Любимая пленница королевского безопасника

Глава 1

В Белого ворона, наследного принца Вороньего камня, было просто невозможно не влюбиться.

И я влюбилась как дура. Втрескалась ещё подростком. Глупой девчонкой, которая отчаянно завидовала Крылатым. Распахнуть крылья за спиной, взлететь в небо, ощутить вкус ветра на губах, вкус свободы… как же мне этого не хватало!

Валькирий с детства обучали воинскому искусству. Владению мечом и копьём. Покорению собственной магии, которая бурлила в венах и требовала выхода. Когда я научилась создавать призрачное копьё из воздуха, моя семья очень гордилась.

Когда на их дочь обратил внимание сам сын Одина… о, я и правда стала гордостью семьи!

Помню тот день, когда это произошло.

Повелитель Вороньего камня любил иногда устраивать пиры, и в такие ночи тронный зал озарялся светом магических огней, ставились столы, готовились кушанья, гремела музыка, устраивались танцы… Он сидел на гигантском каменном троне и довольно усмехаясь, пялился своим правым чёрным глазом на веселье подданных. Одину нравилось считать себя всеобщим благодетелем. Левый невидящий глаз, затянутый слепой пеленой, всегда наводил на меня жути, и я старалась на него особо не смотреть.

- Потанцуешь со мной, Брунгильда? – вкрадчивый голос за спиной заставил меня вздрогнуть.

Я смутилась ужасно и кажется, даже слегка покраснела.

На мне было белое платье. Длинное, до пола, мы с мамой шили его в четыре руки много ночей. Оно струилось по телу и не было особо пышным – откуда бы мы взяли столько ткани? И тем не менее, очень шло мне и выгодно оттеняло тёмные волосы, лежащие на обнажённых плечах буйными непослушными прядями. Причёски я в принципе не любила и не признавала никакого насилия над своими волосами, мать давно махнула на меня рукой в этом отношении. Радовалась, что я хотя бы платье решилась надеть, изменив привычному доспеху.

Хотя, признаться честно, без своей надёжной стальной брони я чувствовала себя не совсем уютно.

Уязвимой.

Особенно, когда принц медленно окинул меня взглядом своих прозрачных голубых глаз, разглядывая. Он прогулялся от плеч до самых ног в сандалиях. Отдельно остановился на груди. Я поняла по его взгляду, что ему понравилось то, что он увидел. И мне было очень приятно, что во мне увидели не только воительницу – но и привлекательную женщину.

Разумеется, я приняла приглашение на танец.

Он сжал мою руку властно и сильно. Жёсткая рука легла на талию. Придвинула к себе ближе, чем полагалось. Мне тогда казалось – это значит, ему трудно сдерживать эмоции, так сильно я понравилась. Я всегда тянулась к мужской силе. Мне казалось, под его крылом я буду в безопасности и мне самой не обязательно будет надевать свой доспех… хотелось хотя бы иногда почувствовать себя хрупкой и нежной. Потому что уже тогда я многим мужчинам давала фору во владении оружием, и на тренировках далеко не всякий воин Одина мог со мной сладить.

А кто может быть сильней, чем Мун, старший принц Вороньего камня?

С младшим, Хагом, нас связывала детская дружба, и его я никогда не рассматривала в качестве объекта для воздыханий.

Меня закружили в танце. Неотрывно глядя мне в глаза хищным ястребиным взглядом, принц не произносил ни слова. И ни о чём меня не спрашивал.

А в это время я возводила целый город из воздушных замков у себя в глупой влюблённой голове.

Потом был ещё один танец. И ещё.

После бала он увёл меня к себе.

- Будешь моей, - не спросил, а поставил перед фактом.

Я дрожала, когда он снимал с меня платье, небрежными движениями смахивая его с плеч. И его губы довольно изгибались от созерцания моей наготы, которую я стыдливо пыталась прикрыть руками.

Я была слишком молода и наивна и думала, что моя любовь, которую я так долго носила в себе, наконец-то взаимна.

Было больно.

Он брал удовольствие от моего тела цинично и грубо. Я думала, что в первый раз так бывает всегда.

Потом он уснул, а я долго смотрела в потолок. И не понимала, почему так хочется плакать.

После месяца встреч он объявил меня своей невестой. Сказал, я очень нравлюсь его отцу, и он одобрил мою кандидатуру. У будущего правителя Вороньего камня должна быть идеальная спутница – и я именно такая. Красивая, здоровая, сильная, выдающаяся воительница, из хорошей семьи, с великолепной родословной. Он описывал мне свои аргументы при выборе меня как спутницы жизни, словно выбирал породистого скакуна.

Моя семья была на седьмом небе от того, что дочь когда-нибудь станет королевой.

Я всё глубже погружалась в растерянность и непонимание, почему я так несчастна, хотя должна как на крыльях парить.

Очень хорошо запомнилась ночь, когда он впервые оставил меня в кровати одну и ушёл. Бросил зло, что я холодна как лёд. И в постели бревно-бревном. Но так и быть, он не станет расторгать помолвку из уважения к моей семье. Но если я хочу, чтоб он был доволен, должна стараться лучше.

Я не понимала, чего он от меня хочет, и рыдала до утра, сжавшись в комок.

Это продолжалось ещё долго. Я всё больше уходила в себя. Мун заявил, что я просто фригидна. Он злился и тогда впервые поднял на меня руку. Если бы это сделал кто-то другой, я бы, наверное, убила… но я винила себя во всём и не понимала, почему не могу быть нормальной. Такой, как другие женщины.

Ведь меня и так облагодетельствовали. Приняли с моей бедой, моей проблемой, порченую… ведь все знают, что валькирии бесплодны. Поэтому нередко молодые вороны отправляются за пределы Вороньего камня и воруют себе жён из живущих поблизости племён. Тех, кто способен родить детей. Именно такая судьба была у моей мамы, например. Правда, они с отцом искренне друг друга любили. И я так мечтала, чтоб у меня было так же… я не понимала, почему не достойна любви. Ведь я очень сильно старалась, чтоб он меня любил.

Словно вспышки в памяти отдельные картины. Образы, слова, жесты…

Всё закончилось через год.

Ровно в годовщину нашего первого танца.

Глава 2

Шли годы.

Я стала первой воительницей Вороньего камня. Даже опытные мужчины признавали мой воинский дар. Король по-прежнему благоволил моей семье. Родители ни разу не заговаривали со мной о моей неудаче, и я была им за это благодарна.

Научилась не думать. Не вспоминать.

Холодно проходить мимо, если в лабиринтах Вороньего камня встречала бывшего жениха и его новую невесту. Он не торопился делать её своей женой. Но судя по тому, как она липла и висла на нём, очень сильно старалась ускорить события.

Альвиту с тех пор я вычеркнула из своей жизни тоже. И она отвечала мне полными яда взглядами. Как будто ненавидела за что-то. Как будто это я виновата в том, что у неё тоже складывается всё не так, как она мечтала. Но я не была в ответе за её мечты. Мне бы со своими разобраться.

Потому что я почти сумела похоронить в душе все… кроме одной.

Самой дорогой, самой ценной, самой глубинной… понимание невозможности исполнения которой причиняло мне наибольшую боль.

Мечты стать матерью.

Когда я видела младшего братишку на коленях у матери, с ужасающей остротой понимала, что у меня такого никогда не будет.

Бесплодность валькирий – правило, не знающее исключений.

Как только украденная женщина попадает на Вороний камень, у её детей лишь два пути.

Мальчики родятся Крылатыми. Воронами.

Девочки… воительницами-валькириями. Бескрылыми… и не способными рожать детей.

Замкнутый круг, из которого нет выхода. Вороний камень защищен непроницаемым барьером. Магическим пологом, не пропускающим никого без разрешения Одина. Мы даже уйти добровольно отсюда не можем. Только если король повелит выполнить какое-нибудь поручение. Древняя кровь в наших жилах делает нас уязвимыми. Любой приказ короля будет выполнен подданным Вороньего камня. Абсолютно любой. Заставит магия, даже если не хочешь.

Как не хотел Хаг выполнять тот приказ своего отца.

Я уверена, Один специально послал именно младшего сына. Он всегда пытался его сломать, с самого детства. Вытравить из него то живое, доброе, чувствительное начало. Которое всегда так нравилось мне в этом мальчишке.

Конечно, Мун справился бы намного лучше с приказом украсть ту девушку и принести её Одину в качестве новой жены. Старые у него с завидной регулярностью умирали. Как, например, Хильда, мать Муна. Она тоже была нездешней. Путешественницей из далёкой страны, о которой она почти не говорила. Моя мать была с ней дружна и до сих пор не могла сдержать слёз, вспоминая о несчастной судьбе бедняжки, которая сгорела, не выдержав такой судьбы.

Если Один обращался со своими жёнами хоть вполовину так же, как его старший обожаемый сын… я ничему не удивляюсь.

Он отправил Хага. Младший Ворон не мог нарушить магический приказ. Хоть я и видела, что он глубоко ему противен.

Хаг улетел с Вороньего камня… а потом принёс её.

Нари.

Трогательную и беззащитную юную девушку. Которая была слабой и болезненной, всё время мёрзла, совершенно не умела драться. У которой была потрясающая улыбка, огромные лучистые глаза, зелёные как листва… и очень доброе сердце.

Она покоряла сразу.

Как будто видела каждого насквозь, и в каждом вытаскивала на свет самое доброе, самое лучшее в нём. Из тех, в ком оно было, конечно же.

Я сначала удивилась, что это за девчонка, за которую Хаг сразу же и бесповоротно впрягся, чуть ли не за сестру. И ворвался ко мне с просьбой приглядеть за ней, пока он будет отсыпаться. Девчонка лишь формально была гостьей Вороньего камня. Все понимали, что на самом деле она была самой настоящей пленницей. Один вот-вот должен был объявить дату свадьбы.

Но у малышки… у неё уже был муж там, в другом мире.

Она отчаянно страдала и скучала.

И когда я познакомилась с ней, когда тепло её сердца согрело моё – измученное и опустевшее… поняла Хага чуть лучше.

Когда встречаешь человека, который вдруг начинает любить тебя просто так, просто потому что ты есть, когда искренне и бескорыстно дарит свою дружбу, не прося ничего взамен, и начинает всем сердцем сопереживать твоей боли… боли, которую ты даже не произносил вслух…

За того человека не жалко пролить собственную кровь.

И я без колебаний встала грудью на защиту Нари, когда муж вернулся её забрать.

Мун к тому времени совершил преступление неслыханное по своей жестокости. Настоящее святотатство. Убил собственного отца. Вдвоём с Альвитой они опоили его… а он нанёс удар в спину. Решил, что Один засиделся на троне.

Нари ждала бы жестокая судьба, если бы её муж не успел вовремя. Потому что мой бывший ублюдок-жених тоже оценил красоту и нежность чужестранки.

Ну уж нет!

Я не позволила бы ему сломать её так же, как меня.

Всё что угодно, только не это.

Я осталась прикрывать отход.

Убедила Хага идти с ними – с Фенриром и Нари. Громила-муж этой малышки оказался волком-оборотнем, и превращался в громадную кровожадную зверюгу. Такое я уважала. Правда, в человеческой ипостаси у великана оказалось весьма своеобразное чувство юмора. Он пристал ко мне с приглашением идти с ними. Решил во что бы то ни стало меня за кого-то там у них в королевстве просватать.

Замужество?!

Меня тошнило от одной мысли.

Пусть засунет себе в зад своё сватовство и своих женихов, которых он там для меня присмотрел.

Свою свободу я больше не променяю ни на что.

Они ушли в пролом в стене, древними подземельями, глубоко в недра Вороньего камня… а я осталась одна посреди тронного зала, сжимая копьё в руках. Я – и окровавленное неподвижное тело Одина, распростёршее мёртвые крылья на ступенях собственного трона.

Я уже слышала, что сбежавший от оборотня Мун ведёт подкрепление. Трус! Какой же он всё-таки трус. Испугался один на один схлестнуться с оборотнем.

Я всегда подозревала, что только трус может поднять руку на того, кто слабее. Но сегодня получила ещё одно подтверждение.

Во главе целого отряда вооружённых до зубов воронов Мун влетел в тронный зал.

Глава 3

Над широкой заснеженной равниной низко стелются сизые тучи. Суровый северный ветер рвёт чёрные вороньи крылья.

Армия Альвхейма, как называли в древности наше королевство, готовится разгромить наголову гнездо подлых предателей, которые осмелились коварно проникнуть к нам и убить нашего короля.

Именно так, по крайней мере, сказал народу Мун, когда повёл его войной на Гримгост.

Надеюсь, Нари и её муж успели добраться домой и укрыться за прочными крепостными стенами.

Я – в первых рядах. Вместе с другими валькириями.

Мун приказал мне, и я не могла ослушаться. Огонь в моей крови едва не сжёг тело дотла, когда попыталась.

И вот теперь с опустошением в душе жду, когда всё закончится. Я знаю, с какой целью он поставил меня в первом ряду.

Так удобнее всего будет избавиться от меня.

Его руки будут чисты. Моя казнь осуществится руками его врагов.

Мне было велено не щадить никого. И щедро обагрить жало своего копья кровью.

Моё сердце плачет.

Но на ресницах ни слезинки.

Наверное, сегодня последний день моей жизни.

Наверное, это большое облегчение. Потому что кому она нужна, моя жизнь?

Разве что мать поплачет.

Застываю в невольном восхищении, когда стройные шеренги закованных в сверкающие доспехи рыцарей спускаются с Вечных гор.

Асы все как на подбор светловолосые и голубоглазые. Рослые, статные, мужественные… на лицах решимость. Они защищают свой дом. А за нашими спинами – полчища уродливых фоморов, которых Мун призвал из подземелий Вороньего камня и поставил под свои знамёна. Сам ублюдок не опускается слишком низко к полю боя – кружит там, наверху, и наблюдает за событиями.

Они всё ближе.

Во главе воинства асов – воин на чёрном коне.

Я любуюсь ритмичным бегом прекрасного животного. У нас в горах для лошадей просто нет ни места, ни достаточно пищи. Только на картинках видела. Невероятное, завораживающее зрелище…

Чужая армия останавливается напротив. Нас разделяет совсем мало. Узкая полоса белого снега. Такого чистого… Которая уже скоро станет грязной, истоптанной, и впитает в себя людскую кровь.

Чёрный конь гарцует. Всадник на его спине отдаёт какие-то отрывистые, резкие приказания. Ветер доносит до меня отголоски. Низкий, властный голос. В этом голосе нет страха. С таким мрачным и невозмутимым настроем люди выходят крошить врагов в капусту. Грустно усмехаюсь про себя… может, от его руки я сегодня паду?

Вряд ли на поле боя кто-то будет обращать внимание, женщина или мужчина перед тобой. Поднял оружие – значит, враг.

Когда командующий чужой армией поворачивает коня так, чтобы встретить нападение лицом к лицу, я невольно вглядываюсь пристальней.

У него светлые волосы, как у всех асов. Почти белые, словно снега на горных пиках. Но при этом почему-то совершенно чёрная одежда. Перчатки на руках – и те чёрные. В отличие от своих воинов он не надел доспех. Пренебрегает собственной безопасностью. Это отчего-то раздражает. А что, если этому идиоту прилетит копьё в грудь?..

Древко собственного копья дрожит в руке. Я пугаюсь – смертельно пугаюсь того, что моя рука станет жить собственной жизнью. И повинуясь приказу Муна станет действовать помимо моего разума.

Колоссальным усилием воли опускаю копьё. Мне ведь было приказано сражаться на поле боя? Бой ещё не начался ведь, правда?

Попытки найти лазейку. Мои мысли в панике мечутся под черепной коробкой. Я не хочу стать причиной смерти этого воина. Как и всех других здесь.

Если бы ещё у меня был выбор.

…Улыбаюсь грустно и в то же время светло, когда в гущу войска асов влетает серебряная молния.

Гигантский волк присоединился к своим. Чтобы тот верзила, да усидел вдали от боя? Если под его клыками оборвётся моя жизнь, я пожалуй, буду даже благодарна. Надеюсь, в знак признательности за помощь ему и Нари он сделает это быстро. Вряд ли мне простят вероломное нападение на собственный дом, даже если в прошлом я и помогала в чём-то.

Никто не прощает врагов.

Всадник в чёрном усмехается. Прибытие волка явно подняло ему настроение. Улыбка у него такая… как будто он не привык улыбаться. Лицо тут же снова обретает сосредоточенно-хмурое выражение. Я концентрируюсь на этом лице так, словно от него зависит сегодня моя жизнь. Наверное, мой разум просто цепляется за последние минуты, пытается запомнить как можно больше деталей.

Воин поднимает турий рог, висящий у него на шее на стальной цепи.

И оглушительно трубит в него, возвещая начало боя.

Магия в моей крови поднимает мою руку. Приказ Муна начинает действовать

С этого момента я себе больше не принадлежу. Я – кукла, которой управляет чужой и злобный разум.

Я забываюсь в горячке боя. И кровавая пелена застилает мой взор.

***

Следующее, что выплывает из этой пелены – то же самое сосредоточенное лицо. Оно почему-то странно близко.

Растерянная, понимаю, что мы скрестили клинки.

Моё копьё давно уже сломано, и мы бьёмся на мечах.

- Опусти оружие, и я тебя не трону. Даю слово, - говорит воин.

Смотрю ему в лицо, широко распахнув глаза.

Почему-то верю каждому слову.

Спокойные льдины его глаз не лгут мне. Я понятия не имею, откуда взялась эта уверенность.

Его лицо будит во мне странные мысли. Я не могу пока понять точно, что происходит. Но мы как будто уже встречались… словно я знаю его… или он похож на кого-то, кого я знаю?

Рассуждать некогда.

Моя жизнь висит на тонком-тонком волоске. И богиня судьбы уже подняла ножницы, чтобы его обрезать.

Потому что оружие опустить я не имею права. У меня приказ.

Рука устала, я сама смертельно устала… но снова поднимаю меч для удара.

Он парирует.

Как-то странно.

Со своим воинским чутьём я отлично вижу, что у него была только что возможность контратаковать и пробить мою защиту. Но он ею, почему-то, не воспользовался.