Люба, я вернулся

1

Люба

- Когда ты уже начнёшь сам завязывать галстук? – неторопливо вяжу узел.

- Я могу, но мне нравится, когда это делаешь ты, - улыбается шеф.

- Ну, понятно, мне не трудно, - затягиваю, выравнивая, провожу ладонью по лацкану пиджака.

Мужчина накрывает мою ладонь своей, долго смотрит в глаза.

- Люба… когда…

- Саш, не начинай, а.

- Понял. Но, я считаю, нам уже давно нужно съезжаться.

- Саша, - с укором смотрю ему в глаза, убираю руку из-под его, - ну, вот, ты опять.

- Не опять, а снова. Весь офис давно знает, что мы с тобой…

- Я ещё не готова.

- А когда будешь?

- Я тебе скажу.

- А долго ждать?

- Саш, на работу опоздаешь, - подталкиваю его к двери.

- Люба, ты жестокая.

- Что поделать, - театрально вздыхаю. - Давай, иди, ещё раз напоследок целую, - я тебе позвоню.

- А вечером?

- Сегодня не могу, извини.

- Ладно, и это стерплю, - недовольно повернулся к двери.

- Александр Сергеевич, так, что за обиды? – возвращаю его.

- Да нет, какие обиды, я привык. Но учти, если ты вдруг случайно узнаешь, что я женился на ком-то, значит, сама была виновата, - сдержанно улыбается.

- Только счастья пожелаю… - глажу его по щеке.

- Значит, вот так, да? Даже жениться меня отправляешь.

- Саш, ну, к чему этот разговор, опять? Ты знал, что никакого замужа и никакой женитьбы не будет, знал?

- Я думал, это ты так, на всякий случай, защитная реакция.

- Нет. Как я сказала, так и есть. Мне не нужен ещё один неудачный брак.

- А может, он будет удачный? – пристально смотрит в глаза.

- Саша, на работу опаздываешь.

Он только вздохнул. Открыл дверь.

- Я тебе позвоню, - махнула ему я на прощание.

- Буду ждать, - глянул уже взглядом начальника.

Переступив за порог, он сразу меняется. Тут в квартире, он нежный, ласковый, внимательный, а там он строгий, холодный, даже слегка равнодушный.

Я закрыла дверь, постояла, подождала, не забыл ли чего. Такое бывает, он возвращается. Но нет, сегодня взял всё. Я отошла от двери, остановилась у зеркала, оперлась ладонями на тумбу. Рассматриваю себя.

Черная кружевная ночнушка, она как раз для таких вот ночей. Одна я сплю в хлопковойй, уютной, длинющей ночнушке. А разного вида сексуальные кружевные оставлены на случай, когда Александр Сергеевич наносит мне ночные визиты.

Лицо немного бледное. У глаз тонкие морщинки, провожу пальцами по виску, натягиваю кожу. Отпускаю. Нет, пусть пока так, потом может надо будет что-то подтянуть. Натягиваю лоб, теряется блинная морщинка, ещё не такая явная. Отпускаю.

Волосы. Огненно-рыжие. Второй год крашу их в этот цвет. Раньше я была безцветно-тёмно русая. Мне нравилось. Но потом что-то случилось и меня понесло.

Сначала Сашка предложил встретиться.

Я тогда ещё была потухшая, поникшая, считающая себя неудачницей. Клушей, тёхой-матёхой. Как говорила моя мама: «Посмотри на себя, да ни один мужик тебя не захочет в таком виде.

А Сашка захотел. Долго заваливал меня сообщениями. Почти год.

А я всё чего-то боялась. Думала, ну, как я могу. У меня дети, я мать, я должна думать о детях и только. Больше ничего не должно мешать мне о них заботиться.

Потом они уехали в универ и всё. Всё остановилось.

Я бродила по квартире, как тень. Не знала, куда себя приткнуть. Стирать - нечего. Убирать - так убрано вчера. Готовить полноценные обеды, завтраки, ужины – некому. Одной мне кроха нужна, и я сыта.

Долго я сидела вечерами и не понимала, куда катится моя жизнь. Что мне делать? Как проводить столько времени. Я не знала, куда девать это время.

Много лет я работала мамой. И вот, словно меня уволили с этой работы. И я растерянно смотрю по сторонам, не понимая, что ещё я могу.

Подруга Наташка поговорила со своим шефом и уже через несколько дней меня взяли работать в агентство недвижимости на должность, в которой не нужно много больших знаний. Ну, как. Знания-то определённые нужны, но я всему быстро научилась.

С тех пор жизнь моя начала наполняться другими впечатлениями. Совершенно необычными для меня, почти полжизни проведшей дома, заботящейся о муже, детях.

Теперь я начала больше думать о себе.

Ну, и как следствие начали со мной происходить некоторые изменения.

Сначала я согласилась встретиться с нашим боссом, Александром Сергеевичем Дунаевым. Потом, после ужина в лучшем ресторане города и, пообщавшись с ним лично, внутри у меня что-то щёлкнуло. Словно открылась новая дверь, и я заглянула в совершенно другой, непривычный для меня мир.

До сих пор вспоминаю, как отчаянно я решалась.

Как продиралась сквозь колючую проволоку комплексов и неверия, что всё ещё могу нравиться мужчине. Молодому мужчине. Дунаеву 38.

Помню, как на следующее утро после ночи с боссом, когда я, стесняясь собственного тела, встала, прикрываясь простынёй, он сказал мне такие слова, которых я не слышала много лет.

- Какая же ты красивая, Люба.

Я забыла о них.

Забыла, что существуют эти слова.

Они были произнесены… и я поверила.

А когда он почти через раз намекает или прямо говорит, что мы должны жить вместе, то я чувствую, словно беру не своё. Словно отбираю счастье у какой-то молодой женщины, на которой он должен был давно жениться, если бы не встретил меня.

-----

Зазвонил телефон.

Я вернулась в спальню, глянула на раскиданное одеяло, смятые простыни.

Утренний секс, самый приятный. Усмехнулась и пошла к тумбочке за телефоном.

Глянула на часы - восемь.

Кто это в такую рань?

На экране – Доча Аля.

Они у меня почти одинаково записаны - Доча Лина, Доча Аля.

Лина, Алина. Не путаюсь. Автоматам переключается.

- Да, Алюш. Привет. Что так рано? Наверное, что-то срочное? – обеспокоенно хмурясь, иду в кухню.

- Мама! Ваня сделал мне предложение! Я выхожу замуж! Ура-а! У нас будет свадьба! – кричит в трубку.

2

- Обалдеть, конечно, только-только я её на коленках держала и тут на тебе – замуж выходит. Ой, мать, стареем, - Наташка щёлкает одёжными плечиками.

Мы с ней сегодня бродим по городу в поисках того самого платья.

- Я себя старой не чувствую, - обернулась я, глянула на себя в зеркало.

Трикотажное серое платье гольф, короткая графитовая косуха. Сапожки-казачки.

Ничё так. Маленькая, стройненькая. Рыжая.

С недавнего времени я всё время собой любуюсь и… чего греха таить, восхищаюсь.

Этот рыжий цвет волос, где он раньше был.

Почему я не знала, что это, как надеть шапку-невидимку, только наоборот.

Раньше была бесцветная, и меня никто не видел, а теперь замечают все.

Особенно мужчины. Они смотрят на меня с интересом. Некоторые даже с восхищением, а кое-кто даже останавливается, чтобы сказать комплимент.

Почему раньше такого не было? Я не знаю.

Вернее, знаю. Я была замужем и вся в себе. И в семье.

Выкрасить волосы в рыжий, надеть обтягивающее платье и маленькую курточку у меня не хватало на это ума. Я тратила его на что-то другое.

А сейчас мы выбираем мне ,,убийственное платье,, как говорит подруга.

- Ты должна сразить всех наповал.

- Ага, как бы меня кто наповал не сразил, - усмехаюсь.

При мыслях, что придётся встретиться с бывшим мужем и его молодой женой, внутри что-то щекочет от страха.

Вроде уже не в комплексах я, вроде давно отпустила, а вот щекочет и всё.

- Смотри, мать, кажется, нашла то, что нужно, - вытягивает на свет болтающуюся на плечиках чёрную тряпочку.

- Ну, ты чего, я же не стрептизёрша, - смеюсь, там одни полоски.

- А чего, представь, выходишь такая и – хоба! Федька там и упадёт сразу и поймет, какую красотку потерял.

- Ага, а все остальные гости, что поймут? Что мама Али сбрендила, на старости лет молодится. Кукушка съехала скажут. Ты мне такое не предлагай. Мне нужно приличное что-то и в тоже время…

- Сексуальное. И не спорь. Я не позволю тебе натянуть чехол. Лично проверю.

- Ну, не чехол, но приличное. Там всё-таки родители будут, бабушки, дедушки, а не стриптиз-клуб.

- Ты что, не знаешь, какие в столице продвинутые бабушки и дедушки? Это мы тут считаем слишком открытым, а у них там свобода…

- Ну, это не значит, что я должна одеться, как простигосподи, и идти показываться. Только потому, что они продвинутые, - перебираю платья на стойке.

- О, всё, я нашла, иди ппримеряй, - она вытянула на свет бежевое, довольно приличное платье, но в то же время с лёгкой сексуалинкой.

Рукава кружевные, а само платье из довольно плотного джерси, без всех этих суперобтяжек, но будет лежать по фигуре.

- Давай, - протягиваю руку.

- И это тоже возьми. Примеришь.

- Ну, вот зачем?

- Я сказала, примерь, что, тебе трудно? - упрямо и требовательно глянула на меня Наташка.

Сначала я натянула бежевое. Оно, словно вторая кожа, телесного цвета. И на рукавах очень красиво легло кружево. Прилично и сексуально, как я и хотела.

- Смотри, по-моему, это – оно, - я вышла из примерочной.

- Обалдеть. Да, берём это. Хотя, мне то ярко красное в том магазине тоже понравилось.

- Слишком много красного нельзя. Что я там буду, как Люба-огонёк, и так волосы термоядерные и ещё красное платье, это перебор.

- Ладно, уговорила. Давай, второе примеряй.

- Может, не надо? – я жалостливо скривилась.

- Надо, Люба, надо, - Наташка затолкала меня снова в примерочную.

- Ну, смотри, потом не жалуйся, - ухмыльнулась я.

Наташка после сорока начала поправляться не по дням, а по часам. Что-то там с гормонами у неё. Поэтому меня постоянно в шутку ругает, за то, что я совсем не поправляюсь, а как была маленькая, стройная и худая, такая и осталась.

- Давай, давай, хоть на тебя посмотрю, порадуюсь, раз на меня уже и пятидесятый не лезет.

Надела я черное платье с полосочками и лямочками. Черная стрейчевая ткань обтянула бедра. Длина, правда, приличная, чуть открыто колено. На груди всё открыто, только грудь сама прикрыта, а между прочим, вырез чуть не до пупа.

Выхожу.

- Ой, мамочки мои родные! – Наташка выпучила глаза.

- Я же говорила, что это неприлично.

- Люба, это бомба! Оно твоё!

- Ну, и куда я должна такое надеть? На улицу прогуляться, чтобы меня снимать начали?

- Нет, это уже другой уровень, понимаешь. Выше бери.

- Ну, какой уровень, что ты мелешь? Эскорт для пожилых? Тут лифчик некуда приткнуть, везде видно будет.

- А кто тебе сказал, что сюда нужен лифчик.

- Здрасте! А как ещё?

- Вот так. Купишь накладки, грудь у тебя отличная.

- Какие ещё накладки? Ты с ума сошла?

- Накладки под грудь, как невидимый лифчик, под такие платья. Ты что, мать, с луны свалилась? Уже давно всё придумали.

- Наташ, но это платье я куда должна носить?

- Люба, ты сняла номер в лучшей гостинице города, ты что, будешь три дня сидеть в номере?

- Я буду гулять по городу, достопримечательности смотреть.

- А вечером? Там ведь есть и бар, и ресторан…

- А мне это зачем?

- Тю, ты глупая, да затем, что это столица! Там в гостиницах этих полно богатых мужиков.

- Ой. Ну, ты совсем, что ли?

- Ну, а что, мало ли? Короче, хватит упрямиться, я тебе покупаю это платье и ничего не знаю, чтобы надела его в один из вечеров, пока там будешь. А не наденешь, я обижусь. Всё, это моё последнее слово.

- Ты неисправима. Ладно, я возьму его, только сама заплачу.

- Всё, вопрос закрыт.

Из этого бутика я вышла с двумя платьями. Одно на свадьбу Али, а другое… даже не знаю куда…

3

В столицу прилетела поздно вечером.

Сегодня с детьми встречаться уже поздно. Алька очень хотела приехать в аэропорт, но я отговорила. Сказала, что завтра с самого утра я буду у неё, а ей перед свадьбой нечего по ночам разъезжать.

Выхожу из терминала, спокойно качу свой небольшой чемоданчик.

Вдруг прямо впереди большими буквами плакат «Мамочка, привет!»

А за ним несколько пар ног в джинсах и ботинках.

Я обернулась на других пассажиров. Интересно, кому это такая встреча. И все, кто из самолёта вышли, заулыбались, заоборачивались.

Ночь, почти нет встречающих, ну, так, парочка и вдруг такой огромный плакат.

Я пошла в сторону, чтобы не мешать людям встретиться.

- Мама! – вдруг слышу голос Лины.

Обернулась, а это они все стоят за плакатом.

- Ой, боже! – я засмеялась, - Ну, вы совсем сдурели!

Алька снимает на телефон.

- Мама! - накинулась на меня дочь, потом Линка, тут же Никита и Ваня.

Все на меня напали и бросились обнимать.

- Ой, ну, вы даёте, конечно! Совсем с ума сошли! Привет, привет! Ну, вот зачем вы? – а сама невероятно счастлива и довольна.

Целуемся, обнимаемся.

- Мамочка, любимая! Ты что, думала, мы такие и не приехали бы? Плохо ты нас знаешь, - обнимает меня Алька.

- Ну, вот зачем, спать пора давно, час ночи.

- Детское время, - улыбается Никита, парень Лины.

А мои близняшки уже как будто и не близняшки. Одна блондинка, другая жгучая брюнетка. Одна фифочка, вся такая, утончённая, другая неформалка с зелёными косичками и пирсингом.

Одинаковыми они были только в далёком детстве, а потом пошло, поехало в разные стороны. Даже подружки у них были разные. Одно неизменно: всё равно не могут друг без друга.

Ну, и парни, соответственно, у них различаются кардинально. Ваня такой весь мажорчатый, в кожаной курточке и идеальных чёрных джинсах, а Никита похож на геолога, с бородой и в свитере, песочной парке и рыжих ботинках. И единственное, что их объединяет, то, что они любят сестёр.

Весело загрузились в большущий джип Вани. Они довезли меня до гостиницы, там мы распрощались до завтра.

Я поселилась в номер, забронированный ещё полмесяца назад.

Сразу завалилась спать. После перелёта устала очень.

На следующий день ко мне в гостиницу приехала Лина. И мы пошли гулять по городу. Так как свадьбой Али занимаются организаторы, то наша помощь совсем не требуется.

Аля с Ваней уехали в пригород к его родителям, они живут в каком-то элитном посёлке. А мы с Линой пошли гулять. Она повела меня осматривать городские достопримечательности. Когда ещё удастся побывать. Тем более, я была в столице сто лет назад.

Гуляем, болтаем о том, о сём. Она рассказывает про универ и про то, как они живут, чем питаются, с кем общаются, куда ходят.

В разговорах стараюсь не касаться темы их отца, моего бывшего мужа. Я с детьми стараюсь не говорить о нём, что сами расскажут, то и буду знать. Сама не высказываюсь. Потому что знаю, ничего хорошего не скажу. Поэтому молчу в тряпочку, не хочу портить детям впечатления от общения с их отцом.

С тех пор как мы с Фёдором развелись, я практически ничего о нём не знаю, ну только то, что он женился на той, к которой ушел.

Шесть лет назад, однажды он пришел с работы очень поздно. На лице его было озабоченное выражение. Дети давно спали. Я спросила, что случилось, а он сел в кухне за стол. Где-то минуту молчал, а потом сказал: «Люба, я хочу развестись».

Сказал, что полюбил другую женщину и хочет, чтобы было всё по-честному. Не хочет никого обманывать.

Я, конечно, обалдела тогда. Но не стала возмущаться. Спокойно приняла эту новость. И вскоре мы развелись.

С тех пор, мой бывший муж - закрытая для меня тема.

Он общается с детьми, помогает им.

Ещё то, что у них с его теперешней женой нет детей.

Это всё, что я знаю.

Вечером мы расстались с Линой. Она поехала на девичник к Альке. Я вернулась в гостиницу.

И так как вечер ещё только начинается, решила спуститься поужинать в ресторан.

Переоделась в одно из своих платьев, которое взяла как раз для такого случая. Из тех, что давно висели в шкафу и никуда не пригождались. Кинула парочку в чемодан, мало ли…

Ну и чтобы не идти в ресторан в джинсах, вдруг у них дресс-код.

Вспоминая напутствия и требования Наташки, и своё обещание ужинать в ресторане гостиницы.

Переоделась, зачесала волосы, слегка растормошила их пальцами, мазнула губы увлажняющей помадой. Глянула на себя в зеркало, улыбнулась – всё-таки я отлично выгляжу в свои сорок один.

Когда сорок стукнуло, думала всё – вот она, старость пошла.

А нет, оказалось, всё только начинается.

Вышла из номера и, цокая каблуками лаковых лодочек на шпильке, пошла по длинному коридору в сторону лифта…

-----

Зеркальный лифт. Лишнее подтверждение, что выгляжу потрясно.

Встряхнула волосами, поправила челку, промокнула губами помаду, улыбнулась своему отражению.

Обалденно выгляжу! Просто красотка! И пусть кто-то скажет, что это не так!

Двери лифта открылись на этаже ресторана.

Тут, говорят, повар со звездой Мишлен. Дорого, наверное.

Но… сколько той жизни. Могу я один раз почувствовать себя богачкой, когда ещё получится. И ничего, что ужин здесь обойдётся мне в месячную зарплату. У меня есть хорошая заначка, после продажи дома дедушки в деревне. Трачу её понемногу. Вот Альке на свадьбу дала чуть-чуть. Когда Лина замуж соберётся, тоже помогу.

Я вошла в зал. Сразу бросилась в глаза почти полная посадка.

Действительно, Наташка была права, тут полно богатых людей и половина из них -мужчины. У меня, конечно, нет цели кого-то подцепить, но мелькнуть в обществе хочется. Поиграть немного роль богатой, независимой женщины.

Хостес – стройная брюнетка улыбнулась мне и шагнула навстречу.

- Приветствуем, вас. У вас заказан столик?

4

Фёдор

В первый момент я не поверил в то, что вижу.

Женщина повернулась в профиль, и я сразу узнал… Люба.

Люба?

Не может быть!

Или может?

Тёмное платье обтягивает стройную фигуру. Невероятно яркие, рыжие волосы, огненным водопадом рассыпались по плечам. Стройные ноги в чёрных сексуальных туфлях.

Если бы я не узнал в этой женщине Любу, я бы сказал что она – охренеть, какая сексуальная.

Но это - Люба и я с какой-то пришибленной злостью понимаю – она, охренеть какая сексуальная, невероятная, нереально красивая и чёрт знает что ещё.

Моя челюсть просто зависла в воздухе.

Администратор зала повела новую посетительницу к дальнему столику у стены.

Всё ещё немного сомневаясь, что это может быть моя бывшая жена, я вцепился взглядом в её лицо, но даже на расстоянии и без очков можно точно утверждать – это Люба. И она - охренеть какая!

Она села. Прочла меню. Подошел официант. В этот момент Люба подняла взгляд и увидела меня. На секунду наши взгляды встретились…

Люба

Мамочки!

Куда бежать? Куда скрыться? Куда мне?

Щёки вспыхнули огнём. В животе всё скрутилось в комок страха или ужаса, сама не знаю чего.

Есть перехотелось! Пить перехотелось! Всё перехотелось!

Одно единственное желание – надеть шапку невидимку ещё до того, как он меня… уже заметил. Узнал.

Смысл надевать шапку-невидимку?

Я вошла, и он меня увидел. Всё. Теперь уже пляшем от этого.

А как плясать? Я не знаю. Кто бы подсказал.

Официант отошёл, а сосредоточенный взгляд Фёдора неподвижно замер на мне.

Я словно одеревенела… на одну секунду. Ещё долю секунды с невероятной силой воли заставила свою голову повернуться, хотя бы на один градус. Разорвала наши сцепившиеся взгляды.

О боже!

Зачем я сюда пришла?

Вот дура!

Покрасовалась, называется.

Да разве ж я знала, что он тут будет! Ну, откуда я могла знать.

И эта, наверное, с ним. Вышла в уборную… или нет. Чёрт его знает.

Я не хочу с ними встречаться. Не хочу! Я не готова! Нет ни желания, ни сил, ни возможности.

Поздно, Люба.

Думала, что готова, настраивала себя. Говорила, Это свадьба дочери, мы должны, мы обязаны запрятать подальше все обиды и распри. Я себя убеждала. Думала, если не вижу его, то так легче.

А теперь увидела, чувствую – Нет! Не легче.

Сколько усилий я приложила, чтобы выдрать из сердца горечь обиды. Даже не говорю о любви.

Ковыряю в тарелке вилкой, не понимаю, что накалываю и подношу ко рту и в этот момент замираю, потому что прямо передо мной вырастает тёмная тень.

- Здравствуй, Люба.

Поднимаю взгляд. Онемела, губы не шевелятся.

Смотрю в чёрные глаза и совершенно не знаю, что делать, что говорить.

- З…здравствуй, Федя.

А он, как огромный, тёмный гризли, за которым когда-то я была, как за каменной, железобетонной стеной. Плюшевый дома со мной и девчонками и грозный вне его. Способный бросится и разорвать, если нам грозит опасность. Человек, ставший для меня всем, бывший для меня всем. Хозяин моей невинности, мой первый мужчина, мой идеал мужчины…

Вот он, стоит передо мной, во всей своей тёмной красе… но он давно уже не мой.

А я давно уже не его.

-----

- Ты как здесь, живёшь в этом отеле?

- Нет… нет, я просто заехала в ресторан, мне его рекомендовали посетить, - лепечу что-то, на ходу придумываю.

- Понятно, - он явно не знает, что ещё сказать.

- А ты? – задаю резонный вопрос.

- Я здесь остановился, да. Вот спустился поужинать, а тут ты. Я, признаться, не сразу тебя узнал… - осматривает все части моего тела, которые видны.

- А, ну, да, волосы…

- Ты какая-то совсем другая. Не только волосы.

Я улыбнулась.

- Это что-то типа комплимента?

- Нет, я… не очень… ты очень красивая.

Помню-помню. Его неспособность делать комплименты. Тут он точно был, как слон в посудной лавке. Помню, как просила его сказать мне что-то приятное и в ответ получала « ты очень красивая». Это всё, что он мог из себя выдавить.

Интересно, ей он тоже говорит это же, или в его лексиконе появились новые слова для комплиментов.

- Спасибо, - я кивнула и небрежно взяла вилку, как будто показывая, что я, вообще-то, пришла поужинать, а блюда: и его, и моё, с каждой пройдённой минутой, остывают.

Сколько лет мы не виделись, даже не берусь посчитать.

Как-то давно я видела его, когда ехала в такси. Он стоял возле женского магазина одежды, с кучей пакетов в руках. Рядом его джип стального цвета. Наверное, ждал свою красавицу.

Потом я долго не могла выкинуть из головы эту картинку. Где-то внутри скрытая злость на него, за то, что со мной он так ни разу не ходил. Никогда у меня не было вот такого шопинга. Он, наверное, искренне полагал, что мне не нужна нормальная женская одежда, и всё, чего я достойна – это мягкий спортивный костюм, в котором удобно ехать в школу за детьми и таскаться по супермаркету, наваливая полные тележки продуктов, чтобы накормить мужа и детей, чтобы быть идеальной хозяйкой…

- Я пересяду к тебе, - услышала голос Фёдора, вырывающий меня из минутного наплыва неприятных воспоминаний.

И прежде чем успела что-то сказать, он уже махнул рукой официанту. Тот сразу понял, что от него требуется и пошел за блюдами Фёдора, стоящими на его столе.

- Я… это, хотела… ну, ладно пересядь, - даю разрешение, которое ему уже не нужно.

- Ты не находишь, будет странно, если мы будем сидеть за разными столами, - он отодвинул стул и сел напротив.

Необычное ощущение. У меня даже спина как-то сразу выпрямилась и стала ещё ровнее, чем была.

- Ты похорошела.

- Значит, раньше я была недостаточно хороша? – мгновенно включилась язвительность.

- Нет, я не это хотел сказать. Извини.

- Не извиняйся, Федя, - я, наконец, взяла себя в руки и начала что-то соображать. – А где же твоя молодая жена? – я демонстративно покрутила головой.

5

- Что расскажешь? Как ты живёшь? С кем-то встречаешься? – спрашивает после того, как прожевал и проглотил кусок говядины.

- Да как обычно живу. У меня есть мужчина, живём вместе, - зачем-то соврала.

- Даже так, - он нахмурил черные густые брови, - дети мне об этом не рассказывали.

- Мы недавно живём. Детям я об этом ещё не говорила, - спокойно отрезаю кусочек гребешка и кладу в рот.

- Понятно, - тихо выдохнул.

- Ну, а ты как, детей ещё не завели? – предупредительно перевожу тему с себя на него, чтобы не начал расспрашивать подробности, которых нет.

- Нет, - ответил так как-то, будто это ему неприятен этот вопрос.

- А что так? - хочется съязвить, но делаю жалостливое, сочувственное выражение.

- Не хотелось бы об этом говорить, - снова режет говядину.

- Ладно, не будем, - говорю с таким видом, мол, ты в моё личное тоже тогда не лезь.

Но Фёдор всё равно полез.

- Значит, живёшь с мужчиной, и как?

- Что как? Ты хочешь узнать, хорош ли он в постели? – я улыбнулась.

Невероятно, но мне начинает нравиться.

- Нет, - помотал головой.

- Тогда что?

- Нет, ничего.

Поздно, Федя.

- Ответ – да, в постели он хорош. И человек он хороший.

- Я понял. Но я об этом не спрашивал, - ковыряет салат.

- А я на всякий случай, заранее, - ухмыляюсь.

Чего-то я слишком довольная. Не упустила такой шанс.

- Не язви, Люба. Это тебе не идёт, - посмотрел прямо в глаза.

- Разве?

- Абсолютно. Значит, вместе с внешностью и характер твой поменялся?

- Со временем, у всех характеры меняются, Федя. Чем старше, тем хуже.

- Это точно, - улыбнулся краем губы и снова глянул на мои губы, а я машинально их облизала, вдруг там что-то на них, а я не вижу.

Его взгляд неотрывно следит за движением моих губ.

Слово за словом я почти доела закуску горячее и десерт. Промокнула губы салфеткой.

По-моему, пора уходить.

- Извини, мне надо в уборную, - встала, взяла сумочку и пошла по проходу между столиками, ощущая на себе взгляд Фёдора.

Чувствую, как он жадно рассматривает каждый сантиметр моего нового образа. А мне это невероятно нравится. Даже слегка вильнула бедрами.

Пусть смотрит. Пусть видит. Пусть жалеет.

В уборной я положила сумку на столешницу, помыла руки и немного промокнула холодной водой щёки и лоб.

Дернула полотенце и, глядя в зеркало, себя не узнаю. Мой взгляд, он горит синими искрами, мои губы, они расплываются в непроизвольной улыбке. Мои волосы лежат красивее, чем когда-либо. А платье, которое годами висело у меня в шкафу, кажется, обалденно мне идёт.

Что происходит?

Откинула в урну полотенце, оперлась ладонями на столешницу.

- Что ты творишь, Люба? Что ты творишь? – говорю той Любе, что в зеркале, она какая-то чужая и опасная, - убирайся оттуда немедленно, иначе будет поздно.

После этих слов я выдохнула. Немного полегчало. Взяла сумку и снова пошла в зал. Подхожу к столу, но садиться не стала.

- Извини, мне пора, у меня ещё встреча, - смотрю Фёдору в глаза.

- Тебя проводить? – собирается вставать.

- Не нужно. Встретимся уже на свадьбе.

- Хорошо. Ладно. Извини, я может что-то не то сказал?

- Всё то. Всё правильно. Я пойду, меня уже ждут, - поворачиваюсь, чтобы уходить.

- Хорошо. Не буду задерживать, - он привстал, как бы прощаясь.

Я развернулась и пошла к выходу. По дороге подошла к хостес, попросила, чтобы меня рассчитали.

Потом спустилась вниз, на первый этаж. На всякий случай решила пройтись, а потом, позже вернуться в гостиницу.

Фёдор

Она ушла, а я сижу, глядя в её тарелку.

Странное ощущение, будто только что у меня было что-то моё, я немного подержал в руках, а потом его вырвали у меня из рук. Моё, собственное, забрали и сказали - больше не дадут. Странная ассоциация.

Когда Люба ушла, я позвал официанта, расплатился и пошёл к выходу.

Спустился в бар, захотелось выпить чего-то покрепче…

-----

Около часа просидел в баре. Отпивая из бокала по глотку и пялясь на прохожих за окнами. После встречи с Любой я очень остро ощутил, что всё в моей жизни происходит как-то неправильно. Понимаю так же, я всё это устроил и сам ко всему подвёл.

Я и тогда сомневался, а сейчас совсем ощутил давление каких-то сил на моё осознание реальности. Будто всё и все пошли одним путём, а я - другим.

Тогда я не мог поступить иначе, а сейчас понимаю, что будто бы мог, но так хотелось всё изменить. Я изменил и вот до чего это довело.

Я, как идиот, пялюсь на свою жену… бывшую.

А она запросто встаёт и уходит на какую-то встречу. И я абсолютно ничего не могу ей сказать, потому что я чужой ей, по сути, человек. Потому что пять… шесть лет я даже не пытался позвонить ей и спросить, как у неё дела. Я хотел… но не мог. Просто не мог.

И самое смешное, что каждый раз, когда Элина закатывает мне истерику, я почему-то всегда думаю о Любе.

Да. В сравнении всё познаётся. Ведь за столько лет брака с Любой, мы с ней ни разу… я не помню, чтобы мы вообще когда-то повышали голос, не то что ссоры или истерики.

Боже. Я сам это выбрал. Сам поменял. Что теперь рассуждать.

Смотрю в бокал с янтарной жидкостью. Смешно. И грустно. И самое худшее, что уже ничего нельзя изменить. Мы там, где мы есть, и по-другому вряд ли уже будет.

У неё есть мужчина. Они живут вместе и он… хорош в постели. Настолько хорош, что она даже детям о нём забыла рассказать.

И вообще, что значит, хорош?

По сравнению с кем?

Получается, со мной?

Лучше меня?

Значит, лучше.

Делаю глоток. Смотрю на вход в отель, на подъезжающие лимузины, Ламборджини и Гелентвагены. И вдруг… вижу Любу.

В первый момент я снова её не узнал. Только по волосам, платью и туфлям на шпильке я понял, что это она. Даже не видя лица.

Я встал. Достал из кошелька купюру, кинул на стойку и пошел из бара.