Любовь (не) случается дважды

Глава 1

В тексте могут присутствовать сцены курения и распития алкоголя. Книга не имеет намерения оскорбить или задеть чьи-либо чувства, взгляды или убеждения.

Все герои и события в данном произведении вымышлены. Любое совпадениесреальными людьми или ситуациямислучайно.

В августе в городе стало влажно. Удушливо жаркий, как в тропических джунглях, воздух, окутывал плотным полиэтиленом. Кира только что вернулась с пробежки и теперь жадными глотками пила тепловатую воду из бутылки. С собой она ее не брала, лишняя тяжесть ни к чему, а облегчения не принесет.

Она покосилась на свое отражение в стекле большого старого буфета. Бесформенная майка, надежно скрывшая под собой небольшие складки и выпуклый, как у гусыни живот, висела мешком. Лифчик с тонкой поролоновой прокладкой противно прилип к коже. Как всегда, он был мокрым от пота, но это ничего. Зато он хотя бы немного, но прибавлял объемы. Его тоненькие аналоги из «Спортмастера» были рассчитаны на грудастых девиц, а у Киры с этим с юности было не очень. Всегда приходилось рассчитывать только на старый добрый поролон.

Всё, что скопилось на талии и чуть ниже, наотрез отказывалось перейти в дефицитную зону. Складкам было комфортно на своем месте. Некомфортно было Кире. И еще, как оказалось, ее мужу – Сергею.

Кира поморщилась, теплая вода жажды так и не утолила. Влажные пряди собранных в высокий хвост волос, неприятно липли к шее. Нужно идти в душ, но так не хочется выползать из безразмерной своей защиты. В мешковатой майке она чувствовала себя в безопасности. Спасительная ткань не обтягивала ни одну часть тела, заговорщически потворствовала, помогала притворяться, что ее, Киру, еще можно не списывать со счетов.

«Какая ты мягкая и вкусно готовишь», - говорил ей Сергей семь лет назад. Было немножко обидно. И хотя он не сказал ничего плохого, после этого Кира стала чаще вглядываться в зеркало: а ведь, и правда, мягкого многовато. Сорок шестой размер – низ, сорок четвертый – верх. Вот бы выровнять до несуществующего сорок пятого.

«Понимаешь, Кира, ты была для удобства. А я для любви», - с брезгливым сочувствием, пела Ирка. Та самая Ирка, с которой она дружила уже десять лет. Ирка, которой она вытирала слезы, слушая, как та утробно воет, проклиная очередного сбежавшего любовника. Ирка, у которой она последние три года прилежно сидела в кресле и терпела все ее задумки по смене стиля.

Однажды она выбрила ей виски и выбелила волосы так, что они клочьями полетели с головы, оставляя розовые проплешины. Потом пыталась лечить какими-то, заказанными в Корее чудодейственными масками.

Кира купила запас на полгода, но маски совсем не помогали. От них только щипало кожу, и появилась перхоть. Пришлось спасаться домашними средствами, репейным маслом и яичным желтком.

Когда Ирка прошла экспресс-курсы по наращиванию ресниц, первой подопытной опять оказалась Кира. Никак не могла она отказать энергичной и умеющей убеждать подруге. Ходила потом целый месяц с пучками кукольных ресниц. Они выпадали партиями, и оттого глаза казались глуповатыми, как у коровы. А глаза у Киры были большие, карие, блестели, как шоколадная глазурь.

– Мужчин следует удивлять, - поучительно говорила Ирка, колдуя с очередной палитрой красок. – Рутина убивает брак.

Выяснилось, что убивает брак не рутина. А вот такие вот Ирки... Хотя муж считал иначе. Перед тем, как окончательно уйти к своей новой любви, Сергей резюмировал:

– Ты, Кира, самое глупое существо, какое я видел в жизни. Скучное и предсказуемое. Хоть и имя у тебя необычное. И да, никогда больше не красься в блондинку. Тебе не идет.

На этих словах засмеялась Ирка. Она стояла тут же, в тесной прихожей их двухкомнатного царства. Пространства, которое Кира считала домом и крепостью одновременно. Сергей покровительственно улыбнулся и провел рукой по длинной и худой Иркиной спине, аккуратно пропустил белокурые пряди сквозь пальцы. Уже год, как она нарастила волосы, и каждый день тщательно завивала их в локоны, как у Барби. Смотрелось красиво.

– Скажи спасибо, что я только это забрал! - он кивнул на две большие сумки со своими вещами. Поверх них лежала коробка с блендером. Подарок на свадьбу. – Квартиру и мебель оставляю вам с Мишкой.

«Зачем им блендер?» – тупо размышляла Кира, ошалев от щедрости мужа. Она так цеплялась за этот бессмысленный вопрос, будто, получив на него ответ, смогла бы сразу собрать свой мир, разбитый булыжником на осколки.

«Я в блендере Мишке овощное пюре делала, а им он зачем?» - пристала назойливая мысль. Она ползала в голове ленивой мухой, и всё почему-то по диагонали.

Ладно, блендер… Но, похоже, муж упаковал с собой еще и ее душу. Ее сущность он забрал уже давно, семь лет назад, когда они поженились.

Дорогие мои читатели! Я рада приветствовать вас в новой истории. Будет эмоционально, непросто и немножко загадочно)

Ваша поддержка, как всегда, очень важна и ценна. Будет здорово, если вы нажмете на отметку “мне нравится” и положите книгу в библиотеку. Так вы узнаете обо всех обновлениях. И конечно, я всегда рада новым подписчикам! Приятного чтения!

Глава 2

Семь лет назад Кира была улыбчивой тридцатилетней женщиной, работала менеджером в строительной фирме и была столь сообразительна и расторопна, что руководство намекало на повышение. Нужно было только закончить дополнительные курсы. Компания была небольшой, но с хорошим коллективом, а потому даже предстоящее продвижение по карьерной лестнице не могло испортить дружеские пятничные посиделки.

На досуге Кира занималась декоративным консервированием. Звучало пафосно, а на деле, она брала банки, бутылки или крошечные стеклянные вазы, и заливала маринадом композиции, составленные из ягод, фруктов или небольших овощей. Смотрелось и необычно, и красиво. К ней часто обращались, когда нужен был оригинальный презент. Впрочем, это увлечение она считала баловством и всегда отмахивалась от комплиментов в свой адрес. Хотя симпатичные баночки очень украшали любой интерьер. Одинаково хорошо они смотрелись и на кухне, и в гостиной. А уж с идеями у Киры всегда было всё в порядке.

До встречи с Сергеем у нее вообще всё было относительно в порядке. Каштановые длинные волосы она собирала в хвост, любила платья с драпировкой в области живота, чтобы скрыть проблемное место, носила туфли на каблуке и всегда улыбалась, даже если настроение было не очень.

В то утро, когда Кира столкнулась с Сережей в лифте, на ней было темно-красное платье, подол которого был на три сантиметра выше колена. В ушах покачивались сережки в виде веточек коралла, а волосы она собрала в небрежный пучок. Непослушная прядка запуталась в неровных камешках. Кира косилась в зеркало и, прижимая одной рукой папки с бумагами, другой пыталась осторожно освободить волосы. Конечно же, папки посыпались на пол.

Кира сердито выдохнула и, присев, принялась собирать бумажки. Краем глаза она видела, как невысокий мужчина, вошедший вместе с ней на первом этаже, бесцеремонно пялится на ее коленки. Через секунду он принялся помогать ей.

– Спасибо, - вежливо улыбнулась Кира.

– Вы случайно не в «СтройНовации» работаете? – спросил незнакомец, подавая папки.

Кира задержала взгляд на его руках: красивые пальцы, ухоженные ногти. Мужчина был почти одного с ней роста, но она ведь на каблуках. Пиджак хорошо сидел на подкаченных плечах, карие глаза смотрели дружелюбно. «Ничего такой,- подумала Кира. – Пожалуй, парфюм чуть резковат, но может быть, это потому что замкнутое пространство». Она с любопытством посмотрела ему в глаза:

– Да. А как вы догадались?

Мужчина усмехнулся и глазами показал на рекламные буклеты, торчащие из папки. Кира засмеялась. Она знала, у нее красивый смех и обворожительная улыбка. Ей часто делали комплименты, и незнакомец оказался неоригинален:

– У вас смех, как солнечный зайчик… Прыгает туда-сюда…

Вот этим сравнением, «как солнечный зайчик», Сергей ее и покорил. Кира сама не поняла, как попала в его сети.

Бодрящая танцевальная мелодия вернула Киру из тесного лифта на кухню. Звонила мама. Кира вздохнула, надо ответить, иначе она запаникует. Да и Мишка соскучился. Мама увезла его к себе почти сразу:

– Ты тут с собой разберись. Нечего ребенку на сумасшедшую глядеть, - сказала напоследок.

Вот уже две недели Кира пытается разобраться. Не очень-то получается. Она провела рукой по влажным волосам, стянула резинку, тусклые волосы комком упали на плечи.

– Как ты? – испуганно спросила мама.

Она всегда с настороженностью ждала, что Кира скажет «хорошо». Но Кира ее не разочаровывала.

– Так себе…

Она знала, что мама до сих пор надеется, что все вернется на круги своя. Семья по мановению волшебной палочки склеится, и все станет по-прежнему. Поэтому Кире должно быть без семьи плохо или так себе, а если ей станет хорошо, значит, надежда на воссоединение рухнула.

Киру мама родила от женатого, который, как только узнал о счастливой возможности стать трижды отцом, сразу же растворился в никуда. В его семье уже подрастали двое. Третий ребенок, да еще и на стороне, в планы совсем не входил.

Мама растила ее одна, жили они трудно, потому что алиментов горе-отец выделил слезы, а на зарплату машинистки особо не разбежишься. Правда, когда наступили новые, но тяжелые времена, мама со своей коллегой, более напористой и шебутной тетей Аллой подрядилась в челночницы.

Киру оставила на соседку, а сама подхватила клетчатые сумки и рванула в Польшу, за шапками и трусами. На обратном пути что-то не заладилось. Автобус задержали, денег отдать парням в кожаных куртках, не нашлось, и мама лишилась товара. Тетя Алла визжала и ругалась так, что крепкие молодчики ее оставили в покое. Вот так торговля в их семье не состоялась. Пришлось кое-как выживать без коммерческой подмоги.

В старших классах Кира уже работала после школы курьером, разносила по фирмам деловую корреспонденцию, собирала новогодние подарки и клеила картонные коробки для сомнительной парфюмерии, которая потом продавалась в ларьке на центральном рынке.

– Мама! - Кира услышала звонкий голосок и невольно улыбнулась.

Пятилетний Мишутка отобрал телефон у бабушки и приготовился рассказывать о своих длинных днях, которые были наполнены тысячами важных детских дел.

– Мама, я соскучился. Ты когда приедешь? Я домой хочу. И к папе.

Кира почувствовала, как запершило в горле. Слова собрались в комок и застряли на полпути. Моментально подступили слезы, им и приглашения не надо. Кира иногда недоумевала, откуда в человеке столько слез?

Наши герои

Кира, домохозяйка, т.к. муж был против, чтобы работала.

В прошлом менеджер в строительной фирме.

Любила независимость, свидания, замуж не стремилась.

Но попалась в лапы к абьюзеру(

Глава 3

Утром посмотрела на прогноз погоды и от пробежки отказалась. Тропики какие-то, джунгли, опять после десяти минут бега начнет пульсировать в голове, а сердце поскачет, как взбесившийся жеребец по прериям. Хватит еще удар. Сама Кира, может быть, и не прочь, чтобы всё быстро закончилось, но есть Мишка… И мама.

Бесцельно полезла в интернет, полистала соцсети, увидела, что Иришка#Худышка опубликовала новые фото. Конечно же, открыла. Это уже ритуал. Ирка никак не уймется, с ее странички так и брызжет фейерверк сбывшегося женского счастья.

«Мечтайте, и все получится!» - и рядом сердечки, цветочки и звезды. И фотография, на которой Ирка еще более худая, чем в жизни. В этом Кира тоже увидела намек: ее-то фигура далека от идеальной. На фото мужские руки протягивают Ирке огромный букет красных роз. Руки Кира узнала сразу. За годы замужества тысячи раз зажимала эти пальцы в ладошке, любовалась ими, радовалась их теплоте и ласке.

В какой момент она потеряла себя? Когда это произошло? Может быть, когда выяснилось, что Сергей занял ее место начальника отдела? Он пришел не с улицы, через знакомых, да еще и с огромным опытом. Она не успела, а руководство не захотело или не смогло ждать.

– Малыш, ты что, за меня не рада? – Сергей протянул ей бокал шампанского. – Так ведь даже лучше, тебе не надо пропадать на работе. Это мужчина должен содержать семью.

– Семью? - удивилась Кира.

– Да. Ты так не считаешь?

– Наверное… только мы не семья.

– Ну, это пока, - рассмеялся Сергей и приподнял бокал с искрящимися пузырьками.

Кира и сейчас помнила, как от этих слов у нее потеплело в груди. До этого момента она не мечтала побыстрее выйти замуж, хотя мама и записала ее в старые девы, но с Сережей как-то с самого начала было все по-другому.

Кирина мама считала, что замужество – это уже само по себе счастье. Не довелось ей испытать, что такое быть «за мужем», так хотя бы дочь сможет воплотить ее несбывшиеся грезы.

Но Кира ее представлений о счастье не разделяла. Легкомысленно крутила романы, имела много друзей среди мужчин, в том числе и свободных, в любовницах никогда не числилась, но при этом и сама себя в виде жены и хозяйки не видела. Даже, когда стукнуло тридцать, не торопилась. Не екало сердце, Кира не останавливалась возле салона свадебных платьев, спокойно смотрела, как подруга Соня бросает в ресторане букет, а уже через полгода рожает маленького карапуза. Звала ее даже в крестные, но отношения с церковью у Киры были сложные, а для галочки становиться значимым для ребенка человеком, не хотелось.

Кстати о Соне… Кира заставила себя убраться с Иркиной страницы и открыла почту – может быть, она соизволила ответить.

Соня недавно укатила то ли во Вьетнам, то ли на какие-то тропические острова и, похоже, совсем забыла, как пользоваться современными средствами связи. Она увлеклась модными практиками и, оставив ребенка на мужа, примкнула к себе подобным.

Муж не возражал. Наверное, он думал, что когда просветленная жена вернется, их жизнь заиграет новыми красками. А может быть, ему было просто безразлично, в семье давно уже каждый получил маленькую свободу. Объединял их только ребенок. На совместном совете было принято решение официально оставаться вместе, по крайней мере, пока не подрастет сын. Всех все устроило.

Письмо от Сони было, но было оно очень кратким. Похоже, длинную простыню Кириных сопливых излияний, она попросту не осилила. Или не захотела омрачать просветленное сознание. Соня посоветовала выкинуть подлеца Сержа из головы, заняться собой и Мишкой и найти себе нового мужика.

«Причем, лучше начать с последнего пункта!» - писала Соня, специально выделив строчку жирным шрифтом.

Кира разозлилась. Какие все умные, сил нет! Как будто это так легко! Она, словно забыла, что сама же спрашивала подругу, что ей теперь делать. Вот ответы. Что не так? Да все было не так! В гремучей смеси перемешались и измена мужа, и вероломство человека, которому она доверяла, приглашала к себе домой, терпела ее дурацкие эксперименты над своей внешностью.

Кира чувствовала себя потрепанной книгой, которую зачитали до дыр, а потом выбросили на помойку. Перед этим еще вырвали несколько страниц и разломали корешок. Она вспомнила, как жаловалась Ирке на Сергея, как испуганно спрашивала, не начало ли это конца их семейной жизни, слушала, как казалось тогда, мудрые советы и как дурочка, пыталась воплощать их в жизнь, натыкаясь на недоуменные взгляды мужа. Ох, и потешались они за ее спиной! Ведь их роман как раз был в самом разгаре.

Ирка подсунула ей массажное масло, показала ролик, какими движениями и в какие места лучше втирать, чтобы пробудить в мужчине чувственность. А оказалось, что именно на это масло у Сережи сильная аллергия, и вместо страстной ночи, Кира искала в аптечке антигистаминное и смазывала специальным бальзамом волдыри, выступившие на коже. Конечно, радости в их и так сложные отношения это не добавило.

А теперь еще и Соня со своими глупыми советами. Улетают они в черную дыру, откуда веет холодом, тонут в растерянности, которая окутала с головы до ног, превратив взрослую женщину в беспомощного ребенка.

Глава 4

За окном загудела поливальная машина. Этот звук напомнил, как теплой летней ночью они с Сережей целовались на набережной и очнулись только, когда по ногам ударили мощные струи холодной воды. Кира завизжала, а Сергей что-то возмущенно закричал вслед удаляющейся темной громаде. Потом вместе хохотали и снова целовались.

На следующий день Кира улетела в командировку. Добиралась долго и утомительно, к тому же разболелось горло, и в номер гостиницы она ввалилась совершенно измученная и очень злая. Приняв горячий душ, зарылась в одеяло. Зазвонил гостиничный телефон. Это был Сергей. Кира обрадовалась, а потом пожаловалась, что у нее с собой даже нет никаких лекарств.

– Хочешь, я тебя вылечу? – спросил Сережа.

Кира улыбнулась и зажмурилась от счастья: какой же он внимательный!

– Если только через три дня, когда вернусь, - ответила она ему.

– Я не могу столько ждать… - и следом короткие гудки.

Попробовала набрать на мобильный, но Сергей не взял трубку. А еще через пятнадцать минут раздался стук в дверь, и когда Кира, накинув халат, открыла, перед ней стоял Сережа с букетом ромашек и упаковкой таблеток для горла. Оказывается, он вылетел за ней следующим же рейсом, чтобы устроить сюрприз. И звонил уже из лобби. Этим поступком он сразил ее наповал.

Он вообще мог удивлять. Умел это делать. «Да уж, удивил, так удивил…» - подумала Кира, вспоминая, как буднично Сергей сообщил о том, что уходит.

С утра, как ни в чем не бывало, он умылся и поставил вариться кофе. Включил канал с Animal Planet, с тихим шелестом развернул маленькую шоколадную конфету в виде сердечка. Их накануне купила Кира, специально для него, его любимые. И вот, надкусив конфету, он аккуратно потер указательный и большой палец друг о друга, сделал осторожный глоток, причмокнул и, глядя в экран телевизора, сказал:

– Надо же, я не знал, что у жирафа язык синий… Кстати, Кир, я решил уйти к другой женщине. Я ее люблю. А, черт… - он капнул себе на штанину и принялся оттирать пятнышко ладонью.

До Киры не сразу дошло, что ей сказал муж. Жираф… другая женщина… Она недоуменно смотрела на Сергея, как будто он начал изъясняться на неизвестном ей наречии.

– Что? – переспросила она, а потом глупо хихикнула.

Она собиралась ехать за Мишкой к маме и думала больше о том, как он перенесет транспорт в жару. А тут такие заявления. Сергей поставил чашку с кофе на столик и, глядя прямо в глаза, повторил:

– Я ухожу от тебя, понимаешь, ухожу…

– Как? – растерянно пробормотала Кира.

– Ну, так, - удивился Сергей. – Вещи вечером соберу. Ладно, мне пора.

Он встал, обошел Киру, как препятствие, и, подхватив портфель, пошел в прихожую.

– Сережа! – воскликнула Кира. – Подожди!

Она быстро выскочила за ним, зацепившись большим пальцем ноги за порожек. Он давно отстал от пола, и Кира несколько недель просила мужа починить. Но то шуруповерт остался в машине и за ним лень идти, то Сергей был уставший.

Мишка уже три раза носки порвал, а теперь вот Кира поранила палец. Возле ногтя выступила крупная капля крови, но боли она почти не чувствовала. Вглядывалась в лицо мужа, надеясь, что он рассмеется и скажет, что пошутил, или что она всё не так поняла.

– Ужинать не буду, на меня можешь не готовить, - сказал на прощание Сережа и вышел.

Прихрамывая, Кира бросилась к двери, но она так быстро захлопнулась, что оставалось только уткнуться в светлое полотно носом. Беспокойными пальцами Кира приоткрыла медный пятачок, скрывавший глазок, и в кривом выпуклом пространстве увидела спину мужа. Он словно удалялся в другое измерение.

Весь день Кире казалось, что странный утренний разговор ей приснился. Она слушала щебетание сына о динозаврах и мамонтах, об осе, которую бабушка долго гоняла полотенцем, но она все-таки ее укусила, о бестолковой соседской собаке, которая сорвалась с поводка и забежала в квартиру, чем ужасно всех развеселила, о спелом сладком арбузе и сохраненных от него семечках, их нужно посадить в горшок.

Слушала бездумно, поверхностно и ей было очень стыдно, но ничего поделать с собой Кира не могла. Она готовилась к вечернему разговору с мужем. Она ему всё расскажет, она сумеет его убедить, что он совершает ошибку. Он ведь сам все эти семь лет говорил, что Кира без него не справится, что она слишком бестолковая… Так как же теперь?

Вести беседы не пришлось. Сережа заявился не один. В прихожей шуршали пакеты, вжикала молния, и раздавался сдержанный Иркин шепоток. Так говорят в доме покойника. Вроде бы и важное обсудить надо, и неудобно.

А шкафы уже манят оставшимся после умершего добром. И как назло фарфоровый сервиз нагло сияет с полки, и хозяйкина шуба напирает на дверцы шкафа, и дорогие ее сапоги ждут в коробке, куда ни глянь, сплошные соблазны. Рука нетерпеливо отводит краешек черного платка, наброшенного на зеркало, проверяет золоченую раму, карябает ее ногтем. Взгляд шарит по ширпотребу, отметая ненужное и выделяя ценное. Покойнику уже все равно, а другим пригодится.

Мишка, словно понял, что творится неправильное, нехорошее что-то. Он тихо стоял рядом и вертел в руках разноцветные детали конструктора. Мальчик, то соединял их между собой, то с усилием отрывал друг от друга. В коридоре раздавались едва слышные щелчки. И висела в воздухе какая-то давящая тоска.

Глава 5

– Ищи работу, что я еще могу тебе сказать, - вздохнула мама.

Кира уныло молчала. Работу… Да она не против. Жить на что-то надо. Только за последние несколько лет она разучилась делать хоть что-то, увязла в бесконечном домашнем быте.

После свадьбы, где мама плакала тихими слезами счастья, Сергей стал уговаривать Киру уволиться. Она не хотела, но он уверял, что ей нужно отдохнуть, сменить обстановку, побыть вдали от офиса, где рутина съедает все время.

– Было бы за что держаться, Кир, - ласково гладил ее по щеке Сережа. – До начальника ты там не дорастешь. А распыляться на глупости не стоит. Ты только энергию теряешь…

– Какую? – удивлялась Кира. – Не так уж и сильно я устаю… Привыкла уже.

– Я не про усталость, - досадливо морщился ее непонятливости Сергей. – Я про женскую энергию… Понимаешь, женщина – это хранительница домашнего очага… Зря смеешься, - покачал он головой, услышав, как фыркнула Кира. – Вы, женщины, храните женскую энергию, преумножаете ее, а потом питаете нас, мужчин. И тогда мужчина становится сильным, удачливым и успешным.

– Ты предлагаешь мне сидеть в тереме и ждать мужа с пирогами? – рассмеялась Кира.

Сергей ничего не ответил, отвернулся и затих. Когда он так делал, Кира терялась и чувствовала себя виноватой. Ей казалось, что она его невольно обидела. А еще в животе начинал ныть зубной болью страх. Вспоминались слова мамы и ее заламывание рук: «Ты береги семью, доченька, а то останешься, как перст. Нужно родить детей и прожить с единственным любимым человеком до конца дней».

В редкие моменты, когда мама приходила к ним в гости, она с блаженной улыбкой смотрела на обстановку, на ремонт, а главное, на зятя. Многозначительно округляла глаза: мол, помни, помни самую важную заповедь.

И вот, что из этого вышло, не помогли ни пироги, ни красивости в маринадах, ни кружева на шелковом белье. Требования Сергея захватили Кирину жизнь, словно борщевик на колхозном поле. И так же жалили и оставляли болезненные волдыри.

Уйти с работы оказалось мало, родить сына тоже, требований становилось всё больше. Постепенно исчезли все подруги, а контакты с бывшими коллегами по работе зачахли, как листья цветка, оставленного по недосмотру на морозе.

– Кира, не стоит приглашать в гости всех подряд, - настоятельно советовал Сергей. – Люди завистливы. А уж твои подружки и подавно. Они ипотеку еле тянут, жалуются, что на нормальный ремонт денег не накопить, а ты их зовешь в красивую квартиру… Как будто хвастаешься. Не надо, поверь.

– Да у нас тоже не хоромы, - смеялась Кира.

Сергей останавливал на ней немигающий взгляд. Молчал. Кира начинала дергаться, как червяк, через которого пропускают электрический ток.

– То есть ты сейчас упрекаешь меня в том, что я хоромы тебе не предоставил?

– Нет! Что ты! Нет, я совсем не это имела в виду… - оправдывалась Кира. – Просто…

– Просто в следующий раз думай, прежде чем говорить.

С бесстрастным видом Сергей начинал заниматься своими делами. Изводил молчанием до тех пор, пока Кира не начинала уже умолять его поговорить с ней. Извинялась, искренне верила, что это она оказалась бестактной, невнимательной и глупой.

Иногда Кире казалось, что она летит по ледяному склону, и вот-вот разобьется вдребезги. Наверное, последним ухабом на этой горке стала претензия Сергея по поводу ее веса. Никто, кроме него этой проблемы не замечал.

– Конечно, кто же тебе в глаза скажет? – удивлялся он. – А за спиной посмеиваются… но обижаешься ты почему-то на меня. Я слышал, как на работе обсуждали твою фотку, где ты с коляской и Мишкой.

Кира вставала перед зеркалом, вглядывалась в излишки. И если поначалу ей казалось, что все не так и плохо, то спустя месяц она увидела перед собой безобразную толстуху. Переодевалась, отвернувшись от зеркала, а когда Сережа проявлял к ней интерес, с ужасом думала, что сейчас он видит и чувствует все то лишнее, что на ней есть. Она втягивала живот и закутывалась в одеяло. А еще ни в коем случае не включала свет.

– Помнишь Ларису из отдела рекламы? – между делом спрашивал Сергей. – Представь, похудела размера на три! Такая фигурка оказалась спрятана под жирами… А ведь ей сколько? Лет сорок?

Сергей причмокивал и закатывал глаза:

– Молодец! Взяла себя в руки…

И многозначительно с головы до ног окидывал взглядом Киру.

Она старалась стать незаметнее. В конце концов, превратилась в угрюмую женщину, которая думает только об одном: как бы не набрать обратно триста граммов, скинутых на прошлой неделе. Тогда впервые испугалась, что картинка семейного счастья рушится.

Глава 6

Кира уже и не помнила, как флиртовала и дружила с мужчинами, как бегала на свидания и без сожаления прекращала отношения, если что-то было ей не по нраву. Всё это осталось в другой жизни, которая теперь казалась выдуманной, подсмотренной в фильмах, прочитанной в романах, как будто это было не с ней. Обманутые цыганками люди, потом вспоминают, что видели только черные глаза перед собой, а как отдавали украшения и деньги – не помнят.

Вот и Кира помнила лифт, рассыпанные по полу бумаги, красивые мужские пальцы и карие, немного холодные глаза. А дальше она будто потеряла волю и превратилась в куклу, которую дергают за ниточки. Чем дольше она общалась с Сергеем, тем чаще мелькала мысль: отпусти она его сейчас, и больше ничего не будет – ни любви, ни семьи, ни счастья. Да еще и эти красивые поступки, как в кино. Окутали липким приторным сиропом, утопили в нем, превратили ее в засахаренный твердый леденец, намертво прикипевший к деревянной палочке.

– Ты меня слышишь?

Голос матери вернул Киру на ее современную, но уютную кухню. Она встала и вылила в раковину подернутый пленкой остывший чай.

– Да, мама. Я слышу. Я сегодня же начну искать.

«Надо взять себя в руки,- взбодрилась Кира. – Было бы из-за чего убиваться!» Но в душе полз холодок: что она может? Весь мир за пределами квартиры виделся ей опасным и безжалостным.

Только выйди и все начнут смеяться и тыкать пальцем: откуда такие бестолковые берутся? Кира боялась даже представить, что она может предложить работодателю. Ничего. Все профессиональные навыки менеджера за годы сидения дома ушли в небытие. Взамен появилась куча комплексов и тотальная неуверенность в себе. Засмеют, не станут ждать, когда вникнет, отругают за ошибки.

– Дурочка ты моя,- ласково тянул Сергей, когда Кира что-то не понимала в настройках телефона или не сразу справлялась с умными часами. – Пропадешь ты без меня…

А теперь нужно самостоятельно войти в темный лес и там выжить. Без Сережиной заботы, без его защиты, без его разъяснений и инструкций. Как только Кира представляла себе офис с рядами столов, ее начинало тошнить от ужаса. Словно ей предлагали выйти голой на улицу.

Для того чтобы успокоиться, открыла сайты с вакансиями. Повсюду требовались курьеры, доставщики и сборщики заказов в интернет-магазин. От предложений пестрило в глазах, от уровня зарплат тоже. Сейчас Кира горько пожалела, что поддалась мужу и ушла с работы. Вернуться туда невозможно, Сергей никогда не позволит там остаться, в отделе кадров с ней даже разговаривать не станут. Да и знать, что он находится где-то в том же здании, будет невыносимо. Не хочется, чтобы он видел ее мертвые глаза и посеревшую кожу. Не говоря уж о неидеальной фигуре.

«Почему Ирка? – мучительно размышляла Кира. – Неужели только потому, что она худая? Но ведь Сережа любит книги, современное искусство, хорошее кино, а Ирка… у нее все разговоры, кто, сколько заработал, да почем можно купить бэушную норку и поношенные туфли от Джимми Чу. Это ее мечта. Категория б/у ее никогда не смущала. Вот и мужчина оказался тоже б/у.

Еще она любит ездить на турецкие курорты и сливать перед отъездом вино в пластиковые бутылки. Забирает с собой халаты и тапочки, увозит полотенца и мыло, а на завтрак, обед и ужин ходит с пакетом, куда заботливо укладывает вареные яйца, фрукты и булочки.

Книг не читает, иногда смотрит мультфильмы в кинотеатре, а излюбленное ее занятие – это ютуб канал, где вульгарная полная женщина поедает перед камерой гору пельменей с майонезом или жирную колбасу, или тазик макарон. О чем с ней Сергей разговаривает?

Пожалуй, это больше всего и поразило Киру. Его выбор. Если бы рядом оказалась гламурная блондинка с силиконом во всех положенных местах, это было бы объяснимо. Или бизнес-леди, ухоженная, умная, хищная. Но Ирка… Это какой-то парадокс.

Кира потерла глаза и снова погрузилась в просмотр вакансий. Требуется резюме. Даже этого у нее нет. О чем она думала, когда полностью подчинилась Сергею и его личному домострою? Резюме получилось куцым.

«Ничего, - опять храбрилась Кира, - многие женщины сидят, сидят дома, а потом выходят на работу. Не одна я такая». Но эти подбадривания выглядели, как поддержка человека, который по шею погрузился в болотную жижу и вот-вот исчезнет в трясине. Все эти бесполезные: ты, держись там и ничего, ничего, кому-то и хуже, - не оказывали никакого эффекта.

Бросив изучать сайты с вакансиями, Кира ушла в комнату и легла на диван. Теперь его и раскладывать не надо. Она прекрасно умещалась на одной половинке. Закутала ноги тонким покрывалом, стараясь отрешиться от смеха и возгласов подвыпившей компании, гнездящейся на скамейках под новыми современными фонарями. Реновация двора подходила к концу. Скоро должны были закопать канавы и положить асфальтовые заплатки на разоренные дорожными кротами тротуары.

Очень хотелось заплакать. Невыплаканные слезы жгли и мешали. В сердце, будто вцепились клешни скорпиона и рвали его на части. Кира смотрела в темноту и гоняла в горле большой вязкий ком.

В детстве, когда она не могла уснуть, мама выдавала подушку, наполненную то ли гречей, то ли еще какой крупой. Подушка была тяжелой. Кира клала ее себе на грудь, и эта тяжесть дарила ей спокойствие. Сон приходил быстрее. Давно уже той подушки нет, но после ухода Сергея ощущение тяжести, лежащей на груди, вернулось.

Только теперь эта тяжесть была соткана из очень реалистичных ощущений: страха, отчаяния, безнадежности и горечи. Страха было больше всего. Одинокая слезинка скатилась по виску и защекотала в ухе. Кира вздохнула и, взяв в руки телефон, принялась рассматривать фотографии своего бывшего счастья.

Глава 7

Оглядев себя в зеркале, Кира разочарованно отвернулась. Она похожа на несчастного мопса из соседнего подъезда. Такие же покрасневшие глаза и набрякшие веки. Косметика не сильно спасает.

Удивительно, но купленные в прошлом году тонкие летние брюки, прекрасно подошли и в этом. Даже как будто в талии стали свободнее. «Это от нервов немного скинула, - мрачно подумала Кира. – А так, все равно толстая».

Зеркало давно смирилось, что для Киры оно стало кривым. Бесполезно показывать вполне стройную женщину с небольшими особенностями, которые легко скрыть под одеждой. Она не верит. Морщится и даже не хочет надеть туфли на каблуке, чтобы еще выгоднее подчеркнуть линию бедер и тонкие щиколотки.

Коралловые брюки и светлая блузка еще раз мелькнули в отражении и пропали. Кира отправилась на собеседование. Стеклянный куб бизнес-центра вызвал оторопь. Во рту пересохло, сердце колотилось, как бешеное. Кира достала бутылочку воды, сделала глоток и, глубоко вдохнув, шагнула к прозрачным дверям.

– У вас длительный перерыв и ребенок маленький… Больничные начнутся… Руководство не одобряет, сами понимаете…

Специалист по кадрам смотрела скучающе и явно не была заинтересована в кандидатуре.

– Он не часто болеет, - промямлила Кира.

– Но болеет же, - многозначительно подняла брови женщина.

Кира с тоской посмотрела в окно. Оно было наглухо замуровано, в кабинете орудовал кондиционер. Струя холодного воздуха попадала прямо в шею, отчего по спине ползли мурашки. Кира уже поняла, что здесь ей ничего не светит, да и сама, если честно, искала повод побыстрее уйти. Мысль о том, чтобы оказаться в незнакомом коллективе страшила больше, чем голодная смерть.

– Мы с вами свяжемся, - закончила ее мучения кадровичка.

Кира улыбнулась, легко поднялась и вышла из кабинета. В конце коридора приоткрылась дверь, и оттуда выскочила женщина лет пятидесяти. Вид у нее был перепуганный. Прежде чем дверь захлопнулась, Кира успела расслышать скрипучий и ужасно недовольный голос заведующей отделом, которая продолжала отчитывать женщину, даже после ее ухода. Стало понятно, что в этом учреждении с сотрудниками не церемонятся.

Жара дохнула в лицо горячим воздухом. Но Кире стало приятно, уж очень сильно она промерзла под кондиционером. Она шла по улице и разглядывала людей. Все куда-то спешили. У всех планы, работа, отпуска и обычная жизнь. Нужно как-то в нее вклиниться, прибиться к стае, чтобы не чувствовать себя изгоем.

Ощущение, что она не такая возникло не сразу. Оно расцвело за время ее не столь долгого брака. Сначала опека мужа ей даже понравилась. Никаких звоночков и колоколов не прозвучало, даже когда он стал настаивать об отчете о потраченных за неделю деньгах.

– Ты такая у меня транжира, - ласково трепал он ее за щеку.

Она глупо улыбалась, пыталась сказать, что ничего лишнего и не купила, но слышала лишь одно:

– Тебе нужен консультант в финансовых вопросах. И этот консультант – я. Без меня ты через сутки останешься с пустым кошельком. Вы, женщины, так легкомысленны…

– А почему ты не откладываешь для себя из этой суммы? – интересовалась Соня, дивясь наивности Киры.

На удивление, выросшая в бедности Кира, не примерялась к этому миру с точки зрения материальных ценностей. Деньги, как необходимую для нормальной жизни вещь, не отрицала, но и целью они для нее не были. И потом, они же с Сергеем семья, какие у нее могли быть от него тайны?

– Я все равно все узнаю, - пожимал плечами Сергей, когда они разговаривали о доверии.

Для него доверие было не менее важно.

– Так что даже не пытайся соврать.

– Да я и не хочу тебе врать, - удивлялась Кира.

– Вот и молодец! – Сергей довольно улыбался.

А сам, получается, врал.

На мелочах Кира ловила его давно, но ничего не говорила. Боялась обидеть. Хотя в пору было обижаться самой. Однажды подарила ему на Новый год автомобильный насос. Слышала, как он обсуждал с приятелем поломку старого. Сергей бурно радовался подарку. А через месяц Кира обнаружила не распакованную коробку в самом дальнем углу на антресолях. На ее вопрос, почему не пользуется, Сергей сказал, что она выбрала самый плохой вариант, и он не хотел ее расстраивать.

Сколько он врал, когда уже закрутил роман на стороне, Кира даже боялась подумать. Много раз она ловила его на несоответствиях, но закрывала глаза. Даже если и пыталась что-то прояснить, Сергей деревенел лицом и жестко спрашивал:

– Ты мне не доверяешь? Тебе не кажется, что у тебя паранойя?

Одно время, и правда, подумала, что сходит с ума. Искала все утро чистящее средство, купленное накануне. Перебрала весь шкафчик, но оно, как будто под землю провалилось. Кира точно помнила, как почистила раковину, а порошок поставила вниз, туда, где хранились все хозяйственные принадлежности. Посмотрела на кухне, на балконе и даже среди шампуней и гелей для душа. Пропало. Стало неспокойно на душе. Неужели, что-то с памятью?

– Кира! – раздался голос Сергея. – Иди-ка сюда! Посмотри!

Она вышла на кухню и увидела мужа у открытого холодильника. На полочке стояло чистящее средство. Как оно там оказалось?

Глава 8

Вениамин оказался художником и фотографом. Он был разведен и жил в одиночестве в двухкомнатной квартире. Не совсем в одиночестве, с собакой. Большим дворовым псом Диком, которого он выходил после обморожения.

«Найди себе мужика», - Кира, усмехнувшись, вспомнила совет Сони. «Ага, именно такого, побитого жизнью, как она сама». Размышляя об этом, она, после небольшого сеанса позирования, хотела попрощаться и уйти, но Вениамин убедил ее выпить чаю. На пне-столе появился термос и коробочка с сухофруктами.

– Жарко для чая, - попыталась улизнуть Кира.

Мужчина широко улыбнулся и сразу преобразился, будто сбросил груз прожитого. Морщинки лучиками расползлись у глаз, а сами глаза будто засветились. Когда за серой тучей совсем близко прячется солнце, получается похожий эффект.

– Это вы на юге не жили! – воскликнул Вениамин. – В Средней Азии только горячим чаем и утоляют жажду! Тем более, чай у меня зеленый. С жасмином.

Кира с жасмином не любила, но из вежливости согласилась. Неудобно было отказаться, так искренне предлагал ее новый знакомый нехитрое угощение. Из сумки появились две маленькие пиалы с красно-белым орнаментом.

– Ух ты! Прямо по-восточному,- улыбнулась Кира. – Вы жили в тех краях?

– Я там родился. В Узбекистане. Потом с родителями переехал сюда. Здесь учился, женился, родителей хоронил…

Кира осторожно взяла в руку пиалу. Та удобно улеглась в ладошке. Аромат жасмина смешался с запахом луговых трав.

– Берите сухофрукты, - подвинул коробочку Вениамин.

Прищурившись, он пил чай мелкими, быстрыми глотками. И бросал в рот то изюм, то сморщенную желтую курагу. «Сергей терпеть не мог сухофрукты», - подумала Кира и выудила из коробочки подвяленную красную ягоду. Видимо, это оказалась вишня. Кисло-сладкая затвердевшая мякоть не жевалась, поэтому Кира принялась рассасывать ее, как конфету. Вениамин ловко подливал ей чай.

«Боже, что я делаю!» - запоздало испугалась Кира и замерла с пиалой в руке. – «А что, если в чай что-то подмешано?! А я тут одна, в дебрях парка, с каким-то незнакомым мужиком! Вот дура!» Она настороженно взглянула на Вениамина и прислушалась к своим ощущениям.

Раньше она вообще хорошо чувствовала людей. Но Сергей убил в ней это умение. Пожив с ним, Кира стала во всем сомневаться. Иногда она даже не понимала, что ей кажется, а что она испытывает на самом деле. Доходило до того, что если начинало болеть горло или живот, Кира долго решала, болит ли у нее что-то вообще или она себе надумала.

– Непонятно, почему ты плачешь, - фыркал Сергей. – В этом спектакле заложена совсем другая идея. Это не про жалость.

Или:

– Тебе не может быть холодно. Я же не мерзну. И Мишке хорошо. Тебе кажется…

А Кира тряслась в ознобе, пытаясь шевелить в зимних ботинках окоченевшими пальцами. Как же ей кажется, если вот они скрюченные красные руки и онемевшие щеки? Разве может такое казаться?

– Ты очень мнительная, - говорил Сергей.

И потом добавлял:

– Как твоя мама.

Вениамин опасения не вызывал, но как говорит мама: береженого Бог бережет.

– Мне пора,- Кира поставила пиалу на импровизированный природный стол.

– Да, конечно, - легко согласился Вениамин. – У вас, наверное, семья, муж, дети…

Кира неопределенно повела плечом, рассказывать подробности не хотелось.

– Вы отдадите мне мой портрет? – спросила она, помедлив.

– Это набросок. Я хотел бы довести его до ума. Может быть, вы оставите свой телефон, и я при случае передам вам законченную работу. Это быстро. Через день-два. И ни к чему не обязывает, не беспокойтесь.

Кира колебалась. Давать телефон первому встречному? А с другой стороны, что тут такого? Грело душу, что она тоже способна заинтересовать мужчину, пусть только для портрета, но все же… Был бы Вениамин поинтереснее, может, и пофлиртовала бы, вспомнив, как это делается. Номер телефона она все-таки дала.

«Ну вот, не успел муж бросить, а я уже знакомлюсь в парке, - грустно размышляла Кира, - дожилась». Вспомнила лицо нового знакомого, его манеру говорить, прищуриваться, когда пьет чай. Интересный человек, не подавляет, слушает внимательно, только… только, видно, слишком уж нерешительный и даже мягкий. Скучный – само собой подобралось слово. Из раздумий о художнике ее вырвал звонок мамы:

– Ты где?

– В парке гуляю…

– В парке? – растерялась мама. – С кем?

В этом ее «с кем» звучала такая неприкрытая надежда, что Кира улыбнулась.

Эх, мама, мама, никак ей не смириться, что нет у дочери больше мужа. Да она и сама еще на что-то надеется, если по-честному… Смотрит на экран телефона, проверяет мессенджер, придумывает предлог, чтобы позвонить. Вчера чуть не написала, хотела якобы узнать, не встретится ли он с Мишкой. Обещал ведь.

– Я одна гуляю, мам… Была на собеседовании, теперь вот решила прогуляться.

Новость о том, что Кира ходила на собеседования маму явно не успокоила. В ее катастрофическом сценарии, который уже был написан, Кира, оставшись разведенной женщиной с ребенком, сидит без средств на шее у пожилой родительницы. Иначе никак.

Глава 9

Это случилось после очередной ссоры, когда Сергей отказался идти в ресторан на деловую встречу, потому что ему не понравилось, как выглядела Кира.

– Неужели непонятно, что там все жены будут в платьях,- шипел он, вцепившись в руль.

С парковки выезжал так, что, чуть не сшиб пластиковый вазон с цветами.

– Почему брюки? Почему ты надела эти чертовы брюки?! Хотя я, кажется, знаю, почему, - усмехался побелевшими губами. – Ты не влезаешь ни в одно платье. А если и влезешь, то будешь выглядеть, как сарделька.

Он бросил руль и большими кругами обрисовал в воздухе воображаемую фигуру. Она молча глотала слезы.

– Если тебя все во мне не устраивает, зачем ты на мне женился? – спросила она, набравшись храбрости.

Вот тогда Сергей и бросил, как бы нехотя:

– Матери обещал.

Кира изумленно уставилась на мужа:

– Почему?

– Она умирала. Я не мог отказать ей.

О матери Сергея – Эмме Эдуардовне, Кира почти ничего не знала. Когда они познакомились, он обмолвился, что мать тяжело больна, и он ей помогает. Потом, в разгар их романа, неожиданно Сергей на неделю пропал. Перестал отвечать на звонки, и Кира не понимала, что происходит. Бросил ее? Но они даже не ссорились. Расстались накануне в хорошем настроении, а потом Сергей исчез.

Может быть, тогда судьба давала ей шанс спастись? Ведь нормальный человек не пропадает без предупреждения, если только с ним ничего не случилось. Можно было заподозрить неладное. Но Кира на этот звоночек не отреагировала, а когда узнала причину отсутствия и вовсе начала извиняться. Оказывается, Сергей хоронил мать, а потом хотел побыть один.

Кира перевела взгляд на стену. С большого портрета на нее смотрела Эмма Эдуардовна. Сергей самолично повесил черно-белую фотографию и запретил убирать. Так и жили под пристальным, будто инспектирующим, взглядом.

Почему он оставил самое дорогое здесь? Кира встала и сняла со стены лицо свекрови. Стало страшно, будто Сергей мог видеть, что она сделала. С минуту Кира держала портрет на вытянутых руках, вглядываясь в глаза женщины, которая воспитала для нее мужа. Она вздохнула: с фотографией проще, снял и все. А вот как ей избавиться от образа Сергея. Он так ее и не оставляет.

Ничего не придумав, Кира сунула портрет в шкаф и свернулась в клубок на диване в ожидании длинной, бессонной ночи.

Проснулась от телефонного звонка. Голова болела, а опухшие от слез глаза, слиплись ресницами. Кира не помнила, как уснула. Еще в три часа ночи она не спала, смотрела мелодраму о несчастной любви и плакала.

Перевернула телефон. Сердце нечаянно подскочило: может быть, это Сергей? Номер был незнакомым. «Скорее всего, реклама»,- подумала Кира и собралась уже сбросить вызов, как вспомнила, что ходила на собеседование и оттуда обещали перезвонить. Мама говорит, что в ее положении привередничать не стоит. Наверное, она права. Сколько она еще протянет на остатках выделенных Сергеем денег?

– Кира, здравствуйте. Это Вениамин.

– Здравствуйте… - сказала Кира, в очередной раз пожалев, что дала номер.

Вечное это неумение корректно отказывать. Сама показала, что не против общения, а теперь вот придется придумывать, как это всё это прекратить. Кира села на диване, в отражении шкафа была видна лохматая голова.

– Я закончил рисунок и хотел бы его вам отдать…

Кира замерла: еще чего не хватало! Вениамин застукал ее врасплох, она даже не придумала заранее отговорку. Так же действовал Сергей: ставил перед фактом, чтобы не отвертеться.

– Это чтобы ты не успела мне соврать, - улыбался он.

Он почему-то был уверен, что все вокруг хотят его обмануть, и Кира устала доказывать, что она лгать и не собиралась. Хотя однажды пришлось… Но тогда не было выхода.

– Вениамин… - начала Кира.

– Веня… зовите меня Веня. Так проще.

Кира закрыла глаза и потерла пальцами переносицу. Боже! Как теперь отвязаться?

– Хорошо, - покладисто вздохнула она. – Просто мне сейчас не очень удобно. Я… я на работе.

– Давайте вечером. Вы только скажите, куда подъехать, - не сдавался мужчина. – Не отказывайтесь. Вы хорошо получились…

– Вот и оставьте себе на память, - буркнула Кира.

В трубке повисло молчание. Кира почувствовала себя неловко. Человек старался, тратил время… И потом, она сама виновата: осталась позировать, потом дала номер телефона, на что рассчитывала? Конечно, этот Веня решил, что она не прочь продолжить знакомство.

– Хорошо, Вениам… Веня. Вечером у метро. Я напишу где.

– Отлично!

Кира услышала в его голосе неприкрытую радость. Ну вот, оттянула зачем-то до вечера неприятную ситуацию. Ладно, заберет рисунок, поблагодарит и больше отвечать на звонки не станет.

Глава 10

Быстро собралась, прикрыла глаза темными очками и поехала к маме. Сидеть дома было невыносимо.

Мишка бросился в ее объятия с порога. Завизжал, запрыгал, как маленький щенок.

– Мы домой, да, мамочка? Вместе домой? Там папа? – щебетал, заглядывая в глаза.

Кира улыбнулась, вдохнула родной запах, прижала худенькое тельце к себе крепко-крепко. Мышонок мой, мышонок… Заглянула в лицо, в котором отражались черты того, кого уже стала забывать. Поцеловала в макушку.

– Отпусти ребенка, - сказала Ольга Петровна, выглянув из кухни. – Что ты в него вцепилась? Окрошку будешь?

Кира кивнула: окрошка – это то, что надо в такую жару. На следующей неделе уже обещают дожди. Здесь всегда так, неделю жара, а потом холодина. Уехать бы к морю… Нежиться на солнце, срывать янтарный виноград, почесывая, оцарапанные ежевичными кустами ноги.

Миша ластился и цеплялся за Кирины пальцы. Не замолкая, сыпал новостями, иногда поворачиваясь к бабушке.

– Да, бабуля?

Ольга Петровна улыбалась и кивала, а сама смотрела на внука таким жалостливым взглядом, будто прощалась с ним навсегда. От Киры и вовсе отворачивалась.

– Мам, - негромко сказала Кира. – Прекрати, а. Никто ж не умер. Не притягивай плохое. Все здоровы, а остальное… Это чепуха.

– Чепуха?! – ахнула Ольга Петровна и приложила к губам кухонное полотенце с яркими подсолнухами.

Сокрушенно покачав головой, поставила перед непутевой дочерью глубокую керамическую миску. Не спрашивая предпочтений, заправила кефиром, как себе. А Кира любила с квасом. Но, как обычно, она промолчала. Что из-за такой мелочи ломать копья?

Она вообще стала для всех удобной. Только несчастному Вене сегодня от нее досталось. Не побежала по первому зову. А так… Чаще всего терпела. В салоне у Ирки терпела холодную воду, которой она мыла ей голову. Не возмущалась, когда вода заливалась в уши и потом противно там булькала. Терпела горячий фен, от которого казалось, на коже под волосами набухали мелкие полупрозрачные пузыри. Привыкла терпеть жажду и усталость, потому что «не маленькая». Привыкла так жить.

Мишка повертелся рядом еще немного и убежал в комнату, там без присмотра остался его любимец – кот Кыш. Кира проводила его взглядом: как-то надо будет сообщить маленькому человечку, что папа живет теперь в другом месте.

Взрослые создают проблемы, а проходится все по детям. Разве дети просили, чтобы мама и папа жили отдельно или заводили себе новую семью. Интересно, Ирка родит Сергею нового ребенка? Вряд ли… Она терпеть не может детей. Да и Сергей не особо трепетный отец.

Может быть, что-то чувствует? На интуитивном уровне… Говорят, такое бывает. Возможно, бывает, но только не у таких самодостаточных эгоистов, как Сергей. Он привык беспокоиться только о себе. Вот уж кто не станет терпеть горячий фен или голод.

Кире даже пришлось форму баночек для своих красивых консерваций согласовывать с мужем. Злорадное чувство всколыхнулось в душе: вот пусть теперь Ирка марширует по струнке. Интересно, Сергей уже начал ее строить? Или все еще показывает себя внимательным и заботливым мужчиной мечты? Скорее, второе… А может быть, Ирка, и правда, во всем лучше нее?

«Если рядом с мужчиной нормальная женщина, то ему не приходится все контролировать», - часто повторял Сергей. Получалось, что Кира ненормальная.

Окрошка была вкусной. Хоть и на кефире. Правда, Кира опасалась, как бы желудок не взбунтовался от такого сочетания.

– Кира, меня все знакомые спрашивают… - мама смотрела печальными, как у бассет-хаунда глазами.

– О чем?

– Когда у вас с Сергеем все наладится. А я не знаю, что им ответить… И так стыдно, ох, как стыдно…

Ольга Петровна опять уткнулась в полотенце. Кира подняла глаза над тарелкой. Неимоверное раздражение вырвалось клубком и задрожало в воздухе.

– Тебе стыдно?! За то, что твой зять бросил семью и намылил лыжи к какой-то парикмахерше?

– Тише! Тише! – замахала Ольга Петровна руками.

Она вскочила, прислушалась и осторожно прикрыла дверь на кухню. Кира бросила ложку. От белой лужицы с изумрудными вкраплениями лука и укропа разлетелись брызги. Ольга Петровна быстро смахнула их со стола полотенцем, а потом прижала к груди руки:

– Но как же, Кирочка… Ведь это ужас что… Как же теперь? Без мужа… без семьи…

– Обойдусь! Лучше уж вообще без мужа, чем с таким… тираном! Ты знаешь, что он мне говорил? Знаешь? Твой любимый зять только критиковал, прятал от меня вещи, специально спутывал даты, выставлял меня сумасшедшей! А напоследок сказал, что я жирная корова!

Кира отвернулась, чувствуя, как все тело начинает чесаться от красных нервных пятен, выступивших от макушки до пяток.

– Но ты, и правда, немного поправилась, - робко заметила Ольга Петровна. – А Сережа… он просто строгий, но муж и должен быть строгим.

– Вот и найди себе строгого мужа, а меня оставь в покое! – рявкнула Кира и встала из-за стола.

Почему те, кого она считала близкими людьми, вот так просто стирают ее из своей жизни? Как будто ластиком проводят по бумаге. Шорк-шорк и нет больше мешающей им Киры. Ладно, Сергей, он нашел ей замену, но мама? Другой дочери у нее нет, а она считает именно ее виноватой во всем, что случилось. Ей важно вернуть зятя, а не поддержать дочь. Странно это. Несправедливо.

Глава 11

Как и договорились, Вениамин ждал у метро, в тени дерева. Кира увидела его издалека. Он стоял навытяжку, как часовой, только вместо оружия на боку висела брезентовая сумка. Худощавые руки безвольно висели вдоль туловища.

Кира замедлила шаг: зачем она согласилась встретиться? Может быть, это глубинное женское выбралось наружу? Задетое самолюбие требует отмщения. Пусть это Вениамин, но и он создает иллюзию мужской заинтересованности. Хотя выглядит все это, конечно, глупо. И Кира прекрасно понимала, что если бы сейчас Сергей застал ее, разговаривающей с нескладным художником, то посмотрел бы с унижающей жалостью.

Вид у Вениамина был, как у старой сонной птицы. Издалека даже казалось, что веки почти прикрыли глаза. Но увидев Киру, мужчина встрепенулся. Он приветливо улыбнулся и сразу полез в сумку, откуда вынул большой лист бумаги.

– Я график, - смущенно сказал он, протягивая рисунок Кире.

Черно-белое изображение понравилось. Кира не разбиралась в живописи и руководствовалась простым способом: нравится или нет. Так вот творение Вениамина ее заинтересовало. Все-таки ценила она талант и умение рождать красоту.

Ее образ, созданный штрихами, точками и даже геометрическими фигурами, смотрелся оригинально. Кира удивилась, как точно сумел передать художник и черты лица, и умиротворенность, которая окутала ее под ветвями дуба, и все это не классическим образом, а вот так, немножко сюрреалистично. Словно преломил реальность и заглянул глубоко за ее пределы.

Вениамин молча наблюдал за реакцией Киры.

– А теперь посмотрите издалека, - предложил он.

Кира послушно отодвинула лист на расстояние вытянутой руки. И громко ахнула: ее фигура на рисунке, словно приподнялась и зависла в воздухе, а мелкие линии, изображавшие траву под ногами, сложились в визуальные обманки и стали выпуклыми.

– Как здорово! – искренне восхитилась она.

Вениамин скромно улыбался, но в глазах его читалась радость, и он снова, будто помолодел на несколько лет.

– Я рад, что вы оценили, - сказал он. – Сегодня снова очень жарко, вы позволите угостить вас, Кира? Я понял, что горячие напитки вам не нравятся. Здесь ей местечко, где готовят лимонады. Знаете… вкус такой… напоминает детство.

И опять стало неудобно отказать. Так Кира оказалась в полуподвальном помещении, где за стойкой совсем молоденькая девушка с татуировкой на шее, готовила напитки. Нос, губа и бровь у нее были украшены пирсингом, но при этом девушка смотрелась очень мило. Как будто современная Белоснежка хозяйничает в сумрачной пещере гномов.

Вениамин и Кира взяли запотевшие стаканы, и пересели за круглый столик, притулившийся у входа. Кира помяла трубочкой листья мяты, наслаждаясь их свежим горьковатым ароматом. И тут же память взорвалась воспоминанием, как готовила мятный соус к мясу, и как его нахваливал Сергей. Тогда ему еще все в ней нравилось.

Вениамин рассказывал что-то о выставках, о поиске заказов, приглашал позировать в его мастерскую, но Кира слушала невнимательно. Она вежливо улыбалась и считала минуты, когда будет уже вполне прилично попрощаться и уйти. Вениамин, несмотря на всю свою доброжелательность, вызывал тягостное чувство. Как будто встретились два побитых жизнью неудачника, а что им делать дальше – не знают.

Подошла девушка-бармен, положила на столик счет и застыла с терминалом в руке. Кира заметила необычные серебряные кольца на каждом пальце девушки. Всего десять колец. Тут были и цветы, и побеги, змеи и даже человеческий глаз. Особенно интересным показалось кольцо с игральными картами.

Вениамин засуетился и достал кредитку. Приложил к терминалу, тот печально пискнул, подумал и что-то просигналил в ответ.

– Недостаточно средств, - меланхолично сообщила девушка.

Кире показалось, что с кольца издевательски подмигнул глаз с голубой радужкой.

– Не может быть! – искренне изумился Вениамин. – Попробуйте еще раз!

Кира почувствовала себя неловко. Она быстро открыла сумочку и достала свою карточку.

– Не переживайте, я оплачу…

Терминал удовлетворился добычей.

– Как же так, - бормотал Вениамин. – Мне только утром прислали небольшой аванс… Что же это?

Кира, прикусив верхнюю губу, думала, как бы деликатно сбежать. Она залпом допила лимонад и почувствовала, как хрустнули на зубах осколки льда. Ну, а что она хотела, у художников, наверное, так принято.

Вениамин надел очки и принялся копаться в телефоне. Кира посмотрела в сторону выхода: сейчас встанет, попрощается и уйдет.

– А-а, - воскликнул Вениамин. – Совсем забыл, за кредит списали… Сегодня же двадцатое число… Кирочка, извините, что так вышло! Я переведу по номеру телефона…

– Не нужно, - Кира сохраняла английское спокойствие. – Вы подарили мне прекрасный рисунок. Пусть это будет моя маленькая оплата. Но мне, к сожалению, пора. Мама привезет сына… Еще раз спасибо за портрет.

Кира скатала лист бумаги в рулон и поднялась. Вениамин растерянно смотрел сквозь очки. На секунду Кире стало его жалко, но оставаться дальше она не видела смысла. Не до такой степени ей плохо, чтобы кидаться на первого встречного. Может быть, он и хороший человек, но… пугали его покладистость и мягкость.

Глава 12

Кира вспомнила, что в багажнике у Сергея остались ее палки для ходьбы. Он подарил их на восьмое марта. Несколько раз потом отвозил ее в парк и показывал на схеме, по какому маршруту ей нужно пройти несколько километров.

Ходила, куда деваться. Пыхтела, обливалась потом, карабкаясь на горки, упала даже один раз, споткнувшись о корень дерева. До сих пор на коленке остается розоватый шрам. Сергей тогда еще очень боялся, что она испачкает ему обивку в салоне.

Громыхнуло в небе. Кира увидела, как над деревьями, будто из ниоткуда появилась и нависла темная туча. Душный воздух застыл и превратился в дрожащее желе. Кира почувствовала, что задыхается. На ватных ногах она дошла до ближайшей остановки и села на скамейку. Противное тепло от нагревшегося металла тут же проникло сквозь тонкие свободные брюки. Мысли неотвязно крутились вокруг увиденной картины – Сергей и Ирка.

В небе снова загрохотало, и вдруг хлынул ливень. Кира подтянула к себе поближе скрученный рисунок. Будет жалко, если намокнет. Она уже придумала, куда повесит его дома.

Мощные струи дождя хлестко били по асфальту, надували прозрачное брюхо пузыри в лужах, лопались и крутились густой пеной, утекая сквозь решетки. Кире казалось, что так выглядит ее жизнь. Мнимое счастье лопнуло, как водяной пузырь и исчезло в грязной канаве. И сколько ни охай, ни хватай руками этот поток, он равнодушно проскользнет сквозь пальцы и продолжит свой путь уже без нее.

Она внимательно следила за бегущими ручьями. Завидовала им. В ее замызганной душе засохли следы от измазанных глиной сапог. Все внутри было сальным, заплеванным, как пол в притоне. Выскочить бы под прозрачные струи, чтобы смыть эту грязь. Но не поможет.

Кира отматывала назад все семь лет жизни с Сергеем и никак не могла понять, как он сумел заманить ее в свои сети, почему для своих игр выбрал именно ее? Неужели просто из любопытства?

Осталась теперь с распятым сердцем, побирается крохами внимания от таких, как Веня. А сама, увидев прежнего хозяина, готова в зубах принести ему поводок и выклянчить разрешения вернуться в любимую будку. Правда, место там теперь занято кудрявой болонкой. А Кира осталась мокнуть под дождем. Впрочем, сама виновата. И мама так говорит.

Постепенно ливень прекратился. Сквозь салатовую, отмытую от пыли листву, проглянуло солнце. Оно уже не было жарким, как будто потоки воды охладили. От асфальта поползли легкие клубы пара. Кира почувствовала, что ей стало чуточку легче.

Она подобрала рулон с рисунком. «Надо на выходных поехать с Мишкой на дачу», - подумалось ей. Гордо, конечно, называется - дача. На самом деле, маленький домик в одну комнату, хотя и уютный, спрятанный прямо у леса. Справа есть соседи, а слева – никого. Только тропинка к пруду, теряющаяся между деревьев и кустов.

Если бы у нее было побольше терпения, и она не злила мужа, то послезавтра они поехали бы туда втроем – она, Сережа и Мишка. Когда-то мечтала, как они обновят дачку, и у них появится второй дом. Место, где они будут отдыхать в саду под яблонями, бросать с крыльца в землю семена из пакетика, чтобы взошла хотя бы зелень, и бегать на заросший кувшинками пруд наперегонки с прозрачными стрекозами. А теперь ничего этого не будет.

Вырваться из города хотелось. Побыть наедине с сыном тоже. Только вдвоем, подальше от выразительных маминых вздохов и осуждающих взглядов. А пока нужно убраться в квартире. Снять и постирать шторы, намыть окна и купить красивую рамку для портрета. Пусть он пока в черно-белых красках. Кира постаралась себя убедить, что когда-нибудь она станет такой же, как на рисунке, только мир вокруг будет разноцветным и под ногами окажется не земля, а ветер.

На следующий день, когда окна были вымыты, а влажные шторы, дыша лавандовой свежестью, тихо колыхались на сквозняке, Кира решила сходить за рамкой. Вспомнила, что в одной остановке от дома, если пройти через сквер, есть небольшой, но очень современный магазинчик. Там и канцелярия, и разные смешные мелочи, наподобие флешек в виде фруктов, там же продавались забавные стаканы для ручек и карандашей, а еще она видела рамки – большие и маленькие. Нужна обычная белая, но на нее Кира хотела бы сама наставить ярких точек, как напоминание, что черно-белый мир когда-то сможет стать цветным.

Она как раз искала в шкафу коробку с зелеными кедами, которые ни разу не надевала этим летом, потому что забыла, как раздался щелчок дверного замка. У Киры затряслись руки, и моментально пересохло во рту. Это Сергей, больше некому! Забыл что-то… или… Робкая надежда крылом бабочки скользнула по сердцу. Кира пригладила волосы и быстро выправила хлопковую блузку из-за пояса. Так все будет скрыто. С чего она решила, что у нее есть талия?

Вспомнила точеную фигурки Ирки, испуганно покосилась на себя в зеркало – бегемотиха, еще светлое надела… Знала бы, что Сережа придет, погладила бы коричневый сарафан, она в нем выглядит стройнее. Кира почувствовала, как горят щеки, сердце бахало паровым молотом. Сергей вошел, и в прихожей стало тихо, как в гробу.

Кира всеми силами напустила на себя безразличный вид.

– О, ты дома? – удивился Сергей.

– Я сейчас ухожу, кеды искала.

Сергей обернулся и уставился на ее босые ноги. Кира поджала пальцы, большой все еще болел от удара, там была ссадина и синяк.

– А Мишка где? Я думал, раз зашел, взять его в парк, на аттракционы…

– Он у мамы…

Глава 13

Кира не стала дожидаться, когда он заберет вещи. Сунула ноги в балетки, проверила ключи и быстро вышла из квартиры. По улице шла размашисто, бормотала длинные и короткие фразы, щурила глаза и представляла, как высокомерно ставит Сергея на место. Как всегда: махала кулаками после драки. Находила самые язвительные и уничижающие словечки, гасила поднимающуюся в душе волну паники: что она натворила! Сама же, своими руками, все разрушила!

Не заметила, как добежала до магазина. Спустилась по каменным ступенькам в цокольный этаж и оказалась в царстве канцелярии. Не было здесь скучных стеклянных витрин, запаха старой бумаги, грязного пола или тусклого света. Наоборот, очень светло, ярко и празднично. Скользнув взглядом по ассортименту, Кира подошла к стене, где абстрактно были развешаны рамки.

Порадовалась, что есть и нужная ей. Встав на цыпочки, потянулась и осторожно ее сняла. Задумчиво потеребила пальцами нижнюю губу, оглянулась и подошла к стеллажу, где были выставлены акриловые краски, кисточки, блестки и другая мишура. Выбрала несколько цветов.

С соседней полки прямо на нее смотрели раскраски с мультяшными героями, а в подставке, стилизованной под холодильник стояли разноцветные карандаши. «Миша порадуется», - улыбнулась Кира и поискала глазами корзинку. Она не ожидала, что покупок будет больше. Захватила еще мягкий пластилин и небольшой набор фломастеров. Как раз будет, чем заняться на даче.

Хотя там и так дел может оказаться много. На речку сходи (только бы погода не испортилась), небольшой кустик смородины обери, Тошку – ежика, который иногда забегает под крыльцо, покорми, да еще и всякие кузнечики и бабочки постоянно отвлекают. Но порисовать можно вечером, или если все-таки зарядит дождь.

Кира подошла к кассе. Долговязый парень с длинными, вьющимися волосами, оторвался от телефона, привычным жестом заправил спадающие пряди за уши и меланхолично принялся пробивать товары. Кира отвела глаза, даже он ей был неприятен. И тут она увидела объявление, выставленное прямо на кассе. Требуется продавец. Срочно. Неожиданно Кира, не задумываясь, спросила:

– Скажите, а с кем я могу поговорить по поводу вакансии продавца?

– А? – поднял на Киру сонные глаза парень.

Из уха у него торчал наушник, скорее всего там звучала музыка. Кира постучала пальцами по листу бумаги и повторила:

– Объявление. Кому позвонить? Или, может быть, хозяин здесь?

– Хозяйка, - снова опустил глаза продавец. – Да, нужен продавец. У меня учеба начинается, не совместить. Вот телефон, - и он вынул из-под кассы визитку.

– Спасибо, - поблагодарила Кира и принялась набирать номер. Делала все, словно на автомате, как будто под гипнозом. С чего она вдруг решила, что из нее получится продавец? Она никогда не работала в этой сфере. С ее-то неумением распоряжаться деньгами и непрактичностью, живо влетит на недостачу.

Внезапно ей привиделось довольное лицо мужа, который потешается над ее планами и будущими неудачами. Он всегда говорил, что она медленно соображает и похожа на ленивцев из мультика. Но в трубке уже зазвучал длинный гудок. Ответил приятный женский голос. Кира очень вежливо и складно рассказала, как ей понравился магазинчик, честно призналась, что опыта в этом деле у нее нет, и уже почти приготовилась к отказу, но неожиданно хозяйка пригласила ее подойти через пару часов, познакомиться.

Парень на ее разговор никак не отреагировал, только протянул пакет с покупками и вставил в другое ухо второй наушник. И снова переместился в свой меломанский мирок.

Кира вышла на улицу, растерянно остановилась: как ей такая безумная идея вообще пришла в голову? Продавец… Она оглянулась на магазинчик. Он по-прежнему манил ее своим уютом и обещанием детского восторга. Ей внутри было хорошо и спокойно. Наверное, потому что мало посетителей, и никто не станет ее разглядывать и не нужно сюда одеваться, как в офис, а можно прийти в кедах, джинсах и майке навыпуск.

И потом, рядом с домом и Мишкин садик по пути. Не нужно ехать на другой конец города, рано утром тащить не выспавшегося ребенка, оставляя его в одиночестве в группе. Зарплата, правда, небольшая, но это уже кое-что. Она вспомнила угрозы Сергея. Возможность, хотя бы немного вырваться из финансовой кабалы, ее вдохновляла. Ей с Мишей много не надо, на дорогу тратиться не придется, да еще и ежедневная прогулка обеспечена. Ну и, в конце концов, будут алименты. Конечно, не брала бы, но это не ей, это Мишке.

Кира чуть не споткнулась: боже, неужели она уже смирилась с тем, что ничего не вернуть и примерила роль разведенки? Как? Она записывает себя в тех, кого называют «с прицепом»? Лишает ребенка полноценной семьи? Закатывает катком в бетон мамины надежды? Может быть, еще есть хоть какой-нибудь призрачный шанс?

И тут же сжала кулаки. Специально вспомнила, с какими издевательскими интонациями, с какими насмешками обращался к ней Сергей. Вспомнила Ирку в красных туфлях, вечную тревогу не угодить мужу и бессонницу, которая нападала на нее, когда Сергей не разговаривал по нескольку дней. Игнорировал, как пустое место. В такие моменты она словно умирала и превращалась в бесплотный призрак. Иногда даже щипала себя за руку, чтобы через боль убедиться, что она жива, что она существует.

Вот и сейчас пришлось применить излюбленный способ – щипок. Тихо ойкнула, потерла покрасневшую кожу, прислушалась, чего сейчас хочется и подошла к лотку с морозильной камерой. Купила мороженое. Шоколадное в вафельном стаканчике. Сколько она его не ела? Кажется, больше года.

Глава 14

Хозяйкой магазина оказалась круглая, как колобок женщина. На вид ей было лет пятьдесят. Рыжие пушистые волосы она заплетала в косу и сворачивала замысловатым кренделем под заколку в виде птицы. Балахонистый оранжевый сарафан, расшитый мелкими голубыми цветочками, почти не скрывал пышных форм. Руки, с ямочками на локтях были сплошь покрыты веснушками. Бровей почти не было, как и ресниц, но это нисколько не портило лицо. Женщина легко двигалась, как будто танцевала, и даже, протискиваясь между стеллажами, ни разу ничего не задела и не уронила. «Вот бы мне так жить, без комплексов по поводу фигуры»,- завистливо подумала Кира.

– Юность Леонидовна, - представилась хозяйка магазина, подавая пухлую ладошку.

Кира подумала, что ослышалась. Она удивленно посмотрела, и женщина заразительно рассмеялась:

– Да-да, не удивляйтесь. Именно Юность. В честь прабабки назвали. Теперь вот мучаюсь, - притворно вздохнула она.

Кира поняла, прыткой, как шарик ртути хозяйке, имя безумно нравится. Точнее нравится реакция, которую она видит.

– Как меня только ни коверкали, - женщина махнула рукой. – И Юнона, и Юнна, я уже привыкла.

Кира ее понимала. Долгое время ей не нравилось собственное имя. В седьмом классе мальчишки звали ее только Киркой, явно намекая на грубый инструмент. В нечто ласковое имя тоже не переделывалось. Что это за Кируся, Кируша, будто кличка у попугая.

– Мам, почему ты меня так назвала? – приставала маленькая Кира к матери.

Та отговаривалась: назвала и назвала. Захотелось. Лишь на свадьбе всхлипнула: жаль, Кирилл не видит, какая у него дочь. И Кира поняла, мама выбрала имя неслучайно. Оно посвящено сбежавшему мужчине. После этого, имя ей совсем разонравилось. Жила с ним, как с чужим, будто напутали что-то и называют так. Но где-то хранится и ее настоящее имя, только пока она его не узнала.

Юность Леонидовна свое имя оправдывала. Она, и правда, была дамой без возраста. Как девушка не кокетничала, а вот энергию и оптимизм расплескивала щедро. При этом была остра на язык. По-доброму, но едко прошлась по прическе своего нынешнего продавца и по его манере постоянно слушать музыку. Парень нисколько не обиделся, по всей видимости, такие воспитательные моменты были для него привычны.

Кира улыбнулась, хозяйка нравилась ей все больше и больше. Она была похожа на теплое море, накрывала шумной волной, журчала и вселяла чувство покоя.

Договорились, что Кира выйдет на работу со следующей недели. Сначала придет, побудет в магазине вместе с Олегом, вникнет во все тонкости, а потом уж попробует сама.

– В субботу и воскресенье работаю я. Людей побольше, пообщаться хочется, наряды выгулять, - категорично сообщила Юность Леонидовна.

Кира обрадовалась, такой график ее устраивал.

– В шесть закрываемся, - напомнила хозяйка.

Кира удивилась:

– Обычно все стараются работать допоздна…

– Вот и пусть стараются, - сварливо заметила Юность Леонидовна и сложила ручки под внушительной грудью. – Я за капиталами не гонюсь. Живи и дай жить другим. А кому надо, в выходные пусть приходят. И еще спасибо скажут, что я на сиесту не закрываюсь, - захохотала она, показывая ровные мелкие зубы. – Люблю испанцев! Хоть потоп, хоть пожар, хоть извержение – сиеста и баста!

Воодушевленная, Кира бежала домой. Сейчас сядет раскрашивать рамку для рисунка, потом приготовит салат из авокадо, помидорок черри и моцареллы, и завалится на диван пересматривать любимую французскую комедию. Ах, да, еще заварит зеленый чай, бросит туда кружок лимона и будет пить холодным, откусывая по кусочку марципан с черносливом. Надо отметить удачное трудоустройство!

Ничего из этого сделать не удалось. Когда Кира зашла в квартиру, первое, что почувствовала, это был резкий запах уксуса. В носу защипало, Кира закашлялась. По ядовитой вони она уже обо всем догадалась.

Подошла к дверному проему, оперлась на косяк одной рукой, обвела взглядом кухню. На полу, в раковине, на столе и даже на подоконнике валялись расколотые, разбитые, изувеченные банки и бутылки. Повсюду были разбросаны стручки разноцветного горького перца, мелкие грибочки, подкрашенный чеснок, крохотная незрелая морковь, полукружья апельсинов и лимонов и райские яблочки, которые она набрала в прошлом году на даче.

Глаза испуганно поискали любимую бутылку в виде химической реторты, в ней ради эксперимента Кира сохранила цветы незабудок. Долго колдовала с раствором и даже раздобыла чистый медицинский спирт. Может быть, уцелела? Нет, бутылки не было. Осторожно ступая, чтобы не поскользнуться, она подошла к приоткрытому окну, потянула створку и выглянула наружу. Внизу, на крыше прилегающего к дому магазина, увидела жалкие останки цветов и стекла.

Это наказание. Как всегда, за то, что посмела вякнуть против. Должна была понимать, на что идет. Сергей дерзость не прощает. Только он прав. Только он знает, как нужно. А она расхрабрилась и почему-то решила, что может ему возражать.

И вдруг ей стало страшно. Холодным узлом стянуло внутри желудок. Именно за незабудками она прятала конверт с маленькой заначкой. Откладывала небольшие суммы на день рождения Сергея. Она так делала всегда, и в течение года удавалось накопить хоть что-то, лишь бы не просить у него денег на его же подарок. На эту полку муж никогда не заглядывал. Иногда только ворчал, что надоели ему этот бабушкин погреб.

Глава 15

Корить себя, что не перепрятала, что не закинула на карточку, было бессмысленно. Она и так в последние дни сама не своя. То плачет, то в напускной бодрости кидается искать работу и убеждает себя, что без Сергея она прекрасно проживет. Про деньги сразу не подумала. Лежали они там уже давно, и внимание Сергея не привлекали.

Кира спустилась на пол и перебралась к столу. Взметнулся от сквозняка краешек свежепостиранной занавески. Брызги от расколоченных банок и бутылок остались и на шторе.

Почему Сергею так хочется ее уничтожить? Что она ему сделала? Вроде бы, уже устроил свою жизнь с другой, а продолжает мучить. Все, что Кира умела, знала и любила до встречи с Сергеем, все это было покалечено, изломано, выпотрошено и втоптано в грязь. И ему все мало. Как это вообще с ней случилось? И что будет дальше?

И вдруг ее осенило. Она побежала в комнату и отодвинула створку шкафа. Так и есть. Портрет свекрови исчез. Теперь стало ясно. Сергей отомстил не за дерзкие слова, он перебил ее баночки из-за убранной фотографии. Кира покусилась на святое. На его мать.

Казалось бы, первое, что он должен был забрать из дома – это ее лик. Но, видимо, он был уверен, что портрет останется на этой стене навечно. Потому что Кира ничего не решает. А она посмела не просто избавиться от лица Эммы Эдуардовны, так еще и небрежно сунула его на задворки, в шкаф. Перенести этого Сергей не смог.

Кира похолодела. Помимо баночек с овощами - пропади они пропадом! - есть еще Мишка, есть вот эта не поделенная квартира, есть общее прошлое. И если на последний пункт еще можно закрыть глаза, то первые два привязывают ее к Сергею почти навсегда.

«А если в следующий раз он не банки расколотит, а заберет Мишку?» - похолодела Кира. Что она сможет против него? Вот сейчас ей стало, действительно, страшно. Банки – это всего лишь предупреждение. Она научилась хорошо понимать намеки.

Она бросилась в прихожую и принялась рыться в сумке.

– Мама! – крикнула в телефон. – Мама, Миша с тобой?

– Да, - услышала в ответ и выдохнула. – А что? Что случилось?

Кира вытерла тыльной стороной ладони глаза. Прислонилась к стене, стукнувшись о нее затылком.

– Ничего… так просто… Мам, я прошу тебя, если приедет Сергей, Мишку не отдавай!

– Почему это? – заупрямилась Ольга Петровна. – Он отец! Я не могу запретить ему…

– Мам, я потом всё объясню,- перебила Кира. – Пожалуйста, послушай меня. Можешь ты хоть раз в жизни сделать, как я прошу?

Ольга Петровна помолчала немного, потом вздохнула:

– Доведете вы меня до гробовой доски. Устроили, что попало… Ладно, сами разбирайтесь, кто и когда с ребенком видеться будет. Пока.

Слова матери нисколько Киру не успокоили. Нельзя больше злить Сергея. Пусть говорит любые гадости, лишь бы не забрал сына. Он всегда бьет по самым больным местам, и нет ни малейших иллюзий, что не воспользуется Мишкой. О чем она думала, когда сегодня ему дерзила? Хорошо, что обошлось только разбитыми банками.

Всю ночь Кире снились кошмары, где плакал в темноте Мишка, а она металась по бесконечным коридором и лестницам и никак не могла его найти. Проснулась совершенно разбитая и сразу же написала маме. «Все в порядке, - ответила она. – Завари себе пустырник». В этой фразе почувствовалось присутствие Сергея. Даже мама не воспринимает ее серьезно. Она для них недалекая дурочка, не способная самостоятельно принимать решения.

В субботу рано утром поехала за Мишей.

– Ты не боишься с ним одна, на даче? – спросила мама. – Я бы поехала с вами, но не могу. Тамара пригласила на юбилей.

Миша вертелся рядом, подпрыгивая от радости. Он еле дождался утра и уже давно собрал свой рюкзачок. Туда же положил и новые раскраски, карандаши и фломастеры.

– Ты и так мне помогла, - примирительно улыбнулась Кира. – Отдыхай.

Она положила руку на плечо матери и чуть сжала. Ольга Петровна, не ожидавшая нежностей, смутилась. Киру ей было жалко, но и обида, что дочь не смогла сохранить красивую картинку семьи, оставалась. Вот и Тамарка начнет расспрашивать, снова будет завистливо цокать языком: какой зять, как повезло, а у моей Лены – пьяница и бездельник.

Только когда Мишка оказался рядом, Кира успокоилась. Электричка почти бесшумно мчала загород, горели электронные табло, показывая температуру воздуха и названия станций, уткнувшись в ее коленки, спал Миша, тревоги и переживания отступали все дальше и дальше. Предвкушая два полных дня беззаботной радости, Кира гладила сына по волосам и смотрела в окно.

Домик, спрятавшийся на самом краю дачного поселка, Кира любила с детства. Пожалуй, это была единственная ее радость в то время. Здесь они с мамой проводили отпуск, а в старших классах часто Кира приезжала сюда на выходные одна. Отсыпалась, читала книжки, пробовала курить на крохотной веранде, где сквозь рассохшиеся доски были видны старые ржавые ведра и еще какой-то пыльный хлам. Кашляла, но картинно отставляла в сторону руку с сигареткой. Потом забросила, не понравилось. Да и деньги были нелишние.

Здесь ей никогда не было страшно, несмотря на то, что лес стоял рядом, сойди с крыльца налево, пройди по дорожке, заросшей травой двадцать шагов, вот и деревья сплошной стеной. У крупной ячеистой сетки, что служила хлипким забором, можно было нащипать горстку красной и черной смородины, надкусить, чтобы понять спелая, или нет, полосатую ягоду крыжовника или просто стоять, отмахиваясь сорванной веточкой от комаров, и слушать тихий шелест листьев.

Глава 16

Ехать домой решили на семичасовой электричке. К вечеру погода начала портиться, и Кира с тревогой посматривала на верхушки деревьев. Сильный ветер трепал их так нещадно, будто хотел измочалить на мелкие кусочки.

По небу летели рваные клочки серых туч, они тщетно пытались зацепиться невесомыми лапами за ветки, но безжалостно уносились прочь. К счастью, в доме еще с весны осталась Мишина курточка, а себе Кира приспособила мамино шерстяное пончо. Ни зонтиков, ни дождевиков у них не было. Оставалось только надеется, что успеют добежать до станции, пока не начался дождь. Кира посмотрела, нет ли такси в их районе, но машину нужно было ожидать минут сорок. Быстрее самим добраться.

Вещей было немного. Мишкин рюкзачок, пакет, в котором литровая баночка ягод, маме на пирог, да несколько, еще толком недозревших яблок. Но Кира любила их кисло-сладкую, брызжущую соком твердую мякоть. В прошлом году, когда очередной раз страдала из-за замечаний мужа, вообще только на них и жила. Правда, гастрит обострился, но Сергей говорил, что она все придумала и желудок от яблок болеть не может. У него же не болит.

До станции можно было добраться двумя дорогами. По центральной, асфальтированной, путь длиннее, а через проселок – на десять минут меньше. Запирая калитку, Кира встревоженно посмотрела в небо – из-за леса ползла пузатая черная туча, внутри которой набухало что-то желтое, опасное. Лучше тогда бежать по грунтовке, может, успеют до ливня. В том, что он будет, Кира уже не сомневалась. Она ругала себя, что не поехала в город утром, когда прохладный ветер уже задувал, выворачивая наизнанку серебристо-войлочные листья тополя у дома.

– Мышкин, давай шустрее, - скомандовала она и, взяв сына за руку, быстро пошла по дороге.

Над головой глухо заурчало. Туча нагуливала аппетит. Кира шла все быстрее, и Мишка молча старался поспеть за ней, но его шажки были намного короче. «Ничего, успеем», - успокаивала себя Кира.

Чтобы еще больше сократить путь, решила обойти последний дом напрямки. От грунтовки в сторону отходила еще одна дорожка, по которой очень редко проезжали автомобили. Здесь постоянно жила одинокая старушка, и к ней никто не наведывался. На улице было пустынно. Видимо, все попрятались, испугавшись предстоящей бури.

Кира вышла к пустырю, до станции оставалось рукой подать. Заметив, как устал Миша, чуть замедлила шаг. И вдруг затылком почувствовала опасность. Спиной на уровне ультразвука уловила что-то плохое.

Медленно обернулась и чуть не охнула. Из-за густых кустов на нее шла стая бродячих собак. Впереди поджарый, со свисающими клочьями шерсти, вожак. За ним еще три пса с прищуренными, злыми глазами. Кира заполошно огляделась. Ни души. Кричи, не кричи, никто особо и не услышит. До ближайших домов далеко, рядом только глухая бабка Никитична, а у нее даже ставни закрыты.

Сквозь ветер, который шумел деревьями, заглушая все звуки, Кира смогла различить тихий рык. А может быть, она его просто почувствовала кожей. Откуда-то всплыла мысль, что нельзя смотреть вожаку в глаза. Это расценивается, как вызов.

Чуть опустив головы, собаки медленно приближались. В животе холодной жабой застыл страх. Кира смерила взглядом расстояние до забора бабки Никитичны: может быть, она сможет добежать и перебросить Мишу ей в огород? Но тут же поняла: не успеет.

К зловещему рычанию добавился еще один звук. Это тоненько заплакал Миша. Губы у него тряслись, и он пытался сжать их как можно крепче, оттого и звук вырывался противный, мышиный. Вожак ощерился и громко гавкнул.

Кира вздрогнула и отступила. Бежать нет смысла. Ее затошнило от ужаса. Она представила, как стая обезумевших от злобы собак накидывается на Мишу и в считанные секунды превращает его в пыльный кровавый ком.

– Пошел вон! – заорала она так, что напряглись жилы на шее. – Пошел вон!

Она споткнулась о камень и чуть не упала. Отодвинув Мишку за спину, медленно присела и подняла булыжник. Собаки замерли, но убегать и не подумали. Так и стояли напротив человека, выжидая удачного момента. Вожак снова гавкнул. И тогда Кира со всего маху запустила в него камень. Пес завизжал, захрипел лаем и бросился на женщину.

Кира отскочила, и банка с ягодами больно стукнула ее по коленке. Загораживая Мишку, Кира вынула ее и, не метясь, зашвырнула в собак. Банка разлетелась на осколки, и Кира заметила, что стая отбежала в сторону. Воодушевленная успехом, она стала вынимать яблоки и метать их одно за другим. Представляла себе, что бросает дротики в мишень и старалась не думать, что будет, когда десяток яблок закончится.

– Пошли отсюда! Брысь! Пошли отсюда! – истерически кричала во все горло.

Закашлялась, перенапряженные связки отказали. Напало глупое веселье: почему она кричит брысь? Это же не коты.

В небе загрохотало, хлынул ливень. Собаки, повизгивая, уворачивались от летящих яблок, которые твердыми камнями попадали им по туловищу.

Мокрая одежда вместе со сползшим пончо, облепила все тело, струи воды стекали с волос на лицо, ревел Мишка, лаяли собаки, ноги расползались в чавкающей грязи и над всем этим грохотал гром и сверкали молнии. Очередная вспышка света ударила по глазам. Кира зажмурилась и неожиданно поняла, что это не молния, а фары автомобиля.

Разбрызгивая лужи и сигналя, к ним мчался темный внедорожник. Раздумывать, откуда он взялся и кто за рулем, не было времени. Мелькнула серым пятном стая. Собаки ринулись в свое убежище – кусты. Кира замахала руками. Перед ней на дороге блестело стекло и зеленели яблоки с побитыми боками.

Глава 17

С Владом Кира познакомилась на его дне рождения. Компания собралась большая и шумная, и Кира, еще не зная, кто тут именинник, сразу выделила высокого жгучего, как цыган, брюнета с волнистыми волосами. Он собирал их сзади резинкой, но так как волосы были недлинные, то получался не хвост, а аккуратный пучок. Ему шло.

Он был похож на киногероя. Темные брови почти соединялись на переносице, густые мохнатые ресницы заставляли биться женские сердца чаще, и было заметно, что мужчина к этому привык.

Когда Кира подошла ближе, Влад буквально загипнотизировал ее своими черными, как агат глазами. Она, словно упала в яму, где не было дна, а только зияющая бездна космоса. Но тут Сергей крепко сжал ее пальцы, и она очнулась. Весь вечер потом ловила на себе взгляд Влада. Для празднования он снял большой лофт, но куда бы Кира ни отходила, угольные глаза ее преследовали.

– Повезло тебе, Серега, - сказал он на прощание. – Береги эту женщину.

Сергей самодовольно улыбнулся, а Кира вздрогнула, когда Влад поцеловал ей руку.

Сергей и Влад дружили давно, со старшей школы. Они были абсолютно разными и в то же время, находили общий язык. Иногда ссорились и не разговаривали по нескольку дней, но потом кто-нибудь делал первый шаг, и общение возобновлялось.

После школы Сергей пошел по инженерной и строительной части, а Влад – по финансовой. Видеться стали реже, разные компании, разные интересы, но потом их пути снова пересеклись, и некоторое время они с Сергеем даже работали в одной фирме. Заграничные командировки, высокая зарплата, бонусы, бесплатное обучение – почему Сергей оттуда ушел, он никогда не рассказывал. Однажды Кира пришла к выводу, что душа Сергея для нее те самые потемки, о которых часто упоминают, говоря о чужих людях. Но он-то, вроде, не был чужим. Так она думала…

После того, как Влад познакомился с Кирой, он стал появляться в ее жизни чаще. То на дачу на шашлыки их с Сергеем позовет, то пригласит на каток, то просто посидеть в бар. Приходил в гости, приносил Кире цветы и хлопал Сергея по плечу:

– Не ревнуй, дружище. Чем больше цветов, тем женщина больше расцветает.

– Не для тебя ли? – спокойно интересовался Сергей, а в глазах загорались злые огоньки.

– Нет, - уверенно качал головой Влад. – Для тебя.

Тогда Сергей еще не устраивал Кире сцен, не давил ее жестко, как пресс, но она видела, как не нравятся ему визиты Влада. Хотя, что уж скрывать – женское самолюбие пело, купалось в восторге. Она видела взгляды этого мужчины. Понимала их. Ни разу не дружественными они были. Наверное, понимал и Сергей, но запретить Владу приезжать, означало проиграть ему, испугаться. Поэтому это странное противостояние продолжалось.

А Кира… А что Кира? Она, получается, для обоих была просто приманкой, из-за которой два самца выясняли, кто тут мускулиннее. Кира была лишь причиной, но не целью. Она поняла это только потом. А пока усмиряла ревность Сергея, равнодушно пожимала плечами, если он сообщал, что сегодня Влад снова составит им компанию, делала вид, что ей абсолютно безразлично, увидит она его или нет.

На свадьбе он пригласил ее танцевать. Сергей великодушно разрешил, но, делая вид, что болтает с друзьями, внимательно следил за картинно-красивой парой, кружащейся, как на балу. На Киру и Влада смотрели все. Очень они подходили друг другу. В какой-то момент в зале повисла неловкость, настолько естественно смотрелись Кира и Влад рядом, будто они и были женихом и невестой.

– Ты опять пришел один? А мы приглашали парами, – сказала тогда Кира, не замечая, как на них смотрят. – Где твоя девушка?

– Теперь она от меня за тысячу световых лет. В другом измерении, - ответил Влад и снова прожег душу антрацитом.

Первый скандал с Сергеем случился неожиданно. После свадьбы, если и были придирки по мелочам, то они быстро исчезали под слоем цветов, романтических свиданий и сюрпризов. Это напоминало легкую дрожь, что пробегает по поверхности, когда на многокилометровой глубине, в самой толще, пока еще слабо, но потом все сильнее начинает пульсировать сила будущего мощного землетрясения. Она копит энергию, готовится. И обязательно взорвется.

Но пока все безмятежно, и лишь чуткое животное или насекомые ощущают грядущую опасность. Влюбленная и счастливая Кира ничего не замечала. Не всегда тактичные слова мужа она списывала на его своеобразный юмор, а мелкие претензии считала отголосками непростого характера. Сильного характера, как ей казалось.

ее представлении мужчина и должен был быть таким: решительным, порой, даже властным, иначе, как он сможет защитить ее? От кого ее нужно было защищать, Кира не знала. Просто так всегда говорила мама: нас некому защитить!

Для Ольги Петровны Сергей сразу и прочно занял нишу заступника, почти ангела-хранителя. С чем это было связано, непонятно. Предыдущие Кирины кавалеры вызывали у нее раздражение. Может быть, у Сергея было что-то такое, что магически влияло только на них двоих?

В тот день Кира ушла на встречу одноклассников. С Сергеем все было согласовано, он еще шутил, когда она собиралась:

– Все подумают, что ты с выпускного проспала в молодильной капсуле.

Между делом поинтересовался, почему на встречу все приходят без своих вторых половинок.

– Понимаешь, - принялась торопливо оправдываться Кира, к тому времени уже пришлось этому научиться, - мы сразу такое правило придумали. Во-первых, у нас есть свои приколы и шутки, общие воспоминания… их только мы понимаем, а другие будут чувствовать себя неловко. А во-вторых, у всех же по-разному складывается в жизни: кто-то не может, например, долго выйти замуж, а кто-то только что развелся…

Глава 18

Вернулась на два часа позже. Заболталась с Маришкой Семеновой, которая уже в третий раз вышла замуж, на это раз за алжирца. К ним присоединилась еще Татка Гречкосей, и все втроем долго хихикали, сплетничали и показывали друг другу фотографии.

Обычные женские посиделки. Кира даже почти не пила. За весь вечер один коктейль. Не любила. Да и Сергей всегда ревностно следил, сколько бокалов вина она себе позволяет. Максимум один. Такое у него было правило. Кира поначалу пыталась возражать, но потом смирилась. Как в случае с маминой окрошкой на кефире, нет смысла устраивать противостояние. Алкоголь никакой роли для нее в жизни не играл, и почему бы не потешить Сережкино самолюбие?

Уже в такси обнаружила пропущенные вызовы и сразу перезвонила, но трубку он не взял. «Спит, наверное», - подумала Кира.

Настроение было приподнятым. На встречу пришли почти все. Долго ахали над Ленкой Кудряшовой, которая умудрилась родить два раза по двойне, хохотали над Павликом Щербаковым, он отрастил дреды и превратился в волосатого мощного дядьку в татуировках. А был тонкий, как тростинка, худенький, звенел на ветру и не мог залезть по канату. У них на редкость был дружный класс, и Кира знала, обратись она к любому, особенно из мальчишек, помогут и поддержат. И все же было неудобно их беспокоить, да ничего и не предвещало.

Стараясь не шуметь, открыла дверь, вошла в прихожую и только тогда заметила приглушенный свет на кухне.

– Сереж, ты не спишь, что ли? – весело спросила, скидывая ботинки.

Никто не отозвался. Кира повесила одежду и, вытаскивая на ходу сережку из уха, пошла на кухню. При входе удивленно замерла. Стол был сервирован на двоих. В центре стояли зажженные свечи, другие мерцали на подоконнике, из металлического ведерка выглядывало шампанское. Лед полностью растаял, и бутылка лежала наполовину в воде. В тарелках застыли горки спагетти с морепродуктами. На блюде подсыхал «Цезарь» - фирменный салат Сергея. Сам Сергей, скрестив руки, стоял к ней спиной у окна. На появление Киры он никак не отреагировал.

– Сереж… - тихо позвала Кира.

– Я ждал тебя. Приготовил ужин, - в воздухе прошелестели сосульки.

Будто сорвались с крыши и пронеслись совсем рядом с лицом.

– Но ты же знал, что я буду в кафе и приду…

– На два часа раньше. Мы договорились. А ты пришла на два часа позже. И теперь, - тут Сергей повернулся, и Кира увидела его бешеное лицо, - теперь вот это все остыло. И ужин можно отправить в помойку, что я сейчас и сделаю!

Он шагнул к столу. Кира испуганно взмахнула руками:

– Сереж, подожди, ты же…

Но Сергей как-то странно рыкнул и, взявшись за столешницу, резким движением ее опрокинул. Кира вскрикнула, но ее голос утонул в грохоте и звоне бьющейся посуды. Макароны шлепнулись бесформенным комком на плитку и пригасили пламя свечей, во все стороны разлетелся соус, одна из креветок перевернулась в воздухе и приземлилась прямо на ногу. Мелкие осколки фужеров захрустели под ногами Сергея. Он шел к Кире.

Кира сделала два шага назад, всхлипывая, бросилась в прихожую, схватила куртку и сунула ноги в ботинки. Из кухни раздалось чертыханье, видимо, Сергей наступил на осколок. Кира не стала дожидаться, когда он доберется до нее. Она быстро открыла дверь и выскочила наружу.

На улице чуть перевела дыхание. Сергей за ней не погнался. Морозный воздух чуть охладил пылающее лицо, руки подрагивали. Кира не понимала, что ей делать дальше. Она впервые видела Сергея в таком состоянии.

И вот тогда Кира позвонила Владу. Почему? Откуда она знала. К кому еще она могла обратиться? Маму тревожить не хотелось, разговоров и оханий не оберешься. К кому-то из знакомых? Хороша она будет, ввалившись среди ночи. Еще и объяснить это все как-то надо будет. А Влад давно знает Сергея. Может быть, он сумеет растолковать ей, что она сделала не так.

Влад трубку взял сразу.

– Приезжай, - лаконично сказал он, выслушав ее сбивчивые объяснения.

Она поймала такси и поехала. А потом… потом случилась странная и необъяснимая вещь. Они с Владом переспали.

Утром боялись смотреть друг другу в глаза. А еще через небольшое время Кира узнала, что беременна, и родился Мишка.