Луна в когтях Дракона

Пролог

Километры выжженной дотла земли, обескровленные вены прежде солёных рек, чёрное солнце, снимающее своим жаром кожу с кости — всё, как в её детских представлениях.

Даже смрад тот же.

В воздухе, напоенном гнилью и кровью, чувствуется отдалённая терпкая сладость, как у подгоревшего пирога. Сознание цепляется за мир, который оставило по воле своей хозяйки. Задействует все возможные уловки, заставляет её ощущать иные запахи, осязать иные предметы, нежели сухую землю и ледяные камни, выдавая их порой за нагретый солнцем речной песок и кожаную обивку дивана. Так создаётся призрачная цепь между двумя мирами.

С недавних пор эта цепь истончилась и покрылась налётом ржавчины. Разум не старается прикрыть иллюзиями вереницы уродливых скал и накатывающие на них волны зловонного моря. Он начинает сдаваться.

Тем лучше.

Здесь она не может ходить. Кажется, что она парит над святилищем смерти на невидимых крыльях. Но над головой нет неба, лишь пустота, тёмная, душная. Со всех сторон тянутся щупальца тьмы, обхватывая и сдавливая конечности. Она расслабляется, ибо сопротивление вызовет бóльшую боль. Она вступает с этим местом в опасную игру — обманом забирает то, что не должно ей принадлежать.

Иногда мимо прокрадываются сущности. Сотни неизвестных ей форм, с лицами и без, с любопытством осматривают её, трогают, но, в конце концов, оставляют в покое. Она не первая и не последняя.

Она здесь лишняя, ей дают это понять, когда стегают раскалёнными нитями по прибытии. К этим секундным болям легко привыкнуть, особенно если проводить в мире духов по несколько часов. А то и дней. Можно считать это своеобразным приветствием. С вонью она так и не смирилась.

Тьма давит, вынуждая приоткрыть глаза. Объятые переливами багрового света просторы призывают её опуститься, ступить босыми ногами на порождённую хаосом землю. Становится вдруг невыносимо холодно после томления под знойными лучами мёртвого солнца.

Хетанити. Колыбель демонов. Место, куда не попадал ни один смертный.

Кроме Проводников. Но и для них ступить на поверхность этого мира — гибель.

Пора возвращаться.

Эри просыпается и судорожно глотает затхлый воздух хижины. Шторки на окне плотно задвинуты, не разобрать, наступила ли ночь. Первые несколько мгновений она царапает ногтями простыни, которые кажутся скользкой поверхностью нетленных скал, борется со страхом, сковавшим глотку. Но потом Хетанити уступает. Позволяет ей уйти снова.

В темноте комнаты есть пятно света — бодрый огонёк колышется от её дыхания. Ещё один мерцает неподалёку, на столе, освещая сутулую фигуру. Длинный палец вычерчивает линию, создающую набросок нового творения. Рука Скульптора замирает на липком куске глины. Седая голова поворачивается на звук тяжёлых вздохов Эри.

— Ты нашла то, что искала, дитя? — спрашивает он.

— Да, — хрипло отвечает девушка и прочищает горло. — Сколько меня не было?

— Девять часов.

— С каждым разом всё дольше.

— Восполнение сил требует времени.

Эри дотрагивается до груди, чувствуя тугую пульсацию кристалла. Рядом лихорадочно колотится сердце, пробуждая быстрой кровью тело, не так давно дрейфовавшее между мирами.

Девушка садится на кушетке, растирая затёкшую шею. Голова начинает гудеть. Возвращение стало не только дольше, но и труднее.

Скульптор молча возобновляет работу. Штрих влево, штрих вправо — очертания женского лица.

— У меня нет столько времени, — запоздало говорит Эри.

Большой палец обозначает волосы. Они снова короткие. Как у всех предыдущих фигурок.

— Скоро Луна Дракона, — сообщает Эри почти обречённо. — А я всё ещё не готова.

Старик мрачно хмыкает.

— Я скажу, когда ты будешь готова. Набирайся сил. И не трать их попусту.

Эри вновь щупает тёплый кристалл под кожей.

— Я не могу копить энергию. Она нужна мне для работы.

Скульптор выдерживает паузу. Девушка наблюдает, как его умелые пальцы возвращаются к лицу фигурки и принимаются лепить, придавая нежную круглую форму.

— На высокие деревья и ветер сильнее, — наконец произносит Скульптор, выдохнув в бороду.

Эри качает головой и ложится обратно на подушку, растворяясь в привычных запахах человеческого мира. Хижина Скульптора провоняла рыбой, но это ничуть не смущает. Сердцебиение выравнивается.

У фигурки появляются глаза — глубокие, печальные, смотрящие вниз, похожие на глаза её создателя. Когда-нибудь Эри спросит, почему Скульптор так часто мастерит эту женщину со взглядом, полным неимоверной тоски.

— Ты не виновата, что на твои услуги существует такой большой спрос, — вдруг добавляет старик. — Духи Хетанити выбрали тебя и вручили эти силы. Постарайся беречь их.

Эри поднимает глаза к потолку, не отнимая ладони от груди. Ей часто хочется вырвать из груди кристалл, ведь он так близко, стоит только проткнуть кожу чуть глубже. Но нельзя. Пока.

У неё на коже с десяток порезов от ногтей и лезвий. Она боится заходить слишком далеко.

— То, что ты замыслила, дитя, может стоить тебе жизни, — произносит Скульптор.

Скрипнув стулом, он поворачивается к ней. Эри не нужно видеть лица старика, чтобы разгадать его выражение. Она убирает руку с груди.

— Знаю.

I

Миновал я много

Пустынь и морей, искал

Эту чашу святую…

День и ночь с коня не слезал

Кровь ланиты мои орошала…

Повесть о старике Такэтори

То, что мы начали в «Ликорисе», затянулось на месяцы.

Ему двадцать два или сто двадцать два, это не важно. Она никогда не узнает истинный возраст демона.

Он садится напротив, окидывает небрежным взглядом соседние столики, затем осматривает её. Недолго.

— Я был занят.

Эри сдерживает усмешку, что удаётся с трудом. Он врёт ей в глаза и упивается этим. А у неё нет иного выбора, кроме как поверить в его ложь.

Она прочищает горло и кивает на чашку перед ним. Такая же у неё в руках, только полупустая.

— Он успел остыть, — говорит она, пожимая плечами.

— Ерунда.

Получить нож в спину и то не так больно, чем сидеть с ним за одним столом.

Вокруг них неспешно льётся чужая речь, разбавленная ворчливой музыкой. Аромат кофе перебивает сладкий запах недавнего дождя. Этой весной ливень часто посещает Дотагу.

Он тянется к сахарнице, пока Эри лихорадочно вспоминает, о чём вообще хотела поговорить с ним. Для чего устроила эту очередную, бесполезную встречу на углу Каэ, самой шумной улицы в городе. В кафе, где им всегда находилось место лишь снаружи в виду постоянного притока посетителей, за крохотным столиком, который не позволяет держать дистанцию.

Он так близко, что Эри различает лёгкое движение плеч от размеренного дыхания.

Имя ему Виен, но и оно — подделка. Четыре выдуманные подлые буквы, вбитые над его номером в телефоне в спешке, с одной ошибкой. Так и оставленные. Он ведь никогда не отвечает на её звонки. В том-то и особенность всех этих парней, вращающих миром и его деньгами после Пересечения — демоны не любят мобильники.

Настоящее имя она знает и использует, чтобы призвать его. Что бы он ни делал, где бы ни находился, он всегда отвечает на зов. И, конечно же, лжёт от том, она оторвала его от важных дел.

Большие миндалевидные глаза Виена воруют у неё мысли, пока он размешивает сахар в стеклянной чашке. Он кладёт ложку на салфетку, сопровождает действие коротким взглядом, затем возвращается к Эри. Совсем не моргает.

— Зачем ты вызвала меня? — спрашивает он, склонив голову набок и щурясь.

— Мне нужна твоя помощь. По работе.

— По работе, — эхом отзывается Виен. — С каких это пор мы встречаемся по этому поводу?

— С сегодняшнего дня.

— Вот как...

На нём тёмно-синий пиджак и чёрная рубашка. У него гладкие каштановые волосы, отливающие карамелью на солнце. Тонкие пальцы. Острый подбородок. Резкий парфюм с горькой нотой герани. Виен благороден, будто избитое клише из красивого романа.

Он выглядит хорошо. Даже очень. А вот в ней полно изъянов.

Она не прислуга демонам и не их пища, но всё ещё человек. Поднявшийся по шаткой лестнице, ведущей к порядкам и законам современных богов. Получивший кусочек их привилегий. Однако по-прежнему человек. Пешка. Один сплошной изъян.

Расплавленный янтарь глаз Виена жжёт её. Он делает глоток.

— А что мы можем обсудить помимо работы? — парирует Эри запоздало и закидывает ногу на ногу.

— Погоду? — поднимает брови Виен, отпивая ещё немного кофе. — Утром был такой жуткий ливень.

Эри вздыхает.

— Рю нужна новая душа, — сообщает она наконец.

— Как и вчера.

— Он хочет определённую душу.

— Какую?

Его лицо, красивое, породистое, оно не настоящее. За роскошным фасадом прячется истинная отвратительная наружность, Эри помнит об этом. Но не может оторвать взгляд от Виена.

— Кэори, — отвечает она и переключает внимание на официанта за окнами кафе, прислуживающего престарелой даме в розовом платье.

Ей думается, что нехватка мест внутри заведения — удача. Сидели бы они сейчас неподалёку от этой женщины, слушали бы её перепалку с официантом, чувствовали бы запах дешёвого вина, которого та перебрала.

Снаружи тише. Воздух вкуснее. И Виен как на ладони.

— Кэори Белоликая? — переспрашивает демон с плохо скрываемым интересом.

— Да.

— И зачем Рю понадобилась душонка какой-то певички? Замечу, не самой талантливой.

— Откуда мне знать? Джеро попросил выяснить, вдруг кто из вас знаком с ней лично. Кстати, ты третий, у кого я спрашиваю.

Быстрый взгляд на её губы, прищур.

— Я не знаю её, — ровно отвечает Виен.

— Ты был на её выступлении на прошлой неделе.

Виен улыбается, ставит чашку на стол. Откидывается на стуле и усмехается.

— Я могу назвать тебе парочку способов избавиться от того, что ты сейчас делаешь, — произносит он. Усмешка исчезает с лица.

— И что я делаю? — спрашивает Эри, снова вздыхая.

— Изводишь меня.

Она встаёт, цепляет рюкзак за лямку и швыряет на столик звонкие чаевые. Но прежде, чем она успевает сделать хоть шаг, голос Виена останавливает:

— Извини.

Эри оборачивается, натыкается на грустную фальшивую полуулыбку.

— Я помню, что мы договорились больше не поднимать эту тему, — добавляет Виен. — Но разговор «по работе»... Эри, ты считаешь меня дураком?

— Прими как комплимент.

— Ты ищешь встречи со мной.

Она опускается обратно на стул и кладёт на колени рюкзак, будто пытаясь закрыться им от Виена. Так себе защита. Тут и кирпичная стена не спасёт. Потому что из-за своего дара, коим она раньше гордилась, она чувствует присутствие демона каждой клеточкой. Чувствует горячую тьму, которой веет от него. С другими у неё не так. Обычно Эри знает, что за демон перед ней, и улавливает его некоторые эмоции, желания, настроения... Все они одинаковы и не выходят за свои пределы. Виен же другой. Она не ощущает его эмоций, она не знает, чего он хочет на самом деле, но точно знает, что её влечёт ко всем его порокам, скрывающимся в глубине тяжёлого взгляда.

II

В Дотаге время течёт иначе. Размеренно, тягуче, как стекающий с ложки приторный мёд, наслаиваясь на мгновения из прошлого. Есть переполненные народом улицы, где горят тысячи огней, где ритм жизни ускоряется с наступлением темноты; есть шумные базары и маленькие кварталы с многоэтажными домами, похожими издали на разрисованные кирпичики. Но всё равно кажется, даже при таком, слегка суетливом темпе, время идёт неспешно, порою и вовсе застывает. В предрассветные минуты, например.

Никто не торопится жить, да и зачем, когда не всем уготована следующая, вечная жизнь по ту сторону?

А она — та, кто отсеивает недостойных второго шанса.

Эри множество раз убеждала себя в том, что это просто работа. Мир таков. Ничего нельзя изменить. Проводники появились одновременно с демонами, много лет назад. Похищение душ — такая же обыденная вещь, как визит к доктору.

Когда Проводник начинает постигать своё ремесло, он невольно задаётся вопросами морали. Он знает куда больше о демонах и духах, чем простой смертный. Люди верят в нерушимые традиции, в древние законы, в то, что демоны заботятся о них. И если платой становится душа, то почему нет? Многие дотягивают до загробного мира. Но ни у кого нет права выбора. Демон хочет душу, демон получает душу.

Проводников учат мириться с этим и служить. Они приносят демонам то, без чего последние не могут существовать в человеческом мире. Они постигают искусство сражения, чтобы защищать кланы демонов. Проводники обладают особой ценностью.

Они тоже ничего не выбирают. За них распоряжается судьба. И духи Хетанити.

Взгляд Эри лениво ползёт по корешкам книг в шкафу, выхватывая тиснённые золотом узоры названий. Множество томов на любой вкус. Будь она смелее, то давно поднялась бы, чтобы рассмотреть их поближе и полистать.

За решётками окна через облака пробивается осеннее солнце. Эри щурится и устаёт разглядывать книжный шкаф. Она опускает глаза вниз, пробегает ими по мрамору стола, задерживается на аккуратно расставленных письменных принадлежностях: ровно заточенные карандаши, именные ручки, папка с бумагой. На другой стороне стопка книг, явно не из шкафа — эти книги потёртые, с обветшалыми обложками и порванными уголками. В убежище эстета, каким виделся Эри этот кабинет, они попали неслучайно, и видно, что нынешний владелец старается ухаживать за ними.

Она замечает рамку от фотографии, расположившуюся на столе дальше всех остальных предметов. Семья? Эри почти встаёт, чтобы пойти посмотреть, но одёргивает себя. Старое кожаное кресло у стола выглядит не так роскошно, как вся остальная мебель. Здесь выбор сделан в пользу комфорта.

Стрелка часов не успевает доползти до полудня, когда Джеро возвращается в кабинет. В ноздри Эри вновь ударяет смесь лаванды и цитрусов. На лице мужчины — улыбка.

Джеро садится в кресло и берёт одну из ручек. У него мягкий взгляд. Это было первое, на что обратила внимание Эри. Взгляд, который ни на йоту не выражает настойчивости и строгости, а это то, что она рассчитывала найти в своём новом знакомом.

Она встречала десятки других Проводников. Со многими прошла через годы обучения. Но никогда не думала, что некоторые начнут превращать служение демонам в бизнес, создавать какое-то подобие... агентства. Джеро набирает Проводников, чтобы устроить их работать в клан. И он такой не один. Подобных дельцов в Дотаге целый список.

Эри не понимает, почему выбрала именно его. Она знала только имя. Что её привело сюда — вопрос, на который она вряд ли найдёт ответ.

Джеро носит простенький брючный костюм в серую клетку, его волосы гладко уложены, чёткий пробор делает лицо старше. Он задумчиво прикусывает губу, глядя на Эри и выдерживает паузу перед тем, как начать говорить. Рассматривает девушку пару мгновений. За доброжелательным взглядом прячется любопытство, но всё равно глаза Джеро, большие и тёплые, едва ли могут принадлежать Проводнику. Человеку, который постоянно спускается в ад.

— Я поговорил с господином Рю. Он оставил за мной право распорядиться твоей дальнейшей судьбой, — на выдохе поясняет Джеро, вертя в пальцах ручку.

Эри кивает.

— Я задам тебе пару вопросов. Так, формальность.

Интерес. Эри знает: всё, что происходило в её жизни, зафиксировано в грамоте, которую она привезла с собой. Но Джеро хочет услышать её версию.

— Почему ты приехала именно сюда? В Дотагу? — спрашивает он. — Ты проделала большой путь.

— Я хотела увидеть другие страны, других людей, — врёт Эри. — И здесь больше возможностей.

— Кланы постоянно нуждаются в новых Проводниках. Но не в чужеземцах, — произносит Джеро, отслеживая её реакцию.

Эри остаётся холодной и кривит уголок губ в улыбке. Он продолжает:

— Кем были твои родители?

— Я не знаю, — честно отвечает девушка. — Мой приёмный отец нашёл на берегу моря меня, младенца, завёрнутого в дырявое одеяло. Обычно так стартует сюжет всех скучных книг, правда? Его жена умерла молодой. У них не было детей. Поэтому он решил оставить меня и вырастить. Он дал мне её имя.

— Сколько тебе было, когда тебя забрали Ищейки?

— Десять.

— В грамоте сказано, что ты отлично перенесла вживление. Твоё тело совсем не отторгает ротсин?

— Нет.

Ладонь машинально тянется к кристаллу в груди. У некоторых Проводников случаются проблемы с ротсином, шрам может кровоточить, гноиться, иногда происходит частичная потеря способностей, и души никак не реагируют, когда их пытаются забрать. С Эри такого никогда не было. Единственное, что она чувствует — неторопливый ритм искусственного сердца, кристалла, который навечно связал её с Хетанити.

Палец хочет коснуться шрама, но упирается в ткань блузки. Эри встречается глазами с Джеро.

— Это очень хорошо, — дежурно произносит он и опускает взгляд на грамоту. Ручка, всё время крутившаяся в пальцах, замирает. — Существенным минусом для меня является твоё незнание языка. Будет сложно адаптироваться в новой стране. Даже если ты по итогу захочешь пойти к кому-нибудь другому, там возникнет тот же вопрос. Нужно выучить язык.

III

Она в который раз задумывается о том, что уехать на Восток было плохой идеей.

Дело совсем не в страхе перед предстоящими событиями. Всё дело в Виене.

Он из тех мужчин, которые уверяют, что они хорошие парни. Но ты подсознательно не веришь в это дерьмо. Понимаешь же, что за милой улыбкой и тихим голосом скрывается монстр.

Отравленный тьмой, испорченный гнусным образом жизни, в которой находится место лишь для развлечений. Как ни парадоксально, это её и потянуло к нему. Быть с ним — намеренно шагать по шаткому мостику над пропастью, рискуя провалиться в пучину боли и коварства. Ей нравилось это чувство до поры до времени. Она не уверена, что перестало нравиться.

Она просто мазохистка.

Он изменил ей через три дня после того, как она призналась ему в своих чувствах.

Открыла дьяволу сердце, а он сожрал его и выплюнул останки.

Он возвращался. Она принимала его. И так каждый раз. Бесконечный цикл жизни и смерти их нелепого романа.

Ничего ей так не хотелось сегодня, как уйти в пустоту шумных улиц Дотаги, оставляя его позади, растирая в пыль все воспоминания о нём. Она ведь правда пытается.

Она правда мечтает вырваться из этого кошмара.

Пару минут спустя Эри осознаёт, что хочет вернуться. Есть ли в их истории конец?
Мотылёк летит на огонь не потому, что хочет сгореть. Он жаждет тепла и света, что оказываются убийственны для хрупкого тельца.

Домой Эри попадает после наступления темноты. Неоновые огни бьют по глазам. Поблизости грохочет поезд. Переулки такие тесные, что первое время стены домов, обклеенные рекламными плакатами, давили на Эри. Со временем она привыкла.

Потихоньку ночная жизнь вползает в трущобы Дотаги, охватывая перенаселённые квартиры и общежития. Люди высыпают наружу, трещат как насекомые, разят десятками запахов. Эри пробирается вперёд. Улицы, больше напоминающие тёмные коридоры, заполнены мастерскими, аптеками и лавочками торговцев. Как же ей было поначалу тяжело в этом хаосе.

Минуя людской поток, Эри сворачивает с тесного коридора магазинов в просторный переулок, к дому Джеро. Поезд шумит громче. Ароматный пар, поднимающийся над кастрюлями с уличной едой, летит наверх, создавая белую завесу. Дальше четвёртого этажа ничего не видно. Но и без пара ночное небо не разглядеть — между домами протянуты верёвки с бельём, напитывающимся запахом жареной рыбы. Это и причина, почему некоторые жители Дотаги так обильно поливают себя духами.

Дом Джеро находился недалеко от её, поэтому Эри могла забегать к нему время от времени. Вернее, к его жене. То была просьба Джеро. Он уговорил её снять квартиру рядом с ним, чтобы он мог помочь прижиться в новом для неё мире, но и попросил ответной помощи. У Джеро много работы, что не позволяет ухаживать за супругой.

Карин. Так её зовут.

Консьерж пропускает Эри без всяких вопросов, она взлетает по узкой лестнице на второй этаж и стучит в зелёную дверь.

Эри нравится навещать Карин. Странно, но эти визиты, длящиеся не более нескольких минут, заполняют пустоту у неё внутри, возникшую много лет назад, после того, как её забрали от отца. Эри приносит лекарства, когда Джеро задерживается по делам клана. Этим могут заниматься и сиделки, которых он периодически нанимает, но Карин приятнее видеть заботу со стороны Эри, нежели будничные обязанности едва знакомых женщин.

Зелёная дверь распахивается. На пороге стоит босой мальчик с глазами Джеро.

Эри улыбается. Мальчик сонно трёт пухлые щёки.

— А где папа?

— Он не придёт сегодня.

Проснувшись окончательно, он пропускает её в квартиру. Когда дверь закрывается, становится совсем тихо. Внешний мир отрезан руками ребёнка, навалившегося на тяжёлую дверь.

Прихожая утопает в темноте. Рядом с большим зеркалом развешаны веточки падуба, ещё одну такую Эри заметила на самой двери снаружи — экономка Джеро крайне боязливая и суеверная женщина, украсившая дом всеми возможными предметами, способными отпугнуть нечисть. На самом деле падуб отгоняет злых духов и парочку существ. Он неприятен и демонам, особенно если поджечь. Впрочем, этого недостаточно. Тот, кто захочет, сумеет войти в дом. Его не остановят даже целые заросли падуба. Однако воротить от магии дерева будет, факт. Эри наблюдала однажды, как позеленело лицо Виена, когда она додумалась потыкать в него этой самой веткой, которую ей всучила экономка.

— Мичи, — Эри опускает взгляд вниз, на мальчика. — Где взрослые?

— Тётушка Кин пошла за рыбой.

— А мама?

— Она спит.

Эри смотрит на приоткрытую дверь спальни. Из щёлки льётся приглушённый свет ночника.

— Не будем её будить, — произносит Эри и садится на корточки рядом с мальчиком. — Вот. Передай маме, что я заходила, ладно?

Мичи берёт пакет с лекарствами. Девушка поправляет съехавшую с детского плечика пижаму.

— Эри?

— Да?

Взгляд мальчика оживает.

— А правда, что ты, как мой папа, жила в зеркальном доме?

— Доме Зеркал. Правда, — отвечает Эри.

— И на Западе такие есть?

— Конечно.

— А зачем там зеркала? Папа никогда не рассказывал.

Эри вновь улыбается, лихорадочно соображая, что соврать.

Дома, где обучаются Проводники, состоят из зеркальных лабиринтов, в которые попадают души. Так Проводники учатся подчинять и собирать их. В Домах Зеркал заключены сотни душ, они никогда не достанутся ни демонам, ни загробному миру, а будут вечно скитаться в коридорах отражений, кочуя тренировочным мячиком из одной бусины в другую. Участь хуже, чем полное забвение в руках демона.

— Ну... Это просто красивое название для наших школ. Зеркал там очень мало, — находит ответ Эри, избегая смотреть в широко распахнутые глаза Мичи.

— У тебя тоже есть волшебный кристалл? — спрашивает мальчик.

«Почему именно сегодня ты решил засыпать меня вопросами?»

— Да, но его не видно, потому что он спрятан глубоко под сердцем, — Эри касается груди.

Она дотрагивается совсем легко. А хочется разодрать кожу в кровь.

IV

Когда Проводник поступает на службу к демонам и попадает в клан, он больше не принадлежит себе. Никто из смертных не принадлежит себе. Но Проводники в этом плане особенные. Они воины и добытчики душ.

Тебя будят среди ночи, вынуждая за пару минут собраться, схватить меч и запрыгнуть в машину. И ты подчиняешься. Ты не знаешь, куда едешь, до самой конечной остановки. Прикажут ли тебе забрать душу или жизнь демона. Останешься ли ты целым и невредимым или твоё бездыханное тело под утро сбросят в одну из рек Дотаги.

Но знаешь точно, что себе не принадлежишь. Всё, что было до того, как ты покинул Дом Зеркал, — иллюзия свободы. Отныне ты часть клана.

Сегодня Эри едет не одна, а в компании Джеро. У него нет личного водителя, поэтому он ведёт машину сам. Эри сидит на пассажирском сиденье, ковыряясь в телефоне. Это уже третий раз за неделю, когда господин Рю созывает их обоих.

Демон всё это время проверял способности Эри, да и Джеро был не против посмотреть, какова она в деле. Когда Эри прошла испытательный срок и заговорила немного на айгоцу, Рю не перестал пользоваться её помощью. Радостный Джеро сообщил недавно, что, возможно, демон захочет её к себе в телохранители — о более высоком положении Проводнику трудно мечтать. Личная свита господина Рю входит в настоящий бомонд Дотаги,

Тогда Эри лишь пожала плечами. Она предпочитает держаться от демонов подальше, встречаясь с ними, когда нужно, но не проводя в их компании сутки напролёт. Рю был не самым плохим из местных господ, он учтив и хорош собой, но столь же жесток и расчётлив. Может быть, когда Эри станет старше, ей будет всё равно, сколько демонов собираются вокруг неё и чем они занимаются.

На улицах пусто. Фонари пятнами света проносятся по обтянутым спортивными штанами коленкам Эри. Две катаны лежат на пассажирском сидении, позвякивая, когда на дороге появляется очередная кочка. За городом они сворачивают на юг, к промышленному району и заводам, отрыгивающим в ночное небо клубы чёрного дыма и выливающим в реку смрадные отходы.

Джеро молчит весь путь. Его привычное приподнятое настроение часто сменяется полнейшей апатией. Эри успела привыкнуть. На этой неделе Карин стала забывать некоторые вещи, даты, события, имена...

Эри блокирует телефон и, протянув руку к приёмнику, убавляет звук радио. Джеро не возражает. Они почти на месте.

— Рю вновь ничего не сказал? — спрашивает Эри, бросая быстрый взгляд на сбитые костяшки на руках мужчины.

— Это не в его правилах. Поэтому мы должны быть готовы ко всему.

Будто её взгляд показался ему осязаемым, Джеро снимает левую руку с руля и устраивает её на подлокотнике. Эри отворачивается к окну. Не её дело. Однако она искренне сочувствует его семье.

Это же человечно, правда? Это то, что делит их общество надвое, заставляя людей быть лучше, чем демоны. Представлять светлую сторону мира.

Они подъезжают к заброшенному складу на набережной. Эри через пыльное лобовое стекло видит двоих. Господина Рю она узнаёт сразу, другой стоит к ним спиной. Джеро небрежно паркуется в метрах двадцати от них, выключает фары. Достав из бардачка деревянный гребень, он проверяет в зеркало заднего вида, в порядке ли причёска. Так и не воспользовавшись гребнем, он кладёт его обратно. Эри торопливо поправляет растянутые в коленях штаны.

Выйдя из машины, она передаёт Джеро его катану и устраивает свою за спиной. Вместе они направляются к демонам. Ночной воздух и близость реки усиливают холод. Эри ёжится.

— Ты замёрзла? — Джеро начинает снимать куртку.

Она качает головой, останаливая его.

— Сейчас согреюсь, — многозначительно говорит девушка.

И то правда — рядом с демонами всегда теплее. Хетанити, из которого они вылезли, довольно жаркое местечко. И они такие же. Даже в смертном обличии.

Заброшенный склад возвышается над ними подобно зловещему дворцу из детских сказок. Неуклюжей прохудившейся крыши касается белый месяц, застывший в пелене облаков. Пустые раны окон забиты гнилыми досками. Оба демона в деловых костюмах, это немного успокаивает.

Рю выдыхает дым в стылый воздух и бросает сигарету под ноги. В его светлых волосах поблескивает влага недавнего дождя. Раскосые чёрные глаза находят Джеро.

— Вот и они, — произносит он бесцветно.

Эри и Джеро склоняют головы в знак приветствия. Рю обходит своего приятеля и идёт к ним. Второй демон оборачивается. Тяжёлый взгляд пронзает Эри насквозь. Больнее, чем собственная катана могла бы проткнуть её тело.

Рю говорит Джеро что-то на айгоцу. Единственное, что понимает Эри — то, что сюда скоро кто-то приедет. Месяца обучения определённо недостаточно, чтобы уловить смысл их диалога.

Не страшно. Любым языком можно овладеть. В этот миг Эри волнует только спутник Рю, незнакомец в тёмно-красном пиджаке и серых узких брюках, не отрывающий от неё глаз.
По тому, как Рю посмотрел на неё, а затем что-то сказал ему, Эри узнаёт, что её представили демону.

Он направляется к ней. Надменное лицо ничего не выражает, когда он целует руку девушки, обдавая её всю запахом мускуса и дорогой кожи. Эри задерживает дыхание. Сердце пускается в гонку, метаясь в тесной груди.

— Господин Рю хочет познакомить тебя со своим другом. Виен, — переводит Джеро.

Во рту сухо, как в тысячелетней пустыне.

Ничего не значащее имя эхом отдаётся в её сознании. Виен держит её руку в своей ладони слишком долго. Отпустив её наконец, он делает шаг назад. Эри кивает, натягивая на лицо дурацкую дружелюбную улыбку.

Великие духи подземного царства... Он выглядит так же, как и в ту ночь. Эри упирается взглядом в носки своих ботинок, надеясь, что переживёт эту встречу.

Она ругала себя десятки раз за то, что не нашла другого парня в «Ликорисе». Ведь этот... Это... Опасное существо, способное на что угодно, поймало её в ловушку.

Эри вновь поднимает на него взгляд. Виен приоткрывает рот, будто что-то хочет сказать, но быстро передумывает. Разлитая тёмная ночь его глаз воспламеняется. Он вспоминает. Острокрылое смущение царапается где-то внутри, а Эри посылает нелепую улыбку Рю, в ответ которой тот слегка дёргает уголком губ.