я поняла, что не оставлю её наедине со всем этим. Маша не должна испытать то, через что пришлось пройти мне. Я сделаю всё, чтобы она не повторила мою судьбу!

Глава 4. Сокровище дома Соколовых

Маша никогда не считала себя удачливым человеком. Только не после всего, что ей пришлось увидеть с ранних лет. В её мире, хоть и таком безупречном и защищенном, не было места наивным мечтам и глупым фантазиям. Нет, сказки писались не для нее.

Все произошло настолько быстро, настолько стремительно и резко, что она, пятилетний ребенок с большими ярко-голубыми глазами, не успела ничего понять. Просто однажды вся ее привычная жизнь изменилась, родители вдруг куда-то исчезли, старший брат отдалился, а огромный особняк, так сильно напоминавший ей замок принцессы… опустел. Очень долго Марии пришлось выпытывать у взрослых причины подобных перемен. Она приставала с вопросами ко всем: к пожилой экономке, зловредной няне и даже к дедушке-садовнику. Никто не отвечал ей, только громко вздыхали, бубня что-то невразумительное и повторяя «бедное дитя». Девочка изо всех сил пыталась понять, почему окружающие считали ее бедной. Это ведь не так! Вон сколько у нее игрушек в комнате! А на день рождения папа обещал ей, что у неё будет собственный пони, такой же красивый и милый, как тот, что они видели во время поездки на море. Разве у бедной девочки может быть собственный пони?

 Только где он, ее папочка? Где мама? Почему они не возвращаются? Она ведь ждет их! Так ждет…

 Они так и не пришли – ни в этот день, ни на следующий.

– Они не вернутся, заяц, – сказал дядя Вася, застав ее сидящей на широком подоконнике. – Твои родители улетели на небо, к ангелам…

– А… а как же мы? – проговорила она тоненьким голоском. – Мы больше не нужны маме с папой? Почему они нас бросили?

 Дядя не ответил. В его добрых глазах заблестели слезы,  он легко подхватил малышку на руки и крепко обнял. В тот день она впервые узнала, что значит одиночество. Внутреннее, душевное одиночество, которое невозможно увидеть, нереально заполнить… Отныне оно всегда будет с ней. Впоследствии Мария неоднократно убедится в этом.

 Годы шли, девочка росла, хорошела и все больше походила на мать. Стройная блондинка с кукольной внешностью и душой, не испорченной грязью и пороками этого мира. Мария была другой, не такой, как другие. Ее не интересовали отношения, она не сидела в социальных сетях, не гонялась за популярностью. Нет, девушке это не требовалось от слова «совсем».

 Она искала другого – возвышенного, бесценного, важного. Она мечтала о свободе – о яркой, безграничной, полной свободе, которой ей так не хватало за укрепленными стенами огромного имения. Сказочный дворец из детства вдруг стал для нее тюрьмой, вооруженные охранники – хмурыми тюремщиками, а заботливый дядя – злобным надсмотрщиком. Отношения с братом давно остыли, словно крохотные угольки, которые оторвали от теплого огонька и бросили медленно умирать среди бушующих волн штормового моря. У Макса была своя жизнь, со своими проблемами. Марию в них не посвящали. Она сама все понимала, глядя на их с дядей постоянные попытки защитить ее от чего-то, спрятать, уберечь. Они оберегали ее, словно какую-то драгоценность, бесценный бриллиант, обладать которым мечтал каждый, кто знал о его существовании.

– Тебе придется уехать, – сообщил ей однажды брат. – Я уже обо всем позаботился. Ты будешь учиться в Парижском университете, факультет выберешь сама. Мои люди встретят тебя в аэропорту, сопроводят до университета и помогут заселиться в общежитие. Надеюсь, ты понимаешь, что никто не должен узнать, из какой ты семьи, – произнес он без единого намека на вопрос. Маша уже привыкла к тому, что в этом доме никого не волновали ее желания. Она лишь делала то, что нужно, поступала так, как правильно.

– Конечно, – кивнула, глядя сквозь него. – Когда вылет?

– Завтра утром.

 Девушка прожила во Франции семь лет – одна, без родных и близких, без какой-либо поддержки со стороны. Нет, деньги ей высылали ежемесячно. Огромные суммы поступали на счёт бесперебойно, время от времени звонил дядя, чтобы узнать, всё ли у племянницы хорошо, а брату было всё равно. Он был занят своими делами, о которых Маша могла лишь смутно догадываться, а она… она делала вид, что её не ранит его безразличие.

 Так продолжалось до тех пор, пока не пришло время возвращаться на родину… 

Глава 5. Сокол желает мести

Ненависть со временем утихает, обида проходит, злость угасает, а разочарование навсегда отдаляет людей друг от друга.

Наше время

Макс зачарованно всматривался в экран монитора, жадно пожирая взглядом миловидное, побледневшее от страха, но ничуть не подурневшее лицо молодой женщины. За годы разлуки она умудрилась стать ещё красивее, ещё утончённее и, чёрт возьми, ещё желаннее, чем была когда-то! Хотя куда уже дальше? Лия всегда была для него идеалом женщины. Никто и никогда не сможет занять её место. Это невозможно.

Что-то особенное было в его Зеленоглазке – нечто такое, чего не было ни в одной другой. Её будто создали специально для него, воспроизвели в специальной программе, наделив всеми качествами, которые привлекали Макса. Наградили самым чарующим, сладким цветочным ароматом, самыми притягательными губами и огромными глазами, сводящими с ума.

Амелия узнала его голос. Он видел это по её глазам, по тому, как бешено задёргалась жилка у неё на шее. Когда-то ему нравилось целовать её, ощущать, как бьётся в ней жизнь... Когда-то... Ещё до того, как она убила его...

Макс наслаждался реакцией своей жертвы, её нервным дыханием, обречённым видом. Камеры, установленные в кабинете Лии, работали в реальном времени, давая ему возможность следить за каждым её шагом. Несколько специально обученных людей проникли в офис «Атлантида Групп» и под предлогом сервисного обслуживания электрики оснастили здание жучками.

Прерывистое дыхание бывшей жены всё ещё доносились из селектора, но он больше не предпринимал попыток заговорить с ней, лишь пристально наблюдал за поведением жертвы через экран ноутбука, не в силах больше произнести ни звука. Все его запасы хладнокровия закончились в момент, когда он услышал приглушенный всхлип Лии. Его будто накрыло медным куполом, оторвав от реальности и погрузив в самое пекло, в его личную версию преисподней.

Он ненавидел её. Презирал за то, как поступила с ним, как жестоко уничтожила всё то, что так старательно оберегал. Она запятнала его душу, изваляла в грязи и похоронила в одиночной могиле из отчаяния и предательства…

Три года Макс собирал себя по осколкам. Три гребаных года, пока Лия жила своей обычной жизнью, он валялся в дерьме и пытался не захлебнуться в нём! Думал, что справился с чувствами, переболел, забыл, выкарабкался, но нет, всё рухнуло. Стоило только увидеть её, заприметить в толпе знакомый силуэт, уловить в воздухе сладкие нотки цветочного парфюма – и всё, нет его, защитная стена развалилась, оставив его под руинами несбыточных надежд. Внутри снова что-то всколыхнулось, знакомые эмоции затмили разум, перекрыли рассудок. Желание отомстить запылало в груди, как возгорается пожар после первой волны взрыва, и  Макса понесло.

Несколько звонков, и у него на столе лежало подробное досье на Амелию Артёмовну Авагимян. Она даже фамилию сменила! Не оставила ни одного воспоминания – ни-че-го! И это злило, выводило из себя, заставляло идти напролом.

Он знал о ней всё. Словно конченый маньяк, изучал подноготную бывшей жены, запивая полученные сведения двойной порцией виски. Лия не вышла замуж, но лучше от этого не становилось – скорее, наоборот. Сокола убивало осознание того, что она разрушила их брак просто так, не из-за большой любви или безумной страсти, не из-за того, что встретила другого. И это сводило его с ума…

Его план был до смешного прост и понятен: ворваться в её мир и пройтись по нему стихийным бедствием, уничтожить его до основания, заставив пережить всё то, через что он прошёл после её предательства.

Жестоко? Не по-мужски?

Возможно...

Зато по-честному!

Каждый в этом мире должен отвечать за свои грехи. Соразмерно. По достоинству.

Однажды Макс позволил ей уйти, проявил благородство и отпустил, за что едва не поплатился собственной жизнью. Во второй раз он этого не допустит!

Внезапно внимание Сокола привлекло резкое движение на экране. Дрожащие пальцы Амелии лихорадочно метнулись к шее, отыскали кулон и крепко сжали его, словно в поисках чего-то – может, защиты? Но от чего? Или же от кого?

Это украшение он узнал сразу же. Вспомнил. Вытащил из памяти день, когда лично застегнул его на шее любимой…

Макса передернуло. Заряд электрического тока прошил позвоночник и вонзился аккурат между рёбер, в самое сердце.

Она сохранила простую дешёвую побрякушку. Почему? Что такого в этой подвеске, раз она не смогла избавиться от неё?

 – Что же ты за человек, Лия? — произнёс он в пустоту и устало прикрыл глаза. — Какая ты, настоящая?

Глава 6. Вдребезги

Сильнее, чем измен, я боюсь только не узнать об изменах. Ужасно любить человека, который этого уже не заслуживает.

В. Высоцкий

Три года назад

Удар. Рваный выдох. И снова удар.

Он уже не контролировал свои силы. Руки болели от напряжения, пот стекал по лицу и спине, впитывался в ткань майки. Виски ломило после трёх бессонных ночей, а в груди полыхал настоящий пожар. Макс ещё никогда не чувствовал себя так паршиво; казалось, его с головой окунули в бассейн с помоями, вываляли в дерьме и оставили один на один с горькой правдой.

Изменила… Предала…

Тварь!

Очередной удар – и груша с жалобным скрипом отлетела в сторону, ударилась о стену, звеня натянутыми цепями. Стянув перчатки, Макс отбросил их в сторону. Схватив с пола бутылку, сделал несколько жадных глотков. Пару капель сползло по скуле, смешиваясь с потом. Но жажда не исчезала, огонь внутри не утихал.

Он боялся… Боялся и ненавидел: её, себя, своё глупое сердце, что так отчаянно продолжало верить. Он не хотел разочаровываться. Боже, как же он этого не хотел!

Впервые в жизни Макс хотел ошибиться. Искренне, от всей души мечтал об этом. Умолял Бога, в которого никогда раньше не верил, молился – отчаянно, со слезами на глазах, с бешено колотящимся сердцем, с отчаянной надеждой, что она не могла так поступить. Не могла!

Перед его затуманенным взглядом стоял образ дочери: её прелестная озорная улыбка, открытый сияющий взгляд и ласковое «папа», от которого замедлялось дыхание и по телу разливалось тепло, заставляя меняться, становиться лучше, достойнее. Он делал всё, чтобы его девочкам было хорошо, оберегал их, защищал всеми возможными способами. Ради них Макс отказался от криминала, продал нелегальный бизнес и порвал с прежними связями, чтобы им было хорошо, чтобы ни одна гнида не посмела им навредить. Чтобы заслужить любовь и доверие Зеленоглазки…

Зеленоглазка…

Сокол влюбился в неё, как мальчишка. С каждым днём она нравилась ему всё больше. Чем лучше он узнавал свою жену, чем ближе знакомился с ней, тем сильнее привязывался к ней. Поплыл, окончательно и бесповоротно – настолько, что не заметил перемен в её поведении, не понял, в какой момент стал ненужным. Чужим.

Осознание пришло внезапно. Огорошило, выбило почву из-под ног. Всего несколько слов: «Амелия Артемовна выехала час назад», и всё закончилось. Идеальная жизнь, которую он выстраивал по крупицам, рассыпалась на глазах, стоило только довериться.

«Ваша жена на встрече с любовником. Приезжайте и убедитесь лично» – вот какое сообщение он получил, когда в очередной раз не смог дозвониться до Лии. Она стала часто выключать телефон. Объясняла это тем, что постоянно занята работой и не хочет ни на что отвлекаться. Для «Атлантида Групп» наступили тяжелые времена, и Амелия посвящала всю свою энергию семейному бизнесу. Не доверять супруге причин не было. До поры до времени…

Номер отправителя, безусловно, пробили, оказался подставным. Кто-то играл с ним, вел по тщательно выложенной дорожке, которая и завела Макса в тупик.

В тот день он никуда не поехал. Не стал проверять или искать подтверждение лживым обвинениям. Конечно же, его Зеленоглазку пытались оговорить. Она не могла так с ним поступить. Не могла, черт возьми!

Лия  не предаст его. Не обманет. Она не такая. Не может быть такой…

– Макс? – Голос Макара вывел его из транса. Сокол и не заметил появления друга, пока не увидел его перед собой.

Короткого обмена взглядами оказалось достаточно. Ноги внезапно подкосились, перед глазами поплыл кровавый туман. Недопитая бутылка упала на маты, несколько капель попало на ботинки Макара.

Молчание повисло в зале. Мертвая тишина, во время которой собственный пульс казался оглушающим звоном колоколов.

Все закончилось. Закончилось, так и не успев начаться.

Ошибся.

Изменила.

Не оправдала доверия.

Молча протянул руку. Он хотел увидеть все своими глазами – все то, что уже в его воображении красочно рисовало сознание. Убедиться. Разувериться вконец.

Что он почувствует, когда увидит перед собой неопровержимые доказательства своих подозрений? Когда поймет, что она больше не его?

Пальцы вытянутой руки неестественно и неожиданно для него задрожали. Сотни электрических вольт раскаленной волной  пронзили тело Макса, посылая в сердце бесконтрольные импульсы боли.

Макс с силой втянул в себя воздух, но и этого оказалось недостаточно. Ничтожно мало.

Он задыхался.

– Прежде чем ты увидишь эти снимки, – начал Макар, заглянув ему в глаза, – пообещай, что не станешь торопиться. Не будешь делать поспешных выводов. Это, конечно, не мое дело… я не имею права давать тебе советы, но… не всегда то, что мы видим, правда. Иногда, хотя и очень редко, реальность оказывается куда сложнее, чем нам кажется.

– Это все? – пробормотал Макс, стиснув зубы.

– Все, – коротко бросил друг и вручил ему увесистую папку.

Глава 7. Я всё помню

Удары в спину чаще всего наносят те, кого защищаешь грудью.

Эльчин Сафарли
 

На жёстком пергаменте медленно проступали влажные следы. Трясущиеся пальцы Макса сжимали бумагу, обжигая внутреннюю сторону ладоней. 

Он задыхался, глотал раскаленный воздух зала, не в силах открыть конверт, увидеть, удостовериться... От тупой боли в груди он медленно сходил с ума... или уже сошёл? Упал в бездну безумия и отчаяния, откуда не было возможности выбраться, спастись. Что-то внутри него надломилось, треснуло с глухим стуком и рассыпалось вдребезги. Неужели сердце, то самое, что так старательно оберегал годы напролет? Он запрещал себе любить. Знал ведь: нельзя, невозможно, недопустимо. Счастье никогда не длится вечно. Никогда!

Сколько времени он уже просидел так посреди пустой комнаты, гипнотизируя конверт с доказательствами измены любимой? И сколько ещё просидит, не решаясь его вскрыть?

Тяжело сглотнув, наклонился чуть вперёд. Воспаленные веки устало опустились, но реальность все еще была рядом. Ядовитая грязная правда, от которой уже не отмыться. Слова Макара эхом звучали в уставшем мозгу, заставляя снова и снова искать ей оправдания – любые даже самые нереальные. Глупые, бессмысленные отговорки. Только бы не чувствовать, не знать, что ошибся, жестоко и так по-глупому! Отголоски прошлого перекрывали шумное дыхание, возвращая его назад, туда, где все было хорошо, где она еще принадлежала ему одному.

Мог ли он предположить, что однажды окажется в такой ситуации? Что будет сидеть, мучимый сомнениями, и банально бояться увидеть то, что уничтожит его вконец? Ведь понимал, что их с Лией судьба кроется в этом самом конверте, за желтоватой шершавой бумагой. В этих фотографиях. Его судьба… его вера… и любовь.

Что он там увидит? Могла ли Амелия, его Зеленоглазка, совершить то, в чем ее обвиняли? Или же не совершила, и он просто повелся на клевету?! Поверил в то, чего нет? Может быть, и не стоит ни о чем думать, сжечь, к чертям, и забыть? Выбросить из памяти, как страшный сон? Стереть. Не думать. Не вспоминать.

А сможет ли? Получится ли у него избавиться от беспомощной слабости, сковавшей тело стальными цепями?

Нет. Это не в его стиле. Не в характере Макса останавливаться на полпути.

Крепко зажмурившись, он снова с силой втянул в себя воздух, ощущая, как кислород, проникая в легкие, обжигает их огнем. Шумно выдохнул и резко распахнул глаза, уставившись в бездумную пустоту неопределенности.

Он не откроет этот конверт. Только не сейчас, когда разум затуманен ревностью и жаждой крови. Не в то самое мгновение, когда любое движение может стать последним. Доверие – вот о чем он должен думать. Вера. Безграничная и абсолютная.

«Чего ты хочешь, жена? Любое желание! Хочу, чтобы ты запомнила этот день рождения на всю жизнь».

«Любое желание? – спросила Амелия, лукаво улыбаясь. – Все, что пожелаю?»

«В пределах разумного, конечно» - засмеялся Макс.

«Хочу, чтобы ты доверял мне. Во всем. И если однажды ты усомнишься во мне, ты не станешь скрывать, скажешь напрямую. Я хочу, чтобы мы были честны друг с другом»

Сокол слышал ее голос – он звучал в голове звонким колокольчиком. Чувствовал кожей знакомые вибрации. Он знал их наизусть. Улавливал кожей, на генетическом уровне…

Нет, он не откроет этот конверт сейчас, когда все его рецепторы напряжены настолько, что все внутри него вопит о ее принадлежности ему. И о безумии от того, что в ней что-то переменилось. Назойливый червь сомнения настойчиво шептал: «Она стала другой». Он каждой клеткой чувствовал в ней эти перемены и уже не знал, хочет ли их замечать.

Неожиданно зазвонил телефон, прервав хаотичный рой мыслей. Уставшие глаза отыскали среди разбросанных вещей смартфон. На экране высветился неизвестный номер, что-то в груди Макса предательски екнуло. Неприятное предчувствие заполнило горло, оставляя во рту горьковатый привкус. Глаза напряженно сощурились.

Макс стиснул зубы так сильно, что на скулах заходили желваки.

Наверное, ему не стоило отвечать на этот звонок. Впоследствии Сокол будет часто задавать себе этот вопрос. Возможно, однажды он даже пожалеет, что сделал это. Но это потом. Позже…

– Да?! – рявкнул он в трубку.

Молчание. Долгое, томительное, убивающее… Доводящее до безумия.

– Я слушаю! Кто это?!

– Доброжелатель, – отозвался незнакомый мужской голос.

Руки непроизвольно сжались в кулаки. Хотелось разорвать нарушителя спокойствия на куски. Найти и наглядно продемонстрировать, что бывает с теми, кто смеет позариться на то, что принадлежит ему.

– Что тебе нужно? – процедил он сквозь стиснутые зубы.

– Ничего особенного, – с раздражающим спокойствием начал аноним. – Справедливости. Возможности воспитывать свою дочь.

Макса зашатало. Упоминание о дочери подействовало на него, словно ушат ледяной воды. Дыхание замедлилось, замерло на мгновение. Желание убивать разлилось по венам, проникло в кровь.

– Послушай, ты!.. – заорал в трубку. – Я ведь узнаю, кто ты! Из-под земли достану…

– Я ожидал подобной реакции, – невозмутимо заявил наглец. – Прямо сейчас тебе на почту пришла видеозапись. Посмотри на досуге и поймешь, о чем я говорю. Анна – моя дочь. Мы с Амелией любим друг друга. Давно. Ты нам мешаешь, Макс. Оставь уже ее в покое! Не мешай нашему счастью!

Глава 8. Страшный секрет Амелии

Глава 8. Страшный секрет Амелии

Всё, что видим мы, видимость только одна.
Далеко от поверхности мира до дна.
Полагай несущественным явное в мире,
Ибо тайная сущность вещей не видна.

Омар Хайям

– Все в порядке, – выдохнула в трубку, старательно отгоняя болезненные воспоминания.  – Никто ничего не узнает! Все закончилось. Слышишь меня? Не бойся!

Очередной всхлип на том конце больно полоснул по сердцу. Она не верила мне. Не доверяла.

– Если Макс узнает, – простонала Маша, не слыша моих слов, не обращая на них внимания, – или дядя… Господи, да они же убьют меня!

– Не узнают! – Я повысила голос и зажмурилась. Болезненные воспоминания не давали покоя. Ужасная картина то и дело вставала перед глазами, возвращая меня в грязную квартиру на окраине города. Сердце, как пойманная птица, отчаянно билось о ребра, предательские слезы неумолимо подступали к глазам. – Он больше никогда не появится в твоей жизни…

 «Я все для этого сделала», – добавила уже про себя и плотнее укуталась в теплый плед.

Он больше не вернется! Не встанет у нее на пути и не причинит ей новой боли.

Оттуда, куда мы его отправили, не возвращаются…

Окровавленная грудь мужчины всплыла на задворках сознания, по телу пронеслись волны дрожи. Пришлось даже прикусить язык, чтобы не закричать в голос. Нельзя. Только не сейчас. Кто-то из нас просто обязан быть сильным.

– Я… я убила его... –  В леденящем душу писке прозвучал неподдельный ужас. – Боже, что же я наделала! М-меня теперь посадят, да? За то, что я с ним сделала… Что… что мне делать, Лия? Ч-что?!

– С тобой ничего не случится! – перебила я бессвязный поток речи. – Никто и никогда не узнает о том, что произошло в той квартире. Это наша с тобой тайна, понятно? Мы никому о ней не расскажем. Ни-ко-му! Успокойся, ладно? Я приеду к тебе завтра утром, и мы еще все обсудим.

– Н-но…

– Никаких «но», Маш! Ты ни в чем не виновата, это ясно?! А теперь выпей успокоительных и ложись отдыхать. Закройся в комнате и не выходи. Никто не должен увидеть тебя в таком состоянии.

– Х-хорошо, – послышался слабый, едва уловимый шепот.

Повисла пауза – долгая, наполненная смыслом и болью, во время которой молчание красноречивее крика. Когда мысли мчатся во весь опор, но язык не может облечь их в звуки, не имеет на это права. Когда тишина убивает и лечит одновременно.

– Лия…

– Да?

– Спасибо тебе. За все… Если бы не ты…

– Молчи! – строго приказала я. – Не хочу ничего слышать. Ничего не было. Слышишь?! Мы никогда его не знали и не видели.

– С-пасибо…

***

В ту ночь я впервые в жизни радовалась, что муж уехал в командировку и не ночевал дома. И я впервые в жизни не спала, мучимая призраками – точнее, одним призраком, страшным, с перекошенным от ужаса лицом и застывшим мертвым взглядом, пустым и безжизненным…

Я поклялась, что никто не узнает о нем, о том, что произошло с нами. Маша была там не одна, и в том, что произошло, виноваты мы обе, потому что поверили, наивно полагая, будто справимся сами, без чьей бы то ни было помощи.

И мы справились, по-своему – возможно, неправильно, возможно, плохо. Но мы сделали это вдвоем, и отвечать тоже будем вместе!

Вскочив с постели, я медленно побрела к распахнутому окну, подставила лицо прохладному весеннему ветерку, вверяя ему свой секрет – жестокую черную правду, которая навсегда останется частью меня. Правду, о которой суждено знать лишь нам двоим…Первую и единственную тайну от Макса.

Скоро он вернется, и мне предстоит разыгрывать перед ним прежнюю беззаботную и счастливую Амелию. Смогу ли? Сумею ли сдержать данную клятву?

Никогда еще мне не было так страшно. Я изо всех сил старалась поддержать Марию, вселяла в нее уверенность, пыталась успокоить, в то время как сама внутри медленно умирала. Моя душа страдала, изнывала от боли и невыносимого, нестерпимого отчаяния. Если бы только я могла все исправить, отмотать время назад и не ехать ни на какую встречу, не делать того, что сделала! Если бы…

Одинокая слеза торопливо сползла по щеке, упала на белоснежный подоконник и застыла крошечной лужицей, отражая серебристый отблеск полной луны. Руки непроизвольно потянулись к животу, обняли в жалкой попытке защититься. Сдавленное рыдание сорвалось с губ, ноги вдруг подкосились, и я упала. Прижалась спиной к радиатору, зажала рот ладонью и заплакала – громко, глотая соленые слезы. В ту ночь я выплакала их все. Без остатка.

Когда-то давно я считала себя сильной, но не сейчас. Жизнь доказала обратное. Я слабая. Глупая, беззащитная и слабая. Ненавижу себя за это всем сердцем!

Пошатываясь, поднялась на ноги и, не обращая внимания на разбитые коленки, поплелась на кровать. Легла на бок, свернулась в позу эмбриона и в очередной раз перечитала сообщение, полученное из клиники. И снова улыбнулась. Крохотный огонек надежды слабо затеплился в груди, отогревая, заживляя раны. В памяти всплыли слова отца: «Любой даже самый болезненный проигрыш через время приведет тебя к чему-то прекрасному, нужному и более важному. Не забывай об этом и не сдавайся!»

Глава 9. Страшный секрет Марии

Самое жестокое по отношению к другому человеку — это притвориться, что любишь его сильнее, чем на самом деле.

Дуглас Коупленд

Она не спала всю ночь. Боялась. Казалось, стоит только закрыть глаза, как Он снова придет. Снова будет касаться ее, шептать что-то невразумительное на ухо… и смеяться. Его смех преследовал девушку, звучал в голове неутихающим эхом, будоражил нервы, вызывая непреодолимое желание бежать куда-нибудь,  далеко-далеко, лишь бы не слышать, не вспоминать, не переживать все то, через что он её заставил пройти.

Боже, как же ей хотелось, чтобы это все оказалось сном! Страшным ночным кошмаром, который заставляет просыпаться среди ночи, но неизменно растворяется и исчезает с первыми лучами зари. Но этот не исчезал, он был рядом. Он будто стал частью ее, клеймом, от которого уже никогда не избавиться. Не очиститься…

Он ворвался в жизнь Маши неожиданно, стремительно, как порыв ураганного ветра, и  так же внезапно исчез, оставив после себя лишь страх и разруху. Душевную пустоту, которую ничем не заполнить.

Первая встреча и знакомство в аэропорту были подобны сказке, сюжету мелодрамы, где герой – идеальный мужчина с картинки – вдруг обращает внимание на застенчивую скромницу. А ведь Мария действительно была такой – нецелованной серой мышью, хоть и с огромным состоянием за душой и фамилией, при звуках которой распахиваются все двери высшего общества. Она никогда не влюблялась. Не знала, каково это – получать анонимные валентинки на День всех влюбленных или бегать на свидания с лучшим парнем на потоке. В ее жизни не было места розовым мечтам и наивным фантазиям. Знала: они не приведут ни к чему хорошему.

Но все изменилось с появлением Вадима…

Поначалу девушка отказывалась верить своему счастью. Что такого может найти взрослый (а ему было уже тридцать) самодостаточный мужчина в молоденькой девчонке – вчерашней студентке. К тому же строгое воспитание и постоянный страх ошибиться не позволяли расслабиться ни на секунду. Больше всего на свете Мария боялась разочаровать дядю и брата. Все, чего она искренне хотела – это одобрение во взглядах единственных родных, теплые слова поддержки, которых ей так не хватало. Поэтому, когда Вадим предложил ей встретиться, Маша, не раздумывая, отказалась. Хоть наивное девичье сердечко готово было вырваться из груди и взмыть в небо – так сильно он ей нравился.

А разве такой может не понравиться? Высокий брюнет с мужественной щетиной и пронизывающими до глубины души черными глазами; одного взгляда которых было достаточно, чтобы возбудить в собеседнице нешуточный интерес и желание разгадать все, скрытые за их чарующим блеском, тайны… Если бы только она была чуть опытнее, если бы смогла разглядеть за идеальной внешностью жестокого хищника…

Вадим не оставлял попыток завоевать доверие понравившейся ему девушки. Неизвестным ей способом ему удалось отыскать номер телефона Марии. Он звонил постоянно: утром, днем, даже поздней ночью. Умолял дать ему шанс. Малюсенькую попытку доказать всю серьезность своих намерений. А потом, когда он возник перед ней в торговом центре и вручил огромный букет ее любимых белых роз, Маша растаяла вконец.

Ни с кем и никогда ей еще не было так хорошо и интересно! Она была счастлива находиться рядом с Вадимом, узнавать его, находить что-то общее… Девушка и не поняла, как влюбилась в него по уши, растворилась в обожаемом мужчине без остатка. Ей нравилось в нем абсолютно все. Резкость и строгость казались ей проявлением заботы, а привычка решать за нее – доказательством любви. Легко и незаметно он вдруг стал для нее целым миром.

Поэтому, когда наступил момент, когда  их отношения должны были  перейти на новый уровень, Маша с готовностью нырнула в этот омут с головой. Она хотела, чтобы Вадим стал ее первым мужчиной, и на предложение остаться у него на ночь, не раздумывая, ответила согласием.

«Что плохого, если я проведу ночь с любимым человеком? – подумала она. – Это ведь нормально – быть с тем, кого любишь всем сердцем. К тому же ему, наверное, будет приятно узнать, что я берегла себя для него».

И Мария осталась. С восторгом слушала рассказ Вадима об их совместном будущем, пила шампанское, робко отвечала на страстные поцелуи и с трепетом ждала продолжения.

То самое происшествие случилось этой ночью.

Все, что сохранилось в памяти – горечь шампанского, хриплый смех Вадима, его обжигающее дыхание и… пустота.

Наутро она обнаружила себя в кровати в совершенно незнакомой квартире – грязной, обветшалой, насквозь пропитанной запахом сырости. Рядом никого не было. Лишь смятое постельное белье и пятно крови на простыне – доказательство того, что она стала женщиной…

Маша с трудом сдержала крик отчаяния и страха. Ужас все сильнее заполнял ее, проникая в самую глубину души, оседая внутри стеклянной крошкой. Она и не поняла, как оделась и сбежала оттуда, громко захлопнув за собой дверь. Большего стыда и отвращения девушка не испытывала никогда. Стоило подумать о случившемся, как её всю передергивало. Желудок скручивало, к глазам неумолимо подступали горькие слезы. Зайдя в первую попавшую аптеку, купила таблетку экстренной контрацепции и, поймав такси, поехала к Амелии. Появляться в таком виде дома – самоубийство. Дядя убил бы ее тут же, не дав даже возможности оправдаться. С невесткой все обстояло иначе. Она знала о Вадиме, предупреждала Машу, чтобы та  была осторожнее, и чуть сознание не потеряла, когда увидела перед собой жалкое подобие Марии Соколовой.

Глава 10. Предателей не прощают!

Миг предательства хуже всего, миг, когда понимаешь без тени сомнения, что тебя предали, что некий человек настолько желает тебе зла. Будто в лифте, который обрезали сверху. Падаешь, падаешь и не знаешь, когда ударит.

Маргарет Этвуд

Командировка нужна была, чтобы разобраться во всем, обдумать «правду», внезапно обрушившуюся на Макса снежной лавиной и похоронившую в ледяном плену.

Он пытался ее оправдать. Видит Бог, пытался! Сделал все для этого.

Напрасно.

Впустую.

Экспертиза показала подлинность видеозаписи, на которой его благоверная весело проводила время с настоящим отцом Ани. Его Ани, черт возьми!

Перед затуманенным взором Сокола возник образ дочери. Его принцессы. Нежного цветочка, который он поклялся оберегать всю жизнь…

Когда впервые увидел ее, внутри будто екнуло, защитные сооружения, оберегающие черствое сердце, рухнули, сломались под натиском сияющих глаз малышки. Она была похожа на Машу. Точная копия его сестренки, только волосы чуть темнее – как у Лии.

Макс никогда не забудет тех чувств и бушующего урагана эмоций. Мир словно раскололся на две части, размеренная и четко спланированная жизнь утонула в бездонном взгляде невинного ребенка. Его ребенка. В тот миг он был уверен в этом, как и в том, что уже не отпустит, не откажется от своих девочек. Сентиментальная часть есть натуры возликовала. Он больше не будет один, теперь в его мире появился смысл…

Они поженились через три дня. Зарегистрировали брак в ратуше на Родосе. А через неделю Макс уже перевез жену и ребенка в новый дом – тайное имение Соколова в Париже. Там они узнавали друг друга с нуля, знакомились и влюблялись.

Поначалу Амелия сторонилась его, не подпускала к себе. Максу пришлось добиваться собственной супруги, завоевывать ее. Медленно, но верно он доказал, что заслуживает ее доверия, Лия стала открываться перед ним. И чем ближе он ее узнавал, тем сильнее становилась его зависимость, потребность в ней. В какой-то момент Макс просто поймал себя на мысли, что уже не представляет себя без своей Зеленоглазки. Она стала для него всем. Новым миром. Началом чего-то прекрасного и неповторимого.

Спустя полгода он продал клуб – заведение, которое выстраивал с нуля и которым так гордился. Макс отказался от привычной жизни, отказался от всего, даже от себя – бесстрашного и жестокого Сокола.

Ради чего?!

Чтобы в один прекрасный день оказаться не у дел? Чтобы она прошлась по нему разрушительной машиной и выбросила за ненадобностью?

Макс с силой ударил кулаком по спинке кресла, почувствовал легкую боль в запястье, но не обратил на нее внимания.

Большой конверт рядом снова притянул к себе внимание, стал давить нервные рецепторы дрожащих от гнева пальцев. Потемневшие от злости глаза превратились в узкие щелочки, стальные радужки заблестели от сдерживаемого желания кого-то убить. Хотя нет – не просто кого-то. Он знал, кого: тварь, посмевшую встать между ним и Лией. Урода, который ворвался в его мир и разрушил все на своем пути.

Вчера он получил последнее подтверждение: результаты теста ДНК, который провел втайне от жены.

Вероятность отцовства – ноль процентов…

Тогда он понял, что это все. Конец. Последняя соломинка, за которую отчаянно цеплялся утопающий Макс, оказалась такой же подставой, как и все остальное.

Он чувствовал: еще чуть-чуть, и мозг у него вскипит от избытка ненависти в организме. Такого с ним еще не случалось, чтобы инстинкты вопили во все горло и требовали освобождения.

Он хотел справедливости. Безжалостной расправы над предательницей. Чтобы она страдала. Почувствовала все то, от чего он постепенно терял рассудок. Чтобы испытала всю боль, от которой его самого трясло, как в припадке эпилепсии. Хотел видеть ее глаза, когда швырнет в лицо доказательства измены. Слышать, как будет рыдать, умываясь слезами и пытаясь отмыться от собственной грязи. А он будет молчать. Ни слова не скажет. Потому что нет таких слов, какими можно описать то, что творилось внутри. Потому что не заслужила, чтобы говорил с ней.

Потому что он уже сгорел. Весь. Без остатка.

Она сожгла его. Спалила своей ложью. Не оставила ничего.

Его снова отбросило на день назад. Знакомое чувство удушья заполнило легкие, сдавило горло костлявой ладонью смерти. Он вспомнил, как предательски тряслись руки, когда пытался вскрыть результаты ДНК, как сжимал запечатанный лист бумаги и мысленно молился, чтобы этот сюр, наконец, закончился, а потом, зажмурившись, разорвал его сбоку.

В ту секунду он отчетливо слышал, как сердце, издав жалобный писк, рухнуло вниз и разлетелось на тысячи мелких осколков, настукивая прощальную мелодию его кончины. Ему было плохо, гадко. мерзко. До тошноты противно. Вот бы он умер и не видел всего этого! Не проходил через адские жернова, не плавился подобно тонкой восковой свече, которую забыли убрать с горящего камина.

Тупая боль безудержно рвалась в виски, разрывая сознание, и разрывала до сих пор.

Когда ему позвонил один из охранников и сообщил, что Лия снова отказалась от сопровождения и куда-то уехала, он понял, что больше не хочет ждать. На этот раз он не стал устанавливать за ней слежку. Зачем? И так все уже давно понятно. Просто он – идиот, до последнего отказывался верить в очевидное.

Глава 11. Сюрприз для любимого

Какая ирония, не правда ли: ведь обычно наибольшую боль причиняет не враг, не злопыхатель, а тот, кто только вчера обещал подарить тебе счастье.

Олег Рой

В очередной раз, окинув комнату придирчивым взглядом, я нетерпеливо нахмурилась и пригладила подол нарядного темно-зеленого платья. С недавних пор это  любимый цвет Макса. Муж часто вспоминал нашу первую встречу, называя меня зеленоглазым наваждением, из-за которого он едва не лишился рассудка.

«Кто мог подумать, что одна-единственная встреча на пустынной дороге навсегда изменит всю мою жизнь?» – спрашивал он и обнимал меня крепко-крепко – до остановки дыхания, до сбившегося сердцебиения и дрожи в конечностях.

Я скучала по нему. По его безудержной энергии, по сильным и одновременно чувственным рукам… Мне не хватало его голоса, кривой улыбки и блеска глаз. Всего сутки в разлуке, а по ощущениям – вечность.

Два года назад, когда он вдруг возник передо мной, весь такой огромный и устрашающий, я не почувствовала ничего, кроме страха. Тогда мне казалось, что он уничтожит меня, отберет дочь – единственный смысл моего существования – и оставит умирать. Кем я была для него? Обыкновенная шлюха, развлечение на одну ночь, о которой он благополучно забыл и никогда бы не вспомнил, не встреться мы снова.

Винила ли я Макса за эти мысли?

Нет. Зачем? Я ведь сама пошла с ним. Знала, чем все закончится, но все равно села в его автомобиль и позволила себя увезти. Хотела забыться, выпасть из реальности и раствориться во мраке ночи. Только бы не чувствовать, не думать ни о чем. Он появился как нельзя кстати. Возможность выбросить из головы все неприятные воспоминания и стать свободной, хотя бы на несколько часов. Но я даже представить себе не могла, чем эта история для нас обернется.

В то утро я проснулась рано, еще задолго до восхода солнца. Лежала на краю широкой холостяцкой кровати и восхищенно рассматривала своего спасителя. Он был прекрасен! Идеальный во всем – от кончиков пальцев до взъерошенных волос на макушке. Таинственный и манящий, как грех. Ради него я была готова пойти против собственных принципов, против строгих традиций и воспитания. Только бы побыть с ним еще немного, еще чуть-чуть.

«Как бы мне хотелось, чтобы ты был моим!» – пронеслось в голове, когда мое внимание привлек загоревшийся экран смартфона. Никогда не читала чужих переписок, не нарушала личное пространство людей, но в то утро не смогла устоять. Заглянула… и поняла, что не имею права здесь находиться. Это была его девушка… Соня…

Не знаю, откуда во мне взялось столько сил, но через пять минут я уже выбегала из подъезда элитной многоэтажки. Слезы застилали глаза, неудобные каблуки то и дело цеплялись за длинный подол. Несколько раз я чуть не упала. Размазывала соленую влагу по щекам и шла, не разбирая дороги. Резкий скрип тормозов и вой клаксона поставили жирную точку, сердце болезненно сжалось, стержень, который не давал все это время сломаться, надломился, и я повалилась на землю. В тот миг я была уверена, что больше ни за что не повторю эту ошибку. Как бы тяжело мне ни было, как бы сильно ни хотелось умереть, я не стану искать утешения на стороне, не позволю, чтобы со мной обошлись, как с проституткой!

Через месяц тест показал две полоски, и весь мой привычный мир рассыпался мелкой крошкой. Конечно же, я испугалась. Плакала, проклинала свою глупость, но ни на секунду не усомнилась в том, что я хочу этого малыша. И плевать на то, что зачатие произошло случайно. Ребенок не должен отвечать за ошибки горе-родителей.

У меня родилась замечательная, послушная, самая лучшая на свете девочка. Мое личное благословение и неиссякаемый источник счастья. Моя Анна.

Когда я впервые взяла свою крошку на руки, не выдержала и расплакалась. Целовала ее маленькие пальчики, вдыхала неповторимый аромат кожи и беззвучно плакала. Я поклялась стать для нее лучшей мамой и сделать все, чтобы дочка никогда не почувствовала себя одинокой. Ради счастья своей Анютки я была готова на все.

Никто из родных так и не узнал, от кого я ее родила. Хоть все и пытались выпытать у меня имя негодяя, сотворившего со мной подобное, никому и в голове не могло прийти, что малышка была зачата в день свадьбы Артура и Сары. Только мама иногда роптала на гадюку-судьбу, но стоило ей взять внучку на руки или заглянуть в ее невероятные серо-зеленые глаза, как все плохое тут же забывалось.

Так продолжалось два года. Я жила с мамой, воспитывала дочь и в одиночку управляла семейным бизнесом. Боль от потери близких постепенно утихала, а воспоминания об отце Анны беспокоили все реже. Мне казалось, что я справилась. Пережила и забыла. Но нет. Все изменилось 1 марта 2017 года*…

С тех пор прошло уже два года – два самых лучших, чудесных и неповторимых года в моей жизни. За это время я научилась не только любить своего мужчину, но и безоговорочно доверять ему. Да и как не доверять человеку, который холил и лелеял нас с дочкой, любил, содержал и баловал? Безусловно, Макс непростой человек –временами слишком требовательный, ревнивый до крайности, порывистый и не сдержанный. Этот список можно продолжать долго, потому что не бывает идеальных людей. У каждого есть недостатки, а любовь заключается в том, чтобы принять своего партнера таким, какой он есть, со всеми его «тараканами» и закидонами. Иначе какой в ней смысл?

Я вышла за Макса из страха потерять дочь, но это не помешало нам полюбить друг друга и стать настоящей семьей. И теперь я могу с уверенностью заявить: мой Сокол – самый надежный из мужчин.

Глава 12. Убирайся из моей жизни!

– Это... – Макс швырнул в нее измятый лист. – Это результаты ДНК-теста нашей дочери! Ты хоть знаешь, от кого ее нагуляла?! Чьего ребенка я все это время считал своим?!

 Его крутило, корежило так, что хотелось сдохнуть. Он смотрел на нее, а внутри будто вулкан взрывался, по венам ползла раскаленная лава. Она била горящим паром по мозгам, контузила, сметала последние крохи здравого смысла, превращая меня в зверя, голодного и безжалостного. Стоял и еле сдерживался, чтобы не влепить этой суке оплеуху – такую, чтобы на ногах не смогла устоять, чтобы захлебнулась собственной кровью… Но принципы не позволяли. Нельзя: тогда он опустится до ее уровня, сравняется с грязью, потеряет уважение к себе. К тому же Макс все это время считал ее женой, делил с ней постель…

 Подумать только, два года он воспитывал чужое, нагулянное дитя! С обыкновенной шлюхой, как с королевой, обращался!

 Макс стиснул зубы, тяжело выпуская воздух сквозь плотно сжатые губы.

 Злость, ревность, отчаяние, бессилие… Он уже и сам не понимал, что чувствует, не знал, как успокоиться, как смириться, забыть… как выбелить из сознания новую реальность?

 А Амелия все не двигалась. Стояла перед ним, словно каменная, и только мелкая дрожь выдавала в ней жизнь. Трясущимися пальцами сжимала результаты анализа, словно гипнотизируя, не веря тому, что ее гнусный обман так неожиданно раскрылся. А потом вскинула на Макса свои бездонные изумрудные глаза и произнесла то, от чего  он окончательно слетел с катушек:

– Это… это неправда! Не может быть правдой… Здесь наверняка какая-то ошибка! Возможно, в лаборатории что-то перепутали или…

 Макс не выдержал. Подался вперед и схватил ее за горло. Сдавил, перекрывая дыхание, заставляя испуганно сжаться.

– Хватит унижаться! – заорал он в побледневшее лицо пока еще жены. – Прекрати! Все закончилось! Нет больше нужды притворяться!

– Макс, пожалуйста… – продолжала твердить она. – Не поступай так с нами…

 И ее глаза как по заказу заблестели от слез, нижняя губа театрально задрожала, вызывая непреодолимое желание треснуть по ней что есть силы.

– Не строй из себя жертву, Амелия! – взревел Макс. – Думаешь, поверю крокодиловым слезам и пожалею тебя?! За что мне тебя жалеть?!

  Меньше всего на свете он ожидал от нее такой подставы. Вместо того чтобы покаяться, повалиться ему в ноги и молить о прощении, она пытается оправдаться, умоляет его не поступать так с ними. Да что же она за сука такая?! Есть ли у нее хоть что-то святое?! Хоть капля совести?

– Т-ты прав. – Тонкие пальцы крепко сжали запястье Макса, влажный блеск моментально исчез из ее глаз. – Ты абсолютно прав, Макс. Это мне нужно пожалеть тебя. За то, что ты не способен увидеть правду. За твою слепоту!

– Заткнись!

  Макса будто переклинило, сознание помутилось, и руки сами сделали свое дело. Всего одно движение – и жену смело в сторону.

 Она повалилась на пол сломанной марионеткой, прижала ладонь к левой щеке, на которой тут же проступил яркий отпечаток его ладони. Не сказать, чтобы он приложился сильно, но хрупкому тельцу Амелии хватило. Она ведь такая маленькая по сравнению с ним. Миниатюрная, как фарфоровая куколка…

  Максу часто приходилось драться: сначала с мальчишками из школы, потом с ребятами из спортклуба. Тренировок в жизни было достаточно, чтобы наработать удар. Но жену он никогда не бил, да и вообще не поднимал руку на женщин, считая это проявлением слабости. Только трус способен тронуть того, кто слабее. Сегодня он стал таким – из-за нее.

 В какой-то момент Макс даже потянулся к ней, чтобы помочь ей встать. Стало жаль плачущую на полу девушку, а еще противно – от себя, от того, в кого он превратился. Но потом быстро одернул себя: это она превратила его в монстра, по ее вине он стал одним из тех, кого презирал.

 Из-за того, что Макс поднял на нее руку, ему стало только хуже. Затошнило – теперь уже от того, что опустился до такого.

 Он понял, что пора заканчивать со всем этим, иначе она наделает еще больше глупостей.

 Отвернулся, чтобы не видеть ее лица, сжал кулаки и процедил строго:

– Документы на развод найдешь среди этого хлама. Подпиши и убирайся из моей жизни. Даю пять минут на сборы!

 Вышел из гостиной, оставив в ней бывшую жену, одиноко сидящую среди целой кипы бумаг и фотографий.

 «Не оборачивайся! – велел внутренний голос. – Не смей оборачиваться! Ты сделал все верно, Макс! Ты не мог ошибиться!»

 Он спустился в кабинет, громко хлопнул дверью и сел за стол. Откинулся назад, прикрыл лицо ладонями, не обращая внимания на запекшуюся кровь на костяшках.

  Все закончилось. Справедливость восторжествовала, и предатели получили по заслугам. Разве не этого он хотел, когда вчера ночью велел своему адвокату подготовить все необходимые документы; когда сидел в полумраке гостиничного номера и жадным взглядом пробегал от одной фотографии к другой, улавливая и подмечая детали; когда смотрел видеозапись, на которой его благоверная кувыркалась с другим? Когда в сотый раз перечитывал заключение генетической экспертизы; когда набирал номер друга, чтобы подтвердить готовность исчезнуть?

 Выдвинув верхний ящик, Макс достал из него три новеньких паспорта – их пропуск в новую жизнь, где не будет никаких упоминаний о моём прошлом и угроз от врагов… Он спланировал все до самых мелочей, создал ширму для идеального спектакля, чтобы ни у кого из недоброжелателей не возникло сомнений: Макс Соколов скоропостижно скончался, разбился в автокатастрофе вместе с женой и дочерью. И пока все вокруг будут изображать траур, он перевезёт семью во Францию, где они продолжат жить долго и счастливо, возможно, родят еще одного малыша. Они ведь целый год об этом мечтали…

Глава 13. Боль и ненависть Макса Соколова

Мы ненавидим тех, кого любим, потому что они способны причинить нам больше всего страданий.

Лин Старлинг
 

Неизвестно, сколько времени он просидел в кабинете после ее ухода. Застыл в одной позе, сжимая руками голову и надавливая пальцами на лоб. Пришел в себя, когда тишину кабинета нарушила нетерпеливая дробь дождя по окнам. Уже вечерело. В воздухе витал неприятный запах сгоревшей бумаги, мышцы тела неприятно ныли, требовали движения. Хотелось либо спуститься в зал и хорошенько размяться, либо напиться по-черному. Забыться, оградиться от мира, в котором все неумолимо напоминало ему о ней.

Макс тяжело поднялся и огляделся по сторонам. Казалось, он заново увидел собственный дом, кабинет, место, где, бывало, засиживался до поздней ночи. Перевел взгляд на кресло у камина и чуть не задохнулся от нового потока воспоминаний.

Дыхание стало разрывать грудь, он снова ощущал ту ноющую боль, раскаленными тисками сдавившую его сердце.

Амелия… Зачастую, когда в компании не требовалось ее присутствие, жена удобно устраивалась в углу комнаты, поджимала под себя ноги и делала вид, что читает. На самом же деле наблюдала за ним, бросала на Макса такие взгляды, перед которыми даже святой не устоял бы! Сколько раз они занимались любовью прямо тут, на дубовом столе! Сколько раз он забывал обо всем, растворяясь в ней без остатка! Слушал учащенное дыхание супруги, целовал ее раскрасневшиеся щеки и с трудом сдерживал рвущиеся наружу признания в любви…

Теперь все это в прошлом. Ничто из той жизни больше не повторится, потому что его жена – шлюха, лживая предательница!

Разве таких можно любить?! Разве с ними рожают детей?! Макс верил ей! Ни разу не обидел – ни словом, ни действием. Не сделал ничего, чем заслужил бы подобное от нее. Макс любил ее, любил по-настоящему, всей душой. Он строил с ней будущее, мечтал, как состарятся вместе, будут заботиться друг о друге, а она вонзила ему нож в спину. Такого не прощают. Такое не забывается.

А ведь он действительно в нее влюбился, словно какой-то школьник, как глупый подросток! Повелся на идеальную оболочку, не потрудившись даже узнать, что на самом деле за ней скрывалось… Когда Зеленоглазка сбежала, как с цепи сорвался, искал ее по всему городу, не спал ночами. Все представлял свою незнакомку, воображал, как найдет ее, заберет себе и уже ни за что не отпустит. С Соней* порвал сразу же. После Лии на других вообще смотреть не мог: везде она мерещилась. Точеная фарфоровая куколка. Его женщина…

Когда Артур попросил его забрать мать и сестру Сары из аэропорта, Сокол даже представить себе не мог, кого он там встретит. Свою нимфу заметил сразу же, выследил точеную девичью фигурку в шумной толпе – и все… потерялся, забыл, как дышать. А потом увидел Анну – маленькое улыбающееся чудо, при виде которого внутренности словно на части разорвало. Смотрел в большие зеленовато-серые глаза, а в голове барабанной дробью отбивало: «Моя! Точно, моя! Мои!». Но нет. Ошибся. Как же он тогда ошибся! Не усомнился, не проверил… почему? Что такого особенного нашел в Амелии, из-за чего он потерял бдительность? Доверился чувствам, послав рассудок в длительное путешествие на три веселые русские буквы.

Он делал все ради них, жизни не жалел, сил и здоровья, работал как проклятый, чтобы его девочки ни в чем не нуждались, чтобы вся грязь и ужас прошлого остались там, где-то позади, в далеком прошлом, куда он навсегда замуровал все двери. Макс заботился о жене так, как ни о ком и никогда, ни в чем не отказывал. Взять хотя бы этот дом. Они вместе выбирали его, продумывали дизайн каждой комнаты, обставляли все, как она хотела: мебель, камин, шторы. Даже этот чертов кабинет – отражение Амелии, ее детище. Именно ей приглянулся этот стол, кресло с высокой регулируемой спинкой, причудливая фигурка слона и многое другое.

Куда ни глянь – везде она. Лия! Лия! Лия… Предательница! Больше не его жена. Но как свыкнуться с этой мыслью?! Как поверить, что все прошло, закончилось и не повторится?!

Все было ложью: вся его счастливая семейная жизнь, каждое ее признание в любви, каждый поцелуй, обещание доверять и не предавать.

Их семья – ложь. И всегда такой была. Только он, идиот, этого не понимал!

– А-а-а… – заорал он что есть силы. Кричал, чтобы хоть как-то выпустить наружу, танцующих внутри бесов, выплеснуть накопившееся напряжение.

Не помогло. Да и что теперь ему поможет?

«Выпить, – пронеслось в голове. – Нажраться в хламину, чтобы пусто было. Ходил рогатым ослом – теперь привыкай».

Макс встал, уперся кулаками в стол и толкнул его что есть силы. Тяжелая деревянная конструкция накренилась, ноутбук вместе с гребаным слоником с грохотом повалились на пол, фигурка жалобно хрустнула и разлетелась по дубовому полу на куски. Совсем как его жизнь.

Но ему все было мало. Душа требовала реванша, внутренний зверь вырывался на волю.

За столом последовали длинные стеллажи с книгами, шкаф с бутылками коллекционного вина, журнальный столик…

Его вырубило. Нарочь выбило из реальности. Очнулся, когда от некогда уютного кабинета остались лишь жалкие руины. Легкое движение на пороге привлекло внимание. Инстинкты вмиг насторожились, по телу пронеслась знакомая дрожь.

«Неужели вернулась? – возникла странная догадка, а глупое сердце затрепыхалось в груди пойманной птицей. – Снова хочет поговорить? Объясниться?»

Глава 14. Без вины виноватая

Иногда людям кажется, что они ненавидят ложь, в то время как каждый видит и воспринимает ее по-своему....

– Говори! – Макса трясло. Он с трудом сдерживал себя, чтобы не наделать еще больше глупостей, не зарыть себя еще глубже. Видел же – скрывает что-то. Нечто важное. То, что он должен, просто обязан знать. – Я слушаю!

Маша молчала. В страхе попятилась назад, вжалась спиной в дверную рамку, будто мечтая слиться с ней воедино. Отрицательно мотала головой, но глаза выдавали её. В них плескалась вина, искренняя и всепоглощающая. Сестра никогда не умела притворяться, он читал ее, видел насквозь. Не то что с Лией…

Макс стиснул зубы и яростно сжал кулаки. Сделал шаг к сестре, нависая над ней ледяной скалой жестокости и безжалостности. Подцепил остренький подбородок и поднял так, чтобы смотреть в глаза. Секунду наблюдал за ее реакцией, подметил испуганно расширившиеся зрачки, ощутил рваное дыхание, услышал бешеный ритм сердца. Он смотрел на нее долго и пристально, изучая, улавливая изменения на ее лице, в глазах, в подрагивании ресниц и шевелении губ. Да, она боялась его! Но только его ли?

– Рассказывай!

Маша сжалась еще больше, и, сглотнув, попыталась отвернуться.

Он не позволил. Дернул на себя, обдавая бледную кожу раскаленным выдохом.

– Что ты хочешь знать? – едва слышно спросила она.

– Все.

– Я… не могу, – всхлипнула девушка, зажмурившись. По бескровной щеке скатились две крупные слезинки, она покачнулась и упала бы, если бы Макс не держал ее. Повисла на брате, словно тряпичная кукла. А потом, будто очнувшись от глубокого сна, оттолкнула его от себя. – Не могу, понимаешь? Я не могу!

Ноги почти не держали ее, Мария прижалась спиной к стене и закрыла глаза. Тяжело вздохнула, стараясь выровнять дыхание и унять бешено колотившееся, сердце. Стиснула зубы и слушала, как вырывается сквозь плотно сжатые губы громкие вдохи и выдохи. Сглотнула и раскрыла глаза.

– Почему?! – не унимался Сокол. – Обещала подружке не раскрывать ее секрета? Так вот, ты опоздала, сестренка! Можешь больше не притворяться, я все знаю!

Маша тяжело и часто задышала. Что-то в ней надломилось в этот момент, отвращение к себе, к своему запятнанному телу и разбитому сердцу накрыло с головой. Чувства перешли допустимый предел, а эмоции готовы были рвануть изнутри ее существа фонтаном жидкой лавы.

Опасность, беда, несчастье, трагедия… Они летали в воздухе, цеплялись за дыхательные пути, царапали слизистую.

«Боже, что же я надела? Из-за меня у Лии проблемы…»

– Что… что ты имеешь в виду? – пробормотала она, растерянно пробегая глазами по комнате и стараясь смотреть куда угодно, но только не на него.

Только сейчас начала понимать, как ужасно поступила. Эгоистично… Невестка спасла ей жизнь, ничего ради нее не пожалела. А чем отплатила она? Стала причиной разлада в семье. Из-за ее глупости пострадали ни в чем не повинные люди…

– Как давно она тебе призналась? – жестко повторил Макс, окинув ее острым уничтожающим взглядом. – Или ты сама во всем догадалась? Только я один ничего не видел! Не понимал, какую змею пригрел на груди…

Маша застыла как вкопанная.

– Что?!

– Что слышала! Хватит защищать ее!

– Ты в своем уме? Как ты можешь обвинять ее в таком?! Амелия бы никогда не предала тебя!

– Никогда?! – Лицо Макса исказилось в гримасе отвращения. Запрокинув голову, он вдруг начал смеяться – громко, с надрывом, как настоящий безумец. – Никогда… Это ж надо, какая она актриса! Всех обвела вокруг пальца! Всех очаровала! Ну, прям истинный ангел!

– Макс, пожалуйста... – Маша уже не боялась за себя. Ей было не важно, что станет с ее жизнью, что о ней подумает старший брат. Все это незаметно отошло на второй план, оставив лишь отчаянное желание помочь дорогому человеку увидеть, наконец, правду, избавиться от безумного наваждения. – Ты все неправильно понял. Все не так, как ты думаешь… далеко не так. Просто выслушай меня, позволь объяснить.

 – Что ты можешь мне сказать? Что?!

– Больше, чем ты себе представляешь! – произнесла она с надрывом. – Ты не знаешь, что я сделала…

– Да что ты могла сделать? И при чем тут вообще ты?! – сказал Макс и замер с раскрытым от удивления ртом, заметив мертвенную бледность ее лица.

С трудом сглотнув ком в горле, выдохнул:

– Рассказывай!

Маша вся подобралась. Обжигающие путы сомкнулись вокруг ее горла, вынуждая мысленно перенестись на несколько дней назад, когда все только начиналось, а жизнь еще казалась цветной и безоблачной. Стрела боли пронзила насквозь, отозвавшись эхом в каждом волоске на ее теле, в каждой клеточке ее существа.

– На протяжении всей своей жизни я мечтала встретить человека, который увидит меня, настоящую, – тихонько начала она. – Не тот образ богатой наследницы, которым меня наградили СМИ, а мою душу. Простую девушку Машу, которая хочет жить обычной жизнью. Дружить, работать… любить…

Первые месяцы жизни во Франции были для нее особенно тяжелыми. Конечно, проблем с языком у Маши не было: многочисленные гувернантки с детства позаботились о том, чтобы их подопечная могла свободно изъясняться на трех языках: английском, французском и русском. Трудности были связаны с отсутствием друзей и банальным неумением их заводить. Каждый раз, глядя на своих сверстников, которые с такой легкостью могли подойти к абсолютно незнакомому человеку и завести дружескую беседу, она ненавидела себя за робость. Годами ее воспитывали в строгости, прививали чувство такта, заставляли соблюдать все правила этикета. Ради чего? Чтобы в будущем стать достойной супругой для такого же представителя элиты, как и она сама? Но при этом никого не волновало, чего на самом деле хочет она, Маша.

Глава 15. Подстава

Есть друзья, которых мы называем братьями, есть братья, которых мы никогда не сможем назвать друзьями…

– Маша… –  Он запнулся. Язык будто прилип к небу, слова застряли в горле, встали поперек трахеи, перекрывая дыхательные пути. А что он мог ей сказать? Как утешить, успокоить? Да и возможно ли это, после всего, что она пережила, после всего, что видела?

 Его сестренка, его маленькая невинная девочка... Макс ведь поклялся защищать ее, дал слово, что никому не позволит причинить ей боль. Маша – его душа, частица сердца. Она – его все, хоть никогда и не признавался в этом. Она – единственное напоминание о родителях, их отражение, его семья. А как он повел себя с ней? Как относился все эти годы? Думал, что если будет держаться вдали, если максимально отстранится от нее, то тем самым обезопасит Машу, оградит от своего грязного, жестокого мира. Макс ведь из-за этого сослал ее во Францию: надеялся, что враги не доберутся до нее.

 Не получилось.

 Снова он совершил ошибку.

 Сжатые в кулаки руки задрожали, ладони непривычно вспотели, кончики пальцев затрепетали, отдаваясь в каждой клеточке разрядом в сотни тысяч вольт. Внутри все сжалось, стянулось, скрутилось в жесткий клубок оголенных электрических проводов, обжигающих током, пронизывающим его до основания, до самых глубин очерствевшего сердца.

 Как же он себя ненавидел! Как презирал за слепоту, за то, что все эти годы был для нее чужим!

– Сестренка... – сипло проговорил он, шагнул  к Маше и опустился перед ней на колени.

Словно извиняясь за все, что с ней произошло, Макс попытался обнять сестру. Нежно провел кончиками пальцев по щеке, ощутил обжигающую влагу на гладкой коже и содрогнулся.

 Он не больно, но настойчиво сжал подбородок Маши и повернул к себе её бледное лицо, чтобы заглянуть в глаза сестры, такие родные, любимые, цвета летнего неба, чтобы увидеть в них погасшее пламя сестринской любви, одиночество, отчаяние, страх, безразличие. Он оказался достойным только этого.

 Когда-то в этих глазах светился восторг и восхищение. Когда-то он был ее героем, защитником, всем... когда-то…

 Маша решительно отказывалась смотреть на него. Попыталась отшатнуться, высвободиться из захвата его пальцев. Из её глаз хлынули слезы. Она уже не сдерживала их, они текли по ее щекам, оседая на языке, сквозь стиснутые до боли губы вырывались отчаянные стоны и всхлипывания.

  Макс чувствовал себя последней мразью, кем угодно, но только не человеком, не братом.

 Девушка вздрогнула, отшатнулась от его настойчивых рук, все еще сдерживавших ее хрупкие плечи. Увернулась от объятий и, несмотря на то, что он крепко сжимал ее в стальных тисках, попыталась встать. Он не поддался. Не разрешил. Не хотел ее отпускать. Только не сейчас, не в эту секунду, когда внутри все плавится от боли.

 – Прости меня, – бессильно выдохнул Макс, уткнувшись носом в светлую макушку сестры, вдыхая аромат ее волос. – Прости за все… Прости…

 – Не надо.

 Всего два слова. Она произнесла их так просто, с такой легкостью, будто и не было ничего. Будто перед ней был не ее брат, а чужой, совершенно посторонний человек.

 – Ничего не надо, Макс. –  Холодный, равнодушный голос сестры разрывал душу Макса на части, сжигая последние крупицы родства между ними. – В детстве я на каждый свой день рождения загадывала, чтобы ты стал прежним – тем Максом, которого я когда-то знала… моим Максом. Но годы шли, мы взрослели и… отдалялись друг от друга. Мы давно стали чужими, Макс… Теперь уже поздно что-либо менять. Ты только с Лией так не поступай, ладно? Не бросай ее. Она этого не заслужила.

 Сбросив его руки со своих плеч, Маша медленно поднялась, прижалась спиной к стене и еще раз оглядела развалины бывшего кабинета. На Макса она не смотрела.

– Вадим напоил меня и сфотографировал, пока я была без сознания. Твоя жена встречалась с ним, чтобы выкупить у него эти снимки. А потом, когда он отказался и произошло то, что произошло, я взяла с Амелии обещание, что она никому и ни при каких обстоятельствах не расскажет об этом… Она очень хороший человек, Макс. Такие, как Лия, просто не способны на предательство.

 Маша больше ничего не сказала. Ушла, оставив брата сидеть на развалинах некогда идеального мира, светлого и счастливого… Некогда, но не сейчас... Через пару секунд Макс услышал, как хлопнула входная дверь. Он остался один.

 С минуту он сидел в прострации. Мозг вдруг отключился, сознание резко помутилось, и Макса словно выбросило в шипящий эфир. Перед его затуманенным взглядом проносились разрозненные  фрагменты прошлого, воспоминания перебрасывали его из одного времени в другое и обратно. А потом его будто подбросило, Макс встал и бросился в коридор. Завернул за угол и оказался в гостиной. Глянул на разбросанные по полу фотографии и смачно выругался.

 Поднял одну из них – ту, на которой Лия сидела в ресторане. С ним.

 Он долго смотрел на снимок, потом на другой, третий, десятый... Прожигал их взглядом, гипнотизировал, но так и не смог понять, что именно его так возмутило в тот день. В них не было ничего – никакого намека на близость, никаких эмоций. Между людьми, запечатленными на этих фотографиях, ничего не было и не могло быть!

 Внимание Макса привлекла коробочка – маленькая, синяя,  абсолютно неприметная. Она лежала среди всей этой грязи, единственное цветное пятно. Яркая, перевязанная нарядной лентой. Как он не заметил ее раньше?

Глава 16. Сильная слабая женщина

Без общения нет отношений.

Без уважения нет любви.

Без доверия нет смысла продолжать…

 – Лия? Детка, что случилось?! Что с твоим лицом?! – Мама вскочила на ноги и бросилась ко мне. – Милая…

 А я не смогла ничего ей сказать. Громко всхлипнула, с трудом сдерживая рвущиеся наружу рыдания, замотала головой и пошатнулась. Комната будто поплыла перед глазами, перевернулась, превратившись в одно большое цветовое пятно.

 – Да что с тобой такое?!

 Мама тут же взяла меня под руку, не дав упасть, довела до дивана и принялась расспрашивать меня. Но что я могла ей сказать, если сама еще ничего совершенно ничего не понимала? Жестокие обвинения Макса, его уничтожающий, разрывающий внутренности взгляд – все это еще было свежо в памяти, стояло передо мной, высасывая все светлое, что когда-то было между нами.

 Сколько может вынести любящая женщина ради того, чтобы попытаться сохранить то, что еще осталось от ее любви? Я никогда раньше не задумывалась об этом. Зачем?

 Я была уверена в своем муже, думала, что знаю его. Но, как выяснилось, моих знаний оказалось недостаточно для того, чтобы защитить нашу семью и любовь. Казалось, за два года брака я узнала его достаточно хорошо для того, чтобы судить, как он отреагирует на то или иное мое действие или слово. Но я вновь ошибалась…

 Оказывается, я совершенно не знала своего мужа!

 – Скажи хоть что-нибудь! Что у вас там произошло? И что, в конце концов, у тебя с лицом?!

 Опомнившись, я инстинктивно прижала руку к левой щеке, поморщилась от боли и снова чуть не заплакала. Нельзя. Не время.

 – Я выгляжу жалко, да?

 – Амелия…

 – Все закончилось, мам, – прошептала я, ненавидя себя за эту слабость. – Закончилось… Мы развелись…

 На секунду она опешила. Окинула меня сканирующим взглядом, вздохнула и испуганно зажала рот ладонью.

 – Господи! Что ты такое говоришь?!

 Не выдержав, я отвернулась. Закрыла глаза, чтобы не дать волю слезам. От боли разрывалось сердце, а едва сдерживаемые рыдания сдавливали горло так, что я не могла дышать. Заставляла себя терпеть, задыхалась, но больше не плакала.

 Слезы закончились еще по пути сюда, когда я изо всех сил пыталась сосредоточиться на дороге, но не выдержала. Свернула на обочину, на выезде из поселка, выключила зажигание и заплакала – навзрыд, не переставая. Тогда мне казалось, что я больше не заплачу, думала, что эта боль уже настолько въелась в меня, что просто растворилась в крови, вжилась в ДНК, став частью меня. Однако я ошиблась.

 Она не проходила. Калечила, уничтожала вновь и вновь, не щадя и не жалея.

 Макс мне не поверил. Не дал даже возможности рассказать, оправдаться…

 Смотрел так, словно перед ним стоял не живой человек. Кричал, словно меня не могли ранить его слова. Ударил…

 Он никогда до этого не поднимал на меня руку. Никогда не позволял себе грубости и жестокости по отношению ко мне. Никогда за два года. До сегодняшнего дня, когда все вдруг изменилось и наш идеальный мирок разошелся по швам, развалился, как карточный домик.

 Из-за чего? Кто сотворил все это с нами? И главное – за что? Кому могло помешать наше счастье? Кому?!

 Я ведь никогда и подумать не могла, что все для нас закончится именно так! Да и как подобное могло прийти в голову?! В нашей жизни было многое: грубость и желчь слов, взаимная ненависть и обида, страх и спешность желаний… Но никогда его природная грубость не переходила в насилие, никогда жесткость не перерастала в жестокость…

 В какой именно момент мы дошли до точки невозврата? Когда пересекли ту грань, за которой скрывался этот ад?

 Когда он назвал меня шлюхой и бросил мне в лицо «доказательства» моих измен, когда заявил, что Анна не его дочь? Или же когда усомнился в моей верности? Когда установил за мной слежку…

 Не зря говорят: кто ищет, тот всегда найдет. И Макс нашел то, что хотел. Убедился. Поверил. И наказал. Устроил показательную казнь для лживой жены. Но он ни разу, ни на секунду не усомнился. Значит, ждал этого с самого начала? Не верил? Не доверял?

 И в тот миг все изменилось. Желание оправдаться, защитить и отстоять себя растворилось в полыхающем костре его ненависти, когда поддельный результат экспертизы коснулся моих пальцев. Внутри меня словно что-то щелкнуло, загорелась красная лампочка опасности, и материнский инстинкт завопил стоном пожарной сирены о том, что мне больше нечего сказать этому человеку. Я не собиралась ничего доказывать – кто бы мог подумать?! – отцу своих детей!

 Я ушла, как он этого и хотел. Ушла, оставив на столе подписанные бумаги на развод и не взяв с собой ничего, что напоминало бы мне о нем, кроме воспоминаний и своих малышей – четырехлетней дочери и еще не рожденного ребенка под своим сердцем. Ушла гордо, как раненый солдат с поля боя, побитая, но не сломленная. Выжившая в неравной схватке с тем, кого считала целым миром и который пошел на меня войной.

 Сквозь туман в голове слышала мамины вопросы, откуда-то издалека долетали звуки включенного телевизора. Анютка смотрела мультики в большом зале. Мое сокровище…