Лучшая причина не быть вместе

Глава 1. Блэкджек и шлюхи (с)

Гермиона стояла на платформе девять и три четверти, сейчас здесь было пустынно. После войны вернуться в Хогвартс ученики (включая последний курс), должны были не раньше Рождества. Школу восстанавливали беспрерывно, преподаватели и простые волшебники работали посменно.
Однако если здание отремонтировать труда не составило, то на невидимые защитные и прочие чары, обеспечивающие полную безопасность детей, требовалось гораздо больше времени и сил. Хогвартс имел, если так можно выразиться, собственное биополе, ментальность, как живое существо. И его нехило ранило. Кроме того, нужно было тщательно исследовать все потайные ходы, незаконные порталы. Всю территорию вблизи школ и Хогсмид, и даже Запретный Лес, где откликнулись помочь кентавры, прочёсывали авроры и специальные люди министерства.
Гермионе тоже пришлось покинуть родителей раньше срока и отправиться в некогда любимую школу, и не потому, что без неё не справятся. Конечно нет. Чтобы восстановить Хогвартс вызвали сильнейших магов, даже из других учебных заведений — Дурмстранга и Колдовстворца. И не удивительно — представители этих учебных заведений были сильны в тёмной магии, и кто лучше них мог бы обнаружить пакостные следы Пожирателей и помочь справиться с последствиями? Гермиону ждало очередное личное испытание — встреча со своими лучшими друзьями. Да, с некоторых пор это превратилось в испытание, а не в радостное событие. Как будто ей было мало проблем с собственной головой и семьёй.
Она ощущала весь ужас войны до сих пор, как если бы последняя битва закончилась час назад. Ведьма спала в одежде, с палочкой под подушкой и с собранной сумкой под кроватью. А в довесок теперь она боялась ехать в школу. Да, самая умная и невероятно отважная гриффиндорка боялась ехать в место, которое считала своим вторым домом.
Возможно, когда-нибудь она опять полюбит это волшебное место. Возможно, когда-нибудь она окончательно наладит отношения с родителями, потому что сейчас было всё не просто. Во-первых, восстановить им память оказалось делом сложным. И всё же, она лучшая ведьма столетия как никак. Родители потеряли только какие-то отдельные краткосрочные воспоминания, но основную часть они вспомнили, например, кто такая Гермиона — их единственная обожаемая дочь. Поэтому обида, хоть и не высказанная, осталась. Ведь она сознательно ушла на войну, причём будучи уверенной, что погибнет. Хоть и ради благих намерений, но она их предала! Супруги Уилкинс могли навсегда остаться с гнетущей непонятной пустотой, которую испытывали ежедневно. Это же сводило с ума — ощущение, что они забыли о чём-то важном. Бывало, мать Гермионы по-нескольку раз возвращалась домой и проверяла: выключила ли утюг, плиту, закрыты ли окна и кран в ванной. И так на протяжении нескольких месяцев. Отец чувствовал то же самое, но боялся признаться. Только после того, как его жена на полном серьёзе решила обратиться к психиатру, он открылся ей. Но от этого стало только хуже. Получалось, что «поехали» они коллективно. Ещё бы чуть-чуть и Грейнджеры/Уилкинсы прослыли бы сумасшедшей семейкой, но Гермиона появилась вовремя. После операции «анти-обливиэйт» отношения остались натянутыми. Елена и Роджер считали свою дочь крайне справедливым человеком... Однако они все были живы, это главное.
Но нарисовались проблемы и похуже. За этими размышлениями Гермиона села в купе и достала письмо от Джинни, заученное наизусть.

«Привет, родная. Не буду спрашивать, как ты, мы обе знаем ответ. Я должна была написать ещё в начале лета, но думала, что справлюсь. Ситуация с моим братцем и твоим другом выходит из-под контроля. Моему терпению да и силам пришел конец. Мне до Гермионы Грейнджер далеко, как ты с ними справлялась? Ты помнишь о наших теперешних отношениях с Гарри, однако я всё равно присматривала. Тем более, с ним всегда обезумевший Рон, так что, волей неволей я подтирала задницы им обоим все прошедшие месяцы, скрывала их поведение от родителей, иначе моя мама, видит Мерлин, сляжет с очередным сердечным приступом. Хорошо, что в «Пророк» ничего не просочилось. Поверь, некоторые их выходки потянули бы на первый разворот. В общем, все подробности при встрече, но ты же знаешь, я бы не попросила тебя приехать, если бы не последняя история, куда вляпались эти двое. Я вытаскивала их из камеры предварительного заключения, созданной при министерстве (ты видела её). Можешь себе это представить??? Герои войны, с разбитыми мордами, пьяные до бессознательного состояния, в камере. Думаю, дальнейшие аргументы излишни. Встречу тебя с поезда.

Целую, Джинни.»

Прочитанное всё ещё вызывало у золотой девочки удивление. Что уж говорить, что было с ней, когда она прочитала эти строки впервые. Сначала Гермиона молча открывала и закрывала рот. Перечитала ещё раз. Еще. Её будто ледяной водой окатили, а затем подожгли. Ладони потели, а глаза отказывались читать письмо вновь, от ярости вспыхнули щёки. Она прорыдала два часа кряду. Коктейль непонятных чувств: гнев, обида, раздражение и бессилие накрыли её с головой. Почему она плачет? Она себе не могла объяснить истерику, продолжая глотать слезы. «Несправедливо» — билась мысль в голове.
Они поддерживали связь, хоть и изредка, но переписывались, стабильно раз в месяц прилетала взъерошенная уставшая сипуха с мятым конвертом, щурясь от яркого солнца Австралии. Дежурные фразы о том, что всё хорошо, все здоровы, а об остальном они поговорят при встрече. Но ни одного упоминания ни от Гарри, ни от Рона, что всё так плохо. За что им всем это?! После злости пришла, как обычно, жалость. Бедный Рон, несчастный Гарри.
Все завидовали Золотому Трио, думали, что после победы их жизнь похожа на сказку. Им выделили кучу денег в знак благодарности, открывались любые двери — будь то министерство, учебные заведения, да практически любой дом в волшебном мире. Известность на все магические миры, а не только Великобритании, ведь Вторая Магическая война войдёт во все учебники по истории. Естественно, с именами главных героев и преступников битвы.
На деле картина была диаметрально противоположной. Рон никак не мог смириться с потерей брата. В приступах ярости он кричал, что лучше бы сдох сам, чтобы не видеть, во что превратилась его семья. Молли Уизли ходила как тень, а прежде уютная Нора походила на заброшенный дом. Теперь там не пахло вкусными пирогами, не гремела без конца посуда на кухне и не слышны были крики хозяйки и её веселые песни. Артур сначала пытался вытащить жену из депрессии, потом стал всё чаще задерживаться на работе. Джинни единственная из детей оставалась дома, поддерживая маму и Джорджа. Последний вообще закрылся в себе и не желал ни с кем разговаривать, одному богу или дьяволу известно, что творилось у него внутри. Спустя некоторое время он перебрался в их с братом магазин «Вредилок Уизли». Рон временно поселился у Гарри на Гриммо 12.
Ни в этом мире, ни в мире маглов не было, наверное, человека несчастней, чем новый хозяин квартиры Блэков. Он почти не спал, редко ел, мало разговаривал, чаще просто сидел и смотрел на огонь в камине. Он разжигал его всегда, несмотря на жару за окном. Он потерял смысл жизни — это, пожалуй, самое страшное, что может случиться с человеком. Убийство Сириуса, Дамблдора, Добби, пытки чокнутой Беллы над Гермионой, осознание того, что сам он должен распрощаться с жизнью ради спасения магического мира и правда о Северусе Снейпе — всё это сломило Золотого мальчика. Конечно, он знал, что у него есть семья, хоть и названная — все Уизли и Гермиона, но смысла жить дальше не видел. Пока не видел. А может, и не увидит. И поэтому они нашли способ с Роном хоть на несколько часов забывать о беспросветной тьме в их душах — напивались до одури.
Сначала это были просто дружеские попойки на Гриммо, к ним иногда присоединялся Джордж, Симус, даже пару раз наведывался Невилл и ещё множество сокурсников, кто участвовал в войне.
Начиналось всё как приятельская вечеринка, заканчивалось одинаково — слёзы, яростные проклятья о Волдеморте и его свите, траурное молчание, а утром — гадкое похмелье. И с каждым разом пьянки были всё ужаснее.
Однажды Джинни появилась в квартире Гарри около четырех утра. Переживала — давно не было от них вестей. В эту ночь она никак не могла заснуть из-за дурного предчувствия, а после войны она никогда не претила своей интуиции. Лучше бы спала.
Как только Джинни высунула голову из камина, она увидела толпу народа, в которой практически никого не узнавала. Все в стельку пьяные, большинство из присутствующих она видела впервые, в комнате столбом табачный дым и … куча шлюх. Кто эти дамы, Джинни поняла сразу — по нарядам, по поведению и, в конце концов, по тому, что они посреди гостиной занимались своими прямыми обязанностями на всех плоских поверхностях. В общем, это всё походило на оргию, однако братца и любимого парня среди них Джинни не нашла. То ли пришла позже, то ли наоборот раньше. Их она отыскала с бутылками виски на балконе, парни молча сидели и пили. Младшая Уизли разогнала всех из квартиры, заклинанием взорвала бутылки с алкоголем и открыла настежь окна. На звук, как по команде, выскочили Рон и Гарри, но Джинни уже направила на них палочку:

Пролог

В Лондоне стояла невыносимая жара. Несмотря на то что на дворе был конец августа, термометр показывал почти тридцать градусов в тени, для холодного пасмурного Альбиона — нонсенс. Возможно, сама природа хотела согреть всех теплом, потому как несколько предыдущих месяцев стоял пронизывающий мрак и не только в волшебном мире.
Как бы ни старалось Министерство Магии, если оно вообще старалось, учитывая, как до последнего момента игнорировало предупреждения о возрождении Тёмного Лорда, мир людей ощутил необъяснимую тревогу. Власти страны не могли внятно сказать, откуда взялись сотни трупов убитых странным способом, без мотивов. Полицейские оправдывались очередным маньяком, а когда стало ясно, что орудуют несколько убийц, взялись искать религиозную секту. Все дела были шиты белыми нитками, однако, все злоключения также внезапно оборвались, как и начинались. А всё благодаря Мальчику-Который–Ещё–Раз-Выжил.
Только маглы об этом не узнают никогда. В это время, на удачу следователей, подвернулись очередные иллюминаты, на счету которых и правда висело два жестоких преступления. Но они ответили и за Пожирателей.
В это время в магическом мире из последних сил волшебники старались жить дальше. Откуда брались эти силы, известно одному Мерлину. Разруху, которую оставил чокнутый Волдеморт и его ПСы, даже за прошедшие несколько месяцев удалось убрать едва ли наполовину. Что говорить о семьях, которые потеряли не имущество, деньги, а то, что невозможно возместить, — детей, родителей, друзей. Но жизнь дала им шанс, и уж теперь маги его не упустят. И пусть ежедневно вечером каждый валился с ног от усталости, не успевая радоваться победе, зарываясь в рутину и вновь терпя лишения, а равновесие и прежняя жизнь в мире добра будут восстановлены.
Министерство Магии работало в усиленном режиме. Оставшиеся приспешники Волдеморта постепенно занимали своё новое жилище в усовершенствованном Азкабане, в «вип-комнатах». Даже на памяти самых старых волшебников эта тюрьма никогда не была такой жуткой и неприступной, как сейчас. Больше никто из осуждённых не покинет эти стены, по крайней мере, живым. Хотя лучше смерть, чем нынешний Азкабан.
По указке нового министра о том, что происходит в крепости и как она выглядит, «Ежедневный пророк» повествовал раз в неделю во всех красках, не брезгуя снимками уже сошедших с ума преступников. Естественно, делалось это для устрашения тех, кто ещё помышлял продолжить дело Того-Кого-Раньше-Нельзя-Было-Называть. Ещё одним заданием для «Ежедневного пророка» было радовать и одухотворять людей, мотивировать неизменными новостями о Золотом Трио. Гарри Поттер, Гермиона Грейнджер, Рональд Уизли — живые герои, бесстрашные подростки, благодаря которым самое жестокое зло кануло в Лету. В мире маглов их статус бы приравняли к «лику святых». Однако кое о чём колдовская газета умалчивала. В основном о личной жизни мужской части этой геройской компании. Всё также, по указке Министра. Даже Рите Скиттер заткнули рот — а это было практически из мира фантастики.

Глава 2. Как я провел это лето

— Гермиона, милая, как я рада тебя видеть, — Джинни со всей силы обняла лучшую подругу. Несмотря на безрадостный повод встречи, увидеть дорогое сердцу лицо было как глоток свежего воздуха в череде бесконечных проблем.

— Господи, Джинни, как же я скучала, — ответила Гермиона, слёзы сами бежали по щекам.

— Вот ещё, придумала реветь! — разозлилась Джинни, хотя у самой голос предательски задрожал. — Поверь, сейчас ты мне нужна со своим стержнем и стальной силой воли, иначе я их убью.

— Что, всё настолько плохо? — вздохнула Гермиона.
Она, конечно, подозревала, что дело дрянь, но когда увидела свою подругу — этот фонтан оптимизма и неуёмной энергии с синяками под заплаканными глазами, опущенными плечами, скинувшую несколько кило, поняла, что до неё доходила далеко не вся картина происходящего.

— Может, зайдём, перекусим? Можем переночевать в гостинице, а завтра отправимся в школу. Я тебе все расскажу, там и решим, как дальше жить, — ответила Джинни.

Девушки по понятным причинам, как и Гарри с Роном, должны были остаться до начала учебы в Хогвартсе. Нынешний директор Макгонагалл и ещё несколько преподавателей были в курсе, зачем компания гриффиндорцев приедет на пару месяцев раньше. Выпускать из поля зрения Гарри и Рона теперь не будут. Все их выходки жёстко пресекут, несмотря на то, что они самые знаменитые и почётные люди в магической Британии. За ними неустанно будет следить директор, а если понадобится, то и министерство. В стенах Хогвартса достать выпивку и прочие увеселительные вещества будет крайне сложно. Да и под наблюдением стольких человек практически невозможно.

В «Дырявый Котел» подруги не пошли, слишком много лишнего внимания можно привлечь, а они не хотели афишировать свой приезд. В Косом Переулке, на удивление, быстро восстанавливалась торговля, открылось несколько новых кафе, магазинов, было где разгуляться. Гермиона даже позавидовала новичкам, которые скоро прибудут в школу и, естественно, отправятся за покупками сюда. Они будут с восторгом ходить по этим улочкам, разглядывать ошарашенными глазами эти милые магазинчики и лавки, с завистью смотреть на новые модели мётел или, как она сама в одиннадцать лет, будут в неописуемом восторге от волшебных книг. У Гермионы невольно появилась улыбка на лице от таких тёплых мыслей. Однако тут же сползла с похудевшего лица, ведь больше детство не повторится.

— В общем, я тебе практически всё написала в письме, — начала Джинни, снимая лёгкий жакет и закидывая его на спинку стула. — Могу добавить, что с каждым разом их попойки становятся всё хуже. Однажды я даже попала на оргию, — Гермиона поперхнулась. — Да, они не брезгуют теперь девочками с самой древней профессией. Рон, ещё бывает, ведёт себя нормально, воспринимает меня, слушает, жалеет. А вот Гарри… — она просто махнула рукой, глаза предательски заблестели от слёз. — Мерлин, столько лет я ждала, любила, надеялась, терпела, а теперь я смотрю, во что превращается самый дорогой в мире человек, и никак не могу это остановить, никак… — Джинни нервно отпила тыквенный сок.

— Мы справимся! Ну не зря же я приехала, — старалась внушить Гермиона это скорее себе, а не ей. — Мы что-нибудь придумаем. А где они сейчас? — спросила Гермиона.

— Не знаю, и я не хотела бы видеть сегодня их рожи, уж прости, — кисло улыбнулась Джинни. — Я хочу провести вечер в твоей приятной компании, разбираться с нашими пациентами будем завтра.

— Пациентами? — чуть не рассмеялась Гермиона.

— Да, я прочитала книгу, что ты советовала — «Карты смысла» Питерсона — и теперь стала их так называть, — подперев щеку рукой, Уизли тяжело вздохнула. — Расскажи, как родители?

Гермиона повествовала о том, «как она провела лето», упустив временные отрезки, где она днями не вставала с постели, не спала ночами, изучая потолок, потому что боялась, что за ней придут Пожиратели. Пару раз свалилась в голодный обморок, потому что неделю её тошнило и выворачивало после снов с мертвецами. И на выходе Джинни получила довольно милый отчёт об отпуске у родителей. Только вот рыжая ни слову не поверила и хотела об этом сказать, мол, что Гермиона может не притворяться, как она бодра и весела после солнечных каникул в Австралии, как дверь распахнулась, и в неё ввалилась весёлая компания. Парни и девушки обсуждали какое-то событие в «Дырявом Котле».

— Нет, ну, вы видели?! На ногах еле стоят, а машут руками, что надо, — сказал с восхищением темноволосый парень, по виду лет пятнадцати. — Их шесть человек, а этих всего трое, и я ставлю, что меньшинство победит! — хлопнул парень по столу, подзывая официанта.

— Почему бы не воспользоваться палочками? Почему вам, мальчишкам, обязательно нужно мутузить друг друга, прямо как маглы? — ответила ему миловидная девушка.

Скорее всего, они были однокурсниками. Только Джинни и Гермиона их не узнали. После падения Волдеморта многие волшебные семьи вернулись в Англию. К тому же, большинство родителей отправляли своих отпрысков учиться задолго до всех событий за границу подальше от смуты, в которую постепенно погружалась магическая Британия.

— Я, конечно, может, чего путаю, — вклинился в разговор третий из компании, парень с азиатской внешностью и в смешных квадратных очках — Но мне показалось, что это был не кто иной, как сам Гарри Поттер и его друг…

Чем закончился спор, девушки уже не слушали, они бежали вдоль Косого Переулка.

Глава 3. Семеро одного не бьют, даже если он слизеринец

Иногда Гарри Поттер думал, что его жизнь достойна описания в книге и назвали бы её «Самая никчемная жизнь в мире». Он родился и не успел познать любви родителей, своим появлением он уже вызвал ненависть Дурслей и половины жителей волшебного мира. Преимущественно чистокровной. Вторая половина жаждала его появления, чтобы он умер за них. До одиннадцати лет неприметный очкарик испытывал унижения и слушал постоянное враньё о себе и своей маме. А после получил настоящий дом под названием Хогвартс и преданных друзей... Однако это место всегда приносило счастье и боль в равной степени, а потом и вовсе отобрало то, что грело сердце. Жизнь подростка оказалась фарсом, игрой, он был (как правильно сказал Снейп) свиньёй на убой. Покормили, подрастили и тюк — нет Гарри. Нет, он всё понимал — пожертвовать жизнью сироты ради тысяч людей — это ничтожно мало. Если смотреть абстрагировано, в масштабах человечества, то это тоже самое, когда врач решает, что лучше совсем отрубить палец, иначе можно потерять ногу или того хуже — больной вовсе умрёт из-за гангрены. Только быть этим пальцем оказалось крайне неприятно.

Он лишился Сириуса — Гарри до сих пор не понимал, за что судьба его настолько ненавидит, это был, пожалуй, самый сильный удар под дых. Ведь целых два года он прожил с осознанием, что у него есть фактически отец, который любил его с рождения. Отобрали.

Был Дамблдор — олицетворяющий порядок и веру в добро. Ну, где он? Сам ушел. Нет, ну что за глупость — напялить кольцо, чтобы вернуть сестру из того мира? Взрослый же человек, ещё назывался могущественнейшим волшебником, а в сказки верил. И так просто отдал свою жизнь за победу. А о нём, о Гарри, он подумал? Как мальчик пойдёт против войска Тёмной силы? Надо же, такая непоколебимая вера в парня с посредственными знаниями о волшебстве, но с большим сердцем, или это всё же старческий маразм?

Был самый ненавистный учитель — вот оно, настоящее зло (!) — Снейп. И эту уверенность отобрали. Не просто отобрали, заставили ненавидеть себя за все слова, что он произнес зельевару, кричать мольбу о прощении могильной плите. Осознавать, насколько сильным был человек, которого Гарри презирал почти наравне с Томом Реддлом. Гарри перестал называть его даже Волдемордтом — слишком много чести для этого безносого слизняка.

Дружба, это последнее, что никак не изменилось за все годы. То, над чем Мерлин, или кто там наверху, смилостивился, оставил. Чистая, светлая дружба, без примеси выгоды, вранья, лицемерия. За них — за Рона и Гермиону, он и теперь бы пошёл на смерть, но на этом всё. Ему надоело быть героем, надеждой всего мира, он волен жить, как захочет. Один раз он уже умер, побывал на том свете, поговорил с мертвецом. А теперь от него ещё требуют, чтобы он не сошел с ума. А не много ли испытаний для одного человека за такую короткую жизнь? Если ему помогают огневиски и сумасбродные компании хотя бы на несколько часов уйти от реальности, то он будет продолжать жить в таком ритме. Никто ему больше не указ. Дальше будет видно. Может, он и найдёт цель в жизни, почувствует вкус к ней.

А Джинни, милая Джинни, найдёт себе достойного (уж они-то с Роном проследят, чтобы он был таковым), хорошего волшебника. Заведёт кучу детей, как когда-то мечтал сам Гарри, и всё у неё будет хо-ро-шо. После победы у них как-то сразу не заладилось. Они оба были погружены в своё горе. Гарри не мог смотреть в глаза Джинни, потому что винил себя в смерти Фреда. Как, в общем-то, и в смерти многих. Ему все твердили, что они погибли ради мирного неба, но принять это мальчик-который-выжил-да-не-один-раз не мог. И эта напряженная гнетущая атмосфера постоянно сопровождала его и Джинни, даже когда они оставались наедине. Вернее, тем более, когда они оставались наедине.

Он ненавидел себя за то, что не может успокоить и подбодрить девушку, которая так нуждалась в этом. Отношения расклеились, впрочем, не успев окрепнуть. Он, наверное, любил её, как и прежде, но обречь преданную, жизнерадостную, такую замечательную девочку Уизли на жизнь с депрессивным параноиком… нет уж, он ещё не до конца пропил своё благородство. Он теперь живет одним днём. Гарри научен — нельзя строить планы, их обязательно разрушат.

И после перерыва на целый месяц — игру в нормальную жизнь — Гарри и Рон отправились за приключениями на свою задницу. Когда ты в течение практически шести лет живёшь в мире, где го́да не проходит без каких-то из ряда вон выходящих событий, как например: загадочные смерти, угрозы собственной жизни, страшенные монстры, всякие пророчества и куча тайн — жить спокойно не получается. Однако, устраивать Содом и Гоморра в квартире на площади Гриммо друзья больше не решались, видимо, истерика Джинни задела разумный участок мозга. И два бравых парня отправились в «Дырявый котел».

— Нужно отвлечься, а то я уже разучусь скоро разговаривать и вести себя в обществе, — ответил Гарри Рону. — Мы имеем право посидеть, в конце концов, в общественном месте.

Рон в ответ неопределенно пожал плечами: «Ну да, мы же ничего такого».

На удивление, в баре оказалось мало посетителей, только компания из шести человек, парней, примерно того же возраста, что и Гарри, может чуть старше. Они сидели в дальнем углу от входа и что-то шумно обсуждали, изрядно выпивши. Рон и Гарри плюхнулись за первый столик у окна. Заказали, само собой, огневиски (не всё так плохо — со льдом).

Через полчаса в бар зашли ещё двое. Эта встреча — двух друзей и прибывшей парочки слизиринцев сквозила, мягко говоря, прохладой.

— Поттер, — вялый кивок приветствия.

— Малфой, — в ответ Гарри спокойно взглянул на парня и девушку, Рон молча фыркнул.

Глава 4. Он же слизеринский принц, он же пес, он же белобрысый хорек

— Чёртовы придурки! — вместо приветствия завопила девушка — Быстро выметайтесь отсюда, пока не явились Авроры!

— Гермиона, как я рад видеть тебя, о Джинни, милая — промямлил Поттер.

— Заткнись, иначе я прибью тебя — сказала Джинни.

— Грейнджер, хватит устраивать семейные сцены своим мужьям, обняла бы, они в очередной раз подвиг совершили — пропел Малфой — Меня вот спасли — с этими словами слизеринец подошел к парням, и пожал им руки — Я вас все равно ненавижу, но спасибо.

— Это ничего не меняет, но пожалуйста — ответил Гарри, Рон тоже пожал руку, но молча.

Гермиона хлопала глазами, шокированная происходящим. Да она бы сама не прочь замахнуть сейчас огневиски. Это прямо непередаваемое зрелище. Кто знает, а если бы эти двое, тогда, в первый день в школе пожали друг другу руки, как бы это повлияло на их настоящее?
В это время Пэнси сидела у барной стойки и с ужасом наблюдала за действом. Все произошло крайне стремительно. Да и что она могла? Палочкой, при ее-то положении, размахивать было запрещено за пределами Хогвартса, а кидаться в мужскую драку, как бы смешно не звучало, воспитание не позволяло, и инстинкт самосохранения. Однако, завидев гриффиндорских спасительниц смело начала разговор

— Малфой тут ни при чем, ваши дружки сами ввязались.

— Успокойся, Паркинсон, никто никого не обвиняет — холодно ответила Гермиона — Предлагаю всем быстро сваливать. Гарри, давай к тебе в квартиру, а там все и обсудим — сказала Гермиона тоном, нетерпящим возражений. Командовать она любила.

— Спасибо за приглашение, но если мы ещё с вами проведем лишнюю минуту, у меня будет передоз красно-золотых. Мы, с позволения, отправимся по своим делам — в привычной хамской манере ответил слизеринец.

— Скатертью дорога — зло ответила Гермиона, и они вчетвером вышли на улицу. Сразу последовал хлопок трансгрессии.

Драко и Пэнси тоже вышли из паба.

— Как она не побоялась с ними аппарировать, они ведь в стельку пьяные? — проговорила Паркинсон, оглядывая пустую улицу.

— Ты хоть раз видела, чтобы эта компашка сначала думала, а потом делала, а не наоборот — почти с отвращением пробубнил парень.

Прекрасное начало нового учебного года, Малфой, прекрасное.

Гарри и Рона, после того как хорошенько прополоскало от трансгрессии, сразу же отправили спать, комнаты заперли. Девушки пили чай на кухне. День был тяжелый и на счастье подходил к концу.

— Зря мы их так перетащили, надо было доехать — вкрадчиво проговорила рыжеволосая девушка.
Парни были почти зелёные от того как их вывернуло.

— Так им и надо, я специально аппарировала, чтоб неповадно было. Ну, в самом деле, зла не хватает — прошипела Гермиона.

Она о чем-то глубоко задумалась, отвечая Джинни, но даже не отвела взгляда от сахарницы, на которую смотрела. Чаепитие закончили в молчании, и девушки отправились спать. Завтра день будет ещё тяжелее. Особенно для тех двоих, кто спал беспробудным пьяным сном.

***

Драко проснулся в гостиничном номере. Он приехал сюда вчера утром, к учебному году нужно было подготовиться, да и Пэнси попросила встретиться перед вынужденным возвращением в школу. Будь воля Драко, он бы ни за что не переступил порог за́мка знаний. Когда-то он носил там прозвище Слизеринский принц. Богатый, невыносимо красивый, в такой же степени заносчивый и самоуверенный. Мечта, если не половины, то трети девушек Хогвартса. Этим он наслаждался, пока на шестом курсе у него не появилась новая кличка — Пёс. Популярности это, правда, не убавило. Естественно, так его звали все факультеты, кроме родного. На Слизерине его со страхом и уважением, тоже за глаза, называли Пожирателем смерти. Его первым из их компании удостоил чести Лорд. Многие завидовали — почему этому Малфою так везёт? Все в жизни досталось просто так, теперь ещё и в любимчиках у самого могущественного волшебника (ну, или почти самого могущественного). А внешне холеный, надменный Драко ненавидел эту метку, ненавидел этого недочеловека в змеином обличии. Внутри все горело и клокотало от отвращения. Малфой-младший не хотел погрязнуть в этом болоте убийств, грязи, потакания, вечного страха не угодить его Темнейшеству. И что самое веселое – вся эта поганая чушь о грязнокровках никогда не производила должного эффекта на молодого аристократа, как, например, на его чокнутую тётку Беллатрису. Никто не мог заставить Драко поверить в то, что он выше кого-то из-за чистой волшебной крови. Бред. Из-за того, что он из древнейшего рода — да. Из-за кучи денег — да. Из-за того, что он весь такой от природы харизматичный-красивый-обаятельный, короче просто охуенный — да. Вот по этим причинам, может, он и эстемблишмент в магическом обществе, достоин лучшего, чем менее знаменитые и богатые. Но вот что какая-то красная жидкость, которая бежит по венам даёт ему право запросто убивать других — это он не примет никогда, как бы ему не вдалбливали это с молоком матери. И хорошо хоть в последний момент он смог об этом заявить вслух. Хватило смелости выбрать правильную сторону. Не выдать Поттера, на свой страх и риск ослушаться открыто Тёмного Лорда.

Однако, и менее героических поступков младшего Малфоя никто не забыл — и ожерелье, и медовуха. И вишенка на торте — исчезательный шкаф. Поэтому, до окончания учебы, Драко будет под пристальным надзором директора Макгонагалл, как и вся их слизеринская компания.

Сегодня они с Паркинсон отправятся в «родной» Хогвартс. А вот что в баре делало Золотое Трио, это интересно. Несмотря на то, что эти герои опять спасли аристократу шкуру, своего мнения о них бывший Пожиратель не особо поменял. По крайней мере, убеждал себя в этом. Казалось бы, война окончена, спорить и ненавидеть друг друга не за что... ан нет, увидел вчера рыжего и святого Поттера и привычная ненависть червячком заточила внутри. Хотя не такая непримиримая как раньше. Умом Драко понимал — эти двое достойны уважения. Все же с самим Лордом не побоялись сражаться. Ну, тут конечно, не без мозгов заучки. К слову, об этой выскочке. Ее он терпеть не мог все с той же силой, если не сильнее. Этот вечно командный тон и гнездо вместо волос... Прямо так бы и прибил. Чистота ее крови здесь была ни при чем, но чем обусловлена такая ненависть именно к Грейнджер, Драко не мог себе объяснить. Вернее, не хотел. Особенно после того, как ее пытала Беллатриса у него на глазах в Малфой-мэноре. До этого дня он просто цеплял заучку — ну надо же было за счёт кого-то самоутверждаться. Тем более, она была слишком умной, училась лучше него. Как, кто-то есть лучше Драко Малфоя? это было невыносимо терпеть. Да он был самолюбивым маленьким говнюком. Потом его внимание к ней ослабло. На курсе пятом он ее вообще в принципе не помнил, ведь начались развлечения поинтереснее: девочки, алкоголь, травка, побеги тайком в какие-нибудь непристойные заведения. А вот с последнего, не закончившегося курса, а особенно после сцены с пытками в его родном доме, ну просто возненавидел гриффиндорку. Он определенно не хотел, чтобы ее убили у него на глазах, и в то же время мечтал, чтобы она куда-нибудь испарилась. Например, вернулась к магглам, сидела там и не попадалась ему никогда на глаза. Дело было не в тайных чувствах. Он не мог ее вынести, потому что она внутренне была сильнее него. У Гренждер хватило духа под сильнейшим Круциатусом не выдать ни одной тайны. Драко точно знал – он бы так не смог. А она смогла. За этот внутренний свет и всеобъемлющую преданность Поттеру он ее и ненавидел.

Глава 5. Все те же на манеже, или сердце Грейнджер

На платформе девять и три четверти было относительно спокойно. В вагоны не спеша шли старшекурсники, примерно по пять человек с каждого факультета, как сказали бы маглы — волонтёры. Они по собственному желанию отказались от остатков каникул и ринулись помогать чем могут любимой школе.

«Ну не идиоты ли?» — рассуждал Драко.

В отличие от Когтеврана, Пуффендуя и Гриффиндора, кучка «в зелёном» отправлялась в стены школы, как в тюрьму. Забини, Нотт, Гойл, обе Гринграсс, Булстроуд, Пьюси, близняшки Кэрроу, Монтегю, и еще несколько слизеринцев. Уж их-то альтруистами не назовешь. Но каждый из этой компании прекрасно понимал — уж лучше знакомый Хогвартс, чем домашний арест, а может и что похуже, на букву «А». Новое министерство мягкосердечностью не отличается, а деньги почти и так отобрали в счёт ущерба, так что и не подкупишь. Драко с Пэнси направились к своим.
В это время к вагону спешили (ведь нормально они ходить не умеют) — Золотое Трио и их младшенькая — рыжая стерва Уизли. Малфой даже испытывал к ней что-то похожее на уважение. Ее острый язык и приличные мозги работали быстро в бесконечных стычках Слизерин/Гриффиндор. Не в пример братцу и ее возлюбленному очкарику. Эти разговаривали мало, зато в драку бросались, как безголовые. О волосатой предводительнице, которая вышагивала уверенным маршем, Драко рассуждать и вовсе не хотел, иначе опять начнет захлёбываться от беспричинной ненависти.

— Гермиона, ты что с нами совсем не будешь разговаривать? — снова заканючил Рон, Гарри насупился и шел рядом, глядя исподлобья.

— Мы поговорим, как только доберёмся до своей гостиной в башне Гриффиндора и после личной встречи с директором.

— Что ещё за встреча? — удивился и почему-то обозлился Гарри.

— А ты думаешь, о вашей веселой жизни никто не знает?

— А мне глубоко плевать, я ни у кого разрешения спрашивать не собираюсь!!!

— Поттер, прекрати показывать мне свой характер, мы всё равно поедем в школу, иначе тебя просто запрут на ближайший год в какой-нибудь каморке в министерстве, раз ты не можешь контролировать себя. И ты что, серьезно, хочешь обсуждать это здесь, на глазах у всех?! — Гермиона была на грани, ещё немного и она бросит эту затею по спасению Надежды Волшебного Мира. Ну, или надает лучшему другу по башке, прилюдно.

— Ладно, пошли в вагон — огрызнулся Поттер — Но прекрати мне указывать и командовать мной, ты знаешь, что ничего хорошего из этого не выйдет!

— Знаю, милый, знаю — уже без злобы ответила девушка и погладила по плечу друга, как душевно больного. Ну-ну, не получится у нее командовать ими, как же.

— Эй, а меня?! — воскликнул Рон.

Гермиона рассмеялась и приобняла рыжего. Этот парень всегда мог поднять ей настроение, и его детская непосредственность и щенячьи глазки обезоруживали серьезную гриффиндорку. Жаль, что отношения у них не сложились.

После финальной битвы у них, вроде как, все пошло-поехало. Они были всегда вместе, всегда рядом. Что однажды им стало слишком много самих себя. Они часто целовались, ласкали друг друга, когда были свободные часы от послевоенной суматохи. Но было такое ощущение, что они супруги, которые прожили вместе лет тридцать. Рон и Гермиона знали друг о друге всё, что иногда и поговорить-то становилось не о чем. Каждый вздох, каждый взгляд, любая интонация — Гермиона сразу понимала, о чем думает или чего хочет Рон. Никакой загадки. Возможно, есть люди, которые мечтают о такой идиллии. Однако, Грейнджер осознавала, ей становится жутко скучно. Интересы вне войны у них были абсолютно разные. Стоит сказать, Рон превратился в настоящего красавца — высокий, здоровенный, накаченный, с интересной, довольно яркой внешностью. Бездонные голубые глаза, пухлые губы, невероятно сексуальный голос. По-настоящему мужской, низкий. А главное, парень был умный, вразрез мнению большинства. Может он не мог похвастаться сотней заклинаний заученных наизусть и не рассказал бы из чего состоят зелья первой категории, но стратег он был что надо. Недаром он был лучшим игроком в шахматы, а эта игра явно не для дураков. Гермиона так мечтала и надеялась «влипнуть» в него по уши. Но не случилось. И сама она боялась затевать разговор об их отношениях, думала, разобьет лучшему другу сердце. Спустя какое-то время, Рон огорошил ее, да так, что Гермиона все ещё помнит эту пламенную речь, как будто выслушала её час назад.

— Знаешь, я люблю тебя, ты моя первая любовь и я навсегда запомню это. Но мы не сможем быть вместе, ну, не в семейном плане — парень явно был растерян и боялся сказать обидные слова.

— Почему же? — с неподдельным удивлением спросила Гермиона и с огромным облегчением.

Она все ждала, что вот-вот ее теплое, сестринско-дружеское отношение перерастет в страсть, ну хоть какой-то намек на желание. Но на любовь до гроба тут никак не тянуло. Хотя слова Рона немного задели самолюбие девушки.

— Я сейчас такое сморожу, но ты не смейся ладно, и авадой не надо кидаться? — спросил Рон, поняв, что ведьма не сердится — Я привык, что мужчина в доме, вроде как, главный. Ну типа царь, поняла да?— Рон старался шутить, чтобы не сильно волноваться — Я просил не смеяться! Пусть на виду наша мама отчитывает отца и заправляет всем домом, но на деле это не так. Она всегда ждёт его с работы, когда он возвращается, бежит готовить ему ванну, спрашивает, где ему удобнее ужинать. Она никогда не роптала по поводу того, что у нас нет огромного счета в Гринготтс, забросила свою карьеру, а ведь ты знаешь, она была одной из лучших учениц в Хогвартсе. Всё положила на благо отца и семьи.

Глава 6. Дети подземелья

Обнявшись у камина сидели Гермиона и Гарри, пока остальные мирно посапывали в своих комнатах. Она ощущала такую надёжную защиту, что не у каждой законной супруги есть такое умиротворение и покой в объятиях мужа. Они сегодня спокойно добрались до Хогвартса, их тепло и с нескрываемой радостью встретила Макгонагалл, ничем не намекнув по какому поводу они здесь собрались. Лонгботтом, Смит, Финиган, а также несколько девушек с Когтеврана и Пуффендуя тоже были здесь. Пока остальных ученики не прибыли, они решили, что останутся в башне красно-золотых. За исключением, конечно, слизеринцев. Те закрылись в своём подвале.

Встреча сокурсников и, можно уже сказать, сослуживцев прошла бурно. Все обнимались, рассказывали наперебой новости о себе, друзьях, о планах на жизнь. Потом, конечно, вспомнили всех, кто больше не сможет доучиться с ними на курсе. Все четко осознавали — сколько бы времени не прошло, боль от потерь никогда не исчезнет, она теперь часть каждого человека, что сидел в гостиной, и эта боль очень крепкое звено, которое будет связывать на протяжении жизни без пяти минут выпускников Хогвартса.

Гермиона хоть и загрустила, но потихоньку начала радоваться, что приехала в школу. Ей было стыдно признаться, но рядом с Гарри и Роном она чувствовала себя увереннее и легче, чем дома с родителями. Она не знала, нормально ли это — то, как они ведут себя с Гарри наедине. Их невинные объятия, откровенные разговоры… Она так легко могла прикоснуться ладонью к его лицу, он мог запросто завалиться к ней на диван, если она сидя или лежа читала книгу. Гарри по-собственнически относился к девушке, а она и не сопротивлялась. Все это, в то же время, выглядело так гармонично, привычно, что даже Рон принимал это как данность. Гермиона в этом мире, по сути, была сиротой, как и Гарри. Родственники далеко, о происходящем им не расскажешь, да они и не помогут ничем. А кроме Гарри и семьи Уизли у девушки здесь никого не было. То же самое у Золотого Мальчика. Он, правда, в двух мирах был один. Гермиона даже не представляла, каково это ощущать себя таким одиноким. Поэтому была до безумия предана Гарри Поттеру.

Пока в гостиной Гриффиндора оплакивали умерших, разбирались в собственных чувствах и отношениях, философствовали на тему бытия, в подземельях змеиный клубок обдумывал, как будет выживать дальше. Малфой и компания раскрывать душу перед друг другом намерены не были, да и не принято в высшем обществе показывать, что у тебя внутри. Оплакивать близких, тоже никто не думал — половина в Азкабане, где им самое место, остальные либо погибли, либо в бегах и скоро присоединятся к «друзьям» в соседних камерах. Но так как Дамблдор и его ближайшее окружение обладали благородством в высшей степени, или как считал Драко — апогеем кретинизма, дети пожиратей считались невиновными, и имели право жить в магическом обществе, как и прежде. Но теперь старика не стало, и «свободы» детишек нерадивых родителей немного уменьшились. Теперь все они находились под пристальным оком министерства.
Слизеринцы не спешили расходиться по комнатам, сидели у камина и потягивали огневиски. Благо министерство оттяпало лишь часть денег аристократов, так что на приличную выпивку хватало.

— И что мы теперь, до декабря будем здесь тряпками и швабрами махать, нас может ещё и к эльфам на кухню отправят, помогать обеды стряпать? — в пустоту спросила Дафна Гринграсс.
Как бы пафосно не звучало, но она понятия не имела с какой стороны подойти к кастрюле. А их всех предупредили, что, несмотря на их высокое происхождение, слизеринцы, как и все, будут заниматься разными бытовыми делами, пока не начнётся учеба.

— Тогда все студенты быстренько отправятся в седьмое пекло — с поддельным ужасом заговорил Забини — Дафна, даже не думай, мы кое-как пережили войну, а ты хочешь, чтобы мы разом сгинули от твоих кулинарных экспериментов?!

— В седьмое пекло отправится только наш дружный коллектив — с иронией заметил Монтегю — А вот Золотое Трио вознесётся к Мерлину — вокруг послышались злые ухмылки.

— Кстати, Драко, ты не в курсе, что надо этим выскочкам в школе до начала занятий? С нами-то все понятно, а они, вроде как, должны купаться в славе и где-нибудь загорать — вопрос заинтересовал всех.

Блондин не торопился отвечать. Он не вникал в суть разговора окружавших его сокурсников. Драко неотрывно следил за огнем в камине, а мысли были далеко за пределами гостиной. Он размышлял, как дальше жить.

Отец получил поцелуй дементора — и поделом ему. До лет четырнадцати Люциус для него был идеалом, да что там, идолом. Он ему и поклонялся. Ну как же, властный, жестокий, богатый, влиятельный. Непоколебимый в своих решениях, он воспитывал сына, как второе подобие себя. А маленький Драко и рад был стараться. Сносил все наказания как должное, ни разу не обиделся, даже после порки на конюшне, за маленькую оплошность.

Ему было восемь. Он хотел подружиться с жеребцом отца и принес ему несколько кусочков сахара. Однако, Люциус об этом как-то узнал, и Драко раз и навсегда запомнил этот день. Малфой-старший порол сына до крови по голой спине. Конечно, то что сделал Драко это не проступок, даже Люциус это понимал. Просто с утра он был в плохом настроении и нашел себе козла отпущения. На крики прибежала Нарцисса, попыталась закрыть тело ребёнка собой, однако, сама получила пару ударов плетью. Но даже не подала голос, стерпела, только слезы покатились по щекам. Люциус зло отбросил плеть и ушел в дом. Но когда Нарцисса помогла встать сыну и принялась его успокаивать Драко резко одернул её

— Прекрати, я это заслужил. В следующий раз думай, прежде чем лезть под горячую руку — и еле поплелся домой.

Глава 7. Каждой тваре по паре

Гермиона впервые за долгое время проспала больше пяти часов не просыпаясь. Нет, сегодня ей тоже снились кошмары, под кроватью также была спрятана сумка со всем необходимым, но просто эти кошмары можно было стерпеть. Там не было кусков чьей-то разодранной плоти, чокнутой Беллатрисы, змееподобного маньяка держащего мертвого Гарри. Сегодня она просто бегала по лесам от кого-то скрываясь, потом увидела разбитое лицо Малфоя, а потом просто стало темно. Поэтому проснулась она в хорошем настроении. После душа она натянула джинсы и новенький удобный свитер тонкой вязки темно бордового цвета, подвязала волосы лентой, брызнула своими любимыми духами и спустилась в гостиную. Так как старшекурсников было очень мало, то некоторые спали, как Гермиона, в комнатах по одному. Только Рон и Гарри предпочли остаться в одной комнате. Можно было бы пошутить на этот счёт, однако на самом деле Рон боялся спать один. Он спал очень крепко, и если бы вдруг началось нападение (а в их головах всегда идёт война), он мог либо не выжить, либо не успеть помочь Гарри и защитить Джинни и Гермиону. Это звучало очень глупо — восемнадцатилетние парни, можно сказать мужчины, спят в одной комнате, потому что боятся спать по одному. Было бы смешно, если б не было так грустно. Уизли и Поттер уже собрались на выход.

— Все готовы к завтраку? — улыбнулась Гермиона. Мерлин, как же она по ним скучала.

— Да красавица, идём — Рон приобнял по-хозяйски Гермиону, но она отстранилась.

— Эй, полегче, мачо. Я теперь девушка свободная, на выданье, ты мне принца ещё спугнешь.

— Принц-то у нас тут один — усмехнулся Гарри — На Слизерине, белобрысый такой, знаешь?

— Тогда уж лучше Филч — ответила серьезно Гермиона, а парни громко рассмеялись.

В зале было немноголюдно. Пуффендуй, Когтевран и Гриффиндор сидели за одним большим столом, рассказывая, как проходило их послевоенное лето. Вчерашнего вечера, видимо, не хватило. И только змеиный факультет, что не удивительно, сидели особняком, отдельно ото всех за противоположным столом.

— Когда-нибудь эта дурацкая вражда прекратится? — вздохнула Гермиона — Скорее конец света настанет, и мир зародится снова, а Слизерин и Гриффиндор так и останутся врагами — ответила сама себе девушка — Кстати, чем займетесь сегодня? Вы уже составили план?

— Да здравствует старая любимая Гермиона, не успел кофе выпить, так уже план надо составлять — занудил Рон.

— Вот именно, только кофе, чай, тыквенный сок, и помните, я за вами слежу, почище, чем министерство за отпрысками Пожирателей, ясно?

— Гермиона, не начинай — застонал Гарри.

— Я не начинаю, а предупреждаю — грозно ответила Гермиона — И вообще, огляделись бы, на вас только что слепая не смотрит, ну и профессор Макгонагалл — попыталась разрядить обстановку ведьма — Все девушки пялятся, попробовали бы отвлечься таким способом? Пить и заниматься другими непотребствами вам тут все равно не дадут, а вот гулять с фанатками, пожалуйста!

— А идея не так дурна — расплылся Рон — Знаешь что, Гарри, а наша мисс Свод Правил права — Гермиона закатила глаза — Нужно отвлечься и попутно наладить межфакультетские связи.

— Интереееесно — протянул Гарри и озорно сверкнул глазами – Обсудим за тренировкой?

— Какой ещё тренировкой, мальчики, что ещё за новости, мы приехали помочь восстановить школу и… – договорить ей не дали.

— Нет, это ты, может быть, приехала восстанавливать школу и следить за нами, как за больными котятами. А мы здесь не по доброй воле — Гарри показал Гермионе язык, закинул в рот виноградинку, зыркнул на змеиный стол и пошел вслед за Роном.

— Просто великолепно — прошептала девушка.

— Что, опять выкрутасы с самого утра? — Джинни только присоединилась к завтраку в Большом Зале.

— Мне даже интересно, через какое время за их выходки нас потащат к директору? — ответила героиня войны, лучшая ведьма своего времени, которая ломала себе голову, как вернуть назад Гарри и Рону былую любовь и жажду жизни в правильном направлении.

Малфой наблюдал привычную картину — ненормальная семейка Поттер-Уизли-Грейнджер препиралась за завтраком, затем, двое (у которых предполагалось наличие яиц) встали и ушли, оставив подружку хлопать ресницами, распахивая эти бездонные карие глаза, как лань, ей Богу. Нееет, лань слишком романтично для этой стервы. Как корова, да, как корова. Не сказать, что глаза были огромные, но такие идиотские. Да идиотские, такое глупое описание. Другого для этой мисс-я-блять-бешу-одной-своей-рожей быть не может. А эти брови? Практически прямые, размашистые, всегда строгие, никакого намека на кокетливый домик, как например, у Лили Мун с Пуффендуя, которая всю весну в прошлом году стонала в комнате Драко. Вот Грейнджер встала, пошла к выходу. Нет, ну что за походка? Корпус наклонен вперёд, быстрый шаг, ноги едва успевают передвигаться, как она торопится. Лицо хмурое, всегда настороженное, о чем-то вечно думает своей одаренной головушкой. Даже бедрами не качнет. Форменное чучело. Взяла бы пример с Паркинсон, которая как раз шла навстречу. Шаг не быстрый, уверенный, походка манящая, но не пошлая. Настоящая леди, несмотря на то, сколько бед вытерпела её задница, в прямом и переносном смысле, и ведь виду не подаст. Аристократка, одним словом. Хотя надо отметить «форменное чучело», как называл Драко у себя в голове Грейнджер, было на лицо немного симпатичнее, чем Пэнси, когда не знала меры в макияже.

«Так стоп. Малфой, ты, что серьезно, сидишь и размышляешь о том, как ходят и выглядят Грейнджер и Паркинсон? Ну все, приехали. Пора занять мозги, чем-то более полезным. Хотя, что значит «более». Любое дело будет полезнее, чем рассуждения о Грейнджер. Да и вообще о людях, которые не имеют ко мне прямого отношения» – думал Драко, ковыряясь в тарелке.

Глава 8. Невероятный бред женщины-кошки

Профессор Макгонагалл заметно постарела за прошедшие три месяца, что не видела ее лучшая ученица Хогвартса. Она с радостью встретила девушку. Пока они были вне учебы, профессор трансфигурации позволяла себе быть мягче к молодой девушке и не скрывать своих почти материнских чувств. Она крепко обняла Гермиону и усадила в кресло.

— Девочка моя, сейчас я налью тебе отличный чай. Мне его мадам Стебль подарила, а ей его доставили с далеких земель, откуда я даже сама не знаю, но вкуснее в жизни не пила — такая веселость и разговор ни о чем Гермиону сразу же насторожил.

— Спасибо директор, я так рада вас видеть — девушка и правда была счастлива видеть своего любимого учителя — Как продвигается восстановление школы?

— Мы укладываемся в сроки. Что касается самого здания. — уклончиво ответила волшебница — Но предстоит огромная работа по защитным барьерам. Мы постараемся закончить все до рождества. Я не могу представить, что в родных стенах не зажгутся рождественские огни, не будет ёлки и прочей суеты создающей настроение.

Й— Да что вы, профессор, простите, директор, конечно, вы все успеете. Мы все успеем — подбадривала женщину гриффиндорка.

— Я хотела кое о чем попросить тебя, об услуге, так скажем — директриса старалась не смотреть в глаза девушке.

— Конечно директор, я готова к любой вашей просьбе.

— Я бы не была так уверена на твоём месте, Гермиона, — Макгонагалл чуть улыбнулась — Но ты ведь знаешь, без острой нужды я бы тебя беспокоить не стала.

— Понимаю.

— Как ты знаешь, сейчас наша главная задача — это восстановление защиты школы и её территории. Пока Альбус был директором, между ним и обитателями Запретного Леса было подписано соглашение. Да, не удивляйся, Дамблдор хоть и доверял этим существам, однако предпочитал страховаться. Что кентавры, что акромантулы «народ» довольно непредсказуемый. Так вот, магический контракт был заключён примерно 50 лет назад. Главные условия — ученики не заходят в Запретный Лес, а его жители никогда не пересекают границу территории Хогвартса. Так же в этом документе указывались и другие условия сосуществования, выгодные для обеих сторон. Я точно знаю, что эти документы существуют, однако в кабинете Дамблдора я их найти не смогла, и при обыске школы их тоже не видели. Поэтому я думаю, Альбус все очень важные документы хранил в банке.

— Так в чем проблема? Неужели министерство не может посодействовать, чтобы вам предоставили возможность просмотреть эти документы?

— Не всё так просто. После смерти Дамблдора, все его счета и ячейка в Гринготсе с ценными вещами по закону переходят ближайшему и единственному родственнику — его брату Аберфорту. После того, как главный магический банк ограбили и самым наглым образом обошли их надёжную охрану, — Макгонагал чуть улыбнулась, смотря на Гермиону — гоблины зверствуют. Без полноправных документов на ячейку, даже если там хранится обёртка от шоколадки, кроме законного владельца зайти никто не может.

— А что Аберфорт?

— Этот старый болван отказывается от наследства — Гермиона вскинула брови, она второй раз в жизни слышит, как любимый учитель ругается –Аберфорт заявил, что от брата ему абсолютно ничего не нужно. Когда ему попытались объяснить, что нам нужны лишь документы, Аберфорт заявил то же самое, что слышать об Альбусе, его школе и любимых детках ничего не желает и связываться тоже. Мол, если хотите, идите сами в лес и договаривайтесь. Обозвал его чокнутым интриганом и прогнал делегацию от министерства, там, кстати, был и Хагрид. Но он наотрез отказывается помогать.

— Но почему же вы сами не пробовали поговорить с ним? — задала логичный вопрос Гермиона.

— Оу... ну, это долгая история, моё присутствие только усугубило бы ситуацию — преподаватель по трансфигурации как-то странно замялась и нервно улыбнулась, давая понять, что это закрытая тема.

— Ясно. Что требуется от меня?

— Министерство считает, что разбираться с кентаврами это не первоочередное дело, чтобы оказать мне должную поддержку. Я их понимаю, магический мир все ещё трясёт от войны. Поэтому я хотела тебя попросить поговорить с Аберфортом. Не удивляйся, я ведь знаю, что он сильно привязан к Гарри и к вам с Роном в том числе, и не меньше чем сам Альбус, и это лишний раз подтверждает то, как они похожи. Хоть Аберфорт начисто отрицает сходство с братом. Рона и Гарри с тобой я не могу отправить на переговоры, мы с тобой обе знаем об их состоянии. Да и им не нужны сейчас никакие проблемы. Поверь, я знаю, что и тебе нужна разрядка, ты и так много чего пережила, но я верю в твой ум и выдержку.

— Думаете, у меня получится уговорить его? Но что я могу сделать, я уверена, с ним уже пыталась договориться куча людей.

— Я прошу тебя лишь просто попытаться. Он ведь ни с кем не идёт на контакт. Кстати, он переехал из Хогсмида.

— Куда? — Гермиона и сама не поняла, как уже согласилась на эту провальную миссию и стала задавать вопросы.

— Он уехал в Ирландию, однако, здесь остался его паб если помнишь, и я знаю, что послезавтра он возвращается, ведь министерство отслеживает международные порталы и не только. Сейчас все обязаны за неделю уведомлять о передвижениях, мера временная, но до конца года точно продлится. Как я уже сказала, Гарри и Рона мы посвящать пока не будем. Но одну я тебя отправить не могу. С тобой пойдет Малфой. Драко.

— Ммм — задумчиво произнесла девушка, уставившись в одну точку — Что?! Кого? Чего?!

Глава 9. Мама-ама-криминал, или тёмные дела Северуса

Малфой уверенной походкой направлялся к бывшему кабинету любимого декана. Драко, конечно, не надеялся найти что-то стоящее после министерских ищеек, однако Снейп был очень осторожен и умен, чтобы оставлять на виду важные документы и вещи, но он бы оставил подсказку. Пока юноша спускался в подземелья, он вспоминал их разговор перед последним в жизни крестного рождеством.

Северус, Нарцисса и Драко сидели в голубой гостиной мэнора. После того, как главную гостиную Лорд превратил в столовку для своей Нагайны, хозяйка поместья никогда не оставалась там по собственному желанию. Люциус отправился в министерство. Рядом с домом находилась пара пожирателей для охраны. Внутри же, впервые за долгое время, было тихо. Утреннее солнце отражалось в кристалликах снега, так, что даже смотреть в окно глазам было больно. Такой непривычно погожий день. Драко невольно грустно улыбнулся, когда поймал себя на мысли, что он на краткий миг был рад сейчас находиться дома. Ведь после возвращения Тёмного Лорда у него не было ни собственного дома, ни собственной жизни, ни желаний. Он раб. Вот как забавно жизнь его макнула в собственное дерьмо. Ведь пару лет назад он измылялся над грязнокровками, особенно над одной из них, искренне считая, что им не место в мире магии. Также он недоумевал, что есть чистокровные маги, которые убеждены что ОН — Его Чистейшее Высочество и его семья, равноправны с магглорожденными. А теперь Драко, хуже любой грязнокровки, он РАБ. И вся его семья рабы. Никто из них теперь себе не принадлежит. Как забавно.

— Чем ты планируешь заниматься после окончания школы, Драко? — монотонный холодный голос крестного вырвал Драко из раздумий.

— Ну, женюсь, обзаведусь кучей детишек, и буду их растить на радость дедушки Волдеморта, поставлять ему, так сказать, новых маленьких пожирателей.

— Очень смешно, Драко — ответил Снейп, и юноша спиной почувствовал тяжёлый взгляд крестного.

— Северус прав, сынок, нужно подумать, что ты будешь делать дальше.

— Мама, что ты несёшь, о чем здесь думать? Мы будем как собачонки прислуживать Тёмному Лорду, о каких планах ты говоришь?

— Прекрати истерить, как девица, Драко, и тем более, кидаться такими неосторожными фразами — зло прервал Снейп — Да, мы все будем служить Волдеморту, но это не значит, что ты перестанешь вести обычную светскую и личную жизнь. Не нужно фыркать и рассуждать как одиннадцатилетний ребёнок. Или ты хочешь оставаться на иждивении родителей и ничего не представлять из себя? Чтобы тебя все и дальше продолжали называть папенькиным сынком? — Драко зло дёрнул плечом, но промолчал. Снейп знал, как задеть самолюбие крестника — Я предлагаю тебе серьёзно задуматься о торговле зельями. За мою долгую практику я обзавёлся обширными связями, и готов после… кхм, твоего окончания школы помочь тебе в этом вопросе.

— Что, и наркотические и... совсем запрещённые буду в арсенале для богатеньких волшебников? — издевательским тоном спросил Драко.

— А это если кишка не окажется тонка — тут же осадил его Северус — В общем, как вернёмся в Хогвартс, обсудим этот момент. У меня есть список поставщиков и постоянных покупателей. А как дальше ты будешь вести свой бизнес, решать тебе.

— Почему Вы вдруг озаботились моим будущим? Моему отцу вот плевать, главное чтобы я угождал Лорду – с пылом и заметной обидой в голосе произнес Малфой.

— Твой отец болван — без раздумий ответил Северус.

— Северус, прекрати так говорить о моем муже — без злобы, скорее для порядка, вставила Нарцисса.

— Нарцисса, оставь свои благородные порывы, ты ведь сама меня просила надоумить Драко, чем я и занимаюсь, в то время, как твой муж ослеплен жаждой власти вообще забыл, кто он и к какому роду и сословию принадлежит. Я не хочу, чтобы Драко потерял себя так же. Он мой крестник, в конце концов. У него неординарные способности, которые нужно развивать, а не махать на них рукой, потому что у вас и так достаточно денег для безбедного существования. Я хочу, чтобы он вырос достойным человеком, не зависящим от папочки. В общем, Драко, ты меня услышал, а теперь мне нужно идти.

Молодой аристократ ничего не ответил, но в глубине души его затопила безмерная благодарность к этому сложному человеку.

— Ты вернёшься к ужину? — спросила хозяйка поместья.

Драко даже уловил надежду в словах матери.

— Думаю да. До скорого.

И Снейп вошёл в камин…

Драко немного постоял у дверей бывшего декана Слизерина, убедился, что за ним никто не наблюдает и вошёл. Здесь практически ничего не изменилось. Бесконечные ряды разноразмерных колб, баночек с различными ядами, коробочки с растениями и прочими ингредиентами. На столе исписанные пергаменты, внутри пусто. Однако, Драко заметил красивую маленькую ручку, в форме змеи, выступающую под столешницей. И рыжему Уизли было бы понятно, что эта ручка там не просто так. Драко дёрнул за неё, змея зашипела, показала клыки, а потом уползла. Открылся небольшой тайник, откуда выпала маленькая записка.

«Для дневника тебе нужен паук».

— Чего блять? — выругался Малфой — Я шарады сейчас ещё буду разгадывать.

Змейка снова заползла на свое место, и замерла. Драко зачем-то дёрнул её ещё раз, но ничего не произошло, и тайник не открылся.

Глава 10. Фантастические твари среди нас

Гарри и Рон возвращались с поля довольные после тренировки. За летние месяцы им ни разу не удалось полетать, и сейчас они вдоволь насладились свежим ветром, уже забытым ощущением свободы и лёгкости. И какого черта им раньше не пришла в голову мысль просто забраться на метлу и выпустить пар в небе?!

— Что насчёт вечера в нашей гостеприимной гостиной? — спросил Рон — Перед тем как пойти на стадион я встретил Финнигана и пару парней из Когтеврана, они здесь помогают с восстановлением школы.

— Ну да, в отличие от нас, которых привезли как в психбольницу, чтобы наблюдать — перебил Гарри.

— Так вот, они охренеть как рады, что мы вечером собираемся у нас, потому что вся эта возня их порядком задолбала. И, конечно же, они придут в полном составе, будут и пуффендуйцы. И ещё, я подслушал разговор Паркинсон и близняшек Флоры и Гестии Кэрроу. Слизеринцы сегодня тоже надумали развлечься, однако своих «змей» на вечеринку не пригласили — ухмыльнулся Рон.

— И ты предлагаешь впустить их в благородный дом Гриффиндора? — притворно ужаснулся Гарри.

— Ну, мы же должны налаживать межфакультетские связи? — с полной серьёзностью отозвался Рон.

Придя в гостиную, парни первым делом решили организационные вопросы приятного вечера. Симус и на удивление Невилл первыми заговорили о горячительных напитках. Да уж, Лонгботтом уже совсем не безобидный мальчик.

— Хотите — верьте, хотите — нет, а я все же научился превращать воду в ром! — поведал торжественно и с гордостью друзьям Симус. Как будто он только что уничтожил крестраж, или его назначили директором Хогвартса, такую эйфорию он испытывал при этих словах — Да, я все лето тренировался, правда, чем больше я делаю рома, тем меньше его крепость, но я думаю, нам все равно хватит.

— Симус, да ты ж мой дорогой, как же бы мы без тебя жили! — расплылся Рон и со всей силы хлопнул по плечу друга.

— Но у нас есть одна большая проблема — сказал Гарри — Гермиона.

— А что проблемного, пусть с нами посидит, я думаю, она будет только рада — ответил Симус.

— Нет!— в голос воскликнул Гарри и Рон — Долго объяснять — ответил Гарри на удивлённый взгляды парней — Потом как-нибудь расскажу, в общем…

— О, мальчики, привет — в гостиную спускалась Гермиона — Я вас искала, на стадионе были? — спросила девушка — Я сейчас забегу в комнату, и пойдём на ужин? Кстати, вечером мне нужно будет отлучиться, на пару часов — Рон и Гарри переглянулись — Чего стоите? Или вы грязные и потные пойдёте? Я жду вас через 20 минут.

Гермиона перегнула через ступеньки и забежала в комнату. Первым делом подошла к клетке. Она была пуста.

— Как она смогла сбежать, ведь я проверила, пролезть сквозь прутья было невозможно!? — пробормотала в пустоту девушка. Вдруг в клетке послышался шорох, а потом зверёк понемногу начал обретать очертания.

— Ты ещё и так умеешь? — улыбнулась Гермиона и взяла Чешуйку на руки — Держи, принесла тебе ещё — зверек быстро съел сахарный кубик и свернулся клубочком на ладони.

— Ладно, скоро я вернусь, а ты пока поспи, потом сходим погулять.

Гермиона задумалась: оно прячется ото всех, или когда чувствует опасность? И какое-то странное пристрастие у него в еде.

«Ладно, надеюсь Хагрид поможет».

В Большом Зале уже были накрыты столы, старшекурсники уплетали яства. Эльфы не на шутку разошлись. После победы над Волдемортом кроткие существа чествовали победителей, чем могли — готовили до помрачения вкусно и много. Вот и сегодня, стол ломился от пирогов, запеченного мяса со сливами, всевозможных запеканок, экзотических фруктов. Где они их только достали? Из напитков куча сладких коктейлей, конечно же, тыквенный сок и даже безалкогольное сливочное пиво. Золотое Трио, как обычно разместилось напротив слизеринского стола, подоспела Джинни.

— Гермиона, ты сказала, что собираешься куда-то сегодня вечером? — спросил Гарри, накладывая в огромную тарелку всего и побольше.

— Да, мне нужно попасть к Хагриду.

— Зачем? — удивилась Джинни.

— Мы нормально-то и не разговаривали после нашего приезда, и у меня есть к нему вопрос по поводу редких магических животных.

— Которых опять обижают? — не смог удержаться от колкости Рон.

— Если будешь упражняться в остроумии, то так и не узнаешь, что или вернее кого, я недавно обнаружила в стенах Хогвартса, причем, в прямом смысле в стене.

— Чего? Ну-ка, поподробнее — с интересом откликнулся Гарри.

— Подробности будут после того, как я схожу к Хагриду, а если хотите их узнать, то Гарри одолжит мне мантию — Гермиона хитро улыбнулась.

— Шантажистка — прошептал Гарри — Ладно, но только не задерживайся, а хотя знаешь, мы пойдём с тобой, нечего одной тебе вечерами разгуливать.

— Ну, вот еще, мы на территории школы, и уж дорогу до хижины Хагрида я закрытыми глазами найду.

— Гарри прав, защита Хогвартса еще не так сильна – поддержал Уизли.

— Я думаю, вы преувеличиваете — спорила Гермиона.

— Я могу пойти, мне всё равно нечем заняться вечером — Джинни кротко бросила взгляд на Гарри — Девочки, кажется, собираются затеять вечеринку, как я поняла по обрывкам разговоров. Но мне не хочется в этом участвовать, нет настроения — Гарри уставился в тарелку и с самым заинтересованным видом разглядывал стейк из лосося.