Лучший мир. Куш

Пролог

- Мне сложно сказать, что послужило причиной такого резкого ухудшения здоровья у Коли. Возможно, все связанно с его психическим состоянием, - крупный мужчина, сидящий за столом напротив родителей Коли, устало снял очки и двумя пальцами надавил на уставшие глаза. – Вообще, откровенно говоря, есть в этой болезни что-то странное.

- Что вы имеете ввиду, Павел Александрович? – сидевший до этого склонив голову и безучастно слушающий доктора папа Коли, встрепенулся. – Что может быть странного в спинально-мышечной атрофии?

- Да я даже не знаю, как объяснить, - доктор водрузил очки на переносицу крупного носа и, мгновение поколебавшись, все-таки решился и продолжил. – У меня стойкое убеждение, что это псевдоболезнь…

- В каком смысле? – красивая, но уставшая женщина с аристократическими чертами лица, испытующе посмотрела на врача. – Вы считаете, что мой сын симулирует?!

- Нет-нет, ни в коем-случае, - Павел Александрович вскинул ладони в защитном жесте. – Я неточно выразился. Если по-простому, то у вашего сына некая болезнь, которая хочет, чтобы мы ее приняли за спинально-мышечную атрофию. А на самом деле это нечто иное…

- На лицо все симптомы спинально-мышечной атрофии, - папа Коли раздраженно хлопнул себя ладонью по колену. – У него уже руки не двигаются, еле голову держит. Ходить перестал десять лет назад.

- Да-да, - доктор сочувственно покивал головой и деликатно отвел взгляд от лица мамы Коли, по щекам которой побежали горькие слезы. – К сожалению, болезнь прогрессирует. И очень быстро.

- Насколько быстро? - в голосе папы послышались надрывные ноты.

- В геометрической прогрессии. Я не знаю, что послужило триггером[1], но, если на чистоту, жить ему осталось максимум два месяца, - доктор прямо посмотрел в лицо папы мальчика. – Медицина бессильна. Скоро он перестанет держать голову, потом самостоятельно глотать, а следом и дышать.

Мама Коли закрыла лицо ладонями и, сдерживая крик душевной боли, заплакала. От каждого всхлипа ее плечи содрогались, а лицо папы мальчика каменело на глазах.

- Неужели ничего нельзя сделать? Неужели медицина пасует перед этим диагнозом.

- Давайте я вам подробно объясню, что такое спинально-мышечная атрофия или, как ее сокращенно называют СМА. Это редкая наследственная болезнь, вызванная дефектом в гене SMN1. Он кодирует белок, который необходим для выживания крупных нервных клеток, обеспечивающих поддержание тонуса мышц. Из-за уменьшения уровня этого белка снижается функция нейронов и возникает атрофия, то есть ослабление, уменьшение мышц в размерах. СМА наследуется по аутосомно-рецессивному типу — для проявления этой мутации дефектный ген должен быть унаследован от обоих родителей. Общая распространенность заболевания составляет примерно один человек на десять тысяч, однако носителем дефектного гена является примерно один из пятидесяти человек.

- Нам уже рассказывали об этом. Ваша клиника не первая, в которую мы обращаемся. У Коли третий тип СМА, продолжительность жизни при таком типе спинально-мышечной атрофии достигает среднестатистической. А вы говорите, что ему осталось всего два месяца. Ему всего лишь двенадцать лет, о каком среднестатистическом возрасте жизни может идти речь?

- С этого я и начал нашу с вами беседу. Третий тип СМА резко видоизменился во второй. Ни я, ни мои коллеги, раньше с таким не сталкивались.

- Что за второй тип ? – отец успокаивающе погладил жену по спине.

- СМА второго типа, или болезнь Дубовица. Первые симптомы у больного появляются в промежуток между шестью месяцами и полутора годами жизни. Дети с этой формой никогда не смогут ходить и стоять. Прогрессирует болезнь по-разному: одни дети постепенно слабеют, в то время как у других, благодаря тщательному контролю и уходу, ухудшение не наступает длительное время.

- Понятно, что ничего не понятно! – папа Коли резко поднялся и принялся мерять небольшой кабинет нервными шагами. – Ну, неужели нет никакого шанса спасти его жизнь?

- Шанс есть всегда, - врач покрутил в руках карандаш, небрежно бросил его на стол и, устало откинувшись на спинку стула, пояснил. – На данный момент ведутся разработки для лечения данной болезни. Если верить заверениям ВОЗ[2], через пять лет лекарство поступит в продажу, пройдя все стадии апробации и сертификации.

- Это реально? – отец Коли остановился как вкопанный.

- Вероятность девяносто девять процентов.

- Ноль целых девяносто девять сотых.

- Что? – доктор вопросительно посмотрел на стоящего перед ним мужчину.

- Вероятность измеряется не в процентах, а в долях единицы, я математик по образованию, - пояснил мужчина и сел на стул. – Мы можем продержаться пять лет? Есть же системы принудительной вентиляции легких, питание через зонд и прочее…

- Сложно, но можно, - доктор замолчал о чем-то глубоко задумавшись. – Знаете, есть еще один вариант.

- Какой?

- Очень дорогой, но он гарантированно позволит Коле продержаться пять лет.

- Не томите, Павел Александрович, - мама Коли с мольбой посмотрела на врача, вытирая глаза платком. – Какой вариант?

- Камера глубокого погружения. Она предназначена для пациентов, находящихся в коме.

Глава 1

Я почти с самого рождения был не таким как остальные. Мама говорила, что до двух лет я развивался как все, даже сам ходил, бегал и… смеялся. Я этого не помню, хотя иногда мне снятся сны, где я сам хожу и даже летаю. В два года меня поразила ужасная болезнь, от которой нельзя излечиться. Мои мышцы с каждым днем становились слабее, ноги ослабли и всю свою сознательную жизнь я провел в кровати. Когда я был свободен от онлайн обучения и у меня не было желания рыскать по безграничным просторам интернета, тогда я смотрел в окно, на краешек голубого или свинцово-серого неба и думал. Думал о том, как хорошо быть птицей, как хорошо быть небом, как хорошо быть тополем, как хорошо быть кем угодно, но только не обездвиженным инвалидом, который даже самостоятельно в туалет не может сходить.

Я представлял, как однажды мои мышцы окрепнут, я выйду на улицу и взгляну на дом, в котором живу, не из инвалидного кресла, а с ветки дерева напротив, как познакомлюсь с дворовыми мальчишками, и мы подружимся. Как однажды мы поедем с родителями на море, и я почувствую соленые брызги на своем лице, а не постоянную боль в теле, корёжащую мои кости и суставы…

Папа с мамой сообщили мне, что пять лет я должен провести в коме, заточённый в медицинской капсуле полного жизнеобеспечения. Как в гробу. Они очень много говорили, но еще больше недоговаривали. Мама, скрывая слёзы, объясняла, что это необходимая процедура, но я был невольным свидетелем разговора двух медицинских сестер. Одна из них в разговоре обмолвилась о том, что я умираю и жить мне осталось не долго…

Когда я попрощался с родителями, мне ввели в вену катетер, через который будет подаваться питательная смесь всё время, что я проведу в капсуле, а следом ввели лекарство. Веки стали тяжелыми и сквозь навалившийся сон я чувствовал, как меня уложили в капсулу, закрепив на теле датчики… а затем пришла темнота.

***

Не знаю, сколько времени я провел в полной темноте. Я ничего не чувствовал, я не видел снов, я не существовал. Меня не было!

И вот что-то заставило меня вернуться в сознание. Что-то пульсирующее на грани восприятия. Собрав последние силы, борясь с грузной тяжестью сна я акцентировал внимание на крошечном световом пятне в дали. Оно манило меня, я хотел увидеть этот свет, но под гнётом снотворного и обременённого атрофированными мышцами тела, я не мог даже пошевелить пальцем. И тогда я потянулся к свету сознанием. Я представил себе, что я пушинка, осенний опавший листок, который двигается в сторону светового пятна, влекомый легким ветром своего желания. На удивление, маленькое светлое пятнышко, непонятно откуда взявшееся в кромешной беспробудной тьме, стало увеличиваться и даже двигаться ко мне навстречу, с каждым мгновением ускоряясь и становясь все больше и больше.

И вот, в безмолвии мрака, мы врезались друг в друга, разбиваясь в дребезги и разлетаясь в разные стороны мириадами осколков.

Я был везде, в каждом осколке присутствовала моя сущность, мое тело и моя душа. Разорванное на части сознание не выдержало и, вздувшись огромным неоновым шаром, взорвалось, погрузив меня в Ничто… Последней мыслью, промелькнувшей в угасающем сознании, было: «Вот я и умер…».

***

- Шевелится! – приятные женский голос послышался где-то у изголовья.

- Слава Богам, - совсем рядом раздался низкий мужской голос, а затем я почувствовал на лбу крепкую мозолистую ладонь и запах чего-то необычного. Чего-то, что я раньше никогда не чувствовал.

- Я же говорил, что он не умер, - прозвучал очередной голос и, судя по дребезжанию, он принадлежал пожилому мужчине. – Иногда такое случается, ты уверен, что он не пользовался волшбой?

- Уверен, до инициации еще три года! - ответил мужчина и его ладонь ласково погладила меня по голове. Честно признаться, мне было приятно и этот необычный, горьковатый запах…

- Чем пахнет? - не открывая глаз, спросил я.

- Куш, сынок, оклемался?! Оклемался! – сильные руки легко подняли меня в воздух, чтобы через мгновение прижать к груди. – Как же так, сынок? Что же ты нас пугаешь, а?

- Я не пугаю, - я почему-то начал оправдываться, при этом боясь открыть глаза. – Я ничего не помню!

- Совсем ничего?

- Совсем! – я открыл глаза и внимательно посмотрел на обстановку в большой избе и окружающих меня людей. Я сидел на руках у крупного мускулистого мужчины, жизненная сила била из него через край, а в серых глазах мелькали озорные всполохи. На табурете, у изголовья кровати, восседала красивая, статная молодая женщина, держащая на руках совсем маленькую девочку. Крохе с большими глазами небесно-синего цвета было не более годика. Чуть в стороне стоял высокий старик с длинными седыми волосами до плеч и аккуратной бородой. И только после всего я обратил внимание на свои руки. Это были руки младенца!

- Т-такое бывает, - чуть заикаясь произнес старик, сделал пас рукой у меня перед лицом и одобрительно кивнул. – Всё хорошо, Дайчин. В твоего сына не вселился злой дух, и он абсолютно здоров.

- Так и что теперь делать? – легко держа меня одной рукой пробасил мужчина. – Память-то как вернуть?

- Она сама вернется, вы с Илу, главное, не удивляйтесь, когда он будет задавать, казалось бы, очевидные и порой даже глупые вопросы. Просто отвечайте на них и всё вернется на круги своя.

- Благодарствую, Ичтан, - отец сделал поясной поклон. – Вот, не побрезгуй, прими в качестве признательности за твою помощь эту вещицу, - Дайчин протянул старику какой-то предмет, обернутый в холстину. Старик с поклоном принял переданный ему предмет и развернув тряпицу широко улыбнулся.

Глава 2

- Что же ты меня всё пугаешь, Куш? – очнулся я на руках у сидящего на земле отца. Место, в котором мы находились, было странным. В радиусе ста метров на деревьях и кустах не было листьев, а вместо травы была выжженная земля с оплавившемся песком.

- Папа, мы где?

- Не волнуйся, мы недалеко от деревни, на Лысом холме. Помнишь что-нибудь о Лысом холме?

- Нет, ничего не помню.

- Эта история произошла в стародавние времена, когда уснувшие боги еще не были уснувшими. В те древние времена два бога Мордук и Йоба влюбились в смертную девушку, прекрасную Адину. Каждый из них воспылал к ней страстью и захотел вступить с ней в близость, - Дайчин растерянно посмотрел на меня, досадливо крякнул и откорректировал повествование легенды. – Каждый из них захотел взять ее в жёны, но она не хотела этого, так как любила своего мужа, молодого кузнеца, красавца Борея. Отвергла она ухаживания богов, не позарилась на их дары и обещания. Бог торговли и богатства Мордук обещал ей зажиточность. А бог воровства и вероломства Йоба пообещал выкрасть камень бессмертия из хранилища верховного бога Белфора и сделать ее бессмертной. Адина же с жалостью посмотрела на богов и кротко им ответила, что кроме любви Борея, ей больше в жизни ничего не нужно: ни злато, ни бессмертие. Ибо жизнь без любви – это вечная смерть. И разгневались тогда боги и, сговорившись, подстерегли Борея у реки и набросились на него с ножами, когда он омывался, стоя по колено в воде. Со спины набросились, как трусы. Борей, хоть и смертным был, а богов не боялся и чтил только тех богов, что вели себя честно и справедливо. А ежели бога не боишься, то и сокрушить его можешь…

Тело Борея они разрубили на части и сожгли в кузнечном горне, а пепел развеяли по ветру. Был Борей и нет Борея!

Ниже по течению реки, Адина с подругами полоскала белье и, узрев кровь на кленовом листе, плывущем по течению, сердцем почуяла, что с Бореем приключилась беда. Кинулась она к его дому, нет его там. Кинулась к реке, где он обычно смывал сажу и трудовой пот, и там его нет. Прибежала она тогда к кузнице и застала там Мордука и Йобу, с ухмылкой глядящих на нее. Спросила она: «Где Борей?», а они, смеясь ей в лицо, отвечали: «Нет больше Борея, и любви твоей больше нет! Всякий, кто богов не уважает и мешает им, будет развеян прахом по ветру!». А затем они…

- Пап, ты чего замолчал-то? – я с удивлением посмотрел на нахмурившегося отца крепко сжавшего кулаки.

- В общем, бесчинство они над ней совершили, после того как она им в лицо плюнула, - успокоившись продолжил отец. – Израненная и лишенная чести она доползла до места, где погиб Борей и рыдая стала молить богиню жизни Виту о том, чтобы воскресила она Борея. И так сильно и истово она взывала мольбами к Вите, что та сжалилась и явилась пред ее очи. Но ничем не могла помочь ей богиня. Не было тела Борея, даже волоса его не было, из которого она смогла бы воскресить кузнеца. И тогда молвила красавица Адина, что обременена она была Бореем, и его дитя билось у нее под сердцем, но боги Мордук и Йоба убили и Борея, и дитя. Так пусть богиня возьмет дитя из чрева ее и воскресит Борея.

Так и сделала Богиня. Воскресила она из мертвого дитя Борея, ибо в нем была кровь его. И предстал Борей перед богиней во всей красе своей, но не человеком, а богом. Богом мести и справедливости. И красив, и страшен был Борей с пылающим взором и огненным молотом в руках. Сердце красавицы Адины не выдержало перенесенных страданий, умерла она поруганная и неотомщенная, на сыром песке берега реки. Взмолился Борей, чтобы Вита воскресила девушку, но богиня лишь грустно покачала головой. Не в ее силах было воскресить Адину. Только любовь Борея может вернуть ее к жизни. Любовь Борея-человека, но не Борея-бога. Заключила она душу Адины в хрустальное яйцо и отдала Борею с наказом, чтобы хранил его, как зеница око. А когда сможет освободить душу девушки, пусть коснется ее рукой и тогда она воскреснет и станет бессмертной.

Засмеялся тогда Борей, кинул хрустальное яйцо на землю и ударил по нему огненным молотом, но не смог разбить яйца. Весь день и всю ночь бил, а оно даже не треснуло. Тогда разгневанный Борей поднялся в небо и швырнул хрустальное яйцо со всей силы на камни у подножия гранитного холма. Яйцо то пробило каменный холм, глубоко уйдя под землю и образовав узкое отверстие, куда ни Борею, ни обычному мужчине, ни женщине не попасть…

- А ребенку?

- Ребенок может и залезет, но не надо этого делать! – наставительно ответил Дайчин и продолжил. - Когда Борей понял, что не достать ему яйца, ударил он огненным молотом по земле, да так, что на сто шагов вокруг все воспламенилось, и громогласным голосом запретил всем живым и мертвым приближаться к этому месту, дабы не тревожили они душу Адины, заключенную в хрустальное яйцо и погребенную в каменной толще холма.

- А что потом?

- Потом Борей стал карать всех, кто живет не по справедливости и искать своих обидчиков Мордука и Йобу, но те, как прознали, что он богом стал, избегали встреч с ним, боясь его пущи огня.

- Почему, они же тоже боги? – задал я логичный вопрос.

- Боги, - согласился отец, – но сила этих богов не в праведных поступках, а в трусости, лжи и вероломстве. А ежели правый с неправым ратиться начнет, кто победу одержит?

- Тот, кто сильнее!

- А в чем сила, сын?

- В чем? – задал я встречный вопрос, хотя очень хотел ответить, что сила она в «Ньютонах».

Глава 3

Филиал корпорации «Virtual games of full immersion».

Город Путраджая, Малайзия.

- Сэр, - невысокий, смуглый малазиец Абас Лютфи, работающий в малазийском филиале компании ведущим программистом со дня его образования, ураганом ворвался в кабинет начальника отдела. – Сэр. Мертвый ИскИн ожил.

- Какой? – Грэг Плант, австралиец, недавно назначенный начальником отдела в малазийский филиал быстро открыл на ноутбуке файл в котором значились условно мертвые ИскИны, которые по невыясненным до конца причинам не включались в общую работу игры[1].

- Сценарий «Спасти императора».

- Да ты что! И что послужило причиной.

- Не знаю, сэр. Посмотрел все логи предшествующие включению ИскИна в общую работу игры. Ничего особенного. Пару раз запускался в холостую, а на третий раз включился в процесс в полном объеме. Квестгивер-кузнец, все поселение бывших легионеров и даже деревня айдахарцев на границе с империей проснулись. Из-за сына кузнеца. Он кстати, какие-то несусветные вещи творит…

- Кузнец?

- Нет, сэр. Сын кузнеца, - Абас заглянул в свой планшет. – Куш. По основному сценарию большого квеста «Спасти императора», его должны будут убить пираты, а разозленный отец, докопавшись до сути…

- Я помню этот сценарий. Всех персонажей тестировал тот немец, который погиб от взрыва газа.

- Именно так, сэр. Так вот, у мальчишки оказались развиты все четыре направления магии, плюс магия «Созидания».

- Это логично. От деда, через отца перешла.

- Всё так, сэр, но он должен погибнуть через два года по нашему времени. В сценарии он не был прописан настолько детально. Его диалоги не соответствуют речи двухлетнего ребенка. Он торгуется, манипулирует Дайчином, создает изделия классом не ниже «Редкое». Если так пойдет дальше, он обвалит рынок артефактов, обесценит стоимость обычных вещей.

- Странно всё это, - Грэг провел ладонью по крепкому подбородку, к вечеру на лице отросла щетина и послышался характерный треск. – Какие есть предложения?

- Попробовать устранить мальчишку.

- Каким образом, и не вызовет ли это неадекватную реакцию со стороны управляющего ИскИна?! Если это глобально повлияет на всю игру, нам с вами не сносить головы. Пусть может всё идет своим чередом?

- Но, сэр. В мои обязанности входит локализация и купирование внештатных ситуаций в игре.

- Абас, - Грэг тяжело вздохнул, – есть же четкое распоряжение руководства. Ни в коем случае не вмешиваться в работу условно мертвых ИскИнов…

- Всё верно, сэр, - Абас кивнул головой, – но этот ИскИн ожил и значит к нему применимы стандартные инструкции и манипуляции. Прошу вас санкционировать вмешательство в сценарий «Спасти императора».

- Что ты придумал?

- Болотные гоблины, сэр, - Абас криво ухмыльнулся. – Поселение Въялка находится на границе с королевством Айдахар, с той стороны заболоченный берег реки, где обитают ящеролюди-изгои. Что мешает нам заселить болота гоблинами, которые выкрадут мальчишку на пару лет, а перед нападением пиратов, вернут его обратно в селение.

- Ладно, - Грэг что-то быстро набрал на клавиатуре ноутбука. – Доступ к сценарию открыт. Держите меня в курсе, но я на всякий случай отправлю официальное письмо в центральный офис.

***

- И что теперь, Лёха? – поинтересовался широкоплечий гном с ником «Сокрушитель», вопросительно глядя на худощавого эльфа с интригующим никнеймом «Ош-Тиш». - И что это за имя такое, Ош-тиш?

- Ош-тиш, в переводе с языка североамериканских индейцев означает: «Тот, кто находит и убивает».

- Ёмко и угрожающе, -дварф одобрительно кивнул головой, – но всё-таки, что нам теперь делать, давай рули, я в эти виртуальные игры раньше не играл!

- Значит так, Андрюха…

- Стоп, - дварф поднял ладони на уровне груди. – Давай сразу договоримся, есть Сокрушитель и Ош-тиш. В игре больше никаких других имен.

- Хорошо, Сокрушитель, - губы эльфа тронула усмешка.

- Чего ты лыбишься, - на угрюмом бородатом лице дварфа мелькнула улыбка. – Сам понимаю, что как дети, еще бы «Нагибаторами» себя назвали. Но, как корабль назовешь, так он и поплывет. А на кону считай обеспеченная жизнь, если все пойдет по плану.

- Всё будет по плану, - эльф уверенно кивнул головой. – Приспособим вторую капсулу под виртуальную реальность и сможем качать наших персов, по очереди, круглые сутки. Из капсулы это делать намного проще, чем через виртуальный шлем.

- Это точно, - дварф сморщился. – Шея затекает…

- Короче, Сокрушитель. В игре время бежит в три раза быстрее, чем в реальности. Я почитал статистику по другим странам, в которых в игру уже больше года играют и получается, что за год в среднем прокачиваются до пятидесятого – шестидесятого уровня. Нам надо поднять минимум восьмидесятый, прежде чем отправляться в империю Адандар.

- Это почему еще? – дварф неуклюже крутил волосы на бороде, пытаясь сплести косичку. В жизни старший системный администратор Андрей Нестеренко бороды не носил.