Любимец её дьяволов

1

— Ты такая зайка.

Я смешно надула губы, отстраняясь от цепких рук Алины, чтобы взглянуть в зеркало. По ту сторону из полумрака комнаты, освещенной цепочкой ярко-жёлтых гирлянд, на меня смотрела размалёванная девушка в коротком топике и рваных штанах с высокой посадкой.

Протянула руку, стараясь заправить выбившиеся локоны за ухо. Небрежный пучок, собранный на макушке, мог распасться при любом яром движении, но мне пока везло.

В целом образ был игриво недоступным, эдакая обычная девушка, желающая выделиться из толпы таких же девушек благодаря стильно подобранной одежде и мастерски нанесённому смоки-айс.

— Отец убьёт, когда узнает, — вздохнула, повернувшись к подруге, — но твои руки — это национальное достояние.

— Уроки в инстаграмме — это достояние, и я всего лишь учусь, — Алина приподняла уголки накрашенных ярко-красной помадой пухлых губ в улыбке, схватив с кресла пиджак. — Не дрейф, зайка, твой папа ничего не пронюхает, если ты сама ему не расскажешь. 

Я покивала головой, как бы говоря, что да, она полностью права, но после всё равно заглянула в телефон, на всякий случай проверяя входящие сообщения.

Время неспешно близилось к двенадцати ночи. Хорошенькие девочки в это время спали в постели с маской для сна и в окружении огромных подушек. Они не красятся в тихушку, чтобы уехать на такси в клуб.

— А вдруг он узнает? — поинтересовалась взволнованно. — Прости, я знаю, что уже надоела тебе, но всё это никак не даёт мне успокоиться.

Алина нагнулась вперёд, без малейшего сопротивления вытаскивая телефон из моих ослабевших рук, чтобы убрать его в блестящий от стразов клатч.

— Ты у меня с ночевкой, помнишь? За стенкой мои родители, которые не позволят нам сотворить нечто непоправимое, ещё в девять мы закончили делать уроки, до одиннадцати смотрели мелодраму, а теперь спим, — пропела она, — окей?

Да, именно так я и отрапортовала отцу при последнем с ним телефонном разговоре. Время как раз близилось к десяти, и я, положив руку на сердце, клятвенно сообщила, что мы с Алиной только-только начали смотреть милый фильм про подростковую любовь в колледже.

Папа что-то промычал, после сказал не саживаться до поздна и лишний раз не дёргать родителей Алины, далее последовало пожелание сладких снов и гудки. Вот только он не знал, что в квартире мы были в полнейшем одиночестве.

Дядя Сергей вместе с тётей Наташей уехала на дачу ещё с утра, взяв обещание с дочери не устраивать тусовки и сохранить квартиру в целостности.

— Окей, — кивнула.

— Тогда погнали! Такси ждёт, деньги капают.

Схватив меня за руку, подруга потащила на выход.

Мы с Алиной дружили больше пяти лет, и сколько я себя помню, она всегда была такая. Шебутная, уверенная и яркая. Вечно в ряду первых, стойким желанием с головой окунуться в любой движ и утянуть близ стоявших следом.

Я была такая же, только с постоянной оглядкой на отца. У них с мамой долгое время не получалось зачать ребёнка, и когда на свет всё же появилась я, то папа тут же положил всего себя на родительский алтарь.

Однако вместе с любовью пришла опека.
Гиперопека я бы сказала.

Эту ночёвку мы выбивали около недели. Родители никогда не были против общения с Алиной, но на нашей территории. Не знаю, каким боком подруга всё же их уломала, но мы вырвались. Я вырвалась.

Такси неслось по полупустынным улицам города, усеянным неоновыми огнями и светом проезжающих мимо машин. В салоне играла затасканная по радио песня о лучшей жизни в двойном исполнении.

Алина строчила в инстаграмме историю, перед этим сфоткав кусок собственного лица и часть моего тела. Я же взирала в окно, ощущая, как с каждой секундой дышать становилось легче. Свобода дурманила не хуже алкоголя, окутывая разум дымкой эйфории.

Но впереди была последняя преграда, которая стояла между нами и весельем. Одним из самых богатых и знаменитых клубов города значился «Маяк». В него всегда выстраивалась большая очередь из разнообразного контингента.

Стоило такси остановиться, а нам занять очередь, как страх вернулся, выражаясь в потных ладонях и загнанному сердцебиению.

— Ну, что такое? — проворковала Алина, отвлекаясь от светлого экрана.

— Вдруг не прокатит? — шепнула ей на ухо. — И нас выставят как полных дур. Все будут смеяться.

— О, Снеж, честное слово, всё пройдёт как по маслу, расслабь булки, — и она шлёпнула меня по заднице, рассмеявшись.

— Ха-ха, — тоскливо повторила за ней, отвернувшись.

Несмотря на тёплое лето, ночь отдавалась свежей прохладой, проникающей за шиворот джинсовки. Поежившись и оглянувшись на шумную компанию, пристроившуюся за нами, удивилась тому, как быстро продвигалась очередь.

Буквально несколько минут, и вот уже Алина с уверенной улыбкой протягивала хмурому вышибале наши «карточки счастья», в которых подтверждалось, что, да, нам есть двадцать, и мы достаточно взрослые для этого дерьма.

Мужик поднял взгляд от фоток.

— Этой точно есть двадцать? — грубо поинтересовался он, кивнув в мою сторону так, будто я тут вовсе не стояла.

— Зрение подводит, красавчик? — нахально поинтересовалась подруга, улыбнувшись.

Вышибала хмыкнул и, нацепив нам на кисти светящиеся во тьме браслеты, пропустил внутрь. За невзрачными чёрными дверями скрывался небольшой коридор с гардеробной, а следом начиналось царство шумной музыки, жары и алкоголя.

Всполохи цветов скользили по полу, стенам и потолку, сливаясь в экзотическом танце. На танцполе извивались тела, кто-то пытался что-то кричать, в уголке за столами обжимались парочки, некоторые вовсе давно и безнадёжно были заняты друг другом.

Протискиваясь сквозь толпу, я старалась не выпускать Алину из поле зрения. Та рассекала пространство, подобно ледоколу, уверенно остановившись перед барной стойкой и, выложив пару мятых купюр из клатча, заказала коктейль.

Две девушки, сидящие здесь до этого, как раз неспешно отправились в свободное плаванье, хихикая. И мы тут же залезли на освободившиеся стулья, повернувшись к друг другу.

2

Спустя год

Яркое весеннее солнце заглядывало сквозь полукруглые окна, освещая просторное помещение уютного кафе на углу главной улицы. Из небольших динамиков, расположенных под потолком, играла ненавязчивая мелодия, растекавшаяся меж столиков.

Подперев ладонью подбородок, задумчиво ковырялась в куске черничного пирога, подававшегося с ягодой облепихи. Под рукой стояла наполовину пустая чашечка горького кофе, сахар оставался нетронутым.

Изредка отвлекалась на телефон, но экран хранил девственную чистоту и не оповещал ни о входящих звонках, ни о сообщениях. Ну, может пробки на дорогах или непредвиденные обстоятельства?

Тяжело вздохнула, постукивая ногой по полу, совсем этого не замечая.

Зазвенел колокольчик на двери. В кафе, подобно урагану, ворвался улыбчивый Максим в расстёгнутой ветровке. Одного взгляда на него хватило, чтобы позабыть всё недовольство, накопившееся за полчаса ожидания.

— Снежана, — протянул он плаксивым голосом, нагнувшись, чтобы оставить на щеке быстрый поцелуй и плюхнуться на противоположный стул. — Прости, устала небось ждать? Я честно рвался к тебе, но ты ведь знаешь, эти дороги.

К нему подошла официантка, протягивая меню.
Парень улыбнулся и подмигнул ей.

А я всё смотрела и думала, как же мне повезло, что из всей разношерстной толпы университетских девиц он выбрал именно меня.

Максим учился на втором курсе, играл в футбольной команде и постоянно крутился в разных компаниях, приходясь везде за своего. Где вечеринка, там обязательно Максим! Без исключения.

К нему липло много девушек с потока и курсом помладше, да что уж тут скрывать? С третьих курсов тоже заглядывались, не забывая строить глазки. Поступив в университет и немного освоившись, я тут же попала в омут этих пленительных серо-голубых глаз.

Вначале просто ходила и вздыхала издалека, после как-то само получилось, что начала посещать игры и болеть среди остальных, сидя на трибунах. Хотя в футболе я мало чего понимала.

Так шёл за месяцем месяц, пока ближе к Новому Году одногруппница, на волне счастья от очередного выигрыша нашей команды, потянула меня праздновать вместе со всеми. Немного поупиравшись, я всё же сдалась, написав родителям, что немного задержусь в университете.

Празднования происходили у кого-то на квартире, и я, переборщив немного с пивом, попыталась поговорить с Максом. Правда, он меня тогда отшил.

Понуро вздохнув, осознала, насколько глупо выглядела, отправившись на балкон проветриться, да протрезветь, чтобы уехать домой. Вечеринка больше не казалась столь веселой.

Каково же было моё удивление, когда с пятиминутным опозданием туда же завалился Максим, чтобы покурить и спрятаться от настойчивого внимания.

— О, ты ж это, как её, — он тогда пощёлкал пальцами, пытаясь вспомнить, — ну, та богатенькая с первого курса, да?

— Снежана, — произнесла тихо, ещё не до конца веря собственному счастью.

— Я Максим, — парень улыбнулся, протянув руку.

Так и состоялось наше знакомство, которое спустя две недели переросло в нечто большее. И вот уже шёл третий месяц, как мы встречаемся, а я всё ещё не могу в это поверить.

Официантка поставила на стол латте макиато в высоком бокале с кокетливой красной трубочкой. Максим поблагодарил девушку, улыбнувшись, и я заметила, как покраснели её смуглые щёки.

Наконец, мы остались наедине.

— Как твои дела, Снежана? — бодро завёл разговор парень, придвинув бокал ближе к себе. — Мы в последнее время мало видимся. Ну, знаешь, эти экзамены и проекты, к тому же тренер зверствует.

— Да-да, понимаю, — спешно кивнула, отложив ложку в сторону. — Сама вот учусь, не покладая рук. А так, ничего нового, дом-универ, универ-дом.

— Н-да, не густо, почему бы тебе не прийти на игру в следующую пятницу, а после отправиться на вечеринку в честь победы?

— Игра даже не прошла, а ты уже так уверенно говоришь о выигрыше? — поддела его с лёгкой улыбкой.

— Конечно, иначе и быть не может, — уверенно закивал Макс, прежде чем поинтересоваться, заглядывая в глаза. — Так как?

Отвела взгляд в сторону окна, задумавшись, уклончиво протянув:

— Сложно что-то говорить сейчас, ближе к игре будет видно…

— Брось, Снежана, я слышу это каждый раз.

— Прости, — вздохнула, подавшись вперёд, чтобы накрыть его ладонь своею. — Ты ведь знаешь, что мой папа очень волнуется и не хочет, чтобы я ходила по сомнительным местам.

— Но ведь это не сомнительные места, Снеж! К тому же, мы будем там вместе, — возразил парень. — Разве может что-то пойти не так?

— Ну-у.

— А, ясно. Твой отец мне не доверят, так? — голос у Макса вдруг стал холодным и отчуждённым.

Испугавшись, быстро посмотрела на него, но парень не думал подниматься и уходить, что немного обнадёживало. Мы редко ссорились, но если и делали это, то в основном когда речь заходила о родителях.

Максим хотел, чтобы я была рядом с ним на всяких тусовках и встречах команды, но я не могла так часто пропадать непойми где.

— Он просто волнуется, — попыталась вступиться за папу.

— Сколько можно волноваться? Тебе девятнадцать, Снеж, ты уже взрослая девочка. Неужели он будет бегать за тобой до старости и запрещать развлекаться? Ты пойми, всё интересное просто пройдёт мимо, а ты так этого и не увидишь, беспокоясь о мнении отца, — Макс напирал, я молчала. — Познакомь меня с ним. Мы поговорим, и я докажу, что со мной безопасно.

С ответом медлила.

Не хотелось говорить, что отец уже его видел издалека и, мягко сказать, не одобрил. И даже уговоры и доводы о том, что человека по внешности судить нельзя, никак не помогли.

— Он очень занят, Максим, — вздохнула, собираясь продолжить, но экран телефона вспыхнул, оповещая о пришедшем сообщение.

Спешно схватилась за него, увидев фотографию папы. Тот как всегда коротко и ёмко написал, что ждёт меня дома как можно быстрее. В груди нечто болезненно сжалось, но я не подала вида.