Любовь без памяти

Глава 1

Глава 1

Вообще-то я не верю в гадания, поверия и прочую чепуху, но сюда зачем-то приехала. В эту глушь! К знахарке, которая лечит от бесплодия и не берет денег. Только продукты. С учетом тех баснословных сумм, что я уже потратила на лечение, две пачки молока, три батона, масло и несколько запаек мясных консервов - это просто смешно.

Обескуражено пью обычный травяной чай и смотрю на маленькую сморщенную старушку, которая держит меня за руку и смотрит своими подслеповатыми глазами куда-то поверх моей головы за иконы.

-Хм… - хмурится она и поглаживает мой безымянный палец. - Ничего не чувствую. Сними его… - указывает на обручальное кольцо с бриллиантом.

Хмыкаю. Не чувствует она… Ну я так и думала.

-Ладно, спасибо вам… - пытаюсь встать, - но бабулька сжимает мою ладонь крепче. - Сиди. И кольцо сними.

Со вздохом подчиняюсь. Вот исключительно из уважения к старости.

Но бабулька вдруг оживляется и будто навостряет уши.

-Воот… - тянет довольно. - Жизнь в тебе, наконец, пошла. Сердечко забилось.

-А до этого не билось? - Не сдерживаюсь от сарказма.

Женщина зыркает прямо мне в глаза.

-Так бывает, - говорит авторитетно. - Человек ходит, ест, пьет, а не живой. Знаешь, как животное впадает в анабиоз и ждёт своего часа, чтобы ожить. Так вот, в анабиозе детки не рождаются. В этом твоя проблема. Давлением низким страдаешь? Болями головными?

-Допустим, - отвечаю уклончиво. - И что по вашему мне нужно делать, чтобы выйти из «анабиоза»? Кольцо обручальное не носить?

-Не носить, - подтверждает старушка. - Знаешь про вену, которая идет из безымянного пальца прямо в сердце…

-Так из каждого идет, - фыркаю. - Это все романтические сказки!

-Ну… - отпускает мою руку женщина, - сказки - не сказки, только вот сердце твое не мужу принадлежит. И матка обещана для его детя…

-Что за ерунда, - начинаю уже по-настоящему раздражаться. - Я восемь лет замужем! Никогда мужу не изменяла!

-Говорю тебе, что вижу, - строго повышает на меня голос старушка в ответ. - Здорова ты. И ребенок ждёт часа своего. Душу его чувствую. Иди и думай, где врешь себе! Все!

Резко встает и совсем невежливо отбирает у меня чашку с чайником. Недвусмысленно намекая, что мне пора на выход.

Я застегиваю шубку и надеваю шапку. Кольцо обручальное почему-то кладу в карман.

-Спасибо, всего вам доброго… - стараюсь уйти вежливо, несмотря на тотальное разочарование.

Женщина гремит посудой на небольшой старой кухонке, но когда я подхожу к дверям, вдруг оборачивается.

-Свечку поставь сходи. Надежде…

-Какой надежде? - Не понимаю я.

-Ты знаешь какой. - Отвечает старушка.

Я захлопываю за собой обитую в несколько слоев кожи деревянную дверь и сбегаю вниз с крыльца к машине.

Мороз крепчает. После слякотной столицы здесь в деревне зима чувствуется особенно остро.

Врубаю себе подогрев на полную мощность и выезжаю на дорогу. Хочется успеть доехать в город до темноты.

Пока стою в пробках, пишу подругам разочарованные голосовые сообщения.

Грусть накатывает на глаза слезами отчаяния. Как так? Ну почему?

От выпитого чая хочется в туалет.

Понимая, что до дома не доеду, сворачиваю с эстакады в сторону офиса мужа.

Что за чаем меня напоила эта старуха? Надеюсь, не отрава.

Паркуюсь и забегаю в здание через задний вход рядом с курилкой. Я едва успеваю до туалета! Вот это было бы, конечно, позорище…

Мою руки, привожу себя в порядок и пишу сообщение мужу, что скоро буду дома и хотела бы куда-нибудь сходить поужинать. Развеяться.

Настроение просто на нуле. Страшно представить, что не именитые врачи, а именно какая-то старая бабка была моей последней надежой!

Неожиданно Семен отвечает, что ещё в офисе. Не думал, что я так рано освобожусь. Говорит, что будет свободен только через час.

Решая, сделать ему сюрприз, поднимаюсь на третий этаж и иду по коридору. Коммерческий отдел заканчивает работу в пять, поэтому кабинеты пустые. Только в бухгалтерии горит свет.

Секретарши Марины на месте тоже нет.

Я свободно прохожу через приемную к кабинету, нажимаю ручку и… отшатываюсь от открывшейся двери, потому что вижу перед собой свой самый страшный ночной кошмар: загнув над столом, мой муж Семен трахает свою секретаршу! Она верещит, под ним, как кабацкая шлюха!

Я шмякаю дверь о шкаф. Из него сыпятся папки с документами.

-Люба! - Оборачивается муж и мгновенно отлетает от секретарши. - Это не то, что ты подумала! Я тебе сейчас все объясню.

У меня перед глазами меркнет, буквально окончательно рушится мир! Как? Как он мог? Да ещё и прямо на рабочем месте! Открыто! Зная, что по брачному договору в случае измены, все имущество отойдёт мне… Что это вообще моя компания…

Но сейчас я не думаю об этом. Мне просто больно, жутко больно и страшно.

Разворачиваюсь и со всех ног бегу обратно к лифтам. Мне нужно спрятаться! Поплакать. Просто не при всех… Аааа! В кабинете папы! Как он мог?!

-Люба! - Слышу я крик мужа себе в спину. И сразу после шипение рации. - Арай, не выпускай Любовь Николаевну. Любым способом.

Только пусть попробует меня тронуть! Уволю!

Тем же самым путем через задний вход выбегаю на стоянку и щелкаю брелоком сигнализации. Он не срабатывает. Странно… Неужели я забыла закрыть машину?

Вытирая со щек первые слезы, сажусь за руль, вставляю ключ в зажигание и вдруг чувствую острую боль в затылке. Свет перед глазами гаснет. Я не успеваю даже закричать, как отключаюсь…

Глава 2

Глава 2

Виски ломит. Затылок вообще как чужеродный. Он будто онемел. И холодно… Очень холодно!

С трудом открываю глаза и ощупываю себя. Руки-ноги точно целы. Дышу. Но почему я лежу на снегу? Одна?

Вокруг только деревья и просто можно глаз выколоть от темноты!

Прислушиваюсь… Даже машины не шумят. Паника липкая и иррациональная охватывает грудь: где я?

Делаю попытку резко подняться, но от приступала тошноты падаю обратно. Что со мной?

Ощупываю голову и понимаю, что она вся в запекшейся крови. Я упала? Ударилась? А где? Куда шла?

Ничего не помню…

Делаю новую попытку подняться только теперь медленно. Получается плохо. Колени дрожат, тело ватное. Дыхание паром срывается с обледенелых губ.

От дерева к древу я прохожу максимум метров пятьдесят и понимаю, что все - больше не могу!

Рыдая, опускаюсь в корни дерева, чтобы хоть немного спрятаться от ветра и прижимаюсь щекой к коре. Слезы леденеют на щеках.

Что мне делать? Как позвать на помощь? Почему меня никто не ищет?

Тело покрывается мурашками от холода.

Глаза закрываются сами. Я не могу сопротивляться! Сворачиваюсь калачиком… Вот посплю тут минуточку и пойду дальше. За минуточку же ничего не случится.

Сознание начинает путаться. Перед глазами вспыхивают яркие блики света. Становится легче. Я улыбаюсь, ловя солнечные зайчики… И вдруг слышу надрывный собачий лай.

Он пугает моих «зайчиков», снова оставляя их в темноту.

-Вав! Вав! Вав! - Раздаётся над головой.

Страх прокатывается по позвоночнику, когда понимаю, что лай мне не снится!

Сердце разгоняется, грудь опаляет горячей волной.

Распахиваю глаза, вижу морду огромной собаки, но даже не могу закричать! Все? Это конец? Сейчас меня задерет голодный волкодав?!

-Летта, что ты там нашла? А ну тихо!

Слышу мужской голос. Он на мгновение кажется мне знакомым. Таким родным…

Напрягаю память и… нет, не помню! Я ничего не помню!

-Твою ж мать… - спешит ко мне хозяин собаки и оттаскивает ее за ошейник в сторону. -Ты чего сидишь здесь, ненормальная? Напилась? Курица…

Где-то головой я понимаю, что нужно попросить человека о помощи, что нужно говорить с ним, встать… но сил нет. Совсем. И я не курица!

-Летта, фу! Сидеть, я сказал! Ждать!

Мужик оставляет собаку и возвращается. Расстёгивает тулуп, присаживается и светит своим фонарем прямо мне в лицо. -Твою ж мать! - Присвистывает и хмурится. - Ты… вообще как тут?

Огромный, бородатый. Скорее старый, чем молодой. А вот глаза… глаза яркие. Даже в темноте видно, что небесно голубые. Или этот уже брежу.

-Что случилось помнишь? - Спрашивает строго. - Ты как вообще в лесу оказалась? Подснежники искала? - Повышает голос.

Едва мотаю головой.

Собака начинает лаять в тон хозяину, заставляя меня вжиматься ещё глубже в сугроб.

Мычу что-то невнятное и мечтаю только о том, чтобы наступила тишина, а фонарь перестал светить в глаза. Я лучше сама пойду по чуть чуть, чем с ним.

-Вставай, - велит мужик. - Иначе закоченеешь. Минус двадцать пять! Как ещё ничего не отвалилось… Да ты ещё и в чулках капроновых? Чокнутая!

Чувствую, как по щекам начинают идти горячие слезы. Чего вот он ко мне пристал? Разве так сложно уйти? Он что не видит, что мне плохо?

Подтягиваю колени к груди и прячу нос в воротник шубы. Вот так меня оставьте, пожалуйста…

-Э нет! Так дело не пойдёт! - Гремит мужик. - Даже не думай умирать! Ты мне ещё пригодишься…

Вдруг дёргает меня вверх и прижимает к своей большой груди.

У меня даже нет сил ему сопротивляться!

А вдруг он маньяк?

-Пустите! - Выдавливаю из себя сип. - Я буду кричать!

-Лучше кричи, - посмеивается незнакомец. - Так хоть точно не замерзнешь, пока до дома дойдём. Летта к ноге!

Мои легкие наполняют запахи жженой щепы, дыма, сигарет и едва уловимый аромат геля для душа.

Взгляд выхватывает приклад ружья, которое болтается на другом плече.

Мне становится жутко!

Мысли скачут одна на другую, прерываясь острой болью и тошнотой.

Если бы этот мужчина хотел меня изнасиловать или убить, то сделал бы это сразу. А так - домой несёт. В тулуп кутает. Значит, все будет хорошо. Мне нужен только телефон и…

И я не помню. Я не помню никого, кому бы могла позвонить!

Но так же не бывает, чтобы человек был один? У него должны быть родители, друзья, работа, своя семья…

Пытаюсь хоть что-то найти в памяти, но там пусто.

А вдруг у меня и правда никого нет?

Острый приступ тошноты прерывает мои упаднические рассуждения.

-Мне нужно… - хриплю.

Я успеваю оттолкнуться от мужчины и скатиться в сугроб буквально за секунду до того, как меня выворачивает наизнанку.

Собака снова лает и возбужденно нарезает круги.

Но мужик вместо брезгливости выдает совершенно неожиданное заключение моим страданиям.

-Так, не похоже, что бухала. Даже не похоже, что ела.

И пока я отплевываюсь от мерзкого вкуса желчи во рту, вдруг берет, зачерпывает целую ладонь снега и прикладывает мне ее на лицо.

Я взвизгиваю.

-Вот! Уже лучше, приходи в себя, - приговаривает. - Немного идти осталось.

Снова подхватывает меня на руки и несёт.

Кажется, в какой-то момент я все-таки отключаюсь, потому что в следующий раз открываю глаза уже от резкого запаха нашатыря.

В большой комнате, на диване под тремя одеялами.

-Ну наконец-то, - выдыхает незнакомец из леса.

Внимательно вглядывается мне в глаза и вдруг спрашивает…

-Ты как зовут то тебя помнишь?

Я несколько секунд честно пытаюсь вспомнить, а после сдаюсь. Закрываю лицо ладонями и начинаю плакать…

Дорогие читатели! Не забудте поставить истории "мне нравится" и добавить историю в библиотеку https://litnet.com/ru/book/lyubov-bez-pamyati-b483102

Глава 3

Демид

Кажется, именно так у людей случается инфаркт.

Когда сердце так лупит, что трудно сделать вдох. Когда думал, что больше никогда ее не встретишь, не дотронешься, не прижмешь к себе!

Черт! Черт! Черт!

Самому нужен нашатырь!

Волосы эти ее, запах, кожа нежная, вздохи томные… Все как прежде! Я думал, что забыл. Но пол часа, и снова заряжен своими чувствами и болью. Под завязку.

Кадры воспоминаний вспыхивают! Вспыхивают! Вспыхивают!

Может, тоже надо башкой приложиться и все все забыть?

Второй виток тахикардии сердце начинает после того, как я понимаю, что Люба меня не узнает. И слава Богу, что на ее голове сейчас имеется огромная гематома, потому что иначе…

Иначе это бы означало, что все было зря! Что я ошибся, и не было между нами ничего, ради чего стоило складывать голову. Рушить жизнь, карьеру, три года искать смерти…

А разве стоило? Она просто вышла замуж и не пожелала тебя даже живым увидеть!

Я столько себе нафантазировать. Столько раз с ней говорил. Убивал от ревности ее мужа во снах. Ее трахал до потери сознания. Просыпался потным и больным…

Это все бушует у меня внутри, а внешне я абсолютно непробиваем. Пару глубоких вдохов запаха ее волос не в счет.

Что же ты в себя не приходишь то, девочка? Неужели придется везти в город? Скорая к нам в лучшем случае часа через три-четыре приедет…

Кто вообще так тебя приложил? Или упала? Нет… не похоже.

За рекой сдаются коттеджи под корпоративные сабантуи. Неужели оттуда? Грабители? Но серьги с бриллиантами на месте.

Все пиздец как странно!

Люба с тихим стоном открывает глаза.

-Ну наконец-то! - Немного отпускает меня.

Она бессмысленно хлопает ресницами и осматривает комнату.

Я решаю выяснить главное:

-Как зовут то тебя помнишь?

Вздрагивает. Вижу, как на ее лице отражается мыслительный процесс: зрачок уходит вверх и… тут же снова расфокусируется. Глаза наливаются слезами.

-Не помню. Я ничего не помню!

Закрывает лицо ладошками.

-Так, спокойно… - подрываюсь и делаю нервный круг по комнате.

-А пальцев сколько? - показываю.

-Три, - лепечет правильно.

-Тошнит?

-Не знаю…

Что делать? Амнезия - это не шутки.

Люба так оглушительно и горько рыдает, что я не могу сдержаться. Подлетаю к ней и прижимаю к себе. Снова от всего мира ее закрыть хочется!

-Ну ты чего, чего, милая? Ты все обязательно вспомнишь. Люба… - перехожу на хриплый шепот. Губы немеют от ее имени, сказанного вслух. - Любушка…

Испуганно отстраняется и , не мигая, смотрит мне в лицо.

-Ты меня знаешь? Что со мной случилось?

Закрываю глаза, не понимая, как быть. Если скажу правду, то придется просто вывезти ее в город. Сдать мужу. Прислуге. Наверное, детям…

И у меня снова ее не будет! Даже не будет возможности поговорить!

В груди повторно взрывается ядерный реактор, который долгие годы был накрыт саркофагом и тлел. Яд неразделенной любви растекается по венам, отнимая возможность мыслить здраво.

-Ты кто? - Шепчет Люба. - Прости… я совсем не понимаю ничего…

Распахиваю глаза. Беру в руки ее ладонь и прижимаюсь горячими губами к ледяным пальчикам.

Одну неделю, Сапсай! Одну, ты слышишь? Или пока ей не станет лучше…

Выдыхаю…

-Я Дема. Твой Демон. Муж. Мы с тобой немного поругались, и ты убежала. Еле нашел. Наверное… - сглатываю из горла ложь и трогаю ее голову. - Ты упала. Мы сейчас промоем рану и вызовем врача.

-Муж… - повторяет шепотом Люба.

Осторожно тянется ко мне и гладит свободной рукой скулу, бороду… - Ты красивый, «муж». А какая у нас фамилия?

-Сапсай…

-Сапсай… - повторяет, будто пробуя на вкус. - Любовь Сапсай?

-Да… - хриплю. Я так мечтал это услышать!

Мои руки начинают наглеть и жадно ласкать плечи Любы.

Маленькая. Совсем худенькая…

Она в тонкой блузке и из-под нее так хорошо прорисовывается кружевной лиф, что я практически теряю тормоза от животного желания обладать этой женщиной.

Я, млять, ВСЕ помню! Будто мы с ней еще вчера…

-Не надо, пожалуйста, - логично напрягается Люба и освобождается из моих рук, уползая глубже в подушки. - Я не могу. Я не помню, - начинает снова нервничать. - И голова бол… - зажимает ладонью рот.

Я успеваю сообразить и подставить ей деревянную глубокую тарелку, которую буквально два дня назад пацаны настрогали под мандарины.

Подаю салфетки.

-Господи… - стонет Люба. - Прости. Мне очень стыдно. Можно мне в ванну?

Тихо ругая себя, забираю миску и ухожу к кухонной мойке.

Ну ты и мудак, Сапсай! Ей же правда хреново! А ты тут со своим чувствами…

Быстро завариваю крепкий черный чай с сахаром и приношу Любе кружку.

-Попей, пожалуйста, - прошу ее. - В ванну отведу после того, как посмотрит врач. Я сейчас за ним схожу. А ты постарайся пока не спать.

-Хорошо, - слабо кивает.

Делает глоток чая и устало откидывается на подушку.

Поправляю ей одеяло, подвигаю ближе обогреватель. Буквально заставляю себя набросить дубленку и выйти из дома.

На веранде ко мне тут же подрывается и спешит собака. Видит, что куда-то ухожу и просит взять с собой.

-Нет, - отвечаю ей строго. - Охранять. - Указываю на дверь.

Чтобы не сбежала…

Засовываю ноги в ботинки и иду в сторону монастыря.

Деревня уже стихла. И подсвеченная белокаменная обитель выглядит с пригорка слишком величественно. У меня каждый раз дух захватывает! Хоть я и совсем неверующий.

Братья ещё не спят. Работают. Через две недели на Рождество здесь будет весь город. Нужно многое привести в порядок. Я часто помогаю, чем могу, потому прохожу на территорию беспрепятственно.

Пересекаю главный двор и направляюсь в лавку. Мне нужен брат Феофан. В миру бывший реаниматолог. Андрей Корчагин. Чтобы не спиться, бросил все и ушел в монахи.

-Добрый вечер… - захожу в помещение с терпким запахом ладана.

Андрей оборачивается от книжных полок и миролюбиво кивает.

Глава 4

Любовь

Муж…

От этого слова по моей спине бегут мурашки.

Я и этот МУЖИК?! Да быть этого не может!

Но тонкий белый след на безымянном пальце говорит мне о том, что муж у меня действительно должен быть.

Пробую встать, чтобы осмотреться, пока Демид ушел и… не могу. Все кружится.

Падаю в подушки и пью мелкими глотками сладкий чай. Он помогает справиться с тошнотой.

Становится жарко. Я сбрасываю с плеч шубу и чисто машинально шарю в ней по карманам. Нахожу в правом кольцо.

Рассматриваю его на свет. Точно дорогое, но… некрасивое. Холодное. Почему-то мне не хочется надеть его на палец. И я возвращаю его в карман.

В левом нахожу чек из продуктового магазина. Время расчёта - десять утра. Читаю покупки: кето салат, сок сельдерея, сок алоэ, микрозелень, куриная грудка, питайя, фейхуа… Это вообще что что такое? Последнее вообще похоже на заклинание. Ничего из перечисленного не вызывает во мне ни малейшего отклика аппетита. К тому же стоит, как крыло от боинга. Может, это я не себе, а по работе? Кстати, а где я работаю? Чем зарабатываю?

Не помню…

Рассматриваю старую, красивую, резную лестницу на второй этаж. И вдруг в памяти очень ярко вспыхивает картинка, как синичка на поручне впивается мне в спину. Больно впивается. Там потом будет синяк, но мне все равно. Потому что сердце колотится, дыхание захватывает, и меня целует молодой парень с голубыми глазами. Это Демид? Мы действительно давно с ним вместе?

Тогда почему так сильно поругались, что я ушла? Я совсем ушла? Здесь не живу?

Почему-то совсем не ощущаю в доме «своей руки».

Окна без ночных занавесок, мебель кожаная, посуда деревянная. Практически спартанский образ жизни! Ни современной техники на кухне, ни текстиля - ничего!

Мои рассуждения прерывает заливистый лай за дверью.

А еще через мгновение в дом входят Демид вместе с еще одним мужчиной.

Я напрягаюсь. Незнакомец больше похож на монаха, чем на врача. В черной рясе, простенькой курточке на распашку, но с пластиковым чемоданчиком, как из настоящей скорой помощи.

-Люба, - мягко обращается ко мне Демид. - Это Андрей. Он служит в монастыре, но по профессии врач-реаниматолог. Я попросил его осмотреть тебя. Не бойся, пожалуйста.

Насторожено смотрю на них и киваю.

Врач бросает на «мужа» едва заметный осуждающий взгляд. Он что-то о нас знает?

-Здравствуйте, Любовь, - присаживается передо мной, открывая чемодан. - Посмотрите, пожалуйста, на кончик молотка. Только глаза двигаются влево… вправо. Так, хорошо. Я вас потрогаю.

Его пальцы уверенно ощупывают мою голову, фиксируясь в разных точках.

-Ау! - Вскрикиваю и на мгновение ловлю искры перед глазами от боли, когда врач задевает рану на голове.

-Кости целы, - задумчиво резюмирует он. - От боли вполне могла отключиться в первый раз. Рана рваная. Но вот откуда такое низкое давление?

Ловит мой пульс. Считает.

-Обморожение? - Подсказывает Демид обеспокоенно. - Потеря крови?

Меня крутят, осматривая со всех сторон и раздевая до белья.

-Больше похоже на то, что упал сахар, - говорит врач, ощупывая мой живот.

-Это от тошноты?

-Нет, - строго отвечает Андрей. - Это от голода. В желудке у вас, барышня, - смотрит мне в глаза, - абсолютно пусто. Вакуум.

Дальше он обрабатывает и стягивает пластырем рану на моей голове.

-Лучше бы обрить, конечно, - вздыхает. - А то скатаются.

-Нет! - Дергаюсь я.

-Спокойно. - Отвечает. - Пока не будем. Сапсай, - поднимается, переводя внимание на Демида. - Если завтра утром ей не станет лучше, то придется ехать на МРТ. Сотрясение есть однозначно, но сопутствующих признаков для госпитализации или беспокойства я не вижу. Рекомендации напишу.

-Спасибо тебе большое, - провожает его к дверям Демид.

-Поправляйтесь, - кивает мне на прощание Андрей. - И если что, - добавляет многозначительно, - вы, Люба, всегда можете меня найти на территории монастыря в лавке.

-Спасибо… - шепчу удивлённо. Чего это он?

Мужчины уходят на улицу. Я навостряю уши, понимая, что сейчас они там говорят обо мне.

Но из-за лая собаки услышать ничего не удается.

«Муж» возвращается в дом примерно через десять минут. Уходит на кухню, наливает воды и приносит мне таблетки.

-Это нужно выпить.

-А что мне назначили? - Не спешу я принимать белые капсулы.

-Здесь только антибиотик, обезболивающее и витамин С. Остальное куплю завтра в аптеке. Так… - суетливо оглядывается Демид по сторонам. - На ужин у нас будет жареная картошка с беконом. Ты не против?

Пожимаю плечами, понимая, что вопрос риторический. Я не против. Против можно быть только если можешь сделать сам.

А я даже сходить в туалет и душ не могу.

Кстати, о нем…

-Ты обещал сводить меня помыться, - напоминаю.

Тело чешется от пота.

-Тебе нельзя мыть голову, - предупреждает Демид. - Может быть, лучше утром? А сейчас ты просто поужинаешь и поспишь?

-Нет… - мотаю головой. - У меня от косметики щиплет глаза и кожу всю стянуло. Под ногтями кровь.

-Хорошо, - вздыхает Демид. - Будет тебе душ.

Он стаскивает одеяла вниз и подхватывает меня на руки.

Я вскрикиваю от того, какой Демид по сравнению со мной большой и сильный.

-Больно сделал? - Хмурится он, вглядываясь в мое лицо.

-Нет, - закусываю я губу. - Просто… необычно. На руках… Я бы сама дошла.

Хмыкает. Укутывает меня в шубу и молча несёт к выходу из дома.

-Зачем нам на улицу? - Не понимаю я.

Но Демид надевает ботинки и толкает спиной дверь.

К нам на встречу подскакивает собака.

-Летта, место! - Строго осаживает ее «муж» и выходит со мной на крыльцо.

Снег мелодично скрипит под его ботинками. Дыхание превращается в пар. Холодно…

-В доме нет душа? - Доходит до меня, когда в поле зрения появляется небольшой домик с трубой. Часть его выложена кирпичом, а другая полностью сложена из бруса.

-Абсолютно верно, - кивает Демид. - Это ты тоже забыла? Мы моемся в бане. Тебе нравится.

Глава 5

Демид

Люба полностью обнаженная томно и тщательно намыливает тело гелем для душа. Буквально в полу метре! Только руку протяни!

В моей голове начинают искрить предохранители адекватности.

Тело, вскипяченное годами воздержания, рвётся в бой. Затрахать желанную женщину. Это даже не похоже на чувства. Это абсолютно животный голод, который я безуспешно пытался одно время утолить, а потом понял, что бесполезно.

Я научился с ним жить практически как монах, признав, что не хочу других женщин. Я хочу всегда определенную. Одну. Единственную.

Это даже хуже, чем помахать у оголодавшего волка куском мяса перед носом!

И я понимаю, что не могу ее взять! Это будет чистое изнасилование! Жесткое. Развратное. Опасное.

Я хочу засунуть ей везде!

Мне вообще хочется натворить какой-нибудь жести с Любой.

Залить ее всю спермой, чтобы залетела. И не останавливаться в попытках, пока это не случится!

Иметь такую же власть над ней, как она надо мной. Чтобы чувствовала тоже самое, что и я. Чтобы мучилась, ломалась, чтобы рыдала и захлебывалась от боли. Но я не могу…

Потому что знаю, от этого не станет легче. И пропасть между нами приобретет масштабы тектонического разлома. Где-то на краю которого я и сдохну.

Без нее.

Эту проблему не решило ни время, ни случившаяся амнезия. Неужели социальное положение - это на столько непреодолимая херня!?

Мне хочется что-нибудь сломать от своих жгучих, неуместных чувств!

-Демид… - вдруг слышу слабый стон из душевой.

Срываюсь к Любе прямо в одежде и успеваю подхватить ее буквально за секунду до того, как она оседает вниз.

На нас сверху льется ледяная вода. Выкручиваю краны обратно.

-Прости… - беспомощно хлопает глазами «моя головная боль». - Я хотела умыться водой чуть похолоднее. Тронула, а она кипяток пошла. У меня все поплыло…

Да я сейчас рядом с тобой рухну, женщина! Поплыло у нее!

Мои руки… Они, сука, сами ложатся на пышную грудь и сжимают ее.

Млять…

-Я же говорил. Не трогать! - Рычу, тиская. Не могу остановиться.

Соски скользят между пальцев в ладони.

Господи-Боже! Аааа! Это какое-то извращение!

Дергаю со стены деревянную кадку и сажаю на нее Любу.

-Вот так теперь меня жди. Сам тебя помою. Только раздерусь.

Быстро забрасываю свитер и штаны в ещё не остывшую парную, чтобы сохли, и берусь за мочалку.

Сердце колотится так громко, что сейчас, кажется, выскочит наружу.

Люба сидит передо мной, скромно скрестив руки и ноги. Ее щеки горят красным.

Она меня боится. Да я и сам себя боюсь!

Но нужно уже закончить чертово мытье и накормить дурочку. Иначе ещё раз грохнется в обморок.

Видя ее торчащие ребра, мне теперь на самом деле кажется, что падает Люба от голода.

Вдох-выдох.

-Я тебя видел, - шепчу ей, присаживаясь. - Трогал. Мы занимались сексом. А сейчас просто помою.

-У тебя… - шепчет моя женщина смущенно и одновременно потрясенно, - у тебя же «стоит».

Хмыкаю. Ну вот куда мне его деть то?!

-У этого парня всегда так с тобой, - пытаюсь ответить шутливо и буднично, чтобы снять неловкость. - Я бы не выбрал себе в жены некрасивую девушку.

Люба смущенно опускает глаза.

Я касаюсь ее спины губкой.

-Мы быстро…

Но быстро не получается. Приходится ещё осторожно помыть волосы, потому что они в них обнаруживаются куски еловой смолы.

Я стараюсь думать о самых неприятных вещах: о вонючих армейских портянках, о борще, про который мы как-то раз с мужиками забыли на жаре в кастрюле… лишь бы не сорваться. И это помогает, но ровно до того момента, пока вдруг Люба не решает помочь и смыть у меня с груди случайно попавшую пену.

Скользит нежными пальчиками, обрисовывая грудные мышцы и пресс. Закусывает губку…

Мы застываем.

Чувствую, как к моим разрывающимся яйцам подкатывает оргазм, я кладу руку на кафельную стену. Нужно просто пару раз передернуть. И все. Или я взорвусь!

Прикрываю глаза. Перед ними искры.

-Тебе неприятно, что я дотронулась? - Спрашивает уловившая смену настроения Люба.

-Нет… - хриплю, проживая оглушающую волну возбуждения. - Наоборот.

-Наоборот? - Удивлённо распахивает она глаза и приоткрывает губы.

Мои тормоза улетают.

Иначе я сейчас просто трахну ее в рот! Или куда первее попадется…

С рычанием оттягиваю резинку боксеров, сжимаю член и в несколько движений освобождаю себя от мучений.

-Ааа… оооо… - безвольно поет мое горло от ощущений. - Мля…

Отодвигаю Любу в сторону и дергаю на себя кадку ледяной воды, закрепленную под потолком.

Медленно прихожу в адекват.

Слепо, ничего не чувствуя кроме долгожданного облегчения в теле, на автомате домываю шокированную Любу. Заворачиваю ее в простынь и уношу на диван. Ставлю чайник. Сам вытираюсь.

Все это делаю молча, потому что мне тупо неловко даже посмотреть женщине в глаза. Как пацан! Взорвался! Дрочил! Ещё нужно было для эффектности ей на грудь слить. О да! Я бы хотел… На губы, чтобы попало обязательно. Ммм…

Завариваю мяту и липу в старый кофейник. Ставлю его на стол вместе с чашкой.

Как себя то теперь угомонить?!

-Пей, сохни, я вернусь за тобой, - говорю срывающимся голосом.

Сил оставаться рядом с Любой нет.

-Не уходи… - вдруг ловит она меня за руку. - Останься, пожалуйста…

-Зачем? - Спрашиваю тупо.

Я правда не понимаю сейчас зачем! Чего она, блять, хочет?!

-Потому что мне… - кутается в простынь и облизывает губы. - Мне без тебя страшно оставаться…

-Извини, - отрицательно качаю головой. - Кричи, если что…

Вылетаю из бани и падаю в сугроб.

Тело мгновенно прошивает тысяча ледяных игл.

Это отрезвляет.

Летта с лаем подбегает ко мне и начинает облизывать лицо, сообщая, что желает играть.

Треплю собаку по загривку и целую в мокрую морду.

-Только ты меня любишь, да девочка? И плевать тебе, кто я и чем зарабатываю.

Глава 6

Любовь

Возможно, от таблеток, а может быть от того, что просто выспалась, я чувствую себя на много лучше, чем вчера. Только немного пульсирует затылок и болят все мышцы в теле.

Кручу головой по сторонам, осматривая спальню. Здесь по-мужски красиво. Нет ничего лишнего, но медвежья шкура на стене, оленьи рога, обвешанные медалями, гантели, и грубоватая, будто вчера вышедшая из-под рубанка мебель, придают комнате особый характер.

Постель приятно пахнет хвоей и стиральным порошком. Подушки накрахмаленны. И это меня очень удивляет, заставляя испытать укол ревности. Ну не сам же Демид занимается стиркой и глажкой!

Недовольно сажусь на постели и прислушиваюсь к звукам в доме. Тишина. Зато за окнами уже кипит жизнь. Лает собака, кричат петухи, жужжит бензопила…

В комнате прохладно. Но интерес побеждает. Замотавшись в одеяло я подбегаю к окну.

Оно выходит на задний двор. Демида не видно, но зато хорошо видно собаку, которая гоняет кур, не давая им выходить за забор.

От удивления мне хочется застонать в голос. Да ладно! У него здесь ещё и живности целый сарай! А где сарай, там и огород. Да? Очень здорово!

Вспоминаю, как жадно вчера набросилась на овощи с беконом и чувствую, как рот наполняется слюной. Интересно, продукты тоже только свои? Надеюсь, у него нет коровы.

Осторожно спускаюсь по лестнице и вдруг нос к носу сталкиваюсь с Демидом.

Он распахивает входную дверь, занося в дом большую охапку березовых дров.

-О, проснулась, - сваливает их у порога и стряхивает снег с дубленки прямо на пол.

Пахнет дымом и морозом. Раскрасневшийся, горячий. Прямо как вчера в душе…

-Доброе утро, - шепчу смущенно.

Мне становится мгновенно жарко от воспоминаний вчерашнего нашего совместного мытья. Они вспыхивают картинками и смешиваются с кадрами, где Демид, навалившись сверху, целует меня в шею.

Голова начинает кружиться.

-Эй… - тут же ловит меня «муж». - Ты нормально? Опять шатаешься…

-Да, да, все хорошо, - лепечу.

-Ну раз хорошо, тогда садись за стол. Покормлю тебя. А то у меня сегодня ещё много дел.

Сбегаю обратно в спальню и, остановившись перед зеркалом, распахиваю одеяло. На мне только футболка Демида.

Она доходит мне практически до колен, но я все равно чувствую себя в ней голой. Может быть потому, что на мне нет нижнего белья? Все остальное в стирке.

Натягиваю теплые носки как можно выше, перевязываю волосы в пучок и осторожно ворую из кучки карманных мелочей на книжной полочке остатки жвачки. Там три пластинки. Мятная. Забрасываю одну в рот, чтобы не дышать запахом нечищенных зубов. Возможно, и запаха никакого нет, но мне все равно так уверенне. Вдруг Демид решит меня поцеловать?

Стоп! Люба, ты в своем уме?! Никаких поцелуев! Вы собирались разводиться! Он, конечно, хорош, но не смей влюбляться заново! В одну реку дважды не заходят!

Хорош, да… Прикрыв глаза и на всякий случай, держась руками за спинку стула, я проживаю ещё пару ярких воспоминаний.

В них мы с «мужем» снова вместе. В постели. Теперь я понимаю, что это точно Демид! Я незримо ощущаю его запах и вкус тела. Объятия, горячие поцелуи, игра. Мы, как два жадных котенка, которые дорвались друг до друга и не можем оторваться.

Злюсь на себя! Ну неужели в твоей жизни, Люба, не было ничего ярче этих вещей? Почему их ты вспоминаешь, а не то, кем работаешь, например?

-Завтрак готов… - доносится с первого этажа.

-Спускаюсь! - Отвечаю, повышая голос.

Глубоко дышу от волны возбуждения. Это кошмар!

У меня в тарелке ароматный, пышный омлет с помидорами и зеленью. Рядом на тарелках разложены ветчина, сыр, хлеб. Но привлекает меня больше всего не еда, а запах из чашки с чаем.

-Что это? - Спрашиваю завороженно.

Я точно знаю, что люблю этот аромат до безумия!

-Мелиса сушеная… - дергает бровью Демид. - Бросил в чай для разнообразия.

Делаю глоток и чувствую, как у меня начинают дрожать руки от нового толчка внутривенного давления.

В висках начинает пульсировать, а в голове звучит женский голос.

-Вот, доченька, кушай пирожок яблочный. Только испекла.

-Спасибо, теть Надь… - отвечаю я голосу.

А дальше перед глазами, как наяву, сменяются новые кадры. Улыбка мягкая с ямочками. Пучок-ракушка над неброшенной на плечи шалью паутинкой.

Слезы брызгают из глаз. Я любила эту женщину! И чай такой только у нее!

-Эй! Люба! Ты слышишь? - Трясет меня за плечи Демид.

Я, тяжело дыша, выныриваю из своих воспоминания.

Хлопаю глазами, пытаясь сморгнуть пелену.

Господи, неужели теперь мне от каждого воспоминания так тяжело будет?

-Так дело не пойдёт, - качает головой муж. - Я иду греть машину и везу тебя в больницу.

Он держит мое лицо в руках и стирает со щек слезы большими пальцами.

-Не надо в больницу, - говорю я хрипло. - Лучше скажи мне, кто такая Надежда? Тетя Надя…

Взгляд мужа с беспокойного вдруг меняется на растерянный и настороженный.

-Почему ты спрашиваешь? Это очень распространенное имя…

-Так звали женщину, - начинаю я нервничать от того, что он не понимает всю важность. - Я ее вспомнила. Она носила пучок и говорила так… растягивая слова.

-Это моя мама, - вдруг перебивает меня Демид и поднимается на ноги.

-У тебя есть ее фотографии? Где она живет? Ты прости, я ничего не помню, - тараторю.

-Я все-таки отвезу тебя в больницу, - резковато отвечает муж. - А ты поешь пока, пожалуйста. У тебя есть минут десять. И одевайся.

-Но у меня нет одежды! - Говорю я ему в след. - Ты забрал все в стирку…

-Возьми в шкафу мой спортивный костюм. На обратной дороге купим одежду.

Демид, даже не накинув дубленку, выходит из дома. В распахнутую дверь забегает собака.

Увидев меня, она останавливается и медленно подходит ближе.

Я едва сдерживаюсь, чтобы не закричать. Демид бы не стал держать агрессивную собаку. Да и со мной она должна быть знакома, раз мы женаты.

Глава 7

Демид

С болью в душе не помогают справиться даже сигареты.

Один Бог знает, скольких сил мне сейчас стоило не придушить Любу! Она не имеет права говорить о моей матери. Не имеет! Потому что взяв фамильное кольцо, так и не вышла за меня.

Мать лично надела ей его на палец… Благословила нас.

А Люба… Она даже не пришла к матери в больницу, когда та заболела. Не пожелала вступиться за меня, когда я устроил дебош на ее свадьбе. Не пришла ни на одни похороны, хотя я уверен, что знала о моей жизни все.

Хотя… может быть, я много на себя беру? И Люба вычеркнула из жизни простого солдатика одним днем, променяв его на нарядного бизнесмена. Как и хотел ее отец.

-Я готова, - выходит из дома Любовь.

Растеряно переступает с ноги на ногу и кутается в шубку.

Выглядит, конечно, на каблуках и в спортягах максимально комично. Но мне сейчас даже не хочется улыбаться.

-Поехали… - говорю сухо.

Даже не помогаю ей сесть в машину только напоминаю пристегнуться.

До районной ехать быстрее, чем до Москвы и проще порешать все вопросы с отсутствием документов. Но я всерьез несколько минут стою на повороте в город, борясь с желанием свернуть свою глупую игру.

-Почему у меня есть стойкое ощущение, что я тебя раздражаю? - Вдруг тихо спрашивает моя «жена».

-Тебе оно не нравится? - Хмыкаю.

-Я… - теряется от моей прямоты Люба. - Я не понимаю, чем его заслужила сейчас. И на твою милость я не напрашивалась!

Зло переключаю передачу и срываю машину с места в сторону райцентра.

-Просто замолчи! - Срываюсь на агрессивное хамство.

Но тут же прихожу в себя, когда через пару минут в отражении стекла вижу, что Люба тихо плачет.

Несколько раз ощутимо бьюсь затылком о подголовник.

Остановись, Сапсай! Остановись!

Каждый человек имеет право выбирать свою жизнь. Она ни в чем не виновата. А ты сейчас просто поступаешь подло.

Травишь ее и себя!

Если не можешь справиться с собой, отвези домой!

Неожиданно мне вспоминается отец…

Когда-то ещё будучи школьником, я пришел к нему на работу и пристал с вопросом о том, почему они с мамой не разводятся. На тот момент отец в классе остался только у меня…

Папа мне ответил, что проблема людей в том, что они очень много думают, не умеют прощать и не радуются, когда видят друг друга.

-Вот, смотри, - подвел он меня к вольеру с собаками. Те тут же вскочили с мест и замахали хвостами. - Я есть, и они мне рады. Понимаешь?

Я тогда задумался и выдал с абсолютной непосредственностью:

-Это получается, нас с тобой дома мама каждый раз, как собака встречает?

Отец долго тогда смеялся. И попросил маме этого не говорить. Но суть я уловил очень верно: если здесь и сейчас вам дан шанс быть вместе и быть счастливыми, то почему бы ими не быть?

Почему бы сейчас не быть?

-Прости меня, - выдавливаю я из себя, ещё трудно справляясь с голосом, и сжимаю коленку Любы.

Она оборачивается…

-А что изменилось?

-Ничего… - развожу руками. - Посто я психанул. Надеялся, что у нас с тобой все сложится так же просто и честно, как у моих родителей. Твои слова о маме задели…

Теперь приходит очередь Любы робко сжать мою руку в ответ.

-Их больше нет? Я поняла. Прости меня. Они были хорошими? Они нас любили?

-Очень, - отвечаю честно. - Мама мечтала о внуках.

-Почему мы не родили? Я…могу? - Ломается ее голос.

-Не успели просто…

Остаток пути до больницы доезжаем молча, но взявшись за руки. Никто из нас так и не решается освободиться.

-Документы! - Спохватывается возле дверей Люба. - У меня же ничего нет! Как мы пойдём?

-Скажем дату рождения и дадим на шоколадку, - усмехаюсь. - Они сами найдут медицинский полис. Пойдём. Нам направо.

-Откуда ты знаешь?

-У местных детей в семьях практически нет машин, поэтому со всеми травмами и переломами ко мне прибегают, - пожимаю плечами. - Я здесь почти свой. Раз в две недели стабильно бываю.

Нам приходится немного посидеть перед кабинетом травматолога.

Слава Богу, нет никого «тяжелого», и очередь идет быстро. Двое покусанных собаками отправляются к медсестрам на швы и прививки. Рыбак с обморожением ждёт перевязки.

Но больше всего внимания привлекает одна возрастная, явно обеспеченная, семейная пара.

Женщина имеет крайне воинственный вид, а у мужика наливается фофан на пол лица.

-Говоришь, что упал. Ты понял? Проверим глазное дно и вернёмся к детям. - Шепчет женщина мужчине. - И если я тебя ещё хоть раз увижу рядом с горничной, я из твоего члена приготовлю заливное. Тебе ясно?

Люба тихо хихикает мне в плечо.

-Вот такие вы женщины злыдни, - шепчу ей на ушко.

Фыркает.

Дождавшись своей очереди, мы проходим осмотр у старенького Виктора Борисовича, который сообщает, что дело мы имеем с классическим посттравматическим видом сотрясения мозга. Угрожает нам госпитализацией и отправляет на МРТ.

-Не хочу ложиться в больницу, - чуть не плачет Люба, пока мы ждём описания снимков. - Мне уже хорошо. Не тошнит даже.

Я, испытывая тотальные муки совести за то, что сразу не отвез ее в больницу, остаюсь непреклонным.

-Мы будем делать то, что скажет врач. Амнезия - это не шутки.

-Ты мне все поможешь вспомнить. У меня быстро получается.

Тяжело вздыхаю. Да. И это самое хорошее и страшное.

Мимо пробегает медсестра с жареным пирожком и соком. Вижу, как моя «жена» провожает его взглядом.

Подкатываю глаза. Ну как ребенок…

-Посиди пару минут одна, - поднимаюсь со стульев, чмокая ее в макушку.

-Ты куда? - Тут же начинает нервничать Люба.

-Сейчас вернусь… - освобождаюсь от ее цепких пальчиков.

Буфет здесь буквально в соседнем коридоре.

Покупаю нам по горячему какао, пирожку и успеваю вернуться как раз в тот момент, когда медсестра выносит результаты.

-Виктор Борисович сам описывал снимки, - улыбается девушка. - Госпитализация не нужна. Но обязательно соблюдать покой и все назначения по приему медикаментов. У нас, если что, есть на втором этаже аптека.

Глава 8

Любовь

Меховые ботинки, два костюма из футера, термо белье и шапка-ушанка. Я смотрюсь в своем новом гардеробе ну просто феерично! Будто прямо сейчас пойду охотиться на кабана с ружьем наперевес.

Не могу сказать, что мне не идет или не нравится, просто чувствую себя как-то непривычно.

Подхожу к зеркалу в примерочной ближе и рассматриваю свое лицо. Странно… на мне совершенно ни грамма косметики, а кожа выглядит, будто я неделю отмокала в спа? Замираю…

Я бываю в спа? Откуда такие сравнения?

А может быть, Демид прав, и эти чудеса творят сон, свежий воздух и еда?

Боже! Какие же были вкусные эти пирожки. Мне даже стыдно от того, как я на них набросилась.

-У тебя тут все нормально? - Заглядывает муж ко мне в примерочную, отодвигая в сторону шторку.

-Ну вот так, - развожу руками. - Как тебе?

-Мне очень нравится, - отвечает он, как будто, даже без шуток. - И теперь ты точно не замерзнешь.

Мы добавляем к покупкам ещё несколько простых футболок, нижнее белье сомнительных расцветок с цветочками и накуренными котятами и, нагруженные пакетами, выходим из небольшого сельского торгового центра , который на самом деле, больше напоминает рынок с элементами спортивного магазина для любителей зимних видов рыбалки.

-Пойдем, я тебе одно место покажу, - предлагает Демид. - Заодно прогуляемся пока не стемнело.

Оставляем покупки в машине и сворачиваем в сторону заснеженной аллеи.

Есть все-таки в маленьких городишках свои неоспоримые плюсы: школа, аптека, поликлиника, рынок - все практически в одном месте. Вышел и быстренько все обежал. Не нужно заводить, прогревать, чистить машину… Стоп!

Откуда я знаю про машину? У меня есть машина? Права?

Сердце с волнением разгоняется.

-Демид, а я… - дергаю его за рукав. - Скажи, я на чем к тебе приехала? Сама? Где моя машина?

Мне кажется, что секунду на мужском лице появляется растерянность.

-Эээ… так ты на такси была. После корпоратива. А вообще, да, ты говорила, что купила машину…

-Какую? - Переспрашиваю нервно. - Где я работаю? Может быть, мне нужно туда позвонить? Написать?

-Вообще, ты - хужожница, - расплывается вдруг в улыбке Демид. - Очень хорошая. Я тебе покажу. В доме есть картины.

-У меня есть выставки? Галерея?

-Пока - нет. Но именно за этим ты в город и уехала, - хмурится муж.

Жмурюсь от снега и кусаю губы.

Я уехала за мечтой? Все бросив? Почему? Почему нельзя было идти к своей мечте вместе с ним?

Мне больно от того, что я сделала этот выбор. Что лишила себя возможности смотреть в эти голубые глаза каждый день, замирать от улыбки… Как я решилась?

-У меня… - спрашиваю вкрадчиво. - У меня кто-то появился? Другой мужчина?

-Это я должен у тебя спросить, - сжимает зубы Демид и резко от меня отворачивается, ускоряя шаг.

Дура! Какая же ты дура, Люба! Кто об этом спрашивает?!

Но а у кого ещё мне спрашивать? Я ведь хочу вспомнить! А Демид сам что-то рассказывает с большой неохотой.

Растерянная от своих чувств и воспоминаний я едва не плачу. Стараюсь сморгнуть слезы и часто дышу.

Нет, одно я точно, кажется, начинаю понимать: мой муж слишком принципиальный и авторитарный, чтобы договариваться о чем-то сразу. Ему нужно перепсиховать. А мне, видимо, в какой-то момент просто надоело постоянно под него прогибаться.

У нас нет шанса?

Смотря на его удаляющуюся спину, мне тоже хочется развернуться и куда-то пойти. Побежать!

Куда? Я не знаю. Да куда глаза глядят. Вернуться в больницу, например и попросить вызвать полицию. Кажется, именно туда попадают все люди с потерей памяти.

Ведь это просто бессовестно! Второй раз за день поставить меня в положение, где я вынуждена буду бежать следом и чувствовать себя обязанной собачкой!

Разворачиваюсь и иду в обратную сторону. Пусть! Это, вообще-то, Демид просил дать нам шанс. А сам все только ломает…

Обернуться хочется безумно, но я не позволяю себе!

-Черт! Ты… - запыхавшись, догоняет меня Демид, - ты куда собралась вообще?

-Ты от меня ушел! Бросил посреди дороги! - Отвечаю обиженно. - А бегать я не собираюсь!

-Значит, по-твоему, я должен спокойно схавать «гнилой» диалог и помочь тебе вспомнить, как ты трахалась с другим мужиком. А главное - не обижаться?!

-А я с мужиком…?

-Я, блять, этого не знаю! - Повышает голос муж. - Я не хочу этого знать! Потому что сначала с тобой хочу начать. Неужели не видно, что я в тебя по уши вмазан?! По ночам только ты перед глазами!

Он растопыренной ладонью машет перед моим лицом для эмоционального эффекта, а после вдруг перехватывает меня за воротник шубы и притягивает к себе, впиваясь в губы поцелуем.

-Чертова ты женщина…

Я только успеваю вдохнуть… а после ощущаю только головокружительный полет в поцелуй. В такой, о которым мечтает каждая девочка с подросткового возраста: до шума в ушах, до дрожащих коленей, до ощущения, будто тебя обварило только что кипятком!

Мне становится страшно от мысли, что это больше со мной не случится.

Что для этого нужно сделать?! Дать шанс? Я согласна. Даже согласна больше ни о чем не спрашивать!

-Пойдём, моя хорошая, - горячо шепчет мне в губы муж. - Сюрприз не отменяется. Ты просила помочь тебе все вспомнить . Я хочу сначала помочь тебе вспоминать «нас»…

Глава 9

Демид

Она вспомнит. Она должна вспомнить, потому что это был очень важный для нас день. Я же помню его, как сейчас…

Как катал ее на санках, честно взятых у местных пацанов за сто рублей на пол часа, как мы вывалились в снегу, а потом поняли, что ближайший автобус будет только через час. Мы были мокрыми насквозь!

Одежду Любы нужно было срочно просушить.

Я не нашел ничего лучше, как затащить свою девчонку в местный дом культуры, куда в школьные годы ходил заниматься гитарой. Я был уверен, что вахтерша тетя Люся не прогонит нас, и даже, может быть напоит чаем, но совершенно не подозревал, что туда на время ремонта перевели загс.

Это как раз была суббота - день бракосочетаний.

Под сводами старой, чисто косметически отреставрированной купеческой усадьбы невесты в своих белоснежных платьях выглядели настоящими королевами, сошедшими с картин. Люба была под большим впечатлением. Она тогда мне заявила, что у нее тоже будет здесь свадьба. Что она потушит весь верхний свет и вернет в конделябры свечи. Вернет на окна тяжелые гардины. Столы накроют прямо в холе. Будет фуршет, потому что сидеть за столом сейчас не модно, а пригласит она только самых близких: родителей, несколько школьных подруг и…

Я падаю в воспоминания ещё глубже.

-А меня не позовешь? - Спросил я тогда с обидой и вызовом. Да как она вообще посмела не добавить в свои мечты меня?

-Посмотреть, как я буду выходить замуж? - Прищурилась хитро эта зараза и тут же, слава Богу, сжалилась над поим почти разбившимся сердцем. - Просто позови меня замуж первым! Тогда точно будешь присутствовать.

Я тогда пообещал ей, что буду первым у нее во всем. И чтобы даже думать иначе не смела… А через неделю я выпросил у матери бабушкино кольцо, чтобы сделать Любе предложение…

-Димид, - трогает меня Люба за рукав. - Ты чего? Шел, шел и замер… Забыл что-то? Мы не туда пришли?

-Нет, - отвечаю хрипло, приходя в себя. - Нам в это здание.

-Оно же закрыто! Посмотри! Там двери заколочены!

-Пойдём… - я все равно тяну ее к бывшему дому культуры.

Помогаю подняться по обледенелым ступенькам и, в общем то, без всякого труда отдираю сначала доски от двери, а после, немного помучившись, снимаю и ржавый замок.

Достаю из кармана и зажигаю тактический фонарик. Его хватает, чтобы осветить парадный холл и центральную лестницу.

-Как здесь красиво, - восторженно оглядывается по сторонам Люба. - Погоди… - начинает улыбаться. - Это же… как его? Диггеры так обычно делают: забираются в старые дома. А потом продают всякую винтажную мелочевку на аукционах. Я так один раз купила сервиз, как у твоей… - она вдруг осекается и, сверкая на меня своими стеклянными глазами, впивается в мою руку. - Демид! Я же знаю это место. Я его рисовала. Много раз рисовала и даже приезжала один раз! Ооо… - хватаясь за голову, пошатывается Люба.

Искренне испугавшись за ее здоровье, я поспешно вывожу свою женщину обратно на улицу.

Бледная… жадно дышит.

Ты - идиот Сапсай! Чертов эгоист. Нахер устраиваешь ей такие эмоциональные качели?! Чтобы у нее крыша поехала?

На мгновение Люба закрывает лицо ладошками, а потом вдруг поднимает на меня глаза.

-Я вспомнила, - шепчет. - Это самое лучшее место. Мы здесь поженились. Это было давно…

-Давно… - киваю я и нервно сглатываю, уже сам опасаясь того, как тасую в голове Любы факты.

«Больше ты ничего не трогаешь, Сапсай! Не провоцируешь! Ты понял?!» - Кричит моя совесть.

А тело само подходит к Любе и прижимает к себе крепче, желая защитить. Я ведь не враг ей. Нет…

-Ты была очень красивой невестой, - говорю Любе абсолютную правду, - я когда тебя увидел, чуть дара речи не лишился.

Да, блять, потому что ты была не моей невестой! Я, блять, видел, как другой тебя целует, как обнимает… Чуть не сдох тогда!

Со всей своей кипящей внутри болью, ровно с ее силой я прижимаю к себе Любу и жадно впиваюсь в ее губы. Мне мало! Мне этого касания очень мало! Я хочу целиком!

-Я люблю тебя, - шепчу ей хрипло между поцелуями. - Не смей от меня уходить. Я так тебя люблю… Девочка моя…

И мне кажется, у меня получается докричаться до «нас» внутри Любы, потому что стоит мне только от нее оторваться, как она сама начинает меня целовать. Именно так… Как когда-то очень давно. Без оглядки, иступлено и с обещанием быть моей целиком.

-Поехали, милая, поехали домой, - останавливаю я ее, потому что ещё немного и я трахну женщину прямо в полуразрушенном доме.

Люба прижимается щекой к моей груди.

-Я вспомнила, - говорит сорванным голосом. - Я вспомнила, как тебя тогда любила. Так не бывает…

Прижавшись губами к ее макушке, я тяжело дышу, пытаясь пережить все, что сейчас бушует у меня в груди от мук совести до страха того, что со мной будет, когда она все вспомнит по-настоящему. Как я буду жить, потеряв любимую женщину дважды?

А может, правда сделать ей ребенка?

Нет, Сапсай, нет, блять это просто дно!

Дно… но для того, чтобы оттолкнуться и выплыть всегда нужно дно.

Глава 10

Любовь

От всех накативших воспоминаний постоянно болит голова.

Демид приносит мне новую горсть таблеток из тех, что прописал врач, и стакан воды.

-Тошнит? - Спрашивает заботливо и кладет свою прохладную руку мне на лоб.

Я глотаю таблетки и выпрашиваю его руку себе на лоб ещё раз.

Демид садится рядом со мной на диван, я опускаюсь к нему на колени и прикрываю глаза. Рядом умащивает свою морду Летта.

Вот так мне хорошо…

-Я больше не хочу ничего вспоминать, - говорю жалобно. - Почему нельзя просто продолжить жить дальше? Почему человеку так важно всегда знать свое прошлое? Что за мазохизм?

Демид тяжело вздыхает.

-Потому что люди так устроены, детка. Хотя я с тобой согласен. Некоторые вещи я бы тоже предпочел забыть.

-Это какие?

-Да разное бывало, - усмехается он. - И на службе и после…

-Ты военный?

До меня неожиданно доходит, что кем работает мой муж, я тоже не помню. Оказывается, для того, чтобы чувствовать, как тебя любят, как заботятся - это совершенно не важно!

-Раньше служил, - отвечает Демид коротко. - А теперь я столяр. Делаю мебель на продажу. Держу пасеку.

-Пасеку? - От удивления я даже поднимаюсь с его колен. - Это прям с настоящими пчелами?

-Прям с настоящими, - подразнивает меня с улыбкой он. - А ещё у нас есть куры. Тоже настоящие.

-Ооо, - смеюсь. - И что? Я тоже умею с курами? Что там вообще с ними делают?

-Кормят, яйца собирают, убирают курятник…

-Я это все умею?

-Конечно, - уверенно отвечает Демид. - Но я тебе все ещё раз покажу, если ты забыла.

С сомнением смотрю на мужа. На его лице не дергается ни единого мускула. Не похоже, чтобы он шутил.

-А картины? Ты обещал показать мои картины.

-Они на чердаке, - отвечает Демид. - Давай, ты сейчас отдохнешь, а я к ужину принесу.

Мне сначала хочется выразить протест, но потом я понимаю, что действительно очень устала и соглашаюсь, откидываясь в свои подушки. Рубит…

Демид оставляет мне на столике чай, забирает Летту, ружье и выходит из дома.

Снится мне всякая тревожная, болезненная муть, в которой я ругаюсь с мамой. Ее образ размыт. Но я очень хорошо ловлю эмоцию: она против наших отношений с Демидом. Просто не понимает, как я с ним счастлива! На моей руке кольцо… оно немного велико мне, но невероятно красивое: в центре расположен большой рубин, а по краям россыпь мелкого хрусталя. Я знаю, что изнутри кольца нанесена гравировка: «ничего не бойся». От этих слов у меня начинает сильнее биться сердце.

За окном утро… и я впервые провела с Демидом ночь. Свою первую ночь с мужчиной в жизни! Во мне ещё плещется все наше трепетное и сокровенное: взгляды, эмоции, поцелуи, признания, горячий шепот и это ощущение твердости решения быть вместе до конца. Я готова защищать его сейчас до самоотречения!

Мама же обвиняет меня в том, что я выросла неблагодарной дрянью. Пугает, что положу под «этого деревеншину» всю свою молодость, талант, образование… Что буду растить ребенка на гроши, по уши в грязи. Что она не для того по ночам мыла в подъездах полы, а потом ходила на пары в химико-биологический институт, в котором ничерта не понимала, но знала, что там учатся самые завидные женихи города!

Я кричу в ответ, что она просто никогда не любила папу! И вообще деньги - это не главное! Я не хочу, как они, спать с мужем в разных спальнях, а на людях делать вид идеальной семьи!

Мама дает мне звонкую пощёчину.

Захлебнувшись в слезах, я вылетаю из гостиной и…

-Люба! Люба, черт! Проснись, я прошу тебя! - Звучит в ушах голос Демида.

Спутав сон и реальность, мне кажется, что он стоял все это время за дверью, и я, рыдая, бросаюсь ему на шею с извинениями. Господи, как мне стыдно за маму!

-Они не понимают! - Лепечу, заикаясь. - Они просто тебя не знают! Не знают, что ты у меня самый лучший! И ты тоже получишь диплом и все сможешь!

-Люба… - ломается голос Демида. - Любушка, тише. Это сон. Это всего лишь сон. Ты со мной. Посмотри, я елку принес. Мы сейчас с тобой поужинаем и будем ее наряжать.

Постепенно приходя в себя, я чувствую какую-то оглушенность. Дезориентировано хлопаю глазами, осматриваюсь по сторонам и облизываю сухие губы.

Действительно сон. А какой реальный... И больше похож на новое воспоминание.

-Давай, попей чайку, - приставляет к моему рту чашку муж.

Я делаю несколько глотков и выдыхаю.

-Скажи, - заглядываю в глаза Демиду, - а твои родители тоже были против нашего брака? Как и мои?

-Нет, - пожимает муж плечами. - Моя мама благословила нас с тобой. Разрешила взять прабабушкино кольцо.

-С рубином? - Перебиваю его. - И там еще гравировка!

-Да…

-Где оно? - Спрашиваю взволновано. - Почему я его не ношу?

-Ты… - почему-то нервно сглатывает Демид. - Ты вернула его, когда от меня уходила.

-Ты можешь мне его принести? - Сжимаю умоляюще его руку. - Пожалуйста.

-Люба… это ни к чему. И оно тебе велико, - почему-то начинает сопротивляться Демид.

-Ты… - сникаю, чувствуя, как внутри все начинает дрожать. - Ты мне отказываешь? Потому что я ушла? Оно больше не мое? Ты же говорил, что хочешь со мной заново все…

Демид порывисто зацеловывает мои руки.

-Оно только твое. Всегда было. Я просто не хотел бы давить, ты понимаешь? У тебя сейчас все будоражит воспоминания.

-Я хочу его носить, - говорю немного истерично. - Мне очень нужно!

-Хорошо, - кивает муж и уходит к деревянному серванту.

Открывает верхний шкафчик, ныряет в него пальцами и через несколько секунд возвращается с бархатной тряпочкой на ладони.

Присев рядом со мной на диван, он раскрывает ее и подрагивающими пальцами достает то самое кольцо, которое я только что видела во сне. И медленно, пронзительно смотря мне в глаза, Демид надевает его мне на безымянный палец.

Я будто зачарована и не могу пошевелиться.

В углу на полу вдруг вспыхивает желтым светом и начинает мигать гирлянда.

Глава 11

Демид

Конечно, я уже нутром чую, что от вечерних гостей ничего хорошего ждать не следует. Но все еще надеюсь на лайтовый вариант в лице каких-нибудь заблудившихся охотников или подвыпивших отдыхающих из домиков за оврагом. Лишь бы не менты…

Приглушаю свет, чтобы не было случайно заметно в окнах теней, набрасываю дубленку и выхожу на улицу вместе с собакой.

-Летта, рядом, - говорю ей строго.

Пушистые уши стригут воздух, реагируя на интонацию.

Закрываю дом на всякий случай и иду к забору.

Распахиваю калитку я в тот самый момент, когда из двух черных внедорожников начинают высыпаться подкачанные ребятки в черных пальто. Вжимают бритые налысо головы в воротники.

Мда… на охотников и отдыхающих похожи мало.

Делая вид, что вывел собаку на прогулку, пристегиваю к ошейнику поводок.

-Добрый вечер… - подходят ко мне мужики стеной.

-Добрый, - останавливаюсь и по-привычке раскладываю в голове расстановку сил на случай, если придется применять к незваным гостям силу. - Вы по какому вопросу? Заблудились? К домам отдыха нужно сворачивать чуть позже…

Двое мужиков молча подкуривают сигареты, а третий достает телефон и поворачивает его ко мне экраном.

-Вот эту девушку не встречали? - Демонстрирует несколько фотографий Любы. Она на них, конечно, просто пиздец как хороша: шпильки, вечернее платье, прическа… Я не видел эти фотографии в ее социальных сетях. И имея легальную возможность, я пялюсь без зазрения совести на любимую женщину. Просто лечь в ноги к такой красоте хочется!

-Нет, - хмурясь, пожимаю плечами. - А что случилось?

-Пропала, - вглядывается мужик мне в лицо. - Тут недалеко ее машину нашли. Семья переживает…

-Так может быть, стоит полицию подключить? - Прощупываю я «тонкость льда». - У них сейчас всякие отряды добровольческие, аппаратура - в миг всех находят. Если, как говорится, ещё есть кого… Здесь сеть плохо ловит, холодно, да и зверье дикое бывает. Хотите, я позвоню? - тянусь к карману.

-Не надо, мы сами пока поищем, - убирает мужик телефон. - Не видел, так не видел… Давайте, по тачкам, - оборачивается к своим людям.

Я глажу между ушами Летту, чтобы не рычала. Она просто ненавидит таких персонажей. Мерзких… И вроде бы, охрана, как охрана - серая масса, но мне почему-то их главный не понравился больше всех. Липкий тип. Идеальный для должности шакала при могущественном мудаке...

Эта мысль запускает по спине мурашки.

Я гоню?

А точно ли у моей женщины там, в другой жизни, все так уж хорошо? И то, что к ментам не обращаются на вторые сутки в минус двадцать пять - это вдвойне странно.

Уводя Летту в сторону леса, наблюдаю, как тачки стартуют дальше по деревне.

Любу на этих фотографиях не узнать, об этом я не беспокоюсь. Я беспокоюсь о другом… Как сама Люба себя поведет, когда узнает правду? Если бы я был действительно ее мужем, я бы удавил голыми руками того человека, который так с ней поступил. Как я…

Мое сердце снова разгоняется до бешенной скорости. Отчаяние топит.

Сука! Аааа! Как жить с этим?! Да и на хуй вообще жить? Больше, чем за десять лет я так и не смог научиться. Замер.

На глаза набегают скупые мужские слезы. Я вытираю их меховым рукавом.

Как мне простить и отпустить Любу? Как сделать это самому до того момента, когда она сама вспомнит?

Поднимаю лицо к небу и смотрю на звезды, чувствуя, как слезы леденеют на щеках.

В прошлый раз мы с ней тоже расстались под Новый год. Меня забрали в армию двадцать девятого декабря. Каким-то последним набором, когда призыв официально уже был закрыт. Сейчас у меня нет никаких сомнений, чьих рук это было дело. Отец Любы мог и не такое. А потом в учебке… мне сразу предложили контракт и много денег. Как я мог отказаться, когда дома меня ждала моя королева?

Дрожащими руками достаю телефон и быстро ищу в списке контактов номер друга. В отличие от меня, он по жизни не потерялся. Сейчас занимает хороший пост при погонах, адвокатская практика. И да, давно завет меня к себе, но я так и не решился.

Жду гудки…

-Алло, привет! - Оживает динамик. - Сапсай, погоди минутку, нужно ребенка из ванны достать.

-Да, конечно… - отзываюсь.

На фоне слышится малышковый смех и шум воды.

Летта тревожно переминается с лапы на лапу, не понимая, что со мной происходит. Скулит, склоняя на бок голову.

-Все нормально… - глажу ее. - Нормально, подружка…

-Алло, я здесь, - возвращается к разговору Тимур. - Как дела?

-Друже, слушай… - начинаю.

-Что случилось? - Тут же напрягается друг. - У тебя такой голос, будто кто-то умер.

-Хуже… Ожил.

-Подожди, сейчас выйду на балкон.

Хлопают двери.

-Говори.

-Тим, у меня дома Люба.

-Люба? Какая Люба? - Не сразу понимает друг.

-Моя Люба, - отвечаю с горечью. - Она у меня всегда была одна.

-Куда нахрен… - присвистывает друг. - Как так вышло?

-Я в лесу ее нашел. С травмой головы. Она… она короче не помнит ничерта, а я сказал ей, что мы женаты.

-Что ты ей сказал? Ты с ума сошел? - Повышает голос друг. - Ты же понимаешь, что люди с черепно-мозговой просто так одни в лесу не оказываются!

-Вот поэтому я тебе и звоню. Узнай мне все…

-Я же теперь в свободном плавании. Как я тебе узнаю?

-Пошурши по своим… Хочу понимать настоящий расклад, прежде чем скажу ей правду.

-Я завтра утром приеду. Мне кажется, тебе нужен врач, Сапсай.

-Мне не нужен врач! Мне нужна информация! Ты понимаешь? Может, это ее муж хочет грохнуть?!

-Такие люди, как Самохвалов, если хотят грохнуть, то делают это наверняка, мой друг! Перепила твоя барышня и сама потерялась! С жиру или от скуки…

-Если ты ещё хоть слово о ней в таком тоне скажешь, - шиплю, - ты мне больше не друг!

-Ладно! Ладно! Не горячись! - Рявкает на меня Тимур. - Извини. Просто я , в отличие от тебя, хорошо помню, как ты чуть на нары из-за этой дамы не пошел! Напомни, что там было? Тяжкие телесные и поджог? Ты спалил шатёр на ее свадьбе, а она даже поговорить не пожелала!

Глава 12

Демид

Когда возвращаюсь, застаю Любу на кухне. Она колдует со свиными ребрами, которые я поставил разогреваться. Режет салат…

Не в силах ещё прийти в себя, я просто смотрю на нее пару секунд. Искренне хочу во всем признаться, разрубить душащий узел, но когда она откладывает в сторону нож, оборачивается и закусив губку, начинает мне улыбаться, я снова утекаю к ее ногам.

Я не могу отказаться от этой женщины! Я болен ею… Может быть, мне правда нужен врач?

-Извини, что я тут хозяйничаю, - лепечет Люба, краснея. - Просто ты ушел, а я побоялась, что мясо сгорит. Тебя долго не было…

-Пришлось охотникам дорогу показать, - отвечаю хрипло. - Заблудились…

-Я так и подумала, - отвечает Люба.

Летта делает вокруг нее круг и ложится в ноги, всем видом демонстрируя мне, что ей вот здесь, возле еды в тепле хорошо, и никуда она отсюда не пойдёт больше с нервным хозяином.

Это удивительно… потому что эта порода крайне ревнива и преданна. На столько, что после смерти отца мне пришлось забрать Летту себе. Она узнавала запах и хоть немного слушалась.

Люба украдкой скармливает пушистой скотине кусок мяса. Никому другому я бы не разрешил, а тут… пусть общаются. Налаживают контакт.

-Мой руки, - говорит Люба, - у меня практически все готово.

И вот мы с ней снова вдвоем за одним столом. Проводим вечер, как семья. Болтаем. Смеемся. Я немного рассказываю о своем детстве. Нет, это не душевный порыв. Просто пытаюсь понять, а есть ли у моей женщины дети. Память должна выстрелить…

-Вообще, я был жутким лоботрясом. Поспать любил. В школе учился отвратительно, поэтому после девятого ушел в шарагу. Отец ругался. А мать меня всегда поддерживала…

-Она была удивительной, - с грустью отвечает мне Люба. - Я не помню, но чувствую. Какие-то обрывки постоянно всплывают.

-А что всплывает?

Люба хмурится…

-Как компоты осенью закрывали. У меня никак крышку не получалось правильно придавить…

-А ещё?

-Ещё… Как плакали с ней. Вот здесь… - вдруг подхватывается она со стула и бежит к месту, где лежит на полу гирлянда. - Ты в армию ушел. А мы с ней елку без тебя наряжали. И фотографии смотрели. Дем, где тот альбом? Ты там зайчик такой. Красивый. С ушками… - спрашивает взволновано.

Пожимаю плечами.

-Не помню.

На самом деле, он на чердаке. Доставать его и ворошить прошлое сейчас сил нет.

-Как жаль, - вздыхает Люба.

Возвращается за стол. С удовольствием съедает ещё пару ребер и откидывается на спинку стула.

-Все! Я больше не могу. Сейчас лопну.

Мне она нравится такой: живой… моей…

Мы вместе моем посуду. Люба просит рассказать что-нибудь ещё. Только теперь уже о ее детстве.

-Да я мало чего знаю, - отвечаю честно. - Во! Вспомнил. Ты очень любила черешню. Готова была за нее продать душу, потому что у твоей няни была дача. Она часто тайком брала тебя туда с собой, пока ты не грабли на тяпку и не набила себе огромный фофан. Пришлось все рассказать родителям.

-У меня была няня? - Хмурится Люба.

Ведет по лицу рукой, будто снимая незримый морок.

-Не помню… - вздыхает грустно. - Пустота, Дем… - поднимает на меня трогательный, раненый взгляд. - Будто, кроме тебя вообще никого никогда не было…

Меня, конечно, пробирает ее откровенность до печенок. Это как удар под дых!

-Это страшно, когда ты будто никто…

-Родная, - я подхожу к ней ближе. - Любимая моя, хорошая девочка. Я у тебя всегда был и буду. Я тебе клянусь. Ничего не бойся. Ты все вспомнишь.

Люба ложится щекой ко мне на грудь и крепко обнимает, хватаясь пальчиками за ремень.

Я осторожно целую ее макушку.

-Поцелуй меня, - просит Люба, поднимая лицо, и встает на носочки…

Губы - две сочные вишни отрывают мне башку, и я впиваюсь в них. Жадно, со вкусом! Мгновенно впадая в невменяемость от их вкуса и близости наших тел.

Эта женщина - мой ад… в который я добровольно падаю каждый раз, когда к ней прикасаюсь.

Холодные пальчики Любы ныряют мне под футболку. Я впечатываю в себя ее бедра. Кровь начинает вскипать… Кому там помолиться, чтобы отсыпали выдержки?!

Забывшись, я наматываю шикарные женские волосы на кулак и впиваюсь в желанную шею… Аррр! От вкуса кожи в затылке бьют искры.

-Ау! Больно… - слышу хныкание Любы. - Голова…

-Черт… - отпускаю волосы. - Прости. Прости меня. Соскучился…

Слушая, как пытается проломить грудную клетку сердце, тяжело дышу и просто стискиваю свою женщину в объятиях.

-Прости меня. Пойдём… - хриплю. - Пойдём елку наряжать. Ты пока разбери игрушки, а я проверю баню.

-Хорошо, - отпускает меня Люба и растеряно сбегает к коробкам.

Но я успеваю заметить на ее щеках румянец.

Хочет… Он меня хочет! Если бы мы сейчас сорвались, она бы не отказала!

Это подло и низко, Сапсай! А вдруг она любит мужа?! Ты разрушишь ее жизнь!
Как и она мою. Будем разгребать это вместе...

Глава 13

Демид

Вылетаю из дома и умываюсь снегом. Я схожу с ума. Будто мне снова двадцать, а она ещё девочка и никогда не была с мужчиной.

Конечно, у меня после Любы были женщины. Остервенело, я жрал их до тошноты. И, черт, у нескольких я тоже был первым. Но ни одна мне не запомнилась так, как МОЯ!

Мы тогда с Любой не предохранялись, потому что секс совершенно не планировался. Я готов был ждать, столько, сколько она скажет, но… Нас накрыло. И было просто бессмысленно тормозить! Тело к телу без всяких барьеров! Это казалась единственно правильным. Я был готов даже к тому, что у нас случится ребенок…

Мне так горячо от воспоминаний, что я даже не надеваю дубленку. В одной футболке добегаю до бани, замачиваю веники, проверяю температуру и возвращаюсь.

Люба, обложившись дождиком и строй желтой ватой, сидит на полу и показывает Летте игрушки.

-А вот у этой медсестры есть ещё игрушки в коллекции. Я всегда думала, правда, что это Снегурочка.

-Они в синей коробе, - подсказываю, где найти остальные игрушки. - Там не хватает колечек. Не на что вешать.

-Тогда неси скрепки, - командует Люба. - Или нитки.

-Есть только пластиковые стяжки, - достаю запайку из ящика с инструментами. - Подойдет?

Люба подкатывает глаза.

-Господи, мне прям не верится, что за пол года без меня, ты успел превратить дом в холостяцкую берлогу, где даже нет ниток.

Пожимаю плечами.

-Я разрешаю тебе поменять здесь все, что пожелаешь.

-Полочку хочу над плитой. - Тут же выдает Люба. - И ещё хочу знать, кто тебе стирает постельное белье и одежду.

-Соседка молочница, - сознаюсь и не могу сдержать улыбку, наблюдая реакцию Любы.

Она буквально меняется в лице! Это ревность?!

-А говорил, что у тебя никого нет… - обиженно поджимает губы.

Даю себе пару секунд на наслаждение и вношу ясность.

-Я ей приплачиваю. Ничего личного.

-Угу, - отзывается Люба. - Нет, ты слышала? - Обращается к собаке. - Приплачивает он ей.

Я начинаю хохотать в голос.

-Чтобы завтра же здесь была стиральная машина, - поднимается моя женщина на ноги и упирает руки в боки. - Ты понял? Иначе я больше в постель не лягу!

-Отлично, - киваю, - значит, будешь спать со мной на диване. Там нет белья. Только плед.

Люба фыркает и идет к елке, примеряя на ветки игрушки.

-Поставь ее уже, - просит, небрежно шевеля пальчиками. - А то мы так до утра не управимся.

Через два часа когда-то осиротевший дом снова начинает мигать разноцветными огнями и пахнуть шоколадом.

Одуревшая от счастья Летта, пытается есть серпантин, поэтому его приходится убрать под самый потолок на рыболовную леску.

-Тебе нравится? - Сияя глазами, Люба, - осматривает свою работу. - Ещё нужно пихты в лесу наломать и лестницу украсить - тогда совсем идеально будет!

Я подхожу к своей женщине со спины. Обнимаю и целую в шею…

-Очень красиво. И ты очень красивая…

Сдерживаю на губах стон. Хочу ее! Пиздец просто! Мои ладони жадно скользят по женской груди.

-Что там сегодня с вечерним душем? - Требовательно интересуется Люба.

-Ждёт свою королеву, - выдыхаю ответ ей в шею и всерьез подумываю не ходить сегодня в баню от греха.

-Пойдём? - Не дает мне съехать с мероприятия Люба.

-Сейчас, - отпускаю ее. - Только в печку дров доброшу, - отвечаю со стоном.

Люба залезает в угги и набрасывает на плечи шубу.

-Я готова…

Яйца себе кочергой припалить что ли?

Иду за своей женщиной в баню, пытаясь не думать о том, что сейчас снова увижу ее раздетой. Меня от нее в одежде то тащит!

Ты не тронешь ее, Сапсай, не тронешь, пока она сама не захочет…

-Помоги снять футболку, пожалуйста, - просит меня Люба. - А то боюсь, что рану задену.

Аааа! Да как тут держаться то а?

Чувствуя, как член бьется пульсирующей головкой о ширинку, касаюсь гладкой женской кожи.

-Чай заварю, - хриплю, опуская глаза, чтобы не смотреть на Любу в белье.

-С мелиссой, пожалуйста, - просит эта засранка.

Уходит в парилку, виляя попкой.

-Тебе долго нельзя, - предупреждаю.

-А я чуть-чуть, - скрывается за дверью, стреляя в меня глазами. Зачем она это делает?

Или моей воспаленной фантазии все это кажется?

Ставлю чайник. Скидываю с себя одежду и захожу под холодный душ. Член стоит колом. Давай, падай, друг. Ничего сегодня нам не обломится.

Но Люба, блять, не выходит!

Мне приходится пойти за ней в парилку и застать ее лежащей на нижнем ярусе абсолютно обнаженную.

-Люба… - шиплю.

-Меня так разморило, - мяучит и тянется она. - Помоги встать.

Я ощутимо прикладываюсь лбом о косяк.

Ну пиздец! Меня все-таки провоцируют?

-Идиотка, - рычу, - хочешь, чтобы тебя долбанул инсульт, или чтобы кровотечение открылось?

Подхватываю ее на руки и выношу из парилки под душ. Включаю теплую.

-Резко охлаждаться нельзя…

Но какой там охлаждаться!

-Сисички вспотели, - играет со мной эта женщина. А может просто не понимает, что творит и ведет руками по груди, ловя потоки воды.

-Люба, - хриплю. - Я не могу больше!

-Ты хочешь меня? - Смущается она в ответ. - Я вижу. Извини…

-Никаких, блять, извини, - вжимаю я ее в себя и впиваюсь поцелуем в губы. - Я хочу тебя! Я схожу с ума, женщина!

-Дема… - всхлипывает Люба, хватая между поцелуями воздух.

Я жадно съедаю ее плечи и грудь. Острые соски скользят по губам. Мои руки нагло сжимают мягкую попку. Аррр!

Просто поднять ее сейчас, просто войти, просто кончить, а все остальное - потом…

-Сапсай! - Вдруг раздается в дверь бани громкий стук. - Спасай выходи! Ты слышишь?

-Блять! Блять! - Психуя от потерянного момента, бью кулаком кафель.

-Кто это?! - Пугается, закрывая грудь ладошками Люба.

Отпускаю ее и подаю простынь.

Черт! Черт! Тело сейчас просто пошлет меня от таких обломов!

-Это брат Феофан, - глубоко вдыхаю, чтобы хоть немного прийти в себя. - Наверное, что-то случилось. Нужно открыть.

Глава 14

Любовь

-Пожалуйста, давай попробуем ещё раз вспомнить пароль, - прошу я Демида, завороженно листая свою страницу в социальной сети.

На фотографиях я очень красивая, как из сказки! Какая-то выставка, ресторан, с подругами на празднике… я вглядываюсь в их лица, пытаясь вспомнить. Вот эта… хм. Татьяна? Кажется, у нее муж хирург. Черт, не помню… Ни одной не помню!

Друзья на странице скрыты, посмотреть имена не получается.

-Почему у меня нет фотографий с тобой? - Пытаю я мужа.

-Может быть потому, что ты собралась разводиться? - Прищуривается он. - И специально их скрыла?

Я краснею.

Демид захлопывает ноутбук.

-Хватит! Ты знаешь, если тебе так хочется в новую жизнь, то я, пожалуй, готов тебя отвезти хоть прямо сейчас!

Заводит машину и с пробуксовкой разворачивает ее с парковки магазина.

-Ну что? - Кивает на освещенную трассу, отражающуюся в лобовом. - Домой или в город?

Я шокировано смотрю на него, стараясь сдержать подкатывающие слезы.

-Зачем? Ты зачем так говоришь? Я всего лишь хотела вспомнить себя. Посмотреть…

-Так хотела, - все еще несет Демида. - Что ты заставила меня сесть за руль практически посреди ночи! Насмотрелась? Там наряднее?

-Дома не ловит сеть! - Кричу я в свою защиту. - И вообще-то мы покупали продукты! Послушай, я не знаю, в чем перед тобой виновата! Кто у меня был, да и был ли вообще! Но это не повод каждый день устраивать скандал! Если ты не можешь держать себя в руках, тогда мне действительно стоит поехать в город! О каком втором шансе идет речь, если ты меня уничтожаешь? Я… я так не могу!

У меня, в конце концов, есть гордость.

Демид тяжело дышит, сжимая руль. После вчерашнего вечера он опять сам не свой. Его будто гоняет по синусоиде от любви до ненависти ко мне.

-Ты права, я ревную, - выдыхает он. - Прости. Поехали домой…

Я убито смотрю в окно всю дорогу. Сколько так будет продолжаться? Чем закончится?

Припарковавшись во дворе, мы молча достаем из багажника продукты.

Мне обидно! Я стараюсь быть хорошей женой! Почему он не замечает?!

На крыльце Демид притягивает меня к себе.

-Люб, я тебя люблю безумно… Все дело в этом.

-Я понимаю, - ранено шепчу в ответ и, переступая через обиду, первой его целую в колючую скулу. - Прости меня…

-Малышка…

Он отпускает на ступеньки продукты и берет мое лицо в холодные ладони. Зацеловывает.

Но к себе в постель снова не зовёт!

Больше не делает попыток инициировать между ними секс! И я почти близка, чтобы сама себя предложить! Хожу за ним, как неприкаянная собака… Что на самом деле между нами?!

Где-то внутри есть ощущение, что близость все расставит по местам. Для мужчин это важно или мне так кажется?

Так ни на что и не решившись, я засыпаю под звуки колки дров за окном. Загадываю себе вспомнить во сне ту женщину, которой я видела себя на фото, но вместо красивых картинок мне снится какая-то ерунда. Четкого сюжета нет. Есть только убийственное ощущение тотального одиночества! Я постоянно кого-то жду. В кафе, в театре, в коридоре поликлиники…

Просыпаюсь рано утром измученная и потная, несмотря на прохладу. Спускаюсь попить воды.

Летта коротко приветствует меня, подняв голов и виляя хвостом.

Демид ещё спит, распластав звездой руки и ноги. Я поднимаю с пола плед и укрываю мужа, потому что на первом этаже после ночи ещё холоднее, чем на втором.

Пару мгновений любуюсь своим мужчиной. Красивый… Если бы я его сейчас встретила, то непременно бы влюбилась. На плече у Демида шрам. Только сейчас заметила. Интересно, откуда он?

Уже хочу вернуться в кровать, но вдруг вспоминаю, что по утрам Демид обычно занимается домашними делами во дворе.

Я же могу ему помочь! Вчера он показывал, как правильно кормить кур. В этом нет ничего сложного. Просто освежить кормушку и налить воды.

Мне очень хочется быть мужу полезной! Чтобы он меня похвалил! Показать, что я здесь на своем месте, и это тоже мой дом! И куры мои! И белье я буду стирать сама!

Тихонечко надеваю шубку, залезаю в ботинки и выскальзываю на улицу.

Легкие обжигает морозным утренним воздухом. Рана на голове реагирует на него болью, поэтому приходится набросить капюшон.

Снимаю со стенки сарая ключ и иду к курятнику.

-Цып-цып-цып, - пытаясь унять волнение, разговариваю с пернатыми и открываю дверь. - Ваша мать пришла, вам золы с пшеном принесла. Садитесь жрать, пожалуйста.

Зажигаю свет. Демид вчера объяснял, что несушкам обязательно нужно продлевать световой день зимой.

-Блатным и ночью солнце светит, - бурчу, замечая над своим затылком десяток тупоглазых голов. Они все свешиваются с насеста и шевелят клювами.

Открываю банку с кормом и засыпаю кормушку. Для поилки просто открываю кран и жду, когда длинная миска, похожая на трубу, заполнится.

Ну вот и все. Нет ничего сложного…

Осталось собрать яйца.

Только я успеваю это подумать и взять с крючка металлическую сетку, как на меня с боевым кличем прямо с насеста бросается курица.

А следом за ней ещё, и ещё одна.

-Мамочка, Господи, аааааа! - Верещу я от страха и больно во что-то врезаюсь спиной.

Чувствуя, как одна из пернатых вцепилась в мое плечо, словно пиратский попугай, я начинаю размахивать руками и выбегаю из курятника.

Со всех сторон на меня сыплятся сено и помет, оглушает кудахтанье.

Агрессивные птицы бегут следом за мной прямо по сугробам и пытаются заклевать.

-Что случилось? - Вылетает из дома заспанный Демид.

Я, голося, бросаюсь у нему со всех ног.

-Спаси, спаси меня, пожалуйста, они хотят меня убить!

-Черт! Ты зачем в курятник то пошла?! - Орет муж. - Они же сейчас лапы отморозят! Быстро иди в дом! Летта! Ко мне! - Зовёт муж собаку.

Уже в кухонное окно я наблюдаю, как собака самоотверженно сгоняет пернатых идиоток обратно в курятник. Самых глупых Демид ловит и относит сам.

Пытается закрыть дверь, но у него что-то не получается…

Глава 15

Любовь

Дом молочницы оказывается третьим от нашего. Маленький, немного облезлый, но зато с шикарными изразцами под крышей и на окнах. Это наводит меня на мысли, что дом когда-то был очень зажиточным, и, скорее всего, был передан людям по наследству.

Снег во дворе нечищен. Я пробираюсь через сугробы к крыльцу и стучу.

-Эй! Хозяйка! Открывайте!

Но ничего не происходит.

Я снова стучу, заметив, что в окнах горит свет.

-Кто там? - Вдруг раздается из-за двери детский голос.

-Позови, пожалуйста, маму, - прошу я малыша. - Мне нужно забрать у вас молоко…

Замок щелкает.

Мальчишка лет пяти смотрит на меня большими синими глазами. Прямо, как у Демида!

У меня где-то на подкорке начинает свербить ревность.

-А где взрослые? - Спрашиваю мальчишку осторожно.

-Тетя Катя заболела, - отвечает со вздохом ребенок. - И корову не доила. Обещала меня на ярмарку сводить, а сама лежит…

-Так, - становится мне не по себе. - А другие родные где?

-А больше у меня никого нет, - отвечает мальчишка.

-Павлик! - Слышу я слабый голос. - Павлик, ты с кем говоришь? Это дядя Демид?

Решив, что уйти, не объяснившись, будет совсем неправильно, я снимаю обувь и прохожу в дом.

В уличном коридорчике достаточно грязно - его явно используют, как хозяйственное помещение, но зато внутри комнат оказывается очень уютно.

Кругом лежат дорожки, салфеточки, пахнет травами и какими-то лекарствами.

Хозяйку дома я нахожу на диванчике в большой комнате.

-Здравствуйте, - заглядываю осторожно. - Вы не пугайтесь. Я от Демида пришла за молоком…

Женщина лет пятидесяти чуть поднимается мне на встречу из-под одеял и тут же закашливается.

-Простите, - хрипит в платочек, - а Демид не придет? Я надеялась, что он корову сам подоит, а то зимой быстро у них мастит случается.

-Подоит? - Переспрашиваю, ошарашено.

-Да там ничего сложного, - отмахивается женщина. - Вон, даже Павлик умеет. Вымя помыть, протереть, несколько струек спустить… Но я его одного не пускаю. Мало ли что!

Женщина снова закашливается, а я не знаю, что на мне сегодня находит, но предложение подоить корову срывается с моих губ неконтролируемо.

-Я бы могла попробовать…

-О! Это было бы замечательно! - Тут же соглашается женщина. - Сарай за домом. Только ведро воды из дома возьмите, пожалуйста. В коровнике труба промерзла. Павлик, покажи, куда идти… Куда побежал? А одеться?!

Я делаю шаг за ребенком, но мое внимание вдруг привлекают витамины на полочке. Точнее их упаковка. Почему я их знаю? Я их принимаю?

Теряя всякий такт, я беру баночку в руки.

-Вы это пьете? - Спрашиваю у женщины.

-Ой, - отмахивается она, кашляя. - В аптеке купила, а оно ничерта не помогает. Мел один.

Мое сердце снова начинает отбивать ребра. Дрожащими пальцами откручиваю крышку и высыпаю на ладонь таблетки.

Нюхаю их, пробую на язык… На вкус действительно одна глазурь и мел. Так не должно быть!

Откуда я об этом знаю?

-Я оделся, - возвращается за мной ребенок.

Мне приходится переключиться от таблеток и пойти следом за ним.

Перед глазами начинают вспыхивать какие-то химические формулы, в которых я абсолютно ничего не понимаю! Мужской голос в голове пытается мне их объяснить, но это бесполезно!

Что это? Откуда?

Я опять безуспешно пытаюсь ухватить в своей памяти то, что она от меня так виртуозно прячет. Будто не хочет мне открывать эти страницы!

Размышления прерывает протяжное мычание из сарая.

-Коровку зовут Фрося, - оповещает меня ребенок. - Она любит, когда ее по имени называют.

-Корова любит, когда ее по имени называют? - Уточняю я с сомнением.

-Конечно, - отвечает малыш. - Они все-все понимают! У нее когда теленочка забирали, она плакала. И я плакал. Меня тетя Катя тогда домой отправила, чтобы я не смотрел.

Делаю шаг в коровник и тут же прячу нос в воротник шубы. Мамочки! Ну и вонь! Как тут находиться? У меня начинают слезиться глаза.

-Вот тут нужно сначала лопатой убрать, - подсказывает мне ребенок и, зажимая свой мелкий нос, и тычет пальчиком в несколько жирных плюшек помета. - А потом уже доить.

Я ставлю ведро воды на пол и буквально не знаю, за что хвататься.

Господи, зачем я предложила свою помощь? Нужно было позвать Демида и ничего не придумывать.

-Мууу… - раздается очередное призывное.

-Давай я попозже приду, - говорю мальчишке. - Что-то я сомневаюсь, что у меня сейчас получится.

-Ладно, - выдыхает парень. - Тетя Катя расстроится. В десять обычно молоко забирают и денежку дают. Получается, нам не дадут… До завтра ждать придется.

Мне становится не по себе. Да что же это за реальность такая, а? Где даже заболеть нельзя?

И я действительно в этой всей картинке мира выгляжу, как упавшая с Луны белоручка! Но, я же не такая. Кстати… А какая?

-А ты меня знаешь? - Оборачиваюсь на мальчишку, забирая из угла маленькую скамейку.

Мы же в конце концов, соседи!

-Не-а, - отвечает ребенок.

-Ладно… - хмурюсь и переключаю свое внимание на корову.

Так… и с какой стороны тебя дергать?

Одурев от запаха, все-таки решаю начать с уборки. И с ней я справляюсь достаточно быстро. Загружаю продукты коровьей жизнедеятельности в тачку и вывожу в отстойник.

-Фу! Господи! - Меня едва не выворачивает, когда я вижу яму полную навоза.

-Тетя Катя говорит, что это ничего, что воняет. Зато будет чем клубнику удобрять. И я терплю. Я люблю клубнику. - Говорит Павлик.

Чувствую, как от физического труда начинает потеть спина. Мне уже хочется помыться!

-Ну что, Фрося, давай как-то начинать дружить , - говорю я корове.

-Вот этой штукой тетя Катя ей вымя брызгает, - подаёт мне парень баночку с распылителем, - а потом вытирает полотенцем.

Я только успеваю присесть на стульчик, как неожиданно и очень болезненно получаю хвостом коровы по лицу.

Глава 16

Демид

-Я ничего не могу! - Накрывает Любу. - Ни по хозяйству помочь, ни ребенка родить… Почему ты меня любишь? Зачем я тебе?

А я не знаю, что сказать.

Прибит на месте, обескуражен ее болью, открытостью и в тоже время безумно рад.

У Любы нет детей! Любая женщина, взяв на руки ребенка, обняв его, вспомнила бы своего. И уже где-нибудь меня бы четвертовала за вынужденные четыре дня разлуки с ним.

Итак, отягощающего обстоятельства не случилось, а значит, мы действительно можем встретить вместе Новый год и уже после устороить ад.

А пока я хочу праздника. У меня давно его не было. Если мне суждено сдохнуть вместе со своими чувствами уже через пару месяцев, то мне хочется, хоть что-то урвать из этой жизни в вечность.

-Ну что ты, родная, - отвечаю Любе хрипло и целую пальчики. - Разве любят за что-то? У нас с тобой тоже все будет. И сын, и дочка. И с курами ты подружишься. Это такая ерунда… Знаешь, мой папа говорил, что полы моет тот, кого они бесят грязными, а мама ему всегда отвечала, что тогда и ужин готовит тот, кто голоден. А ей хватит творога.

-И что твой папа? - Хмыкает Люба с интересом.

-Готовил, - улыбаюсь. - Он знаешь какие пироги пек…

Люба опускает глаза на соседского мальчишку и украдкой вытирает слезы.

-Люб, - вздыхаю шепотом. - Не плачь, пожалуйста…

-Я тоже хочу вспомнить такое, - отвечает она ранено. - А вспоминаю пока только всякую жесть. Хорошее - только с тобой. Будто весь мир на тебе сошелся!

-Мой на тебе тоже сошелся, - отвечаю проникновенно и целую ее в лоб. - Я пойду работать. Отдохните вместе. А после обеда поедем на ярмарку. Там как раз зажгут огни - будет красиво.

Ухожу в мастерскую, чтобы немного выдохнуть. На самом деле заказ не сильно срочный. Его ждут после праздников, но я понимаю, что лучше доделать сейчас, пока на это есть силы.

Запах дерева, инструмент, звук шлифовальной машины - это все как медитация меня уравновешивает и успокаивает. Я испытываю самое настоящее удовольствие от работы. Теплое, свежесрубленное дерево - прекрасно. Это не бездушная пластмасса без жизни. Ещё больше люблю работать с эпоксидкой смолой. Одна столешница с ней может доходить до полумиллиона. Так что… я не бедствую. Но такие крутые заказы случаются редко. Основной поток - это садовая мебель, тумбочки и детские эко-уголки. Мне нравится создавать что-то с нуля - находить эскизы, придумывать решения.

Заканчиваю с работой и фотографирую то, что получилось, чтобы потом выложить в социальную сеть. Пацанята из интерната, которых я частенько забираю поработать, говорят, что из меня бы вышел отличный блогер. Мол, интернет (читай его женская половина) любит таких, как я: суровых, одиноких, с тайной… Что через неделю я начну зарабатывать милллионы, а через две за дверью выстроится очередь из всех моделей мира! Мда… Много они понимают в женщинах то. А если ее нет, той самой, то и деньги особенно не нужны. Для чего?

Но сейчас я спешу закончить заказ в том числе и для того, чтобы получить деньги. Мне хочется подарить Любе что-то не менее шикарное, чем может подарить подарить ей муж. Это чисто мужское… помериться длинной «достоинства».

А сегодняшняя поездка на ярмарку…

Я больно мажу себе плоскогубцами по пальцам и взвываю от боли. Черт! Твою ж мать!

Сажусь на табурет и закрываю пульсирующей рукой лицо. Поездка - это наш с Любой шанс прожить эмоцию семьи, где нас трое. Нашему с ней сыну сейчас могло быть столько же, сколько Павлику. Даже чуть больше.

-Эй… - вдруг тихой кошечкой заходит в мастерскую Люба. - Ты совсем здесь пропал. Какая красота… - ведет она восторженно пальчиками по мебели. - Дема, это действительно красота! Как художник, тебе говорю!

Смеюсь от ее искренней похвалы. Это приятно.

-Наверное, здесь только твоя территория, - оглядывается Люба по сторонам. - И ты меня сюда не приглашаешь обычно.

-Есть такое, - подтверждаю.

За Любой в мастерскую засовывает нос Летта.

-А предательница! - Окликаю я собаку, которая обычно крутится вокруг меня, как приклеенная, а теперь частенько выбирает компанию Любы. - Ну, иди сюда, рассказывай, чем там тебя прикормили в очередной раз! Морда слишком довольная.

-Не суди ее строго, - улыбается Люба. - Я бы на ее месте тоже купилась. Мы с Павликом сварили борщ.

-Борщ? - Удивлённо дергаю бровью. - Ты умеешь готовить борщ?

Вообще-то действительно не умела.

-А чего это я должна не уметь? - Насупливается Люба. - Сварить бульон, покрошить овощи - невелика наука. А Летте я мяса дала с косточкой.

-Ну если с костью… - чешу собаку между ушей. - Тут, конечно. Считай, амнистия. Ну пойдем, попробуем ваш борщ.

На удивление обед оказывается вполне сносным, не считая «деревянного» картофеля.

-Он просто был старый, - находит себе оправдание Люба.

-Или ты положила его после томата и капусты, - подмечаю резонно.

Люба фыркает в ответ.

-Не нравится - не ешь! Можешь повторить принципы папы.

-А мне очень нравится, - уплетает за обе щеки Павлик. - Это вы у нас ещё во время поста не ели. Все пресное и безвкусное. Здесь - все вкусно!

-А ты что? - Искренне удивляется Люба. - Тоже держишь пост?

-Не… - тянет мальчишка. - Но нам отдельно не готовят. Только иногда сосиски вареные дают.

Мы с Любой переглядываемся… Ну вот что тут сделаешь?!

Хороший у них интернат. Нормально учат. Нормально в люди выпускают. Но денег не хватает.

-Ну если поели, то давайте одеваться потеплее и выезжать, - не даю я развиться сложной теме. - На каруселях будешь кататься? - Спрашиваю пацана.

-Да! - Сияет он.

-А меня пустят карусели? - Интересуется Люба.

-Обязательно, - обещаю ей.

Уже на выезде из поселка нам вдруг приходится уступить дорогу скорой помощи. Мне становится немного не по себе, но я гашу порыв узнать, кому в поселке понадобилась экстренная помощь, чтобы не портить настроение и случайно не сорвать прогулку.

Дожидаюсь пока скорая проедет, выезжаю на трассу и прибавляю новогоднее радио.

Глава 17

Любовь

Павлик спит у меня на руках. Мы с ним сидим на заднем сидении, а Демид бросает на меня горячие долгие взгляды в стекло заднего вида.

Я смущаюсь от его внимания и чувствую себя абсолютно счастливой!

Мы вдоволь накружились на ярких лошадках и кресельных цепочках, накатались на санях и с горки, наелись блинов в икрой и вареньем, набили полные карманы сладостей и накупили новеньких елочных игрушек просто невероятной красоты.

Ещё Демид выиграл для Павлика в тире большого плюшевого медведя.

-Я тебя люблю… - читаю по губам Демида и улыбаюсь.

Мне нравится наша «вторая попытка». Да, не все получается гладко, но как иначе? Почему я ушла? Как могла не ценить этого раньше?

Кажется, для полного счастья нужно только восстановить сим-карту с паспортом и полноценно вернуться в рабочий процесс после праздников. Сегодня, рисуя ребенку, я поняла, что скучаю по работе.

Меня даже стала немного волновать мысль, что я могу быть должна кому-то заказы, что люди на меня рассчитывают… Но с другой стороны, если бы хотели, то уже бы давно нашли меня через мужа. Домашний адрес же ни для кого не секрет.

-Кто это к нам? - Замечаю я машину возле забора.

Старенький пикапчик. Скорее всего, кто-то местный.

-Это настоятель Кирилл, - отвечает Демид и хмурится. - Интересно, зачем пожаловал?

Я тоже напрягаюсь. В груди поселяется тревога о том, что после такого хорошего вечера просто обязана случиться какая-то жесть.

Мы будим нашего маленького друга и выходим из машины. Отец Кирилл тоже распахивает дверь.

-Идите в дом, - просит Демид. - Я вас сейчас догоню.

Я забираю из багажника покупки и беру Павлика за руку. Он вцепляется в меня своими маленькими пальчиками, как клешнями.

-Я знаю, - шепчет мне парнишка чуть не плача, - отец Кирилл узнал, что тетя Катя заболела и приехал меня забирать.

-Да ну… - отвечаю я ребенку, а сама впадаю в тихую панику. - Демид сейчас обо всем договориться. Мы можем тебя только на день у тетки забирать…

Я успеваю только разуться, как в дом входят Демид и отец Кирилл.

-Здравствуйте, - прилежно здороваемся мы с Павликом в один голос.

-Поставить чайник? - Интересуюсь у мужа, но он отрицательно качает головой.

-Не надо… Собирайся, Павлух, к своим. А то скоро отбой…

Встречаемся с ним глазами. Демид отводит свои…

-Как это к своим? - Я инстинктивно задвигаю ребенка за спину. - Мы же решили, что он пока у нас в гостях побудет. Пока тетка его не поправится…

-Катерину на скорой в краевую забрали, - отвечает за мужа настоятель. - А без разрешения опеки ребенку находиться вне стен интерната не положено.

-Дем… - шепчу требовательно. - Сделай что-нибудь!

Павлик добивает мою нервную систему, начиная хлюпать носом.

-Что там нужно для разрешения опеки, - повышаю я голос. - Какие документы? Давайте их сделаем!

-Вам их не дадут пока ванну в дом не перенесете и отдельную комнату ребенку не организуете, - отвечает отец Кирилл. - На сайте интерната можно найти условия установления опеки.

Павлик уже рыдает в голосину, понимая, что мы в ситуации бессильны.

-Ну, пожалуйста, - прижимаю я к себе ребенка. - Всего три дня. Пусть встретит с нами Новый год!

-Мы в интернате тоже отмечаем этот праздник, - отвечает настоятель. - Не так, как Рождество, конечно. Но аж до часу не спим, в настольные игры играем и телевизор смотрим.

-Демид!

-Есть закон, Люба, - отвечает мне он резковато. - Ты понимаешь, что такое уголовная ответственность?

-Ты же обещала, - рыдая, рвет мою душу Пашка. - А когда тетю Катю вернут?

-Надеюсь, что скоро, - отвечает отец Кирилл. - Мы за ее здоровье с тобой обязательно помолимся завтра.

Но все эти слова для малыша имеют очень слабое утешение. Он просто держится за мою ногу, а я ненавижу весь мир и особенно Демида за то, что он даже не пытается что-то сделать! Предатель!

И когда мальчика все-таки уводит настоятель, я набрасываюсь на мужа.

-Тебя же все здесь знают! И друг твой, как там его, почему ты не попросил его помочь? Интернат же здесь, буквально в паре километров! И у нас действительно нет ванны в доме! Нет детей, значит и ванна в доме не нужна? - Несет меня. - Может, у нас их поэтому нет? Потому что на строительство нужны деньги, которых нет?

-Остановись, - предупреждающие сжимает губы Демид. - Мы сейчас разругаемся. Мне тоже жалко Павла, но ребенку лучше на привычном месте. А ты наиграешься, и дальше что?

-То есть, я способна только на игрушки?

-Люба, да ты сейчас себя вспомнить не можешь!

-Это потому, что ты мне не даешь! - Выдаю обличительно.

-Успокоишься - поговорим, - отвечает мне Демид, выходит из дома и громко хлопает дверью.

Я начинаю рыдать.

-Трус! - Кричу ему в след.

Хочу побежать следом, но дверь неожиданно оказывается заперта.

-Открой! - Колочу в нее. - Ты меня слышишь, Демид? Открой немедленно!

Устав плакать и кричать я ухожу на диван. Летта подходит и осторожно кладет мне морду на колени. Скулит.

-Вспомнить я себя не могу? - Говорю собаке. - Да как он смеет?! Пойдём со мной.

Мы с Леттой поднимаемся и открываем чердак. Так, здесь где-то должны быть мои картины. Я все вспомню! Тебе, Демид мало не покажется…

Глава 18

Любовь

Под потолком темно… но я откуда-то точно знаю, что здесь должен быть верхний свет.

Пошарив справа рукой по стене, нахожу круглый выключатель с внешней проводкой.

Поворачиваю его и зажмуриваюсь от яркого света.

-Ауч… - пытаюсь проморгаться.

Когда глаза привыкают к свету, начинаю осматриваться по сторонам. Здесь, конечно, очень пыльно и явно давно никого не было. Мне становится неприятно от того, что мои работы могут храниться в таких условиях.

Встав на колени, я подтягиваюсь на последнюю ступень и попадаю на чердак целиком.

Под потолком меня, конечно, ожидает паутина. Немного, но достаточно, чтобы я двигалась на полусогнутых.

Летта беспокойно гавкает снизу.

-Не бойся, со мной все хорошо, - я на мгновение выглядываю в люк и продолжаю свое исследование.

Первыми мне попадаются всякие детские игрушки из далекого прошлого. Машинка, железная дорога, ластмассовый козлик на колесиках… У меня был такой. В памяти вспыхивает картинка, где я отламываю ему уши и варю в кастрюльке на игрушечной кухне. Мне казалось, что они похожи на пельмени. Папа очень любил пельмени! И никогда не отказывал мне попробовать игрушечный ужин. Десертом служили козлиные рога, больше похожие на крендели, как мне казалось.

Когда ужин был «съеден» мы с папой ремонтировали игрушку и шли ужинать по-настоящему. Ужин приносила экономка.

Экономка?

Мне становится жарко. Я из обеспеченной семьи?

Мама часто ругалась на нас с папой, что мы развели в гостиной грязь.

Улыбаюсь…

Грязью был суп. Его я готовила из земли, которую брала в кадке с фикусом…

Картинка воспоминания гаснет.

Сердце начинает ускоряться. Я чувствую, что не зря пришла на чердак. Я обязательно найду здесь то, что ищу!

Взгляд скользит по коробкам, каким-то старым тазам, санкам, вазам и останавливается на покосившемся туалетном столике.

Когда-то он был нежно голубого цвета, а сейчас стал серым, будто выцветшая фотография. Вспоминаю, что у него сбоку имеется потайной ящичек…

Я спешу к этому столику и ищу заветный крючочек, едва не ставя себе на пальцы занозы.

Шкафчик отщелкивает, заставляя меня замереть в предвкушении.

Из него я достаю коробочку. Бархат сыплется под пальцами, как труха, пока я вожусь с замочком. Откидываю крышку и тут же морщусь от резкой боли в голове. Мне даже приходится зажать правый висок и сделать несколько глубоких вдохов.

С крышки шкатулки на меня смотрит свадебный портрет красивой пары. Бабушки и дедушки Демида. Муж очень на него похож: тот же взгляд, огромные плечи, разлет бровей… В кармашке шкатулки лежат ещё несколько старых фотографий. По подписям на оборотах я понимаю, что вот эта смешливая гимназистка с распущенным бантом - это мама Демида. Надежда. А вот этот черноволосый суровый парень с собаками - отец моего мужа. Ещё в шкатулке лежат длинная жемчужная нить и упаковка пасьянсных карт.

Я дотрагиваюсь до них пальцами и будто обжигаюсь кипятком! К глазам подступают слезы, а грудь сковывает ощущение страха и боли.

Точно такие же карты раскладывала мать Демида в больнице. После инсульта она не говорила и не могла писать, но пыталась мне что-то сказать картами.

Я остервенело рву упаковку и рассыпаю колоду, доставая нужные карты. Валет и дама червей, пиковый туз, и несколько мелких треф.

Внимательно смотрю на них и не понимаю! До сих пор не понимаю, что она хотела мне сказать. Тогда мне казалось, что она просто уже не в себе…

Ещё я вспоминаю, как встретила на улице отца Демида, но он почему-то не стал со мной говорить.

Муж мне врет? Что случилось в нашей семье? Почему все родители были так против нашего брака?

Внимание переключается на кусок деревянной рамки, торчащей из-под выцветшего одеяла. Я откидываю его в сторону, забористо несколько раз чихаю от пыли и, наконец, нахожу их…

Картины! От внутреннего трепета даже несколько секунд не дышу. Это мои ранние работы, но я хорошо их помню. С ними я поступила в институт. Вот шикарные желтые подсолнухи, а в них заснул житный кот. Я писала эту картину здесь, неподалеку. А потом мы с Демидом все перепачканные краской занимались любовью прямо в поле… А вторую картину с ночным городом я хотела подарить подруге. Но так и не подарила, потому что она поступила в институт за границей и больше в Россию не вернулась. Аля! Ее звали Аля! Она замужем за французом. Мы с ними год назад были вместе в круизе! Подруга должна знать обо мне все!

Разволновавшись, я делаю шаг назад и сбиваю башню из коробок. Одна из них летит на бок и открывается…

Из нее высыпаются книги и пара вполне современных фотоальбомов.

Я открываю их, присаживаясь на первую попавшуюся коробку. Под моей попой сейчас явно хрустит посуда, но я оказываюсь слишком увлечена, чтобы обратить на это внимание.

На фотографиях в альбоме я вижу нас с Демидом. Молодых, красивых, загорелых. На речке среди каких-то парней. Это друзья мужа по училищу. На мои губы набегает улыбка. Они были такие дурные и веселые… Воровали для меня яблоки и малину.

Переворачиваю страницу и вижу мужа в армейской форме. Несколько фото прямо на перроне. Я вся заплаканная прячу лицо у него на груди… Это очень трогательно! Да, я помню эти моменты!

Открываю следующий лист альбома и… на нем ничего нет! Пусто! Хотя, свободна еще половина файлов! Где дембель? Свадьба? Где десять лет нашей жизни?

Трясу альбом, надеясь найти хотя бы еще одну карточку, но вдруг к моим ногам выпадает письмо.

Поднимаю его и читаю лицевую сторону.

«Восточный военный округ. Воинская часть двести четыре. Сапсай Надежде Николаевне.

Плохо читать чужие письма, но муж мне не чужой и ещё до жути интересно, что он писал матери из армии.

Я открываю листок пробегаюсь глазами по строчкам и чувствую, как мое сознание раздваивает от ужаса. Я уже это читала! Я это читала!

Строчки в письме говорят мне о том, что старший сержант Спасай пропал без вести при выполнении боевого задания…

Глава 19

Демид

В моей душе очередной атомный взрыв. Нажраться что ли? И там уже все сказать ей, когда алкоголь развяжет язык.

Детские слезы мальчишки до сих пор стоят у меня в ушах, но что я мог сделать? Настоятель в курсе о ситуации с Любой. Я могу быть только бесконечно благодарен мужикам, что они меня до сих пор не выдали мантам.

Не выдали, искренне надеясь на мою адекватность. Но оставить ребенка, конечно не смогли. Я понимаю!

Хочется курить, а сигарет нет.

Прыгаю в тачку и отваливаю по рыхлому снегу на сколько хватает мощи. Паркуюсь возле сельского магазинчика, едва не сбив ящик для отправки писем. Ловлю от этого волну адреналина. Нужно быть осторожнее. Хотя… Кому я, нахуй, нужен?

Плавая в своей уничтожающей агонии, забегаю в маркет и иду к алкогольным полкам. Беру сигареты, бутылку коньяка. Уже, было, хочу сорвать крышку и опрокинуть в себя содержимое, как меня неожиданно кто-то ловит за плечо.

Оборачиваюсь, поймав волну стыда и ожидая увидеть старенькую продавщицу. Но за спиной оказывается не женщина, а Андрей.

Стоит и смотрит на меня из-под своей темной рясы осуждающе.

Я подкатываю глаза, ожидая нотаций.

-Ты, кажется, за рулем, - говорит монах.

-Да… - агрессивно рычу, не давая ему договорить. - Я за рулем и собираюсь бухать! Что не так?

-Это не мне судить, - спокойно отвечает Андрей. - Я просто хотел попросить о помощи. Конфеты детям на праздник привезли. На руках за одну ходку коробки не донести. Несколько раз ходить придется. Но раз ты не можешь…

Мне становится мгновенно стыдно.

-Помогу, - говорю угрюмо. - Показывай, где твои коробки.

Засовываю бутылку в карман куртки и иду следом за Андреем в подсобные.

Распределив друг другу по три короба, забираем их и несем в багажник. Проходя момо кассы, оставляю на краю ленты тысячу рублей.

-Это за что, милок? - Спохватывается старушка-кассир.

-Армянский у меня и «Парламент» . Сдачи не надо.

Едем с Андреем-Феофаном молча. Я намеренно не отвечаю на его пристальный взгляд в зеркале, потому что сам прекрасно умею толкать нудные и правильные речи.

Вот только, сука, жизнь человеческая она несколько сложнее, поэтому Андрюха теперь монах, а я - вот такой многолетний затворник и, по всей видимости, будущий алкаш.

Когда Летта отживет свой собачий век, я сто пудово замерзну пьяный в лесу. Хорошо, что родителей давно нету… Мать бы не пережила, увидев меня таким.

Заворачиваем с трассы на проселочную.

-Смотри, что это там? - Вдруг дергается Феофан.

-Где? - Хмурюсь я, выныривая из своих мыслей.

-А вон там, за рекой, где гостевые стоят.

Я притормаживаю и вглядываюсь в окно.

-На пожар похоже. Нужно бригаду вызывать.

-Да кто к ним проедет сейчас! - Повышает голос монах. - Трактора трассу третий час разгребают! Три аварии из-за летней резины. Разворачивайся и гони!

-Твою ж мать! - Чертыхаюсь. - Пристегнись!

До места пожара мы долетаем за семь минут, но этого оказывается достаточно, чтобы пламя разбушевалось до невероятного размера: на крыше и левом крыле просто нет живого места.

К нам практически под колеса выбегают две девушки в курточках на распашку и с бэйджиками. Явно из службы размещения.

-Помогите! Помогите, пожалуйста! - Они обе почти рыдают. - Там человек внутри. Почему-то система пожаротушения не сработала! А у нас нет никого. Завхоз вместе с поварами в город уехали к праздникам закупаться!

Мы с Андреем вылетаем из машины и обеспокоено переглядываемся. Стоит ли рисковать?

-А точно внутри есть человек?

-Точно, точно, - рыдает блондинка. - Пьяный он просто. Я ему час назад аптечку приносила. Поранился. Скорее всего, спит!

-Твою ж мать… - сплевывает Андрей. - Ну чего? - Кивает мне. - Кто пойдёт?

-Вместе пойдём, - отвечаю ему, доставая из тачки огнеупорное одеяло. Режу его на две части, чтобы прикрыть голову и спину. - Только полы рясы заткни за пояс.

Девочки-администраторы вручают нам электронный ключ, но он, естественно, оказывается абсолютно бесполезным. Электричество заблокировалось. Скорее всего поэтому и не сработала система тушения. Случайно это произошло или намеренно, пусть разбираются другие. А мы…

-Давай, - командую монаху. - Навалились Андрюха!

Дверь послушно слетает с петель. Это называется - безопасность на донышке.

Внутри дома, конечно, уже все в дыму и ничерта не видно, но температура пока приемлемая.

-Рухнуть, вроде не должно, - говорит Андрей, будто читая мои мысли.

-Заходим, вдохни поглубже, - отвечаю ему.

Слава Богу, нам попадается дом стандартной планировки: коридор, слева небольшой бассейн, справа кухня и гостиная и две комнаты в конце коридора. Там то мы и находим нашего клиента. Он в глубокой отключке. Хорошо только то, что одет. Вытаскивать его в плавках на мороз было бы прямой дорогой к воспалению легких.

Мы подхватываем мужика под руки и волоком тащим прямо по полу.

Температура в доме нарастает. Мы спешим. Пару раз нам едва не прилетает в лицо какими-то пластиковыми панелями, которые первыми сдаются огню.

Эпично вспыхивает натяжной потолок.

-Ух ебать… - не сдерживается Андрей.

Я хмыкаю и накрываю своим одеялом полыхающую стену. Нам там сейчас проходить.

Едва мы вытаскиваем мужика на крыльцо, как карточным домиком складывается часть веранды. Именно той стороны, где находятся спальни. От перепада температуры, в доме вылетают стекла. Я только успеваю отвернуться, чтобы не порезало лицо.

-Блять…

Андрей щупает у мужика пульс и бьет его по щекам.

Наш спасенный не реагирует.

-Похоже, что надышаться успел, - резюмирую. - Это уже не сон.

-Неси аптечку из тачки, - командует приятель. - Вы скорую вызвали? - Оборачивается на девушек.

Те беспомощно переглядываются и срываются к административному домику, поскальзываясь на своих туфельках.

-Идиотки… - вздыхаю. - Где они их находят?

-Вот потому я и монах, - хмыкнув, отвечает Андрей.