Любовь и Боль

Глава 1

Хлоя

– Ваша работа хороша, но… – мистер Мурдок морщится и пролистывает страницы моего отчетного проекта.

Мы сидим в душной аудитории, в которой закрыты все окна, а кондиционер сломался неделю назад, и его так и не починили.

На улице тридцатиградусная жара плавит улицы. На мне свободные голубые брюки из любимого лиоцеля и белая джинсовая куртка, застегнутая на все пуговицы. Потому что профессор Мурдок из тех, кто часто просит девушек в коротких юбках писать на доске повыше.

«Выше! Пишите выше! Еще выше!» - кричит он, а между тем его взгляд с нескрываемым удовольствием изучает бедра тянущихся к верху знаний студенток.

К счастью, предмет не профильный. И в следующем семестре я мужчину больше не увижу. Но от оценки, которую он поставит, зависит моя стипендия. По всем остальным дисциплинам получены оценки «отлично».

Мурдок единственный преподаватель, у кого мои работы вызывают вопросы.

«Это потому что ты не оголяешься и не улыбаешься ему. – учит лучшая подруга. – Он мерзкий, да. И голова всегда жутко грязная. Но чего тебе стоит разок прийти в топике? Разок. И все, готово.

– Кэлли Донован рассказывала, что с ней он даже руки распускал.

– Ну, я же не предлагаю: «Приди в топе и грудь ему на стол положи.» – улыбается наследница Тру Голд и по-доброму добавляет. – Хотя, у тебя не тот размер, там и не положишь.

– Они прекрасны, не смей их обижать. – борясь со смехом, закрываю ладонями грудь.»

– Вам не жарко? – спрашивает профессор, сально улыбаясь. – Может, расстегнете куртку?

«Да расстегни ты пару пуговиц, Хлоя Райт. – звучит в голове воображаемый голос подруги.»

Но я не могу.

Меня воротит от одной мысли, что весь мой труд и ночи, проведенные в библиотеке, ничего не значат, если этот имбецил не увидит участок оголенной кожи.

Либо оценивай меня за имеющиеся знания, либо - никак.

Ничего страшного, если снизит балл. Совру бабушке, что стипендию получила полностью. Тем более, мисс Лоринг, кажется, догадывается об увлечениях Мурдока.

В прошлую среду она позвала меня в свой кабинет. Пыталась выудить, как так получается, что везде мои работы зарабатывают восторженные отзывы и «отлично», а Мурдок склонен ставить непонятный «средний балл».

Она поддержала и заверила не волноваться, несмотря на то, что так и не получила от меня вразумительного объяснения.

Лоринг задействовала свои связи и теперь, даже при отсутствии высшего балла по предмету Мурдока, мне нет необходимости оплачивать всю сумму за обучение. Надо только внести небольшую часть. За что я ей очень благодарна.

К тому же я присмотрела себе парочку мест для летней подработки. Если устроюсь, смогу поднакопить немного денег, не стеснив бабушку.

– Мне не жарко, спасибо. – попытки улыбнуться проваливаются.

Сколько ни стараюсь, а прикидываться милой, когда человек мне не нравится, не могу.

– Ладно. – недовольно хмурит нос. – Вот здесь у вас странные сравнения, словно какой-то школьник писал. А здесь…

– Профессор! – в аудиторию входит студентка, одетая по всем канонам Мурдока.

Короткое твидовое платье, еле закрывающее пятую точку. Тугой хвост и темные стрелки.

«Мне нужна хорошая оценка!» – откровенно вопит ее наряд.

– О, мисс Дрейк, – тон профессора меняется сразу же.

Моя работа закрывается и отодвигается в сторону.

– Проходите. – указывает рукой и досадливо хмурится, когда я попадаю в его поле зрения, напоминая, что и неинтересно одетая студентка тоже все еще находится в кабинете.

– А Вы идите, – отмахивается от меня, – Оценку свою получите в ректорате на следующей неделе. Во вторник заходите.

– Хорошо. – встаю и уступаю место улыбающейся особе.

Вот же гадство!

Еще и на следующей неделе таскаться сюда из-за этого борова.

Выхожу из аудитории и прохожу между шумными толпами учащихся. Они обсуждают свои планы на время летних каникул. Везунчики. Отстреляются в эту пятницу и могут с чистой совестью идти отдыхать.

Прохожу по студенческой лужайке и направляюсь к небольшому фонтану, где ждет моя белокурая мисс совершенство.

– Ну что? Мы идем сегодня пить, кутить и отмечать? – с азартом протягивая ко мне руки для объятия, спрашивает подруга.

Наблюдает за ответной реакцией, проходится взглядом по ряду застегнутых пуговиц куртки и недовольно щурится:

– Вот даже одну не могла расстегнуть? А если бы ты тепловой удар в его кабинете получила? Что мне только с тобой делать, Хлоя Райт?!

Когда она злится, всегда вспоминает мое полное имя.

– Обнять, – не дожидаясь ответа, кидаюсь ей на шею.

– Знаешь, как заставить меня расчувствоваться, маленькая засранка.

1.1

Трое высоких парней, что-то бурно обсуждая, подходят к нам. В центре, как и всегда – Том Филинг. Красавец атлет с отсутствием стандартного набора мозгов. Но зато капитан футбольной команды, которого неделю назад моя подруга отбила у миловидной и молчаливой Тифани Спаркс.

На мои возмущения: «Зачем он ей?!» – мне, как недалекой, доходчиво предоставили объяснения во время макияжа глаз.

Лизи наносила тени, говоря:

– Терпеть не могу, когда хорошие девочки встречаются с придурками. Она повелась на гору бестолковых мышц. И, как и ты, не имеет никакого понятия о том, что он всего-то хочет ее немного потрахать, так как узнал, что она девственница. Получит свое и сразу бросит. Здесь я выступаю в роли защитника слабых, так как сама могу его поиметь, как пожелаю. А потом и расстаться без пролитых слез. – проверяя ровно ли прокрасились оба глаза, она добавила еще немного светлых мазков на левое веко. – Ну, или Том немного порыдает в подушку.

Моя подруга - Лизи Стил, наследница Тру Голд. Одна из самых умных девушек, которых я когда-либо встречала в своей жизни. И этот ум проявляется не в отличных оценках, а в хитрости и расчете. Она может продумать, смоделировать и привести в действие целую цепочку событий, на первый взгляд совершенно не связанных между собой.

Уверена, я знаю далеко не о всех ее аферах. После каждого откровения я несколько дней хожу глубоко потрясенная и периодически задаю вопросы:

А как ты… Ах вот, значит, почему… И это ты…

Но никто, кажется, никогда не догадывается о ее способностях, потому что внешне она походит на спустившегося с небес ангела.

У нее от природы светлые волосы, которым Франк, ее личный стилист, каждый месяц «Придает вид побогаче» - именно так она сама говорит. Небесно-голубые глаза, обрамленные густыми ресницами. И идеальная кожа! Никаких прыщей. Ни единого покраснения. Она может тоннами поедать шоколад и оставаться совершенной. А стоит мне немного увлечься, как на следующий же день лицо покрывается красными пятнышками «привет подростковая скорбь».

– Куколка моя, мы увидимся на выходных?

Том заключает девушку в объятия, в то время как два его додика-телохранителя из футбольной команды остаются ждать в стороне.

– О, мой красавчик, – отвечает Лизи, подставляя свои губы для поцелуя. – Пока не знаю. Ты же помнишь, я говорила тебе, что … – и поднявшись на цыпочки, она шепчет ему что-то на ухо.

Мы втроем с додиками наклоняемся к парочке, наклоняя левые уши вперед. Осознаю себя причастной к компании этих громил и делаю шаг в сторону. Демонстрирую, что мне совершенно не интересно, о чем таком, чего я сама не знаю, шепчет лучшая подруга футболисту.

Додики придвигаются еще ближе - мол, тебе не интересно, твое дело, нам интересно.

– Аааа, точно, точно – поддакивает между тем Том и разочарованно кивает, когда лапша перестает литься ему в уши. – Но я так долго не смогу.

– И я! – страдальчески произносит голубоглазая. – Но мы что-нибудь обязательно придумаем.

– Том, – окликает его один из парней по имени Билли. – Смотри, Джордж Шептон идет.

Джордж является капитаном конкурирующей команды. И он ломает стереотипы. Нет-нет, не внешние. Внешне он в топе красавчиков со своим метр девяносто, черными угольными волосами и карими глазами, которые вне поля игры всегда находятся под стеклами прямоугольных очков. Шаблоны он ломает тем, что хорошо воспитан, учтив, серьезен и получает оценки выше среднего.

– Эй, Джордж, – хмыкает в его сторону Том, – Готов к игре на следующей неделе?

Джордж, который сегодня одет в темные джинсы и серо-синее поло, на минуту останавливается с тремя толстыми учебниками в руках. Оценивающе смотрит на Тома и девушку в его объятиях. И слегка хмурится.

Моя подруга барабанит пальцами свою зеленую юбку.

– Да. – коротко отвечает юноша и поворачивается на меня. – Привет, Хлоя!

– Привет, Джордж.

Улыбается и идет дальше.

– Как же он бесит! – сплевывает Том.

Его мальчики мгновенно следуют его примеру. Массовый акт выброса слюны, показывающий единство рода. Рода ограниченно-головых.

– Нам пора! Есть срочные дела! – подруга чмокает футболиста, стреляет глазками в его охрану, хватает меня за руку и тащит от них прочь.

– Что у нас за дела? – ехидничаю я, доставая бутылку воды из сумки. – Побег от твоего нового парня?

– Побег. – честно признается. – И хочу побыстрее свалить отсюда. Ну что, едем к тебе за вещами?

Мы доходим до белого audi q7 и загружаем себя внутрь.

– Ты уверена, что это хорошая идея?

– Этот вопрос ты задаешь уже раз тридцать! – надевая солнечные очки Celine, негодует Лизи. – Что плохого в том, чтобы пожить немного у меня? Я тебе даже комнату отдельную выделила. Папа уедет, если ты его стесняешься. Хотя, чего там, он же отлично к тебе относится! Даже был готов оплатить твою учебу.

– Не надо мне ничего оплачивать, – испуганно произношу, пристегивая ремень безопасности.

– Ну, он же не сексуальное рабство предлагал, – усмехается подруга, трогаясь с места. – К сожалению, он относится к тебе, как к дочери, а-то я бы уладила.

Глава 2

Райан

— Снято! Всем спасибо! Отлично поработали!

После этих слов участники съёмочного процесса радостно аплодируют друг другу.

Я тактично поздравляю юную Мирабеллу с первым днём на площадке. Отрицательно качаю головой Эрику, который несколько дней преследует мысль затащить меня в бар. И, тепло попрощавшись с командой, иду к своему трейлеру.

Очередной сезон «Калифорнийской Мечты» подошел к концу.

Надеюсь, рейтинги второй части окажутся такими же высокими, какие были у первой.

Это уже третий успешный проект, в котором я участвовал.

Хелен - мой агент - считает, что давно пора оставить глупые мальчишеские мечты о большом кино и посмотреть серьезно на сериальный мир, способный, при правильном выборе ролей, подарить ничуть не меньше денег и поклонников.

Ну, а мнение академии она просит засунуть себе поглубже в задницу. Откровенно подмечая: «Они отымеют тебя без предварительных ласк, мой мальчик. Тебе не понравится. А ведь тебе почти тридцать.»

Лето в Лос-Анджелесе похоже на пекло. Стоит выйти из помещения на улицу, как попадаешь из прохлады кондиционеров в беспощадную жару. Схожие ощущения возникают при мысли, что только вчера тебе было не полных двадцать лет, а потом бац! И через месяц стукнет тридцать.

Тридцать, мать его...

Для Голливуда слегка староват. Тем более, если желаешь попасть из мыла¹ в полный метр. Но мальчишкой, еще в семь лет, стоя с игрушкой в руках перед зеркалом, я часто репетировал речь, представляя, как получаю Оскар за лучшую мужскую роль. Этот упрямый паренек все еще живет во мне и никак не хочет сдаться. Хоть и повидал прилично дерьма за время своей карьеры.

Трейлер возвращает потерянную прохладу. Открываю мини холодильник. Достаю стеклянную бутылку колы, откручиваю крышку и с наслаждением вливаю содержимое себе в рот. Вытаскиваю телефон из заднего кармана брюк, устраиваюсь в серовато-желтом кресле и быстро проверяю почту.

Ответа, которого я жду, нет.

В мессенджере висит письмо от Хелен с поздравлениями по поводу окончания сезона. Она назначает мне встречу в ресторане Сан Антуан через две недели. Ее выработанная годами традиция. Мой агент всегда видится со своими подопечными только через две недели после крупного проекта. И в тот же день подписывает контракт на следующую картину.

В данном случае — это третий сезон «Калифорнийской мечты». Его съёмки начнутся через три месяца. А значит, я смогу устроить себе долгие выходные. И походить на кастинги.

Хелен будет недовольно кривиться, но угрожать расторжением договора, как в первом сезоне «Друзей Джилл», не станет.

Еще пара писем, не требующих внимания, и откровенная открытка от Зоуи. Она клянется, что не может уйти сегодня с читки роли, чтобы отпраздновать со мной окончание съёмок. Но, как очень хорошая девочка, уверяет непременно всё исправить при встрече. Старательно и прилежно.

Несколько сообщений с поздравлениями от мамы, с кучей сердечек. О том, какая блестящая звезда ее сыночек.

«Не сомневаюсь, что и весь следующий год ты будешь в рейтинге лучших, мой талантливый красавчик! ♥♥♥»

Впрочем, после этого идет просьба подъехать к ней завтра на виллу и побывать на закрытой вечеринке.

Мама…

Организовываешь тусовки со своими великовозрастными подругами, а меня просишь на них присутствовать ради своего откровенного хвастовства.

«Пусть завидуют и пускают на тебя слюну.» – в пьяно-откровенные моменты признается она. Тогда как в трезвом состоянии называет вещи совсем другими именами.

Усмехнувшись, кидаю телефон на круглый столик и снимаю футболку. Следует освежиться до отъезда. Стягиваю брюки вместе с трусами и направляюсь в душ. Все же я буду скучать по своему комфортному трейлеру, с которым нам есть, что вспомнить.

Мысли об Эмилии, встающей на колени, всплывают в голове, и стояк не заставляет себя ждать.

Не стоит…

Она осталась в прошлом и сейчас крутится перед своим уже законным мужем Ларри Гарном.

«Ты хороший, – шептала она мне. – Но нам не нужно себя связывать обязательствами, мы же в самом начале своего пути, понимаешь? Не будем торопиться.».

А Ларри успел к тому времени снять два фильма, и оба неплохо подняли кассу. Связывать себя с ним для удачного движения карьеры вверх было тактически верным решением.

Это понятно, я ее не виню.

Но поступил бы так же я?

Нет.

Буря между ног успокаивается. Выключив воду, насухо вытираюсь полотенцем и, обмотав его вокруг бедер, снова подхожу к холодильнику.

Никогда не ем в процессе съемок. Просто не могу. И удивляюсь, как коллеги во время перерывов набрасываются на еду.

Для меня всегда важно от начала и до конца оставаться в образе. Не имеет значения играю я небольшой эпизод или мне отдана главная роль.

«Ты рабочая лошадка! – довольно усмехается Хелен. – И это очень хорошо. Не пытаешься выехать, надеясь только на свою красивую мордашку. Любишь вкалывать. Сможешь далеко пойти. Не как эти, молодые… Сыграют одну маленькую сценку и начинают пальцы гнуть!

2.1

На пороге стоит Мирабелла. Она успела переодеться в легкое желтое платье, еле прикрывающее молодую, но уже удачно доработанную хирургами, грудь. Немного влажные волосы говорят о недавнем душе, а запах алкоголя свидетельствует о паре бокалов шампанского, которые она себе позволила вместе со съёмочной группой.

«Хоть сделай вид, что ты тоже пьешь. – шипела на меня Хелен в самом начале нашего знакомства.

Мы тогда отмечали окончание работы над пилотным эпизодом. И она первый и единственный раз приехала меня поддержать.

– Но я же не пью.

– Так ты актер, сделай вид.

– Но я же сейчас не играю. – широко улыбаясь, я взял в руки бутылку минералки.»

В провокационно коротком платье Мирабелла смотрит на меня снизу-вверх и по одному взгляду я понимаю, зачем она пришла. Ей вроде совсем недавно исполнилось двадцать три. Она успела сняться в молодежном хоррор сериале «Вспышки» и ещё парочке рекламных роликов.

Пару недель назад наш продюсер Майк шел на итоговый просмотр каста для роли Дэйни. Новая героиня должна была появиться в последней серии сезона, заставить зрителя ахнуть от неожиданности и полноценно вступить в фильм только в следующей части. И, кажется, мое мнение в тот день помогло этой девушке получить роль.

Я не преследовал никаких целей, наблюдая за пробами. Только отметил, что Мирабелла вжилась в образ лучше остальных трех кандидаток. Собственно, когда Майк повернулся ко мне с вопросом «что я думаю», именно это я и озвучил

И сегодня, к счастью, выбранная актриса доказала, что я оказался прав. А продюсер решил просветить всех на площадке, какой мы сделали правильный выбор, благодаря моему зоркому взгляду.

Она кусает губу и смотрит на мой оголенный торс. Призывно и хищно. Отлично исполняя в фильмах роли невинных девушек, Мирабелла тут же сбрасывает с себя эту маску в реальности. Стоит лишь однажды посмотреть ей в глаза дольше чем на минуту, чтобы убедиться – она знает, как и чего хочет.

В начале своей карьеры я вёл себя, как дурак. Устраивал девушкам вместо прелюдии викторины из вопросов:

«Ты действительно этого хочешь?»

«Уверена?»

«Понимаешь, я и моя роль в сериале, это разные люди…?»

В ответ получал лишь недоумение и скучающее ожидание. Поэтому, к чему ненужные разговоры? Они знали и понимали всё намного лучше меня.

– Входи, – широко открываю дверь, пропуская актрису внутрь.

Зайдя, она заинтересовано смотрит по сторонам. Округляет зеленые глаза и приоткрывает пухлые чувственные губки.

– Ты сегодня молодец. Отлично сыграла. Присаживайся, – киваю в сторону дивана, а сам двигаюсь к холодильнику. – Хочешь чего-нибудь выпить?

– Нет, спасибо.

Девушка стоит напротив и немного растерянно переминается с ноги на ногу.

Интересно, играет или нет?

Достаю бутылку воды. Прохожу к креслу и сажусь. Неспешно открываю крышку и делаю пару глотков. Широко расставляю ноги. Мирабелла вдруг резко преображается. Потеряв всякий стыд, с интересом скользит по мне глазами.

Семь дней в неделю у меня по расписанию – зал. И ни одного пропуска в течение пяти лет.

– Хотела тебя отблагодарить… – облизнувшись, произносит она.

– Иди ко мне.

*

Я никогда не изменял Зоуи, пока она сама не сообщила мне «о возможных исключениях».

– Ты же согласен, что мы работаем в такой сфере, где иногда совсем… – она на миг запнулась. Мы лежали с ней на кровати после секса. – Не обойтись без постели. Ну никак…

Её белокурые кудри лежали у меня на груди.

Я слышал стук ее сердца. И нет, я не был с ней согласен.

И никогда не разделял этих взглядов. Но знал, что у нее намечаются пробы к Саймсу Макфри. А тот проверял актрис на профпригодность разными методами. Ведь какая разница, если девушки не против, а награды облепляют каждый новый фильм, как пчелы уникальный цветок.

– Согласен. – сказал я.

Зоуи была не самой лучшей актрисой. Это доказывалось ее вздохом облегчения. Именно поэтому ей были необходимы все возможные способы.

– Тогда мы будем закрывать глаза на маленькие шажки налево? – улыбнулась она мне. – Как на карьерные издержки, хорошо?

– Отличная идея, дорогая. – чмокнул ее в лоб.

Каждый раз я испытывал стыд перед Зоуи, когда во время нашего с ней секса перед глазами всплывал образ Эмилии. А предложение о карьерных издержках помогало сбросить с себя гнетущее чувство вины. Да и на что я рассчитывал, начав отношения только ради того, чтобы забыть испанку? А потом встречи как-то сами собой вошли в привычку.

*

Мирабелла сидит на полу передо мной и молча ожидает продолжения. Обнаженная грудь поднимается и опускается. Ее желание еще не выплеснуло себя наружу, как мое.

Глава 3

Хлоя

– Ба, мы пришли! – кричу, как только мы входим с Лизи в наш с бабушкой небольшой и порядком обветшавший дом, который гордо возвышается между новенькими особняками богатых соседей.

Мы переехали сюда, когда мамы с папой не стало. Тогда я училась в средней школе. Бабушка заменила мне обоих родителей, и всегда старалась сделать все от нее зависящее, чтобы я не чувствовала себя хуже других детей.

В свое время она была известной детской писательницей. Сейчас же ба редактирует тексты книг молодых авторов. Это не приносит баснословных денег, но нам двоим вполне хватает на жизнь.

И бабушка поддерживает мои писательские начинания. Именно благодаря ее с Лизи участию, в студенческом театральном кружке уже несколько месяцев проходят репетиции моей пьесы.

Ну, как моей… История состоит из нескольких сюжетных линий, взятых из известных всем классических произведений и переделанных на новый лад.

Я начала работать над ней еще в старшей школе. А полгода назад как-то утром забыла свою папку на кухонном столе.

Мне нравится писать и сохранять мысли на бумаге. И только потом перепечатывать их на компьютер, который, кстати сказать, давно пора менять. К сожалению, тот, о котором я мечтаю, стоит очень дорого. Намного больше того, что я могу себе позволить. При Лизи я никогда об этом не упоминаю. Зная ее характер, легко догадаться – она мне его сразу же купит.

И да, несомненно, чертовски приятно иметь такого друга, но не все должно доставаться легко. Поэтому о моей зрительной любви с белым mac air знает только консультант в торговом центре, где я практикую гипноз ноутбука. Вдруг однажды удастся сделать так, что он сам пойдет за мной.

Тем же вечером я обнаружила свою папку, дополненную заметками ба, на котором красовалась записка:

«Огонь! Вечером обсудим».

– Получается, ты у меня не только стихи пишешь? – говорила она позднее, разливая чай по фарфоровым кружкам. – Почему раньше мне не показывала?

– Хотела хорошенько отшлифовать. Ты же сама учила, жемчуг нуждается в полировке.

– И какая это по счету полировка? – усмехалась ба.

Лизи не могла об этом не узнать. И после кучи ругани в мой адрес, подчеркивающей вопиюще-бестактное утаение информации от лучшей подруги, я, наконец, получила от нее взрывную дозу поддержки. Такую колоссальную, что ощутила себя чуть ли не вторым Шекспиром.

Конечно, понимаю - вера в нас наших близких не всегда может быть объективной. Но ведь иногда это и не важно. Она в любом случае ценнее всего остального. И именно она дарит силу и помогает вырастить крыльям за спиной.

Через две недели после того памятного вечера к нам на почту пришло письмо из драм кружка. В нем сообщалось, что пьеса рассмотрена и одобрена.

Настало мое время отчитывать ба с Лиззи. Пока я расхаживала на кухне из угла в угол, они сидели за столом с опущенными в виноватой позе головами. Разыгрывали сцену покаяния и делали это ужасно плохо, ужасно.

– Как вы могли отправить пьесу за моей спиной? – негодовала я.

– Это все я! – в голос отвечали обе, самоотверженно прикрывая друг друга.

Моего гнева хватило почти на час.

В отличие от Лизи, способной вычеркивать человека из жизни на более продолжительные сроки, я так не умею. Вспыхиваю намного легче, чем она, но и успокаиваюсь гораздо быстрее. Мне даже не нравится эта черта. Что за тряпка, которая тут же улыбается?

Но ба учит ценить каждую минуту жизни и не тратить ее на ссоры и ругань с близкими.

«Наслаждайся каждой секундой» – часто говорит она мне.

Поэтому через полтора часа мы втроем уплетали бабулин тыквенный пирог и обсуждали, как однажды я стану второй Джоан Роулинг.

– Вообще-то я бы хотела снимать кино, – смущенно добавила я.

Лизи тогда поперхнулась, и я бы почти обиделась, если бы она искренне не воскликнула:

– Я тоже об этом подумала! Только об актерстве. Помнишь, как ты классно играла старуху и ту злую ведьму. У меня аж дух тогда перехватило! А еще больную на голову в той странной школьной постановке и смешную богачку.

– Моя внучка станет звездой, – заговорщически подмигнула моя родственница.

– Почему, кстати, ты никогда не пробуешь получить главные роли?

– Тоже самое ей говорю. – согласно закивала бабушка и положила нам еще по одному кусочку ароматного пирога. – Это бы помогло Хлое перебороть стеснение. Она же преображается на сцене.

– Да! Миссис Райт, вы тоже были в шоке? Первый раз я поверить не могла, что это моя Хлоя-моня, когда она смеялась в роли ведьмы. Честное слово, у меня по спине бегали мурашки.

– Да ладно тебе, – отмахнулась я, ощущая, как смущаюсь. – Мне нравятся небольшие и необычные роли. В них можно стать совсем другим человеком на короткий срок. А главные роли я вряд ли потяну, не так талантлива.

3.1

– Ну что, этот му***. Ой, то есть, профессор Мурдок, поставил тебе отлично? – раздается из кухни бабушкин голос, вырывая меня из воспоминаний.

Лизи прыскает и начинает хохотать.

– Обожаю ее, – шепчет она, а затем громко кричит. – Этот му***, ой, то есть, Мурдок, сказал приехать еще раз во вторник.

– Вот же му***! – смачно заканчивает ба. – И на это раз я точно не ошиблась.

Заваливаемся на кухню как раз к тому моменту, когда глава моей семьи вытаскивает из духовки лазанью. Она заблаговременно приготовила стол к нашему приходу. Нарезала два салата, сыр, немного салями и выложила в маленькую тарелочку мои любимые маслины.

Желудок сообщает, что находится в приятном предвкушении.

– Вначале мыть руки! – командует ба, видя наши приготовившиеся накинуться на еду, лица. – Марш!

Идем с Лизи в ванную комнату и по традиции моем руки, напевая очередную любимую песню. Не забывая кривляться и изображать в зеркале эстрадных див.

Эта странная привычка сохранилась еще со школы. Нас никогда не смущало, где именно находиться умывальник и какие люди ходят вокруг. Мы даже умудрились получить прозвище – «фальшь-радио». Вслух возмущались, но втайне гордились.

– Опять поете? – кричит ба, когда подруга передает целую гамму эмоций на особенно надрывном моменте. Проводит по поверхности зеркала рукой в трагичном жесте, прощаясь с виртуальной первой любовью.

Раздается звонок в дверь, и я слышу бабушкины шаги в коридоре.

– Хлоя, – кричит она через минуту, – К тебе пришли.

Лизи поворачивается на меня с поднятой вверх левой бровью. Очень эффектно. У меня так в жизни не получится, сколько бы я тайно не практиковалась. Озадаченно кручу головой. Понятия не имею, кто это может быть. Выхожу из ванной, и навстречу мне идет бабушка.

– Он отказался зайти. – спокойно говорит она. – Поговори с ним. Или прогони. Как сама захочешь.

А потом под благовидным предлогом уводит на кухню Лизи, вышедшую вслед за мной.

Руки холодеют и в горле пересыхает от возникшего предчувствия. Нет, я не забыла, что сегодня за день. Но постаралась еще с утра не придавать этому никакого значения.

За дверью стоит Брендон Холл, мой лучший друг. То есть тот, кто был им раньше. В руке держит большой букет белых роз.

– Привет, Хлоя, – широко улыбается он. – Это тебе.

Чувствуется, что немного нервничает, но старается не показывать.

В школе он был одним из тех красавчиков, за кем охотилась толпа одноклассниц. Только Лизи он никогда не нравился, и подруга всегда открыто выказывала неприязнь. Отчего приходилось общаться с каждым из них по отдельности.

Когда нам было по семнадцать лет, его родители решили переехать в другой город. У нас тогда состоялись прощальные посиделки. Ровно три года назад. После них мы не общались. Он зачем-то иногда приезжает, привозит какие-нибудь шоколадки или цветы, как сейчас, спрашивает, как у меня дела, и уезжает.

– Привет, Брендон. – отвечаю и беру букет, который пошел бы в помойку, если бы не бабушка.

– Ты хорошеешь с каждым годом. – говорит он, делая шаг навстречу, и я машинально отступаю назад, стараясь не встречаться с ним глазами. – Мне не хватает нашего общения. – кожей ощущаю, как пристально смотрит, но упираюсь взглядом в цветы.

Наступает минута тишины.

– Мне не хватает тебя, Хлоя. – предпринимает еще одну попытку подойти и негромко проговаривает. – Давай просто забудем.

В этот раз он намного красноречивее, чем во все прошлые.

Но порой забыть не так легко, как бы нам самим того не хотелось.

– Ты сердишься на меня из-за отъезда? – спрашивает Брендон, и мне резко становится душно. Будто весь воздух вытащили из легких. И я разучилась дышать.

– Нет. – отвечаю, стараясь держать себя в руках – Спасибо, что приехал. Но не стоило. У меня назначена встреча, – отчаянно вру, желая только одного –уйти. – Мне надо идти. Всего доброго, Брендон.

И прежде чем он успеет сказать что-то еще, быстро разворачиваюсь, иду к двери и захожу внутрь. Сердце бешено бьётся.

Когда я появляюсь на пороге кухни, то ловлю на себе озабоченный взгляд бабушки. Внутри меня все еще трясет и колотит, как и после каждой подобной встречи. Хочется забраться под душ и натирать себя мочалкой, пока не слезет кожа. Но я широко улыбаюсь, надевая на себя роль счастливой Хлои Райт. Все же маленькие и сложные роли - самые захватывающе интересные.

– Этот Брендон Холл всегда был от тебя без ума, – отправляя в рот нехилый кусок лазаньи, говорит подруга. – Ты одна этого не осознавала и не хотела замечать.

– Да уж. – весело отвечаю и сажусь на стул рядом с ней.

Глава 4

– Ох, божечки! – раздаются за спиной восклицания двух женщин, пока я стою возле кассы с минеральной водой в руке. – Это же Райан Лив!

Опускаю кепку пониже, но сонная кассирша решает все же более внимательно ко мне присмотреться. С приходом понимания расплывается в улыбке.

Достаю платиновую карту из бумажника и молча расплачиваюсь, стараясь не обращать внимания на сотни поз, которые успевает принять девушка.

– Хорошего вам дня! – уже без следов сна говорит она мне.

– И вам! – отвечаю, но пройти спокойно до машины не успеваю.

Распознавшие меня женщины окружают с двух сторон. Не оставляют шансов для бегства. Скорее всего дружат давно, и у них запатентована выработанная годами технология ловли звезд.

Смирившись с неизбежным, фотографируюсь поочередно с каждой из них.

– Мы Вас обожаем! – кокетничает одетая в зеленую кофточку в мелкий горох. – Моя дочь повеситься, когда я покажу ей снимки.

– Может, тогда не стоит показывать? – иронично спрашиваю я, но тут вторая, со жгучими волосами и испанскими корнями, серьезно добавляет:

– Моей маме сегодня исполняется восемьдесят пять лет. Она вашего героя постоянно ставит в пример своим внукам. Думаю, даже любит вас больше, чем их.

– А почему же вы здесь в день ее рождения?

– Выехали за фруктами и тортом. Приехали специально в этот магазин, так как у них есть эксклюзивный отдел с тортами от Feel Dream. – виновато отвечает первая, но в их руках нет ни торта, ни фруктов.

– София вас увидела, мы потеряли головы и выбежали вслед за вами. – честно признается испанка с прямым и открытым взглядом.

– Тогда пойдемте внутрь выбирать торт. – говорю я в два удивленных лица и поворачиваю обратно к магазину.

Женщины обескураженно переглядываются, но без сопротивления следуют за мной.

– Только одно условие. – оборачиваюсь к дамам. – Вы должны защищать меня от поклонниц.

И пока первая, похожая на изрядно постаревшую Софи Тернер¹, осмысливает мои слова, испанка с пылом произносит:

– Ни одна не подойдет! – и по яростному хлопку, который получает ее сумка, понимаю, что это не пустые обещания.

Возможно, стоит задуматься над предложением Хелен и нанять телохранителя. Эту испанку точно бы взял без рекомендательного письма.

Когда мы входим в магазин, кассирша, улыбаясь, привстает с места, но охрана сзади даже зрительно работает на ура, поэтому девушка немедленно садится обратно.

В отделе Feel Dream нас встречает довольно скудный выбор. Консультант заверяет, что ассортимент гораздо обширнее, но с утра скупили большую часть продукции.

Так, если ничего не путаю, рядом есть одна приличная кондитерская.

– Есть ли у вас какие-то особые предпочтения? Аллергия, непереносимость ингредиентов?

– Нет, – качает головой испанка. – Мы всеядные. Бабушка любит ананасы, а дочь заверяла, что здесь эксклюзивные пироги.

– Люксовые торты. – тихо поправляет Софи. – И поперлись мы зачем-то в такую даль.

– С ананасом, наверное, имеется в виду Soul N. – вклинивается улыбчивый консультант. – Но он закончился. Могу предложить другой.

– Не стоит, спасибо.

Предлагаю своим компаньонкам выбрать фрукты, а в части торта положиться на меня. Они моментально соглашаются, и мы движемся в отдел, где красиво разложены все возможные на планете плоды. Мои дамы, которых зовут Беатрис и Маргарет, нерешительно набирают пару апельсинов, пока я добываю себе больше информации и узнаю, откуда они приехали.

Район мне озвучивается не близкий. И не самый фешенебельный. Значит, они действительно проделали весь путь ради одного единственно торта, и, как вижу, не ожидали, что цены на фрукты здесь окажутся в разы выше.

— Во сколько торжество? — задаю ещё один важный вопрос. — Вам надо к нему готовиться?

— В пять, — хлопает глазами та, что оказалась Маргарет, а не Софи.

— Нет, моя дочь с моими сёстрами и племянницами обо всём позаботятся. С нас торт и фрукты. Но фрукты мы и у себя можем купить.

— Ладно. Тогда давайте немного прокатимся. — говорю и направляюсь обратно к выходу.

Здесь единственный раз, когда у испанки возникают сомнения относительно моего предложения сесть в машину.

— Мистр Лив, удобно ли... — неуверенно начинает она.

А правда, что я сейчас делаю?

Моя сестра называет это #вспышками_ангела_в_сути_демона. У нее даже имеется отдельный хештег.

Захотел порадовать 85-летнию бабушку своей персоной?

А оно им надо, мое общество?

— Вы правы. Извините мою настырность. Глупо вышло. Навязываюсь на ваше мероприятие, – собираюсь попрощаться и уехать, но Маргарет неожиданно толкает подругу в бок. Открывает дверь машины, сдвигает переднее сидение bmw 8 и, продвигаясь на заднее сидение, с уверенностью произносит:

4.1

Доезжаем до небольшого кондитерского магазина с табличкой Chocolate & Pleasure. Окруженный дамами с двух сторон, вхожу внутрь и натыкаюсь на удивленное лицо владельца Стивена. В прошлый раз он пытался шутить на тему «какие еще девушки, помимо Зоуи Томпсон, могли бы мне понравиться».

Сейчас он может предположить, что я решился ему показать свои вкусы воочию. И совершаю своего рода приватный каминг-аут.

Скромно нас приветствуя, кондитер переводит любопытный взгляд с одной взволнованно-радостной женщины на другую.

Поздоровавшись с ним, я вслух уточняю:

– Девушки, мы же все втроем хотим ананас?

Те радостно улыбаются в ответ и поддакивают:

– Да, ананас!

– Хотим ананас.

Стивена я знаю уже давно. Он не из числа тех, кто может исподтишка продать репортёрам информацию, понимая, что может получить из моего кармана намного больше денег, пока я остаюсь его преданным клиентом. Поэтому я не боюсь увидеть завтра на первых полосах заголовки о моем тройничке с дамами постарше и нашей с ними общей склонностью к свадебным ананасовым тортам.

– Сейчас вынесу ваш заказ, мистер Лив. – произносит хозяин магазина и удаляется.

У него есть еще два работника. Но Стивен предпочитает ставить их вместе в одну смену, а сам несколько раз в неделю открывает магазин в гордом одиночестве.

К счастью, сегодня именно такая единоличная смена.

Взяв торт из рук Стивена, я быстро расплачиваюсь, не позволяя своим попутчицам тайно взглянуть на стоимость торта. Хозяин кондитерской желает нам приятного вечера, и я чувствую сколько потаенного смысла он вкладывает в эти слова.

От души благодарю.

Возвращаемся обратно в машину. Девушки садятся на заднее сидение, негромко перешёптываясь:

– Странный какой-то малый, да, Беатрис?

– Да, ты тоже заметила? Бледный весь, и красными пятнами покрывался.

Торт я загружаю на переднее сидение рядом с собой, а затем прошу своих спутниц подождать меня несколько минут.

В паре шагов от кондитерского бутика Стивена открыт магазин органических продуктов. Закупаюсь несколькими пакетами фруктов, загружаю все в багажник, сажусь в машину и прошу продиктовать точный адрес.

Навигатор подсказывает, что ехать нам предстоит около часа. И в течение всего этого времени я ни разу не включаю радио, так как мои дамы рассказывают все подробности о своих семьях, в которых мои сериалы играют не последнюю роль.

Когда минут через пятьдесят мы доезжаем, Беатрис просит подождать в машине, чтобы всех предупредить о возможных увечьях, если кто-то проявит неуважение к моей просьбе о снимках. А чтобы я не повел себя неблагоразумно, оставляет со мной в машине Маргарет. Но я уже настолько устал и проголодался, что вряд ли уеду сам.

Ей требуется ровно пять минут, чтобы донести до родни всю информацию, поэтому только пара совсем отчаянных девушек отваживаются выглядывать в окна. Беатрис возвращается вместе с тремя молодыми ребятами, неуверенно рассматривающими меня. Женщина быстро приводит их в чувство парой фраз, велит взять пакеты, торт и идти на кухню.

Видя, что я не умчал вместе с Маргарет, радостно приглаживает густые волосы и приглашает нас пройти внутрь.

Дом порядком потрепан временем, но в нем очень чисто и ощущается уют.

Когда испанка говорила про большое количество родни, не врала. На целую съемочную площадку потянет. Уж не знаю, чего она им наговорила, но за весь вечер никто не подходит ко мне с телефоном и желанием сделать селфи.

– Она сказала, что проклянет их. – поясняет мне бабушка, когда мы уже садимся за столом. – И я ответила, что поддержу ее. – самодовольно усмехается именинница.

Это взрослая и поджарая женщина, в чьи объятия я попал почти сразу же, как только переступил порог дома.

– Мой почетный гость! – громко объявила она. – Будет сидеть от меня по левую руку!

Первый час или полтора ощущается неловкость. Все тайком поглядывают на меня и тихо перешептываются. Но стоит сесть за огромный стол, как я оказываюсь в кругу старых знакомых и время пролетает намного быстрее, чем я того ожидаю.

Беатрис рассказывает о своих сыновьях. Те смущенно улыбаются каждый раз, как мы поворачиваем к ним головы.

– У твоего старшего все руки в татуировках. – замечаю я. – Почему?

– Дурень он, поэтому.

Когда ужин заканчивается и гости встают со стола, бабушка ведет меня к своему креслу, которое стоит около журнального столика. По дороге она хватает за руку внучку, проходившую мимо нас. На вид девочке лет семнадцать, и она ощущает себя богиней совращения, бросая на меня томные взгляды.

– Глаза свои усмири и принеси мои карты. – строго командует женщина.

Глава 5

Хлоя

Мои вещи собраны. Лизи, напевая один из недавних хитов радио, выносит мой рюкзак, всем своим видом показывая и подчеркивая – отступление невозможно.

Будет неправдой сказать, что я не хочу провести месяц с подругой в огромном доме Стилов, в котором отдельная ванная предусмотрена практически в каждой комнате, а кухня своими размерами может потеснить наш с бабушкой первый этаж. Еще там есть два бассейна, один расположен снаружи, а второй внутри, спортзал, хамам и настоящий домашний кинотеатр.

Все это видится мне раем, но все же немного неловко перед ба. Ощущение, будто я бессердечно кидаю ее здесь одну, а сама иду наслаждаться чужой роскошной жизнь.

Бабушка с самого моего детства умеет читать мои мысли. Она притягивает меня к себе для крепкого объятия и иронично шепчет:

– Деточка моя, ты почему так любишь себя накручивать? Или ты уезжаешь на другой континент? Нет? Вроде твоя ба не рехнулась, и дом нашей Лизи тоже находится в Саннивейле.

– Да, но… Ты будешь здесь одна, – чувство вины никак не желает отступить.

– Я точно обижусь на тебя, если ты не поедешь и не оторвёшься, как следует. У меня есть Тамара и Энн. А ты можешь навещать меня в любое время. Или ты надумала исчезнуть и даже не писать мне письма?

– Так вы тоже можете пожить с нами! – восклицает появившаяся в дверях Лизи.

– Нет, – смеется ба. – Вы же не станете устраивать вечеринки, будь я там. Ты лучше скажи, позаботишься о моей внучке? – спрашивает у моей подруги. И так всегда. Словно я маленький ребенок, а Лизи мой великовозрастный опекун.

– Ни о чем не волнуйтесь, – хитро улыбается блондинка. – У меня наполеоновские планы.

– Все, тогда я спокойна! Езжайте! Может, как-нибудь заеду к вам в гости и приготовлю домашней еды.

– Отличная идея! – радостно соглашается Лизи.

А ведь мы все втроем знаем о Клоде, их поваре, приезжающем в особняк Стилов три-четыре раза в неделю.

*

Пристегиваю ремень безопасности и наблюдаю в окне за удаляющимся домом.

– Ты сидишь с таким выражением лица, словно твою ба решили родительских прав, а тебя увозят от нее против воли. Еще слезу пусти. – иронично заявляет Лизи. – И не смотри так на меня. Тебя удочеряет потрясающая во всех возможных смыслах девушка.

– А почему ты, кстати, не поехала к своему дяде? – вспоминаю вопрос, который хотела задать ей еще вчера.

– К дяде? – выгибает бровь, а затем резко сигналит другой машине, восклицая, – Да куда ты прешь, дебил! Давно купил права?!

– Вроде дядя, да. Тот, к кому ты ездила почти каждое лето. Какой-то замкнутый тип.

– Путаешь, – беззаботно смеется подруга.

Но я не путаю. Совершенно точно она говорила, что ее дядя страдает некой социофобной болезнью. Именно поэтому Лизи сама его часто навещает.

– Ну... Может, не дядя. Ты за все годы нашей дружбы ни разу не сказала точно, что он тебе за родственник. – а я никогда не настаивала, прекрасно подмечая, как этот вопрос не нравится Лизи. И как она всячески пытается его избежать.

– В этом году я решила все немного переиграть, – уклончиво выговаривает наследница Тру Голд. – Просто обещай быть рядом со мной весь этот месяц?

– Что? К чему эта просьба? Мы же и так едем к тебе!

– Мало ли что взбредет тебе в голову. Я должна быть уверена. Обещай!

– Мне надо как-то насторожиться? – недоверчиво смотрю на ту, от которой никогда не знаешь, чего ожидать.

– Со мной всегда надо быть настороже. Но ты безоговорочно доверься и обещай. Иначе разобьешь мое сердце. – поворачивает на меня слезливые глаза.

– Обещаю, балбеска Лизи. – улыбаюсь ей в ответ.

*

Когда я перешла в школу Бишопа, первые полгода были для меня самыми тяжелыми. Мне не легко находить общий язык с новыми людьми. Если Лизи удается всего за пару минут собрать вокруг себя целую толпу в совершенно новом месте, то я из тех, кто тихонечко сядет в углу и будет молча изучать глазами. И так всегда.

Мне ближе роль зрителя, незаметного наблюдателя за действиями и эмоциями окружающих. Все это копится и упорядочивается в моей голове, помогая в дальнейшем выплескивать себя на бумаге и создавать героев с их сложными характерами.

Переход в новую школу не принес моему характеру изменений, не раскрыл меня с новой стороны, как это часто происходит в кино, а только еще плотнее закрыл на внутренние замки.

Не самая популярная девочка в классе по имени Ума с готовностью стала ходить со мной в качестве подружки, и я была совсем не против. А потом мы несколько раз столкнулись с Брендоном в столовой, увлеченно провели время за разговорами и как-то незаметно сдружились. Тогда-то меня начала активно ненавидеть женская часть школы, влюбленная в него. Хотя меня он никогда не интересовал в качестве парня. Да, он был привлекателен. Да, мне нравилось с ним общаться. Да, я ему доверяла, но никогда, ни разу за все время нашей дружбы у меня не возникало желания дотронуться до него.

Глава 6

Райан

Последний раз я был в Саннивейле …давно. Даже не вспомню, когда. После того, как родители развелись и поделили между собой детей, желания видеться с отцом не возникало.

Младшая сестра часто пыталась нас примирить, но всегда знала, когда следует остановиться. Иногда она приезжала ко мне погостить и вела себя крайне мудро, никогда не настаивая, чтобы я вернулся домой.

Но сейчас это уже не первое ее сообщение с просьбой приехать. И про отъезд отца, она упоминает, конечно, не просто так. У нее ничего не бывает просто так. Поэтому мой отказ, несмотря на знание о командировке папы, Элизабет воспримет, как личное оскорбление.

Нельзя говорить «нет». Да и зачем, если я порядком соскучился. Эта маленькая чертовка напоминает лавину, способную плавить все у себя на пути. Не помню ни одного раза, чтобы она не получила желаемого. А если такое случается - тем хуже для окружающих.

С девочками она никогда не дружила. Еще в детстве смешно закатывала глаза на мои вопросы о подружках. Обычно ее окружает либо толпа влюбленных мальчиков, либо - никто.

Укладываю несколько футболок в серый чемодан и оборачиваюсь на вибрирующий на столе телефон. Зоуи рассыпается сообщениями, мурлыкая и искрясь. А значит, прослушивание прошло удачно.

Мысль о том, как именно оно проводилось, лезвием разрезает пространство, оставляя неприятный осадок. Зашиваю никому ненужную пасть фантазии и откладываю мобильник обратно. Но он упрямо отказывается сдаться и вибрирует снова. Нехотя протягиваю руку. На экране загорается новое входящее сообщение, и оно не от Зоуи.

Э. : А когда ты приедешь? Папа уж уехал.

Могу прислать данные его билета и фото самолета.

Ухмыляюсь. Я не успел сообщить сестре, что готов принять ее приглашение, и вот она уже сидит в танке и уверенно придерживается намеченного курса.

Раньше она всегда сама выбиралась ко мне, озвучивая решение вполне логичным образом: «Зачем торчать в Саннивейле, когда можно пожить у знаменитого братика, у которого куча звезд по соседству».

Она прекрасно знает о моей нелюбви выставлять свою жизнь напоказ и, надо признать, так изобретательна, что нас практически ни разу не ловили журналисты. Лишь однажды фото с сестрой все же попало в газеты. Но мы оба били затонированы кепками и капюшонами, отчего заголовок гласил: «Очередная тайная спутница Райана Лива».

Элизабет первое время злилась на себя за допущенную оплошность, но вскоре, несколько раз пристально изучив снимок, пришла от него и самой статьи в полнейший восторг.

– Я теперь тоже мелькаю в газетах! В роли очередной твоей шлюшки! Надо папе показать!

– Элизабет, следи за языком!

– Мой язык не выражался бы подобным образом, если бы ты завел себе нормальную девушку. Хотя бы раз. Необязательно мутить с одними актрисочками и моделями. Конечно, у них ноги от ушей, а у некоторых невменяемые груди, но брат…

– Тебе известно, что я встречаюсь с Зоуи Томпсон.

– Ну да, с первосортной шлюшкой.

– Почему ты так думаешь? – меня бесило то, с какой уверенностью она это говорила. Притом ведь была в чем-то права.

– Мой шлюхосканер видит девушек насквозь. Он еще со школы работает безотказно, ты же знаешь. – передразнила мелочь мою интонацию

Р: Как я могу быть уверен, что фото самолета не монтаж? J)))) – печатаю в ответ

Э: Это у тебя в фильмах один монтаж, – присылает сестра и следом кидает огромное количество смайликов с высунутым языком. – А я папу попросила сделать фото из иллюминатора и прислать мне, чтобы я могла отправить тебе принтскрин экрана мобильника с нашей с ним перепиской. Видишь – все продумано.

Даже слишком, - широко улыбаюсь я

Р: Все слишком подозрительно. Хочешь затащить меня к себе и устраивать закрытые показы для своих подружек за сто баксов?

Э: Это мамина тактика. Не обобщай.

Р: Как раз собираюсь к ней на вечеринку.

Э: А тебе процент, кстати, перепадает?

Р: Нет ((( она использует меня даром

Э: Жестоко. Я буду отдавать 10%.

Р: Вся в мать.

Э: Я гораздо более щедрая!!! Так, когда приедешь?

Р: Завтра. Или послезавтра

Э: Завтра будет идеально!!! Жду!!! Хо–хо

Оставляю телефон на столе и иду в душ. Ехать на мамину вечеринку нет особого желания, но расстраивать ее хочется еще меньше. К тому же я уже перенес время встречи с Зоуи.

Может, для стимула и правда стоит обговорить с мамой процент? От этой мысли перед глазами всплывает выражение ее лица, если я решусь озвучить подобную просьбу, и я начинаю громко смеяться.

Глава 7

Собрав вещи, закидываю все в машину и еще раз обдумываю, не могла ли Элизабет соврать по поводу отъезда отца. Вдруг у мелкой родился в голове новый план примирения и теперь она под благовидным предлогом загоняет меня обратно в семейный дом?

Хотя нет, вряд ли бы она так поступила. Если бы хотела, попыталась бы уже давно и не один раз, без вранья и обмана. Моя сестра умеет мастерски воплощать свои идеи в жизнь, не пользуясь при этом услугами лжи. Да, местами мелкая не договаривает или виртуозно меняет акценты, но никогда не врет.

Сажусь за руль Volvo, надеваю солнцезащитные очки, включаю радио и трогаюсь в путь.

Зоуи заезжала попрощаться. В ее сообщении говорилось: «намереваюсь устроить тебе горячий и жаркий секс, по которому ты будешь скучать».

Она нещадно сияла, рассыпаясь деталями читки с мэтром Вудсоном, которому было лет семьдесят, не меньше. Я встречал его лишь раз на каком-то светском вечере: хитрые маленькие глаза, козлиная бородка и глухой смешок. Мне он не понравился. Как по мне, его фильмы сверх всякой меры наполнены пошлостью и долей едкого юмора. А чем старше становился режиссер, тем пышнее распускались в его картинах ветви порока и сатиры.

– Сладкий, я в душ и к тебе! – чмокнув меня в губы, моя девушка вильнула крепким задом и направилась в ванную комнату.

А я устроился на постели с книгой Хэмингуэя «Зеленые холмы Африки». Он мне тоже не нравился.

Какой же ты мягкотелый мужик, Райан Лив, раз тебя бесят сцены убийства куду. А ведь автор великолепно их описывает, ощущение полного присутствия, ни один 3D не сможет сравниться.

Телефон на кровати завибрировал. Зоуи кинула его на простыни, прежде чем удалиться, и я машинально взглянул на экран, без какой-либо цели. Маниакальная проверка гаджетов между партнерами, наблюдаемая у некоторых знакомых пар, всегда вызывает во мне непонимание. Разве ты не ощущаешь настроения своей пары?

Я всегда остро чувствовал нашу несовместимость с Зоуи, но отчего-то каждый раз оттягивал неизбежный разрыв.

«Киска, ты была такой сладкой» – высветилось на экране, и перед глазами Хемингуэй метко подстрелил очередную антилопу.

Отложив книгу, скрестил руки на груди и закрыл глаза.

Почему так противно? Ведь я все прекрасно понимаю. И разве когда-то не понимал? Не потому ли сам трахал вчера… как же ее звали… ту платиновую блондинку на маминой вечеринке.

Знал, Зоуи не на простой читке.

Когда она вышла и скинула с себя полотенце, мой член даже не шелохнулся.

– Одевайся, – сказал я. – Жду тебя на кухне. Заварю нам чай.

И пока она удивленно хлопала глазами, вышел из комнаты.

Сидя на кухне, Зоуи молча выслушала мои слова, а затем никак не могла подобрать нужную роль. Ей хотелось играть спокойную и уравновешенную Аву Гарнер, а потом заламывать руки и кричать в стиле Софи Лорен.

И все ее попытки были крайне неудачны. Ни одна надетая маска не дотягивала до подходящего уровня.

– Зоуи, нам было хорошо вместе. Но давай будем честны, мы оба не можем найти друг в друге то, что ищем. Давай не будем обманываться и останемся друзьями.

Ничего лишнего. Ничего обидного. Правда, очевидная обоим. Но она не хотела ее признавать. И в секундах, в которых Зоуи сбрасывала личину актерства, мои глаза не могли уловить ни грамма любви, искренности или печали из-за расставания. Только возмущение, злость и нежелание терять сахарные статьи о нас.

– Ты представляешь какой ажиотаж поднимется в прессе?

– Меня не волнует.

– Это может плохо сказаться на ролях…

– Не думаю. Скорее, наоборот, сыграет нам обоим на руку.

– Ты так считаешь? – вот это искрений, спонтанный вопрос, раскрывающий всю правду наших отношений. Но она спохватилась, – Сейчас для меня это совсем не важно! Я не хочу терять тебя, терять наше общение.

– Ты всегда сможешь обратиться ко мне, если тебе что-то понадобится. – кажется в эту минуту она могла наброситься на меня с кулаками. Но, к счастью, не сделала этого.

– Хорошо. – поджав губы, Зоуи взяла в руку чашку и сделала несколько глотков чая. – А к каким родственникам ты, кстати, едешь? Я что-то забыла.

Не забыла, я ей никогда не говорил.

«Трахай ее сколько влезет. – всегда наставляла Хелен. – Пусть пресса пишет о вас бесконечные статьи. Мордашка у нее хорошая, да и зрителю нравится. Но, если ты столько лет скрывал информацию про свою семью, то ей тем более ничего не говори. Эта сука сразу продаст тебя с потрохами, если между вами что-то пойдет не так».

Поэтому я много раз хотел ей признаться, но каждый раз сдерживался. Хелен, ты и правда лучшая, как и этот чай с травами, подаренный тобой в прошлом месяце.

– Да я сам пока точно не решил. Может, и не поеду никуда.

7.1

Семь часов дороги и только два перерыва на кофе, еду и туалет дают о себе знать. Когда я въезжаю в Саннивейл, воспоминания отъезда сразу всплывают в сознании.

Как же сильно я не хотел уезжать от отца в тот день. Слезы стояли в глазах, а он только раз сухо прижал меня к себе и сказал: «Мужчины не плачут сынок, с мамой тебе будет лучше.»

А потом он выкинул меня из своей жизни, словно меня в ней никогда и не было. Ироничная усмешка всегда появляется на моих губах, когда я думаю, как лез из кожи вон, желая заполнить фотографиями моих новых фильмов прессу, мечтая доказать ему, что продвинулся сам, без его помощи.

Одна только мать всегда поддерживала меня. С детства водила на кастинги, чуть ли не с самих пеленок. Верила и убеждала в моем таланте, ни разу не усомнившись.

Моя слава расцветала с каждым годом, успех плескался вокруг, накрывая с головой, и боль уходила глубже, прикрытая яркими слоями пленительного Голливуда.

Говорят, что время лечит. Так вот, оно ни хрена не лечит, только притупляет и точит нутро, делая нас острее и жёстче. Потому что к сегодняшнему дню я уже успел остыть и более не нуждаюсь в похвале отца. Более того, даже видеть его не хочу.

*

Старый добрый особняк семьи Стил возвышается на холме. Пока въезжаю в ворота, память будто играет со мной. Перед глазами проносится картина, как мы с мамой уезжаем. И никто, кроме слуг, нас не провожает.

Элизабет всю дорогу терроризировала меня сообщениями:

«когда ты выедешь?»

«ты далеко?»

«а вот сейчас ты где?»

«ну мог бы хоть как-то отреагировать!»

«ты вообще едешь?».

Мне хотелось помучить мелкую, поэтому я ответил только один раз, коротко сказав: «еду».

От сестры тут же пришло новое письмо:

«Обиделась. Не надейся на встречу с плакатами! Хоть я их и подготовила заранее!»

Ключи от дома она привезла мне еще в прошлый свой приезд, сказав:

– У наследника Стил всегда должна быть свежая пара ключей.

– Я не нас…

– Даже слушать не буду, – Элизабет заткнула уши и начала громко петь, – Ла–ла–ла!

Останавливаю машину, глушу мотор и сижу так минут десять. Смотрю на дверь. Ночь кутается в теплую шаль и спускается на город. Оказывается, некоторые шаги даются с трудом, даже, когда тебе почти тридцать.

Охранник, радушно встретивший возле ворот, подходит уточнить, не нужна ли помощь и стоит ли ему отвезти машину в гараж. Отряхнувшись от воспоминаний, протягиваю ключи. Достаю чемодан и направляюсь к дому.

Дверь оказывается открытой. Я, конечно, понимаю, что на территории есть охрана, но разве не следует элементарно закрывать входную дверь?

Усталость нещадно давит на тело. Хочется лечь и заснуть. Но вначале стоит отругать Элизабет.

– Элизабет! – кричу я, но то ли на меня сильно обиделись, то ли просто игнорируют.

Оставив чемодан в холле, заворачиваю влево, в гостиную. Изменения в интерьере присутствуют, но они незначительны. Будто мама, как и много лет назад, обставляла дом по собственному вкусу – вокруг все в камне и светлых тонах.

Огромная комната обрушивается на плечи новой дозой детских воспоминаний. Все тот же большой белоснежный диван, стеклянный стол, а там, в глубине, камин и два кресла. Мне нравилось сидеть в правом и…

Длинные женские ноги вальяжно лежат на одном из его подлокотников. Зеленый шлейф платья, расшитого маленькими пайетками свисает вниз, оголяя светлую кожу. У Элизабет загорелая кожа круглый год…

Интересно получается, пригласила меня, а сама закатила вечеринку?

Мог бы предположить, что она, как и мама, собралась демонстрировать меня своим подружкам, если бы не знал, как сильно сестра терпеть не может женский пол…

Сделав пару шагов, подхожу ближе к той, чьи руки сжимаются на животе. Она лежит в неудобной позе на кресле, повернув голову к огню. Ее глаза, обрамленные густыми и, кажется, не искусственными ресницами закрыты. Ровная линия носа выходит к маленькому алому ротику, чуть приоткрытому и чертовски соблазнительному. Темные волосы волнами лежат на голых плечах, а откровенный вырез платья обнажает нежную кожу и прорисовывает небольшую вздымающуюся грудь. Неполная двойка.

Дикое и странное желание подойти и дотронуться до нее вспыхивает в сознании, но я немедленно его отгоняю.

Что за странный и нелепый порыв?

Да, красивая, да, притягательная, и на вид такая беззащитная…

Да что со мной?

Интересно, какого цвета ее глаза…

Незнакомка вдруг вздрагивает и начинает шевелиться. Издает вздох вперемешку со стоном, отчего меня накрывает. Открывает глаза и смотрит прямо на меня.

Глава 8

Просыпаться на огромной кровати с прекрасным матрасом подобно раю на земле. Сладко потягиваюсь, вспоминая, что вчера мне мерещился Райан Лив. На одной из стен моей крохотной комнаты до сих пор висит его плакат.

Наверное, каждая девочка влюбляется в подростковом возрасте в актера и мечтает однажды встретить его в реальной жизни. И я не являюсь исключением.

Сцена поцелуя героев на пирсе в молодежной мелодраме «Сверкающий песок» сводила меня с ума, заставляя пересматривать сериал раз за разом.

Нещадно лил дождь, героиня Эмилии Рат плакала и кричала, что отношения между ними невозможны, а герой Райана, которого в фильме звали Шон, нежным движением убирал с ее лица прядь намокших волос, а затем со словами: «Плевать. Я люблю тебя. И готов пойти на все» – притягивал к себе девушку и страстно целовал в губы.

Накрываюсь одеялом и зажмуриваюсь. Снова представляю себя на месте героини.

Ты не исправима, Хлоя Райт…

Сколько тебе лет?

Это просто фильм. Чья-то выдуманная история. Ты же сама пишешь рассказы. Но сегодня мне совсем не хочется быть серьезной. Слишком нереальным и сказочным было вчерашнее наваждение.

Интересно, как я добралась до комнаты?

Сама как-то доползла или Лизи помогла?

В смутных воспоминаниях-грезах меня держали крепкие руки, а затем бережно опускали на матрас. И приятный мужской голос желал сладких снов.

Это же надо, какой мощный эффект от майдола в этот раз.

*

Лизи несколько преуменьшила правду, сказав о покупке нескольких платьев. Гардеробная переполнена вещами. Только подруга и бровью не повела на мое:

– Я не могу это принять. Надеюсь, ты понимаешь.

– Нет. – она улыбнулась эффектной белоснежной улыбкой. – Это в твоей голове все сложно. Не в моей. Если для тебя так трудно их взять, ладно. Но пока ты здесь, считай, я одолжила тебе эти вещи, и ты можешь спокойно ходить в чем пожелаешь. Но сегодня я требую, чтобы ты вышла в том зеленом платье! – Лизи надула губы и продолжила. – А потом, когда ты съедешь, наряды перекочуют в мой гардероб. Размер у нас один.

– Не обижайся, пожалуйста. – присев рядом с ней, я обняла ее за плечи и чмокнула в щеку. – Ты и так слишком многое для меня делаешь. А я не знаю, как тебя благодарить. Мне банально нечем. И это создает неловкость.

– Когда прославишься, сможешь меня отблагодарить. – уверенно подмигнула моя любимая блондинка.

И я безмерно благодарна ей за веру в меня и колоссальную поддержку, но что, если я никогда не прославлюсь. Да и особо не продвинусь. Что я смогу для нее сделать?

Мне нечего предложить, кроме своей любви и дружбы. Но мне кажется, они меркнут на фоне всего того великолепия, которое исходит от Лизи.

Мне порой становится очень неловко, так как я не хочу выглядеть паразитом. И не хочу быть постоянно обязанной.

Бабушка всегда учит: в ответ на полученный подарок надо отдать такой же по значимости, а лучше - ценнее.

В прошлом году мне удалось продать пару статей разным блогерам и местным онлайн-журналам и купить подруге на день рождения браслет Тiffany. Не самый дорогой, а скорее наиболее приемлемый по стоимости, но Лизи каждый день с гордостью носит именно его. При этом постоянно меняет бриллиантовые серьги и кольца.

У нас у обеих одинаковые подвески на шею от Тiffany с выгравированными с внутренней стороны инициалами – ее подарок на нашу годовщину дружбы.

А вчера у нас состоялся закрытый светский прием, включающий, по словам подруги, лучших из лучших. То есть, только нас двоих.

Вырядившись в дорогущие наряды, мы попивали молочные коктейли.

Лизи, облаченная в нежно-розовое короткое платье, олицетворяла эталон женственности. Я же в длинном бутылочно-зеленом, почти полностью расшитом пайетками, с чересчур открытой грудью и вырезом чуть ли не с самого начала бедра отдавала дань каким-то морским порочным девам.

– Почему твое платье закрытого и классического фасона, а мое как…

– А ты и так вечно ходишь, как монашка. – не дала договорить наследница Тру Голд, всучив мне в руки очередной сладкий напиток. – Мы будем тебя отучать от твоего дурного вкуса. У тебя ноги, как у модели, а ты при этом их постоянно прячешь в джинсах и брюках. Надо открывать свое тело, пока ты молода, а то постареешь, захочешь каминг-аут сделать, а время прошло.

Почти весь день мы пересматривали «Сверкающий песок», устроившись на огромном мягком диване. Подруга не так отчаянно разделяла мои восторги от фильма, но игра Райана Лива ей нравилась. Однако самым удивительным для меня всегда оставались ее слова о том, что главный герой совершенно не привлекает Лизи, как мужчина.

Как он может не привлекать?

Как?

Одни только его светлые и обычно немного взъерошенные волосы, голубые глаза и ямочки на щеках, игриво появляющиеся при улыбке, заставляют меня трепетать.

– Значит, нам нравятся разные типажи мужчин. – заключила я.

Глава 9

Элизабет, как самоотверженная сестра, не готовит мне завтрак.

Она тихо напевает какую-то песню и разогревает заготовки, оставленные предусмотрительным Клодом. Из предложенного списка я отдаю предпочтение панкейкам с ягодами и не ошибаюсь. Они великолепны.

Передо мной также расставляют несколько баночек с различными видами джемов и снабжают большим стаканом апельсинового сока. Себе она берет любимую с детства арахисовую пасту, тосты и чашечку кофе.

Мы сидим на террасе около бассейна и болтаем обо всем подряд. Точнее, она проводит искусный допрос, незаметно вытягивая из меня все возможные детали рабочих будней. Забывшись, я чуть было не описываю ей недавний случай с Мирабеллой. Но мой вовремя закрытый рот, кажется, не вводит сестру в заблуждение.

– Значит, приходила просто поблагодарить? – ехидничает мелкая.

– Да, – делаю глоток апельсинового сока и с усмешкой смотрю на нее. – Ты вытряхнула из меня всю душу. Может, и ты расскажешь немного о себе? Например, с каких это пор ты дружишь с девочками? Или эта эксклюзивная?

Элизабет снимает, наконец, свои огромные черные солнцезащитные очки и впивается в меня внимательным взглядом.

– Со средней школы. И да, она – эксклюзив. Поэтому сразу предупреждаю. Я тебя очень-очень-очень люблю, ты можешь оттрахать в округе все, что движется, но от Хлои держись подальше. Тронешь ее, я тебе яйца отрежу.

– Мелочь, ты обнаглела? – громко смеясь, спрашиваю я.

– Даже ножнички специально золотые купила, – ангельски улыбается в ответ сестра, – Чтобы тебе было не обидно.

– Считаешь меня подонком?

– Нет. Ты лучший, – искренне произносит Элизабет. – Но ты не готов к чему-то по-настоящему серьезному, а она не из тех, кто заслуживает, чтобы им причиняли боль. Вы творческие личности все такие ранимые. – все то время пока говорит, периодически нервно поглядывает на свой телефон.

– Тебя что-то тревожит?

– Да. Я ей никогда про тебя не рассказывала. Не знаю, как она отреагирует.

– Будет в восторге. Она же сама вчера сказала, что я ей нравлюсь.

Но Элизабет криво усмехается.

– Ты не знаешь Хлою Райт.

*

Вчера, после того, как девчонка отключилась, меня попросили отнести ее наверх. Оказывается, у нее странная реакция на обезболивающие таблетки, и она приняла меня за очередную побочную реакцию, за галлюцинацию. Вспоминаю, как она улыбалась и тянулась ко мне. Нежная, трогательная и одновременно такая соблазнительная. Яркие губы без какой-либо помады, зеленые глаза и волнистые волосы, раскиданные по голым плечам.

Во время съемок я не раз поднимал актрис на руки, повторяя действие несколько дублей подряд и не испытывая при этом ровным счетом ничего необычного. Оттого вчерашний мгновенный отклик моего тела на совершенно незнакомую девушку стал для меня полной неожиданностью.

Желание ударило в голову и, не заставив себя ждать, переместилось вниз, в область брюк. Хорошо, что в доме царил полумрак и сестра не могла увидеть мои не поддающиеся контролю реакции.

Элизабет шла впереди и показывала дорогу. Пользуясь ее неведением, я вдыхал сладкий аромат обнаженных плеч, на которых неистово хотелось запечатлеть свои губы.

Сейчас, за завтраком, стоит только вспомнить вчерашний вечер, как тело снова немедленно откликается. Ловлю себя на том, что время от времени кидаю взгляд на дверь.

Да сколько можно спать?

Нет, это уже перебор. Чтобы я ждал какую-то студенточку, подругу сестры? Подругу… это еще более странный момент.

Что такого мелкая должна была увидеть в этой Хлое, чтобы начать с ней дружить? Она же женщин на дух не переносит, даже с матерью всегда держится довольно прохладно. А тут эксклюзив?

У Элизабет несомненно имеется веская причина. Определенно.

Но какая? Надо будет как следует присмотреться к этой Райт.

Обнаруживаю вполне исчерпывающий повод изучить девчонку получше и поглубже.

Глубже. Картина того, как проникаю в нее, пока она сжимает в руках простыни, всплывает на лице довольной улыбкой.

– Ты подозрительно улыбаешься. – подлавливает меня сестра.

– Ничего подозрительного, мелочь. Просто собираюсь как следует узнать твою ненаглядную подругу. – отправляю в рот клубнику.

– Райан… – предупреждающе произносит Элизабет, напоминая волчицу, охраняющую детеныша.

От столкновения нас спасает высветившийся на телефоне звонок.

Хелен.

Еще вчера я послал ей сообщение о разрыве с Зоуи и ожидал бурной и злорадной реакции. Но она молчала.

Беру в руки телефон. Улыбаюсь сестре:

– Я отойду, мой милый цербер, а ты пока успокойся.

Прохожу ко второй террасе, расположенной с правой стороны дома. Провожу большим пальцем по зеленой кнопке и слышу в трубке радостный голос Хелен.

Глава 10

Хлоя

Часто те или иные моменты из окружающей жизни воспринимаются мной, как кадры из фильма. Я люблю размышлять, с какого ракурса было бы лучше всего отснять тот или иной эпизод, как смонтировать, какую музыку наложить.

Утро дарит мне эффектную сцену. На террасе возле бассейна под большим зонтом стоит стол, окруженный мягкими стульями. На одном из них, положив одну ногу на другую, сидит прекрасная девушка – моя Лизи.

На ней широкая соломенная шляпа и светлое свободное платье.

Камера определенно должна начать снимать сверху (дальний план (Long Shot), а затем плавно спуститься вниз и остановиться на ее лице, переходя уже на крупный план.

– Доброе утро! – радостно приветствую героиню.

– Привет, соня. Надеюсь, хорошо спала?

– Превосходно! Извини, что я так поздно встала.

– Не говори глупости. У нас дома каждый встает, во сколько хочет. Садись и позавтракай. А мне надо тебе кое-что сказать.

Она явно чем-то озабочена, но меня разрывает от воспоминаний вчерашнего вечера, поэтому я нетерпеливо ее перебиваю.

– Сначала я! Gosh, Лизи, ты не представляешь, как хорош твой майдол! Нам надо съездить в ту аптеку и скупить у них всю партию! Всю!

Полотенце на голове съезжает в сторону. Снимаю непоседу с волос и накидываю на спинку стула.

– Вчера я не видела единорогов или енотов, которых ты мне постоянно загадываешь, зато…

– Хлоя, сядь, пожалуйста. Мне надо сказать тебе…

– Нет, нет, я должна первая! – от переполняющих эмоций я начинаю подпрыгивать и пританцовывать на месте. – Вчера мне явился в моих галлюциногенных мечтах самый потрясающий, ослепительный и несравненный Райан Лив! Ты можешь себе это представить?

– Хлоя, – первый раз моя подруга так сильно хмурится. – Это…

Справа раздается шорох. Оборачиваюсь и застываю. Ноги наливаются свинцом. Рот предательски открывается и мало что способно вернуть его в обратное положение.

Но как?

Как?

Как?

Обезболивающие никогда не действуют так долго.

И если это не они, то почему Райан Лив в светлых брюках и синем поло сейчас подходит к нам?

Кажется, мне сложно дышать, а сердце еще немного и выпрыгнет из груди, умчавшись в космос.

Так он настоящий?

Этот вопрос бесконечное количество раз проносится в сознании. Ощущение, словно смотрю на себя со стороны и вижу свое ошарашенное и побелевшее лицо. Жалкое, позорное зрелище.

– Хлоя, – во вселенную моего ступора, вступает голос Лизи и разрывает остановившееся время – Я как раз хотела тебе сказать, что приехал мой брат.

Брат? Приехал ее брат? Но где он? И кто он? Какой брат?

У нее есть брат? Брат? Могу с уверенностью утверждать, что она никогда не упоминала никакого брата.

С непониманием поворачиваюсь на подругу, а затем вновь смотрю на актера из моих грез. Разум слишком ошеломлен происходящим и ему сложно соединить два куска простого пазла. Они кажутся неподходящими и неправильными. Ведь если он…

– Позвольте представиться, – сам Райан Лив стоит передо мной и протягивает свою руку.

Настоящий!!! - кричит сознание - Он точно настоящий…

– Я брат Элизабет, Райан.

– Хлоя, – протягиваю ладонь в ответ.

Вместе с током, который в меня ударяется при соприкосновении с ним, в голове зажигается фраза «брат Элизабет». Она жжется и ощущается противоестественной. Фантастичной. Этого не может быть.

Смотрю на подругу.

Почему?

Почему ты молчала?

Ведь столько лет…

Желание потребовать от нее немедленного ответа велико, но я сдерживаюсь.

– Тот самый потрясающий, ослепительный и несравненный, – улыбаясь, говорит мужчина, не отпуская мою руку. – Очень рад познакомиться.

Чувствую, как вспыхивают мои щеки.

Gosh, на мне же нет лифчика.

Только бы никто не заметил.

К счастью, он выпускает мою ладонь, и я быстро скрещиваю руки на груди, чтобы прикрыть ненужные детали.

– Райан! – резко окрикивает его Лизи и подходит ко мне. – Хлоя, я хотела тебе сказать еще вчера.

Вчера?

Серьезно?

А в остальное время нашей дружбы этого желания не возникало?

Да я же ей про свои фантазии рассказывала… И с кем? С ним! С ее братом? Мне хочется сказать, что подруги так не поступают. И что я не знаю, куда себя деть, но вместо этого говорю совершенно другое.

– Понятно. – киваю и делаю шаг назад. – Извините, но мне нужно ненадолго отойти.

Глава 11

Райан

Она похожа на дикого затравленного зверька, чьи большие зеленые глаза мечутся с меня на сестру и обратно. А потом ее ладонь оказывается в моих руках, и я должен признаться себе, что хочу эту девушку так же сильно, как и вчера. Смотрю Хлое в глаза, но все же подмечаю очертания груди под футболкой.

Интересно, какого цвета ее соски?

Ладонь у нее теплая и приятная. Не хочется выпускать ее из своей, потому я шучу, стараясь растянуть момент. Представляюсь ее же эпитетами, которыми она щедро меня одаривала.

Щеки русалочки вмиг становятся пунцовыми. Какие чертовски приятные искренние реакции. Хочется изучать ее без конца. Но сестра быстро одергивает меня. И я ухожу в тень.

Отхожу от гостьи и сажусь обратно на свой стул, предвкушая интересное продолжение завтрака. Только вот Хлоя не присоединяется к трапезе. Извиняется за что-то и спешит уйти.

Уйти?

Не то чтобы я слишком самоуверен, но еще ни одна женщина не захотела уйти, увидев меня поблизости.

Остаться любым возможным способом – да.

Окружить и, попытавшись соблазнить, вскарабкаться на меня – да.

Открыто сказать о своем желании стянуть с меня штаны – да.

Но уйти – никогда.

Это первый раз.

Хотя, она определенно волнуется. Даже руки скрестила в закрытую позу. Скорее всего, хочет прийти в себя. Принарядиться и только потом спуститься к нам.

Конечно, все женщины одинаковы в желании понравиться мужчине. Именно поэтому я пресекаю сестру в попытке пойти за Хлоей.

– Оставь ее одну. Ты видишь, она переволновалась. – это же очевидно.

– Вижу, но Райан…

– Может, ей надо побыть одной. Попрыгать немного от счастья, покричать: «Боже, это сам Райан Лив!». Потом переодеться в свое лучшее платье, накраситься…

– Ты такой самоуверенный, – Элизабет одаривает меня недовольным взглядом. – Не сравнивай ее со своим голливудским обществом. И вообще не смей ее обижать!

– Да я всего лишь вежливо с ней поздоровался. Не надо было?

– Братишка, я знаю этот твой взгляд. Когда ты смотришь на женщин, будто хищник готовящийся к прыжку. Я тебя предупреждала.

– Помню. Ты уже грозила мне экзекуцией, если я на нее прыгну. – усмехаюсь и отправляю в рот клубнику. – Я понял. Но, что если она сама сделает первый шаг?

– Не сделает. И не надейся. – сестра качает головой и улыбается так, словно я сказал бессмыслицу.

– Хорошо. – соглашаюсь. – Но, если сделает, я не намерен убегать. – медленно и спокойно проговариваю каждое слово.

– Райан. – гневно шипит Элизабет. – Она девственница!

Встает и раздосадовано уходит.

– Успокойся. – насмешливо говорю ей, но сестра даже не думает обернуться. – Не иди за ней, дай ей время.

Девственница.

Эта новость еще больше будоражит всколыхнувшийся во мне интерес к этой девушке. Но вместе с тем и все усложняет.

Если она одного с Элизабет возраста, ей, должно быть, двадцать один или двадцать два года.

И она до сих пор невинна. С ее внешностью и телом еще ни перед кем не раздвигала ноги. Сейчас такое поведение большая редкость.

Значит, хранит себя для чего-то светлого и чистого?

Что ж, Хлоя, если ты не дашь мне ясных намеков, трогать тебя я не стану.

Я точно не белый и не пушистый и определенно желаю увидеть твой оргазм... Чтобы ты билась и кричала подо мной, умоляя не останавливаться. Оттрахать тебя до дрожи в твоих сексуальных коленках… Но не стану этого делать.

И, пожалуйста, цени мое благородство, потому что эрекция сейчас больно давит на ширинку.

Когда буря в штанах успокаивается, я наливаю себе еще сока и, взяв стакан, иду искать сестру. Нахожу ее в гостиной. Сидит, уткнувшись в телефон, и нервно дергает ногой.

– Элизабет, – опускаюсь рядом с ней на диван и обнимаю правой рукой. – Ты обещала мне незабываемые каникулы, а сама взяла и надулась.

– Думаешь, она будет долго на меня сердиться? – тихо спрашивает мелкая.

– Уверен, она очень скоро успокоится. Все спокойно обдумает и осознает, что сегодня лучший день в ее жизни. – заговорщически говорю я и радуюсь при виде неуверенной улыбки на лице сестры.

Мы сидим, обнявшись, еще какое-то время. Всячески стараюсь говорить на отвлеченные темы. Рассказываю веселые случаи со съемок, но меня самого хватает ненадолго. Хочется расспросить ее о русалочке. И в какой-то момент плотина прорывается:

– Так значит, вы давно дружите? – бесстрастно говорю я.

Сестре не нужны уточнения о ком идет речь, она молча кивает.

– Дай угадаю, она мечтала общаться с самой Элизабет Стил и подсыпала тебе в еду зелье доверия, отчего ты потеряла бдительность.

– Мимо, – кончики губ ползут вверх.