Любовь и корона

Глава 1. Невеста

ЛЮБОВЬ и КОРОНА

Аннотация: Принцессу Летту совсем не прельщает корона империи Севера, если к ней прилагается жестокий деспот, многоликое чудовище с ледяным сердцем. Она готова на всё, чтобы избавиться от ненавистного брака, но бежать некуда, и друзей в чужой стране у нее нет. 
Только один северный маг может спасти ее, но захочет ли он ссориться со всемогущим отцом? 
И только один рыцарь остался ей верен до конца — ее телохранитель Яррен, сопровождающий невесту к жениху. Так Яррен оказывается между двух огней — долга и чести. Но не зря он прослыл самым хитроумным из младших лордов Белогорья, и Северную империю ждут великие потрясения...

Книга входит в цикл "Лорды гор", но у нее самостоятельный сюжет, читается отдельно.

ЧАСТЬ I. 

ГЛАВА 1. Невеста

«Они еще пожалеют! - билась в виски сердитая мысль. - Пожалеют!»

Ни о чем другом Летта не могла думать, эта мысль удерживала ее в сознании, заставляла крепко сжимать поводья в рукавицах, а так хотелось бросить всё и скатиться под копыта коня, во весь опор мчавшего императорскую невесту по главному северному тракту королевства Гардарунт.

Но не на глазах же собственных фрейлин самоубиваться. Только представить, как эти жеманные сплетницы будут визжать и в то же время жадно разглядывать останки несчастной, чтобы потом смаковать подробности, - захочется жить вечно.

И тем более не на виду у чужаков ронять себя в грязь королевской дочери. Да и не дадут эти чудовищные снежные маги самоубиться как следует. Они же на человеческом языке сказали: принцесса Виолетта теперь - величайшая драгоценность в короне их императора.

Вещь по сути. Стекляшка, которую вышвырнули из дома в качестве откупа.

Подменная невеста, отданная чужакам вместо другой стекляшки, так не вовремя, перед самой свадьбой, разбитой врагами гардарунтского короля. Вместо сестры-близняшки Виолы, которую Виолетте даже оплакать не позволили. Договор с императором должен быть соблюден. А одна равнинная принцесса или другая наденет брачный венец, значения не имеет. Главное, чтобы невеста чистоту соблюла: трехсотлетний повелитель льдов и буранов, овдовевший в очередной раз, никогда не брал подпорченного товара.

Знала бы Летта, что так обернется, то давно, как старшая сестра Берта, согрешила б тайно с каким-нибудь придворным офицером. Берте хорошо сейчас: ее отправили грешки замаливать на южные целебные воды, и в эскорте у нее тот самый офицер.

А горемычную Летту везут под конвоем в страну снегов и чудовищ.

- Хэй, хэйо-о-ое! - подгонял коней крик воина-мага, возглавившего уносившуюся в ночь кавалькаду.

Три десятка всадников и пять всадниц сопровождали равнинную принцессу к северному жениху. И только семеро из них — собственно свита принцессы. Остальные — конвоиры.

«Я им еще устрою!» - молча кусала губы Летта.

Со стороны никто бы не подумал, что мимо проносится свадебный кортеж: ни сверкающих парчой и золотом карет, ни гирлянд на попонах, ни цветка или ленты в конских хвостах и гривах. Да и сами кони северян — белоснежные тонконогие скакуны с искрившейся инеем шерстью — уже не казались дивными и сказочно красивыми. В быстро сгущавшихся сумерках они летели, словно кошмарные привидения, несущие смерть - стремительно и беззвучно, едва касаясь заснеженной земли.

- Хэй, хэй-ррроууу! - подгонял усиленный магией голос, перекрикивая свист ветра в ушах, и в наступающей ночи он напоминал волчий вой.

Странно и жутко начиналась новая жизнь Виолетты, принцессы Гардарунта.

Невеста, одетая в теплый мужской костюм и меховой плащ, крепко держалась в седле, глубоко вогнав узкие ступни в стремена и приникнув к мощной шее скакуна, которого уже язык не поворачивался назвать конем. Надвинутый на лоб капюшон и повязанный до носа шерстяной шарф защищали ее. Но девушка всё равно задыхалась от бивших в лицо ледяного ветра и колкого снега. А северяне еще торопили:

- Быстрей! Эйо-ол!

Куда уж быстрее? На тот свет?

Особенно досаждала белая, густая и длинная грива северного скакуна. Из шелковой она мгновенно стала орудием пытки, обвешанным гроздьями ледяных кристаллов. Летта, склонившись еще ниже, чтобы плети конских волос не били по лицу, не видела дороги. Ей пришлось полностью довериться чутью коня и своему сопровождению.

- Они пожалеют! - поклялась девушка в очередной раз. И, видимо, гневные слова сорвались с ее губ, поскольку были услышаны.

- Кто они? - полюбопытствовал скакавший бок о бок рыцарь из ее свиты.

- Неважно! - задыхаясь от встречного ветра, крикнула принцесса.

Конечно, глупо было проболтаться, но имела в виду она прежде всего собственного отца, продавшего ее союзнику, и — корень всех бед - ненавистного Лэйрина, младшего и единственного брата. Кронпринца, наследовавшего корону в обход старших сестер.

При одном только воспоминании о презрительно сощуренных зеленых глазах мальчишки, особенно ярко выделявшихся на его белокожем лице, в сердце девушки вспыхнула ненависть. Иррациональная ненависть. Ведь, если призадуматься, Лэйрин не сделал лично ей ничего плохого. Ни словом не обидел, ни делом. Но он — выродок, воспитанник горных демонов, это все до последнего селянина знали в королевстве. И его любит отец, король Роберт Сильный.

А Виолетта и ее сестры не вместились в отцовское сердце, и при первой же возможности король избавился от дочерей.

Глава 2. Граница

Врут люди про избалованных принцесс Гардарунта. Никто Летту не баловал. У них была злющая нянька, потом холодная, как гадюка, камеристка. И равнодушный отец.

Королю Роберту не везло с сыновьями. Супруга родила ему три пары близнецов-дочерей прежде, чем появился Лэйрин, не похожий ни на отца, ни на мать. За это несходство король поначалу не признал сына, обвинил жену в измене, изгнал вместе с новорожденным малышом в ее отчий дом - родовой замок «горной ведьмы». Увы, забрать дочерей он ей не позволил.

Младшей паре сестер исполнилось лишь два года, когда они лишились матери.

Все шестеро девочек удивительно походили на королеву Хелину и друг на дружку. Их прозвали сокращенно сестры А., сестры Б. и сестры В. Сущие ангелы внешностью - голубоглазые, с белокурыми кудряшками, пухлыми алыми губками.

Но, чем старше они становились, тем сильнее выпирали различия.

Старшие Адель и Агнесс, всегда любившие пакостить исподтишка, совсем почернели душой, зато их волосы приобрели редкий платиновый оттенок. Они были блудливы, как кошки, унаследовав от отца его страсть к развлечениям и разврату.

Средние Берта и Беатрис - честные, но находившиеся под влиянием старших, повзрослев, начали походить на короля Роберта статью и внешностью. Их косы слегка порыжели, а глаза засверкали сталью. Обе прямотой и воинственностью характера пошли в отца. Вот только Берта обожала коней и оружие, а Беатрис — молитвы и псалмы, словно вознамерилась отмолить все грехи королевской семьи.

А младших, Виолу и Виолетту, будто солнечным медом облили — так золотились их прически, а глаза стали цветом под стать именам — глубокой фиалковой синевы.

Но красота младших принцесс не успела расцвести. Да и ходили они, вечно потупившись и держались тишком. Страшно им было лишний раз привлечь внимание: старшие Адель и Агнесс из зависти могли что угодно подстроить.

Виолетта прекрасно знала, на что способны сестры А., твердо решившие обзавестись коронами. Агнесс тайком бегала в сокровищницу примерять корону Роберта Сильного, которая разве что на талию ей подошла бы. Адель страстно мечтала о венце императрицы Севера, даже язык ласхов пыталась выучить. И раз в год они, забавляясь, менялись мечтами.

Отец распорядился иначе, отдав одну замуж за восточного князька, а другую — за дряхлого герцога. Обе старших принцессы быстро освободились от мужей удивительно одинаковым и незатейливым способом: царьку досталась на охоте отравленная стрела, герцогу - ужин, несовместимый с жизнью.

И, если овдовевшая Агнесс до возвращения Лэйрина еще могла стать королевой Гардарунта, то Адель навсегда простилась с мечтой об императорской власти — трехсотлетний самодержец Севера никогда не женился на «порченных» невестах и вдовах.

Потому, когда стало известно, что король Роберт отдает в жены императору Виолу, завистливые сестры А. ее раздавили — подложили под своего любовника Дирха, и тот обесчестил несчастную.

Летта при всей любви к своей близняшке понимала, что вполне могла быть на ее месте. Не тут, в седле северного скакуна, а там, в будуаре мерзавки Адель, и только случайность ее уберегла. Ничто не мешало отцу вписать в первый брачный договор ее имя. Просто «Виола» было короче, а король как всегда торопился или был так пьян, что с трудом удерживал перо.

Зато, когда за невестой явился посланник императора и его сын, кронпринц Игинир, исправить в договоре имя Виола на Виолетту не составило особых хлопот.

Виолетта прекрасно помнила его визит.

Впервые при дворе равнинного короля появился северянин столь высокого ранга и сильный маг, не считавший нужным скрывать красоту своей магии.

Явился он эффектно: влетел в ворота (Летта как раз стояла у окна, ожидая, когда ее позовет отец) на изумительно прекрасных белых конях со сверкающими инеем гривами, со свитой из «снежных дьяволов» — воинов и магов, чьи лица украшали затейливые морозные узоры. Нелюди. Ласхи.

Почти сразу за Леттой пришли слуги, и она, подхватив юбки, почти бежала, чтобы успеть к появлению гостя в зале.

Он стремительно, рассыпая вокруг дивные отблески северных сияний, вошел в душный тронный зал, где по сторонам королевского трона уже стояли обе младшие дочери Роберта — опозоренная и невинная - и их фрейлины. И словно свежим морозным ветром повеяло. Даже легче дышать стало. Наверняка северянин магию применил, хотя в Гардарунте запрещено магичить без особого разрешения короля.

Ни у кого из гардарунтских рыцарей не было столь красивых длинных волос, шелковыми нитями рассыпавшихся по белоснежным латам. Ни у кого не было такой чистой фарфоровой кожи и вместе с тем такого мужественного лица с резковатыми, словно высеченными из белого льда чертами.

Игинир сразу остановил на Летте взгляд необыкновенных мерцающих глаз, выхватив ее лицо из десятка других женских лиц. Он улыбнулся, и сердце девушки екнуло.

Никогда она не видела такой улыбки, предназначенной, казалось, только ей — открытой, светлой, словно к ее сердцу радужный мост протянули и по нему скатился клубок счастья. Улыбка, отработанная десятилетиями политических интриг, - одернула она себя.

Как все королевские дочери, Летта прекрасно знала родословные крупных аристократических семей цивилизованного мира, осведомлена была и о способностях их представителей. Кронпринц Игинир занимался внешнеполитическими связями Северной империи, и кого еще назначать представителем жениха и отправлять за невестой, как не обладателя сногсшибательной дипломатической улыбки?

Король приветствовал гостя, представил его дочерям, и опять Летта на миг попалась в ловушку магического взгляда. Даже покраснела, помнится.

Гость поговорил о тягостях пути по равнинному бездорожью, Роберт посплетничал о спесивом характере лордов Белогорья, о погоде, а потом этак невзначай сообщил:

Глава 3. Яррен и принц Севера

Поглотившее горца облако жалящей тьмы оказалось не только отвратительно на вид и склизко на ощупь, оно еще и воняло мертвечиной и наверняка было ядовито.

Яррен задержал дыхание.

Он мог долго не дышать под водой. Да что там, он при особом желании мог дышать водой, как рыба. Но не этой зловонной тьмой, которая оплетала тело и душу паутиной и высасывала из него жизнь.

Потому, не дожидаясь, когда иссякнут силы в неравной борьбе, Яррен впервые в жизни сам призвал помощь духов Белогорья, ударил по удушающей тьме заклинанием света и тут же, пока нечисть не пришла в себя и не контратаковала, выскользнул из ловушки, уйдя потусторонней тропой духов.

Очень короткой тропой. Судя по близости огромной тучи мрака на небе, он перенесся метров на сто и с головой провалился в глубокий, заполненный снегом овраг, откуда мог видеть только потусторонним оком призванного духа.

Клочок тьмы пошарил вокруг щупальцами и, не найдя врага, с разочарованным воем втянулся под Купол. Учитель говорил, что темные, в основном, близоруки, теперь горец в этом убедился.

- Чтоб тебе вовек не знать воплощения! - обругал Яррен духа-помощника. — Не мог подальше перенести?

- А я причем? - обиделся дух. - Это всё твоя чужеродная нам магия. Тебя переносить — все-равно что воду решетом черпать. Или ерша брать голыми руками. Ты бы почаще тренировался ходить нашими тропами, младший риэн.

- Почаще? - фыркнул полукровка, пытаясь выбраться со дна оврага. Снег под его руками таял, ноги скользили по склону и вязли, а ухватиться, как назло, было не за что — ни дерева, ни куста. К тому же, от усердия водного мага, овраг медленно превращался в большую грязную лужу. - Проклятье!

- Помочь? - отозвался невидимый дух.

- Нет. Уж с простой грязью я как-нибудь справлюсь без твоей доброй помощи. Так что ты взял у меня в уплату за то, что швырнул меня в эту яму на расстоянии плевка?

- Один миг из твоего прошлого, не более. А что именно — мы не имеем права говорить. Это уже моё, Яррен.

Горец в очередной раз не удержался на скользком склоне и хлопнулся на дно, оставил попытки выбраться немедленно, сел поудобнее на скрещенные ноги, словно не в грязи восседал, а на роскошном ковре, и поинтересовался у пустоты:

- Как твое имя, умерший предок?

- Ирдан из рода Ирдари.

- Гхм... - поперхнулся молодой маг. - Тот самый Ирдан, давший начало роду?

- Его внук.

- Отлично. Насколько я помню «Книгу деяний», ты получал воплощение только один раз, и с тех пор прошло едва ли не тысячелетие?

- У тебя безукоризненная память, потомок, - в голосе невидимки послышалась настороженность.

- Не жалуюсь, - усмехнулся Яррен. - Предлагаю тебе сделку, Ирдан, внук Ирдана. Ты мне возвращаешь то, что забрал, а я...

- Подожди, мой предприимчивый потомок. Прежде, чем ты начнешь соблазнять мою давно умершую совесть, ты должен осознать, что вернуть изъятое невозможно. Ты никогда не сможешь повторно пережить тот же самый миг.

- Никто не может. В чем проблема?

- Даже если верну тебе память о прожитом мгновении, твое чувство будет уже чуждым, потеряется связь с твоей душой и сердцем. Ты воспримешь его только разумом, как отражение в зеркале, отстраненно. Так, как мы, дэриэны, переживаем чужие эмоции и чувства, - голос духа едва шелестел — скорбно, как пепел на остывшем пожарище. - Как чужой сон...

- Не старайся, не разжалобишь, - бодренько заметил маг. - Меня устроит и это. Как ты успел заметить, у меня неплохая память, и я не собираюсь лишаться даже крохотного кусочка самого себя. Так вот, я предлагаю тебе в обмен на взятый тайком миг договор между нами.

Дух, обидевшейся было на бессердечность потомка, все-таки полюбопытствовал:

- Какой договор?

- Такой же, какой был у моего учителя Рагара с дэриэнами. Я впредь буду призывать только тебя, раз уж ты первым отозвался, но сам буду решать, чем заплатить за вашу помощь.

- И каждый раз по часу с тобой спорить? Торгаш! - возмутился дэриэн.

- Я - инсей! - с гордостью возразил маг. Конечно, он отлично помнил, что с такой же гордостью в пылу ссоры бросал в лицо своему кровному отцу «Я риэн!», но духу не обязательно об этом знать, а за краткий миг перемещения потусторонней тропой вряд ли Ирдан успел основательно порыться в его памяти.

Нет, скорее всего, дух забрал что-нибудь посвежее. Что? Ведь теперь маг никогда этого не вспомнит.

Он ощутил, что раздражение грозит переплавиться в гнев, и поднялся на ноги.

- Ну же, дух, решайся. Больше такого щедрого предложения от меня не будет. Я почти двадцать лет отлично жил без помощи дэриэнов и впредь надеюсь прожить.

- Ты был бы уже минут десять как мертв, если бы не я, - проворчал дух.

Сделке помешали, можно сказать, свыше. Видимая со дна оврага часть неба вспыхнула ослепительными золотыми отблесками, донеся громовый треск, грохот и оглушительный вой.

Яррен вскинул голову:

- Что там происходит?

Дух молчал. Внезапно Яррен перестал ощущать его присутствие.

- Эй! Ты где? - машинально крикнул он, и лишь через миг вспомнил, что дух, если захочет, то может ответить и на мысленный зов, а если не захочет, то хоть заорись — не отзовется. Ирдан явно не хотел.

Когда Яррен, скользя и ругаясь выкарабкался из скользкого оврага, уже ничто не напоминало о творившейся несколько минут назад бесовщине: Тьма исчезла, небо над Гардарунтом очистилось, выглянули звезды, но их сияние уже блекло от золотистого марева, поднимавшегося от земли соседнего королевства. Над ним словно опрокинули океан горячего расплавленного золота, от которого стремительно таяли снега и бежала ночная мгла. Силу, разлитую в воздухе можно было пить, и Яррен жадно дышал полной грудью.

— Вот это да-а… — прошептал горец. — Ай да рыжий бык! Невероятно. Вот это силища! Кто бы мог предположить такое? И… как там теперь наследник такого дара? Справится ли Лэйрин?

Глава 4. Ледяная семейка

До первого поселения, где кронпринц Игинир сделал первый настоящий привал, добрались только к утру. Черному утру северной ночи.

— Девять часов пополуночи, — сказал северянин, спешившись и ссадив принцессу посреди утоптанной площадки между приземистыми, почти неразличимыми в сугробах домами.

— Девять? — ошеломленная Виолетта задрала голову к темному небу, усыпанному крупными, низко висящими звездами. Даже луна еще светила ярче лампады.

Здесь, на севере, казалось, что даже небесный свод опустился ниже и придавил все живое — чахлые деревья, склоненные к земле и засыпанные снегом, пологие холмы с плоскими, как будто срезанными невиданным серпом, вершинами, невысокие одноэтажные дома без окон, растущие из снега как куполообразные грибы.

Игинир не торопил девушку, не обращавшую внимания на встречавших их людей. С ее головы слетел капюшон, и корона золотых волос сияла в лунном свете, как ореол.

А Летта не могла поверить, что где-то в мире уже встало солнце. В ее приданом была клепсидра, но она осталась в сундуках обоза. Да и водяные часы при таком холоде…. И приданое, наверное, уже бессмысленно ждать после сегодняшней ночи. Что же произошло в Гардарунте? Жив ли ее отец?

— Почему вы сказали молиться за моего отца, принц? — сорвался вопрос.

Но ей ответил не Игинир.

Чужой хриплый голос и звук скрипящего под тяжелыми шагами снега нарушил тишину:

— Король Роберт умер сегодня ночью. Примите мои соболезнования, принцесса.

Она вздрогнула и опустила взгляд на говорившего.

Молодой северянин бесстрашно держал факел, — вещь, которую снежные маги избегают по понятным причинам, — потому его лицо можно было хорошо разглядеть.

Юноша был сказочно красив. Чуть раскосые глаза глубокого синего, почти черного цвета затягивали как ночное небо над головой. Лепные, красиво изогнутые чувственные губы, сообщившие скорбную весть, выглядели так ярко, словно накрашенные. Особенно, на фоне неправдоподобно белой кожи, на которой проступал морозный узор.

Все в нем — высокие скулы с изморозью рисунка, острый нос и узкий, слегка выдающийся вперед подбородок, внимательный, оценивающий взгляд — вызвали ассоциацию с хищником.

Да, перед Леттой был молодой, азартный, опасный хищник. Невысокий, по сравнению с кронпринцем, и гораздо уже в плечах, но поджарый, жилистый, что не скрывал меховой жилет с капюшоном, в котором он выскочил под открытое небо.

Виолетта поежилась. Небольшой кинжал — не менее опасное оружие, чем меч. Но куда как более коварное.

Может быть, если бы принцесса уже не была впечатлена внешностью старшего северного принца Игинира, то сейчас у нее захватило бы дух. Может быть, для того незнакомец и позаботился об источнике света, чтобы покрасоваться перед юной девушкой и ее хорошенькими фрейлинами.

— Позвольте представить, ваше высочество, — произнес за ее спиной Игинир. — Перед вами — младший императорский сын, принц Даэр, лорд-протектор восточных пределов Северной империи.

Летта кивнула. По регламенту она, как невеста императора могла отделаться вежливой улыбкой. Но ее лицо застыло, как маска. Ей совсем не хотелось улыбаться. Не после такого известия.

— Сожалею, что я принес вам столь дурную весть, — Даэр, бросив отчего-то насмешливый взгляд на старшего брата, слегка наклонил голову. — Сочувствую, принцесса. Мы уже знаем, король Роберт Сильный совершил невероятный подвиг. Темная страна не смогла захватить Гардарунт и ушла. Мир потрясен, имя вашего отца навеки прославлено.

Отец умер. Умер.

Летта только сейчас осознала, что лишилась последней ниточки, связывавшей ее с родиной. Последней защиты. Даже если бы она не потеряла отцовский перстень, то он оказался бесполезен. Ей не на кого уповать, кроме Безымянного бога, но, в отличие от средней сестры Берты, она не была особо религиозна. Да и есть ли в империи синих магов храмы Безымянного бога?

— Принимаю ваши соболезнования, принц, — выдохнула девушка и покачнулась. Силы внезапно оставили ее, а в глазах потемнело.

Упасть ей не дали — сильные руки Игинира подхватили легонькое девичье тело.

— Не мог подождать с новостями, когда мы войдем в дом, брат, — недовольство Игинира донеслось до ее сознания как сквозь пуховую подушку.

— А зачем? Зато с ней сразу все ясно. Разве это императрица? — насмешливо фыркнул Даэр. — Слабая у нас будет мачеха, брат. Значит, долго не выдержит. И это отличная новость.

— Попридержи язык, Даэр, иначе не посмотрю, что ты младший.

— Разве я в чем-то солгал, Игинир?

— Довольно. Дай нам пройти.

Младший принц посторонился, пропуская старшего. Сомлевшую Летту Игинир попробовал почтительно вести за локоток, но оказалось, ее ноги заплетаются, как у пьяной. И сознание так же плыло.

— Даэр! — рыкнул старший наследник. — Твои шуточки?

— Ну что ты, как бы я посмел! — с издевательской укоризной протянул младший. — Леди просто перебрала «Корня солнца».

— Как ты можешь! Леди только что потеряла отца!

Сквозь тот же пуховый туман безвольно повисшая на мужском плече Виолетта услышала знакомый, полный ярости голос Яррена:

— Чьи бы ни были это шуточки, ваше высочество, мы сейчас узнаем по обратке.

И в тот же миг закупорившая уши невидимая подушка взорвалась снежной вьюгой. Опьянение, горячей волной окутавшее тело Летты, схлынуло, оставив лишь легкую слабость в ногах. И принцессе стало жутко и зябко от осознания, как позорно она выглядела перед ласхами и людьми, которые ее встретили на северной земле.

Встречающие переглядывались с затаенными ухмылками, и в их глазах уже не было ни первого восторга, с которым они несколько минут назад взирали на золотоволосую принцессу Гардарунта, ни почтения перед их будущей императрицей. Кто же будет уважать бабочку-однодневку, залетевшую в царство холода и сломавшую хрупкие крылышки?

Глава 5. Невероятное условие

Яррен тут же развернулся и, не спрашивая разрешения, переступил порог и закрыл за собой дверь, оставив молчаливого Кандера охранять вход снаружи.

— Нам надо поговорить безотлагательно, ваше высочество.

— Я слишком устала. — Летта, едва дождавшись, когда фрейлиы снимут с нее шубы, рухнула в кресло. На то, чтобы осмотреть помещения уже не было сил. — Благодарю вас за меховой плащ, фьерр Ирдари, возьмите его.

— Я буду счастлив, если вы оставите его себе, миледи. Плащ заговорен от воды и ветра, он никогда не промокнет и не пропустит холод. Здесь таких не делают.

— Я не могу принять такой подарок от вас.

— Вы можете принять от ваших телохранителей все, что послужит защите вашего здоровья, этикет вы этим не нарушите.

— Хорошо. — Летта, устав спорить, дала знак ближайшей фрейлине, чтобы та убрала дар. — О чем вы еще хотели сказать? Только давайте побыстрее, я хочу отдохнуть с дороги.

— Понимаю, — младший лорд покаянно склонил голову, но упрямо поджал губы, показывая, что отступать не намерен. — Но у нас не было времени для выработки стратегии, принцесса, и, возможно, уже не будет возможности для столь важного разговора. В этом доме нет прослушивающих магических амулетов, которыми будет нашпигован императорский дворец до самой крыши. Их не успели поставить, и нам нужно этим воспользоваться. А чтобы вам хватило сил, выпейте тонизирующий настой. — Яррен снял с пояса и протянул фрейлине Виолетты флягу. — Чистый бокал есть в спальне принцессы.

Он и туда осмелился заглянуть! — щеки Летты слегка покраснели. Впрочем, это его обязанность. Странно, что ее это смущает. Надо разобраться, почему. Неужели ей начинает нравиться этот невыносимо дерзкий полуинсей? Только этого не хватало!

— Какая еще стратегия? Я и слова такого не знаю! — возмутилась Летта.

— Не беда. Мы успели поговорить с вашим отцом, и король Роберт передал для вас четкие инструкции. Ознакомьтесь, только читайте быстро, иначе магические чернила исчезнут прежде, чем вы успеете его дочитать до конца. Это небольшая предосторожность против дознавателей императора, — Яррен вытащил из-за пазухи свиток и протянул девушке.

Но она не торопилась его взять, а щеки вспыхнули смущенным румянцем.

— Почему отец ничего не сказал мне? Он мог бы и устно все пояснить.

— Он очень торопился, ему пришлось бы потратить кучу времени на объяснения, а времени у него не было. Да и у нас его мало. Читайте же, ваше высочество.

— Я… — Летта смотрела на свиток с опаской, как на изготовившуюся к прыжку кобру. — Я не умею.

— Что? — от потрясения изменчивые глаза полукровки приобрели чистейший оттенок изумруда. — Как такое может быть?

Принцесса закусила губу и отвела взгляд, настолько ей стало неуютно под полным возмущения взглядом горца. Никогда прежде она не испытывала ни малейшего стыда по этому поводу. Чтение портит прекрасный фиалковый цвет глаз, от книжной пыли кожа становится бледной и желтоватой, как старый пергамент. И — что самое ужасное — от чтения появляются морщины!

Ни одна знатная женщина Гардарунта не умеет читать. Или не признается в таком умении даже под пытками. Почему же ей стало стыдно?

— Но я знаю, как выглядит подпись короля Роберта, — пробормотала Виолетта.

— Ну уж нет! Раскрывать свиток с последней волей короля только ради того, чтобы полюбоваться на его подпись — это безумие. Что же делать? Даже я не знаю всего, что тут написано, я лишь создал чернила, а писал его величество своей рукой. Смысл известен мне только в общих чертах, но я не могу произнести вслух ни слова. Но как он мог? — Яррен забегал по небольшой комнате, как потерявшая цыплят наседка. — Зачем тогда он накатал это послание, для кого, если не для вас? Он что, не знал, что вы неграмотны? Или забыл?

Летта только растерянно моргала, наблюдая за неистовством возмущенного горца.

Тот, наконец, остановился, обвел взглядом фрейлин, старавшихся слиться с обивкой на креслах.

— И что, никто из вас не умеет читать?

Те дружно покачали хорошенькими головками.

— Тогда выйдите, — Яррен показал на дверь спальни принцессы. — Займитесь подготовкой опочивальни для ее высочества.

— Исполняйте! — Летта, перехватив недоуменный взгляд черноглазой фрейлины, самой знатной в ее окружении, твердым голосом подтвердила приказ телохранителя. Невзирая на то, что он ставил ее в щекотливое положение — незамужняя аристократка не могла оставаться с мужчиной наедине. Даже с телохранителем.

А что ей оставалось делать? Ясно, что горец не случайно потребовал удалить лишние уши.

Когда девушки ушли, Яррен плотно закрыл за ними дверь, проверил и наружную, совершив над ними какие-то пассы. Затем подошел к принцессе и наклонился к самому ее уху.

— Простите за нарушение дистанции, ваше высочество, но мои слова никто не должен услышать. Вот здесь, — он снова потряс свитком, — рукой вашего отца написано, чтобы вы сделали все, чтобы ваш брак с императором Севера не состоялся.

— Что? — обомлела Летта. — Не может быть!

— Если между вами не вспыхнет ни искры любви, — невозмутимо продолжил самый странный на свете телохранитель.

Летта, не в силах сидеть и внимать, вскочила.

— Какая глупость! Отец не мог такого сказать! Он прекрасно знает… знал, что особы королевской крови не распоряжаются своим сердцем. Он сам разве женился по любви на вашей тете, леди Лорее? Да, говорят, между ними возникла симпатия, но она вспыхнула уже потом. И после ее гибели на всех следующих женщинах он женился по обязанности, а мою мать, леди Хелину, урожденную Грахар, он так и вовсе ненавидел, однако, родил семерых детей! Королевские браки не заключаются по любви!

Глава 6. Зима и Летта

Наконец-то Летта осталась одна и смогла расслабиться хотя бы на пару мгновений, пока не прибежали ее фрейлины. Но те даже не пытались проверить, сняты ли с дверей магические печати. Как и все простые люди, не обладающие даром айров, аристократки Гардарунта панически боялись любой магии. Кроме приворотной и поддерживающей красоту.

Летта откинула голову на спинку дивана и вытянула ноги. Спать не хотелось. Чудодейственное зелье Яррена еще будоражило ее кровь, а еще больше — послание отца. Король Роберт не обращал внимание на дочерей, если они не лезли ему на глаза. Мог ли отец не знать, что младшие принцессы, к которым относились в лучшем случае как к блохам, не в ладах с грамотностью и игнорируют учителей, впрочем, не слишком радивых? Девочек заставляли учить молитвы, разбираться в герадьдике и этикете, танцевать и вышивать. Интриговать они учились сами. На этом образование высших аристократок считалось завершенным.

И могла ли дочь Роберта Смелого верить горцу? Ведь Белые горы ненавидят равнинных королей и всегда ведут свою игру, им выгодно, чтобы союз Гардарунта и Севера распался. Может быть, Яррен добивается, чтобы императорская свадьба не состоялась, из корыстных целей? Может быть, не Роберт, а кланы дали младшему лорду такое задание?

— Исабель! — громко позвала она камер-фрейлину и хлопнула в ладоши.

Двери оказались закрытыми так плотно, что зов никто не услышал. Принцессе, чтобы не терять лицо и не орать как королевский глашатай, пришлось встать и самой пройти в спальню.

Три фрейлины расположились в креслах вокруг ложа, приготовленного для госпожи. Леди Исабель — черноволосая и кареглазая девица двадцати лет, с явной примесью южной крови, была самой старшей и по возрасту, и по знатности. Она была дочерью влиятельного герцога Лескара, владевшего обширными поместьями и виноградниками на юге Гардарунта, но с пятнадцати лет жила при дворе, получив должность фрейлины при близнецах В., а потом и старшей.

Высокомерная, с презрительной ухмылкой на смуглом скуластом лице, она чем-то напоминала сестер А., хотя внешне была их полной противоположностью. Но внутренне… Виола и Виолетта никогда не вели важных разговоров в ее присутствии. Обе принцессы недолюбливали южанку, но вынуждены были мириться с выбором короля и ждать, когда им самим дозволят выбирать свое окружение.

Исабель восседала в центре, и о что-то объясняла двум младшим фрейлинам. С ее лица не сходила брезгливая надменность, но при виде вошедшей принцессы южанка оборвала речь на полуслове, растянула губы в улыбке, поднялась и присела в неглубоком реверансе, чуть-чуть наклонив голову.

— Ваше высочество…

Две ее собеседницы мгновенно подскочили и тоже взялись пальчиками за юбки, присобрав их в церемонном поклоне. Достигшие совершеннолетия в начале зимы леди Марцела и леди Эбигайл, дочери виконтов, спешивших погреть руки на союзе с могущественным Севером.

Каждая из трех девушек, имея за душой неплохое приданое, надеялись выйти замуж за знатного северянина. Вот только зачем им простые человеческие девицы без капли магии?

— Поднимитесь, леди, — дозволила Виолетта. — Марцела, Эбигайл, прошу оставить нас с Исабель.

Снова поклонившись, девушки вышли.

Летта почувствовала себя неуютно под пристальным, без капли почтения, взглядом черных глаз южанки, потому начала без церемоний:

— Исабель, тебя назначил камер-фрейлиной мой отец. Скажи, перед отъездом он имел с тобой отдельный разговор?

— Да, ваше высочество, — фрейлина опустила длинные, загнутые вверх ресницы.

— И какое поручение он тебе дал?

Исабель удивленно вскинула бровь, но ответила:

— Как обычно, ухаживать за вашим высочеством, предупреждать ваши желания, не оставлять наедине с мужчинами и оберегать вашу честь и достоинство.

— А особое поручение? Он что-нибудь говорил о нас с императором?

— Не понимаю, о чем вы.

— О нашей свадьбе.

— Разумеется, говорил. Я получила из его рук полное описание брачного ритуала северян и должна вместе с фрейлинами подготовить вас к нему.

— Там что-то очень сложное? — заинтересовалась Виолетта.

Тонкие губы южной красавицы изогнулись в усмешке:

— Нет, что вы. Ласхи прекрасно понимают, что ни одна человеческая девушка не выдержит полной магической церемонии, потому ритуал будет существенно урезан. Не сложнее, чем венчание в церкви Безымянного. Но вам предстоит пройти неприятную процедуру: придворные маги должны будут удостовериться в вашей девственности. Репутация ваших сестер… не безупречна.

Летта поежилась.

— О подробностях потом. Сейчас меня интересует, что еще сказал вам мой отец.

— Больше ничего, — сладко улыбнулась Исабель, даже не скрывая, что лжет. — Ничего необычного. Советы, поручения… Как вашей камер-фрейлине мне поручено заниматься канцелярией будущей императрицы.

— Разве вы грамотны? — удивилась принцесса.

Южанка презрительно скривила уголок рта.

— Конечно! В южных провинциях учение не считается постыдным. Наоборот, хорошее образование — привилегия богатых. Через наши земли проходили шаунские караваны, а все купцы грамотны. А если вспомнить, наши земли полтора века назад были шаунскими. Это горный лорд Астарг Завоеватель, ставший первым Огненным королем, очистил наши земли от шаунов, старых аристократов и грамотности. Ему было выгодно, чтобы новая аристократия была невежественной.

Виолетта огромными от изумления глазами смотрела на раскрасневшуюся от гнева фрейлину, даже сжавшую кулаки от негодования. Принцесса и не подозревала, какие страсти бушуют за надменной внешностью Исабель. Однако, как правнучка Астарга Завоевателя, Летта не могла снести хулы на родственника.

Глава 7. Полукровка, ученик полукровки

Император не стал задерживаться в покоях фрейлин и последовал в приемный зал принцессы. Здесь он порывисто оглянулся и, убедившись, что два чужака последовали за ним, резким взмахом руки запечатал дверь ледяной коркой.

— Рассказывайте, фьерры, — приказал он и сел в кресло. Безупречный лоб рассекла складка. — По-порядку, подробно. Как и когда заметили покушение, как сорвали печать льда, ваши предположения о напавшем. Вы оба маги, какие-то следы не могли не заметить. Особенно… — его тяжелый взгляд упал на Яррена. — Особенно, ты, младший лорд Ирдари. Твой учитель наверняка познакомил тебя с нашей магией. И сядьте оба, дозволяю.

Наедине владыка Севера разительно изменился. Не было больше высокомерного деспота, давящего одним своим присутствием. Был умный государь, желающий вдумчиво разобраться с проблемой и найти преступника.

Впрочем, для Яррена первым подозреваемым и был сам император. Кто, как не Алэр только что презрел всякий этикет и нагло, не стесняясь, облапал невинных девиц на глазах у их телохранителей? Впрочем, в этой холодной бесцеремонности было что-то от цинизма лекарей, которым и в голову не придет расшаркиваться перед пациентами за их неприятные ощущения. Надо было Алэру убедиться, что безнравственный гардарунтский король не подсунул порченый товар, и северянин без лишней скромности убедился. Попытался. До самой невесты, укрытой магической шубой, он еще не добрался.

«Интересно, — размышлял Яррен, делавший вид, что задумался, как лучше выполнить приказ, — если невеста окажется не девицей, Ледышка казнит бедняжку на месте за обман? И начнет войну с Гардарунтом и Белогорьем за оскорбление? Или поступится принципами и все-таки женится? Слишком нужно ему зачем-то огненное благословение ребенка. Потому и явился сюда, потому и проверил девчонок прежде своих магов, чтобы, если что, тихо замять и придумать, как обойти ритуальную проверку перед алтарем. Что ж, плюс одно очко императору за предусмотрительность и минус одно за подозрительность. А с покушением разберемся».

— Вы так замерзли, фьерр, что и мозги заледенели? — не выдержал сосредоточенной паузы владыка Севера.

— Простите мою медлительность, ваше императорское величество, мы еще не адаптировались к резкой смене климата, — к удивлению Кандара, Яррен не отреагировал на издевку, наоборот, признал за правду, обеспечив дальнейшие насмешки. — Я как раз сменил товарища на посту, когда все произошло...

Яррен тщательно взвешивал каждое слово, чтобы не раскрыть лишнего. Он уже оценил формулировку: непроизвольно император начал с главного вопроса, который его волновал: как замечено покушение.

Тут надо учесть особенность планировки апартаментов. Круглый этаж был поделен на четыре сегмента. Один сегмент занимала винтовая лестница с площадкой. Горцы контролировали саму лестницу, вход в приемную принцессы и пустую стену без дверей, за которой располагалась спальня принцессы.

С точки зрения ласха телохранители не могли знать, что происходит за тройными дверями, отделявшими покои принцессы от их поста, через стену горцы тоже не могли видеть, она была сплошь покрыта защитными заклинаниями северян. Да и применение инородной магии ласхи сразу бы учуяли.

Так как Яррен разглядел нападение и успел прийти на помощь? Вот что интересовало императора, привыкшего рассматривать вейриэнов как врагов и не раз нападавшего на северные пределы Белогорья.

Доставлять белоголовому такую радость как открытая военная тайна полукровка не собирался. Тут можно сыграть на том, что вряд ли владыку Севера интересовали телохранители его невесты как личности. Что он знал о Яррене? То, что он — младший лорд, горный маг, сын водного мага. Но полукровка никогда не демонстрировал прилюдно свое мастерство в водной магии. Откуда ему ее знать, если он с семи лет рос в доме матери?

Из этого и будем исходить, — решил полукровка.

— Вы правы, ваше императорское величество, мой учитель рассказывал мне о магии ласхов и даже показывал кое-что. Но духи Белогорья не приветствуют чужую магию на своей территории, потому я знаком только в теории.

— Ближе к делу, фьерр, — оборвал Ледышка. Взгляд его метнулся к двери, ведущей в покои фрейлин. Нетрудно догадаться, что императору хотелось завершить допрос до того, как явится его невеста.

Яррен, внезапно ставший образчиком невозмутимости и терпения, благочинно кивнул:

— Как вам будет угодно. Итак, прошло где-то с час после того, как я сменил товарища на посту. Все было спокойно, ни единого магического всплеска, который я мог бы обнаружить, ни сквознячка, ни искры, кроме ровного света холодного магического факела. Так тихо было, что меня потянуло в сон. Это и насторожило. Мы — маги, и способны продержаться без сна, не теряя ясности рассудка, довольно продолжительное время.

— А не могла ли повлиять на способность близость Темной страны? — заинтересовался снеговолосый владыка Севера. — В приграничных к темным землях случается внезапное сонное оцепенение.

— Скорее, повлияло падение температуры воздуха, — криво усмехнулся Яррен. — Плавное и неестественное, так как холодный воздух словно обтекал мое тело, и я чувствовал себя как бы завернутым в одеяло. Дивная забота. Не скрою, я сначала подумал, что это его высочество Игинир позаботился, чтобы стража императорской невесты не замерзла при вашем приближении.

Император вопросительно вздернул бровь, и Яррен пояснил:

— Примета у людей такая: если похолодало, значит, зима близко. То есть, владыка Севера.

— И теперь ты считаешь, что это я тайно проник в спальню своей невесты? — мгновенно сообразил император.

— Была такая мысль, — не стал отпираться горец. — Но я ее отверг.

— Интересно, почему?

Глава 8. Зима и Летта. Проверка

Виолетта на пару секунд задержалась перед дверью, зажмурилась и пробормотала про себя короткую молитву Безымянному. Но Эбигайл, не дожидаясь разрешения принцессы, открыла створки и объявила о ее выходе. Пришлось оборвать молитву и распахнуть глаза.

Она успела поймать странное выражение на безукоризненно гладком и красивом лице императора, но так и не смогла расшифровать. Ясно одно: какие бы эмоции ни испытывал этот мужчина, они относились не к ней.

А к ней обращена была скучающе-вежливая маска трехсотлетнего владыки, уставшего и от жизни, и от бесчисленных женщин, и от проблем, которые они умудряются создавать одним своим появлением.

— Ваше императорское величество, — Летта поклонилась по протоколу малого приветствия. Виделись уже, можно и не разводить политесы.

Алэр кивком головы показал на кресло, стоявшее напротив.

— Садитесь, принцесса. В близком и неофициальном кругу обращайтесь ко мне «мой император» или «ваша многоликость». Этого будет достаточно, чтобы соблюсти правила.

Летта едва сдержала улыбку. «Ваша многоликость», подумать только! Почему не «ваше лицедейство»? По смыслу почти то же самое, а по сути даже лучше отражает истину.

— Благодарю, ваша многоликость, — она села и потупила глазки, но император успел заметить мелькнувший смех.

— Вас забавляют наши традиции?

— Нет, мой император. Я понимаю, что наши земли и народы отличаются и готова к неожиданностям.

Совсем не готова. Все случилось слишком быстро, отец так внезапно назначил ее невестой, что времени катастрофически не хватило. Но Летта сделает все, чтобы подготовиться. Она быстро схватывает.

— Вас обучат нашему этикету, — снисходительно сообщил Алэр, — он отличается от принятого в Гардарунте. Моя дочь Эмерит… вы с ней уже познакомились? Отлично. Моя дочь привезла с собой фрейлин, которые помогут вам адаптироваться к новой жизни.

«Адапт… что?» — Летта прикусила губу. И как теперь сказать императору, что ей не нужны чужие шпионки, которые будут над ней насмехаться?

— Ваша многоликость, я буду рада обучиться всему, что необходимо знать вашей невесте, но прошу вас дать мне время прийти в себя после моей страшной потери. У нас дни траура принято проводить в затворничестве и молитве, в окружении самых близких людей, разделяющих горе. Понимаю, что это почти невозможно, но...

— Ах да, — поморщился Алэр. — Понимаю, вам сейчас вдвойне непросто, моя дорогая невеста. Новая страна, новые лица, новые традиции и регламент… Но в ваших же интересах, чтобы мои придворные не смеялись над вашим невежеством. К тому же, уроки отвлекут вас от вашего горя. Такой юной и красивой девушке ни к чему чересчур убиваться по мертвым. Да и вряд ли стоит чересчур горевать, что-то не слышал я о том, чтобы между вами и вашим отцом были теплые родственные чувства… в отличие от его пылкого отношения к наследнику Лэйрину, о чем наслышаны все.

Виолетта растерялась, покраснела, поняв, что не сможет ни отстоять свое право на горе, ни возразить. Ей стало так стыдно, что провалиться бы под землю. Даже до бездушных сугробов докатились мерзкие слухи о ее семье!

Но тут на шажок вперед выступила леди Исабель и присела в реверансе.

— Мой император, позвольте сказать.

— Говори, — дозволил снежноволосый, но недовольно нахмурился.

Летта тоже нахмурилась: что придумала строптивая и полная неожиданностей южанка?

— За вашей невестой будут наблюдать сотни глаз, — вкрадчиво начала Исабель, — и вашим подданным может не понравиться, что принцесса Гардарунта не чтит традиции, пусть даже на Севере они не приняты. Непочтение к смерти родителя, высказанное не словом, но поведением, сыграет против будущей императрицы. Люди будут сплетничать, что для миледи ничего не свято, даже смерть отца, если она уделит слишком мало времени скорби и молитвам за его упокой.

— Хм… логично, — признал император. — И что вы предлагаете, леди?

— Фрейлины вашей дочери могут обучать меня, я не связана родственными узами с погибшим королем, и моя скорбь не требует усиленной демонстрации свету, — южанка позволила себе легчайшую улыбку уголками губ. — Но зато я вхожу в ближайшее окружение принцессы, и обучу вашу невесту и моих подруг всему, что позволят мне узнать. Так мы, как говорят в Гардарунте, убьем двух зайцев: и не нарушим старые традиции, и узнаем новые.

— Прекрасная идея! — Алэр заинтересованно оглядел леди Исабель с головы до ног и обратно. Та вздрогнула, побледнела и вся сжалась. С ее губ сорвался судорожный выдох.

«Опять он к ней лезет!» — догадалась Летта, но не успела как следует разгневаться, как император обратил к ней резко поскучневший взгляд, и теперь уже принцесса побледнела и сжалась, почувствовав, как взгляд ледяных глаз становится физически ощутим.

Император медленно опустил взгляд, и по коже принцессы скользнули невидимые, обжигающие холодом льдинки. По губам, шее, а через миг они скользнули в скромный вырез платья.

Горло Летты перехватил спазм, она не могла ни вдохнуть, ни выдохнуть, и все ее невеликие силы ушли на то, чтобы держать лицо. Фрейлины не должны даже заподозрить, что вытворяет с ней коронованный негодяй! Разве станут они считаться с ней, если поймут, что сам император отнесся к невесте как к рабыне, ощупывая ее, словно корову на базаре?

Если бы Алэр на этом остановился, то Летта еще смогла бы выдержать унизительную пытку. Но его прищуренный, предвкушающий взгляд опустился ниже пупка, и у принцессы мгновенно онемел низ живота и ягодицы. Не в силах пошевелиться, она почувствовала себя заледеневшей статуей, с которой Алэр властен делать что угодно.