Любовь на крови 2

Глава 1 Сдали нервы.

Друзья, эта книга является продолжением истории под названием «Любовь на крови». Дилогия непрерывная и читать следует с самого начала.

Первый том БЕСПЛАТНЫЙ. Этот завершающий.

Кайтана не спала всю ночь. Вздрагивала при каждом звуке и все подбегала к окну, пыталась высмотреть темную фигуру неуловимого вампира. Сегодня она ночевала без охраны, точнее, без той охраны, на которую, казалось, могла теперь рассчитывать всегда. Охотники, которые собирались караулить у ее постели Дамиана, не пришли. Виной тому стали чудовищные беспорядки в городе.

Еще днем Оубэ предупредил графа и Кайтану, что ситуация с вампирами усложнилась, и будто бы охотники сдрейфили и думают покинуть город. Кайтана не поверила. Кто-кто, а Бьерк точно не мог оставить ее. Не после того, что между ними произошло в прошлую ночь.

Но Зима действительно не пришел. Вместо него к графини явился Оубэ. Предложил свою помощь. Сказал, будет караулить ее сон и прогонит Дамиана, если тот вздумает явиться к ней. Девушка отказалась. Сослалась на то, что его помощь будет гораздо полезней охотникам, которые не уехали, как думал Оубэ, а вышли ночью на улицы Бравиля, чтобы поймать неуловимых монстров, истребивших всю команду корабля, найденного утром в море.

Парень был расстроен и, кажется, оскорблен отказом принять его услуги. Но перечить не посмел, ушел, оставив графиню наедине со страхами за себя и охотников. В действительности Кайтана боялась за Бьерка даже больше, чем за собственную невинность. Ну что такого страшного мог сделать ей Дамиан? Искусать до обморочного состояния? Вызвать лютый голод и вожделение? Соблазнить, в конце концов? Все это было ужасно, но не смертельно. Вампиршей она не станет. Не теперь. У нее была сила заклинательницы и понимание того, что против ее воли Дамиан не овладеет ее душой. Даже если он силой возьмет ее, она останется верна себе. А точнее своему сердцу, которое успел покорить грубый и брутальный охотник с далеких берегов.

А вот самому этому охотнику грозила смерть. Дамиан обид не прощал, а Бьерк нанес ему личное оскорбление, отобрав добычу.

Кайтана стояла у решетчатого окна и кусала губы, все пытаясь высмотреть хоть что-то в темени ночи. Но видела она лишь отсветы далеких костров. Это горел квартал моряков. Там лютовали те самые кровососы, которые истребили всех людей на захваченном ими корабле и тайком высадились в городе.

Убивали ли они жителей Бравиля или пополняли ряды своего воинства, Кайтана не знала. Она вообще не знала ничего, кроме одного – в ее родном доме творился настоящий беспредел, и там в самом его эпицентре сейчас сражается мужчина, от которого зависела ее судьба. Возможно, он ранен, или даже убит, а может, обращен в вампира.

Последнего Кайтана не перенесла бы. И не потому, что это означало бы потерю желанного мужчину, а потому, что это привело бы к потере себя. От Бьерка она отказаться уже не могла и осознавала, что ему она готова будет простить даже кровожадность. Если Дамиана она не хотела принимать таким, каков он есть, то Зиме простила бы даже измененную природу. Кайтана успела потерять голову от северянина и сейчас понимала, что покорится ему, попробуй он склонить ее к вампиризму. Просто не сможет противостоять, невзирая на обереги и заклинания. Они спасали от чужой магии, но не от собственной готовности разделить судьбу с избранником.

– Где же ты, Бьерк? – мечась по комнате и закусывая кулачок, выла она. – Жив ли? Увижу ли я тебя в человеческом облике?

Кайтана глотала слезы и заламывала руки. Она бросалась к выходу, чтобы покинуть дворец и отправиться на поиски охотника. Но гвардеец, что дежурил у ее покоев, не выпускал.

– Это опасно, сеньора, – твердил он, заслоняя грудью выход. – Граф казнит меня, если я выпущу вас до рассвета.

Кайтана выла, сыпала проклятьями, и сквернословила, как заправский матрос. Но гвардеец стоял на своем. Даже когда она попыталась пробиться силой, он не дрогнул. Стойко сносил удары ее маленьких кулачков в широкую грудину, но покинуть дворец не позволил.

К рассвету графиня дошла до предела. Здравомыслие покинуло ее. По венам разлился страх, отравив несчастную настолько, что она решилась на крайнюю меру. Кайтана схватила первый попавшийся наряд, которым оказалось то самое красное платье, которое она надевала на ужин с северянами и, достав свой самый длинный кинжал, распахнула двери покоев.

– Клянусь всеми святыми, я перережу тебе горло, если ты помешаешь выйти! – прохрипела она, приставив к шее гвардейца свое оружие.

Тот опешил. Округлил глаза и сглотнул. Мужчине понадобилась всего пара мгновений, чтобы понять, – графиня не шутит. Она в ярости, обезумела, и в конец потеряла терпение.

Зная вспыльчивый нрав сеньоры, гвардеец сообразил, что действительно распрощается с жизнью, если помешает ей сделать задуманное. А будучи мертвым, не сумеет ее защитить.

Что сыграло решающую роль – верность слову или боязнь за жизнь, Кайтана так и не узнала, но своего она добилась. Высокий, закованный в кожаные латы охранник отступил, и она тут же протиснулась в узкую щель, а потом побежала, да так быстро, что гвардеец не сразу догнал ее.

– Куда вы, сеньора?! – выпалил он, хватая ее за локоток и пытаясь притормозить.

– В квартал моряков, конечно! – отозвалась она, вырываясь, и выбегая на лестницу.

– Это опасно!

Глава 2 Непослушный ученик.

Они бились с вампирами всю ночь. Дагюр был против. Он наотрез отказывался выходить в город. Но стоило кровососам запалить кострище в квартале моряков, как охотничий дух протеста вспыхнул в сердцах всех братьев. Тут уже и Дагюр не сумел усидеть на месте.

– Сложим мы свои шальные бошки в этой драке, – вздохнул он, хватаясь за охотничий чемодан.

– Не факт, – отозвался Бьерк, убирая за спину меч и направляясь к выходу.

– По крайней мере, мышцы разомнем, – отозвался и Тригви, проверяя зелья на поясе и следуя за братьями.

– Или победим вампиров! – самонадеянно воскликнул Смаури, увязавшись за наставником.

– Может, и победим, но без тебя, – строго сказал Зима, заталкивая Смаури обратно в дом.

– Но, Бьерк, я уже неплохо владею мечом, – заныл пацан.

– Вот именно, что неплохо, а нужно отлично, чтобы соваться в драку с вампирами.

– Я могу быть полезным.

– Дома, да. Приготовишь нам пожрать. А там ты станешь обузой, – честно сказал Бьерк и захлопнул перед Смаури дверь.

Ему было жаль беднягу, но он слишком его любил, чтобы потерять. Возможно, надо было проявить чуть больше такта, или связать паршивца. Будь Бьерк предусмотрительней, не пришлось бы метаться вдоль горящих хибар, выискивая Смаури, который ослушался его и все же потащился в квартал моряков.

Бьерк рубил всю нечисть без разбора. Еще в начале сражения он надеялся взять языка, но обращенных оказалось так много, что пленить кого-то и связать просто не получалось. Охотники едва успевали сечь мерзавцев и бросать в пекло, прежде чем им удавалось поджечь очередной дом.

Тактика древнего (а в Бравиль заявился именно кто-то из них) была проста и стара, как мир. Посеять смуту и заставить людей покинуть укрытие, чтобы тут же напасть на них и утащить в свое логово.

Бьерк догадывался, что зачинщик беспорядка прячется в глубине квартала. Он сумел занять один из домов. Самый высокий и несуразный, похожий на ночлежку. Именно туда и стекались все кровососы, которым удавалось поймать жертву.

Какую-то часть горожан охотники отбивали, но слуги древнего все равно оставалась с добычей. Кровососы были все из новообращенных. Голодные, дикие, еще не владеющие собой. Это было и хорошо, и плохо. Хорошо, потому что они были неосторожны и неважно сражались, а скверно, потому что жажда их была настолько велика, что делала бесстрашными.

Кругом стоял такой ор и ругань, что у Бьерка уже звенело в ушах. Помимо них в квартал ринулись и защитники Бравиля. Кто-то из кабальеро сражался неподалеку от охотников, да и все мужчины, способные держать оружие, спасали себя и своих женщин с детьми. Больше всего шуму было именно от них. Несчастные визжали и выли.

– Какой-то древний собирает армию, – крикнул Бьерку Тригви, подбегая к нему.

– Это я уже понял. Вот только что это за древний? – кинул тот на бегу.

– Не Дамиан. Слишком грубый метод, – высказался Дагюр, подтягиваясь к братьям.

Они старались не рассредоточиваться. Опасались, что вампиры набросятся на одного из них и задавят числом. Но стоило Берку завидеть в толпе огненно-рыжую шевелюру Смаури, а после услышать его истошный вопль, как он позабыл об осторожности и ринулся на голос ученика. Хорошо, что братья заметили его необдуманный маневр и припустили за ним. Теперь они втроем метались по улице, в надежде успеть и спасти мальчугана.

– Там! – остановился вдруг Тригви, рванув на себя Зиму.

Он вскинул руку и указал на охваченный огнем дом, по крыше которого бежал Смаури. Он больше не орал, просто нелепо загребал руками, пытаясь удрать от бегущего за ним кровососа.

– Смаури! – гаркнул Бьерк, привлекая к себе внимание ученика. – Прыгай!

Пацан дернулся, услышав голос учителя и, пошатнувшись, стал съезжать с крыши.

– Рано, – недовольно прорычал Дагюр за спиной Бьерка, когда тот полетел вперед, чтобы поймать мальчишку.

Охотник распластался на мостовой, прямо в луже чьей-то крови, но успел принять на свою грудь тощего Смаури.

– Ау-у-у! – заскулил тот, ударяясь об упругое тело наставника.

– Слезь, – прохрипел Бьерк.

Сбросив с себя ученика, он ощупал ребра и поморщился. Пара из них треснула, плечо точно посинеет, да и правая рука пострадала. Но оба они остались живы.

Бьерк не без труда поднялся на ноги и схватил Смаури за ухо.

– Ты какого хрена полез в это пекло?! – просипел он, выкручивая поганцу ухо.

– У-у-у-у, – завыл тот, а потом вздрогнул и заорал во всю глотку.

Зарычал и Бьекр, потому что на его спасенного мальчика рухнул вампир. Тот самый, что гонялся за ним по крыше.

– Моя добыча, – прошипел он, сжимая пятерню на шее Смаури.

– Х-х-х-р-р, – захрипел бедолага.

– Отлепись, гнида! – рявкнул Бьерк, ударяя вампира кулаком по башке.

Тот на миг опешил, разжал руку, и Смаури, обмякнув, осел на мостовую.

К Бьерку уже бежала подмога. Дагюр схватил пацана за шкирку и поднял на ноги, а Тригви сорвал с пояса серебряный порошок и от всей души сыпанул его на рожу вампира.

Бьерк

Глава 3 Богиня войны.

Когда охотники оттеснили вампиров к перекрестку и открыли себе путь для побега, они увидели стремительно приближающееся алое пятно. Сначала парни не поняли, что это за огненное явление. Бьерк даже подумал о шаровой молнии. Но стоило красному сгустку приблизиться, как он обомлел.

– Кайтана! – выдохнул охотник, пропустив удар кабальеро, который всадил ему кинжал в бедро.

Зима даже не сразу ощутил обжигающую боль, настолько он был потрясен увиденным. Графиня неслась по улице, что вела к кварталу моряков. Она была в красном непристойном платье. Полы его развивались, подобно языкам пламени, а открытые участки тела светились под белой луной. Кайтана походила на падающую с небес звезду, - прекрасную, ослепительную, стремительную.

Когда она была уже близко, Бьерк увидел, что у нее в руках дамский клинок. Очень тонкий и длинный, похожий на детский меч. Она держала его наготове, в приподнятой руке и собиралась пустить в ход. Лицо графины было грозным и решительным, глаза пылали ненавистью, а верхняя губа приподнималась, обнажая идеальные белые зубки.

В эту минуту Бьерк понял, что нет в мире никого, кто мог бы сравниться с этой великолепной девушкой. А еще понял, что отдаст за нее не то, что жизнь, но и саму душу заложит, лишь бы уберечь от опасности.

Только Кайтана была не из тех женщин, которые могли смирно ждать своего героя в башне. Защищать такую девушку было сложней, чем любую другую, ведь она постоянно оказывалась не там, где следует. Вот и сейчас она неслась в гущу сражения, намереваясь напасть на бывшего кабальеро. Тот уже вынул свой клинок из бедра охотника и готовился нанести новый удар. Он пока не видел новой угрозы, и Бьерк решил этим воспользоваться.

С бешеным рыком он навалился на вампира и, принимая в свою грудь клинок, отвлек врага от графини.

Поняв, что она не успела спасти охотника, Кайтана закричала, да так громко, что привлекла к себе внимание всех кровососов, что были поблизости. Вслед за ней несся гвардеец. Слава богам, он принял удар на себя, и графиня успела выпростать вперед руку с зажатым в ней клинком.

– Не-е-ет! – с отчаяньем прокричала она, вонзая свое оружие в спину кабальеро.

От неожиданности тот округлил глаза, развернулся к графине, и тут же получил еще один удар – в сердце. Он покачнулся и упал на колени, прямо к ногам хрупкой девушке в красном платье.

Она даже не посмотрела на него. Взгляд Кайтаны был обращен на Бьерка, который зажимал рану меж ребрами. По его подбородку стекала красная струйка крови, перед глазами уже все плыло, но он все еще мог разглядеть ее лицо. Оно отображало целый ворох противоречивых чувств: страх, ярость и облегчение.

Вокруг них лязгал металл, бранились охотники, визжали люди, прыгающие из окон горящего дома, шипели кровососы, но ничего этого Зима не видел. Лишь ее лицо имело сейчас значение, лишь горящий огнем страсти и воинственности взгляд. Она казалась ему богиней войны и красоты одновременно. Избалованная девушка, выросшая в роскоши, стояла посреди сражения на залитой кровью брусчатке. Босая, в вечернем платье на голое тело, она готова была убить каждого, кто приблизится к Бьерку. Он понял это по ее влажному взгляду. Он прочел это по ее губам. Кайтана беззвучно шептала его имя, позабыв об опасности. Она тоже не замечала ничего, кроме его лица.

Но вот оцепенение прошло, и она кинулась было к Бьерку. Но в эту же минуту за ее спиной возникла тень высокой светловолосой женщины. Эта женщина ощерила клыки и рванула Кайтану на себя.

– Нет! – заорал охотник, позабыв о ранах.

Он ринулся вперед и, схватив графиню в охапку, крутанулся, выдирая ее из лап вампирши. Бьерк оказался на месте Кайтаны и принял на себя удар блондинки. Она вонзила в его израненную грудь когтистую руку, и у него тут же потемнело в глазах. Упругие пальцы, как ножи, прошли сквозь его мышцы и уперлись в ребра. Вампирша хотела выдрать его сердце и выдрала бы, не помешай ей Смаури.

Пацан набросился на женщину и с истошным воплем стал наносить хаотичные удары. Вместе с ним атаковала ее и Кайтана. Но этого охотник уже не видел, он плавно оседал на мостовую, теряя кровь и вместе с нею сознание.

Драгоценные мои, не забывайте про лайки и комментарии. Обратная связь ускоряет процесс написания книги.

Кайтана

Глава 4. Ревность Оубэ.

Оубэ одолевала бешеная ревность. Никогда прежде он не испытывал такого эмоционального накала, как сейчас. Виной была гордячка графиня, которая снизошла-таки до простолюдинов. Точнее, до одного конкретного. И на беду Оубэ, им стал вовсе не он. Хотя, казалось бы, заслуживал ее милость, как никто другой. Именно он спас ее при первой встрече с вампиром, он привел в Бравиль охотников, и он же, невзирая на царящий в городе кошмар, остался при ней и охранял, вопреки ее протестам. Кайтана считала, что место Оубэ рядом с уцелевшими охотниками, а ее - подле раненого Бьерка. Этого поганца сумела достать древняя вампирша и чуть было не вырвала ему сердце.

Спасло северянина чудо, иначе назвать случившееся было нельзя. Оубэ с содроганием слушал рассказ Смаури о том, как он вместе с Кайтаной отбил своего учителя у невероятной женщины, сила которой превосходила все возможности ее армии. Пацан был горд, упуская тот момент, что ретировалась вампирша вовсе не из-за него и слабой, пусть и самоотверженной графини. Ее напугало приближение рассвета. Будь у нее в запасе хоть немного времени, она добила бы Бьерка, а заодно и его защитников.

Судьба Зимы Оубэ волновала мало. Он был бы даже рад избавиться от соперника, хоть и понимал, что без него северяне не справятся с древними. В данный момент ему было плевать на все. Его сжигала ненависть и зависть. Он хотел самолично добить говнюка, который взял у него реванш за проигрыш в давнем соперничестве.

«Ну почему он не мог остаться верным Идуне? – размышлял Оубэ, сидя в роскошных покоях, где умирал легендарный воин Скандии. – Сейчас, когда я охладел к этой женщине, он мог бы забрать ее себе. Но, нет, ему понадобилась та, которую выбрал я!»

Оубэ хмурился и сжимал кулаки, глядя на графиню, которая не отходила от постели Бьерка. Вторые сутки она сидела подле охотника, поливая слезами его израненную грудь. Глаза Кайтаны не просыхали. Она выла и стонала от раздирающей ее сердце боли.

Оубэ не мог вынести ее мук. И даже не от того, что они были всепоглощающими, а потому, что задевали его самолюбие. Парень знал, что по нему она не стала бы так убиваться. Она не орала бы на слуг, которые слишком долго копошились с приготовлением компрессов, не распинала бы лекаря, неспособного остановить кровь и не перечила бы отцу.

Васко де Карриоле был в замешательстве. Он даже не решился отчитать дочь за самоволку. Увидев, в каком состоянии она явилась во дворец вместе с раненым охотником, которого несли на руках его братья, граф понял, что случилось непоправимое – его девочка влюбилась не в того мужчину.

Чувства графини были столь очевидны, что заметил их не только Васко, но и весь двор. Слуги и лекари пребывали в панике. Они боялись расправы, ведь Кайтана была вне себя от горя, а охотник настолько слаб, что спасти его могло лишь запрещенное в Бравиле волшебство.

– Всех на кол посажу! Головы с плеч поснимаю, если не спасете его! – истерила Кайтана, когда поняла, что самые лучшие доктора не могут справиться с ранами Бьерка.

Дагюр и Тригви молчаливо взирали на своего брата. Лица их были каменными, но Оубэ знал, что эти суровые мужчины скорбят не меньше графини. Один лишь Смаури позволил себе слезы, и то, лишь в первый день. Позже, когда он понял, что его учитель борется за жизнь, он воспарял и, невзирая на неутешительный вердикт докторов, твердил, что Бьерк справится, что он и в худшем состоянии бывал.

Пожалуй, один лишь Смаури и сохранил веру в благополучный исход ситуации. То ли по причине неопытности, то ли в силу характера – этот улыбчивый мальчуган всегда верил в лучшее, а еще верил в звезду своего наставника. Верила в нее и Кайтана.

– Ты поправишься, – глотая слезы и гладя дрожащей рукой его спутанные волосы, шептала она. – Ты будешь жить. Я позабочусь об этом. Позабочусь…

– Вы о себе позаботиться не хотите, графиня? – подал голос Оубэ. – Вам бы поспать. Поесть. Вы не поможете охотнику, если заморите себя голодом или бессонницей.

Кайтана обернулась. Сверкнула гневной вспышкой в глазах.

– Ты еще здесь? – удивилась она.

Оубэ вздрогнул, будто она камень в него бросила и угодила аккурат в грудину, туда, где болело по ней его черствое, но все же способное на любовь сердце.

Да, он был здесь, хоть ночь уже прошла. Он охранял ее от посягательств Дамиана, о котором все как-то позабыли. По крайней мере, так говорил ей Оубэ. На самом же деле, он уберегал ее от самой себя. Парень боялся, что Бьерк все же придет в сознание, и оба они на радостях наделают глупостей, которых будет уже не исправить.

Оубэ помнил, насколько Кайтана была щепетильна в вопросах целомудрия, и рассчитывал, что ее невинность достанется ему. Ведь именно он был претендентом на ее руку, а не Бьерк. Ему хватало и того, что этот беловолосый волчара забрал ее сердце. Если бы ему досталась еще и девственность Кайтаны, Оубэ бы просто рехнулся.

Ни одна из девушек не заставляла его делать столь шальные и крайне невыгодные для него поступки. Никогда прежде Оубэ не тратил столько сил на завоевание женщины. Правда, он и не встречал раньше более достойную кандидатуру в жены.

Ради Кайтаны он готов был и не на такие безрассудства. Оубэ попрал бы все свои убеждения и ценности, лишь бы она стала его, и он делал это. Но вожделенный плод не становился ближе. Графиня все еще была недосягаема, и это заводило парня больше, чем обещания Васко де Карриоле сделать его идальго.

Глава 5. Ведьмовские методы лечения.

– Узнаю почерк, так поступала с воинами древняя по имени Ваента. – проскрипел недовольный голос Рэмисы, когда Кайтана отогнула край одеяла и продемонстрировала изуродованную грудь Бьерка.

Его рана была глубокой, но не смертельной. Вампирша не успела проломить ребра и затронуть сердце охотника. Да, он потерял много крови, но не это стало причиной трагедии. Подлая кровопийца заразила его какой-то дрянью. Рана чернела и поражала участки кожи, граничащие с ней.

– В древности вампиры пользовались одним редким ядом, когда нужно было в кратчайшие сроки собрать армию, – подтвердила догадку Кайтаны ведьма. – В купе с их собственной слюной, он работал настолько безотказно, что жертва напрочь лишалась воли и соглашалась стать слугой.

– Есть ли противоядие? – с надеждой спросила Кайтана.

Рэмиса тяжело вздохнула и отрицательно покачала головой.

– Не-е-е-ет, – завыла графиня, хватаясь за голову. – Не-е-ет, Нет! Нет! Он не может умереть! Только не он!

– А кто тогда? – совершенно серьезно спросила ведьма.

– Да хоть я, только не он!

– И какой тебе от этого будет прок? Ты ж не сможешь насладиться его любовью, а ведь ты хочешь, – сощурила она свои хитрые глазки. – Потому и лютуешь так. Весь двор на уши поставила, меня во дворец притащила. Нет, краса моя, нужен кто-то другой.

– Ты серьезно? Это может его спасти?

– Жизнь за жизнь, – развела руками ведьма. – Стандартный ритуал. Сложный, но выполнимый.

– Тогда бери мою! – решительно заявила графиня.

– Кайти, не дури! – взмолилась Филиппа, падая в ноги девушки и обхватывая их руками. – Рэмиса права. Какой в этом будет прок?

– Не смогу я жить, зная, что не спасла его, – всхлипнула Кайтана, оседая на пол и роняя голову на плечо подруги.

– Сможешь, Кайти, сможешь, – гладя ее по дрожащим плечам и сгорбленной спине, отвечала Филиппа. – Сердце у тебя горячее, но не постоянное. Сегодня Бьерка хочет, завтра, глядишь, еще кто-то ему приглянется.

– Не приглянется, Филиппа, – глотая слезы, выла девушка. – Его одного хочу.

– Ты и про Тито так говорила.

– Нет, это все не то было. Шалость одна. Самолюбование. Тут другое. Он… Он такое со мной делал, что я теперь уже ни с кем быть не смогу.

– Что он сделал?! – испугалась Филиппа. – Обесчестил тебя?

Она сама вся сжалась, как пружина, и забыла о дыхании.

– Нет, – качнула головой Кайтана. – Хотя я хотела этого. И сейчас хочу. Он колдовал надо мной. Он прогнал Дамиана из моей головы. А еще касался меня.

Кайтана подняла голову и выпрямилась.

– Вот здесь, – провела она по груди, – И здесь, – прикоснулась она к животу. – Бьерк наносил на мое тело руны. Он видел меня. Всю. Понимаешь?

Филиппа сглотнула и почему-то пустила слезу.

– Понимаю, – прошептала она, шмыгнув носом. – Но это же не повод разменивать свою жизнь на его?

– Повод! – запальчиво сказала Кайтана. – Я не хочу жить в мире, где нет его!

– Так, ну все! – неожиданно строго прикрикнула на девочек Рэмиса. – Прекратить истерику! И юношескую патетику тоже отставить. Хочешь спасти парня, готовь жертву.

– Да как же я могу забрать чью-то жизнь, только для того, чтобы Бьерк остался со мной? Это же не по-человечьи как-то.

– А ты и не человек, Кайтана де Карриоле, ты – урожденная ведьма.

– Что?

– Что слышала. Дар в тебе есть. Кровь колдовская по твоим жилам течет, так что про человечность забудь. Хочешь помочь парню, поступай, как ведьма.

– Безжалостно? – испуганно пискнула Кайтана.

– Расчетливо, – поправила ее старуха. – Ну, есть кто на примете или прикажешь подругу твою заколоть?

– Филиппу?! – воскликнула Кайтана, обхватывая девушку руками и прижимая к груди. – Ни за что.

Она на миг задумалась. Потом нехорошо так улыбнулась и, сощурив глаза, проговорила:

– Вообще-то имеется у меня один супчик. Он и сам давно хочет с жизнью распрощаться. Отец думал, что он бесполезен. Но охотники сказали, что это не так. Жаль, конечно, его убивать, им заинтересовался Бьерк. Хотел вызнать у него секреты Дамиана.

– Если он не очухается, то ничего не вызнает, – сказала ведьма. – Что за супчик?

– Слуга Дамиана Диаса. Из смертных. В казематах сидит. Надеюсь, еще живой.

– Ритуал будет грязный и, возможно, шумный. Есть во дворце такое место, где нам никто не помешает?

– Есть одно, – подумав, сказала Кайтана. – Пыточная. Отец - человек благочестивый и пытки не жалует. Но в темнице имеется одна такая комната, на всякий случай. Обычно она пустует. У нас и инквизитора-то как такового нет.

– Вот поэтому и не разговорили вы этого супчика. Пытки – это процесс особый. К ним тоже талант нужен. Мало кто им владеет. Как правило те, кто сам на себе испытал нечто подобное.

– Фу, – брезгливо скривилась Филиппа. – Издеваться над людьми – это гадко.

Глава 6. В пыточной.

Без разъяснений все же не обошлось. Бьерк был слишком крупным мужчиной и в одиночку Оубэ не смог бы донести его до подвальных помещений. Да и мимо гвардейца, что дежурил у входа, так просто не проскочешь с такой-то ношей. Пришлось просить того о помощи, а заодно о молчании. Не бесплатно, конечно.

В серебро Кайтана не особенно верила, но выхода у нее не было. На кону стояла жизнь охотника и ее сердце, которое истекало по нему кровью. Девушка уже теряла рассудок от переизбытка чувств, что сжигали ее изнутри. Она пошла бы сейчас на открытую демонстрацию колдовства, не то что на подкуп служащего.

Гвардеец оказался крайне полезен. Он не только помог Оубэ донести Бьерка до пыточной, но и раздобыл от нее ключи, а заодно распорядился переправить туда пленного. Сказал тюремщикам, будто графиня и охотник желают подвергнуть того допросу. Такая формулировка не вызвала подозрений, и слугу Дамиана довольно быстро подвели к дверям маленькой, темной комнаты, где на пыточном столе уже лежал бесчувственный Бьерк, над которым хлопотала Рэмиса.

Ведьма омывала его раны раствором, а Кайтана освобождала от одежд. Рэмиса сказала, что перед ликом Смерти, у которой они будут выкупать его, он должен предстать обнаженным. Перечить Кайтана не стала, хотя неожиданно для себя поняла, что недовольна тем, что ее избранник будет лежать перед посторонними, в чем мать родила. Она с трепетом расшнуровывала его кожаные штаны. Покусывала губу и непроизвольно облизывала пересохшие губы.

Вид охотничьего достоинства встрепенул в девушке воспоминания той ночи, что они провели вместе. Кайтана едва не задохнулась от тоски, когда увидела его нагим. Упругие косые мышцы и расслабленные чресла в густой поросли вызвали неуместное желание. Захотелось прикоснуться к ним, поласкать пальчиками, заставить воспарять, как тогда, в ее спальне. Но Кайтана сдержалась. Лишь сглотнула и, вцепившись за штаны, стала стаскивать их с Бьерка.

– Давай помогу, – предложила Филиппа, видя, что тугие, прилегающие к телу кожанки снимаются с трудом.

– Нет! – резко отстранила ее Кайтана, а потом тут же смутилась. – Я сама. Спасибо, Филиппа. Помоги лучше Рэмисе.

– А чем мне помогать? – отозвалась ведьма, закончив с обработкой раны. – Она ж не ведьма. Пускай запустит пленного, а после на стреме стоит.

– Чего это я опять на стреме? – возмутилась подруга. – Я в прошлый раз стояла.

– А то, что работа нам предстоит грязная. Ты - девушка нежная, не вынесешь такого. Кошмары потом замучают. Так что выйди-ка, по коридору пройдись. Проверь, чтобы никто из любопытных не попытался к нам сунуться.

– А если кто-то попытается?

– Скажи, что графиня и охотник допрашивают пленного. Строго-настрого велели не мешать. Нам свидетели не нужны. Если кто-то узнает, что мы тут творим, все на костер отправимся, причем сегодня же.

Филиппа надула пухлые губки, но спорить не стала. Открыла тяжелую обитую ватником дверь и махнула рукой Оубэ и гвардейцу, которые держали закованного в кандалы мужичонку. Тот нервно озирался по сторонам и шмыгал носом.

– Что вы собираетесь делать?! – завизжал он, тут же получив кулаком по роже.

– Что надо, – лаконично ответил гвардеец и втолкнул мужчину в пыточную.

Там его охватила настоящая паника, что в общем-то было не удивительно, антураж помещения и самого стойкого привел бы в ужас. Несмотря на благочестивый нрав Васко де Карриоле, пыточную оборудовали в лучших традициях. Помимо стола для растяжки тут имелся шипастый стул, жаровня, и дюжина устрашающих колюще-режущих приспособлений, что висели на каменных заплесневелых стенах.

Поскольку стол был занят Бьерком, узник со страхом уставился на единственный стул.

– Нет! Не надо! Прошу! Я не хочу! Это бесчеловечно!

– Так ты, вроде, и не хотел быть человеком, – напомнила ему Кайтана, снимая со стены клещи.

– Я не… Я… – заблеял мужчина, дергаясь в руках гвардейца и Оубэ.

– Ты мечтал примкнуть к детям ночи, – освежила его память девушка, нагибаясь и тыкая в лицо железяку. – Ты хотел смерти. Помнишь?

– Х-хо-отел, – сглотнул тот. – Но я боюсь боли. Дамиан обещал, что все будет безболезненно.

– Так то Дамиан – не я. Впрочем, если ты будешь вести себя смирно, то и я не буду тебя пытать.

– Я буду! – выпалил мужик и тут же умолк.

Он лишь затравленно заозирался по сторонам. На Оубэ и гвардейце почти не задержал внимания, по Филиппе, что все еще стояла в дверях, тоже едва мазнул взглядом. Но вот Рэмисой он заинтересовался, как и бесчувственным охотником. Вид его ран вселил в мужчину еще больше страха перед хозяевами положения. Он решил, что его увечья – дело рук свирепой графини и как-то по-новому посмотрел на клещи в ее руке. Тихонько завыл и обмочился. По полу разлилась вонючая лужица. Пленный моргнул и принялся икать.

Это был тот самый момент, когда из него можно было выудить всю информацию о Дамиане. Но на допрос времени уже не оставалось.

– Бьерк холодеет, – испуганно прошептала Рэмиса. – Надо торопиться. Чужой жизни будет мало, – шепнула она на ухо Кайтане. Нужна еще жертва.

Девушка запаниковала. Что она могла принести в дар, находясь в пыточной? На ней было лишь платье на голове тело, то самое, которое она так и не сменила после ночной драки, да пара колец. Она содрала их с пальцев и протянула ведьме.

Глава 7. Жертва.

– Ритуал будешь проводить сама, – строго сказала Рэмиса.

– Почему я? – испугалась Кайтана, но не того, что ей придется замарать руки, а того, что у нее не получится.

– Потому, что так больше шансов на успех, – обнадежила Рэмиса. – Охотник тебе дорог. Значит, сила мольбы будет достаточной, чтобы Смерть услышала тебя. Да еще и дар ей от себя принесешь, чтоб задобрить. Она - сеньора строгая, свое отпускать не любит, даже когда ей взамен другую жизнь предлагают. А Бьерка твоего она уже к рукам прибрала. Чую, тащит она его на свою сторону. Одной ногой он в ее царстве стоит. Так что думай, что ты ей предложишь в знак дружбы.

Кайтана сглотнула и стала судорожно соображать, но в голову ничего не лезло.

– При мне ж нет ничего, – застонала она. – Кольца не подходят. Платье? – одернув подол, спросила она. – К чему оно ей?

– Правильно, ни к чему. К ней вот таким приходят, – указала она на Бьерка, что лежал на столе обнаженный. – Думай, графиня, что у тебя есть ценного. С чем ты не рассталась бы по доброй воле?

Кайтану осенило. Она провела рукой по голове. Копна черных, густых волос, завивающихся крупными кольцами, была ее гордостью. Каждая женщина Бравиля следила за своими волосами. Они были признаком статуса. Частое мытье головы и роскошные прически могли позволить себе только благородные сеньоры. Как и длину ниже поясницы. Короткие волосы считались признаком порока. Нет, продажные доньи не обрезали их. Но вот молоденькие, и в особенности замужние сеньоры не редко лишались своего сокровища, если были уличены в блуде.

Кайтана провела рукой по своим волосам, пропустила прядь сквозь пальцы и вопросительно посмотрела на Рэмису. Та удовлетворенно кивнула, протянув ей ритуальный клинок.

– Кайтана, нет! – подал голос Оубэ, о котором уже все забыли.

Парень даже бросил узника, которого держал, чтобы тот не натворил бед. Он метнулся к графине и выхватил из ее рук кинжал.

– Вас сочтут опороченной! Вы потеряете лицо! И потом… – он осмелел и коснулся ее волос. Тоже пропустил одну прядь сквозь пальцы. – Они так прекрасны, вы не можете лишиться их.

– Я не могу лишиться его, – тихо отозвалась Кайтана, посмотрев на Бьерка.

Взгляд ее был настолько печальным, что Оубэ понял, его уговоры бессмысленны. Он даже не стал сопротивляться, когда она забрала у него нож. Он просто стоял истуканом и не мигая смотрел, как самая красивая девушка Бравиля уродует себя.

Кайтана собрала волосы в копну и медленно поднесла к ним лезвие.

– О, милосердная Смерть – хранительница равновесия, – воззвала она к той, у которой собиралась выкупить своего любимого. – Прими в дар мою красоту. Пусть часть ее перейдет к тебе. Пусть сделает она тебя еще прекрасней, – с этими словами Кайтана резанула по тугой копне раз, другой и третий, пока по ее плечам не рассыпались неровные, рваные кончики, а в руке не остался длинный хвост.

В помещении тут же сделалось прохладней. Факел, что висел на стене, затрепетал, чуть было не погаснув, а сидящий в луже собственной мочи пленник завыл, будто ворвавшийся в окно ветер. Оубэ отшатнулся от Кайтаны, как от прокаженной, и вжался в стену. Но она этого не заметила, она глядела на Бьерка. Любовалась его нагим телом.

Не при таких обстоятельства Кайтана мечтала увидеть его без одежд. В ее фантазиях он был крепок духом и телом, порывист и страстен, а не безмолвен и недвижим. Но даже будучи на грани смерти, охотник поражал. Бугристые мышцы рук, выдающаяся мощная грудь, что едва заметно вздымалась, упругий рельефный живот и массивные ноги. Очень тяжелые и объемные, основательные, под стать его могучей фигуре. И на всем теле красовались знаки его побед. Будто карта тяжелой, суровой жизни. Большинство символов Кайтана не могла понять, но волчью пасть, что была набита на груди, она узнала, хоть та и пряталась в хитросплетении странных завитков.

Девушка приблизилась к Бьерку и хотела было положить дар Смерти на его грудь, но Рэмиса покачала головой.

– Ты же не охотника ей отдаешь, а этого вон, – качнула она в сторону скулящего узника. – Эй, Оубэ, помоги-ка мужчине избавиться от лишнего, – обратилась она к парню.

Оубэ медленно отлипнул от стены, в которую вжался, как потрясенный ребенок, и посмотрел на пленника. Он брезгливо поморщился и, пнув бедолагу, рявкнул:

– Раздевайся!

Мужичонка дернулся и жалобно всхлипнул, но ослушаться не решился – стянул с себя рубаху и изрезанные штаны со следами запекшейся крови.

– Ты хотел стать ходячим мертвецом, – проговорила Кайтана, приближаясь к обнаженному узнику. – Ты им станешь. Я обменяю твою жизнь на его, – она качнула головой в сторону Бьерка, а затем повесила свои отрезанные волосы на шею жертвы.

– Это как? – сглотнул мужчина.

– Детали тебе знать ни к чему, – строго ответила Рэмиса, выуживая из своей сумы эликсиры и банку с засушенными детскими пальцами.

Кайтана уже знала, что это особый, редкий ингредиент, который просто так не расходуется. Она поняла, что нужны угли и подошла к жаровне. Та была пуста. Графиня взяла из дровницы пару полешек, бересту и масло. Обильно полила им дрова и принялась работать кресалом.

Девушка сделалась какой-то отрешенной. Стоило ей обратиться к Смерти с дарами, как ее будто бы морок окутал. Она словно спала на яву. Послушно передвигала ногами, разводила огонь, раздувала его, придерживая укоротившиеся волосы, принимала у Рэмисы ингредиенты для будущего зелья.

Глава 8. По ту строну.

Бьерк блуждал в темени ночи – ночи своей жизни. Он всегда знал, что кончит в схватке с вампирами. Был готов к этому и когда-то даже стремился поскорее расквитаться с жизнью за то, что она выдалась у него такая поганая. Рвался в бой, кидаясь на самых свирепых противников, рисковал.

Так было до того момента, пока его судьбу не изменила женщина, перевернувшая все с ног на голову. Именно благодаря ей в жизни Бьерка появилась не ущербная цель, замешанная на обиде, а настоящий смысл. Такой смысл, который мог повлиять на будущее, изменить его.

Раньше-то он понимал, что убив Дамиана, не вернет родителей и не станет прежним добродушным парнем, лишь поквитается за свою боль. Понимал, и все равно рыскал по миру в поисках обидчика. А что ему оставалось? Лишь жажда мести и держала его на плаву.

Но теперь все было иначе. Да, он догадывался, что Кайтана погубит его. Что она изранит ему сердце и заставит страдать похлеще, чем Дамиан. Но от ее руки Бьерк готов был принять даже боль. Он все бы от нее принял, лишь бы она оставалась рядом, лишь бы жила, была свободной. Охотник согласен был стать ее верным слугой. Просто защитником, не имеющим права и думать о близости. Он согласен был на все, только бы уберечь от посягательств вампиров, предотвратить то страшное, что случилось с его семьей.

И именно поэтому блуждания в темноте так бесили его. Он понимал, что не выполнил данного себе обещания. Что не спас любимую от злого рока. Тот по-прежнему нависал над ее головой. К проблемам с Дамианом добавилась еще одна, а он утопал в пучине отчаяния и содрогался от лютого пронизывающего холода, который уже сжимал его сердце крепкой морозной рукой.

Бьерк чувствовал, что его время уходит, сыплется, как песок сквозь пальцы. На его шершавых, мозолистых ладонях оставались последние крупицы жизни. Смерть уже обнимала его за плечи, уводя все дальше от мира живых.

И вот, когда он стоял на пороге ее царства и вопреки желанию должен был ступить за него, пришла девушка, о которой он грезил во снах и наяву.

Сначала Бьерк услышал ее голос. Она пела ему песнь усопших, пела на языке мертвых, живым недоступном.

Сначала он не поверил собственным ушам. Думал, что это предсмертные бредни. Откуда избалованная графиня, живущая в пуританском обществе святош, могла знать язык древних божеств?! Его не знали даже маги севера. Лишь немногие, те, что жили вдали от людей и практиковали некромантию, способны были говорить со Смертью. Так рассказывали шаманы. Сам Бьерк таких колдунов не встречал и думал, что вряд ли встретит. Но сейчас, стоя у границы двух миров, он безошибочно различал слова, что были адресованы ему лично.

– Латунэ лал каел тирэ. Латунэ, моя любовь, – пела Кайтана.

Моя любовь! Любовь!

– Возвращайся в мир живых, латунэ, авил таё. Ты ступай по тропам темным, ты на голос мой иди, слушай песню похоронных и бреди, бреди, бреди…

От ее голоса у Бьерка потеплело в груди. Он ощутил, как сердце ухнуло филином. Натужно так, словно из последних сил, но отчаянно и мощно, будто сопротивляясь магии Смерти. И та неожиданно отступила. С его плеч спал груз, ушел пронизывающий до костей холод.

Бьерк обернулся и увидел ее – свою невозможную, неуправляемую и бесшабашную мечту. Свою Кайтнау. Она тянула к нему руки и продолжала звать.

Бьерк сделал шаг ей навстречу. Он дался с трудом. Пространство оказалось вязким, будто бы он спал и пытался во сне идти сквозь толщу воды. Это отдаляться от явного мира было просто, его вела за собой Смерть. А возвращаться к живым было тяжело. Вместе с теплом вернулась и боль.

Но Кайтана не намерена была отступать. Она пришла в это мрачное место за ним. Преодолела все видимые и невидимые преграды, преобразилась и даже стала казаться чуточку старше, будто отдала за это путешествие свое юношеское легкомысленное отношение к жизни.

Графиня тоже двигалась ему навстречу, так же с трудом преодолевая сопротивление среды. И вот она выпростала вперед руки. Бьерк потянулся навстречу, и когда она сумела коснуться его пальцев, их будто молнией поразило. По всему телу прошелся сильный разряд. Бьерк содрогнулся и ощутил толчок. Словно его бросило волной на скалу.

Первым ощущением была боль. Но после, когда охотник преодолел незримую границу двух миров, оказавшись в пространстве света, он ощутил тепло ее нежного девичьего тела.

Бьерк судорожно вдохнул, чуть было не захлебнувшись воздухом, а потом распахнул глаза.

– Кайтана! – простонал он, увидев перед собой ее прекрасное, но изможденное и припухшее лицо, в обрамлении коротких, неровно обрезанных волос.

– Бьерк, – обессиленным голосом выдохнула она, упав на его грудь.

Глава 9. Открытие чужой тайны.

Охотник приподнял голову Кайтаны и понял, что она без чувств. Он резко подорвался с жесткой лавки и сморщился от тупой боли в груди. Но потерявшую сознание девушку не выпустил. Удержал.

Бьерк притянул ее к себе, ощутив несказанное блаженство. Ее руки и грудь, едва прикрытые платьем, коснулись его тела, которое оказалось обнаженным.

Поначалу собственная нагота смутила охотника, но стоило ему прижать Кайтану к своей измученной груди, ощутив гладкость ее кожи, как он затрепетал. Впервые она была так близка к нему. Охотник даже замычал от удовольствия, когда рука графини скользнула по его торсу, упав на восстающее достоинство.

Он зажмурился и стиснул зубы, превозмогая желание наброситься на беззащитную девушку с поцелуями. Но не удержался от прикосновений. Бьерк опустил свою руку чуть ниже талии и сжал упругие ягодицы Кайтаны, зарывшись лицом в ее спутанные волосы, которые теперь едва доставали до плеч. Он жадно вдохнул ее запах. Такой манящий и будоражащий, он смешивался с потом и какими-то травами, но охотник все равно улавливал те самые нотки дурмана, что сводили его с ума.

– М-м-м, – вымученно застонал он, чувствуя, как ноет налившийся кровью член. – Кайтана…

– Ну, будет, – послышался за спиной графини старческий голос.

Бьерк вскинул голову и увидел перед собой сморщенное женское лицо. Оно улыбалось ему, но как-то странно, немного глумливо. Выражение лица ему не понравилось, но он решил не выказывать недовольства, не имел привычки хамить незнакомым. Мало ли, кем они могли оказаться? Возможно, его спасителями.

Старуха протянула руки и обхватила ими Кайтнау. Дернула ее на себя. Но Бьерк держал графиню так крепко, что той не удалось отстранить ее.

– Ну, ну, намилуешься еще, – ухмыльнулась женщина.

Бьерк нехотя разомкнул объятья, и даже помог уложить Кайтану на свое место, хотя он категорические не хотел расставаться с ней. И не потому, что стыдился своей естественной реакции на ее близость, которая не осталась незамеченной. Просто, ощущая ее тепло и принимая на свою грудь тихие удары девичьего сердца, он чувствовал, как все больше и больше оживает. А еще чувствовал, что умрет без ее близости. Просто зачахнет, как лишенный света сорняк.

И как бы эгоистично это ни было, Бьерк не мог совладать с собой. Даже передав графиню на поруки старой женщины, он не отошел от нее. Продолжал стоять подле бесчувственной девушки и держать ее за руку, с тревогой вглядываясь в лицо.

А старуха, тем временем, бережно убрала со лба Кайтаны укороченные пряди и, приподняв ей голову, влила в приоткрытые губы какой-то эликсир.

– А-а-ах-х, – застонала графиня.

Бьерк склонился так низко, что кончики его волос легли на перекошенное от боли лицо девушки. Он не знал, что делать. Как помочь. Лишь мучительно скрипел зубами от бессилия.

– Не мешай, охотник, – отстранила его женщина. – А лучше оденься пока. Нам ее еще до покоев надо довести, да чтобы никто ничего не заподозрил.

Только сейчас Бьерк удосужился отлипнуть от графини и наконец огляделся. Первой реакцией было изумление. Он ожидал всякого, но не того, что увидел. Заплесневелые стены, увешанные ножами, клещами и непонятными приспособлениями, явно не гуманного назначения. Чудовищного вида стул с шипами, и самое жуткое – труп мужчины, на шее которого висели роскошные черные локоны, когда-то бывшие украшением его любимой.

Бьерк обернулся к лежащей на столе Кайтане и понял, что она отрезала свои драгоценные волосы, чтобы преподнести их в дар Смерти. Он встал, подошел к умерщвленному мужчине и, заметив в его груди ритуальный нож, содрогнулся.

– Это она? – спросил он, оборачиваясь к старухе.

– Она, – кивнул та, а потом снова ухмыльнулась. – Что, думал, только на севере умеют колдовать?

– Но ведь здесь запрещать магия, – холодея от страха за Кайтану, произнес Бьерк.

– Да, магия под запретом, – пробурчала она. – Но разве же графине де Карриоле кто-то указ? Она себе если что-то вбила в голову, так на все плюет.

– Она, что, ведьма?

– Не просто ведьма, – с гордостью сказала старуха. – Некроманта! Редчайший дар. Сама не ожидала.

– В смысле?

– Мы не так давно знакомы, – пояснила старуха, протирая лоб Кайтаны тряпицей. – То, что она потомственная ведьма, я поняла сразу. Но девочка не обучена. Силы своей не знает. Да и сложно у нас с этим. Сам видел.

– Видеть, – кивнул Бьерк, озираясь на убиенного человека, которого графиня принесла в жертву.

Для того, чтоб это понять, не нужно было уметь колдовать. Про закон равновесия знали все охотники, как и про то, что отнимать у Смерти ее суженых – это преступление. Вот только Кайатна была не из тех, кто мирился с судьбой. Она решила во что бы то ни стало выторговать у богини его жизнь, и ради этого пошла на убийство.

Бьерка и ужасал, и восхищал поступок графини. Одно дело сечь врага в драке, и совсем другое - заколоть невинного в грязной темной пыточной. Да не просто заколоть, а поколдовать перед этим над ним.

– Бр-р, – вздрогнул он, оглядываясь в поисках своей одежды.

– Осуждаешь? – недовольно проговорила старуха.

Глава 10. На все плевать!

Кайтана барахталась в сновидческих водах, изредка выныривая на поверхность и открывая глаза. Но она почти ничего не видела, лишь слышала голоса. Все они были встревоженные. Отцовский голос, голос Филиппы и даже Оубэ, иногда до нее доносился шепот Смаури и Алонсо де Гусмана. Казалось, все собрались у ее постели – все, кроме охотников.

– Бьерк, – звала Кайтана, с трудом разлепляя ссохшиеся губы, – Бьерк.

Этот отчаянный клич каждый раз стоил ей всех накопленных сил. Она не успевала понять, удалось ли спасти охотника, как снова погружалась в забытье.

Сколько времени продолжалась ее лихорадка, Кайтана не знала. Ей казалось - целую вечность. Но вот однажды она все же сумела открыть глаза и различить слабые очертания сгорбленной фигуры в углу ее спальни. Кто-то сидел в кресле.

– Бьерк? – с надеждой простонала она.

Человек в кресле дернулся, резко встал на ноги и бросился к ее кровати.

– Это ты! – едва дыша, выстонала она, узнав в исхудалом лице мужчины охотника.

– Ты придти в себе! – радостно воскликнул он, и Кайтана увидела, как что-то блеснуло в его глазах. – Я звать лекарь.

– Нет! – хватая его за руку, просипела девушка. – Не надо лекаря, мне уже лучше.

– Нет-нет, ты еще слишком слабый и… – он защелкал пальцами, видимо вспоминая подходящее слово. – Надо ласкать тебя. Нет… – он опять защелкал, поняв, что ляпнул ерунду.

Кайтана неожиданно прыснула и, схватив его за края рубашки, притянула к себе.

– Я согласна! – поспешно выпалила она. – Меня надо ласкать!

И она подалась ему навстречу, приоткрыв губы в ожидании поцелуя.

Бьерк округлил глаза, сглотнул, и начал стремительно наливаться краской.

– Лечить, – вспомнил он правильное слово.

Но Кайтана отрицательно покачала головой и поправила его.

– Ласкать.

Бьерк снова сглотнул, обернулся на дверь и кашлянул. Только сейчас Кайтана заметила еще одно кресло, в котором спала Филиппа. Судя по кромешной темени, на улице была ночь, но ее верная подруга находилась рядом, вместо того, чтобы отдыхать в мягкой постели.

– М-м-м, – застонала графиня, впервые в жизни сетуя на присутствие Филиппы.

Она расцепила пальцы, и Бьерк разогнулся. Он подошел к столику и, взяв с него бутыль, налил в стакан какой-то темной жидкости.

– Лекарство, – сказал он, протягивая Кайтане стакан. – Рэмиса готовить.

Девушка кивнула и послушно приняла питье. По правде сказать, жажда ее мучила. Во рту все пересохло, да и в животе заурчало, но телесные томления были ничтожны по сравнению с душевными. Ей до дрожи хотелось, чтобы Бьерк обнял ее, зацеловал в горячечном чаду, проявил те же чувства, что владели и ей. Но он лишь плотоядно смотрел на ее полуобнаженное тело и, облизывая пересохшие губы, часто сглатывал. Его желваки ходили из стороны в сторону, тело напряглось, а взгляд сделался блуждающим. Он то пялился на ее обнажившуюся грудь, то разглядывал ковер.

Кайтана поднесла руку к бретели сорочки, которая сползла. Она хотела было поправить ее, чтобы спрятать открывшийся сосок, но в последний момент передумала. В несколько жадных глотков осушила стакан, облизала влажные губы и медленно спустила вторую бретель. Тонкий шелк соскользнул с ее гладкой кожи, и взору охотника предстал ее обнаженный торс.

– Мне нужно лечение, – выдохнула она. – Иначе я умру.

– Сейчас! – всполошился охотник, кинувшись к дверям.

– Да нет же, Бьерк, – засмеялась она. – Меня должен вылечить ты.

– Руны?

– Руки, – протянув ему стакан, поправила она.

Бьерк подошел к ней, хотел принять у нее посудину, но Кайтана просто отшвырнула ее, схватив охотника за запястья. Она потянула его на себя. Его колено уперлось в мягкую перину. Он склонился, и тяжело дыша, выдохнул:

– Нельзя.

– Плевать!

Бьерк приблизился к ее лицу. Остановился в паре сантиметров и, тяжело дыша, прохрипел.

– Это погубит тебя.

– И пускай, – прошептала она.

Охотник издал тихий, но отчаянный рык, а потом, обхватив ее лицо ладонями, впился в губы.

– М-м-м, – застонала Кайтана.

Это было то самое вожделенное лекарство, о котором она мечтала. Агония, которая чувствовалась в его рывке, безудержная страсть, заставляющая тело содрогаться в конвульсиях, хрип и неистовость. Да, именно так Кайтана и представляла их первый поцелуй. И плевать, что она сама вынудила его. Плевать на все! Главное, что она получила желаемое.

– О, Бьерк, – встанывала она в его губы, позволяя охотнику истязать себя. – Бьерк…

Его поцелуй был настоящим признанием в одержимости. Охотник проявил свою истинную природу, набросившись на нее, как хищник. Он сминал ее губы, кусал, завладевал ртом и уже откровенно трогал ее. Руки Бьерка сжимали ее упругие груди, пальцы теребили соски, а голос становился все ниже и прерывистей.

– Кайтана, – хрипел он, покрывая ее поцелуями. – Ты дикарка.