Любимый враг отца: Любовь под прицелом

Пролог

«Найди в себе силы, чтобы простить меня за то, что я так поступил —

Мои руки обагрены кровью.

Я смотрю на своё отражение

И не могу понять, кто же я?

Ты бы любила меня сильнее,

Если бы я убил кого-нибудь ради тебя?

Я убил кого-то ради тебя.

Ты бы сдала меня,

Зная, что я в бегах?

Или укрыла бы меня,

Когда моё лицо в репортаже новостей?»

Вольный перевод отрывка песни If I Killed Someone for You by Alec Benjamin.

Я знаю, что Владу не привыкать к избиениям. Разбитые костяшки, темно-синие отпечатки чужих ботинок на ребрах, бесконечный металлический привкус на языке. Эти вещи, кажется, знакомы ему с самого рождения. Однако он всегда выходит из драки победителем, хоть порой и полуживым, если на него кидается толпа.

Я прекрасно понимала, что если свяжусь с Владом, то повяжу сама себе петлю на шею. Петля, что свисает не с потолка, а крепко повязана с гирей, которая со смертельным безразличием тянет на дно. Свинцовые воды уже давно сомкнулись над моей блондинистой головой, и ни один луч света не решается проникнуть сквозь стальные воды. Воздуха совсем мало, а легкие скоро разорвет от напряжения.

Влад заходится лающим кашлем, отхаркивает сгусток крови на пол, шаркая в сторону кровати. Я наблюдаю из-за приоткрытой двери, сжимая пластиковый контейнер аптечки дрожащими пальцами.

— К черту, — мужчина прикрывает глаза, оказавшись в постели. Он позабыл закрыть дверь в спальню, что сыграло мне на руку. Знаю, о чем он наверняка думает. Никто не решится явиться к нему в комнату до утра. А на рассвете он разберется со всеми новыми синяками, порезами, что обязательно обратятся в вереницу шрамов, вечно напоминающих о сегодняшнем вечере. Сейчас ему необходимо было просто поспать. Несколько часов сна. Хотя бы полчаса. От этого осознания сердце болезненно сжимается. Он не привык принимать помощь от других, а меня убивает, что он попал в эти разборки из-за меня. Точнее из-за своей ревности.

Влад переворачивается на бок, глухо прорычав несколько бранных слов. Он слизывает засохшую кровь с губ.

Телефон в кармане надоедливо продолжает жужжать, каждый звук лезвием проходится по воспаленному разуму. Отец пытается найти меня, не понимая, что он — последний, кого я хочу видеть сейчас. Глаза не могут оторваться от Влада. Он никак не уснет. Неудивительно: кровь наверняка еще кипит от адреналина недавней потасовки.

— Как же заебало его неуемное чувство вины, — сипит побитой собакой Влад. — Не бери в голову, милая. С твоим воспитанием все нормально. А он все еще жив, потому что твой отец.

— Я просила тебя остаться со мной. — Смело шагаю в комнату. Скрываться более нет смысла: он меня заметил. — Это было опрометчиво и глупо…

— Что именно? Защищать твою честь?

Строго поджимаю губы и встаю на колени возле постели, открывая аптечку.

— Ты ведь знал, что Тагир приведет толпу. Почему пошел один?

— Потому что никто не смеет трогать любовь всей моей жизни. И тебя я способен защитить в одиночку.

Мои щеки вспыхивают, и мы замолкаем. Тишина звенит льдом, что только-только покрывает озеро моего сердца. Дрожь в пальцах унять неимоверно трудно.

Влад, похоже, находит новый источник сил и присаживается, свесив ноги с кровати. Он глядит на меня с интересом хищника, что не собирается по-настоящему нападать. Лишь позубоскалить, порычать, чтобы напугать. Спугнуть, дабы я трусливым зайцем ускакала от серого и клыкастого волка из детских сказок. Сказок, что ему никогда не рассказывали, но он мельком слышал от других детей.

Я уже собираюсь достать перекись и бинты, как Влад резко склоняется ко мне и накрывает разбитыми губами мои уста, утягивая в глубокий поцелуй. Я чувствую соль его крови, но не сопротивляюсь, отдаваясь потоку. Его язык скользит по моему, переплетая их. Кажется, вот-вот я захлебнусь от волны эмоций и ощущений, что захлестывают меня.

— Я не стою твоих страданий, — заявляю я, когда Влад прерывает поцелуй, чтобы отдышаться. Пальцы Влада скользят по пуговицам моей блузки, расстегивая их, а задумчивый взгляд упирается в пол. Вдруг он одним молниеносным движением закидывает меня на кровать. Шелковые простыни холодят разгоряченную кожу.

— Не стоишь, говоришь? — Он опускается к моему уху, горячо выдыхая и пачкая чистую одежду кровью. — Тогда какого хрена ты здесь, милая лгунья? Почему касаешься меня? Пытаешься вылечить? Не сдаешь своему отцу? Я защищаю тебя от других ублюдков, но от себя самого вряд ли смогу…

Его правая рука сжимает мою грудь, и мурашки бегут табуном диких лошадей под кожей. Каждая частика моего тела желает Влада, чтобы он придавил меня к матрасу, раздвинул мои ножки и заполнил мое лоно своим членом. Кажется, он считывает все мои потаенные желания, потому что его влажные пальцы уже наглаживают внутреннюю сторону бедра, из-за чего в трусиках становится жарко и мокро.

Я прикусываю нижнюю губу, предвкушая, какая же горячая ночь нас ждет. Могла ли месяц назад я представить, что буду так лежать под лучшим другом отца и умолять его, чтобы он меня трахнул? Могла, конечно же, но не знала, что все это станет реальностью…

1 глава. Нежданный гость

С самого утра дом пребывает в настоящем хаосе из-за подготовки ко дню рождения отца. Мы с младшей сестренкой — Дашей — испекли любимый медовик отца, а старший брат — Сережа — съездил в город и купил алкоголь, свечки в форме цифр: четыре и пять, что вместе складываются в сорок пять. К тому же мы с Дашкой поручили Сереже купить и сам подарок: сувенирную казачью шашку, потому что отец коллекционирует искусственные мечи и кинжалы. В нашем загородном доме отведена отдельная комната под его коллекцию.

Я же, в свою очередь, взяла на себя уборку, готовку остальных блюд и встречу гостей, потому что даже в свой день варенья папа решил не отпрашиваться с работы. Отец наш служит в полиции, и порой, кажется, что работа ему важнее семьи. По этой причине от него когда-то ушла мать, бросив троих детей. Она не пожалела даже Дашку, которой тогда было всего полтора года. Я понимаю обоих родителей: маме, как и любой женщине, жизненно необходимо внимание и романтика, которые ей дает новый супруг, а папа с детства мечтал работать в полиции и для него это — дело всей жизни. Мы не смогли оставить его в одиночестве, да и на маму была слишком сильна обида, поэтому поддерживаем контакт только с ним. И если Сережа съехал от нас, потому что пошел по его стопам и поступил в академию в Омске, то я осталась, чтобы помогать ему в быту и с воспитанием Даши, которой не хватало женского влияния. Из-за этого я отложила свое поступление в академию искусств. Мы договорились с братом, что сначала он закончит обучение, а уже затем и я стану свободной пташкой.

Уход матери сплотил нас по-настоящему.

За всеми бытовыми делами я и не замечаю, как наступает вечер, и гости начинают съезжаться к нашему уютному домику в Ленобласти. Я быстро сменяю грязный фартук на легкое платьишко лимонного цвета, делаю наспех укладку, доверив Дашке встретить первую партию гостей, и легкий макияж в светлых тонах. Не люблю тонну косметики на лице. Хотя и восхищаюсь девушками в интернете, которые умеют делать яркие и броские образы, благодаря косметическим средствам.

— Ну что, готова, принцесса? — Посмеивается брат, когда я спускаюсь в столовую. Я толкаю его локтем в бок и улыбаюсь. В помещении царит полумрак, чтобы отец не увидел сюрприз, когда будет подъезжать к дому. Возле стола толпятся добрые друзья семьи, которые всегда поддерживали нас, а мы помогали им. Дашка стоит на высоком табурете и ставит свечки.

— Не переживай, Лина. Огонек я ей не доверю.

Сережа подмигивает и двигается вглубь комнаты. Вдруг столовую озаряет свет фар. Сережа зажигает свечи, я прошу умную колонку включить праздничную песню Юры Шатунова — любимый исполнитель отца — и беру торт в руки. Гости с подарками в руках затаивают дыхания и встают позади меня. Я присаживаюсь на корточки, чтобы Дашка тоже смогла держать тортик для любимого папы. Да, торт выглядит не очень презентабельно, но зато приготовлен с душой.

Слышим, как щелкает замок в прихожей и хлопает дверь. Звук расстегивающейся молнии, и песня становится громче именно в тот момент, когда отец заходит в столовую. Не зря я долго мучалась и настраивала тайминги колонки!

— С днем рождения тебя! С днем рождения тебя!

Поем вместе с гостями, а на уставшем лице отца расцветает довольная улыбка и в уголках глаз скапливаются слезы.

— Да ну, не стоило… — Смущенно отмахивается он. Он всегда был таким: любит делать подарки другим, а сам не умеет их принимать. Однако он все равно подходит к нам с Дашкой и тоже присаживается на корточки.

— Загадывай любое желание, пап, — шепчу тихо, чтобы услышал только он.

— У меня всегда только одно желание: пусть мои дети будут здоровы и счастливы.

Он задувает свечи. Полупрозрачный дымок от них вьется к потолку. Дашка восхищенно пищит. Песня сменятся другой, а Сережа включает свет. Гости взрываются аплодисментами, после которых все начинают переговариваться, шушукаться, а кто-то спешит поскорее поздравить отца. Я ставлю торт на стол, заполненный различными яствами: брускетты, индейка в медово-соевом соусе с прованскими травами, картофельное пюре, различные салаты и закуски, алкоголь и соки.

Не успевают все сесть за стол, как пространство прорезает дверной звонок. Я вопросительно вскидываю бровь и гляжу на брата. Кажется, он считывает волнение в моих глазах. Отец интересуется:

— Мы еще кого-то ждем?

— Вообще-то… нет. Все, кому я рассылала приглашения, уже здесь, — отвечаю я, прикусив внутреннюю сторону щеки. Страх, что это могла быть мать, схватил сердце в ежовые рукавицы. Только ее здесь не хватало. — Я открою.

Улыбаюсь отцу и выхожу в прихожую. Шаг почему-то замедляется, сердце гулко стучит в ушах, ладошки покрывает испарина. Если это она, я попрошу ее уйти и не портить отцу праздник.

Однако, открыв дверь, я теряю дар речи. Хотя тяжелый груз и падает с плеч. Это не мать. На пороге стоит высокий мужчина в черном пальто.

— Добрый вечер, — хрипло произносит он. — Здесь проходит день рождения самого смелого полицейского Петербурга?