Любовь с видом на закат

Пролог

Даже самой сильной женщине хочется, чтобы рядом был тот, кто сможет решить ее проблемы и подхватить на руки. Но как быть Рите, если Виктор, в котором она увидела такого мужчину, внезапно оказался ее нежеланным компаньоном по бизнесу? Конфликт интересов налицо, что же возьмет верх: чувства или деловые соображения?

- Знаете, девочки, хорошо, конечно, когда ты ни от кого не зависишь. Можешь обеспечить себя, ребенка. Позволить себе если не все, то многое. Но…

Я замолчала, глядя на закат сквозь бокал. Как будто вместо Cotes de Provence Belouve в него налили расплавленного розового золота. Да, вряд ли это было обычное вино – иначе с чего вдруг потянуло на откровения?

- Но? – Тамара* слегка пихнула меня в бок, дотянувшись ногой до шезлонга.

- Но иногда устаешь быть бабой с яйцами. Хочется хоть ненадолго стать просто бабой. Чтобы кто-то взял на ручки, вытер сопли и решил все твои проблемы.

- Велкам ту зе клаб, - хрустальным колокольчиком рассмеялась Люка. – Нам с Чумой это знакомо с детства. И первые мужья у нас были такие, что им самим сопли приходилось вытирать.

- А самое интересное, Рит, - поставив свой бокал на столик, Тамара закинула руки за голову и потянулась, - что сейчас у нас, вроде, нормальные мужики, а мы…

- Не вроде, а нормальные, - уточнила, перебив, Люка. – Классные у нас мужики.

- Ну да, классные. Которые и на ручки возьмут, и проблемы решат. А мы все равно по инерции сами на скаку отлавливаем слонов и отрываем им хоботы. Когда в это втягиваешься, уже не остановиться. И потом… лучше тебя с твоими проблемами все равно никто не справится. Если, конечно, знаешь, как справляться.

Она была права. И вряд ли бы я позволила не пойми какому хрену с горы решать мои проблемы. А вот на ручки вдруг захотелось до дрожи. И в прямом смысле, и в переносном. То ли наконец пришла обратная реакция после мерзкого во всех смыслах развода, то ли полюбовалась на то, как Артем и Павел жрут глазами своих распрекрасных женушек, и воззавидовала.

- Все так, - стряхнув босоножки, я задрала ноги на перила веранды. – Просто минута слабости. А вообще у меня все хорошо.

Черта с два у меня все хорошо. Но никому об этом знать не обязательно. И мне самой – в первую очередь. В конце-то концов, у меня прекрасный сын и успешный бизнес, переживший самые трудные времена. Ну… теперь уже только половина бизнеса, но я непременно придумаю, как вернуть себе все. А еще у меня родители, большая квартира, большая машина, большая дача, собака, кот, подруги…

Мужика вот только нет, но мне и не надо. Не для того я избавилась от одного мудака… которого любила столько лет… в общем, не для того я от него избавилась, чтобы тут же вляпаться в другого. Не надо мне этого. И никаких «на ручки» не надо. А если захочу потрахаться, найду кого-нибудь. Или вибратор куплю. И, кстати, в ванной есть бесплатный душ – самый безотказный любовник.

Так что… мантра: у меня все хорошо.

Я допила вино и потянулась к столику за бутылкой, чтобы налить еще. Розовое любила не слишком, но это было роскошным. Подол шелкового платья скользнул по ногам, задираясь по самое не балуй, и я не стала одергивать. Артем с Павлом в саду за домом, а с озера тянет вечерней прохладой, приятно трогающей бедра. Пусть хоть ветерок поласкает, что ли, раз больше некому.

Черт, чего ж меня так расквасило-то? Правда от вина? Или от сумасшедшего заката?

Кажется, это произошло одновременно: предупреждающе закашлялась Люка и я почувствовала чей-то пристальный взгляд.

На дорожке, ведущей от веранды к задней калитке, стоял в тени какой-то мужчина и смотрел… Ну да, именно туда и смотрел. На то самое задрапированное голубыми трусами место - поданное в самом выигрышном ракурсе, да еще и освещенное закатным солнцем, как прожектором.

Стиснув зубы и умирая от стыда, я медленно опустила ноги и одернула подол. А Тамара тем временем слетела с веранды и бросилась мужику на шею.

- Вит, зараза, мы уж думали, ты не приедешь. Не мог позвонить?

- Прости, Тома, - он по-прежнему косился из-за ее плеча в мою сторону. – В Москву ездил по делам, только вот вернулся.

- Привет, - махнула ему Люка.

- Кстати, познакомьтесь, - Тамара подтащила его к веранде. – Это Виктор, наш сосед. А это Рита, тоже наша соседка.

- Очень приятно, - пробормотала я, разглядывая свой педикюр.

- Ты иди, Вит, там мужики в саду сидят, сплетничают. Мы сейчас тоже придем.

Он пошел вокруг дома, а я застонала, нашаривая под шезлонгом босоножки:

- Бли-и-ин…

- Да ладно тебе, Ритка, - хихикнула Люка. – Ну полюбовался парень на твои ножки, подумаешь, беда. Томка вон с Пашей вообще на приеме познакомилась, когда писюн ему осматривала на предмет заразы.

- Высокие отношения, - пробурчала я. – Кто он такой вообще?

1

Рита

Двумя неделями раньше

- Ну что, парни, поехали?

- Поехайи! – завопил сзади из своего кресла Бобер.

Грим в переноске выругался истошным кошачьим матом. Корвин завозился и заскулил в собачьей сидушке. В тон заурчал двигатель. Навигатор приятно подсвечивал маршрут зеленым, обещая, что за полчаса доедем.

Лето в этом году выдалось нетипично жарким, поэтому я решила перебраться на дачу, как только закончилась выматывающая возня с разводом и разделом имущества. Со всем кагалом. Самым сложным оказалось уговорить няню Наташу. Она присматривала за Бобром второй год, приходя по необходимости на несколько часов в день. Переезжать за город на три месяца, да еще брать на себя обязанности домработницы ей совсем не хотелось. Пришлось повысить зарплату почти вдвое и пообещать два выходных в неделю. Что касается меня, я вполне могла работать где угодно и приезжать в офис только по острой нужде.

Наташа отправилась на дачу еще несколько дней назад, чтобы подготовить все к нашему приезду, а мы выдвинулись, в последний раз проверив, все ли собрано, и переждав утренние пробки.

Бобер, значившийся в свидетельстве о рождении как Леонид Эрикович Эгерс, получил свою подпольную кличку за два крупных верхних резца, что, впрочем, видно было, только если он улыбался от уха до уха. Мы все так привыкли к этому прозвищу, что не сразу понимали, о ком речь, если кто-то называл его Леней. К счастью, сам Бобер об этом прекрасно помнил, хотя при знакомстве солидно представлялся «Йеонидом». Два года ему исполнилось в марте, после чего он сразу же начал говорить, что «узе скойо тьи». Я подозревала, что он недоволен положением самого младшего в стае и прибавляет себе месяцев, чтобы сравняться с Корвином. Хотя тот в три своих года был вполне зрелым мужчиной, регулярно жившим собачьей половой жизнью.

Рыжий корги пемброк по имени Корвин Кэнди появился у нас за неделю до того, как я узнала о беременности: Эрик подарил его мне на день рождения. Сначала была в шоке, но получилось так, что возня со щенком скрасила мне тяготы интересного положения. Пожалуй, сложнее всего оказалось привыкнуть к его идиотскому имени, записанному в родословной и в собачьем паспорте. Кэнди Свит – так назывался питомник, а Корвин как бы намекал на любовь заводчицы к Роберту Желязны*. Хотя, кажется, был еще такой венгерский король. В троице парней пес однозначно имел статус вожака.

Еще одним членом нашей команды был пожилой британец Гримальди – или просто Грим. Восемь кило серой плюшевой флегмы, оживающей только при виде еды, он являлся полной противоположностью и Бобру, и Корвину, которые, напротив, представляли собой два сгустка энергии. Как мы говорили, сын и собака удались в маму, а кот – в папу. Впрочем, папа тоже внезапно оказался весьма энергичным, когда дело дошло до суда и материальных претензий.

С Эриком мы познакомились еще в колледже туризма и гостиничного сервиса. Я училась на гостинке, а он на строительном отделении по специальности «земельно-имущественные отношения». Впрочем, тогда у нас никаких точек пересечения не возникло. Он уже в пятнадцать лет был звездой – высоким, томно-взрослым, невозмутимым, в дымчато-серых модных очках и с не менее модной прической. Девчонки висли на нем гроздьями.

Я… смешно вспомнить, какой я была тогда. Пухленькой невзрачной блондиночкой с хвостиком на макушке и брекетами, которую мало кто принимал всерьез. Пожалуй, самым примечательным во мне была фамилия - над ней не ржал только ленивый.

Маргарита Мохнолапая – ну так уж вышло. Видимо, кто-то из моих предков обладал буйной растительностью на конечностях. Кстати, мама фамилию отца не взяла, предпочла остаться Кочкиной. Меня страшно дразнили, и в детском саду, и в школе, что, надо сказать, изрядно закалило мой характер. Я научилась не обращать внимания на насмешки и давать сдачи обидчикам. Но когда восемь лет назад Эрик сделал мне предложение, непоследним аргументом за стала как раз его фамилия. Рита Эгерс – это все-таки звучало получше, чем Мохнолапая.

Что касается гостиничного хозяйства, этот выбор я сделала осознанно и без колебаний. Родители были заядлыми туристами, причем цивилизованными, а не рюкзачниками-палаточниками. Много ездили по стране и за границу, разумеется, со мной. Гостиницы я любила нежно и страстно и уже в детстве знала, что когда-нибудь открою свою. Пусть даже маленькую, но обязательно.

Вузов, где можно было получить эту специальность, в Питере хватало, но я решила не терять времени и после девятого класса пошла в колледж, тем более он был в десяти минутах ходьбы от дома. С дальнейшим прицелом на Политех или Балтийскую академию туризма.

С Эриком мы учились не только на разных отделениях, но и в разных зданиях. Возможно, вообще так и не пересеклись бы за четыре года, если б не моя подружка-одногруппница Ленка Завьялова, которая была в него влюблена. Она таскала меня везде, где имелся хоть малейший шанс его встретить. На одной такой вечеринке мы с ним и познакомились. И даже разок потанцевали, за что Ленка страшно на меня обиделась и дулась потом неделю.

Впрочем, тогда никакого продолжения не последовало. Ленка подцепила курсанта из Можайки**, за которого выскочила замуж, едва ей исполнилось восемнадцать. А я начала встречаться с Костей из туризма. Этот роман, достаточно бурный, продолжался почти три года и закончился сам собой одновременно с окончанием колледжа. Точнее, мы еще поддерживали отношения по инерции несколько месяцев, но потом Костя ушел в армию, и все окончательно умерло. Трудно сказать, способствовала ли этому новая встреча с Эриком, но, как бы там ни было, одна я оставалась недолго.

2

Виктор

- Вить, глянь. То, что мы искали.

Лена положила передо мной файл с какими-то распечатками.

- Хостелы?

Лето в этом году началось нетипично – жаркое и сухое. Кондей нагонял холода, но не справлялся с духотой. Работать не хотелось. Даже смотреть не хотелось, чего она там притащила. Хотя сеть хостелов мы искали еще с зимы.

Туристическая отрасль в целом просела из-за пандемии, но в такой ситуации всегда кто-то разоряется, а кто-то поднимается. Мы – поднялись. И сейчас искали, куда вложить деньги. У нас была большая гостиница на четыре звезды и три поменьше на три. Еще на одну четверку замахиваться пока было рано, поэтому решили взять мелочью. И именно сетью.

- Лучше, - Лена оскалилась в вампирской ухмылке, от которой стало не по себе. – Мини-гостиницы. Очень приличные. Нагло называют себя «концепт-отелями».

- С ума сошла? – перебил я. – Откуда у нас бабла столько?

- А может, дашь мне договорить, Витюша?

Кто-то другой за «Витюшу» огреб бы. Имя свое мне капитально не нравилось, и из всех сокращений только «Вит» не вызывал зубовного скрежета. Но невестке я вообще готов был простить многое. За деловую хватку и бесценную помощь, а в первую очередь за отношение к Славке.

Как женщина она мне ни капли не нравилась – костлявая, с лошадиной физиономией и глазами навыкате. Ей стукнуло сорок, но и пятнадцать лет назад, когда брат на ней женился, была ничем не лучше. К тому же резкая, вспыльчивая, ядовитая. Что он в ней нашел, так и осталось для меня загадкой. Любовь зла, да.

Работали мы с ней уже восемь лет, причем оба начали фактически с нуля. Учились вместе, опираясь на Славкины советы. Отец раскрутил свое дело еще в лихие девяностые, использовав опыт работы в гостиничном сервисе и обширные связи. Славка после института стал его ближайшим помощником, а меня все это интересовало мало. Поступил на заочку журфака, внештатником мотался по всей стране, в нескромных мечтах видел себя главредом солидной газеты или журнала, а может, даже главой Федерального агентства печати и массовых коммуникаций. Когда десять лет назад отец умер от инфаркта, бизнесом занялся брат, а нам с мамой капали приятные дивиденды. Такой расклад меня вполне устраивал.

Но через два года у Славки начались сильные головные боли, резко село зрение. Обследование выявило большую опухоль мозга, к счастью, оказавшуюся доброкачественной. Однако после операции он полностью ослеп, да и в целом чувствовал себя не лучшим образом. Пришлось нам с Еленой брать гостиницы на себя.

Каких только тупых ошибок мы не сделали в первый год! Казалось, ничего не получится, пустим на ветер все, что создавалось таким трудом больше десяти лет. Если б не Олеся, я бы, наверно, опустил руки. Но она говорила: «Вит, я знаю, ты справишься», а ей я верил. Больше, чем себе. И когда ее не стало, все потеряло смысл.

Несколько месяцев провалились в черную дыру. Зачем мне все, говорил я себе, если ее и нашего неродившегося малыша нет? И вытянуло меня… вовсе не чувство долга или что-то вроде. Я просто зверем вгрызся в работу, чтобы хоть как-то отвлечься, заполнить пустоту. В итоге это пошло на пользу и делу, и мне, хотя, по большому счету, я так и не отпустил ее – свою единственную любовь.

- Не вся сеть, а половина, – Лена вытащила страницы из файла и бросила передо мной на стол. – То есть продают половину бизнеса. Обычное дело, муж с женой развелись, миром не договорились. Муж решил свою долю скинуть.

- Почему она не выкупила? – удивился я. – Обычно как раз так не делают.

- Да откуда мне знать, - фыркнула Лена. – Может, денег нет. Тебе-то не все ли равно?

Я взял страницы, просмотрел предложение. Всего в сети было двенадцать мини-гостиниц: три в Питере, две в Москве, четыре по стране и еще три за рубежом – в Болгарии, Хорватии и Черногории. От восьми до пятнадцати номеров в каждой. Вкусный кусочек, но цена… неслабая такая цена, явно нам не по карману. Даже половина.

- Лен, ты прикалываешься?

- Не гони волну, Витя, - у Лены опасно заблестели глаза. – Это тот случай, когда торг уместен.

- Но не до такой же степени.

- Можем предложить выплатить часть сразу, остальное с прибыли.

- С какой стати ему на это соглашаться? – я потер ноющие виски: духота давала о себе знать.

- С такой, что в отрасли сейчас кризис. Куча мелочи поразорялась и позакрывалась. За эту вот цену, - она постучала длинным малиновым ногтем по верхнему листу, - никто не купит. Тем более срочно. Так что есть смысл пообщаться с товарищем.

- Ну ладно, допустим, - спорить не было сил. – Даже, допустим, мы купим его долю. А дальше? Нам нужна эта баба в партнерах? Да и она вряд ли будет сильно рада.

- А не срать ли, чему она там будет рада или не рада? – хмыкнула Лена и закинула ногу на ногу.

Узкая юбка поползла вверх, и я уставился на ее коленку. Без тени эротики. Обтянутая кожей кость чем-то напоминала рентгеновские снимки. Прекрасно знаешь, что у тебя внутри, но когда видишь вот так воочию, невольно пробегает мысль о том, как будешь выглядеть спустя пару-тройку лет после кончины.

3

Рита

После дневного сна Наташа накормила Бобра полдником, и мы с ним отправились на прогулку, прихватив, разумеется, Корвина. Тот обожал новые места и трусил по тропе впереди нас, то и дело оглядываясь. Гулять с Бобром было той еще засадой. В коляске он, разумеется, ездить отказывался – ну как же, большой! – но на долгий пеший трип его еще не хватало. Поэтому я решила, что мы потихоньку дойдем по берегу до последнего дома и вернемся.

Подъездная дорога шла по тылам участков, а фасадами дома выходили прямо на озеро. Вдоль заборов шла узкая тропинка, то ныряющая в заросли, то выбегающая к самой воде. Корвин влетал в нее по брюхо, жадно пил, вылезал, отряхивался. Бобра тоже тянуло подрызгаться, но я не пускала, выбирая место поудобнее.

Когда я обговаривала с хозяином дома покупку, спросила, можно ли в этом озере купаться. Ну было бы обидно жить рядом с водой без такой возможности.

- Можно, - ответил он. – Болотянка, конечно, но сравнительно чистая. С другой стороны поселка есть пара больших пляжей, но там всегда полно народу. И дно илистое. А вот если пойти вправо по берегу, там пара маленьких заливчиков с песочком. И мелко.

Вот такой заливчик я и хотела найти. А когда нашла, с досадой обнаружила, что место занято. Держа за руки маленькую девочку, вдоль берега  по щиколотку в воде прогуливалась брюнетка в коротких джинсовых шортах и лифчике от купальника. Девочка, годика полтора, не больше, поднимала тучи брызг и визжала от восторга.

Корвин с разбегу влетел в воду и остановился рядом с ними, как всегда улыбаясь до ушей.

- Абака! – завопила девочка и потянулась к нему.

- Женя, не лезь к собаке! – строго приказала ей мать.

- Не бойтесь, - успокоила я. – Он обожает детей. Не обидит.

- Да мне собаку жалко, - рассмеялась женщина. – Замучает насмерть.

Бобер тем временем стряхнул с ног сандалии и рванул в компанию. Вопить, что я не разрешала, было поздно. Осталось только присоединиться.

- А вы в поселке живете? – спросила я, одним глазом наблюдая за Бобром, а вторым за Корвином, который самозабвенно облизывал счастливую Женю.

- Нет, в крайнем доме по берегу. А вы?

- В поселке. Тоже в крайнем, с этой стороны.

- А, так это вы у Михалыча дом купили, - кивнула женщина. – Кстати, я Тамара.

Я тоже представилась, после чего мы выволокли мелочь на берег, вытерли им ноги и устроились рядышком на поваленном дереве. Мамки малышей знакомятся так же быстро, как и сами дети в песочнице. Даже повода особого не надо, достаточно наличия отпрысков. Тамара рассказывала мне о местных реалиях, Бобер с важным видом показывал Жене какие-то сорванные цветочки и листочки, а Корвин носился туда-сюда, пока не устал и не улегся в тенечке под кустом.

- А пошли к нам? – предложила Тамара, когда Женя начала хныкать и проситься на руки.

- А удобно? – засомневалась я.

Вообще-то пойти хотелось, она мне понравилась. Но было как-то неловко.

- А чего неудобного? – удивилась Тамара. - Мы с Женькой одни. Муж только по выходным приезжает. Ну, бывает, что и на неделе вечером завалится, но сегодня точно нет.

Я позвонила Наташе и предупредила, что мы не пропали, а пошли в гости. Тамара посадила Женю в коляску, и мы двинулись по тропе к самому последнему дому. Заливчик оказался прямо посередине между нашими участками.

- Какой красивый дом, - сказала я совершенно искренне, когда мы подошли ближе.

- Вот и я как увидела первый раз, так и влюбилась, - Тамара улыбнулась своим мыслям, и ее глаза как-то по-особому блеснули. Видимо, это было дорогое воспоминание.

Она показала мне дом и сад, а потом мы уселись с чашками кофе в беседке, глядя, как дети возятся в песочнице. Корвин, обойдя участок, устроился под столом.

- Парень у тебя какой кавалер галантный, - улыбнулась Тамара, глядя, как Бобер помогает Жене лепить куличики. – Прямо начало дачного романа.

- Почему нет? – я пожала плечами. – Думаю, не один год будут здесь встречаться. Мало ли.

- Не знаю, Рит. Есть печальный опыт таких вот детских романов. У меня брат-близнец, мы с садика дружили с девочкой Люкой. Вернее, мы с ней до сих пор дружим. Они с Тарасом поженились. А несколько лет назад очень неприятно развелись. Ну а я первый раз вышла замуж за одноклассника. Тоже с первого класса дружили. И тоже неудачно.

- Да что ж такое, у всех неудачно, - вздохнула я. – У меня вот только-только все закончилось. Развод, раздел имущества.

- Ну, у тебя все еще впереди, - это прозвучало так, словно Тамара была старше меня лет на двадцать, хотя на вид я не дала бы ей больше тридцати пяти. – Ты еще молодая совсем.

- Молодая? – хмыкнула я. – Не старая, конечно, но тридцать – это не совсем уже молодость.

- Тридцать?! – она поперхнулась и закашлялась. – С ума сойти, я думала, тебе года двадцать два – двадцать три. Прямо как девочка. А чем ты занимаешься?

Я рассказала. В общих чертах. Обычно люди, узнав про двенадцать мини-гостиниц, выпадали в плотный осадок, поэтому я старалась в тему не углубляться.

4

Виктор

Эрик Эгерс не понравился мне сразу же. Эдакий лощеный тип, надменно-невозмутимый, с равнодушным взглядом сквозь стекла очков в золоченой оправе. Сел за переговорный стол напротив нас, расстегнул пуговицу клубного пиджака и не сказал, а изрек:

- Готов выслушать ваше предложение.

Мы с Леной переглянулись. Вообще-то предложение делал он, а мы готовы были его обсудить. Но этот долбаный царь горы резко решил поставить нас раком. Мы могли объяснить, что он неправ, и на этом закончить переговоры. Или попытаться донести, что он нуждается в нас больше, чем мы в нем. На самом деле это было не совсем так. Мы хотели купить его гостиницы не меньше, чем он хотел продать. Но показывать этого не стоило.

Лена пошла с козырей, доходчиво изложив, что цена завышена и нереальна. Особенно учитывая тот факт, что три гостиницы за границей в условиях пандемии работают на десять-пятнадцать процентов загрузки, практически в убыток. Что за такие деньги покупателя он будет искать долго.

Эгерс уперся. Мы по очереди прошлись по всем пунктам нашего списка, куда свели аргументы против его цены. Он не сдавался. Я видел, что Лена теряет терпение и злится, а это наверняка означало поражение.

- Послушайте, Эрик Карлович, - я решился на блеф. – Наша цена окончательная. Семьдесят процентов сразу, остальное частями в течение двух лет. Разумеется, вы вправе отказаться. Но могу вам сказать, что точно такое же предложение мы сделали вашей бывшей супруге, и она в принципе согласна. Нам все равно, чью долю выкупить. Будем откровенны, в качестве партнеров мы с вами вряд ли найдем общий язык, поэтому предпочли бы видеть вас в качестве продавца.

- Ну что ж… это аргумент, - хмыкнул он после долгого напряженного молчания. – Я дам вам знать в течение недели.

Он поднялся, сухо попрощался и вышел.

- Ты охренел, Витька?! – набросилась на меня Лена, едва за Эгерсом закрылась дверь. – Какого черта ты это ляпнул? Откуда ты знаешь, какие у него отношения с женой? Может, он уже сейчас ей звонит и выясняет, как и что. Она скажет, что впервые об этом слышит, и тема будет закрыта.

- Во-первых, не ори, Лена, - оборвал я ее. – Что за моду взяла? Я тебе что, мальчик? Иди вон в школу и работай по специальности. Во-вторых, будь у них нормальные отношения, они решили бы проблему иначе. А в-третьих, мы при любом раскладе ничего не теряем.

- Хочешь сказать, не приобретаем? – оскалилась она.

- Не совсем. Если я ошибаюсь и он выяснит у жены, что мы ей ничего не предлагали, разумеется, не продаст. Но если б я этого не сказал, он бы все равно не продал за нашу цену. За его - не можем купить мы. А так шанс есть. Потому что он смекнул: равноправия не получится, работать мы ему не дадим. Придется либо полностью отдать гостиницы в наше управление и довольствоваться дивидендами, либо все равно продавать. Нам или еще кому-нибудь, неважно.

- Теперь остается только ждать, - Лена не любила признавать свою неправоту, но ничего другого не оставалось. – А может, и правда попытаться окучить жену?

- Попробуй, - пожал плечами я. – Хуже не будет.

С женой ничего не вышло. К ней даже близко подобраться не удалось. Возможно, мы были уже не первыми, кто делал такие подкаты, потому что секретарша строго допросила Лену, по какому вопросу ей нужна Маргарита Михайловна, и как только прозвучало слово «продажа», отрезала, что это категорически не обсуждается.

Второй заход сделал я, попытавшись пробраться к этой самой Маргарите Михайловне напрямую под дымовой завесой. Представился инспектором Роспотребнадзора, обычно это действовало безотказно. Черта с два. Категорически потребовали изложить суть вопроса. Я наплел что-то про поступившие жалобы и отступил в окопы.

- Не вижу смысла продолжать, - сказал я Лене. – Раз вопрос не обсуждается, значит, не стоит переть танком на буфет. Поставим на Эгерса. А дамочка, похоже, непроста. Если он нам все-таки свою долю продаст, замонаемся с ней.

- Думаешь, это она вынудит нас продать ей свою долю? – скептически усмехнулась та.

- Нет, вряд ли. Иначе выкупила бы сама у мужа. Но крови попьет, и мозги истрахает, Вангой буду. Я уже не уверен, так ли нам нужны эти гостиницы.

- Ну… не знаю, - поморщилась Лена. - Уж больно жирный кусок.

- Тогда подождем, - поставил я точку.

Прошла неделя, Эгерс так и не объявился. Звонить и напоминать о себе мы не стали. Если б надумал, дал бы знать. Хватало забот и без него. Нет так нет. Проехали.

Ближе к выходным мне пришлось поехать в Москву – там была одна из наших трешек, решение некоторых проблем требовало личного присутствия. Рассчитывал вернуться в пятницу вечером, но вынужден был задержаться до субботы. Тимаевы ждали к обеду, а я в это время еще выходил из самолета. Набрал Темку, тот не отвечал, пришлось обойтись сообщением: «извини, только прилетел, зайду вечером».

Хотел прямо из аэропорта поехать на дачу, но мама, которой неосторожно позвонил доложиться о благополучном прибытии, нагрузила всякими заданиями. В итоге в Керро я оказался в восьмом часу вечера. И все равно сразу уйти не удалось. Поскольку не приезжал с конца мая, маме необходимо было вывалить на меня кучу совершенно не интересных мне местных новостей и задать не меньшую кучу вопросов.

5

Рита

Проснулась я от звонка Эрика – вот она, проза жизни. Сухо поздоровавшись, он поставил меня в известность, что в понедельник встречается с покупателями своей доли.

- Мы, конечно, и без тебя можем обойтись, твое присутствие не обязательно, но я подумал, тебе все же стоит приехать.

- Хорошо, - ответила я, погружаясь в пучину раздражения. – Приеду.

Никакого желания у меня не было, но действительно стоило заранее увидеть тех, с кем придется работать. С покупателями? Значит, он мне еще и не одного компаньона подсунул? Вот спасибо, Эрик, удружил.

- Кстати, я хочу повидать Бобра, - добавил он.

- Хочешь – приезжай на дачу, - огрызнулась я. – Или ты думаешь, я его в город потащу?

Нажав на кнопку отбоя, посмотрела на часы. Одиннадцать. И как-то подозрительно тихо: ни детских воплей, ни лая Корвина. Наверно, Наташа увела их гулять. Или в магазин.

Повернулась неловко, зашипела, зацепив ссадину на колене. На шишку попала ночью. Или на камень. В угаре и не поняла, отшвырнула в сторону.

Господи…

Я уткнулась в подушку и заскулила. Как ночью – только в другой тональности.

Что это было? Где была моя голова? Мало того что трахалась с незнакомым мужиком, так еще и без резинки. Ну беременность-то ладно, спираль стоит, но не хватало только дрянь какую-нибудь подцепить. СПИД не спит и все такое. Как там Тамара сказала? Желаю никогда не встречаться с венерологом по профессиональной надобности? Вот ведь стыдобища будет, если придется к ней обратиться по этому поводу.

Передернула плечами, отгоняя эти мысли, но тут же в голову полезли другие. О том, что было ночью. Под ложечкой остро вспыхнуло, между ногами тут же стало тепло и скользко.

Когда я хлебнула воды и закашлялась, Виктор подхватил меня и прижал к себе. Так сильно, что я даже пискнула. И невольно обняла за шею. В прохладной воде его тело показалось горячим. Я еще успела подумать, что одно из моих дремотных колдовских желаний, пробежавших на берегу, уже исполнилось: почувствовать его всей обнаженной кожей.

И тут же, исполняя другое, губы Виктора накрыли мои. Так сладко и так… вкусно. Язык настойчиво раздвинул их, протискиваясь внутрь, встретился с моим. Они словно жили своей собственной жизнью: сталкивались, боролись, ласкали, поддразнивали, едва касаясь, потом убегали, чтобы исследовать каждый уголок. А губы тем временем тоже охотились друг на друга, стискивали, щипали и гладили, ненасытно и нетерпеливо. Не хватало воздуха, хотелось ловить его открытым ртом – но жаль было оторваться даже на секунду.

Словно какая-то фея проходила мимо, услышала мои мысли и взмахнула своей палочкой.

Неужели и последнее тоже исполнит? Нет, не надо… пожалуйста… Или надо?

Словно в ответ, Виктор подхватил меня под ягодицы и слегка приподнял, заставив обвить его талию ногами и еще крепче обхватить руками за шею. Не отрываясь от моих губ, протиснул ладонь между своей грудью и моей, сжал и начал поглаживать сосок большим пальцем. Член каменно упирался в живот, а вторая рука зашла с тыла на разведку, прокладывая путь. Пальцы, обведя каждую складочку, раздвинули их так же, как до этого язык губы, и с силой вошли внутрь. Захныкав, я впилась зубами в его плечо.

Ох, что он говорил мне, прикусывая мочку уха! То грубо, то до ужаса пошло, заставляя умирать от смущения и удовольствия. Ни от кого еще я не слышала таких слов. И от них, и от малейшего движения по всему телу изнутри прокатывали горячие волны наслаждения, сливаясь с прохладными, ласкающими кожу снаружи.

- Хочешь? – прошептал Виктор голосом змея-искусителя, прижимая подушечкой пальца особенно чувствительную точку, от чего меня начало бить крупной дрожью. – Хочешь меня?

- Хочу! – голос дрогнул и сорвался в стон.

Чувствовать себя абсолютно бесстыдной и порочной – это было особое удовольствие, тонкое и острое, как раскаленная игла.

Сжимая бедра, Виктор приподнял меня и тут же снова опустил, войдя сильно и глубоко.

Как бабочку насадил на булавку. Только булавка была… ничего себе. Как будто до самого горла дошла – учитывая, как жгло в нем, заставляя то и дело сглатывать слюну. И прокатилось по всему телу мучительно сладкое «еще!»

Он умышленно не позволял мне подстроиться к нему – дразнил и разжигал, хотя я и так была уже на грани того, чтобы вспыхнуть и сгореть. То почти выходил, останавливаясь в последний момент и замирая на тонкой границе, где смыкаются тела, то снова вбивался до упора – жестко и сильно, заставляя скулить, хныкать и рычать. То останавливался, стискивая ягодицы, покрывая короткими, как морзянка, поцелуями шею, то ускорял темп так, что темнело в глазах, и темноту эту прорезали последние всполохи заката. Волны бились в плечи, брызги летели в глаза, мокрые волосы падали на лицо, где-то по-кошачьи мяукала чайка, и из груди рвался такой же дикий чаячий вопль.

Я и не представляла, что может быть так! Имея в багаже четырнадцать лет активного секса – вдруг понять, что все это было… детский сад, ясельная группа. Три года с Костей – два вчерашних девственника, неуклюжих и неловких, осваивающих премудрости интимной жизни методом ненаучного тыка. «Ты смогла? Правда? Тебе было хорошо?» - боже, это действительно было!

6

Виктор

Я шел к дому и чувствовал спиной ее взгляд. Тянуло развернуться, схватить ее в охапку и повторить все еще разок. Или просто остаться с ней, хоть ненадолго. Сесть рядом на скамейку, обнять… Но не развернулся. Похоже, тело действовало автономно от сознания. Как будто выпил столько, что все вокруг превратилось в страну чудес.

Это было… Я не знал, что это было. Полное безумие. Я уже забыл, как бывает, когда снова начинаешь хотеть женщину сразу же, едва кончишь. Еще не можешь, но все равно хочешь. Не какую-то любую, а именно ту, из которой, может, еще и не выбрался даже.

А собственно, что мешает продолжить? Ну, не прямо сейчас, конечно, а потом? Завтра? Она здесь, в соседнем доме. Разведена. Ребенок? Ну так я ж не жениться на ней собираюсь с разбегу. Просто зайду, предложу прогуляться. А там видно будет.

Разделся, лег, и перед глазами вдруг всплыли Ритины пятки. Забавно, не лицо, не грудь, не попа, а пятки. С них-то все и началось. Сначала услышал ее голос, потом увидел их. И кое-что еще. А потом, когда она стояла на коленях, выгнув спину и запрокинув голову, пятки торчали вверх – маленькие, круглые. Хотелось погладить, пощекотать.

Пятки в мыслях потянули за собой все остальное. Странно, что вообще удалось уснуть. Но спал недолго – разбудил телефонный звонок. Резко скинул, пока не проснулась за стенкой мама, и только потом посмотрел, кто звонил.

Лена? В шесть утра? Это могло означать одно из двух: либо в гостиницах пожар, наводнение и нашествие инопланетян, либо что-то со Славкой. И второе вероятнее. Натянув шорты и набросив на плечи старую олимпийку, я вышел из дома и набрал номер.

- Вить, ты можешь сейчас приехать?

В ее голосе стояли истеричные слезы, и я испугался: это было совершенно на нее не похоже.

- Лена, что случилось?

- Славу в больницу забрали, на скорой. Подозревают геморрагический инсульт. Кровоизлияние в мозг.

- Твою мать… - я пнул ствол березы. – В какую больницу?

- В Кронштадте.

- Чего? – обалдел я. – Где? Это же час с лишним от вас.

- Да потому что ковид везде гребаный! – выкрикнула она сквозь слезы. – Забиты все больницы. Где есть место, туда и везут.

- Подожди, не реви. Я на даче. Сейчас приеду. Ты дома? Собери пока все, что ему надо будет, отвезем заодно.

Маму я решил не будить, написал записку, что срочно надо уехать по работе, положил на кухонный стол. Даже переодеваться не стал, завел Крокодила и погнал. По пустым дорогам, да с превышением скорости уже через сорок минут был в Коломягах.

Лена открыла мне – глаза заплаканные, но сосредоточена и собрана. Чмокнула в щеку, схватила спортивную сумку с вещами.

- Ему уже несколько дней плохо было, - рассказывала она по дороге. – Давление то высокое, то падало резко. А часов в пять проснулась от грохота. Смотрю – его нет. Подумала, в туалет встал. Вышла в коридор – лежит на полу и мычит. А потом сознание потерял. Сразу вызвала скорую. Ну и вот…

- Ничего, Лен, все будет хорошо, - сказал я, погладив ее по плечу. Хотя не слишком в это верил.

В больнице нас не пустили дальше вестибюля. Карантин – никаких посещений, только передачи с двух до четырех. В справочном сказали, что идет операция, других данных нет.

- Я никуда не уйду, - Лена с упрямым видом села на скамейку. - Буду ждать. Пока хоть что-нибудь станет известно.

Спорить с ней было бесполезно. Вместо этого я нашел телефон Славкиного невролога, дозвонился и обрисовал ситуацию. Тот пообещал все выяснить и перезвонить.

- Короче, операцию сделали, гематому удалили, - доложил он минут через сорок. – Успели вовремя, есть надежда, что выкарабкается и восстановится. Сейчас в реанимации. Подождите там, хирург к вам спустится и все расскажет.

Из Кронштадта мы уехали только после обеда. Пока ждали врача и разговаривали с ним, пока мотались по аптекам, закупая всевозможные пеленки и памперсы, прошел не один час. Прогноз хирург обозначил как «на данный момент сомнительный», но это было все же лучше, чем неблагоприятный.

Мама, которой я позвонил сразу после разговора, ожидаемо ударилась в слезы и потребовала, чтобы немедленно приехал за ней и отвез в больницу.

- Ма, ты слушала вообще? – застонал я, опасаясь, что голова лопнет и у меня тоже. – Не пустят тебя туда. Карантин.

- Я поговорю с врачом, - настаивала она.

- Мы с ним уже поговорили, и я тебе все пересказал дословно. Ничего нового он не скажет. Тем более сегодня.

С большим трудом удалось убедить ее сидеть на даче и ждать новостей. Я прекрасно понимал, что это ожидание – пытка, но ничего другого сделать мы просто не могли.

- Послушай, - сказал Лене, когда выехали на дамбу, - может, позвонить Эгерсу и перенести встречу?

- Нет, - возразила она. – Если вдруг… что-то… тогда отменим, а пока не будем. А то он возьмет и кому-нибудь другому продаст. Мало ли. 

Забросив ее в Коломяги, я приехал домой, принял душ и упал на диван, чувствуя себя так, словно тушку распороли, выпотрошили и набили ватой. То, что произошло ночью, показалось сном. Жизнь умело расставляет приоритеты. Здоровье близких, семья, потом работа. А остальное… ну точно не до этого сейчас.

7

Рита

Б…ь!!!

Я сидела в машине, грызла губы и повторяла это емкое слово снова и снова. С разными интонациями, от жалобно-слезливой до яростно-бешеной.

Похоже, дежурный администратор где-то там, на небесах, решил позабавиться. Посмотреть, что будет, если Риту Мохнолапую покачать на качельках.

Психанула, конечно, зря. Впечатление произвела явно не то, на которое рассчитывала. Нет, за малохольную дурочку они меня приняли, само собой. А еще – за неадекватную истеричку, и это уже несколько иной расклад. Но когда увидела Виктора, кукушечку сорвало по полной.

Вчера после разговора с Тамарой качалась весь вечер – от одной мысли к другой. Сначала благодарила ее за информацию в кристально ясной уверенности, что не нужно мне такое счастье. Потому что лучше трижды разведенный, чем вдовец. С мертвыми конкурировать невозможно, они во всех смыслах в небесах. Хоть наизнанку вывернись.

Потом тихой сапой подкрадывалась другая. О том, что вдовцы и вдовы все-таки бывают счастливы во втором браке, и не так уж редко. При условии, что оставили прошлое в прошлом и готовы жить дальше. Все-таки шесть или даже семь лет назад все случилось, приличный срок. Мало ли…

А потом между этими двумя вклинивалась третья. Такая… с шипами и зазубринами. Что, вообще-то, монопенисуально, что там мне нужно или не нужно. Если товарищ вот так тихонько слился в закат… о-о-о, как символично-то, в закат!.. Так вот, если он слился, значит, ему точно не нужно. И хоть ты тут обдумайся и вообще лопни головой.

В город утром ехала в полном раздрае и никак не могла сосредоточиться на предстоящей встрече. Решила, что буду молчать и глупо улыбаться. Пока этого хватит. Но с самого начала все пошло не так.

Когда снова распорядились отправить на удаленку не менее тридцати процентов сотрудников, я оставила в офисе только Светку и системщика Андрея. Все остальные вполне могли работать дома. Не успела войти в приемную, секретарша протянула листок:

- Маргарита Михайловна, подпишите, пожалуйста.

- Это что?

Ни услышать ответ, ни посмотреть не успела – из своего кабинета показался Эрик. Точнее, из бывшего своего, потому что фактически он в компании уже не работал, с поста исполнительного директора я уволила его сразу же после развода, только вот табличка на дверях пока осталась. Затащив в кабинет, Эрик начал занудно требовать, чтобы я привезла Бобра в город, потому что у него нет времени болтаться по дачам. Я завелась с пол-оборота, но тут за спиной открылась дверь. Обернулась на сказанное женским голосом «добрый день», и все внутри оборвалось. Не просто образное сравнение, а действительно ощущение, как будто внутренности сорвались со своих мест и провалились в задницу.

На секунду показалось, что обозналась. Померещилось. Не бывает таких совпадений.

Ну да, как же. Бывают.

Он замер, вытаращившись на меня и приоткрыв рот. Весь такой импозантный, солидный, в костюме с галстуком. Но определенно он. Виктор. Я даже фамилию вспомнила – Миронов. Тамара еще в самый первый день упоминала, что у них есть знакомый гостинщик. Но мало ли народу в этом бизнесе. И в голову бы не пришло, что все может так обернуться.

Твою же мать…

Вошедшая с ним женщина выглядела на редкость неприятно. Высокая, тощая, пучеглазая, с массивной челюстью. Дорогой деловой костюм абсолютно ей не шел, подчеркивая все недостатки фигуры. Когда она представила себя и Виктора, я опешила.

Миронова? Жена? Отчества разные, значит, не сестра. Тамара сказала, он вдовец, но что помешало бы вдовцу снова жениться?

Не успела я развить эту мысль, как следом прилетело о том, что нам предстоит работать вместе, всем троим. Вот тут-то меня и сорвало. И пункт устава о коллегиальном управлении вылетел из головы, но Елена немедленно ткнула носом. А следом влез Виктор: мол, все спокойно обсудим, когда они подпишут договор. Вышла, хлопнув дверью, и наткнулась на Светку с бумажкой, оказавшейся заявлением по собственному.

- Что, добилась своего? – вылетело из Марианской впадины подсознания.

И поняла по тому борщу, которым залило ее физиономию, что попала в десятку. Подписала в приказ без отработки, даже не подумав о том, кому она передаст дела, бросила ядовито: «совет да любовь» и выбежала в коридор. Очнулась уже на стоянке, судорожно сжимая в руке ключи от машины.

В таком состоянии куда-то ехать точно было нельзя. Уткнулась лбом в руль, пытаясь отдышаться и успокоиться, но ничего не получалось.

Эрик и Светка - да вообще насрать. Виктор и Елена? Ну, допустим, жена – это вряд ли. И не только потому, что страшная и лет на десять старше. Когда я спросила Тамару, не женат ли Виктор, она ответила, что хуже – вдовец. Был бы женат, так бы и сказала, с чего ей врать. Может по матери сестра. Или двоюродная. Или еще какая-нибудь родственница.

Впрочем, это уже были мелочи. По сравнению с тем, что теперь он мой компаньон.

Ну, Эгерс, сволочь, ну спасибо тебе!

Перед глазами снова заметались малиновые молнии.

Прошло, наверно, минут сорок, прежде чем я немного пришла в себя. Ехать домой не хотелось. На дачу – тем более. Позвонила Наташе, сказала, что буду не раньше вечера. И поняла, что умираю от голода. От психа на меня всегда нападал жор, причем хотелось чего-нибудь мерзкого. Какой-нибудь гигантский доширак. Или гамбургер. Зарулила в Макдональдс, взяла бигмак и колу. Впилась зубами так, что за ушами запищало. И тут в голову прибежала еще одна убийственная мысль.

8

Виктор

- Я поеду в больницу, - заявила Лена, когда мы вышли из офиса.

- Зачем? – удивился я. – К Славке все равно не пустят. Врач сказал звонить после двух на пост. Раньше ничего нового не скажут. А если, не дай бог, ухудшится, тогда сами позвонят.

- Уже двенадцатый час. Пока доеду, будет первый. Лучше там подожду. Вдруг надо еще что-то купить.

- Лен, ну включи уже голову, - я и так был злой, как собака, но тут понял, что еще немного, и клапана сорвет окончательно. – Мы купили расходники. Все лекарства нужные там есть. А хотя… делай ты что хочешь! Хоть вообще там поселись на скамейке.

Развернулся и пошел к машине. На маршруточку – и вперед. Или думала, что повезу? На сегодня мне ее хватило с избытком.

Всего, б…, хватило!

Шок прошел, включилось бешенство. Тупое и неуправляемое. И безадресное. То есть злился дико и на Ленку, и на суку Эгерса, и на себя, и… на Риту. Но больше куда-то в мировое пространство, откуда прилетела такая подлятина.

Ну почему так? Стоило встретить женщину, которая зацепила не по-детски, впервые за столько лет, и пожалуйста, здрасьте вам через окно.

Ее номер я забил себе, когда подписывали договор. А как же – у меня ведь должен быть телефон партнера. Ленка тоже записала. Даже не у Эгерса спросил, а у юриста – грузной дамы в возрасте, которая должна была подготовить пакет документов для перерегистрации. С Эгерсом вообще разговаривать не хотелось, особенно после его слов о Ритиной экзальтированности. Вот просто противен он мне был. Как… даже не знаю… как медведка. Есть такая отвратительная тварь, одно время на даче было их засилье. Посмотришь - и блевать тянет.

Выбрал номер из контактов, даже не представляя, что скажу. Да нет, точно не по телефону. Встретиться где-нибудь, поговорить спокойно. Объяснить, что для меня это такая же неожиданность, как и для нее. Учитывая все обстоятельства, запросто могла подумать, что то… на озере… что все было с умыслом. Может, поэтому ее и бомбануло.

Даже слушать не стала, отшила таким ядовито-ледяным… ледовитым тоном, что аж ухо замерзло. У секретаря типа запишитесь, Виктор Петрович.

Нам все равно предстояло встретиться в ближайшее время, всем троим. И не только для обсуждения совместной работы. Регистрация документов требовала присутствия всех владельцев. Но я хотел увидеться с ней до этого. Тет-а-тет.

Дебил, не надо было той ночью вот так уходить. Но я ведь на полном серьезе собирался прийти утром. Кто ж знал, что так все выйдет.

Впрочем, был еще один вариант. Мама сказала, нелюбезная девушка с ребенком на даче живет постоянно. Поехать вечером? Даже если она осталась в городе и напорюсь на ее нелюбезную няньку, не трагедь, всего-то сорок километров, полчаса езды, если без пробок. Если там, но не захочет разговаривать… Ну что ж, во всяком случае, я пытался. А пока – в свой офис, еще не был после Москвы. И без этих сраных… концепт-отелей забот хватает.

Завел двигатель, выжал тормоз, встал на драйв – и панель засияла датчиками, как новогодняя елка. Что за херота?!

Переключил на паркинг, выключил, завел снова – то же самое. Осторожно нажал на педаль газа – ноль эффекта.

Ну что за день сегодня такой?! По ходу, коробка накрылась п…ой. Еще перед командировкой показалось, что Крокодил ведет себя как-то странно, то тупит на старте, то назад идет рывками. Тогда не было возможности в сервис съездить, а теперь… похоже, попал капитально. И по деньгам, и по времени.

После непродолжительной пляски с бубном я сдался и вызвал эвакуатор. Приехать пообещали в течение часа. Жрать хотелось адово. Рядом был Макдональдс, подумал сбегать быстренько, перехватить чего-нибудь навынос, но не рискнул. В течение часа – это и через десять минут может быть. Не уедут, но за ожидание накинут штрафные.

Приехали, разумеется, не через десять минут, а через пятьдесят семь – специально по часам засек. Загнали на платформу, повезли. Сидел в кабине эвакуатора, кстати, впервые в жизни, и думал о том, что машина, которую вот так везут, выглядит несчастной и беспомощной. Как пациент в скорой. Тут мысли перепрыгнули, разумеется, на Славку.

Все было очень скверно. И я вполне понимал, почему Лена на взводе. Все и раньше обстояло далеко не лучшим образом. Но, несмотря на слепоту и плохое самочувствие, Славка все же был в здравом уме и вполне дееспособен. Мог и без сиделки обходиться, просто Лена не разрешала ему самому готовить, поэтому и приглашала, если уходила на целый день. А вот кровоизлияние в мозг…

Врач не зря сказал, что прогноз сомнительный. Этот обтекаемый термин значил, что одинаково вероятны как благоприятное, так и неблагоприятное течение, вплоть до…  letalis*. Он мог полностью восстановиться, мог стать овощем, мог умереть. И, если честно, я даже не знал, что хуже: второе или третье.

До сих пор, уже столько лет, в голове не укладывалось, что это случилось со Славкой – с его-то энергией, бившей ключом. Он был таким же, как отец. Наверно, в бизнесе только так и можно чего-то добиться. Ну или, как вариант, быть предельно хладнокровным и рассудочным, как Эгерс. Хотя у них с Ритой, наверно, получился вполне удачный тандем в этом плане.

Мама была совсем другой. Она никогда не делала того, чего не смог бы сделать вместо нее кто-нибудь еще. Не работала, потому что деньги приносил отец. Не водила машину, потому что проще было попросить меня или вызвать такси. В городе хозяйством занималась домработница, на даче за небольшую плату помогала соседка Люся.

9

Рита

Я сидела на веранде и, по обыкновению, смотрела на закат. Словно отражая то, что творилось у меня внутри, на этот раз он был не оранжевым и даже не малиновым, а почти лиловым. Собиралась гроза, солнце село в тучи, похожие на черничное мороженое. От духоты ломило виски, истошный стрекот кузнечиков наводил тоску – хотя, казалось бы, куда уж больше.

Разговор с Тамарой действительно расставил все по полочкам, но легче от этого не стало.

Да, я пригасила эмоции, посмотрела на все под другим углом и получила кое-какую нужную информацию. Например, то, что Елена – невестка Виктора. И что его брат – инвалид. А еще – что он вряд ли переспал бы со мной только ради того, чтобы сделать более уступчивой в деловых вопросах. Как она сказала, на него не похоже. Это радовало – если, конечно, уместно было употребить слово «радовало».

Но… что помешает ему подкатиться ко мне сейчас? Пусть даже не с чисто практической целью, а совмещая приятное с полезным. И, похоже, первый шаг в этом направлении он уже сделал – утренним звонком. Ну вот правда, зачем ему со мной разговаривать, если не хочет навести мосты? Общаться по работе нам в любом случае придется, тут никуда не денешься, нравится мне это или нет. А вот личный разговор необходим только ради… личных отношений.

Где-то за озером небо блеснуло, заворчал гром, зашуршали под налетевшим порывом ветра верхушки деревьев. Поежившись, я встала и ушла в дом. Легла, но сон не шел.

Ну что притворяться и врать себе? Как ни злилась я утром, но когда Виктор позвонил и сказал, что нам надо поговорить, первым побуждением было согласиться. И только волевым усилием оборвала себя.

Потому что под злостью – такой, что хотелось когтями вцепиться в физиономию! – пряталось совсем другое. Может, утром я этого и не сознавала, но сейчас понимала отчетливо.

Меня все равно к нему тянуло. Несмотря ни на что. И это бесило еще больше. Потянуло сразу же, с того самого момента, когда он стоял на дорожке и смотрел на меня. Словно ожог внутри. Вот как так получается, видишь человека и тут же понимаешь, что он?.. Я даже не знала, как это сформулировать. Он – что?

Как будто прожектор выхватил его из толпы и осветил до мельчайших подробностей. А все остальные ушли в тень.

Тихо скрипнула дверь. Вспышка молнии сквозь задернутые шторы на мгновение очертила темный силуэт. Перехватило дыхание, я села рывком и вжалась в спинку.

- Вит?! Откуда ты?..

- Тише! – он вдруг оказался рядом, опустился на край кровати, закрыл мне рот ладонью.

Он что, с ума сошел? А я?

Мысли заскакали белками.

Как он вообще здесь оказался? Ворота и калитка закрыты, забор два с лишним метра. И входная дверь закрыта. Внизу Наташа с Бобром.

Господи!!! Нет!!!

Но я уже тянула его к себе, уже ни о чем больше не думала. Умирая от нетерпения, раскрывала губы навстречу его губам, выгибалась, подставляя себя его рукам, скользнувшим под ночную рубашку, шептала что-то глупое и бесстыдное…

- Мама, ты спис?

Дверь распахнулась, Бобер влетел в комнату и вскарабкался на кровать, счастливо упиваясь своим преступлением.

Черт, стоило только Наташе отвлечься, и этот поросенок тут же полез наверх, что ему было категорически запрещено. Лестница крутая, да еще покрытая лаком, и я постоянно боялась, что он залезет на нее и навернется. Хоть калитку внизу ставь и закрывай на замок. Видимо, придется, надо об этом подумать вплотную.

- Тебе кто разрешил?

- Я остоёзно.

Тут же с топотом появилась встрепанная Наташа.

- Ну вот что это такое? – заголосила она. – На минуту в туалет ушла, а он уже здесь. Время двенадцатый час, решил посмотреть, жива ли мамочка.

- Двенадцатый? Ого! Сейчас встану.

Они ушли, а я повернулась на живот и уткнулась носом в подушку.

Ничего себе сон! Думала о нем, думала – и вот пожалуйста. Так ясно и отчетливо, как будто все происходило наяву. Нет, еще похлеще, чем в реальности. Просто хард-порно. Вспомнив парочку наиболее ярких и жарких эпизодов сна, я заскулила от смущения и… от удовольствия. Но еще больше – от досады, что этого не случится в действительности.

Потому что этого не будет.

Сон с предельной ясностью дал понять, что произойдет, если Виктор хоть раз приблизится ко мне на расстояние меньшее, чем требуется для деловых контактов. Остановиться я уже не смогу. В итоге он добьется своего – получит и Мохнолапую, и ее гостиницы. А сама Мохнолапая потом будет сидеть в уголке и сосать… лапу.

Ну уж нет. Никакой заеб…ческий секс не стоит дела, которое вырастила с нуля, как морковку. О котором мечтала с детства, которому отдала восемь лет жизни. Да я себе не представляла этой самой жизни без гостиниц. Продать – пусть и за хорошие деньги и начать все сначала? Ни за что! А им, без сомнения, нужно именно это. И Эгерса я сейчас ненавидела гораздо сильнее, чем когда-то любила. Вовсе не за то, что променял нас с Бобром на секретутку, а вот за это – за ситуацию, в которой оказалась поставленной раком.