Любовь с двойным стандартом

Пролог Разрушенный мир. Катастрофа

Расширившимися от ужаса глазами молодая девушка смотрела, как рушится привычный мир вокруг неё. Дома складываются гармошкой и превращаются в руины. Всё охватывает неукротимое пламя. Огонь пожирает всё на своём пути, подбирается к ней. Но какое ей дело до пламени, разве это важно, если самый страшный огонь уже сжёг сердце.

Она это заслужила, за всё надо платить. Разрушила жизни любимых людей ради своих амбиций. Свет софитов, яркие огни Голливуда затмили ей все чувства и разум. Она забыла себя, свою семью и всё хорошее, что было в ней. Деньги, популярность и власть стали для неё важнее родных людей. Она давно не верила в любовь, только в деньги и успех. Всё было ради этих бумажек. А теперь её душа пуста и выжжена. У неё не осталось никаких чувств. Лишь боль начала пробиваться сквозь тьму. Боль и чувство вины. Это она совершила, всё из-за неё. Она уничтожила всё, что было хорошего, сделала неправильный выбор. А ведь её предупреждали. Но разве могло быть что-то важнее её карьеры, всемирной популярности и любви фанатов?

Она стояла на месте и ожидала, что на неё обрушится ближайший дом или подойдёт огонь. Не могла бежать, потому что оцепенела от ужаса. Паника сковала её так, что она не могла даже пошевелиться. Только чувствовала, как перехватило дыхание при мысли о том, что сейчас произойдёт. Внезапно увидела испуганную девочку. Та смотрела на неё и плакала. Обычно её не волновали дети, она их не очень любила. Но эту девочку захотелось пожалеть, успокоить. Хотя зачем, почему? Какое ей дело до какой-то девочки в белом платье, которая… Стояла на мосту?

Перегнулась через ограждение и пытается спрыгнуть вниз. Почему стало так важно остановить её? Словно от этого зависело всё. Она бросилась к девочке, но та достала нож и стала резать себе кожу на руках. На белое платье брызнула кровь. Затем она перелезла через перила, держась одной рукой. Девочка наклонялась всё ниже, она вот-вот упадёт с моста в пропасть.

— Нет, я прошу тебя, нет! — закричала наблюдавшая за ней девушка. — Не делай этого, умоляю!

— Ты сама сделала это, — сказал, подойдя к ней, её любимый, — ты хотела этого. Добилась того, что произошло. Всё это по твоей вине. Посмотри вокруг, подумай, почему это происходит. Ты ничего не сможешь изменить. Ты сделала это.

Это не могло происходить с ней на самом деле, это был сон. В реальной жизни никогда не могло бы произойти ничего подобного.

Но сон не может быть настолько реалистичным. Она чувствовала запах гари и дыма, ощущала качающуюся под ногами землю. Как будто оказалась в одном из своих фильмов. Вот только сейчас это были не съёмки, а самая настоящая реальность. Потому что в ней присутствовали все те, кого она обидела, кому сломала жизнь и сейчас смотрела на последствия своих поступков. Её непомерные амбиции привели к катастрофе. Она шла к своей цели напролом, не думая о других, и была за это наказана. Теперь мир вокруг неё пылал, и в этом огне ни для кого не было спасения. И это была очень страшная реальность. Город разрушался.

Она всё же попыталась броситься к девочке, успеть поймать её в момент падения. Почему-то это было важно. Но обломки рушащегося дома помешали ей это сделать. Она поняла, что не успеет выбраться из-под завала. Она узнала девочку. Сердце сжалось от страшной боли, ведь это была та, кого она когда-то любила и кто стал жертвой её предательства.

— Ты сама во всём виновата, — повторил парень, глядя на неё с осуждением и не предпринимая попыток помочь, — я очень любил тебя, ты это знаешь. Но ты принесла любовь в жертву своим целям. Мы все тебя любили, а ты нас предала. Таким людям нет прощения. Жаль, что ты так ничего и не осознаёшь. Такие, как ты не раскаиваются, даже глядя на результат своих поступков. Ты не исправишься. Нет предела твоей подлости.

— Дай мне шанс! Я попробую. Ещё один шанс, пожалуйста! Я всё исправлю! — Но что он может сделать? Ничего. Она сама запустила цепную реакцию, которую уже никак не остановить. И она не может бежать. Некуда бежать, повсюду завалы. Пытаясь пошевелиться, девушка не смогла удержать равновесие и упала. Ногу пронзила резкая боль. Кажется, она её сильно повредила. Всё, прощай модельная карьера, красота испорчена.

«А как же девочка? Спрыгнула с моста или нет?» — успела подумать она, прежде чем её завалило обломками.

Часть 1 Полёт над мечтой

1 ноября 2010 года.

Остров Виктория,

город Викториавиль.

— Виктория-аэролинь, борт номер один. Выезжайте на взлётную полосу три, два, пять. Ждите. Вы третий на очереди. А полоса два, три, четыре занята, должен приземлиться Конкорд, — диспетчер перевёл дыхание и отпил кофе из стакана, внимательно глядя на радар.

Все взлёты и посадки строго контролировались и рассчитывались диспетчерами, чтобы самолёты, взлетающие и садящиеся на пересекающиеся полосы, не сталкивались.

— Виктория-аэролинь, борт номер один, вас понял, — у пилота был красивый, хорошо поставленный бархатный голос, — жду.

Диспетчер ввёл в систему искусственного интеллекта координаты подлетающего Конкорда, чтобы компьютер рассчитал точное время посадки.

Его коллега между тем отдавал распоряжения другим взлетающим самолётам.

— Виктория-аэролинь, борт номер один, вылет разрешаю, — произнёс, наконец, диспетчер. — Желаю удачи, приятель.

— Говорит Виктория-аэролинь, борт номер один, — последовал ответ, — вас понял. К взлёту готов.

Неожиданно его перебил звонкий мелодичный девичий голосок, зазвучавший в наушниках диспетчера приятной музыкой.

— Большое спасибо. Мы взлетаем. От винта! — восторженно добавила девушка, разразившись весёлым смехом, что, судя по недовольному голосу лётчика, вызвало у него сильное раздражение.

— Во даёт, — возмущённо обратился диспетчер к своему коллеге, отключив микрофон. Он продолжал внимательно смотреть на радар, чтобы не терять из виду взлетающий самолёт, — нет, ты представь, он опять взял с собой бабу на борт! И это на испытание нового президентского бизнес джета! Совсем обнаглел! — теперь в его голосе слышалось не только возмущение, но и откровенная зависть. — Неужели он думает, что ему реально всё позволено?

Другой диспетчер только развёл руками.

— Каждому своё. Не лезь не в своё дело. Лучше следи за Конкордом, — прибавил он раздражённо.

***

Роскошный, серебристый, с утончённой остротой носа, сверхзвуковой авиалайнер плавно устремлялся к земле в аэропорту Викториавиль на живописном острове Виктория. Он словно мечтал о тихом приземлении, с лёгкостью рассекал облака, свободно планируя вниз. Плавно опускаясь, он всё больше сближался с землёй, оставляя за собой белоснежные следы, как напоминание о своём величии.

Давление в салоне начало меняться, но едва ощутимо, так что у пассажиров почти не закладывало уши.

В этот момент в салоне бизнес-класса спавшая на удобном широком кресле миловидная темноволосая девушка вздрогнула, резко открыла ярко-зелёные, слегка раскосые глаза, в которых плескалась паника. Она смотрела вокруг, не вполне понимая, где находится.

Её замешательство длилось недолго, не больше нескольких секунд. Она тряхнула головой, сбрасывая оцепенение. Её лицо тотчас же приняло высокомерное и надменное выражение, свойственное ей в повседневной жизни.

— Уважаемая, — капризно обратилась девушка проходящей мимо стюардессе, — когда мы уже, наконец, долетим? Стоило покупать билет на лучший самолёт, да ещё и в бизнес-класс, если мы тащимся со скоростью пьяной черепахи. Что у вас тут за сервис? Никакого уважения к пассажирам! Вы вообще видели, кого везёте? Или у вас каждый день звезда на борту? Вот дождётесь, что я напишу о вашей компании плохой отзыв и поставлю одну звезду. А у меня несколько миллиардов подписчиков. Да вы после моего отзыва в чёрный список попадёте!

Стюардесса изо всех сил постаралась не измениться в лице после такой откровенно хамской отповеди. Ведь все знали, что именно этой пассажирке бесполезно что-то доказывать, объяснять, что скорость самолёта зависит не от стюардессы и не от качества авиакомпании, тем более не от бизнес-класса, а от физических законов.

— Госпожа, — очень вежливо и терпеливо сказал стюардесса, присаживаясь на корточки возле кресла пассажирки. Её скулы свело от напряжения и неестественно натянутой улыбки, — мы уже снижаемся и через несколько минут сядем в аэропорту Викториавиль. Мы стараемся делать всё, что в наших силах, чтобы наши пассажиры наслаждались полётом и провели его с наибольшим комфортом.

В ответ привередливая пассажирка лишь презрительно хмыкнула, показывая, что она думает о словах стюардессы, о ней самой и об авиации в принципе.

Женщина в ответ только сдержанно-вежливо улыбнулась звезде. Но стоило ей повернуться, как стюардесса тут же закатила глаза. В её душе поднялась целая буря эмоций, и хотелось сказать много нецензурных слов в адрес пассажирки, но она, разумеется, сдержалась, понимая, что не готова терять работу по вине этой выскочки. Вместо этого женщина сжала зубы, чтобы даже случайно не высказать актрисе всё, что о ней думает, и направилась к кабине пилотов. Когда ей открыли, она быстро проскользнула внутрь, плотно прикрыв за собой дверь. Она не только не воспользовалась громкой связью, но и хотела убедиться, что разговор никто не услышит.

— Мальчики, вы абсолютно уверены, что мы сейчас приземлимся? — спросила она с тревогой. — Очереди нет? На второй круг не отправят? А то в салоне бизнес-класса пассажирка нервная. Ну вы и так поняли, о ком речь, — она специально говорила очень тихо, хотя за изоляцией ничего не было слышно.

Пилоты понимающе переглянулись.

— Сочувствую, Марта, — сказал один из них, — понимаю, что эта надменная стерва тебя совсем замучила. И почему она летит именно нашим рейсом? Ну ты потерпи ещё, малыш, сразу после посадки пойдём расслабимся. Я сделаю всё, чтобы ты забыла о ней, — его помощник понимающе усмехнулся, глядя, как командир приобнял стюардессу за талию. — Да, диспетчер разрешил посадку. Ещё минут пять, и мы избавимся от неё.

— Спасибо, дорогой, — с чувством ответила Марта, — люблю. Увидимся на земле, — она поцеловала лётчика и вышла из кабины ещё раз подтвердить капризной пассажирке о том, что они сейчас приземлятся.

Часть 2 И всё же не она

1 ноября 2010 года.

Остров Виктория, город Викториавиль.

В аэропорту Викториавиля её встречала толпа, как и всегда. Фанаты смотрели на неё, как на богиню. Вспышки камер били в глаза, охранник едва сдерживал напор. Нина улыбалась уверенно, будто родилась на сцене. А внутри смеялась. Эти люди… жалкие, наивные, безликие. Они поклонялись образу, который она сама создала. Ни один не знал, какая она на самом деле. И, к счастью, не узнает.

Шикарная машина уже ждала. Дверца открыта, водитель кивнул. Она скользнула внутрь, спокойно, красиво, как королева. Всё сразу встало на свои места: порядок, роскошь, контроль.

В отеле её номер оказался безупречным, именно так, как она и ожидала. Бархатное изголовье кровати, мраморная ванна, панорамные окна с видом на океан: всё говорило о статусе.

Дверь номера мягко закрылась, отсекая шум, вспышки и восхищённые взгляды. Нина небрежно сбросила туфли и бросила сумку на кресло, неважно, что она дизайнерская. Маска с лица сползла, улыбка, отрепетированная до миллиметра, исчезла, будто её и не было.

«Ну наконец-то…» — подумала она, рухнув в соседнее кресло.

Здесь не было камер, фанатов и никакой игры, можно было быть собой и спокойно подумать. Ради чего всё это? Ради кого? Ответ был один: Эдвард. Она приехала не просто ради съёмок в историческом фильме, а за своим будущим.

Мысли метались в голове, как вспышки камер в аэропорту, резкие, невыносимо яркие.

Она вытянула ноги, закрыла глаза и вспомнила тот день, когда впервые попала в Голливуд. Модельное агентство набирало девушек для рекламы одежды. Хотя сама она мечтала о съёмках в нижнем белье, с её «обалденной» фигурой, как она считала, это было едва ли не призвание. Тогда её место в съёмках, разумеется, «купил» родной отец, и ей было всё равно, что об этом думают другие. Правда, она мечтала, что покажет фотографии Эдварду, тому самому «примерному мальчику», который, по её словам, «в семнадцать лет видел девушек в купальниках только на пляже». И что особенно забавно, каждый раз смущался, краснел и отводил взгляд. «Смешной, но милый», — подытоживала она с лёгкой снисходительностью. Дворянин, который соблюдал семейные традиции. Что с него взять?

Нина с детства смотрела на этого «золотого мальчика» как на чудака: наивного, со старомодными взглядами на жизнь, будто бы из другого времени. Он казался ей чуждым реальности: избалованный, привыкший получать всё по первому требованию. Внук правителя и владельца острова Виктория, он с юных лет знал, что однажды займёт его место, не просто титул, а фактическую власть над целой страной. И всё же по-своему она его уважала: за знатное происхождение, за положение семьи, за то, что он был наследником великой династии. Такого невозможно было не ценить, даже если жить по его правилам она не собиралась.

После того как его дед ушёл в отставку, Эдвард стал управлять Викторией. Молодой, амбициозный, не такой скучный, как прежний владелец острова. Страна расцвела. Всё стало более современным, технологичным. Только моральные рамки остались. Виктория была её домом, но домом, где за каждый неверный шаг осуждают.

Нина провела рукой по стеклянной поверхности столика, машинально, как будто вытирая пыль, которой не было. В номере всё сверкало. Как и она. Девушка поднялась, прошлась по комнате, скользнула пальцами по мраморному подоконнику, спинке кресла, словно проверяя, реальность ли это всё. Иногда ей казалось, что жизнь — декорация. Красивая, успешная, но не настоящая.

Она остановилась у комода. Машинально отметила в зеркале, в глазах что-то дрогнуло.

Ей вдруг стало зябко. Хотя в номере было тепло.

Всё должно было получиться. Всё.

Ведь она к этому шла, сквозь съёмки, кастинги, улыбки, пустые разговоры и… одиночество.

Когда-то она убеждала себя, что порвала с семьёй, потому что стала другой. Но стоило вспомнить, и в голове снова всплывал тот вечер — без крика, без скандала. Просто взгляд. Просто фраза. Слишком точная. Слишком болезненная. И самое обидное, что он был рядом тогда. Услышал. Увидел. И, может быть, всё понял неправильно. Или слишком правильно.

Тогда она пообещала себе, что больше никогда не вернётся. И если уж быть честной, она мечтала не просто прославиться, а хотела, чтобы Эдвард увидел её в новом свете. Чтобы сказал: "Ты не сломалась. Ты — чудо."

Она снова подошла к окну. За стеклом — Виктория. Дом. Остров, где всё начиналось. Где всё изменилось. Дыхание сбилось.

Эдвард…

Она слышала о нём, каждый раз, когда открывала новости: новый, молодой президент Виктории, реформатор, развивает отрасль биотехнологий и фармацевтики. Говорили, он нашёл новые источники дохода, заново построил экономику, повёл страну вперёд после дедовского правления.

А для неё он всё равно оставался тем же мальчиком из детства, немного неловким, с мягкой улыбкой, застенчивым и скромным.

Он всегда сторонился камер и внимания журналистов. Не любил, когда его снимали. В этом они были полной противоположностью.

Но он приезжал. Всегда. Каждый раз, когда бывал в Америке, появлялся на её вечеринках. Пусть ненадолго, пусть тихо, почти незаметно… Но был.

Эдвард же сказал однажды, что любит «простую девочку». Не уточнил, кого. Но ей и не нужно было. Она знала. Она всегда знала.

С годами эта уверенность крепла. Он ведь так и не женился. Хотя мог. Столько знатных девушек на острове, столько невест — достойных, с фамилиями, с титулами.

Но нет. Он ждал. Её.

Конечно, кого ещё? Она ведь не просто красивая. Она — актриса, звезда, лицо обложек. Та, на кого смотрят. Та, кто запоминается.

Он не мог забыть. Ни её, ни то лето, ни тот разговор.

Нина провела пальцем по стеклу, как будто что-то чертила. На губах появилась еле заметная, чуть ироничная, но всё же тёплая улыбка.

Часть 3 Встреча с хейтером

Нина не зря была актрисой: она скрыла своё потрясение от услышанного. Хотя в душе всё перевернулось, и возникло ощущение, как будто её жестоко ударили. Такой провал никак не ожидала. Но внешне осталась спокойной, как будто ничего не произошло, и, сдержав внутренний шторм, спросила:

— И кто она?

— Скоро всё узнаешь, надеюсь, ты за нас порадуешься.

— Естественно, друг. Может, поужинаем вместе?

— Да, можно.

«Вот значит, как, — подумала Нина, — какая-то уродина опередила меня. Интересно, кто она? Какая-нибудь актриса или модель. Или кто-то из местных дворянок. Они же тут все богатые наследницы. Ну что же, надо как-то сорвать свадьбу».

Ей было не привыкать. В начале карьеры Нина уже шла по головам и никогда не жалела об этом. Никакой вины. Только хищная уверенность: на пути к успеху все средства хороши. Побеждает сильнейший, а чувства, для тех, кто проиграл.

Она не думала о других. Какая разница, что там чувствуют жалкие неудачники? Главное, результат.

Да, была та актриса, у которой она вырвала роль интригой, хитростью, давлением. Та потом долго лечилась от нервного срыва. Ну и что? Не выдержала, значит, была слабой. Сама не смогла оправдаться, снять обвинения, которые выдвинули по заявлению Нины.

А режиссёр? Влюбился, потому что она позволила. Она заигрывала с ним, чтобы получить роль. Он ушёл от жены сам. Он надеялся на любовь, а она даже не думала встречаться с ним. Он ей просто не нравился. В итоге он остался без семьи, без любимой, с разбитой жизнью.

Нина не жалела. Никогда. Она умела объяснить себе всё. Она сильная. Успешная. А если кто-то позволил собой манипулировать, сам виноват. Слабые всегда страдают. Сильные выживают.

И сейчас Нина не думала о чужих чувствах, только о себе. Цель была поставлена. Осталось её достичь. Во что бы то ни стало. Она уже прикидывала в уме план, как сорвать свадьбу. Всё должно быть точно, хладнокровно, красиво.

Они направились в ближайшее кафе. Эдвард шёл рядом, уткнувшись в телефон. У входа он снял пиджак, аккуратно повесил его в гардеробной, а сам отправился помыть руки. Нина усмехнулась, вспомнив о его маниакальной зацикленности на чистоте.

Всё сложилось идеально.

Нина метнулась к пиджаку, вытащила из кармана телефон и юркнула в угол гардеробной. Палец скользнул по экрану.

— Контакт: «Любимая». Фото профиля — какой-то цветок. Ни имени, ни намёков.

Нехорошо. Она ничего о сопернице не знала. Ни лица, ни слабостей. Ни даже имени. Но и плевать. Та всё равно не могла быть лучше неё.

Красивее Нины не существует. Талантливее, тем более. Так она думала. Эдвард — её преданный поклонник, восхищённый фанат. Он боготворит её игру, её голос, её образ. Она уже почти победила. Осталось немного.

И даже хорошо, что всё осложняется. Соперница — это азарт. Это вызов. Было бы скучно, если бы он просто взял и сделал ей предложение.

Где в этом интрига? Где взлёт, падение, драма?

А Нина любила драмы. Любила нервы на пределе, обострённую игру, напряжение до последней секунды. Без этого неинтересно. Без этого, не жизнь.

Сообщений от невесты Эдварда было мало, она явно не любила чаты. Скромная. В основном отражались звонки.

«Ну и дура, ведь милые сообщения — это одна из важных составляющих отношений. А эта дурочка, видимо, стесняется».

Нина на всякий случай скачала этот короткий чат себе на флешку, а затем добавила контакт «Любимая» в чёрный список. Всё, больше он ей не напишет. Затем Нина ввела в его телефон свой второй номер, у неё всегда было несколько запасных номеров, которые она часто меняла. Она назвала этот контакт «Любимая» и поставила такой же цветок на своё фото профиля. Затем отправила сообщение Эдварду:

— Привет, любимый, это я. У меня новый телефон, старый потеряла. Вот копия нашего чата.

Всё, теперь всё в порядке. Она будет переписываться с Эдвардом от лица его невесты, а он ни о чём не догадается. Потом та девица заметит, что он ей долго не пишет и не отвечает. Она удивится, потом увидит, что он часто кому-то пишет, заинтересуется, посмотрит в его телефон, а там сюрприз: чат с любимой.

Да такие сообщения, какие он никогда не посылал невесте. Тогда эта дура поймёт, что она не единственная любимая, и бросит его. В ту минуту, Нине показалось, что это замечательный план. Всё так и будет. Она с лёгким сердцем положила телефон Эдварда на место и пошла к столику, где он уже ждал её и уже принесли заказ. А о том, к чему её приведёт эта история, Нина даже не подозревала. Она была в восторге от себя и своей идеи.

После ужина Эдвард проводил её до отеля, вежливо попрощался и уехал.

«Надеюсь не к невесте? — с лёгкой тревогой подумала Нина, тут же отбросила эту мысль. — Он воспитан в консервативных традициях, и совместная жизнь до свадьбы точно не для него. Тем более он такой высоконравственный и пропагандирует моральные ценности. Наверное, поехал домой. Но это неважно, скоро он будет принадлежать мне и не сможет отойти от меня ни на шаг».

Нина успокоилась и легла спать.

«Завтра начинаются съёмки, надо быть в форме и отлично выглядеть. Кстати, надо бы как-нибудь повидаться с семьёй, — подумала девушка, засыпая. — Всё завтра, это будет прекрасный день».

***

— Bonsoir, ma chèrie.Добрый вечер, дорогая (фр.)

— Edward, mon amour.Эдвард, наконец-то, я так соскучилась.

— А я ещё больше, любимая, — он крепко обнял её и прижал к себе, — как ты себя чувствуешь? Всё хорошо?

Эдвард всегда беспокоился за неё, учитывая, через что ей пришлось пройти ещё совсем недавно.

— Всё в порядке, ты же знаешь. Можешь не спрашивать каждый день. С тех пор, как ты со мной, у меня всё прекрасно. Ты меня спас и помог забыть про…

Он прервал её поцелуем.

— Не вспоминай. Мы же решили, что этого не было. Тебе всё приснилось.