Лучше быть счастливой

Глава первая

Сидя у окна своей новой квартирки, Надя смотрела на улицу, знакомую с детства. За вымытым до блеска окном бушевала весна: яркое апрельское солнце разливалось по уже сухому асфальту. Группками гуляла радостная молодёжь в ярких курточках, красивых модных пальто и элегантных либо экстравагантных шарфах.

Надя очень любила и весну, и родной городок, но сейчас напряжённо думала лишь о том, что погорячилась, решив вернуться, сбежать из областного центра.

Но она не хотела и не могла жить в одном городе с Максимом, было слишком больно. Слишком больно переживать его предательство. Слишком трудно смириться с тем, что он больше не её муж. Ведь они были женаты всегда... С первого курса, с семнадцати лет. Они познакомились в сентябре, встретившись на посвящении в студенты в «художке», вот в этом самом городке. Максим приехал из областного центра, чтобы учиться на ювелира. А Надя всегда жила в этом городке, и поступила на художника по керамике. В сентябре познакомились, в феврале была свадьба, а в июле родилась Ульяна. Им едва исполнилось по восемнадцать.

...Ульяне скоро девятнадцать, она давно очень самостоятельная, живёт своей жизнью. А их с Максимом брак просуществовал девятнадцать лет. Они развелись почти год назад. Максим подал на раздел. Машина и так была на нём, как и фирма, хотя работали они там наравне, во всяком случае, сначала. Он решил поделить и квартиру. Вместо того, чтобы покупать однокомнатную в областном центре, Надя купила «однушку» в родном городке и машину.

Обставила квартиру экономично, и деньги ещё оставались, но они тают... А сколько-нибудь приличную работу найти не получается до сих пор. В малых городах очень сложно с работой, люди держатся за рабочие места, даже если зарплата не очень высокая.

Подходила в родной художественный колледж – там штат укомплектован. В учреждениях дополнительного образования тоже нет вакантных рабочих мест. Фабрика художественных изделий закрылась ещё в девяностые. Узнавала даже в сетевых магазинах, совсем не по специальности, но это оказалось чуть ли не самые завидные рабочие места, со стабильной зарплатой, и туда очередь из желающих работать.

Наконец, нашла в газете объявление о наборе социальных работников для помощи пожилым и больным людям на дому. С завтрашнего дня начнет работать. Пока за ней, как за начинающей, «закрепили» трёх бабушек и одного дедушку.

Конечно, работа оплачивается не слишком высоко, и опыта у Нади нет. Но она молодая и здоровая женщина, ей совсем недавно исполнилось тридцать семь. И она справится. С работой точно, тут без проблем. Как справиться со своей собственной жизнью, вот вопрос! И хотя после расставания с Максимом прошёл почти год, она никак не может успокоиться, принять то, что он женат на другой.

...Ульяна родилась у них летом, а осенью Надя и Максим вернулись к учёбе. Жили тогда у родителей Нади, была ещё жива Надина бабушка, она и водилась с Ульяной.

Окончив учёбу, переехали в областной центр, где жили родители Максима. У свёкра была собственная камнерезная мастерская; он и помог им основать дело. Камнерезные, ювелирные работы. Надя всегда была рядом с Максимом, помогала, поддерживала. Но через несколько лет у неё начались аллергия на каменную пыль, не помогали ни специальные маски, ни лечение, и ей пришлось уйти из мастерской.

Надя освоила батик, делала платки и шарфы на продажу, научилась мастерить игрушки. Стала постоянным участником ярмарок изделий ручной работы. Научилась вязать носки и варежки с узорами.

А в фирму на её место приняли девушку, «финифтянщицу». Девушка талантливо расписывала украшения. Девушка младше их с Максимом на десять лет, и каким-то чудом оказалось невинной. И влюбилась в Максима, и отдалась ему. Прямо на производстве. Производственный роман.

Сначала Надя обратила внимание на то, что Максим начал прятать телефон или переворачивать планшет при её приближении. Надя высказала шуточное предположение об измене и переписке с кем-то, но по его реакции поняла, что измена не шуточная. Он полюбил другую, вот так и сказал. Но и её, Надю, вроде, любит.

Надя несколько дней прожила в полусне, на грани нервного срыва, а потом предложила Максиму переехать к любимой: ведь с ними тогда ещё жила Ульяна, когда была дома, конечно.

Ульяна с четырнадцати лет работала моделью. Когда-то давно свекровь настояла на том, чтобы внучка пошла в школу моделей, и у Ульяны обнаружились хорошие данные. К пятнадцати годам она уже ездила на показы за рубеж. А сейчас почти год жила в Канаде с бойфрендом, хоккеистом, и работала по контракту в известной косметической компании.

Подруг у Нади не было: она же почти сразу после школы вышла замуж. Были друзья семьи, а после развода они стали друзьями Максима и его новой жены.

Родители и два брата давно переехали на юг, в Кабардинку, занимались там керамикой и разводили лошадей. Их там было три семьи, и без Нади тесно. Да она и не мечтала постоянно жить на юге, ей было слишком жарко там.

Вот так она и осталась один на один со своей новой жизнью и со своими проблемами.

Телефон, лежащий перед ней на столе, замигал зелёным глазом, уведомив хозяйку о новом сообщении. Словно в ответ на её мысли об одиночестве, Ульяна прислала их с Фредом селфи.

«Всё правильно, у меня есть дочь, красавица и умница! Поступила в колледж, будет изучать историю искусств. И обучение сама оплачивает, потому что зарабатывает. Далеко не все родители могут похвастать таким».

Ульяна дважды в неделю старалась звонить Наде по видеосвязи, несмотря на занятость. Хоть на пару минут. И часто присылала совместные с её двухметровым бородачом фото.

Даже Ульяна, в которой росту, как и в Наде, метр восемьдесят, казалась миниатюрной по сравнению с женихом.

Высокий рост, натуральные светлые волосы и ранние крепкие браки, - это был фирменный стиль их семьи. Мама с папой были вместе со школьной скамьи, поженились сразу после школы, а в восемнадцать родили старшего брата Нади, Сашу. Через два года Славу, а потом Надю. Оба брата женились сразу после армии, у обоих было по двое взрослых детей. Один из племянников Нади уже женится. Их там целая коммуна в Кабардинке.

Глава вторая

Они сидели за столом в ожидании заказа. Эрнест Леопольдович, словно собираясь с мыслями, попутно бросал изучающие взгляды на Надю. Надя, продолжая сгорать от любопытства, спокойно сидела, разглядывая репродукции картин на стенах. Она никогда не была в этом ресторанчике, он открылся после того, как они с Максимом и Ульяной переехали в N.

В конце концов Эрнест Леопольдович тяжело вздохнул и махнул рукой.

- Надежда Сергеевна, - начал он, сцепив руки на столе. - Мои клиенты поручили мне поговорить с вами, всё разузнать о вас, даже проследить...

Надя перевела насмешливый взгляд с репродукций на благородное, породистое лицо адвоката.

- ...но скажу честно, увидев вас, я как-то подрастерялся. Нечасто выпадает в жизни возможность встретить столь естественную красоту. Потому мне сложно собраться с мыслями. Я рассчитываю на вашу помощь.

Надя кивнула:

- Я вам не верю. Вы профессионал своего дела, и естественной красотой вас с пути не сбить. Думаю, вы просто ограниченны во времени, в этом всё дело. Потому давайте вы начистоту со мной, а я помогу, чем смогу. Если это не противоречит закону.

Во взгляде её визави мелькнуло неподдельное восхищение. «Ещё и умна», - подумал он.

- Хорошо, - Эрнест Леопольдович усмехнулся. - Ваше имя оказалось в списке претендентов на наследство Кира Соломоновича Соболева. Он сам отправил мне этот список, предчувствуя скорый уход из жизни. Но подробности станут известны только завтра, когда состоится оглашение завещания. Пока оно у нотариуса.

Надя была очень удивлена, и он увидел по её лицу, что удивление искреннее.

Кир Соломонович что-то оставил ей? Странно и любопытно.

- Семья Кира Соломоновича в недоумении - почему в списке оказался посторонний человек? Они просили меня разузнать о вас побольше, но вы верно сказали, это невозможно сделать за два дня. Может, вы просто расскажете мне о себе?..

- А если что-то вызовет сомнения, вы перепроверите, да?

- Да, - усмехнулся он, сдавшись. Ну и женщина! Ей бы юристом быть, а не камушки по земле раскладывать. О том, что все горки созданы её руками, оповестила Малиновского соседка, помогавшая по хозяйству Киру Соломоновичу.

- Когда-то давно я была студенткой Кира Соломоновича. К тому же, он являлся бессменным директором «художки» много лет, в том числе, в годы моей учёбы. Кир Соломонович обладал феноменальной памятью, он помнил всех своих учеников. Не знаю, всех ли выпускников, но всех тех, у кого преподавал, точно. В марте нынешнего года я вернулась сюда, в свой родной город, спустя пятнадцать лет жизни в N. С Киром Соломоновичем мы встретились случайно, он оказался среди моих подопечных. Я устроилась социальным работником, помогать на дому. Всё.

- Вы пятнадцать лет прожили в N и решили вернуться сюда?

- Да.

- Впервые вижу человека, который добровольно проделал такой фокус.

Надя пожала плечами. Пусть думает всё, что ему угодно.

- Почему, Надежда Сергеевна? Я же всё равно узнаю.

- Развод, раздел имущества. Часть денег за квартиру бывшему мужу, часть отправили дочери, часть мне.

- Куда отправили дочери?

- В Канаду. Она проживает там постоянно, работает, поступила в колледж.

- У вас взрослая дочь? - искренне удивился он. Видимо, действительно не успел изучить как следует её подноготную.

- Ну вы же наверняка в курсе, что мне тридцать семь? Так вот, моей дочери девятнадцать. Но какое это имеет отношение к делу?

- То есть, вы решили бросить жизнь в миллионнике и вернуться в эту деревеньку?

- Вот именно.

- Допустим. Говорил ли вам Кир Соломонович что-либо о своём завещании? О том, что он вносил туда изменения буквально месяц назад?

- Нет. У нас было множество гораздо более интересных тем для разговоров. Кир Соломонович был необыкновенным человеком, прожившим духовно богатую и долгую жизнь.

- То есть, вы хотите убедить меня, что вы этакая бессеребренница, почти два месяца помогавшая старику?

- Я выполняла свою работу.

- А ландшафтный дизайн?

- Это для души. И не имеет никакого отношения к делу.

- Есть ли у вас хоть какое-то предположение по поводу того, что вам мог оставить Кир Соломонович?

- Нет. Абсолютно.

Они закончили с основным блюдом и перешли к десерту.

Оба заказали панну-котту, и Эрнест Леопольдович буквально глаз с Нади не сводил, пока она была занята десертом. Взгляд его то и дело останавливался на её губах. Ну и ну, ведь наверняка женат! Причём, долго и счастливо.

Надя не привыкла к столь неприкрытому вниманию мужчин. Она же всегда была замужем, они везде появлялись вдвоём с Максимом: на отдыхе, в компаниях, на прогулках. Последние несколько лет работали, правда, порознь. До замужества была школа. Конечно, мальчишки отправляли ей записки, приглашали на свидания, но она как-то не воспринимала это всё всерьёз.

Теперь же, после развода, когда она всегда и везде была одна, мужское внимание буквально преследовало её. И этот мужской энтузиазм Надю порой пугал: она ещё не отошла от развода. Хотя, надо заметить, что в прошедшие пару месяцев она почти не думала о Максиме. Она излечилась от страданий по нему, приняла то, что они не вместе. Почувствовала, наконец, себя «отдельной» от него, самостоятельной, а не его частью. Осталось лишь неприятное послевкусие их развода.

Задумавшись, она не услышала, что говорит ей Малиновский, и опомнилась, когда увидела, как он протягивает ей лист бумаги с печатным текстом.

- Простите меня, Эрнест Леопольдович, я задумалась и не слышала вас. Что это?

- Прощаю, ибо вы оказались одной из тех немногих, кто с первого раза запоминает моё имя и произносит его без запинки, - улыбнулся он. - Родственники Кира Соломоновича предлагают вам заранее отказаться от притязаний на наследство и не приходить на оглашение завещания. Разумеется, не бесплатно. За некоторое вознаграждение.

О как! Интересно...

Надя откинулась на спинку стула и испытующе уставилась на Малиновского.