Лучшая иллюзия страны

ГЛАВА 1

ГЛАВА 1

Алза была в ярости. Злобным вихрем она влетела в Валэйскую клиническую больницу, пронеслась по коридорам, не замечая никого вокруг, и ворвалась в лекарскую отделения травматологии, грохнув дверью так, что стекла в высоком окне жалобно зазвенели.

– Что случилось? – ошарашенно уставилась на нее Шелли, роняя на диван «Лекарский альманах».

«Весенний выпуск пришел», – отметила про себя Алза и обессиленно рухнула рядом с подругой.

– Прадедушка Лунсве оставил завещание, – процедила она.

– Тебе ничего не досталось? – сочувственно спросила Шелли.

– Да как сказать… – Алза скривилась. – Я могу получить почти шестьсот тысяч цембу, но при одном условии…

– Выйти замуж за правнука его старого друга? – В глазах Шелли появился романтический блеск.

– Я тебя обожаю! – Алза расхохоталась. – Как тебе удается всегда найти нужные слова, чтобы поднять мне настроение?

– Не знаю, – пожала плечами Шелли. – Видимо, такой уж у меня талант.

Алза с теплотой посмотрела на подругу. Шелли была такой славной! Милое лицо в обрамлении светлых кудряшек, задорный курносый нос, ясные голубые глаза, аппетитная фигурка с приятными округлостями в нужных местах – воплощенное очарование. Не то что сама Алза – худощавая, с резковатыми чертами лица, скучными серыми глазами и волосами мышиного цвета. Хорошо, что хоть ноги ровные, да и грудь кое-какая имеется, а то была бы совсем тоска.

Знакомство с Шелли было, пожалуй, самой большой удачей в жизни Алзы. Во всяком случае на данный момент. В Лекарскую-то академию она поступила благодаря имевшимся способностям к магии вещественных иллюзий и отличным знаниям, которые с неослабевающим упорством получала в школе. А вот поселить в одну комнату в академическом общежитии её вполне могли бы и с какой-нибудь другой девушкой из тех, кто обучался на факультете для лекарей, имеющих способности к магии преобразований.

Как возникла эта традиция – селить вместе студентов с разных факультетов, никто уже и не помнил. Но руководство Лекарской академии строго её придерживалось, считая, что она способствует плодотворной совместной работе лекарей различных специализаций в будущем.

Алза до сих пор помнила, как сидела на кровати, с волнением ожидая будущую соседку, а когда та наконец-то появилась, не смогла сдержать радостной улыбки.

– Меня зовут Шелест Листвы Анбэ. – Вошедшая застенчиво улыбнулась. – У меня есть пирожки с малиновым вареньем, хочешь?

– Хочу, – ответила Алза. – Я – Алая Заря Карунай, и мне кажется, что мы подружимся.

– Мне тоже, – с готовностью кивнула Шелли.

И они действительно подружились, а после окончания учебы им снова повезло – удалось получить работу не только в одной больнице, но и в одном отделении. Это было редкостной удачей – ведь мастеров преобразований в травматологии требуется мало – с переломами и прочими повреждениями работают мастера вещественных иллюзий. Конечно, и мапры-лекари, и мвилы-лекари умеют лечить не только при помощи магии. Их вообще учат пользоваться даром очень экономно – никогда ведь не знаешь, какая именно помощь может потребоваться в следующий момент. Вдруг ты потратишь весь резерв на случай, где без магии можно было и обойтись, а с новым без нее справиться не получится?

– Так что же это за возмутительное условие? – вырвал Алзу из размышлений очередной вопрос Шелли. – Что может быть хуже брака с якобы идеальным отпрыском прадедушкиных друзей?

– Выиграть Всемалернадский конкурс иллюзий! – выпалила Алза.

– Но ты же не художник! – всплеснула руками Шелли.

– Вот именно! – горько усмехнулась Алза. – Так что прадедушка Лунсве попросту поиздевался надо мной напоследок. Старый пень так и не простил мне, что я пошла в лекари, а не в художники.

– Но ведь не в охотники же! Я еще понимаю – считать, что гоняться за тварями из Незримого – чисто мужское дело. Но лекарь? Разве помогать страждущим – неподходящее занятие для женщины?

– Он считал именно так, – вздохнула Алза. – Я неоднократно пыталась доказать ему, что лечить людей – не на незров охотится, что как раз именно в нашей профессии и раскрываются лучшие женские черты, но всё было бесполезно.

Шелли погладила её по руке и неуверенно спросила:

– А может, тебе всё-таки попробовать? Или участвовать могут только профессиональные художники?

– Понятия не имею! – фыркнула Алза. – Я про этот конкурс знаю лишь то, что он существует, даже трансляций по магсети никогда не смотрела.

– А я смотрела, – улыбнулась Шелли. – Даже думала о том, чтобы поехать в Нанчжу и побывать на финале. Надо узнать условия! Вдруг участвовать может любой мвил?

– И что? Даже если и так, не сомневаюсь, что до финала добираются только художники, притом самые лучшие. Мне ли с ними тягаться?

– Но ты ведь сделала такие красивые цветы на мой прошлый день рождения! – напомнила Шелли. – А на позапрошлый были прелестные бабочки!

– А на следующий я обещала тебе разноцветных птичек, – покивала Алза. – Но это же так – любительские поделки.

– И всё равно – опыт создания художественных иллюзий у тебя есть, – гнула свою линию Шелли.

– Ну и как далеко я доберусь с этим крошечным опытом? Даже если мне повезет и я попаду в финал, это ничего не даст, ведь требуется выиграть. Стать лучшей во всей Малернаду!

– Тебе надо выиграть у тех, кто будет участвовать, а не у всех мвилов страны, – рассудительно заметила Шелли. – Я найду в магсети условия и скину тебе на зерсв.* (*зеркало связи) Изучишь их внимательно, тогда и решишь, стоит пытаться или нет.

– Ладно, – не стала спорить Алза. – Но я ничего не обещаю.

– И не надо! – улыбнулась Шелли. – Заставлять себя участвовать не стоит – через силу ничего достойного не сделаешь. А сейчас не думай об этом, лучше выпей со мной чая, пока в лекарской никого нет, а то делиться ореховым печеньем со всей утренней сменой мне совершенно не хочется.

– Да уж! – усмехнулась Алза. – Нам стоит поторопиться – минут через десять здесь будет многолюдно.

ГЛАВА 2

ГЛАВА 2

Подготовка к свиданию, назначенному на первых,* (*шестой день недели, выходной) не помешала Шелли исполнить обещание и собрать информацию про конкурс иллюзий.

Так что уже на следующее утро, которое после вечерней смены накануне началось для Алзы почти в полдень, она получила от подруги не только полное описание условий конкурса, но и кучу статей о победителях прошлых лет. Как ни странно, среди них действительно нашлись не только художники – за более чем сорок лет существования конкурса его дважды выигрывали охотники и целых три раза мвилы-лекари – к участию допускались любые мвилы, имеющие опыт работы по магической специальности от пяти лет.

Эти сведения немного приободрили Алзу. Да и задание первого тура выглядело не слишком сложным: нужно было изготовить натюрморт не менее чем из двух предметов. Оценивалась на этом этапе в первую очередь сама способность создавать долговечные и детализированные вещественные иллюзии. Натюрморты участникам следовало изготовить без надзора жюри конкурса и отправить организаторам с таким расчетом, чтобы они были доставлены не позднее пятидесятого дня весны. Оцениваться работы тоже должны были заочно.

Разумеется, была продумана и защита от хитрецов, желающих воспользоваться плодами чужого труда, – с натюрмортом следовало отправить нотариально заверенную анкету с приложенным к ней описанием структуры магических потоков участника.

В общем, участие в конкурсе было бесплатным только формально: требовалось потратиться на пересылку своей работы в Нанчжу, специальную упаковку для вещественной иллюзии, да еще и на нотариальное заверение анкеты, причем помимо нотариуса нужно было оплатить еще и услуги одного из Зрящих – магов, лишенных обычного зрения, но способных видеть энергетические потоки. Всё это вместе должно было обойтись никак не меньше, чем в семь тысяч цембу. Недешево!

Зато с созданием самой иллюзии можно было не спешить – до пятидесятого дня весны было еще больше цикла.* (*имеется в виду лунный цикл, 28 дней)

А во втором туре, если, конечно, Алза до него доберется, и вовсе удастся сэкономить – в этом году для участников из Северо-Западного округа он будет проводиться в Валэе. Не позже семидесятого дня весны все участники получат результаты первого тура, и те, кто пройдет во второй, должны будут в первый день лета представить уже более сложную работу – иллюзию животного, причем движущуюся.

Получалось, что на такую непростую задачу отводилось меньше времени – три недели. Во втором туре оценивались правдоподобность изображения и естественность движения иллюзии. И там уже жюри должно было выбрать только по десять человек от каждого округа, а не просто пропустить дальше всех, кто смог создать требуемую иллюзию.

Третий тур был еще сложнее – нужно было изобразить человека в полный рост, причем так, чтобы было очевидно, в каком эмоциональном состоянии этот человек находится. Оценивались при этом узнаваемость соответствующей эмоции и общая выразительность образа. Проводился третий тур через две недели после второго, и из пятидесяти человек, оставшихся после второго тура, отбирали только десять. Третий тур снова требовал расходов: дорога до Нанчжу и обратно, проживание в течение двух дней, поскольку оценить пятьдесят работ за один день жюри не могло, и транспортировка вещественной иллюзии в специальной упаковке – для тех, кто, как Алза, не в состоянии изготовить её за пару часов прямо на месте.

На участие в финале тоже нужно было потратиться: еще одна поездка в столицу и проживание в течение недели, которая отводилась на изготовление конкурсной работы на специально отведенной площадке. Здесь уже требовалось изобразить сценку с людьми, а при желании – еще и с животными, на фоне любого пейзажа. И вот в финале как раз главным наконец-то становился художественный замысел, ради которого жюри порой готово было простить даже огрехи исполнения.

Но пока до финала было еще очень далеко, и Алзе нужно было решить, станет ли она ввязываться во всё это. На одной чаше весов были шестьсот тысяч цембу, означавшие выплату оставшейся части кредита за квартиру и новую мебель. На другой – визгрикова куча времени, потраченного на создание художественных иллюзий, и визгрикова куча нервных клеток, загубленных участием в конкурсе.

Себя Алза знала – оставаться спокойной она не сможет – если решит участвовать, будет переживать по малейшему поводу. Переживать и злиться, ведь злость – самое эффективное средство борьбы с любыми страхами. По крайней мере, для Алзы. Вот на работе она с легкостью воспринимала любые вызовы и играючи сохраняла неизменную уверенность в себе. Но как только дело касалось чего-то более личного – всё, прощай невозмутимость.

Но новая мебель… Но возможность не считать каждый цембу, чтобы хватило на очередную выплату по кредиту… Это было так заманчиво! И еще, если уж быть до конца честной, очень хотелось утереть нос прадедушке Лунсве. Алза прекрасно осознавала, как глупо и нелогично пытаться что-то доказать покойнику, однако желание от этого меньше не становилось.

И пусть её выбор профессии не поддерживали и все остальные члены семьи Карунай, именно визгриков прадедушка не давал Алзе покоя даже после своей смерти. Сухонький старикашка и правда напоминал визгрика – мелкого крысообразного незра, который противным скрипучим визгом мог вызвать головную боль. Только сходство было не во внешности, а в степени противности.

Надо заметить, Лунсве Каруная не любил вообще никто из родственников. Зато у его художественного таланта поклонников было немало. У Алзы до сих пор регулярно спрашивали, кем она приходится «выдающемуся живописцу» и «одному из величайших художников современности». В зависимости от настроения она либо отвечала правду, либо заявляла, что они всего лишь однофамильцы. Второе случалось чаще, поскольку объяснять всем подряд, почему она, имея способности к магии вещественных иллюзий, не подалась в художники, Алза просто ненавидела – прадедушкиного гневного недоумения по этому поводу и холодного осуждения других родственников ей хватало с лихвой.

ГЛАВА 3

ГЛАВА 3

Пусть уведомление о том, что она прошла во второй тур, Алзу и не удивило, но всё равно чрезвычайно обрадовало. И этой радостью она решила поделиться с теми, кто ей помог: с Шелли и с Летуром. Тем более это было несложно – всего-то и требовалось пригласить их в кондитерскую «Сахарная бабочка», где продавали в том числе и «Воздушные грезы». Правда, заставить Летура позволить девушке оплатить его порцию оказалось потруднее, но Алза справилась и с этой задачей.

Они отлично провели время, наслаждаясь кондитерскими чудесами и прекрасным чаем, а заодно и обсудили, какое животное Алзе стоит выбрать для второго тура.

– Нужно что-то простое, но милое, – высказалась Шелли.

– Согласен, – поддержал её Летур. – Животное должно быть такое, чтобы его можно было легко изобразить с натуры, причем и чтобы само по себе изображение было не слишком для тебя сложным, и чтобы у тебя имелась возможность наблюдать за животным столько, сколько понадобится, ведь нужно еще и движения этого конкретного животного воспроизвести.

– Разве это обязательно? – заинтересовалась Шелли. – Чтобы и внешность, и движения были от одной и той же особи?

– Ну конечно! – уверенно кивнул Летур. – Ведь и люди, и животные двигаются определенным образом в зависимости от строения тела, а оно индивидуально.

– Летур прав, – согласилась Алза. – Чтобы выглядело естественно, нужно сделать именно так.

– И кого же ты будешь изображать? – спросила Шелли.

– Наверное, Хрюмзика, – задумчиво протянула Алза.

– Отличный выбор! – Шелли рассмеялась. – Он милый, и наблюдать за ним ты сможешь сколько угодно.

– А Хрюмзик – это поросенок? – уточнил Летур.

– Нет! – Алза с улыбкой покачала головой. – Это пес, который живет при больнице. Считается, что он сторожевой, но, мне кажется, Хрюмзик, скорее, составляет сторожам компанию, чем что-то охраняет.

***

Хрюмзик был ужасно забавным: если бы не размер – а ростом он был Алзе примерно до середины бедра – то напоминал бы мягкую игрушку. Палевый с рыжим отливом, морда широкая, ушки острые, хвост колечком, на голове и лапах шерсть курчавая, а на спине – прямая, примерно в палец длиной, и распадается посередине на ровный пробор, словно специально сделанный.

Изготовление вещественной иллюзии Хрюмзика заняло у Алзы целых три вечера: со скелетом и прочей собачьей начинкой она справилась быстро, а вот с шерстью пришлось помучиться, да и воспроизведение выразительной морды и не менее выразительного хвоста далось ей непросто.

Работать с Хрюмзиком было легко. Характер пес имел дружелюбный – всем знакомым он не только радостно махал хвостом, но и охотно подавал лапу, и за угощение, и просто так. Однако нельзя было сказать, что Хрюмзик вовсе лишен сторожевых качеств – и слух, и обоняние у него были отменные. А то, что ловить воров ему не приходилось, так это потому, что на окружавшую небольшой больничный сквер кованую ограду, увенчанную острыми пиками, были наложены превосходные охранные заклинания.

Зато мелкую живность Хрюмзик чуял прекрасно: не только заглядывавшую в сквер в надежде на подачки посетителей белку гонял со звонким лаем, но и на порой забредавших невесть откуда мышей охотился с удовольствием. Крыс охранный контур не пропускал, а вот мыши просачивались почему-то, возможно, были слишком мелкими, чтобы на них срабатывала защита.

Подобная нетерпимость к грызунам вызывала живой отклик в сердце больничного завхоза госпожи Барияки, всегда находившей для Хрюмзика не только доброе слово, но и вкусную косточку.

– Хрюмзичек наш куда лучше кота, – сложив на пышной груди руки, с умилением говорила она, – и мышей ловит, и никогда не пакостит. Сделает свои дела собачьи под дальним кустиком, да сам и закопает – прелесть, а не животное!

Алза с оценкой собачьих достоинств была полностью согласна, однако изображать Хрюмзика закапывающим продукты своей жизнедеятельности всё же не хотела. Значит, нужно было выбрать что-то другое.

Собака, подающая лапу, – мило, но банально. А Алза, внимательно изучившая подобранные Шелли статьи про победителей прошлых лет, убедилась, что во всех случаях, когда конкурс выигрывали мвилы, не являющиеся художниками, добивались они этого не в последнюю очередь благодаря оригинальности работ.

Пожалуй, стоило изобразить Хрюмзика в процессе выслеживания добычи. Бегущая собака – это слишком сложно, а вот сделать медленно крадущуюся можно было хотя бы попытаться.

И Алза начала наблюдать. Прикрывшись иллюзией пустого пространства, чтобы не вызывать лишних вопросов, она усаживалась в тенечке на позаимствованную из кладовки с разрешения госпожи Барияки старую табуретку и внимательно смотрела, что и как Хрюмзик делает.

Конечно, сидеть подолгу у Алзы времени не было – наблюдать за собакой, конечно, не работа, но и не полноценный отдых. Так что тратила она на это примерно час или полтора, а потом отправлялась домой.

Погони Хрюмзика за белкой выглядели очень зрелищными, но, увы, это было не то, а мыши псу всё никак не попадались. Но наконец-то в среду Алзе повезло: примерно через полчаса после того, как она устроилась на своей табуретке, мирно дремавший в тенечке Хрюмзик вскинул голову и, насторожив уши, начал к чему-то прислушиваться. Поводив носом, пес поднялся и бодро затрусил к забору. Его целью оказался притулившийся в дальнем углу деревянный сарай, в котором хранился садовый инвентарь.

Добравшись туда, пес принюхался и возмущенно тявкнул. Алза подошла поближе. Ничего подозрительного в запертом на навесной замок сарае на первый взгляд не было. Хрюмзик тявкнул снова, а следом из сарая послышался какой-то металлический звон.

– И что же там такое? – недоуменно спросила Алза.

Пес, разумеется, не ответил, зато начал скрести лапами землю под дверью сарая, пытаясь сделать подкоп.

– Нам с тобой, дружок, явно нужна помощь, – заключила Алза и, достав из сумочки зерсв, связалась с госпожой Бариякой.

ГЛАВА 4

ГЛАВА 4

В третий тур Алза прошла. И на радостях потащила Шелли и Летура отмечать в кафе.

– На свидание завтра сходите! – заявила она. – А сегодня у меня праздник! Маловероятно, что я выйду в финал – впечатляющий реалистичный портрет в полный рост у меня вряд ли получится – так что праздновать надо сейчас.

– Да мы и не возражаем, – заверила Шелли, а Летур подтверждающе кивнул.

В итоге получился очень приятный вечер, к концу которого Алза с некоторым удивлением поняла, что потихоньку начинает и Летура считать своим другом. Это было довольно неожиданно, но всё равно приятно – друзей у нее было немного.

И именно Летур убедил её, что бросать конкурс не стоит.

– Иногда результат соревнования определяется и случайными обстоятельствами, – пояснил свою позицию он. – Ты ведь участвуешь не ради того, чтобы доказать себе, что ты лучший художник-мвил в Малернаду. Значит, для тебя и не будет важно, по какой причине ты победишь.

– Надеяться на случайности как-то… – Алза неопределенно покрутила в воздухе рукой.

– Не слишком надежно, – согласился Летур. – Но зато ты будешь знать, что сделала всё возможное, а значит, и жалеть будет не о чем.

– Ты прав, – признала Алза. – Если я сдамся, потом сама себя загрызу.

Пусть она и заявляла друзьям, что не рассчитывает на победу, однако представить достойную работу и в следующем туре хотела. Нет, Алза вовсе не мечтала услышать очередную похвалу от нахального блондинчика Ярдо. Вот еще! Ради такого стараться уж точно не стоило. А вот ради уверенности в том, что сделала всё возможное для получения наследства вредного прадедушки, имело смысл потрудиться.

«Выдающийся молодой художник» невольно дал Алзе подсказку – можно просто заменить в работе с натуры те детали, которые не получается воспроизвести, на более легкие в исполнении. И это открывало большой простор для выбора варианта.

Но сначала требовалось определиться с тем, что именно она будет изображать. По всему выходило, что состояние человека следовало выбирать хорошо знакомое, такое, что часто приходится наблюдать. А при Алзиной работе это могла быть только травма на пару со своей верной спутницей болью. Пусть и не слишком оптимистичной выйдет картина, зато жизненной. Да и кроме того, что-то подсказывало Алзе, что негативные эмоции для своих иллюзий выберут немногие – их достоверно показать сложнее, а для победы в третьем туре, открывающей доступ в финал, изобразить пару слезинок на щеках будет явно недостаточно.

Времени имелось не так и много – всего две недели, а значит, следовало в срочном порядке определяться с тем, где брать модель. Сперва Алза планировала попросить Летура – она решила, что будет изображать мужчину – но потом передумала. Пусть примета, что, показывая на ком-то болезни, ты их приманиваешь к этому человеку, и глупая, но рисковать здоровьем практически друга всё равно не хотелось.

Значит, оставался только морг. Придется, конечно, потратить целый выходной, чтобы сделать полную вещественную иллюзию человека – это ведь не череп, это долго, зато изображать саму травму и работать над выражением нужной эмоции можно будет потом дома.

Сведения о том, что Алза участвует в конкурсе, просочились уже и в Валэйскую клиническую, поэтому ей регулярно приходилось выслушивать как поздравления – далеко не всегда искренние – так и вопросы о том, с чего вдруг лекарь решилась на подобное. За поздравления Алза благодарила, а вот ответами коллег не баловала – просто делала загадочное лицо и многозначительно молчала.

– Ходят слухи, что ты поспорила с мвилом Векамакой на полмиллиона цембу, что переплюнешь своего прадеда как художник, – поведала ей Шелли в четверг днем, когда они неспешным шагом шли с работы после утренней смены.

После вечерней подругу теперь всегда встречал Летур, а вот к концу утренней он не успевал – его рабочий день заканчивался позже.

– Надо же, сумму они почти угадали! – усмехнулась Алза. – А вот с какой стати Векамаку приплели, я, честно говоря, не поняла.

– Наверное, кто-то видел, как он к тебе подходил, – пожала плечами Шелли. – Региональный тур конкурса в Валэе в последний раз больше десяти лет назад проходил, так что это очень даже значимое событие и многие из наших были в прошлый первых на Цветочной площади.

– Логично, – согласилась Алза. – Ведь и меня же кто-то там увидел, не из газет же они узнали о моем участии.

– Вот тут ты ошибаешься! – Шелли улыбнулась. – Статья о том, что талантливая жительница Валэя прошла в третий тур Всемалернадского конкурса иллюзий, вышла на первой полосе в «Новостях Валэя» еще в понедельник, я сама видела.

– Ничего себе! – присвистнула Алза. – А мне почему не сказала?

– Забыла, – виновато вздохнула Шелли. – Тогда как раз мотоциклиста привезли с внутренним кровотечением, не до того было, а потом и вовсе из головы вылетело.

– Да, тебе в тот раз тяжело пришлось. – Алза бросила на подругу сочувствующий взгляд. – Сколько ты крови преобразовала для переливания?

– Около мурьюма. Один мурьюм подходящей у нас был, а остальное пришлось преобразовывать. Но зато он выжил. Он ведь, бедняга, к жене спешил – та только-только родила.

– И откуда ты всегда всё знаешь? – в очередной раз подивилась Алза. – И про сплетни наши больничные, и про пациентов?

– Внешность у меня располагающая – я вызываю у людей безотчетное доверие.

– Не то что я. – Алза вздохнула.

– А тебе это и не нужно. Мне интересно поболтать о том о сем, а ты пустых разговоров не любишь.

– Никогда не знаешь, какой разговор пустой, а какой нет. Вон даже от приставаний этого Векамаки оказалась польза – если бы не его пояснения про изображение с натуры, я бы, может, до сих пор голову ломала, что мне для следующего тура подготовить. А так я уже и в морге договорилась, и журнальчик прикупила модный, чтобы одежду для своей иллюзии подобрать.

– Значит, не такой уж он плохой человек, – пришла к неожиданному выводу Шелли. – Дай ему шанс, а?

ГЛАВА 5

ГЛАВА 5

В финал Алза действительно попала. Как ей показалось, не последнюю роль в этом сыграло то, что она видоизменила свою работу за весьма короткий срок. Почувствовав, что иллюзию недавно корректировали – а такие вещи мог ощутить любой мвил – члены жюри обстоятельно расспросили Алзу на этот счет, уточнив в мельчайших подробностях, что именно и как быстро она поменяла. Поскольку её объяснения совпали с их собственными наблюдениями, принимающие решения художники сочли их правдивыми и оценили проделанную работу по достоинству, включив Алзу в число победителей третьего тура.

Летур верно заметил – случайности в соревнованиях тоже играют не последнюю роль. Если бы не выходка Ярдо, которая сподвигла Алзу на изменение уже готовой иллюзии, вряд ли её работу сочли достойной финала.

Сам «выдающийся молодой художник», он же наглый блондин-провокатор, он же мутный тип с непонятными намерениями во время их в некотором роде свидания вел себя практически идеально – не лез с расспросами, однако внимательно и с интересом слушал, если Алза или Шелли что-то рассказывали, и не пытался заполнить собой всё пространство беседы, добиваясь, чтобы она крутилась только вокруг него. А самое главное – больше не упоминал о родстве душ и прочих романтических глупостях.

Биография же Ярдо, о которой, разумеется, тоже зашла речь, оказалась довольно интересной – чтобы не злить отца, и без того тяжело переживавшего, что ни один из двоих детей не унаследовал его дара по управлению стихиями, юный Векамака поступил на художественный факультет Академии вещественных иллюзий под личиной сестры-близнеца, а Ласве поступила на охотничий факультет под личиной Ярдо.* (*история Ласве рассказывается в книге «Охотники за тайнами Незримого»)

И оба они притворялись друг другом все пять лет, меняясь обратно, только когда покидали академию, да и то не каждый раз.

– Вот это да! Я бы так не смогла! – воскликнула Шелли.

– Я же говорила, что ты мутный тип! – одновременно с ней воскликнула Алза.

– Когда это ты такое говорила? – изумился Ярдо. – А главное – кому?

– Точно не мне, – немедленно заверила Шелли.

– Себе я такое говорила, себе! – не стала ничего выдумывать Алза.

– Значит, я тебе всё-таки понравился, – с довольной улыбкой заключил Ярдо.

– Ты художник, ты так видишь? – хмыкнула Алза.

– Будешь мне это до конца жизни теперь припоминать? – Ярдо рассмеялся.

– Если ты останешься таким же вредным, долго ждать этого конца не придется, – поделилась мнением Алза.

– Заботишься обо мне, – просиял Ярдо. – Определенно, у наших отношений есть будущее.

На это беспардонное заявление Алза только сердито прищурилась – сходу подбирать хлесткие ответы у нее получалось далеко не всегда.

– А хочешь, я тебе расскажу, каких бабочек мне Алза на день рождения сделала? – вклинилась Шелли, чтобы разрядить обстановку.

Ярдо предсказуемо согласился, и дальше разговор щекотливых тем уже не касался.

***

На подготовку к финалу отводился целый цикл. Да, создавать иллюзию требовалось на месте, но вот на то, чтобы её придумать и потренироваться в изображении, времени давали достаточно.

Однако решить, что именно она будет делать, у Алзы всё никак не получалось. Честно говоря, на участие в финале она всерьез не рассчитывала, поэтому и не ломала голову заранее. А вот теперь настал момент, когда потребовалось сделать выбор, однако в мыслях была одна только гулкая пустота.

Птички, бабочки, цветочки? О таких пустяках не может быть и речи! Сценка из больничной жизни? Но посчитают ли это достаточно оригинальным после Ярдо со сломанной рукой?

Теперь, когда возможность победы из совершенно умозрительной стала пусть и маловероятной, но реальной, выбор композиции для финальной работы превратился в крайне сложную задачу. Алзе хотелось, если уж и не выиграть, то выступить достойно. И снова впечатлить Ярдо, что уж там.

Правда, разобраться в причинах интереса к ней этого парня у Алзы так и не получилось, но и выбросить его из головы не вышло тоже. И не последнюю роль в этом сыграло то, что Ярдо всё-таки выпросил у нее координаты зерсва и каждый вечер обязательно выходил на связь, хотя бы на пять минут.

Нет, сначала Алза, разумеется, категорически отказалась от такого счастья, несмотря на умоляющие взгляды художника и осуждающие – Шелли. И тогда Ярдо пошел на подлый шантаж – пригрозил, что будет целыми днями засыпать её энвесками,* (*энергетические вестники) пока Алза не согласится общаться с ним по зерсву. А ведь он и правда мог вытворить подобное – для отправки энвески магу достаточно было знакомства с человеком.

Так что Алза уступила. И даже успела за неполную неделю привыкнуть к этим коротким беседам на отвлеченные темы. А вечером в первых внезапно ощутила, что ей чего-то не хватает, и когда сообразила, чего именно – ужасно на себя разозлилась. Сама ведь просила в день дежурства её не беспокоить и правильно сделала – работа есть работа.

Да и подумаешь, ерунда какая – пустая болтовня с малознакомым парнем! Тут и жалеть-то не о чем. А внутри всё равно что-то тихонько ныло, слабенько совсем, но вполне ощутимо. Очень хотелось в этом кого-нибудь обвинить. Шелли, например, или самого Ярдо. Но это был бы самообман, а таких вещей Алза всегда старалась избегать. Поэтому она честно призналась себе, что этот белобрысый прохвост ей всё-таки нравится, и неожиданно даже для себя самой совершенно успокоилась.

Дежурство им с Шелли выпало тихое, поэтому в начале второго ночи девушки устроились подремать на диванчиках в лекарской, предварительно проверив, что во всех занятых палатах активированы сигнальные артефакты, отслеживавшие состояние пациентов. В случае возникновения угрожающей ситуации они подавали звуковой сигнал через громкоговоритель в лекарской, а на пульте на посту лексестер загорался номер палаты, в которой требовалась помощь.

Проснулась Алза резко – громкоговоритель надрывался так, что мог бы и мертвого поднять. Вот только это не был звук сигнального артефакта, их дежурство ознаменовалось событием гораздо худшим:

ГЛАВА 6

ГЛАВА 6

Как только госпожа Барияка закончила проверять запасы, она немедленно озаботилась тем, чтобы все, дежурившие ночью, обязательно сходили в столовую и позавтракали.

– Давайте, давайте! – строго требовала она. – Пока пациентов нет. А то неизвестно, когда в следующий раз у вас свободная минутка будет.

Шелли пошла вместе со всеми, но Алзе постоянно приходилось напоминать подруге, что надо есть, а не сидеть над тарелкой, уставившись в одну точку.

– Почему он не отвечает? – со слезами в голосе спросила Шелли. – Я и по зерсву связаться пыталась, и энвески слала – ничего!

– Какие энвески?! – всплеснула руками Алза. – Когда Летуру писать-то? Ты что думаешь – сель так долго до города добирался, потому что никуда не спешил?

– Н-нет. А разве?..

– Ну конечно! Ближайшие к озеру мсти как раз на сейсмостанции. Значит, именно они не только подземные толчки гасили, но и сель сдерживали.

– К какому озеру? – Шелли удивленно уставилась на подругу.

– К Голубой Бездне. Сейчас почти середина лета, такому количеству воды просто неоткуда больше взяться. Видимо, какой-то из толчков в районе озера оказался слишком сильным, и мсти-сейсмологи уже не смогли его погасить. Подозреваю, что обрушилась часть склона Безумной, и озеро просто вытекло, может, даже и целиком.

– Ужас какой! – Шелли прижала руки к груди.

– И не говори, – поддержала её Алза. – И озеро жалко, и что в городе теперь будет, непонятно.

– В городе? – Шелли недоуменно нахмурилась.

– Валэй расположен уже не на склоне. Да, здесь есть небольшие возвышенности, вроде той, на которой стоит больница, но нет общего наклона земной поверхности – не знаю, как это правильно назвать. А значит – воде некуда течь дальше. Так куда она денется?

– Не знаю… – растерянно протянула Шелли.

– Вот и я не знаю, – тяжело вздохнула Алза.

Как выяснилось меньше чем через час после окончания завтрака, госпожа Барияка оказалась права – после того, как сель добрался до города, четыре из пяти городских лекпунктов стали недоступны и большую часть пострадавших, которым требовалась более серьезная помощь, чем та, что могли оказать на месте мвилы-спасатели, везли в Валэйскую клиническую.

Доставляли их поначалу на импровизированных плотах, изготовленных из того, что попалось под руку, – оказалось, что в Валэйской службе спасения своих плавсредств не имелось вовсе. Только во второй половине дня из Муккии прислали десяток надувных лодок. Поскольку железнодорожный вокзал затопило, привезли их самолетом вместе с другими необходимыми в случае наводнения вещами, сбросив тщательно упакованные тюки рядом со зданием, которое занимала ВСС, прямо в воду.

Обо всём этом Алза и Шелли узнали от спасателей, доставлявших в больницу пациентов, как и о том, что воду будут убирать из города мсти-спасатели после того, как осмотрят его целиком и эвакуируют в безопасные места всех, кто застрял в помещениях, отрезанных наводнением от внешнего мира. И по самым оптимистичным прогнозам понадобится на осушение Валэя не меньше недели, да и то, если из Муккии пришлют либо подкрепление, либо аккумуляторы, заряженные магической энергией, которой на испарение воды уходило изрядно.

Работы во время наводнения хватало не только для травматологов – пациенты поступали и с сердечными приступами, и с обострениями различных хронических заболеваний, случались и отравления.

А вот погибших, к счастью, пока не находили. Привычные к землетрясениям жители Валэя, хотя и удивились наводнению безмерно, распоряжения спасателей выполняли четко. Сказали, что надо покинуть опасные помещения, – люди незамедлительно собрались и отправились туда, куда вода не дойдет. Впрочем, захлебнувшиеся тоже были – правда, всего двое, и их сумели откачать оказавшиеся поблизости соседи, даже не спасатели. Но в больницу для обследования их всё равно отправили, на всякий случай.

Мсти-сейсмологов привезли ближе к вечеру – Алза с Шелли как раз собирались поужинать. Но прием пищи пришлось отложить – одному из новых пациентов требовалась срочная операция. Хвала Двуединому, это был не Летур! Но тот, как и остальные, пребывал без сознания – все работники сейсмостанции выложились полностью, кто – еще в процессе сдерживания стихии, а кто – поддерживая жизнь пострадавшего товарища.

Повреждения у мсти Тарияны – крепкого мужчины лет сорока – были просто чудовищные. Кровотечение ему остановили при помощи специального артефакта из имевшегося на сейсмостанции набора экстренной помощи, но его действие должно было вот-вот закончиться, поэтому к операции следовало приступать немедленно. Однако для такой сложной работы требовался еще один лекарь – неважно, хирург или травматолог, а никого свободного не было.

– Так! – Алза сурово уставилась на доставивших сейсмологов спасателей. – Мне нужен ассистент для операции. Кто из вас мвил?

– Я, – откликнулась сухощавая шатенка.

– И я, – присоединился к ней русоволосый юноша в совсем новой, хотя уже и изрядно помятой и грязной форме.

Алза задумчиво пожевала губами и объявила:

– Давайте вы, молодой человек. Как вас зовут?

– Шустрый кот Малинака, можно просто Шуско.

– А меня можете называть Алзой.

– Но почему я? – удивленно спросил парень.

– По инструкции. Если требуется помощь лекаря иной специальности, следует по возможности привлекать того, кто недавно окончил учебное заведение – у него еще знания не выветрились. – Алза ободряюще улыбнулась.

– Знания-то да. – Шуско нервным жестом взъерошил волосы. – Но я же никогда операций не проводил, я ведь спасатель, а не лекарь.

– Однако сосуды сращивать вас учили. Поверьте моему опыту, справляться с крупными не так и сложно, а мелкие я возьму на себя, – успокоила его Алза. – Идите мыться и переодеваться, лексестра поможет вам подготовиться к операции. Госпожа Ниулару, займитесь мвилом Малинакой, пожалуйста.

Шуско отправился вслед за лексестрой, а Алза с Шелли тоже пошли готовиться к операции – подруге предстояло не только обеспечивать наркоз, но и преобразовывать при необходимости донорскую кровь, которой Тарияне явно потребуется немало.