Любимая помощница инквизитора

Глава первая. Сбежавшая невеста

Илеана

— Хватайте ее! — кричали мне в спину.

Подхватив пышную белую юбку и неприлично сверкая коленками, я неслась во весь опор по мощеным улицам Сельгарда. Не знала куда, просто бежала. Лишь бы спрятаться. Лишь бы они потеряли след.

Но люди Джоссема, казалось, были вездесущи. Сколько же он нанял охраны? Предвидел, что невеста может сбежать? Или всегда такой параноик?

Еще полчаса назад я сомневалась, что решусь. Стояла перед напольным зеркалом, а тетя Маргарет укладывала мои черные как смоль волосы в высокую прическу, вставляла в завитки мелкие розочки и прикалывала шпильками фату.

— Джоссем — идеальная партия, — нашептывала она на ухо. — Богат и с нужными связями. Он сможет тебя защитить. А ты станешь приличной уважаемой матроной. И никто, даже сам великий инквизитор, не догадается, что ты это… — тетя воровато огляделась и, хотя в комнате никого не было, все равно ограничилась коротким: — ты.

Я глянула на свое отражение. Я — это кто? Без пяти минут жена зажиточного купца, от одного присутствия которого хочется выйти на воздух?

Джоссем был ниже меня ростом, пузатый, с залысиной и маленькими потными ладонями, любящими хватать всё, что подвернется. Вчера он сжал мой локоть так сильно, что стало больно.

— Жду не дождусь нашей первой ночи, — прошептал, криво улыбнувшись.

Тетя Маргарет видела, но ни слова не сказала.

Меня передернуло.

Нет, я — это я. И если сейчас ничего не сделаю, то так и буду всю жизнь обслуживать противного мне мужчину. И тогда смерть от рук великого инквизитора покажется избавлением!

— Тетя, что-то мне душно, — соврала я. — Прошу, принеси воды.

— Волноваться — это нормально, — назидательно произнесла Маргарет и, встретившись с моим взглядом в зеркале, добавила: — Только чуть-чуть, чтобы во время церемонии тебе не захотелось отлучиться. Жениху такое вряд ли понравится.

Я послушно кивнула. И когда тетя ушла за кувшином, кинулась к окну. Распахнула створку и прямо со всеми юбками полезла наружу. Благо мы снимали квартирку на первом этаже. Экономили.

— Куда?! — воскликнула за спиной Маргарет и ринулась меня хватать.

Волосы больно дернуло. Это тетя поймала фату. Но я упрямая, рванула вперед, пока все шпильки не вылетели, а за ними не посыпался дождь из розочек.

Туфли я надеть не успела, так что пришлось давать деру босиком. Перепрыгнула через клумбу, едва не зацепив подолом за оградку, и понеслась, как выпущенная стрела.

Прямо, прямо, направо, снова прямо, налево… За мной послышался топот сапог. Телохранители Джоссема в кирасах и вооруженные до зубов. Хотелось верить, что все это обмундирование их замедлит. Юбка мне тоже ужас как мешала, но разбираться с ней было некогда.

Миновала пару переулков и выскочила на широкую мостовую. Теперь надо к площади. Там сегодня ярмарка, будет куча народу. Авось затеряюсь.

— Держи ее! — К крикам присоединился цокот копыт. Кто-то из преследователей забрался в седло.

Значит, по прямой нельзя. Свернула в переулок. Местные вывесили сушиться простыни. Нырнула под парочку, но всадник успел меня заметить. Понесся за мной, срывая на ходу веревки.

Снова в переулок. Здесь группа пожилых горожан на прогулке.

— Что случилось? — поинтересовался старичок.

— Помогите! — только и успела выкрикнуть.

Горожане попытались перегородить охраннику дорогу, и это хоть ненадолго задержало всадника. Я вынырнула из переулка и снова оказалась на мостовой. Припустила еще быстрее. Не знаю только, откуда силы взялись. Будто за мной гнался не бывший жених, а сам великий инквизитор. Стопы расцарапало. Я оставляла на булыжниках кровавые следы, но от отчаяния не чувствовала боли.

Еще шаг, второй, третий, — и вот я в спасительной толпе! Замедлилась и позволила себе на мгновение отдышаться.

— Расступитесь! — прогромыхало со стороны мостовой.

Пробираясь дальше сквозь толпу, я судорожно осматривалась. Торговые палатки, телеги, парочки и семьи с детьми, загоны с поросятами, петушиные бои, продавцы леденцов, зазывалы в рестораны и заунывные шарманщики.

Ярмарка накрывала с головой, окутывала коконом звуков и запахов. То ли от бега, то ли от толпы мне стало жарко и душно по-настоящему. На меня никто не обращал внимания, кроме прорывавшихся за мной людей Джоссема.

Еще несколько минут, и меня настигнут. Что делать? Куда прятаться?

Впереди мелькнул разлинованный бело-синий шатер. А перед ним собралась толпа. И всё молодые юноши и девушки. Я подошла ближе, и меня тут же толкнули.

— Куда прешь? Тут очередь! — сорвалась одна из девиц с открытым декольте.

— Куда очередь? — уточнила я, и вышло растерянно.

— Купец Линден ищет помощницу, — ответила другая и добавила, задрав палец вверх. — Со знанием ферийского.

— Да ладно, как будто он на язык твой будет смотреть, — усмехнулась пышногрудая.

Линден был конкурентом Джоссема. А еще так получилось, что я знала ферийский. Вот только отстоять очередь мне никто не даст.

Глава вторая. Собеседование

Илеана

Пока я переваривала услышанное, мы выехали из переулков на центральную улицу Сельгарда. Она пересекала город стрелой, упираясь в императорский дворец. Теперь его было видно со всеми башнями и шпилями.

Но мы остановились раньше. С левой стороны стоял мрачный трехэтажный дом из серого камня. Внутри я, по счастью, никогда не была, но много о нем слышала.

Главное здание Специальной Инквизиции его величества. Говорят, по ночам даже с улицы можно услышать крики людей, которых истязали в подвалах.

Резиденция Реннголда располагалась напротив. Солидный особняк, спрятанный за каменной стеной и рядами цветущих деревьев. Выглядел он даже мило, обычный дом зажиточного человека, если бы я не знала, чей он на самом деле.

Мы проехали через ворота к крыльцу. Здесь к нам подбежали слуги, роившиеся, как пчелы у цветка. Инквизитор спешился первым и, обхватив меня за талию, поставил на землю. Исцарапанные стопы болезненно кольнуло, и я поморщилась.

Реннголд посмотрел на мои ноги и, не спрашивая разрешения, подхватил на руки. Я ахнула.

Он понес меня вверх по ступенькам. Легко, не напрягаясь. Но я сочла нужным сказать:

— Монсеньор, я могу идти сама.

— Шеф, — поправил он меня, и на мягких губах мелькнула улыбка.

Занеся в ближайшую комнату, инквизитор усадил меня на диванчик и отошел. Стянул плащ, определив его на стул, а затем маску.

Я уставилась на мужчину во все глаза.

Великий инквизитор всегда представлялся мне страшным и уродливым. С изрезанными шрамами лицом и жестокой ухмылкой. Я бы не удивилась, расти у него рога.

Но Реннголд оказался куда моложе, чем я думала. Не старше тридцати. А еще неожиданно красив, с четкой линией челюсти, о которую разве что не порежешься, безупречной кожей и аккуратными бровями. А темные, как бездна, глаза обрамляли неприлично длинные ресницы. Не знаю, похищал ли он девушек прямо с улицы, но многие пошли бы и добровольно.

Я не сразу поняла, что смотрю на мужчину слишком долго. Прямо таращусь, как на какое-то чудо на ярмарке.

— Простите, — пробормотала, отводя взгляд.

Инквизитор опустился на диван рядом со мной и властно скомандовал:

— Давай ноги.

Я растерянно заморгала. Что? И тут же себя отругала: он решит, что я совсем глупая!

Не дожидаясь, пока я приду в себя, мужчина схватил меня за лодыжку и, развернув, уложил раненые стопы себе на колени. Пышная юбка задралась, обнажая ноги, и меня бросило в жар.

Какой стыд! Впрочем, и возразить я бы не посмела.

Реннголд молча накрыл одну из моих стоп здоровенной ладонью. Моя ножка в ней помещалась едва ли не целиком. Вокруг его длинных пальцев образовались темные вихри.

Магия разрушения.

Я задрожала и инстинктивно потянула ногу на себя, но он удержал.

— Сиди смирно, — велел вполголоса.

И я замерла.

Мои стопы защекотало, и я почувствовала, как будто их вяжет. Кожа словно стягивалась, и боль сходила на нет.

— Не думала, что магия разрушения способна лечить, — прошептала я и прикрыла рот ладонью. Неужели я ляпнула это вслух?

— Только простые царапины, которые видно и можно отменить, — пояснил Реннголд и принялся за вторую ногу.

— Спасибо, — сказала я, когда раны затянулись.

Оставив мои ноги, инквизитор встал. А я сразу поправила юбку. От облегчения позволила себе выдохнуть. Обошлось.

— Откуда ты знаешь ферийский язык? — огорошил новым вопросом инквизитор и впился внимательным взглядом.

В животе затянулся узел. Если я скажу правду, он меня убьет. А если солгу, то наверняка догадается или проверит и тоже убьет.

— Я родилась в Шартоне. Моя семья… — Я глубоко вдохнула. — Моя семья поддерживала короля. После переворота мы были вынуждены бежать.

Я замолчала, подняв на инквизитора робкий взгляд.

— Не каждый в таком признается, — заметил он. — Я ценю честность, Леа. И смелость.

Я улыбнулась, чтобы скрыть нервозность. Я сказала лишь половину правды. А о самом жутком и вовсе умолчала.

— В твои обязанности будет входить в основном работа с письмами и документами. Я поставлю тебе стол в смежном кабинете. В приемные дни будешь встречать посетителей и иногда варить мне кофе, — продолжил инквизитор. — Но, если понадобится поехать в Шартон или куда-то еще, будешь меня сопровождать и присутствовать на переговорах. Жить предлагаю у меня. Это и безопаснее, и всегда будешь под рукой. Жалованием не обижу, но еще обговорим отдельно. Пока все понятно?

— Да, мон… шеф, — поправилась я.

Реннголд окинул меня изучающим взглядом.

— Вопросы?

— Только один. Почему я?

Ставить под сомнения решения великого инквизитора — чудовищная наглость. Когда он приказывал, другие исполняли. Без колебаний и возражений. И однако ж мне показалось, что мой вопрос был уместным. В конце концов, он предлагал полностью изменить мою жизнь.

Глава третья. Первый день

Илеана

Тетя провозилась со мной почти целый день. И когда она наконец ушла, я чувствовала себя выжатой, как лимон. И к тому же еще и голодной. С последним помогла Агата.

Она показала мне дом, основные комнаты и помещения, а потом познакомила с командой слуг. Люди оказались приятные, хоть и все как на подбор — сдержанные и неразговорчивые.

Похоже, я сюда впишусь.

Мы вместе поужинали, и я отправилась в свою новую комнату. Вот только оставшись наедине с собой, поняла, что слова тети въелись в мое сознание. И всё чудилось, что сейчас в комнату войдет инквизитор, и я не буду иметь права ему отказать. Дверь в спальню запиралась изнутри на ключ, но что магу разрушения стоит отменить замок?

Так и проворочалась полночи, пока всё же не заснула. Но и тут вместо покоя мне снилось, как полыхал шартонский дворец. Как на улицах собирались толпы восставших, разрушавших все на своем пути. Как рычал над головами дракон. Как меня закутали с головой в чужой плащ. Как я плакала и брыкалась, когда меня погрузили, как мешок, в карету. И даже последний раз не дали увидеть родителей. Не дали попрощаться.

От стука в дверь я подскочила. Мокрая прядь прилипла ко лбу, а ночная сорочка, как и постель, была безбожно смята. Я засуетилась, думая, надо ли бросаться одеваться или достаточно накинуть халат. Перед тем как наряжаться, хотелось бы привести себя в порядок. Но и открывать в халате в чужом доме было бы неприлично.

— Минутку! — крикнула я, бессмысленно бегая по комнате.

— Леа, — раздался из-за двери голос Реннголда. — Я жду тебя внизу. Будь готова через двадцать минут.

— Да, шеф!

Интересно, он прям по часам будет засекать?

Хотя, может, и будет!

Залетев в ванную, я умылась и стащила сорочку. Затем подобрала волосы и затянула в строгий пучок. Из платьев выбрала самое простое и строгое. Благо новые наряды Маргарет принесет только вечером, а мои обычные платья не поражали роскошью.

В целом выглядела я скучно и совсем не соблазнительно. Полная противоположность советам тети. Но зато инквизитору не придут в голову нехорошие мысли. Во всяком случае, я очень на это надеялась.

Пока шла из комнаты по коридору, жутко нервничала. В двадцать минут я, кажется, уложилась. Но все равно дрожала, как осиновый лист.

Реннголд ждал в гостиной. Сидел в кресле, закинув ногу на ногу, и попивал из чашки кофе. На столике перед ним была пара тарелок, блюдо с лепешками и корзинка с фруктами.

— Позавтракай, — предложил инквизитор.

Я послушно опустилась на стул и собралась и впрямь поесть, но руки дрожали. Я не могла справиться с вилкой, как малолетний ребенок. Подцепила одну лепешку, но она упала на стол. Я ее таки поймала и отправила в тарелку, но скатерть успела испачкаться.

Реннголд или не заметил, или не подал виду.

— Скажи, ты знаешь, чем занимается инквизиция? — поинтересовался он, отпив из чашки.

— Ловит врагов государства? — Надеюсь, я правильно сформулировала.

— А кто у нас враги государства?

Чтобы выиграть время, я принялась жевать лепешку. Не ждет же он, что я буду говорить с набитым ртом? Инквизитор наблюдал за мной своими черными глазами, а затем ответил сам:

— Шпионы, революционеры, торговцы запрещенными артефактами, оружием или зельями. Все, кто активно выступает против существующего порядка и его императорского величества.

«А еще те, кому не повезло родиться не с той магией», — добавила я про себя.

— Что ты думаешь о перевороте в Шартоне? — вдруг спросил инквизитор.

Внутри похолодело, и в горле застрял кусок. Я нервно сглотнула и, облизав пересохшие губы, выговорила заученное:

— Королевская династия веками угнетала ферийцев. Поэтому повстанцы свергли короля, и теперь страной правит Совет при поддержке нашего великого императора.

О том, что революционеры снабжались из империи, и после переворота Ферия, по сути, стала колонией, я, конечно, говорить не стала.

— Но твоя семья поддерживала короля, — заметил Реннголд, не сводя с меня взгляда.

— Мои родители верили, что обладатели редкой магии созидания не могут быть злом.

Это была правда. Но не все разделяли их веру, и во время переворота не только члены королевской семьи, но и почти все маги-созидатели были убиты.

— Созидание опаснее разрушения, — проговорил инквизитор и, заметив мое удивление, пояснил: — Я могу отменить только то, что уже существует.

Он взял из корзины яблоко. Через мгновение его окутало черной дымкой, и оно исчезло.

— Всё. — Реннголд щелкнул свободными пальцами. — Больше я ничего не могу сделать. Яблока нет, и моя сила закончена. А вот созидатель может сотворить сколько угодно таких яблок. И не только яблок, но и смертельно опасного оружия. Разрушение ограничено, а созидание — нет.

Мне хотелось ответить, что людей надо судить за совершенные преступления, а не за возможность их совершить. При всей своей силе это не ферийские созидатели напали на соседнюю страну.

Глава четвертая. Письма инквизитору

Илеана

Знакомство с приятелем Реннголда оставило странное послевкусие. Мне никогда не думалось, что у великого инквизитора могут быть друзья. Что он может с ними обедать. Что он вообще живой человек, а не бездушный инструмент насилия и подавления.

Раздумывая над этим, я вскрыла четвертое письмо. Это было от самого лорда Аркшоу, чей безупречный почерк не мог не радовать глаз. А вот содержимое письма оказалось не из приятных. Лорд расписывал инквизитору, как они с Советом наводят порядок в стране. Как старательно вычисляют и отправляют в тюрьмы сторонников предыдущей власти. Как успешно развивается торговля. И как он с другими лордами безмерно благодарен помощи инквизиции.

Письмо было такое льстивое, что того и гляди через бумагу проступят липкие пятна от сиропа. Аркшоу не стеснялся сыпать комплиментами в адрес императора и самого Реннголда. И переводить то, какой он смелейший, великолепнейший и справедливейший было то еще удовольствие.

Неужели ему самому не противно общаться с такими людьми? Хотя с чего бы? Они делают все, что он говорит. Целую страну загнал под сапог. Такой властью невозможно не упиваться. А между тем невинных людей распихивают по тюрьмам.

В конце письма Аркшоу приглашал Реннголда посетить Ферию во время фестиваля цветов. Это первые две недели апреля. Самое прекрасное и нежное время, когда цветет фиолетовая вишня — редкий сорт, выведенный моим прапрадедом.

Воспоминания накатили волной. Я подумала о родителях. Глаза защипало, а в горле вырос ком. Что я делаю в этом кабинете? Как я могу работать на врага моей семьи?

Тяжело вздохнув, я смахнула набежавшую слезу и потянулась к пятому конверту. Это тоже была сводка, но не арестов и задержаний, а приговоров и наказаний. Бездушные цифры, которыми, наверное, так гордился лорд Аркшоу. А ведь за ними стояли реальные люди.

Шестое письмо было от шпиона за Вилленти, еще одним лордом. Этот был явным любителем общаться, потому как постоянно принимал у себя гостей. Осведомитель дотошно выполнял свою работу, поэтому отчет изобиловал именами посетителей. Пришлось их аккуратно переписывать вместе с переводом всего текста.

Я как раз заканчивала с этим письмом, когда перед моим носом неожиданно появилась корзинка.

— Ты совсем не прерывалась, — раздался голос сверху.

Я подняла голову и встретилась с черными глазами инквизитора.

— Так и подумал. — Его губы тронула улыбка. — Поэтому захватил тебе поесть.

Я удивленно подняла брови.

— Спа-спасибо, — проговорила неуверенно и добавила: — Шеф.

— Много перевела? — поинтересовался Реннголд.

— Почти шесть.

— Ого, молодец! Седьмое можешь отложить на потом. Поешь сначала.

Он сказал это просто, как будто мы были давними друзьями, и я снова оказалась в замешательстве. Инквизитор показывал свою человеческую сторону, а ведь так сложнее было его ненавидеть.

Оставив меня наедине с мрачными мыслями, Реннголд удалился к себе. Я забралась в корзину и с удивлением обнаружила там копченую треску с печеной картошкой и черничный кекс. Не удержавшись, принялась уплетать всё за обе щеки.

После еды не только стало веселее, но и голова, казалось, заработала лучше. В седьмое письмо я окунулась со свежими силами. Оно было короткое, и отправитель не пожелал сообщить свое имя. А вот содержимое настораживало.

Неизвестный утверждал, что владелец мужского клуба «Танцующая ферийка» Киран Свифт занимался подпольной торговлей тенрами и материалами для их изготовления. Так называли разного рода запрещенные артефакты, в том числе усилители магии и ментальные амулеты, подавляющие волю человека.

И вроде как шартонская стража прекрасно знала о творившемся в клубе, но ничего не предпринимала. А все потому, что у Свифта были покровители среди лордов.

Аноним писал, что из-за воздействия тенра погиб его сын, но никаких доказательств причастности именно Свифта не прилагал. Лишь просил великого инквизитора разобраться.

От письма веяло отчаянием, и мне стало жаль этого человека. Но понятно, что Реннголд не пойдет против лордов. Они вон ему какие письма строчат, а это обвинение все равно голословное.

И однако ж…

Я снова пробежала глазами по письму, а затем посмотрела на уже переведенные тексты. Свифт. По-моему, это имя мне сегодня уже встречалось.

Лау

Нанять помощника нужно было уже давно. Хотя я владел ферийским на сносном уровне, нюансы всегда ускользали. А в этом была вся соль. Особенно на переговорах, когда лорды шептались между собой, рассчитывая, что я не пойму.

Идея принадлежала Эрику.

— Только бери женщину, — разглагольствовал приятель. — И обязательно красивую! Пусть забирает на себя всё внимание.

Поначалу я с ним спорил, а потом задумался. Определенная логика в этом была. Красивых женщин никто не воспринимает всерьез. В ее присутствии могли сказать что-то, что не сказали бы при мужчине.

— Ну и расслаблять тебя будет прямо в кабинете, — продолжал Эрик. — А то ж ты известный трудоголик. Никогда не отдыхаешь.

Глава пятая. Дракон

Илеана

Летний августовский вечер радовал теплой погодой. Я решила прогуляться и лично вернуть корзину в трактир. Заодно сказать хозяйке, что все было очень вкусно.

— Мы гордимся, что его милосердие к нам часто ходит, — проговорила женщина с широкой улыбкой.

Показалась, что она была искренней. Но наверняка было не понять. Она же не сказала бы, что не желает внимания инквизитора к ее заведению. За это можно и неприятности заиметь.

Обратно к дому Реннголда я шла не торопясь. Думала, как так получилось, что я теперь работаю на главного врага моей семьи. И сегодня не просто просидела положенное время, чтобы инквизитор во мне разочаровался и выгнал, а еще и стараться начала.

Додумать эту мысль я, правда, так и не смогла. Нежно-голубое небо, подернутое розовыми всполохами заката, вдруг вмиг потемнело. Меня обдало холодным вихрем. И раздался такой рык, что захотелось рухнуть на землю и прикрыть уши.

— Дракон! — послышались испуганные возгласы.

Я задрала голову. Гигантский серый ящер пронесся над Сельгардом и, похоже, начал снижаться за особняком Реннголда.

Скорее всего, это Адамант, личный дракон великого инквизитора. Говорят, в горах на севере империи их водилось много. Но приручить ящера было почти невозможно. Такое удавалось только сильнейшим магам разрушения. И в Сельгарде драконов было всего три: один у Реннголда и два — у императора.

Не знаю, зачем, но мне захотелось посмотреть на Адаманта поближе. Заспешив в особняк, я прошла через него на задний двор. Вернее, сад, за которым простиралось огромное поле. На него дракон и приземлился.

Я миновала ряды деревьев, налившихся яблоками и грушами, и остановилась у кромки поля. До дракона было еще добрых сто метров, но и отсюда его было хорошо видно. Здоровенный, покрытый множеством шипов. Издалека они казались мягкими, как сосновые иголки. Перепончатые крылья неожиданно отливали розово-оранжевым. А хвост так и ходил туда-сюда, словно жил своей жизнью.

Завороженная, я не услышала, как рядом встала Агата.

— Удивительный зверь, — заметила она. — Но смертельно опасный.

Да уж, такой легко откусит голову. Но как-то же Реннголд с ним справляется.

Нападение на шартонский дворец осталось для меня лоскутным одеялом из разрозненных воспоминаний. Но среди этих картинок был и дракон. Не знаю, императорский или конкретно этот. Но помню, как в панике бегали советники моего отца, стоило ящеру появиться на небосклоне. Мама тогда еще сказала, что драконы — это порождения хаоса, сотканные из магии разрушения.

Магия…

Я почувствовала покалывание на кончиках пальцев и подняла правую ладонь. Стоявшая рядом Агата тоже посмотрела на мою руку, а затем вопросительно уже на меня.

Нельзя забывать, что я не одна. Я спрятала руку в карман платья.

— А вы давно работаете на его милосердие? — поинтересовалась я.

— Да несколько лет как. — Женщина пожала плечами и вдруг дернула меня за рукав. — Дракон нас увидел. Идем скорее в дом.

Я повернула голову. Адамант пересек половину поля и теперь смотрел на нас. Точнее, на меня. Золотые глаза с вертикальными зрачками словно гипнотизировали.

— Не провоцируй его, — прошептала Агата. — Дракону нельзя смотреть в глаза. Его и деревья не остановят.

Но я не могла отвести взгляд. Стояла, как завороженная.

— Вы идите, — сказала Агате и прежде, чем она успела утащить меня, шагнула навстречу дракону.

— Что ты делаешь? — воскликнула за спиной женщина. — Сумасшедшая, прячься!

Ее голос доносился словно сквозь толщу воды. Я слышала, что она говорит, но не понимала. Лишь продолжала зачарованно смотреть в золотые глаза. И идти им навстречу.

Один шаг, другой... И вот я стою напротив огнедышащего чудовища.

Дракон наклонился ко мне, и я почувствовала обжигающее дыхание на своем лице. Я не боялась его. Внутри сжималось и покалывало от волнения. Но страха не было. Золотые глаза, игольчатая морда, даже ряд острых клыков в ту минуту мне казались поистине прекрасными.

Я подняла руку и коснулась горячей ноздри дракона. Пальцы прошлись по блестящей чешуе. И мне показалось, с их кончиков скользнули розоватые искорки.

Дракон, совсем как кот, ткнулся мордой мне в руку.

— Какой ты красивый, — не удержалась я, поглаживая его.

Ящер низко зарычал, но не злобно, а словно от удовольствия. И улегся на траву у моих ног. Теперь я могла погладить его рога, неожиданно бархатные на ощупь.

Краем сознания я понимала, что веду себя, как сумасшедшая. Одно движение, и дракон мог откусить мою руку. Один неверный шаг, и я навсегда останусь калекой. Это если не погибну. Но я не могла остановиться.

Дракон щурился, урчал и вдруг приоткрыл свою зубастую пасть. Чуть приподняв голову, он лизнул мое запястье теплым и шершавым языком.

— Ой! — Я рассмеялась.

— Илеана, — послышался за спиной взволнованный голос.

Дракон встрепенулся и сел на задние лапы. А я обернулась.

Глава шестая. Невиновный

Илеана

Очередь начиналась на углу улицы. Народ собрался за несколько часов до начала рабочего дня. Стражники у входа в здание инквизиции едва сдерживали толпу. И я смогла воочию убедиться, зачем Реннголду туннель. Без насилия он бы через них не прорвался. А так хоть пускали маленькими группками по четыре-пять человек.

Они выстраивались в очереди уже в коридоре, а потом ждали в моем кабинете на диванчике. Как инквизитор и велел, я просила каждого описать, по какому вопросу пришли. И если жалоба, выдавала чистый лист бумаги.

Писать, правда, соглашались не все. Кто-то не умел, а кто-то не желал раскрывать подробности.

— Это только для ушей его милосердия, — загадочно заявил один мужчина.

Были и наоборот, любители поговорить. Рассказывали во всеуслышание, как их обидели стражник, сборщик налогов или собственный сосед. Записывать они тоже не хотели, потому что это лишало их возможности выступить на публику.

Я составила для себя список посетителей и отметила, кто по какому вопросу. Напротив молчунов ставила прочерк.

День перевалил за полдень почти молниеносно. В воздухе начало чувствоваться напряжение.

Реннголд принимал посетителей по одному. Некоторые пропадали в его кабинете надолго, и, похоже, народ начал беспокоиться.

— Я уже три раза приходила, — шептала одна дама своей соседке. — Впервые добралась до кабинета. Надеюсь, он успеет выслушать.

— Должен, — кивала соседка. — Всех, кто сюда прорвался, выслушивает. Это если ты сейчас на улице, то уже, считай, всё.

Я выглянула в окно. Очередь не только не стала меньше, но теперь ее конца и вовсе не было видно. Всех он точно не успеет принять.

— Деточка, — обратилась ко мне дама, и я вздрогнула.

— Вы что-то хотели?

— Миленькая, мне срочно надо. — Она теребила рукав черного платья. — Если его милосердие сегодня не примут, то сыночек мой… — Она тяжело вздохнула, и мне показалось, что вот-вот расплачется.

— У всех сыновья, — буркнула другая дама позади нее. — Не пускайте ее без очереди!

— А что у вас стряслось? — поинтересовалась я, изучая ее взглядом.

Лет сорока, одета скромно, под глазами темные круги. От волнения тряслись руки.

— Сыночек мой… — повторила она, шмыгнув носом. — Казнят его завтра на рассвете.

У меня в животе сжалось.

— За что?

— Ни за что. — Она вытащила из складки юбки платок. — Совсем ни за что. Невиновный он!

Не зная, как на это реагировать, я протянула ей лист бумаги.

— Запишите всё.

— Да куда ж мне писать, коли руки трясутся! — воскликнула она. — Деточка, миленькая, помогите!

Хотя я не успела ничего ответить, одна из дам вскочила с диванчика и перегородила тучной фигурой дверь.

— Вперед меня не пущу! — взвизгнула она.

Я поднялась из-за стола.

— Тише вы! Не мешайте его милосердию работать.

— А чего она лезет без очереди! — возмутилась уже другая дама.

— Никто никуда не лезет. — Я подняла раскрытые ладони. — Успокойтесь. Я всего лишь хочу выслушать, в чем дело. Как вас зовут? — обратилась я к женщине в черном.

— Валисия. А сыночка моего Джоном.

— А не тот ли это Джон, которого третьего дня схватили? — оживился до того молчавший мужчина. — Поймали прямо над телом несчастной булочницы. Весь в крови был.

— Он хотел ей помочь, — возразила Валисия. — А стражники не разобрались и в каталажку. Кто ж так делает-то?

— Ага, помочь он ей хотел. — Тучная дама, перегораживающая дверь, зло скривилась.

— А девчонка-то хорошая была, — добавила третья женщина. — Я у нее регулярно хлеб покупала. А тут такое горе. Убийца ваш сын, и поделом ему.

— Да где это видано, чтобы без вины человека казнили?! — Голос Валисии сорвался на крик.

Дверь за спиной пышной дамы отворилась, и в проеме показался Реннголд.

— Что здесь происходит? — отчеканил он ледяным тоном.

В приемной разом похолодало, и захотелось спрятаться под стол.

Предыдущий посетитель прошмыгнул мимо инквизитора и, раскланиваясь, засеменил к выходу в коридор. Дальше шла очередь пышной дамы, но все застыли под тяжелым взглядом Реннголда.

— Леа. — Он махнул мне.

Я поднырнула под его руку и оказалась в кабинете.

— Что у тебя там? — спросил инквизитор, скрестив на груди руки.

— Женщина говорит, что ее сын невиновен, а его завтра казнят за убийство.

— И ты решила устроить по этому поводу дебаты? — Он прожег меня своими черными глазами.

— Нет, но… — Я глубоко вдохнула, чтобы справиться с волнением. — Она боится, что вы не успеете ее принять и выслушать.

— Я смотрю, ты уже выслушала.

Глава седьмая. Приговор

Илеана

Хотя инквизитор предупредил меня, что поступит, как скажу, от его вопроса я всё равно растерялась. Одно дело расследовать, а другое — выносить приговор. Тем более смертный.

Не зная, что отвечать, я беспомощно открыла и закрыла рот.

Реннголд едва заметно улыбнулся.

— А ты думала, такие решения даются легко?

Я посмотрела ему в глаза, но быстро отвела взгляд. Мне стало стыдно. Я была уверена, что для инквизитора казнить и миловать — плевое дело. Он каждый день…

Вот именно, каждый день он выбирает и направляет человеческие судьбы. И страшно представить, сколько всего таких решений набирается за месяц или за год.

— Значит, Джона поймали в крови, — начал рассуждать Реннголд, похоже, желая мне помочь. — По словам Марики, он вожделел убитую. Но учитывая, что она сама подозреваемая, это может быть неправдой.

Я кивнула.

— У Марики же есть причина погубить свою падчерицу, но это ведь не значит, что она это сделала, верно?

Я снова кивнула.

— И однако ж девушка мертва, и кто-то должен за это ответить.

Я кивнула в третий раз.

— Я жду. — Инквизитор поднялся из-за стола. — Решай.

— Я… — Я облизнула губы. — Я не могу. Это… Того, что я нашла, недостаточно для однозначного вывода.

А ведь когда бежала сюда, была уверена, что это Марика.

— А редко бывает по-другому, — качнул головой Реннголд. — Давай, я дам тебе полчаса. Подумай, реши. А если так ничего и не ответишь, завтра казнят обоих.

Я вздрогнула, чувствуя, как закипает кровь. Он ведь не всерьез?

Инквизитор продолжал изучать меня своими черными глазами.

— Вы шутите? — Я вскинула голову.

— Отнюдь. Ты решила влезть в это дело, вот пусть за тобой оно и останется.

Реннголд был спокоен, как скала в бушующем океане. А мне хотелось наброситься на него с кулаками. Какая же он бездушная сволочь! Как я могла об этом забыть? Всегда ведь знала, что он злодей. Потому что власть развращает. По-другому и не могло быть.

— Я схожу к Уилмору и вернусь, — невозмутимо добавил инквизитор.

Я проводила его широкую спину ненавидящим взглядом. От злости сжала челюсти, аж зубы заскрежетали.

И на что я рассчитывала?

Ему плевать на людей. Он просто со мной играет. Преподает урок.

И однако ж…

Тяжело дыша, я отошла к окну. Стражники разгоняли очередь, а так и не попавшие внутрь просители не желали уходить. А ведь у них могли быть похожие случаи. Их сыновей тоже могли казнить на рассвете. И их никто не выслушал…

Эта мысль охладила меня, и я задумалась уже всерьез. Перебрала в голове все, что сегодня прочитала. Да, доказательств и против Джона, и против Марики было недостаточно. И принять взвешенное решение тут было невозможно. Так мне подсказывал разум. По эмоциям же я была на стороне Джона. Точнее, его матери. Она переживала за единственного сына. И она, в отличие от Марики, не врала.

Когда Реннголд вернулся, я была уже спокойнее.

— Кого ты выбрала? — поинтересовался он так буднично, словно спрашивал, люблю я яблоки или апельсины.

— Никого, — ответила я, упрямо поджав губы. — Доказательств недостаточно. Обоих нужно отпустить.

— Ну нет, так не пойдет. — Инквизитор качнул головой. — Девушку убили, а наказан никто не будет. Ты хочешь, чтобы подобное повторилось? Убивший однажды сможет убить и дважды.

— Но вдруг это не они!

— А кто?

Мы сцепились взглядами, но я быстро поняла, что по выдержке Реннголду проиграю. Это я волновалась за людей, а ему было все равно.

— Давай так, — предложил он. — Что тебе говорит твоя интуиция? Это парень, отомстивший отвергнувшей его девушке? Или коварная мачеха, захотевшая прибрать наследство падчерицы?

Я глянула в сторону и, глубоко вдохнув, ответила:

— Мачеха.

— Отлично. — Реннголд щелкнул пальцами. — Бери листок и пиши специальный приказ великого инквизитора.

Чувствуя, как на сердце похолодело, я вытащила из ящика стола лист и, обмакнув перо в чернильницу, приготовилась писать.

Инквизитор встал рядом, так что я ощущала аромат цитруса и морского ветра. Его голос, спокойный и мелодичный, принялся диктовать текст.

Ну вот и все. Из принимающей решения я превратилась в послушное орудие. И от этого было противно, но одновременно и легко. Теперь казалось, что за судьбу Марики отвечаю не я, а инквизитор. Он выдавил из меня ответ, да и никто не обязывал меня слушать. Так что это его решение.

— …заменить высшую меру наказания ссылкой, — диктовал Реннголд.

Я записала прежде, чем поняла, что это значит.

— Вы ее помилуете? — воскликнула я, наконец осознав.

Глава восьмая. День рождения

Илеана

Работа в инквизиции неожиданно начала увлекать и даже нравиться. С жалобами я решила поступать так. Сначала их сортировать по тому, в чей адрес они на самом деле обращены, а потом готовила краткую сводку, что людей не устраивало. Она за подписью великого инквизитора отправлялась капитану Барфорду или в соответствующее ведомство. После чего те должны были прислать отчет, что было сделано по каждому пункту. И если ничего не сделано, то почему.

Реннголд мой подход хвалил, да и у меня появилось чувство, что делаю что-то полезное, а не просто протираю юбку за казенным столом. Я даже поймала себя на том, что собираюсь каждое утро с удовольствием. На службу в инквизиции! Я. В инквизиции.

Эх, мама бы не одобрила.

Но Реннголд оказался не таким, как я себе представляла. Не всесильным, но и не свирепым монстром. Даже его дракон вблизи был совсем иным. Так и хотелось его погладить!

Хотя с тех пор я больше не пыталась. Не хотела злить инквизитора. Но иногда смотрела из окна на переливающуюся на солнце спину. И казалось, что дракон меня чувствовал. Поднимал голову, поворачивался в сторону особняка и как будто искал меня.

Нет, конечно, такого не могло быть! Но иногда думалось: а вдруг?

Сегодня была суббота, а еще мой день рождения. Реннголд частенько работал по выходным, но меня чаще отпускал. И сегодня тем более не стал настаивать. С утра сдержанно поздравил и сказал, что не планирует меня беспокоить все выходные.

Это вроде была хорошая новость, и в то же время почему-то стало грустно. Инквизитор был моим шефом и в этом плане вел себя безупречно и по-деловому. Не думаю, что он видел во мне женщину. Но почему-то захотелось, чтобы сегодня это вдруг стало по-другому. Чтобы он пригласил меня на свидание.

Так, Леа, зачем тебе это? Только проблем наживешь на свою голову! Правильно он делает, что держит дистанцию. Зачем ему какая-то простолюдинка, да еще и его работница? Он может себе позволить роман с кем угодно, с дочками лордов, да и, наверное, с принцессой мог бы, если бы у императора были дети.

Выкинув из головы эту ерунду, я отправилась к тете Маргарет. Она приготовила праздничный обед и пригласила знакомых.

— Вот она, моя девочка! — воскликнула тетя, когда я появилась в дверях.

Ее подружки высунулись из комнаты и взяли меня в плотное кольцо. Обнимали и поздравляли, после чего все расселись за обеденным столом.

Яствами он особенно не пестрел, но я была все равно благодарна тете, что устроила этот праздник. В прежние годы мы не отмечали мой день рождения. Так, бывало, дядя принесет калач или совсем роскошь — пирожное. Но накрывать на стол, а тем более звать гостей Маргарет не любила. Всегда ворчала, что это не только лишние траты, но и привлечет к моей персоне ненужное внимание. Я с этим соглашалась. И вот что изменилось сейчас — непонятно.

Разве что мне теперь восемнадцать. И тетя с дядей больше не мои опекуны, и я могу распоряжаться своей жизнью, как хочу. Странное чувство. Радостно и страшно одновременно. Если бы я не стала работать на инквизитора, то что бы делала со своей жизнью?

Пока я молча размышляла над новой вехой моей жизни, подруги Маргарет щебетали между собой. Дядя, утомившись от их болтовни, еще раз поздравил меня и, сославшись на какие-то дела, ушел.

Как только мы остались в чисто женском обществе, одна из подруг тети, обычно торговавшая фруктами на площади, повернулась ко мне и со сладкой улыбкой проговорила:

— Илеана-то наша совсем взрослая стала.

— Женщина уже, считай, — присоединилась к ней соседка из дома напротив.

— Расскажи нам, как его милосердие в постели? — прямо в лоб спросила торговка.

Я растерянно хлопнула ресницами и, кажется, покраснела.

— Ч-что, простите?

И посмотрела с надеждой на Маргарет. Но тетя не только не собиралась меня выручать, но еще и добавила:

— Леечка, не стесняйся, тут все свои. Мы тебе еще и советом поможем.

Я замерла, не зная, что отвечать. А соседка, серьезная дама и, между прочим, замужняя, мечтательно закатила глаза.

— Повезло тебе, Илеана, такой мужчина! Высокий, статный. К такой груди только и хочется, что прижаться.

— Да что там грудь, — махнула рукой до того молчавшая ткачиха с соседней улицы. — Вы зад его видели?

Я прикрыла глаза ладонью. Хаос, какой стыд!

— Наша девочка не только зад небось видела, — тут же подхватила Маргарет. — Ну расскажи нам, чего ты? — И ткнула локтем в бок.

Я нервно мотнула головой. Нет, надо что-то отвечать. А то сейчас промолчу, и они насочиняют еще больше.

— Между мной и инквизитором только рабочие отношения, — выдавила я из себя.

Четыре пары глаз уставились на меня. Ни одна не верила, даже тетя.

— Это правда, — добавила я. — Его милосердие не смешивает работу и личное.

— Ах, как же так! — Соседка прикусила губу. — Ты ж такая хорошенькая, разве не понравилась ему?

— А может, и хорошо, что не понравилась, — неожиданно заявила ткачиха и, понизив голос, заговорщицки зашептала: — Для него девок прямо с улицы забирают. Я сама однажды видела. Филькину дочь стражники увели. И потом ее никто не видел.

Глава девятая. Свидание

Илеана

Перед глазами поплыло, а сердце заколотилось так, словно я вот-вот упаду в обморок. Реннголд открыл передо мной дверь. И чтобы не задерживать его, я вышла на улицу. Но ноги стали ватными, и я их еле переставляла.

Она узнала! Поняла, что и во мне есть магия созидания. Ах, как глупо! Столько лет пряталась и так по-дурацки попалась. Даже не подумала, что так случится… А надо было!

— Леа, — раздался голос инквизитора словно издалека. — С тобой все в порядке?

— Д-да, я просто… Я неважно себя чувствую. — Я прижала иярда к себе.

Волчонок ткнулся носом мне подмышку и, похоже, заснул.

— Отвезти тебя домой? — участливо поинтересовался Реннголд.

И мне стало стыдно. Он сделал мне подарок. Самый лучший на свете подарок. А я заторможенная, как механическая кукла.

Не зная, что еще делать, я шагнула к инквизитору. Поднявшись на цыпочки, поцеловала его в небритую по случаю выходного щеку.

— Спасибо.

Реннголд обнял меня одной рукой за плечи, а другой слегка приподнял подбородок.

— Ты точно сама не своя, — заметил он, заглядывая мне в глаза. — Похоже, привязка к фамильяру влияет на обоих. Давай я тебя все-таки отвезу.

— Простите, я не…

— Тише, все в порядке.

Он отстранился, отчего мне стало прохладно, и вышел к улице. Свистнул, и к нам подкатил извозчик.

— Ваше милосердие… — Мужик стащил с головы шапку и поклонился едва ли не в пояс.

— Отвези девушку и ее питомца ко мне в особняк.

— Слушаюсь!

Реннголд сам распахнул передо мной дверцу кареты и, подав руку, помог забраться.

— Я поеду следом, — сказал он. — Разместим волчонка дома. А там, если будешь чувствовать себя лучше, можем поужинать.

— Да. — Я кивнула. — Да, было бы здорово!

Оставшись одна в карете, я смогла выдохнуть и успокоиться. Надо не пугаться раньше времени, а подумать. Какие у меня варианты? Первый — это признаться Реннголду и надеяться, что он не отправит меня за решетку или, хуже того, не уничтожит магией на месте. Опасный вариант. Очень. Второй путь — ничего не делать. Скорее всего, Жиена сказала это не просто так и попробует меня шантажировать. И тут уместно подождать и посмотреть, что именно ей нужно. Да, это тоже рискованный вариант. Но по крайней мере он дает время подготовиться к третьему — бегству.

Я посмотрела на комок шерсти у себя в руках. Иярд мирно спал, щекоча теплым дыханием кожу. Я погладила его по сложенным крыльям. Мой маленький фамильяр. Я ведь теперь не смогу с ним расстаться. Назову его Юрти, по-ферийски это значит «храбрый».

Я подумала об инквизиторе, и на душе кольнуло от вины. Он сделал мне великолепный подарок на день рождения, неожиданный, да и дорогой вообще-то. Я успела заметить, сколько он заплатил Жиене. Даже для моей зарплаты сумма была бы огромная. А я его поблагодарила как-то нелепо. Вон он сразу заметил, что сама не своя.

Нет, надо исправиться. Отнесу Юрти в комнату, пусть отдыхает, а сама пойду с Реннголдом на ужин. Да, так будет правильнее.

«А знаешь, зачем он тебя пригласил? — зазвенел в голове голос тети Маргарет. — Знаешь ведь…»

Я прижала пальцы к виску. Как все сложно! С одной стороны, Реннголд — мой шеф, и мы не первый раз будем ужинать, между прочим. Но с другой… Раньше он мне ничего не дарил. Вдруг он рассчитывает на более серьезную благодарность? Хаос подери, что же делать?

И как будто на мою голову было мало неприятностей, когда мы прибыли домой, выяснилось, что Джон снова прислал букет. Агата отнесла его в мою комнату. И среди желтых астр лежала маленькая записка.

«На закате на базарной площади у фонтана. Буду ждать всю ночь. Д.».

Первый раз, когда Джон подарил мне цветы, я отнеслась к этому спокойно и с пониманием. Хотя мне и не нужна была его благодарность, отказать ему в ней не могла. Сказала, конечно, что ничего не надо, но все равно букет взяла.

Парень предложил встретиться вечером, но я была так погружена в жалобы, с которыми попросил разобраться Реннголд, что совсем не могла. Сослалась на занятость и думала, что на этом всё закончится.

И несколько дней так оно и было, пока не столкнулась с Джоном у лавки с мороженым. Хотела себя побаловать после тяжелого рабочего дня. Почти заплатила, как тут вдруг он вырос неизвестно откуда. Предложил угостить меня, и, хотя я отказалась, все равно купил завернутый в бумагу брикетик ванильного.

— Прошу тебя. — Он так посмотрел, что я почувствовала себя виноватой.

Мороженое в итоге взяла, но от свидания вновь отказалась. Джон, правда, все равно проводил меня до особняка. По дороге пытался разговорить, но беседа не клеилась. Он спрашивал что-то, я односложно отвечала. Надеялась, что он все-таки поймет, что не интересен мне как парень. Но на следующий день передал цветы прямо на работу.

Реннголд на них покосился с особенным неодобрением. Наверное, считал, что у меня ветер в голове и вместо службы я думаю о поклонниках. Но я понимала, что, если вдруг начну оправдываться, это тоже будет неправильно.

Глава десятая. Крылатый волчонок

Лау

Я отнес Лею в комнату и уложил на кровать. Волчонок-иярд приоткрыл глаза, глянув на нас с любопытством, но провалился обратно в сон.

Леа тоже выглядела так, что ей не мешало бы отдохнуть. Бледная, с распухшими от слез глазами. Даже такой она оставалась красивой.

Вот только, похоже, в ее голове начало, наконец, что-то складываться. И когда я усадил ее на край кровати, она подняла на меня уже другой взгляд. Испуганный и полный сомнений.

Я положил ладонь ей на плечо и чуть сжал.

— Тебе надо отдохнуть.

— Да, спасибо. — Она отвела взгляд и негромко сказала: — Я бы хотела побыть одна.

Я понимал.

— Зови, если что-то понадобится.

Она кивнула и снова бросила на меня всё тот же взгляд, полный сомнений и неожиданной боли. Чего она боялась сейчас?

Джон до нее больше не доберется. Наказание для мачехи можно отменить. И я никаких линий не пересекал. Ведь не пересекал же?

Хаос подери, почему я не сдержался?! Вдруг она теперь смотрит на меня, а вспоминает хлещущую кровь?

— Леа, — снова заговорил я, не желая оставлять это не разрешенным. — Тебе больше нечего бояться.

— Я знаю. — Она поспешно отвела взгляд и повторила уже как заученное: — Спасибо.

Я помялся, не зная, что еще сказать. Не сделать бы хуже.

Молчание в комнате стало удушливым, и я заставил себя выйти в коридор. Здесь шумно выдохнул и потер пальцами усталые глаза.

Да, знатный день рождения я ей устроил. На всю жизнь запомнит. А все потому, что потерял равновесие. Позволил эмоциям взять верх. Разревновался, как престарелый муж у молодой жены. И на тебе, пожалуйста. Утратил контроль и использовал слишком много силы.

Дурак ты, великий инквизитор. Надо сначала думать, а потом делать. А не наоборот. Чай не мальчишка уже.

Раздосадованный, я всё же заставил себя собраться и нашел на первом этаже Агату. Кратко пересказал ей, что произошло, и попросил приглядеть за Леей. Сам же отправился на службу. И не в свой кабинет, а сразу в подвал.

Сюда как раз притащили арестованного Джона. Его предплечье забинтовали, и кровь, похоже, удалось остановить. Но выглядел парень еле живым, словно готовился вот-вот отбросить копыта. Я тебе отброшу!

Сняв плащ, я принялся закатывать рукава рубашки.

— Принесите бодрящее зелье, — велел одному из младших инквизиторов.

Сейчас откачаем его, а потом поговорим. Обо всем поговорим! И откуда взял ментальный артефакт, и что сделал с той несчастной булочницей, и не связан ли, часом, с подпольем.

Я чувствовал, как кровь в жилах покрылась ледяной коркой. Я был все еще зол на себя и на этого подонка, посмевшего тронуть Лею. Но вся эта буря теперь казалась чем-то сторонним, словно запечатанным в колбе. А всё, что осталось во мне, — это холодный расчет, звериная хватка и безжалостное спокойствие.

Илеана

Я прижала к себе волчонка, свернувшегося теплым комком, и попыталась заснуть. Но стоило закрыть глаза, как всплывало искаженное болью и ужасом лицо Джона. Всё в голове тогда смешалось. И жалость к себе, чуть было не ставшей его жертвой, и осознание, что это он убил Нику, и странное, животное удовлетворение от того, что с ним случилось.

Я была отомщена и в первое мгновение испытала злую радость. И лишь позже осознала, что произошло, что сделал Реннголд.

Мой разум твердил мне, что он был вынужден действовать быстро. Джон мог порезать мое лицо или вонзить нож в грудь. Тогда было не до того, чтобы деликатничать. Инквизитор спас мне жизнь. Среагировал молниеносно, используя привычный инструмент — магию разрушения.

Так что не мне его осуждать. И я не осуждала. Я ему благодарна.

Только вид хлещущей крови… Теперь невозможно было стереть это из памяти.

Реннголд…

Я почти привыкла к нему. Даже начала проникаться симпатией. А когда он держал меня в руках, это было так тепло и приятно. Больше, чем приятно. Мне хотелось остаться в его объятиях навсегда.

От воспоминаний мои щеки вспыхнули, и стало жарко.

Я не могла себя понять. Инквизитор напугал меня, кажется, на всю жизнь. Разом напомнил, кто он и на что способен. И вместе с тем от мысли о его ладонях на моей талии, о его губах рядом с моим виском, о будоражащем запахе цитруса и морской свежести становилось трудно дышать.

Перевернувшись, я уткнулась носом в подушку.

Что со мной происходит?

Не только мысли, но и чувства противоречили друг другу. Разве можно одновременно бояться человека и испытывать к нему влечение? Как теперь продолжать работать? Да что там работать, как встречаться с ним взглядом? Как?

В дверь робко постучали.

— Илеана, ты спишь? — спросила Агата.

Я вытерла струившиеся по щекам слезы. Не сразу заметила, что плачу.

— Нет, пока нет.

Глава одиннадцатая. Вечер

Илеана

Эрик оказался приятным собеседником. Сначала мы болтали о погоде, а потом он немного расспросил обо мне. Без желания залезть в душу, но и не поверхностно, а с явным интересом. Моя история, по крайней мере, та ее часть, которой я могла делиться, была довольно скучной. Но и тут Эрик нашел для нас общее.

Мы говорили о литературе. Когда училась в школе, я часами просиживала в библиотеке. Поначалу, чтобы избегать тети Маргарет, вечно находившей для меня какую-нибудь работу, а потом из любви к чтению. И хотя выбор книг был небольшой, все их Эрик читал. И нам нашлось, что обсудить.

Расслабившись и осмелев, я спросила, откуда он родом. Мужчина рассказал, что принадлежал к древнему, но сильно обедневшему дворянскому роду. И для него большим счастьем оказалось поступление в Сельгардскую академию. Здесь он и познакомился с Реннголдом. Они делили одну комнату в общежитии и быстро подружились.

Ох, как мне захотелось расспросить его об инквизиторе!

— А каким Реннголд был студентом? — робко поинтересовалась я.

— Конечно, отличником. — Эрик пожал плечами. — Лучшим на курсе. Но он уже тогда был под крылом у его величества, так что…

Он не закончил мысль, но посыл я поняла. Преподаватели не будут ставить плохие оценки протеже самого императора.

— Это потому, что Реннголд из знатного рода?

Я только сейчас поняла, что ничего не знаю о великом инквизиторе. Наверное, такую должность отдадут только родственнику императора, сыну советника или знатного дворянина. Но как именно Реннголд стал грозой империи, я раньше не задумывалась.

— Лау не любит об этом говорить. Но, возможно, тебе скажет. — Эрик подмигнул.

— Мне? — удивилась я. — Почему мне?

Приятель инквизитора окинул меня оценивающим взглядом. Как будто пытался понять, всерьез ли я.

— Эй, я пригласил тебя на свидание не чтобы говорить о другом мужчине! — Он широко улыбнулся.

Все веселое настроение как рукой сняло, и в животе напряглось. Ну вот опять я наступила на те же грабли!

— Это не свидание, — пробурчала я, теребя край рукава. Ужасно боялась, что буду звучать глупо.

— Какая жалость. — Эрик состроил трагичную мину, но в глазах бегали смешинки.

Я выдохнула, а он подозвал трактирщицу и попросил принести пирожные.

Все у Эрика получалось легко. Не только поддерживать разговор, но и выходить из неловких ситуаций. Я даже позавидовала такой способности.

Юрти, сидевший под столом, положил голову мне на колени.

— Я проголодался, — сообщил он.

Подцепив с тарелки кусок ветчины, я сунула ее волчонку. Эрик проследил за мной взглядом.

— Как тебе работается в инквизиции? — поинтересовался он.

— Мне нравится. Чувствую, что помогаю людям.

— Это важно. — Эрик кивнул. — Занимаешься чем-то крупным?

Я на мгновение задумалась. Он хоть и был приятелем Реннголда, но я подписала клятву о неразглашении государственных тайн. Не то чтобы я успела что-то такое узнать…

— В основном бумагами, — ответила я уклончиво. — А как вам работается в министерстве?

— Скучно — не то слово. — Он картинно закатил глаза и внезапно сменил тему: — Как ты смотришь на то, чтобы увидеться в выходные и прогуляться? По-дружески.

— Нет, — ответила я уже спокойнее. — Не пойду.

Эрик поднял брови.

— Почему?

Признаться, на его месте я бы тоже спросила. Симпатичный мужчина, приятный собеседник — все было при нем. Вот только я не могла себе позволить ни с кем сближаться.

— Я не ищу отношений с мужчинами, — сказала я и, подумав, добавила: — Даже дружеских.

— Ага, значит, только рабочих. — Эрик хохотнул, но, посерьезнев, сказал: — Я все понял, Илеана, не настаиваю.

Нам принесли пирожные, и, воспользовавшись заминкой, Эрик перевел тему. Заговорил о большой осенней ярмарке и конкурсе тыкв, который ему как-то выпало судить. История была забавной, и от сердца отлегло.

После обеда Эрик поймал извозчика, и мы вместе доехали до особняка инквизитора. Остаток нашего «не-свидания» прошел в той же легкой манере. Впрочем, вся легкость улетучилась, стоило мне увидеть Реннголда.

Лау

Джон пытался убедить инквизицию, что страдал провалами в памяти и не понимал, что делал. Он старательно подчеркивал, что девушка пришла к нему сама. Как будто это имело значение. Неважно, почему Леа согласилась с ним встретиться. Было и так ясно, что будь у них отношения, он не стал бы использовать ментальный амулет. Его надо было еще достать, и никакими провалами в памяти такую подготовку не объяснить.

Впрочем, я и в провалы не верил. И оказался прав. После ночи в подвале Джон не только признался в убийстве булочницы, но и рассказал во всех подробностях, как следил за ней, как пытался добиться взаимности и, не получив ее, в гневе ударил девушку кочергой. Потом он осознал, что сделал, и раскаивался. Но до его раскаяния уже никому не было дела. Человека это не вернет.

Глава двенадцатая. Доверие инквизитора

Илеана

Смотреть Реннголду в глаза было тяжело. За минувшие месяцы я к нему привыкла. Не только как к начальнику, но и как к человеку. И хотя произошедшее с Джоном внесло сумятицу в мои мысли, я все равно чувствовала себя рядом с инквизитором в безопасности. А ведь эта безопасность была иллюзорной. В любой момент он мог отправить в подвал уже меня. В любой момент я могла разделить судьбу этих людей из списка.

— Я знал, что это произойдет, — продолжил Реннголд, пока я молчала. Его шершавая ладонь скользнула по моему плечу, поглаживая его. И от этого прикосновения мое замешательство только усилилось. — Ты для них слишком лакомый кусок. И это был лишь вопрос времени. Но ты ведь знаешь, что можешь мне доверять?

Его пальцы скользнули ниже и чуть сжали мою руку.

— Леа, посмотри на меня.

Я подняла глаза.

Время остановилось. Мы были окутаны мягким светом от единственной еще горевшей свечи, и в воздухе между нами кружили пылинки, блестевшие, словно искорки. Тишина была такой, что я слышала, как колотится мое сердце.

Реннголд провел большим пальцем по костяшкам моего кулачка, посылая вверх по руке стайку мурашек.

— Хорошо, можешь не говорить, — произнес он тихо, и в его голос закралась бархатная хрипотца. — Я тебе доверяю.

Он поднял мою руку и развернул ладонь к себе. Медленно, прикрыв глаза, прижал к губам чувствительную середину.

Я сидела, завороженная. И совсем не понимала, что теперь делать. Наш спор так и не разрешился. Инквизитор не дождался от меня объяснений, а я не смогла убедить его, что он не прав. Мы внезапно уперлись в ничью, хотя Реннголд был куда более сильным игроком.

Как это произошло?

И что еще удивительнее, мне не хотелось забирать у него мою руку. Совсем не хотелось. Я по-прежнему боялась его, но теперь это ощущалось иначе. Меня пугал не великий инквизитор, а мужчина, горячими губами обжегший мою кожу.

— Леа. — Он опустил мою руку вниз, продолжая сжимать ее. — Обещай, что не предашь меня.

— Никогда, — вырвалось у меня из груди раньше, чем я успела подумать.

Черные глаза заблестели и в ту минуту показались самыми красивыми в мире. Я подняла вторую руку и легонько коснулась щеки инквизитора. Не знаю, зачем. Просто хотелось до него дотронуться.

Еще долгую минуту мы так и сидели, не разговаривая, пока Реннголд не разжал пальцы, словно отпуская меня.

— Что ты нашла в отчете капитана шартонской стражи? — внезапно спросил он.

Я несколько раз моргнула.

— Эм… Там много, — начала я невнятно, но постаралась поскорее прийти в себя. — Больше сотни страниц, и сложно найти, что нам нужно…

— Есть такая тактика. — Реннголд кивнул. — Если нельзя не отвечать, то можно завалить противника документами. Выдать такое море сведений, что он в нем потонет. Это они, похоже, и решили провернуть.

— Но что нам делать? — спросила я. — Я нашла про Свифта совсем немного, но никаких объяснений. Теперь даже непонятно, зачем его вообще арестовывали, если в клубе ничего не нашли.

Инквизитор поднялся на ноги.

— Пойдем, покажешь.

Я тоже поднялась, но посмотрела на лежавшие на столе папки. Что теперь с этим делать?

Реннголд словно прочитал мои мысли.

— Из архива нельзя ничего выносить без регистрации у архивариуса. Так что сейчас все надо вернуть на полки. Но потом сможешь продолжить свое… исследование, — добавил он с паузой.

Я кивнула и пошла ставить папки обратно в шкафы.

— Я бы хотела понять, с чем и за что мы боремся, — проговорила я.

Хотя тема вроде была уже закрыта, все равно захотелось это сказать.

— Мы боремся за мир, процветание и безопасность, — ответил за спиной Реннголд.

— Но какими методами? — Я резко развернулась и едва не уперлась ему в грудь.

— Давай сначала разберемся с Ферией и контрабандой, — предложил инквизитор, снова погладив меня по плечу. — А потом уже будем поднимать старые дела. Так пойдет?

Это был неожиданный компромисс. От напряжения во мне что-то лопнуло, и вдруг захотелось прижаться к Реннголду. Обнять его, услышать, как бьется его сердце. И не думать. Не думать о том, кто мы, о том, что стало со всеми этими людьми из списка, даже не думать о Шартоне и отчете стражников.

Ну почему мы не могли быть другими людьми? Встретиться при других обстоятельствах и в другом мире? Там, где между нами не стояли бы его служба и мой дар. Где все было бы проще…

— Леа, — окликнул меня инквизитор уже в дверях. — Пойдем.

Я глубоко вдохнула, стараясь не расплакаться, и последовала за ним.

Мы вернулись в кабинет, где я показала здоровенный отчет капитана стражи.

— Ага, ну как я и думал, — заметил Реннголд, листая страницы. — Куча всего ни о чем. А даже если там что-то есть, ты дни потратишь на поиски этой крупицы.

— Но как тогда? — Я посмотрела на него с надеждой. — Свифт продолжит торговать тенрами, а мы ничего не сделаем?

Глава тринадцатая. Ваза

Илеана

В ящиках, набитых стружкой, лежали бутылки с вином. Под ними было двойное дно, где и обнаружились свертки с ачарованными металлами и камнями, похожими на тот, что использовал Джон. Материалы для изготовления тернов.

— Все это направлялось в Лортон, — пояснил для меня Уилмор. — Мы вычислили их схему.

Мужчине было за сорок. Полноватый, с круглым лицом. Эдакий добрый дядюшка или продавец конфет. Только умные глаза и цепкий взгляд выдавали в нем старшего инквизитора.

— В Лортоне вино вынимают, в ящики кладут другой товар и переклеивают этикетки, — продолжал он. — И все это идет дальше в Шартон. Мы сейчас выясняем, куда, но, похоже, мест несколько. В основном игорные заведения.

— Его милосердие сказал, что в одном из ящиков нашли вазу, — вспомнила я.

— Да, вот здесь. — Уилмор поднял крышку другого ящика, поменьше.

Ваза была белой с голубыми узорами. Довольно крупная, но из тонкого фарфора и явно хорошей работы.

Попросив у инквизитора разрешения, я коснулась изящного горлышка и, приподняв, заглянула внутрь. Не знаю, на что я рассчитывала, но она и правда была пустой.

— Стенки и дно слишком тонкие, чтобы в них что-то поместилось, — проговорил над ухом Уилмор. — И собаки ничего не учуяли.

— И однако ж ваза шла с той же партией, что и другие ящики? — уточнила я.

— Все верно.

Я медленно повертела ее в руках, всматриваясь в узор. Голубые линии и завитки, напоминавшие вьюнки. Вроде бы ничего особенного. Но почему-то рисунок показался смутно знакомым. Где я могла такой видеть?

— Я бы хотела рассмотреть ее получше, — сказала я.

Старший инквизитор кивнул.

— Я попрошу отнести к вам в кабинет.

Хотя он был старше меня в два с половиной раза, Уилмор всегда относился ко мне с уважением. Называл исключительно на «вы» и вел себя очень почтительно. Я видела, как другие инквизиторы на меня иногда смотрели. Особенно в первые дни. Считали, что Реннголд нанял меня совсем не для работы, а чтобы, когда нужно, от работы отвлекала. Все по заветам тети Маргарет. И только Уилмор с первой минуты нашего знакомства ни разу не подал вида, что я чем-то отличалась от остальных. Для него я была таким же сотрудником, как и другие. И это сразу вызывало симпатию.

— Спасибо. — Я улыбнулась и пояснила: — Не могу сказать, что, но что-то в этой вазе кажется подозрительным.

— Уверен в вашей интуиции, — ответил мужчина и махнул одному из младших инквизиторов, чтобы подошел к нам.

Вазу отнесли наверх вместе с ящиком, чтобы легче было ее хранить.

Оставшись с ней наедине, я поставила вазу на стол. Вытащив из стола лупу, принялась ее осматривать. Покрутила со всех сторон. Перевернула вверх дном и снова осмотрела. Ничего. Ничего необычного. И всё же эти завитки…

Положив вазу обратно в ящик, я закружила по кабинету. Живот напоминал, что время обеденное, а Реннголда всё не было. Интересно, о чем они разговаривали с императором? Какие у них вообще были отношения? И что за человек его величество Оранджей I?

Прежде я не задумывалась о человеческой стороне тех, кто был у власти. И император, и инквизитор были для меня одинаково плохими. Виновниками бед в Ферии и трагедии моей семьи, магами разрушения, у которых слишком много власти.

Но поработав с Реннголдом бок о бок, я теперь знала, что он человек, такой же, как и я. И император тоже должен быть человеком. Ведь так?

Пусть и так, узнавать его мне не хотелось. А вот Реннголда…

Мои мысли всё время возвращались к великому инквизитору. Мне вспомнилось, как мы сидели вчера ночью в архиве. Как колотилось мое сердце. И как его губы коснулись моей кожи.

Я подняла руку и посмотрела на центр ладони. Погладила пальцем линию жизни. Интересно, Реннголд верит в судьбу?

Я вот раньше не верила. Но то, как нас свело, как всё в тот день совпало… Если это не судьба, то что?

Помню, у мамы была книга, в которой принцессу похищал дракон. На ее поиски отправились все принцы и знатные сыны королевства. А девушка в итоге влюбилась в дракона. И жили они долго и счастливо. Как же эта книга называлась? Мама читала мне отрывки, когда я к ней приставала…

Я глянула вверх, вспоминая. И тут меня осенило! Книга! Завитки на вазе я видела именно в книге. Много лет назад.

От волнения застучало сердце. Я выглянула в коридор и, убедившись, что никого нет, привалилась спиной к двери. Если кто-то подойдет к кабинету, я должна услышать. Надеюсь, по крайней мере.

Сложив руки вместе, я закрыла глаза и сосредоточилась. Мое подсознание могло помнить, как выглядела та книга. И если удастся из него вытащить картинку, то я смогу ее воссоздать.

Кончики пальцев закололо, и я почувствовала, как к ним струится магия. Сначала появилась обложка, затем первая страница…

В коридоре раздались шаги. Мягкие, едва уловимые. Как у хищника.

Я вздрогнула. Меня охватила паника, поднимаясь вверх от пяток. Я судорожно скомкала созданные страницы, успев лишь прочитать название. «Принцесса и дракон». Да, очень банальное. Можно было и так догадаться. А вот имя автора я бы без помощи магии не вспомнила.