Любовь по правилам игры

Глава 1. Неожиданный поворот

Чудесное время года — лето. Солнышко светит, птички поют. В жаркие дни можно позагорать или охладиться в прохладно водичке — в бассейне, или же если кто-то стал счастливчиком, то в море. На улице резвится детвора, которой в этот сезон многим больше, чем в остальное время.

Дело всё в том, что в школу никто не заставляет идти. Всё своё свободное время, которое на протяжении девяти месяцев ежедневно составляло максимум два, а иногда и вовсе час, на летних каникулах можно было тратить так, как будет угодно только твоей душе.

Каждый школьник и студент мечтает, чтобы учебный процесс поскорее закончился и можно было отдохнуть. И начинается это всё с самого первого сентября, когда «круг Ада» — как называют это почти все учащиеся — начинается вновь.

Слушать трель будильника, что звонит регулярно каждое утро в шесть часов, а затем и нотации родителей, если ты решил поваляться, или вовсе уснул. Приходится сидеть в душных кабинетах и слушать нудные лекции учителей, от которых иногда клонит в сон; писать самостоятельные или проверочные работы, предварительно зазубрив материал так, чтобы, как говорят взрослые, можно было ночью разбудить и спросить ту или иную вещь, а ты тут же отвечаешь на поставленный вопрос.

Все каникулы, разумеется, очень желанны и любимы всеми. Не только ученики мечтают поскорее закончить с уроками, но и учителя, которым приходится целый день сидеть в школе, по нескольку раз объяснять один и тот же материал не только одному классу, если у кого-то возник вопрос, но и всей параллели! А бывает и такое, что в день может быть и не одна параллель.

Но именно летних ждут больше всего, ведь они длиннее и проходят дольше зимних, которые длятся всего две недели.

К сожалению, ничего не может длиться вечность. Всё в этом мире рано или поздно закончиться. Это же касается и летнего сезона. У детей появляется грусть от того, что вновь они будут невольными, запертыми в школе на целый день.

Чтобы хоть как-то отвлечься от этой хандры, ученики одной из старших школ Нью-Йорка решили собраться за городом, в Хэмптонс.

Всё началось с того, что несколько парней решили собраться загородом только их компанией. Погулять по берегу, поплавать, обсудить последние новости, а также спланировать свой десятый год обучение в школе, и второй — в старшей школе.

Шестеро друзей уже всё обсудили: кто что будет брать с собой в поездку, в какое место они отправятся, подобрали пляжный домик, что сделать в этом сезоны было крайне сложно! И на всю эту подготовку парням потребовалась неделя!

Стоило одному из компании рассказать о планах на ближайшую неделю своей девушке, как той тоже хотелось побывать на пляже, почувствовать своими ступнями песок, поплавать. Поэтому она предложила поехать с ними.

Юноша был в шоке: в мужской компании одна девчонка? Да какие родители согласятся на такое? Не говоря уже о самих друзьях, которые затеяли этого всё только для того, чтобы побыть совей компанией.

Как бы тот не пытался образумить подругу, ей удалось его уговаривать, хоть и не самым приятным способом: щенячьи глазки, пара слезинок и печальный голосок часто действуют одинаково на парней и мужчин. И, получив желаемое, та тут же побежала собирать вещи, а заодно и рассказывать об этом своим подругам-одноклассницам.

Те рассказали уже своим парням или лучшим друзьям из класса, которые впервые услышали об этой идеи. Не тратя времени, остальная мужская часть класса связалась с организаторами отдыха со словами: «Почему собирая класс на поездку загород, вы приглашаете не всех? Считаете, что мы чем-то хуже вас?». Не прошло и четырёх часов с разговора одного из шестёрки со своей девушки, как уже весь класс и даже их родители знали, какие планы у десятиклассников.

Тогда все шестеро парней, что затеяли сию поездку, чуть не упали в обморок об услышанном. А тот самый, что слил информацию своей девушке, сразу покраснел от стыда за совершённый им поступок.

— Никак не мог сказать, что едешь к бабушке? Или родителей пригласили погостить у друзей, а они решили тебя взять с собой? Что, так сложно было выдумать правдоподобную ложь?

— Парни, — пытался защититься тот, — она же в конце концов моя девушка! Ну не мог я ей так просто взять и соврать! Она всё равно видела, что я что-то от неё скрываю. Не делается так в отношениях!

— В любом случае, когда ты с нами обсуждал, чтобы включить её в нашу группу…

— И что? Она была бы одна девчонка среди нас шестерых? Да она бы стала ныть быстрее, чем прошли хотя бы сутки с нашего приезда! «Мне тут скучно!», «Милый, давай вместе погуляем», «Забудь ты этих парней хоть на пять минут! Тут твоя девушка, вообще-то!».

— Поэтому и нечего было ей рассказывать! Или хотя бы попросил умолчать, не говорить остальным!

— Вы бы всё равно позвали своих девушек, в таком случае. А девочки они такие — сразу начнут обсуждать эту тему, расскажут одному, тот второму и так далее! Цепная реакция! Так что не стоит винить целиком и полностью лишь меня!

Тут он был прав: долго держать кота в мешке в такой ситуации не получилось бы. Поэтому несчастный был прощён, а бронь домика пришлось укоротить с семи дней на один — начиная с утра субботы и заканчивая ровно через двадцать четыре часа. Более-менее всем желающим подходящий день.

И вот спустя около четырёх часов езды в душном автобусе, который был полностью в их распоряжении, а потом ещё примерно с час пешим ходом компания прибыла на место назначения — в пляжный домик, что целые сутки был их. Правда, делать абсолютно всё, что им хотелось, было запрещено.

— Никаких алкогольных напитков! Не шуметь допоздна — позже восьми часов вечера музыка не должна играть так, чтобы вся округа слышала вас. Я буду в соседнем доме, так что поверить выполнение данного указа смогу, даже не заходя к вам сюда. Как будете уезжать соберёте и заберёте весь свой мусор с собой, не оставляйте его здесь! Выбросите его на остановке, на крайний случай — в городе. В случае нарушения порядка правил вам придётся вернутся и навести здесь порядок, иначе — платить штраф вашим родителям. Шума это тоже касается! — провела им инструктаж владелица домика.

Глава 2. Нешуточная битва

Бридж. С этой карточной игрой абсолютно каждый ученик старшей школы Нью-Йорка, как только он поступает в это учебное заведение, знакомится во время урока физкультуры у мистера Оливера Смита. Не обошла эта традиция и прошлогодних новичков.

С приходом холодов мистер Смит объявил о том, что теперь они будут до весны заниматься в спортзале, а не на школьном стадионе.

— Всё остаётся как и раньше: телефоны здесь запрещены, сидеть на лавочке без дела тоже, — командирским голосом настаивал своих учеников физрук. — Играть можете во что сами захотите: баскетбол, футбол, волейбол. Только договоритесь по поводу игры заранее, чтобы не ссориться и не мешать друг другу. Вам понятно?

— Да, — как-то вяло ответили все, и это не устроило мистера Смита.

— Не слышу! — на весь зал крикнул он.

— Да, сэр! — на этот раз ответили они хором.

— Так-то лучше. Но сегодня я хочу вас научить одной очень древней, а главное интеллектуальной карточной игре. Это бридж.

Мистер Смит рассказывал всё о бридже с таким энтузиазмом, с каким никто его больше никогда не видел. Эта игра привлекала его больше, чем те же шахматы. Не зря Оливера назначили главой клуба по бриджу — заодно будет готовить команду от школы для турниров.

Вот только не все учащиеся в школе стремились научится играть в неё — мало кто посещал клуб или самостоятельно изучал правила.

— Мы не спортивная школа или же колледж! — говорил ещё в самой первой для только что поступивших девятиклассников речи директор Брайан Адамс. Он сам был учителем математики, пока его не повысили в должности до звания директора школы, а в школьные годы так вообще завоевал не одно призовое место!

— Если вас что-то не устраивает — пожалуйста! — можете переходить в другое место, где ваши спортивные навыки будут полезны. Но наша школа нацелена сделать из вас классных аналитиков, инженеров, программистом.

— Простите, а можно задать вопрос? — спросил тогда Энтони Хэнсен.

Да, в глубине души он понимал, что это грубо — прерывать директора во время его речи, что он всего лишь новичок здесь, и за один только проступок ему могут сделать выговор, но не задать вопрос относительно темы, которая больше всего его волнует, он не мог.

— Да, конечно, — кивнул директор. На его лице было видно, что его это не очень радует.

— По буклетам видно, что у вас есть спортивные кружки. Тогда в чём их смысл, если школе приоритетней показать себя с умственной стороны, чем с физической?

— Вопрос неплохой, и спасибо, что ВЫ его задали, мистер. Да, у нас есть спортивные кружки и им уделяется такое же внимание, как и другим: дебатному, разным видам творческой деятельности, а также кружкам по дополнительной — олимпиадной — программе по физике и математики. Никто вам не запрещает ходить на футбол, баскетбол, волейбол или теннис. Тем не менее, в конце года, когда мы будем подводить итоги, кто является лучшим учеником, а также лучшим классом, то смотреть будем на достижения в области олимпийского движения.

Сказывалось ли на этом речь директора Адамса, которая, возможно, не отличалась от прошлогодних? Никто не знал, но предполагал, что так оно и было. Но, почему-то, многие ученики из одного, тогда ещё девятого, теперь уже десятого, класса решили проявить себя в спорте.

То ли хотели выразить протест и сказать, что спорт тоже имеет в себе важные моменты, которым стоит уделять внимание, то ли просто придерживались того, что чем сильнее запрещаешь, тем сильнее стремишься к этому — опять же никто не знал точного ответа, даже сами ученики.

И всё же шахматы и бридж эти учащиеся уважали. Да, обе эти игры относятся к типу «примени логику и смекалку», но это никак их не беспокоило. Не просто же так эти двадцать человек были зачислены в техническую школу! Просто спорту они уделяли чуточку больше времени, чем урокам.

Именно поэтому в летнем домике на пляже в Хэмптонсе было решено поиграть во что-то. Не в компьютерные игры, а в волейбол, теннис, шахматы, и главное — бридж.

Стоило Энтони принять вызов, как две команды-противники сели за стол друг на против друга: Роджер занял стул по правую руку от своего друга, Майк точно напротив Энтони, а Стейси по левую руку от своего напарника. И если на лицах последний двух играли коварные улыбки, то Хэнсен и Торрес старались не показывать своё раздражение, предпочитая скрыть это за масками спокойствия.

С самого момента, как Майк выставил себя в конкуренты на данную игру, в помещении была напряжённая атмосфера. Каждый из зрителей боялся вставить лишнее слово, предполагая, что за этим пойдёт гнев от их лидера — Энтони Хэнсена. И даже после того, как уже была совершена раздача, можно было ощутить накал в воздухе.

Но оставаться равнодушным к игре никто не собирался. Поэтому все присутствующие подошли к столу и внимательно следили за каждым ходом игры.

— Что ж, — начал Говард Пирсон — один из команды по баскетболу, что был в числе запасных после совей травмы руки, — господа, миледи, — он обратился к Стейси.

Та, словно чувствуя себя королевой, вытянула шею сильнее, становясь ещё более похожей на жирафа, нежели лебедя. Энтони на это закатил глаза, что не ускользнуло от Мюррей. Она пнула его ногу своей и вопросительно посмотрела на парня. Однако Хэнсен предпочёл промолчать и никак не комментировать свою реакцию.

— Раздача завершена, а значит пришло время сделать торги. Делайте ставки на количество раундов, которые ваша команда собирается взять. Напоминаю, что торги идут по часовой стрелке, начиная с игрока слова от раздающего, то есть с Энтони. Вы также можете пропустить ход и доверить это дело своему напарнику.

— Три бриджа, — поставил Энтони. Среднее число, с которым игра на долго не затянется, если только никто из остальных не сделает ставку больше, чем у него.

— Пропускаю, — произнёс Роджер. Он доверял другу, а в данной игре это необходимо.

Глава 3. Эванджелина Коллинз

Утро — начало дня, и, как говорится: «Как встретишь его, так и проведёшь». Относится это, конечно, к празднованию Нового года, но почему нельзя немного переформулировать и сделать ещё более правдивую фразу? Ведь не для кого не секрет, что если утро началось плохо, то весь день ты будешь ходить в дурном настроении.

Такого мнения придерживалась и одна девушка. Для неё самой и её близких друзей такой исход событий было удивительным: она никогда не придерживалась никаких суеверных мыслей, считая, что это просто «мотивация» или «демотивация», зависящая от своей веры в возможность осуществления чего-либо.

Тем не менее она была готова высказать всё, не сдерживаясь в выражениях, если кто-то утром портил настроение.

Многие думали, да и некоторые не скрывали своего мнения по поводу того, что такой характер связан с именем девушки. А оно у неё было длинное. Эванджелина Фредерика Коллинз.

«Эванджелина» в переводе с греческого языка означает вестница хороших новостей. Разумеется, она старалась приносить своим родителям только хорошие новости, а, с учётом того, что мисс Коллинз была очень трудолюбивой девочкой ещё с раннего возраста, это не составляло никакой сложности.

Что же касалось не самых лучших известий, Эванджелина предпочитала скрывать от всех, даже от своего брата Фрэнка, с которым сложились очень доверительные отношения: со всеми секретами брат и сестра делились друг с другом, будь они хорошими или не очень.

Утро у девушки начиналось всегда по-разному, в зависимости от того, какой сегодня день. Так, например, в будние — рабочие — дни Коллинз ставила два будильника, разница между которыми была в двадцать минут, чтобы проснуться спокойно, а не в быстром темпе; утренний туалет в сопровождении громкой любимой музыки, готовка завтрака и сборы в школу.

В субботу же Эванджелина ставила лишь один будильник, но стоило тому прозвенеть как та тут же садилась за чтение новой главы. В воскресенье и на каникулах утро начиналось без каких-либо звонков, но также, как и в субботу, за чтением книги.

Свой график на каждый день. Чем не разнообразие? У многих наверняка даже такого не было. Но от чего-то Эванджелина иногда задумывалась, что стоит привнести в свою жизнь больше красок с утра пораньше.

Как бы она не пыталась это сделать, вставать рано утром перед школой ей так и не удавалось. «Сон важнее. И плевать, что я говорила вечером», — оправдывалась каждый раз она. Были иногда случаи, когда Коллинз вставала ни в свет ни заря, тем более во время учебного года, но такие моменты можно на пальцах пересчитать за все девять отученных лет.

Сегодняшний день не стал исключением. И так как он относился к разряду «рабочий», то ему соответствовал свой распорядок дел. Первой звонок был нагло проигнорирован, хоть школьница и не поленилась выключить его. Со вторым же пришлось поднять своё ленивое тело и попытаться как-нибудь открыть глаза.

— Может действительно спички вставить, чтобы глаза не закрывались? — хриплым, ещё не отошедшим от сна голоском, произнесла Эванджелина.

С горем пополам, но Коллинз удалось достигнуть своей крохотной цели, чему она, разумеется, радовалась так, словно выиграла чемпионат штата.

— И почему нет никакой награды за то, что утром ты смог встать с кровати? — задала она риторический вопрос.

Пункт «проснись и встань с кровати» был почти выполнен. Если учесть, что вторая часть выполняется зачастую только после следующей задачи на утро «поставь любимую музыку», то можно было считать первый пункт полноценно выполненным.

— К какой группе обратимся сегодня за подъёмом настроения? Queen? Bon Jovi? Scorpions? Может, Maneskin? Или отдать честь Тейлор Свифт?

Эванджелина была меломаном, но по больше части предпочитала всё же рок-н-ролл. Громко, шумно, жизненные проблемы. То, что нужно!

К сожалению, многие соседи не понимают такого настроя по утрам и уже не раз делали замечание семье Коллинз. Сколько бы родители не говорили своей дочери о том, что стоит уважать людей, что жили в соседних домах, она просто согласно кивала со словами, что больше этого не повториться. Дня через три обещания забывались и всё начиналось сначала. Только через месяц к ним перестали приходить соседи вновь пожаловаться на шум — привыкли.

— О! Придумала! Lady Gaga! Вот кто точно сможет помочь поднять настроение! — с улыбкой на лице сказала Коллинз, после чего подключила с помощью bluetooth телефон к колонке и поставила на всю громкость.

Заиграли первые аккорды, ознаменовавшие выполнение первого и второго пунктов.

Эванджелина соскочила с кровати, отчего у неё немного закружилась голова. Такое у неё бывала с момента одного инцидента, но в последнее время стало проявляться всё чаще. Говорить родителям об этом не хотелось опять же, основываясь на том, что те посчитают это плохой новостью, начнут переживать за свою дочь и так далее. Легче было просто смириться с этим и делать вид, что всё в норме. Учитывая тот факт, что у любого самого обычного человека при резком повороте, разгибании или ещё чего-то начнёт кружиться голова.

— Водные процедуры точно помогут. И сон снимут, и сил придадут, и мозжечок на место поставят.

Если первые два факта основаны на чисто жизненном опыте самой Эванджелины, то вот о третьем она знала не только благодаря урокам биологии в школе.

Дело было в том, что родители Эвандежлины и Фрэнка Коллинзов — Джон и Лили Коллинзы — были врачами. Он — хирург-травматолог. Она — нейрохирург.

Благодаря рассказам матери о том, как она нашла травму в части мозга, что отвечает за сохранение равновесия — мозжечок, Коллинз-младшая сразу отметила для себя эту маленькую деталь.

Назвать это нарушением врачебной тайны не получиться: третьим лицам известны лишь симптомы, но не имя пациента. Такое вообще зачастую делают для интернов в виде задач: что при таком симптоме необходимо сделать пациенту.

И если работа нейрохирурга хоть на крошечную частичку интересует обоих наследников семьи, то хирурга-травматолога что брат, что сестра немного побаиваются. В большей степени Эванджелина из-за случившегося с ней четыре года назад.

Глава 4. Условия игры

Первый день. Все знают, что это такое. Тот самый волнительный день, когда в твоей жизни происходит что-то новое. Новые знакомые, обстановка. Дети волнуются перед первым своим днём в школе, взрослые же волнуются за первый день на новой работе. Если у кого-то есть дети, то и за их первый день в школе в добавок.

И даже если ты не раз бывал в этом месте, знаешь уже всех своих людей, первый день может показаться очень волнительным. В основном для отличников, которым слово «учёба» — не простой звук. У них есть свои обязанности, чувство ответственности, желание изучить новое и переживать за оценки. Не хочется потом лишний раз с ними мучиться.

Эванджелина Коллинз была именно таким человеком. Она прекрасно знала, что ничего страшного не будет, это просто этап жизни, и от него не сбежишь! Но всё это происходило на подсознательном уровне, ведь мисс Коллинз была наивным человеком. Всегда надеялась на лучший исход, хоть разум ей и твердил, что пора бы снять розовые очки и понять — жизнь жестока.

Что же её беспокоило? Эванджелина всегда переживала за оценки, сколько она себе не говорила, что это ерунда. Конечно, это самая пустяковая вещь на свете, но почему тогда родители ведут себя так, словно в мире нет ничего важнее красного аттестата? Это напрягает, особенно, когда тебе говорят: «Почему ты не ошибся на один, ну максимум два вопроса?».

Вот таким человеком уже был её брат — Фрэнк Коллинз. Строил из себя взрослого, хоть и был на каких-то два года старше своей сестры. Не делай то, не делай это, учись хорошо, ходи на олимпиады.

Разумеется, родители могли сказать всё то же самое, но делали это не так часто и не так настойчиво. А вот из-за брата внутри Эванджелины поселилось такое чувство, словно она жалкое существо, не сумевшее набрать высокий балл за простую контрольную.

Но для этого ведь и нужны братья и сёстры, верно? Как там говориться? Твой сиблинг — это враг, без которого ты не можешь прожить. И Эванджелина была с этим целиком и полностью согласна. По крайней мере такие наставления брата сделали её самым лучшим учеником в их классе. Именно она занимала первое место в рейтинге среди своих одноклассников, и третье среди всей параллели.

Поэтому утром Коллинз немного била тревогу по поводу первого дня. Неуверенность, боязнь ошибиться. Однако, как и твердил ей разум, это этап жизни и его необходимо прожить. К тому же, дрожь обычно бьёт в первое время, потом уже при осознании ситуации, когда мозг понимает, что бояться нечего, всё возвращается на свои места и боязнь покидает тебя до первой контрольной.

Обычно так всё и происходит не только у самой девушки, но и у большинства людей. В этот раз, почему-то, что-то пошло не по плану.

— Ты какая-то нервная, — произнёс мужской голос прямо у неё под ухом.

Повернувшись, она увидела своего брата.

— Ты не слышал речь директора? — спросила Эванджелина у брата.

Действительно, директор Адамс во время линейки произнёс очень пламенную речь, в которой говорилось, что теперь всё будет иначе.

— С этого года пойдют большие перемены. По большей части это касается дополнительных кружков, но мы также немного сменили программу обучения: новые возможности, условия и метод. Точнее со всем этим вы познакомитесь во время учебного процесса, ну а члены нашего школьного парламента обязательно уведомят свои классы относительно деталей.

Пока не опробуешь всё это на своей шкуре не узнаешь, что именно под всем этим имелось в виду. Новый метод обучения? Возможности? Условия? Под эти критерии много что подходило — от ремонта до увольнения учителей.

— Нас ждут в этом году большие перемены. Это для вас с Феликсом последний год, а нам с Чадом и Тайлером тут ещё учиться!

— Не вижу связи, — невозмутимо ответил Фрэнк. — Наши одиннадцатиклассники ходят спокойные, как два удава. Мы с Феликсом ещё два удава конкретно в данной ситуации. Поэтому предлагаю не отставать от стаи и присоединиться к нам.

— Во-первых, поэтому вы с Феликсом оба в счёт и не берётесь! Вас вообще в школе практически не будет! А, во-вторых, я не собираюсь присоединяться в вашу стаю идиотов.

— Так ты и так уже в ней! А что касается нашего отсутствия с Мендезом, так такова уж наша участь, сестричка. Пробные выпускные экзамены, потом сами экзамены…

— Не забываем олимпиады, — протянула Эванджелина.

— Ну ты тоже на них ходишь, так что это в счёт не берётся, — с улыбкой на лице заявил Фрэнк, повторяя манеру речи сестры.

— Не смей воровать мои фразы! — неодобрительно сверкнув глазами, пригрозила ему его сестра. Её брат поднял руки, тем самым говорят, что больше так не будет. Возможно.

С несколько минут они шли по коридорам школы в полном молчании. И это обоих устраивало: лучше придержать язык за зубами, чтобы случайно не рассориться друг с другом из-за пустяка. К тому же, это пошло им на пользу: оба могли подумать над чем-то своим, что их сейчас больше всего напрягало.

Подойдя к кабинету, где должен был вот-вот начаться урок у Эванджелины, Коллинзы остановились.

— Что ж, братик, — начала она, без капли саркастического тона в своём голосе, — предлагаю пожелать друг другу удачи и приготовиться к началу сумасшедшего года. Очередного.

— Полностью тебя поддерживаю, дорогая сестрёнка.

Они пожали руки, после чего обнялись. Всё же объятия — это самое лучшее средство для моральной подзарядки энергией. И они это знали с самого детства: когда кому-то из них становилось одиноко, второй обязательно обнимал своего сиблинга и шептал слова утешения. За столько лет эта традиция не изменилась, да и никому не хотелось её менять.

Вот брат и сестра отстранились и развернулись, направляясь туда, куда ему нужно было. Но практически сразу Эванджелина и Фрэнк вновь развернулись и посмотрели друг на друга, спрашивая:

— Ты сегодня до скольки?

— Ого, — насмешливо протянул знакомый Эванеджелине голос.

Повернув голову в ту сторону, откуда исходил голос, девушка убедилась в правдивости своих мыслей. Энтони Хэнсен. Самый главный враг Эванджелины Коллинз в их классе. Тот, кто является зачинщиком всех насмешек в сторону её. Это раздражало её в нём, что хотелось ударить, но отчего-то Коллинз боялась это сделать.

Глава 5. Время пошло

За первый год в старшей школе Нью-Йорской у Эванджелины сложились не самые лучшие отношения со своими одноклассниками.

Поначалу она действительно старалась, предпринимала попытки подружиться, но всё это было тщетно. Парни, в основном, говорили о спорте, а девушек интересовали парни и наряды. Ни первое, ни, тем более, второе не привлекало Эванджелину.

Лишь один парень в их классе оказался тем, кто мог понять её. Звали его Майк Шмидт. Скромный, интересовался учёбой ровно на таком же уровне, как и разными играми! И именно с ним Эванджелина находила всё больше и больше схожестей, а также тем для общения. Она смело называла его своим другом, с которым можно прекрасно провести время, пока тот однажды не выдал:

— Мы же с тобой пара, так почему бы не называть тебе меня своим парнем, а мне тебя своей девушкой? Просто произносить «мой друг» в данной ситуации немного неуместно.

Случилось это во время подготовки к итоговым контрольным работам. Они просто сидели тогда в школьной библиотеке и читали разные учебники, которые шли как дополнительные источники.

От такого почти резкого заявления Эванджелина буквально чуть в обморок не упала. В тот же миг ей стало плохо, лицо побледнело, а дышать стало тяжело.

Как истинный джентльмен, Майк поднял её на руки и донёс до медпункта. Долго ждать вердикта не пришлось. Их школьная медсестра сообщила, что это был приступ панической атаки. Выяснять её причину не стали, прекрасно понимая, что это всё от нервов перед экзаменами.

И лишь одна Эванджелина знала, что не учёба довела её до белого колена, а Майк Шмидт с его непонятно откуда взявшимся решением.

Сколько бы Коллинз не говорили, что расставание по переписке, обсуждение по телефону важных проблем — это очень глупо, девушка не могла с собой ничего поделать.

По приходу домой она тут же в деталях объяснила всё Майку, сказав, что между ними была лишь дружба, но не более, и если тот хочет нечто большего, то пусть ищет это с кем-то другим, но не с ней. Ответом послужило молчание. Шмидт не отвечал ей на её откровение, лишь прочитал и, в добавок, заблокировал «бывшую».

Откровенно говоря, Коллинз такой исход ранил. С ней опять никто не сидел за партой, из класса никто не общался. Только небольшие диалоги случались и то речь в них шла о вопросах относительно уроков. Что задали? Когда надо сдать? Какие параграфы готовить? И так по кругу.

К счастью, долго горевать по этому поводу ей не дали её друзья постарше. Фрэнк помогал советом, говоря, что на них просто стоит забить и не обращать никакого внимания. Феликс и Тайлер отвлекали олимпиадными задачами по математике, которые требовали особого внимания к каждой детали. Чад же просто разговаривал на разные темы и строил из себя шута. В целом, вёл себя как обычно. И за это Эванджелина была очень благодарна парням.

Да, горевать не приходилось из-за такого холодного обращения к себе, но что она могла изменить? Правильно, ничего. Да, и, к тому же, смотря на их поведение, Эванджелину более чем устраивало общение чисто по урокам.

Вот только десятый класс начался целиком и полностью странно.

Собравшись на большой перемене с другими членами школьного парламента, и, обсудив все те новости, которые необходимо будет рассказать каждому классу, у Эванджелины волосы дыбом встали! К такому повороту событий она уж точно не готовилась. И это она думала, что мандраж будет её брать максимум до линейки? «Что ж, чушь полнейшая, и это ещё мягко сказано», — подумала про себя Коллинз, сидя на физике.

Первые три урока прошли очень быстро. Связано ли это с тем, что на каждом из них давали новую тему, или смена обстановки так повлияла на Эванджелину, девушка так и не поняла. Знала она лишь одно — физика длилась нескончаемо долго! Словно кто-то выбрал режим просмотра фильма не семьдесят пять сотых, а все две целые!

С одной стороны, Коллинз считала это хорошим исходом: у неё есть больше времени на подготовку к выступлению с речью перед классом. А это всегда выходило у неё с натяжкой — Эванджелина не любила выступать на публике, боясь этого дела. С другой же стороны, лучше было бы поскорее избавиться от этого груза на своих плечах, рассказав всё как есть.

Не так уж и сильно это касается её. Если не учитывать два фактора: с классом у неё и так плохие отношения, поэтому рассказав новости, она не теряет друзей; к ней могут обращаться ещё холоднее, чем раньше, может, даже строить разные жестокие козни.

Видимо, поэтому девушке и хотелось отсрочить конец урока, на котором она попросила мистера Брука — их учителя физики — оставить ей минут десять: боялась, что же будет дальше.

— Эванджелина, — словно сквозь толщу воды донёсся до неё голос мистера Брука. Мужчина стоял возле её парты и обеспокоенно посмотрел на неё.

— Прошу прощения, сэр, — сказала Эванджелина, отправляя свои мысли на второй план. Всё же сейчас она сидела на уроке. — Я вас немного прослушала.

— Поправка: я пропустила около половины, что вы сказали, мистер Брук.

Майкл Брук был любимым учителем многих учеников старшей школы. Он веселился, но знал меру и время, когда это уместно делать. Он объяснял так, словно физика — вся его жизнь, и он рассказывает забавные истории, приключившиеся с ним за все года. Бывал и серьёзен, когда видел разборки, но самое главное — справедливым, касаемо зачинщиков беспорядка и оценок. Этим он заслужил уважение не только ученик, но и от своих коллег.

Поправку, которую он сделал Эванджелине, была выражена в таком тоне, чтобы не обидеть или не задеть свою ученицу. Мистер Брук видел, что мисс Коллинз с самого начала урока была какая-то задумчивая, и понимал, что часть во время лекции она однозначно прослушает. Но надеялся, что его лучшая ученица всё же оставит волнующие её мысли в коридоре.

— Мы как раз занимаемся повторением изученного материала в прошлом году, — начал мистер Брук, когда увидел в глазах Эванджелины всю серьёзность, на которую она была способна. — Не могла бы ты показать всему классу, как решаются задачи такого типа, — рукой учитель указал на доску, на которой уже были даны исходные данные и нарисован рисунок.