Любимый друг

Глава 1

 Он был гадом. 

 Самым настоящим – красивым, высоким, обольстительным гаденышем, сводящим с ума всех представительниц прекрасного пола вокруг. Это, конечно, не грех, а вот то, что он, добившись очередной прелестницы, уходил от нее утром, не попрощавшись и после этого не брал трубку – вот за это его и гадом назвать мало...

  Ох, как часто я слышала всевозможные ругательства в его адрес! И цензурные и... не очень. Девчонки, из нашего университета, сидя на парах и глотая слезы, жаловались друг другу на этого самца. И истории у всех были одинаковые: обаял, пригласил, ухаживал, добился доступа к телу и – все. Далее делал вид, что ничего и не было. Я едва сдерживала смех, когда моих ушей касались эти душещипательные речи пострадавших. И ведь все знали про нашего университетского сероглазого Казанову – слух о его злодеяниях прокатился по всему ВУЗу. Знали, но глупеньких барышень у него меньше не становилось. И даже, из года в год, прибавлялось – никто не отменял наивный приход первого курса, который уже в конце декабря рыдал почти полным составом, исключая мужскую половину и парочку явных "дурнушек". А я, повторюсь, слушала про это смеясь вот уже пятый год и даже испытывая некоторую гордость. Гордость за то, что в моей постели он побывать так и не сумел. И я не стала для него очередной "одной из"...

  Хотя вру, сумел, но это было еще тогда, когда мы находились в весьма нежном возрасте. Потому как с Мишкой Ленским, а именно так звали нашего Казанову, мы были соседями. По дому, по подьезду и даже по этажу. Мы дружили лет с десяти, с тех самых пор как он переехал жить на мой этаж, в квартиру напротив, да еще и пошел в мою школу, где мы просидели за одной партой шесть лет. Наши родители тоже дружили, у отцов была одна и та же страсть – турпоходы. Вот мы с Мишкой и ночевали пару раз в одной палатке.

 А закончив одиннадцать классов, мы с Мишей приняли решение поступать в близжайший университет, на один факультет. Где не закончилась, а даже более теснее и продуктивней продолжилась наша соседско-школьная дружба: мы делились пропущенными лекциями, вместе готовились к сдаче сессии и, если попадалась парная работа, брали в напарники друг друга. Там же, и так же вместе, выкурили однажды по первой сигарете, выпили по первой крепкой рюмке и даже вместе лишились невинности... нет, не на одной кровате, но в одной квартире. В которой, проснувшись по утру, Мишлен (так Мишку называли самые близкие друзья), борясь с похмельем, и в следствии этого плохо соображая, поспорил с таким же, не совсем адекватным Пашкой. Он был хозяином квартиры где мы тусили, нашим же одногруппником, и по совместительству, ставшим после этой ночи, моим парнем. Предмет спора – ящик армянского коньяка, условие –  что Мишка за год обласкает минимум двадцать студенток ВУЗа, в котором мы обучались. 

 Спор нам всем показался забавным, ребята "зарубились", а чтобы все было честно, решили выбрать в качестве доказательства каждой Мишкиной "победы", записку от "побежденной" девушки. Хоть пару слов, с именем в конце и с номером телефона... Предложила это, наверно тоже не совсем дружная с головой я и сама же подписалась проверять Мишкин результат, обзванивая девушек по вечерам, когда рядом находились и Мишка и Пашка.

  К концу мая Ленский выиграл спор. А выигранным коньяком мы отмечали окончание первого курса... 

 Вот с тех пор наш Мишлен и ударился во все тяжкие. Для всех девушек, он был неоспоримым гадом, коим я его, в принципе, тоже считала, но для меня, все же – хорошим и даже любимым другом. Другом, с которым мы прошли многое, и другом о котором я знала все. Впрочем, как и он обо мне... 

 Сказать, что Ленский не пытался меня соблазнить, я не могу. Пытался. Но так как я была свидетелем почти всех Мишкиных соблазнений девушек и доподлино знала, как он это делает – на корню обрывала все его попытки. Да и попытки эти были и не попытки вовсе, а так, шуточное "разводилово", которое постепенно переросло в наш специфический еженедельный ритуал: он изображал "подкат", а я делала вид, что ведусь. Однако ничего лишнего, ни он, ни я, себе не позволяли... Но это все равно очень бесило моего Пашку. Он упорно не хотел принимать нашу дружбу, говорил, что такой дружбы не бывает и что то, что мы до сих пор не переспали, это лишь временный нюанс... 

 Я, считая себе влюбленной в Пашу, решила не мучать своего парня, и свела до минимума общение с любимым другом... но только на глазах у Пашки. Ведь наше соседство никто не отменял. И мы с Мишленом довольно часто встречались на лестничной клетке, когда выходили покурить... 

 Спустя некоторое время, после трех с половиной совместных лет, с Пашкой я рассталась. А точнее он со мной. А еще точнее... впрочем, не важно. И вот уже почти год я не заводила никаких отношений. Перед моими глазами был самый скверный пример мужской непостоянности и я все время боялась нарваться на такого же, как Мишка. Но, как бы противореча самой себе, упорно и с удовольствием продолжала с ним дружить. Чем раздрожала своего бывшего, и выводила из себя всех Мишкиных бывших, которые повально и не скрывая этого, удивлялись таким нашим отношениям... Не удивлялись лишь наши самые близкие друзья, которых к счастью, было немало.

 Вот и сейчас мы, небольшим составом нашего потока, отсидев в аудитории три пары, сидели в кафе. Пили кто кофе кто пиво и, закончив обсуждать предстоящую защиту дипломов, только-только приступили к обсуждению очередной Мишкиной барышни. Причем наш состав, в большинстве своем, был мужским, других девушек сюда на такие беседы не приглашали, и лишь мне было позволено присутствовать и даже коментировать. Ибо присутствующие здесь парни, давно ко мне привыкнув, были совсем не против.

Глава 2

 – Мне вот интересно, – обратился к Мишлену Толик, самый умный и талантливый, а потому до сих пор одинокий, студент нашего курса. – Ты когда-нибудь остепенишься?

 Мишка, отпив из высокого бокала безалкогольного пивка, так как был сегодня за рулем, и звучно ставя его на столик, ответил:

– Сам искренне на это надеюсь, – Ленский глубоко вздохнул, давая понять, что говорит серьезно. – Надеюсь, что мне попадется та, от которой мне не захочется уйти утром. И с которой захочется... просто проснуться...

– А почему ты вообще по утрам уходишь? – спросил Сашка, добродушный и милый парнишка, который первым, среди нас всех, решил связать себя узами Гименея и, вот уже как полгода, был счастливым мужем.

 Мишка скривил недовольную мину:

– Вот не хочется всех этих, утренних, сюси-пуси: а ты меня любишь? А пойдем сегодня сходим куда-нибудь: пообедать или поужинать? А давай познакомлю с мамой... Не дай Бог! И поэтому я стараюсь слинять еще до того, как они проснутся.

– А если все таки проснулась раньше? – поинтересовался Толик.

– И тут у меня есть своя схема, – подмигнул Мишка Толику. – Я сразу ее ласково прошу приготовить мне завтрак, желательно яичницу. И пока юная дева долго ищет сковородку, а иногда они, не поверишь, и кухню-то не сразу находят, так как там практически не бывают, я быстро одеваюсь и тихо сваливаю.

– Ага, – влезла я в разговор. – И являешься за завтраком ко мне.

– Являюсь, – согласился он. – Являлся и буду являться. Ты, Мил, в отличие от многих, умеешь готовить. И готовишь вкусно. Вкуснее тебя готовит, разве что, моя мама. И то, только лишь потому, что она – мама и я, несмотря на то, что ее здесь сейчас нет, обидеть мамочку все равно не могу.

– Ладно. Про Милкин талант мы все знаем. Не раз отмечали с ней ее день рождения, – улыбнулся Толик. – Ты про вчерашнюю барышню по-подробней расскажи...

– А что о ней рассказывать? Такая же, как и все, – ответил Мишка и бросив на меня свой взгляд, тут же его отвел...

 Вчерашнюю?! Вот поганец! И не стыдно ведь. Ну ладно, выдавать любимого друга перед другими я не буду. Потом по башне ему настучу.

– Ну, грудь там, попа... может, татушки какие, или пирсинг, как у той, с которой ты в прошлом месяце отжигал? – не унимался Толик. Его всегда и больше всех интересовались самые щепетильные подробности интимных встреч нашего Казановы.

– Грудь, как грудь. Вроде трешка. Попа, как попа. А других украшательств я и не заметил, – пожал плечами Мишлен, а я криво усмехнулась.

– Блин, раньше твои истории прям пестрили уникальными деталями, – покачал головой умница Толик и, допив свой бокал с пивом, поднялся из-за стола. – Я пошел тогда... Завтра все в силе?

– Да, подтягивайся к четырем, – кивнул Мишка и Толик, попрощавшись со всеми и оставив на столе деньги за пиво, направился к выходу. Когда за ним закрылась дверь, Сашка, провожая Толика взглядом через окно кафешки, вдруг сказал:

– Чего-то Толик в последнее время уж очень помешался.

– На чем? – не поняла я.

– На сексе. Все разговоры только про это, – ответил Саша. Я улыбнулась:

– Просто, нашему Толику пора о нем не только говорить, но и заниматься.

 Сашка тоже улыбнулся, повертел в руках чашку с кофе и одним глотком допив остатки, тоже полез в карман за деньгами.

– Ты придешь? – спросил у Сашки Мишлен, когда тот протянул ему руку для пожатия.

– Да, мы с Наташкой придем, – ответил он, выделяя интонацией имя своей жены.

– Точно. Извини, вечно забываю, что ты у нас теперь женатик, – Мишка криво улыбнулся, пожимая Сашке руку. Сашка точно так же улыбнулся ему в ответ, чмокнув меня в щеку, и тоже покинул кафе.

 Мы с Мишленом остались вдвоем. Я продолжала усмехаться, а мой любимый друг с непониманием смотрел на мою усмешку.

– Ты чего? – спросил он вдруг.

– Да вот, сижу гадаю, с чего это ты решил начать врать своим друзьям? – лукаво поинтересовалась я у него.

– Это когда это?

– Это сейчас это. Не был ты этой ночью ни с какой барышней.

 Мишка допил свое пиво и отодвинул бокал:

– А с чего ты это взяла?

– Ну во-первых, – загнула я палец, – Толик прав: ты обычно не скупишься на детали...

– А может я тебя постеснялся? – перебил он меня.

– С каких это пор? – засмеялась я и продолжила, загибая второй палец: – Теперь, во-вторых: ты никогда не приводил девок к себе домой. А эту ночь ты точно провел у себя дома, – Мишка в удивлении приподнял брови, а я пояснила: – Где-то в час ночи меня разбудил мой мочевой пузырь и я отправилась по его зову. Когда я шла по прихожей, услышала как хлопнула общая дверь в холе и по привычке посмотрела в дверной глазок, ты в этот момент заходил в свою квартиру... и на тебе были одеты лишь твои любимые домашние шорты...

– Может я все таки решил привести...

– Ой, не чеши! – на этот раз я перебила его. – Ты бы ребятам первым делом об этом сказал.

 Мишлен широко улыбнулся и, по-шпионски оглядевшись, тихо сказал:

– Хорошо. Раскусила. Дома я был вчера. Лигу чемпионов смотрел.

 Я покачала головой, мол, я и не сомневалась, а потом спросила:

– Ты мне расскажи лучше – зачем соврал?