Любимая катастрофа драконьего принца

Глава 1. Когда друг оказался вдруг…

Спустя два дня…

— Вот здесь припаяй, а то при включении контакты разомкнёт, — спокойный голос мастера Зимма плывёт по пустой мастерской.

Высунув язык от усердия, я делаю то, что было велено. Не скажу, что сама не видела, что анализирующий узел УПСа плохо закреплён, но почему-то игнорировала эту проблему.

Я за эти дни вообще научилась много чего игнорировать. Просто потому, что полностью сосредоточилась на доработке артефакта. Сейчас он единственное, что может спасти меня от навязанного брака.

Откладываю припой с паяльником и слепо смотрю на ажурную вязь по контуру УПСа. Мысли сами собой уплывают к событиям в лесу Морока и последующему отлёту Арма. Я думала, он моё решение, но блеснувшая метка истинности разрушила все мои надежды. И до сих пор сердце не в ладах с разумом. Первое твердит: нам показалось, второе — что это всё меняет. Но что тревожит ещё больше, так это неизвестность. Я не понимаю, с кем у меня устанавливается привязка. В академии сейчас полно драконов, и кто‑то из них может оказаться алмазным. Кто-то из тех, кто охранял терем в тот день.

И чем дольше метка не проявляет себя, тем усерднее сердце твердит, что мне померещилось.

— Рика, — с мягким укором в голосе произносит Деян. — Сосредоточься.

— Да, мастер, — киваю я и придвигаю к себе лоток с драказами.

Осколки Светочей всё ещё мне недоступны, поэтому именно эти кристаллы будут выполнять роль считывателей магической ауры. Посылку с драгоценным содержимым я получила сегодня утром и без заглядывания в карточку отправителя поняла, от кого они.

Но лучше бы этот отправитель сам поскорее вернулся. Неожиданно для самой себя я очень сильно тоскую по Арму. А ещё больше боюсь, что УПС не заработает. Или — что ещё хуже — покажет, что Арм — не моя судьба.

— Мастер. — Поднимаю голову от станины с зажатым в ней артефактом и смотрю в чёрные глаза напротив. — Скажите, почему вы всё-таки сделали мне предложение?

Зимма на секунду прикрывает веки, а затем делает глубокий вдох.

— Как я и говорил в больнице, ты мне глубоко симпатична. Когда на совете представители Демастата начали требовать от посла Алерата выполнения условий, я понял, что пора действовать. В браке со мной я мог бы гарантировать тебе ту свободу, к которой ты привыкла. И которой у тебя не было бы, выйди ты замуж за того же принца Валестии.

Инструмент в моих руках жалобно скрипит — настолько сильно я сжимаю его.

— Почему вы подумали на Армониана?

— Девочка, мне не пятнадцать лет, чтобы не понимать, что происходит между вами. И если тебя понять я могу — первая любовь самая пылкая и болезненная, то желания принца для меня неприемлемы. Не хочу, чтобы ты стала для него игрушкой, которую он выбросит, как только ты ему наскучишь.

Кровь бросается в лицо, и я с трудом гашу вспышку гнева.

— Арм не такой. Он не станет играться моими чувствами.

— Да? — Бровь Деяна приподнимается в ехидном изгибе. — А почему же я не вижу принца в академии? Сейчас, когда тебе особенно нужна его поддержка.

— В отличие от нас с вами, у принца Валестии есть обязательства перед страной, перед народом, — цежу я.

Мастер Зимма за последние несколько дней предстаёт для меня совершенно с другой стороны. Будто вместе с чувствами, которые он испытывает ко мне, мужчина открыл и другую свою часть. И она мне не нравится. Слишком много в ней надменности и презрения к окружающим. То, что я раньше принимала за чудеса выдержки и контроля, на поверку оказалось банальным самодовольством.

Теперь я не уверена, что вообще хочу, чтобы мастер Зимма был моим наставником. Поскорее бы вернулся Арм. Он, как мой куратор по конкурсу, точно избавит меня от необходимости работать с Деяном.

— Не будем спорить о несущественных проблемах, — как ни в чём не бывало произносит оборотень. — Скажи лучше, почему ты не приняла моё предложение? Даже сейчас, когда Арм сбежал.

— Во-первых, он не сбежал. Во-вторых, я, по сути, ничего про вас не знаю…

— Я сирота, не богат, но и не беден. Из нас получились бы прекрасные партнёры: твои идеи, моё исполнение…

— Вы поддержали Ганычей, которые не дали добро на проверку Ардана драконами Демастата.

— Они наши соперники в конкурсе. Кто знает, что бы они внушили бедному мальчику. — Зимма пожимает плечами.

Встаёт со своего места и, сняв экранирующие перчатки, отходит к столику, где у нас разложен перекус.

Я молча слежу за движениями того, кого раньше боготворила. Рациональная часть меня уже клеймила Деяна если не преступником, то пособником. А вот сентиментальная пытается найти ему оправдания. Просто потому, что нельзя быть злым без повода. Всегда есть какая-то причина.

— Мастер, это же вы подали идею про скрепы, да? И про конкурс?

— Про скрепы — да. Насчёт конкурса — это идея вашего земляка. Если мне, конечно, память не изменяет.

Зимма наливает себе воды и, развернувшись, делает глоток за глотком. При этом взгляда с меня не сводит.

— Но зачем? — хмурюсь я. — Ведь расположение скреп — так себе улика. Вы же должны были это понимать.

Глава 2. Мы не созданы друг для друга?

Тяжёлое дыхание опаляет затылок, в ушах стоит рычание зверя и яростный писк Клаца. Острые когти вспарывают форменный пиджак и обжигают кожу спины.

— Клац! — сдавленно зову я хомяка, протягивая к нему ладонь.

Напавший на меня зверь не даёт перевернуться, но мне это и не нужно. С громким ором я запускаю магию в Клаца, не контролируя её поток и не сдерживаясь. Пускай стая бешеных хомяков разорвёт нападающего на мелкие клочки.

Голубые вспышки окутывают тельце Клаца, и уже спустя мгновение округу оглашает воинственный клич. Все личности моего пушистика бросаются на напавшего. Я перекатываюсь на спину, как только зверь убирает от меня лапы.

— Пресвятые пассатижи, — выдыхаю я, глядя на ягуара передо мной.

Отбиваясь от лезущих на него хомяков, зверь крутится волчком. Клацеро уже где-то раздобыл огонь и теперь охотится за хвостом несчастного оборотня. А то, что он несчастный, не оставляет сомнений. Потому что я его знаю. Много раз видела его, ошивающимся вокруг Юны. Ратмир, её жених. И по доброй воле он на меня не напал бы.

Отползая дальше по дорожке, я приглядываюсь к сражающемуся Миру. На его шее болтается странный амулет, а некогда зелёные глаза ягуара горят янтарным огнём.

— Да ты под чьим-то внушением, — шепчу я.

В этот момент, будто услышав мои слова, оборотень находит меня взглядом. Оскаливается ещё больше и, игнорируя нападающих на него хомяков, бросается в мою сторону.

— Э, нет-нет-нет! — взвизгиваю я, вскакиваю на ноги и бросаюсь наутёк.

Как назло, дорожки академии пусты, словно все вымерли. Нет ни патрулирующих территорию гвардейцев, ни праздношатающихся учеников. Как будто вокруг только я, полоумный ягуар и стадо обезумевших хомяков.

— Помогите! — ору во всё горло, постоянно оглядываясь.

Ягуар приближается, хоть его и здорово замедляют версии Клаца. Но даже задорно горящий хвост не останавливает одурманенного Мира.

— Помогите! Оборотень горит! — воплю я в попытке сыграть на жалости.

Ну если не хотите меня спасать, может, к сородичу кинетесь? Но ответом мне служит тотальная тишина. И, чего и следовало ожидать, уже на следующем повороте зверь настигает меня. Снова валит, но теперь уже на спину. Когти проходят по плечу, вспарывая и ткань многострадального пиджака, и кожу.

— А-а-атвали! — кричу я, пытаясь столкнуть с себя массивную тушу.

На нас налетают хомяки, но Мир лишь скалится, не обращая на тягающих его за усы и лапы пушистиков.

— Убить, — по буквам шипит оборотень, приближая к моей шее пасть.

Я из последних сил призываю магию, но, после того как подпитала Талля в лесу Морока, резерв очень плохо наполняется. И все силы я потратила на призыв армии хомяков.

— Да чтоб тебя. — Брыкаюсь из последних сил.

А уже в следующее мгновение Ратмира с меня сдувает. Хотя нет, не так. Его сносит огромной каменной плитой.

Я не успеваю даже обрадоваться, как мимо меня пробегает Арм. В одних штанах, с голым торсом, он запускает в мечущегося ягуара камень за камнем. В какой-то момент принцу удаётся оглушить оборотня, а затем заковать в каменные кандалы.

— Арм! — Поднявшись, я бросаюсь следом за драконом.

Сердце вопит от радости, ему даже плевать на то, что мы, вообще-то, кровью истекаем. Но весь восторг улетучивается, когда я вижу дрыгающегося в судорогах Мира. Каменный обруч на его шее сжимается, перекрывая доступ кислорода.

— Арм! Стой! Ты убиваешь его! — Я бросаюсь к дракону и в ужасе отмечаю, что он не слышит меня.

Зрачки в глазах вертикальные, ноздри гневно раздуваются, а на выброшенных вперёд руках бугрятся вены.

— Арм! Не надо! — Не зная, что делать, я обнимаю принца, прижимаясь кожей к коже. — Это друг! Просто он не в себе!

Магия Арма прошивает меня насквозь. Я чувствую его гнев, его страх. Он так боялся опоздать, что потерял контроль. Подняв голову, целую Арма в подбородок и снова прижимаюсь к его груди. Сердце дракона бьётся в оглушительном ритме. И я ещё сильнее сжимаю Арма, потому что хрипы за спиной не на шутку пугают.

Если драконий принц сейчас убьёт оборотня, это война.

— Арм, прошу тебя, услышь меня! — Утыкаюсь носом ему в ключицу и молюсь.

Молюсь всем Шестерым нашим богам и драконьему Всеединому. Резерв в груди отзывается слабой вспышкой магии. Бледно-голубые искры пробегают по рукам и впитываются в тело Арма. В тот же миг перед внутренним взором встаёт чёткая картинка. Дракон. Большой, с чешуёй, отливающей матовым чёрным блеском. Он ревёт и рвётся в бой, он требует покарать того, кто посмел сделать мне, Рике, больно. И лишь ментальный контроль Арма удерживает ящера в узде.

— Я в порядке, — шепчу я, хотя и вру.

Мне больно и страшно, но ещё страшнее будет, если Мир погибнет.

«Арм, я в порядке», — мысленно произношу, и картинка перед глазами идёт рябью.

Голубая вспышка выкидывает меня в реальность, где меня обнимает принц, а за спиной отчаянно пищат хомяки. На секунду мне кажется, что ничего не получилось, что я не достучалась до Арма. Но вскоре улавливаю разницу. От принца больше не веет агрессией, а в писке Клацев не слышится призывов к атаке.

Глава 3. Я всё равно буду рядом

Армониан Маврилик

Укутанный в тёплую шаль, окружённый заботой и вниманием, я чувствую смертельный холод внутри. Я даже дракона не ощущаю. В душе будто кладбищенская тишина стоит.

Алмазные чешуйки. Два слова. Два простых слова, которые снова делят мою жизнь на до и после. И как в прошлый раз, эта проклятая особенность забирает у меня самое ценное. В детстве — любовь отца, сейчас — любимую девушку.

Перевожу взгляд на Рику, сидящую рядом и беспокойно посматривающую на меня. Вокруг альвы суетится бабуля, обрабатывая порезы и ссадины. Рика в надёжных руках, хотя бы сейчас я могу выдохнуть.

Отвожу глаза, наблюдая за тем, как Юна вместе с Шушем ползают по полу и выкладывают мотки светящейся пряжи в странный узор. Понятия не имею, чем занимаются эти двое. Мысли уносятся в далёкое прошлое. В памяти короткими вспышками пролетают воспоминания из детства, когда мы с Андреасом учились оборачиваться. Моя магия уже тогда была опасна для окружающих. Я плохо справлялся с той невероятной мощью, которая досталась мне. И сознательно глушил её. Боялся подвести отца и маму. Рождённый не в истинной паре, я изо всех сил старался стать достойным.

Андреас проходил оборот первым. У меня до сих пор в ушах стоит шум оваций, которыми его наградили, когда дракон Миллата засиял на солнце во всём своём алмазном великолепии. Видя, как восхваляют кузена, я дико перенервничал. И при первой попытке моя сила вышла из-под контроля. Восточная башня имперского дворца до сих пор стоит разрушенная, как напоминание о моей беспечности. Второй раз я действовал осторожно, давил прорывающегося дракона и ту мощь, что он нёс в себе. Но и вторая попытка не принесла душе ликования. Мой дракон был обсидиановым. Чёрным, блестящим, но обсидиановым. Я понял: это провал. Отец мне такого никогда не простит. Я не справился. Я опозорил его.

Он отстранился от меня. Не наказывал, не лишал титула и не ссылал. По-прежнему считал меня своим сыном, но с тех пор наши отношения стали холоднее. Тогда я смирился, но в случае с Рикой сделать этого не могу. Не могу, а нужно. Она не моя, хоть дракон и сотню раз со мной не согласен. И всё, что я сейчас могу, — это позаботиться о будущем любимой. Быть рядом до тех пор, пока буду ей нужен.

— Арм?

Лёгкое касание дрожащих пальчиков высекает искры под кожей. Кажется, я дышать начинаю только тогда, когда Рика меня касается.

— Арм, ты как? — Альва смотрит на меня так, что мне снова становится больно.

Она сейчас открыта мне, я вижу, что ей тоже тяжело. Её тянет ко мне так же, как и меня к ней. Но чувства ничто перед истинностью, и когда чешуйки на запястьях Рики будут гореть постоянно, она забудет, что когда-то любила меня. А мне останется только уступить.

Или убить её истинного и забрать Рику себе.

— Арм, что с тобой? — в страхе спрашивает альва, словно почувствовав тьму в моей душе.

— Ничего. — Качаю головой, отгоняя и непростительные мысли, и ненужную сейчас меланхолию. Сожрать себя я смогу и позже, а сейчас надо решать проблемы. — Всё в порядке. В относительном.

— Ага, — растерянно тянет альва и внезапно пересаживается в кресло ко мне. Обнимает, как не позволяла себе никогда. — Не отдаляйся, прошу.

— Не буду, — обещаю я, ловя хитрый взгляд бабули Виреми.

Из всех женщин мира эта почтенная леди так и остаётся для меня неразгаданной загадкой. Шутка ли, леди Виреми в прошлом возглавляла Теней старого Владыки Алерата. Да даже наш лорд Греаз отзывается о способностях бабули с глубоким уважением. И то, что она сейчас здесь, нам только на руку.

— Рассказывайте, голубки. Чего кручинитесь? — спрашивает бабуля, усаживаясь в кресло сбоку и подзывая к себе Шуша. — Иди сюда, бестолочь крылатая, не туда узор ведёшь. Как мы, по-твоему, иллюзию создадим, если ты симметрию рисунка нарушишь?

Пропускаю слова бабушки мимо ушей, предоставляя Рике возможность рассказать о нападении. И пока альва в красках расписывает и занятие у мастера Зиммы, и прогулку до общежития, позволяю себе прижать её к себе. Утыкаюсь носом в плечо Рики, дышу. Напитываюсь запахом альвы, запоминая каждую нотку, каждую эмоцию, что дарит её близость. Хотя бы на сегодняшний вечер почувствовать себя её парой.

— Ага, то есть чешуйки точно были алмазными? Или просто вспыхнули и пропали? — почесав указательным пальцем подбородок, уточняет Виреми.

— Ну да, — живо кивает Рика, а потом затихает и добавляет то, отчего у меня сердце взрывается бурей эмоций: — Вроде бы.

— Вроде бы? — Даже Юна отрывается от своего занятия и скептически смотрит на подругу.

А я жду её слов, как путник дождя в пустыне. Дай мне надежду, Рика. Нам!

Альва хмурится, даже губу прикусывает. И через секунду, печально глядя мне в глаза, проговаривает:

— Они были прозрачным, с радужным отблеском. Это же алмаз?

Прикрываю вмиг потяжелевшие веки. Не этого ответа я ждал. Не этого.

— Милая, все драконы Валестии драгоценные. Блестят и переливаются, чешуекрылы самодовольные, — с улыбкой произносит бабуля и, переведя взгляд на меня, добавляет с наигранным почтением: — Простите, Ваше Высочество. Старые привычки неискоренимы.

А у меня горло от волнения перехватывает. Какая там обида?

Глава 4. Подозрений всё больше

Ларика Тэлль

— Юна, где у нас мешки для мусора? — кричу подруге, вытряхивая из кухонных шкафчиков все припасы бабуленьки.

— Ты чего орёшь, болезная? — Из моей спальни выглядывает причина утреннего раздражения.

Да и ночного тоже. То, что чай бабушки будет с секретом, я поняла только с подачи Арма. И меня крайне удивило, что он не стал вмешиваться. А потом, видимо, всё вышло из-под нашего контроля. Такого потока нелепой правды, которую вчера выдали наши гости, я даже на вечеринках, устраиваемых Когтистым дивизионом, не видела. А там народ всегда отрывается как в последний раз.

Мастер Аксамит признался, что подумывает принять зелье, которое навсегда обезопасит его жену от беременности. На резонный вопрос, почему просто не предохраняться, декан развёл руками и промямлил, что не получается.

Это был первый раз за вечер, когда я испытала приступ квалионского стыда — когда косячит другой, а стыдно тебе.

Затем отличился лорд Греаз. После второй чашечки чая он принялся обсуждать с бабуленькой политику Алерата и Валестии. Договорились эти двое до объединения Теней королевства и Департамента скрытных дел империи. Или хотя бы создания смешанных команд, которые будут работать на общее благо. На моменте, когда свёкор Кары достал карманные версии портретов внуков и начал рассказывать, кому какую должность при дворе уже выбил, Арм не выдержал. Дико извиняясь, принц подхватил явно захмелевшего мужчину под руки и вывел его из нашей комнаты. Вместе с ними ушёл и декан, всё ещё расстроенный собственной плодовитостью.

В итоге вместо обстоятельного разговора с принцем я получила Шуша с маслом. Я так злилась на бабуленьку, что только сегодня утром поняла: Талль и ребята так и не вернулись. Либо сделали это, когда мы уже разошлись. Решаю разобраться с этим вопросом, когда закончу с первым заданием — предотвратить бабуленькину интервенцию.

— Юна! — Бросив на бабушку недовольный взгляд, я оборачиваюсь к двери в спальню подруги.

Но ответом мне служит лишь тишина. Вот это её срубило!

— Да что ты делаешь? — подойдя ближе, уточняет бабушка.

— Обеспечиваю безопасность чужих государственных секретов, — цежу я, выгребая последний шкафчик. — И заодно предотвращаю дипломатический скандал.

Надо признать, бабушка запаслась так, будто не на пару дней приехала, а минимум до конца моего обучения. А может, и вовсе решила бросить свои дела в Илларии и устроиться в Ворви-Уш. После моего выпуска как раз освободится должность нарушителя спокойствия.

Спрыгиваю со стула и, оглядевшись, прохожу к тумбе напротив. Где-то тут у нас были холщовые мешки для выноса сухого мусора.

— Мне кажется, ты нагнетаешь, — с лёгкой улыбкой проговаривает бабуля.

Она усаживается в кресло и закутывается в любимую бордовую шаль. Бросив на неё косой взгляд, я удивляюсь, насколько безобидно она сейчас выглядит. И не скажешь, что эта старая женщина, практически одуванчик на ножках, не моргнув глазом подаст настой тотального благоденствия чиновнику. Да ещё какому! Главе шпионов Валестии. Да узнай об этом лорд Греаз — нас не спасёт ни признание бабушки умалишённой, ни факт брака его сына с моей сестрой.

Это же, по сути, покушение на государственную тайну!

— Бабуля, я начинаю понимать, почему Кара в своё время так много на тебя ругалась, — недовольно бурчу я, смахивая в мешок коробочки, скляночки, кульки и кисеты.

Шестеро, чего тут только нет. Я знаю бабушкин шифр, и судя по надписям, тут есть и энерго-табак, и бодрящий чай, и даже нечто под названием «Светящиеся бурурульки». Ещё немного — и я сама буду этой неведомой бурурулькой, которая светится, но только от злости.

— Рика, милая. — Бабушка следит за мной с лёгкой улыбкой, из чего я делаю вывод, что самое главное эта лиса заныкала где-то в другом месте. — Раньше ты всегда поддерживала мои планы. Что изменилось сейчас? Ты перестала мне доверять?

— Нет, — несколько резко отвечаю я.

Продолжаю уборку чисто машинально. Бабушка — единственный человек в мире, которому я верю безоговорочно. Но почему-то именно сейчас мне её деятельность кажется больше разрушительной, чем полезной.

— Ба, прости, но здесь твои методы не совсем к месту. — Обернувшись, я встряхиваю полным мешком. — У нас тут каждый подозревает каждого…

— Первый раз, что ли? — хмыкает бабуля и отводит взгляд в окно. — Думаешь, когда Кара и девочки поехали в Илларию, всё было по-другому? Что тогда, что сейчас — нас снова пытаются стравить. Рассорить магические народы.

Застываю на месте, вцепившись взглядом в лицо бабушки. Она что-то знает? Тогда почему опять юлит?

— Ты думаешь, поглотители — дело человеческих рук? Квалиона?

— Я могу думать что угодно. — Она пожимает плечами. — Без доказательств это всего лишь размышления полоумной старушки.

— Ой, ну не надо себя принижать, — скривившись, прошу я.

Откладываю мешок с её запасами в сторону и подхожу ближе. А потом, как в детстве, устроившись в её ногах, кладу голову на колени.

— Бабушка, я верю тебе и твоему чутью. И остальные тоже. Но ты всегда говоришь недомолвками, действуешь порой слишком эксцентрично…

Глава 5. Подобие мира

— Доброе утро, — здороваюсь я, открывая дверь в палату Рисы.

В просторной комнате, залитой солнечным светом, тем не менее пасмурно от сгустившегося напряжения. Слишком высокая концентрация хмурых лиц на один квадратный метр.

Пробегаюсь взглядом по лорду Греазу, Ильке, мастерам Зимме и Панчеку, нашему ректору. И останавливаюсь на Арме. Принц неотрывно смотрит на меня, и в его глазах я успеваю заметить вспышку ревности. Не сразу понимаю, чем заслужила, и только потом до меня доходит, что маячащий позади меня Талль стоит слишком близко. По меркам одного ревнивого дракона.

Делаю шаг вперёд, привлекая всеобщее внимание и выводя Талля из-под удара. Ко мне сразу обращаются взгляды всех присутствующих, но меня интересует актриса, умирающая на кровати. Сидящая среди пушистых одеял, вся в белых кружевах и с распущенными волосами, Риса как-то резко бледнеет. Альва цепляется за руку склонившегося над ней лекаря и что-то сбивчиво ему шепчет. Седовласый мужчина же молча слушает её лепет и продолжает замеры.

— Ученики? — тем временем спрашивает ректор, а его кустистые брови приподнимаются от удивления. — А вы чего тут забыли?

— Это я их пригласил, — поднимает руку Ильке. Альва упирается спиной в шкаф и, сложив руки на груди, бросает на окружающих цепкие взгляды. — Посчитал, что они обязаны присутствовать на перекрёстном допросе.

— Допросе? — как попугайчик переспрашивает ректор и бросает изумлённый взгляд на мастера Зимму. — А мы разве в чём-то подозреваем твою новоявленную подопечную?

— Понятия не имею, — цедит Деян, но мне чудится скрип его зубов.

С недавних пор флёр его идеальности и невозмутимого спокойствия развеялся, и я вижу в мастере совсем другого человека. Самодовольного и даже слегка напыщенного. И меня пугает, что раньше я этого не замечала.

— Подозреваем, — подключается лорд Греаз, делая предостерегающий знак Арму. Видимо, принцу не терпится вцепиться в Рису и выбить из неё всю правду. — Но я планировал опросить всех по одному.

— Не вижу в этом смысла. — Ильке как-то уж нарочито расслабленно потягивается и внезапно резко оказывается у кровати Рисы. Бесцеремонно усаживается на постель и просит: — Ну рассказывай, пчёлка, как на этот раз потрудилась.

Я не понимаю, о чём он, не вижу никакого смысла в его словах, но то, как сначала бледнеет, потом краснеет и потом снова уходит в белизну лицо Рисы, говорит о многом. Например, о том, что зараза прекрасно осознаёт: врать не получится. Видимо, Ильке достаточно хорошо изучил Рису, чтобы не дать ей вывернуться.

— Прошу не давить на мою подопечную, — холодно просит мастер Зимма. — Она только что пришла в себя.

— И, возможно, ей не стоит нервничать? — уточняет у лекаря ректор.

Я короткими шажками подхожу к Арму и кончиками пальцев касаюсь его руки. Он тут же сжимает мою ладонь, но отпускает под тяжёлым взглядом лорда Греаза. И это правильно: не стоит показывать наши чувства остальным.

— Леди Веллур практически здорова, — подаёт голос лекарь. — Все показатели в норме, в том числе и мозговая деятельность.

— Амнезия? — спрашивает мастер Панчек, а мне почему-то кажется, что подсказывает.

Переглянувшись с Армом, понимаю, что его тоже напрягают слова ректора.

— Маловероятна. — Седовласый мужчина пожимает плечами. — Основные травмы пришлись на область груди и ног. Лёгкое сотрясение присутствует, но на память оно никак не повлияет. Рекомендую оставить леди ещё на сутки в стационаре. Если всё будет в порядке, уже завтра я её выпишу, и она сможет вернуться к своим изысканиям. Естественно, с щадящей нагрузкой.

— Благодарю. Без вашего таланта я бы так быстро не поправилась, — тихим голоском произносит Риса, всем своим видом показывая, какая она бедная и несчастная.

— Ну что ты, деточка, — ласково произносит лекарь и даже ободряющее похлопывает Рису по плечу. — Всё не так страшно, как казалось изначально. Хотя нет, лукавлю. Без наших артефактов тебе бы действительно пришлось туго.

— Это всё? — Ильке довольно грубо прерывает их воркование.

— Лорд Эрто! — одёргивает его мастер Панчек. — Не мешайте специалисту. Возможно, леди Веллур нужен не только физический уход, но и психологическая забота. Она, в конце концов, несколько дней провела между жизнью и смертью.

— Ага-ага. — Криво усмехнувшись, Ильке сначала провожает взглядом уходящего лекаря, а затем полосует им притихшую Рису. — Говори.

— Что говорить? — Она невинно лупает глазками.

А меня аж разрывает первой ответить на этот вопрос. Останавливает лишь понимание того, что надо быть умнее. Дать Рисе сделать первый ход и затем уже отталкиваться от её слов. Ну и присутствие Арма здорово остужает пыл. Сейчас, когда Талль занял место на другой стороне комнаты, принц ведёт себя гораздо спокойнее. И я будто напитываюсь выдержкой и способностью Арма анализировать ситуацию.

— Кто был инициатором прогулки в лес Морока? — с нажимом спрашивает Ильке.

А я только глаза к потолку поднимаю. Не то. Не с того ты начал, лорд Эрто.

Палата погружается в молчание. Мы все, как стая волков, уставились на Рису в ожидании её ответа.

— Ардан? — не то спрашивает, не то утверждает альва, бегая глазками от меня к Таллю.

Глава 6. Настоящие желания

Армониан Маврилик

— Рика! Сосредоточься! — прикрикиваю на альву, когда она в очередной раз, увлёкшись призванными бабочками, упускает дар из-под контроля, и он бьёт по широкой площади.

Голос разносится по саду вокруг моего терема и заставляет каких-то пичуг сорваться с веток. Мы могли бы пойти на испытательные площадки, которых в академии предостаточно, но я не хочу, чтобы на нас пялились. Время тренировок только моё. Моё и Рики.

— Да, мастер! — Вздрогнув, альва недовольно гримасничает.

Не любит, когда её тычут в ошибки. Что ж, я тоже не люблю, но с годами научился переплавлять недовольство в упрямство и решимость всё исправить. Рике нужно учиться этому же.

— Ласковее, Рика. — Дёрнув уголком губ, поигрываю бровями.

— Да, мастер! — подыгрывая мне, проговаривает она с придыханием.

А меня аж молнией шарахает от обожания, что я вижу в её бирюзовых глазах. И ведь понимаю, что придуривается, но всё равно пронимает. Хочется видеть эту эмоцию настоящей.

— Зараза, — с усмешкой качаю головой.

— Какая есть, — смеётся она и запускает в меня бабочек.

Хрупкие создания, кажущиеся безопасными, яркой волной летят мне навстречу.

— Рика, не смешно! — злюсь я, отбиваясь от разноцветного урагана.

А крылатые красавицы только прибывают. Облепляют тело, закрывают крыльями лицо. Несколько десятков и вовсе перекрывают мне дыхание. Проклятье! Я не думал защищаться от безобидных бабочек, вот и не сбил их на подлёте.

— Рика! — хриплю, чувствуя, как холод испуга поднимается из глубины души.

Мне банально нечем дышать!

Руки не поднять. Беснующиеся бабочки будто кокон вокруг меня сплели, используя собственные тела в качестве строительного материала. Неловко пошатнувшись, заваливаюсь на бок.

Уже обращаюсь к магии, но останавливаю себя. Вслепую я могу навредить Рике, поранив её каменной крошкой. Можно обратиться, но я медлю. Потому что наша ситуация — идеальная возможность преподать Рике урок.

— Арм! — слышу сквозь жадные попытки вздохнуть. — Кыш-кыш-кыш!

Путы, стягивающие тело, ослабевают, и вскоре лица касаются холодные дрожащие пальцы.

— Арм! Арм! — зовёт Рика, а в её голосе слышится едва уловимая паника. — Да это же просто бабочки! Арм, ты чего?!

Не открывая глаз, я наслаждаюсь трепетными касаниями. Понимаю, что поступаю плохо, но мне эгоистично нравится, что она так переживает обо мне. Что страх за мою жизнь выталкивает наружу её глубокие чувства. Я слышу и нежность, и любовь в её причитаниях. А после новости об алмазной метке на запястьях Рики мне просто необходимо знать, что она ко мне испытывает. Что мои чувства не безответны.

Да, я тот ещё говнюк и позже обязательно замолю грешки перед альвой. А сейчас… Сейчас время урока.

— А-а-а…

С хрипом вздыхаю и открываю глаза. Тут же ловлю полный паники взгляд Рики и понимаю: перебор. Она бледная, по щекам текут слёзы, а нижняя губа чуть припухла от того, как альва её прикусывает.

— Рика? — в удивлении зову её я.

Резко сажусь и притягиваю её к себе. У самого сердце с ритма сбивается. Неужели так напугал её? Ну не могла же она поверить, что действительно может навредить бабочками целому дракону?

— Ты чего?

Успокаивающе поглаживаю её по волосам, запуская пальцы в пряди и слегка массируя макушку. Она так трепетно жмётся ко мне, что в груди щемит от нежности. И вообще, в моих руках Рика кажется совсем хрупкой. Хочется утащить её если не во дворец, то хотя бы в мою пещеру и не выпускать оттуда, пока вопрос с поглотителями не решится.

— Йа-а-а дума-ала, что… ик… — заикаясь и подвывая, произносит альва, — что убила-а-а тебя-а-а!

От горечи в её голосе мне становится плохо. Проклятье, всё-таки перегнул. Не настолько крепка броня на моей Рике-стрекозе, как я считал.

— Малышка, ну я же дракон, — шёпотом произношу я, заставляя альву притихнуть. Чтобы расслышать мои слова, ей приходится взять себя в руки. — Если бы всё вышло из-под контроля, я бы обратился.

Едва мои слова доходят до Рики, как даже мелкая дрожь, охватывающая её тело, проходит. Она замирает, превращаясь в стальной прут.

— То есть ты всё это специально? — вскинув голову, спрашивает она.

А я вижу зарождающуюся волну гнева, которая огнём зажигается в её глазах.

— Специально, — киваю я, сжимая руки и предотвращая любую попытку вырваться.

Зная Рику, сейчас бомбанёт и унесётся в закат, не выслушав моих аргументов.

— Ах ты чешуекрыл самоуверенный! — Как я и предсказывал, Рика начинает выкручиваться. — А ну, отпусти меня, драконище бессердечный! Да я чуть сама тут не померла, пока тебя пыталась привести в сознание. А он лежал трупиком и ржал!

— Не ржал, а удовольствие получал. — Стискиваю её плечи, силой удерживая на месте. — Признаю, поступил как последний идиот, но я не думал, что ты настолько сильно испугаешься. Ты редко теряешь голову в стрессовых ситуациях.

Глава 7. Подозрения сгущаются

Ларика Тэлль

— И чтобы завтра каждый подготовил доклад по социальной артефакторике последнего десятилетия! — напоминает нам мастер Рамвар перед тем, как отпустить с урока. — Выберите тему из списка и согласуйте с одногруппниками.

Социалка у меня на сегодня — последнее занятие, поэтому я быстренько собираю записи в сумку, проверяю шкатулку с осколками и, ни с кем не прощаясь, вылетаю из аудитории. Время позднее, мне не терпится снова встретиться с Армом и обсудить произошедшее на тренировке. Мыслей столько, что я не успеваю выставить им приоритет. Что важнее — алмазные чешуйки, Талль и его связь с кроликами или всё-таки подготовка УПСа к демонстрации его бытового применения? Сердце однозначно настаивает на чешуйках. Душа отчасти согласна с доводами сердца, но требует не забывать о друге. Стальной дракон как-то незаметно для меня самой занял определённое место в моей жизни.

А разум… Эта рациональная часть меня горит желанием прямо сейчас завернуть в мастерские и установить в УПС осколки. И желательно тут же его испытать. Сердце тут, кстати, тоже не против, ведь действующий УПС чётко скажет, кто мой истинный. Точнее, убедит одного упрямого дракона в том, что он таковым является.

А то ишь ты, я не такой, это ошибочка, чешуйки не мои. Да я почти уверена, что метка на запястьях принадлежит именно Арму! Хотя даже в этом утверждении находится место проклятому «почти»… Надо быстрее собрать УПС и устранить это недоразумение.

— Ларика! — слышу окрик и застываю на месте.

Уж слишком редко меня зовут полным именем.

— Мастер? — Оборачиваюсь навстречу декану Аксамиту

Как всегда, слегка взъерошенный, он тем не менее выглядит умиротворённым. Спокойно подходит ко мне и протягивает на вытянутой ладони Клаца, обряженного в шпионский костюм.

— Нашёл его у патентного отдела, — объясняет декан. — Не знаешь, что он там забыл?

— Э-эм, пытался найти патент на ту самую редкую схему скреп? — предполагаю я, удивляясь тому, что Аксамит не помнит нашего уговора.

И если Клац тёрся у архива, значит, там ошивались кролики. И уже сам этот факт настораживает. Надо как можно скорее самой покошмарить местных хранителей знаний, а то, судя по Арму и его следственной команде, они просто забыли об этом следе.

— А, точно, — кивает декан, растерянно проводя рукой по белоснежным волосам.

Мужчина оглядывается по сторонам, и мне на мгновение кажется, что он не понимает, что тут делает. Но ощущение как появляется, так и пропадает, и я легко списываю его на усталость. У меня сегодня день богат на впечатления, неудивительно, что уже чудится всякое.

— Мастер? — мягко напоминаю о себе, подсаживая Клаца на плечо. — Вы хотели что-то ещё?

— Что? — встрепенувшись, переспрашивает он. — А, нет. Время позднее, иди в общежитие, Ларика. Мне и самому домой пора. У малышни очередной кризис роста, надо Клео спасать, пока они там весь сад норами не изрыли.

Аксамит слегка улыбается и, развернувшись, направляется к портальной площадке.

А я переглядываюсь с Клацем. Чтобы декан — и спешил домой? Это что-то новенькое. Обычно он всеми правдами и неправдами старается задержаться в академии. Но, видимо, детвора так доконала мамочку-дракона, что она нашла рычаг давления на мужа.

— Чудеса-а-а, — тяну я, глядя вслед удаляющемуся Аксамиту. А потом, спохватившись, окрикиваю его: — Мастер, а что с патентами? Вы напомните остальным, что мы хотели их перетряхнуть?

Декан останавливается и, резко обернувшись, кивает. Вроде как да, напомнит. Но мне отчего-то кажется, что нет. А потому делаю себе заметку держать руку на пульсе. С этими поглотителями и их способностью воздействовать на разум приходится параноить как не в себя, присматриваться к каждому. Вот и к декану нашему сейчас очень хочется прицепиться. Да только вот все странности в его поведении легко можно списать на банальный недосып и усталость. Кара вон тоже, когда родился Лейярд, чудила так, что мы всерьёз думали отправить её на какой-нибудь курорт для молодых мамочек.

Так что пока убавляем градус паранойи и вернёмся к проблемам реально существующим.

— Ну что расскажешь, Клацетив? — щёлкнув хомяка по носу, спрашиваю я. — Кого в патентном отделе пасли?

Под писк пушистика я успеваю пройти несколько административных зданий и завернуть в сектор мастерских. Так дорога до общежития сокращается в разы. А ещё тут в это время гораздо меньше учеников и можно спокойно обмозговать дневные события.

— Шу-уш. — На второе плечо приземляется мотылёк и деловито поправляет крылья.

Надо сказать, Шуш-уть за время, что я его не видела, раскабанел ещё больше. И теперь размерами может соревноваться даже с Клацем.

— Пип! — заявляет хомяк, тыча в напарника по шпионскому делу.

— Чего? — не понимаю я. — Вы вдвоём были в архиве?

Малыши синхронно кивают, а Клац и вовсе переползает к мотыльку. Переглянувшись, эти двое спрыгивают на землю, заставляя меня остановиться.

— Что происходит? — удивляюсь ещё больше.

Но малыши меня будто не слышат. Клац быстренько достаёт из рюкзачка маленькое платье и уже через секунду изображает из себя какую-то девицу. Только когда он пытается лапками вытянуть себе уши, я понимаю: хомяк пародирует какую-то крольчиху.

Глава 8. И всё-таки друг!

Утреннее солнце нещадно слепит. Оглядевшись, решаю позавтракать в небольшом саду, который разбит вокруг столовой Универсального дивизиона. Здесь полно лавочек, достаточно прохладно, а главное — минимум учеников. Самое то, чтобы обдумать происходящее.

Усаживаюсь под тенью раскидистого клёна и принимаюсь задумчиво уничтожать взятые в столовой бутерброды. В сумке дожидается термокружка с тёплым морсом от бабуленьки, в котором, она поклялась, нет ничего запрещённого.

Арм вчера не пришёл. В общежитии меня ждали только ба и дико нервничающая Юна. Подруга переживает по поводу празднования Дня зверя. Благо сейчас у неё появился персональный громоотвод в виде Ратмира. Он-то вчера и увёл Юну, у которой уже глаз начал дёргаться, и тем самым дал мне поговорить с бабулей.

Правда, когда она услышала о разговоре Зиммы и Бубало, произошло нечто странное. Бабуленька отмахнулась от этой информации и посоветовала мне не брать в голову чужие сердечные страсти. Ба даже не приняла всерьёз мои предположения об отсутствии зверя у Варны. Но, сдаётся мне, не зря эта старая хулиганка сегодня сорвалась ни свет ни заря. Сказала, что пойдёт выгуляет нашу шпионскую парочку и заодно свои кости. Я проследила её маршрут, насколько позволяло окно, и почему-то ба двинулась к портальным площадкам. Видимо, чужие сердечные страсти не такие уж и ерундовые, раз бабуленька сорвалась с насиженного места.

Вздохнув, откладываю бутерброд и прикладываюсь к морсу.

— Где же ты, Арм?

Запрокидываю голову, разглядывая ясное небо сквозь прорехи в начинающей желтеть кроне. Арма выдернули домой так внезапно, что он не успел со мной попрощаться. Застал только бабуленьку. Ну, по крайней мере, так это преподнесла она. Наши сетевики не предназначены для связи между странами, поэтому я не могу просто набрать Арма и спросить, что делать. Хотя, с другой стороны, я ж достаточно самостоятельная для того, чтобы принимать решения. Жила ж до этого как-то сама.

Жила… Да, только вот раньше и обстоятельства были другими. А сейчас, куда ни ткни, все ведут себя странно. Надеюсь, и Арм, и бабуленька скоро вернутся. Я, конечно, постараюсь не влезать в неприятности, буду сидеть тихо и мирно, УПС настраивать. Но когда это приключения спрашивают моё мнение? Они просто со мной происходят.

— Привет! — раздаётся за спиной, и я слегка вздрагиваю. — Ты чего тут одна?

Оборачиваюсь и сталкиваюсь с янтарным взглядом Талля. Склонив голову набок, он с лёгкой улыбкой ждёт моего ответа.

— Да, знаешь, захотелось поесть без стрекотни универсалов. Они ж только и трещат про диеты, шмотки и симпатичных новеньких.

— Если это комплимент в мою сторону, то, наверное, мне стоит зайти, осчастливить моих поклонниц, — произносит Талль, а в его глазах искрится смех.

Смотрю на него и не могу никак поверить в то, что стальной дракон может быть врагом. Ну не сходится! Он слишком искренний, слишком добрый для того, кто может носить камень за пазухой.

— Что ж, — вздыхает Талль, так и не дождавшись моей реакции. — Не буду нарушать твоего уединения. Только скажи, у тебя всё хорошо? Слышал, Арма вчера выдернули во дворец. Между вами всё в порядке?

— Что? — Вопрос застаёт меня врасплох. Разворачиваюсь на лавочке так, чтобы сидеть к Таллю лицом, и спрашиваю. — А что между нами? Мы с Армом… Эм-м-м… — запинаюсь, потому что не могу назвать нас парой.

Мы ведь так ничего и не решили.

— Друзья? — понимающе усмехается Талль и, заложив руки за спину, покачивается с носка на пятку.

— С привилегиями, — решаю внести чуть больше ясности.

Всё-таки Арм для меня гораздо больше, чем просто друг. И УПС скоро это докажет.

— Слушай, может, составишь мне компанию? — прошу я Талля, хлопая по лавочке. — У меня бутеров и морса хватит на двоих.

— Морс бабуленьки? — прищуривается дракон.

— Да, но я его уже попробовала, он без приколов.

— Знаешь, я с твоей бабушкой знаком всего ничего, но уже прекрасно понимаю, что у её приколов может быть отложенный эффект.

— Да не бойся ты, — фыркаю я. — Максимум настроение улучшится и работоспособность повысится. Бабушка у меня, конечно, тот ещё экспериментатор, но меру знает.

— Ну ла-а-адно, уговорила, — кивает Талль и в два шага оказывается рядом.

Я быстренько убираю бумагу, на которой лежат бутерброды, и достаю из сумки дополнительный стаканчик. Обычно использую его как мерный, но сейчас сойдёт и для морса.

— Так о чём ты хотела поговорить? — внезапно спрашивает дракон, а я аж язык прикусываю.

Ну чего ты такой проницательный, а?

— Почему ты решил, что между мной и Армом что-то большее, чем дружба? — решаю для начала зайти с другого угла.

Ну не спрашивать же в лоб, чего он с крольчихой в патентном бюро тискался.

— Смеёшься? — улыбается Талль, беря один из бутербродов. — Это же очевидно.

— Что именно?

Талль какое-то время молчит, сосредоточенно жуя угощение и смотря вперёд. Там, за деревьями, снуют ученики и слышится типичная академическая суета. А тут, в саду, возникает ощущение обособленности. Будто вся эта суматоха нас совсем не касается.

Глава 9. Демонстрация возможностей

— Так, Рика, всё отлично, — шепчу себе, стоя у дверей экзаменационной палаты. — УПС настроен. Он обязательно сработает.

Я всегда уверена в своих изобретениях, но сейчас впервые за время обучения чувствую настоящий мандраж. Да, осколки Светочей идеально встали в скрепы, показали сцепку с основной матрицей и дали отклик на мою ауру, но…

Мне страшно. А вдруг не сработает? Вдруг вся моя теория лишь бредовая идея, которая не найдёт подтверждения?

Поговорить бы с кем-нибудь, поделиться сомнениями. Но бабуля вечером так и не вернулась, у Юны свои поводы для сумасшествия, а от Арма ни весточки. Вчера мы с Таллем разошлись сразу после неудачной попытки попасть в архив. Дракон предложил проникнуть туда ночью, но я отмела эту идею. Возможно, от нас именно этого и ждут. Ещё один повод обвинить и меня, и Талля в причастности к банде Поглотителей. Нет уж, лучше я дождусь Арма и выложу ему всё как есть. У принца есть лорд Греаз, вот пусть у него голова и болит. Моя же задача на данный момент — достойно показать себя на демонстрации.

Вытираю взмокшие руки о подол парадного платья и поправляю сумку на плече. Клац, сидящий в ней и крепко держащий кейс с УПСом, смотрит на меня с волнением. Малыш переживает так же, как и я.

— Прорвёмся, да? — шёпотом произношу я.

— А куда ты денешься?

Задерживаю дыхание, когда талию обхватывают крепкие руки, и уже в следующий миг я оказываюсь развёрнутой к Арму. Дыхание перехватывает от радости, что он здесь. Со мной.

Обегаю его быстрым взглядом. Дракон одет настолько помпезно, что я на секунду теряюсь. Кажется, ни одна часть его образа не осталась без вышивки: ни чёрный камзол, ни тёмные брюки, ни даже высокие сапоги. Уверена, что и тёмно-синяя рубашка тоже пестрит украшениями, просто сейчас этого не видно. От обилия мелких камней у меня глаза на лоб лезут. Но в то же время Арму это всё удивительно идёт, он не выглядит павлином.

— Что, перестарался? — спрашивает Арм, видя мою растерянность.

В голубых глазах искрится радость, но в то же время я вижу в них и тревогу. Волнение, которое сейчас так созвучно с моим.

— Ты успел… — игнорируя его вопрос, не то спрашиваю, не то утверждаю я.

— Не думала же ты, что я оставлю тебя в такой важный день? — приподняв бровь, интересуется принц. — Как ты тут? Прости, что так внезапно сорвался.

— Отец?

— Он самый, — кивнув, отвечает Арм. Потом отступает от меня на шаг и, разведя руки в стороны, поясняет: — Я потому так и обряжен, что шагнул сюда буквально с праздничного приёма. Родители, конечно, такому финту не порадуются, но… Я свои приоритеты перед ними обозначил, пускай проникаются.

— Они меня возненавидят. — Прикрываю глаза, качая головой. — Обязанности принца гораздо важнее чувств.

— Давай не надо? — кривится Арм. — Пускай отец не дал мне сложить полномочия, но и к моим желаниям тогда пусть прислушивается.

— Ты всё-таки хочешь отказаться от престола? — В шоке смотрю на принца.

Какая демонстрация? Какие волнения по поводу УПСа? Тут судьба союзной страны решается.

— Если для этого нужно будет отказаться от тебя, то мне никакой престол не нужен, — серьёзно произносит Арм, приподнимая мой подбородок и заглядывая в глаза. — И пока твой истинный не нашёлся, позволь мне быть твоим мужчиной.

Меня словно молнией прошивает. Сердце сначала затихает, не веря услышанному, а затем бьётся с такой скоростью, будто пытается компенсировать минуты простоя. Смотрю на Арма и чувствую, как краснею. Нет, к принцу меня тянет с неотвратимой силой, я даже могу сказать, что влюблена. Точнее, не сказать — подумать. Сказать — это то, что потребует от меня всей храбрости, на которую способна.

— Рика? — спрашивает Арм.

— Дурак, — шепчу я, опуская глаза и не в силах терпеть его пронизывающий взгляд. — Я по-прежнему уверена, что метка проступает в твоём присутствии. А значит, нет у меня никакого другого истинного.

— Рика…

Арм снова заставляет меня посмотреть на него. Алмазные искорки в его глазах светятся теплом и нежностью.

— Это твой способ сказать «я тебя люблю»? — с лёгкой улыбкой уточняет Арм.

— М-м-м, — неопределённо мычу я, собираясь с духом.

Рика, давай! Это же всего три слова, которые так хорошо говорят о твоих чувствах. Но почему же именно их так сложно сказать?

— Ясно. — Улыбка Арма становится шире, а затем он просто берёт и целует меня.

Всего лишь нежное прикосновение губ к губам, а я уже судорожно хватаюсь за лацканы его камзола и тянусь ближе. Мне так нужны его любовь и поддержка. Ведь чувства чувствами, а подтверждение истинности развяжет нам руки. Даст полное право любить друг друга. Без боли и страха, что нас могут разлучить.

— Рика. — Шёпот Арма запускает парад мурашек по моим рукам. — Девочка моя.

Поцелуй становится глубже, принц обнимает меня, даря чувство безопасности и необходимости. Хочется послать всё к Неведомому и остаться в этом моменте. Быть с Армом всегда.

— Кхм. — Деликатное покашливание заставляет меня резко распахнуть глаза.

Мы с Армом одновременно смотрим на секретаря экзаменационной палаты. Подмастерье Фурыш, оборотница-крыса, смотрит на нас со смесью вежливости и любопытства. Ясно, теперь вся академия будет трещать от сплетен, стоит только испытанию закончиться.