Любовная связь

1

Тьма крепко держала меня в объятиях. Я плыла в ней, словно в воде, практически не задевая каменного пола мягкими тапочками-туфлями. Я слышала шорохи множества тканей и шум, создаваемый толпой кадемов-первогодок, которым только предстоит впервые столкнуться со мной — магистрис проклятологии высшей категории Серена Вилмарт. И я обожала издеваться над отпрысками алмазных семей! А больше всего мне нравилась моя абсолютная безнаказанность… в пределах разумного, конечно.

— Почему здесь так темно?! — воскликнул какой-то парнишка, и ему шипя ответила девушка.

— Разве не слышал? Тот, кто сможет преодолеть антимагическое проклятье магистрис Вилмарт и зажечь свет в коридоре, будет получать высшую оценку на всех ее экзаменах до конца обучения!

Да, это было правдой. Я действительно обещала освобождать от экзаменов и ставить ту оценку, которую заработали в среднем по сумме контрольных работ. Вот только за прошедшие десять лет, что я преподавала в академии, еще никто не смог преодолеть моего проклятия. Даже многоуважаемый ректор. Впрочем я не могла поручиться, что он не был способен. Скорее просто не хотел меня расстраивать.

— Будто это чудовище способно на добрые дела! — хмыкнул третий кадем. Они топтались в кромешной тьме у входа в кабинет, а я стояла на небольшом отдалении от толпы и выслушивала озвучиваемые недовольства… чтобы было на ком отыгрываться в первую очередь.

— Замолчи! — опасливо одернула его первая девушка. — Магистрис Вилмарт вот-вот придет! Если она тебя услышит!

— И что будет, если она меня услышит? — набычился третий парнишка, хамовато шикая на девушку. — Вот что она сделает мне, наследнику горнодобывающей корпорации Фарелл?

— Известнейший магистр Алькейн Шангер тоже так говорил, — вступился за меня третий кадем. — Кончил плохо, если кто не знал.

Магистра Алькейна Шангера я все еще помнила. Три года назад он бахвалился, что именно он — лучший проклятийник королевства. Вызывал меня на официальное соревнование в Королевские Палаты, куда я явиться естественно не могла. Зато я, обращаясь с ним нахально, смогла перенести соревнование сюда, в подземный тренировочный зал, где в мгновение ока доказала, что он «лучший с конца». Насколько мне было известно, он до сих пор не мог снять наложенное мною проклятие.

— Мяу! — Нита вышла передо мной и села у моих ног.

Кадемы замешкались, зашевелились, зашелестели форменными одеждами. Бордовые пиджаки и брюки были практически неразличимы в кромешной темноте даже для меня, проклятийницы с особенным зрением. Зато моя жилетка алого преподавательского цвета словно сияла, как Кровавая Звезда.

Моя кошечка, мой фамильяр, полосатая голубоглазая Нита. У нее глаза были того же демонически голубого цвета, что и у меня. По признанию дарителя, именно поэтому именно Нита была выбрана им для меня. Позволив себе скупую улыбку, я наклонилась и взяла кошку на руки. Прижавшись к моей груди, зарывшись головой в завязанные свободным бантом завязки моей белоснежной блузки, Нита заурчала.

Наследник Фареллов назначен моей первой жертвой. Его непомерная гордыня за то, что он не заработал, а получил по факту рождения, меня раздражала. Мы все, кто учится сейчас или учился когда-либо, были детьми обеспеченных родителей, но кто-то в большей степени, кто-то в меньшей. И я всегда ненавидела градацию элитарности по уровню дохода родителей. Я сама родилась в семье поскромнее и пострадала от завышенного самомнения отпрысков тех, кто был побогаче.

Сделав всего один шаг во тьму, я появилась перед носом Фарелла одновременно со вспышкой тысячи свечей, освещающих коридор от лестницы в подземелье до моей аудитории. Кадем побледнел и отступил на шаг назад. Не просто отступил, а словно оступился. Я знала, что в совокупности с моей репутацией производила неизгладимое впечатление на неокрепшие юные умы.

— Я могу сделать вас известным на все королевство… посмешищем, — пообещала я, выдохнув предсказание, глядя глаза в глаза. Коснувшись языком неба, я активировала заклинание отпирания, и дверь протяжно заскрипела. Мне много раз предлагали смазать петли, но я каждый раз отказывалась. Не хотела потерять атмосферность. — Входите и рассаживайтесь в свободном порядке.

Я вошла следом за ними, и стоило мне подойти к письменному столу, как Нита спрыгнула с моих рук на столешницу. Фонарь, метроном и несколько зажженных свечей — ничего больше на письменном столе в аудитории, куда теоретически мог попасть кто угодно без моего ведома, я не оставляла. Все свои вещи, стандартные учебные пособия и редкие экземпляры книг я хранила в кабинете, примыкающем к аудитории.

Обернувшись к кадемам, я первым делом отметила тех, кто сел поближе ко мне. То есть тех, кто действительно был заинтересован в моей науке, а не считал проклятия второстепенными после боевой магии. Проклятология и боевая магия шли рука об руку друг с другом, и одного не было без другого. Уже ко второму занятию балбесы поймут свою ошибку, но будет слишком поздно. Как заметил один кадем, раздавать бонусы я не любила.

Как обычно, популярностью первые два ряда не отличались. Сбоку на втором ряду села парочка парней и одна девушка в центре первого ряда. Если покажет себя с хорошей стороны на первом занятии, станет моей любимицей. А любимицам и дополнительная помощь в освоении материала как теоретического, так и практического, а также дополнительная попытка пересдачи экзамена в случае провала в первый и единственный у других раз.

2

— Спасибо, что приняли мое приглашение, Ренард, — обратился ректор Талмвир к подошедшему новичку, и мой мир раскололся на до и после произнесения ненавистного имени.

Нет-нет, это какой-то другой Ренард. У Ренарда Сейнтьерри длинные волосы до лопаток, которые он собирал в пафосный низкий хвост, оставляя романтичные пряди по бокам. У инструктора Ренарда бесфамильного волосы стрижены коротко, словно месяца два-три назад был побрит налысо. Двое были похожи как родственники, так что ошибившуюся меня извиняли две вещи: кошачье зрение и десять лет, прошедших с момента нашего последнего столкновения с мерзавцем Сейнтьерри.

— Благодарю за приглашение, ректор Талмвир, — мужчина пожал ректору руку, придержав ту своей второй. — Мне очень приятно, что вы выделили меня среди множества других желающих.

То есть ректор Талмвир сам пригласил нового инструктора, не взирая на отсутствие у него академической степени? Или он надеялся, что новенький получит ее позже, стоит его немного поддержать? Зная, что этот мужчина похож на моего врага, ректор Талмвир все равно пригласил его? Или даже пригласил специально? Я не могла поверить, что он так поступил со мной!

— Имею честь представить, — начал ректор Талмвир, повернувшись к кадемам. Пожимая руку новенькому наставнику (раз нет академической степени, значит он наставник, а не преподаватель), они оба стояли полубоком к основной аудитории. — Инструктор по боевой магии, четыре года обучавший солдат на границе королевства и сам заработавший немало королевских наград за непревзойденные боевые навыки и воинскую честь. Ренард Сейнтьерри!

У меня перехватило дыхание и поджались коготки. Слух подвел меня! Он обманул меня! Ректор Талмвир знал, очень хорошо знал, по чьей вине я стала такой, я стала хранительницей портала в темный мир и имела возможность покидать подземелье только в маленьком пушистом теле Ниты, притом исключительно в пределах академических стен. Я солнца уже десять лет не видела! Ректор Талмвир не мог столь жестоко и беспощадно поступить со мной!

— Приветствую вас, кадемы Шакарасской Академии Магии! — провозгласил инструктор сильным малознакомым голосом. Я отказывалась верить, что новый инструктор был тем самым мерзавцем, который уничтожил мое будущее и приковал меня неразрывными путами к темному миру. — Когда-то я тоже учился в славной Шакарасской Академии, и хотя судьба увела меня в Военную…

…точнее ректор Талмвир вышвырнул в конце первого курса когда разобрался в том, что произошло тогда, десять лет назад! От тебя, старшего сына, даже отец отказался, осознав насколько ты бестолковый и даже опасный для репутации славной семьи Сейнтьерри. Что он, что его отец обожали слово «славный» и совали его по делу и без дела!

Меня явственно трясло от боли прошлого и ужаса настоящего, но сдвинуть лапы с места я не могла. Они словно приросли к столу, к драной мной же скатерти. Никто кроме ректора Талмвира не знал нашего с Нитой секрета, поэтому я могла позволить себе уйти прямо сейчас, спрятаться в своей каморке и носа не высовывать из подземелья.

В ушах зашумело, и я перестала слышать, что говорил новый инструктор кадемам. Я уже буквально легла на столе, но все смотрели на ректора Талмвира и — мне страшно было произнести это имя даже в мыслях — на Ренарда Сейнтьерри. Я буквально ползла к краю стола, пока не свалилась с него сначала на стул, а затем вовсе на пол. Падать было больно, но по сравнению с внутренней болью физическая — ничто.

Ничто, пока я не чихнула сгустком тьмы. Раз тело Ниты не выдерживало, то что в этот самый момент происходило с моим человеческим телом? Пока не потеряла рассудок, я рискнула и вырвалась из кошачьего тела, возвращаясь в человеческое без физического контакта. Это было опасно, но не опаснее полной потери контроля над захватившей мое тело тьмой.

Судорожный вдох не принес мне облегчения. Я словно подпрыгнула, резко выпрямив спину, и обнаружила себя в человеческом теле. В первую очередь я подумала, что Нита из-за моего экстренного выхода из нее могла пострадать. Во вторую — мое тело сочилось ядом тьмы, и только усилием воли я могла загнать его обратно, сконцентрировав в сердце. Или мне придется вызвать ректора Талмвира, но тогда я не могла надеяться на легкое решение проблемы: мы договаривались, если я не сдержу тьму, он не пожалеет меня во благо безопасности кадемов и персонала академии.

Надрывный кашель с кровью — не красной, а черной, проклятой — вырвался из меня, сжимая грудную клетку и причиняя невыносимую боль. Я терпела. Я молчала. И я боялась, что о срыве узнает ректор Талмвир. Не зря он устроил мне проверку! Он знал. Он знал о моих отношениях с Ренардом Сейнтьерри! Десять лет назад он встал на мою сторону, защитил меня, а мерзавца исключил из академии без шансов на восстановление. Даже богатейший человек королевства не смог заставить ректора Талмвира дать его неразумному сыночку еще один шанс! Так почему? Что изменилось сейчас?

Что изменилось сейчас? Почему он подверг смертельной опасности не только меня, но и всех в академии, пригласив на работу Ренарда Сейнтьерри? Зачем он спровоцировал у меня срыв? Чего он добивался? Или его отношение к магистру Хансому было не таким прохладным, как я считала? Он мстил мне за потерю «кормильца», привлекающего в академию подростков из самых влиятельных семей?

Он почувствует. Точно почувствует. И не только он. Собрав в себе силы, я встала с кресла и, покачиваясь, пошла к порталу. Я смогу спрятаться от ректора Талмвира в темном мире. Если я пережду срыв там, то он не сможет почувствовать, что со мной не так. Но я знала, что после праздничного обеда он обязательно проверит меня. Он должен был заметить, как я истерично вела себя за столом. Не мог не заметить.

3

Первый полноценный учебный день предстоял адским. В расписании стояла боевая проклятология у третьего курса, что означало целых два нехороших для меня последствия: во-первых, боевую проклятологию преподавали двое, а значит пришло время столкнуться с Сейнтьерри в работе; во-вторых, группа так себе. Человеческого отношения вообще не понимали. Учить их можно было исключительно на страхе, потому что слушаться меня по-хорошему они не хотели.

На завтрак я предпочитала жаренные с беконом яйца, и никто не мог лишить меня сытного завтрака. Особенно перед тем, как я пойду учить свою самую нелюбимую группу. Вот почему все не могут быть такими, как ректорская спецгруппа? Я бы тогда такой лапочкой стала! А эти же… им даже ничего интересненького готовить не хотелось, а мне было что рассказать! Показать! Чему научить!

На кристалл связи пришло сообщение от Сейнтьерри: «На улице тепло. Проведем занятие на плацу?» Я ехидно улыбнулась, мысленно сворачивая ему шею и отрывая голову, и ответила кратким: «Нет». Хорошо, что ректор Талмвир не распространялся о моем заточении, иначе кто мог знать, на что мог пойти этот придурок? Сознательностью в шестнадцать лет он не отличался. Не удивлюсь, если он окажется кем-то похожим на магистра Хансома, сующем свой нос куда не надо.

Инструктор бомбил меня сообщениями, призывая провести занятие на свежем воздухе, а я в это время старалась не нервничать и напоминать себе, как он орал, когда ректор Талмвир выжигал его мозг, чтобы стереть память и скрыть существование темного мира не столько от Ренарда, сколько от его отца. Он не помнил эксперимента, в который затянул меня, но в его голове остались воспоминания о том, как он предал меня и мои чувства к нему. Просто поигрался. Это он назвал «детским, что давно забыть пора»?

— Сейнтьерри, недоумок, — я отправила дозвон, вставив наушник в ухо. — На плацу нет достаточной защиты! Ее не обновляли десять лет, что я провожу занятия в подземелье. Поэтому боевая проклятология будет исключительно в тренировочном зале. Боевую магию ты можешь проводить где тебе угодно! Даже не так. Свои занятия будешь проводить где угодно, но только не в моем тренировочном зале!

— Что значит «нет достаточной защиты»?

— Ты знаешь, что проклятия и благословения отличаются от боевых заклинаний? Или вообще от других обычных заклинаний? Это проходят на первом курсе!

— Конечно, знаю! — вспылил инструктор. Все-таки недостаточное образование било по его самооценке, а по нему била я! — Проклятия и благословения имеют цвет, в то время как заклинания нейтральны.

— Так вот, защита от воздействия нейтральной магии и защита от цветной магии — это две разных защиты. И они не «любят» накладываться друг на друга и с удовольствием сбоят. Притом не только создание смешанного защитного контура, а скорее его поддержание требует серьезных магических и финансовых затрат. Ректор Талмвир предпочитать тратить эти суммы более продуктивно, а места практик разделить.

— А объяснить без нудных нотаций ты не могла? — фыркнул инструктор и наконец успокоился. — Хорошо, я спущусь к тебе. Как ты только можешь все время сидеть в подземелье? Я тебя не видел ни вчера на обеде, ни сегодня на завтраке.

— Следи за собой, если не хочешь, чтобы я жалобу в дисциплинарный комитет написала. Нарываешься.

Он сбросил вызов. Ну, как хочешь. Нарывайся дальше. Вот же ж придумал — следить за мной! Пусть за собой последит. Ну ничего, скоро у него не останется времени на глупости, иначе за полгода заочно выучить все то, что учится минимум полтора года очно, у него не выйдет. Вряд ли он сможет пережить, что не способен дорасти до меня. Лажа во время заочки будет явным моим преимуществом.

Молочный чай с сахарной булочкой немного повысил подмоченное настроение, так что я собралась с силами, порадовавшись, что самое сложное и неприятное поставлено с утра. Расписание на текущий семестр было далеко от идеального, но бывало и хуже. Тем более что курсы у школьников начнутся в следующем семестре, а этот я смогу отдохнуть и не брать на себя дополнительную нагрузку. Сама виновата, что изгнала всех проклятийников из академии (кроме ректора Талмвира).

— Это будет адский денечек, — сказала я самой себе и отправила пустые тарелки на кухню. — Три двухчасовых занятия с Сейнтьерри. Хорошо напоследок придет ректорская спецгруппа. Хоть какая-то радость!

Расчесавшись, я надела алую жилетку, поправила бант-завязки белоснежной блузки и взяла журнал преподавателя на текущий семестр. Я писала его и еще один на второй семестр больше месяца, расписывая учебные программы для разных курсов, двух преподаваемых мною дисциплин (проклятология и боевая проклятология) и различных факультетов (общая и специализированные программы).

До начала занятия оставалось не больше семи минут, и я поспешила на место. Открыть тренировочный зал могла только я, а Сейнтьерри обычно появлялся на занятиях за пять минут до начала. По моему предположению, мы должны подойти примерно в одно и то же время. Если я хотела довести его до белого каления, то все замечания должны быть справедливыми и исключительно по делу. Попытки беспричинного наезда он быстро научится купировать.

Не дойдя до собравшихся кадемов, я заметила в толпе старосту Шеррита с пустыми руками. Какая святая обязанность каждого старосты? Приносить на занятия журнал успеваемости! За время летних каникул ему ветер в голове весь рассудок выдул? Или понадеялся, что новый инструктор вступится за него? Как бы ни так! Я уже поставила ему «прививку от хамства», и через какое-то время она подействует в полной мере.