Любовь со вкусом миндаля

Пролог

Шэрен тоскливо посмотрела на вход в парк Сен-Клу и, обреченно вздохнув, сложила руки на груди, продолжая наблюдать, как Трейси пытается объяснить французу, куда им необходимо попасть.

— Monsieur, сomment se render аu Musée de l'homme[1], — безбожно коверкая слова, она все-таки закончила фразу и, оторвавшись от телефона, с превосходством посмотрела на долговязого мужчину.

В ответ незнакомец удивленно хлопнул глазами и, уходя, сказал что-то на смеси ломаного английского и какого-то неизвестного языка.

— Мне кажется, он — не француз, — заключила Трейси. — Но похож же!

— Судя по всему, — Шэрен осмотрелась, — французы давно не выглядят, как Ален Делон.

— А кто это? — разглядывая сновавших туда-сюда людей, преимущественно африканской и восточной наружности, заинтересовано спросила Трейси.

— Ну-у, — задумалась Шэрен, вспоминая кого-то помоложе. — Гаспар как-его-там из нового фильма про Ганнибала, только постарше! — нашлась она, вспомнив, что подруга перед поездкой во Францию перерыла весь интернет в поисках симпатичных французов, и этот актер не оставил ее равнодушной.

— А, — оживилась Трейси, — у него бы я дорогу спросила! — затем заразительно рассмеялась и оптимистично добавила: — Ну ничего, сейчас найдем кого-нибудь более понятливого.

— Ага, с твоим отвратительным французским, найдем, — констатировала Шэрен и невесело подумала, что отбиться от группы и потеряться в пригороде Парижа — прекрасное окончание дня. А еще, что брать в качестве иностранных языков немецкий и итальянский было опрометчивым решением. В данный момент они были бесполезны, а Трейси Полански — школьная подруга, с которой они в этом году вместе посещали математику и английскую литературу, — как оказалось, языком владела из рук вон плохо, и вопрос, как она умудрилась набрать на промежуточном тестировании балл выше среднего, напрашивался сам собой.

— А что ты хотела от еврейки польского происхождения? — улыбнулась Трейси и осмотрелась в поисках очередной жертвы.

Шэрен пыталась сохранить строгое выражение лица, но энтузиазм и уверенность, которые излучала подруга, заряжали позитивом, и все же улыбнулась в ответ, но улыбке этой не суждено было жить долго. От нее не укрылось, как взгляд Трейси, до этого быстро перебегавший с одного человека на другого, на мгновение застыл, а потом загорелся бешеным азартом, обычно не предвещавшим ничего хорошего.

— Смотри, какие красавчики! — кивнула она на другую сторону улицы, практически визжа от восторга. Шэрен повернула голову и кинула взгляд на двух парней, вольготно устроившихся в черной машине с открытым верхом. Блондин и брюнет, оба в темных очках и футболках, больше ей рассмотреть не удалось, но, судя по всему, мысли действительно материальны. Парни не стали долго засиживаться в автомобиле, а, сопроводив свой выход взрывами смеха, облокотились об полированный корпус.

— Пойдем к ним, — оживленно проговорила Трейси, схватив Шэрен за руку.

— С ума сошла?! — пытаясь вырвать локоть, прошипела она. — Ты их видела?!

Шэрен снова посмотрела на парней. Сколько им лет, она не знала, но интуиция подсказывала — явно за двадцать! А по взглядам, которые они бросали на проходивших мимо девушек, было видно, что музеи их интересовали в последнюю очередь.

— Мы просто спросим, как добраться, если не до музея, то хотя бы до нашей гостиницы. — Трейси расправила плечи, взбила пушистые темные волосы и потащила Шэрен прямиком к припаркованной машине, абсолютно наплевав на правила перехода через проезжую часть.

Чем ближе они подходили, тем отчетливей Шэрен понимала: затея идиотская. Брюнет успел снять очки и смотрел на двух приближавшихся к ним девчонок с чувством вселенского превосходства. Что было на уме у второго оставалось загадкой. Его глаза по-прежнему были спрятаны за темными стеклами, но поза была расслабленной или даже скучающей.

— Bonjour[2]! — проворковала Трейси и толкнула в бок подругу.

— Привет, — тихо буркнула Шэрен.

— Salut. Qu'est-ce que vous voulez, les jeunes filles[3]? — вежливо ответил брюнет.

Девушки переглянулись, и Шэрен взмахнула рукой, ожидая от Трейси перевода.

— Как думаешь, что он сказал? — схватившись за мобильник, тихо спросила она. Но ответа не получила, потому что блондин рассмеялся в голос и, наконец-то, снял очки.

— Он поинтересовался, — на отличном английском заговорил незнакомец, — чем мы обязаны вниманию столь юных леди. — Он перевел фразу друга и улыбнулся обаятельной мальчишеской улыбкой.

Трейси просияла, а вот Шэрен глаза отвела. Когда она пыталась приукрасить действительность или откровенно соврать, бабушка говорила, что в ее глазах отражаются все до единой мысли. А допустить, чтобы их прочел кто-либо из присутствующих, она не могла. Потому что думала Шэрен о самых потрясающих глазах — прозрачных, голубых, искрящихся весельем и наполненных чем-то, что не поддавалось определению, но ничего похожего во взгляде одноклассников точно не было.

— Американки? — спросил предмет ее раздумий. Трейси энергично кивнула. — Откуда?

— Сан-Франциско, — решила подать голос Шэрен. Парень с возросшим интересом посмотрел на нее, будто до этого сомневался, что она умеет разговаривать.

— А вы откуда? — не переставая улыбаться, поинтересовалась Трейси.

Глава 1

Десять лет спустя. Сан-Франциско.

— Шэрен, мне необходима твоя помощь, — глядя ей прямо в глаза, устало произнес Фрэнсис.

Девушка поставила на стол чашечку с остывшим американо, к которому не притронулась с начала разговора, и посмотрела в окно. Ресторан, в котором они обедали, помимо огромных королевских крабов славился еще потрясающим видом на пролив «Золотые Ворота» и холмы «Твин Пикс». Шэрен задумчиво наблюдала, как вода постепенно меняет цвет: возле берега — прозрачно-голубая, чуть дальше — насыщенно-бирюзовая и, наконец, — темно-синяя, до самого горизонта. Как вдали зеленели полукруглые холмистые насыпи. Она вспомнила, как переводила текст древней рукописи, в которой испанские конкистадоры называли эти холмы «Грудь индейской девственницы». Тогда Шэрон смутилась, а сейчас равнодушно отметила, что действительно похоже: идеальная форма, мечта любой женщины.

Почему-то именно летом она впадала в несвойственную в обычной, повседневной жизни меланхолию. Испытывала необъяснимую тягу к романтике. В это время года ей казалось, что рассказы бабушки — в прошлом убежденной хиппи — оживают. Словно по улицам в ярких нарядах, с гитарами и плакатами: «Занимайся любовью, а не войной!» снова бродят Дети цветов. Сейчас, конечно, тоже можно встретить современных хиппи, но ничего романтичного в их образе жизни больше нет.

А истории дедушки о временах «Золотой лихорадки» буквально сходят со страниц так любимых им книг. Будто, повернув за угол, можно встретить упертых золотоискателей и отчаянных ловцов удачи. Шэрен вздохнула. Только сейчас от ее мечтательного настроения не осталось и следа.

Она снова повернулась к мужчине, сидевшему напротив, и подумала о его отце. Их отце. Считала ли она когда-нибудь Виктора Колвилла родителем? Хоть раз назвала его папой? В детстве, когда он иногда, с каждым годом все реже и реже, навещал их, Шэрен понятия не имела, кто этот высокий молчаливый мужчина. Потом она подросла, начала задавать вопросы, и мать решилась рассказать о нем. Виктор Колвилл — успешный бизнесмен, крупный промышленник, яркий представитель светской элиты и ее отец.

Много лет назад Хелена Прескотт была его секретарем и, к сожалению или к счастью, — сейчас Шэрен уже и не знала, мама не смогла устоять перед магнетизмом красивого обаятельного начальника и вступила с ним в любовные отношения. А потом она забеременела, но, естественно, ни о каком браке речи не шло. Виктор был женат, и всеми правдами и неправдами скрывал от жены — единственной наследницы внушительного состояния — свои похождения и уж тем более плоды, которые они принесли. Поэтому о рождении ребенка не знал никто. Единственное, что Виктор делал для дочери — исправно помогал финансами. Благодаря его деньгам она получила прекрасное образование, а Хелена не гробила себя на трех работах, чтобы прокормить дочь. Хотя бы за это Шэрен была ему благодарна.

А пять лет назад случилось то, чего не ожидал никто. Виктор Колвилл обанкротился, его компанию выкупили за гроши, а он сам, не выдержав давления, застрелился в собственном кабинете. Это событие стало для Шэрен ударом, но не из-за потери отца, ведь, по сути, она его не имела. Это было из-за матери.

Хелена Прескотт всегда считалась красавицей. Изящная, миниатюрная блондинка с потрясающими бирюзовыми глазами. На нее часто засматривались мужчины, но она никого не замечала, никогда не пыталась найти для дочери нового отца. Всю жизнь любила одного мужчину, и известие о смерти Виктора стало для нее началом конца.

Из привлекательной, совершенно не старой женщины она превратилась в тень. Шэрен казалось, что мать с каждым днем становилась все тоньше и бледнее, будто таяла. А обострившаяся на нервной почве язва с каждым днем точила здоровье изнутри. Через полгода после смерти отца Шэрен потеряла мать.

А сейчас перед ней сидел старший брат. Брат, которого она видела впервые в жизни. Нет, она знала о его существовании, но до сих пор была уверена, что ни Фрэнсис, ни его мать не знают о ней. Брат, назвавший ей имя человека, который хоть и косвенно, но повинен в смерти родителей Шэрен. Имя мужчины, чьи жесткие решения и непомерные амбиции принесли смерть в ее дом. Хотя в глубине души она понимала, что винить кого-то третьего, абстрактного слишком легко и даже соглашалась с бабушкой, которая и при жизни не жаловала Виктора, а после смерти и вовсе начала называть его не иначе, как поганый ублюдок, из-за малодушия и трусости которого она потеряла дочь. Джанет Прескотт из легковерной хиппи выросла в прямолинейную и категоричную женщину, достаточно резкую в суждениях. И уж бабуля точно не обрадовалась бы, узнай, с кем сейчас обедает внучка. Семью Колвилл она на дух не переносила.

«Дилемма…» — подумала Шэрен и решила, что нужно все-таки ответить Фрэнсису.

— Но как я могу помочь? — с сомнением спросила она. — Для таких людей, как этот мистер Хейворт, я — никто.

Она заметила, как глаза Фрэнсиса хищно блеснули, празднуя ее согласие, а затем пробежались по золотистым волосам, пухлым губам и снова взглянули в большие глаза.

Шэрен была похожа на мать. Та же хрупкая изысканная красота. Только если глаза Хелены были нежно-голубыми, то у нее синими и настолько темными, что иногда казались черными. А в волосах, как любила говорить мама, расчесывая длинные локоны дочери, запуталось солнце.

Она вздернула подбородок и ответила Фрэнсису колючим взглядом. Если у него были какие-то гнусные планы на ее счет, то их разговор можно считать оконченным.

Глава 2

Майкл привел Шэрен к своему кабинету, находившемуся на том же этаже, что и приемная Ника, и распахнул соседнюю дверь.

— Это будет твоим рабочим местом. — Он вошел и поманил за собой притихшую девушку. Шэрен осторожно проследовала за ним и, остановившись рядом, осмотрелась. Светлая, небольшая, но очень уютная комната. Тот, кто работал здесь раньше явно любил комнатные растения — горшков с цветами было немало. Многие из них даже цвели, наполняя комнату сладким цветочным ароматом.

«Это же надо продолжать ухаживать за ними…» — невесело отметила она.

— Тебя смущают растения? — Майкл заметил ее замешательство и скользящий взгляд по зелени, притаившейся на полу у витражного окна.

— Да нет, просто у меня ничего живого долго таковым не остается, — попыталась пошутить Шэрен. Он улыбнулся и указал на дверь, соединявшую их кабинеты.

— Я помогу, только позови. Шэрен, — воодушевленно заговорил он, но через мгновение уточнил: — Надеюсь, ты не против, что я буду использовать твое имя?

— Используйте, если хотите, — она с деланным равнодушием пожала плечами, а потом, приняв самый серьезный вид, добавила: — Но как по мне, имя — Майкл вам больше идет. — Как только последнее слово слетело с языка, Шэрен тут же прикусила его, проклиная расшалившиеся нервы и свое дурацкое чувство юмора, которое так некстати решило развеселить потенциального начальника.

— Тогда, пожалуй, я продолжу им пользоваться, — задумчиво ответил на шутку Майкл и строго посмотрел на будущего ассистента, затем его губы дрогнули и расплылись в широкой улыбке. Он оценил юмор, а она уверенно заключила, что с таким руководителем непременно нашла бы общий язык. Майкл кивнул ей на кожаное кресло за столом, а сам устроился на его уголке.

— Итак, Шэрен, — покончив с любезностями, начал он. — «Уайли Эдьюкейшн» больше не является самостоятельной организацией, теперь она входит в состав холдинга «Беркшир Интернешнл». Николас Хейворт — его президент и председатель совета директоров, твой руководитель. — Майкл улыбнулся и добавил: — И мой.

Все это Шэрен знала, но виду подавать не стала.

— Нам с тобой придется потрудиться, чтобы постараться вытащить издательство из болота, в которое оно себя загнало.

— Откровенно говоря, я не совсем понимаю, как перевод текстов с редких языков поможет выйти из кризиса. Я всегда думала, что этим занимаются финансисты, — поделилась сомнениями Шэрен.

— Людей, которые умеют считать и анализировать у нас полно, а вот с такими знаниями как у тебя не хватает. Сейчас на книжном рынке очень перспективным направлением считается экспериментальная образовательная литература. Университеты, колледжи, школы — у всех информационное голодание. Они готовят историков, языковедов, искусствоведов, но у них нет наглядного материала. И мы просто обязаны это исправить. Они голодают — мы их накормим, — весело закончил Майкл.

— Я работала в исследовательском институте, в последнее время к нам часто стали обращаться за помощью в переводах древних текстов, — вспомнила Шэрен. Но тогда она не придала значения такому интересу от коммерческих организаций, а сейчас все это приобретало определенный смысл.

— Да, специалистов-языковедов такого профиля в стране немного, — задумчиво проговорил Майкл, рассматривая ее анкету.

«Немного, но платят им как разносчикам пиццы. Наверное...», — мысленно пожаловалась Шэрен и подумала, что даже примерно не знает какая зарплата у сотрудников общепита.

— Филолог-лингвист устраивается на должность рекламщика?! — удивленно воскликнул Майкл.

— Мне нужна была работа, поэтому я здесь, — честно ответила она. Зачем выдумывать благородные причины и прикрываться бескорыстными мотивами, если работа в сфере пиара могла привлечь ее только заработной платой.

— Нам повезло, — резюмировал он и принялся объяснять, что, в сущности, требовалось от самой Шэрен. Как она поняла, Майкл Стенли отвечал за все инновационные направления в бизнесе, поэтому профиль его деятельности и спектр знаний очень разнообразный. Но все же его знаний было недостаточно, чтобы так узко закопаться в новый проект, и здесь должна помочь именно Шэрен. Ей предстояло проверить все материалы, имеющиеся в распоряжении «Уайли», которых, как оказалось, целое хранилище. В свое время они быстро отреагировали на потребность рынка и собрали по всей стране немало информации. Это копии различных древних книг, рукописей, архаичных свитков и артефактов. И Шэрен вместе с остальными специалистами, которые обладали необходимым набором знаний, нужно будет определить ценность данных материалов для конечного потребителя, а также проверить точность уже сделанных переводов. Им будут помогать аналитики и маркетологи из «Беркшир», которые уже работают над исследованием рынка и ключевыми потребностями главных заказчиков, а то, что таковые уже имеются, Майкл весьма красноречиво намекнул.

— Сейчас, Шэрен, тебе нужно сходить в отдел по персоналу, покончить с формальностями, а в понедельник — в бой. У тебя есть вопросы?

«Да, есть ли здесь кровать?» — воскликнула про себя Шэрен. Судя по объему работы, ей предстоит жить в офисе. Но благоразумие победило, и щекотливые вопросы она решила оставить при себе. Да и кто знает, вдруг новый босс неверно истолкует ее озабоченность главным предметом спального интерьера.

— Сейчас нет. Я немного в замешательстве, не ожидала, что так легко получу работу.

Глава 3

В загородном яхт-клубе, в котором был организован корпоративный вечер компании «Уайли Беркшир», царило оживление, а балом правило веселье. Алкоголь, музыка и привлекательные женщины в откровенных нарядах, у кого-то в меньшей, у кого-то в большей степени, объединили два враждующих лагеря: сотрудники издательства перестали смотреть волком на нью-йоркских захватчиков, а те в ответ сменили снисходительные взгляды на веселые улыбки.

Поначалу Шэрен чувствовала себя немного скованно — почти всю неделю она провела в хранилище, поэтому толком не успела ни с кем познакомиться. Но Майкл оказался не только прекрасным руководителем, но и настоящим джентльменом. Он практически не оставлял ее одну, знакомил с приглашенными на мероприятие: как с сотрудниками издательства, так и с людьми, занимавшими крупные посты в «Беркшир» — члены совета директоров, вице-президенты и начальники отделов. Они прилетели в Сан-Франциско каждый по своим причинам, но, как поняла Шэрен, принять в семью новое приобретение явно было последним в списке их дел.

Но уже через час она и вовсе забыла, что чувствовала себя не в своей тарелке. Для всех Шэрен была лицом новым, а они, как известно, привлекали внимание, а еще она была красивой девушкой, поэтому привлекала его вдвойне. В «Уайли» работало много женщин, но и сильного пола хватало, а вот из нью-йоркского офиса «Беркшир» в основном прибыли мужчины. Поэтому интерес к дамам был повышенным, а те два часа, которые Шэрен получила благодаря Нику, дали ей возможность подготовиться как следует: этим вечером она блистала и светилась, и не только в переносном смысле.

Платье, которое она год назад купила, поддавшись на уговоры Трейси, ответственно заявлявшей, что оно идеально подходит к цвету ее волос, и которое на несколько месяцев лишило Шэрен возможности пользоваться кредиткой, мерцало и переливалось. Руки и плечи были обнажены, лиф плотно облегал тело, соблазнительно поднимая грудь и делая талию еще тоньше; юбка струящимся золотистым водопадом ниспадала до самого пола. Вьющиеся светлые волосы свободно лежали на точеных плечах, а в темно-синих глазах яркими вспышками отражались огни от развешанных по территории клуба фонариков. Сегодня она была великолепна и знала об этом. Даже Майкл, который никогда не проявлял к новой помощнице двусмысленного интереса, восхищенно присвистнул, увидев ее.

— Твой шерри, — медленно протянул бокал мужчина, в очередной раз залюбовавшись мягкой улыбкой и игрой света в золотистых волосах очаровательной спутницы. Шэрен звонко рассмеялась шутке, которой делился ее второй кавалер и, благодарно приняв напиток, кокетливо сказала:

— Я обожаю шерри, потому что…

— Потому что у него легкий пьянящий вкус и яркий вишневый аромат, — вмешался в разговор приятный мужской голос. Волнение на несколько секунд лишило ее возможности дышать, а сердце резко кольнуло и опасно остановилось, словно оказалось перед выбором — жить или умереть? Шэрен, сбрасывая оцепенение, глубоко вдохнула наполненный ароматами ночи воздух, а сердце, почувствовав, как тело насыщается жизнью, с бешеной силой заколотилось в груди. Она медленно повернулась, намеренно оттягивая сладкий момент встречи, неспешно подняла глаза и мягко произнесла:

— Нет, потому что меня так зовут.

Ник, спрятав руки в карманах, молча улыбался. Скользил взглядом по тонким чертам женского лица, ненавязчиво опускаясь ниже, оценивая образ целиком. Шэрен и сама не могла отвести от него глаз. Идеально сидевший черный костюм подчеркивал широкие плечи и длинные ноги, а белоснежная сорочка выгодно оттеняла загорелую гладкую кожу, заставляя Шэрен буквально сражаться с острым желанием прильнуть губами к мерно бившейся на шее жилке, и наконец узнать, какой вкус у его тела.

В жизни Шэрен были привлекательные мужчины, и некоторых она даже любила, но именно в Нике ей виделось нечто особенное, настоящее, внутренняя сила, которая привлекла ее десять лет назад и не отпускала по сей день. И сейчас, не кривя душой и отбросив всю предвзятость, она могла смело заявить, что Ник самый красивый мужчина на земле, а атмосфера веселья, царившая вокруг, на пару с алкоголем сняли все запреты, послали к черту намерения держаться от него подальше и напрочь лишили здравого смысла.

Этой ночью Шэрен была просто женщиной, а Ник — мужчиной. Мужчиной, который нравился ей и которого она желала привлечь, а когда заиграла песня Мишель Легран «Мельницы моего сердца» она решила, что это судьба, и если он не пригласит ее танцевать, Шэрен сделает это сама. Ник пригласил. Молча протянул руку, собираясь увести от притихших поклонников, а она, не сомневаясь, вложила ладонь в его и была бесконечно рада уйти.

Ник провел ее по пышной зеленой лужайке, заставленной круглыми столиками и низкими креслами, туда, где медленно, в такт музыке двигались несколько увлеченных друг другом пар. Развешенные по всему периметру декоративные сверкающие фонарики скупо освещали опустившуюся на город темную ночь, создавая иллюзию летнего сумрака, романтичного, интимного.

— Ma chère, tu es la plus charmante femme à San Francisco*, — сделал комплимент Ник, когда приглашенный артист начал достаточно неплохо выводить текст французской песни.

— Только в Сан-Франциско? — вздернув подбородок, кокетливо спросила Шэрен.

— Нет, не только, — глядя ей в глаза, совершенно серьезно ответил он.

Она опустила голову не желая показывать, как ей приятны его слова, и даже не столько комплименты о ее внешнем очаровании, сколько то, что Ник назвал ее «моя дорогая».

— Ты хорошо говоришь по-французски? — ступая на более прочную почву, чем обольстительные речи на виду у подчиненных, поинтересовался он.

Глава 4

В полдень Ник вернулся в отель раздраженный и усталый. Встреча с Картером Джонсом была необходимой и до крайности сложной. Уж лучше бы они поговорили за ужином, тогда бы у Ника был испорчен только вечер. Как же его выводило из себя глупое упорство и попытки ухватиться за ускользающее благополучное прошлое! Судоремонтный завод Джонса терпел убытки последние пару лет, он и не развалился окончательно только благодаря личным материальным вливаниям своего хозяина. Но деньги без должного обращения имели свойство заканчиваться, и у Картера Джонса остался только один путь: уйти на покой, а он, Николас Хейворт, собирался помочь ему в этом, выписав неплохую прибавку к пенсии.

Компания готовила эту сделку полгода, и Ник не собирался отказываться от своих планов и немалой прибыли только потому, что Картер Джонс упирался, полагая, что в силах что-либо изменить и отбиться от атак «Беркшир Интернешнл». Его завод уже было невозможно вытащить из ямы, которую они сами вырыли, а Нику необходимы были их активы для продажи в развивающиеся страны. То, что не имело ценности в Штатах прекрасно продавалось за границу, поэтому участь «Вотеркрафт Индастриз» была предрешена.

Ник прошел в спальню и даже подумал, что был бы не против расслабиться в трепетных женских объятиях. Он же сказал Шэрен, что она может не торопиться уходить, а женщины часто трактуют такие фразы по-своему и могут ждать его возвращения до вечера, оправдываясь тем, что просто не успели одеться.

Спальня была пуста. Ну что же, Шэрен оказалась понятливей других. Оно и к лучшему, хотя было немного жаль, что он встретил своего золотоволосого ангелочка при таких обстоятельствах. А ведь у них мог бы закрутиться головокружительный роман, пока Ник был вынужден находиться в Сан-Франциско, прекрасное дополнение к сделке с Джонсом.

Ник бросил на кресло пиджак и посмотрел в сторону залитой солнечным светом столовой. Балконные двери настежь распахнуты, тонкие белоснежные занавески ласково перебирает теплый ветерок, широкий прямоугольный стол накрыт к завтраку. Он подошел ближе и через мгновение раздраженно отодвинул от себя блюдо с некогда хрустящими булочками. Все осталось ровно так, как было до его ухода. К завтраку Шэрен не притронулась. Либо ей не понравилось ни одно из блюд, заказанных в ресторане отеля, либо она показывала характер.

Ник отодвинул стул и присел. Он знал, что секс с подчиненной — ошибка, но еще пока не представлял ее масштабов. Сколько раз он был свидетелем служебных романов в «Беркшир» и присоединённых к ней компаниях? Сотни! Многие из его сотрудников, находящихся на ответственных должностях, работали по шестьдесят-семьдесят часов в неделю, и порой времени на личную жизнь просто не оставалось, а секретарши и личные помощники тем временем становились самыми близкими людьми, да и физиология давала о себе знать. Ник все это понимал, но не одобрял. Потому что всему приходит конец, и когда он приходит, бывшим любовникам практически никогда не удавалось сохранить нормальные деловые отношения. Многих приходилось разводить по разным отделам, или отсылать в дочерние компании, а некоторых даже увольнять.

Ник обычно предпочитал учиться на чужих ошибках, но видно, мало ему было сторонних проблем, теперь у него появятся свои. Что будет делать Шэрен: воротить от него нос и всем своим видом демонстрировать оскорбленную невинность, наивно полагая, что имеет на это право только потому, что переспала с ним, или же вешаться на шею и требовать встреч? Этого он не знал, как и не знал, что из двух вариантов хуже. Ник схватил телефон и попросил прийти горничную. Пусть она не сможет избавить его от проблем, но хотя бы избавит от заветренной еды.

-//-

В понедельник утром, придя на работу, Шэрен долго не могла избавиться от ощущения, что все вокруг знали, с кем она ушла с вечеринки и куда отправилась. Одно, если коллеги догадывались, что у нее роман с боссом, и совсем другое, — если они увидят, что, кроме одной ночи, у них больше ничего нет. И то, и то — так себе реклама, но второе еще и унизительно.

«Хотя что, собственно, произошло?» — пыталась рассуждать рационально Шэрен. Два человека поддались порыву и провели ночь вместе — стандартная ситуация. Потом мужчина честно признался, что между ними ничего не может быть — тоже ничего нового. Ник не пропал с обещанием позвонить и в любви не клялся, но она все равно чувствовала себя обиженной. Наверное, потому что он был ее первой любовью, пусть детской и наивной, но все же. В ее мечтах Ник был необыкновенным, особенным, а вышло… как вышло, и работа в одной организации только усложняла ситуацию.

По факту Ника нет, есть Николас Хейворт — президент компании, и Шэрен Прескотт — рядовой сотрудник, и внимания он ей уделял ровно столько, сколько и до той злосчастной вечеринки в яхт-клубе. А она всеми силами старалась отвечать ему тем же. Но когда в очередной раз поймала себя на мысли, что, скорее всего, выглядит, как кот из «Шрека» — с глазами-блюдцами и умоляющим взглядом — решила полностью закопаться в работе. Благо, это было не сложно, потому как чего-чего, а обязанностей у Шэрен было немало.

Погрузившись полностью в разбор залежей хранилища и проверку сделанных ранее переводов, Шэрен и не заметила, как пролетела неделя и началась другая. Мысли о Нике она задвинула в самый дальний уголок сознания, поэтому, когда столкнулась с его секретаршей, которая, как оказалось, разыскивала именно ее, очень удивилась.

— Шэрен, — отдышавшись, начала Стейси. — Я не могла дозвониться ни в хранилище, ни тебе на мобильник. Мистер Хейворт разыскивает тебя, — практически шепотом закончила она.

Шэрен растеряно перехватила тяжелые папки, с которыми решила разобраться у себя в кабинете, и достала мобильник. Телефон стоял на беззвучном режиме. Она виновато улыбнулась Стейси и также тихо спросила: