Любимица гроз

Глава 1

Унылый скрип незакрытой и потому шатающейся от ветерка старой облезлой калитки огласил неожиданно многолюдный двор давно богом позабытой развалюшки на окраине разросшейся деревеньки. Посёлком городского типа здесь не пахло – самая что ни на есть деревня, из тех, в существование которых глубоко городские жители уже давно не верят.
Облезлый куст шиповника с чернеющими высохшими еще осенью листьями не стремился прикрыть облезлый бок полугнилого обколупавшегося крылечка, невысокого, четыре ступеньки всего, да и те прадед как не для себя, а для врагов делал – на полстопы шириной. Тем не менее, на нагретой скупым в марте солнцем светом предпоследней задницу Веста уместила.
Пальцы грели еле тёплые бока старой низкой чашки с шершавым сколом вместо ручки, а душу сердитые пыхтения Пашки – лучшего друга и по совместительству непосредственного начальника.
Павел вообще довольно забавно смотрелся среди луж и сырых завалов тёмной прошлогодней листвы, в которых где ржавые бока ведра проглядывали, а где черенок граблей в своих лакированных черных туфлях и бежевом пальто.
Впрочем, Веста в своих узких брюках и белой рубашке с закатанными по локти рукавами тоже не сильно вписывалась к бледно-зеленым хлопьям старой краски на потемневшем дереве.
– Паш, вот чего ты припёрся? – беззлобно прошелестела Веста, когда молчание начало давить на мозги.
– Я чего приперся? – растерялся Павел, тыча себе в грудь указательным пальцем, – Я? – голос становился выше, по мере сокращения расстояния до крыльца и в край охамевшей подчинённой, – Вест, а кто, если не я, проверит чем ты там закинулась, когда решила выкинуть этот номер? Опять практикуешь шаманство с курительными травами?
– Если тебе интересно, – на тонких губах заиграла одна из тех улыбок, которые Пашу уже много лет раздражали, если не бесили, – То я ничем не закидывалась.
– Мне интересно, какого чёрта, Чернова? – наклонившись, он настойчиво пытался заглянуть в бесстыжие глаза подруги детства, пока та сама не вскинула голову и не посмотрела открыто в ответ, – Что ты на меня уставилась?
– Если я заявление на отпуск задним числом напишу, ты от меня отстанешь? – осведомилась Веста, прихлюпнув из чашки уже совсем остывший чай.
– В конце квартала? – ехидно уточнил Павел, карикатурно передразнив надменное выражение лица девушки.
– Отчёт-то я закрою, ну, – заверила девушка, словно иного и быть не могло, ага, нашла кому заливать.
– У тебя тут даже интернета нет, – указал пальцем Павел, почему-то, на крышу, будто старый, местами битый шифер виноват, что в этом покинутом всеми доме нет интернета.
– Зато есть флешка со всеми таблицами, – отмахнулась та, – Пришлёшь через пару дней кого-нибудь забрать отчёт.
– А, – вскинувшись, вдруг протянул Паша, – Я понял, это ты просто отчёт переделывать, если что, не хочешь, вот и слиняла из города, – покивал сам себе и сложив руки на груди, важно продолжил, – Так я не поленюсь и десять раз, да даже двадцать раз прислать к тебе помощника с замечаниями.
– Жалко Костю, – вздохнула фальшиво Веста, отставив чашку, утратившую привлекательное тепло на край деревянного выступа сбоку, удерживающего кривую балку, подпирающую угол массивного навеса над крыльцом.
– Вест, – вздохнул устало Паша, опустив руки и поднявшись на первую ступеньку, опустился рядом, притеревшись бедром и плечом к её, – Ну что случилось? – участливо и абсолютно искренне поинтересовался друг, – Тебя обидел кто? С мужем поругалась?
– Тебе так трудно поверить, что я просто захотела на свежий воздух? – вздохнула девушка, даже не думая отодвигаться или возмущаться.
– Когда неожиданно всё бросают и подаются в какие-то ебеня, где даже сеть через раз ловит, то это либо коллекторы преследуют, либо убил кого-то... Ты убила кого-то?
Закатив свои невозможные синие глаза, Веста покачала головой.
Бытует мнение, что у любой и каждой девушки есть друг, с которым они, если вдруг что, поженятся. Паша и Веста были такими друзьями с малолетства. Вместе пережили и школу, и институт, и спробуждение сил, и первое разбитое сердце, и развитие бизнеса с нуля.
Пашке перепало неплохое наследство, обеспечившее неплохой старт бизнесу. Классное было время, когда они сутками не вылезали из пустого офиса и занимали сразу по несколько должностей. Это сейчас, спустя пять лет и полный штаб, и этаж повыше, и окна пошире. А тогда делили один дошик на двоих и верили в успех.
Вспоминая это все сейчас, Веста думает, что ни черта и не изменилось. Пашка как держал её под крылышком, курица наседка, так и держит. Вот любые попытки, так сказать, сепарироваться и приводят к скандалам. Всё-таки деревенька-то эта в восьмидесяти километрах от родного города.
– Мне стрёмно оставлять тебя здесь одну, – пожаловался друг, – Дверь хоть закрывается на замок?
– Если бы не закрывалась, я бы здесь не ночевала, – фыркнула Веста.
Дверь ничуть не беспокоила её ночью, а вот окна... Дребезжащие от ветра, мутные от грязи стекла действовали на нервы, но утомлённая долгой дорогой Веста и под этот шум смогла уснуть.
– Ты даже домой не заезжала, – не вопрос, а утверждение.
Она опустила взгляд на свою вчерашнюю мятую рубашку и пожала плечами:
– И что?
– Вещи привезу, – поднявшись и положив на макушку девушки ладонь, Паша растрепал и без того лохматые волосы.
– Что бы я без тебя делала, – улыбнулась она, на этот раз искренне.
– Да ну тебя, – отмахнулся Павел и беззлобно добавил: – Идиотина мелкая.
Бардового цвета шевроле, Веста называла этот цвет мажорским, забуксовал в раскисшей от ночного дождя земле и срываясь с места, обдал брызгами грязи бочину припаркованного ближе к заборчику нисана.
– Козёл, – привычно бросила она вслед другу и притворив скрипучую калитку, опустила в петельку крючок, который беспрепятственно можно открыть с внешней стороны, чтобы та не раскрывалась.
Поежившись, девушка решила, что будет досадно, а откровенно говоря тупо, слечь с продутой спиной в первый же день свободной деревенской жизни и вернулась в дом. В крошечной прихожке, касаясь пыльных курток деда, она пыталась выбрать ту, в которой будет удобно возиться на улице. Победила старая куртка цвета хаки с потертыми рукавами и порванным карманом, в который Веста было сунула руку с телефоном, но вовремя спохватилась и переложила во внутренний. Так точно не потеряет. Дедовы ботинки оказались велики, но под дополнительный шерстяной носок, отыскавшийся в неподъемном шкафу, чувствовалось комфортно.
Стянув с запястья тонкую черную резинку для волос, Веста собрала не особо длинные волосы в кривой хвостик с петухами. В доме можно было бы поискать расчёску, она помнит с детства, была у деда любимая коричневая, без двух средних зубчиков, но она не стала возвращаться, решив, что пожухлая листва не обидится на неё за непрезентабельный внешний вид.
Оглядевшись, она пыталась вспомнить, где видела грабли и зацепившись взглядом за кусок черенка, выглядывающего из грязно-желтого, понадеялась, что не наступит случайно на острые зубья.
Телефон во внутреннем кармане молчал и за физической работой получалось не думать.
Собирая листву в кучу, она старалась лишь огибать дорожки. Дорожки было громко сказано – утонувшие в грунте и частично поросшие мхом бетонные плиты. Несмотря на то, что мох сейчас был невнятного желтоватого оттенка, соскребать с бетона его не хотелось. Девушка помнила, как в щелях между плитами росли ромашки, не такие, как на клумбах в городе. У этих были крупные, ярко-желтые сердцевины и мелкие белые лепесточки, редко расположенные симметрично. Маленькой Весте нравилось срывать ароматные соцветия и растирать между пальцев, чтобы лёгкий цветочный шлейф шёл за ней по пятам.
Погрузившись в воспоминания, она не сразу заметила, что кто-то уже несколько минут настойчиво привлекал её внимание.
– Что? – растерялась она, обернувшись к боковой стене забора, за которой возвышался внушительный старый, но ухоженный домина. Рассматривать было некогда, внимание быстро перекочевало к неожиданному нарушителю Вестова спокойствия.
Ничего особенного, обычный мужчина средних лет. С такого расстояния без своих очков Веста не взялась бы уточнять предположительный цвет глаз. Темные волосы, да щетина. Не урод, но и не смазливый. Довольно молод, но хмурые складки на лбу и какая-то резкость в чертах делала его старше. А ещё немного жутким.
– Вы мне?
– Ну не себе же, – хмыкнул мужчина так, словно это Веста его отвлекает от дел, а не наоборот, – Родственница, говорю, что ли? А дед Толя где?
– Полгода уже как нет, – неохотно отозвалась девушка.
Сощурив глаза, Веста поборола желание оттянуть уголок глаза грязными пальцами. Видно стало не в пример лучше.
– Черт, – искренне и глухо выдохнул мужчина и уже громче добавил: – Классный был дед.
– Угу, – невнятно промычала Веста и вобрав побольше воздуха в легкие, бегло выдала, явно намекая на нежелание общаться: – Классный, клёвый, самый лучший. У вас всё?
– Какоя-то ты необщительная, внученька, – хмыкнул тот, водрузив на забор локти и девушка мстительно не стала предупреждать его о цветном крошеве старой краски, которая непременно оставит свой след на его черной куртке.
– Дедуль, картошку сажать приехал? – наиграно добродушно поинтересовалась девушка, – Сажай, к соседям не лезь.
– Какая картошка в марте? – удивился мужчина, но до него быстро дошло, что это просто попытка отвадить настырного собеседника, однако сдаваться так просто не собирался, преследуя свои непонятные сумрачные цели, – Да меня здесь десять лет не было, ностальгия, знаешь ли, а никого и нет уже рядом. Ты первая, кого я за сегодня встретил. Зовут-то как?
– Меня не зовут, я сама прихожу, – отмахнулась Веста, присев к аккуратной кучке собранного по двору мусора, чтобы той рукой, что в перчатке, освободить ржавые зубья граблей от налипшей листвы.
– Понять не могу, когда я успел тебя обидеть? – растерянно проговорил мужчина, наблюдая за соседкой, — Или ты ко всем такая дружелюбная?
– Мм, – понятливо протянула Веста, выпрямившись и откинув непослушный хвостик с лица, – Не помнишь значит.
– Что не помню? – тут же спохватился тот, возбужденно ухватившись руками за полугнилые доски забора.
– Игорь, давайте вы не будете портить отпуск мне, я, так уж и быть, не буду портить его вам, договорились?
– Да я как бы…
– Вот и замечательно, – перебила Алексея Веста и, развернувшись, направилась к покосившимся сарайчикам.
– Да стой ты, я же имя не называл, откуда ты его знаешь? Мы знакомы были что ли? – летели в спину вопросы, но девушка приказала себе не останавливаться. Прошлое должно оставаться в прошлом, особенно когда ты не хочешь его ворошить.

Глава 2

Утро началось с редко затихающего дребезжания стёкол в старых деревянных рамах – ветер ещё ночью разошёлся не на шутку, грозясь пустить весь её труд насмарку. Во дворе уже кружили принесённые откуда-то листья, сухие мелкие ветки и один одинокий порванный целлофановый пакетик.

Небо хмурилось, капризная погода диктовала условия, и Веста была вынуждена им следовать, даже не порываясь выйти без особой нужды на улицу.

Ближе к обеду ситуация совсем немного изменилась, в старой печке под дрова все ещё завывал ветер, пытаясь навести на гостью жути. Хоть Веста по документам и числилась единственным и полноправным владельцем этой земли и дома, она не могла отделаться от ощущения, что является не более, чем гостем. Старый дом ворчливо поскрипывал, словно обиженный на неё за долгую разлуку в полгода.

В тревожной тишине она отчётливо услышала хлопок, с которым хлипкая калиточка ударилась о забор и, вытянув шею, заглянула в окно. И верно. По дорожке к дому стремительно приближался Павел, нагруженный пакетами.

– Манал я твою деревню, Вест, – выдал он, распахнув входную дверь, – Все ямы собрал.

От Паши веяло суматохой, усталостью и дорогим одеколоном вкупе с ароматными пакетами, явно набитыми едой. Веста не смогла сдержать улыбку. Она преуменьшала, когда говорила про курицу наседку, теперь она могла жить тут по меньшей мере месяц и совершенно точно ни на грамм не похудеть.

– Ой, Павел Валентинович, откуда это вы такой красивый? – елейным голоском отозвалась девушка, оставив старые потёртые альбомы на диване и, поднявшись, отряхнув колени от пыли, подалась вперед, с любопытством проворной лисы заглядывая в крайний от неё пакет.

– Иди знаешь куда? – беззлобно ругается Паша и вручает самый увесистый пакет подруге, чтобы, освободив руку, позволить широкой лямке спортивной сумки съехать вниз, – Там в боковом кармане футляр с очками.

Сумка с вещами не такая уж и лёгкая, как кажется на первый взгляд, оттягивает руки вниз, но нести её недалеко, всего-то до свободной части дивана. Заветный футляр отыскивается быстро и Веста, наскоро протерев стекла салфеткой из того же футляра, с блаженством натянула очки на нос, довольно протянув вслух:

– О, HD качество, – и оглядела друга с головы до ног, отмечая заляпанные в серых разводах туфли и брюки, – Теперь вижу, – понимающе кивает и с неподдельным любопытством интересуется: – В какие поля тебя занесло?

– Ты вот знала, что трактор – это роскошь, недоступная простым смертным? – хмыкнул мужчина, оставив светлое пальто на спинке дивана, поленившись просить плечики.

– Сколько содрали? – со знанием дела уточняет девушка, пристроив кассету с яйцами на полке холодильника.

– Пятёру, – вздохнул Павел, отыскав свободный стул и устроив на нем свой зад, как будто в дороге не насиделся.

– Мне кажется тебя…

– Ага, оно самое, – перебил её Павел, состроив нечитаемое выражение лица, Веста не взялась бы утверждать какое именно, возможно досаду.

– Чай будешь? – предложила хозяйка, на полном серьёзе не понимая, куда пихать ещё один оставшийся пакет продуктов.

– Утешительный? – уточнил Паша.

– С малиной, – гордо добавила Веста.

– Как я могу устоять перед малиновым варением из запасов твоего деда? – тихо засмеялся мужчина, видимо, тоже припомнив что-то из детства.

Ну да, малину они как-то втроём собирали. Больше жрали, чем собирали, но все равно весело было, особенно когда Пашке жук в ягоде попался, ох и визгу было.

– Какой ты шкурный, – фыркнула Чернова и потопала в кладовую.

Крохотная кухонька нравилась Весте особенно, здесь все было родное и до боли знакомое из детства. Вон ту рамку на стене она обклеила макаронами лет в семь, полочки со специями они с дедом вместе вешали, девушка даже помнила какой длины там гвозди в стене их держали по сей день, и еще сотни мелочей, напоминающих ей то славное беззаботное детство.

– Еще не поздно сознаться, – вкрадчиво вклинился в её мысли негромкий голос друга.

– В чем? – спросила она, сделав вид, что даже не догадывается, о чем пойдёт речь.

– Во всем, – тут же ответил Паша, будто заранее репетировал, – Ты же знаешь, я все пойму…

– Даже тело в моём багажнике? – перебила его, пряча улыбку за чашкой ароматного чая.

– Я читал где-то, что хлорка скрывает запах трупачины и полицейские собаки не унюхают! Видишь? Я полезный!

– Дурак, – беззлобно фыркнула Веста, – Мне просто нужна передышка, вот и все.

– Давай тебе помощников наймем, ты много работаешь, – предложил Павел, решив проверить причины с рабочей стороны.

– Не хочу, – отмахнулась Чернова, – Понабежит студентов, учи их потом.

– Найдем постарше спецов? – попробовал ещё раз друг.

– Чтобы они пытались учить меня? – хмыкнула девушка.

– Да, ты права, эта твоя внешность…

– Моя внешность что? – насупилась Веста, опуская чашку со стуком на столешницу.

– Привлекает, конечно, инвесторов, но выгляди ты на свой возраст, глядишь не пришлось бы ходить с тобой за сигаретами.

– Когда в последний раз ты ходил со мной за сигаретами? – возмущённо.

– Два месяца назад, когда у тебя паспорта не оказалось. Я все помню.

– Зануда, – пробубнила под нос и сунула в рот ложку с вареньем.

– Но ты меня все равно любишь, – самодовольно заявил Павел, – А чья это там «бэха» припаркована?

– Переживаешь, что в моей жизни ты не единственный пижон на дорогой тачке?

– Конечно, уже извелся весь, – кивнул Паша, – От ревности.

– Это Игоря Заболоцкого, – сообщила ему Веста, с любопытством отслеживая изменения в эмоциях друга по его лицу.

– Это что, тот самый? – неверяще переспросил мужчина, следом грязно выругавшись и круто развернувшись на стуле, заговорщицки наклонился к ней, – Вест, давай ты со мной в город вернешься?

– Да успокойся, – тихо засмеялась она, – Он меня даже не помнит, двенадцать лет прошло.

– Да откуда тебе знать, помнит он или нет? – нахмурился мужчина, даже позабыв о недопитом чае.

Глава 3

В доме практически невозможно было поговорить по телефону, собеседник в динамике заикался и раздраженная Веста, прихватив вязанный кардиган, привезенный два дня назад Пашей, вышла на улицу.

Сырые доски крыльца без скрипа просели под тяжестью человеческого тела и с едва слышимым скрежетом выпрямились, когда Чернова бегло и опасно сбежала по узким ступенькам.

Она пересекла двор, обогнув лишь огромный орешник, и подобралась к покосившемуся от времени сарайчику, где когда-то дед держал курей, а потом стащил туда ненужный хлам, который следовало бы выкинуть, да куда ж в деревне его деть. Проверив на прочность, стоящую дном к верху ржавую бочку, Веста встала на неё и почти сразу умостила зад на краю низкой крыши.

– Теперь слышно? – поинтересовалась она, сожалея о забытых внизу сигаретах.

– Слышно-слышно, – отозвался собеседник немного гундосым голосом, – Так, когда ты вернёшься?

– Не знаю, Костик, – честно ответила девушка, бездумно блуждая по двору взглядом.

– К визиту этих, столичных, вернёшься? – продолжал допытывать помощник Павла.

– Вот к ним в любом случае вернусь, – вздохнула Чернова, – Паша сильно нервничает?

Не стоило вспоминать о лучшем друге, потому что "Помяни чёрта...". На фоне послышался характерный хлопок двери, какой-то неопознанный грохот и почти сразу недовольный голос Павла: "Это она? Скажи ей, что она коза" и снова хлопок дверью.

– Павел Валентинович просил передать, что ты коза, – сообщил Константин и прыснул, – Слышала, да? Вот он такой с позавчера ходит.

– Ну сделай ему кофе, – отмахнулась Чернова от колкой зубочистки-вины, – Секретутка ты или где?

– Меня еще никто так не оскорблял, – через минуту осуждающего молчания, протянул обиженно Константин, – Уйду я от вас, что вы без меня делать будете?!

Губы невольно дернулись в улыбке, помощник Павла был той ещё королевой драмы, но они его все равно любили, потому как парень был лёгким и весёлым, ну очень работящим и сообразительным.

Павел в свое время притащил бедного студента на подработку, где он его нашел – знает только Веста, она же и настоял на том, чтобы практику Костик прошёл тоже у них.

За год студент поправился, сменил общагу на съемную студию, влился в коллектив и активно готовился к защите диплома. Павел как-то поделился с подругой мыслью назначить парня руководителем отдела технической поддержки, потому как тот ладно чирикает с людьми и находит со всеми общий язык, осталось только дождаться корочки и официально повысить парнишку в должности.

Опустив ладонь на красноватые металлические листы крыши, Веста словно пыталась впитать то еле ощутимое тепло, которым успело наделить их солнце, с утра ярко светившее на небе. Грязь сохла медленно, но еще медленней ползла по затопленной дороге соседская «бэха» в начале улицы, Веста гадала – встанет или нет? Но потом разглядела за ней ниву и расслабилась, если что – вытягивать не ей.

На тусклом экране телефона светилось время завершения разговора и круглая рамочка с улыбающимся Костиком. На возвышенности удалось поймать даже слабый интернет, но этого хватило, чтобы на телефон хлынул поток уведомлений с различных социальных сетей и, конечно, почты. Лайки, чужие новости и почтовый спам её мало волновали, другое дело, что среди них отыскалась простыня претензий, которую девушка не горела желанием открывать, чтобы прочесть в полном объёме.

Если бы она знала, что высветится в сети и экран тут же загорится новым вызовом, она бы на эту крышу ни за что бы не полезла.

Имя абонента согнало с Черновой все зачатки хорошего настроения после беседы с Костиком, оставив то тяжёлое в котором она варится несколько дней подряд.

Велик был соблазн смахнуть красную кнопку, но Веста, нехотя, взялась за зеленый и отвёла в сторону, приняв вызов. Острая нехватка никотина ощутилась в легких особенно ярко. Человек в динамике все говорил и говорил, на повышенных тонах, не заботясь о том, что Веста не успела даже поздороваться. Еще бы. Женщину по ту сторону связи волновало только то, как бы она не скинула вызов раньше, чем она успеет высказать все, что созрело за дни её отсутствия.

Веста всегда считала себя взрослой женщиной, решающей проблемы лицом к лицу, но судьба посмеялась и загнала в условия, где её принципы не работают.

– Ведьма, – возмущенно окрикнула её собеседница, – Ты что, не слушаешь меня?!

Вот тут-то Чернова и решила, что хватит, пожалуй, на сегодня, и сбросила вызов.

Пальцы, сжимающие тонкие бока телефона похолодели, но Веста заставила себя выдохнуть и посмотрела вниз. Ноги до бочки не доставали и её ржавое дно доверие не внушало. Вдруг она спрыгнет и провалится? Цыкнув, Чернова мысленно отругала себя за трусость и, упираясь руками в край крыши, сползла вниз, ухитрившись поставить ноги не в центр, а на выступающие края. Держась за слив, девушка спрыгнула на землю и отряхнула друг о друга грязные рыжие руки. Штаны, скорее всего, тоже заделаны, но она не сильно по этому поводу парилась. Одернув кардиган, Чернова проигнорировала вибрацию нового вызова, сунула телефон в карман и направилась на слабых ногах к крыльцу, где утром бросила полупустую пачку сигарет. Зажигалка привычно отыскалась внутри и приятной тяжестью легла в руку, но из дрожащих пальцев просто выпала. Почему-то именно это стало таким обидным, или стало спусковым крючком, последней каплей... Выдернув изо рта сигарету, Веста сжала ее в ладони, ломая хрупкий мягкий стержень, и накрыл тыльной стороной глаза.

– Эй, ты в порядке? – раздался за спиной голос вездесущего соседа.

Веста вздрогнула и отняла руку, резко вдохнув отрезвляющего воздуха.

– Всё нормально, – резче, чем следовало бы, ответила девушка и развернулась.

– Ага, – кивнул хмурый Игорь, – Я вижу.

Шагнув ближе, чем невольно насторожил Весту, мужчина наклонился и подобрал серебристую зажигалку. Выпрямившись, он не протянул, он вложил её в холодную руку девушки.

– Может валерьянку поискать? – предложил Игорь, оценив бледность хозяйки участка.

Глава 4

– А Пашка-то где? – любопытствовал старичок, натирая давно не белым полотенцем пыльную трёхлитровую банку.

– Скопытится скоро Пашка на своей работе, – негромко отозвалась Веста, нарезая мягкий домашний пирог, – Приезжал вчера.

– Значит до сих дружите, – сделал вывод Иван Васильевич, заулыбавшись еще шире, – Молодцы. Игорь, а твои-то все где? Целая же банда была.

– Не могу похвастаться той же сплоченностью, – грустно улыбнулся Игорь, – Разъехались кто куда.

Веста со старичком разговаривали так просто и легко, что Игорь диву давался. Он и половины деревенских не помнил, кого затрагивали в беседе. Больше всего его интересовал некий Павел, судя по разговору – лучший друг Черновой. Игорю хотелось узнать наверняка, насколько те были дружны, и дружба ли вообще была между ними.

– Ларка-то, как замуж выскочила, так больше и не приезжала, – рассказывал старичок про внучку, потягивая из кружки прохладный компот.

В беседке, увитой многолетним виноградом, сиделось уютно на старой, но крепкой скамейке с изогнутой спинкой, и металлический длинный стол с полочкой под столешницей хорошо вмещал чашки с зерном для кур, подвявшей травой для кроликов, и очистками овощными для уток, совершенно не мешая развернувшемуся на другом конце чаепитию.

– А вы молодцы, что приезжаете, – воодушевлённо вещал старик, – Жаль Толька не дожил, как он тобой гордился, Вестушка. Всех твоих родственничков поганой метлой гнал, одна ты для него существовала и всё. Даже мамку твою, и то вычеркнул из своей жизни. Заберет тебя в середине мая и только к первому сентября, да с неохотой, возвратит. Игорь, а твои-то чего? Я думал дом продали.

– Хотели, – кивнул Игорь, незаметно бросая на притихшую и, кажись, погрустневшую девушку взгляд, – Да я не дал, сам выкупил. Память все-таки. О бабушке.

– Хорошая женщина была, – вздохнул старик, – А какие пироги пекла – сказка. А клубника? Все же клубникой засаживала, а потом детей отлавливала. Ягода еще белая, только-только краснеть начинает, а Тёмка Свиридов тут как тут, – тихо засмеялся Иван Васильевич, припоминая, как всё тот же Артём огородами ноги уносил.

Отпустил дядь Ваня только ближе к ночи, до глубины души тронутый вниманием молодых.

Веста шла по дороге в сторону дома, и по одному отправляла из ладони в рот грецкие орешки прошлогодние, бережно очищенные по четвертинке и по-родственному щедро отсыпанные Иваном Васильевичем прямо перед выходом со двора в руки. Руки Игоря были заняты банкой с компотом, таким же вишневым, как и тот, что они распили на троих.

– Веста, – негромко позвал Игорь, привлекая внимание девушки, – Ты расстроилась, да?

– Полгода – это очень мало, – немного подумав, отозвалась Чернова, – Я еще не привыкла. Иногда, в городе, вечером в квартире, мне хочется набрать номер домашнего и позвонить ему. Пожаловаться на вечно работающего Пашу, на пробки и кофе, который я не умею варить.

– Дед знал о твоём любовнике? – удивлённо переспросил Игорь, едва не выронив банку.

Веста, казалось, удивилась не меньше, растерянно выдав:

– Причём тут Паша?

– Ну, – неловко протянул мужчина, – Возможно я случайно подслушал вас вчера, но оно и не удивительно, вся деревня слышала «Снимай штаны!».

Веста захохотала, так громко и заразительно, что Игорь не сдержал улыбку:

– Так что, скажешь, что мои выводы неверны?

– Совсем не верны, – выдохнула девушка, успокоившись, но улыбка еще тянула её губы в стороны, – Он мой единственный и лучший друг. Ну что я сделаю, манера общения у нас такая. А так он классный, конечно, зараза.

– Прости? – растерянно уточнил Игорь.

– Говорю, будь у нас род переплетен, он непременно был бы моим, а так бесполезно и дружим дружбу.

– Ты зрячая? – негромко спросил Игорь.

– Бить будешь? – весело поинтересовалась Чернова, отправив последний орешек в рот и отряхнула руки от шелухи.

– Что? Нет! Просто неожиданно…

– Неожиданно, – передразнила Веста, – А потом я тебя не знаю, не знаком и здороваться нас не учили, – вздохнула девушка и было хотела возобновить путь к дому, но Игорь остановил.

За той тирадой явно крался болезненный опыт – люди всегда боялись того, чего не понимали, несмотря на все общественные течения, пропагандирующие терпимость и понимания к братьям нашим от других отличающимся, было тяжко знакомиться, дружить, общаться и еще трудней открываться кому-то постороннему. Едва знакомому.

Прямо здесь и сейчас Игорю было важно вложить в неспокойную голову девушки мысль, что он не имеет ничего против «иных», и выбрал для этого самый действенный способ – поцеловать.

Веста ощутила себя немного пьяной, ощутив на своих губах чужие, теплые и с тонким вкусом вишнёвого компота. Прикосновение пропало так же резко, как и появилось.

– Убедилась? – хмыкнул мужчина, сдержав нервный порыв смеха.

– Посреди улицы. Срамота-то какая, – закатила глаза Чернова и, вытянув из рук Игоря свою драгоценную банку с плавающими в ней вишенками, направилась к калитке.

– Кто бы вот меня еще осуждал, – тихо засмеялся Заболоцкий, оперевшись локтем на свой невысокий забор.

– Кто, если не я, – пожала плечами Чернова.

– Эй, колючка, – окликнул её сосед, и когда та обернулась, предложил, – Пошли завтра в лес?

– Послезавтра, – поправила его Веста, – Мне завтра в город надо.

– Значит, послезавтра, – кивнул мужчина, провожая ту взглядом, в частности обтянутую джинсами задницу девушки, и бубня себе под нос, зашел к себе на участок, направляясь к дому.

В деревню Заболоцкий приехал с девушкой, познакомились на празднике у общих друзей, и мужчина возьми да пригласи, а она согласилась.

Только сбежала девица через два дня. Изнеженная городской жизнью, она не ожидала, что привезут ее реально в деревню. Заболоцкий погрустил, а потом увидал соседку – высокую, всю какую-то тонкую и забавно смотрящуюся с косым хвостиком, и в большой для неё куртке, явно чужой.